Рыбалка 8

    Тем временем, прекрасная озёрная девушка Упёрла, быстро сообразила, что два жениха, больше и лучше, чем один. Даже, если она останется с одним, всё равно уже что-то есть. Черноволосая девица в возбуждении резко повернулась к озеру и её лицо напряглось, и широко раскрытые глаза сначала потемнели, а затем огненно засеяли, засверкали, как раскалённые угли. И через некоторое время тихая вода в лесном примолкшем водоёме, недалеко от берега, зло и сердито забурлила клокочущими пузырями, вырываясь от дна, вместе, как с раскалёнными, обозлёнными брызгами, и вскоре от туда что-то стремительно выскочило , как выстрелило, пронеслось у всех над головами, да с глухим стуком упало о землю, к  ногам высокомерного велосипедиста.
    Весь народ, городской, озёрный и лесной, пристально и заинтересованно жадно уставился на прилетевший сундучок, поблескивающий бело-жёлтым металлом. Опять загадочная шкатулка.
    - Дорогой, таинственный велосипедист! Лесной странник! - взывающе нежно, с чувством обратилась к новому гостю из леса, великолепная статная Упёрла. - Сейчас перед тобой низверглась и тайна и загадка, разгадав и открыв которую - ты получишь ключ к моему сердцу, к нашим высоко духовным трепетным взаимоотношениям, к нам, становящимися вестниками большой и чувственной мировой любви. 
    А так как Иннокентий Галереев был поэт, то его конечно же глубоко тронули столь высокие слова тонкой возвышенной души прекрасной девицы и он яростно принялся открывать тайну да разгадывать загадку. Поэт отставил велосипед в кустах, взялся обеими руками за шкатулку, поднял её, и было видно, как у него заиграли желваки на скулах,  да с силой бросил о податливую землю. Вокруг все охнули, ахнули и наклонив шеи стали издалека, участливо разглядывать судьбоносный сундучок. Но тот, такой желанный и необходимый, как был на вид целым монолитом, так им и остался. А поэт присел поближе к своей неразгаданной тайне, покачал несокрушимую шкатулку, да снова её взял в руки и аж взвился вместе с нею вверх. И затем, с высоты всего своего роста, с поднятыми руками, как швырнёт загадку оземь! Так, что всё кругом содрогнулось. И сама земля, и сильный ветер пронёсся по лесу, клоня деревья чуть ли не до корней своих, и озеро пошло волной, чуть ли не со дна. Все следом  от нахлынувшего страха вздрогнули, да испуганно глянули на приросший к распластавшейся земле сундучок.
    А Иннокентий Галереев снова подсел к неподдавшейся разнаряженной шкатулке, да попытался её поднять. А она и вправду, вцепилась в землю, и не хочет переходить к Иннокентию в руки. Прочно сидит, как плод её. Он глянул на стоявшую в ожидании Упёрлу - уж больно хороша девица! И обнадёженный поэт снова с рвением схватился за низ коробки, поднатужился, собрал свои силёнки, да как начал отрывать её от плодородного грунта. И сдвинулась, пошатнулась она, не выдержала земля такого натиска, да  стала желанная тайна подниматься миллиметр за миллиметром. Затрещала разрываемая трава, ко дну приросшие корни. Не хотела от себя отпускать земля приозёрная. А деваться некуда, уж больно сила великая, ни с чем не сравнимая.
    А Лесняна в бессилии вскрикнула, вся покрылась холодной бледностью, да замерла, слегка покачиваясь, как от слабости после случившегося несчастья.
    - Лесняна, ты чего? Механизатора этого держишь. Тут не сила леса, тут деньги звенят, - сказав, поглядывая на лесную деву, с приоткрытой улыбкой зло рассмеялась  Гения.
    А тем временем, одержимый в познании новой любви Иннокентий Галереев, поднял волшебную шкатулку в третий раз. Высоко взметнулась она в его руках, над всеми вершинами леса, почти под самый жаркий небесный свод. И на самой вышине, засияла она бело-жёлтыми огнями, как само солнце. А Иннокентий вздохнул глубоко, во всю свою развернувшуюся грудь, да со всего размаха как  швырнёт таинственный сундучок о землю, о саму незыблемость, основу - веками вечной. И снова вздрогнули леса и поля! И снова забурлило тишайшее озеро, словно в свирепой склоке, и снова неистовые брызги разлетелись в разные стороны, обдав и озёрных жителей и приезжих людей. И яркое солнце, вдруг, потемнело быстро, как окунулось в какую-то тёмную туманную хлябь. Да нежданным холодом повеяло, пронеслось по разбросанному ветром лесу и помутневшему открытому озеру. Что дохнул последний месяц уходящей осени. Не уютно себя почувствовали дети чистой природы, да приезжие люди. Заволновались
    - Что ж ты, Иннокентий Васильевич, землю то так нашу трясёшь, озеро в болото превращаешь, - посетовал мокрый, со скошенным набок панцирем, Болдун. - Ты, так гляди, что всё разворотишь из-за этой девки. Какую-то меру то надо знать!
    - Ну, железяка такая, не открывается, ведь, никак! - стал оправдываться сельский поэт.
