Амурский полоз-2 Глава 3-4

ГЛАВА 3
     Катер со следующей заставы ждал их напротив найденного репера. Приплыли на Алины крики. Разводящий торопился развести заступивших на смену пограничников и отчалил сразу. Среди сменившихся выделялся кудрявый, похожий на цыгана парень с необычными голубыми глазами. Он сидел рядом, и Аля спросила:
   – Почему, когда проплывали мимо китайских поселений, там в пять утра были митинги, с красными флагами, похожими на огромную простыню?
    – Замполит сказал, кто может на таких митингах много говорить, это как у нас высшее образование. А вы к нам надолго?
    – Нет, переночую – и на следующую заставу.
     Больше они не разговаривали. Поужинав, Аля, устраиваясь в отведённой комнате, хотела закрыться, но ни крючка, ни засова не было. Заснула сразу, без сновидений. Среди ночи её назойливо пытался разбудить нетерпеливый, громкий шёпот. Она его слышала, но не понимала,  сон это, или явь.
   – Расслабься, разреши мне! Твою же!.. Ты притворяешься, сучка! Засажу тебе, больше уговаривать не буду.
     Кто-то прижимал её к себе так близко, как мог. Аля, хватая ртом воздух, громко закричала. А  в глазах уже стояла пелена слёз. Вспыхнул свет. На неё смотрел мутным взглядом похожий на цыгана голубоглазый. Прибежавший майор почему-то закричал на Алевтину:
   – Что же ты наделала? Что же ты натворила? Как знал, беда от тебя будет. Парни молодые, год кроме китаянок на той стороне Амура женщин не видели. Посадят дурака. Ох, не зря не спал, караулил, стол в коридор выставил.
     Меря шагами комнату, начальник заставы грозно смотрел на девушку. Аля, втянув голову в плечи, молча сидела на солдатской  кровати. Молодого парня было жаль. Ладно, была не была!
   – Я сама его позвала.
     Майор остановился, будто на невидимую стенку налетел. Аля знала, что именно эти слова произведут на него самое сильное впечатление. Снова молчала и тянула время, чтобы он успокоился. Аля понимала, что сейчас, про себя, он говорит в её адрес все пошлости, которые знает. Спала она без засова, не раздеваясь, поэтому встала и с иронией посмотрела на майора.
   – Вы должны понимать, что я  вру, и не надо меня оскорблять даже мысленно. Кроме нас с вами, никто ничего не знает. Поговорите с солдатом, пусть молчит. Он же только зайти успел. И я буду молчать. Пожалейте парня.
   – Что ж… Мне  не надо ЧП на заставе. По крайней мере, попробуем. Если ты будешь молчать, может, и обойдётся. Спасибо. Можешь досыпать.
   – Нет, я на Амур, умываться, Уже светает.
   – Осторожно, на пристани охрана. Ты  плохо знаешь мужчин. Я сам сейчас что угодно готов для тебя сделать, только бы дала.
   «Господи, да за что мне это?» –  Обидные слова с насмешкой прострелили Алю насквозь, точно молния.
    – Что же  вы лезете, куда не зовут? Все вы тут в лесу одичали.
     Когда причалил катер,  Аля сидела на пристани. Молча приняв протянутую  руку, села, не обращая внимания на попытки солдат заговорить. Встретил её на последней заставе майор и,  взяв рюкзак, повёл к видневшемуся в стороне дому.
   – Куда мы идём?
   – Ко мне. Живу с женой и дочкой. У нас переночуете.
   – А вечером можно на чём-нибудь уехать?
   – Утром отвезу до Екатерининской.
   – Мне деревню за заставой обновить. Это недолго. Может, какая оказия будет?
   – Может, и будет. Пойдём, жена завтраком накормит. А в Трошино давно ни одного дома нет, чего там обновлять?
   – Если нет, сотру Трошино с карты, формуляр перепишу. Идти всё равно надо.
