Chapter 7

>> СЕРДЦЕ ОТДАЛА ЕМУ, А СЛЕДОМ ЗА НИМ СЕБЯ ПОДАРЮ Я КАК СУВЕНИР <<

    Самонадеянной особой назвать Кимберли Лаузен, пожалуй, нельзя. Я ожидала от него любой реакции, вплоть до негативной, - вполне естественно удивиться или прийти в замешательство, когда к тебе безо всяких объяснений лезут с непрошенной лаской, но предположить, что пара выражающих глубочайшую симпатию поцелуев разозлит кажущегося на первый взгляд великодушным здоровяка, я не могла. Грубо оттолкнув меня, он с брезгливой гримасой стер с нижней губы отпечаток моей помады, словно я была прокаженной, которую порядочный мужчина обойдет за милю, опасаясь подхватить заразу. Громко хлопнув дверью, Гилмор ушел, а я, чувствуя себя униженной и до крайности беспомощной, стояла, не смея глубоко вздохнуть. В последний раз я ощущала нечто похожее в балетной академии, когда мальчишки, вздумав подшутить над однокурсницами, вломились в женскую раздевалку и гогоча, принялись фотографировать визжащих от негодования девушек, дабы потом в полумраке комнат хвататься за свои тоненькие стручки, пока их маслянисто поблескивающие глаза изучают изгибы полудетских плеч четырнадцатилетних танцовщиц с недостаточно округлившимися формами. На свою беду я являлась самой крупной среди щупленьких лилипуток. У меня рано начались месячные, довольно быстро выросла грудь, так что добытые преступным методом изображения моих бедер, обтянутых трико, ценились особенно, и как поведала мне взбешенная Корин, случайно подслушавшая не предназначавшийся для посторонних ушей разговор, Андре Ларкин заплатил целых пятьсот таллеров Даррену за то, чтобы тот предоставил ему в личное пользование all photos of my butts. Едва разобрав смысл сказанных однокурсницей слов я, как оплеванная, standing посреди пустынного коридора, как будто была виновата в том, что не блещущие сообразительностью парни вместо того, чтобы поднапрячься и включить воображение, гонялись за нами с целью разжиться горячими снимками. Мама, которой я, рыдая навзрыд, поведала о пережитом ужасе, погладив меня по голове, дала весьма дельный совет. Изольда настоятельно порекомендовала не вестись на провокации, игнорировать выходки неадекватов, которые только и добиваются того, чтобы довести меня до слез.
    - Не доставляй им такого удовольствия, - прожурчал, убаюкивая, низкий мамин голос. - Они, смекнув, что тебе все равно, найдут другую жертву.
    Госпоже Лаузен я доверяла как себе, посему, когда на перемене Ларкин с нахальной ухмвлкой ущипнул меня за попу, я и бровью не повела, вызвав восхищенные хлопки невольных наблюдателей сей непотребной сцены. Но теперь я слишком взрослая, чтобы плакаться в мамину жилетку, да и сомневаюсь, что Изольда обрадуется, когда я признаюсь, что положила глаз на мужа подруги и своими действиями не нарочно, но все же, заставила Дидиму свернуть на дорожку, приведшую в конечном счете к гибели.
    Швырнув в барабан стиральной машинки находившиеся в корзине ношеные вещи, я, расстроенная, напасно гнала прочь роящиеся в черепной коробке воспоминания из недавнего прошлого и направилась в сторону кухни, когда выходящая в палисадник door с треском распахнулась, и кто-то, прижав меня к стене, заткнул рот поцелуем, лишая нормального доступа к кислороду. Рванув пояс халата, в который я успела переодеться, Джеб, смяв мою грудь, утробно заурчал о отстранился. Его налившиеся кровью eyes излучали презрение, перемешанное с похотью и, наверное, здравомыслящий человек, окажись он на моем месте, заехал бы наглецу коленом между ног и вызвал полицию, но беда в том, что адекватность делала мне ручкой и улетучивалась every fucking time, когда речь заходила о Нилморе, that’s why я не проронила ни звука, когда он, слегка присев, задействовал зубы, чтобы порвать боковую часть кружевных трусов, стоивших как две зарплаты среднестатистического менеджера.
