История России. Глава 8. 1

     История России с древнейших времён по настоящее время (продолжение)

     Глава 8.

     Россия в XVI веке в период царствования Ивана IV Грозного и его сына Фёдора Ивановича (1533-1598) гг. Социально-экономическое и политическое развитие России в XVI веке. Реформы Ивана Грозного. Внешняя политика России  и международные отношения.


     К началу 30-х годов XVI века, ко времени окончания царствования царя, государя всея Руси и Великого князя Московского Василия III (1505-1533) и в последние годы его жизни Россия стала единым централизованным государством, преодолев состояние политической феодальной раздробленности и удельные порядки. Российскому государству под рукой Москвы удалось объединить все земли Северо-Восточной Руси. В ходе нескольких войн с ВКЛР-Беларусью удалось у Литвы отвоевать Смоленск и его окрестности и верховские княжества с городами Чернигов, Брянск и ряд их окрестностей. Значительно к этому времени возросли авторитет Русского государства. Развитие ремесла, земледелие и торговли после свержения татаро-монгольского ига продвинулось далеко вперёд. Вырос и авторитет России в международных отношениях и страны Востока и Западной Европы были вынуждены больше считаться с её интересами.

     В истории России XVI век был по-настоящему веком Ивана Грозного. Формально никто так долго не правил нашей страной, как этот царь. Его правление имело как положительные и прогрессивные черты, так и обернулось многочисленными жертвами, террором и репрессиями в борьбе Ивана Грозного с его многочисленными, как реальными, так и мнимыми противниками. Да и сам царь и его характер формировались в весьма сложных и непростых условиях того времени. На его воспитании и формировании его характера сказались и раннее сиротство и боярские интриги и их борьба за власть и их интересы и потакание самих бояр в борьбе за внимание царя его низменным наклонностям и проявлению жестокости. Позже на формирование его личности и характера предположительно повлияла практика лечения многих болезней ртутью и пристрастие Ивана Грозного к употреблению спиртных напитков. Время правления Ивана Грозного настолько отличалось и ярко выделялось на фоне правления его предшественников, что оставило глубокий след в истории и исторической памяти нашего русского народа и во многом повлияло на формирование его характера и исторической судьбы.

      В 1533 году умер царь и Великий князь Московский Василий III. Единственным его преемником и наследником русского трона остался сын Василия III и его жены Елены Глинской Иван IV (1533-1584), который, став царём, вошёл в историю, как Иван Грозный. В то время, когда умер его отец, то будущему Ивану Васильевичу IV Грозному было всего 3 года. Так как он был не в состоянии в силу своего возраста управлять государством, то его регентом и фактической правительницей России стала его мать Елена Глинская. Сама Елена Глинская была дочерью князя Василия Львовича из литовско-белорусского рода Глинских. Князь Василий Львович был в Великом княжестве Литовском и Русском крупным государственным деятелем. Когда мятеж князей Глинских потерпел поражение, он бежал из Белоруссии в Россию, в Москву. В числе родственников Василия Глинского была и будущая жена Василия III Елена. В это время между боярами и их сторонниками в Боярской Думе – правительстве и высшем совещательном и представительном органе страны началась борьба за власть и влияние на Великую княгиню Московскую и правительницу России. Такие, историки, как Н. М. Карамзин, на основе доступных им летописей и других известий, довольно подробно и обстоятельно описали политическую жизнь и борьбу бояр за власть в годы правления его матери и малолетства Ивана IV Грозного. Именно их борьба определила надолго, вплоть до совершеннолетия Ивана IV Грозного состояние Российского государства  и его политическую жизнь.

      Наиболее могущественными и влиятельными боярскими группировками в 30-40-х годах XVI века были представители таких влиятельных боярских родов, как Глинские, Шуйские, Захарьины, Оболенские, Бельские, Одоевские, Горбатый, Пеньков, Кубенский, Барбашин, Микулинский, Ростовский, Бутурлин, Воронцов, Захарьин, Морозовы и ряд других родов. Все эти боярские роды, бывшие крупнейшими землевладельцами-феодалами и вотчинниками, то есть теми феодалами, которые получили свои уделы и земли во владение по наследству, далеко не все жили в Москве и они имели свои уделы далеко за пределами Москвы на территории страны. Основная борьба за власть и влияние на Елену Глинскую и малолетнего наследника Ивана Грозного была между Глинскими и Шуйскими, а также Бельскими и Оболенскими. Самое большое влияние на правительницу и Великую княгиню Московскую имел её дядя, старец Михаил Глинский. Он был назначен главным советником еще при жизни Василия III. Вторым по близости и силе влияния на Елену Глинскую и её политику был конюший боярин, князь Иван Фёдорович Овчина Телепнев-Оболенский. Эти два человека в период 1533-1538 годов боролись за влияние на мать Ивана Грозного и малолетнего самого будущего царя. Фактически они самостоятельно не правили страной, а решали все внешние дела -- от имени Ивана Грозного, а дела внутренней политики и затрагивающие их интересы, от имени Великого князя и его матери. Но пока Елена Глинская была жива, интересы бояр и их распри еще сдерживались и в это время наметились даже некоторые положительные и созидательные тенденции в развитии России.

     Переход права опеки над маленьким Иваном IV Грозным произошел в соответствии с установившимся обычаем, по которому передавалась власть над государством и уделами по старшинству, а мать семейства считалась важнейшей по старшинству после смерти отца наследника перед другими родственниками. Этот обычай нашёл свое отражение еще в Русской Правде. Соответственно регентство и право опеки над малолетним будущим Иваном Грозным перешло его матери Елене Глинской. Умирающий Василий III, хотя и перед смертью давал распоряжения относительно того, как боярам и, в первую очередь, князю Михаилу Глинскому, Михаилу Юрьеву и другим приближенным и своим советникам, как входить к его жене с докладами и важнейшими поручениями, имел основания беспокоиться серьёзно о судьбе своего наследника. Тогда впервые был образован Боярский Совет из 7 бояр, призванный выполнять функции регента при малолетнем Иване Грозном. Он получил название «Семибоярщина». Однако, с этим словом чаще всего ассоциируется самостоятельное правление 7 бояр в период междуцарствия в 1610-1613 годах перед окончанием Смутного времени. Хотя дяди будущего царя и были лишены права на наследие русского престола и своё старшинство, они могли под присягой при удобном случае снова возобновить свои притязания. Когда Иван Грозный после смерти своего отца стал формально государём всея Руси и Великим князем Московским при регентстве его матери, митрополит Русской Церкви Даниил и собрание всего духовенства благословило его на великое княжение. В «Истории России» С. Соловьёва говорится о возведении малолетнего Ивана Грозного на русский престол, что по обычаю Ивана IV, будущего Грозного возвели на русский престол в соборной церкви Пречистыя Богородицы. Митрополит Даниил и весь причет церковный, бояре и все собравшиеся туда на литургию православные христиане после богослужения и молебна благословили Ивана IV на великое княжение. Митрополит Даниил осенил трёхлетнего Ивана IV крестом и произнёс следующую речь: «Бог благословляет тебя, государь, князь великий Иван Васильевич, владимирский, московский, новгородский, псковский, тверской, югорский, пермский, болгарский, смоленский и иных земель многих, царь и государь всея Руси! Добр здоров будь на великом княжении, на столе отца своего». После благословения на великое княжение будущему Ивану Грозному пропели многие лета. Ему бояре, православный народ принесли многие дары. Затем отправили гонцов во многие города и сёла за приведением к присяге новому государю всея Руси и Великому князю Московскому. Точного описания всех подробностей возведения на русский престол Ивана IV Грозного, благословения на Великое княжение и обстоятельств передачи регентства Елене Глинской в русских летописях того времени нет, по словам С. Соловьева. 

     Опасения покойного Василия III имели определённые основания. Дело было в том, что дяди будущего Ивана Грозного и многие вельможи были сторонниками удельных порядков. Они всячески оспаривали введённый еще Василием III и его отцом Иваном III право перехода старшинства и власти в Великом княжестве Московском не к старшему брату умершего великого князя, а к старшему сыну. Василий III опасался повторения той смуты, которая имела место во время правления Василия II Тёмного, когда в случае торжества его братьев над своими соперниками, пощады его детям не стоило ждать. Незадолго до смерти Василий III своим братьям говорил: «Вы бы, братья мои, князь Юрий и князь Андрей, стояли крепко в своем слове, на чем мы крест целовали». Он ссылался на то, что со своим сыном Иваном, они прирождённые государи и ведут своё происхождение от князя Владимира Киевского. Перед своей смертью он завещал дяде своей жены Елены Глинской Михаилу Глинскому беречь и охранять своего сына и его жены от притязаний его братьев, князей Юрия и Андрея: «А ты бы, князь Михайло Глинский, за моего сына, великого князя Ивана, за мою великую княгиню Елену и за моего сына, князя Юрья, кровь свою пролил и тело свое на раздробление дал».

      Вскоре после смерти Василия III и благословения на Великое княжение Ивана IV Грозного опасения покойного Василия III сбылись. Обнаружилась тогда крамола. Летописцы об этом сообщали разные сведения. Так по одним из них говорится о том, что двое князей Андрей и Михаил Шуйские отъехали ещё при жизни Василия III отъехали к удельному князю Юрию. Василий III потребовал от своего брата выдачи изменников и князь Юрий исполнил это требование. По повелению Василия III эти мятежные князья были окованы и разосланы в тюрьмы по разным городам. Но после того, как Елена Глинская стала фактической правительницей Русского государства, она освободила их по ходатайству митрополита и бояр. Едва приехав в Москву, Андрей Шуйский составил новую крамолу. Он подговорил князя Бориса Горбатого к отъезду в Дмитров, утверждая, что князь Юрий зовёт его, и сказал этому князю: «Поедем со мною вместе, – говорил он Горбатому, – а здесь служить – ничего не выслужишь: князь великий еще молод, и слухи носятся о князе Юрии; если князь Юрий сядет на государстве, а мы к нему раньше других отъедем, то мы у него этим выслужимся». Князь Борис Горбатый отказался отъехать и отговаривал от этого и Андрея Шуйского. Он видя, что не удалось осуществить свой замысел, грозился пожаловаться на него Елене Глинской. Когда стало известно о замысле Андрея Шуйского, его бояре снова схватили и отдали под стражу. Они настаивали на том, чтобы отдать под стражу и самого князю Юрию. В конце концов Елена Глинская сказала им: «Как будет лучше, так и делайте». Князь Юрий был также схвачен и заключен в темнице. При этом он сидел там же, куда был заключен и внук Ивана III, князь Дмитрий, который был первым князем, венчанным на царство. Согласно второму известия летописцев князь Юрий прислал своего дьяка Третьяка Тишкова к князю Андрею Шуйскому с призывом идти на службу. Шуйский ответил своему брату: «Князь ваш вчера крест целовал великому князю, клялся добра ему хотеть, а теперь от него людей зовет!» Третьяк отвечал на это: «Князя Юрия бояре приводили заперши к целованию, а сами ему за великого князя присяги не дали: так что это за целование? Это невольное целование!» Андрей Шуйский об этом сказал князю Горбатому, он в свою очередь сказал боярам, а те бояре – Великой княгине. Елена Глинская отвечала им: «Вчера вы крест целовали сыну моему на том, что будете ему служить и во всем добра хотеть; так вы по тому и делайте: если является зло, то не давайте ему усилиться». По приказанию Великой княгини князь Юрий был схвачен.
В труде «История России с древнейших времён» С. Соловьёва проводится анализ двух версий рассказа о заговоре князя Юрия и его сторонников. В первой из них князь Юрий оправдывается, а виновниками заговора объявляются бояре и князь Андрей Шуйский. Утверждалось, что малолетний государь не в состоянии править самостоятельно, а князь Юрий к тому времени, когда номинально Иван Грозный стал государём и Великим князем был уже совершеннолетним. Князь Юрий потенциально мог привлечь на свою сторону людей, бояр, вельмож и других представителей феодальной знати и духовенства, а также часть народа. Это могло привести к дворцовому перевороту и ссылке и казни Елены Глинской и малолетнего Ивана Грозного, а также их сторонников. В анализе первой версии арест князя Юрия в летописях датируется 11 декабря 1533 года. Царь, государь и Великий князь Московский Василий III умер в ночь с 3 на 4 декабря 1533 года. Ходатайство князя Шуйского после обращения к нему князя Юрия и уговор князя Бориса Горбатого к государыне и Великой княгине Елене произошло вскоре после целования креста и их присяге на верность Елене и её сыну. Это произошло сразу после смерти Василия III к утру 4 декабря. В этот же день князья Юрий, Андрей Шуйский и Борис Горбатый отправили ходатайство государыне и Великой княгине Елене об освобождении князей Шуйских из-под стражи. Дело об этом дошло до княгини Елены только 5 декабря. При анализе летописей велись споры о правомерности целования креста князем Юрием, его сторонниками и противниками. В оправдание своё князь Юрий утверждал, что целовал крест Елене и её сыну. Но крест целовал и князь Андрей Шуйский, который тоже был заинтересован в заговоре и перевороте. Других доказательств летописцы в оправдание невиновности дмитровского князя Юрия не привели. По мнению С. Соловьёва факт целования креста не доказывает истинность и чистоту намерений князя Юрия и князя Андрея Шуйского. Подвергается сомнению то, что князья Шуйские могли быть освобождены за столь короткое время в период с 5 по 10 декабря и гонцы могли успеть донести весть об освобождении опальных князей Шуйских до времени задержания князя Юрия.  Во второй версии рассказа о готовящемся заговоре князя Юрия и Андрея Шуйского более обстоятельно рассказывается об обращении князя Юрия к Великой княгине Елене. Князь Юрий отправил к Андрею Шуйскому своего дьяка Третьяка Тишкова. Он был призван оправдать перед Андреем Шуйским нарушение своей присяги и готовящийся заговор. Против второй версии рассказа приводится то обстоятельство, что князь Андрей Шуйский был в заключении вплоть до смерти Елены Глинской.
Устранив своих потенциальных соперников и заговорщиков и выслав и заключив в тюрьмы князей Юрия и Андрея Шуйского Елена Глинская обезопасила себя и своего сына от возможного дворцового переворота. Теперь наибольшее влияние на государственные дела оказывал дядя Елены, князь Михаил Глинский. Он стремился подчинить себе, как саму княгиню, так и правительство, в котором было много знатных бояр, недовольных усилением князя Михаила Глинского и желавшими наживаться на воровстве, казнокрадстве и борьбе за свои личные интересы. В это время в 1534 году симпатии Елены Глинской перешли к князю Ивану Фёдоровичу Овчине Телепневу-Оболенскому. К августу 1534 году ей пришлось выбирать между Михаилом Глинским и Иваном Фёдоровичем Овчиной Телепневым-Оболенским. Великая княгиня Московская Елена поддержала Ивана Фёдоровича Овчину Телепневу-Оболенскому. Князь Михаил Глинский был в 1534 году арестован. В оправдание его заключения приводилось обвинение его в отравлении государя и Великого князя Московского Василия III, так же как и в Литве, его обвиняли в том что он отравил белорусо-литовского Великого князя и короля Польского Александра. Михаил Глинский обвинялся в том, что он совместно с Михаилом Семёновичем Воронцовым готовил переворот. Честолюбие Михаила Глинского и желание всё поставить под свой контроль в государстве побуждали его подмять под себя все рычаги управления государством. Это было одной из причин его борьбы со своим соперником Иваном Фёдоровичем Овчиной Телепневым-Оболенским. В августе 1534 года Елена Глинская со своими сторонниками фактически совершила переворот и отстранила от власти регентсткий Боярский Совет. С этого времени притязания боярской олигархии на власть до поры до времени были существенно ослаблены, а противники Елены Глинской и их сторонники были высланы и заключены в тюрьмы. Михаил Глинский был заключен в темницу и вскоре там скончался. Его похоронили без всякой чести в Церкви Св. Никиты на Неглинной. Спустя некоторое время Елена и её сторонники одумались и перевезли гроб с телом покойного Михаила Глинского в монастырь Троицкий и там приготовили для него могилу, достойную государственного деда. Согласно тому описанию борьбы Елены Глинской и её сторонников с реальными и мнимыми противниками, которое дал в своей «Истории государства Российского» Н. М. Карамзин, одной из причин заключения и гибели Михаила Глинского было то, что он обличал её за связь и дружбу с князем Михаилом Ивановичем Овчиной Телепневым-Оболенским. Михаил Глинский обличал свою племянницу за разврат на троне, так как это было недопустимым согласно воззрениям того времени. Русский народ видел в правлении монарха нравственный пример, тот пример, на который следовало ориентироваться, что оправдывало тогда существование самодержавной монархии. Разврат на троне и среди бояр подрывал тогда в глазах русского народа авторитет верховной власти и его доверие к ней. Но Елена Глинская и её фаворит были против критики и вмешательства дяди Елены Глинской в их дела. Поэтому она и удалила от двора и заключила своего дядю, как главного соперника в её борьбе за полноту власти. Часть из бояр, недовольных позицией Великой княгини Московской Елены Глинской, бежали в Белоруссию (ВКЛР). В их числе были Семён Бельский и Иван Ляцкий, который был последним представителем рода Кошкиных. За совместный умысел с Семёном Бельским и его сторонниками по приказу Елены Глинской был схвачен брат Семёна Бельского -– князь Иван Фёдорович Бельский. Но князь Иван Михайлович Воротынский со своими детьми и князь Дмитрий Бельский были освобождены из-под стражи и их оставили в покое. В условиях смены власти, когда правление твёрдого и сильного государя и Великого князя Московского Василия III сменилось правлением слабой молодой женщины, жены покойного Василия III Елены Глинской со своим малолетним наследником, многие бояре и сторонники Елены Глинской были согласны с тем, чтобы обвинять удельного дмитровского князя Юрия, брата покойного Василия III в притязаниях на власть и подготовке заговора и переворота. Все противники Елены Глинской были на время отстранены от притязаний на власть и временно в России наступил период относительного спокойствия, пока Елена Глинская была жива.
После того, как был заключён первый дядя Ивана IV Грозного, дмитровский удельный князь Юрий Иванович, который 26 августа 1536 года умер в тюрьме от голода или был намеренно заморен голодом, вторым активным претендентом на русский престол и Великое княжение Московское остался второй дядя Ивана Грозного и брат покойного Василия III, старицкий и волоколамский удельный князь Андрей Иванович. Первое время князь Андрей Иванович не претендовал на власть и спокойно жил в Москве при дворе Елены Глинской вплоть до сорокового дня по смерти Василия III. По словам историка Н. М. Карамзина, князь Андрей не имел выдающихся способностей к управлению государством и занятию государственными делами и, оплакивая смерть своего брата, не стремился к достижению больших богатств, власти и влияния. Но он имел большой авторитет и симпатии части московских бояр были на его стороне. После истечения сорокового дня со дня смерти своего брата, он попросился отъехать в Старицу и дополнительно попросил себе городов и сёл и деревень для расширения своего удела. Дополнительные города к своему уделу Елена Глинская и двор и правительство отказались дать. Елена Глинская и двор ограничились только выдачей по обычаю в память о покойном Василии III шубы, копки, копья и иноходцев в седлах. Потом всё же Андрея Ивановича отпустили в свой удел в Старицу. Но князь уехал недовольным. Вскоре нашлись люди, которые донесли Елене Глинской и её двору о недовольстве Андрея Ивановича Старицкого. В самой Старице среди приближенных князя Андрея Ивановича также нашлись люди, которые пустили слух и сообщили князю Андрею о том, что Елена Глинская собирается его схватить. В свою очередь Елена Глинская отправила к Андрею Ивановичу князя Ивана Васильевича Шуйского и дьяка Меньшого Путятина с тем, чтобы разъяснить ему ложность его слуха. Андрей Иванович ответом посланников Елены был не удовлетворён и потребовал от государыни и Великой княгини письменного подтверждения о том, что она везти его в Москву и заключить в тюрьму не собирается и гарантирует его безопасность. Когда Андрей и Иванович получил письменное удостоверение о гарантиях своей безопасности, он лично поехал в Москву к правительнице, чтобы объясниться с нею. Посредником в переговорах между ней и князем Андреем Ивановичем выступал митрополит Даниил. Андрей Иванович начал объяснять свою позицию тем, что на него Елена Глинская и Великий князь Иван IV хотят положить опалу. Елена Глинская на это ему ответила: «Нам про тебя также слух доходит, что ты на нас сердишься; и ты б в своей правде стоял крепко, а лихих людей не слушал, да объявил бы нам, что это за люди, чтоб вперед между нами ничего дурного не было». Андрей Иванович ответил, что ему так показалось и он не знает никого из лихих людей, которые бы замышляли против неё заговор. Елена Глинская еще раз подтвердила ему, что ничего против него она не имеет. Затем был подписан с удельным князем Андреем Еленой Глинской договор, по которому существенно ограничивались его права, как удельного князя. В частности он не должен был принимать к себе служилых князей, бояр и слуг вольных, бежавших из Москвы и был обязан по первому требованию выдавать их великой княгине и её двору и правительству.  Он должен был докладывать ей обо всех известных ему людях, которые могли составить заговор против неё и её малолетнего сына Ивана и ничего не утаивать того, что он услышит о ней и её сыне от своего брата, князей, бояр, дьяков великокняжеских либо от своих бояр и дьяков.

      Князь Андрей отъехал обратно в свой удел. Но подозрений в готовящейся на него опале и своих опасений он не оставил. Он был по-прежнему обижен и недоволен тем, что Елена Глинская не дала ему дополнительно городов в удел. Вскоре пошёл слух о том, что князь Андрей хочет бежать в Литву. Великая княгиня Елена Глинская призвала его в поход по случаю войны с Казанским ханством в 1534-1536 годах из-за нападения татар на приграничные русские области и на обсуждение вопросов внешней политики Русского государства.  Однако, он сославшись на болезнь, после смерти своего брата 26 августа 1536 года, отказался ехать на военные сборы в поход. Великая княгиня послала к нему известного врача и лекаря Феофила. Он, осмотрев, князя Андрея Ивановича, сообщил Елене, что князь Андрей болен несильно и лежит на постели. Елена Глинская заподозрила то, что князь Андрей замыслил против неё и её наследника что-то недоброе, так как отказался ехать на совет и сбор против войны Казанской и по вопросам внешней политики. Она еще дважды посылала к нему лекарей и своих слуг, чтобы расспросить его о здоровье. Но Андрей Иванович снова говорил посланникам Елены и врачам что он болен. Еще после первого своего отказа приехать на совет, Елена Глинская повелела разузнать об обстоятельствах отказа князя Андрея явиться к ней на совет и о том нет ли среди него людей, которые замыслили против неё нечто недоброе. Посланники Елены донесли, что у князя Андрея Ивановича собираются лишние лихие люди, которых обыкновенно у него не бывает на дворе, но говорить они ничего не смеют. По донесению других людей, Елене Глинской и её двору стало известно, что князь Андрей специально притворился больным, чтобы не ехать к ней из-за опасения опалы. После 3-го отказа Андрей направил к Елене Глинской князя Фёдора Пронского с посланием, в котором он заверял о том, что он по-прежнему остаётся верным холопом государевым. Но тут же он припомнил свои обиды и претензии и напомнил своему племяннику об обычаях старины и правах удельных князей. Он писал: «Ты, государь, приказал к нам с великим запрещением, чтоб нам непременно у тебя быть, как ни есть; нам, государь, скорбь и кручина большая, что ты не веришь нашей болезни и за нами посылаешь неотложно; а прежде, государь, того не бывало, чтоб нас к вам, государям, на носилках волочили. И я от болезни и от беды, с кручины отбыл ума и мысли. Так ты бы, государь, пожаловал, показал милость, согрел сердце и живот холопу своему своим жалованьем, чтобы холопу твоему вперед было можно и надежно твоим жалованьем быть бесскорбно и без кручины, как тебе Бог положит на сердце». Князь Фёдор Пронский не успел еще доехать до Москвы, как один из детей боярских, князь Голубой-Ростовский тайно ночью прислал к фавориту Елены Глинской, князю Ивану Фёдоровичу Овчине Телепневу-Оболенскому весть о том, что князь старицкий Андрей Иванович на следующий день готовит побег за границу. Елена Глинская в ответ направила к нему 3-х духовных особ: крутицкого владыку симоновского архимандрита и спасского протопопа с целью отговорить его от побега и мятежа. От имени московского митрополита эти духовные лица должны был сказать: «Слух до нас дошёл, что ты хочешь оставить благословение отца своего, гробы родительские, святое отечество, жалованье и береженье государя своего, великого князя Василия и сына его; я благословляю тебя и молю жить вместе с государем своим и соблюдать присягу без всякой хитрости; да ехал бы ты к государю и к государыне без всякого сомнения, и мы тебя благословляем и берем на свои руки». Однако, Елена Глинская не верила в действенность церковных увещаний и проклятий и выслали к князю Андрею войско под начальством двоих князей Никиты Хромого и Ивана Овчины-Телепнева, чтобы задержать его. Войско Елены Глинской перехватило князя Фёдора Пронского. В это время одному из сопроводителей Пронского, сыну боярскому Сатину удалось бежать. Он прибежал в Старицу и сообщил князю Андрею Ивановичу, что Фёдор Пронский схвачен и к нему выслали войско, чтобы схватить его и предотвратить его мятеж и побег. Не долго думая, 2 мая 1537 года Андрей Иванович выехал из Старицы. Подвергается сомнению, что он думал поехать в Новгород, чтобы подговорить местных бояр и народ поддержать его в борьбе с племянников  в самом сердце его владений. Но этот шаг был слишком смелым и опасным для него в то время. Вероятно, он хотел сбежать в ВКЛР и найти в Белоруссии и Литве своё убежище. Когда стало известным, что московские правительственные полки находятся уже в Волоке и готовы отрезать ему путь на юго-запад к белорусо-литовским границам, ему не осталось никакого выбора и он повернул со своим войском и сторонниками в Новгород. Там он стал писать грамоты к местным помещикам, детям боярским и в погосты. Он убеждал их поддержать его и перейти на его сторону. Он говорил, что «Князь великий молод, держат государство бояре, и вам у кого служить? Я же вас рад жаловать». Многие новгородские помещики, дети боярские и местные жители готовы были поддержать князя Андрея Ивановича. Но среди войска и сторонников Андрея Ивановича начался переход на стороны московских войск. С третьего стана на Цне побежало много детей боярских. Один из них был задержан и передан под присмотр дворянина Каши. Он погрузил изменника в воду по горло в одной сорочке и пытал его с целью выдать своих сообщников. Задержанные перебежчики выдали изменников так много, что Андрей Иванович Старицкий велел прекратить дело, так как просто было невозможно, чтобы перевешать всех, по словам летописца.

       В это время на редкость удивительную верность проявил воевода князя Андрея, князь Юрий Оболенский. Елена Глинская, заподозрив Юрия Ивановича во враждебных намерениях, потребовала от него послать своего воеводу, князя Юрия Оболенского в Коломну с отрядом детей борских. Когда Юрий Оболенский, узнав о бегстве своего князя, долго молился Богу. Затем втайне от детей великокняжеских он выехал из Коломны, перевёзся через Волгу под Дегулиным и потопил суда, что они не достались преследователям. Вскоре он соединился со своим князем Андреем на речке Березне недалеко от Едровского яма. В пяти верстах от Заячьего яма, в Тухоле, настиг князя Андрея другой Оболенский, князь Иван Овчина-Телепнев. Его товарищ князь Никита в это время отправился укреплять Новгород. В известиях из Москвы того времени говорилось о том, что когда войска обоих князей собрались на поле боя, князь Андрей Иванович отказался сражаться с Оболенским и его войском. Он предложил пойти на переговоры о мире с князем Оболенским. Князь Андрей обещал сложить оружие при условии, что правительница и Великий князь его не схватят и не наложат на него опалу. С самой Великой княгиней Еленой Андрей Иванович не захотел встречаться. Когда Оболенский вернулся в Москву, то Елена Глинская сделала ему строгий выговор, почему он взял клятву с князя Андрея без её ведома и разрешения. Елена велела схватить князя, заковать его в цепи и посадить в темницу, так как Москве народ был смущен и колебался в том, на какую сторону перейти и кого поддержать и чтобы прекратить начавшуюся в Москве смуту. По другим известиям, по поручению правительницы Елены и русского правительства князья Оболенские должны были звать князя Андрея в Москву, а Великий князь своему дяде обещал пожаловать и дать ему вотчин. Согласно этому известию, не князь Андрей, а князь Оболенский предложил князю Андрею пойти на переговоры, чтобы избежать смуты и кровопролития и пообещал свободно проехать в свою вотчину. Вскоре Андрей приехал в Москву, а на третий день после этого схвачен. Елена и её приближенные не решились сразу внезапно нарушить клятву, данную Андрею Ивановичу князем Оболенским. Наряду с самим князем Андреем Ивановичем опале были подвергнуты жена и его сын Владимир. Бывшие с ним бояре князь Пронский, два князя Оболенских, Иван и Юрий Андреевичи Пенинские, князь Палецкий, их дети и слуги, которые составляли местную Боярскую Думу и были в избе у него, были подвергнуты пыткам, торговой казни и заключены в оковы. Те помещики новгородские, которых были числом 30 человек и поддержавшие князя Андрея были в Москве биты кнутом, а затем их повесили на новгородской дороге в известном расстоянии друг от друга вплоть до самого Новгорода. Сам князь Андрей через полгода заключения скончался в неволе.

      Так великая княгиня Елена и её приближенные устранили главную для себя опасность, заключавшуюся в притязаниях братьев покойного князя Василия на власть. Незадолго до её смерти она устранила своих соперников и смогла ненадолго обеспечить совместно со своим фаворитом, князем Иваном Фёдоровичем Овчиной Телепневым-Оболенским. Годы правления Елены Глинской и её сторонников имели в 1534-1537 годах и ряд положительных и прогрессивных тенденций и реформ. В их числе можно назвать денежную реформу 1535 года и заключения перемирия с ВКЛР и стары польско-литовско-белорусским королём Сигизмундом.
 
      В период правления Елены Глинской заметно активизировалось градостроительство и постройка новых крепостей и обновление старых. Наиболее заметно это было видно по тем работам, которые велись по обновлению крепостных стен Московского Кремля. Великий князь Василий еще в годы своей жизни считал стены Московского Кремля слишком тесными для разросшейся Москвы и того многолюдства, какое в ней было. Кроме того, он считал, что стен одного Московского Кремля мало для защиты от неприятелей. Он задумал обнести Москву дополнительными стенами и укреплениями. Но при его жизни этому желанию было не суждено осуществиться. Елена Глинская смогла осуществить его желание. 20 мая 1534 года началось копание рва от реки Неглинной вокруг посада, где находились все основные купеческие торги и лавки к Москве-реке через площадь Троицкую (там было место судных поединков) и Васильевский луг. Рытьё нового рва осуществляли слуги придворные, митрополитовы и боярские, а также все без исключения жители Москвы, кроме чиновников и знатных людей. В июне того же 1534 года копать ров они закончили. На следующий год, 16 мая 1535 года после крестного хода и молебна, который отпел митрополит, новокрещеный итальянец Петрок Малой заложил около рва крепостные стены на Великой Улице. Эти новые укрепления состояли из каменной стены и четырёх башен с воротами в них Сретенскими (Никольскими), Троицкими (Ильиснкими), Всехсвятскими (Варварскими) и Козмодемьянскими. Этот новый город, который был расположен все основных стен Московского кремля и его посадов, был назван Китай-городом. По-татарски слово «Китай-город» означало «средний город». На литовско-белорусо-русской границе государыни и Великая княгиня Елена основала такие крепости, как город Мокшан в Мещере в месте, которое издревле именовалось Мурунза, город Буй в Костромском уезде, крепость Балахну у Соли, где до её постройки располагался посад и Пронск на месте старого городища. После пожаров, из которых сгорели старые деревянные крепости, были вновь отстроены Ярославль, Владимир и Тверь. Темников был перенесён при этом на более удобное место. В Великом Новгороде были обнесены стенами Устюг и Софийская сторона, а Вологда была укреплена и распространена. Елена Глинская не жалела средств на укрепление городов и обороны государства, понимая, что при обширной территории нашей страны и её малом и редком населении, её защитить от крымских татар и других неприятелей трудно. Она всячески привлекала из ВКЛР белорусов и малороссов и давали из земли, всяческие льготы и преимущества перед коренными жителями России. Елена Глинская старалась всячески и делала всё возможное, чтобы выкупить из татарского плена русских людей, насильно удерживаемых и обращенных в рабство татарами. Для того, чтобы найти средства на выкуп у татар русских пленников, она требовало от духовенства и богатых монастырей помощи. Так, например, в 1534 году архиепископ Макарий, пожертвовал Елене Глинской со своей епархии 700 рублей, говоря: «Душа человеческая дороже золота». Этот новгородский архиепископ молился со всем духовенством и московским и владимирским митрополитом и давал ценные советы Боярской Думе.

     В 1535 году Елена Глинская провела денежную реформу. Необходимость её проведения обусловили несколько важнейших обстоятельств, по словам летописцев. дело было в том, что до реформы из фунта серебра делали обыкновенно 5 рублей и 2 гривны. Однако, корыстолюбие и стремление к обмана и нажива изготовителей монет на монетных дворах, привело к тому, что чеканщики стали обрезывать и переливать деньги так, что из одного фунта получалось денег уже не на 5, а на 10 рублей. Это привело к резкому обогащению обрезчиков и поддельщиков монет и росту беспорядка в торговле. Многие продавцы и купцы боялись обмана, весили и испытывали монеты либо требовали от купца клятвы, что она не поддельная. Подделка денег привело и к тому, что в торговле резко возросли цены. Елена Глинская своим указом запретила подделывать и обрезывать деньги и постановила, что из фунта следует отливать 6 рублей денег и не делать никаких примесей для утяжеления монеты и повышения её стоимости. Все бывшие в обращении до реформы деньги изымались из обращения и становились недействительными. Они должны были быть перелиты в новые деньги в соответствии с требованиями реформы. Всех обрезчиков и поддельщиков денег стали казнить, заливая им расплавленное олово в рот и отсекали руки. Изображение на монетах осталось прежним. На них был изображен Великий Князь верхом на коне. Только теперь он был не мечем в руке, а с копьём. Отсюда и пошло название монеты – копейка.

     Несмотря на то, что Елена Глинская стремилась сдерживать произвол боярской олигархии и провела ряд прогрессивных реформ, она стремилась к тирании и единовластию. Все, кто не был угоден ей и её любимцу Ивану Фёдоровичу Овчине Телепневу-Оболенскому, были репрессированы и изгнаны со двора. При этом на высшие правительственные должности и во двор подбирались те люди, которые далеко не всегда имели нравственные достоинства и способность к управлению. Лишь один Телепнев-Оболенский был настоящим истинным вельможей Великой княгини, остальные в дворе и в правительстве носили лишь звание бояр, но они не могли иметь заслуг, если не были угодны ей и её фавориту. Играя на противоречиях и слабых местах своих политических соперников и репрессируя неугодных ей или только подозревавшихся в нелояльности, Елена Глинская со своим сыном и Великим князем для прикрытия своего истинного лица часто предпринимала поездки в монастыри. Но всё это не могло скрыть её лицемерие, подлость и властолюбие. Такая политика и поведение Елены Глинской и её сторонников к 1537-1538 годам резко настроили против неё как бояр и высших чиновников, так и простой народ, который потерял доверие к Великой княгине и правительству, видя разврат и их нравственное разложение. Но долго править и дожить до совершеннолетия своего сына и наследника Елене Глинской было не суждено. Внезапно 3 апреля 1538 года, будучи еще совсем молодой и ни в чем не жалующейся на здоровье, Елена Глинская умерла. По свидетельству барона Герберштейна, которое он дал в своих записках о состоянии России, Елена Глинская была скорее всего отравлена и не умерла своей смертью, так как по свидетельствам наших летописцев, никаких известий о том, что она болела нет. Она скончалась во втором часу дня и в тот же день была похоронена в Вознесенском монастыре. Об отпевании её митрополитом тоже ничего не известно. В труде Н. М. Карамзина «История государства Российского» имеется версия о том, что по ложному подозрению в смерти Елены Глинской был обвинён боярин Михаил Шуйский. Он был потомком князей Суздальских, которые были лишены своего удела еще при сыне Дмитрия Донского. Шуйские были очень обижены на Великих Московских князей и перешли на службу к Новгороду. Незадолго до покорения Великого Новгорода Иваном III князь Шуйский-Гребенка был там главным воеводой. Затем они Шуйские, видя торжество Москвы и победу самодержавия, перешли на службу в Москву. Князь Василий Васильевич Шуйский был главным вельможей еще при отце Ивана Грозного Василии III. Первенство среди вельмож он сохранил и при правлении Елены Глинской. Он был недоволен тем, что Елена Глинская возвысила при себе временщика князя Ивана Фёдоровича Овчины Телепнева-Оболенского. Практически никто не горевал о ней из-за её смерти. Только лишь сам Иван Грозный и Иван Фёдорович Овчина Телепнев-Оболенский были единственными, кто был всерьёз убит горем и непритворно выражал скорбь по поводу кончины Великой княгини.

      После смерти своей матери Иван IV Грозный остался совершенно один в свои 8 лет. Для него смерть матери стала большим потрясением и сильно сказалась на формировании его характера и его дальнейшей судьбе. В силу своего возраста Иван Грозный еще не был способен управлять Российским государством, но и постоянного регента у него не было. В это время подняли свою голову те представители боярской олигархии, оппозиции и аристократических родов, которые были отстранены от власти и заключены в темницы при правлении Елены Глинской. Они начали борьбу за власть в 1538-1545 годах и пользовались малолетством Ивана Грозного и его неспособностью самостоятельно править как ширмой для борьбы за свою власть, привилегии и богатство. Среди них было много противников централизации власти и сторонников старых удельных порядков, при которых в своих вотчинах они были полновластными хозяевами и могли пользоваться своей самостоятельностью от Великого князя в своих интересах. Часть из противоборствующих боярских группировок, желая укрепления власти будущего царя, пользовались отрицательными чертами его характера и всячески поощряли и культивировали их в его душе и личности. Наступило время боярского произвола и фактического состояния анархии в стране. Страна до совершеннолетия Ивана Грозного была в состоянии серьёзного политического кризиса.
Основная борьба за власть в это время развернулась между боярскими родами Шуйских, Бельских, Захарьиных и других. Во многом они были сходны в борьбе за свои интересы. Общей для них причиной недовольства была оппозиция по отношению к правлению Елены Глинской и властолюбию её любимца и фаворита Ивана Фёдоровича Овчины Телепнева-Оболенского.  На 7-ой день после смерти Елены Глинской были отстранены от власти фаворит покойной Елены Глинской Иван Фёдорович Овчина Телепнев-Оболенский и сестра его Аграфена, которая была мамкой Великого князя. Конюший Оболенский и его сестра были схвачены по совету князя Василия Шуйского и его брата. Вскоре Иван Фёдорович Овчина Телепнев-Оболенский умер в заключении от недостатка пищи и тяжести оков. Сестру его Аграфену сослали в Каргополь и насильно постригли в монастырь. Князья Андрей Шуйский и Иван Бельский бывшие в опале и заключении при Елене Глинской были освобождены и вернулись во двор.
На короткое время на 2 года фактическая власть в стране перешла к князьям Шуйским. Князь Иван Бельский тоже пытался претендовать на власть в стране. Князья Бельские и Гедиминовичи подобно Патрикеевым гордились своим происхождением. Притязания на власть Бельских усилились после женитьбы Фёдора Бельского на княжне рязанской, бывшей племянницей Ивана III. Старший сын князя Фёдора, Дмитрий не был склонен к притязаниям на власть и к борьбе за неё. Средний и младший его братья Иван и Семён наоборот стремились добиться высшей власти и отстранить Шуйских. Больше всего власти и богатства добивался Семён Бельский. Он претендовал на власть не только над удельным Бельским княжеством после смерти Василия III, но хотел владеть и всем Рязанским княжеством. Этот князь даже ездил за возвращением своих отчин в Литву, Крым и Константинополь за ходатайством. Иван Бельский ещё отличился при правлении Василия III во время походов на Казанское ханство. Затем князь Иван был подвергнут опале из-за бегства брата своего князя Димитрия. Но не потому, что он был братом изменника Димитрия. После смерти Елены Глинской князь Иван Бельский был освобождён. Однако, он не хотел быть в стороне от властных притязаний Шуйских и их борьбы за своё первенство и власть в России. Вскоре между Шуйскими и Бельскими и их боярами и сторонниками началась борьба за власть. Прежде всего вспыхнула вражда между князьями Василием и Иваном Шуйскими и князем Иваном Фёдоровичем Бельским и Михаилом Васильевичем Тучковым. Они советовали Шуйским пожаловать боярством князя Юрия Михайловича Голицына (Патрикеева), а окольничеством Ивана Ивановича Хабарова. Шуйские же не хотели, чтобы Бельские и Тучковы навязывали им своих сторонников. Это было главной причиной их борьбы, так как каждая из сторон хотела, чтобы перетянуть своих сторонников, родственников, слуг и бояр на свою сторону. Бельских поддерживали кроме родственников и бояр митрополит Даниил и дьяк Фёдор Мишурин. Но сторона Шуйских всё равно победила и взяла верх над Бельскими. Князь Василий Шуйский добивался свойства с Иваном Грозным. Для этого, будучи пятидесятилетним вдовцом, он женился на юной сестре Ивана IV Грозного Анастасии, которая была дочерью Петра, царевича Казанского. Естественно, что тогда каждая из сторон больше всего беспокоилась о своих интересах и борьбе за власть, а не о благе страны. Шуйские захватили дьяка Фёдора Мишурина, бывшего одним из самых приближенных к царю и Великому князю Василию Шуйскому. Шуйские приказали своим княжатам и боярам схватить его, ободрать, раздеть наголо и положить на плаху у тюрем и там отрубить ему голову без приказания государя. Василий Шуйский скоро после этого умер, а затем его унаследовал его брат Иван, который во всём продолжил политику и образ действий своего предшественника. Только митрополит Даниил, один из его главных противников, остался не тронут Иваном Шуйским. Даниил был только свергнут со своей епископской кафедры в феврале 1539 года и заменен сторонником Шуйского игуменом Троицкого Сергиевого монастыря Иоасафом Скрипыцыном. Но даже он был недолго сторонником Шуйского. В июле 1540 года он добился у Великого князя Ивана Грозного освободить Бельского и князь Бельский вернулся во дворец.  Освобождение Бельского застигло тогда врасплох князей Шуйских. В сердцах князь Иван, фактически правивший тогда страной, перестал ездить к государю и Великому князю и перестал в государственных делах советоваться с государём и его боярами. Он проявлял в своих делах самолюбие и корыстолюбие. Князь Иван Шуйский не имел способностей к управлению государством. В Боярской Думе – правительстве и высшем представительном органе он вёл как тиран и деспот, а во дворце величался как хозяин и вёл себя дерзко и нахально. По отношению к Ивану Грозному он проявлял непочтение и неуважение. Он позволял себе класть ноги на кресла государевы, опирался локтём на его постель. На официальных церемониях и приёмах он никогда не кланялся перед юным Иваном Грозным. Кроме того, он перелил золото казны и сделал из него богатые кубки и сосуды и приказал на них выразить имена своих предков. Его советники и приближенные на местах грабили и творили произвол и беззаконие. Они стремились найти себе лучшие места на государственной службе и получить лучшие земли. Так, например, боярин Андрей Михайлович Шуйский и князь Василий Репнин-Оболенский, которые были наместниками во Пскове, по выражению современника, свирепствовали как львы. Псковские наместники угнетали земледельцев и ремесленников непомерными налогами, придумывали преступления, делали ложные доносы и поддерживали ложных доносчиков и свидетелей. Кроме того они возобновляли старые дела, требовали подарков от богатых и хотели платить бедным людям за их работу деньги. Даже в святых обителях они искали монастырские богатства и опустошали их. Многие жители окрестностей Пскова боялись из-за произвола псковских воевод ездить в Псков. Немало людей из-за этого бежали в другие уезды и даже уезжали в другие страны.

      С этого времени при поддержке государя и митрополита Русской Церкви Бельские стали одерживать верх над Шуйскими. Летописи того времени, по словам С. Соловьева приписывают ходатайству митрополита Иоасафа и бояр также освобождение из темницы семьи удельного князя Андрея Ивановича -– жены Евфросинии и сына Владимира. Поначалу им было позволено лишь просто жить в Москве при дворе князя Андрея. Позже на праздник Рождества Христова, 25 декабря 1541 года им позволили приехать во дворец и лично увидеться с государём и Великим князем. Сына князя Андрея Ивановича, Владимиру тогда вернули отцовский удел. Ему также дали бояр и детей боярских. Только это были бояре и их дети, которые не принадлежали его отцу. Кроме сына князя Андрея Ивановича, государь, Иван Бельский и митрополит оказали милость и другому удельному князю Дмитрию, который был сыном Андрея Ивановича Углицкого, удельного князя и племянника деда Ивана Грозного, государя и Великого князя Ивана III. Этот князь просидел в оковах 50 лет. Хотя он был освобожден от оков, но из тюрьмы его не выпустили. Вероятно участь князя Дмитрия тогда никого не волновала и не вызывала интереса. У князя Владимира в отличии от князя Дмитрия тогда было много сторонников и доброжелателей, чем можно объяснить столь скорое его освобождение. При правлении Бельских ощутимо уменьшился произвол бояр, казнокрадство и злоупотребления на местах. Ряд наместников, творивших произвол и беззаконие, как например, во Пскове были сняты со своих должностей и переведены в Москву. В целом, правительство стало уделять развитию страны больше внимания и народ отдохнул от произвола наместников князя Василия Шуйского. Пскову был возвращен еще институт целовальников или присяжников. По сути Иван Бельский сделал для Пскова то, что сделал для Новгорода Иван III. Присяжные заседатели теперь могли решать в суде дела, независимо от произвола бояр. Целовальники избирались самим народом, что вызвало большое недовольство псковских наместников и наместников других уездов, которые лишились возможности наживаться и творить беспредел и беззакония.