   – Пойдём, нас мои девчонки заждались.
     На крыльцо выскочила малышка лет пяти и, строго посмотрев на отца, обиженно сказала:
   – Второй раз плиту затопили. Остыло всё. Мамка говорит, зря за лейтенанта замуж вышла, надо было подождать, когда генералом станет. На заставе одни солдаты. Мне не с кем поиграть, у неё подруг нет. Вы у нас ночевать будете? Знаю, вас Аля зовут. Маму Надя, а меня Валя.
     Доверчиво взяв гостью за руку, повела в дом. Вкусно и плотно позавтракали. Аля пообещала хозяевам, что вернётся как можно быстрее, и по заросшей давно дороге заторопилась в Трошино.
     Через два километра тайга расступилась. На большой поляне Аля увидела давно заросшие ильмом и чёрной берёзой обвалившиеся, вырытые в ряд ямы. Достав карту, убедилась, что рельеф вокруг подтверждает, что Трошино можно обновить на заросшую порослью поляну. Пришлось пойти по улицам, отмечая на месте бывших домов ямы, когда-то вырытые под фундаменты. Откуда-то из-под земли послышались приглушённые голоса. Ей отчаянно захотелось сбежать. Но Аля не успела сдвинуться с места, а стала куда-то странно проваливаться. Падала, боясь закричать. Немного отойдя от боли, увидела высоко вверху небо и пришла в ужас. С трудом поднялась, порадовавшись, что руки-ноги не сломаны.  Аля упала на дно старого колодца с давно сгнившим срубом. Её затрясло. Озноб от страха впивался острыми иглами и охватил её всю. От макушки до пяток.
     Границу нарушали всегда. Часто под видом корейских и китайских перебежчиков. Они постепенно внедрялись на Дальнем Востоке. Женились, селились в небольших посёлках, часто забираясь подальше на север. Когда получала пропуск, Алю предупредили, что за последние десять лет границу официально нарушило больше семи тысяч человек. Пообещав военкому быть осторожной, посмеялась. Где она, а где китайцы. И сегодня главное без паники. На заставе её обязательно будут искать. Услышав, как где-то наверху покатился камешек, замерла.  Послышались осторожные шаги. Кто-то тихо прошёл мимо колодца. Аля услышала, как пришедший прошептал:
    – Тише идиоты! Услышат, всё отберут. Сами в тюрьме сгниёте. Я утром на старой дороге чужую бабу видел. Три часа ждал, обратно не проходила. Думаю, по тропе вернулась.
   – На заставе баб нет. Только жена майора.
   – Поэтому и ждал. Это не она.
   – Вот кого мы здесь ждём? Третьи сутки пошли. Жрачка кончается.
   – Набрали бичей. Лучше бы китайцев взяли. У них дисциплина.
     Слышно было, как он с досады плюнул.
   – Я приходил, никого здесь не было. Вы совсем чокнутые?
   – Да мы женьшень поискали. Говорят, у Амура он чаще встречается. Здесь много трав незнакомых. Неоткрытая кладовая.
   – Заткнитесь, и в подвал. Всем молчать, не высовываться. Что бы ни происходило. Лодка ночью придёт. Не мной всё подготовлено, но я отвечаю за всё. Мне поручили, значит, не глупее вас, умников.
     Слышно было, как рядом с колодцем заметались люди. Но теперь уже в молчаливой осмысленной суете. Аля давно замёрзла, её клонило в сон. Воздух показался вдруг вязким. Не дышать им, а впору пить как воду. Она давно поняла: колодец раньше был глубоким. Его засыпанное многолетней листвой дно поднялось. Это её и спасло.  Чтобы согреться, она зарылась в прелую листву и задремала. В наступившей тишине по всей тайге призывно зазвучали голоса. Эхо, отталкиваясь от сопок, вторило:
   – Аля! Аля!
