Глава тридцать девятая. Неприятности продолжаются

ВРЕМЯ ИСПЫТАНИЙ Книга вторая.
Глава тридцать девятая. Неприятности продолжаются.

 Вадим на похороны Семёна Савельевича припоздал. Не успел вовремя вернуться из командировки. Но этого даже никто и не заметил. Все были охвачены горем. Он появился после того, как уже все вернулись с кладбища и сели поминать усопшего.
 На второй день после похорон, когда все Гончаровы пошли на кладбище проведывать отца, то там мужчины, помянув его и выпив по сто грамм водки, решили до Крапивенки пройтись пешком. Благо, что было недалеко, километра четыре-пять по автотрассе.
 Женщины решили поехать домой на рейсовом автобусе. Когда они подошли к остановке, то он сразу же подъехал, но был полон, просто набит битком, да так, что они в него не влезли, а следующего ждать не стали. Да и идти-то им тоже всего одну остановку. Но мужчины ушли и им их было не догнать, но они и не стали спешить. Похороны забрали все силы.
 Не спешили и братья с зятем. Настроение у всех было пасмурное. Ничего не радовало: ни хорошая погода, ни панорама Крутого Яра и комбината, открывавшаяся с возвышенности, ни река Воронья, ни мосты через неё и железнодорожные магистрали, ни пробегающие мимо автомобили. Ничего!   
 Но вот и сама Крапивенка впереди. При въезде в неё пивной бар-стекляшка. Они зашли в него выпить пива и поговорить о жизни без женщин. Здесь братья Гончаровы, выпив по паре кружек пива, высказали своему зятю всё, что о нём  думали и о том, что пора ему остепениться и прибиваться к дому. На что тот полностью и безоговорочно согласился:
 - Конечно-конечно! Вот только завершим мы на объекте ещё одну большую работу и я тотчас же рассчитаюсь и обязательно уволюсь. Может быть, и на комбинат пойду работать.
 Олег, по своей доброте, даже пообещал ему при случае взять к себе на участок  электриком-монтажником, если у него ничего не получится с комбинатом. На этом братья с ним так и порешили. Кроме того, не был ещё убран у них картофель с огорода, что на "разливке".
 Не до того им было с болезнью и смертью отца. Вадим твёрдо пообещал приехать в следующую пятницу, чтобы вместе со всеми заняться огородом. Так это и было. Не обманул и приехал. Взаимоотношения налаживались.
 Урожай оказался хорошим. Где-то получилось с мешка около десяти мешков прибыли, килограммов по пятьдесят каждый, а то и поболее, которые к вечеру выстроились в ряд на опустевшем огороде.
 Это с небольшого оставшегося им клочка от бывшего их огорода. Большая часть его отошла железной дороге, на которой был выстроен дом путевых обходчиков с  бытовыми постройками и садами-огородами.
 Братья очень сожалели, глядя на эти строения, закрывавшие теперь от них густую лесопосадку, где они отдыхали в жаркие летние дни, когда мама приносила с Верой им что-то перекусить для поддержания сил во время посадки или уборки урожая.
 К тому же, на их огороде жильцы этого дома установили туалет, а за ним устроили свалку бытового мусора. Так что им каждую весну приходилось тот мусор ограждать от своего кормилица-огородика, который и в таком урезанном виде давал неплохие урожаи.
 Но и в этом был тоже некоторый плюс. Не стало здесь теперь так дико по вечерам. У дома появилось уличное освещение. Чуть поодаль от дома был вырыт и благоустроен глубокий колодец, с воротом и ведром, а дорогу от него к этому дому и дорожку к туалету-"скворечнику", отсыпали мелким чёрным шлаком из отвала комбината. Так что стало не грязно тут ходить по весне и осени.
 А вот сейчас, когда сильно завечерело, не только костёр из сухой ботвы, на котором они пекли картошку, но и окна того дома слабо освещали сгустившуюся тьму. А им нужно было как-то переправить в свою Крапивенку тяжёлые мешки со свежим урожаем картофеля.
