Особенности цыганской нравственности

               С таковыми мне пришлось столкнуться в те времена, когда я еще молодой специалист после окончания юридического факультета Петербургского (ну тогда еще, конечно, Ленинградского) университета постигал уже на практике, то, что изучал на студенческой скамье, работая в должности следователя. А история, о которой пойдет речь, это один из отголосков дела моего коллеги, который трудился в соседнем со мною кабинете в одной из прокуратур Ленинградской области, куда меня направили после распределения из института.

-               Что-то новое? – спросил я Юрку, прикуривая сигарету от его зажигалки, кивая на ворох бумаг, лежащих перед ним на его письменном столе.
                В поисках «быстрого огня» я перерыл все в своем кабинете, но моя клятая зажигалка так и не нашлась, так что пришлось идти к курящему коллеге.
-               Заява об изнасиловании, - проворчал Юра, также закуривая свой любимый «Беломор», - причем от цыганки и ее родителей. Ей-то в принципе восемнадцать уже, но менты приняли заявы и от них на всякий случай. Сейчас цыгане должны прийти, я первичный допрос буду делать.
-                Х-м-м, цыгане, у нас в районе? Дикие или оседлые? – поинтересовался я, пуская дымную струю в потолок.
-                Да вроде дикие, стоят, понимаешь два табора в районе, давно, оказывается, стоят. Менты их не гоняли, поскольку обленились, хотя статью о тунеядстве еще никто не отменял! Ну, так вот, одна девица снюхалась с парнем из другого табора. Любовь-морковь. Короче, не ночевала у себя. А поутру заявилась. Родители ее дознались об этом и сразу к родителям этого Ромео. Он скрывать ничего не стал, мол, да случилась промеж нас любовь единократная, но  жениться не буду, не желаю. Видите ли совместно проведенная ночь не есть повод для брака, а родители «невесты» настаивают на обратном. Мол, таковы цыганские обычаи, раз девушка провела с парнем ночь, обязаны жениться и точка. Короче табор невесты - хранители цыганских традиций, а соседи их посовременнее.
-           Ну и какого черта, нам материал направили?! Участковый разобраться не мог? Совершеннолетние оба, насилия нет. Что у нас своей работы мало? – раздраженно спрашиваю я, вспоминая сроки по своим материалам и делам.
-           Да, видишь ли, показания девица путанные дает. Ну, менты в дознании покопались, да и накатали цидулю нашему шефу, мол, половые все изыски подследственность прокурорская. Мы, мол, менты серость, университетов не кончали. Короче, походу перспективы по «износу» на суд нет, если бы малолетка была, тогда конечно…Но. - Юрка безнадежно махнул рукой.
            Я еще раз посочувствовал коллеге и вышел в коридор, где все стулья для посетителей вдоль стен были уже заполнены цветастой цыганской братией. Видимо, «потерпевшая» пришла с солидной родственной поддержкой. Как и чем закончился допрос цыганки и родственников не знаю, до обеда своих допросов хватало. Однако ж, выйдя уже в послеобеденное время в тот же коридор, увидел опять цыганскую толпу, важно рассевшуюся на тех же стульях. Подивившись очередному цыганскому столпотворению в стенах нашего учреждения, я снова зашел к Юрке:
-           Ты что решил весь табор на протокол взять сегодня? – спрашиваю его.
-           Да какой там табор! Вызвал с утра потерпевшую, так она со своим кланом родственным пришла, после обеда парня этого дергаю, он соответственно со своими приперся! Шеф уже ворчал, мол, не поперли бы у нас чего-нибудь эти «родственнички».
-            Что там у нас переть-то в коридоре? Наглядную агитацию, портрет генсека или Ильича Первого? Разве что служебный «дальняк» ( туалет –Прим. Авт.) загадят, да газету нашу нарезанную используют по потребности!
-            Вот за это не переживай! – усмехнулся Юрка. – Шеф «дальняк» запер на ключ, он теперь у Верки секретарши, имей в виду. Так что цела пресса будет! А вот завтра мне «очняк» ( очная ставка - Прим. Авт.) между «терпилой» и подозреваемым проводить надо. Я хоть и предупредил, чтобы столпотворения не было, но, думаю, припрутся опять с обеих сторон.
             Посетовав, что «моим» вызванным людям придется томиться, стоя на ногах в коридоре, я прошел к себе, вновь пройдя через туннель цветастых цыганских одеяний и вдохнув самых разнообразных запахов, в которых присутствовал табачный и спиртовой перегар, дешевые духи и еще какие-то неясные оттенки цыганского табора.