     Возвращение удела князя Владимиру по ходатайству бояр и митрополита Иоасафа сильно встревожила противников князя Ивана Бельского. Противники Бельского и Великого государя были очень недовольны тем, что государь и Великий князь Иван IV Грозный приблизили к себе митрополита Иоасафа, князя Ивана Бельского и своих бояр. Они стали готовить заговор против Бельского и Великого князя. Этими боярами были князья Михайла и Иван Кубенские, князь Дмитрий Палецкий, казначей Иван Третьяков и их княжата, дети боярские, дворяне и многие новгородцы, которые их поддерживали. Они были сторонниками Шуйского и стремились вернуть своё влияние. Поддерживавшие их новгородцы активно участвовали в защите восточных рубежей страны от набегов казанских татар. Руководствуясь своими интересами, приближенные Ивана Грозного начали вступать в отношения и поддерживать связь с ними. При поддержке новгородцев князю Ивану Шуйскому заговорщики назначали срок явиться 3 января 1542 года в Москву из Владимира. К этому времени явились в Москву и сами заговорщики. Прежде приехал сын князя Ивана, князь Петр и Иван Большой Шереметев. С ним было 300 человек дружинников. Без совета с государём и его изволения заговорщики приехали в Москву к 3 января 1542 года и привели к присяге князю Ивану Шуйскому многих детей боярских. В ночь с 2 на 3 января 1542 года заговорщики ворвались во дворец и схватили князя Ивана Бельского. Он был схвачен и отослан в Белоозеро и заключен там в темницу. Вместе с ним были схвачены его верные друзья: Пётр Щенятев и знатный сановник Хабаров. Первого из них заговорщики извлекли из задних дверей государевой комнаты. Затем заговорщики окружили келии митрополита и едва не забросали каменьями самого митрополита Иоасафа. Он успел бежать от них на Троицкое подворье. В это же время игумен Лавры и князь Дмитрий Палецкий только именем святого Сергия смогли хотя бы немного сдержать неистовство заговорщиков, поднявших руку на самого Архипастыря. Митрополит Иоасаф пытался спастись в покоях самого государя Ивана Грозного, но двенадцатилетний государь, разбуженный воплями мятежников сам был в страхе и трепете от них. Вскоре вслед за заговорщиками в покои государевы ворвались бояре. Они схватили митрополита Иоасафа, выволокли его из царского дворца и отправили в ссылку в Кириллов монастырь на Белеозере. Затем заговорщики велели придворным священникам петь за три часа до рассвета заутреню. Заговорщики много и неистово шумели, кричали и вели себя так, словно захватили всю власть в государстве и Церкви. Они не стремились не соблюдать никаких норм приличий и благопристойностей. В эту ночь всю Москва не спела и была в ужасе и трепете. На рассвете 3 января 1542 года в Москву прискакал сам князь Иван Шуйский. Он снова возглавил московское боярство. Князь Иван Бельский был изгнан и сослан в заточение на Белоозеро, Пётр Щенятев -– в Ярославль, а Хабарова в Тверь.
Таким образом, князья Шуйские снова вернулись к власти и одержали победу над Бельскими. Однако, симпатии народа и бояр были больше на стороне князя Ивана Бельского. Наша страна слишком хорошо знала, что принесёт ей правление Шуйских, прославившихся своим казнокрадством, произволом, грабежами и убийствами. Хотя князь Иван Шуйский добился своей победы над Бельскими, он не был уверен в  прочности своего положения во власти и из-за симпатий народа и боярства князю Ивана Бельскому боялся перехода своих противников на его сторону. Князь Иван Бельский был страшен своим противникам, даже будучи в заключении на Белоозере. По этой причине он по согласию с Боярами и без извещения Государя и Великого князя приказал в мае месяце убить Ивана Бельского. В результате тремя злодеями несчастный князь Бельский, при жизни подозреваемый в тайном лихоимстве и оказавшей излишнюю милость татарам в двух Казанских войнах, был умерщвлён в темнице.

     В самой Боярской Думе состав бояр практически не изменился. Князь Дмитрий Бельский оплакивал смерть своего брата и сидел в Боярской Думе на одном из самых высоких мест, как самый старший по имени боярин. Предстояло ещё избрать в Русской Православной Церкви нового митрополита на место изгнанного Иоасафа. По своему влиянию в силу малолетства и юности Ивана IV Грозного, он был на самом высоком месте. Митрополит имел свободный доступ к государю, мог противоречить строптивым боярам и оказывать нравственное влияние на царский двор, правительство и на умы православного христианского народа. Бояре и князья Шуйские боялись ошибиться в своё выборе. Они думали 2 месяца и избрали новым митрополитом Русской Церкви новгородского архиепископа Макария. Он был славен своим умом, активной деятельностью и благочестием. При этом он любил и мирскую честь, склонив на свою сторону жителей Новгорода, желая занять место Иоасафа. Через 7 дней Макарий был в Москве наречен Первосвятителем возведён на двор Митрополичий, а еще через 10 дней посвящен. Князь Иван Шуйский, таким образом, сверг уже 2-х неугодных ему митрополитов, сделав Церковь заложником политической борьбы и бесцеремонно вмешиваясь в её дела, когда митрополит и другие священники могли обличить его пороки и властолюбие.

     После свержения князей Бельский Шуйскому недолго удалось пользоваться плодами своей победы. Вскоре он умер и главами боярства и старшими боярами остались родственники – князья Иван и Андрей Михайловичи Шуйские и Фёдор Иванович Скопин-Шуйский. Среди Шуйских старшим боярином был князь Андрей Михайлович Шуйский, который пользовался среди бояр наибольшим влиянием и авторитетом. Для Шуйских не осталось серьёзных соперников, но опасность для них исходила с другой стороны. В это время подрастал и входил в сознательный возраст Великий князь Иван Грозный. Он мог воспользоваться своим совершеннолетием, чтобы собрать и переманить на свою сторону бояр и служилых людей, надеявшихся на то, что он, когда вырастет, наведёт порядок и упрочит их положение.

     В таких непростых условиях борьбы боярской олигархии за власть рос малолетний будущий царь Иван Грозный. Он с малых лет видел постоянные интриги и произвол среди боярства, их разврат и злоупотребления властью и коррупцию и казнокрадство. Но в силу своего малолетства не мог ничего предпринять, чтобы обуздать боярский произвол и самовластие. Фактически он был ширмой, за которой от его имени боярские роды решали свои задачи и проблемы. Естественно было то, что тогда они боролись преимущественно за свои интересы и не думали о благе страны. Сам по себе Иван IV Грозный был ребёнком умным, любознательным, с развитой интуицией и воображением. Он обладал большой памятью и легко воспринимал и впитывал всё то, что окружало его. Позже его незаурядные способности, пытливый ум и феноменальная память проявились в том, что он стал писателем, шахматистом, сочинителем церковной музыки и знал практически наизусть церковный чин и мог сам организовывать и совершать церковное богослужение.  Он был с тонкой душой, легко ранимым, страстным и увлекающимся по велению своих необузданных страстей. Уже с самых малых лет Иван Грозный был предоставлен самому себе и был вынужден начать раннее взросление и самостоятельную жизнь. Если бы его покойному отцу, удалось бы дожить до совершеннолетия своего сына, то будущий царь Иван Грозный бы рос в более спокойных условиях под воспитанием и надзором своих родителей и в удалении от государственных дел. Его страстность, впечатлительность, склонность к необузданным вспышкам гнева в тихой семейной обстановке была бы в процессе воспитания хоть как-то смягчена и не проявилась бы в такой мере.

     С 8 лет Иван Грозный остался без родителей. Бояре думали только о своей выгоде и власти. Иван Грозный был предоставлен самому себе и с ним не было рядом человека, который бы направил воспитание его в нужную сторону. Будучи номинально государём и Великим князем, Иван Грозный был включён с самого раннего детства в водоворот политической жизни и боярских интриг. Ему приходилось лично присутствовать на посольских приёмах, вникать во все тонкости дворцового этикета, участвовать в отправлении от его имени государственных дел и лично быть свидетелем тому, как в ходе боярских распрей гибли и удалялись люди, которых он горячо и нежно любил, несмотря на его просьбы. При этом Ивану Грозному приходилось сознавать своё положение, при котором бояре и государевы слуги были вынуждены кланяться ему и оказывать почести как государю. Но он вскоре узнавал, что любимых их людей отдавали в тюрьмы и казнили и видел как от его имени одни группы бояр устраняли и уничтожали других бояр. Он осознавал своё положение, но в силу своего малолетства ничего не мог сделать, чтобы обуздать произвол бояр. Впечатления, какие в детстве на него произвела борьба бояр за власть и их произвол и казнокрадство и злоупотребления власть оказали на его личность и характер самое негативное влияние. Это стало одной из причин того, что Иван Грозный всю свою жизнь видел и подозревал в среде в среде бояр заговоры против него и измены. Оставшись без родителей, Иван Грозный был вынужден рано повзрослеть и взвалить на себя тяжелый груз ответственности и вынужденного участия в политике, официальных церемониях и борьбы за свои интересы и права, как ребёнка и как Великого князя Московского.

      В это же время пытливый ум ребёнка требовал своего применения и развития. Он был постоянно занят тем, что думал как отстоять свои права как государя и как ребёнка, добиться наказания своих противников и оправдать своих сторонников. За время своего малолетства Иван Грозный жадно читал все книги по священной, церковной и римской истории, русские летописи и творения святых отцов. В этих книгах и летописях он искал оправдания самодержавной царской власти и необходимости обуздание произвола мятежных бояр. С самого детства, видя то, как бояре их сторонники не щадили друг друга, он привыкал к холодному и безразличному, отстранённому взгляду на людей и не хотел обращать внимания на их нужды и чувства.

     В то время, когда Иван Грозный искал оправдания во всех трудах и книгах необходимости жесткой самодержавной власти и обуздания боярского произвола и наказания бояр, как похитителей его прав, ум его и чувства волновались тем, что на него самого бояре не обращали никакого внимания. В пылу своей борьбы бояре оскорбляли и поносили Великого князя, оскорбляли его и задевали и ранили самые нежные его чувства, оскорбляли и не уважали память самых дорогих и любимых им людей. Бояре пренебрегали развитием хороших склонностей ребёнка и всячески потакали его низменным страстям и влечениям, надеясь на то, что когда Иван Грозный вырастет, то они найдут опору в нём для борьбы со своими конкурентами и противниками. Наиболее ярко отношение бояр к нему как к государю и как к ребёнку было описано в первом письме Ивана Грозного к Андрею Курбскому. Он писал в своём письме о впечатлениях своего детства: «По смерти матери нашей, Елены, остались мы с братом Георгием круглыми сиротами; подданные наши хотение свое улучили, нашли царство без правителя: об нас, государях своих, заботиться не стали, начали хлопотать только о приобретении богатства и славы, начали враждовать друг с другом. И сколько зла они наделали! Сколько бояр и воевод, доброхотов отца нашего, умертвили! Дворы, села и имения дядей наших взяли себе и водворились в них! Казну матери нашей перенесли в большую казну, причем неистово ногами пихали ее вещи и спицами кололи, иное и себе побрали; а сделал это дед твой – Михайла Тучков». Описавши поведение князей Шуйских относительно дьяка Мишурина, князя Ивана Бельского, двоих митрополитов, Иоанн продолжает: «Нас с братом Георгием начали воспитывать как иностранцев или как нищих. Какой нужды ни натерпелись мы в одежде и в пище: ни в чем нам воли не было, ни в чем не поступали с нами так, как следует поступать с детьми. Одно припомню: бывало, мы играем, а князь Иван Васильевич Шуйский сидит на лавке, локтем опершись о постель нашего отца, ногу на нее положив. Что сказать о казне родительской? Все расхитили лукавым умыслом, будто детям боярским на жалованье, а между тем все себе взяли; и детей боярских жаловали не за дело, верстали не по достоинству; из казны отца нашего и деда наковали себе сосудов золотых и серебряных и написали на них имена своих родителей, как будто бы это было наследственное добро; а всем людям ведомо: при матери нашей у князя Ивана Шуйского шуба была мухояровая, зеленая, на куницах, да и те ветхи; так если б у них было отцовское богатство, то, чем посуду ковать, лучше б шубу переменить. Потом на города и села наскочили и без милости пограбили жителей, а какие напасти от них были соседям, исчислить нельзя; подчиненных всех сделали себе рабами, а рабов своих сделали вельможами; думали, что правят и строят, а вместо того везде были только неправды и нестроения, мзду безмерную отовсюду брали, все говорили и делали по мзде».

     Стоит отметить, что всей своей страстности и необузданности характера, феноменальной памяти и любви к знаниям и наукам, государь и великий князь был очень религиозен и набожен. Весьма трогательным было то, как он в свои 10 лет молился Богу со своим братом Юрием в Успенском храме в Москве перед Владимирской иконою Богоматери и гробом святого Митрополита Петра об избавлении Отечества от набега крымских татар во главе с ханом Саип Гиреем, когда враг в 1541 году стоял недалеко от берегов Оки. Он вслух народа молился так: «Боже! Ты защитил моего прадеда в нашествие лютого Темир-Аксака: защити и нас, юных, сирых! Не имеем ни отца, ни матери, ни силы в разуме, ни крепости в деснице; а Государство требует от нас спасения!».

     С 12-13 лет после многих лет жизни в таких условиях и обстановке и при таком воспитании Иван IV Грозный начал проявлять, по словам Андрея Курбского, склонность к жестокости. Он любил забавляться издевательством над животными, бросать их с высоты из теремов и заниматься охотой на них. Все его пестуны и бояре не препятствовали ему в этом. Поддерживавшие его бояре возлагали большие надежды на него, на то, что он будет грозным царём и поддержит их в борьбе со своими конкурентами и наведёт порядок в государстве. Бояре и пестуны всячески пользовались слабостями и порочными наклонностями и, по словам Андрея Курбского, воспитывали его на свою беду. Они всячески стремились угодить друг другу, поощряя пороки и сладострастие юного Ивана Грозного. По мере своего взросления Иван Грозный перестал ограничиваться издевательствами над животными и перешел к издевательствам ради потехи над живыми людьми. К 15 годам будущий царь любил собираться верхом на конях со знатной молодёжью и грабил всех без исключения встречающихся людей, мужчин и женщин, в слободах Москвы, издеваясь над ними и отбирая  у них имущество. Ласкатели и пестуны Ивана Грозного поддерживали всячески упражнения Ивана Грозного в его разбойнически делах и говорили: « О! Храбр будет этот царь и мужествен!». Они не понимали, что потакая слабостям Ивана Грозного и его необузданной жестокости, эта жестокость Ивана Грозного могла обернуться против них самих.

      Период юности Ивана Грозного совпал с временем возвращения к власти бояр и князей Шуйских. Это же подтверждают и показания Андрея Курбского в ответе его на первое письмо Ивана Грозного к Андрею Курбскому. Шуйские еще в первый период правления в 1538-1540 годах не уделяли воспитанию Ивана Грозного должного внимания. Так, князь Иван позволял в присутствии Великого князя Ивана Грозного класть ногу на постель его покойного отца. А Тучков пихал ногами вещи его матери. Они забывали, что в детской душе впечатления, полученные в детстве и отношение к нему как ребёнку запоминаются намного сильнее и переживаются острее. Его фактические опекуны и воспитатели могли также не заботиться должным образом об его одежде, забывали его вовремя кормить и играть с ним. Когда же Иван Грозный подрос, бояре стали возлагать на него надежды, как на Великого князя и государя. Они стали всячески потакать и угождать ему. В это время в 1542-1543 годах Воронцов стремился заручиться расположением Ивана Грозного. Шуйские сближение Воронцова с Иваном Грозным сочли для себя опасным. Да и сами Шуйские уже стали бояться Ивана Грозного и, как прежние его пестуны, и не давали таких поблажек, какие были у него раньше. Когда свергали митрополита Иоасафа и князя Ивана Бельского, Иван Грозный был в замешательстве и сильно перепуган. Когда же к нему стал приближаться князь Воронцов и Шуйские этому воспротивились, то 13-летний Иван Грозный уже сам исходатайствовал за Воронцова. Отношение бояр с Воронцовым и их поступок по отношению к Воронцову был последним проявлением на то время боярского самовольства. Молодой государь и Великий князь решил отомстить за своего любимца и напасть на Шуйского. Государь должен был тогда проявить себя первым нападением на своего противника и этим доказать всем боярам то, что он имеет силу и власть и готов исполнять все свои намерения без оглядки на своих бояр. 29 декабря 1543 года Иван Грозный повелел схватить первого советника, князя Андрея Шуйского и отдать его псарям. Псари схватили его, и волоча его к тюрьмам, жестоко убили. Другие его советники, князья Фёдор Шуйский и Юрий Тёмкин и Фома Головин, были разосланы из Москвы.

      Этот поступок Ивана Грозного сильно испугал бояр. Они боялись вызвать его раздражение и старались угодить ему. В следующем 1544 году опалы со стороны Ивана Грозного посыпались и на других бояр и советников, которых он подозревал в измене и неблагонадёжности. В декабре 1544 года в опалу попал князь Иван Кубенской. 16 декабря 1544 года он был схвачен, взят под стражу и выслан в Переяславль и там посажен под стражу. Стоит отметить, что Иван Кубенской со своим братом Михайлом возглавляли заговор против князя Ивана Бельского и митрополита Иоасафа и принимали участие в их свержении. Кроме этого, князь Иван Кубенской со своим братом упоминался и как главный противник Шуйских и Воронцова. В мае 1545 года Иван Кубенской был освобождён. 10 сентября того же года отрезали язык Афанасию Бутурлину за невежливые слова в отношении Ивана Грозного. В следующем месяце Иван Кубенской во второй раз попал в опалу. Вместе с ним жертвами опалы стали князья Пётр Шуйский, Александр Горбатый, Дмитрий Палецкий и Фёдор Воронцов. Шуйские оказались недовольны новым порядком вещей Примечательно, что вместе с Шуйскими жертвой репрессий со стороны Ивана Грозного пал Фёдор Воронцов. По словам С. Соловьёва, Воронцов в 1542 году был возвращён из-под стражи и возвращен во дворец со всеми почестями и со всеми своими уделами и имениями. Воронцов хотел сам занять место Андрея Шуйского, управлять всем в Русском государстве и раздавать всем милости и казнить от имени несовершеннолетнего государя. Летописи не говорят о том, по каким причинам Воронцов заодно вместе с Шуйскими подвергся опале. Вероятно Иван Грозный поначалу не знал о замашках и амбициях своего любимца, либо бояре ему доложили о недобрых намерениях Воронцова позже, перепутав его с  кем-то из других Шуйских. Однако, опала продлилась недолго и уже в декабре 1545 года они были помилованы и освобождены. Своему духовному отцу митрополиту Макарию в том же месяце Великий князь пожаловал своих бояр. Трудно сказать, почему Иван Грозный так менял легко своё отношение к Шуйским и другим противникам. Предполагается, что в политическую борьбу родов Шуйский и Бельских могли активно вмешиваться и остатки рода князей Глинских. Общее, что объединяло всех вельмож, была ненависть их к Шуйским, Бельским и Глинским. Вскоре князья Пётр Кубенской и Воронцов были погублены.

      В последний год перед венчанием на царство Ивана Грозного весьма примечательным случаем является поход Ивана Грозного на Коломну в связи с известием о нападении на неё крымских татар. Когда Иван вышел погулять за город, он был остановлен там новгородскими пищальниками, которые стали о чем-то бить ему челом. Иван Грозный был не расположен слушать их и отослал. По словам летописца, пищальники начали бросать в посланных Великого князя колпаками и грязью. Иван IV Грозный, видя то, как новгородские пищальники встретили его посланников, отправил к ним отряд дворян. Но пищальники оказали сопротивление и дворянам. Дворяне в ответ употребили силу и между ними и пищальниками начался бой. Пищальники стали биться с дворянами ослопами и стрелять в них из ружей, а дворяне – стрелять из луков и драться саблями. С обеих сторон от них осталось не более 5-6 человек. Великого князя не пустили принимать прямое участие в бою и он добирался до места сражения окольными путями. Всё это произвело на юного Ивана Грозного сильное впечатление. При этом он с детства привык видеть врагов не в рядах простых ратных людей. Мятеж пищальников вызвал у Ивана Грозного недобрые подозрения. Расследование мятежа новгородских пищальников он поручил не знатному человеку, но дьяку своему Василию Захарову. Подобно своему отцу он начал приближать людей за свои заслуги и умения, а не глядя на знатность их происхождения. Василий Захаров донёс Ивану Грозному, что новгородских пищальников подговорили к мятежу князья Иван Кубенской и Фёдор и Василий Михайловичи Воронцовы. Великий князь поверил на слово своему дьяку и в великой ярости приказал казнить Ивана Кубенского и Воронцовых за измену и мздоимство в земских и других делах. Летописцы же считают, что дьяк оклеветал бояр и утверждают, что они были невиновны. Единственной предполагаемой виной Фёдора Воронцова могла быть его вина в том, что хотел добиться первенства среди бояр и он имел досаду на то, когда Иван Грозный оказывал милость и приближал к себе других бояр. После расправы с Шуйскими жертвой царской немилости пал и Фёдор Воронцов. Таким образом, поддержав Ивана Грозного в его борьбе с Шуйскими и Иваном Кубенцовым и сам Воронцов стал жертвой репрессивной политики Грозного. Сторонники Грозного поддержали его расправы с теми, кого он подозревал в нелояльности ему. Они всячески приучали государя к тому, что можно быть скорым на расправу и проявлять легкомыслие в делах правосудия, жестокость и тиранство. Новые вельможи и советники Ивана Грозного своим отношением к его поведению тоже всячески приближали свою гибель подобно Шуйским. Они хотели с помощью Ивана Грозного добиться более высокого положения в государстве за счет унижения своих противников и решить свои проблемы. Они не только не сдерживали Ивана Грозного на его пути к разврату, но всячески потакали ему и одобряли.

      Иван IV Грозный проявлял своё безразличие и к трудовому народу. Он любил путешествовать по стране. Но делал он это не для того, чтобы узнать о положении дел на местах или нуждах народа и защитить его от корыстолюбивых наместников и их произвола, но единственно для развлечения, забав и охоты. Государь Иван Грозный был с братьями Юрием Васильевичем и Владимиром Андреевичем в Владимире, Можайске, Волоке, Ржеве, Твери, Новгороде, Пскове и других местах и городах. Там он занимался преимущественно охотой и заботой о нуждах двора и не внимал стону и притеснению и воплям народа о своих нуждах. Он скакал на борзых ишаках, охотился, развлекался. На это уходило много денег из казны государства, что усугубляло бедность народа и увеличивало количество слёз и жалоб.

      В таких непростых условиях формировался характер и личность Ивана Грозного. Безусловно на формирование его характера повлияли ранняя смерть его родителей, обстановка, царившая во дворе среди бояр и их интриги и борьба за свои интересы и власть. Каждая из противоборствующих сторон бояр использовала Ивана Грозного как ширму, чтобы от его имени творить беззакония. Новые пестуны и воспитатели Ивана Грозного не хотели обращать никакого внимания на его нужды и не проявляли уважения к памяти о его покойных родителях. По этой причине Иван Грозный видел в самостоятельности боярства главную угрозу и источник опасности для государства и власти и стал питать такую неприязнь к ним. Негативное влияние на формирование его характера оказало потворство его новых вельмож негативным проявлениям его характера, одобрение его страстности и жестокости и нежелание сдерживать и пресекать проявления этой необузданности, страстности и жестокости. Вопрос о формировании личности Ивана IV Грозного до сих пор является весьма сложным и спорным. На эту тему было написано много книг и статей, велось много споров и причинах жестокости и тиранства Грозного и его репрессий. Единой согласованной точки зрения среди историков и публицистов на формирование личности и характера Ивана Грозного до сих пор нет.

     В конце 1546 – начале 1547 годов выросший и повзрослевший Иван Грозный, став совершеннолетним, изъявил митрополиту Макарию своё желание жениться и венчаться на царство подобно внуку Ивана III, князю Дмитрию. Духовник Ивана Грозного, митрополит Макарий одобрил это решение и желание Ивана Грозного.

      Ещё до своей женитьбы в январе 1547 года Иван Грозный высказал желание венчаться на царство и этим он сильно удивил митрополита, бояр и народ. 16 января 1547 года утром Иван IV Грозный вышел в столовую комнату, где находились все бояре, а воеводы, князья и чиновники стояли в сенях и были богато одетыми. Духовник Ивана Грозного, благовещенский митрополит взял из его рук на золотом блюде Животворящий Крест, венец и бармы. Он в сопровождении Конюших, князя Михаила Глинского, Казначеев и дьяков перенёс их в Успенский собор. Скоро туда отправился и Великий князь. В Успенском соборе отслужили молебен. Перед Великим князем стоял духовник с крестом и святой водой. Он кропил собравшихся там людей по обе стороны от места проведения церемонии венчания святой водой. За Иваном Грозным в соборе стояли его бояре, князья, весь двор и князь Юрий Васильевич. Войдя в церковь Иван Грозный приложился к иконам. Священники пели ему многолетие. Был затем отслужен молебен. Посреди храма и на амвоне с двенадцатью ступенями были изготовлены 2 места, которые были одеты золотыми паволоками. В ногах лежали бархаты и камки. На этих местах сели государь и митрополит. Перед самим амвоном стоял богато украшенный налой с царской утварью. Архимандриты взяли и подали их Макарию. Митрополит Макарий вместе с самим Иваном Грозным и его боярами и вельможами усердно молился о ниспослании благодати на будущего царя, благословении всей его деятельности на пользу Отечеству и борьбу с врагами Отечества и христианской веры и даровании ему добродетелей. Затем митрополит возложил на него крест и было снова пропето многолетие государю и его поздравили с венчанием на царство все собравшиеся в тот день бывшие с ним люди. Затем Иван Грозный слушал Литургию и причастился святых Христовых Таин. Потом он возвратился во дворец, где он ступал с бархата на бархат и с камки на камку. Князь Юрий Васильевич осыпал нововенчанного царя в дверях и на лестнице деньгами из золотой мисы, которую нёс за ним Михаил Глинский. Когда государь вышел из церкви, народ стал обдирать всячески царское место, так как хотел иметь лоскут паволоки на память о столь важном для Отечества дне.

    С этого времени впервые Великий князь и государь всея Руси и все его преемники стали официально использовать царский титул не только в отношениях с иностранными государствами, но и во внутренних делах. В то время царский титул намного больше поднимал авторитет русского монарха в глазах не только нашего народа, но и соседних стран. По своему значению и той иерархии монарших титулов, которые были в странах Европы и Востока, царский титул Ивана Грозного приравнивал его титулам ханов татарских ханств, возникших на месте Золотой Орды, правители которых чаще всего в нашей стране назывались не ханами, а царями, а в Западной Европе царский титул приравнивался к императорскому титулу германского императора Священной Римской империи. Иван Грозный и его сторонники всячески обосновывали своё происхождение от Римского цезаря (императора) Августа, потомок которого по их утверждению жил в Пруссии и дал начало династии Рюриковичей. Доказывалась необходимость строгой самодержавной власти и борьбы с врагами и возмутителями порядка. Россия тогда позиционировалась как единственная страна, которая осталась независимой православной державой и сохранила в чистоте православную веру. Принятие царского титула для Ивана Грозного было и знаком преемственности с духовной и политической традицией Византии, где императоров в нашем делопроизводстве, летописях и обиходе также называли царями. Принятие царского титула была для Ивана Грозного и для нашей страны и знаком конца политической зависимости от Золотой Орды и её осколков. После принятия царского титула далеко не все страны Западной Европы признали за Иваном Грозным царский титул. Больше всего этому сопротивлялись Польша и Великое княжество Литовское и Русское. В ВКЛР-Беларуси и Польше противились признанию царского титула из-за того, что это означало для них признание права Русского государства на белорусские и малорусские земли ВКЛР и Польши и его права воссоединить всё наследие Древней Руси под рукой Москвы. В деловой переписке во время Ливонской войны король Польши и Великий князь Литовский и Русский Сигизмунд Август, а затем Стефан Баторий не хотели упорно называть царём Ивана Грозного. Из-за этого в русско-польско-литовско-белорусских отношениях были постоянные трения, так как Россия настаивала на сохранении за собой взятой ей части белорусских земель, включая Полоцк, Витебск и Могилёв и желании присоединить к себе Киев. Поляки и литовцы неоднократно хотели тогда добиться восстановления границ ВКЛР, какие у него были во время правления белорусо-литовского князя Витовта. Отказ Польши и ВКЛР признавать царский титул воспринимался Иваном Грозным крайне негативно и враждебно. Предполагается, что царь страдал комплексом неполноценности из-за своего сомнения в законности своего появления на свет, невенчанности Василия III и незабытого соседями России холопства деда Ивана Грозного, Ивана III.

     После венчания на царство Иван IV Грозный изъявил желание искать жену не среди дочерей иностранных правителей и монархов, а среди своих соотечественниц. При этом он не придавал большое значение тому, были ли они дворянского или боярского происхождения. Из Москвы во многие города России были отправлены гонцы, дьяки и окольничие к местным купцам, дворянам, чиновникам и другим сословиям. Был проведён смотр сотен и тысяч невест. Из всех невест выбор Ивана Грозного пал на Анастасию, дочь вдовы Захарьиной. Её муж Роман Юрьевич, был окольничим, а боярин свёкром Ивана III. Род Захарьиных происходил от Андрея Кобылы, который выехал из Пруссии еще в XIV веке. Первая супруга Ивана Грозного Анастасия Романова Захарьина-Юрьева на то время воплощала казалось бы все черты, какие должны были быть у идеальной православной христианки. Она была целомудренна, смиренна, набожна, скромна, чувствительна, добра и имела ум основательный. О красоте её подробно тогда не говорилось, так как женская красота  в то время считалась сама собой разумеющейся необходимой принадлежности царской невесты. 13 февраля 1547 года в храме Богоматери был совершен обряд венчания царя Ивана Грозного со своей невестой Анастасией. Он был совершен пышно и торжественно. При его совершении митрополит говорил царским новобрачным проникновенные слова. Он при совершении чина и Таинства венчания говорил такие слова напутствия молодым супругам: «Днесь таинством Церкви соединены вы навеки, да вместе поклоняетесь Всевышнему и живете в добродетели; а добродетель ваша есть правда и милость. Государь! люби и чти супругу; а ты, христолюбивая Царица, повинуйся ему. Как святый крест Глава Церкви, так муж глава жены. Исполняя усердно все заповеди Божественные, узрите благая Иерусалима и мир во Израиле». Царская свадьба праздновалась несколько дней всем народом, боярами, правительством и духовенством. Царь осыпал подарками богатых, а царица Анастасия творила милостыню бедным. Народ и бояре радовались венчанию Ивана Грозного на царство и его женитьбе. После венчания Анастасия сохранила все свои прежние добродетели и продолжила помогать своему супругу в правлении и благотворить нищим. Она по-прежнему была набожна и предпочитала уединение весёлым пирам во дворце. После веселых пиров дворца первую неделю Великого поста царь со своей супругой неделю провели в Троицкой Сергиевой Лавре, куда они дошли пешком. Там они усердно молились у гроба Святого Сергия.

     В первое время своего самостоятельного правления до пожара и восстания в Москве в 1547 году царь продолжал проявлять свою страстность и необузданность своего характера, склонность к вспышкам гнева, любовь к охоте и жестоким развлечениям. Даже женитьба и мягкий нрав его первой жены Анастасии и венчания на царство мало, что поменяли в его характере и нраве. В государственных делах он любил показывать себя царём прежде всего в казнях и опалах, а не в мудрых делах государственного управления и обустройства Российского государства и укрепления всех сторон его жизни. Молодой царь казнил и ссылал по-прежнему всех, кого подозревал в измене и нелояльности к нему и возвышал и всячески приближал к себе своих любимцев. Вместо Шуйских Иван Грозный возвысил теперь Глинских. Род Глинских, как и их предшественники Шуйские тоже занимались казнокрадством, произволом, захватом самых лучших земель и буквально купались в богатстве, роскоши и почете. Они требовали от более низших властителей и чиновников раболепия и почитания. Кто преклонялся перед Глинскими, тот считался фактически властителем в России и мог требовать от себя беспрекословного подчинения. На местах это обернулось произволом и многочисленными злоупотреблениями со стороны местных чиновников. Так, например, жители Пскова, одного из последних присоединённых свободных городов к Русскому государству, неоднократно жаловались на притеснения со стороны псковского наместника, князя Турунтая Пронского. Царь в это время был весной 1547 года в селе Островки. Туда к нему вышли 70 челобитчиков и они излагали ему все свои жалобы и обосновывали свои претензии к псковскому наместнику. Царь не стал слушать их. Он вскипел гневом, затопал ногами, лил на них горящее вино и палил бороды и волосы. Затем он повелел раздеть их и положить на землю. Челобитчики и народ ожидали уже казни или серьёзного наказания, но в это время до царя дошла весть о том, что в Москве упал вечевой колокол. Царь напуганный этим известием быстро ускакал назад в Москву и отменил казнь псковских челобитчиков и народа. Они вздохнули с облегчением. Честные бояре с потупленным взором безмолвствовали во дворце, скоморохи шутили и забавляли царя, льстецы славили его мудрость, а царица Анастасия горячо молилась Богу об избавлении России от напастей и о вразумлении своего супруга. Вскоре Бог услышал её. Надобно было произойти серьёзным потрясениям, которые бы впечатлили Ивана IV Грозного и побудили бы его серьёзно задуматься о своей жизни и поведении.

      Таким потрясением, которое на время смирило горячий, жестокий и необузданный нрав Ивана Грозного, стал пожар в Москве. В это время Москва, как и все остальные города, за исключением крепостных стен и каменных церквей и соборов, была застроена деревянными домами и строениями. К началу самостоятельного правления Ивана Грозного в ней значительно возросло число жителей, торговых посадов и слобод ремесленников. Туда стекались все лучшие торговцы и ремесленники. В пределах современного Московского Кремля деревянным домам и строениям уже было тесно и они чуть ли не стояли друг на друге. Сильно разросся и Китай-город, в котором тоже стала многолюдно и его торговые кварталы и слободы ремесленников значительно выросли и уплотнились. Пожар в Москве начался 12 апреля 1547 года в Китай-городе. Там сгорели торговые лавки с богатыми товарами, гостиные казённые дворы, Богоявленская обитель и другие строения и в частности практически все дома от Ильинских ворот до Кремля и Москвы-реки. Сильно пострадала Высокая башня, где находились запасы пороха. Она взлетела на воздух и её кирпичи попадали в реку и запрудили её. 20 апреля сгорели дотла кварталы ремесленников в районе реки Яузы, где проживали гончары и кожевники. 3 июня 1547 года упал большой колокол благовестник. 24 июня около полудня  в результате самой страшной и сильной буре начался небывалый на то время пожар в Москве, котором весь город, кроме крепостных стен Кремля сгорел дотла. Пожар начался за рекой Неглинной и на Арбатской улице с церкви Воздвижения, а затем быстро дошел до стен Кремля, Китай-города и Большого Посада. Весь город был охвачен густым дымом. Всё горело и плавилось и выгорало дотла. Многие люди задохнулись от дыма либо сгорели заживо, не успев даже выбежать на улицу и спасти хоть немногое из того имущества, какое у них было. Даже каменные стены трескались и осыпались от невыносимого жара, а металл тёк рекой. Распространение пожара усугубляли взрывы пороха, хранившиеся в башнях крепостных стен Кремля и других частей города. Сгорел дотла даже царский дворец и выгорели дотла царские палаты, казна, сокровища, древние книги, хартии и мощи святых угодников. Митрополит Макарий в это время молился Богу в Успенском соборе, будучи охваченным огнём и задыхаясь от дыма. Митрополита тогда силою вывели из собора и хотели спустить его оттуда на верёвке из тайника к Москве-реке. Митрополит не удержался, упал и расшибся и едва  живой был отвезён в Новоспасский монастырь. Из горящего собора удалось от огня спасти только образ Марии, написанный Святым Петром митрополитом и правила церковные, привезённые Киприаном из Константинополя. Славная Владимирская икона Богородицы осталась висеть на своём месте. К счастью огонь не не проник в само здание церкви и разрушил только паперть и кровлю. К вечеру буря затихла и к утру пожар прекратился. Но еще несколько дней дымились и тлели развалины кварталов и слобод от Арбата и Неглинной до Яузы и до конца Великой улицы, Варварской, Покровской, Мясницкой, Дмитровской и Тверской. Огонь не пощадил тогда сады и огороды жителей Москвы и обратил всё в пепел. Заживо от пожара сгорело тогда 1700 человек. Масштабы бедствия произвели такое впечатление на современников, что их невозможно было вообразить и описать словами. Выжившие люди бродили по Москве с чёрными лицами и опалёнными волосами как тени, разыскивая своих детей, супругов, остатки своего имения и выли от бедствия и обрушившегося на него горя. Царь в это время уехал в село Воробьёво, чтобы как бы не видеть народного бедствия. Царь повелел в первую очередь отстроить Кремль, царский дворец и палаты и жильё и дворцы бояр, дворян, купцов и других богатых людей. О нуждах трудового народа никто тогда не думал и не беспокоился и не спешил помочь жителям Москвы, оставшихся без крова и средств к существованию. Этим сразу воспользовались противники Ивана IV Грозного и князей Глинских: духовник Ивана Грозного, протоиерей Феодор, князь Скопин-Шуйский, боярин Иван Петрович Фёдоров, князь Юрий Тёмкин, Нагой и Григорий Юрьевич Захарьин, дядя царицы Анастасии. Они составили заговор против царя и воспользовались для своих целей недовольством и озлоблением народа от бедствия в своих целях.

     На следующий день царь поехал с боярами в Новоспасскую обитель навестить митрополита. Там собрались его духовник и князь Скопин-Шуйский и их сторонники. Они объявили царю о том, что Москва сгорела из-за заговора волшебников и злодеев. Поначалу царь очень сильно удивился, но затем повелел расследовать боярам тщательно все обстоятельства дела и проверить причастность волшебников к пожару. Через 2 дня 26 июня 1547 года в воскресенье Иван Грозный вернулся в Кремль и собрав на площади народ, велел выяснить, кто был виновником пожара в Москве. Народ единодушно сказал, что в пожаре виноваты Глинские и требовал выдачи им князей Глинских и расправы над ними. По его словам, княгиня Анна вынимала сердца из мертвых людей, клала их в воду и кропила этой водой улицы Москвы, объезжая город. Эту басня придумали заговорщики, но и без этого у народа были причины недовольства Глинскими. Бабушка царя, княгиня Анна со своим сыном Михаилом в это время находилась в своём поместье во Ржевском. Другой её сын, князь Юрий в это время стоял среди бояр на площади в Кремле. Бояре подстрекали народ к восстанию  и пытались направить его недовольство в нужную им сторону. Князь Юрий попытался укрыться от толпы разбушевавшегося народа в Успенском соборе Кремля. Вскоре туда вломилась озверевшая толпа. Князя Юрия, родного дядю царя, они убили прямо в храме и выволокли его тело из Кремля и бросили его на лобном месте. Народ разграбил затем имения Глинских и убил множество их слуг и детей бояр из Северской страны, которых по ошибке приняли за Глинских. В Москве как бы воцарилась анархия и беззаконие и власть правительства на время словно исчезла. Однако, самого князя Михаила Глинского и его имения восставшему народу было мало. Через 3 дня народ явился в село Воробьёво, где был в это время царь и стал требовать от него выдачи бабушке его, княгини Анны Глинской, матери Елены Глинской и её сына Михаила, которые по утверждению восставших прятались в покоях во дворце у него. Иван Грозный в ответ призвал схватить и казнить крикунов, а те, кто уцелел быстро разбежались туда, откуда они пришли. В восстании народа, по словам летописца, были заинтересованы такие люди, как благовещенский протопоп Фёдор Бармин, князь Фёдор Скопин-Шуйский, князь Юрий Тёмкин, Иван Петрович Челяднин, Григорий Юрьевич Захарьин и Фёдор Нагой. Они подговорили народ восстать против любимцев царя, князей Глинских, чтобы вернуть свою власть. В годы малолетства Ивана Грозного Шуйские были фактическими правителями страны и могли от его имени творить произвол и беззаконие и грабить казны государства. Когда Иван IV Грозный возмужал и приступил к самостоятельному управлению страной, он казнил князей Ивана Кубенского, Фёдора Воронцова и Андрея Шуйского, Шуйские уже боялись выступать против Ивана Грозного и его сторонников, князей Глинских. Они решили направить недовольство народа после пожара в Москве 1547 года против своих соперников Глинских. Но добиться восстановления своего положения и своих позиций им не удалось. Стоит отметить, что виновники и подстрекатели восстания действовали настолько хитро, что ничем не выдали своей прямой причастности к восстанию народа 26 июня 1547 года. Даже сам князь Михаил Глинский настолько испугался, что отчаялся вернуть своё пошатнувшееся положение и так испугались недовольство народа, что бежали в ВКЛР, но на пути в Белоруссию были схвачены князем Петром Шуйским. Они побыли немного под стражей, а затем были отданы на поруки и прощены, так как они бежали по неразумию, испугавшись повторения для себя судьбы Юрия Глинского. Могущество Глинских, как и Шуйских рухнуло как карточный домик, но к их противникам не перешло. Иван Грозный приблизил к себе таких советников, как Алексея Адашева, священника придворного Благовещенского собора, протопопа Сильвестра и других сторонников.

     Пожар в Москве 1547 года произвёл на тонкую и страстную натуру Ивана Грозного сильное впечатление. При всей своей страстности и необузданности Ивана Грозного, он еще не был испорчен и развращен настолько, что не был способен к покаянию и доброму влиянию. Проповедь протопопа Сильвестра произвела на Ивана Грозного такое сильное впечатление, что в пожаре в Москве он видел Божий знак и решил круто изменить свою жизнь в сторону добродетелей и заботы о государстве (царстве) Российском и его народе. С этого времени протопоп Сильвестр стал новым фактическим духовником Ивана Грозного, который влиял на царя вплоть до 1563 года положительно. Он поощрял добродетели Ивана Грозного, побуждал его хранить верность своей жене, духовно окормлял Ивана Грозного и давал ему советы по управлению государством. Сам Иван Грозный о том, какое впечатление произвёл на него московский пожар и как он круто изменил его жизнь, писал Собору для устройства церковного так: «Нельзя ни описать, ни языком человеческим пересказать всего того, что я сделал дурного по грехам молодости моей. Прежде всего смирил меня бог, отнял у меня отца, а у вас пастыря и заступника; бояре и вельможи, показывая вид, что мне доброхотствуют, а на самом деле доискиваясь самовластия, в помрачении ума своего дерзнули схватить и умертвить братьев отца моего. По смерти матери моей бояре самовластно владели царством; по моим грехам, сиротству и молодости много людей погибло в междоусобной брани, а я возрастал в небрежении, без наставлений, навык злокозненным обычаям боярским и с того времени до сих пор сколько согрешил я перед Богом и сколько казней послал на нас Бог! Мы не раз покушались отомстить врагам своим, но все безуспешно; не понимал я, что господь наказывает меня великими казнями, и не покаялся, но сам угнетал бедных христиан всяким насилием. Господь наказывал меня за грехи то потопом, то мором, и все я не каялся, наконец Бог наслал великие пожары, и вошел страх в душу мою и трепет в кости мои, смирился дух мой, умилился я и познал свои согрешения: выпросив прощенье у духовенства, дал прощение князьям и боярам». Андрей Курбский писал в своём ответе на письмо Грозного о том, что из Новгорода в утешение к Ивану Грозному прибыл безвестный протопоп Ивана Сильвестр. Однако из слов Курбского не следует, что протопоп Сильвестр внезапно приехал в Москву после событий московского пожара 1547 года. Более вероятно, что он служил в придворном Благовещенском соборе и жил в Москве задолго до событий 1547 года. Сергей Соловьёв пишет о том, что в Царственной книге содержатся сведения о том, что протопоп Сильвестр был дружен с удельным князем Владимиром Андреевичем и его матерью. По его ходатайству они были освобождены от заключения, когда в 1540-1542 годах страной фактически правили князья Бельские. О повторном заключении Владимира Андреевича и его матери ничего неизвестно. Это говорит о том, что уже задолго до событий 1547 года протопоп Сильвестр играл важную роль в политике и имел большое влияние.

     Период правления Ивана Грозного между событиями московского пожара 1547 года и смертью его первой жены Анастасии в 1560 году и введению затем опричнины в 1565-1572 годах был, пожалуй, одним из самых счастливых периодов в жизни России в XVI веке. Благотворное влияние на Ивана IV царицы Анастасии, протопопа Сильвестра и новых советников Ивана Грозного способствовали изменению его характера в лучшую сторону и проведению многих прогрессивных реформ и полезных начинаний в жизни страны. В это время из приближенных Ивана Грозного во главе с Алексеем Адашевым, протопопом Сильвестром, Андреем Курбским и другими советниками сформировался круг избранных лиц, получивших в истории название Избранная Рада. Она не была официальным государственным учреждением, но фактически стала первым самостоятельным полноценным правительством Российского государства, которое сосредоточилось на решении преимущественно административных вопросов и выработке важнейших решений внутренней и внешней политики. Самым главным приближенным лицом и фактически советником и первым министром Ивана Грозного стал Алексей Адашев, а советником и духовником царя протопоп Сильвестр. Официальным высшим органом власти осталась Боярская Дума. Но после того, как функции центрального правительства на время перешли к Избранной Раде, за Боярской Думой остались только совещательные и представительные функции. С 1549 года стали проводиться расширенные заседания Боярской Думы, которые стали называться Земскими Соборами. За время правления Ивана Грозного Земские Соборы собирались довольно часто и при нём всего их было созвано 17. Даже, когда в стране свирепствовала опричнина, Иван Грозный не стал отказываться от проведения Земских Соборов и периодически даже тогда созывал он их для обсуждения важнейших вопросов жизни страны. Так, в частности Иван Грозный созвал Земской Собор в 1566 году Земской Собор для решения вопросов и финансовых расходов в ходе Ливонской войны. Земские Соборы представляли интересы всех сословий и классов, кроме крепостных крестьян, и на них решались важнейшие вопросы, затрагивавшие их интересы. Фактически Земские Соборы положили начало зарождению российского парламентаризма в Российском царстве, но постоянно действующими представительными и совещательными органами власти они не стали. Россия стала превращаться в сословно-представительную монархию, напоминавшую аналогичный общественно-политический строй стран Западной Европы. Но по сравнению с парламентом Англии, Генеральными Штатами во Франции, кортесами в Испании роль Земских Соборов в политической жизни страны была весьма слаба и при правлении Ивана Грозного по форме своего правления Россия стала авторитарным государством и стала тяготеть к восточной деспотии и самодержавию, многое переняв в своём строе от Золотой Орды и Византии.

