Путь к морю. Шаг первый

   

     «..Обнажённые, они шли по ночному, летнему лугу, до краёв наполненному лунным светом, "пением" цикад и всевозможными звуками живых организмов, и вдруг луна погасла. Стало абсолютно темно и обдало каким-то лютым холодом. Изо рта стал вырываться пар, как бывает на морозе, все звуки пропали, наступила пронзительная тишина, такая глубокая, что явственно слышался стук сердец. Когда глаза немного привыкли к темноте и стали различаться контуры окружающих предметов, они поняли, что находятся на каком-то старом кладбище, среди заросших могил и покосившихся надгробий. Приторный запах тлена окутал их, прилипал к телам, хотелось содрать его с себя, хотя бы вместе с кожей» ... - рассказчик запнулся, видимо испугался сам.

    На дворе 1975й. Начался выпуск микрокомпьютера Altair 8800 компании MITS.  К Венере летят первые искусственные спутники - автоматические станции «Венера-9» и «Венера-10»; спускаемые аппараты станций совершат мягкую посадку на Венеру и впервые на Землю будет передана фотопанорама планеты. К Марсу направляется космический зонд «Викинг -1».

 Мне скоро 13. Мы в глухой белорусской деревне. Колхоз «Вялікі Кастрычнік»*. Добраться до этого «кастрычника» сложно. Туда просто нет дороги, вернее дорога есть, но местами такая, что проехать может разве что вездеход, да и то, летом или зимой, а весной и осенью - не всегда проходит и лошадь. Электричества  нет. Вечерами, в избах по стенам блуждают причудливые тени от керосиновых ламп. До ближайшей  школы 15 километров, через бездорожье, лес и водные преграды. Пока батарейки не «сели», транзисторный приёмник напоминает  жителям, что они во вселенной не одни.

    Родители привезли меня к каким-то дальним родственникам. Их сын, собрался через год, после окончания восьмилетки, ехать к нам в Латвию, в Даугавпилс, учиться в ПТУ*. Тогда это было актуально. В Белоруссии, в то время, в сельской местности, при получении паспорта, человеку не выдавали его на руки. Паспорт хранился в администрации колхоза. И без разрешения администрации человек не мог покинуть колхоз. Поэтому молодые люди, у кого родители могли потянуть связанные с этим расходы, стремились попасть на обучение в Латвию, что бы 16 лет им исполнилось там. Тогда они получали паспорт на руки и становились свободными, в пределах СССР.

     Мы в ночном. Июль. Тёплая, ясная, безлунная ночь. Лошади уже наелись и спят. Иногда всхрапывают - переговариваются. Вечером они накупались в лесном озере. Мы добавляли в пучки соломы какую-то травку, которая при трении в воде давала обильную пену, и натирали этими мочалками им бока. Они стояли в воде до брюха, мотали гривами и фыркали от удовольствия. Теперь они будут спать  до рассвета, а мы разожгли огромный костёр, напекли картошки, сварили в ведре пойманных в озере раков, заварили в чугунке травяной чай и рассказываем по очереди «страшные» истории. Про «чёрную ручку», «синюю бороду», "кадило смерти» и прочие глупости. Иногда становится жутковато и хочется подбросить в костёр побольше дров и сесть к нему поближе...

      Когда очередной рассказчик, подпустив дрожи в голос,  завыл: «И тут все увидели, что из-за деревьев появляется повешенный год назад моряк, и несёт в руках маленький гробик своей сестры» ..., я вдруг увидел, что из-за деревьев, реально появляется плохо различимый в темноте человек и что- то несёт в руках. Все остальные сидели спиной, или в пол оборота к лесу и ничего не замечали. Человек подошёл ближе и уже освещался костром. Меня охватил такой ужас, что все волосы, даже на тех местах, где их было ещё не много, встали дыбом - это был моряк. Настоящий моряк, в белой фуражке, широченных брюках клёш, при гюйсе* и тельняшке. На начищенной бляхе* играли всполохи костра. В руках он нёс какой-то большой, прямоугольный предмет. Я попытался закричать  и не смог - спазм сдавил горло. С вытаращенными  глазами  начал тыкать пальцем в направлении приближающейся фигуры.

