Амурский полоз-2 Глава 1-2

ГЛАВА 1
     Из самолёта, прилетевшего с севера, выходили бледные качающиеся пассажиры. Болтанку на подлёте к Хабаровску мало кто выдержал. Немного отойдя в поезде, Алевтина поклялась себе, что больше к самолёту не подойдёт. Но на базе к ней бросилась Галина, с измученным видом и плотно сжатыми губами.
    – Наконец-то! Толик на Бурее пропал, неделю на связь не выходит. Нужно в экспедицию сообщать, сутки ждать положено, да ты ведь знаешь, какой он шебутной, может, рацию утопил или сгорел. Самим поискать бригаду надо, давно  его грозятся уволить, а мне скоро в декрет. Тамара лететь отказалась, тошнит её на МИ-1, я тебя ждала, в Биру съездила, там вертолёт базируется.
     Алевтина кивнула. Не будешь же каждому объяснять, что в детстве на качелях не качалась: тошнило. Снова стало плохо, и, извинившись,  заползла в спальник. Не заметила, как уснула, а ночью разразилась гроза. За окном бушевал дождь, а в доме было невыносимо душно. Ночи летом  в Хабаровском крае, даже в тайге, жаркие и влажные. Аля встала и распахнула настежь окно. В комнату хлынул поток свежего от дождя воздуха. Рано утром её разбудила Галина. Глядя в её напряжённое лицо, Аля спросила:
    – Что-то случилось?
    – Нет, пока ничего страшного, Толик опять на связь не вышел.
   – Не волнуйся напрасно. Всё будет в порядке. Недаром во мне течёт цыганская кровь. Маршрут по Бурее, найдём.
     На следующее утро Галина с Алей поездом приехали в Биру. На вертолётной площадке стояло двое парней. Галина спросила:
   – Если у вас заказов нет, полетим сейчас на Бурею? Я у вас два дня назад была.
     Прищурившись, пилот мазнул по Алевтине оценивающим взглядом. Повернулся к механику и с сожалением развёл руками: на Ми-1 положено не больше трёх человек.
    – Садитесь, красотки. Машина в полной боевой готовности. Ваш заказ первый. Как рассчитываться будете?
    – По чековой.
   – Ну, всё, договорились! Садитесь.
     Подсаживать в вертолёт их явно никто не собирался, пришлось справляться самим.  Усаживаясь, Аля слегка ахнула, уловив ненавистный запах. Отвлеклась, и когда они резко взмыли в воздух, её буквально вдавило в сидение. Взлетели над густым сосновым лесом и взяли курс на северо-запад. Через полчаса Але стало плохо, очень плохо. Разболелась голова, и когда пилот уже искал место для посадки, ей казалось, что она не дотерпит и её стошнит, вывернет на собственные колени и на пол. В северные посёлки летом было не добраться, почту привозили на вертолёте, и чтобы не рисковать, пилот посадил его на знакомое место. Первой к вертолёту примчалась детвора, за ними, бросив все свои дела, спешили взрослые, но Аля на них не смотрела. Выскочив из вертолёта, она, пошатываясь, бежала к лесу, наплевав на условности и общественное мнение всего посёлка. Не добежав, согнулась от резкого болезненного спазма в животе. Спазмы уже были не только  в животе, но и на бёдрах, в груди. Каждая клеточка её тела горела. Наконец, её вывернуло и где-то внутри отпустило. Равнодушно глянув на сбежавшуюся толпу, поплелась к вертолёту. Вдруг все зашумели, заволновались, а мимо Алевтины к вертолёту пробежала женщина. Заскочила внутрь,  громко хлопнула дверцей, а прямо на беременную, вышедшую подышать Галину нёсся мужик  с дикими глазами и топором в руке. Миновав её, теперь он бежал мимо Алевтины, к вертолёту. Пилот из кабины не выходил,  а подбежавший к Галине мальчишка, успокаивая её, сказал:
   – Тётенька, не бойся, это мой батя, опять пантокрину на самогонке напился. Мамка не углядела. Он только пошумит, за мамкой побегает, а больше никого не тронет.
     Пилот открыл в кабине окно, закричал, перекрывая поднявшийся шум:
    – Фёдор, опять с топором носишься? Дождёшься. Увезу семью в Хабаровск, будешь бобылем жить. Варвара, лететь надо, выходи. Больше не тронет. А вы чего собрались? Я сегодня без почты.
