XLV лет выпуска. Замкомвзвод-раз

Во время службы в Советской армии рядовым и учёбы в ВМедА я видел много разных сержантов и среди них – замкомвзводов. Об опыте взаимодействия с сержантами на срочной службе в Кировоградской области рассказывать не буду, хотя это был бесценный опыт суровой жизни в мужском коллективе. В академии отношения с сержантами приобрели новую форму, несколько отличавшуюся от обычной армейской, имевшей определённую специфику иерархических взаимодействий разных призывов, где четко соблюдались различия: «молодой» – «старый». К слову, мне, окончившему сержантскую школу, приходилось в армии исполнять обязанности младшего командира, но я никогда не делал никаких различий в отношениях с подчиненными по годам службы.

Некоторые из поступивших с нами в академию армейских сержантов, не сразу поняли, в какую «армию» они попали, и не сразу смогли перестроиться. В Военно-медицинской академии на первом месте заслужено находилась учёба, а не солдафонство. При этом, как известно, отношения подчиненных к командиру во многом определяется человеческими качествами последнего. Например, к замкомвзводу 2-го взвода старшему сержанту Мише Байченко подчиненные относились мягко говоря без симпатий. Его контакты с окружающими носили чисто формальный характер и всякий это чувствовал. К тому же ему не хватало гибкости и, главное, эмпатии в отношениях с окружающими. Даже не помню с кем из однокурсником у него были дружеские отношения. Впрочем, возможно я к нему несправедлив. Хотя… Он долго служить не стал, и этот наш служака быстро уволился, что подтверждало: относился он к службе без души, повторюсь – формально.

Замкомвзвод 3-го взвода сержант Юра Клеймёнов был из фельдшеров, а не из строевых младших командиров. За его осанку и напускную строевую выправку, Юра сразу получил прозвище «Гордый». В отличие от Байченко Клейменов выполняя свои обязанности замкомвзвода как бы не совсем серьёзно, чем выгодно отличался от замкомвзода-2, который своей ригидной серьезность всех достал. Мне казалось, что ребята из 3-его взвода относились к Юре с пониманием, чего он и добивался.

Но любимцем подчинённых являлся безусловно замкомвзвод 1-го взвода, подготовки врачей для десантных войск, сержант Коля Половина. Он не стремился искусственно создать дистанцию, предлагаемую воинскими уставами. Уставные требования у него нередко были замешенные на шутках и доброжелательном отношении. Так по крайней мере мне казалось, наш 2-ой взвод на правом фланге всегда соприкасался с ребятами из 1-го взвода, а там во время всевозможных построений, нередко раздавался дружный смех в ответ на реплику Половины. Авторитет ему придавал и знак парашютиста на его груди.  Об уважительном к нему отношении может свидетельствовать, распространяемый в 1 взводе слух, что Коля служил в подразделении спецназа. На фото слева он заслуженно в центре взвода и кто-то из его подчинённых положил ему руку на плечо, – свидетельство неформальных отношений.
 
Половина всегда оставался прежде всего человеком, а уже потом выполнял навязанные ему социальные роли. На фото он подле пивного ларька с кружкой пива, рядом с ним тоже с пивом его подчиненный Гена Федоренко, в коллаж не поместился, иначе пришлось бы рассказывать и о нём, а это уже другая история. На фото справа внизу Коля Половина на первом курсе: волевое лицо, крепкого в физическом отношении молодого человека.

Отмечается такая особенность, у многих на Курсе появились прозвища: у кого-то как сокращение или преображение фамилии, например, Кузя (Кузьмин, Кузнецов), Клёма (Клейменов). Киса (Воробьевский), Вульфиус (Воликов), Борман (Боржак), Дэс (Десимон) и др.; некоторые, были названы по аналогии с киногероями, так как походили на них, например, Иво Шенкенберг (Бергольцев); в группу последних попал и темноволосый и усатый Половина, получивший прозвище «Аристарх». Помните фильм «Белое солнце пустыни» и реплику одного из отрицательных героев: «Аристарх, договорись с таможней!».

Впрочем, на Курсе прозвища принимали как должное, как обозначение дружеского расположения и вхождение в новую семью Курса 1972 года. Напрашивается аналогия с посвящением в монахи, которым дается новое имя, ибо у них начинается новая жизнь прежде всего в духовном смысле, а прошлая жизнь отвергается. Подобное происходило и с нами, так как и у нас в 1972 году начиналась новая жизнь с поклонениям богам Медицины. Впрочем, монахами мы не были.

Вспомнил, как по курсу ходила история, возникшая в недрах 1-го взвода, где-то в конце второго курса. Утро. Общага в так называемом пентагоне. Дежурный по курсу командует: «Курс подъем!!!» В комнате Половины тихо, только слышен голос Половины: «Половина, вставай». Тут же следует ответ: «Половина, вздремни ещё немного… на зарядку не пойдёшь, зато на завтрак в столовую успеешь». Спустя некоторое время диалог продолжается: «Половина, да ну его… этот завтрак, полежи ещё. Пропустишь завтрак, зато на лекцию успеешь».

Не знаю, насколько правдива эта история, но вполне допускаю, что она могла произойти с нашим дорогим Аристархом.
До встречи однокурсников остался 51 день.