1070. Хутор. чертовщина. Чудодейственное молоко

                Выскочивший на вопли и причитания жены Викентий, попросту обомлел глядя на разрытую яму и отсутствие собачьей конуры.
                Было вполне похоже, что сюда в это место влетел снаряд и разорвался.
                Первым делом глаза Викентия рыскали по изрытой земле в надежде обнаружить спрятанный под конурой горшок, ещё теплилась надежда, что он где – то здесь присыпанный землёй.
                Конечно приходилось гнать от себя дурную мысль, что горшок похищен, вот только кем и откуда ему было знать место хранения этого золота, но всё это догадки предположения, а надо бы выяснить все обстоятельства произошедшие этой ночью.
                Только после того, как был сделан предварительный осмотр Викентий обратил внимание на своего пса.
               Лежал его Цезарь на изрытой земле без каких-либо признаков жизни.
             По всем приметам явно отравленный, признаком чего являлась обильная пена, истекающая из его приоткрытой пасти.
              Удручающая картина, чего уж тут говорить, вызывающая сочувствие и сострадание к этой псине, принявшей страдальческую смерть.
                В самом Викентий вскипала неудержимая злость и обида, а тут ещё жена голосить над дохлой собакой, отчего муторно становиться на душе.
               Да и как спокойно слушать подобные причитания с оплакиванием любимого и верного Цезика.
                От понесённых утрат и потерь Викентий Палыч не сдержался и прикрикнул на жену:
- Любка! Ты куда шла?!
- Доить корову?!
- Так и иди и дои!
-Собаке уже ничем не поможешь, сдохла!
-Хватит тут слёзы свои разводить, того и гляди народу набежит, а он у нас до таких трагедий очень охотчив.
             Утирая слёзы кончиком платка, повинуясь указанию мужа, как – то с обидой глянув на своего супруга, взяла в руки подойник и отправилась на хозяйственный двор. 
           А Викентий, проявляя вынужденный интерес, внимательно стал изучать вырытую яму, по всем приметав здесь рылся Цезарь, вон всюду заметны его оставленные когти в разрытой яме, а это ещё давало надежду, что горшок где – то здесь, присыпанный землёй.
               Немного успокоившись и рассудительно призадумавшись, как бы ему правильнее поступить и переминаясь с ноги на ногу вдруг только теперь почувствовал холод утренней земли.
                В этот самый момент он сообразил, что у него не совсем подходящий вид и как бы его случайно не заметили в этом одеянии, потом с усмешкой будут обсуждать это в каждом дворе, а этого лучше не допустить и пройти в хату, там одеться и уже тогда смело браться за предстоящую работу.
                Засыпать обратно яму и отыскать горшок, а потом отволочь Цезаря на зады и там придать земле.
                Поторапливаясь, чтоб любопытствующий народ не собрался у его двора, ротозейничая для предстоящих сплетен, сходил в хату приоделся в соответствии обязывающего положения, взял лопату и вновь вернулся к разрытой яме.
               Сняв ошейник и отбросив его на плетень, а затем оттащив Цезаря за хвост в сторону, чтоб его труп не мешал ему в работе, Викентий ещё разок внимательно и не спеша разглядывал оставленные в яме полосы когтей уж как – то они странно выглядели.
                Похоже, что одуревший от отравы пёс, метался туда – сюда пролезая под плетнём, только вот как ему удалось протащить под ним свою конуру выдернув железные штыри и куда она подевалась, ведь по ту строну плетня валяется только боковина, к которой была приколочена цепь.
                Как – то всё это странно выглядело и не совсем понятно, уж слишком мала дыра под плетнём, чтоб туда пролезла конура.
                Даже если допустить, что она развалилась на этой стороне, то, где тогда всё остальное.
               Но гадать да рядить особо не было времени,  Викентий по хозяйски плюнул себе в ладонь, растёр в обеих руках, взялся за черенок лопаты, оставив чуть назад правую ногу и слегка согнув левое колено, воткнул штык в рыхлую землю и невольно бросив взгляд в яму слегка оторопел.
               Только сейчас он обратил внимание, сопоставив следы когтей по своей величине, отсюда и это явно Цезаря были тонки и глубоки, а вот со стороны подрытого плетня широки не глубоки.