     Положив топор на землю, Фёдор повернулся и пошёл в посёлок. Открыв дверцу, выскочила Варвара, присоединилась к толпе.  Алевтине немного полегчало, но только взлетели, она опять желала только одного, чтобы эти мучения прекратились. Они садились ещё два раза на речную косу. Пилот предупредил, что с десантной посадкой час полёта будет стоить дороже. Вертолёт  повторял все изгибы реки, и Аля радовалась пустому желудку, но ей всё равно было плохо. Солнце потихоньку  подбиралось к горизонту,  уже приняли решение  лететь в Биру, когда на берегу увидели палатку с горящим костром. Сели, не поняли, почему все машут отрицательно руками. Песчаная коса на середине реки, а Бурея оказалась буйной и глубокой. Через шум воды, докричались, поняли, что неделю назад прямо в палатку утром заглянул лось, и вот теперь они коптят мясо, а высоких деревьев для антенны рядом не нашли, поэтому не выходят на связь. Разозлившись, Галина, надеясь, что её услышат, закричала:
   – Мне всё равно, что вы здесь коптите, мы улетаем! Сгоришь, кто-нибудь заболеет, клещ укусит, – любые проблемы решайте сами. Не выйдешь на связь, домой можешь не приезжать.
     Когда садились в вертолёт, Толик стоял на берегу. Злой, взъерошенный, возбуждённый и беспомощный  в своём непонимании Галиной обиды.
   – Галя, почему ты расстроилась? Никто же не пострадал, все живые.
   – Да жалко его, какой-то он неправильный. С его стажем кто редактор, кто главный инженер, а он даже не начальник партии.
     Аля подумала о Галином муже: ему легко жену любить. Вообще легко любить тех, кто всё прощает. А Галя прощает ему всё и долго не сердится.

ГЛАВА 2
     На базу приехали рано. Тамара ждала такси, а парни, давно заимевшие в посёлке подруг, придя под утро, крепко спали. В этом году вышел приказ Главного Управления Картографии: без двух рабочих на исполнителя в поле не выпускать. В прошлом сезоне медведь ночью задавил в палатке трёх человек: мужа с женой и рабочего. Иронически глядя на спавших, Галина спросила:
   – Кому нужны рабочие?
     Алевтина с Тамарой в один голос ответили:
   – Мне – нет!
   – Сегодня приезжает на контроль главный инженер. Если договоримся, пусть едут в экспедицию, может,  на севере  поработать успеют. Сготовить мы и сами можем. Недавно таз новый купила, гвоздём кое-как по эмали проскребла – пища.
   – Зачем, мы же чашку посуду мыть купили.
   – Они картошку резали  в таз, где все ноги мыли. Неизвестно, чем нас  кормили. Ты, Аля, бери с собой все документы и езжай в военный округ, тебе пропуск выпишут, нужно репера скальные вдоль Амура отыскать и обновить. Я у них была. Рабочих за вспаханную полосу не пустят, а с тобой будет плыть начальник заставы с солдатами, бетон на обновление реперов у них есть.  А эти четыре кабана пусть в экспедицию собираются.
     Через два часа Алевтина сидела в кабинете капитана, который с глубокомысленным видом, уткнувшись в разложенную на столе карту, искал репера вдоль Амура. Кто-то приходил, его  вызывали. Вскочив, он брал карту, замыкал её в сейф и, извинившись, уходил. Когда в очередной раз капитан вскочил, терпение Алевтины лопнуло. Она открыла свою планшетку и кинула на стол точно такую же карту с помеченными красным реперами.
   – Вы репера  с такой скоростью до вечера не найдёте. На автобус не успею. Смотрите на моей.   
   – Это что? У нас КГБ каждый месяц наличие карт проверяет. Подождите, я сейчас.
   – Это вы подождите.
      Алевтина кинула на стол красное удостоверение с отметкой первого отдела.
   – И у нас КГБ в обеденный перерыв печати на кабинетах проверяет. Просто воспользуйтесь моей картой!
     Безнадёжно опоздав на автобус, Аля взяла такси. Только подъехали, выскочила Тамара. Сунув таксисту рубль, схватила Алевтину за руку.
   – Вы подождите, мы сейчас. Аля, давай скорее, дашь своим деньги на билеты, мы им отписали по 10 банок тушёнки и сгущенки, раз такси здесь, на Хабаровский успеют.