     Солдаты были совсем близко, и сердце у Али запрыгало где-то у горла. В смертельной ситуации оно покинуло надлежащее ему место. Казалось, солдаты рядом, но очень скоро голоса стали отдалятся. Закричать Аля так и не осмелилась. Насторожённо прислушиваясь, встала и задела в истлевшем срубе небольшие кривые крючки. Когда-то на них крепились скобы, по ним спускались чистить колодец. Появилась надежда, что утром удастся выбраться. И тут услышала, как под ноги что-то упало. Стоило ей тронуть превратившиеся в труху брёвна, и крючки вывалились, как до основания сгнившие, гнилые зубы. Потерявшая надежду Аля, прекрасно зная, что её никто не слышит, шептала:
   – Да вы достали! Достали… Достали… Сколько вас?
     Она слышала только голоса и провалилась, никого не увидев.
   – Больше здесь меня искать не будут. Умру от голода.
     В животе заурчало, будто откликаясь, залаяла появившаяся на краю колодца собака. И почти сразу раздался мат.
   – Твою мать! Это и есть грёбаная Аля! Вот не повезло. Мы тут границу переходим не из любви к этому прекрасному местечку, а исключительно ради пользы дела. Придётся тебя убрать. Егор! Возьми у всех ремни, соедини. Будем бабу поднимать. Эй, ты! Если сама не поднимешься,  прямо там убьём.
     Колодец оказался не больше 4 метров, а Аля всегда в школе поднималась по канату на «отлично».
   – Чёрт! Девка красивая, жалко. И собак, когда  деревню выселяли, побросали многие. Они давно в тайге одичали, труп раскопают. Придётся через Амур тащить. И дайте этой дурище кусок хлеба, она не только от голода, уже и от холода посинела.
     Когда майор уговаривал взять с собой солдата, Аля наотрез отказалась, помня прошедшую ночь. Про собак он, похоже, забыл предупредить. Надо попытаться выжить. 
   – А вы меня отпустите. Я никому про вас не скажу.
     Главарь, скользнул по Але недовольным взглядом, презрительно усмехнулся.
   – Чтобы ничего не разболтала, зачем тебя в Китай тащить? В Амуре утопим.
     Безумие последних суток, отняло у Алевтины все силы. Осталась животная, испепеляющая всё внутри ярость. В данной ситуации единственная возможность нарушителям сохранить место перехода границы – убить её. Понимала, что они не сумасшедшие садисты, просто так для неё сложилось. Воображение Али представляло тысячи уродливых, ужасающих моментов наступления смерти. Преувеличивать не было нужды. Могилу в колодце она покинула, но теряя надежду выжить, Аля почувствовала, как закололо сердце. Перед глазами потемнело, всё вокруг закачалось. Умирать было страшно. Рядом о чём-то разговаривали, но все звуки доносились как сквозь толщу воды. Всё закончилось. Падение в бездну будет бесконечным. В бога она не верила и на жизнь после смерти не надеялась. Всё плохо, и хуже уже быть не может.
ГЛАВА 4
   – Что здесь происходит?
     В лунном свете хорошо было видно лицо неслышно появившегося из тайги мужчины. Он был красив, средних лет, с примесью азиатской крови. Зло посмотрел на Алевтину. Его злость ударила Але по нервам. Стало совсем плохо. До головокружения и тошноты.
   – Баба на нас набрела. Здесь оставлять нельзя. У пристани пикетов нет. Место перехода хорошее, не охраняется.
     Аля, в шоке от услышанного, думала о том, что любое маломальское государство не должно допускать постоянные переходы границы. Всегда в  одном месте.  И когда её, с заткнутым вонючим кляпом ртом, прячась за деревьями, довели до пристани, под настилом из брёвен их ждала лодка с той стороны. Аля, всё ещё надеясь на пограничников, оглянулась.  Бетонированная прямая дорожка от казармы до пристани было пустой.