                А вот это уже навело на мысль, что здесь не совсем чисто и его собака специально отравлена, что в какой – то мере навело на мысль, ведь горшок с золотом похищен преднамеренно.
              Ещё имея надежду, что всё это домыслы, Викентий с невероятным трудолюбием стал забрасывать яму землёй.
                Проходившая мимо него жена с ведром молока было высказала свой совет:
- Викеша, а может Цезика нам похоронить в этой яме?
-Как ни как, а столько лет нам служил верой и правдой.
                Вот только не надо лезть в мужские дела и говорить под руку, это непроизвольно возбуждает агрессию и желание наговорить грубостей.
-Служил, да не заслужил!
                зло отозвался Викентий, продолжая забрасывать землёй яму.
- Вроде не глупая была собака, могла же и лай поднять?
-Нет же молчал, как сыч на крыше!
-Да уж я прямо и не знаю, вроде с вечера хорошо покормила, чего было ему отраву есть,
                как – то задумчиво произнесла супруга Викентия.
-Вот вы бабы дуры, ну ей богу дуры, тот кто хотел отравить собаку явно знал об этом и перебросил через забор того, отчего Цезарь не смог отказаться.
- Да и закапывать его во дворе большая дурость, смрад нюхать самой противно будет, да и люди не поймут, будут лезть с расспросами.
-Да и чё ты тут стала над душой, дел что ли нет, неси вон молоко в сенцы, да делом займись!
- Нашла чего жалеть, оно бы горшок отыскать, вот это было бы намного полезнее!
-Чего вытаращилась?!
- Али забыла чего я тебе наказывал? 
-Тут он родимый и был под конурой, да видно кто – то прознал.
- Ты случайно своим длинным языком ни кому не обмолвилась об этом, а?
- А чё эт ты сразу на меня подумал?
- Чё сразу меня упрекать начал?
-Сам может своим дружкам – выпивохам, по пьяни похвастал, вот они и умыкнули горшок.
-Потому и собака не лаяла, что хорошо знала того, кто ей отравы подбросил.
-Не зли меня Люба, ото шла мимо и иди, не действуй мне на нервы, они у меня и без тебя расшатаны, могу не сдержаться и лопатой огреть, чтоб знала паскуда кому и чего говорить.
- О как ты заговорил!
- Да только попробуй тронь, потом век жалеть будешь.
- Я ведь тоже могу огреть, да так огреть, что мало не покажется.
                Супружеская перепалка яростно вспыхивает с большим выбросом претензий друг к другу, сопровождаясь некой агрессивностью и желанием высказать, всё, что накопилось до этого, чтоб вскоре сойти на нет и с обоюдной обидой разойтись в разный стороны, временно прекратив всякое общение.
             
                Викентий, набычившись и послав куда по дальше свою горлопанистую супругу, наскоро забросав землю в яму с этой стороны, обойдя через калитку прошёл в скотный двор и с обратной стороны плетня, исподлобья поглядывая в спину уходящей в хату жены, чертыхнулся скверными словами в её адрес, да и воткнул штык лопаты в кучу земли.
                Как было не ёкнуть сердечку, когда в точности послышался звук уткнувшейся лопаты в керамику, ошибиться он не мог, уж чего – чего, а в этом он был прав и ни сколечко не ошибся, когда, припав на колени и разрывая землю руками наткнулся на кирпич.
                Самый обычный строительный кирпич, обожжённый в специальной печи.
                Рухнувшая надежда обнаружить горшок с золотом выпорхнула словно птица из клетки, вызвав невероятное возмущение и озлобленность, да попадись ему сейчас под руку этот негодяй, укравший его золото, не задумываясь разрубил бы его лопатой на куски.
                Но рядом никого не оказалось на ком бы ему выместить свою обиду и злость, по сей причине этот обречённый кирпич с неистовым бешенством был им  брошен в стену сарая, где, оставляя свой вдавленный след, в полном смущении свалился вниз.
                Викентий попросту задыхался от злобы, глубоко и тяжко дыша проклинал того неизвестного ворюгу, умыкнувшего его горшок, всеми последними словами какие-либо он знал.