             Этот день закончился, впрочем, без происшествий, и я уже и забыл об этой особенности цыганской явки на допросы. Но, придя несколько позже обычного на службу в день следующий, убедился, что Юркины опасения были не напрасны. Обе группы поддержки прибыли в прокуратуру, причем в значительно усиленных количественно составах. Стульев на всех уже не хватало, и многие слонялись по коридору, воинственно поглядывая на представителей противоположного клана. В глазах рябило от дешевых золотых изделий на тетках и золотых зубов во ртах мужиков, которым как известно они отдают предпочтение. Я прошел к себе и занялся повседневщиной в виде печатания на машинке обвинительного заключения очередного законченного дела, которое нужно было срочно направлять в суд. Прочитав законченный документ и подчистив мазилкой неточности ( век на дворе стоял еще тот - советский, так что о компьютерах никто не знал даже теоретически), я удовлетворенно затянулся новой сигаретой, прикидывая когда уже буду сшивать дело и передавать его на проверку и утверждение шефу. Внимание мое привлек  неприличный для нашего заведения шум, исходивший из коридора, где, видимо, продолжала находиться вся эта братия, о которой я, честно говоря, уже и забыл за работой. Приоткрыв дверь и глянув в коридор, а следует сказать, что здание нашей прокуратуры постройки еще царских времен и двери в кабинетах были солидные в плане отсечения шума извне, у меня просто отвалилась челюсть от увиденного. В нашем большом коридоре  бились  два цыганских клана. Видимо, царившее между ними с утра напряжение, нашло разрядку в этой потасовке, а может кто-то завелся, сказав что-нибудь в чей-то адрес. Не знаю, камер наблюдения тогда не было. Тетки, скинув свои платки и цветастые шали, таскали друг друга за волосы. Мужички отдавали предпочтение кулакам и ногам, обутым в тяжелые кирзовые сапоги, намереваясь поразить противника в лицо или живот. С открытием двери шум драки сразу ворвался и заполнил мой кабинет. Я бросился к сейфу и тут же вспомнил, о том, что сданный вчера в оружейку милиции табельный ствол сегодня не взял, поленившись с утра зайти в РОВД. Кинувшись обратно к двери, боясь, прежде всего, за Юрку, я понял, что в такой месиловке мне до его кабинета точно не добраться, даже используй я имеющиеся навыки дзюдо. В это же время распахнулась дверь приемной прокурора, который появился в дверном проеме во всей своей красе – в мундире с полковничьими петлицами и, округлив глаза заорал:
-          Немедленно прекратить! Я прокурор района! Приказываю!
           Кто-то из дерущихся в толпе, видимо, сориентировался на крик, а не на смысловую начинку произнесенного. В общем, шефу прилетело громадным кулачищем из толпы в челюсть, отчего он завалился внутрь приемной и видимо перекатился по инерции через секретарский стол, так как в воздухе мелькнули подошвы его казенных «Скороходов». Краем глаза замечаю, закрытую Юркину дверь. Это хорошо. Похоже, сообразил он запереться. Свой кабинет тоже запираю изнутри на ключ, рву трубку телефона прямой связи с дежурной частью милиции, ору:
-          Нападение на прокуратуру! Группу срочно!
           Сам кидаюсь к двери. Шум драки только усиливается, дерущиеся входят в раж.
«          У этих ублюдков ножи наверняка с собой есть. Вот Вам, пожалуйста, несколько уголовных дел с «доставкой на дом!» - думаю я, проклиная медлительность ментов. Между РОВД и прокуратурой метров триста всего-то.
          Наконец слышится сладостный звук милицейской сирены, через несколько минут загрохотали сапоги на лестнице, идущей к нам на второй этаж. Раздаются соответствующие команды, но стрелять здесь менты вряд ли станут, перед нами же потом не отпишутся! Из щели под моей дверью тянется белая струйка вонючего газа. Черт! «Черемуха»! ( на тот момент таким газом разгоняли демонстрантов и усмиряли прочие беспорядки – Прим. Авт.) . Бегу и распахиваю все два окна своего кабинета. Из коридора слышен уже удушливый кашель как мужской, так и женский. Мочу носовой платок из графина с водой и, прикрывая им рот, осторожно выглядываю в коридор. Менты в противогазах методично пакуют цыган обоего пола и по цепочке спускают их вниз по лестнице. У задержанных лица красные, бесперебойный кашель и слезотечение. Еще бы! Наверняка, менты пару баллонов не пожалели, что в закрытом помещении сразу же дало эффект. Минут через двадцать, когда остатки газа выветрились из помещения коридора, и мы все вышли на место побоища, то увидели, что весь пол был усеян обрывками цветных платков, разнообразных остатков ювелирки, рассыпавшимися бусами и прочей бижутерией.  Потом при осмотре нашли даже несколько золотых зубов. Два табора коллективно отсидели по 15 суток, приведя в исступление местный изолятор, никогда не принимавший столько клиентов сразу. Выяснить, кто поставил фонарь прокурору не удалось. Все участники сразу напрочь забыли русский язык. Но дела по статье «Занятие бродяжничеством и попрошайничеством» на многих все-таки завели…

              Но, собственно, читатель скажет, а где же здесь, кроме Ваших воспоминаний мораль? Морали может особой и нет, но теперь прочитавший сей рассказик знает, что проведя с цыганкой ночь, по старому обычаю будет обязан связать себя с нею узами брака, в этих родовых общинах традиции чтить будут еще долго…