Падальщик

 
Когда Сим Симыч предложил мне на выходных прокатиться с ним в одно интересное местечко, то отнюдь не привёл меня этим в дикий восторг. Мой закадычный студенческий друг имел довольно деликатное хобби: он «исследовал» старые захоронения. Нет. Я намекаю не на печальные места официальных погребений, то есть попросту кладбища. Я имею в виду поля конкретных сражений времён Второй мировой войны, точки на карте, в которых неожиданно обрывались жизни людей. Его металлоискатель по тем временам был довольно мощным и пронизывал земную твердь чуть ли не на десяток метров. Я уже по уши нахлебался его россказнями об удивительных находках, предметах обихода, костях и черепах, а также о трепетном отношении немцев к останкам своих ближайших родственников, навеки почивших в чужой земле. Несмотря на увлекательные моменты в повествовании, интригу, неожиданные финалы и зачастую явную рентабельность данного вида деятельности, вся эта мышиная возня вызывала во мне неизъяснимое чувство брезгливости и даже гадливости, что ли… Естественно, об этом во время дружеских посиделок я старался умалчивать. Возможно, Сим Симыч не совсем верно истолковал блеск заинтересованности в моих слегка затуманенных алкоголем очах, и решил каким-то образом более предметно просветить меня в данном вопросе, а возможно, в будущем привлечь к плодотворному сотрудничеству. Тем более, что однажды я сам, передав ему разговор со случайной попутчицей, уже навёл его на целую колонну разбитой немецкой бронетехники, плотно уложенной рядком во время войны хитромудрыми жителями одного ныне уже покинутого села. Техника была щедро засыпана землёй и камнями, а после душевно утрамбована в качестве дамбы над озерцом-ставком местного розлива. Правда, провести операцию по извлечению из земли такого количества военного металлолома в связи с накаляющейся политической ситуацией пока не представлялось возможным, но задел на будущее оставался более чем реальным, учитывая, что, возможно, по словам словоохотливой бабульки, между самоходками «Фердинанд» затесался даже один «Тигр», что, впрочем, маловероятно.
Короче, каким-то образом Сим Симычу удалось установить координаты немецкого блиндажа, из которого никто не вышел… Ну, точнее, его полностью засыпало, и по сей день там не ступала нога человека, я уже молчу об армейских берцах чёрных археологов.
Место, куда мы прикатили на его внедорожнике, было весьма живописное: просторы засеянных подсолнухом полей, умиротворяющая зелень березо-кленовых посадок. Довольно далеко от ближайшего селения, рядом с развилкой двух дорог, которые, возможно, в те трагичные времена имели какое-то обалденно стратегическое значение.
После трёх часов ударного, почти коммунистического труда, мы, наконец, смогли почти без осложнений проникнуть в недра укрытия, где мне на радость, не обнаружили никаких человеческих останков, но зато нашли ящик с просоледоленными банками тушёнки, два ящика галет, три украшенные немецкими орлами алюминиевые канистры с соляркой и ящик эрзац-сигарет. Состояние продуктов было вполне удобоваримое, если не сказать отличное, учитывая их упаковку, и почти всё было вскорости выгодно реализовано, но я не об этом. Просто, глядя на явно недовольное выражение лица моего старого друга, и вспоминая его рассказы за рюмкой чая о более ярких находках, как то: документы, награды, оружие, наконец, словом о том, что могло остаться только рядом с телом их владельца и могло принести Сим Симычу ощутимую прибыль, я невольно сравнил его горбоносый профиль с немецкими орлами на канистрах и с клювом то ли  грифа, то ли другого падальщика, и невольно, прости меня Господи, подумал: а сколько же тебе, любый друже, топтать родную землю и как тебя настигнет бескомпромиссная и неумолимая женщина с косой?
Неужели он сам этого не чувствовал? Да нет же чувствовал. Точно чувствовал. Когда-то в самом начале его сомнительной карьеры, один знакомый попросил его проверить огород своей любезной тёщи, которая перед смертью поведала своей дочери, что во времена, когда религию считали «опиумом для народа» и  повсеместно рушили храмы, и гоняли церковнослужителей, жители села закопали ночью церковную утварь, книги и иконы, накрыв их снятым с часовни колоколом. Естественно, возникла мысль – проверить. Металлоискатель показал наличие большого объёма цветного металла, и на следующий день решили начать раскопки. Однако с самого утра на село обрушился не спрогнозированный никакими бюро погоды сокрушительный ливень и шёл почти до вечера. Потом ещё день сидели в хате и ждали, когда в огороде протряхнет, поскольку до вечера ярко светило солнце. Тем более, на всю неделю интернет обещал сушь да гладь, да Божью благодать. Однако следующим утром история повторилась. И так всю неделю… Именно тогда, как признался сам Сим-Симыч, он впервые задумался о том, что существуют таки силы, которые вершат высший суд. И, очевидно, благодаря их вмешательству горе-искателей постигла неудача, поскольку вопрос о возвращении священных реликвий церкви и людям даже не поднимался.  Всё таки, есть какая-то логика в том, что труд тех поисковиков, которые безвозмездно устанавливают имена павших в боях и сохраняют память о прошлом, почётен и весьма успешен во все времена. Беда только, что таких самоотверженных людей с каждым годом становится всё меньше и меньше…
Ну а человеку, который практически большую половину своей жизни посвятил вскрытию чужих захоронений не суждено было стать ни фаталистом, ни тем более благородным кладоискателем… 
Сим Симыч погиб при первом же ракетном обстреле Луганска в 2014 году. Одна ракета попала в здание госадминистрации, а другая по какой-то дикой случайности – в сквер неподалёку от центра, где он, единственный в то утро, совершал последнюю в своей жизни оздоровительную пробежку…
19.03.2023.

рис. Александр Савран