     На  Амуре, откуда-то сверху, от заблудившихся порывов ветра поднимались небольшие валы. Они взлетали и стремительно опадали вниз. Аля в детстве тонула, но сейчас страха, что опрокинется лодка, не было. Зная, что жить ей осталось немного, с жадностью смотрела на удаляющийся в темноте родной берег. После фарватера, Главарь протянул к Але руки, гадко улыбаясь, позвал:
   – Иди сюда, моя хорошая. Пора.
     Неожиданно метис сердито гаркнул:
   – Руки прочь! Ты кто такой, чтобы распоряжаться? Девка мне понравилась, я её забираю. Ваше дело женьшень сдать и обратно. Завтра заканчивается ваш «дружеский визит в недружественную страну». Тронешь её, лишитесь окна на границе. Так хозяину и передай.
     Приготовившаяся в смерти Алевтина, оставшись в живых, растерялась. Тех, кто обещал убить, она видела, а вот невидимый враг страшнее вдвойне. Кто этот человек? Что её ждёт? За границей Аля никогда не была. Ей придётся жить в Китае? Когда приехала, было всё интересно, и она в бинокль с катера рассматривала чужой берег. До сих пор по Амуру шлёпают лопасти пароходов, рыбачат, на собирающихся развалиться лодках, мужчины и женщины, одетые в рваную, уже на поддающейся штопке одежду. По всему берегу раскиданы маленькие, без электричества, казавшиеся на расстоянии игрушечными, фанзы. И метиса, который дал ей надежду на спасение, Аля боялась. Когда лодка причалила, она отшатнулась от чужой страны. Не хотела покидать Амур.
   – Я вас умоляю! Отпустите домой. Зачем я вам?
     Не обращая внимания на её протесты, метис быстро приблизился к ней и схватил за руки, стиснув их до боли, прошептал:
   – Глупая, пошли, я твой единственный шанс остаться в живых.
   – Я  не вещь, которой можно распоряжаться.
   – Конечно, нет. Пойдём быстрее, я близко живу, это за ними машина пришла. Ты не понимаешь, эти люди хуже зверей. Я помогу. Не бойся.
     Но Аля боялась. Она чувствовала себя овечкой в пасти волка. Дошли они быстро. Несмотря на позднее время, мужчину ждали. Встретила их с горящей керосиновой лампой в руке полная достоинства, седеющая женщина, с аккуратно заколотыми волосами. Обратилась она к Але на русском языке:
    – Здравствуй. Будем знакомиться, я Мария.
   – Алевтина.
     Глаза Марии не смогли скрыть острого любопытства. Она с искренней жалостью смотрела на Алю, которая, казалось, готова была упасть в обморок.
   – Пойдём на кухню, помоешься. Я Григория ждала, воды нагрела. Ты вся в земле, будто из могилы выкопали. Бери большой таз, сейчас одежду чистую принесу, скажу, чтобы Гриша не заходил.
     Пройдя в комнату, спросила:
   – Ты зачем её к нам привёл?
   – Случайно на бандитов, с которыми мне пришлось переходить границу, в лесу наткнулась. Утопить хотели. Знаю, рискуем, но дня через два надеюсь отправить её обратно.
     Фанза состояла из трёх комнат. Алю разместили отдельно. Уставшая, чистая, накормленная,  заснула мгновенно, просто закрыла глаза.
     Чёрный волк с жёлтыми глазами подкрадывался к ней во сне. Она побежала от него и, споткнувшись, упала. Зверь приблизился, сверкая оскалом, и, склонившись над распростёртым телом, внезапно начал рвать её на части. Аля пронзительно закричала, почувствовав, как в неё впиваются острые зубы. Но неожиданно волк пропал, послышался тихий голос Марии:
   – Я здесь. Тебе приснился кошмар. Всё в порядке. Ты не одна.