       Все посмотрели туда... Вскочили, радостно закричали: « Франек, Франек - наконец, а мы уже начали думать, что ты не придёшь». К костру подошёл парень, лет 18ти, с канистрой в руках. «Ну что шпроты балтийские*, чумички* сухопутные, как вы тут без меня живёте? Через турачку* на глаголь-гак*  вас» - непонятно заговорил он. Пацаны открыли рты, они были поражены этим «глаголь-гаком», даже больше чем тельняшкой и ремнём с якорем, которых в этих местах не видели отродясь. Франек начал здороваться со всеми за руку. Дошёл до меня, посмотрел удивлённо. Тут подсунулся мой родственник: «Это брат мой, Виталик, из Даугавпилса, в гости приехал, я к ним поеду, как восемь добью». Даугавпилс Франек «одобрил»: «Хороший город, не Рига конечно, у нас учатся ребята оттуда, мы ездили к ним на выходные. Красивый город и ребята надежные» - сказал Франек и пожал мне руку. По взглядам пацанов, я ощутил, как вырос в их глазах мой авторитет от этой оценки и рукопожатия. Он подсел к костру, фуражку сдвинул на затылок, достал из кармана красно-белую пачку сигарет. Закурил. На левом рукаве его моряцкой курточки была черная  нашивка, на которой золотыми буквами вышито ММФ*. Ниже - РМУ*, якорь и две галочки. «Ну, что пьёте, караси болотные? Чай? » - он презрительно скривился - «Я вообще-то предпочитаю Гавайский ром, но за неимением рома, будем пить батькино пиво». Он открыл канистру и стал всем  наливать пиво в кружки. Пиво было мутное и очень плотное, сладкое с горчинкой и, как показалось, совсем не крепкое. «Ну как там, расскажи Франек, расскажи» - наперебой просили ребята. «Попробую» - снизошёл, наконец, моряк - «Не знаю, поймёте ли». Он начал рассказывать. Говорил о мореходном училище, о городе Рига, но это мало занимало мальчишек. Им хотелось услышать о далёких странах и необыкновенных приключениях...

    По мере того, как уменьшалось количество пива в канистре, разговор становился оживлённее, костёр разгорался ярче, тело теряло вес, в голове тихонько играла музыка, и приятно покачивало, совсем незнакомые ребята казались родными...

   Франек уже рассказывал об опасных течениях, уносящих корабли, у южной оконечности Африки, о моряцком баре на Канарских островах, где боцман с их парохода, поспорил с испанским коллегой и выпил, не отрываясь от бутылки, литр крепчайшего рома, а затем прошёл на руках от входа в бар до стойки. О грандиозной драке в Ливерпульском пабе, когда команда их корабля вынесла французских моряков, втрое превосходящих  их по численности. Он говорил о прекрасных, белозубых мулатках, живущих на островах Океании, которые ненасытны в любви и с радостью дарят её любому белому мужчине, о страшных волнах-убийцах, разносящих корабли в щепки у мыса Горн, о настоящих пиратах в Малаккском проливе, с которыми они разделались с помощью багров, топоров и брандспойтов. Об обледенении в южных антарктических  широтах, когда они трое суток, днём и ночью, скалывали с парохода лёд, чтобы не перевернуться. Он описывал удивительный, сказочный, полный приключений и подвигов мир, являлся его частью. И это не была картинка из книг Колпакова, Михайлова, Ефремова, Уэллса или Жюль Верна, которые я читал в то время запоями. В мир книг, можно попасть только в мечтах. А этот был реален, существовал в данный момент, и если туда смог найти дверь и вошёл мальчик из белорусской глухомани  -  значит, могу и я....

   Я лёг на спину и посмотрел в ночное небо. Музыка в голове заиграла громче. Надо мной, от края до края, раскинулись мириады звёзд. Они сверкали, искрились, подмигивали, провоцировали меня. Неожиданно я понял, что они меня зовут. Не смогу объяснить как, но понял это ясно, как бывает во сне. Я это знал - и всё. Вселенная приглашала меня. Зачем я ей понадобился? Моё тело сразу потеряло вес, я падал в небо, в звёзды. И тут  вдруг почувствовал, что рядом кто-то есть. Этот «Кто-то» был сразу везде, он смотрел на меня миллионами звёзд и ждал. Времени было мало, «Кто - то» не станет ждать долго, мне это тоже было известно. И что было силы, со всей страстью, я прошептал: «Хочу оказаться в том мире. Прошу тебя»... «Кто- то» сразу исчез, вселенная схлопнулась...