     Алевтина открыла папку с документами, денег не было. Лихорадочно думая, куда она могла их засунуть, попросила Галину занять на билеты. Наконец, рабочие уехали,  а они долго не ложились, разговаривали. Алевтина деньги не нашла. Пришлось признать, что их украли.  Месячную сумму для всей бригады.
       Было три часа ночи, когда в   дверь, грубо заколотили.
    – Открывайте, милиция!
      За ними вошли без рюкзаков и спальников Пётр с Семеном и Володя с Борисом.
   – Ваши работники? Забирайте. Перепились, устроили драку. Камера на вокзале занята, а то сидели бы голубчики. Чтобы завтра духа их в Биробиджане не было.
     Когда милиционеры вышли, первой  опомнилась Галина, спросила:
   – А где спальники, рюкзаки? Тушёнку и сгущенку вам на з/п поставим, а за имущество Тамаре с Алевтиной платить? И деньги у Али стащили. За её счёт гуляли?
   – Чего это, за её?  Банки продали, спальники. Можете на нас записать. У Петра деньги были.
   – За имущество исполнитель отвечает. Ложку-кружку рабочий потерял, платить ему.
     Борис вдруг бросился на Петра, завязалась общая драка. Толкнув  Галю за кровать,  впиваясь в лица ногтями, просто царапаясь, парней кое-как растащили.  Заполнили  новую ведомость, где рабочие заставили Петра расписаться за 140 рублей. В шесть утра на рейсовом автобусе Галина с Алей ехали провожать их на вокзал. Милиционеры, что работали ночью, ещё не ушли. Помогли женщинам купить билеты и даже вместе с ними постояли у вагона, пока поезд не отправился. Тепло распрощавшись, Аля с Галиной пошли к такси. Выходя у базы, Галина подала рубль, привычную оплату, но молоденький таксист их догнал и, бросив к ногам двадцать копеек, сердито сказал:
     – На счётчик смотрите! Думаете, если я еврей, то меня оскорблять можно?
     Он уже уехал, когда на автомате подобрав двадцать копеек, притихшие Галина с Алей зашли в дом. Такого с ними ещё не случалось. Не отдавать сдачу было неписаным правилом водителей такси.
   – Галина, мы с Тамарой после обеда на Амур вместе едем, там у неё трапеция кончается.
   – Не поняла?
   – Тома на такси приедет. Там в лесу какие-то здания, одна идти  боится. Потом она на базу, а я  на заставу. Мне сказали быть к 5 утра.
     Не успели пообедать, вбежала Тамара.
   – Готова?
     Схватила кусок колбасы со стола и поторопила:
    – Давай, выходи, таксисту к вечеру домой надо, у него юбилей.
     В станице Екатерининской подъехали к столовой. Уже выходя, Аля у таксиста спросила:
    – А почему станица, да ещё Екатерининская?
   – Кто её знает, никогда не интересовался. Через три часа жду. Не придёте, уеду. Рюкзак заберите.
     Тома показала рукой на уходящую в лес дорогу.
     – Вот она. По ней часто ездят.  До зданий не доходит, делает круг и возвращается в станицу. Накатана. Странно всё это.
      – Ничего странного. Может, у кого-нибудь покос. Пошли.
     Только вошли в лес, запахло свежестью. Ароматом трав, цветов, сосен. Аля восторженно ахнула.
   – Тома, как вкусно всё  пахнет! Надышаться не могу!
   – А мне страшно. Здесь, наверное, кабаны водятся, медведи.
    – Да брось ты. Мы ещё от Екатерининской не отошли. Какие медведи? Один дятел стучит. Нет тут никого. Лучше поросль пометь, здесь недавно вырубки были.  Дай на карту гляну. Стой! Куда мы идём? Какие здания? К ним дорога от Амура, это застава. Зачёркивай, на базе тушью замажешь. Поворачиваем.
    – Аля! Не наступай! Ой, что сейчас будет!
     Алевтина недоумённо смотрела на усыпанную хвоёй землю. Стояла она на уходящей в обе стороны проволоке.
   – Что будет? Проволока валяется, мало ли откуда она тут взялась.
   – Не забывай, мой отец пограничник, у них в тайге много чего понастроено.
     От дороги, с которой они свернули, послышался звук машины, и через минуту они стояли под  дулами двух автоматов.