     Наверное, этим людям доверять нельзя, но выхода у Али не было. Уснуть она больше не смогла и встретила начавшее сереть небо. Следы слёз на  лице уже высохли, когда Мария позвала её завтракать. Сидя у окна, увидела, как к ним кто- то идёт. Не стуча, вошёл мужчина, после яркого солнечного света, поморгал узкими глазами, постоял и уставился на Алю взглядом чёрных поблескивающих глаз. Китаец. На изумлённом лице появилась не улыбка, а скорее, оскал. Обнажились чуть скошенные вперёд жёлтые зубы. А лицо стало с оттенком брезгливости и досады. Повернулся и зашагал к выходу. Не поворачивая головы, бросил короткую фразу на китайском языке. В окно было видно, как резко выбрасывая кривые ножки, китаец быстро зашагал по переулку.
   – Мария, что он сказал?
   – Те, что женьшень привезли, проболтались. Сказал, надо было убить.
   – А что со мной  будет? Меня местным властям сдадут? Страшно, и вас с Григорием боюсь.
    – Тебе обратно надо. Чем быстрее, тем лучше. Китаец, что приходил, опасен и для нас.
     Не выспавшаяся, Аля неожиданно рано уснула. Не услышала прихода Григория. И когда Мария разбудила её в три часа ночи, заставив надевать грязную энцефалитку, ничего не понимая, слушалась. Мария внушала ей доверие. Отрезав Але кусок хлеба, перекрестила и открыла дверь. На крыльце курил с каким-то китайцем Григорий.
   – Алевтина это мой близкий друг, не бойся, он тебя переправит через реку. На заставе скажешь, что заблудилась. Правду не говори, затаскают. С богом.
     Амур укрыл одеялом густой предрассветный туман. У берега была привязана небольшая лодка с двумя деревянными вёслами на уключинах. Ветра не было, туман был плотным, непроницаемым. Поверхность Амура как зеркало, не шелохнётся. На расстоянии метра ничего не видно. Аля не поняла, что  переплыли реку, пока китаец не махнул рукой. Он ещё раз махнул, показав направление к заставе. Поднимаясь на крутой берег, Аля услышала, как покатились мелкие камушки. На звуки сыпавшейся гальки не обратила внимания. Больше всего  беспокоило, как объяснить, что её следов нет на контрольной полосе. Ничего не решив,  пошла вдоль берега, предоставив эту загадку солдатам. Скажет, что заблудилась, шла по ручью, вышла к Амуру. В тумане боялась ещё раз потерять направление, шла по воде.
     Примерно через два часа ступила на бетонную дорожку. На заставу не пошла, свернула на тропинку, ведущую к дому майора. Солнце уже поднялось, тускло просвечивало сквозь не рассеявшийся туман. Когда подошла к дому, услышала голоса.
   – Бывает так, вспомни. Без ветра, туман над Амуром как прилипнет, прямо за воду цепляется.
   – Что ты мне про Амур говоришь? Аля в тайге заблудилась. Там и ищите.
   – Ищем. И над маленькими речками сегодня туман. Все долины забиты, сопок не видно.
     Немного постояв, Аля решительно открыла дверь.
    – Заблудившихся накормите?
     К ней бросилась Варя. Наклонившись, Аля прижала к себе девочку и горько расплакалась. Она чувствовала себя виноватой, что выжила, не постаралась сбежать, даже не сделала попытки. Было стыдно врать, а правду говорить страшно. Злость на себя и удивление, что это случилось именно с ней. Эти переживания останутся с ней навсегда, лягут тяжёлым камнем на сердце. Даже когда поймёт, что её вины нет.
     До базы Аля добралась на следующий день к вечеру. Хотелось рассказать всё Галине, но страх, предупреждение Григория, что затаскают, остановил захотевший всё разболтать язык. Спать легли поздно. Успокаивали Тамару. Она решила больше не тратить деньги на такси, а работать как Алевтина, ездить автостопом. Посадил её ехавший к границе солдат. Тамара дочь капитана, выросшая в военном городке, на желание парня с ней поговорить, скрасить длинную дорогу, грубо ответила:
   – Ты кто такой, что мне вопросы задаёшь? Крутишь баранку и крути, твоё дело солдатское.