    - А ты на неё по-другому погляди. А не грохать бестолку о матушку землю, - не отставала от поэта черепаха.
    - Как на него не гляди, а этот короб не открывается! - не унимался сельский житель. - Подвох какой-нибудь!
    - А ты не подумал. Может там секрет какой-нибудь: рычажок, или кнопка тайная? - принялся подсказывать, весь мокрый с головы до пят, Борис - городской житель.
    - Рычажок? - удивился Иннокентий Васильевич. - Тут тогда нужен другой подход.
    А сундучок так вошёл в землю, что на виду лишь только крышка торчать осталась. Механизатор-поэт вокруг землю пальцами поковырял, а вытащить не смог. Одна смехота, а не работа. Но здесь пришёл на помощь рыбак из города, Борис. Он новому жениху принёс складную маленькую лопату и сказал:
    - Вот, пожалуйста, с ней полегче будет.
    Тот повертел её в руке, быстро собрал и принялся раскапывать засевший в грунт несломленный сундучок. Он ей орудовал настолько ловко, что земля разлеталась в разные стороны. И наконец, отмерив взглядом свою проделанную работу, жених отложил лопату, и снова взялся за сундучок. Иннокентий почти без усилий поднял его из выкопанной ямки и положил рядом на траву, всю побитую да помятую, в чёрных земляных комочках.
    - Говорите, нужно найти кнопку. Ну, ну ... Сейчас я вам найду ... - произнёс поэт, неторопливо оглядывая со всех сторон шкатулку.
    Но, к общему вниманию, и своему некоторому огорчению, кроме узоров, он ничего на поверхности не обнаружил.
    - Странно, - проговорил сельский претендент, - ничего невидно: ни кнопочек, ни рычажков. 
    - А ты внимательней посмотри, - заискивающе обиженным тоном ему ответила ожидавшая невеста.
    - Хорошо, - озабоченно ответил тот.
    И поэт снова взялся осматривать увесистый дорогой сундучок. Нет, заветный искусный ларчик открывался непросто. Если вы вспомните свою прожитую жизнь, то сколько она вам преподносила таких вот ларчиков. Начиная с самого раннего детства, когда вы только принимались познавать окружающую вас жизнь и саму природу. И так всё детство: в играх, в увлечениях, в школе. Кто-то больше их открыл, кто-то меньше. У кого-то труд сыграл победную силу, а у кого-то лень. У кого-то наставник был родитель, учитель, созидатель, а у кого-то просто воровская падла. А то и того похлеще - воровская падла с образованием, где и увлечения не те, да и ларчики другие. Но эти воровские падлы с образованием, чем хороши? Народ их любит и терпит всегда, пока те, не уедут показывать своё искусство за границу. Но там их могут, особенно и не принять, потому что и своих хватает. Конкуренция. Но в это время, на их Родине, у народа начинают открываться глаза: оказывается, не всё у него с экономикой и в порядке, вы посмотрите, сколько он упёр и у государства, народа, и вообще у каждого. Вроде всё происходило у людей на глазах, но не видно было, просто чудеса какие-то. А чудеса, потому что правительство и президент могли зреть только хорошее: толерантность, патриотизм, цифровизацию, инновации и большие подвижки к будущему страны. И вот они, уже который год озабоченно едут  друг за другом за границу, а оптимизм у нашей правящей власти не уменьшается: ни у президента, ни у Государственной Думы, ни в правительстве. Потому что, если что, многие из них тоже готовы доживать свою божественную творческую жизнь заграницей. Они сначала приводили в пример Карла Маркса и Владимира Ильича Ленина, с их заграничной жизнью, но потом передумали. Одно дело написать пятьдесят томов философских книг, а другое - построить себе дворец с бассейном. Все выбирают - дворец с бассейном. Жизнь - она не проста, и ларчики не просто открываются. И потому, механизатор и поэт, достойный жених красивой незнакомой женщины, сидел и думал над чудесным металлическим ящиком.
    Он, как и его предшественник, принялся нажимать на все бугорки и завитушки. При этом, периодически ларчик поднимая и потряхивая, внимательно прислушиваясь, пытаясь определить по звукам его содержимое. Но так ничего и не поняв, снова, разгневанным указательным пальцем, сердито надавливал на всякие выступы. Народ заинтересованно смотрел на то, что происходит на краю зелёной поляны, перед непроходимым, дремучем лесом.   
    - Это ерунда какая-то! - в конец рассердился поэт-механизатор. - Нет здесь никаких кнопок! Сплошная железяка!
    - Ищите! Ищите! Здесь Вас ждёт большой сюрприз! - ласково напомнила о себе белозубая Упёрла.
    И Иннокентий Васильевич снова ринулся надавливать на металлические узоры невиданной работы какого-то великого мастера. Затем, он также горячо и страстно стал тереть их: то в одном месте, то в другом. Лицо его раскраснелось и прозрачные капельки пота повисли на прямом лбу, ближе к переносице, на кончике глубоко дышащего  носа, и под ним, над, приподнимающейся от усердия, верхней губой. И тёр до тех пор, пока от шкатулки не появился беловатый дымок и что-то звонко металлически звякнуло, а сама она не развалилась чуть ли не на пополам. То есть, крышка открылась,  и из заветного сундучка всё высыпалось.