     В развитии Российского государства и его политической жизни и управлении большую роль продолжали играть приказы, которые стали складываться еще в период объединительной политики Ивана III. Это были исполнительные и административные органы центрального управления, которые решали определённый круг вопросов или решали вопросы управления определённой территорией страны комплексно. Во главе каждого приказа, бывшего прообразом и аналогом современного министерства, находился думный дьяк. Он имел аппарат, состоявший из своих помощников, секретарей, канцелярии и других чиновников. Каждый приказ отвечал за определённый круг вопросов управления или территорию. Он следил за исполнением законов и  поручений и приказов царя, Боярской Думы и Избранной Рады, принимал важнейшие решения по тем поручениям, которые давали ему царь и бояре и отчитывался перед царём и правительством (боярами и советниками царя) о том, как он исполнил их поручения. Стоит отметить, что думные дьяки официально по закону и обычаю не считались членами Боярской Думы и Избранной Рады (правительства), но приглашались на их заседания и могли и должны были лично присутствовать на их заседаниях и принимать участие в обсуждении важнейших вопросов внутренней и внешней политики, принятии важнейших решений по этим вопросам и отчитываться перед царём, его советниками и боярами в том, как они исполнили их поручения и решения. Фактически такое участие думных дьяков в работе центрального правительства и высшего верховного и представительного органа власти делало их по своему статусу министрами. При этом между заседаниями Боярской Думы и Избранной Рады каждый думный дьяк как глава приказа работал и отвечал за свои поручения самостоятельно.
К середине XVI века в начале самостоятельного правления Ивана Грозного сложилась более-менее четкая система приказов. Важнейшими из этих приказов согласно Судебнику 1550 года были: Поместный приказ, Стрелецкий приказ, Посольский приказ, Пушкарский приказ, Бронный приказ, Разбойный приказ, Печатный приказ, Сокольничий приказ, Холопий приказ, Челобитный приказ, Ямской приказ и Земский приказ. Из территориальных приказов можно назвать такие приказы, как Галицкая четверть, Устюжская четверть, Новая четверть и Казанский приказ. Всего же в стране насчитывалось около 80 приказов  и ведомств. Такие приказы, как Стрелецкий, Печатный, Ямской (он отвечал за связь меду населёнными пунктами), Посольский и ряд других приказов были новыми приказами для страны и они были образованы примерно в 1553-1558 годах. Посольский приказ был в числе первых приказов. Он возник раньше всего и был прообразом Министерства иностранных дел. В нём содержался обширный штат переводчиков, решались вопросы сношений с иностранными государствами, направления посольских миссий за рубеж и приём иностранных посольских делегаций.

     В 1549 году на основе Боярской Думы царь со своими советниками решил созвать и избрать Земский Собор. Царь хотел добиться успокоения в российском обществе после событий московского пожара 1547 года, заручиться поддержкой в своей политике со стороны всех важнейших классов и сословий. В Земский Собор были избраны представители от бояр, дворян и духовенства. Кроме них на Собор были приглашены и избраны представители купечества, ремесленников городских посадов и черносошных (государственных) крестьян, т. е. от всех общественно-экономических классов и сословий, которые были лично свободны и не были феодально зависимыми людьми. Крепостные крестьяне к участию в работе Земского Собора допущены не были.
В 1550 году Иван IV Грозный составил на основе Судебника Ивана III 1497 года новый Судебник 1550 года. Многие законодательные нормы в новой редакции Судебника и правовые обычаи остались прежними. Но в этой редакции Судебника появились нормы, закрепившие привилегии феодально-поместного дворянства. Была подтверждена норма Юрьева дня (27 ноября), когда крестьянин из-за притеснений своего господина мог уйти к другому феодалу. По новой норме о Юрьевом дне крестьянин, желая уйти от своего феодала, должен был заплатить ему «пожилое», чтобы компенсировать помещику потерю доходов из-за утраты рабочих рук. Дворянство теперь могло осуществлять судопроизводство по отношению к своим крестьянам и по вопросам, касающимся их интересов.

      Еще одной важной нормой нового Судебника и реформой Избранной Радой была отмена системы кормлений местных чиновников. До этого времени уездами управляли назначенные царём наместники, а волостях, городах и сёлах местными делами занимались воеводы. Все они по происхождению были представителями феодально-поместного дворянства и средства для своего существования получали от крестьян и ремесленников непосредственно в натуральном виде в форме ренты и налога. Поначалу крестьяне и ремесленники просто отдавали воеводе, волостелю и другим чиновникам часть своего труда. Сама система кормлений исторически сформировалось еще во времена Древней Руси на основе полюдья, когда Великий князь Киевский сам лично объезжал подвластные ему племена и земли и собирал с них дань и разбирал их дела и споры. По мере роста территории Руси Великий князь и правительство уже не могли постоянно объезжать свои владения и стали в местные волости назначать своих наместников и их помощников. На протяжении X-XIV веков эта система содержания наместников Великого князя продолжала совершенствоваться и окончательно в известном нам виде сложилась в XV-XVI веках.  По мере формирования товарно-денежных отношений в XV-XVI веках чиновники стали требовать крестьян и ремесленников продавать продукты своего труда и вырученные деньги отдавать им. В результате многие местные чиновники стремились обогатиться за счет трудового народа, творили произвол в делах суда и коррупцию. Местное население неоднократно жаловалось царю на злоупотребления чиновников на местах и требовало отмены системы кормлений. Дело доходило даже до открытых восстаний из-за протестов против злоупотреблений местных чиновников. По реформе местного управления 1555 года вместо назначаемых из Москвы чиновников, живших на продовольственный налог и на деньги от выручки крестьян и ремесленников, вынужденных продавать свои товары и отдавать деньги чиновнику, на местах из числа дворян стали избираться губные старосты и городовые приказчики. До реформы управления чиновники подбирались по знатности своего происхождения из боярских и дворянских феодальных родов и все были по своему происхождению принадлежащими классу феодалов. Чем выше по степени знатности был претендент на государственную должность, тем выше положение в органах государственной власти он мог занять. Учитывалась и степень старшинства кандидата в чиновники на государственную службу и заслуги его предков. Старшие родственники всегда имели преимущество перед младшими. Если, например, сын боярина проявил себя хорошо на службе, то он имел приоритет перед своим двоюродным братом, отец которого ничем не отличился и не прославился. Это было началом зарождения системы местного самоуправления и сделало местную власть более подконтрольной народу и снизило злоупотребления на местах и упорядочило судопроизводство. В избрании новых чиновников правительство руководствовалось теперь не знатностью происхождения, а личными заслугами и качествами человека. Чаще всего новые чиновники избирались из простолюдинов и детей купцов и духовенства, а не только незнатных дворян. На должность ямских дьяков стали брать даже выходцев из крестьян. Они должны были отвечать за содержание ям, места где содержалась смена лошадей, поддерживать связь и сообщение между городами и деревнями и сёлами и при этом у них не было большой возможности обогатиться на этой работе и нажиться на ней. Примечательно, что и первый министр Ивана Грозного Алексей Адашев был незнатным человеком. Ему Иван Грозный поручил рассмотрение челобитных и других жалоб народа, право решения судебных дел, какие не удалось правильно решить на местах. Сторонников старых удельных порядков эти реформы сильно раздражали, так как посягали на их власть и привилегии. Это привело к росту оппозиции части феодалов, духовенства и чиновников новой власти.
Полностью система местничества не была упразднена и вплоть до правления царя Фёдора Алексеевича она частично сохранялась. Только в 1682 году система местничества была полностью упразднена решением служилых людей на Земском Соборе для укрепления армии. По этой причине между знатными родами возникали споры в борьбе за власть и должности. Все эти споры между чинами разбирались царём Иваном Грозным и в Разрядном приказе. Всего было примерно 33 таких спора между чиновниками из-за знатности их происхождения. Чаще всего они были между военными чинами. Изредка спорили между собой представители дворянства. Дело доходило до того, что даже на придворных церемониях и за царским столам придворные чины спорили между собой о своём старшинстве и положении. Такими были, например, споры между Годуновым и князем Сицким на свадьбе Ивана Грозного. Всего же было 3 таких челобитья  царю среди придворных чинов. Решение споров по местничества заканчивалось чаще всего тем, что челобитчика ставили ниже того, на кого он жаловался. Довольно часто решение споров заканчивалось тем, что местническим лицам не давали никакого счета, а во избежание распрей и беспорядков спорящие стороны, как правило, воевод отправляли на государственную службу в  другие города и сёла и довольно далеко от их прежнего места службы (см.:  Валуев Д. Исследования о местничестве [Текст] / Д. Валуев // Типогр: Августа Семена. М., 1845 г. стр. 1—166). Многие историки систему местничества жестко критикуют. Историк Дмитрий Володихин, наоборот, считает, что при всех своих недостатках местничество примиряло служилых феодальных аристократов и позволяло худо-бедно избегать гражданских войн и потрясений (см.:  Володихин Д. М. Князь Дмитрий Иванович Хворостинин [Текст] / Д. М. Володихин // Воеводы Ивана Грозного. Изд-во «Вече». Москва, 2009). Стоит отметить, что в ходе Земской реформы 1555-1556 годов царь запретил спорить из-за родства боярам и княжатам с воеводами. Вполне вероятно, что Иван Грозный и этим заслужил у своих современников и их потомков ненависть, так как он посягнул на удельные порядки и стал активно и непримиримо бороться с произволом и беззаконием чиновников и сдержать их желание обогатиться за счет занимаемой должности и народа. Несмотря на все суровые меры и наказания для взяточников и коррупционеров со стороны Ивана Грозного и его правительства, полностью победить и изжить коррупцию не удалось. Взяточничество и торговля чинами и почестями хоть и в меньшей мере, но остались живучими и полностью никуда не исчезли. Не помогло даже введение наместникам царя и местным чиновникам постоянного жалованья и перехода к оплате их труда.

     Важнейшей реформой Ивана Грозного, позволившей значительно повысить обороноспособность Российского царства и позволившей России покорить татарские Казанское, Астраханское и Сибирское ханства и отразить набег крымских татар в битве при Молодях в 1572 года стала реформа армии 1550-1571 годов. До военной реформы Ивана Грозного основой армии Российского государства было дворянское ополчение. Дворяне находясь на военной службе, получали земли, занимались военной подготовкой и набирали на военную службу воинов, как правило, из крестьян и ремесленников. В решении вопросов, кто будет возглавлять поход и подчиняться на поле боя также большую роль играло местничество. Спор о знатности военачальников мешал им соблюдать дисциплину и субординацию и снижал эффективность войска и его боеспособность. При этом более способные дворяне, даже будучи менее знатными, не могли в полной мере проявить себя в качестве командиров. Реформа армии диктовалась централизацией Российского государства, решением назревших внешнеполитических задач и отражением набегов казанских и крымских татар.
 
      Военная реформа Ивана Грозного началась с подписания 1 октября 1550 года Иваном Грозным указа о переселении в Москву «тысячи лучших слуг». Они были собраны и переселены из многих городов и уголков нашей страны и получили поместью в пределах 60-70 км от Москвы. Все эти «тысячники» в зависимости от своего положения и выполняемых ими обязанностей, которые возложил на них царь делились на 3 статьи. В соответствии с ними они получали земельные наделы площадью соответственно 100, 75 и 50 га. По мнению ряда историков все эти меры диктовались территориальным расширением государства и необходимостью большей мобильности служилых людей, увеличение численности «государева полка», так как переселённые дворяне были обязаны принимать участие в крупных военных походах царя и поставлять в зависимости от размера надела необходимое количество бойцов.
   
     Поступавшие в стрелецкие полки воины обеспечивались государством земельным наделом для пропитания себя и своих семей. Им предоставлялись налоговые льготы, возможность заниматься торговлей и военная амуниция, которая стала изготавливаться в государственных ремесленных мастерских по единому образцу, что облегчило и упростило задачи снабжения воинов необходимым обмундированием. Все эти меры и льготы облегчили и ускорили набор воинов на военную службу в новые стрелецкие полки и дворянское ополчение отошли со временем на второй план и стало играть в армии вспомогательную роль.

     Несмотря на то, что частично удалось решить проблему обеспечения армии служилыми людьми, её характер как дворянского ополчения всё еще продолжал сохраняться и мало годился для решения военных задач. Поэтому Иван Грозный принял решение о наборе на пожизненную военную службу 3000 стрельцов, из которых составили 6 приказов. Рядовыми военнослужащими в стрелецких полках были простолюдины, но их командирами выступали дети боярские. Первое время стрельцы продолжали сражаться только при помощи холодного оружия: мечей, сабель и копий. Затем стрельцам были приписаны пушкарские расчеты. С этого времени в руках наших воинов появилось огнестрельное оружие и было положено начало созданию впервые полноценной национальной профессиональной армии: «В лето 7058 (1551) учинил у себя Царь и Великий князь Иван Васильевич выборных стрельцов с пищалей три тысячи человек и велел им жити в Воробьевской слободе, а головы у них учинил детей боярских; <…> Да и жалования стрельцам велел давати по четыре рубля на год» Владение эффективным огнестрельным оружием давало преимущество нашему войско и помогло взять Казань в октябре 1552 года. С этого времени взятие крепостей неприятеля значительно облегчилось и ускорилось и стало меньше необходимости их многомесячной осады.

     Военная реформа существенно ограничило местничество в армии. Так, местничество между полковыми воеводами и дворянами было отменено. Независимо от своего происхождения дети бояр зачислялись в стрелецкий полк рядовыми. К полковым воеводам теперь приписывались «лёгкие» и «меньшие» воеводы. Каждые из групп воевод должно были вести местнические споры только между собой, но при этом каждый первый воевода должен был считаться с каждым вторым. При этом первый воевода одного полка не мог спорить о местах со вторым воеводой другого полка. На время войны все местнические споры теперь запрещались.

     После третьего Казанского похода 1552 года был произведён набор боярских детей по сотням различных полков. В основном это были конные сотни. Создание конных сотен позволило уменьшить количество и случаев местнических споров, так как в дворянском ополчении споры о местничестве и знатности рода воспринимались дворянами очень болезненно. Вместо дворянского ополчения на время военных действий создавались небольшие разведывательные или тактические отряды. Они состояли из 100-200 человек и во время военных походов становились постоянной боевой единицей армии. С введением конных сотен значительно изменился состав армии. Если до 1550 года государев корпус «боярских детей» состоял из 1000-1500 бойцов, которые делились на 5 полков, каждый из которых возглавляли по два воеводы, то после сотенной реформы корпус боярских детей стал делиться на 3 полка по 200-500 воинов в каждом. К каждому полку дополнительно приписывался корпус сотников.

      В 1555-1556 годах произошло законодательное закрепление результатов военной реформы. Избранная Рада во главе с Иваном IV Грозным приняла документ «Уложение о службе». Этот закон ввёл единый порядок службы во всех сотнях и полках и для всех владельцев вотчин и поместий. У тех дворян, кто был нерадив и не отличился в военной службе и не предоставил государству нужное количество бойцов излишки земель изымались из их владения и передавались тем, кто добросовестно нёс военную службу. Уложение о службе ввело следующие нормы, ставшие обязательными для всей армии. Служба в армии стала наследственной и пожизненной и поступление на военную службу начиналось по достижении 15 лет. Каждый дворянин был обязан поставить государственному дворянскому войску необходимое количество воинов. Оно определялось по размеру участка земли, которым владел дворянин. По существовавшей тогда норме предоставления воинов за каждые 50 га земли государственной армии предоставлялся 1 пеший воин, а за каждые 100 га земли -– 1 конный воин. Если дворянин поставлял государству воинов меньше положенной нормы, то он должен был выплатить государству большой штраф, а если он во время походов не предоставлял воинов и не посещал военные смотры, то мог лишиться своего земельного надела. Кроме этого в армии стало обязательным проведение регулярных военных смотров. В случае, если дворянин перевыполнял план по предоставлению воинов, то он награждался государством и получал премию.

      По мере роста территории Российского государства и усложнение решаемых им военных задач были созданы правительством отдельные органы военного управления, которые решали вопросы управления армией и её материального обеспечения и координации её действий  в случае войны. Такими органами государственной власти стали Стрелецкий приказ, Пушкарский приказ (создан в 1570 году) и Бронный приказ (создан в 1573 году). Стрелецкий приказ был создан на основе Стрелецкой избы. Он отвечал за управление и организацию стрелецкого войска и городовых казаков. Также он решал вопросы распределения денег и продовольствия и снаряжения, организацию военной службы и приём новых членов на военную службу. Пушкарский приказ был образован в 1570 году на основе Пушечного стола. Он отвечал за артиллерию при Стрелецком приказе и занимался вопросами производства артиллерии, строительство оборонительных засек и литьё колоколов. Бронный приказ отвечал за вопросы организации и изготовления различных типов брони, луков и самострелов.

      Появление стрельцов в виде выборных стрелецких полков не означало, что стрелецкое войско зародилось исключительно в 1550 году. Известны случаи, когда стрельцы (пищальники) активно применялись в пограничных войнах России с ВКЛР-Белоруссией в борьбе за отвоевание у Литвы наследия Древней Руси и в войнах с Казанским ханством. Не все даже дореволюционные источники подтверждают, что впервые стрельцы появились именно в 1550 году. В своих «Хронологических выписках» по истории России К. Маркс отметил, что уже в 1545 году Иван Грозный незадолго до своего воцарения учредил постоянную личную охрану (нем. Leibwache). Её он назвал стрельцами, так как она была вооружена огнестрельным оружием в виде пищалей вместо луков и колчанов. Частью этой охраны Великий князь укрепил действующее российское войско. Утверждение Маркса находит подтверждение в ряде других отечественных источников. В июне 1546 г. на Казанское ханство был посажен сторонник московского правительства касимовский царь Шах-Али, посланный из Москвы 7 апреля того же года. В «Сказании о зачатии царства Казанского» говорилось по этому поводу, что Шах-Али отправился в Казань в сопровождении трехтысячного отряда татар и не взял с собой «ни огненных стрельцов», ни «наряда» (артиллерии) (см.: Чернов А. В. Вооруженные силы Рyccкого Государства в XV-XVII вв. [Электронный ресурс]. -– Режим доступа: http://www.hrono.ru/libris/lib_ch/chrnv02.html).

      Создание постоянной действующей армии в форме дворянских стрелецких полков было для России прогрессивным явлением. Это позволило значительно повысить обороноспособность страны, решить те задачи, которые стояли перед Россией в то время и установить порядок в управлении и обеспечении армии. Стрелецкие полки и сотни после военной реформы Ивана Грозного существовали еще полтора столетия и были основой наших вооруженных сил вплоть до реформ Петра I Великого.
Особо стоит рассказать о вопросе о роли казачества в развитии нашей страны и её обороны. 3 января 1570 года царь Иван Грозный вместе с боярином И. П. Новосильцевым, который отправлялся к турецкому султану, отправил грамоту к донским казакам. В ней говорилось следующее: «Послали есмя для своего дела в Азов Ивана Петровича Новосельцева и где учнет вас для нашего дела посылати или по вестем для береженья, на кои места велит вам с собою идти, и вы бы Ивана во всех наших делах слушали безо всякого ослушания, тем бы есте нам послужили, а мы вас за вашу за вашу службу жаловати хотим». Эта дата считается официальным началом зарождения казачества (см.: Военная реформа Ивана IV Грозного [Электронный ресурс]. -– Режим доступа: https://иван4.рф/реформы/военная-реформа/). При этом на самом деле казаки как сословие сформировались намного раньше и начали своё историческое развитие уже в XV – начале XVI века. Исторически это было явлением социального протеста крестьян, ремесленников и других слоёв трудового народа против усиления феодальной эксплуатации своих феодалов: бояр-вотчинников и феодально-поместного дворянства, которое ради обеспечения своих интересов и нужд военной службы усиливало феодальные повинности и стало творить больше произвола и беззакония. К казакам присоединялись также беглые люди из преступников, должников и других, кто хотел избежать наказания и ответственности перед государством. В основном казаки отправлялись осваивать земли Центрального Черноземья, междуречья Дона и Волги, Черноморского побережья Кавказа и Запорожья. Аналогичные процессы происходили и в ВКЛР и Речи Посполитой, куда на земли современной Украины и Запорожья бежали по схожим причинам люди, недовольные притеснениями своих панов. Казаки организовывали своё общество на основах военной демократии. Они решали все вопросы своей жизни и организации на казачьем круге во главе с атаманом. На тех землях, где они поселились, они занимались земледелием и разведением животных, строили церкви и несли с собой православную веру и приглашали туда священников. Известный и знаменитый историк С. М. Соловьёв в своём историческом труде «История России с древнейших времён» писал о возникновении и зарождении российского казачества так: «Во-первых, мы видим, что заселителям земель можно было всегда найти таких людей, нетяглых и неписьменных (не переписанных), людей, не имеющих собственной земли, собственного хозяйства и долженствующих потому кормиться работою на чужих землях, при чужих хозяйствах, при чужих промыслах; а такие-то бездомовные люди именно назывались у нас казаками. Но понятно, что между этими людьми находилось много и таких, которые не хотели жить на чужих землях, в зависимости от чужих людей и предпочитали вести воинственную, опасную, но более привольную, разгульную жизнь в степи, на границах и далее, за границами государства; куда должны были деваться люди, выбывшие из городов и волостей, которых населители земель не имели права принимать к себе? Существование казаков как пограничного воинственного народонаселения было естественно и необходимо по географическому положению древней Руси, по открытости границ со всех сторон; на всех границах долженствовали быть и действительно были казаки, но преимущественно были они необходимы и многочисленны на степных границах, подвергавшихся постоянным и беспощадным нападениям кочевых хищников, где, следовательно, никто не смел селиться, не имея характера воина, готового всегда отражать нападение, сторожить врага». Среди ряда историков и исследователей существует версия происхождения казачества от татар, живших на приграничных территориях Золотой Орды и её осколков с Русью. По их утверждению татары были первыми вольными людьми и предпочитали кочевой уединённый образ жизни, а русские и украинские казаки многое в одежде, быту и образе жизни  у них переняли. Весьма интересен вопрос о положении женщины в казачьем обществе. Поначалу казаки брали себе в жёны захваченных в плен турчанок, татарок, черкешенок и представительниц других соседних народов. О желании заключить брак казак объявлял на казачьем кругу. Затем проводился свадебный обряд в упрощенном по сравнению с центрально-европейской частью России. Женщина в казачьем общества первое время была в подчинённом и зависимом положении. Но частое участие казаков в войнах заставляло женщин самостоятельно заниматься хозяйством и воспитанием детей. Поэтому среди казаков женщина пользовалась большим почетом и уважением и её честь защищалась всем казачьим кругом. Из пищи казаки чаще всего употребляли рыбу, так как они селились вдоль рек, богатых рыбой. Из напитков казаки в основном пили чай. С чаепития они начинали и им заканчивали свои застолья. Поначалу в среди казаков было относительное имущественное равенство. Но по мере роста благосостояния верхушки казаков началось и среди них имущественное расслоение на казачью элиту (дворянство) и крестьянскую бедноту. Нередко казаки промышляли разбойничьими набегами на земли своих соседей, как правило Крым, Приазовье, Северный Кавказ и Малороссию. Это серьёзно беспокоило Крымское ханство и Османскую империю (Турцию). Наше правительство тоже пыталось упорядочить движение казаков и направить их любовь к войне в нужное ему русло для решения своих задач. Государство направляло в казачьи районы своих эмиссаров, обещало казачьим атаманом выгоды от сотрудничества с Российским государством. В ходе Казанских военных походов и покорения Астраханского и Сибирского ханств казаки оказали большую помощь нашим войскам в борьбе с противником и решили немало в нашу пользу исход битв с казанскими, астраханскими и сибирскими татарами и в ходе отражения набегов крымских татар на наши земли.

     Большую активность царь проявлял в решении вопросов жизни и деятельности Русской православной Церкви. Несмотря на свою импульсивность и склонность к вспышкам гнева и необузданность своего характера и страстей, Иван Грозный был очень набожен. Он досконально знал все обряды и строй и содержание православных богослужений, принимал в них активное участие. Иван Грозный хорошо знал историю Церкви и был хорошо знаком с русской и греческой церковной литературой и произведениями русских и греческих церковных писателей и мыслителей. Православное мировоззрение было доминирующим в среде всех сословий, слоёв и экономических классов российского общества. Оно определяло поведение, мироощущение и мировоззрение российского народа, давало ответы на вопросы жизни общества и происхождения и устройства мира и природы и давала нравственные ориентиры и идеалы, хотя на практике далеко не всегда эти нравственные ценности соблюдались.

      К началу 50-х годов в православной церкви накопились большие проблемы и противоречия. Богослужение в Церкви совершалось без должного порядка и благоговения. Службы в Церкви велись так, что верующие почти ничего не могли понять, так как церковный хор почти всё читал и пел басом и наскоро. Во многие переводы церковных и богослужебных греческих книг вкрались ошибки и искажения, что мешало нормальной организации богослужебной жизни. Необходимость реформы церковного управления и организации диктовалась и тем, что победившие при Иване III сторонники Иосифа Волоцкого (иосифляне) накопили в своих руках в Церкви большие богатства. Православная Церковь была в то время крупным феодальным землевладельцем и владела обширными землями с многими тысячами крестьян и ремесленников. Рост богатств и власти Церкви, её огромное влияние на жизнь государства, народа и общества, рост в среде священнослужителей и монахов различных пороков, таких как пьянство, разврат, стяжательство и общее нравственное разложение среди духовенства и монастырей вошли в разрез с интересами развития России и её государственными потребностями и интересами, диктовавшими необходимость активного развития экономики и укрепления и обеспечения армии. В связи с этим после принятия и одобрения Судебника 1550 года царь постановил созвать в Москве 23 февраля 1551 года Стоглавый Собор. Он был назван так, по числу глав, в которых решались вопросы церковного богослужения и обрядов, вопросы экономической деятельности Церкви и её землевладения. На Стоглавый Собор тогда собрались митрополит, 9 Святителей, все Архимандриты, Игумены, бояре и первостепенные сановники. Все они в молчании сидели, замерев перед царём, и слушали его рассказы о своей жизни и тяжелом детстве без родителей, причинах возвышения и падения государств из-за отсутствия надежного грамотного управления и произвола вельмож, от буйства или произвола властей и злых обычаев народных. Много он рассказывал о разврате, царившем среди бояр во время его малолетства и о слёзной кончине своих дядей, о том, что дурной пример вельмож испортил сердце. В заключении своей речи царь сказал, что прошлое им предано забвению и он не держит ни на кого зла. Много он говорил и о событиях Московского пожара 1547 года. Он описывал своё неизгладимое впечатление от событий московского пожара такими словами: «Тогда, – сказал он, – ужаснулась душа моя и кости во мне затрепетали; дух мой смирился, сердце умилилось. Теперь ненавижу зло и люблю добродетель. От вас требую ревностного наставления, Пастыри Христиан, учители Царей и Вельмож, достойные Святители Церкви! Не щадите меня в преступлениях; смело упрекайте мою слабость; гремите словом Божиим, да жива будет душа моя!». Царь изъявил своё желание обустроить жизнь в России, заботиться о благе подданных и привести законы в порядок. Иван Грозный предложил Судебник 1550 года и уставные грамоты на рассмотрение святителям Церкви. В уставных грамотах царь постановил по примеру Великого Новгорода и Пскова учредить сотских и пятидесятских. Они должны были избираться жителями города и заниматься местным самоуправлением, тем сдерживая произвол и злоупотребления царских чиновников на местах. Для решения судебных дел местными населением должны были избираться старосты и целовальники, чтобы они решали судебные дела совместно с царскими наместниками и тиунами. Когда царь устроил жизнь государства, вернее положил начало важнейшим реформам жизни Российского государства и общества, он предложил святителям обустроить и жизнь Церкви. Решения Стоглавого Собора имели своей целью очищение жизни Русской православной Церкви от остатков язычества, повышение уровня грамотности среди священнослужителей. В то время многие священники практически не умели читать и писать и едва отличали одну букву от другой. Священники были отдельным сословием и их дети автоматически становились по наследству священниками. Из-за низкого уровня грамотности многие священники были вынуждены заучивать все церковные службы наизусть. С целью подготовки священнослужителей решения Собора 1551 года постановили создать в Москве и других крупных городах страны церковные училища для подготовки иереев и диаконов. Отцы Стоглавого Собора приняли меры для утверждения здоровой веры среди народа и искоренения остатков язычества и вредных традиций, обычаев и суеверий, прочно укоренившихся в среде церковного народа. Теперь было запрещено тщеславным строить без всякой нужды новые церкви (храмы), а бродягам-тунеядцам уходить под предлогом спасения души и духовного совершенствования в глухие леса и пустыни и строить там самочинно кельи. Епископам и монастырям без согласия царя было теперь запрещено покупать отчины, чтобы потом наживаться на них и прибрать себе лучшие государственные земли. Интересно отметить, что собор установил норму возраста венчания для юноши в 15 лет, а для девушки – в 12 лет. Это был минимальный возраст, необходимый для вступления в брак. Постановления собора запретили в монастырях селиться вместе черницам и чернецам. Теперь монастыри стали делиться на мужские и женские и даже жить раздельно в разных кельях монахам и монахиням  теперь не дозволялось. Стоглавый собор сделал обязательным крещение детей только троекратным погружением в воду со словами «во имя Отца. Аминь» при первом погружении, «во имя Сына. Аминь» -– при втором погружении и «во имя Святаго Духа. Аминь» -– при третьем погружении. Крещение детей обливанием теперь запрещалось. Священнослужители должны были теперь служить службы в церкви в полном облачении, а не в одном подряснике. Много внимания Стоглавый Собор уделял вопросам нравственного облика иереев и православного народа. Серьёзно осуждались и наказывались пьянство, содомия, заключение нескольких браков за всю свою жизнь. Даже двоежецны и троеженцы, т. е. те, кто заключил второй и третий браки наказывались отлучением от Причастия соответственно на 2 года и на 5 лет. Четвертый брак и все следующие браки однозначно запрещались Церковью и не венчались и не благословлялись. Также и мирские государственные суды теперь не должны были рассматривать дела священников и иноков. Священникам предписывалось воспитывать свою паству, а родителям своих детей в строгом благочестии и евангельской нравственности.  Стоит еще отметить, что служение белого священника после смерти жены или развода в церкви не допускалось. Он не мог больше продолжать служить Литургию и был обязан постричься в монахи и продолжить своё служение как монастырский (черный) священник. Еще одним важным нововведением Стоглавого Собора было учреждение церковного суда. Все проступки и преступление иноков, инокинь и священнослужителей, их споры по вопросам подчинения друг другу, иерархии и канонические вопросы должны были решаться только церковным судом. Ни монахам и иереям с мирскими людьми, ни мирским людям с монахами и иереями вступать в судебные споры и вести судебные тяжбы друг против друга теперь не позволялось. Монахи и иереи решали теперь все свои споры у епископа (митрополита). Кроме всего этого был Стоглавым Собором учрежден список общерусских святых и унифицировано богослужение.

     Таковы были основные предложения и нововведения церковного Стоглавого Собора 1551 года. Решения Стоглавого Собора помогли обновить и упорядочить жизнь православной Церкви и православного народа, сыграли большую роль в формировании нравственности и положили начало просвещению народа и введению образования для священнослужителей, что должно было повысить уровень их грамотности и знания православной веры, Священного Писания и церковного чина и богослужения. Решения этого собора определяли жизнь церкви и православного русского народа вплоть до реформ патриарха Никона в 1667 года, который пересмотрел многие обрядовые и богослужебные вопросы и ввёл эти обряды  в их современном виде, что вызвало серьёзное недовольство тех, кто выступал за сохранение старых обрядов и обычаев. По своей значимости Стоглавый Собор 1551 года превзошел знаменитые Соборы в Киеве, Владимире и Москве.

     Во время 3-х казанских походов Ивана Грозного 1552 года первая его жена Анастасия была беременная и вскоре после взятия Казани 2 октября 1552 года родила первого сына и наследника русского престола Дмитрия. После рождения царевича царица Анастасия почти до января 1553 года болела. Когда она смогла вставать с постели Иван Грозный в знак благодарности Богу за рождение сына и победу в Казанской войне 1552 года отправился со своей женой Анастасией и новорождённым сыном в обитель Святой Троицы. Там произошло крещение архиепископом Ростовским Никандром царевича Димитрия у мощей Святого Сергия. В это же время были крещены в православие два казанских хана Утемиш-Гирей и Едигер. Первый хан был еще младенцем. Его крестил митрополит в Чудовом монастыре и нарёк ему православное имя Александр. Его царь велел взять во дворец и учить его грамоте, воспитывать в православной христианской вере. Второй хан Едигер сам принял решение и крестился добровольно. Он принял обряд святого Крещения 26 февраля 1553 года на берегу Москвы реки в присутствии царя. Митрополит его перед крещением спрашивал о его желании креститься: «не нужда ли, не страх ли, не мирская ли польза внушает ему сию мысль?». Едигер ему ответил решительно: «Нет! люблю Иисуса и ненавижу Магомета!». Сам митрополит был восприемником Едигера от купели и нарёк ему после крещения православное имя Симеон. Бывший хан Едигер под именем Симеон жил в Кремле в особом доме и имел в своём подчинении боярина, чиновников, множество слуг, а также женился на дочери знатного сановника Андрея Кутузова Марии. Симеон пользовался всегда милостью государя и царя и верно служил России, забыв о том, что он был казанским ханом и исповедовал мусульманскую веру.

      Успешное взятие Казанского ханства было омрачено в 1552-1553 годах эпидемией смертоносной болезни, которая тогда называлась железа. Обычно из всех эпидемий наша страна страдала от эпидемий чумы в лёгочной и бубонной форме. Эпидемия началась во Пскове. С октября 1552 года до осени 1553 года от чумы заразилось и погибло 25 000 человек. Умерших от чумы было так много, что их хоронили в скудельницах. Кроме того умерших хоронили и просто в лесах и оврагах. Когда в Новгороде узнали об эпидемии чумы в Пскове, то велели не пускать псковских купцов в Новгород. Тем купцам, которые бы осмелились приехать со своим товаром из Пскова в Новгород, грозили сжечь их живьём и сжечь их имения. Хотя торговые контакты Пскова с Новгородом и были ограничены, однако, это не удержало распространение чумы и осенью 1553 года с октября месяца чумы быстро начала распространяться и в Великом Новгороде. Количество жертв чумы по тем временам было огромным и от чумы умерло полмиллиона человек. От заражения чумой умер даже архиепископ Серапион. Он не жалел себя, продолжая служить службы и утешать людей. После его смерти митрополит поставил на опасное место монаха Пимена Черного из Андреяновской Пустыни. Он вместе с государём торжественно молился и освящал воду. 6 декабря 1553 года с умилением Пимен Черный отслужил Литургию (обедню) в Софийском храме. После этого пик эпидемии чумы пошел на спад и вскоре она закончилась.

      Наряду с эпидемией чумы царю приходилось тратить немало усилий по усмирению луговой черемисы (марийцев) и части недовольных татар и башкир после присоединения Казанского ханства. Постоянное противодействие покорённых народов бывшего Казанского ханства и убийство ими царских наместников и бояр вынудило Ивана IV Грозного вспомнить совет бояр не оставлять Казанского ханства и держать там постоянно войско и своих наместников, чтобы подавить сопротивление местных народов. У ряда бояр Ивана Грозного после столь мощного сопротивления башкир, чувашей и марийцев покорению Россией Казанского ханства и части их местной знати уныние было столь велико, что они предлагали России навсегда оставить Казанское ханство. Но царь не поддался их уговорам и через 5 лет в 1557 года недовольство покорённых народов бывшего Казанского ханства удалось усмирить.

      В 1553 году заболел и сам Иоанн Грозный. Точная причина его тяжелой болезни неизвестна, но вероятной причиной её могло быть и посещение Новгорода и нервные потрясения, связанные с Казанскими походами и усмирением непокорных народов бывшего Казанского ханства и придворными интригами. Осенью 1553 года царь лежал в сильном изнеможении и казалось, что его смерть неминуема. Духовенство, бояре и царица Анастасия молились Богу о скором его исцелении от болезни. Тем не менее, благодаря милости Божией и крепкому организму Ивана Грозного, он вскоре выздоровел. В это время его семья и окружение было обеспокоено судьбой государства и вопросами наследия русского престола. Сам царь еще в начале своей сильной болезни (горячки) опасался скорой своей смерти и решил составить завещание, по которому в случае его смерти русский престол переходил царевичу Димитрию при регенстве его жены и матери царевича Дмитрия Анастасии. Часть бояр это не устроило и они настаивали на избрании царём удельного князя Владимира Андреевича Старицкого, двоюродного брата Ивана Грозного, так как брат Ивана Грозного, князь Юрий не был способен править самостоятельно и имел твёрдой памяти и рассудка. Владимира Андреевича отличали напротив острый, любопытный и деятельный ум, мужество и твёрдость. Когда царь более горячкой, среди бояр было смятение. Среди сторонников Ивана Грозного и его сына Дмитрия была свежа память о годах боярской смуты и они не хотели её повторения, желая избрать государём такого человека, который бы смог поддержать порядок. Народ был в ужасе и смятении и считал, что своими безмерными грехами прогневал Бога, что он отнимает у него такого самодержца. Завещание на царевича Дмитрия как единственного наследника было всё же составлено. Часть бояр  и вельмож не хотела присягать Ивану Грозному и его сыну и подписать завещание и духовную грамоту в царской Столовой комнате. Сторонники Ивана Грозного, напоминая о временах смуты в период правления князей Шуйских, жестоко выговорили его противникам. Князь Владимир Андреевич тогда жестко ответил противнику подписания грамоты, вельможе Воротынскому и сделал ему выговор за ослушание. Владимир Андреевич сказал Воротынскому: «Смеешь ли браниться со мною?». Воротынский отметил ему: «Смею и драться, по долгу усердного слуги моих и твоих Государей, Иоанна и Димитрия; не я, но они повелевают тебе исполнить обязанность верного Россиянина». Иван Грозный, видя смятение среди своих бояр, напоминая им о недобрых временах смуты, убеждал их определиться со своим выбором государя и царя, будучи еще в сознании. Иван Грозный напоминал им о том, что они давали клятву служить царю верою и правдою и убеждал их в том, что они целовали крест ему самому и его сыну, царевичу Дмитрию. На это боярин, князь Иван Михайлович Шуйский ответил, что не целовал креста, так как не видел царевича перед собою. Отец советника царя и первого его министра Алексей Адашева окольничий Фёдор Адашев поддержал Ивана Грозного и сказал: «Тебе, Государю, и сыну твоему мы усердствуем повиноваться, но не Захарьиным-Юрьевым, которые без сомнения будут властвовать в России именем младенца бессловесного. Вот что страшит нас! А мы, до твоего возраста, уже испили всю чашу бедствий от Боярского правления». В это время Иван Грозный был уже в изнеможении и уже терял сознание. Его все жалели и оплакивали и прощались с ним, как и со всеми смертными людьми, но слушаться его уже никто не хотел. Часть бояр вероятно хотела, пользуясь слабостью и беспомощностью Ивана Грозного совершать переворот и посадить на русский престол своего ставленника и им был князь Владимир Андреевич. К счастью основная часть бояр не решилась ослушаться царя и нарушить закон и правила престолонаследия, которые утвердились со времени правления Великого князя Московского Дмитрия Донского. В вечер того же дня князья Иван Фёдорович Мстиславский, Владимир Иванович Воротынский, Дмитрий Палецкий, Иван Васильевич Шереметев, Михайло Яковлевич Морозов, Захарьины-Юрьевы, дьяк Михайлов присягнули царевичу Дмитрию. Кроме них присягнул царевичу также и юный друг государев, Алексей Адашев. Вскоре царю донесли, что князья Пётр Щенятев, Иван Пронский, Симеон Ростовский, Дмитрий Немой-Оболенский во дворце и на площади вместе со своими сторонниками и народом славят князя Владимира Андреевича как вступившего на престол царя. Они говорили: «лучше служить старому, нежели малому и раболепствовать Захарьиным». Царь, собирая последние свои силы, просил лично видеть князя Владимира Андреевича. Он хотел целовальной записью обязать в верности ему и его сына царевичу Дмитрию. Вскоре Владимир Андреевич отрекся от присяги, данной народу и своим сторонникам. На удивление с кротостию Иоанн сказал ему: «Вижу твое намерение: бойся Всевышнего!», а Боярам, давшим клятву: «Я слабею; оставьте меня и действуйте по долгу чести и совести». Сторонники Ивана Грозного пытались убедить своих противников сохранить мир и верность государю. В это время князь Владимир Андреевич со своей матерью в своём доме собирал своих сторонников и к нему стекался народ недовольный неразберихой и смутой и присягнувший было Владимиру Андреевичу. Сторонники Ивана Грозного и его сына и князя Владимира Андреевича проклинали друг друга и обвиняли  в измене государю. Часть вельмож, проявив благоразумие, укоряли Владимира Андреевича в том, что он пользуется слабостью и беспомощностью Ивана Грозного и радуется его нездоровью и скорой смерти. Они говорили, что не время жаловать людей, когда страна в опасности и переживает горе из-за тяжелой болезни царя. В свою очередь князь Владимир Андреевич резко ответил вместе со своей матерью своим оппонентам. В борьбу за власть князя Владимира Андреевича вмешался духовник Ивана Грозного протопоп Сильвестр. Он приобрёл к тому времени уже сильную власть, участвовал в работе Боярской Думы и в делах управления Церковью. По словам современников ему не хватало только седалища царского и святительского. В тайне он симпатизировал Владимиру Андреевичу и начинал тяготиться самовластием Ивана IV Грозного. Когда сторонники Ивана Грозного выступили против князя Владимира Андреевича и его сторонников протопоп Сильвестр заступился за последнего. Он призвал сторонников к миру и говорил им с жаром: «Кто дерзает удалять брата от брата и злословить невинного, желающего лить слезы над болящим?». Захарьину и другие сторонники Ивана Грозного и его сына ему отвечали, что они исполняют присягу и верой и правдой служат Ивана IV Грозному и его сыну Дмитрию. Протопоп Сильвестр обиделся на них и с этого времени началось охлаждение его к Ивану Грозному и его правительству.

     На следующий день Иван Грозный снова призвал всех своих вельмож и бояр. Царь требовал от них снова принести присягу и поцеловать крест перед его ближними боярами и князьями Мстиславским и Воротынским. Он говорил, что не в силах быть свидетелем тому. Он призвал Захарьиных не щадить мятежных бояр и вспомнить клятву данную ими ему самому и его сыну. В случае серьёзной опасности царь призвал Захарьиных бежать вместе с его женой и сыном за границу.

      Обряд клятвы и целования креста, будучи тогда священным, не всех однако утвердил в верности. Князь Дмитрий Палецкий, сват Государев, тесть Юрия в это время послал зятя своего, Василья Бороздина, к Князю Владимиру Андреевичу и к матери его сказать им, что если они дадут Юрию удел, который был назначен ему в духовном завещании великого Князя Василия, то он (Палецкий) готов, вместе с другими, помогать им и возвести их на престол. Еще двое из Вельмож оставались в подозрении: Князь Дмитрий Курлятев, друг Алексея Адашева, и Казначей Никита Фуников. Они не были во дворце, когда царь болел, но, по уверению доносителей, имели тайное сношение с Князем Владимиром Андреевичем. Курлятев на третий день, когда уже все затихло, велел нести себя во дворец и присягнул Димитрию. Фуников присягнул также, но был последний. Сам Князь Владимир Андреевич обязался клятвенною грамотою не думать о Царстве и в случае кончины Ивана Грозного повиноваться Дмитрию как своему законному Государю. Мать Владимира долго не хотела приложить Княжеской печати к сей грамоте, но потом, наконец исполнила решительное требование Бояр, сказав: «Что значит присяга невольная?"

       Хотя Иван Грозный и сильно болел, но на третий день он пошел на поправку и вскоре выздоровел. Его организм оказался на удивление крепким и справился с недугом. Тем не менее, его противники затаили обиду на Ивана Грозного. Началось постепенно расхождение между Иваном Грозным и его советниками Андреем Курбским и протопопом Сильвестром. К концу 50-х годов XVI века программа Избранной Рады себя исчерпала. Так, в частности утверждали советские историки А. А. Зимина и А. Л. Хорошкевич (см.: Зимин А. А. Россия времени Ивана Грозного [Текст]
/ А. А. Зимин, А. Л. Хорошкевич. — М., 1982. — С. 94—95). Члены Избранной Рады были во многом несогласны с царём и в свою очередь сами добивались полноты своей власти. Расхождения наметились между царём и его вельможами и по многим вопросам внешней политики. Андрей Курбский и ряд других членов Избранной Рады считали, что после успешных завоевательных походов против наследников Золотой Орды и успешного покорения Казанского и Астраханского ханств и части Ногайской Орды царю для безопасности России следовало покорить и Крымское ханство. Но Иван Грозный, понимая, что Россия пока не в силах справиться с со стоящей за спиной Крыма Османской империей (Турцией) и будет разгромлена турками и покорена. Завоевание выхода к Черному морю тогда было опасной затеей и царь отказался от покорения Крыма. Вместо Крыма Иван Грозный решил обратить свои взоры на Ливонский Орден, чтобы отвоевать себе выход к Балтийскому морю и он начал войну под предлогом серьёзной крупной задолженности из-за многолетней невыплаты дани Ливонским Орденом России. По сути Иван Грозный первым поставил задачу добиться отвоевания для России выхода к Балтийскому морю ради политических и торговых интересов страны, что позже удалось осуществить царю Петру I Великому в ходе Северной войны в 1700-1721 годах.

      Поначалу в 1558-1560 годах военные действия России в Ливонии шли успешно. Большая часть городов Ливонии (Лифляндии) присягнула русскому царю. Андрей Курбский был воеводой в полках русских войск, а затем в 1560 году возглавил всю русскую армию. Русские войска разгромили и взяли измором многие ливонские города, включая города Дерпт, Ригу, Невель, Вольмар и другие. Но быстрым и столь стремительным усилением России оказались серьёзно недовольными Польша, Литва, Дания и Швеция. Все эти государства были тоже заинтересованы в территориях бывшего Ливонского Ордена. В результате наша страна столкнулась с четырьмя сильными противниками и оказалась неготовой к длительным многолетним позиционным боям, которые превратились в затяжную Ливонскую войну 1558-1582 годов. Россия с переменным успехом отвоёвывала у своих противников ливонские города, вела переговоры с Польшей и ВКЛР (с 1569 года Речью Посполитой, союзом Польши и Белоруссии (ВКЛР)). Одновременно Иван IV Грозный пытался отвоевать у Литвы, а затем и Речи Посполитой белорусские земли ВКЛР и стольный град Киев, отчины великих князей из рода Рюриковичей. В Белоруссии наши войска тоже действовали в 60-70-х годах с переменным успехом. В ходе сражений с литовско-белорусскими и польскими войсками нашим войскам удалось занять треть белорусских территорий, включая города Витебск, Оршу, Гродно, Могилёв, Минск и другие и посадить туда своих воевод. Литва при поддержке Польши, а затем с 1569 года союзные польско-белорусские войска отвоёвывали у России восточные белорусские земли, но почти до конца Ливонской войны России удавалось сохранять контроль над востоком Беларуси. Иван Грозный пытался договориться с польским королём Сигизмундом, а затем и Стефаном Баторием, чтобы они уступили ему восточно-белорусские земли и Киев, а он дал бы им часть Ливонии. Польские короли отказывались пойти на наши условия и не хотели признавать царский титул Ивана Грозного. Одновременно Иван Грозный предлагал сейму Речи Посполитой для избрания в качестве короля Речи Посполитой свою кандидатуру, а затем кандидатуру своего сына, царевича Фёдора Ивановича. Польские депутаты, зная характер Ивана Грозного и напуганные последствиями опричнины, проводившийся в нашей стране в 1565-1572 году, боялись повторения подобной политики в своей стране и отклонили его кандидатуру. Иван Грозный стал предлагать польскому сейму кандидатуру своего сына Фёдора. Как Ивану Грозному, так и к его сыну Фёдору польско-литовские или польско-белорусские депутаты ставили условия принятия католической веры, соблюдения польских обычаев, уступок ВКЛ Ливонии и восточных белорусских земель и возвращения ВКЛР к границам, какие Литва имела при правлении белорусо-литовского Великого князя Витовта (1392-1430). Речь Посполитая ставила условия, чтобы Иван Грозный и его сын Фёдор в своём составном титуле поставили титулы Король Польский и Великий князь Литовский впереди слов Царь и государь Всея Руси с перечислением остальных титулов и названий, входивших в состав России земель. Но Иван Грозный со своим сыном не могли принять таких условий и настаивали на том, чтобы новый король Польши и Речи Посполитой короновался в России в православном Успенском соборе, а не в католическом костелё в Кракове или Варшаве у папы Римского, сохранял свою православную веру и титул Царь и государь всея Руси, Великий князь Московский стоял впереди на первом месте перед титулом Короля Польского и Великого князя Литовского и перечислением других земель и титулов. Но Польша и ВКЛР, объединившись в Речь Посполитую были против союза с Россией на условиях России и её царя и Ивана Грозного. Россия была заинтересована в союзе с Речью Посполитой под своим главенством, так как хотела объединить в своём составе всё наследие Древней Руси, включая Киев. Она хотела установить мир и согласие между Россией, Белоруссией, Малороссией, Польшей и Литвой и защитить себя от притязаний Венгрии, Турции и Священной Римской империи. В конце концов, эти переговоры зашли в тупик, а военные действия России в Латвии, Эстонии, на севере современной Литвы и на востоке Белоруссии не увенчались успехом. России к 1582 году пришлось оставить восточные белорусские земли и вернуть их в состав ВКЛ, которое на удивление после передачи Украины Польше стало почти совпадать с границами современной Белоруссии. Большая часть Ливонии, кроме севера Эстонии перешли тоже Литве и она стала управляться совместно с ВКЛ Польшей. Север Эстонии отошел к Швеции. После заключения Плюсского перемирия со Швецией в 1582 году города Плюс, Ям, Копорье, Корела и другие остались под властью Швеции. Границы между Россией и Швецией остались в том состоянии, в котором они были до начала Ливонской войны. Из-за крупных просчетов и неудач в Ливонской войне, а также потрясений, связанных с опричниной, Россия оказалась сильно истощена и её силы подорваны. Только Смоленск и верховские княжества удалось удержать в составе России.