 К сожалению, теперь отца не стало, как и не стало у них колёс. А вот машину свою Олег тогда ещё не приобрёл, но зато Аркадий купил, где-то по случаю, большую садовую тележку на резиновом ходу. Да такую, что они умудрились навалить на неё все эти мешки. И она выдержала. Такой она была чудовищной крепости. В своих же силах они нисколько не сомневались. Были молоды и здоровы.
 Везли они её вчетвером, да ещё помогал Егорка. Трое впереди и один сзади, не считая Егорки. Вера тоже помогала. И вот они, в полнейшей темноте, уже и прикатили её домой, преодолев два крутых подъема по асфальтовой дороге.
 Везли они этот воз через весь Крутой Яр, всю Крапивенку, до самой её окраины у леса, где стоял их дом. Сгрузили картошку сразу же в закром, что был в подвале под домом, чтобы потом с нею не мучатся. Хотя отец всегда её просушивал, давал возможность остыть после земли.
 Хорошо, что рядом с домом был столб с уличным фонарём и им всё было видно как днём. Работать было сподручно. Картошка была среднего размера и сухая. Такая, какой она и должна быть.
 И это несколько смягчало потерю отца, но радости никакой не было. Молча выпили они чая и легли спать. Но сон долго не шёл, траурные события не выходили из головы.
 Сергей слышал, как негромко плакала Тамара Васильевна в своей спальне, как ворочался Аркадий и вздыхала Вера. Олег, устроившись на терраске, долго не гасил свет. Но вскоре, усталость сморила их всех и они уснули.
 В их большой семье родители всегда относились к Вадиму, как к родному сыну. А три брата считали его ещё одним братом. И это было не удивительно, ведь они столько лет прожили вместе под одной крышей.
 Егорке шёл уже девятый год. Вадим был почти что ровесником Сергея, всего лишь полгода у них разницы. Занятый своими заботами, работой и учёбой, Сергей ничего особого недопонимания в жизни Вадима с Верой не замечал. Кроме его пристрастий к командировкам. Вот это ему не нравилось, как и всем в их большой семье.
 Всё было, казалось бы, у них хорошо. Теперь, даже Аркадий после своего развода с Мариной, перебравшись к ним, немного успокоился. По крайней мере, он не показывал своих переживаний. И это всех умиротворяло.
 Стремился не показывать своих переживаний и Сергей. Если бы ни смерть и похороны отца, никто бы не заметил в нём каких-то особенных перемен. Лучшего мужа для своей сестры, чем Вадим, Сергей тоже не мог желать. Только одного он не понимал: этой его страсти к командировкам и жизни вне дома.
 Да и сама Вера никогда ни на что не жаловалась, ведь у них было уже двое детей. Какие тут могут быть жалобы. Она была постоянно занята не только заботой о своих детях, но и обо всех проживавших в доме. Как и все живущие здесь заботились о ней с её детьми. Это же была давно одна большая семья.
 Всё Гончаровы любили и баловали детей, считая их лучшими на свете. Даже Аркадий так считал, хотя он семнадцать лет жил отдельной семьёй, однако же, не потерял чувства своего кровного родства.
 Правда, после своего развода с Мариной, он долгое время находился в глубокой депрессии и, страдая по своему единственному сыну Юре, не всегда занимался с племянниками.
 Но его сын, почти каждодневно бывал в их доме и страдания его по нему постепенно утихли. Так что Егорка и Оля также согревали его сердце и он проявлял к ним внимание.   
 Олег, вернувшись из армии, удивился, как здорово вырос Егорка, не говоря уже об Юре. Он был ненамного старше Юры. Всего на восемь лет и их интересы во многом совпадали. На столько же лет Олег сам был моложе Сергея. И это не мешало им быть на равных. Так что мог быть Юре не дядей, а братом. И он стал для него именно  таким старшим наставником.
