Людоед роман ч4-я Игры Сытых Львов гл. 11

                11



Полковник Мирзоев сидел за столиком фуд-корта в торговом центре и сканировал взглядом многочисленную толпу посетителей, пытаясь заранее вычислить генерала. Старая привычка к анализу и наблюдениям так развлекала сейчас, на пенсии, когда не нужно было находиться в томительном напряжении, выслеживая очередного негодяя, а можно было просто предаваться лирическому психоанализу.
Тахир Хасимович появился неожиданно, словно из параллельного пространства. Одетый неброско, но стильно, он двигался походкой матёрого хищника, как лев перемещается по своей территории, властно расчищая себе дорогу одним только повелительным взглядом.
-- Да-а-а… -- иронично прошептал Мирзоев. – Печать властности невозможно скрыть… Такое ощущение, будто вас, чекистов, специально готовят для того, чтобы стильно и манерно выполнять представительскую функцию…
Неожиданно он вздрогнул от того, что генерал остановился и впился в него своим пронзительным взглядом, который, даже с первого уровня шестиэтажного помещения, выхватывал необходимое из пёстрого коллажа событийности.
-- Твою ж мать! – выругался Мирзоев. – Хрен такого переиграешь! Седьмое чувство развито, как обоняние у волка!
Пару минут спустя, генерал уже был на нужном этаже и с профессиональной беспечностью приветствовал своего давнего знакомого:
-- Рад встрече, полковник! Долго я за вами наблюдал, прежде чем продемонстрировать свой новый гардероб!
-- Здравия желаю. – Подавленно ответил Мирзоев, понимая, что оказался разоблачённым раньше времени и не он, а за ним зорко наблюдало прозорливое око старого особиста. – В который раз убеждаюсь в том, что до вас мне ещё далеко.
-- Даже не старайся. – Безобидно хихикнул Тахир Хасимович, усаживаясь за столик. – Ну, что? По рюмашке за встречу старых боевых друзей?
-- С удовольствием… Но в этот раз, пожалуй, ограничусь чаем… -- скривился Мирзоев, проклиная рекомендации своего лечащего врача. – Желудок в последнее время пошаливает… Вот и приходится ограничивать себя в мелких радостях пенсионера…
-- Ой-ли! – хищно оскалился генерал. – Слышал я тут давеча одного философа, который кряхтел, пытаясь донести до меня очередную свою догму: «Мол, ради чего вы соблюдаете ограничения? Только для того, чтобы продлить своё существование в преклонном возрасте?».
-- Ну… Разум никогда не толкает на крайности… -- ещё более подавленно отозвался Мирзоев.
Некоторое время они изучали друг друга, трепетно отмечая, как оба постарели, угадывая знакомые ужимки и манеры, пытаясь выразить таким вот невербальным способом свою радость от встречи.
-- Ну, что же, полковник… -- начал Тахир Хасимович. – Коль уж вы изволите не употреблять до обеда, в достаточной мере насладились созерцанием своих воспоминаний, то я позволю себе нарушить эту романтическую идиллию. Чем на этот раз могу вам быть полезен?
На этот раз Мирзоев заговорил уже уверенно и спокойно:
-- Товарищ генерал, дело, в общем-то, такое себе… Обыденное и пресное…
-- И ради него вы назначили встречу в таком людном месте? – проницательно хихикнул генерал.
-- Как вам будет угодно. – В тон ему усмехнулся Мирзоев и продолжил: -- Один из моих бывших курсантов довольно успешно трудится в должности следователя. Пока ещё не заматерел и ломает дров, как и мы в молодости, но парень хороший. – Генерал понимающе кивнул, после чего Мирзоев, ещё больше воодушевившись, продолжил: -- Попало, значит, к нему дело – ну, скинули парню всю грязь, чтобы всех собак в итоге повесить на одно его лицо. Ну, висяк и висяк, ничего такого нового, как говорится. Но, как только он приступил к расследованию, стали происходить весьма странные события: его штатный осведомитель неожиданно объявился с ценной информацией и умудрился тут же крякнуть во время её передачи, в людном месте, между прочим…
-- Интересно… -- уже напряжённо улыбнулся генерал.
-- Жмуров в том деле, мама не горюй, -- добавил Мирзоев, отметив про себя перемену в настроении собеседника. – И жмуры непростые… А пару дней назад, самого следователя прямо у отдела нашли в усмерть пьяного, в разгар рабочего дня…
-- Бывает… -- нервно хихикнул генерал. – Помочь с тем, чтобы парня в очередной сумели «понять и простить»?
-- Не совсем так. – Уже серьёзно говорил Мирзоев. – Не мог он напиться за три с половиной минуты. Понимаете? Да и когда его в скорую забрали, шептал какую-то хрень. То ли Кшатрий, то ли «Лагман» какой-то…
-- Кшатрий Лакшми Рам Лакшман? – неожиданно встревоженно уточнил генерал.
-- Вроде того… -- растерянно подтвердил Мирзоев. – А что? Вам это о чём-то говорит?
На некоторое время генерал замолчал, словно решая – можно ли посвящать своего знакомого в, очевидно, секретную информацию? Однако, очень скоро, хищно оглядевшись по сторонам, он заговорщицки прохрипел:
-- Пойдёмте пройдёмся, полковник… Ни к чему нам в нашем тревожном возрасте киснуть в этой духоте… Свежий воздух более благоприятен для моциона и доверительной беседы…
Мирзоев понимающе кивнул и послушно последовал за, резко вставшим со своего места, генералом.
Выйдя на улицу, оба нервно закурили, а когда прошли бодрым шагом добрых полквартала и оказались на территории городского сквера, Тахир Хасимович ностальгически произнёс:
-- Неужели Зуул вновь объявился? Надо же! Его уже трижды похоронили и дважды помянули! А он…
-- Зуул? Какой ещё Зуул? – понимая, что речь идёт о каком-то давнем знакомом генерала, переспросил Мирзоев.
Тахир Хасимович резко остановился и впился в него своим волчьим взглядом:
-- Послушай меня внимательно, полковник! То, что я тебе сейчас расскажу, может показать тебе полнейшим бредом. Но, сам понимаешь, такие как я из ума не выживают. Так вот, даже когда ты поймёшь о чём идёт речь, обратной дороги уже не будет…