       Неудачи, вызванные просчетами России на первом этапе Ливонской войны, стало одной из основных причин разрыва отношений между Иваном Грозным и Избранной Радой. В 1560 году Избранная Рада была упразднена и функции правительства снова перешли к Боярской Думе. Боярская Дума снова стала единым верховным органом власти и заседания Земских Соборов стали также расширенными заседаниями не только верховного представительного органа власти, но и правительства. Иван Грозный был недоволен тем, что часть бояр выступала против жены царя Анастасии. Позже эти бояре были обвинены в том, что они отравили Анастасию. Незадолго до своей болезни и смерти царица Анастасия родила Ивану Грозному еще одного сына и наследника царского престола царевича Фёдора и дочь Евдокию. Кроме этих детей у Ивана Грозного от Анастасии был сын Иван, которого Анастасия родила ему в 1554 году. Этого сына Иван Грозный убил в ходе семейной ссоры в 1581 году, когда царевич Иван заступился за свою беременную жену, обиженную его отцом в вспышке гнева. В июле 1560 года Анастасия тяжело заболела. Из-за пожара в Арбате, который сильно разгорелся из-за сухой ветреной погоды, она была спешно вывезено в село Коломенское, резиденцию царя. Пожар 1560 года в Москве был сильным потрясением не только для Царя, но и для его жены, царицы Анастасии. Хотя врачи и пытались доступными тогда средствами спасти и вылечить царицу Анастасию, но выздороветь ей не удалось. 7 августа 1560 года Анастасия умерла. Её кончину оплакивал весь царский двор и вся Москва. Царь долго горевал и не мог прийти в себя. Вскоре он наложил опалу на своих недавних советников князя Андрея Курбского и протопопа Сильвестра. Андрей Курбский, опасаясь расправы со стороны Ивана Грозного из-за несогласия с его политикой и нежелания дипломатически урегулировать конфликт с Швецией, Польшей, Данией и Германией, бежал в Ливонию и Речь Посполитая там назначила его воеводой в старосте Кревском и передало ему десять сёл в Улитском повете, на Волыни – город Ковель с замком, местечко Вижва с замком и местечко Миляновичи с замком и 28 сёлами. Первый министр царя Алексей Адашев был вынужден бежать в почетную ссылку в город Дерпт, где и скончался в 1561 году. Протопоп Сильвестр из-за несогласия с политикой Ивана Грозного и его нежелания заключать мир со Швецией, Польшей и Германией и ВКЛР-Беларусью, бежал в Кирилло-Белозерский, а затем в Соловецкий монастырь, где постригся в монахи под именем Спиридон и проповедовал философию нестяжательства. Протопоп Сильвестр делал богатые вклады в эти монастыри и помогал им. В 1566 году он скончался в Соловецком монастыре. Предположительно члены его рода и ряд русских купцов имели активные торговые связи с Германией и не хотели продолжения Ливонской войны. Еще одной из причин расхождения между Иваном Грозным и протопопом Сильвестром было его стремление требовать от Ивана Грозного своего послушания в вопросах внутренней и внешней политики и в вопросах семейной жизни. Ивана IV Грозного тяготило столь активное стремление Сильвестра его плотно опекать. С. М. Соловьёв в своём труде «История России с древнейших времён» писал, что протопоп Сильвестр объяснял неудачи Ивана Грозного в войне тем, что он не послушался его советов и не пошел войной на неверных крымских татар, а стал воевать с относительно мирными христианами Ливонского Ордена. По его словам, Бог наказал Ивана Грозного за его непослушание ему как духовнику в вопросах политики.

     С этого времени Иван IV Грозный стал править самостоятельно. Теперь в Боярской Думе он опирался на тех советников, которые не выступали против его политики и поддерживали его во всём, включая репрессии против неугодных ему лиц. Особым подозрением у Ивана Грозного пользовался его двоюродный брат Владимир Старицкий, который возглавлял последнее самостоятельное на Руси удельное Старицкое княжество. Он подозревал его в заговоре и в желании перехватить у него власть. Под подозрение царя попали и другие бояре. Царь удалил от себя прежних советников и по счастливой случайности Сильвестр, Адашев и Андрей Курбский не были преданы казни.

      В первое время после смерти жены Анастасии царь при всей своей страстности и необузданности нрава продолжал придерживаться церковного благочестия и прилежно жить церковной жизнью. Иван Грозный очень любил молиться, прилежно ходил на все богослужения и держал посты. Он хорошо знал строй церковного богослужения и даже сам сочинял стихиры и церковную музыку. По словам современников, как отечественных, так и иностранных, Иван IV Грозный был как пример благочестивых, мудрых и ревностных к славе и счастия государства монархов! Они писали о нём и его благочестии так: «Обычай Иоаннов есть соблюдать себя чистым пред Богом. И в храме и в молитве уединенной, и в Совете Боярском и среди народа у него одно чувство: да властвую, как Всевышний указал властвовать своим истинным Помазанникам! Суд нелицемерный, безопасность каждого и общая, целость порученных ему государств, торжество Веры, свобода Христиан есть всегдашняя дума его. Обремененный делами, он не знает иных утех, кроме совести мирной, кроме удовольствия исполнять свою обязанность; не хочет обыкновенных прохлад Царских. Ласковый к Вельможам и народу – любя, награждая всех по достоинству – щедростию искореняя бедность, а зло примером добра, сей Богом урожденный Царь желает в день Страшного Суда услышать глас Милости: ты ecu Царь правды! и ответствовать с умилением: се аз и люди, яже дал ми ecu ты!» Весьма много хвалили царя и англичане, которые приезжали в Россию для торговли. «Иоанн, – пишут они, – затмил своих предков и могуществом и добродетелию; имеет многих врагов, и смиряет их. Литва, Польша, Швеция, Дания, Ливония, Крым, Ногаи ужасаются Русского имени. В отношении к подданным он удивительно снисходителен, приветлив; любит разговаривать с ними, часто дает им обеды во дворце, и, несмотря на то, умеет быть повелительным; скажет Боярину: иди! и Боярин бежит, изъявит досаду Вельможе и Вельможа в отчаянии: скрывается, тоскует в уединении, отпускает волосы в знак горести, пока Царь не объявит ему прощения. Одним словом, нет народа в Европе, более Россиян преданного своему Государю, коего они равно и страшатся и любят. Непрестанно готовый слушать жалобы и помогать, Иоанн во все входит, все решит; не скучает делами и не веселится ни звериною ловлею, ни музыкою, занимаясь единственно двумя мыслями: как служить Богу, и как истреблять врагов России!»
Несмотря на то, что внешне царь придерживался благочестия, смерть жены потрясла Ивана Грозного так, что он долго не мог успокоиться. В это время стали к нему приближаться те вельможи и бояре, которые ласкали его слух, веселили его. После удаления Сильвестра, который своей пастырской деятельностью и наставлениями убеждал Ивана Грозного придерживаться умеренности в обычных земных наслаждениях и увеселениях, хранить верность жене и заботиться о благе Отечестве и народа, Иван Грозный снова начал предаваться обжорству, пьянству и развлечениям. Однажды, когда Иван Грозный, опьянённый вином, развлекался со скоморохами, боярин, князь Михайло Репнин осмелился сказать царю, что ему непристойно и неприлично быть скоморохом и участвовать в таких зрелищах, как царю и христианину, и заплакал. Царь хотел надеть на него маску. Но Репнин вырвал скоморошью маску, растоптал её и сказал: «Государю ли быть скоморохом? По крайней мере я, Боярин и Советник Думы, не могу безумствовать». Иван Грозный и выгнал его и через несколько дней приказал его казнить. Также был казнён князь Дмитрий Овчинин-Оболенский, сын воеводы, который умер пленником в ВКЛР. Он погиб за нескромное слово, которое он сказал, будучи оскорблённым надменностью юного любимца царя Фёдор Басманова. Князь Дмитрий тогда сказал ему: «Мы служим Царю трудами полезными, а ты гнусными делами содомскими!». Фёдор Басманов в ответ пожаловался на князя Дмитрия Ивану Грозному и он через несколько дней вонзил за обедом ему нож в сердце. По версии других свидетелей убийства, князь Дмитрий был задушен по приказу Грозного. Пользуясь тем, что Иван Грозный верил всяким слухам и доносам, бояре и новые любимцы Грозного Боярин Алексей Басманов, сын его, Кравчий Федор, Князь Афанасий Вяземский, Василий Грязной, Малюта Скуратов-Бельский всячески шли на поводу у Ивана Грозного и потакали его низменным стремлениям. Царь обвинял прежних своих советников в лицемерии, в том, что при них он был невольником на троне и они хотели сами властвовать без него, прикрывая свои стремления к власти рассуждениями и наставлениями о добродетелях. Иван Грозный считал, что он может сам распоряжаться своей жизни и знать свою меру во всём и ему воспитатели и советники теперь не нужны.

      В это же время царь, предаваясь безудержно веселью и пирам и пьянству, ждал новой жены. Первое время он пытался утешиться и раздал на помин своей первой жены Анастасии несколько тысяч рублей и послал богатую милостыню в Иерусалим и Грецию. Через восемь дней после смерти Анастасии Митрополит, святители и бояре предложили ему искать новую невесту и 18 августа 1560 года Иван Грозный изъявил своё желание жениться на сестре короля Польского и Великого князя Литовского и Русского. Но тот потребовал от царя в придачу Смоленск и Псков. Иван Грозный отказался от таких уступок. Вскоре он нашел себе невесту у черкасских князей. Он послал сватов Ф. В. Вокшерина и С. Мякинина на Кавказ. 15 июня 1561 года черкасская княжна Мария Темрюковна из рода Кученей выехала в Москву и была крещена в православие у митрополита Макария под именем Марии.  21 августа 1561 года в Успенском Соборе Иван Грозный венчался на княжне Марии Темрюковне. Она стала его второй женой.
На протяжении 1560-1564 года Иван Грозный продолжал в основном вести прежнюю внутреннюю и внешнюю политику. Ливонская война затянулась и нашим войскам пришлось сражаться с литовцами, белорусами, поляками, немцами, датчанами и шведами. Больше всего в присоединении Ливонии к себе были заинтересованы Польша, Литва-Беларусь и Швеция, а также частично Дания. В первое время войны русскими были взяты крепости Феллин, Мариенбург и ряд других крепостей. Затем произошёл распад Ливонского Ордена и создание на его территории герцогств Курляндия и Семигалия. По Виленской унии осенью 1561 года эти герцогства вошли в состав Великого княжества Литовского и Русского. Север Эстонии захватила Швеция. Эти государства потребовали от России вывода русских войск из Ливонии. Но Россия не согласилась на это и продолжала войну. Военные действия шли с переменным успехом и часть бывших ливонских городов и крепостей переходили из рук руки. При этом наши войска добились ощутимых успехов в Белоруссии и взяли на пути к Вильно белорусский город Полоцк и ряд других белорусских городов на северо-востоке Белоруссии. Здесь наши войска продолжали действовать более успешно и удерживали за собой восточные белорусские земли ВКЛР почти до конца Ливонской войны. Но и на белорусско-виленском направлении русским войскам приходилось отбивать неоднократно, как, например, в 1562 году атаки белорусо-литовских войск на Смоленщину и Велиж. Широкое наступление русских войск на Ливонии было отложено на осень 1562 года из-за того, что на юго-западных рубежах России приходилось отбивать атаки крымских татар.

     Часть бояр в окружении Ивана IV Грозного была недовольна продолжением Ливонской войны. Одним из инициаторов перемирия в 1559 году был Алексей Адашев, первый министр Ивана Грозного. Знатных бояр больше привлекали степные земли в приграничной полосе с Крымом. Они настаивали на том, чтобы перенести военные действия против Крыма.

     К 1565 году постепенно расхождения между Иваном Грозным и его боярами усиливались. Царь винил бояр во всех неудачах в Ливонской войне, в том, что они мешали ему править так, как он считал нужным. Он везде в них продолжал видеть заговор и измену. Не стала утешением Ивану Грозному и его новая жена Мария Темрюковна. Она не смогла заменить Ивану Грозному его первую и самую любимую жену Анастасию. Новая жена Ивана Грозного сохраняла в браке свой дикий и необузданный кавказский нрав. Она скорее потворствовала проявлению Иваном Грозным своего страстного и необузданного характера. Постепенно он охладел к Марии Темрюковне и продолжал сердцем любить Анастасию, делая в церквах богатые вклады и пожертвования в память о ней. Также он богатыми дарами почтил память и брата своего Юрия, который умер на исходе 1563 года. Он был номинально начальником Москвы, был скуден умом, пользовался внешними знаками уважения и не проявлял больших способностей к военным делам и государственному управлению. Но у него была жена Иулиания, которая по своему характеру напоминала первую жену Ивана Грозного Анастасию. Неожиданно она для своего мужа решилась уйти в Новодевичий монастырь. Её со скорбью и слезами провожали Иван Грозный, царица Мария, князь Владимир Андреевич, бояре и народ. Иуалиания постриглась в монахине под именем Александры. Она надеялась провести оставшуюся жизнь в уединении и молитве. Первое время Иван Грозный окружил Александру царскими почестями, но со временем будучи в порыве гнева убил свою невестку. Вскоре постриглась в монахини и мать князя Владимира Старицкого, честолюбивая Евфросиния. Она со своим сыном тоже пострадала от царского гнева по обвинению дьяка их, который сидел в тюрьме за свои дела. Царь призвал и выслушал обвиняемых, митрополита и Епископа и уличил, как сказано в Псковской летописи, за неправду. Однако, из уважения к Митрополиту и епископам, царь простил им их вину. Ефросиния удалилась в Воскресенский монастырь, куда проводили её знатные дворские чиновники. Князю Владимиру Старицкому Иван Грозный дал новых бояр, стольников и дьяков, а его бояр он забрал на царскую службу. При том, что царь наложил опалу на Владимира Старицкого, он был ласков к нему, ездил к нему в гости в Старицу, в Верею и в сёла Вышегородские, при этом в тайне продолжая иметь злобу на него. 31 декабря 1563 года скончался митрополит Макарий, который был первым духовников Ивана Грозного и благословил его на царство и венчал с первой женой Анастасией. Макарий был скромен, не обличал жестко царские пороки, но и не льстил царю, был умеренно набожен и благочестив. Будучи во многих печалях, он несколько раз хотел удалиться на покой и посвятить себя уединённой молитве и жизни. Но Иван Грозный с боярами упрашивали его остаться.

      В начале зимы 1564-1565 годов Иван Грозный неожиданно уехал в свою резиденцию в Александровскую слободу. Он поехал туда не один, а взял с собой своих ближних, дворян и людей приказных и воинских с их женами и детьми. 3 декабря 1564 года рано утром на Кремлёвской площади появилось множество саней и подвод. В них складывали множество золота и серебра, святые иконы, кресты, драгоценные сосуды, одежду и деньги. Духовенство и бояре ждали Ивана IV Грозного в Церкви Успения. Когда он явился туда, он велел митрополиту Афанасия служить Литургию. На ней он усердно молился, принял благословение от митрополита Афанасия, милостиво дал целовать свою руку боярам, чиновникам и купцам. Затем он вместе с царицей, двумя сыновьями, с Алексеем Басмановым, Михаилом Салтыковым, князем Афанасием Вяземским, Иваном Чеботовым и другими любимцами сел в сани и поехал в село Коломенское. Его провожал целый полк вооруженных всадников. В Коломенском царь жил 2 недели до 17 декабря, так как там его застала необычайная для того времени оттепель. Из-за неё снег растаял и реки вскрылись от льда. 17 декабря 1564 года царь переехал в село Тайнинское, оттуда – в монастырь Троицкий, а затем к Рождеству Христову – в Александровскую слободу, где была его постоянная резиденция. Бояре и народ были в сильном испуге и недоумении, так как не могли понять почему царь бежал из Москвы и оставил страну без управления. Народ, духовенство и бояре всячески упрашивали царя вернуться в Москву. Наконец, 3 января 1565 года митрополит получил от чиновника Константина Поливанова царскую грамоту. В ней Иван Грозный писал, что не держит на народ зла, но требует дать ему право расправиться с неугодными ему боярами по своему усмотрению. Он говорил о том, как много он страдал от произвола бояр в период боярского правления, винил многих бояр во всех неустройствах и проблемах страны, в том, что они брали взятки, разворовывали страну и земли и поместья Государевы. Иван Грозный обвинял бояр в том, что они пренебрегали государственными интересами и давали возможность Литве, Крыму и Немцам грабить нашу страну. Когда царь и государь решался проявить гнев к провинившимся боярам и советникам, то митрополит и духовенство, по его утверждению вступались за бояр и грубили и противоречили Ивану Грозному. Вторую грамоту он послал купцам, ремесленникам и крестьянам Москвы. В ней он хвалил их за стойкость и уверял в своей милости и обещал, что опалы не коснутся простого народа. Эту грамоту московскому народу вслух прочитали дьяки Путято Михайлов и Андрей Васильев. Москвичи просили царя вернуться, не оставлять их без защиты и управления. Они просили митрополита и бояр и сановников, чтобы царь вернулся и никого не боялся и не страшился. Все единогласно говорили одно: «Пусть Царь казнит своих лиходеев: в животе и в смерти воля его; но Царство да не останется без главы! Он наш владыка, Богом данный: иного не ведаем. Мы все с своими головами едем за тобою бить челом Государю и плакаться». Купцы и мещане прибавляли: «Пусть Царь укажет нам своих изменников: мы сами истребим их!». Отсутствие царя привело к тому, что всё в Москве пришло, вплоть до приказов, в запустение и хаос. В Боярской Думе на совете решили оставить Архипастыря блюстить столицу и утешать смятённый народ. В состав делегации, которая должна была поехать к царю с челобитной и просить его вернуться на царство было решено избрать послами Святителя Новгородского Пимена и Чудовского Архимандрита Левкия. Вслед за ними поехали следующие епископы, такие как Никандр Ростовский, Елевферий Суздальский, Филофей Рязанский, Матфей Крутицкий, Архимандриты Троицкий, Симоновский, Спасский, Андрониковский. Вслед за Духовенством поехали Вельможи, Князья Иван Дмитриевич Бельский, Иван Федорович Мстиславский, – все Бояре, Окольничие, Дворяне и Приказные люди. Все они поехали бить челом царю прямо из палат Митрополита.   

      Святители остановились в Слотине и послали известить Ивана Грозного о своём прибытии. Царь велел им ехать в Александровскую Слободу. 5 января 1565 года он принял их во дворце. Митрополит и духовенство, бояре и советники слезно умоляли царя вернуться, просили его не держать зла на духовенство, вельмож, бояр и приказных людей. Они напоминали ему обо всех заслугах, которые он имел в деле строительства государства и в защите православной веры, о том, что Бог явил ему многократно свою милость, что в Москве лежат святые мощи угодников Божиих и что он своим отказом заниматься государственными делами, погубит души миллионов подданных. Напоминалось ему о том, что царь был единственным православным монархом и хранителем и защитником православия. Царь же отвечал боярам, что они издревле сеяли смуты и раздор в государстве, незаконно обогащались и изменяли государю, а также в том, что бояре хотели отравить его первую жену и её сына и были виновны в её болезни и смерти. Бояре ничего не отвечали ему в своё оправдание. «Но, – продолжал Царь, – для отца моего Митрополита Афанасия, для вас, богомольцев наших, Архиепископов и Епископов, соглашаюсь паки взять свои Государства; а на каких условиях, вы узнаете».

      Вскоре 2 февраля 1565 года Иван Грозный вернулся в Москву и занялся снова государственными делами. Он потребовал от своих бояр право расправиться и наказать своих изменников так, как он считал нужным. Царь вскоре решил для наведения порядка, искоренения крамолы и боярского своеволия и произвола разделить страны на два удела: опричнину и земщину. Опричнина стала личным уделом царя и его любимцев. В неё вошли города Можайск, Вязьму, Козельск, Перемышль, Белев, Лихвин, Ярославец, Суходровью, Медынь, Суздаль, Шую, Галич, Юрьевец, Балахна, Вологда, Устюг, Старая Русу, Каргополь, Вага, также волости Московские и другие с их доходами и землями. Иван Грозный создал своё личное войско из преданных ему 1000 телохранителей из князей, дворян и детей бояр. Им он отдал лучшие земли в этих городах и землях и насильно изгнал и переселил их прежних владельцев в земщину. В самой Москве царь своей собственностью объявил улицы Чертольскую, Арбатскую с Сивцевым Вражком, половину Никитской улицы и её слободами. Оттуда он выслал всех дворян и служилых людей, не записанных в царскую тысячу и переселил насильно жителей этих улиц в другие части и предместия Москвы. Кроме того, царь создал Опричную Боярскую Думу, которая стала правительством и представительным и совещательным органом для личного удела царя. В неё вошли казначеи, ключники и дворецкие и бояре и сановники верные царю. Он еще завел себе личных поваров, хлебников и ремесленников. Царь, возненавидев своё прежнее правление даже приказал себе построить между Арбатской и Неглинной улицами новый дворец. Этот дворец и его окрестности были обнесены даже крепостной стеной. Остальная часть страны осталась земщиной и в ней остался прежний порядок управления, органы государственной власти и законы. Иван Грозный поручил Боярам, земским, Князьям Бельскому, Мстиславскому и другим, велев старым государственным чиновникам – Конюшему, Дворецкому, казначеям, – Дьякам – сидеть в их Приказах Земщины и Боярской Думе, решать все дела гражданские, а в важнейших относиться к Боярам опричнины, коим дозволялось в чрезвычайных случаях, особенно по ратным делам, ходить с докладом к государю. Опричнина стала своего рода государством в государстве, где были свои законы и стиль управления. Стоит отметить, что Иван Грозный даже потребовал из земской казны 100 000 рублей на издержки путешествия из Александровской слободы в Москву.

      С 4 февраля 1565 года Москва узнала и на себе ощутила новый порядок управления страной. Создание личного удела Иваном Грозным в Российском государстве и личной гвардии развязало ему руки. Практически сразу царь приступил к казням тех, кого он подозревал в связях с Андреем Курбским и в покушении на его жизнь и отравлении царицы Анастасии. Первой жертвой опричнины Ивана Грозного стал воевода, князь Андрей Борисович Горбатый-Шуйский. Он был потомком князя Святого Владимира, Всеволода Великого и древних князей Суздальских. Активное участие он принимал в Казанских походах при покорении Казанского ханства. Этот князь был умен, искусен в ратных делах и ревностно служил Богу и Отечеству. По приказанию царя Андрей Борисович Горбатый-Шуйский вместе со своим сыном Петром, которому было всего 17 лет, был приведён на место казни. Они шли на казнь спокойно, без страха и держась за руки. Сын не хотел видеть казнь своего отца и первым подставил свою голову под меч. Отец с умилением сказал ему: «Да не зрю тебя мертвого!». Князь Андрей Борисович был казнён первым. Сын на прощание взял голову отца и поцеловал её и затем был сам казнён. В этот же были казнены шурин Горбатого Пётр Ховрин, который был родом Грек, окольничий Головин, князь Иван Сухой-Кашин, кравчий, князь Пётр Иванович Горенский. Князь Дмитрий Шевырёв был посажен на кол. По словам очевидцев, описавших казнь князя, он целый день страдал, но был укрепляем верой в Бога и пел канон Иисусу Христу. Затем двое бояр, князья Иван Курадкин и Дмитрий Немой были насильно пострижены в монахи. У многих дворян и детей бояр, царь, подозревая их в измене, отнял у них имение, а часть их них сослал в Казань. Боярин и воевода Иван Петрович Яковлев, бывший ближним родственником покойной царицы Анастасии попал в опалу к Ивану Грозному. Но Иван Грозный, любя хвалиться своим милосердием, простил его и взял с него клятвенную грамоту, что они из Москву никуда не уедет, ни в Литву, ни к Папе Римскому, ни к германскому императору, ни к турецкому султану, ни к князю Владимиру Андреевичу.

     После своих первых казней Иван Грозный занялся созданием опричной Боярской Думы. В этом правительственном и совещательном органе с ним сидели Алексей Басманов, Малюта Скуратов,  князь Андрей Вяземский и другие любимцы. В Думу и в опричное войска царь брал тех, кто был не связан с известными знаменитыми боярскими родами. Среди любимцев царя могли быть по происхождению дети купцов, чиновников, священников и даже простолюдины. Личные качества и образованность не имели большого значения и низость их происхождения и неизвестность вменялась им в достоинство. Важнейшими требованиями к ним были личная преданность царю, жестокость, удальство, распутство и готовность исполнить любое приказание и пожелание царя. Вместо 1000 царь набрал 6000 в своё войско. Он взял с них присягу верою и правдою служить царю, доносить ему на изменников и не дружить с земскими. Иван Грозный своим опричникам дал новые дома, землю и всё имущество старых владельцев, которых было числом 12 000, а старых владельцев имений он изгнал и они с пустыми руками должны были искать себе в зимней стуже новые поместья. Когда вместо старых дворян на место опричнины пришли новые землевладельцы, они стремились компенсировать свою подлость богатой, роскошной жизнью и сделавшись стремительно из нищих господами, обложили своих крестьян налогами и непосильными трудами. Это привело к разорению немалого числа деревень в землях опричнины.
Введение опричнины для российского общества обернулось ростом произвола опричников. Нередко опричники сами провоцировали преступления или судебные тяжбы с людьми из земщины и купец, ремесленник или другой человек не не пойти на правёж. Чаще всего опричники по приказанию господина крали вещи у неугодных им людей, а затем тех обвиняли в бегстве или краже и посылали судебного пристава для их поимки. Затем через суд с невиновного опричник взыскивал 1000 или более рублей без снисхождения к обвинённому безвинно купцу или ремесленнику. Приходилось ему платить опричнику. В противном случае опричник мог всенародно высечь на площади своего должника, пока он не заплатит ему мнимый долг. Нередко опричники сами подбрасывали в лавку купцам свои вещи, чтобы обвинить последних в краже или обиде. Затем опричник возвращался с приставом, нередко хватал купца посреди улицы и вёл его в суд с требованием заплатить за мнимую кражу. Приходилось платить опричнику, чтобы не попасть в немилость царя и избежать грозящей смертной казни. В результате немало людей из-за такого фактического грабежа и произвола опричников разорились.

      Хотя Иван Грозный и построил себе новый дворец в Москве и окружил его крепостными стенами, он не чувствовал там себя в безопасности. Царь переехал окончательно в Александровскую Слободу, так как не любил Москву и боялся там оставаться. С этого времени Александровская Слобода превратилась город и фактическую столицу. В ней появилось множество улиц с новыми домами, церквями и купеческими лавками. Одной из наиболее красивых церквей в Александровской Слободе была Церковь Богоматери. Снаружи храм сверкал разными цветами, серебром и золотом и на всяком кирпиче был изображен крест. Сам царь жил в больших каменных палатах, которые были обведены рвом и валом. В особенных домах жили придворные, бояре и царские чиновники. У опричников и купцов было даже по одной улице. Туда никто без разрешения и ведома Ивана Грозного не мог проходить и проезжать. Чтобы никто там не проходил и не проезжал в трёх верстах от Слободы, прозванной неволей, была поставлена воинская стража.

     В своём новом дворце, окруженном лесами и полями, царь большую часть времени посвящал молитве. В нём удивительным образом проявлялась жестокость в казнях и набожность. Он знал наизусть весь церковный чин и все богослужения. Из своего дворца и своих приближенных он создал монашеский орден. Иван Грозный сам вёл богослужение, вставал в установленное время на молитву. Он хотел даже сделать монастырь из своего дворца, а своих опричников иноками. Трёхсот своих злейших опричников он объявил братиею и избрал себя игуменом, князя Афанасия Вяземского – келарем, Малюту Скуратова -– Параклисиархом. Он дал им тафьи с скуфейками и черные рясы, которые они носили поверх своих блестящих кафтанов с соболью опушкой и сочинил для них даже устав монашеский, в исполнение которого он подавал им пример.

     У Ивана Грозного в период проведения им политики опричнины сложился примерно такой распорядок дня. В четвёртом часу утра Иван Грозный поднимался на колокольню со своими царевичами и Малютой Скуратовым, чтобы благовестить к заутрене. Братья Ордена, созданного Иваном Грозным все дружно шли на богослужение. Тем, кто не являлся в Церковь к заутрене, тем грозило 8-дневное заключение. Затем начиналась церковная служба, которая могла длиться примерно 6-7 часов. На богослужении сам царь пел, читал и молился так, что пот сильно выступал на лбу и на нём оставались следы поклонов от того, что он клал усердно поклоны. В 8 часов царь со своими детьми, боярами и своими сподвижниками собирался на Литургию и 2 часа он молился на Литургии и слушал её. В 10 часов Иван Грозный со своей братией собирался на братскую трапезу. Все ели после усердной молитвы, кроме Ивана Грозного. Он в это время стоял за столом и читал душеспасительные поучения. Братская трапеза у царя и его сподвижников всегда отличалась изобилием блюд и напитков. Царь и его братия не жалели ни вина, ни мёда, ни богатых кушаний и мясных, рыбных и других блюд, разумеется, в скоромные дни, когда не было поста. Все ели досыта и каждый день для братии царя и игумена казался праздником. После братской трапезы остатки её выносились для благотворения бедным и нищим на дворцовую площадь. Затем после трапезы своих бояр и любимцев царь принимался сам за трапезу и потом беседовал после обеда со своими любимцами о Законе. Позже он шёл спать либо ехал в темницу, чтобы пытать своих оппонентов, попавших к нему в опалу. Нередко бывало, что царь отдавал приказы казнить несчастных и попавших в опалу непосредственно во время обедни или братской трапезы. Царь в течении дня занимался государственными делами и пытал тех, кто не угодил ему. В это время Иван Грозный проявил наиболее активно свою склонность к агрессии и жестокости. Он получал радость и удовольствие от страдания угодивших в опалу людей, нередко бывших виновными только по мнению царя или наговору его любимцев или доноса на них. После казней и пыток царь был более веселым и оживлённым и разговаривал более доброжелательно. Вечером в 20 часов царь шел молиться на вечерню, где он молился примерно час с небольшим. В десятом часу вечера царь шел спать, где в спальне трое слепых рассказывали ему сказки. Под них он засыпал. В полночь царь снова вставал и начинал новый день молитвой! Так он со своей братией в импровизированном монастыре и резиденции провёл почти всё время в годы опричнины. Лишь иногда царь разнообразил свою монастырскую жизнь дальними поездками по монастырям, как ближним, так и дальним. Кроме того, царь ездил на приграничные земли для осмотра крепостей. В полях и лесах царь занимался охотой на диких зверей и птиц. Любимым его развлечением была травля животных, особенно медведей. Одновременно, царь занимался и государственными делами, так как никакие земские бояре и опричники не могли ничего делать без его воли. Когда царь принимал иностранных послов, то он являлся к ним в былом великолепии и приглашал их в новую Кремлёвскую палату, которая находилась близ церкви Святого Иоанна. Он появлялся там и в других случаях, но редко. Опричники являлись во дворец богато разодетые в золотых одеждах. Они заполняли собой весь дворец, но не преграждали путь к престолу и старым боярам. Однако, они на земских бояр смотрели свысока, величаясь как подлые рабы в чести недостойной. Нередко царь жалел и честил даже ливонских пленников. Удивительно, как в царе сочеталась жестокость и государственные казни с его набожностью и начитанностью в духовных и церковных вопросах. Царя и его опричников нисколько не смущало внешнее благолепие и благочестие в сочетании с жестокой политикой опричнины и террора. Вначале царь казнил своих изменников и противников, с удовольствием издевался над ними, радуясь их мучениям, а затем столь усердно он замаливал свои грехи и каялся. Он составлял поминальные списки и молился за упокой всех казнённых им и его опричниками людей, раздавал в память о них обильную милостыню и делал другие дела благотворительности, надеясь получить прощения у Бога.

      Одновременно с террором против бояр, царь обрушил репрессии против чиновников дьяков, православного духовенства и простолюдинов, которые подозревались в нелояльности царю и его опричникам. От репрессий и террора опричников крестьяне, рабочие и ремесленники больше всего и страдали и разорялись.

      В 1566-1568 годах управление страной упорядочилось и политика опричнины немного смягчилась. Царь попытался провести чистку среди православных священнослужителей, которые были против политики опричного террора и произвола и пытались увещевать царя и воззвать его к совести и христианскому долгу. Вначале царь хотел избрать для блага и просвещения Церкви известного своими добродетелями казанского Архиепископа Германа. Герман неохотно согласился стать митрополитом Русской Православной Церкви и Москвы, зная характер Ивана Грозного и боясь опалы со стороны его и его опричников. Вскоре он, не смея противоречить царской воле, явился в Москву, а затем туда для его избрания съехались все епископы Церкви. Несколько дней Герман прожил в Москве в митрополитской палате и ждал своего избрания и посвящения. В эти дни Герман наедине беседовал с Иваном Грозным. Он напоминал ему о покаянии, о Страшном Суде, пытался воззвать его к христианской совести и долгу, уговаривая отложить казни и судить все дела в стране по совести и справедливо. Опричники в таких беседах Германа усмотрели второго Сильвестра, который бы мог смягчить нрав Ивана Грозного и отменить опричнину. Иван Грозный также огорчился и вышел с мрачным лицом и пересказал всё своим любимцам. Он их спрашивал, что они думают? Алексей Басманов ему отвечал: «Думаем, Государь, что Герман желает быть вторым Сильвестром: ужасает твое воображение и лицемерит в надежде овладеть тобою; но спаси нас и себя от такого Архипастыря!». В результате Германа изгнали из палат и Грозный стал искать более лояльного митрополита.
Со временем выбор пал на игумена Филиппа, сына боярина Колычева. Он возненавидел суету мира и уехал искать спасения души и единения с Богом еще в расцвете своей юности. Игумен Филипп поселился на Соловецком острове среди волн холодного Белого моря. Монастырь на Соловецком острове был известен своей строгой жизнью со времени первых святых тружеников и насельников Зосимы и Савватия. Игумен Филипп был известен своей строгой жизнью. Он служил примером в труде и молитве своей братии, насельникам и отшельникам-пустынникам. Он был не только мудрым наставником монастырской братии, но и активно занимался хозяйственной деятельностью. Он расчистил от леса окрестности монастыря и построил дороги, осушил каналами местные болота. Также он завёл оленей, домашний скот, организовал рыбную ловлю и сделал соляные варницы. Насколько возможно он благоустроил остров и смягчил его климат. Вскоре к игумену Филиппу из Москвы послали царскую милостивую грамоту, в которой царь изъявил своё желание избрать его митрополитом Русской Церкви. В Соловецком монастыре свои годы доживал протопоп Сильвестр, который был изгнан из Москвы. Вместе с игуменом Филиппом они сетовали об огрубении нрава Ивана Грозного. В день, когда игумен Филипп, получил царскую милостивую грамоту, он отслужил Литургию и попрощался с братиею. Братия монастыря после причащения её игуменом провожали со слезами митрополита, жалея о его отъезде. Сам игумен Филипп с сожалением и опаской отъезжал в Москву, понимая и чувствуя, что он никогда больше из Москвы не вернётся. По пути в Москву игумена Филиппа в трёх верстах от Великого Новгорода встретили его жители. Они просили от игумена отвратить от них гнев царя, который по слухам царь имел намерение обрушить его на них. По приезде в Москву царь милостиво принял игумена Филиппа, ласково беседовал с ним и устроил в честь него богатый обед. Иван Грозный объявил ему о своём желании избрать его митрополитом. Игумен Филипп очень изумился и плакал, ссылаясь на то, что недостоин возглавить церковь. Иван Грозный из почтения к нему упросил его стать митрополитом и поставил ему условия, чтобы он занимался только делами церкви, не вмешиваясь в дела опричнины. Филипп хотел уговорить царя отменить опричнину и установить снова единое правительство для всей страны. Но мнение и воля царя возобладали над игуменом Филиппом. Царь сдержал проявление гнева и сказал Филиппу: «Разве не знаешь, что мои хотят поглотить меня; что ближние готовят мне гибель?». Он доказывал необходимость опричнины и хотел сделать Филиппа слабым и зависимым человеком. Пастыри Церкви, повинуясь воле Ивана Грозного, убеждали игумена Филиппа в том, что его долг молиться за Отечество и Церковь и смягчать гнев царя, стараясь не противоречить ему и не провоцировать его на гнев. Игумен невольно согласился и став митрополитом. Он занимался преимущественно церковными делами, не боясь иметь своё мнение, но действовал мягче, чем протопоп Сильвестр и казанский архиепископ Герман. В народе этот митрополит был любим, чем его позиция раздражала царских опричников.

      В 1567 году произошло определённое затишье перед грядущей бурей. Иван IV Грозный решил удивить Россию избранием митрополита, которого наша страна не ожидала. Так как митрополит убеждал Ивана Грозного прекратить опричнину, то он стал подозревать бояр в поддержке потенциально нелояльного митрополита. Иван Грозный видел во всём заговор бояр, желавших его свержения. Кромешники, посылаемые для наблюдений в Москву, доносили царю, что от них народ бежит как от огня, что все затихают и прячутся от них, везде где увидят их. Поводом для новых опал и казней бояр и чиновников было одно вскоре произошедшее событие. Польский король и Великий князь Литовский и Русский Сигизмунд и беларусо-литовский гетман Ходкевич отправили в Россию грамоты, которые тайно от Ивана Грозного вручили главным боярам московским, князьям Бельскому, Мстиславскому, Воротынскому и конюшему Ивану Петровичу Фёдорову. В них Сигизмунд и Ходкевич убеждали потенциально нелояльных бояр перейти на сторону Польши и Литвы с Белой (Западной) Русью и убежать от гневного и деспотичного царя. Они пообещали им предоставить в своих государствах личные уделы. Первым из них они напоминали о том, что они Литовско-белорусского рода, третьему (Воротынскому) о том, что он был когда-то владетельным князем, а конюшему Ивану Фёдорову, что на него царь неоднократно раньше гневался. Бояре представили эти грамоты Ивану Грозному и отвечали королю Польскому и Великому князю Литовскому и Русскому, что негоже и бесчестно королю принуждать подданных Российского государства отрекаться от царя и Родины и что они будут верой и правдой служить царю. А если же король и великий князь желает их побудить покинуть Россию, то пусть отдаст им всю Литву, Галицию, Жмудь, Белоруссию, а также Волынскую и Подольскую земли. Фёдоров писал к Сигизмунду: «Как мог ты вообразить, чтобы я, занося ногу во гроб, вздумал погубить душу свою гнусною изменою? Что мне у тебя делать? Водить полков твоих я не в силах, пиров не люблю, веселить тебя не умею, пляскам вашим не учился». В другом письме, которое он отправил к Ходкевичу, он писал: «Чем можете обольстить меня? Я богат и знатен. Угрожаешь мне гневом Царя: вижу от него только милости». В труде Н. М. Карамзина «История государства Российского» имеется версию о том, что эти грамоты к королю составил сам Иван Грозный и что письма короля и гетмана  русским вельможам были подложными. Царь уже серьёзно поссорился с Польшей и Литвой из-за Ливонской войны и подозревал, что Польша и ВКЛР могут склонить потенциальных предателей к измене. Тем не менее, князья Бельский, Мстиславский и Воротынский уцелели. А на конюшего Фёдорова пала опала. Этот вельможа был опытным человеком в государственном управлении и в военном деле. 19 лет он верой и правдой служил царю и Отечеству, был приверженцем традиций, которые имели место до воцарения Ивана Грозного. Фёдоров был уже в преклонных летах. Казалось бы, что он спокойно доживёт свой век со своей женой и скоро даст ответ перед Богом за свою жизнь. Но он пал жертвой клеветы. Царь хотел сам разрушить этот заговор. В один из дней он, как писали, в присутствии всего двора надел на Фёдорова царский кафтан, надел на него шапку и дал в руки державу и посадил его на трон. Иван Грозный снял шапку, низко поклонился перед ним и сказал: «Здрав буди, Великий Царь земли Русския! Се приял ты от меня честь, тобою желаемую! Но имея власть сделать тебя Царем, могу и низвергнуть с престола!». Затем царь взял нож и вонзил его в сердце Фёдорову. После этого опричники выволокли Фёдорова на дворцовую площадь, дорезали его там и бросили уличным псам на съедение. После этого последовали убийства престарелой жены конюшего Марии и всех мнимых единомышленников Фёдорова: князей Ивана Андреевича Куракина-Булгакова, Дмитрия Ряполовского (он был мужественным воином, одержавшим много побед над крымскими татарами) и трёх ростовских князей. Один из этих князей воеводствовал в Нижнем Новгороде. Иван Грозный туда отправил 30 опричников. Опричники нашли его в церкви и сказали, что он их узник. Воевода спокойно отдался им и бросил свою властительную булаву. Его раздели, повезли раздетого на Волгу за 20 вёрст и там остановились. Воевода спросил их спокойно, зачем? Опричники сказали: «поить коней». Он сказал, что не коням, а ему несчастному пить всю воду и не выпить. Опричники отрубили тут же ему мечем голову и бросили в воду. Князь Пётр Щенятев хотел спастись от опричников в церкви, в монастыре. Он от всего отказался, но убийцы нашли его и там. Они пытали Щенятева, жгли его живьём на сковороде, по словам Андрея Курбского, и вбивали ему иглы под ногти. Пострадал князь и Иван Турунтай-Пронский. Он был седым старцем и служил еще отцу Ивана Грозного, великому князю Московскому и государю Русскому Василию III. Этот князь принимал участие во многих военных походах, прославился, как опытный воин, и хотел, под конец жизни постричься в монахи. Его опричники утопили. Казначея Государева именем Хозяина Юрьевича Тютина, славного богатством, рассекли тогда на части вместе с женою, с двумя сыновьями младенцами, с двумя юными дочерьми. Эту казнь совершил Князь Михайло Темгрюкович Черкасский, брат Царицы! Так же истерзали и Печатника, или Думского Дьяка, Казарина Дубровского. Вслед за многими именитыми людьми от террора опричников пострадало множество простых ремесленников, купцов и крестьян. Их опричники везде хватали на улицах, нередко, когда они шли даже в церковь. Они издевались над простыми жителями Москвы, пытали и казнили их, а их имущество и имение забирали себе. Москвичи прятались по домам и боялись выходить на улицы.

     Митрополит Филипп также продолжал безмолвствовать и боялся противоречить Ивану Грозному во время разгула опричного террора и разбоя. Он пытался увещевать Ивана Грозного, но царь не слушал его и прислушивался к терзаниям и голосу своей совести. Добродетельные вельможи, не принимавшие участия в терроре опричников, просили митрополита вступиться за невинно казнённых, но он говорил, что его дело только молиться и утешать горестных именем Отца Небесного.

      В 1568 году в один из воскресных дней во время Литургии, Иван Грозный в сопровождении части своих бояр и вельмож и множества опричников, вошел в Соборную церковь Успения. В это время в Соборной церкви Успения был митрополит Филипп. Царь и вся его дружина была в черных ризах и высоких шлыках. Иван Грозный стал приближаться к митрополиту, чтобы попросить у него благословения. Митрополит Филипп молчал и смотрел на образ Спасителя. Тогда бояре сказали митрополиту: «Святый Владыко! се Государь: благослови его!». Митрополит ответил им так: «В сем виде, в сем одеянии странном не узнаю Царя Православного; не узнаю и в делах Царства... О Государь! Мы здесь приносим жертвы Богу, а за олтарем льется невинная кровь Христианская. Отколе солнце сияет на небе, не видано, не слыхано, чтобы Цари благочестивые возмущали собственную Державу столь ужасно! В самых неверных, языческих Царствах есть закон и правда, есть милосердие к людям – а в России нет их! Достояние и жизнь граждан не имеют защиты. Везде грабежи, везде убийства и совершаются именем Царским! Ты высок на троне; но есть Всевышний, Судия наш и твой. Как предстанешь на суд Его? обагренный кровию невинных, оглушаемый воплем их муки? ибо самые камни под ногами твоими вопиют о мести!.. Государь! вещаю яко пастырь душ. Боюся Господа единого!». Царь сильно разгневался на Владыку и вышел из церкви с угрозами. На следующий день царь послал своих опричников разведать в окружении митрополита Филиппа готовящийся предполагаемый заговор. Снова начались ссылки и казни. Тщательно царь и его сподвижники пытались найти готовящийся мнимый заговор против него со стороны митрополита Филиппа и его сторонников. Тем не менее, царь возненавидел митрополита за обличения его жизни и образа правления. Это был один из немногих православных иерархов, кто не преклонился полностью под государство и не стал во всём беспрекословно оправдывать жестокость и произвол царя, не боясь даже своей смерти. Большинство же иерархов соглашалось с политикой Ивана Грозного и боялась обличать его и противоречить ему, а всех неугодных священников Иван Грозный подавил, сослал и казнил. Самого же митрополита Филиппа Иван Грозный сразу же не решился убить так как боялся возмущения народа из-за того, что митрополит Филипп пользовался большой любовью в народе. Но вскоре повод хитро и злодейски убить митрополита у Ивановых опричников нашелся.