 Особенно, делясь опытом из своей армейской жизни. Для Сергея Егорка и Оля были  родными детьми, как и для Олега. Тем более, что у их младшего брата, год назад, когда он ещё был в армии, родился сын Рома, ненамного моложе его племянниц Оли и Светы.
 Но Света, дочь Сергея, находилась теперь далеко отсюда, в Медунах, но всё равно, это было уже третье поколение в их родовом гнезде.
 Так что мечта их родителей, о большой и дружной семье, почти что сбылась, но вот счастливой её, вряд ли, можно было назвать. Размышляя сейчас об этом, Сергей долго не мог уснуть: "Почему же всё так нехорошо у нас в семье, несмотря на все наши усилия?". И он никак не мог этого понять, что не давало ему уснуть.   
 Представив красивое лицо Вадима, сидящего напротив него в том пивном баре за кружкой пива, когда он им всем пообещал уволиться и вернуться в семью, Сергей старался в это поверить и сейчас: "Не может же он оказаться совсем плохим человеком, конечно, не может!". Столько лет прожили вместе! Вот и урожай убрать картофеля помог сегодня, а сейчас о чём-то там на кухне тихо беседует с Верой.
 Какие они там вопросы решают, несмотря на усталость? Дай Бог, чтобы они договорились миром и всё пошло бы у них по-прежнему. Сергей прикрыл глаза и засыпая опять увидел лицо Вадима.
 Но не здесь, в их доме, где они вместе трудились, помогая Семёну Савельевичу и Тамаре Васильевне строить их родовое гнездо, а в большом и красивом, совершенно незнакомом ему городе.
 Он был в модных очках, в чёрной оправе, как всегда, модно одет. Его худощавую фигуру, человека никогда не занимавшегося спортом, но стройную и крепкую, нельзя было не заметить в толпе.
 Он шёл навстречу людскому потоку, обтекающему его с двух сторон, а в руках у него был не его обычный чёрный "дипломат" с инструментом, а белые розы. Сергей хотел крикнуть ему, чтобы он остановился и обратил на него внимание, но голос у Сергея сорвался и превратился в еле слышный шёпот.
 А Вадим всё шёл и шёл вперед, раздвигая людей, а людской поток его уносил всё дальше от него, пока он не скрылся в толпе. От этого своего видения Сергей очнулся в поту: "К чему бы этот сон? Неужели к разлуке? Чепуха какая! Вадим давно уже спит, а мне городится чёрте-что...".
 Сергей повернулся лицом к стене, попытался вновь уснуть. За окном висела большая луна, свет её отражался в комнате и от стекла книжного шкафа падал на ковёр, висящий на стене.
 В детстве Сергей любил в узорах ковра находить всякие фигурки животных, птиц, людей. Он и сейчас попытался это делать. Таким вот образом, Сергей пытался заснуть. Но сна не было. Сергей продолжал думать о Вадиме.
 Точнее, о судьбе своей сестры и её детей. Егорку и Олю он тоже считал своими детьми, не менее, чем Свету. Детей Вадима ему было жальче, чем сестру. Не потому что она взрослая и всё переживёт и может ещё найти своё женское счастье, а потому, что не желал чтобы её дети стали сиротами.
 Кроме того, что этих детей он сам  вынянчил и считал, что лучше их на свете никого нет. И он не желал видеть их несчастными. Как этого может не понимать Вадим?    
 Как он может этого не видеть, не понимать того, что лучше жены, чем Вера, ему в жизни не найти. Не только такой красавицы, но и заботливой хозяйки, матери своим детям. Да всем им в доме он тоже уже не чужой! Сколько лет за одним столом и в любом деле.
 Такое поведение зятя Сергей считал предательством не только по отношению к Вере и его детям, но ко всей их большой семьи, в том числе, к нему лично. Особенно, по отношению к его родителям, которых Вадим тоже называл "папа" и "мама".