                Но сколько не ругайся и не гневи бога, богохульствуя скверными словами и выражениями, а горшка теперь ему не вернуть, как и не вернуть вчерашний день.
                Уже без всякой надежды наткнуться на вырытый из-под собачьей конуры горшок с золотыми монетами, Викентий рьяно стал присыпать остатками земли в яму, швыряя её через дыру внизу плетня, перебирая в своей голове тех, кто мог это сделать.
                Да если подумать, то бери каждого второго, а то и всех подряд, народишко подобрался вокруг него довольно ушлый и смекалистый, если что, то своего не упустит, а начнёшь отнимать, так откусят руку по самый локоть.
                Это с виду они такие добряки и порядочные на показ люди, а загляни им в душу, то сразу ужаснёшься, сплошная чернота и мрак.
                А куда прикажете деваться, когда вот с такими подлецами приходиться иметь дело, но и без них ни как нельзя, уж коль собрался управлять поместьем, то держи возле себя поганых псов, готовых ради собственных выгод загрызть кого угодно, только пальцем укажи и дай команду.
                Довершив дело с засыпкой ямы, Викентий принялся поправлять плетень, негоже чтоб через эту дыру во двор пролезала живность из скотного двора.
               У хорошего хозяина быстро дело спориться, вот и плетень поправлен, осталось оттащить Цезаря на зады и прикопать его там, чтоб особо не привлекать ворон издохшей поживой.
               Прислонив лопату к плетню, он прошёл через калитку во двор, подошёл к лежавшему трупу собаки, как бы там ни было, а псину было жаль, конечно же, меньше, чем горшок с золотом, но всё же жаль.
              Тяжко вздохнув, Викентий берёт своего Цезаря за хвост, встряхивает его от налипшего мусора до хруста в позвонках, отчего случилось вынужденное из рыгания собаки продуктами отравления с вечерней съеденной пищей. 
              Не приятное зрелище и тем более возможность испачкать свою обувь, отчего пришлось пса отстранить от себя на вытянутую руку.
                Но что за странность, у издохшей собаки начались рвотные позывы, что оказалось ещё удивительней, когда она подала едва заметные признаки жизни.
                Не верящий в чудеса, да поверит в истину происходящего события, когда на его глазах издохшая собака начинает оживать.
                Временное замешательство испытал Викентий, таращась на висевшего вниз головой Цезаря, но когда собака вновь изрыгнула из себя всё то, что не успел переварить её желудок, в изумлении воскликнул:
-Любка! Любка мать твою!
- Да где тебя там черти носят!
-Тащи молока!
-Да набери парного, наш Цезарь кажись жив!
                Женская натура дающая жизнь, в одно мгновение оставив свои обиды на мужа и испытав радость, что их Цезик оказывается ещё жив, хватает первую попавшую под руки миску, зачерпывает из ведра утреннего молока, только что ей выдоенного из коровы и торопясь спешит отпаивать любимое существо.
                А Викентий, заметно проявляя заботу об ожившей собаке, пытливо ищет, куда бы её положить, чтоб ей было мягко и удобно, не замечая, что у их калитки и ворот, с улицы пытливо заглядывает во двор не мене двух десятков любопытствующих глаз.
                Уступив место у собаки жене, не в стоянии стоять на месте супруг прохаживался позади неё, иногда поглядывая через её плечи, чего она там колдует с собакой.
                А никакого колдовства по сути и не было, вытерев подолом мордаху собаке, надо было ей влить в пасть молока, но с миски это было сделать довольно сложно и она, не оборачиваясь, попросила мужа:
- Викеша, сходи и принеси мне ложку.
-Возьми любую обычную, чтоб было удобно черпать молоко и вливать собаке.
-Да поторопись, может ещё успеем обезвредить отраву. 

               С большим недовольством, а как тут будешь доволен, когда вон лупоглазая толпа, развесив свои уши неустанно следит за всеми действиями в их дворе.
                Да и выполнять команду, взяв под козырёк, не особо достойно такому уважаемому хуторянину, как Викентий Павлович Охрименко.
                Но что не сделаешь ради своей собаки, и не захочешь сделать, а всё одно сходишь, только бы разогнать всю эту собравшуюся свору, у которых видимо нет других дел, как заглядывать в чужой двор с последствием разнести по хутору очередную сплетню.