     В июле 1568 года, по словам очевидцев, любимцы Ивана Грозного князь Афанасий Вяземский, Малюта Скуратов, Василий Грязный со своими дружинами вломились в дома к многим знатным людям, дьякам и купцам. Они взяли их жен, которые были известны своей красотой и забрали их. Затем после вечерних сумерок явился Иван Грозный со своими опричниками. На первом ночлеге ему представили похищенных жен и царь часть из них забрал себе. Остальных жен опричники царя забрали себе. Затем царь и опричники вместе с похищенными женами объезжали Москву и её окрестности и жгли усадьбы опальных бояр, казнили их верных слуг и даже истребляли скот. Сильно досталось и Коломенским сёлам, принадлежавших убитому конюшему Фёдорову. После этого Иван Грозный возвратился домой и приказал развести всех похищенных жен по домам. Часть из этих жен не смогли этого стыда и позора и умерли.

     После этих событий Иван Грозный продолжал всё еще видеть митрополита Филиппа за совершением богослужения в Церкви. В день Святых Апостолов Прохора и Никанора, 28 июля 1568 года митрополит Филипп служил в Новодевичьем монастыре и он ходил по стене с крестами. В это же время мимо него проходил царь со своими опричниками. Один из опричников Грозного был в тафье и шел вслед за царём. Митрополит резко обличил царя и его опричников за бесчинство, но тот, кто нёс тафью, уже успел её спрятать в поле кафтана. Царя его сторонники убедили, что митрополит Филипп на него наговорил, чтобы настроить православный народ против царя. Иван Грозный забыл про все правила приличия и благопристойности. Он ругал при людях митрополита самыми грубыми и непристойными словами. Он обвинял митрополита во лжи, грубости и в желании совершить заговор и переворот. Ивана Грозного в этом деле поддерживал его духовник Благовещенский протоиерей Евстафий. Он втайне ненавидел Филиппа и хотел свергнуть его и занять его место. Вскоре немедленно отправились на Соловки епископ Суздальский Пафнутий, Архимандрит Андрониковский Феодосий и князь Василий Тёмкин. Иван Грозный сделал это, чтобы и в самом Соловецком монастыре через своих послов опорочить доброе имя митрополита Филиппа. Посланники Грозного допытывались у соловецких монахов, не замечали ли они у него чего-либо противного интересам государства и воле царя. Все единогласно только хвалили Филиппа и говорили, что он был добрым, мудрым и заботливым пастырем. Наконец, нашелся один из монахов, который дерзнул утверждать противное. Это был глава соловецких монахов, игумен Паисий, который хотел стать епископом. По поручения царя и игумена Паисия составили доносы, нашли тех, кто оклеветал бы митрополита и вскоре вызвали его на суд. Царь, святители и бояре на суде молчали. Филипп сказал игумену Паисию, что его злое деяние не даст ему желаемого плода. Царю митрополит сказал на его обвинение так: «Государь, Великий Князь! Ты думаешь, что я боюся тебя или смерти: нет! Достигнув глубокой старости беспорочно, не знав в пустынной жизни ни мятежных страстей, ни козней мирских, желаю так и предать дух свой Всевышнему, моему и твоему Господу. Лучше умереть невинным мучеником, нежели в сане Митрополита безмолвно терпеть ужасы и беззакония сего несчастного времени. Твори, что тебе угодно. Се жезл Пастырский; се белый клобук и мантия, коими ты хотел возвеличить меня. А вы, Святители, Архимандриты, Игумены и все служители олтарей! Пасите верно стадо Христово; готовьтеся дать отчет и страшитеся Небесного Царя еще более, нежели земного». Митрополит Филипп хотел оставить своё служение и уйти на покой, но Иван Грозный велел ему дожидаться суда и служить Литургию 8 ноября в день Архангела Михаила. В этот день Митрополит Филипп стоял в алтаре в полном облачении. Воины ворвались в алтарь, сорвали с него святительскую одежду, облекли его в бедную ризу и повезли его на дровнях в обитель Богоявления. Народ, сопровождая и провожая митрополита, плакал о нём, а митрополит просил народ только молиться за него. Филипп обвинялся в чародействах и волшебстве, из-за которых, по мнения царя, случались все беды и неустройства во внутренней и внешней политике Российского государства. Митрополит Филипп должен был закончить свои дни в заключении. Митрополит простился с миром, последний раз напоминал царю о счастливых годах его правления и о тех благодеяниях, которые он тогда сделал, взывал его к совести и перестать терзать страну. Царь ничего не ответил и Филиппа отвезли в заключение. Восемь дней он прожил в узах в темнице. Потом он был переведён в обитель Святого Николая Старого на берегу Москвы-реки. Там он терпел нужду и голод и молился за церковь и страну. Царь в это время казнил род Колычевых. Он прислал митрополиту отрубленную голову его племянника Ивана Борисовича и велел сказать, что ему не помогли его чары. Филипп поцеловал голову своего племянника, благословил и возвратил принесшему. Вскоре у Николаевской обители стал собираться народ из любви и почтения к митрополиту. Царь из опасений перехода народа на сторону митрополита приказал его перевести в заключение в Тверской монастырь, который назывался Отрочим. Вместо Филиппа Иван Грозный избрал новым митрополитом Троицкого архимандрита по имени Кирилл. Пимен был раздосадован тем, что его хитрость не помогла ему стать митрополитом.

     После заключения митрополита Филиппа ему осталось жить недолго. Перед походом на Новгород царь отправился со своими опричниками к Филиппу в Тверской Отрочий монастырь просить благословение на поход в Великий Новгород в декабре 1569 года. Митрополит отказался благословлять этот поход и Малюта Скуратов лично задушил его. Боясь, что народ и братия монастыря заподозрят его в причастности к убийству митрополита Филиппа, он сослался на то, что митрополит Филипп умер сам от нестерпимого жара в келье. Иноки сильно испугавшись, тотчас же вырыли за алтарём церкви могилу и в присутствии убийцы похоронили его. Вскоре в 1584 году мощи святого митрополита Филиппа, стоявшего за правду и обличавшего тиранию Ивана Грозного, были перенесены в обитель Соловецкую. В 1652 году мощи Филиппа были перенесены в храм Успения Богоматери, где они и находятся до сих пор для поклонения верующих. Был также истреблён род Колычевых, которые поддерживали опального митрополита и ряд его членов по приказу Ивана Грозного казнили. В том же 1569 году умер двоюродный брат Ивана IV Грозного Владимир Андревич Старицкий, последний удельный князь Руси. Предполагается, что он умер не своей смертью и его вместе со своей семьёй отравили чашей отравленного вина. Позже была убита и мать Владимира Старицкого, монахиня Евфросинья Старицкая. Она неоднократно возглавляла боярские заговоры против царя, но однажды была помилована им.

     Свержение и заключение митрополита Филиппа окончательно развязало Ивану Грозному руки. Начав свои опалы, ссылки и казни в Москве, он взялся и за другие города. Вначале пострадал Торжок, где неистовые опричники спровоцировали ссору и драку с местными жителями. Этих жителей Иван Грозный объявил бунтовщиками и велел топить в реке. Затем то же самое повторилось в Коломне. Никакие бедствия, включая начавшуюся в Новгороде очередную эпидемию чумы в 1566 году, перекинувшуюся затем на Псков, Озерище, Невлю, Великие Луки, Торопец, Смоленск и другие города, не могли остановить и обуздать гнева Ивана Грозного. Люди массово заражались и умирали. Царь велел ставить карантины, ограничить сообщения между городами и передвижение местных жителей внутри городов. Впервые царь обратил внимание и на вопрос о безопасности служения священников и посещения народом церковных богослужений в период эпидемии. Иван Грозный под страхом сожжения заживо запретил священникам приходить причащать больных чумой. Было велено передавать причастие через решетку, завёрнутое в хлеб, либо спрятанное в другие продукты и только из одних рук. Даже тогда люди стали понимать, чтобы сдержать распространение эпидемии можно только максимально ограничив все контакты людей и удалившись как можно дальше от очага заражения. Это говорит о том, что Церковь и государство противоэпидемические меры стали применять задолго до революций 1917 года, а не только сейчас в период пандемии коронавируса и они не являются чем-то новым и необычным.

     В 1569-1570 годах опричный террор обрушился на Великий Новгород и на Псков. Летом 1569 года к Ивану Грозному явился какой-то Пётр, какой был по своему происхождению волынец. Он сказал, что новгородцы хотят изменить и перейти под власть польско-белорусского или польско-литовского короля Сигизмунда. Он утверждал, что новгородцы написали грамоту к королю и положили её в Софийском соборе за образом Богоматери. Царь отправил вместе с Петром своё доверенное лицо. Он действительно нашел такую грамоту и подпись новгородского архиепископа Пимена. По словам самих новгородцев Пётр был бродягой и он был наказан новгородцами за то, что он желал отомстить им и сам составил эту грамоту и искусно подделал подпись архиепископа Пимена. Иван Грозный принял решение наказать Великий Новгород за предполагаемый сепаратизм и измена и уничтожить окончательно остатки былой свободы и воспоминания о том, когда Новгород был самостоятельным государством и обладал большой властью и влиянием.

     В декабре 1569 года царь со своим опричным войском двинулся на Новгород из Александровской слободы. По пути в Новгород царь разгромил Тверь. Были опустошены практически все бывшие владения Твери, начиная с Клина и кончая самим Новгородом. Все эти города сильно пострадали и были опустошены разбоем опричников и пожарами. Опричники хватали всех подряд, пытали их издевались над ними всеми мыслимыми для того времени способами, рубили, жгли и топили местных жителей и купцов, одним словом всех, кто подозревался в сопротивлении и попадался на их пути. Имущество убитых и ограбленных опричники и царь забирали себе. Но особенно сильно пострадал Новгород, где опричники проявили наибольшую жестокость и свирепство. В январе-феврале 1570 года в Новгороде установился самый жестокий опричный террор. Уже 2 января 1570 года опричники Ивана Грозного установили заставы на всех выездах и выходах из Новгорода, чтобы никто не мог уйти и уехать из города. Бояре и их дети, служившие в передовом полку Ивана Грозного, первым делом принялись за монастыри, надеясь присвоить себе их богатства и нажиться на них. Они запечатали казну монастырей, игуменов и монахов из пригородных монастырей числом более 500 взяли и привезли их в Новгород. Там они поставили их на правёж до приезда государя. В это время другие боярские дети захватили священников и дьяконов из других церквей и отдали их на соблюдение судебным приставам по числу 10 человек каждому приставу. Всех этих священников держали в железных оковах и каждый день били их на правеже с утра до вечера и правили по 20 рублей за каждый день. В это же время подцерковные и домовые палаты всех приказных церквей, кладовые именитых людей были перепечатаны. Гостей Новгорода, купцов и приказчиков отдали судебным приставам, их имущество и дома опечатали, а жен их заключили под стражу. 8 января 1570 года в Новгород приехал сам царь со своим сыном Иваном, со всем двором и с 1500 стрельцами. Он стал со своим войском на торговой стороне в Новгороде на Городище. На второй день вышло уже первое повеление царя, по которому всех игуменов и монахов, стоявших на правеже, было приказано бить палками до смерти и их трупы развозить по монастырям для погребения. На третий день, в воскресенье, Иван Грозный отправился на Литургию в новгородский кремль к собору святой Софии. На Волховском мосту его встретил владыко Пимен по обычаю и хотел осенить его крестом. Но царь отказался брать у него благословение и сказал ему: «Ты, злочестивый, держишь в руке не крест животворящий, а оружие и этим оружием хочешь уязвить наше сердце: с своими единомышленниками, здешними горожанами, хочешь нашу отчину, этот великий богоспасаемый Новгород, предать иноплеменникам, литовскому королю Сигизмунду-Августу; с этих пор ты не пастырь и не учитель, но волк, хищник, губитель, изменник, нашей царской багрянице и венцу досадитель». После этих слов царь велел епископу идти служить Литургию в Софийский собор, а после пошел со своими боярами обедать в Столовую палату. Когда царь начал есть, он дал знак своим боярам и князьям страшным криком. По этому знаку бояре начали грабить казну архиепископа и весь его двор. Бояр и его слуг перехватали, самого владыку, ограбив, отдали под стражу и велели содержать узникам и давать по 2 деньги на прокорм. Дворецкий Грозного Лев Салтыков и духовник протопоп Евстафий с боярами вошли в Софийский собор и ограбили его. Они забрали ризницу и монастырскую казну, ценные церковные вещи. То же самое они сделали и с другими церквями.
В это же время Иван Грозный с царевичем Иваном отправились из архиепископского дома на Городище. Там они собрали всех содержащихся под стражей новгородцев и начали над ними суд. Всех узников пытали, били, жгли неизвестной горючей жидкостью, которую по словам летописцев, называлась «поджаром». После этого несчастных и обвиняемых привязывали к саням, волокли к Волховскому мосту и бросали оттуда их в реку с моста. Туда же бросали и топили в Волхове их жен и детей. Опричники не жалели даже младенцев. Они привязывали их к матерям и топили вместе с ними. Внизу стрельцы и дети боярские ездили по Волхову на меленьких лодках с рогатинами, топорами, копьями и баграми. Всех, кто всплывал наверх, стрельцы и дети бояр прихватывали баграми, кололи копьями и топили. Так опричники неистовствовали во главе с царём и боярами на протяжении 5 недель каждый день. После расправы с Новгородом царь с опричниками отправились грабить окрестности Новгорода и их сёла и монастыри. Царь приказал грабить кельи и жечь дома, жечь хлеб в скирдах и на житницах и бить скот. В малых городах и сёлах опричники разграбили все рынки и торговые лавки. Также, как и в Новгороде, опричники хватали всех без разбора, пытали и убивали. Толпы опричников были отправлены на все четыре стороны, во все пятины бывших владений Новгорода на расстояние от 200 до 250 вёрст. Им было приказано грабить и опустошать всё и там. В конце концов, 13 февраля 1570 года утром Иван Грозный велел собрать с каждой улицы по одному лучшему человеку и явиться этим людям лично к нему. Они предстали перед царём измождённые, перепуганные, с унылым лицом, на котором отпечатались ужас и страх смерти. Но Иван Грозный милостивно взглянул на них, сменил гнев на милость и сказал им: «Жители Великого Новгорода, оставшиеся в живых! Молите Господа Бога, Пречистую его Матерь и всех святых о нашем благочестивом царском державстве, о детях моих благоверных, царевичах Иване и Федоре, о всем нашем христолюбивом воинстве, чтобы Господь Бог даровал нам победу и одоление на всех видимых и невидимых врагов, а судит Бог общему изменнику моему и вашему, владыке Пимену, его злым советникам и единомышленникам: вся эта кровь взыщется на них, изменниках; вы об этом теперь не скорбите, живите в Новгороде благодарно, я вам вместо себя оставлю правителем боярина своего и воеводу, князя Петра Даниловича Пронского». Вскоре Иван Грозный с боярами и опричниками уехали из Новгорода и отправились в Псков, чтобы продолжить расправы там. Старого владыку Новгородского Пимена, новгородских священников и дьяконов, которые не смогли откупиться от правежа (взыскания в пользу ответчика) и опальных новгородцев, суд над которыми не был решен, были высланы в Александровскую слободу в сопровождении приставов для решения их дальнейшей судьбы.

     Известия о жестоких казнях и расправах, чудовищном терроре и разбое опричников дошли до Пскова. Жители Пскова были в ужасе от известий о расправах и разбое, которые творились в Великом Новгороде. В труде С. М. Соловьёва «История России с древнейших времён» содержится такое известие о настроении псковичей и из впечатлении о тех событиях: «25 мая 1571 года в церкви св. Параскевы на торговой стороне у обедни было много народа; когда после службы стали звонить в колокола, вдруг на всех напал таинственный ужас, все побежали в разные стороны, мужчины, женщины, дети, толкали друг друга, не зная, куда бегут, купцы пометали лавки, отдавали товары собственными руками первому попавшемуся». Похожие настроения у псковичей отмечались в летописях, датируемых 1239 году, после погрома хана Батыя.
Когда царь Иван Грозный со своей дружиной направился в Псков, жители Пскова, напуганные известиями о погромах и казнях простого народа опричниками, пытались задобрить его и встретили его почтительно и с богатыми подарками. По распоряжению псковского воеводы, князя Токмакова, они встречали у каждого дома Ивана Грозного с хлебом-солью, с женами и детьми, падали ниц перед царём и становились на колени. Ненадолго царь со своими опричниками задержался в Пскове. Но даже там, он приказал грабить церкви и монастыри и имения богатых горожан. Также царь взял богатые и дорогие церковные иконы, церковную утварь, кресты, пелены, книги, колокола и другие предметы. Сохранилось также известие о том, что когда Иван Грозный был в Пскове, то он приказал снять с одного из монастырей вечевой колокол. Один из монахов монастыря святого Николая на Любатове юродивый Салос предложил Ивану Грозному отведать мяса во вторую субботу Великого поста. Царь сказал, что он не ест мяса в Великий пост. На это ему монах ответил: «Ты людей ешь!». В это время конь под царём оступился и царь был так напуган и впечатлён, что увидел в этом дурной знак и спешно уехал в Москву, чем спас Псков от повторения погрома, какой был произведён в Новгороде.

     Опричный террор в Новгороде привёл к большим жертвам. Приблизительная их оценка содержалась в новгородских летописях «Синодик опальных», который был составлен в 1583 году на основе отчета ( «сказки» ) Малюты Скуратова. Согласно «Синодику опальных» в Новгороде и Пскове было казнено 1505 человек под личным контролем Малюты Скуратова. Несмотря на эти данные, советский историк Руслан Скрынников, прибавив число всех поименно казнённых и получил цифру в 2170-2180 казнённых. Скрынников допускал, правда, число возможных жертв в 3-4 тысячи человек, ссылаясь на то, что далеко не все донесения о казнённых сохранились. Река Волхов была так сильно запружена телами убитых новгородцев, что практически вся была забита трупами, её течение остановилось и она приобрела кровавый цвет. Несколько месяцев потребовалось, чтобы уцелевшим новгородцам и духовенству отпеть и захоронить в общей братской могиле трупы всех убитых, кого удалось достать. Согласно новгородской летописи во вскрытой общей могиле сентябре 1570 года было обнаружено наряду с жертвами опричнины и немало погибших от голода и эпидемии чумы, разразившихся вслед за опричниной. Общее число умерших насчитывалось до 10 000 человек. Советский историк В. Б. Кобрин считал число жертв в 3-4 тысячи человек заниженной  и считал наиболее вероятным количество жертв опричников около 10 тысяч человек. Репрессии и террор при этом не ограничивались только самим Новгородом. При этом население самого Великого Новгорода тогда составляло примерно 30 тыс. человек (см.: Кобрин В. Б. Иван Грозный [Электронный ресурс]. -– Режим доступа: http://vivovoco.astronet.ru/VV/BOOKS/GROZNY/GROZNY_2.HTM#1).
После возвращения в Москву расправы и казни не прекратились. Началось следствие по делу о мнимой измене новгородского митрополита Пимена и сношениях новгородских приказных людей с боярами Алексеем Басмановым и его сыном Фёдором, с казначеем Фуниковым, печатником Висковатовым, Семёном Яковлевым, с дьяком Василием Степановым, с Андреем Васильевым, с князем Афанасием Вяземским. Они подозревались в том, что хотели отдать Новгород и Псков Литве (ВКЛР) и Польше, тогда объединившихся в Речь Посполитую. Они обвинялись также в том, что хотели свергнуть царя Ивана Грозного и посадить на русский престол князя Владимира Андреевича. Точных сведений об обстоятельствах дела, в том числе и в Переписной книге Посольского приказа, не сохранились. Но только осталось описание деталей этих событий. После произведённого следствия были казнены князь Пётр Оболенский-Серебряный, Висковатый, Фуников, Очин-Плещеев и Иван Воронцов, сын известного Фёдора Воронцова. Всего было казнено 300 человек, а 180 человек Иван Грозный помиловал (см.: Скрынников Р. Г. Иван Грозный [Текст] / Р. Г. Скрынников. — М., АСТ, 2001.). Удивительно при этом, что в числе осуждённых в 1570-1571 годах оказались даже любимцы царя, возглавлявшие опричнину, Басмановы и Вяземский. Вяземский умер от пыток. Алексей Басманов, как тогда говорилось, был убит собственным сыном Фёдором по приказу Ивана Грозного. Владыко Пимен Новгородский был сослан в Венев. Произошли и многие другие казни. За 1570-1571 годы в Москве были замучены многие сотни человек. Опричники проявляли изощренность в пытках и казнях. Они мучали и пытали несчастных, кололи их пиками и рубили мечами и топорами, топили в реке и обливали кипятком, а также вешали их. Царь со временем ввёл и новые методы казни, когда казнённых бросали на раскалённые сковороды и печи, перетирали их тела тонкими верёвками, зажимали их в клещи и т. д. Казни на время прекращались, а затем со временем возобновлялись. Страдали не только те, кто подозревался в измене и нелояльности царю, но и их жены и дети. Имения пострадавших от опричнины отбирались опричниками и присваивались государю и его приспешникам. Опричный террор 1570-1571 годов был апогеем опричнины и наиболее её жестоким периодом.

      Опричники будучи жестоки и свирепы по отношению к своему народу и умеющие только убивать, пытать и грабить не могли также эффективно сражаться с внешними врагами. В том же 1571 году на Москву напали крымские татары во главе с ханом Девлетом I Гиреем. Крымские татары тогда легко миновали укрепления и броды на степях Центрального Черноземья на Засечной Черте и на реке Оке и дошли до Москвы. Москва была тогда сожжена дотла и разграблена и немало жителей города татары увели в плен. Хотя в земщине число стрелецких полков было по-прежнему 3-5, то опричников не набралось даже на 1 полк. Немало опричников просто не явилось на войну, предпочитая отсидеться дома. Крымский хан вскоре вернулся обратно в Крым, чтобы через год снова повторить свой набег. К 1572 году моральное разложение, неэффективность и несостоятельность опричнины стали настолько очевидны всему российскому народу и приближенным царя, что на следующий 1572 год царь отменил опричнину и даже запретил употребление этого слова в официальном государственном делопроизводстве и обиходе. В России снова установилось единое правительство во главе с Боярской Думой и приказами. Опричнина была переименована во двор и неофициально продолжала оставаться вплоть до смерти царя Ивана Грозного. По причине поражения нашей страны в битве с крымскими татарами снова начались репрессии Ивана Грозного против бояр и полетели головы. Царь рвал и метал, требовал наказать изменников, которые, по его мнению, не предупредили его о готовящемся нападении крымских татар и просмотрели приход врага.

     На следующий 1572 год крымский хан в союзе с турками-османами повторил свой набег на Россию. На этот раз русское войско во главе с местными воеводами тщательно подготовилась к встрече татар на приграничных землях вдоль течения реки Ока. 6 июля 1572 года крымский хан Девлет-Гирей дошел до Оки и там встретил 50 000-ную армию во главе с князем Михаилом Воротынским. По оценкам многих историков численность  русской армии составляла тогда 20 тыс. человек, а крымской и союзной османской армий -– 80 тыс. человек. Крымские татары и турки смеялись над глупостью и слабостью русских людей повернул вдоль реки и без труда разогнал отряд из 200 бояр. После переправы через реку крымчане и турки отправились в Москву. Вслед за ними вплоть до деревни Молоди крался опричник Дмитрий Хворостинин, который возглавлял отряд из казаков и бояр числом в 5000. 30 июля 1572 года он получил разрешение от царя и правительства атаковать противника и дать ему решающий бой. Русские войска ринулись вперёд и атаковали татарско-турецкий арьергард, втоптав его в пыль, чем перепугали противника своей внезапностью и наглостью. Затем наши войска отправились к реке Пахре и встретились там с основными силами противника. Татары и турки атаковали русские отряде и те поспешно бросились на утёк и отступили к деревне Молоди. У этой деревни крымских татар и турок ждал неприятный сюрприз. Там сосредоточились основные силы наших войск и они даже пошли на невиданное до того новшество в виде создания передвижных крепостей. Эти укрепление были сооружены из толстых деревянных щитов. В промежутке между ними стояли пушки и другие виды огнестрельного оружия. Русские войска встретили татар и турок шквальным огнём из пущек и пищалей из бойниц крепости. Сверху со стен укреплений на крымских татар и турок обрушился град стрел. Татары были сметены и перебиты и строй их самих и их союзников был разрушен. Собравшись с силами Хворостинин отправился за крымскими татарами и турками и громил отряд за отрядом противника. Весь день русские переменно отступали за стены крепости, а затем снова шли в атаку и так продолжалось почти до утра. На следующей день крымские татары поняли, что попали в ловушку. Впереди по Серпуховской дороге стояли прочные стены Москвы, а сзади путь к отступлению противники был отрезан мощным заслоном из закованных в железо опричников и стрельцов. С переменным успехом крымские татары и турки дрались с русскими еще два дня. 2 августа 1572 года крымский хан понял, что русских не победить и они скорее умрут, чем сдадутся. Противник и наши войска спешились и дело дошло до рукопашной схватки. Крымские татары, понимая, что живыми не уйдут пытались даже разломать щиты руками, но ничего у них не выходило. Наши войска сражались отчаянно и снова били противника. В пылу битвы русские даже забыли о еде и третий день были уже голодными. Вместе с русскими дрались отчаянно и немецкие наёмники, перенося терпеливо трудности и тяготы боя. Татары привыкнув сражаться с русскими в поле, не собирались сдаваться и хотели вынудить наши войска оставить укрепление. Османским мурзам было тоже не до смеха, так как они пришли покорять нашу страну и приготовились уже назначить в русские уезды и города своих наместников. К вечеру 2 августа противник стал ждать удобного момента, чтобы выманить его на открытое поле и там нанести ему сокрушительный удар. После вечерних сумерок воевода Воротынский со своим небольшим отрядом по лощине тайно обошел лагерь врага. Рано утром наши войска дали по противнику решительный залп. Навстречу им устремился основной отряд во главе с Дмитрием Хворостининым. Началась жестокая сеча. В этот день было перебито почти всё мужское население Крыма, погибли почти все янычары и турецкие османские мурзы. Также были убиты сын, внук и зять самого хана Девлет I Гирея. Крымские татары и их союзники позорно бежали с поля битвы и больше не решились на повторение подобного военного похода. Ценой огромных усилий и жертв угроза порабощения России со стороны Крыма и Турции была ликвидирована и этим наша страна поставила заслон экспансии турок-османов в христианские страны Европы. В живых вернулось домой всего не более 20 000 крымских татар и их союзников турок-янычар (см.: Великий, но неизвестный Иван Грозный [Электронный ресурс]. – Режим доступа:

     Период опричнины в истории России до сих пор вызывает неоднозначные оценки историков. Уже во время правления Ивана Грозного многие его современники оценивали политику опричнины отрицательно и утверждали, что многие жертвы террора Ивана Грозного пострадали от наговоров его любимцев и что Ивану Грозному везде казалось, что против него хотят составить заговор и свергнуть или убить его. В частности в отечественной историографии в XIX веке такой точки зрения на опричный террор Ивана Грозного придерживались такие историки, как Н. М. Карамзин, Д. И. Иловайский и Н. И. Костомаров. С. М. Соловьёв пытался рационально обосновать политику опричнину. Он утверждал, что причиной введения опричнины была борьба государственного и родового начал. По мнению историка Н. М. Соловьёва: «Опричнина была учреждена потому, что царь заподозрил вельмож в неприязни к себе и хотел иметь при себе людей вполне преданных ему. Напуганный отъездом Курбского и протестом, который тот подал от имени всех своих собратий, Иоанн заподозрил всех бояр своих и схватился за средство, которое освобождало его от них, освобождало от необходимости постоянного, ежедневного общения с ними». Подобной точки зрения тогда придерживались историки К. Н. Бестужев-Рюмин и В. О. Ключевский. В частности В. О. Ключевский считал, что опричнина была следствием династической борьбы между сторонниками Ивана Грозного и старицкого удельного князя, двоюродного брата Владимира Андреевича Старицкого. Каждая из этих сторон не могла ни ужиться, ни обойтись друг без друга. Следствием противостояния этих сторон и стало разделения страны на опричнину и земщину. Еще один из историков Е. А. Белов в своей монографии «Об историческом значении русского боярства до конца XVII в.» писал об опричной политике Ивана Грозного, что она положила конец привилегиям старой феодальной знати, так как она, держась за старые отжившие порядки удельной Руси и боярского самовольства, тормозила процессы централизации страны и мешала укреплению и поступательному прогрессивному развитию страны.

    В советское время историки и публицисты под влиянием симпатий И. В. Сталина к Ивану Грозному и его политике опричного террора, ставшей фактически прообразом сталинской политики Большого террора 1936-1938 годов, придерживались точки зрения о прогрессивном характере политики Ивана Грозного и в частности его политики опричнины. В целом они считали, что Иван Грозный, несмотря на жестокость и определённые перегибы, был прав, уничтожая оппозиционное боярство и сторонников новгородского и псковского сепаратизма, а также удельного князя Владимира Андреевича Старицкого. Начало официальной концепции прогрессивного опричного террора положил сам Сталин. На встрече с кинематографистами по вопросу оценки запрещённой 2-ой серии фильма Эйзенштейна «Иван Грозный» И. В. Сталин говорил: (Эйзенштейн) изобразил опричников как последних паршивцев, дегенератов, что-то вроде американского Ку-клукс-клана… Войска опричнины были прогрессивными войсками, на которые опирался Иван Грозный, чтобы собрать Россию в одно централизованное государство против феодальных князей, которые хотели раздробить и ослабить его. У него старое отношение к опричнине. Отношение старых историков к опричнине было грубо отрицательным, потому что репрессии Грозного они расценивали как репрессии Николая II и совершенно отвлекались от исторической обстановки, в которой это происходило. В наше время другой взгляд на это» (см.: Бесплодная киносъёмка Автор: Евгений Жирнов. Журнал «Коммерсантъ-Власть» № 46 от 20.11.2006, стр. 74 [Электронный ресурс]. -– Режим доступа: https://www.kommersant.ru/doc/722966). Еще до революции русский историк К. Д. Кавелин считал: «Опричнина была первой попыткой создать служебное дворянство и заменить им родовое вельможество, на место рода, кровного начала, поставить в государственном управлении начало личного достоинства». С. Ф. Платонов в своём «Полном курсе лекций по отечественной истории» имел свой взгляд на историю опричнины и говорил: В учреждении опричнины вовсе не было «удаления главы государства от государства», как выражался С. М. Соловьёв; напротив, опричнина забирала в свои руки все государство в его коренной части, оставив «земскому» управлению рубежи, и даже стремилась к государственным преобразованиям, ибо вносила существенные перемены в состав служилого землевладения. Уничтожая его аристократический строй, опричнина была направлена, в сущности, против тех сторон государственного порядка, которые терпели и поддерживали такой строй. Она действовала не «против лиц», как говорит В. О. Ключевский, а именно против порядка, и потому была гораздо более орудием государственной реформы, чем простым полицейским средством пресечения и предупреждения государственных преступлений. Одним словом, С. Ф. Платонов придерживался мнения, что опричнина мобилизовала землевладения и после выселения с земель опричнины старых вотчинников была подорвана старая система феодального вотчинного землевладения и землевладения теперь стало увязываться прямо с военной службой (см.: Платонов С. Ф. Полный курс лекций по русской истории. Часть вторая. Время Ивана Грозного Опричнина).  Советский историк Р. Ю. Виппер считал, что введение опричнины было наиболее важной военно-административной реформой Ивана Грозного, которая в условиях кризиса и неудач в Ливонской войне в борьбе за выход к Балтийскому морю создала мощную и боеспособную армию, которая была лично предана царю. Одной из наиболее интересных и развёрнутых оценок политики опричнины Ивана Грозного была дана в 1964 году в монографии А. А. Зимина «Опричнина Ивана Грозного». Он писал в ней: «Опричнина была орудием разгрома реакционной феодальной знати, но в то же время введение опричнины сопровождалось усиленным захватом крестьянских «чёрных» земель. Опричный порядок был новым шагом на пути к укреплению феодальной собственности на землю и закрепощению крестьянства. Произведённое разделение территории на «опричнину» и «земщину» (…) способствовало централизации государства, ибо это деление было направлено своим остриём против боярской аристократии и удельно-княжеской оппозиции.

 Одной из задач опричнины было укрепление обороноспособности, поэтому в опричнину отбирались земли тех вельмож, которые не отбывали военную службу, со своих вотчин. Правительство Ивана IV проводило персональный пересмотр феодалов. Весь 1565 год был наполнен мероприятиями по перебору земель, ломкой сложившегося старинного землевладения.
В интересах широких кругов дворянства проводились Иваном Грозным мероприятия, имевшие целью ликвидировать остатки былой раздробленности и, наводя порядок в феодальном беспорядке, крепить централизованную монархию с сильной царской властью во главе. Сочувствовало политике Ивана Грозного и посадское население, заинтересованное в укреплении царской власти, ликвидации пережитков феодальной раздробленности и привилегий. Борьба правительства Ивана Грозного с аристократией встречала сочувствие народных масс. Реакционное боярство, предавая национальные интересы Руси, стремилось к расчленению государства и могло привести к порабощению русского народа иноземными захватчиками.

Опричнина знаменовала собой решительный шаг по пути укрепления централизованного аппарата власти, борьбы с сепаратистскими претензиями реакционного боярства, облегчала защиту рубежей Русского государства. В этом заключалось прогрессивное содержание реформ периода опричнины. Но опричнина была и средством подавления угнетённого крестьянства, она проводилась правительством за счёт усиления феодально-крепостнического гнёта и являлась одним из значительных факторов, вызвавших дальнейшее углубление классовых противоречий и развитие классовой борьбы в стране». Но позже А. А. Зимин изменил свою оценку опричнину и стал видеть в ней зарождение крепостнических и реакционных порядков и самодержавия в противовес прогрессивным буржуазным порядкам.

     На то время жертвами, репрессий и террора Ивана Грозного по оценкам на основе записей и данных поминальных списков (синодиков) Р. Г. Скрынникова стали 4,5 тысячи человек. Но такие историки, как В. Б. Кобрин считают эту цифру сильно заниженной. Стоит отметить, что при всей жестокости Ивана Грозного число жертв по сравнению со странами Западной Европы было сравнительно невысоким. Так, например, в Париже всего за одну ночь католики вырезали более 3000 гугенотов а на остальной территории Франции всего за две недели было убито 30 000 человек. В Англии в это же время по приказу Генриха VIII было убито 72 000  человек только за то, что они стали нищими из-за политики огораживания, лишившей крестьян земельных наделов в пользу богатых фермеров, разводивший скот на нужды текстильной промышленности и они не желали работать, предпочитая заниматься бродяжничеством и жить на подаяние. В Голландии в ходе первой в истории буржуазной революции и нациально-освободительной борьбы от господства Испании в конце 70-х годов XVI века было убито более 100 000 человек. Всё это говорит о том, что нашей стране было очень далеко до политики стран, называвшим себя цивилизованными, демократическими и прогрессивными.

     Для нашей страны первый период правления Ивана Грозного с 1547 по 1565 годы был самым счастливым и прогрессивным и на фоне стран Западной Европы самым гуманным. Нет нужды еще повторять все те прогрессивные реформы, которые сделал Иван Грозный, когда был женат на своей первой жене Анастасии. Политика опричнины с одной стороны должна была покончить с остатками боярского своеволия и порядками удельной Руси. В то же время создание личного удела Ивана Грозного развязало ему руки и дало волю сдерживавшимся в нём позывам к жестокости и издевательству над своими противниками. Царь окружил себя такими людьми, которые не только не сдерживали, но и всячески потакали необузданной агрессии и жестокости Ивана Грозного и его вспыльчивости. Выше было рассказано, как опричники творили произвол, издевались над местным населением, грабили и обманывали купцов и ремесленников. Немало людей в период опричнины пострадали от доносов опричников или по личному подозрению Ивана Грозного в измене. При этом царь парадоксальным образом сочетал казни с активной молитвенной жизнью и замаливанием перед Богом своих грехов. Он занимался составлением церковных гимнов и произведений и церковной музыки, знал блестяще историю Церкви и Отечества, Священное писание и труды святых отцов. Иван Грозный был писателем и активно переписывался с Андреем Курбским, который в знак несогласия с Иваном Грозным и опасаясь его расправы над ним, бежал  в Речь Посполитую и оттуда поносил и ругал Ивана Грозного и даже воевал против него.

     В жизни страны насильственное переселение феодалов вотчинников и их крестьян и ремесленников не только сломало старую систему землевладения, но и породило большую социальную напряженность и разорение ряда крестьян и ремесленников, которым с нуля пришлось начинать новую жизнь. Большой урон экономики принесли погром Новгорода и частично Пскова и их окрестной. Новгородский погром и опричный террор 1570-1571 годов разорил одни из лучших земель России, привёл к сильному экономическому кризису и голоду, разорению многих новгородских крестьян, купцов и ремесленников. В политической и хозяйственной жизни опричнина наряду с эпидемиями чумы и засухи стала одной из причин глубокого экономического и политического кризиса в конце XVI века и Смутного времени 1600-1613 годов.

      Политика опричнины показала, что государственный террор и насилие эффективны только в короткое время, а на длительное время чрезмерное насилие только подрывает нормальную жизнь страны, приводит к росту недовольства диктаторами и тиранами трудового народа и окружения самих деспотичных правителей. Соблазн применить террор и насилие в длительной исторической перспективе почти всегда приводят к последующему кризису и порождают вместо старых проблем, которые они должны были решить, еще более серьёзные новые проблемы. Опричнина привела к заметному ослаблению демократических начал в жизни Российского государства и общества, росту самодержавия и авторитарно-деспотических тенденций, создала предпосылки к зарождению крепостного права. Жестокость и террор Ивана Грозного послужили в исторической перспективе дурным примером для следующих правителей и дали соблазн применить жестокость и террор для скорейшего решения назревших проблем и подавления противников преобразований, при этом порождая новые проблемы. В частности опричнина стала прообразом сталинского Большого террора 1936-1938 годов. Сталину очень нравился Иван Грозный, его жестокость, непримиримость к своим оппонентам и врагам реформ. Стоит отметить, что на фоне своих предшественников Иван Грозный наряду с Петром I благодаря своей политике и реформам настолько ярко отличился, что оставил большой след в исторической памяти русского народа, его мировоззрении и характере. Остаётся еще удивляться огромному терпению русского народа, считавшему, что любая власть происходит от Бога и надобно её терпеть и повиноваться ей не за страх, а за совесть. Также думается, что сами жертвы опричного террора и погрома Новгорода и Пскова тоже не были рады Ивану Грозному и его жестокости. В глазах русского народа к концу правления Ивана Грозного авторитет царской власти серьёзно пошатнулся. Тогда с точки зрения православного мировоззрения и господствовавших в российском обществе представлений о целях и назначении российской монархии русский царь должен быть образцом и примером христианской нравственности и благочестия и воспитывать народ своим примером. Иван Грозный, который благодаря опричнине и вошел и историю как грозный царь, своей жестокостью и террором привёл к тому, что и в народе притупилось нравственное чувство и сам русский народ стал больше считать насилие как приемлемый способ решения общественных проблем и разногласий.

      В политическом отношении опричнина Ивана Грозного стала началом самодержавия. Царь считал свою страну и всех подданных своей собственностью. Он считал, что ради укрепления государства и наказания всех реальных и мнимых изменников можно попрать любые нравственные нормы и что цель оправдывает применяемые средства. Это напоминало западную концепцию «цель оправдывает средства» итальянского мыслителя и политического деятеля Николо Макиавелли. Царь же считал самодержавие наиболее православной формой правления и что только он отвечает за все последствия своих решений и правления перед Богом. Со времени Николо Макиавелли и вплоть до настоящего времени идут споры о том, насколько сочетаемы мораль и нравственность в политике и следует ли игнорировать мораль и нравственность при достижении политических целей.

     В жизни самого царя наступили тоже непростые времена. Царь заметно постарел из-за возможного пьянства, сильного стресса и нервных потрясений и практики лечения болезней и, в частности, сифилиса ртутью. В 1569 году у Ивана Грозного умерла вторая его жена, черкесская княжна Мария Темрюковна, которую он так и не смог полюбить, как первую жену Анастасию. От первой жены Ивана Грозного остались сыновья Иван и Фёдор. У Марии Темрюковны родился сын Василий, который умер во младенчестве. В 1571 году 28 октября Иван Грозный женился в третий раз на Марфе Васильевне Собакине, выбранной на смотре невест. С третьей женой Иван Грозный прожил в браке всего две недели и она заболела и умерла. Предположительно, что как и предыдущие жены она была отравлена.

     Брак Ивана Грозного с Марфой Собакиной не был последним. Вскоре 28 апреля 1572 года Иван Грозный женился на Анне Колтовской. Этот брак тоже был недолгим и в мае 1572 года она была насильно пострижена в монастырь под именем инокини Дарьи. Вероятно отношения Ивана Грозного с Марфой Собакиной и последующими женами не сложились из-за влияния на него главного опричника Малюты Скуратова. Предположительно в 1573 году Иван Грозный был женат на Марии Долгорукой, чему точного подтверждения нет. Пятой женой Ивана Грозного стала Анна Григорьевна Васильчикова. С ней в браке царь прожил всего год в 1576 году она тоже была насильно пострижена в монахини. Шестой женой Ивана Грозного стала Василиса Мелентьева и с ней в браке царь прожил около года и она насильно тоже была пострижена в монастырь. Последней женой Ивана Грозного стала Мария Нагая. Брак с ней у царя был с 1580 года вплоть до самой его смерти. От неё у Ивана Грозного родился в начале 1584 году сын Дмитрий, которому был дан удел в Угличе.  Все последующие браки Ивана Грозного с точки зрения Церкви считались недействительными, так как по церковным канонам допускалось всего три брака и три венчания за всю жизнь. Иван Грозный ссылался на то, что Марфа Собакина была отравлена и он был с ней в браке всего 2 недели. Иван Грозный говорил, что горевал сильно из-за смерти своих жен и был готов пойти в иноки и принять монашеский постриг. Но, переживая о том, что у него малолетние наследники и доверить в столь трудное и смутное время государство он никому не может, дерзнул на четвёртый брак. Он говорил о своём желании жениться и о невозможности оставить государство так проникновенно и с такими слезами, что святители и архиереи умилились и в порядке исключения благословили четвёртый брак Ивана Грозного. Только до Пасхи Иван Грозный был переведён в разряд кающихся и до Пасхи ему была наложена епитимья и запрет причащаться Святых Христовых Тайн. Год после свадьбы царь должен был только молиться на паперти или во дворе церкви, но не входить внутрь церкви и в праздники вкушать антидор. Духовенство обязалось в свою очередь молиться за царицу Анну. Только участие в военном походе освобождало царя от епитимьи за четвёртый брак.  Все остальные жены были у Ивана Грозного фактически наложницами и Церковь не благословляла в лице Собора такие браки, что особо не смущало царя. Свадьбы со всеми женами, начиная с Анны Колтовской проходили в сугубо интимной обстановке в присутствии двора и ближайших бояр и верных царю священников.

    В изучении политической истории России в период правления Ивана Грозного и проведения им политики опричнины важное место занимает переписка Ивана Грозного с беглым князем и его бывшим советником в Избранной Раде Андреем Курбским. Он, опасаясь опалы и расправы от Ивана Грозного, бежал в 1564 году из новоприсоединённого города Юрьева (Дерпта) в сопровождении своих слуг в ливонский город Вольмар. Андрей Курбский из ВКЛР, а затем и Речи Посполитой оправил Ивану Грозному три письма. На последнее письмо в 1578 году Иван Грозный Андрею Курбскому не захотел или не смог ответить. Наиболее яркой была полемика между Курбским и Иваном Грозным в первом письме Курбского Ивану Грозному и в ответном письме Ивана Грозного Андрею Курбскому. Андрей Курбский жестко обличал тиранию и произвол Ивана Грозного, призывал его вспомнить о христианских заповедях и об его ответственности за своё правление на Страшном Суде. В нём он активно ссылался на Священное Писание и труды святых отцов, говорил о своих заслугах и верности царю, о том, как он верно служил царю в трёх Казанских походах. Царь же ему отвечал, что почему Курбский не захотел претерпеть ради Бога и за верность государю муки, если он боялся опалы, говорил, что никого в церкви из изменников не убивал, что он прощал ему измены и сговор с его бывшими соратниками по Избранной Раде и не казнил его. В первом ответном письме Иван Грозный обосновывал неправоту Андрея Курбского и, ссылаясь также на Священное Писание и труды Святых Отцов, доказывал необходимость самодержавия и борьбы с врагами власти и государства. Иван Грозный писал, что предложение Андрея Курбского о необходимости советоваться во всех государственных делах и решениях с боярами и народом для него неприемлемо и ведёт к бездействию царя и произволу бояр, хаосу и анархии. В качестве подходящего примера царь ссылался на пример Польши, где король избирался сеймом и только царствовал, но не правил и был полностью зависим от произвола польских панов. Много Иван Грозный писал о том, как он провёл детство среди боярских интриг, как он терпел произвол и обиды со стороны князей Шуйских и Воротынских, как они убивали и удаляли дорогих ему людей и распоряжались казной и вещами его родителей, пинали вещи его матери и как князь Иван Васильевич Шуйский опирался локтем на постель его матери. Воспитанием Ивана Грозного никто не занимался и нередко даже кормить его забывали по несколько дней. Много царь рассказал в первом ответном письме Андрею Курбскому о начале своего самостоятельного правления, о пожаре в Москве в 1547 году, об самовластие и стремлении оттеснить и навязать свою волю протопопа Сильверстра и Алексея Адашева. Царь объяснял Андрею Курбскому сущность своей царской власти, делал различия между властью царской и священнической. Он писал, что царь не может в буквальном смысле применять евангельский принцип «подставить врагу вторую щеку», так как никакое государство не устоит, если царь будет во всем прощать своих обидчиков и врагов народа, государства и Церкви. Хотя царь в чем-то и укрепил Российское государство, но это далось огромной ценой, большим кровопролитием и жертвами и опричнина породила больше проблем, чем решила их.

     В 1578 году во втором письме Ивану IV Грозному Андрей Курбский писал, что царь много и не к месту употреблял в своём ответном письме цитаты из Священного Писания, творений святых отцов и цитировал целыми главами и  паремиями. Андрей Курбский утверждал, что в письме всё дышит ядом, напоминал ему о произволе и беззакониях, которые он учинил в ходе опричнины. Также он напомнил ему о многоженстве. Царь же в ответном втором письме написал, что мы все человеки и плоть слаба и немощна. А на то, что он совершил прегрешений и беззаконий больше даже, чем израильский царь Манассия, Иван IV Грозный ответил Курбскому, что он не отчаивается в милосердии Божием и надеется, что Бог его простит и загладит его вину. Царь снова обосновывал необходимость жесткой самодержавной власти и наказания врагов государства.