     Солдат машину остановил, вышел и, открыв дверь, за шкирку вытащил её на дорогу. Когда она  прошла вперёд достаточно далеко, он сначала проехал, потом вышел и, вернувшись, от души  приложился к лицу капитанской дочки. Несмотря на видневшийся сквозь щель обиженный глаз, жалеть Тому не хотелось. С ней мало кто дружил, не понимая её высокомерия. Наконец, все залезли в спальники и уже засыпали, когда по крыше застучали камни. Потом застучали кулаком по окнам, кто-то дёргал двери и снова бросал камни. Галина, как самая опытная, схватила ружьё, но когда переламывала, чтобы вставить патрон, в кромешной темноте ударила стволом  Алевтину по переносице, заставив её почувствовать, как из глаз сыплются искры. Когда начало светать, перед окном появился мужчина в белой рубашке, наголо обритый.
   – Девчата, откройте! Это я, Пётр.
     После всего пережитого ужаса,  в доме, стоящем на отшибе, рядом с бараком условно осужденных, Петю прияли как родного. Потом местные парни расскажут, что это он устроил эту  ужасную ночь. То, что он шизофреник и пьяный неуправляем, узнают много позже. Когда  рабочих отправили, он, злясь на всех из-за драки, не стал с ними ехать в одном купе, а пошёл по вагону. Ища себе компанию. Не привыкший отказываться от выпивки, он её нашёл. Когда поезд пересекал контролируемую пограничниками территорию, его высадили без билета и пропуска, бедным, как церковная мышь. Обрили, хотели посадить на 15 суток, но он сказал, что его отправили в экспедицию за инструментом. После драки на вокзале и на базе, выглядел он избитым и жалким. Позвонили в экспедицию, уточнили место работы и вернули в Биробиджан, посадив на поезд. Галине опять помогла милиция железнодорожного вокзала. Выписали временный пропуск, справку о потере паспорта, посадили на поезд, поручив его ехавшему в отпуск   сотруднику. Правда, до экспедиции он так и не доехал.
ПОСЛЕСЛОВИЕ.
     Через десять лет Алевтина прочтёт в газете о гибели Петра. В экспедиции они с мужем  больше не работали, перевелись в Амурзолото, жили на северном прииске. Когда у их одинокой пьющей соседки через 16 лет отсутствия приехал муж, продавщицы в магазине Алевтину предупредили, что он все эти годы сидел в тюрьме где-то на севере. Соседка одна  вырастила детей, и он, чувствуя свою вину, разрешает ей выпить, часто сам покупает. У Али в тот год, после гибели отца, на всю зиму приехала мать. Не зная, где они познакомились, вдруг стала часто видеть её подолгу беседующей с соседом. Решила высказать ей своё недовольство:
   – Мама, я тебя с хлебом жду, а ты с зэком беседуешь.
   – Ты что городишь? Какой зэк? Мы на почте познакомились, пенсию  получали. Так она у него персональная. Посмотри на него внимательно! Одежда аккуратнее и богаче, чем у  директора прииска. Ни одной наколки. Правильная речь, без тюремных словечек. С  ума вы все тут посходили. А я думаю, что они шепчутся, стоит мне в магазине с ним поговорить. На второй день Аля, спеша на обед, встретила соседа. Впервые подняв на него глаза, увидела знакомое лицо и машинально сказала:
   – Здравствуйте.
   – Здравствуй, соседка. Наконец, познакомились.
     Она знакома с ним больше десяти лет. Увидела узнавание в его глазах и предупреждение молчать. Григорий! Это был Григорий.  Её спаситель. А она всё гадала, почему он помог ей выжить и домой вернуться?