 Конечно, он мужчина видный, ничего не скажешь. В толпе на него нельзя не обратить внимания. Особенно, женщинам. И это тоже рождало в Сергее сомнение в его верности по отношению к Вере и привязанности к семье. В том числе, и ко всем им, Гончаровым.
 Стараясь уснуть, Сергей думал ещё о том, что деревенские люди, почему-то, во многом физически сильнее и крепче городских. В том числе, и в психическом плане. И не только от тяжёлого физического труда они крепче, этого и братьям Гончарвым хватало, а скорее всего от природного их здоровья. "Деревня, есть деревня,- думал Сергей,- она же ближе к земле, к самой природе".
 Хотя быт молодых Гончаровых тоже с детства был почти что деревенский, связанный физическим трудом, с выращиванием свиней и кур, огородами. Но это не добавляло им здоровья. Не только физического, но и психического. Правда, такая работа
давала разрядку на время, отвлекала их от повседневной городской суеты, нервотрёпки учёбы и постоянного напряжения в профессиональной жизни. 
 Деревенская же молодёжь, как считал Сергей, почему-то, казалась ему, более настойчивой и уверенной в себе, чем городская. Внедряясь в городскую жизнь, она шла напролом к избранной цели, была более пробивная по жизни, не зацикливалась  на проблемах и относилась к ним легко и шла, не оглядываясь, вперёд решительно и смело.
 "Неужели же,- думалось Сергею,- только потому, что на селе всегда простора больше, как и свободы и воли. Вокруг них с детства первозданная природа, леса, поля, реки, а не асфальт и камень, воздух чище, здоровее. Никто и ничто не ограничивает в желаниях и порывах, они умеет цепляться за жизнь обеими руками, вырывать зубами намеченное...". Может они там раньше взрослеют и многое раньше познают? Возможно, что это так.
 Это он мог наблюдать не только на Людмиле с Вадимом, но и на многим прибывших к ним на комбинат и в Крутой Яр. Даже по некоторым из своих друзей. Людмила тоже любила часто говорить, что она "деревенская девка". Как бы гордясь этим. Но что она хотела этим сказать трудно было понять. Сергей с недоумением смотрел на неё: особым трудолюбием она не отличалась, да и здоровьем тоже. Единственно, внешним видом. Она была рослая, крепкая и ядрёная. Возможно, была и здоровой, но стремилась показать себя слабой и уйти от любой работы.
 Несмотря на все свои годы учёбы в Воронежском университете, она ничего городского не приобрела, по замашкам оставалась деревенской. Невыдержанной и вспыльчивой, порой грубой, любила посплетничать.
 Вот и сейчас он думал ещё о том, что жизнь в городе, в том числе, и в Крутом Яру, не прибавили ей такта, воспитанности и сдержанности в общении с людьми. В том числе, и с ним.
 Это он ощутил на себе в полной мере, как и на всей их большой семье, вспомнив, не только недавнее её поведение, но и тёщи тоже, в ссорах с ним. Здесь они не знали берегов и могли сказать всё, что угодно и как угодно, не выбирая выражений. И тогда, несмотря на всю их внешнюю интеллигентность, из них пёрла такая деревня, что хоть уши затыкай.
 А по напору и уверенности в себе деревенские, если судить по Людмиле и Вадиму, в достижении своих целей, им можно только позавидовать. Они смело берутся за любое дело и убирают всех со своего пути. Так почему же сейчас, в трудный для семьи Гончарвых час, они их не поддерживают? Бегут, как крысы с тонущего корабля в разные стороны. Ищут, где лучше.
 "Где тонко там и рвётся",- вспомнились Сергею слова маму. Неужели же, это всё она тоже понимает, видит и чувствует? Сергею стало её жаль, без отца она стала намного хуже себя чувствовать.
 Нет! Не тех они выбрали себе в спутники жизни. Не тех! Ни он сам, Ни Аркадий, ни Вера, да и у Олега, кажется, не всё нормально, хоть он не подаёт вида. 