    Невзирая на fear, я, опасаясь, что любой звук, вырвавшийся ненароком из моего горла, выдернет мужчину из транса, и он в шоке отскочит и пробормочет, что слетел с катушек и не вполне контролирует себя, покорно раздвинула ноги, стоило Джебу швырнуть меня на обеденный стол и, вцепившись пальцами в края столешницы, нависнуть надо мной как коршун. Он, без преувеличения, был жесток: кусался, скручивал запястья так, что my fingers немели, а лопатки, прижимающиеся к холодной гладкой поверхности of table , горели не меньше чем шея от оставленных засосов. Чуть шершавый язык парня щекотал мою ушную раковину, пока он, совершая возвратно-поступательные движения, поскуливал от нетерпения. Мне было боязно лишний раз прикасаться к молодому человеку, дабы не развеять хрупчайшее очарование, не вспугнуть возжелавшего забыться в моих объятиях Джеба. Пускай он мало что соображает сейчас, а то и вовсе не отдает себе отчета в происходящем, я действительно получила огромное удовольствие от близости с ним, и лишь когда мужчина, мощно двинув тазом в последний раз, содрогаясь от оргазма, повалился на меня, я крепко прижала его к себе, чтобы он не упал, поскольку наши тела лоснились от пота, и мой партнер рисковал скатиться вниз.
    Рвано дыша, fellow опалял my skin жарким дыханием, нос тоило ему, отлипнув от меня, усесться на табурет и попросить воды, я, ринувшись к холодильнику, выудила из недр двухкамерного рефрижератора графин с концентрированным вишневым компотом, разбавила его водой комнатной температуры и вручила изнемогающему от жажды мужчине, подобно прекрасному видению восседавшего обнаженным посреди разгромленной кухни. Сделав несколько глотков, Джеб, сжав виски указательными пальцами, оперся локтями о колени, и я, присев подле него на корточки, осмелев, провела ладонью по его лицу, смахивая капли пота и в порыве благодарности ткнулась кончиком носа в его подбородок.
    - Ты сошла с ума, - прошептал молодой человек, и его зрачки расширились настолько, что я уловила в них свое отражение, дробящееся на четвертинки и тонущее в бездонном омуте бирюзовых очей.
    - You’re the reason, why I’m sick, - не растерялась я, и он, не разрывая зрительного контакта, коснулся губами моих губ, на сей раз без напора, и его tongue больше не вторгался дерзко в ротовую полость, бешено исследуя внутреннюю поверхность щек и верхний ряд зубов. Только теперь, по окончании весьма целомудренного по моим меркам поцелуя я наконец обратила внимание на то, каким изможденным выглядел Джеб: желтизна возле нижних век, красная сеточка капилляров, украшающая глазные яблоки, осунувшееся лицо, нервно подрагивающий кадык и сжатая в кулак кисть правой руки, когда как пальцы левой тряслись так, словно через нее каждую секунду пропускали электрический ток. Не нужно обладать особой проницательностью, дабы, сложив два и два, прийти к выводу: Гилмор серьезно травмирован предательством любимой супруги, тяжелым разводом и скоропостижной корнчиной ветреной Дидимы, планировавшей тянуть из него алименты и содержать на выплачиваемые бывшим мужем средства своих хахальков. Он, очевидно, не чаял души в этой вертихвостке и, разумеется, мне не следует рассчитывать на ответную привязанность ближайшие несколько месяцев, но безумная оптимистка inside me не переминула заметить, что лед тронулся и, влзможно, преодолев все преграды, мы окажемся на шоссе, ведущем к светлому будущему.
    - Когда ты ел в последний раз? - спросила я, помогая парню залезть в душевую кабинку. Вместо ответа он, зажмурившись, покачал головой и, оперевшись о стенку, прислонился лбом к своему предплечью, пока я легкими движениями водила мочалкой по его сгорбленной спине. Я могла бы стоять с ним под упругими струями целую бесконечность, но, вняв доводам рассудка, Кимберли наконец-то отключила режим восторженной идиотки и, накормив мужчину разогретой в микроволновой печи куриной грудкой и картофельным пюре с томатным соком, я отвела его в гостевую спальню на цокольном этаже, облаченного в мою футболку и спортивные шорты, оказавшиеся Джебу впору, поскольку я была ниже молодого человека всего на пять-шесть сантиметров и отдавала предпочтение одежде свободного кроя.