    В третьем письме Андрей Курбский снова обличал Грозного и напоминал ему о своих грехах и беззакониях и представлял себя изгнанником и невинным страдальцем. Но на последнее письмо Иван Грозный отвечать не стал.

      Последние 12 лет своей жизни и правления Иван Грозный продолжал участвовать в Ливонской войне и предлагать свою кандидатуру и кандидатуру своего сына Фёдора для избрания короля Речи Посполитой. Царь настаивал на том, чтобы король Речи Посполитой признавал за ним царский титул, чтобы в титуле русского царя слова «царь и государь Русский и великий князь Московский» писались вначале составного титула, а затем бы писались слова «Король Польский и Великий князь Литовский», и дальше составные части титула. Также Иван Грозный требовал от польско-белорусского короля сохранения за ним православного исповедания и венчание на польский трон в православной церкви и присоединения владений ВКЛ – Белоруссии к России. На все эти условия поляки не согласились, а позже под Полоцком между войсками Ивана Грозного и Стефана Батория в 1577 году произошло кровопролитное сражение в котором серьёзно пострадал братский белорусский народ и восток Беларуси был серьёзно опустошен и обезлюдел. Но до конца 70-х годов восток Белоруссии нашим войскам удавалось сохранять под своим контролем. Царь надеялся на союз с Речью Посполитой, чтобы затем в союзе с Австрией и Священной Римской империей бороться с экспансией турок-османов. Но австрийский эрцгерцог Максимилиан Великий не принял также предложений Ивана Грозного по борьбе с Турцией. В Ливонии нашим войскам с переменным успехом удавалось удерживать часть земель Эстонии и севера Латвии и побережье Финского залива, но после русско-шведской войны 1582 года и заключенного со Швецией Плюсского перемирия все эти земли отошли вместе с городами Орешек, Ям и Копорье к Швеции.

     В 1575-1576 годах Иван Грозный временно уступил свою власть татарскому крещенному казанскому царевичу Семиону Бекбулатовичу. Его он приказал именовать государём и царём всея Руси, а себя скромно называл Великим князем Московским. Царь пошел на такой хитрый политический ход, чтобы перераспределить земли, принадлежащие монастырям. Иван Грозный отъехал на это время на Петровку, а сам действовал как простой боярин, ездящий в оглоблях и весь свой царский чин передал Семиону. Когда он приезжал к Семиону, то со своими боярами ссаживался далеко от царского места. От имени царя Семион Бекбулатвович перераспределил земли монастырей и земщины в пользу двора. Реальной же власти Семион Бекбулатвович не имел и был ширмой, а реальным правителем оставался всё равно Иван Грозный, хотя Семион Бекбулатович и был венчан на царство. В 1576 году Иван Грозный, пользуясь уговорами бояр, вернулся на царство, а Семиону Бекбулатовичу была дана в удел Тверь и он стал князем Тверским.

     К концу своей жизни царь заметно сдал и постарел. С переменным успехом царь отбивал атаки крымских татар, поляков, литовцев и белорусов. Ливонская война окончилась практическим возвратом России на довоенные позиции и потерей всех приобретений в Белоруссии и Прибалтике. При этом произошло заметное усиление позиций Речи Посполитой, Швеции и Дании. Потери Прибалтики и восточной и центральной Белоруссии после поражения в Ливонской войне и побережья Финского залива в русско-шведской войне 1581-1582 годов были компенсированы под конец жизни и правления Ивана IV Грозного присоединением Западной Сибири в 1581-1584 годах. Выше я уже подробно в рассказе про Сибирское ханство рассказал, как купцы Строгановы для освоения Западной Сибири наняли донских и астраханских казаков, как они преодолевали зимой 1580-1581 годов Уральские горы и бились с сибирскими татарами. Казалось бы русским из Западной Сибири придётся уйти после гибели атамана казаков Ермака и когда царь прогневался на купцов Строгановых за то, что они организовали поход в Сибирь без его ведома, но, осознав затем выгоду от присоединения Западной Сибири и освоения её богатств, Иван Грозный и его сын Фёдор Иванович поддержали Строгановых и казаков и к концу XVI века покорили Западную Сибирь.

     В конце 1581 года Иван Грозный около полутора месяцев горевал сильно из-за убийства своего сына. По распространённой версии царевич Иван Иванович был убит своим отцом в припадке гнева, когда он заступился за свою беременную жену, которую оскорбил и обидел Иван Грозный, увидев её, по словам папского посла Антонио Поссевина, в непотребном, неприличном и неприглядном для него виде. По версии историка Н. М. Карамзина, он убил своего сына, когда сын его просил, чтобы он послал его с войском помочь изгнать неприятеля из Пскова, исполненной ревности и желания отстоять  и защитить честь России. Иван Грозный обвинил своего сына за то, что он хотел поднять мятеж и свергнуть его с престола. Борис Годунов пытался удержать Ивана Грозного от гнева, но он несколько раз ранил Ивана Ивановича своим жезлом и нанёс удар в голову. Сын его еще был живой и, лобызая руки своего отца, изъявлял ему свою любовь и сострадание, убеждал его не предаваться отчаянию и заверял, что умирает верным подданным и сыном Отечества. Иван Грозный пытался удержать кровь, текущую из глубокой раны на голове, звал лекарей, но все усилия были напрасны. При своей жизни Иван Иванович во всём стремился подражать своему отцу. Он менял своих жен, придавался излишествам, был также необуздан в проявлении своих эмоций и страстей. На время своей смерти Иван Иванович был женат на третьей супруге Елене Ивановне из рода Шереметевых. Предыдущие две жены: Сабурова и Параскева Михайловна Соловая были насильно пострижены в монахини. Предположительно развод и постриг в монахини первых двух жен царевича Ивана Ивановича был сделан из-за их бездетности. При этом во всех своих делах он проявлял ум и чувствительность, которая могла привести как к славе, так и к бесславию Отечества. Супруга Ивана Ивановича из-за избиения её царём потеряла вскоре ребёнка и была пострижена в инокини в Новодевичий монастырь.
19 ноября 1581 года царевич Иван, несмотря на все усилия врачей умер в слободе Александровской, прославившейся злодеяниями царя. 22 ноября вельможи, бояре и князья несли тело царевича в Москву. Царь шел вслед за ними вплоть до церкви Святого Михаила Архангела. Там он указал место, где похоронить царевича между могилами своих предков. Весь народ, вельможи, бояре и священники оплакивали раннюю безвременную смерть царевича, который мог бы послужить Отечеству и принести много пользы и благодеяний ему, если бы он не был убит своим отцом. Горе, которое Иван Грозный причинял своим жертвам и противникам, вернулось ему в многократном размере. Он долго плакал и бился головой о гроб своего сына. Он горевал столь сильно, что ночевал в своих покоях на тюфяке и изголовье, боялся утреннего света, вставал и ходил по комнате ночью, лишь ненадолго предаваясь сну. Отчаяние Ивана Грозного было столь велико, что он хотел было оставить царство и уйти на покаяние до конца жизни в монастырь. Царь говорил, что его сын Фёдор от царицы Анастасии слаб умом и неспособен управлять государством. Он советовал боярам посовещаться и избрать нового и достойного государя. Часть бояр была тронута покаянием царя, другая же часть думала, что царь испытывает их, желая выведать их тайные настроения и желания. Единодушны бояре были только в одном, чтобы царь не оставлял их одних и царство и сказали, что они остаются верными царю и его сыну, царевичу Фёдору.  Единодушным ответом было: «не оставляй нас; не хотим Царя, кроме Богом данного, тебя и твоего сына!».

     После смерти царевича Ивана царь отказался от всех предметов роскоши и царского величия, благолепия и пышности, отказался от скипетра и державы, знаков царской власти. Царь, его правительство и весь двор облёкся в чёрные одежды траура. Иван Грозный служил панихиды и каялся. Он составил поминальные списки всех убитых в годы опричного террора, в которых общее число жертв составило примерно 4 тысячи. Он отправил эти списки в монастыри и повелел молиться за упокой за всех убитых в списке. Помимо того царь отправил 10 000 рублей в Константинополь (Стамбул), Антиохию, Александрию, Иерусалим и ко всем местным Патриархом с просьбой молиться за упокой души царевича Ивана и сам успокоился.
После отмены опричнины и после временного фактического правления касимовского хана, крещенного татарина Семиона Бекбулатовича, казни государственные ощутимо стали меньше, хотя временами царь обращал свой гнев на тех, кого он считал изменниками и тех, что был виновен в сдаче городов в Белоруссии и Ливонии белорусо-литовским и польским войскам и шведам и датчанам. В 1582 году казни обрушились на тех военачальников и воевод, которых царь считал виновными в сдаче городов в Ливонии и Белоруссии Стефану Баторию. И это было при том, что многие наши неприятели были вынуждены признать русских защитников городов самыми храбрейшими и отчаянными людьми. Борис Годунов, опасаясь царского гнева, был вынужден скрываться от царя. Царь поехал к Годунову, так как по словам Фёдора Нагого, он скрывался боясь царского гнева, а не из-за болезни. Иван Грозный захотел поговорить с Годуновым и видя на нём язвы и заволоку, которую ему сделал и искусный в лечении недугов купец Строганов, обнял больного и повелел, чтобы его главного целителя, купца Строганова называли теперь полным отчеством с окончанием на «вич», как называли только самых достойных государственных сановников. По повелению царя Строганов сделал клеветнику Бориса Годунова Фёдору Нагому мучительные заволоки на боках и груди.

     Незадолго до своей кончины Иван Грозный стал тяжело больным и глубоко старым человеком. Нервные потрясения, пьянство, лечение ртутью от сифилиса и в целом нездоровый образ жизни привели Ивана Грозного к тяжелой болезни и общему истощению и старению организма. Врачи, лечившие Ивана Грозного, обнаружили у него такие отложения солей в костях – остеофиты, которые они не наблюдали даже у самых глубоких стариков. Иван Грозный уже не мог сам ходить и его носили между царскими палатами и во двор на носилках. Правда, при исследовании останков Ивана Грозного, специалистами в 1963 году, значительного превышения ртути в его костях не было найдено. Это помогло опровергнуть версию о том, что царь Иван Грозный был отравлен. Вплоть до конца своей жизни, царь, предчувствуя скорую свою кончину, продолжал заниматься государственными делами и не терял надежды на выздоровление. 10 марта царь повелел  остановить посла Белорусо-Литовского, ссылаясь на своё недомогание. Перед своей смертью царь Иван Грозный созвал бояр и составил завещание, по которому русский трон передавался его сыну Фёдору Ивановичу при помощи и регентстве Шурина царя и отца жены его сына Ирины Бориса Годунова. Кроме этого в помощники своему наследнику царь избрал новых советников и знаменитых мужей князя Ивана Петровича Шуйского, который прославился защитою Пскова, Ивана Фёдоровича Мстиславского (сына родной племянницы Великого князя Василия), Никиту Романовича Юрьева (он был братом первой царицы и жены Ивана IV Грозного Анастасии), Бориса Годунова и Бельского. Сыну Дмитрию от своей последней жены Марии Нагой и своей жене он отдал в удел Углич. Воспитание Царевича Дмитрия он вверил одному из князей Бельских. Перед своей смертью царь благодарил своих бояр и воевод за то, что они помогали ему покорять неверных и завоевать татарские ханства, за победы, которые он одержал над рыцарями Ливонии, крымским ханом и турецким султаном. Царь убеждал своего сына Фёдора царствовать благочестиво, советовал ему и его пяти главным вельможам избегать войны с христианскими государствами, напоминал ему о несчастных следствиях Ливонской и русско-шведской войн. Иван Грозный советовал своему сыну уменьшить налоги, он жалел об истощении России и пожелал освободить всех узников.

     В это время казалось, что Иван Грозный хочет примириться со всеми людьми и Богом и что разум и совесть пробудились в нём. Весь двор и народ горевали об уходе Ивана Грозного, искренне и непритворно печалились о нём, забыв все его злодеяния и тиранию и вспоминая только о его заслугах в деле просвещения народа, укрепления государства и покорении татарских ханств и Сибири. Весь народ, бояре и духовенство молились о здоровье царя и еще надеялись о его выздоровлении. Сам царь в это время приказывал себе носить на креслах в палату. Там он последние свои дни провёл в рассмотрении своих сокровищ и драгоценных камней, в то время, когда он чувствовал себя лучше. 15 марта Иван Грозный с гордостью показывал англичанину Горсею свои алмазы и яхонты и с видом знатока описывал перед ним их достоинства. В это время невестка царя и жена сына Фёдора Ирина пришла навестить царю и утешить его и поспешно бежала, видя его любострастное бесстыдство.
16 марта 1584 года Ивану Грозному стало снова хуже. Он лежал на одре в беспамятстве, звал убитого сына и говорил с ним ласково. После тёплой ванны Ивану Грозному стало лучше и 17 марта он повелел вызвать к себе литовско-белорусского посла из Можайска. По словам англичанина Горсея царь сказал Бельскому: «Объяви казнь лжецам Астрологам: ныне, по их басням, мне должно умереть, а я чувствую себя гораздо бодрее». Астрологи ему ответили, что день еще не закончился. Ивану Грозному снова приготовили горячую ванну, в которой он провёл примерно 3 часа. Затем он лёг на кровать, потом приподнялся на кровати и встал, попросил шахматную доску и, сидя в халате на постели, хотел играть в шахматы с Бельским. Но, едва начав игру, царь упал бездыханным и умер. Весь двор и народ замерли в ожидании и в думах относительно будущего. В это время врачи продолжали натирать тело царя крепительными жидкостями, а митрополит, исполняя волю царя, читал над умирающим Иваном Грозным молитвы пострижения в иноки. Буквально перед своей смертью Иван Грозный был пострижен в монахи и принял в постриге имя Иона. Тогда было принято верить, что монашеский постриг, как и крещение смывают все грехи и они прощаются Богом и если кто-либо перед смертью принял монашеский постриг, то он непременно попадёт в рай (см.: Карамзин Н. М. История государства Российского [Электронный ресурс]. -– Режим доступа: ).

     Так закончилась эпоха Ивана Грозного, которая была сложным и противоречивым временем, как и многие другие периоды в истории нашего Отечества. По вопросам личности Ивана Грозного и всех обстоятельств, касающихся причин тех или иных его действий и решений и по вопросам его внутренней и внешней политики до сих пор нет единой точки зрения. Точных обстоятельств всей его жизни, причин формирования его характера и введения политики опричнины и смерти его жен до сих пор не известно. Все основные сведения, которыми руководствовались известные историки, такие как Н. М. Карамзин, С. М. Соловьёв, В. О. Ключевский и более поздние историки основаны на рассказах вторых и третьих лиц и неполных сведениях летописей, которые могли быть в угоду Ивану Грозному отредактированы. Ряд жестокостей Ивана Грозного и, в частности, любовь Ивана Грозного в юности к мучению животных и их убийству нашли отражение в письмах Андрея Курбского, который был обижен на царя и хотел его недостатки преувеличить и выставить наружу. Само время, в котором жил Иван IV Грозный и его окружение было непростым и сложным, как и те обстоятельства его детства и юности, которые послужили формированию его характера и личности. При этом в первое время политика Ивана Грозного, когда он был женат на Анастасии и его духовником был протопоп Сильвестр, была прогрессивной и царь провёл немало реформ способствовавших укреплению Российского государства, развитию его народного хозяйства и культуры. Несомненным достижением было и присоединение к России татарских ханств и Западной Сибири, что открыло путь к освоению богатств этих районов нашей необъятной страны и навсегда устранило угрозу интересам нашей страны и её населению со стороны татар. Только Крым по известным причинам царь не решился присоединить, опасаясь разгрома России со стороны Турции.

       В день смерти Ивана Грозного народ оплакивал и сильно горевал о его кончине и примирился с ним. Забылись все казни и репрессии и вспоминались только его реформы, когда Иван Грозный был женат на Анастасии и его духовником был протопоп Сильвестр, и успешное присоединение Казани, Астрахани и Западной Сибири.
После смерти Ивана Грозного новым царём стал его сын от первой жены Анастасии Романовой Захарьиной-Юрьевой Фёдор Иванович (1584-1598). Ему тогда было 27 лет. В отличие от своего отца Фёдор Иванович был тихим и скромным человеком и не был склонен к вспышкам гнева. Он был весьма набожен и большую часть своего времени проводил в молитвах и посещение богослужений в Церкви. В силу своего слабоумия и слабого здоровья он не был склонен и не имел способности активно заниматься государственными делами. Его характер и образ жизни и распорядок дня описывало письменно немало, как отечественных, так и иностранных современников. Так, английский дипломат Джайлс Флетчер описал характер и внешность Фёдора Ивановича так: «Теперешний царь (по имени Феодор Иванович) относительно своей наружности: росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водяной; нос у него ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеется. Что касается до других свойств его, то он прост и слабоумен, но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен. Кроме того, что он молится дома, ходит он обыкновенно каждую неделю на богомолье в какой-нибудь из ближних монастырей». По словам голландского торгового агента и купца в Москве Исаака Масса: Очень добр, набожен и весьма кроток… Он был столь благочестив, что часто желал променять своё царство на монастырь, ежели бы только это было возможно. Дьяк Иван Тимофеев характеризовал характер и внешность Фёдора Ивановича так: «Своими молитвами царь мой сохранил землю невредимой от вражеских козней. Он был по природе кроток, ко всем очень милостив и непорочен и, подобно Иову, на всех путях своих охранял себя от всякой злой вещи, более всего любя благочестие, церковное благолепие и, после священных иереев, монашеский чин и даже меньших во Христе братьев, ублажаемых в Евангелии самим Господом. Просто сказать — он всего себя предал Христу и всё время своего святого и преподобного царствования; не любя крови, как инок, проводил в посте, в молитвах и мольбах с коленопреклонением — днём и ночью, всю жизнь изнуряя себя духовными подвигами… Монашество, соединенное с царством, не разделяясь, взаимно украшали друг друга; он рассуждал, что для будущей (жизни) одно имеет значение не меньше другого, [являясь] нераспрягаемой колесницей, возводящей к небесам. И то, и другое было видимо только одним верным, которые были привязаны к нему любовью. Извне все легко могли видеть в нём царя, внутри же подвигами иночества он оказывался монахом; видом он был венценосцем, а своими стремлениями — монах» (см.: Дмитрий Володихин. ЦАРЬ ФЕДОР ИОАННОВИЧ Когда на троне блаженный. Журнал "Фома" (21 сентября 2009).) Большой интерес представляет то, как описал распорядок дня в своём труде «История России с древнейших времён» историк XIX века С. М. Соловьёв: «Феодор был небольшого роста, приземист, опухл; нос у него ястребиный, походка нетвердая; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается. Он прост, слабоумен, но очень ласков, тих, милостив и чрезвычайно набожен. Обыкновенно встает он около четырех часов утра. Когда оденется и умоется, приходит к нему отец духовный с крестом, к которому царь прикладывается. Затем крестовый дьяк вносит в комнату икону святого, празднуемого в тот день, перед которою царь молится около четверти часа. Входит опять священник со святою водою, кропит ею иконы и царя. После этого царь посылает к царице спросить, хорошо ли она почивала? И чрез несколько времени сам идет здороваться с нею в средней комнате, находящейся между его и ее покоями; отсюда идут они вместе в церковь к заутрени, продолжающейся около часу. Возвратясь из церкви, царь садится в большой комнате, куда являются на поклон бояре, находящиеся в особенной милости. Около девяти часов царь едет к обедне, которая продолжается два часа; отдохнувши после службы, обедает; после обеда спит обыкновенно три часа, иногда же-только два, если отправляется в баню или смотреть кулачный бой. После отдыха идет к вечерне и, возвратясь оттуда, большею частию проводит время с царицею до ужина. Тут забавляют его шуты и карлы мужеского и женского пола, которые кувыркаются и поют песни: это самая любимая его забава; другая забава-бой людей с медведями. Каждую неделю царь отправляется на богомолье в какой-нибудь из ближних монастырей. Если кто на выходе бьет ему челом, то он, избывая мирской суеты и докуки, отсылает челобитчика к большому боярину Годунову».

    В силу своей склонности к молитве и монашескому образу жизни и мысли и состояния здоровья и слабоумия новый царь не мог править самостоятельно. Фактическим правителем и первым министром царя Фёдора стал брат его жены, царицы Ирины, шурин Борис Годунов. Большую часть решений от имени царя принимал Борис Годунов и он лишь советовался с царём и его женой при принятии важнейших решений. Желая успокоить народ и боясь напомнить ему о жестокостях во время опричнины Ивана Грозного, Фёдор Иванович действовал мягко и осторожно. Одновременно, опираясь на Фёдора Ивановича и пользуясь его привязанностью к своей жене и его сестре Ирине Борис Годунов, укреплял свои позиции. Когда закончился 40-дневный траур по почившему Ивану Грозному, был проведён обряд венчания нового царя Фёдора Ивановичу. Обряд венчания прошел довольно пышно и торжественно. После грозы к полудню небо расчистилось и на главную площадь Кремля собралось небывалое множество народа. Воины с большим трудом смогли очистить путь для Духовника Государя, когда он нёс в Успенскую Церковь при звоне колоколов из Царских палат главные знаки царской власти: святыню Мономахову, Животворящий Крест, венец и барсы. Борис Годунов вслед за ним нём скипетр. Когда Фёдор Иванович вышел из дворца со всеми своими воеводами, Боярами, князьями и чиновниками и пошел в храм, вся Кремлёвская площадь замерла. Государь был одет в дорогую одежду небесного цвета, а его придворные -– в одежду золотистого. В храме Успения нового царя тоже уже давно с нетерпением ожидало множество народа. Тогда всем россиянам хотелось видеть и было позволено видеть торжество России как единого семейства во главе с новым венчанным царём и отцом-государём. Во время молебна окольничие и духовенство ходили по церкви и говорили собравшемуся там народу: «благоговейте и молитесь!» Царь и митрополит Дионисий сели на изготовленных для них местах у западных врат. Фёдор Иванович посреди всеобщего безмолвия сказал Первосвятителю: «Владыко! родитель наш, Самодержец Иоанн Василиевич, оставил земное Царство и, прияв Ангельский образ, отошел на Царство Небесное; а меня благословил державою и всеми хоругвями Государства; велел мне, согласно с древним уставом, помазаться и венчаться Царским Венцем, диадемою и святыми бармами: завещание его известно Духовенству, Боярам и народу. И так, по воле Божией и благословению отца моего, соверши обряд священный, да буду Царь и Помазанник! ». Митрополит осенил Фёдора Ивановича крестом и отвечал ему: «Господин, возлюбленный сын Церкви и нашего смирения, Богом избранный и Богом на престол возведенный! данною нам благодатию от Святого Духа помазуем и венчаем тебя, да именуешься самодержцем России!» Возложив на Царя Животворящий Крест Монамахов, бармы и венец на главу, с молением, да благословит Господь его правление, Дионисий взял Феодора за десницу, поставил на особенном Царском месте, и вручив ему скипетр, сказал: «блюди хоругви великие России!» После этого Архидиакон на амвоне, священники в алтаре и клиросы пропели многолетие новому царю. Митрополит прочитал Фёдору Ивановичу обязанности самодержца и венценосца: долг хранить Закон и Царство, иметь духовное повиновение к Святителям и веру к монастырям, искреннее дружество к брату, уважение к Боярам, основанное на их родовом старейшинстве), милость к чиновникам, воинству и всем людям. Митрополит Дионисий в своей речи говорил: «Цари нам вместо Бога, Господь вверяет им судьбу человеческого рода, да блюдут не только себя, но и других от зла; да спасают мир от треволнения, и да боятся серпа Небесного! Как без солнца мрак и тьма господствуют на земле, так и без учения все темно в душах: будь же любомудр, или следуй мудрым; будь добродетелен: ибо едина добродетель украшает Царя, едина добродетель бессмертна. Хочешь ли благоволения Небесного? благоволи о подданных... Не слушай злых клеветников, о Царь, рожденный милосердым!.. Да цветет во дни твои правда; да успокоится отечество!.. И возвысит Господь царскую десницу твою над всеми врагами, и будет Царство твое мирно и вечно в род и род!» Тут, проливая слезы умиления, все люди воскликнули: «Будет и будет многолетно!». После церемонии венчания на царство Фёдор Иванович, в полном царском одеянии, в короне Мономаховой, в богатой мантии, держа в руке длинный скипетр (сделанный из драгоценного китового зуба), слушал Литургию, имея при этом вид утомленного. Пред ним лежали короны завоеванных Царств; а подле него, с правой стороны, как Ближний Вельможа, стоял Годунов: дядя Феодоров, Никита Романович Юрьев, наряду с другими Боярами. По словам очевидцев ничто не могло превзойти этого торжества в великолепии. Амвон, где сидел Государь с Митрополитом, налой, где лежала утварь царская, и места для Духовенства были устланы бархатами, а помост церкви коврами Персидскими и красными сукнами Английскими. Одежды Вельмож, в особенности Годунова и Князя Ивана Михайловича Глинского, сияли алмазами, яхонтами, жемчугом удивительной величины, так что иноземные Писатели ценят их в миллионы. Но всего более торжество украшалось веселием лиц и знаками живейшей любви к престолу.  После Херувимской Песни Митрополит, в дверях Царских, возложил на Фёдора Ивановича Мономахову цепь Аравийского злата. Затем в конце же Литургии помазал его Святым Миром и причастил Святых Таин. В это время Борис Годунов держал скипетр, а Юрьев и Димитрий Иванович Годунов (дядя Ирины), венец Царский на златом блюде. Благословенный Дионисием и в южных дверях храма осыпанный деньгами, Феодор ходил поклониться гробам предков, моляся, да наследует их государственные добродетели. Между тем Ирина, окруженная Боярынями, сидела в короне под растворенным окном своей палаты и была приветствуема громкими восклицаниями народа: «Да здравствует Царица!» В тронной Вельможи и чиновники целовали руку у Государя; в столовой палате с ним обедали, равно как и все знатное Духовенство. Пиры, веселия, забавы народные продолжались целую неделю и заключились воинским праздником вне города, где, на обширном лугу, в присутствии Царя и всех жителей Московских, гремело 170 медных пушек, пред восемью рядами стрельцов, одетых в тонкое сукно и в бархат. Множество всадников, также богато одетых, провожало Фёдора Ивановича. 

     В первое время правления после окончания 40-дневного траура по почившему Ивану IV Васильевичу Грозному и избрания Земским Собором и венчания на царство Фёдора Ивановича 31 мая 1584 года были существенно смягчены налоги и повинности, прощены многие преступники и освобождены от заключения. Как в наиболее счастливые времена правления Ивана Грозного и его советников Адашева и Бельского были смещены на местах все недостойные и проворовавшиеся воеводы. Были также избраны лучшие судьи, которым грозили казнью за неправду и вдвое повышено местным чиновникам жалованье, чтобы их побудить работать честно и отбить у них охоту брать взятки. Одновременно новое правительство выслало всех, кто поддерживал Ивана Грозного и в частности, его любимца Малюту Скуратова. Вскоре после венчания Фёдора Ивановича произошло восстание народа, недовольного князем Бельским. Его поддержали дворяне Ляпуновы и Кикины. К восставшему народу примкнули и ратные люди. Защитники крепости московского Кремля едва успели затворить Фроловские (Спасские) ворота, так как восставшие могли пушкой пробить их и ворваться в царский дворец. Царь выслал своих советников на переговоры с восставшими и они потребовали им выдачи князя Бельского. Царь ограничился высылкой Бельского и назначил его воеводой в Тверь, чем спас его от народной расправы и казни. При подавлении восстания народа не обошлось без жертв. Тогда было убито 20 человек и получили ранения 100 человек.  Новый царь и его правительство возобновили торговые отношения с Англией и её королевой и правительством, которые начались еще с 1553 года. Важнейшим достижением царской политики стало строительство таких городов, как Воронеж (1586), Архангельск (1583), крепости на горной и луговой стороне Волги: Цывыльск, Уржум, Царев-город на Кокшаге, Уфа и Самара и ряд других городов и окончание покорения Западной Сибири, таких как Тюмень, Тобольск. В 1592 году, при Тобольском Воеводе Князе Федоре Михайловиче Лобанове-Ростовском, были основаны Пелым, Березов, Сургут; в 1594 – Тара, в 1596 – Нарым и Кетский Острог, неодолимые твердыни для диких Остяков, Вогуличей и всех бывших Кучюмовых Улусников, которые иногда еще мыслили о сопротивлении, изменяли и не хотели платить ясака (см.: Карамзин Н. М. История государства Российского [Электронный ресурс]. -– Режим доступа:
     Царь Фёдор Иванович в благодарность за поддержку своего шурина Бориса Годунова наделил его властью, почти равной царской. Он даровал ему древний знатный сан Конюшего, который тогда никому не давали в течение 17 лет. Борис Годунов также получил титло Ближнего Великого боярина. Он стал наместником двух ханств (царств) Казанского и Астраханского. Также он получил или сам взял себе все лучшие земли и поместью, доходы области Двинской и Ваги. Во владение Годунову перешли лучшие луга по берегам Москвы-реки с лесами и пчельниками и разные казённые сборы Московские, Рязанские, Тверские, Северские сверх его обычного жалованья. Вместе с жалованьем, получаемым им от царя из государственной казны владение своими родовыми отчинами в Вязьме и Дорогобуже ежегодно давало ему не менее восьми или девяти сот тысяч рублей. Это было огромным богатством по тем временам. Оно позволяло Годунова содержать тогда 100-тысячное войско и стал фактическим правителем царства.

      Борис Годунов, получив огромное богатство и власть, стал пользоваться номинальным царём Фёдором Ивановичем как ширмой для борьбы против своих противников и защиты своих интересов. После смерти Ивана Грозного, как и после смерти его отца Государя всея Руси и Великого князя Московского Василия III в стране снова воцарилась боярская смута. В России снова повторилась ситуация, когда после смерти Василия III не осталось ни одного наследника, способного самостоятельно управлять. Так и после смерти Ивана Грозного его сын Фёдор Иванович не был способен самостоятельно править Российским царством, а остальных наследников у Ивана Грозного не осталось. Одними из основных противников Бориса Годунова были князья Шуйские, которых даже опричнина Ивана Грозного не смогла сломить и полностью уничтожить. Бориса Годунова не устраивала самостоятельность Шуйских, их непокорность и нежелание выполнять его распоряжения. На стороне Шуйских выступали тогда князь Иван Фёдорович Мстиславский, Воротынские и Голицыны. Правда, Годунов привлёк на свою сторону князя Мстиславского. Отношения между Борисом Годуновым и князем Мстиславским были столь тесны, что князь Мстиславский даже назвался его сыном. Поддержавшие их бояре, купцы и служилые люди хотели подговорить народ выступить против Бориса Годунова и свергнуть его. Князь Мстиславский поначалу отказался и не хотел поддаваться уговорам противников Бориса Годунова. Потом Мстиславский согласился и заговорщики составили план, по которому было решено убить Бориса Годунова на пиру у Мстиславского. Борис Годунов узнал о заговоре и соединившись с дьяками Щелкаловыми переселил и опередил своих противников. Князь Иван Мстиславский был схвачен и сослан в Кириллов монастырь и там пострижен насильно в монахи. Сторонников Шуйских, князей Воротынских, Головиных и других по приказу Шуйского схватили и выслали в разные города. Часть из них заключили в темницы. Один из Головиных Михайла, когда услышал об опале своих родичей, уехал из своей медынской отчины в Речь Посполиту к Стефану Баторию.

     Тем не менее, Шуйские, действуя искусно через других людей, полностью не подверглись опале, и продолжали бороться за свои интересы, а Борис Годунов не мог им простить своеволия. Шуйских поддерживали купцы и ремесленники и другие «черные люди» посадов Москвы, которым Иван Грозный в борьбе с опальными боярами дал большие привилегии по сравнению с боярской знатью. Московские и торговые черные люди хотели подговорить Шуйских побить Бориса Годунова камнями. Однако, это намерение было лишь предположительным и основано на слухах. Борис Годунов был вынужден пойти на примирение с Шуйскими. Посредником в переговорах между Борисом Годуновым и Шуйскими выступил митрополит Русской православной Церкви Дионисий, который лично выступил с инициативой примирения. Он позвал к себе Годунова и Шуйских, увещевал и вразумлял их и ему удалось примирить противоборствующие стороны. Но когда бояре были у митрополита внизу  у Грановитой полаты собрались торговые люди. Когда князь Иван Петрович Шуйский вышел от митрополита к боярам, он сказал им, что Годунов и Шуйские помирились. В ответ выступили 2 купца и они сказали: «Помирились вы нашими головами: и вам от Бориса пропасть, да и нам погибнуть». Такое активное участие московского купечества и ремесленников в политической борьбе боярства стало следствием политики Ивана Грозного, когда он дал купцам большие привилегии в борьбе с боярами. Митрополит, Борис Годунов и Шуйские уговорили народ разойтись и не пошли на поводу  у него.

     Несмотря на видимое примирение Бориса Фёдоровича Годунова с князьями и боярами Шуйскими противники Бориса Годунова не унимались. Они решили сломить могущество Бориса Годунова тем, чтобы уговорить его развестись с сестрой Бориса Годунова бездетной Ириной и взять себе новую жену, которая бы родила ему наследника. Князь Иван Петрович Шуйский, бояре и гости московские решили рукописанием бить челом государю о разводе с Ириной. Митрополит Дионисий тогда имел большой авторитет и он пользовался большим влиянием. Его голос был решающим и он казалось было согласился на расторжение брака между царём и его женой Ириной. Но Годунов раскрыл планы своих противников и уговорил Дионисия отказаться разводить царя с его сестрой Ириной. Борис Годунов даже говорил митрополиту, что хорошо если у Фёдора Ивановича не будет детей, так как если наследник вырастет, то между ним и Дмитрием Угличским и их сторонниками начнётся снова междоусобная борьба за власть. Борису Годунова было выгодно сохранять брак между царём Фёдором Ивановичем и Ириной, чтобы через свою сестры оказывать на царя своё влияние и направлять его политику в нужную ему сторону.

       Борис Годунов, видя, что Шуйские не хотят отказываться от планов по борьбе за власть, в 1587 году решил репрессировать Шуйских. Так, князя Ивана Петровича схватили на дороге, когда он ехал в свою вотчину в Суздале. Вместе с Шуйскими были схвачены их друзья, князья Татевы, Урусовы, Колычевы, Бакасывы и другие. Их пытали всякими возможными способами и пролили много крови. Вместе с ними были и гости московские, включая Фёдора Нагого и с его товарищами. Однако никто из них ничего не сказал и не выдал своих сторонников. После окончания следствия князя Ивана Петровича Шуйского в сопровождении его пристава отправили в его отчину в село Лопатничи. Затем из Лопатнич Шуйского отправили на Белоозеро и там его задушили. Андрея Ивановича Шуйского сослали тогда в седо Воскресенское, а оттуда -– в Каргополь и там тоже его удавили. Князя Ивана Татева сослали в Астрахань, Крюка Колычева -– в Нижний Новгород, в каменную тюрьму, Бакасывых разослали по разным городам. Гостям Московским Фёдору Нагому и его товарищам на пожаре в Москве отсекли головы.

       В чем-то вернулись времена опричнины Ивана Грозного, но размах репрессий Бориса Годунова все же был не таким большим, как у Ивана Грозного. В труде «История государства Российского с древнейших времён историк С. М. Соловьёв подверг сомнению утверждение о том, что всех названных выше казнённых и сосланных выше людей Борис Годунов приказал лично казнить. Весьма интересно отметить, как правительство Бориса Годунова и его министры объясняли в сношениях с западными иностранными государствами казни опальных людей и торговых земских людей в Москве. Борис Годунов своим послам, которые отправлялись в Речь Посполитую приказывал говорить так: «спросят, за что на Шуйских государь опалу положил? И за что казнили земских посадских людей, отвечать: государь князя Ивана Петровича за его службу пожаловал своим великим жалованьем, дал в кормленье Псков и с пригородами, с тамгою и кабалами, чего ни одному боярину не давал государь. Братья его, князь Андрей и другие братья, стали пред государем измену делать, неправду, на всякое лихо умышлять с торговыми мужиками, а князь Иван Петрович им потакал, к ним пристал и неправды многие показал пред государем. То не диво в государстве добрых жаловать, а лихих казнить. Государь наш милостив: как сел после отца на своих государствах, ко всем людям свое милосердие и жалованье великое показал; а мужики, надеясь на государскую милость, заворовали было, не в свое дело вступились, к бездельникам пристали; государь велел об этом сыскать и, которые мужики воры такое безделье учинили, тех пять, или шесть, человек государь велел казнить; а Шуйского князя Андрея сослал в деревню за то, что к бездельникам приставал, а опалы на него никакой не положил; братья же князя Андрея, князь Василий, князь Димитрий, князь Александр и князь Иван, в Москве; а князь Василий Федорович Скопин-Шуйский, тот был на жалованье на Каргополе, и теперь, думаем, в Москве; боярин князь Иван Петрович поехал к себе в отчину новую, в государево данье, на Кинешму: город у него большой на Волге, государь ему пожаловал за псковскую осаду; а мужики, все посадские люди теперь по-старому живут». Если спросят: зачем же в Кремле-городе в осаде сидели и стражу крепкую поставили? – отвечать: «этого не было, это сказал какой-нибудь бездельник: от кого, от мужиков в осаде сидеть? А сторожа в городе и по воротам не новость-так издавна ведется: сторожа по воротам, и дети боярские прикащики живут для всякого береженья».

      В политической борьбе Бориса Годунова со своими боярами весьма заметной была роль митрополита Дионисия. Митрополит Дионисий вспомнил о своём пастырском долге печалования из-за кровопролития и многих невинных жертв. Дионисий хотел уговорить Фёдора Ивановича обличить неправду и беззакония Бориса Годунова. Но царь будучи по уму ребёнком, а в лучшем случае подростком и будучи зависим от своего шурина, не мог ничего сказать ему, что пошло бы вразрез с его волей. По словам летописцев, митрополит Дионисий взялся сам обличать Годунова за кровопролития и насилие, творившееся при преследовании Шуйских за что и пострадал. Мотивы активной позиции Дионисия и побуждения какими он мог руководствоваться могли быть разными. По словам летописца, Борис Годунов оболгал неугодных ему архиереев Дионисия и Варлаама, которые обличали его стремление к насилию, корысть, коварство и властолюбие. Эти архиереи были свергнуты и заключены в новгородские монастыри. На место Дионисия был избран митрополит Русской Церкви Иов.

    Существует такая точка зрения, что митрополит Дионисий был мудрым грамматиком. Он обладал красноречием, книжной мудростью, умел вступать в споры со своими оппонентами. Но основания считать, что Дионисий обличал Годунова из-за стремления к личному властолюбию и честолюбия и считал, что Годунов мешает его влиянию на набожного царя нет. Поначалу Дионисий выступил в качестве миротворца между Борисом Годуновым и Шуйским. Но после формального примирения Годунов подверг опале двух людей Шуйского, у которых с митрополитом были дружественные отношения. Годунов сослал неизвестно куда этих людей. Но при этом ему удалось уговорить Бориса Годунова не вступать в дело о разводе царя Фёдора Ивановича с его сестрой Ириной. Тогда еще свежа была память о том, каким нареканиям подвергся со стороны духовенства и народа митрополит Даниил за развод Великого князя Московского Василия. По этой причине уговаривать царя развестись с сестрой Годунова Ириной была дело тяжелым для его совести, как совести пастыря и святителя. Одновременно, как и митрополит Филипп при Иване Грозном митрополит Дионисий считал своим долгом обличать Годунова за творимые им зло и беззакония, когда наряду с реальными виновниками страдало и много неповинных людей, оговорённых и заподозренных напрасно.

      В конце концов, к 1589 году Борис Годунов полностью освободился от влияния своих противников, которых он мог заподозрить в покушении на его власть и привилегированное положение. Годунов стал конюшим и Великим ближним боярином и вторым человеком после царя. Он владел царствами Казанским и Астраханским, будучи их наместников и отвечая за внутренние дела и в управлении этими территориями. В сношениях с иностранными странами и их правительствами Годунов действовал во всей полноте власти. Он имел активные отношения с королевой Англии, крымским ханом, германским императором и великим визирем (премьером) Турции. Монархам и правительствам этих государств извещалось, что они всё требуемое получат, если царь попросит об этом Бориса Годунова. Иностранцы, бывавшие в то время в Москве, почти единогласно свидетельствовали о том, что Борис Годунов был несказанно богат, имел пышный двор и купался в богатстве и роскоши. Стоит отметить, что только еже ежегодный доход вместе с жалованьем в деньгах того времени составлял 93 700 рублей. Еще он получал большой доход от владения областью Важской, Рязанью, Северской страной, с Твери и Торжка, бань и купален в Москве, пчельников и лугов по обеим берегам Москвы-реки на расстоянии в 30 вёрст вверх и 40 -– вниз по течению. Кроме того, тогда говорилось, что он способен содержать войско численностью до 100 тыс. человек.

      Для жизни нашей страны и Русской православной Церкви было важным и значимым событием получение автокефалии Русской православной Церкви от Константинопольского патриархата и учреждения патриаршества. В первые века при раннем христианстве патриархами называли лиц священного звания лиц бывших смиренными наставниками в христианской вере. После Миланского эдикта 313 года титул патриарха стал пышным, громким титулом главных пастырей Церкви во всех трёх частях света. Тогда титулом патриарха обладали главные священники православных церквей в Риме, Константинополе, Антиохии, Иерусалиме, месте священных воспоминаний страданий Христа и Александрии. Россия же никогда не считала для себя принципиально важным, чтобы Русская Церковь стояла в одном ряде с пятью основными православными церквями и довольствовалась статусом митрополии в составе Вселенского Константинопольского патриархата, так как Константинополь стал негласным мировым центром православия. Учреждение патриаршества было больше политическим и пропагандистским шагом Бориса Годунова для того, чтобы показать нашей стране и всему миру свою самостоятельность и влияние. Это же было и знаком благодарности Годунова за его поддержку митрополитом Иовом. Сам митрополит смиренно признавал своё недостоинство и не домогался того, чтобы стать патриархом. Еще в 1586 году в Москву приезжал за сбором милостыни Антиохийский патриарх Иоаким и ему царь объявил о намерении учредить в России в её столице Москве патриархию. Иоаким пообещал обсудить это предложение на Соборе Греческой церкви и прославил чистоту нашей веры. В 1588 году в июле месяце к великой радости и удовольствию Фёдора Ивановича в Москву приехал Константинопольский патриарх Иеремия. Иеремия был впечатлён огромным стечением народа с нетерпением ожидавшим его, чистотой нашей веры, богатством и великолепием церквей. Он смиренно, подобно самому Христу ехал на осле по стогнам московским в царскую золотую палату. Его сопровождали митрополит Монемвасийский или Мальвазийский Иерофей и Архиепископ Элассонксий Арсений. Когда они вошли в царскую палату, царь Фёдор Иванович встал, чтобы поприветствовать патриарха Иеремию в нескольких шагах от трона. Затем он посадил Иеремию рядом с собой. Он с любовию принял Иеремию и его дары: икону с памятниками Страстей Господних, с каплями Христовой крови и с мощами святого равноапостольного римского царя (императора) Константина. Царь велел Борису Годунову выйти в другую комнату, чтобы поговорить о церковных делах и решении вопроса об учреждение патриаршества в России наедине с Иеремией и другими святителями.

     Во время беседы с царём Фёдором Ивановичем патриарх Константинопольский Иеремия рассказывал ему, как он 10 лет управлял Церковью в Константинополе. Затем его оклеветал какой-то злой и завистливый грек, греческо-турецкий магнат Михаил Шайтоноглу Кантакузин и Иеремия был сослан на остров Родос. Одной из возможных причин ссылки патриарха на остров Родос были его отношения с Папой Римским. В это время турецкий султан вопреки торжественному обету Магомета (Мехмеда?) II не вмешиваться в дела христианской православной церкви назначил Константинопольским патриархом Фиолепта. Это султан сделал беззаконно и нарушил принятый в Церкви порядок избрания Патриарха. Через 5 лет сан патриарха Константинопольского был возвращен Иеремии. Но древний храм Византийских Первосвятителей (Собор Святой Софии) к этому времени был переделан в мечеть и там вместо Иисуса Христа славили уже Аллаха и его пророка Магомета. Патриарх Иеремия говорил: «Обливаясь слезами, – говорил Иеремия, – я вымолил у жестокого Амурата дозволение ехать в земли Христианские для собрания милостыни, чтобы посвятить новый храм истинному Богу в древней столице Православия: где же, кроме России, мог я найти усердие, жалость и щедрость?»

    После беседы с царём патриарх Иеремия беседовал с Борисом Годуновым и похвалил мысль Фёдора Ивановича учредить патриаршество в России. Годунов хотел предложить стать патриархом Русской православной Церкви самому Иеремии и поставил ему условие, чтобы он жил во Владимире, а не в Москве. Иеремия согласился, но говорил, что хотел бы быть и служить там же, где живёт и царь и что, несправедливо управлять государством из одного города, а центр церковного управления иметь в другом городе. Годунов отвечал Иеремии, что несправедливо удалять Иова, который был святым мужем, от храма Богоматери в Москве. Он говорил, что Иеремия не знает ни русского языка, ни обычаев в Русской Церкви и стране. Годунов говорил, что без переводчика Иеремия не сможет стать духовным наставником царя и ему непристойно читать в душе царя. Патриарх сказал: «Да исполнится же воля царская!». Он сказал, что благословит избрание патриархом Русской Церкви того, на кого падёт выбор царя Фёдора Ивановича. В самом выборе тогда не было сомнения, но в качестве возможных кандидатов для избрания Патриарха, кроме Иова были представлены Архиепископ Новгородский Александра и Варлаам Ростовский. Все три иерарха Русской православной Церкви пришли с докладом к царю. Выбор пал единогласно на митрополита Иова.

     Таким образом, в нашей стране, в нашей Русской Церкви впервые в истории было введено патриаршество. Наша Русская Церковь обрела самостоятельность и встала в один ряд с важнейшими Церквями православного Востока. Теперь наша Церковь решала свои внутренние вопросы, вопросы богослужения, языка, обрядов, практика тех или иных церковных таинств самостоятельно и без оглядки на Константинополь и его патриарха. Правда, не на всех землях исторической Руси православная Церковь получила автокефалию от Константинопольского патриархата. В Белоруссии, Малороссии и Литве приходы православной Церкви входили в состав Киевской (Литовско-Русской) митрополии Константинопольского патриархата и под управление Русской церкви не перешли. Сложившийся новый порядок управления Русской православной Церковью (до 1589 года бывшей Русской митрополии Константинопольского патриархата) просуществовал вплоть до 1700 года, когда после смерти патриарха Адриана царь Пётр I Великий не разрешил избрать нового патриарха и подчинил Русскую Православною Церковь государственному органу Синоду во главе с обер-прокурором. Синод фактически стал министерством по делам православного исповедания, а обер-прокурор заменил Патриарха.