                Ты тут хоть на изнанку перед ними вывернись, а они всё одно такую отсебятину по на рассказывают, что такого и в помине здесь не происходило.
                Со злым пренебрежением зыркнув в сторону собравшейся толпы, Викентий прошёл в сенцы, взял в руки первую попавшую ложку и не торопясь вернулся, протягивая жене, вроде как спрашивая:
-Такая пойдёт? Или другую принести?
-Вполне сойдёт.
-Сейчас нашему Цезику молочка вольём.
-Хлебнёт малость, глядишь и полегчает.
                Такие вот сюсюканья жены нервировали Викентия и он, чтобы особо не злиться отошёл в сторонку, прохаживаясь поглядывая себе под ноги.
                В какой – то момент успокаивающих хождений, его внимание привлёк странной формы кусок грязи или ещё какая – то земляная заморочка полусферической формы, пнув его носком своего сапога, имея интерес посмотреть  чего же это такое, обратил внимание, что это рукотворное изделие, вот только каким образом оно оказалось в его дворе.
                Внимательней вглядевшись в срез комка, определил, что эта штуковина сродни замеса для кизяков, все компоненты в правильной пропорции, но только вот по центру какие – то не понятные вкрапления.
               Оно может и постарались жуки - скарабеи оставить своё потомство, но таких гигантов в этих краях не проживало.
                А тут от задумчивых размышлений его отвлекла жена радостным возгласов:
-Викеша! Викеша, подойди сюда!
- Глянь, наш Цезик свои глаза открыл.
-Радость-то какая, он ещё и задышал!
- Да подойди же скорей, помоги ему голову приподнять, а я ему постараюсь ещё молочка влить.
                В такой момент как было не поверить в целительную силу своей жены, собака почти издохла и на тебе, ожила, чудеса да и только.
              Подойдя и присев со стороны головы Цезаря, Викентий подсунул свою ладонь под голову собаки и слегка приподнял, чуть провернув её для удобства вливания молока.
                Цезарь ещё замутнёнными глазами посматривал в этот мир, видя только очертания своих благодетелей. 
               Несколько влитых в его пасть ложек молока были ими проглочены с невероятным усилием, его продолжала мучить отвратительная тошнота.
              А заботливая хозяйка, подливая из ложки молоко, приговаривала:
- Ну ещё ложечку проглоти, уж постарайся и тебе заметно легче станет.
-И старайся дышать как можно глубже.
-Вот и молодец какой, заметно идёшь на поправку.
                И вправду с глаз пса спала пелена и он уже отчётливо видел над собой склонённых хозяина с хозяйкой, отчего у него виновато заблестели глаза, пытаясь издать одобрительный взвизг, собака только слегка подёрнула головой.
-Ну, ну лежи спокойно, не трать по напрасну силы, они тебе ещё пригодятся.
-Ты лучше вот ещё молочка проглоти, это тебе полезней будет.
                Сентиментальность положения растопит даже самое жестокое сердце, как тут было Викентию не высказать своих утешительных слов:
- Ты главное держись Цезарь, рано ещё тебе в собачий рай.
-Ты ещё нам здесь сослужишь добрую службу, можешь не сомневаться.
- А я тебе твою конуру сколочу обратно, только отыскать бы остальные доски.
-Поставим на новое место, чтоб тебе был хороший обзор.
- Ты только не сдавайся, а мы тебе поможем выкарабкаться.
                Очередная порция молока чудодейственно отразилась на состоянии пса, вот он уже завилял хвостом, задрыгал лапами, желая перевернуться на живот.
- Викеша,
                заботливо попросила супруга мужа,
-помоги Цезику прилечь на живот.
-Видишь ему на боку лежать неудобно.
-Да и возможно он уже сам полакает молока из миски, правда Цезя.
                Собака в знак согласие ещё резче завиляла хвостом, подобно метле заметающий свежевыпавший снег на обе стороны дорожки.
                Викентий с особой старательностью помог собаке перевалиться на живот, а жена Люба подсунула ему миску, из которой на удивление им обоим, Цезарь ещё не в силах удерживать голову, пытался лакать молоко.

                19 – 21 апрель 2023г.