Культурные посиделки. Гл 6, закл. Примирение

        Прошло четыре недели. Наступила первая суббота октября. Принимать друзей для общения была очередь Михаила и Веры Ивановых. В назначенный час пришли все кроме Негод.


- Лалочка просила передать, что их не будет. У них все воскресенья на год вперёд заняты важными делами, и им не до фривольных бесед, - дрожащим от волнения голосом, проинформировала собрание Дарья Крышкина.


Ивановы и Цибуленко повернули огорчённые лица в сторону Лёвы, ожидая, что по этому поводу скажет их "вождь".


Лёва встал и, скорбно понурив голову, какое-то время хранил молчание. Пауза ему была нужна, чтобы набраться мужества сказать то, чего он не хотел озвучивать. Наконец он заговорил:

- Друзья, то что сегодня среди нас нет Негод, только моя вина. В прошлую нашу встречу я разыграл комедию. Это был чистой воды спектакль, но он был необходим. Я попытался отучить Лалу льстить с помощью встречной лести, или как говорят гомеопаты: клин клином выбить. Именно поэтому я так усердно расхваливал Николая Нетребу у них на даче...  Друзья, я искренне надеялся, что урок пойдёт Лале на пользу, и она станет на путь исправления, а мы бы ей в этом помогли. Но к сожалению, гомеопатический метод не сработал... С кем не бывает!

 
- Лёва, хорошо что ты открылся, а то я уже начал думать, что у тебя крыша поехала, - сказал примирительным тоном Григорий Цибуленко.


Но тут с места вскочила Дарья и возмущённо затараторила:
  - Как ты мог так поступить с моей лучшей подругой. Кто тебе, Лёвочка, дал право указывать людям: что говорить можно, а что нельзя?


- Не - кто, а - что! Забота о чистоте нравов на нашей планете дала мне такое право. И вы ведь были со мной солидарны в этом вопросе. Не так ли?

- Нет, не так! Мы поддакивали тебе из малодушия, а на самом деле задыхались в твоих жёстких моральных рамках, - взволнованно выпалила Дарья.

- Вот как! А я об этом не знал... - растерянно произнёс Крышкин.

 
Увидев, что их "лидер" сдулся, и весь его гонор улетучился, Ивановы и Цибуленко принялись наперебой критиковать Лёву. Претензий к нему было немало, но их суть сводилась к одному основному требованию: "Нет - цензуре! Даёшь свободу слова!"


Почувствовав нутром: дело пахнет керосином и  вот-вот от былой дружбы останется лишь горка пепла, Крышкин пошёл на попятную. Он поднял руку, давая понять, что желает сказать что-то важное. Ему дали слово.


- Друзья, мнение большинства для меня - закон. Я с благодарностью принимаю критику в свой адрес, и подписываюсь под озвученным вами требованием...


          ...Дарья поспешила проинформировать Лалу, что Лёва признался: тогда на даче он просто "ваньку валял", и клятвенно пообещал больше такого не делать.


Спустя некоторое время, Лала и Николай Негода оттаяли сердцем и вернулись в кружок любителей живого общения.


         На первый взгляд может показаться, что Лев Крышкин проиграл рукопашную схватку с многоголовой гидрой - лестью. Но это не так: несмотря на то, что ежемесячные встречи друзей стали проходить в более раскованной и непринуждённой обстановке, лестных слов там почти не было слышно.