Samo. Само

На фото -- Жан-Мишель Баския


На узких набережных и мостах должны жить голуби, сохнуть бельевые веревки, дымить коптящие трубы, плавиться восковые свечи, улыбаться в темноте хмурые лица. Это и есть единственное, что по-настоящему радует душу. А кому этого мало -- кому-то ведь этого недостаточно, верно? Скажи. У кого этого слишком много, скажи? У тебя? Или у жирного кардинала? А вот этого никто и не заметит, пока не попробует сам. Но попробовать всегда лучше именно так, как ты сейчас. Попробуй… Попробовать всем вместе. Пожалуйста, попробуй. Сзади тебя препохабный мужик, это правда. Я и сам такой же. Только он правда прехабомный. И правильно. Нашему брату надо все время напоминать, кто мы такие на самом деле. Иначе это превратит нас в подобие немцев, понимаешь? Немоо… Это была шутка, Кит. Не обращай внимания.
Пегги Гуггенхайм шумно отпраздновала свое восьмидесятилетие, однако в следующем году ее здоровье пошатнулось, и ей часто приходилось принимать визитеров в спальне дворца на Большом канале.
-- Мой милый мальчик, прошу вас не садиться в это кресло. В нем сидел великий Висконти...
Само по прозвищу Ржавый попробовал пересесть на стул.
-- О! На этом стуле сидел великий Пазолини. Извините, мой милый...
Само попытался пристроиться на небольшой скамеечке у самой кровати.
-- Это скамья осталась от моего мужа Макса Эрнста. Великого Макса Эрнста!
-- Куда же мне сесть, дорогая Пегги? У нас вами не короткий разговор...
-- А вы садитесь ко мне на постель... вам будет очень удобно, -- неподражаемо улыбнулась Пегги. -- Задавайте свои вопросы. Что вы хотели узнать?
-- Ну... как вы жили с Сэмюэлом Беккетом, например.
-- Он был очень красив, а я обожала театр абсурда. Смотрела все знаменитые пьесы Ионеско и Беккета.  Но случай, о котором я хочу рассказать, был с моей подругой. Как-то раз подруга уехала в отпуск на Гавайи. И с ней случился глюк -- она всерьез решила, что остров Гаити -- это и есть Япония, и принялась гонять на собственной малолитражке по шоссе. Собственно, на этом ее приключения и закончились. Но подруга придумала потом очень смешную историю. Расскажу. За несколько дней до отплытия в Гавану она купила в порту тоненькую книжечку, которую только что отпечатали в одном из японских издательств. Книжка была на японском, но подруга все поняла и с воодушевлением прочла ее вслух нескольким гавайским друзьям. Вернувшись из отпуска, она никому не стала рассказывать про свой шухер. Через несколько месяцев она решила сделать себе татуировку с надписью «Ионеско» -- и была совершенно права.
Марсель Дюшан привил мне вкус к современному искусству. А эту лампу расписал сам Ив Танги. Обратите внимание на угол ее плафона: внизу красуется башенка, а в вершине прорезано сердце. Три готические луны увенчаны черным фениксом, и эти три знака считаются в Тибете символом совершенства и чистоты. Символика совершенного человека -- "тройная луна" или, точнее, ее еще называют тройной шестнадцатиугольный костер, на котором в древности сжигали преступившего небесный закон.
У меня были десятки мужчин и семь женщин. Это всем известно. Я никому не изменяла, но как бы подчеркиваю то, что у меня не было постоянного сексуального партнера. Может быть, я преувеличиваю. Да и тема немного щекотливая. Но вам не расскажу, потому что вы умный человек, вы сами обо всем догадаетесь. К чему мне называть номера? На этой фотографии мой покойный муж Макс Эрнст. У него было потрясающее тело...
-- Как вы относитесь к кино?
-- Хорошее кино я обожаю. Особенно интеллектуальные фильмы... Ну, и Феллини, Пазолини, еще этот, как его... Бертолуччи. Я их люблю. Так, впрочем, почти всегда и бывает. С самого детства я в кинозалах зависаю. Но больше всего люблю Софи Лорен. Вы с ней давно знакомы? Ах, да -- вы совсем молоды. Просто я мало что знаю о вас. Вам ведь сколько? Восемнадцать? Ну да, конечно, потому что вы сами только что об этом сказали. А мне двадцать пять... Что, неправда? Черт! Я ведь даже не знаю, как вас зовут. Вы подписываетесь "Само". Вам это имя нравится? Само. Да-да, разумеется. Очень красивое имя. Для девочки. Удивительно редкое. Знаете, наверное, такие имена дарят младенцам? Новорожденным, не так ли? Вот-вот. Вам подходит.
-- "Само" означает "То же самое дерьмо", -- сказал с улыбкой Само. -- И последний вопрос, леди... Ваши отношения с Саем Твомбли.
-- Дорогой! Какие там отношения! Он младше меня на тридцать лет. Но я в прекрасных отношениях с Татой, его женой, и у меня с нею есть симпатия. И мне интересно было узнать, что вы все же нашли в ней. Конечно, она не так идеальна, как вы, но уж я-то знаю, какую женщину не остановит возраст, когда вы так юны и свежи. Видимо, вы… Простите, мне не стоило об этом говорить. Как говорится, береженого бог бережет. Кроме того, я не могу не отметить, какое это счастье, если рядом с вами есть человек, которому вы небезразличны… Как вас зовут? Наверно, это как-то связанно с вашим биологическим отцом? Или с вашей матерью? Просто жить хорошо.

На площади были сотни людей в разноцветных костюмах и масках, а пространство перед помостом со всех сторон было заполнено ряжеными людьми. Из динамиков неслась музыка, и в сгущающемся сумраке огни карнавальной иллюминации казались какими-то зловещими, хотя сами гирлянды выглядели очень красивыми. Но потом я увидел Само, стоявшего чуть в стороне от толпы, но окруженного несколькими поклонниками и целующимися парами. Возле Само стояла изящная юная девушка. Свет от ее длинной золотистой косы падал на ее лицо, в котором не было ни малейшей тени злости или обиды, только страх. Я узнал ее. Это была та самая американская туристка, которая искала в моей сумке пятьсот лир. Она часто мне улыбалась. А теперь ее глаза были широко открыты и неподвижны, словно она смотрела на что-то невидимое для остальных. Со спины я не мог ее хорошо разглядеть, но, кажется, она была не просто с Ржавчиной, как я сначала подумал, -- она, скорее всего, ждала кого-то. Само выглядел невероятно элегантно, переливающийся в электрическом свете перламутр его фрака играл на черных локонах; лицо его казалось странно серьезным, даже скорбным, и только глаза блестели весело и лукаво. А Луиза...
Я никогда бы не подумал, сколько у женщины может быть нервов. Когда ты начинаешь оскорблять свой ум мыслями о том, что она чувствует, то становишься недостойным жить в ее мире. И тебе остается только смеяться.