Prologue

>> ПРОСТИ МЕНЯ, МАМА, Я ВЫБРАЛА ВЕЧНОСТЬ, НО В СЕРДЦЕ МОЕМ ЭТОТ МИГ БУДЕТ ЖИТЬ БЕСКОНЕЧНО <<

    С раннего детства я, обожающая сказки, в которых добро одерживало верх над злом, верила в существование высших сил. Мне нравилось предполагать, что our world населен могущественными божествами, не всегда видимыми глазу простых смертных но, тем не менее вносящими свой вклад в сохранение баланса. Действительность, как выяснилось, соответствует моим глупым фантазиям лишь отчасти: боги, демоны и их сородичи редко вмешиваются в ход истории, предпочитая молчаливо наблюдать за суетой людей, лишь изредка воздействуя на них своей силой - во зло или во благо. Камилла, к примеру, несмотря на высокий статус, время от времени бунтовала против установленных правил, спасая своих любимчиков и предотвратив третью мировую войну, потому что Тимми и Джонни должны были дожить до зрелости. Звучит весьма необычно, но именно девочка-смерть, которой надлежало сделаться жестокой, лишенной эмпатии госпожой La Mort, являлась самой милосердной, поскольку до знаменательной встречи с Самаэлем она была бесплотным призраком не до конца сформированной личности, умерщвленной гинекологом в материнской утробе.
    Хотела бы я, чтобы my life закончилась иначе? Желала ли я провести остаток своей вечности рядом с Джебби, а не готовиться к тому, что совсем скоро Веры Новицких (или Кимберли Лаузен, - называйте как вам угодно, я совершенно спокойно отзываюсь на оба имени) не станет? Безусловно. Но моя судьба, к величайшему моему огорчению, давно предопределена. Я с честью выполнила свое предназначение, дернув за рычаг и обрушив на хлипкую сцену не только занавес, но и крепящиеся к потолку декорации, посему, дабы не ловить на себе косых взглядов в благословенном Центре Притяжения, я воспользовалась привелегией вынести себе приговор самостоятельно, и поскольку для меня смерть не стала избавлением, а лишь замаскировала полученные при жизни травмы искусным гримом, я, в корне не согласная с предоставленными мне возможностями, попросила Камиллу обратить меня в nothing, потому что единственное, чего жаждало мое истерзанное сознание - покоя, а его можно обрести не в Нулевой Точке, а полностью прекратив свое существование.
    Была, of course, еще одна, довольно весомая причина, почему я задумала подобный финал. Нет смысла дипломатично блеять, подбирая нужные слова и сглаживая острые углы, так что скажу откровенно: великодушие мое после перенесенных испытаний испарилось и, обуянная thirst for revenge, я не могла дождаться момента, когда в последний раз посмотрю на некогда любимого человека, с удовлетворением наслаждаясь его протестом и скорбью. Вместо того, чтобы честно признаться в нежелании строить отношения с кем бы то ни было, this boy держал меня при себе как питомца, играя чувствами отбросившей гордость и преклонившую перед ним колени женщину, но бумеранг всегда возвращается к тому, кто его бросает, поэтому, mi amor, тебя ждет увлекательнейшее шоу. Ненависть, в которую трансформировалась my love, нынче ядовитой жидкостью вскипающая во чреве, диктует new rules of this fucking game, окутывая мой мозг и не оставляя ни единого шанса на слащавый, сочащийся как политый жидким сиропом кекс хеппи-энд. Боль, которую ты так самозабвенно лелеял, не замечая моих отчаянных попыток исцелить нас обоих, покажется тебе до хохота ничтожной, когда ты, драгоценный мой, проведешь несколько столетий на Других островах, и желтозубые адские псы будут с чавканьем вгрызаться в твою печень.
    Приняв расслабляющую ванну, я, наконец избавившись от проклятых украшений с камнями, снять которые самостоятельно не сумела б, отправилась на прогулку по астральному городу, сотворенному для меня одной. Шагая по аллее мимо цветущих слив, абрикосов и яблонь, я вдыхала аромат свежей зелени и тихонько смеялась, когда ночные лепестки, пролетая, щекотали мое лицо, оседали на плечах. Не позволяя минутной слабости захватить разум и вызвать девочку-смерть, пасть перед ней ниц и молить о продлении этих прекрасных мгновений, я, сознавая, что ценность of this blooming заключается в его быстротечности, села на скамейку и сквозь прикрытые веки наблюдала за темнеющими на небе лунами, идеально-круглыми и аккуратными, lake black pearls.
    Фонтан на главной площади, как мне сообщили, не что иное как портал, который перенесет меня в Центр Притяжения. Стоило мне перемахнуть через парапет и окунуть босые ноги в студеную воду, как стремительно расходящиеся по поверхности круги взметнулись ввысь и опали, и я, обернувшись, обнаружила себя возвышающейся на постаменте, перед которым собралась небольшая толпа тех, кто проявил интерес к предстоящей экзекуции. Некогда бывшие людьми обитатели данного измерения, обретшие immortality и различные боги переговаривались между собой, бросая на меня многозначительные взгляды. Парни Морион, Веста Кардо, Шэрон Кляйнедди и Корделия выделялись вечерними туалетами. На легендарных актрисах сверкали радугой расшитые пайетками наряды, считающаяся иконой стиля супруга красивейшего президента Гомерики облачилась в невероятное платье, умело скрывающее изъяны фигуры и подчеркивающее округлые плечи, ну а бессменная помощница госпожи La Mort, упакованная в red dress с глухим воротом казалась уже не такой надменной, как в нашу первую встречу.
    Величаво кивающая женщина со змеиной головой перешептывалась на непонятном языке с мужчиной-крокодилом. Черноволосая девушка в короткой тунике, облокотившаяся на златокудрого юношу, вероятно, Артемида, а бросающий на нее полные обожания взгляды fellow - ее брат Аполлон. Интересно, кто из собравшихся - Венера, goddes of love and beauty? Вон та рыжеволосая дама в лазоревом парео или, быть может, Афродита слишком занята и решила не удостаивать меня чести полюбоваться на нее перед казнью?
    - Are you ready? - прозвучало слева, и я, краем глаза уловив приближающегося к себе палача, задрала голову, впитывая белесую индифферентность of pale sky, и, выпрямив спину, вытолкнула изо рта застрявшее в горле «да».
    Похожий на гигантский консервный нож жезл очертил в воздухе затейливый узор. Острый наконечник, вращаясь против часовой стрелки, медленно приблизился к моей груди. Растягивая губы в предвкушающем неземное блаженство оскале, I closed my eyes, дабы сполна насладиться возникшими на внутренней стороне век чудесным видом туманных огней Ланиакеи - сверхскопления галактик, в котором едва различимым пятнышком светится приютившая нас Вечная Тропа. Воображая себя находящейся на борту звездолета, я мысленно прислонилась лбом к толстому стеклу иллюминатора, в то время как my body, распадающееся на мириады крупинок подобно сверхновой, расширилось до предела, и я, ощущая, что каждая частичка меня - средоточие энергии, набирающее скорость, рассекающие пространство и стремящиеся воссоединиться с первородной субстанцией в исполинских размеров котле. Every part of me, словно взорвавшийся газовый гигант, сбрасывало память как внешнюю оболочку, а пленка самосознания растягивается и растягивается на километры ровно до той поры, пока ее эластичность не достигнет предела, и вот тогда она с оглушительным звоном лопнет, возмущая пожирающую любое проявление хаоса пустоту вакуума постепенно затухающими вибрациями.