Глубина резкости - 30

     2. Замкнутый круг

     Карина ждала его в студии. Она также бросилась ему на шею, уверяя в том, что жутко скучала. Однако в её голосе и мимике проглядывала явная фальшь. У Анжелики подобная сцена получилась естественнее. Видимо, она была артисткой более высокого уровня. Особенно ярко её способности проявились позапрошлой ночью. Женщина так убедительно демонстрировала свои чувства, что впору было поверить в них.
     Артёму всё больше казалось, что он погружается в некий иллюзорный мир, в котором происходят ненастоящие события. Многое в этом мире было похоже на приключенческий роман: красивые женщины и интриги, загадки и опасности, ложь и коварство. Однако имелось одно серьёзное отличие. В приключенческих романах честные и благородные люди оставались живы и даже часто становились победителями. В реальной жизни при подобных обстоятельствах, как правило, всё происходило иначе. Именно по этой причине Артём решил удалить Риту из числа персонажей романа, в котором ему самому была отведена одна из центральных ролей. Не понимая толком сути происходящих событий, не осознавая до конца степень грозящей опасности, он считал себя не вправе подвергать этой опасности любимую женщину. Лучше потерять её для себя, чем в полном смысле слова.
     После демонстрации бурной радости Карина предложила отметить встречу. Она водрузила на стол бутылку виски и коробку конфет. Артём подумал о том, что в последнее время со спиртным у него явный перебор. Так можно незаметно скатиться в алкоголики. Но приходилось следовать навязанному сценарию спектакля, в котором его вынудили участвовать.
     - Здесь выпьем или сначала поедем к тебе? – спросила Карина.
     - Я на машине, - сказал он. – Поэтому сначала ко мне. Там примем по стопочке.
     - По стопочке? – удивилась она. – Чего так?
     - Печёнка стала барахлить, - соврал Артём. – Приходится себя ограничивать.
     Женщина иронично взглянула на него.
     - По твоему цветущему виду не скажешь, что у тебя проблемы со здоровьем.
     Карина произнесла это игривым тоном. Окунев решил ей подыграть.
     - Да какой уж там цветущий! Я по сравнению с тобой как одуванчик рядом с розой.
     - Считаешь, что хорошо выгляжу?
     - На все сто!
     Выглядела она замечательно. Обладая от природы красивой внешностью, Карина, как и Анжелика два дня назад, основательно подготовилась к встрече, чтобы произвести на мужчину яркое впечатление. Однако до своей соперницы она всё же не дотягивала. Анжелика обладала особым шармом, проявляющемся во всём: интонациях голоса, взглядах, движениях. И при этом всегда казалась естественной и даже искренней, хотя последнее качество при существующем раскладе вызывало сомнение.
     - Тогда чего мы тут теряем время? – спросила Карина. – Поехали сразу. Оценим напиток в интимной обстановке.
     - Хорошо, - согласился Артём. – Но сначала поработаем. И не спеши раздеваться. На тебе шикарный наряд. Я хочу запечатлеть тебя в нём. Обещаю потрясающие снимки.
     Карина не возражала. Окунев уволок из рабочей зоны кушетку, а на её место прикатил кресло. Женщина расположилась в кресле и стала принимать различные позы. И вновь фотографу почти не пришлось что-то ей объяснять и подсказывать. Он выбирал ракурс и глубину резкости, колдовал с освещением, вновь погружаясь с головой в священные глубины своего творчества. При всём своём неоднозначном отношении к сидящей перед ним женщине Артём вынужден был признаться себе, что в качестве фотомодели она не может не вызывать восхищение. Он ни на миг не сомневался, что фотографии получатся превосходными.
     После того, как с классикой было закончено, Карина неторопливо сняла с себя одежду. Она попросила Артёма вернуть кушетку, на которой в полной мере проявила свои модельные таланты. В её сладострастных и заманчивых позах виделось что-то хищное, кошачье. Иногда позы выглядели чрезмерно откровенно. Артём не вмешивался в процесс, беспрерывно щелкая затвором фотоаппарата. Он понимал, что главная задача Карины во второй части сегодняшней фотосессии – вызвать в нём желание. Это ей легко удалось.
     Закончив съёмки, они поехали на квартиру, где жил Артём. Ведя машину, он пытался разобраться в своих чувствах. Не в физическом влечении – в этом отношении всё было понятно. Хотелось обнаружить хоть что-то светлое, чистое, глубокое. Но так и не смог ничего увидеть, словно никаких чувств у него вовсе не было. Придавленная внешними обстоятельствами душа стала глуха ко всему. Однако и это его не слишком волновало. Нравственная сторона утратила своё значение.

     * * *

     Последние две недели вся работа Артёма было связана с Кариной. Они много экспериментировали в студии, подчас добиваясь поразительных результатов. Иногда бродили по заснеженным улицам, выбирая виды, подходящие для создания портретов на фоне зимнего города. Правда, эти снимки заметно уступали по качеству, поскольку выполнялись старым «Никоном» Артёма. Выносить из студии дорогой профессиональный фотоаппарат не полагалось.
     В нерабочее время Карина также старалась постоянно находиться рядом с Артёмом, опутав его по рукам и ногам вниманием и заботой. Она практически поселилась в его жилище. Окунев воспринимал её как универсальное средство слежения за ним, стараясь не придавать этому факту большого значения, но и не забывая о нём. С Кариной он обходился ровно, в меру деликатно, не проявляя ни страсти, ни безразличия; ни учтивости, ни грубости. Но однажды всё же дал ей понять, что чрезмерная опека может быстро набить оскомину. Карина сообразила, что перебарщивать не следует, и стала чутко дозировать своё внимание к подопечному.
     Спустя полмесяца Меллер вернул своего фотографа к тому виду работ, который приносил наибольшую прибыль. При всём своём настрое относиться к любым событиям скептически и даже цинично, уже на втором сеансе Окунев почувствовал моральное утомление и раздражение. И хотя такие сессии проводились не чаще двух-трёх раз в неделю, Артём выдерживал их с большим трудом. Ещё его раздражало то, что Карина присутствовала на этих сеансах и, похоже, внимательно наблюдала за ним. Хотелось знать, когда всё это закончится. Но Анжелика при их последней встрече вновь дала указание не звонить без острой необходимости. И при этом молчала сама. Такие меры предосторожности напоминали шпионские игры и могли показаться смешными и глупыми, если бы не одно обстоятельство: Паша Меллер заметно нервничал. Видимо, чувствовал, что происходит что-то серьёзное, в чём бы он хотел, но не мог разобраться.
      Меллер платил с уже упомянутой задержкой на одну сессию и с вычетом десяти процентов. Но эти проценты носили чисто условный характер, поскольку информация о реальных продажах была недоступна, и что-то проверить не представлялось возможным. Приходилось полагаться исключительно на Пашино честное слово, которое вряд ли являлось таковым.