    В заключении стоит отметить, что избрание и посвящение патриарха произошло 26 января 1589 года на Литургии, где по обыкновению ставили митрополитов и епископов. Среди Великой или Соборной церкви, где на помосте мелом был изображен двуглавый орёл и сделан феатрон, символизировавший 12 степеней и 12 огненников стоял старейший пастырь Восточного Православия. Он благословил Иова как сопрестольника великих отцов христианства. Он  возложил затем на него дрожащую руку и молился о том, чтобы Иов был пастырем христианской веры, заботился о вверенном ему стаде Христовом и был неугасимым светильником веры. Так как Иов был посвящен в патриарха, то он имея на голове митру с крестом, священнодействовал наряду с византийским патриархом. После окончания Литургии избранный патриарх Русской Церкви разоблачился и сам царь лично собственноручно возложил на него драгоценный крест с животворящим древом, зелёную бархатную мантию с источниками или полосами, на которых был нанизан жемчуг и белый клобук с знамением креста. Фёдор Иванович подал ему жезл Святого Петра митрополита. В своей приветственной речи царь Фёдор Иванович повелел теперь Иову именоваться «главою Епископов, отцем отцев, Патриархом всех земель Северных, по милости Божией и воле Царской». Иов благословил царя Фёдора Ивановича и русский народ, а лики пели многолетие царя и двум первосвятителям Византийскому и Московскому, которые сидели рядом с ним на стульях. Когда патриарх Иов вышел из церкви в сопровождении многих епископов, бояр и важных московских чиновников, он объезжал на осле вокруг стен Кремля и кропил их святой водой, осенял крестом и читал молитвы о целости города Москвы. После этого Иов с Иеремией обедал у государя.

     После избрания патриарха Русской православной Церкви церковные и государственные власти позаботились о том, чтобы утвердить права российского священноначалия и обосновать его права на власть и самостоятельность от Константинополя. Для этого была написана уставная грамота. В ней утверждалось, что первый Рим пал от ереси Аполлинариевой, второй Рим (Константинополь) пал от рук безбожных племён агарян (мусульман), а Москва стала Третьим Римом, единственным хранителем в мире чистой неповреждённой ересями и искажениями христианской православной вере. Обосновывались права Патриарха на управление Русской Церковью. В грамоте предписывалось патриархам всех перечисленных выше восточных православных Церквей молиться о здоровье русского патриарха и о благоденствии Русской православной Церкви. Было также указано, какие знаки отличие должны у нашего патриарха по сравнению с патриархами других церквей. Патриарх Иов должен был отличаться тем, что «Выход его должен быть всегда с лампадою, с пением и звоном; для облачения иметь ему амвон о трех степенях; в будни носить клобук с Серафимами и крестами обнизными, мантии объяринные и всякие иные с полосами; ходить в пути с крестом и жезлом; ездить на шести конях». Тогда же Государь с двумя Патриархами соборно уложил быть в России четырем Митрополитам: Новогородскому, Казанскому, Ростовскому и Крутицкому; шести Архиепископам: Вологодскому, Суздальскому, Нижегородскому, Смоленскому, Рязанскому, Тверскому – и восьми Епископам: Псковскому, Ржевскому, Устюжскому, Белозерскому, Коломенскому, Северскому, Дмитровскому.

     В это время больше именем, нежели делом, в сих церковных распоряжениях принимали участие, Иеремия, Митрополит Монемвасийский и Архиепископ Элассонский. Они ездили в Троице-сергиеву Лавру, где, также, как и в Московских храмах, удивлялись богатству икон, сосудов, риз служебных. После посещения Троице-Сергиевой Лавры в столице они обедали у Патриарха Иова и славили мудрость его беседы. Эти святители славили также высокие достоинства Годунова и редкий ум старца, Андрея Щелкалова. Больше же всего Иеремия и Архиепископ Элассонский хвалили щедрость Российскую: ибо их непрестанно дарили, серебряными кубками, ковшами, перлами, шелковыми тканями, соболями, деньгами. Будучи представленными Царице, они восхищались её святостью, смиренным величием, ангельскою красотою, сладостию речей, равно как и наружным великолепием. На ней была корона с двенадцатью жемчужными зубцами, диадема и на груди златая цепь, украшенная драгоценными каменьями; одежда бархатная, длинная, обсаженная крупным жемчугом, и мантия не менее богатая. Подле Царицы стоял Царь, а с другой стороны Борис Годунов, без шапки со смирением и благоговением, а далее стояли многие жены знатные, в белой одежде, сложив руки. Ирина с умилением просила Святителей Греческих молить Бога, чтобы он даровал ей сына, наследника Державе – «и все мы, тронутые до глубины сердца (говорит Архиепископ Элассонский в описании своего путешествия в Москву) вместе с нею обливаясь слезами, единогласно воззвали ко Всевышнему, да исполнится чистое, столь усердное моление сей души благочестивой!» Наконец царь в мае 1589 года отпустил Иеремию в Константинополь с письмом к Султану. Фёдор Иванович убеждал турецкого султана не притеснять и не преследовать христиан. В знак благодарности и, чтобы умилостивить константинопольского патриарха и турецкого султана, сверх даров послал туда 1000 рублей, или 2000 золотых монет Венгерских для того, чтобы построить новую Патриаршую церковь, к живейшей признательности всего Греческого Духовенства, которое, Соборною грамотою одобрив учреждение Московской Патриархии, доставило Фёдору Ивановичу эту хартию в июне 1591 года чрез Митрополита Терновского, вместе с Мощами Святых и с двумя коронами, для царя и царицы.

      Устранение Шуйских и избрание первого русского патриарха ненадолго успокоило Годунова. Вскоре он стал снова бороться за то, чтобы закрепить своё высокое положение в правительстве и не оставить никаких наследников от Ивана Грозного, которые бы могли оспорить его право на российский престол и обвинить его в том, что он захватил власть и фактически стал самозванцем. Больше всего покоя Борису Годунову не давал факт существования второго наследника Ивана Грозного от его последней жены Марии Нагой, царевича Дмитрия. В 1591 году ему было всего 7 лет. Он со своей матерью, няньками и прислугой жил в Угличе и никаких стремлений взять власть не предпринимал. Однако, Борис Годунов замыслил постепенно погубить его, чтобы после смерти Фёдора Ивановича захватить власть и добиться своего избрания царём. Для этого Борис Годунов не гнушался проявлять свою лесть и внешнее смирение, где он считал нужным, бить челом царю Фёдору Ивановичу, бороться с теми боярами, которые могли выступить против него или были оболганы по чьему-либо доносу и затем казнить их. Часть бояр была против Бориса Годунова и видела в нём лишь убийцу Шуйских. Быв на самом высоком положении в российском обществе, какое у него тогда могло быть, и обладая всем, Борис Годунов стремился получить то, чего у него нет. Он обращался для того, чтобы узнать своё будущее к гадателям и один из них предсказал, что его ждёт венец, но что перед этим он процарствует в России 7 лет. Борис Годунов очень обрадовался этому и высказал, что он был бы рад царствовать даже 7 дней, но лишь бы быть царём.
В первое время после смерти Ивана Грозного и воцарения его сына Фёдора Ивановича Борис Годунов пытался настроить против царевича Дмитрия Угличского бояр и общественное мнение. Он пытался убедить их в том, что этот царевич является незаконнорожденным, так как брак Ивана Грозного с Марией Нагой был шестым или седьмым по счету и с точки зрения Церкви был недействителен по той причине, что за всю жизнь было допустимо жениться и венчаться только 3 раза и даже третий брак считался в православной Церкви уже развратом и распутством. Борис Годунов запретил подавать в Церковь записки о здравии царевича Дмитрия и молиться за него на Литургии. Несмотря на седьмой брак по счету, Церковь смирилась с этим браком Ивана Грозного и признала его. Поэтому в какой-то мере Дмитрий потенциально оставался наследником Фёдора Ивановича. Поняв, что ему не удалось настроить против Дмитрия Угличского, бояр, церковь и народ, Борис Годунов принялся клеветать на царевича Дмитрия и обвинять его в изначальной склонности ко злу. Борис Годунов утверждал, что якобы подобно своему отцу Ивану Грозному царевич Дмитрий Иванович любил жестокие игры и будучи 6 или 7 лет от роду любил с радостью и веселием наблюдать над мучением животных и сам мучить и убивать их. Еще он выдумал про царевича одну сказку о том, что будто бы, играя с детьми зимой на льду реки, он велел им сделать из снега 20 изображений человека и назвать их именами государственных мужей. Он поставил эти фигуры в ряд и фигуре названной Борисом Годуновым он саблей отрубил голову, а другим отрубил руки и ноги и изрубил их. При этом он говорил: «Так вам будет в моё царствование!» Те же люди, которые лично знали царевича Дмитрия и его семью, наоборот хвалили его и говорили, что этот юный царевич имеет ум и свойства достойные отрока Державного  и они говорили о том с умилением и страхом. Иностранцы, бывавшие в то время в России утверждают, что царевич Дмитрий был склонен к жестокости и садизму и этим очень напоминал своего отца Ивана Грозного. Так, например, англичанин Джайлс Флетчер, написав книгу о своём путешествии по России, сообщал следующее: «Младший брат царя, дитя лет шести или семи (как сказано было прежде), содержится в отдаленном месте от Москвы, под надзором матери и родственников из дома Нагих, но (как слышно) жизнь его находится в опасности от покушений тех, которые простирают свои виды на обладание престолом в случае бездетной смерти царя. Кормилица, отведавшая прежде него какого-то кушанья (как я слышал), умерла скоропостижно. Русские подтверждают, что он точно сын царя Ивана Васильевича, тем, что в молодых летах в нём начинают обнаруживаться все качества отца. Он (говорят) находит удовольствие в том, чтобы смотреть, как убивают овец и вообще домашний скот, видеть перерезанное горло, когда течет из него кровь (тогда как дети обыкновенно боятся этого), и бить палкой гусей и кур до тех пор, пока они не издохнут».

      Всё свое детство царевич Дмитрий Угличский играл с детьми  и забавлялся оружием во дворе. Однажды, в один из дней весной 15 мая 1591 года Дмитрий играл с детьми во дворе с ножичками в тычку. Вдруг он напоролся на нож и, проткнув им горло, вскоре истёк кровью. По одной из распространённых версий, царевич Дмитрий страдал эпилепсией и он попал себе ножичком в горло, будучи в припадке и не соображал что делал. В труде Н. М. Карамзина «История государства Российского» рассказаны подробно обстоятельства смерти Дмитрия и утверждается, что он был убит людьми Годунова намеренно, а дело было обставлено так, что он сам себя случайно заколол в припадке. Утверждалось, что мамка (нянька) царевича Дмитрия боярыня Василиса Волохова и сын её Осип продались Годунову и он приказал им постепенно и незаметно подсыпать яд в пищу и питье отроку. На мать хранила царевича Дмитрия и яд то ли не действовал на него, то ли его было мало, чтобы погубить отрока. Так как незаметно отравить царевича Дмитрия не удалось, то Годунов искал тех людей, которые бы согласились исполнить его приказ убить Дмитрия. Среди таких людей нашлись 2 чиновника: Владимир Загряжский и Никифор Чепчугов. Но они, относясь с почтением к Борису Годунову, не решились пойти на убийство отрока и предпочли быть гонимыми и обязались молчать. Тогда усерднейший клеврет Годунова, дядька Царский, окольничий Андрей Лупп-Клешнин представил ему дьяка Михайло Битяговского. Один его злой вид говорил о том, что на него можно положиться в исполнении злого намерения. Он дал золото своему клеврету и дьяку Битяговскому и отослал его в Углич с требованием следить за Дмитрием и его матерью и в подходящий момент убить Дмитрия, занимаясь попутно земскими и хозяйственными делами вдовствующей царицы. Вместе с Битяговским в Углич поехали его сын Данило и племенник его Никита Качалов. Долгое время мамка царя докладывала будущим убийцам всё, что известно о Дмитрии, а они занимались хозяйством и земскими делами, а сами тайно готовили коварный план убийства царевича. Мама царя всегда его оберегала, не отпускала его ни на шаг, ни во время игр, ни при посещении церкви. Она не доверяла его ни злой мамке Волоховой, ни усердной кормилице Ирине Ждановой. Спустя долгое время, убийцы царевича поняли, что явно убить они его не смогут. Тогда они пошли на хитрость. Вечером 15 мая 1591 года после того, как Мария Нагая со своим сыном вернулись с сыном из церкви в субботу в шестом часу дня и приготовились обедать, боярыня Волохова позвала царевича Дмитрия играть. В это время братьев царицы во дворце не было, а слуги разносили кушанья. Мария Нагая рассеялась и отвлеклась ненадолго от него. Царица думала идти с ними, но из-за рассеянности отвлеклась. Кормилица удерживала в это время царевича, не зная зачем, но мамка с силою вывела его из горницы в сени и к нижнему крыльцу. Там явились Осип Волохов, Данило Битяговский и Никита Качалов. Первый из них взял Дмитрия за руку и показал ему новое ожерелье. Ребёнок, не подозревая ничего, с невинной улыбкой поднял голову и сказал, что ожерелье старое. Осип Волохов достал нож и провёл им по горлу царевича. Едва нож коснулся гортани, как царевич выпал из рук Волохова. Кормилица, будучи в ужасе и закричав от ужаса, обняла царевича. Но убийцы вырвали его из рук и внизу на крыльце дорезали окончательно и поспешно бежали.

      Через минуту весь город узнал о случившемся. Пономарь Соборной Церкви, узнав об убийстве от слуг царицы или видев его, как только ударил в набат, весь город сбежался на звук колокола и думая, что горит дворец, увидели убитого царевича матери и кормилицы, которые лежали без памяти. Убийцы царевича, видя волнение народа, со страха вбежали в разрядную избу, а тайный вождь их Михайло Битяговский, побежал на колокольню, чтобы удержать звонаря, но не мог отбить запертой им двери. Вскоре он вернулся к месту убийства и пытаясь успокоить народ, сказал, что царевич убил себя сам в приступе падучей болезни (эпилепсии), играя с ножичком. Толпа народа завопила на него: «Душегубец!» и камни полетели в Битяговского. Он пытался спрятаться во дворце с клевретом своим Данилом Третьяковым. Но народ схватил и убил их. Третий убийца Осип Волохов ушел в дом Михайло Битяговского. Там его схватили и привели в церковь Спаса. Там уже стоял гроб с царевичем и на глазах у царицы Осип Волохов был убит разъярённой толпой народа. Кроме прямых виновников убийства царевича Дмитрия Ивановича, разъярённая толпа убила еще немало слуг Михаила Битяговского. От рук восставших горожан пострадали еще 3 мещанина, подозревавшаяся в контактах с убийцами царевича и жена юродивая, которая жила у Битяговского и постоянно ходила во дворец к царице. Однако, мамку царевича восставшие оставили в живых, чтобы она потом могла дать показания, необходимые следствию. Злодеи, когда издыхали в  своих предсмертных муках, признались, что их подговорил и им приказал убить царевича Борис Годунов. Этим злодеи в чем-то облегчили свою совесть перед смертью. От парализовавшего её страха, мамка, воспитывавшая царевича, тоже не могла ничего сказать за или против предполагаемых виновников убийства царевича.

     Постепенно народное волнение утихло после самосуда над убийцами царевича и расправы с ними. Жители Углича стали указа из Москвы для выяснения обстоятельств гибели царевича Дмитрия, куда угличские градоначальники послали конца с сообщением о гибели царевича на имя царя Фёдора Ивановича. Но Борис Годунов не дремал. Он заблаговременно на пути в Углич расставил своих людей, которые останавливали всех гонцов из Углича и спрашивали кто они, куда и зачем они едут. Одного из таких гонцов чиновники Годунова задержали и доставили в Москву лично к самому Борису Годунову. Замысел Годунова казалось бы удался. Чтобы вывести себя из-под удара от обвинения его в возможной причастности к убийству Дмитрия, он приказал всем своим слугам переписать грамоты Углицкие так, чтобы обстоятельства убийства царевича представить так, что царевич Дмитрий сам себя заколол ножичком при игре в тычку во время припадка эпилепсии. Он утверждал, что Нагие не следили за царевичем и не занимались должным образом в его воспитании и поэтому нагло и бесцеремонно оклеветали дьяка Битяговского и его ближних, а они взволновали народ и народ злодейски истязал невинных. Грамоты подделали и переписали так, что когда царь Фёдор Иванович узнал о смерти царевича Дмитрия, то он был глубоко потрясен и долго молчал. Потом он поверил лицемерной притворной скорби Бориса Годунова о смерти Дмитрия и всем грамотам, в которых были описаны обстоятельства смерти царевича. Фёдор Иванович сказал: «Да будет на всё воля Божья!».

     Вскоре Годунов послал в Углич своих людей, двух знатных сановников государственных. На удивление он туда отправил окольничего Андрея Клешнина и боярина, князя Василия Ивановича Шуйского. Первый из них был главным виновником злодейства в убийстве царевича Дмитрия. Второй из них был давно в опале у Бориса Годунова. Но когда понадобилось, хитрый и лукавый Борис Годунов, помирился с этим легкомысленным и честолюбивым боярином и умным без правил добродетелей. Кроме того, он успел женить его брата Дмитрия на своей юной свояченице и дал Дмитрия сан боярина. Годунов хорошо разбирался в людях и на этот раз он не ошибся. Князь Василий обладал нужными для Годунова мнимым бесстрашием и беспристрастностью. Вечером 19 мая 1591 года князь Василий Шуйский, Клешнин и дьяк Вылузгин выехали в Углич. Вместе с ними поехал и крутицкий митрополит прямо в церковь Святого Преображения.

     В это время царевич Дмитрий всё еще не был предан земле и на его теле еще был нож убийц. Мать царевича, народ, все родные и духовенство горько плакали и горевали над убитым царевичем искренно и непритворно. Шуйский подошел к телу царевича, лежавшему в гробе и захотел тщательно осмотреть его и его рану. Но когда Клешнин увидел Ангельское мирное изображение лица царевича, кровь и нож, то затрепетав от ужаса, отошел. Зрелище убитого мёртвого царевича так сильно потрясло Клешнина, что он долго стоял в оцепенении, горько плакал и не мог сказать ни одного слова. По словам Н. М. Карамзина, в Клешнине еще была жива совесть! Сам характер раны свидетельствовал ясно о том, что царевич был убит намеренно и он сам себе не мог этого сделать, даже случайно. Поэтому вскоре стали торопиться похоронить царевича, чтобы скрыть явные следы его насильственной смерти. Митрополит отпел убитого царевича и вскоре его похоронили.

     После похорон царя, князь Шуйский стал допрашивать митрополита об обстоятельствах смерти царевича. Несмотря на явные свидетельства насильственной смерти царевича, Василий Шуйский всячески юлил и изворачивался и пытался представить дело так, что царевич сам себя заколол в припадке падучей болезни. Поэтому Шуйский и пытался добиться, чтобы митрополит и другие возможные свидетели убийства рассказали, как себя царевич заколол, а не как и кто его зарезали. Все отвечали, что царевич был убит слугами Бориса Годунова во главе с Михайло Битяговским. Шуйского такой ответ не устроил и он распустив прежнее собрание людей, стал допрашивать очевидцев событий поодиночке, подкупая подарками и запугивая угрозами. В конце концов вместе с Клешниным и с дьяком Вылузгиным, составил следующее донесение Царю, которое было основано будто бы на показаниях городских чиновников, мамки Волоховой, Жильцов, или Царевичевых детей Боярских, Димитриевой кормилицы Ирины, Постельницы Марьи Самойловой, двух Нагих: Григория и Андрея Александрова, – Царициных Ключников и Стряпчих, некоторых граждан и духовных особ: «Димитрий, в Среду Маия 12, занемог падучею болезнию; в Пятницу ему стало лучше: он ходил с Царицею к Обедне и гулял на дворе; в Субботу, также после Обедни, вышел гулять на двор с мамкою, кормилицею, Постельницею и с молодыми Жильцами; начал играть с ними ножом в тычку, и в новом припадке черного недуга проткнул себе горло ножом, долго бился о землю и скончался. Имея сию болезнь и прежде, Димитрий однажды уязвил свою мать, а в другой раз объел руку дочери Андрея Нагого. Узнав о несчастии сына, Царица прибежала и начала бить мамку, говоря, что его зарезали Волохов, Качалов, Данило Битяговский, из коих ни одного тут не было; но Царица и пьяный брат ее, Михайло Нагой, велели умертвить их и Дьяка Битяговского безвинно, единственно за то, что сей усердный Дьяк не удовлетворял корыстолюбию Нагих и не давал им денег сверх указа Государева. Сведав, что сановники Царские едут в Углич, Михайло Нагой велел принести несколько самопалов, ножей, железную палицу, – вымазать оные кровью и положить на теле убитых, в обличение их мнимого злодеяния». Это нелепое фальшивое послание утвердили своею подписью Воскресенский Архимандрит Феодорит, два Игумена и Духовник Нагих, от робости и малодушия. Истинное свидетельство о гибели царевича, свидетельство истины, мирское, единогласное, было утаено: записали только ответы Михайла Нагого, как бы явного клеветника, упрямо стоящего в том, что Димитрий погиб от руки злодеев.

     Когда Шуйский 2 июня 1591 года возвратился в Москву, то представил свои допросы Государю. Царь и государь Фёдор Иванович отослал их к Патриарху и Святителям. Они приняли участие в общем заседании Боярской Думы и велели читать этот свиток знатному Дьяку Василью Щелкалову. Выслушав чтение этого документа, митрополит Крутицкий, Геласий, встал и сказал Иову: «Объявляю Священному Собору, что вдовствующая Царица, в день моего отъезда из Углича, призвала меня к себе и слезно убеждала смягчить гнев Государев на тех, которые умертвили Дьяка Битяговского и товарищей его; что она сама видит в сем деле преступление, моля смиренно, да не погубит Государь ее бедных родственников». Лукавый Геласий – исказив, вероятно, слова несчастной матери – подал Иову новую бумагу от имени городового Углицкого прикащика. В этой новой бумаге он писал, что Дмитрий действительно умер в черном недуге, а Михайло Нагой пьяный велел народу убить невинных... И Собор (воспоминание горестное для Церкви!) поднес Фёдору доклад такого содержания: «Да будет воля Государева! Мы же удостоверились несомнительно, что жизнь Царевичева прекратилась судом Божиим; что Михайло Нагой есть виновник кровопролития ужасного, действовал по внушению личной злобы и советовался с злыми вещунами, с Андреем Мочаловым и с другими и что граждане Углицкие вместе с ним достойны казни за свою измену и беззаконие. Но сие дело есть земское: ведает оное Бог и Государь; в руке Державного опала и милость. А мы должны единственно молить Всевышнего о Царе и Царице, о тишине и благоденствии народа!» Феодор велел Боярам решить дело и казнить виновных: привезли в Москву Нагих, кормилицу Димитриеву с мужем и мнимого вещуна Мочалова в тяжких оковах; снова допрашивали, пытали, особенно Михайла Нагого, и не могли вынудить от него лжи о самоубийстве Димитрия. Затем они сослали всех Нагих в отдаленные города и заключили в темницы, а вдовствующую Царицу после насильного пострига в монахини  под именем Марфы отвезли в дикую пустыню Святого Николая на Выксе (близ Череповца). Тела злодеев, Битяговского и товарищей его, кинутые Углицким народом в яму, вынули, отпели в церкви и предали земле с великою честию; а граждан тамошних, объявленных убийцами невинных, казнили смертию, числом около двухсот. Части из этих граждан отрезали языки; многих заточили; большую часть вывели в Сибирь и населили ими город Пелым, так что древний, обширный Углич, где было, если верить преданию, 150 церквей и не менее тридцати тысяч жителей, опустел навеки, в память ужасного Борисова гнева на смелых обличителей его дела. Остались развалины, вопия к небу о мести! Версия о насильственной смерти царевича Дмитрия оставалась преобладающей основной версией в отечественной историографии. Её в частности придерживались историки С. М. Соловьёв и В. О. Ключевский. С воцарением в 1613 году династии Романовых версия об убийстве царевича Дмитрия стала официальной причиной его смерти. Правда, на основе исследований дела о смерти царевича Дмитрия и показаний 150 свидетелей и очевидцев тех событий, часть исследователей подвергли сомнению версию о насильственной смерти царевича. В частности версию об убийстве царевича Дмитрия подвергли сомнению такие историки XIX века, как С. Ф. Платанов и Р. Г. Скрынников и Михаил Погодин. Дело о смерти царевича рассматривал Освященный собор во главе с митрополитом Геласием и патриархом Иовом. На соборе был сделан однозначный вывод, что царевич Дмитрий в припадке эпилепсии сама наткнулся на ножик и нечаянно зарезал себя. Кормилица Анна Тучкова говорила: «Она того не уберегла, как пришла на царевича болезнь черная, а у него в те поры был нож в руках, и он ножем покололся, и она царевича взяла к себе на руки, и у неё царевича на руках и не стало». Сторонники версии о нечаянной смерти царевича Дмитрия в припадке эпилепсии свидетельствовали о том, что приступы эпилепсии случались с царевичем неоднократно и ранее и последний приступ с ним случился незадолго до его смерти 12 мая 1591 года, после которого ему стало легче. Часто во время приступов эпилепсии царевич Дмитрий вёл себя неадекватно и агрессивно, кидался на своих кормилиц, а один раз чуть не изглодал свою руку до костей. Утверждалось, что Нагие были обижены на Годуновых за ссылку и надеялись вернуться в правительство и что они (больше всего Мария Нагая и её брат Григорий Нагой) подговорили народ к бунту и наговорили на предполагаемых виновников убийства царевича Михайла Битяговского, Осипа Волохова и Никиты Качалова. Следственная комиссия во главе с митрополитом Геласием выяснила и что ножи к убитым в результате самосуда Михайло Битяговскому, Осипу Волохову и Никите Качалову подкинул сам Михайло Нагой будучи пьяным, сфальсифицировав видимые доказательства обвинявшихся в причастности к смерти царевича этих людей, и подговорив народ на антиправительственный бунт. Стоит отметить, что при факте обиды Нагих на Годуновых, у Нагих, включая братьев Марии Нагой, интеллектуальный уровень был низким и они не могли взять и подкупить следственную комиссию из Москвы и затеять политическую игру в долгую, рискую быть казнёнными за бунт и измену. Поэтому они не были заинтересованы к борьбе с московским двором и правительством. Версии и том, что царевич был заколот ножичком в припадке эпилепсии добивался Василий Шуйский, хотя версию об убийстве царевича Битяговским и его сторонниками свидетели убийства сказали от страха и ближе к истине была версия о том, что царевич закололся в припадке эпилепсии случайно сам. Шуйскому надо было представить дело так, чтобы опорочить Бориса Годунова и потом добиться захвата власти в подходящее время. Самому Борису Годунову при том, что в Боярской Думе много было недовольных его политикой и видевших в нём потенциального самозванца, убивать Дмитрия было невыгодно. Это могло обернуться серьёзным политическим скандалом и опалой самого Бориса Годунова. Царю Фёдору Ивановичу было в то время, когда умер его брат, царевич Дмитрий Углицкий, было 34 года. У него еще была возможность родить наследников. Вскоре после смерти Дмитрия жена царя Ирина родила дочь Федосья. Правда она прожила недолго и вскоре заболела и умерла. Тогда причиной её смерти считалось отравление её сторонниками Бориса Годунова.

     В процессе следствия были допрошены все те мальчики, с которыми играл царевич Дмитрий в день его смерти. Также показания дала мамка (кормилица) царевича Волохова, кормилица Анна Тучкова и постельница Колобова. Все они единогласно говорили, что видели, как Дмитрий играл с четырьмя мальчиками в ножички и в припадке падучей болезни нечаянно укололся ножичком в горло. Вскоре нашелся восьмой свидетель смерти царевича ключник Тулубеев. Он следствию сообщил, что ему о смерти царевича рассказал стряпчий Юдин. Он говорил, что стоял во время смерти царевича в верхних покоях и смотрел в окно, как мальчики играют. Юдин говорил, что лично видел, как царевич сам нечаянно убился. Но так как он знал, что Нагие утверждают, что царевича намеренно убили, то отказался давать следствию показания. Все свидетельские показания были даны еще до репрессий Бориса Годунова против подстрекателей народного бунта в Угличе, князей Нагих. На церковном Соборе 2 июня 1591 года было сделано заключение, что царевич Дмитрий погиб «Божьим судом», а Нагие виновны в подстрекательстве народного бунта.

    Была тогда еще в ходу одна из распространённых версий, что реальный царевич Дмитрий Иванович был спрятан от предполагаемых своих убийц семейством Нагих, а вместо реального царевича был убит похожий на него ребёнок. Смерть царевича Дмитрия привела Россию к серьёзному политическому и династическому кризису и стала одной из причин Смутного времени 1598-1613 годов. В Смутное время под именем царевича Дмитрия Ивановича власть в Москве пытались захватить несколько самозванцев, которые утверждали, что каждый из них является «чудесно спасшимся» царевичем Дмитрием. Одним из таких самозванцев стал предположительно беглый польский католический монах Григорий Отрепьев под именем Лжедмитрия I, которому удалось убедить народ, дворян и бояр, что он есть настоящий сын Ивана Грозного Дмитрий Иванович, который чудесно спасся от рук убийц в Угличе в 1591 году.
Несмотря на некоторую неприязнь Бориса Годунова к семье царевича Дмитрия и тем мамкам, которые его воспитывали, он не поскупился наградить богатыми землями и поместьями гнусную мамку Дмитрия Волохову и двух дочерей Михаила Битяговского. Кроме них Борис Годунов щедро осыпал дарами всех мужей Боярской Думы и знатных сановников. Он к ним относился ласково и угощал их роскошными обедами. Только Клешнин не мог успокоиться, чувствуя свою причастность к смерти Дмитрия Ивановича Углицкого. Через несколько лет он в терзаниях совести умер схимником в монастыре.
После смерти царевича и окончания дела о смерти Дмитрия Ивановича народ продолжал бурно обсуждать обстоятельства смерти царевича Дмитрия и был не согласен с официальной версией следствия о смерти царевича, опалы на князей Шуйских, злоупотреблениях царских вельмож и православного духовенства. Подобное умонастроения народа, о котором докладывали люди Бориса Годунова, не могли не беспокоить его. Вскоре на несчастье в Москве по невыясненным до конца причинам перед праздником Троицы в 1592 году произошел пожар. Царя и государя Фёдора Ивановича с его боярами в это время не было в Москве, так как он уехал на богомолье в Лавру Святого Сергия. В это время в Москве пожар охватил двор Колымажский и затем вслед за ним полностью выгорели улицы Арбатская, Никитская, Тверская, Петровская до Трубы, весь Белый город и за ним двор Посольский, слободы Стрелецкая и всё Занеглинье. По причинам того, что подавляющие большинство домов и других строений были деревянными, большая часть их дотла сгорела. Уцелел тогда только Кремль  и Китай-город, где проживали знатные дворяне и купцы. Остальные жители Москвы за один вечер накануне Троицы лишились крыши над головой и средств к существованию. Когда Фёдор Иванович и его бояре вернулись со свитой с богомолья, народ пошел бить ему челом и просил царя помочь им обустроиться после пожара и получить помощь от царя. Встретивший их на Троицкой дороге ближний боярин и первый министр царя Борис Годунов не допустил народ к царю, а сам выслушал его и пообещал ему помочь после постигшего его бедствия. Вскоре под руководством Бориса Годунова были отстроены выгоревшие улицы и слободы Москвы. Годунов раздал еще помимо этого раздал народу деньги, льготные грамоты и щедрые подарки и награды. Москвичи были удивлены и потрясены такой невиданной щедростью и заботливостью Бориса Годунова, так что симпатии народа от номинального царя Фёдора Ивановича перешли на сторону Бориса Годунова. Годунову в свою очередь хотелось завоевать доверие народа и выяснить насколько народ поддержит и примет его, если он станет царём после смерти Фёдора Ивановича. Таким образом, Борис Годунов положил себе начало к подготовке к своему царствованию. Точной причины пожара в Москве тогда не было выяснено. Утверждалось, что Москву тогда подожгли злодеи и завистники Годунова или Годунов сам всё подстроил, чтобы потом показной добротой и благотворительностью завоевать себе любовь и доверие народа. В результате всю вину за пожар свалили на Афанасия Нагого и его братьев, которых тщательно допрашивали на следствии о причинах и обстоятельствах московского пожара. Тем не менее, их казнить не стали и ограничились только их ссылкой.
Пожар в Москве в 1592 году немного отвлёк народ от горя по умершему царевичу Дмитрию. Во внешней политике деятельность правительства Фёдора Ивановича и Бориса Годунова была более успешной. В это время завершилось окончательное покорение, освоение и присоединение Западной Сибири к России и подавление сопротивления остатков войск бывших сибирских ханов и местных сибирских татар, хантов и манси. В это же время под протекторат России перешла часть Казахстана, княжества Северного Кавказа и Картли-Кахетинское (Восточно-Грузинское) царство.
В это время снова обострились отношения России с Крымским ханством. Крымский хан Казы-Гирей в это время имел международные отношения с Швецией. Он требовал от шведского короля золота и обещал сильным нападением поколебать Россию и её столицу Москву. Это играло на руку турецкому султану, мечтавшему подчинить нашу страну себе. При этом наша страна известила белорусо-литовских панов о намерении крымских татар напасть на Белоруссию и Польшу. Наша страна предлагала польско-белорусским панам объединиться с нашим войском и общими усилиями начать войну с Крымом. Король Сигизмунд известил о наших намерениях самого крымского хана. Крымский хан был недоволен тем, что царь Фёдор Иванович не отпустил крымского царевича Мурата к нему. Он в своё время убедил Мурата забыть старое и хотел его сделать калгою или главным вельможей Орды Таврической. Но Мурат жил в России в Астрахани и служил нашей стране верой и правдой, помогал России бороться с ногаями. К большому сожалению Фёдора Ивановича Мурат умер. Тогда думали, что он был отравлен подосланными к нему из Крыма злодеями. Хан же утверждал, что отравили Мурата ядом русские и хотел отомстить им. Стоит еще отметить, что каждый крымский хан считал своим долгом увидеть берега Оки и снискать воинскую честь. Крымский хан хотел воспользоваться тем, что Россия была занята отвоеванием земель по берегам Балтийского моря в районе Финского залива с Швецией в 1590-1595 годах  и ограбить нашу страну.

     Крымские татары начали готовиться к нападению на нашу страну. Они собрали со всех своих улусов большое войско и в союзе с ногаями составили войско численностью до 150 тыс. человек. Крымские гонцы и разведчики в апреле-мае 1591 года доносили, что крымский хан пытается усыпить нашу бдительность своими заявлениями, что он идёт на Вильну и Краков, а не на Москву. Для проведения тщательной разведки Боярская Дума (правительство) отправила своих знатных воевод князя Мстиславского, Ноготкова, Трубецких, Голицына, Фёдора Хворостинина в Серпухов, Калугу и другие места. В мае еще следов пребывания крымских татар на берегах рек Северского Донца и Боровой не было. Там оставались еще следы зимнего кочевья и оставленные юрты. Россия была занята в это время войной с Швецией и обороняла от шведов Новгород и Псков. Основное войско находилось в это время там, на северо-западных рубежах России. Поэтому о крымском хане на время забыли. Но Москву при этом объявили на осадном положении и поручили блюсти дворец царя князю Ивану Михайловичу Глинскому, Кремль -– боярину, князю Дмитрию Ивановичу Шуйскому, Китай-город – Голицину, а Белый город – Ногтёву-Суздальскому и Мусе Туренину. 27 июня 1591 года стало известно о быстром движении неприятеля к Москве. Однако, быстро соединить полки, чтобы заблаговременно встретить крымского хана на подступах к столице, возможности не было. Поэтому, князю Мстиславскому поручили идти к Москве, чтобы на глазах у Царя и Царицы под её священными стенами дать бой неверным татарам. В утешение нашему народа говорили, что отступая от Оки, мы заманиваем татар в ловушку, чтобы истребить их совершенно. Единственной заботой тогда было не допустить поджога Москвы, чтобы не повторить того, что случилось с Москвой при нападении на неё Девлет-Гирея в 1571 году. Поэтому с удивительной легкостью на то время укрепили предместие Москвы за Москвой-рекою деревянными стенами с бойницами. Монастыри Даниловский, Спасский, Симонов сделали неприступными крепостями. Был назначен стан русскому войску в 2-х верстах от Москвы между Калужской и Тульской дорогой. Там дополнительно был сооружен подвижный дощатый городок на колёсах и походная церковь Святого Сергия. В ней была поставлена икона Богоматери, которая сопровождали Дмитрия Донского в битве с татарами на Куликовом поле. В этой церкви пели молебны, обходили Москву с крестами, ожидая с нетерпением князя Мстиславского. Князь Мстиславский только 29 июня вышел из Серпухова к Москве и оставил на Оке малочисленную стражу. По пути он ночевал на Лопасне. 1 июля вечером войска Мстиславского расположились уже лугах Москвы-реки напротив села Коломенского. Воеводы в это время спешили к государю, чтобы рассказать ему об обстановке и посоветоваться с ним о дальнейших действиях. На следующее утро они вернулись и ввели полки в изготовленный для них стан напротив Даниловского монастыря. Царь вскоре сам приехал в стан, осмотрел укрепления и пообещал наградить верных воевод и спрашивал их о здоровье.
Вскоре 3 июня 1591 года стало известно, что татары идут прямо к Москве. Они перешли на Оку под Тешловым и ночевали в Лопасне. Небольшой охранный отряд воеводы, князя Владимира Бахтеярова мужественно встретил крымских татар со 250-ю боярскими детьми. Враг разбил этот отряд наголову и гнал его жестоко до селения Биц. Наше войско приготовилось дать крымским татарам решительное сражение и приготовилось дать им бой. В стан прибыл Борис Годунов, ободряя воинов и укрепляя их моральный дух. Фёдор Иванович передал Борису Годунову всех своих слуг и телохранителей, которые неразрывно и неотлучно были с ним. Сам царь со своей женой удалился в свои палаты и горячо молился Богу, веря, что Бог поможет победить крымских татар и что не должно верующему православному человеку ничего бояться. Вслед за Годуновым, как за реальным правителем поехали бояре. Но когда воеводы встретили Бориса Годунова в стане и приветствовали его, он не взял на себя главного управления войском и удовольствовался вторым местом в Большом полку, где он создал воинскую Думу из шести сановников. В их числе был изгнанник Богдан Яковлевич Бельский, который по велению Годунова был примирён с народом и двором и проявил себя как мужественный витязь. Недостаток своего военного опыта Годунов легко восполнял своею мудростью.

      В ночь на 3 июля 1591 года Борис Годунов укреплял моральный и боевой дух нашего войска. Противник в это время шел осторожно к Москве. Он стал напротив села Коломенское на Поклонной горе и обозрев оттуда Российское войско, велел 2-м своим царевичам ударить по нашему войску. Как только спустились с горы крымские татары, то пришли в движение все укреплённые крепости, монастыри и передвижной городок. На встречу татарам отборные кремлёвские дружины и сотни во главе с отборными головами. В союзе с нашим войском были литовско-белорусские и немецкие дружины. Начался бой между русскими и их союзниками с крымскими татарами и их союзниками. Неприятель оказался окружен сразу с нескольких сторон. С нашей стороны на татар грянул залп пушечных ядер. Крымские татары, когда рассеялись, в ответ пустили  в нашу сторону град стрел. Часть из крымских татар и ногайцев вступила с русскими солдатами в рукопашную схватку. С саблями в руках наш противник умел сражаться даже лучше, чем наше войско. Но у нас было преимущество в виде огнестрельного оружия и мы активнее и энергичнее и искуснее осыпали выстрелами из пищалей крымских татар и ногайцев, чем они нас  стрелами. В результате на поле боя полегло больше мусульманских татарских и ногайских воинов, чем наших русских православных и католических белорусо-литовских и протестантских немецких воинов. Зрелище битвы русских с крымскими татарами было столь захватывающим и потрясающим, что народ, то плакал, то вопил, без слов следя за ходом битвы с татарами. Не меньше были потрясены нашими укреплениями, церковным пением в  сочетании с залпами орудий и курения фимиама с запахом пороха крымские татары. Обе стороны следили лишь глазами и сердцем за ходом битвы, не находя слов для того, чтобы описать её и комментировать её и управлять ей.

     Сражение между русскими и крымскими татарами еще не успело определить перевес сил и победу одной из сторон, так как не подоспели еще главные силы у обеих сторон сражения. Мстиславский, Годунов с царскими знамёнами не двигались с места и ожидали хана, так как он расположился в селе Воробьёво и боялся сойти с горы. Он хотел покорить и ограбить Москву, но был устрашен непрерывным громом русских пушек, от которых тряслась земля. Наше войско снова начало мужественно биться с крымскими татарами на равнине и битва активно шла весь день до наступления ночи. Только ночь дала возможность отдохнуть двум сторонам сражения. В этот день в битве полегло много татар, а также были ранены царевич Бехты-Гирей, несколько больших князей и мурз и других знатных татар. Крымский хан был подавлен и надеялся еще выиграть сражение. Однако, ночью Борис Годунов приказал палить из пушек для устрашения противника. После сечи, наши подданные и граждане устремились в стан, чтобы поприветствовать храбрых воинов, узнать о мёртвых и увидеться с оставшимися в живых друзьями и родственниками. Те русские воины, что попали в плен к крымским татарам, объясняли хану, что мы палим в знак радости и не сомневаемся в победе. Они же сказали хану, что из Новгорода и Пскова идёт новое подкрепление русских войск. Хан мог и не верить русским пленникам, но испугавшись полного разгрома, бежал с остатками своего войска за час до рассвета, видя, что надежды на короля Речи Посполитой Сигизмунда III тают. Тем не менее, часть наших воевод погналась за крымцами и ногаями и вплоть до степей Крыма добивали остатки татар.

       На северо-западе после перемирия в 1590-1595 годах Россия воевала с Швецией. Наша страна пыталась себе вернуть побережье Финского залива с русскими городами Орешек, Ям, Копорье, Ивангород и другие города. Наша страна после Плюсского перемирия 1582 года пыталась урегулировать спор о русско-шведской границе в устье Финского залива мирным дипломатическим путём. В договоре не были четко обозначены границы России с Швецией в этом районе. Тем не менее, шведский король Юхан II не стремился выводить шведские войска из городов Орешек, Ям, Копорье, Ивангород и других, стремясь официально закрепить их принадлежность Швеции. Возникала опасность появления шведско-польского союза, когда в 1587 году королём Речи Посполитой на сейме был избран сын Юхана II Сигизмунд III. У России не было сил одновременно сражаться с Речью Посполитой и Швецией. Поэтому  надо было успеть отвоевать выход в Балтийское море как можно скорее.

     Формальным поводом к русско-шведской войне 1590-1595 годов стали пограничные инциденты в виде нападения шведских войск на пограничные русские крепости. В ответ наша страна 4 января 1590 года приступила к сбору наших войск. В Новгороде в этот день собралось русское войско численностью в 30-40 тыс. человек. Формально его возглавил царь Фёдор Иванович, но реальное руководство было взято на себя воеводами Д. Хворостининым, А. Писемским и Л. Хрущевым. Русские войска двинулись в сторону Копорья и Яма сразу  в двух направлениях. Гарнизон Яма составлял всего 500 человек и они понимая, что одолеть мирно наше войско не смогут, добровольно без боя сдали город. Уже в конце января шведы были отпущены нашей стороной. Вслед за этими городами следующей целью русских войск стали города Ивангород  и Нарва на нынешней российско-эстонской границе, разделённые между собой рекой Нарва.
Попытка российских войск взять Нарву началась с наступления на Нарву и Ивангород полка Д. Хворостинина. Его встретило шведское войско численностью около 4 тысяч человек. Сражение между русскими и шведами длилось полдня и шведы были вынуждены отступить к городу Реквере (сейчас Везенберг, север Эстонии). Наше войско захватило в качестве трофея обоз и продовольствие.

     5 февраля российские войска подступили вплотную к Нарве и начали её осаду. Шведский гарнизон Нарвы был небольшим и составлял всего 1600 человек. Однако, крепкие мощные стены ставили защитников Нарвы по сравнению с русскими в более выгодное положение. Русские встретили со стороны шведских защитников крепости шквал артиллерийского огня. Тем не менее, наши войска предприняли несколько вылазок и попытались атаковать противника и взять крепость. Обороной крепости Нарвы руководил тогда главнокомандующий гарнизона Нарвы Хенрикссон Горн. Он надеялся на то, что к нему на помощь подоспеют основные силы шведских войск. Но русские воеводы предотвратили соединение защитников Нарвы с основными шведскими силами. Сражение между русскими и шведами затянулось вплоть до 20 февраля 1590 года. С 20 февраля между русскими и шведами начались переговоры, которые еще 5 дней чередовались с новыми сражениями. Шведы тянули время и не были согласны с условиями нашей стороны, по требованиям которой к России должны были отойти не только Нарвы, но и Ивангород, Копорье и Корела (Кексгольм). Несмотря на попытки шведов выиграть время и добиться изменения ситуации в свою пользу, их силы были истощены и из-за истощения запасов продовольствия в шведском войске начался голод. В конце концов, 25 февраля 1590 года между Россией и Швецией было подписано перемирие сроком на 1 год. По его результатам города Ивангород, Копорье и Ям  с их окрестностями отошли к России, а Нарва осталась за Швецией. Шведский король Юхан II не был приглашен не переговоры и не принимал в них личного участия. Его условия перемирия не удовлетворили. Он в течение нескольких месяцев увеличивал численность своих войск на севере Эстонии и заменил командования, которое он считал виновным в потере побережья Финского залива.

     Незадолго до окончания перемирия между Россией и Швецией вновь начались военные действия. В ноябре 1590 года шведы попытались атаковать Ивангород. Русские в ответ начали наступление на Нарву и попытались взять её. Но позже осада Нарвы по приказу русского командования была снята. В декабре 1590 – марте-апреле 1591 годов между русскими и шведскими войсками шли сражения за Ивангород, чередовавшиеся небольшими передышками. Нашим войскам удалось отогнать шведов от Ивангорода и он остался за Россией.

     В июне-июле 1591 года нашей страны пришлось под Москвой биться с крымскими татарами и ногайцами во главе с крымским ханом Казы-Гиреем и все основные силы России были переброшены туда. Оставшаяся часть наших войск защищала Новгород и Псков. В результате нашим войскам удалось отстоять только Великий Новгород и Псков. Шведы в это время дошли до Свято-Троицкого Трифонова Печенгского монастыря и разграбили земли в районе Кольского острога. Затем они вплотную дошли до Соловецкого монастыря.

