Грани войны

Из воспоминаний моего родственника
Шамшина Юрия Григорьевича о своём отце
Григории Фёдоровиче)
Ранняя весна 1945 года запомнилась солнечными, тёплыми днями. В Берлине пятый день шли упорные, продолжительные бои с противником за каждый метр, дом, этаж. В уличных сражениях была задействована артиллерийская батарея, где я служил:
на машине подвозил снаряды. Батарея вела обстрел по укреплениям врага, продвигаясь к центру столицы. Грохот стоял страшный: воздух, земля сотрясались от взрывов, снарядов, проносившихся лязгающих танков, несмолкаемых перестрелок штурмовых бригад. Бои шли день и ночь.
30 апреля все увидели: вдали на куполе Рейхстага развевается ярко-красное знамя победы. Мы ликовали, гордились бесстрашным подвигом наших славных воинов.
2 мая в 10 часов утра неожиданно всё затихло, прекратился огонь, и мы поняли, произошло что-то важное. Из окон незанятых зданий, подвалов появились белые
простыни, оттуда повалили пленные. Первыми в полной тишине шли генералы, полковники, затем солдаты. Среди них выделялись мальчишки 14–16 лет с испуганными лицами и пожилые мужчины: в последние дни боёв за столицу их привлекали для обороны. Пленные шли часа три. В разрушенном городе везде виднелись следы боёв, горели несколько танков. В зданиях зияли пустые глаз-
ницы окон. На следующий день на улицах появились солдатские кухни, к ним выстраивались очереди из мирных жителей с детьми. Немецкое население оказалось перед угрозой голода, и советское командование организовало раздачу горячего питания. В весеннем воздухе витало сладкое слово «победа». И все военные ждали дня подписания акта о капитуляции фашистской Германии. А затем — демобилизация, возвращение домой и долгожданная встреча с родными, детьми. За четыре года они подросли, наверное, их и не узнать... Руки соскучились по земле. Но всё неожиданно изменилось.
5 мая в 10 часов утра по радио прозвучал взволнованный голос чехословацких повстанцев на русском языке. Отступая, фашисты надеялись пройти через Прагу, но
встретили яростное сопротивление, и противник окружил столицу плотным кольцом. Срочно был издан приказ о сборе, и за несколько часов военная техника, машины с военными, в том числе и моя полуторка, встали в строй. 6 мая утром колонна тронулась в путь, в незнакомую страну на помощь чехословацким повстанцам.
Когда проезжали по окрестностям Берлина, неожиданно впереди прозвучали выстрелы, мы резко остановились. Я с товарищами побежал вперёд — узнать обстановку.На обочине дороги стоял дзот, откуда и вёлся огонь. Быстро создали группу по устранению огневой точки, куда входил я, а командиром был назначен молодой капи-
тан. Посоветовавшись, решили окружить дзот и живым захватить противника. Тихо обошли строение, держа наготове оружие, ворвались в помещение. Увиденное
поразило всех: перед нами стоял вихрастый подросток 14–15 лет, небольшого роста, одетый в чёрную форму гитлерюгенда. Всюду в беспорядке было навалено оружие. Увидев нас, парнишка приосанился, гордо поднял голову и, резко выбросив руку, выкрикнул: «Хайль Гитлер!» Презрительно улыбаясь, не отрывая от нас глаз,
вдруг схватил автомат и направил в нашу сторону. Все оцепенели: вот сейчас прозвучит очередь и померкнет для нас свет... Мгновенно прозвучал выстрел капитана. Мальчишка упал навзничь на кучу оружия, беспомощно разбросав руки. Отступая из города, фашисты оставили для прикрытия мальчишку, одурманенного идеями непобедимой фашистской Германии. Мы молча подошли к убитому. Я горестно размышлял о военном жестоком лихолетье, куда попадают по недоразумению и гибнут дети. Через несколько минут прозвучала команда, и наша колонна тронулась в путь навстречу сражениям.