 Действительно, люди стремятся туда, где хорошо и избегают того, где плохо. Так было всегда и, наверное, всегда так будет. Когда у них здесь было тоже хорошо, то и им было хорошо. А теперь, вот нет. 
 К тому же, деревенские всегда умело используют свой внешний лоск и элегантность городской жизни. Вот в этом Вадиму не откажешь, умеет он показать себя и изображать небожителя. В этом у них было много общего с Людмилой. Сергей считал, что именно очки, красивые и дорогие вещи, делали Людмилу "супер-городской".
 Ведь, что привлекло в ней Сергея? Именно, это! Что же ещё? Мужики любят всегда визуально: красивая внешность, фигура, умение показать себя с лучшей стороны.
 Неужели, это тоже важно для Веры? Очки Вадиму идут, тоже помогают внешне, казаться, вполне респектабельным молодым человеком. Умел выглядеть серьёзным, но и умел поддержать весёлый лёгкий трёп, рассказать к месту анекдот, такие молодые люди нравятся женщинам.   
 А такие атрибуты интеллигентного человека, как модное пальто, очки, перчатки, костюмы по фигуре, красивую обувь, "дипломат", да ещё разноцветные блестящие зажигалки, он просто обожал. Это всё женщин, безусловно, привлекает. Да, и мужчин тоже. Вадим любит красиво одеться и пустить пыль в глаза своим внешним блеском и напускной культурой поведения, почерпнутой  из модных журналов и западных кинофильмов. Хотя имел лишь неполное среднее образование да профессионально-техническое училище.
 Сергей, как и Аркадий, не курил модных сигарет, не пил дорогих вин, не носил красивых очков, хотя с детства был близорук. У Олега было прекрасное зрение. Вера же носила очки. Она была с детства близорука, они ей очень шли.
 Но и без этих аксессуаров братья выглядели вполне интеллигентно, хотя и не стремились к тому. Одевались просто, не блистали аристократическими манерами, не любили попусту болтать, особенно Сергей. Тот больше молчал, не желая перебивать собеседника. Это было у него профессиональное. Все они были тактичны и приветливы, просты в общения, старались не давить собеседника своими знаниями, а заинтересовать его темой разговора.
 У Аркадия, как у художника, было не только хорошее зрение, но и прекрасная зрительная память. И ощущение цвета. Он мог дописывать пейзажи по памяти. Потому он часто рисовал своих собеседников, когда они уходили. Но те, которые ему не нравились, получались карикатурными. Их часто использовал Сергей в своей газете.
 Ещё в школе он потерял свои очки и больше их никогда не покупал. Их он просто ненавидел. Они мешали ему читать и играть в волейбол. Может быть, это и излечило его от лёгкой близорукости. Зрение у него как-то, само-собой, восстановилось и он больше не обращался к врачам. 
 Тут мысль Сергея вновь вернулась к Людмиле: теперь она окончательно станет деревенской. Но вернется ли она к своим корням? В этом Сергей сильно сомневался: "Где она будет там работать и как жить?". Хорошую работу сегодня и в городе трудно найти. А здесь она потеряла очень даже неплохую работу. Не говоря уже о комбинате, так в областном Банке, где работать очень престижно.
 Он о ней и сейчас беспокоился. А что будет со Светой? Есть ли там детский сад? Впрочем, дедушка педагог, воспитает. Но как воспитает? В любви ли к нему, отцу, или в ненависти! Вот это его тоже волновало.
 "Всех нас, увы, учит жизнь,- пришёл он к грустному выводу,- всегда, где бы мы ни работали и ни жили, нас тянет в родные места". Его-то вот, Сергея, из Крутого Яра никакими калачами не выманить. "Неужели и Вадима тоже потянет к старости в родную деревню или же нет?".
 Почему он так подумал и к чему ему приснился такой чудной сон про Вадима и большой город? Как у них там с Верой сложится сейчас дальнейшая их судьба? Это его очень тревожило. Он не хотел больше никаких негативных перемен в их большой семье.
