Единственный мужчина семьи

Владика пришлось воспитать бабушке.  У неё было два сына – погодки. В первые годы войны получили повестки и с концом. На зятя пришло сообщение, что он пропал без вести. Вот она живёт с дочерью и присматривает за внуком, и на ней уход за кормилицей - коровой. Так и тянут лямку с дочкой, лишь бы не умереть с голоду. Дочь весь день на колхозной ферме, тридцать коров на ней. Летом - жара не выносимая, зимой – холод собачий, впрямь, с огня да в полымя.


А каково на войне?! Ради Победы вот и лезли селяне из кожи, чтобы выжить и помочь своим, выкупая у государства «бумаги» - заёмы. Некоторые сдавали изделия из цветного металла, и даже украшения из серебра. При свете камелька женщины проводили долгие зимние вечера за шитьём тёплых вещей из заячьих шкур для сыновей и мужей. И часто сами помирали от холода и голода.

 
Устоявшиеся нравственные ценности  в деревнях ещё были крепки. Родословную свою многие помнили до седьмого колена, потому  взаимовыручка была всегда. Посильную помощь оказывали всем миром пострадавшим своим односельчанам.  Деревня жила как одна семья.


Все хорошо были осведомлены друг о друге, и знали кто, чем дышит. Все на виду. Самой большой трагедией испокон веков считалась смерть главы семьи. Осиротевшие домочадцы вынуждены были разбредаться по родственникам. В основном, эти были несчастные женщины и дети. Такова была доля сирот - скитаться по чужим углам. Времена были тяжёлые и суровые, на выживание.


При Советской власти сиротам настежь были открыты двери всех детских домов и интернатов. Когда Владик подрос, его определили в школу-интернат. Учился он без особого усердия, часто сбегал из интерната домой к бабушке. Они не перебрались в центр, а остались жить в старом доме, в пяти километрах от школы. Внук сильно скучал по ней и понимал, как трудно вести хозяйство без мужских рук. Владику пришлось рано взрослеть, потому что был единственным мужчиной в семье. Наколет дров, почистит двор и коровник и опять в школу. Молча выслушивал, пропуская мимо ушей,  замечания  классного руководителя. Затем вовсе отказался от интерната, а после уроков бежал домой. Зато перестал опаздывать в школу и пропускать занятия. Других провинностей за ним не наблюдалось.


Во время урока сидел тихо, уставившись в окно, и думал о чём-то своём. Проблем Владик не создавал, никому не мешал, в  конфликт не вступал. Одним словом, присутствовал, и ладно. Никто на него и не обращал внимания, не лез в душу, и сам, будто бы ни в ком не нуждался. Главное, не оставался как некоторые на второй или на третий год. И этого учителям было достаточно.

 
Возможно, мог бы хорошо учиться и держаться наравне со своими сверстниками, если бы позволяли домашние условия вдовы колхозника-фронтовика. Поразительное было в том, что Владик был красив собой и хорошо сложен, но никто из девочек этого, «кота в мешке», не замечал. И сам с ними не вступал в контакт, не заигрывал. Может, сын доярки стыдился себя, что беден и не ухожен, как другие дети. Или сказалось бабушкино воспитание, кто знает. Странный был мальчик.

 
Зато почерк у него был отменным, с особым росчерком. Ни у кого не было так красиво и аккуратно исписанной тетради. У других бывали кляксы от чернил и пера. Интересно знать, что сказали бы эксперты - почерковеды об этом ученике. Жаль, предвзятое мнение учителей об учениках иногда заглушает задатки и убивает ростки таланта в них. В годы учёбы никто в его душу так и не заглянул, в его проблемы не вник.


После окончания семилетней школы большинство выпускников уехало, чтобы продолжить учёбу в средней общеобразовательной школе. А Влад остался. Видимо, бабка померла. О нём не было слышно ничего. Затем его будто забрали в армию. Вернулся оттуда совсем не тот Влад, а видный парень с военной выправкой. На его широкой груди красовались  медали. Приглянулся девушкам и на одной из них он взял да женился. Семейная жизнь пошла ему на пользу. Работы навалом, как и раньше, но уже в совхозе. Работникам совхоза полагался один выходной день, появились и  живые деньги. Жить стало веселее.

 
Летом - на сенокосной страде, зимой – табунщиком, без стожка сена в деревне не обойтись. Такая круговерть. Коренные жители деревень есть костяк любой нации. Влюблённые в родные места, прикипевшие к ним душой селяне, на все времена обеспечивали  продуктами города и сёла. Тем самым решался самый насущный вопрос -  продовольственная безопасность страны.


Ещё в 1580 году  Иван Грозный, оказывается, высказался так: «Если хочешь завоевать страну – завози чужой продукт, пойдёт отток энергии, люди станут болеть, а больными рабами управлять легче». Почему бы не прислушаться к таким умным речам, особенно после пандемии и необыкновенно толстых «куриных ножек» Буша и другой заморской вкуснятины. Есть над чем поразмышлять.