   – Кто такие? Скоро ночь, это секретная зона. Что вы мне свои красные корочки суёте? Поехали в комендатуру, разберёмся.
     Девушек посадили на заднее сидение. Один солдат сел за руль, второй, развернувшись, навёл на них автомат. Тома попыталась отвести ствол рукой, но солдат рявкнул:
   – Ещё раз схватишься за автомат, выстрелю!
     Тома с Алей молчали до самой комендатуры. Заведя их в кабинет, солдат встал  у двери.
   – Не понял? Кто такие?
   – Арестованные, взяли  при попытке зайти в секретную зону.
   - Мы работали, а они даже документы смотреть не стали.
     Тамара, взяв у Алевтины допуск, подала оба коменданту, и карту с зачёркнутыми зданиями.
   – Мы военные объекты замазываем тушью. Из-за ваших дуболомов мне ночевать негде. Таксист уехал, а Але на заставу к пяти утра.
     Комендант, просмотрев удостоверения с допуском первого отдела, позвонил на заставу. Алевтину там ждали, и он договорился, чтобы Тамару тоже приютили на ночь.
   – Извините девушки, больше не задерживаю. А вам спасибо за службу, и отвезите гостей.
     Обратно, несмотря на заигрывание солдат, доехали тоже в полном молчании. Принял их на заставе офицер и сразу проводил в столовую, усадив за стол для офицерского состава. Пока подавали первое, за столом не осталось ни одного места. Правда, поужинать военные не успели. Раздался сигнал тревоги, застучали  сапоги, и очень быстро всё стихло. Ночью девушек  разбудили маты. Расходясь по спальням, солдаты ругали медведя. Захотелось ему после жаркого дня искупаться, и он спустился к Амуру. Нарушил контрольную полосу.
     В пять утра Тамара ещё крепко спала, а Алевтина с не выспавшимся начальником заставы плыла на катере. Высадили их у первого помеченного на карте репера. Майор остался на берегу, а они пошли с солдатом по берегу Амура. Трава достигала человеческого роста, её приходилось раздвигать, и она сразу же смыкалась. Наверное, с высоты это походило на волны. В траве жили тучи насекомых. Они пытались забраться за шиворот, многие укусить. Да и просто неприятно, когда знаешь, что на тебе кишмя кишат всякие жучки-паучки. Репера наблюдали в  1936 году. Как найти в такой густой траве выходы скальных пород? Тонны травы разгребёшь, не катить же по высокой траве бревно, как советуют в практикуме по геодезии. Алевтина, повернувшись к солдату, протянула руку за ведром с сухим цементом. Высыпала больше половины, улыбнувшись, шутливо скомандовала:
    – Шагом марш обратно! Ничего мы здесь не найдём. Пойдём по самому берегу, там трава пониже,  а китайцы  пусть гадают, почему мы вдвоём прогуливаемся.
     Раздвигая волны травы, Аля под ноги не смотрела, но когда показалось, что нога провалилась в яму и застряла, в ужасе увидела тянувшуюся, показалось, к самому лицу продолговатую коричневую голову огромной змеи. Видно было жёлтое брюхо с чёрными пятнышками. Плотные кольца вокруг ноги начали сжиматься. Змея громко зашипела. Аля от страха застыла  в оцепенении, боясь пошевелиться, даже дышать. В ужасе смотрела, как острые зубы пытаются прокусить плотный брезент энцефалитки. В памяти пронеслось: она уже видела змею с такой окраской. Амурский полоз, не ядовитый, но Семён сказал, если наступишь, укусит, а она наступила.
   – Солдатик, вернись! Я на полоза наступила, помоги.
     Полоз зашипел сильнее, и Аля пронзительно закричала:
   – Помогите! Кто-нибудь, помогите!
     Путаясь в траве, к ней бежал солдат. Не сдавленная нога подогнулась, и она упала вместе с полозом. Как во сне смотрела: сдавив огромной змее шею, солдат смотал её с ноги и отбросил в траву.
   – Не бойся, он не ядовитый.
   – Знаю,  кусается, если заденешь.  Всё равно страшно, он  агрессивный. Погоди, давай раздвинем траву, он вроде в канавке лежал.
     Окопка была еле видна, но к радости Али, нашли скальный репер с надписью ГУК, и что он охраняется государством. Развели амурской водой цемент и укрепили центр.