    Устранив беспорядок я, вывесив на просушку джинсы и рубашку Гилмора, подобно идиотке с мазохистичекими наклонностями полюбовалась ссадинами и синяками, служащими доказательством того, что it was not just a dream, и я взаправду получила то, о чем грезила с того момента, как выхватила из полутьмы профиль безупречно красивого мужчины, не видящего никого, кроме кокетничающей со всеми напропалую Дидимы. of course, мне хотелось, чтобы наш first time случился в несколько иной обстановке; как и любая приличная девушка я со скепсисом относилась к постельным играм и не понимала, как кому-то может нравиться грубое обращение, и словно в насмешку надо мной боги организовали такую situation, что я, грубо выражаясь, положила огромный болт на принципы, наличие которых в свое время стало первой ступенью к формированию Веры Новицких как самостоятельной личности и подготовило ее к дальнейшим метаморфозам и превращению в Кимми Лаузен. Коли Джеб предложил мне нечто похлеще, то я без шуток разрешила б ему приколотить себя к бильярдному столу, отхлестать плетью, залить горячим воском. My obsession этим человеком достигла своего апогея, и я, презрев инстинкт самосохранения, неслась навсречу собственной погиели как ночной мотылек, оказавшийся в губительном круге огня яркой лампы, не подозревающий, что вместо выхода из кажущегося замкнутым пространства найдет свою смерть, так что неудивительно, что наши, далекие от здоровых отношения, на протяжении которых мы наносили each other удары один болезненнее другого, высвободили чудовищную силу разрушения, снесшую с поверхности планеты целые города, и как я впоследствии убедилась, иного выхода не существало, даже если предположить, что мы - какая банальность - повстречались в другой жизни, а матушка-Судьба заботливо уберегла нас от неисправимых ошибок, даруя opportunity испытать true love. Джеб, допустим, захотел бы узнать меня как следует и выпытал information about me у общих знакомых, слонялся бы неподалеку от моего дома, чтобы невзначай столкнуться с опаздывающей на работу Кимберли. Стремясь заслужить одобрение моего отца, он выучился б играть в покер, провозгласил бы себя болельщиком любимой команды мистера Новицких и никогда не придирался бы к слегка пригоревшим пирогам, которые наспех приготовила моя взбалмошная матушка, взволнованная предстоящим визитом будущего зятя. Безудержно влюбленный в меня, он поджидал бы свою возлюбленную в местах, где она время от времени прогуливается, презентовал бы скромный букетик нарванных в поле цветов и невзначай обронил бы, что скучал, хотя с момента нашего последнего свидания не миновало и суток. Сейчас, когда все растворилось в пелене белесого тумана ядерного взрыва, когда тяжелый путь пройден, особенно неприятно глушить фальшивые как новогодняя мишура pictures, которые не воплотились в реальнотсь, и мое подсознание, ведущее непрерывную борьбу с самообманом, задавало один и тот же вопрос: конкретно мои воспоминания - чисты? Тому, что помнит обиженная на весь свет Кимберли, можно доверять?
    Но пока Апокалипсис дремал, чтобы восстать из онедышащей магмы полным сил, пока его зловещее дыхание слышали лишь существа куда более могущественные, нежели кучкамикроорганизмов, паразитирующих на гостеприимной Эмбле, я, наивно веря, что у нас с Джебби все нормализуется, попереписывалась с матерью и Эльсинор и, решив в виде исключения поработать перед сном, распечатала двадцать страниц присланной на электронную почту повести Киры Мюррей, анонсировавшей каждое свое творение как бестселлер, что, without doubts, покорит сердца миллиардов читателей. Налтв в огромную кружку холодного чая с кленовым сиропом и ломтиками сушеного грейпфрута, я, водрузив на прикроватную тумбу круассанчик в качестве достойной награды за выдавшийся более чем продуктивным вечер, включила торшер и начала знакомство с главным героем по имени Рассел Шепард. Легкий ветерок теребил занавеску, и та, взлетая, щекотала мои ступни. В тот evening меня переполняла такая гордость, словно я была бедняком, которому повезло выиграть в лоторею миллион гомериканских таллеров.