 Сергей ничего не любил теперь загадывать на будущее. Особенно, сейчас. Как говорит их мама: "Загад не бывает богат!". И она права. Сергей всегда к ней прислушивался. Загадал вот он себе счастливую семейную жизнь, а она у него и не случилась. "Нагадал мне попугай счастье по билетику...",- была такая песня. Глупая песня. Нужно просто жить да жить, лишь одним днём! Вот тогда всё и получится. 
 Видно, так живёт и Вадим. Ни о чём не думая. А может быть, и Людмила такая? И это понимание жизни у них идёт от деревни, там соль земли и вся сермяжная правда. Там люди быстрее взрослеют и раньше начинают понимать жизнь. А он и сейчас её не понял.
 Так как ему нужно жить?! Вспомнилось сейчас Сергею, как они с Аркадием, да ещё с маленьким Олежкой, ездили, однажды, в деревню к родителям Вадима помочь на сенокосе. У них были две коровы. Колхоз выделил на них приличный участок покоса для заготовки сена на зиму.
 Стоял июль, была сильная жара. Косили по ранней росе. Прекрасное было утро. Особенно восход солнца. Но любоваться природой братьям было некогда. Родителям Вадима, кроме них, помогала ещё сестра его матери с мужем.
 Сам же Вадим не косил. Его родители определили пасти коров. Так что угнаться Сергею с Аркадием за опытными косцами было довольно сложно. Но они старались и не сдавались.
 Косили они с Аркадием одной косой, меняя друг друга. Но это давало им некоторую фору и возможность передохнуть. "Вот где закладывается здоровье и физическая сила"- думал сейчас Сергей, вспоминая тот сенокос.       
 "А силёнка-то у Вадима есть,-размышлял Сергей,- хотя он её особенно-то и не растрачивал, трудясь вместе с нами". Больше любил погулять, да полежать на диване. А во время какой-либо значительной работы в доме, старался больше  поговорить, чем делать. Но когда рядом с ними работал сам Семён Савельевич, то и он активно включался в работу. 
 Тогда он старался не отстать от главы семьи и его сыновей. Работал по-настоящему. Семёна Савельевича все они уважали и побаивались. Отец не давал в работе никому спуска: ни дома, ни в автобазе.
 Вспомнилась Сергею их авральная работа с Вадимом, когда им было срочно нужно прокопать глубокую траншею через дорогу, засыпанную чёрным шлаком и укатанную автомобилями.
 От трассы газопровода к их дому, где-то метров тридцать. Вадиму нужно было, тому же, срочно уезжать в очередную свою командировку. Сергею тоже нужно было идти в утреннюю смену в механический цех. Тогда он ещё работал токарем.
 Было раннее летнее утро, часа четыре. Жили они тогда ещё все вместе, кроме Аркадия, на старой квартире. Аркадий жил у Марины, негоже его было тревожить ночью. Олег был тогда ещё мал. А газовики ждать не будут. Поднялись они с отцом и Вадимом в три ночи, слегка перекусили и на усадьбу в Краивенку.
 Нужно было им там, до начала движения, выкопать траншею через дорогу и уложить в неё длинную трубу, её закопать, чтобы машины могли ездить. Солнце только лишь всходило над горизонтом и окрашивало край неба малиновым цветом. Было прохладно. 
 Пробуждались птицы и мир. Отца уже с ними не было. Ещё до рассвета он отправился на работу через весь город в свою автобазу. Добираться до неё ему было далеко.
 Работал тогда Семён Савельевич на пассажирском маршрутном автобусе по городу. Потому работать им пришлось вдвоём. Вадим тоже спешил к своему автобусу, чтобы отправится в командировку, а Сергею на работу. Это подгоняло их в работе.
  Как же тогда лихо орудовал Вадим киркой! Мощно и сильно. Это очень удивило Сергея. Точно также старался работать и он, так что свою задачу, что им поставил отец, они выполнили с лихвой и успели попасть на свои рабочие места.