    Родственник толкал меня в бок: «Уставай. Прачынайся. Коней трэба весці ў брыгады*». Рядом еле дымил костёр. Небо на востоке было уже светлым, на нём догорали последние звёзды...Начинался новый день.
 
     Осенью я пошёл в седьмой класс. Решил стать военным и написал письмо в Минское суворовское училище с просьбой объяснить, как мне стать суворовцем. К новону году получил подробный ответ и стал готовиться в офицеры. Произошедшее летом у костра - забылось.

    ..Прошло два года. История из белорусской глуши стёрлась в памяти  окончательно. Родители отговорили меня уезжать после восьмого класса в суворовское, да я и сам уже не очень то и хотел. Пошёл в девятый, началась НВП*, два раза в неделю. Сразу расхотелось быть военным. Учился без троек, физичка - классная убеждала, что место моё на физфаке нашего университета. А мне не хотелось никуда.

Прошло ещё два года..Летом, после десятого - первая любовь. А мне всего 16 - я пошёл в школу в 6 лет. Зная, что армия не грозит мне ни осенью, ни будущей весной - балбесничал. Родители установили срок - 1 августа, после которого меня перестают финансировать и устраивают на работу, если не определюсь с поступлением...

   29  июля столкнулся в городе с одноклассником. Он сказал: «Ну что, шпрот балтийский, чумичка сухопутная, всё балдеешь? А я на курсах подготовительных в КВИМУ* целый месяц учился. Через неделю экзамены вступительные начинаются. Классная мореходка и город приличный - Калининград. Завтра уезжаю. Если поедешь, успеешь ещё документы подать, там 31-го, последний день». Я стоял "поражённый молнией", «Кто-то» напоминал мне, что всё было решено ещё четыре года назад, ночью, возле костра, по моей просьбе, и ничего изменить нельзя.  Я всё вспомнил...

   Родители выдали мне 25 рублей, сказав, что на неделю хватит, а после первого экзамена я вернусь, так как не готовился и обязательно «провалюсь». На следующий день я уже сидел в поезде «Ленинград - Калининград» и он мчал меня к белозубым красавицам - мулаткам, моряцким барам, необычайным приключениям и подвигам..., а также к постоянному стрессу, изнурительным вахтам, многомесячным разлукам с любимыми людьми и выворачивающим на изнанку штормам.... Я не вернулся....

  Прежде чем обратиться к Нему с просьбой, хорошенько подумайте, необходимо  ли вам это на самом деле. Если «Кто-то» решит вас услышать, менять что-то будет поздно...



Вялікі Кастрычнік ( белорус) - Великий Октябрь.

ПТУ - учреждение среднего профессионального образования, учебное заведение в СССР по подготовке квалифицированных рабочих.

Гюйс - (в данном случае)  большой пристегивающийся синий воротник на форменной матроске.

Бляха - (в данном случае) большая латунная пряжка поясного ремня.

Шпрот балтийский - то же, что килька. Самая мелкая промысловая рыба в Балтийском море.

Чумичка - (в данном случае) Большая разливательная ложка или ковш.

Турачка - боковой (вспомогательный) барабан на грузовом валу судовой лебедки (или брашпиля), предназначенный для тяговых операций с канатами различного назначения.

Глаголь-гак- складной крюк, откидной носок которого удерживается специальным звеном

ММФ - Министерство морского флота.

РМУ - Рижское мореходное училище.

Уставай. Прачынайся. Коней трэба весці ў брыгады.(белорус) - Вставай. Просыпайся. Лошадей необходимо вести в бригады.

НВП - Начальная военная подготовка.

КВИМУ - Калининградское Высшее Инженерное Морское Училище. В настоящее время - Балтийская Государственная Академия.