 Всё-таки, Сергей тогда не удержался и спросил у Вадима:
 - Что же, это у вас там такая за срочная работа?
 - Обычная,- ответил нехотя Валим и не прерывая работы,- остановлен на ремонт крупный мелькомбинат. И мы должны его отремонтировать по договору в точно установленные сроки...
 Вадим смахнул пот с лица:
 -  Ну, это что-то вроде ремонта на ваших доменных печах. Работы на мельнице по электрике хватает. Вот вы мне часто все говорите: увольняйся! А мне, честно говоря, не хочется. Привык я, понимаешь? И деньги платят мне там неплохие...
 И это было правдой, насчёт денег. На комбинате и на стройке у Олега он, вряд ли бы. заработал.А у него двое детей. Да и насчёт привычки, то и здесь было его тоже понять. Сергей тоже не смог бы уйти со своего комбината. Он только сказал Вадиму:
 - Смотри. Мы, конечно, всегда поможем Вере с детьми. Но без отца детям расти тоже негоже. Да и Вере без мужа тоже быть нехорошо.
 - Подумаю...
 И так он думает уже несколько лет. Точно также они работали с Вадимои, когда они втроём, уже с Семёном Савельевичем, копали две глубокие ямы, и траншею между ними, под канализацию. Отцу, это их рвение, было видеть приятно. Он любил, когда его дети красиво и быстро работают, показывая свою молодецкую силу. А они старались один перед другим. 
 Вспомнив сейчас и про этот случай, Сергей попытался вновь заснуть. Ему хотелось окунутся в сон с хорошими мыслями и про всё забыть. Но сон не шёл. За окном стало светать. И опять ему вспомнилась последняя беседа братьев с зятем после похорон отца. В том самом пивном баре-стекляшке. Вот что сказал тогда им Вадим:
 - Вы правы, я это понимаю, в нынешних обстоятельствах что-то надо мне менять и решать.
 А что он имел ввиду, что стояло за этими словами, Сергей тогда не догадался спросить. Что менять и что решать? Вадим тогда сильно задумался, глядя куда-то вдаль, за стены этой пивнушки. Сергей не прервал его раздумий.
 Олег с Аркадием принесли, тем временем, ещё четыре кружки, наполненные пенящимся пивом. К пиву кто-то угостил Олега сушёной воблой. Вадим постучал её об стол и начал зубами раздирать мякоть, запивая пивом. Тоже самое стали делать и братья. Казалось вопрос был решён.
 Но слова Вадима и его взгляд не выходили у Сергея из головы: "Вряд ли он уволится?".
 Вслух же он сказал:
 - А искать тебе новую работу, всё равно, придётся. Неужели на комбинате платят электрикам меньше? У тебя же самый высокий профессиональный разряд и ты опытный бригадир!
 Засыпая и вспоминая тот последний их разговор, Сергей, подумал и о том, как быстро Вадим раскидал вот здесь под штукатурку проводку, в строящемся тогда их новом доме. Прошло семь лет, а кажется, целая вечность. Действительно, Вадим работать умеет и его бы, без всяких сомнений, приняли бы на комбинат или же к Олегу на стройку.
 Вадим, тогда на его слова в баре, только лишь глубоко вздохнул:
 - Конечно, деньги такие можно заработать везде, но только лишь при такой авральной работе, как у нас. А у нас она всегда авральная. Когда ограниченные сроки ремонта и мы работаем с утра до вечера. А то и ночью. К тому же, нам и командировочные платят. Собственно говоря, я на них и живу. Зарплата полностью у Веры.
 И эти его слова ещё более упрочили сомнения Сергея в том, что он уволится.. Теперь всё зависит от того, как они там с Верой решат сейчас свой семейной вопрос о совместной жизни. Сергею хотелось, чтобы у них всё было хорошо.
А.Бочаров.
2020.