     Осенью 1591 -– зимой 1592 годов после победы над крымскими татарами хана Казы-Гирея военные действия между Россией и Швецией возобновились. Шведы были изгнаны с территории нашей страны и русские разграбили несколько шведских поселений. 30 января 1592 года российская армия подошла к Выборга и разгромила там шведов. После победы над шведами русские разграбили окрестности Выборга. Та же участь постигла и окрестности Корелы. В феврале того же года русские отряды вышли к Орешку.

     После наступления на эти города весь 1592 год и следующие 1593 и 1594 годы военные действия между Россией и Швецией носили позиционный характер и шли с переменным успехом. 20 января 1593 года между Россией и Швецией начало действовать соглашение о перемирии. Однако, это не мешало шведам периодически разорять приграничные русские города и сёла. Россия ограничивалась только оборонительными действиями и попытками удержать за собой занятые рубежи. Она была заинтересована как можно скорее закончить войну.

    18 мая 1595 года после переговоров, длившихся полгода, между Россией и Швецией было заключено окончательное перемирие в деревне Тявзино недалеко от Ивангорода и Нарвы. России удалось сохранить за собой и получить города Ивангород, Корела, Ям, Копорье, Орешек и Ладогу. Север Эстонии с городами Нарва и Ревель (Эстляндское княжество) остались в составе Швеции. России удалось частично добиться выхода в Балтийское море в устье Финского залива. Но при этом Швеции удалось сохранить за собой контроль над большей частью Балтийского моря и диктовать России условия торговли. Иностранные купцы получили право торговать с Россией только через Ревель и Выборг. Остальные ограничения на них не распространялись. Шведы получили право преимущественной торговли  через русские города Ладогу, Новгород, Корелу и другие города. Хотя получить выход к Балтийскому морю в устье Финского залива нашей стране и удалось, но торговых выгод это не принесло ей. Россия по-прежнему не имела права строить гавани и крупные торговые порты в Финском заливе.

    В ходе событий Смутного времени и шведской интервенции в 1610-1613 годах Россия снова потеряла выход к Балтийскому морю. Только Петру I Великому удалось решить в ходе Северной войны 1700-1721 годов историческую задачу по получению Россией выхода в Балтийское море.

    Во внутренней политике в годы русско-шведской войны 1590-1595 годов российский царь Фёдор Иванович проводил политику укрепления наших юго-западных границ от набегов крымских татар. На протяжении многих сотен километров от реки Донца до реки Оки наших юго-западных рубежей строилась сеть городов с защитными укреплениями, искусственных рвов и препятствий, чтобы задержать крымских татар и их союзников на пути в центральные области России и Москву. Эта сеть городов и укреплений вошла в историю под названием Засечная черта. В числе таких городов, призванных защищать наши юго-западные границы от набегов неприятеля были Воронеж (1586), об основании и развитии которого будет рассказано позже, Ливны, Кромы, Белгород (1596), Оскол, Валуйка, Самара (1586), Царицын (Волгоград) (1589), Саратов (1590) и другие. Был возобновлён древний Курск. Во все эти крепости правительство направляло ратных людей, стрельцов и казаков. Все эти города и крепости составляли единую сеть укреплений и у них была связь друг с другом. Теперь крымские татары, украинские казаки (черкасы), ногаи и другие неприятели не могли так легко проникнуть вглубь России и их попытки проникнуть на территорию нашей страны жестко пресекались и получали отпор. При этом на Волге новые города строились также для обеспечения торгового водного пути по Волге из Казани в Астрахань.

     В это же время произошла присяга донского и части запорожского казачества России. Правительству удалось в 1593-1595 годах помириться с турецким султаном и добиться того, чтобы он убедил крымского хана не вторгаться больше в пределы России. Наши послы убеждали Османскую империю, что наших крепостей и казаков на Дону нет и царь велел им уйти оттуда и не беспокоить своими набегами турок и крымских татар, что Казань и Астрахань с нашей страной составляют единое и неразрывное целое, а с Грузией (Иверией) мы сносимся, так как они единоверцы и наша страна обеспечивает условия для беспрепятственной торговли и передвижения между русскими и грузинами, а завоёвывать их не стремится и не спешит. Донское и часть украинского казачества присягнули на верность России. Нащокин из Азова писал в Москву, что Козаки станиц низовых силою отняли у него дары Государевы, не хотели без окупа выдать ему своих пленников, Султанского Чауша с шестью Князьями Черкесскими, и с досады одному из них отсекли руку, вопя на шумной сходке: «Мы верны Царю Белому; но кого берем саблею, того не освобождаем даром!». Сложности состояли лишь в отношениях России с кабардинскими, осетинскими и черкесскими князьями. Турция и Персия претендовали на контроль над этими народами и землями. Но наше правительство пыталось убедить турецкого султана, что русские крепости на Северном Кавказе были основаны не для досады Турции, а для безопасности наших границ и местных жителей. Царь говорил, что там были пределы рязанских владетелей, жители которых бежали в горы и покорились его отцу. «Мы велели (писал Феодор к Султану) основать крепости в земле Кабардинской и Шавкалской не в досаду тебе, а для безопасности жителей. Мы ничего у вас не отняли: ибо Князья Горские, Черкесские и Шавкалские были издревле нашими подданными Рязанских пределов, бежали в горы и там покорились отцу моему, своему давнишнему, законному властителю».

     Внутри нашей страны в 1593-1596 годах продолжали строиться не только новые крепости и города, но и обустраиваться и украшаться старые. Так активно, например, ремонтировались старые и украшались новые укрепления в Казани, Астрахани и Великом Новгороде. Самым крупной архитектурной постройкой во второй половине 80-х -– начале 90-х годов XVI века был Белый город в Москве. Его строительством руководил известный русский зодчий Фёдор Савельевич Конь. Белый город в Москве в то время стал не только выдающимся памятником архитектуры и зодчества в Москве, но и имел тогда важное стратегическое и оборонительное значение. Стены и укрепления Белого города в Москве протянулись на 9 км. Стены имели 29 смотровых и сторожевых башен. Они были сложены из известняка, обложены кирпичом и оштукатурены. Примерно в это же время были заложены и деревянно-земляные укрепления Деревянного города (Скородом).В 1595 году под руководством того же зодчего были построены стены Смоленской крепости для защиты наших западных границ от Речи Посполитой. Правда, в 1595 году, когда царь был в Боровской обители Св. Пафнутия, в Москве сгорел Китай-город. Но через несколько месяцев он был полностью отстроен и восстановлен в своём былом великолепии. Однако, нашлись злодеи и чиновники: князь Василий Щепин, дворяне Лебедев, 2 Байкова (отец и сын), которые имели намерение сжечь Москву, чтобы в общем смятении расхитить казну, хранимую в соборе Василия Блаженного. Тем не менее, правительство Бориса Годунова разгадало умысел злоумышленников и заговорщиков. Злодеи были схвачены и казнены. Василию Щенину и князьям Байковым на Лобном месте отрубили головы, остальных заговорщиков повесили или заключили в темницы на всю жизнь. Много горело и других городов на территории нашей страны, но правительство помогало восстанавливать их и отправляло хлеб из государственных запасов в помощь голодающим уездам и городам, где хлеб не уродился. Во Пскове в 1595 году эпидемия чумы настолько опустошила город, что царь приказал заселить его выходцами из других городов.

    Двор Московский в это время отличался благолепием. Не одни любимцы державного, как бывало в грозные дни Иоанновы, но все Бояре и мужи государственные ежедневно, утром и вечером, собирались в Кремлевских палатах, чтобы видеть Царя и с ним вместе молиться, заседать в Думе (три раза в неделю, кроме чрезвычайных надобностей: в Понедельник, в Среду и в Пятницу, от семи часов утра до десяти и более) или принимать иноземных Послов, или только беседовать друг с другом. Обедать и ужинать они возвращались домой. Только двое или трое вельмож, изредка приглашались к столу царскому: ибо Феодор, слабый и недужный, отменил утомительные, многолюдные трапезы времен своего отца, деда и прадеда и он редко обедал даже с Послами. Пышность двора его увеличивало присутствие некоторых знаменитых изгнанников Азии и Европы: Царевич Хивинский, Господари Молдавские (Стефан и Димитрий), сыновья Волошского, родственник императоров Византийских, Мануил Мускополович, Селунский Вельможа Димитрий и множество благородных Греков являлись у трона Феодорова. Они вместе с другими чиновными иноземцами искали службы в России. – Пред дворцом стояло по обыкновению 250 стрельцов, с заряженными пищалями, с фитилями горящими. Внутреннею стражею палат Кремлевских были 200 знатнейших Детей Боярских, называемых жильцами: они, сменяясь, ночевали всегда в третьей комнате от спальни Государевой, а в первой и второй ближние Царедворцы, Постельничий и товарищи его, называемые Спальниками, каждую дверь стерег Истопник, зная, кто имел право входить в оную. Все было устроено для порядка и важности (см.: Карамзин Н. М. История государства Российского [Электронный ресурс]. -– Режим доступа:
     К концу своей жизни царь Фёдор I Иванович всё больше тяготился участием в государственных делах и уделял основное время поездкам по монастырям в Богомолье. Единственная дочь Фёдора Ивановича Феодосия умерла в 1593 году, прожив всего около года. Борис Годунов стремился всё больше упрочить своё положение, стараясь видимо демонстрировать боярам и народу добродетели, отстраняя от власти и убивая своих конкурентов.

     В конце 1597 года царь тяжело заболел. 6 января 1598 года уже стало ясно, что царь долго не проживёт и не выздоровеет. Бояре, православное духовенство и народ очень любили царя и скорбели о том, что он умирает. Патриарх Иов был в недоумении и говорил: «Свет в очах наших меркнет; праведный отходит к Богу... Государь! кому приказываешь Царство, нас сирых и свою Царицу?» Феодор тихо ответствовал: «в Царстве, в вас и в моей Царице волен Господь Всевышний... оставляю грамоту духовную». Сие завещание было уже написано: Феодор вручал Державу Ирине, а душу свою приказывал великому Святителю Иову, двоюродному брату Федору Никитичу Романову-Юрьеву (племяннику Царицы Анастасии) и шурину Борису Годунову; то есть избрал их быть главными советниками трона. В 23 часа поздно вечером 6 января 1598 году патриарх Иов помазал царя Елеем, исповедовал и причастил Святых Христовых Таин. В 1 час ночи в ночь на 7 января 1598 года царь Фёдор Иванович скончался. Весь двор, духовенство и православный народ глубоко скорбели о кончине царя. Царица Ирина так глубоко оплакивала смерть своего мужа и царя, что её вынесли из царских палат без чувств. На следующий день после того, как большой Успенский колокол возвестил о смерти царя и по Москве разнеслось известие о смерти царя, не было ни одного дома, где бы его жители были бы равнодушны к известию у смерти царя. Боярская Дума отправила во все концы и уезды страны гонцов, повелела закрыть все пути в чужие земли и сохранять спокойствие до нового указа. В сам день 7 января 1598 года проститься с царём пришла практически вся Москва. Желающих проститься с царём было так много, что царский дворец не мог вместить всех желающих. Народ заверял царицу Ирину в своей верности и надеялся на то, что она спасёт Россию от беспорядка и нестроений и род Рюриковичей на царе Фёдоре не прервётся.

      Днём 7 января усопшего царя Фёдора Ивановича положили при царице Ирине в раку. Ирина продолжала голосить и плакать о нём. Она не слушала ни брата, ни Патриарха Иова. Вид царицы Ирины всех пугал и ужасал, а из уст её, обагренных кровью, лишь вырывались слова о том, что она осталось на царстве и без мужа одинокой и царский род на ней закончится и погибнет. Вечером гроб с телом покойного царя отнесли в церковь Михаила Архангела. В это время практически все единодушно, включая патриарха, святителей, бояр и народ, были в скорби по почившему царю. 8 января царица Ирина немного успокоилась. В этот день недалеко от могилы его отца, Ивана Грозного была вырыта новая могила для царя Фёдора Ивановича. Была проведена духовенством Успенского собора заупокойная служба и отпевание усопшего царя. Народ и царица так горевали, что пение духовенства прерывалось воплем народа и самого пения и молитв не было слышно. Царица хоть и более спокойно, но горевала так, что снова была без сознания в храме. После молебна и отпевания царь был похоронен рядом со своим отцом. Народ, прощаясь с царём, выражал ему благодарность за счастливые годы его царствования и с умилением восхвалял его добродетели, которые он унаследовал от незабвенной первой царицы Ивана Грозного Анастасии. После погребения царя Фёдора Ивановича была роздана богатая казна и вещи и деньги бедным людям, церквам и монастырям, отпущены из темниц все узники, включая убийц, чтобы этим актом милосердия увенчать все добродетели почившего царя.

     Ирина Годунова, став ненадолго и формально царицей, не имела ни способностей, ни желания, управлять государством. Её тяготила необходимость взять власть и решение государственных дел в свои руки. Её больше влекла монашеская жизнь и уединение. Борис Годунов, имея еще при жизни Фёдора Ивановича, большую и практически неограниченную власть, будучи уже на 5-ом десятке лет своей жизни, не хотел больше ждать момента, когда он сможет стать царём. При поддержке своих бояр и сторонников Борис Годунов вскоре добился отречения своей сестры Ирины от престола. На девятый день после смерти царя Фёдора Ивановича, было объявлено, что царица Ирина отрекается от престола и уходит в монастырь. Борис Годунов позволил в завещании покойному Фёдору Ивановичу написать, чтобы Ирина Годунова стала после его смерти царицей для того, чтобы вскоре найти удобный момент и стать самому царём. Вскоре Годунов и Бояре на Совете Боярской Думы убедили народ присягнуть Борису Годунову, так как Ирина оставила царство, не занимается делами государства и постриглась в монахини. Делегация, посланная Борисом Годуновым в Новодевичий монастырь, и патриарх Иов добились от Ирины, чтобы она благословила своего брата на царство. В конце концов, 17 февраля 1598 года Земской Собор, в частности, основываясь на рекомендациях Ирины, избрал Бориса Годунова новым царём. Так Годунов добился своей вожделенной мечты о приходе к власти. Со смертью царя Фёдора Ивановича и из-за бездетности Ирины Годуновой и интриг её брата, боярина Бориса Годунова, окончилось более чем 700-летнее правление рода князей и царей Рюриковичей на Руси. В нашей стране наступили непростые времена, которые вошли в истории как Смутное время, время серьёзного экономического, социального, духовного, династического и политического кризиса, время серьёзных потерь и потрясений для нашей страны и народа.

      В социально-экономическом отношении Россия в XVI веке вступила после завершения объединительной политики царей и Великих князей Московских Ивана III и Василия III в стадию зрелого феодализма и четкого оформления сословий как групп российского общества, поведение и образ жизни которых регулировались традициями и сводом законов.

     На протяжении всего XVI века наша страна продолжала оставаться страной аграрной с традиционным феодальным обществом. За время правления Ивана Грозного территория нашей страны практически удвоилась за счет присоединения Казанского, Астраханского и Сибирского ханств и её территория увеличилась с 2,8 млн км2 (в начале правления Ивана Грозного) до 5,6 млн км2 . По подсчетам историков и других специалистов население России имела численность от 6,5 до 10 млн. человек. Основная часть населения была сосредоточена на северо-западе и в центре Европейской части России. На даже там по подсчетам историков плотность населения была невысока и составляла примерно 1 -- 5 человек на 1 км2. В Европе в это время плотность населения достигала 10 -– 30 человек на 1 км2.

     В сословно-классовой структуре российского общества в XVI веке продолжалось оформление сословий и выделения из правящего класса феодалов-землевладельцев дворянства, которое стало в процессе создания в российской армии на постоянной основе отрядов стрельцов, опорой царской власти, боровшейся с засильем старых бояр-вотчинников. Правящим классом в Российском царстве оставался класс феодалов-землевладельцев. В структуре частного землевладения на протяжении XVI века преобладало вотчинное землевладение. Оно имело наследственный характер и после смерти отца его удел и владения переходили к сыну или старшим родственникам. К феодалам, которые были по характеру владения землёй вотчинниками, относились родовитые бояре и бывшие удельные князья, ставшие вассалами московских бояр и царя и Великого князя Московского. Бояре-вотчинники и бывшие удельные князья составляли по своей численности и влиянию основную часть класса феодалов. Они и их родственники составляли основную часть государственного аппарата и руководства армией. Бояре заседали в Боярской Думе (правительстве и высшем представительном и совещательном органе), низшие их чины руководили приказами и другими органами центрального и местного государственного управления. По мере укрепления центральной государственной власти и власти царей и Великих князей Московских Василия III и Ивана IV Грозного отношения сюзеренов и вассалов между царём и боярами, между ними самими и удельными князьями и боярами высших чинов и низших чинов сменились отношениями подданства между царём и всеми подданными. Само боярство было неоднородными. В нём существовала иерархия и деление на высшие и низшие чины. Высшими чинами бояр были чины боярский и окольничий. Их получали самые родовитые бояре и князья. Важнейшим дворцовым чином в России был чин конюшего. Боярин, обладавший этим чином, был фактическим главой правительства (Боярской Думы). Вторым чином после конюшего был дворецкий. Ниже дворецкого стояли кравчие и оружничие. Мелкими чинами после них были такие чины бояр, как ясельничие, сокольничие, ловчие и постельничие. Позже при царе Иване IV Грозном на эти боярские чины стали формироваться путём избрания на них выходцев из дворян. Более мелкими чинами бояр были стольники.

      Все русское боярство делилось по своей иерархии и чинам на три уровня. Высшими чинами бояр были думные чины, средними чинами -– московские, а низшими – провинциальные (местные) чины боярства. Опричнина Ивана Грозного несколько сломала этот порядок, но сильно не смогла поколебать его, так как царь заменил нелояльных себе бояр преданными себе людьми, а несогласных с ним бояр он переселил в земли земщины или уничтожил. Еще одной особенностью в русском боярстве была система местничества, которая с небольшими изменениями в нашей стране сохранялась вплоть до 1682 года. Отношения местничества проявлялись в том, что социальное положение и должности феодалов из среды боярства наследовались. Царь и великий князь мог сделать любого человека богатым, но не знатным. Лишь принадлежность к влиятельным боярским и княжеским родам давала тогда человеку шанс занять определённое положение и получить государственную должность. При этом не имело значения, какими качествами обладал претендент на государственную должность или командную должность в армии. Довольно часты эти должности и посты занимали бездарные люди, не имевшие ни знаний, ни таланта, ни склонностей к государственному управлению, ни к военному делу. Талантливые и способные дети бояр и князей из-за того, что они родились не в знатном боярском или княжеском роде не могли претендовать на хорошие должности в управлении и хозяйстве и вынуждены были довольствоваться второстепенными ролями. В условиях ведения Казанских войн, присоединения Астрахани и борьбы с набегами крымских татар местничество играло отрицательную роль, так как нарушало единое командование из-за споров начальников и подчинённых из-за споров по вопросам знатности и местничества. В военной реформе 1550-1552 годов и в ходе реформы местного самоуправления принципы местничества были ослаблены, но не упразднены до конца. Больше всего традиции местничества были тогда изжиты в армии и все местнические споры между командирами и рядовыми солдатами на время войны и несения военной службы запрещались, а в остальных сферах общественной жизни существенно ограничивались и вводились особые правила и законы, регулирующие их разрешение.
Стоит отметить, что все феодалы, включая бояр и князей, были служилым классом и сословием и получали денежное жалование. Правда регулярно оно выдавалось лишь только во время войны. Бояре получали в год за свою службу от 500 до 1200 руб, окольничие – от 200 до 400 руб, московские дворяне -– до 100 рублей, а стрельцы -– всего 7 рублей и в натуральном виде 12 четвертей ржи и овса.

     С середины XVI века в процессе проведения военной реформы и необходимости создания эффективной армии для ведения Казанских войн в структуре феодального землевладения начали происходить перемены, связанные с появлением и выделением из класса феодалов нового слоя служилых людей -– дворянства. Дворяне несли военную службу, на которую чаще всего брали детей бояр и представителей более низших слоёв общества, на военную службу. Дворянин не обязательно должен был по происхождению иметь принадлежность к знатному роду или иметь знатных родственников. На первое место ставились личные качества дворянина, а не его происхождение. Дворянство начало формироваться на Руси еще в XIV веке, но активную роль стало играть только к середины XVI века. За свою службу дворянин получал надел земли  с крестьянами и ремесленниками, которые должны были его содержать и поставлять ему всё, что было необходимо для военной службы: коней, оружие, продовольствие и воинов. После службы надел земли у дворянина мог быть отобран и передан другому дворянину. Договор между государством и дворянином мог быть расторгнут в любой момент. Дворянин не мог выбирать, где ему получать надел и договор между государством и дворянином, получавшим поместье, почти всегда был принудительным. Из-за слабости экономики, недостатка земли в центре России в условиях рискованного земледелия, короткого лета и удалённости от тёплых морей, когда новые земли на юге страны только осваивались и слаборазвитости рыночных отношений и товарного производства только земельное пожалование могло обеспечить дворянина и его семью всем необходимым для жизни и службы. Стоит отметить, что к тому времени относится появление понятия «дача». Оно произошло от глагола «дать» и означала тогда форму пожалования земли дворянину. Правда, тогда дворянин ехал на пожалованный участок земли не отдыхать и развлекаться, а она служила ему для пропитания и давала всё необходимое для военной службы. Новый тип землевладения больше всего получил распространение при присоединении к России новых земель Новгорода, Пскова, Тверского и Рязанского княжеств. Туда переселялись бояре и дворяне для закрепления этих земель за Москвой, а в Москву местные бояре и помещики. В центре страны дворянское землевладение соседствовало с преобладающим боярским и монастырским землевладением. Недовольство дворян вызывало то, что они получали часто новые необработанные земли и брали их в поместье себе неохотно, так как туда надо было вкладывать большие средства. И это было при том, что правительство давала помещикам налоговые льготы на 10 лет и помогало деньгами для строительства построек (по 2 рубля на каждые 100 четей). Для заведения хозяйства на новой земле у дворянина не было денег и времени и поэтому он предпочитал брать в счет оклада готовое поместье, освободившееся после смерти прежнего владельца. В первое время держатель поместью не вправе был его заложить и передать своим детям по наследству. Размер поместье мог быть различным и колебался от 2000 до 500 четвертей. Со временем роль дворянского землевладения заметно усилилась.

     Феодально-поместное дворянство стало основой правящего класса, государственного чиновничества и армии и постепенно оттеснило бояр-вотчинников. Сформировалось сложное законодательство, защищавшее интересы дворян.
При правлении Ивана IV Грозного (1533-1584) и его сына Фёдора Ивановича (1584-1598) боярское и княжеское феодально-вотчинное землевладение было основным типом светского землевладения в стране. Крупнейшими светскими феодалами были сам царь и его ближайшие советники и помощники и бояре, составлявшие центральное правительство. Ниже их стояли московские бояре, а им подчинялись местные князья и другие более мелкие феодалы. Хотя бояре и князья были в общественно-экономическом отношении феодалами-вотчинниками и они получали во владения свои земли (участки, уделы) по наследству, они тоже были служилым сословием и должны были нести за право обладания землёй государственную или военную службу. Вотчинники обеспечивали собственные потребности и потребности своих семей эксплуатацией труда крестьян, ремесленников и холопов, которые попадали в рабство из-за нужды, долгов и в качестве наказания за преступления. По мере зарождения мануфактуры в среде ремесленников и роста разделения труда между ними, развития торговли и зарождения в XVII --  начале XVIII века в недрах зрелого феодализма капиталистического уклада владения феодалов-вотчинников разорялись из-за неэффективности принудительного рабского труда холопов и крестьян. Часть бояр, князей и других вотчинников были впоследствии вынуждены либо приспосабливаться к рыночным товарно-денежным отношениям либо продавать или закладывать свои владения. Часть вотчинников из-за разорения закладывали свои земли монастырям на помин душу или по другим причинам, чем обеспечивали обогащения монастырей и увеличения их земельных владений. Также владения в вотчинах могли дробиться между многочисленными наследниками. Тем не менее, интересы феодалов-вотчинников охранялись государством. Правительство в Судебники 1550 года установило правило выкупа вотчин. Они существенно облегчились. Теперь право выкупить вотчину получали даже те родственники и наследники, которые лично не присутствовали при подписании купчей. Заимодавцы теперь были вправе потребовать полную денежную стоимость вотчину при взыскании долгов. И только лишь при полном отсутствии наследников вотчина отдавалась ближайшему монастырю на помин души. Несмотря на наследственную форму владения земли вотчинников должны были тоже служить. По военной реформе с каждых 150 десятин земли феодал должен был выставлять по одному вооруженному воину на коне. Наследственность военной службы постепенно придавала и дворянскому поместью характер наследственной вотчины. Если дворянин умирал, то по его смерти поместье оставалось за недорослями-сиротами. Из этого поместья выделялись также доли для того, чтобы прожить вдове и дочерям умершего служилого человека (см.: Муравьёва, Л. А. Социально-экономическое развитие России в XVI веке [Текст] / Л. А. Муравьёва // Финансы и кредит. -– С. 76-77).

     Наряду с крупным боярским и княжеским землевладением крупнейшими землевладельцами в нашей стране и коллективными феодалами были само Российское государство в лице правительства и центральных и местных чиновников и Православная церковь и монастыри. Государственные земли обслуживали нужды непосредственно царя и думских бояр, а также местных чиновников и армии. На них крестьяне были лично свободными, но они платили с черной сохи налоги и поставляли в натуральном виде продукты непосредственно государству, т. е. несли повинность в виде продуктовой ренты. В церковных и монастырских землях крестьяне и ремесленники привлекались белым и черным духовенством и монахами для помощи в хозяйстве и обеспечении нужд Церкви и отдельных монастырей. Владения православных монастырей наряду с владениями светских феодалов-вотчинников были обширными в нашей стране. По свидетельству иностранного современника Адама Климента в 1553 году примерно 1/3 всех земель находилась в собственности православного духовенства. Оно получало частные земли различным путём. Одним из таких путей было упомянутое выше получения земель путём заклада их разорившимся феодалом на помин души. Еще одной распространённым способом расширения монастырского землевладения была покупка и мена. Монастыри кроме того часто закрепляли грамотами за собой новые земли, которые освоили крестьяне и ввели своим нелёгким трудом в хозяйственный оборот. Монастыри также могли приобрести земли путём записей пострижения в монахи. При вкладе на помин души светский землевладелец мог заложить как часть своего имения, так всё имение целиком. Размер земельного вклада в монастырь мог быть определён договором. Вкладчик мог также делать денежные вклады на монастыри на вечный помин своей души, если у него не было земли, и после его смерти игумены и монахи покупали на эти деньги новые земли. Стоит отметить, что нередко сами монастыри ссужали у вотчинников земли и закладывали их. Если вотчинник не выкупал в срок землю или не выплачивал долг в срок, то монастырь забирал землю себе. К началу XVI века в России насчитывалось  около 100 городских, пригородных и более 150 «пустынных» монастырей. Владения монастырей тогда достигала громадных размеров. Так, например, владения Иосифо-Волоколамского монастыря достигали  более 80 тыс. десятин (87 200 га) пахотной земли, а Кирилло-Белозерского монастыря -– от 13 до 19,6 тыс десятин (от 14 170 до 21 364 га) с 23 сёлами, 3 присёлками и 892 деревнями. По размеру своих владений не уступали им Троице-Сергиев и Савво-Сторожевский монастыри. По мере укрепления государства при начале правления Ивана Грозного, развитии экономики и торговли и необходимости обеспечения нужд армии чрезмерный рост землевладения и многочисленные злоупотребления игуменов и монахов шли в разрез с интересами государства и трудового народа. Решения Стоглавого Собора 1551 года запретили отдавать на помин души вотчины умерших владельцев, приобретать новые земли и завещать частные земли монастырям. Однако полностью пресечь разрастания владений монастырей не удалось.

     Основной частью населения России были крестьяне. Сельское население в стране составляло тогда 95-98% от общей численности всего населения. В городах основными категориями жителей были ремесленники, торговцы и воины.

    Положение крестьянства как главного класса трудящихся в феодальном обществе в нашей стране в XVI веке было неоднородным. В начале и середине XVI века большая часть крестьян и ремесленников была еще лично свободной. Она еще могла менять своих господ и по Судебнику 1497 года в Юрьев день (26 ноября) крестьяне могли уйти к другому господину в случае злоупотреблений и притеснений со стороны своего прежнего господина. Судебник 1550 года подтвердил право ухода крестьянина в Юрьев день. Однако он должен был заплатить своему господину пошлину размером в 4 алтына и пожилое -– в 2 алтына и 2 алтына за повоз. Лишь при царе Борисе Годунове было юридически узаконено крепостное право и Юрьев день отменён. В 1597 году был введён по закону пятилетний срок сыска беглых крестьян (урочные лета») и господин мог совершенно спокойно вернуть своих крестьян насильно обратно. Правда частично свобода перемещения крестьян была восстановлена в то время, но к концу правления Бориса Годунова закрепощение крестьян и отмена Юрьева дня была узаконена окончательно.

     Основная часть крестьян жила в XVI веке во владениях царя, бояр и местных князей. Положение этих крестьян было еще более менее сносным. Тем не менее, даже в вотчинах к концу XVI века наблюдалась тенденция к усилению личной зависимости крестьянина от своего феодала. Дворяне будучи служилыми людьми эксплуатировали крестьян жестче всего, так как поначалу они служили временно и стремились получить от своего хозяйства максимальную прибыль за время своей службы. Сравнительно легким было положение монастырских, дворцовых и государственных крестьян. Феодалы всех видов получали свой доход за счет эксплуатации крестьянского труда. Основным видом повинности были денежные повинности и продуктовая рента. Работа на барских полях практиковалась еще мало. Но в более позднее время барщина стала основным видом феодальной повинности и крестьяне стали работать непосредственно на своего господина от 3 до 6 дней в неделю, а по вечерам и ночам на своём поле. Стоит отметить, что крестьянин прикреплялся к земле своего владельца, а не его личности, поэтому, когда владелец земли умирал или сменялся на другого владельца, зависимость крестьянина от старого господина переходила к новому, а необходимость жить и трудиться в конкретном поместье или вотчине на том же самом месте оставалась. Каждый крестьянин со своей семьёй с конца XVI века должен был жить, работать и нести повинности только на строго определённой земле. Однако со временем усилилась и личная зависимость крестьянина от помещика и в XVIII-XIX веках земли продавали нередко  с крестьянами и крестьянин не мог никуда уйти и ничего делать без разрешения своего господина и даже супруга господин подбирал своему крестьянину сам.

     Причин, которые послужили становлению крепостного права, было несколько. В Европе закрепощение крестьян было связано с эпохой Великих географических открытий, когда после открытия Америки и образования испанских и португальских колоний в странах будущей Латинской Америки и начала колонизации стран Африки и Азии за счет ограбления этих стран и жестокой эксплуатации местного населения, в Европы хлынул поток драгоценных металлов. Это привело к революции цен в Западной Европе и резкому подорожанию хлеба и других продуктов питания. Чтобы снизить себестоимость хлеба европейские феодалы резко усилили эксплуатацию и закрепощение своих крестьян.

     В России на становление крепостного права повлияли особенности политического развития страны, суровость природных условий, из-за которых недоставало плодородных земель пригодных к обработке, постоянные войны России со своими соседями и социальные потрясения. Из-за неурожаев, голода, эпидемий, войн и набегов крымских татар на южные земли нашей страны довольно много крестьян разорялось, попадало в долги и теряло средства к существованию. Это толкало крестьян идти к своим или соседним феодалам и продавать себя в рабство. Они за получение семян, скота, орудий труда и жильё должны были нести тягло, платить оброк и выполнять другие повинности в пользу своего господина, а также работать на поле, огороде и выполнять строительные работы в пользу своих господ. Как правило, крестьянину давались льготы в уплате оброка сроком на 1 год и получали в ссуду семена, скот и орудия труда, за которые они работали в поле своего господина. Крестьянин должен был честно и добросовестно работать у своего господина. Если же он считал, что крестьянин работает плохо и нерадиво, то мог потребовать уплатить неустойку, которая достигала размера 5-10 рублей. По ценам того времени это была большая сумма и она соответствовала стоимости 20 четвертей земли, включая стоимость стоящих на ней жилых и хозяйственных строений. После истечения льготных лет крестьяне оставались часто работать у своих господ и платили вместе с другими крестьянами оброк и тягло, пополняя ряды феодально зависимых людей. Рост вотчинного землевладения приводил к разорению и обезземеливанию крестьян более бедных и мелких господ. Крупные князья и бояре переманивали к себе крестьян от своих более бедных соседей и различными льготами стремились удержать их у себя. При этом крестьянин теоретически мог выкупить свою свободу. Но для этого он должен был заплатить годовой размер оброка, что для многих крестьян было непосильно и невыполнимо. Ливонская война 1558-1583 годов, потребовавшая громадных расходов государства, и опричный террор стали серьёзным толчком к становлению системы крепостничества. Потрясения, связанные с опричниной, и военные расходы усилили эксплуатацию дворянами и вотчинниками своих крестьян. Положение сильно усугубило нападение на Москву в 1571-1572 годах крымских татар и эпидемия чумы в 1567-1568 годах, что привело к сильному сокращению населения и глубокому экономическому кризису. При всей тяжести податей крестьяне редко могли выплатить все свои долги по ссудам и с помощью ссуд землевладельцы закрепляли за собой крестьян. Не выплативший ссуду крестьянин бывало сбегал к другому господину и новый господин платил старому господину суммы ссуды. Это явление получило название «перевоз крестьян» и во второй половине XVI века стало господствующим. Так, например, по писцовой книге тверских владений князя Семиона Бекбулатовича 1580 года из 2217 крестьян за 5 предшествующих лет от него ушло  305 человек. Это было примерно 14% (1/7) от всех его крестьян и других зависимых людей. Из этих людей 53 человека (14%) рассчиталось по долгам со своими хозяевами и ушли самостоятельно. 188 человек (16%) были вывезены своими владельцами, а остальные бежали самовольно.

     Дворовые люди (холопы) по своему положению были близки к рабам и не имели личной свободы. Вотчинники и дворяне могли получить холопов по наследству после смерти своих родителей или других прежних владельцев, старших в роде. Холопы часто были частью приданого к свадьбе наследника феодала или могли быть куплены с фиксацией сделки купли-продажи рабов в полной грамоте. Участие России в войнах было еще одним важным источником пополнения холопов, которыми становились военнопленные. Стоит отметить, что одной из причин военных Казанских походов и Ливонской войны стала нехватка земли для ведения хозяйства дворянами и аграрное перенаселения в центре страны, так как свободной земли в центре и на северо-западе нашей страны, которую можно было ввести в хозяйственный оборот, уже почти не осталось.

     По своему положению и роду занятий холопы выполняли роль обслуги своего господина. Они могли быть поварами, конюхами, следить за порядком в имении своего господина, быть сапожниками, хлебниками, строителями. Часть дворовых холопов работала на полях своего господина. Таких холопов называли страдными людьми. Часто они имели движимое и недвижимое имущество от своего господина и получали скот на условиях уплаты оброка. Часть холопов получала по завещанию господскую землю, которую они обрабатывали. Тогда по своему статусу холопы становились крестьянами. Высшее положение среди дворовой челяди (холопов) занимали ключники, приказчики и военно-служилый люд. Военные послужильцы пользовалась самыми большими привилегиями и принимали участие в военных походах своих господ.
Разорение крестьян и ремесленников привело к появлению новой формы холопства, когда туда крестьянам и ремесленникам пришлось идти за долги. По отработке долга у своего кредитора холоп юридически мог стать свободным. На практике холопу удавалось выплатить за счет своего труда только проценты по долгу. В результате холопство становилось массовым и чуть ли не пожизненным. Это явление приобрело такие размеры, что для урегулирования холопства и смягчения положения холопства пришлось вмешаться государству. По Судебнику 1550 года было запрещено выдавать служилые кабалы размером больше 15 рублей, а также превращать простые ростовые кабалы в служилые. С 1559 года было запрещено брать служилые кабалы на лиц моложе 15 лет. В 1586 году по царскому указу все служилые кабалы стали составляться под контролем органов государственной власти и государственных учреждений и заноситься в книги. Издание этого указа вскрыло проблему фиктивного холопства. Многие бедные крестьяне, чтобы выжить и пристроиться куда-нибудь брали фиктивный заем и продавались в холопство. По смерти своего господина фиктивные холопы часто становились личными холопами. Со временем неэффективность труда холопов стала настолько очевидна, что даже монастыри стали отказываться от применения их труда и стали нанимать вольнонаёмных крестьян.

      Большую роль в жизни крестьян играла крестьянская община. Она владела всеми землями, на которых работали крестьяне, организовывала их труд, была посредником в спорах между крестьянами и помещиками и вотчинниками. В суровых условиях нашей страны, когда было необходимо много работать, чтобы прокормиться и выжить и постоянной военной опасности, только сообща можно было защититься и выжить. По всем обязательствам крестьян и за несение ими тягла отвечал их господин. Но и крестьянская община ( «мир») не была пассивна. Община определяла способность каждого крестьянина к несению ими тягла. Также община была основой крестьянского самоуправления и территориальной организации Российского государства. У государственных (черносошных) крестьян несколько крестьянских селений объединялись в общину-волость. Такая община отвечала за все стороны жизни крестьян и организацию их труда и отвечала по всем обязательствам и уплате налогов своих крестьян. На сходе крестьян выбирались старосты общины и сотские, которые определяли степень платёжеспособности своих крестьян и определяли сумму и размер налога для каждого члена крестьянской общины. По степени платёжеспособности крестьяне делились на «лучших», «средних» и «молодших». По мере развития в России товарно-денежных отношений и развития торговли среди государственных крестьян начался рост имущественного расслоения. Часть крестьян стала стремительно богатеть и фактически превращалась в предпринимателей, продавая свои продукты на рынках и ярмарках. В частности из среды разбогатевших государственных крестьян вышли такие известные купцы-промышленники Строгановы. Богатые крестьяне могли иметь должности в волости и становились старостами, сотскими и целовальниками.

     В северных районах страны, которые для феодально-поместного дворянства были непривлекательны и не могли дать большой прибыли, по-прежнему продолжало оставаться вотчинное, государственное и общинное землевладение. Новгородские, архангельские и поморские крестьяне и местные северные племена и народности (коми, карелы, коми-зыряне (пермяки), ненцы, ханты, манси и другие продолжали жить территориальной родовой или соседской сельской общиной. Они самостоятельно владели землёй, решали совместно на своих собраниях все внутренние вопросы и вопросы ведения хозяйства и лично не подчинялись никаким феодалам. Коллективным феодалом для них было государство и частично церковь и они платили только налоги и денежные подати и исполнять натуральные повинности в пользу государства и монастырей и местных князей.

    В городах и крепостях основу населения составляли ремесленники, купцы и воины. Ремесленники были, как выходцы из крестьян, так и потомственные профессиональные ремесленники. Они были основой трудового населения городов и посадов. Как, правило, ремесленники жили в наиболее крупных городах в слободах и посадов, поселениях в черте городов снаружи по периметру городских стен. Слободы и посады имели отдельные защитные стены и укрепления. В небольших городах ремесленники и торговцы могли жить внутри городской крепости, а отдельные слободы и посады если и были, то их было мало.

     Немалая часть ремесленников продолжала и в городе жить деревенской жизнью. Они под стенами городов заводили себе огороды и пашни, содержали скот и занимались крестьянским сельскохозяйственным трудом наряду с ремеслом.
Часть ремесленников была занята ремеслом профессионально. Всё время они посвящали своему ремеслу, на котором они специализировались и получали продовольствие в обмен на торговлю и сбыт продуктов своего труда.  Каждая группа ремесленников имела специализацию в одном виде ремесла и производства продукции и селилась на отдельной улице и в отдельном квартале. Каждая отдельная группа ремесленников имела на своей улице (квартале) свой патрональный православный храм со своим небесным покровителем и создавала свою организацию во главе со старостой. О формах организации профессиональных ремесленников сведений сохранилось мало. Советские историки Б. А. Рыбаков, М. Н. Тихомиров и другие сумели доказать наличие цеховой организации ремесленников в  русском городе в XVI веке. Больше всего изучены организационные формы ремесленников в Великом Новгороде и Пскове. Наряду с цеховой формой организации у ремесленников были торговые ряды. В городах жили как крупные, так и мелкие торговцы. Они занимались оптовой торговлей своей продукцией и могли торговать как на внутреннем рынке с другими городами, так заниматься и международной торговлей, с Англией, Швецией, Турцией, Персией, Бухарой и другими странами.

     Различия в социально-экономическом положении ремесленников нашло отражение даже в Судебнике 1550 года: «А гостям большим бесчестья 50 руб., а торговым людям и посадским людям всем средним бесчестья 5 руб. ...... А черному городскому человеку бесчестия рубль».

     Черные посадские люди, как и крестьяне, несли в пользу государства и крупных феодальных землевладельцев городов (князей и бояр) различные натуральны и денежные повинности (тягло) и в зависимости от размера тягла платили государству налоги. С XVI века правительство стало делать всё для того, чтобы закрепить ремесленников за определённым посадом и ограничить свободу их передвижения. Так, например, согласно Судебнику 1550 года было запрещено ремесленникам переселяться в монастыри и работать на них. Но ремесленники не хотели усиления закрепощения государства и усиления повинностей и налогового гнёта. Они селились на дворах у архиереев и в монастырях в пределах тех же слобод и посадов, не покидая формально их. Мелкие слободки тогда пользовались различными льготами по отношению к несению повинностей и уплате податей и налогов. Это привлекало многих ремесленников и купцов и вызывало недовольство государства, так как оно теряло доходы и налоговые поступления в казну. На Стоглавом соборе 1551 года царь Иван Грозный предложил применить к слободкам самые суровые меры. Теперь на слободки тоже распространялось государственное тягло и все льготы отменялись по  отношению к ним. Также было запрещено строить новые слободы. Исключения делались для тех слобод, которые освобождались после смерти родственников или прежних владельцев или выселения членов семьи на новые дворы. Эти меры служили для прикрепления ремесленников к своим дворам в городах и усиления их феодальной зависимости.
В XVI веке после свержения в 1480 году золотоордынского татаро-монгольского ига и завершения процессов объединения Северо-Восточной Руси в единое государство российская экономика получила определённый толчок, свободу и простор для своего развития. Вплоть до опричнины Ивана Грозного отечественная экономика развивалась довольно динамично и активно. Заметно облегчилась торговля на внутреннем рынке России. Возросла роль городов, как центров промышленности и торговли, культуры и в деле защиты Отечества от набегов татар и других неприятелей. Уменьшение набегов татар, сравнительно лёгкие повинности и льготы в уплате налогов, в частности на территориях монастырей, прекращение уплаты ежегодной дани татарам стимулировало развитие сельского хозяйства и ремесла, обеспечила приток крестьян на новые более плодородные земли в районы с более мягким и тёплым климатом. Правда, в Центральном Черноземье ещё по-прежнему была велика опасность набегов со стороны крымских татар, ногаев и православного белорусо-украинского казачества (черкесов). Но русские люди шли туда и, если было необходимо, защищались с оружием в руках.

    Суровые природно-климатические условия, расположение нашей страны в зоне рискованного земледелия и незащищенность наших юго-западных рубежей тормозили развитие сельского хозяйства. Жизнь и благосостояние русского крестьянина зависела во многом от того, в каком размере крестьянин владел землёй. Чаще всего размер надела в поле по площади составлял в среднем 5 десятин, что суммарно с учетом применявшейся в сельском хозяйстве системы трёхполья составляло 15 десятин. Это было в несколько раз больше, чем в пользовании имели крестьяне в начале XX века. По мере роста населения, роста феодально-поместного землевладения, разорения крестьян из-за войн, социальных потрясений, опричного террора и эпидемий из-за недостатка в нашей стране пригодных к обработке земель размер наделов в пользовании крестьян резко сократился и стал в конце XVI века составлять 4, 3 или даже 2,5 десятины в одном поле. Сказывались также ограниченность в выборе орудий труда, старые аграрные технологии и приёмы обработки земли, короткое лето и низкая урожайность. Основным приёмом обработки земли было трёхполье. Он заключался в том, что крестьянское поле в окрестностях деревни (основная территория, где каждая крестьянская семья имела свой надел и всё население деревни или села её совместно обрабатывало) делилось на три части. На первой части поля сеялись яровые культуры (пшеница, гречиха и просо). Они сеялись, как правило, весной в начале-середине апреля. На второй части поля сеялись осенью, как правило, в октябре-ноябре до наступления устойчивых морозов и выпадения устойчивого снежного покрова озимые культуры, такие как озимая рожь, пшеница, ячмень, овёс, рапс и другие. Эти культуры требовали перезимовки под густым снежным покровом. Они в октябре и ноябре до выпадения снега успевали прорасти. Затем снег их укрывал, но от расширения воды при замерзании воды в диапазоне температур от 0 до +4°C  они не повреждались и вода их не разрывала. Весной при таянии снега влага насыщала озимые растения и они получали лучшие условия для своего дальнейшего роста и развития. Созревали озимые культуры летом чуть раньше, чем весенне-летние яровые культуры. В основном озимые культуры были однолетними растениями. Третья часть поля один год отдыхала после посева на них яровых или озимых культур и запасы питательных веществ в почве восстанавливались. Эта часть поля летом вспахивалась и удобрялась. На следующий год все эти части поля менялись и за три года поочерёдно каждая часть поля засевалась сначала яровыми, затем озимыми культурами растений, а потом отдыхала. В южных лесостепных районах и на севере России по-прежнему преобладала подсечно-огневая система земледелия. Часть леса вырубалась под поле, деревья и кустарники сжигались, а зола от их сжигания служила удобрением для сельскохозяйственных культур. Урожайность большинства сельскохозяйственных культур в средней полосе Европейской части России не превышала сам-4. Это означало, что урожая от каждой горсти семян получалось в четыре раза больше, чем сеялось. Сельское хозяйство тогда с трудом могло удовлетворить потребности сельского населения и населения городов и феодалов. С учетом урожайности в 1556-1584 годах на пропитание крестьян оставалось на пропитание 15 пудов хлеба в год. Этого количества хлеба хватало едва для того, чтобы крестьянина не умереть с голода. В случае неурожаев, войн и эпидемий крестьянин обрекался на недоедании или смерть от голода. Русские крестьяне изобретательно пытались идти на всякие ухищрения, чтобы облегчить своё положение. Один из таких приёмов назывался «налоговым маневрированием». Его суть заключалась в том, что основной налог ( «посошная подать») платился на основании площади обрабатываемой земли. Крестьяне, чтобы платить налог на землю и урожай меньше, уменьшали размер запашки земли до минимума. Взамен недостаток хлеба они пытались компенсировать занятием такими промыслами, которые не облагались налогом, такими как животноводство, пчеловодство, отходнические промыслы и различные ремёсла. Таким образом, произошла определённая перестройка структуры сельского хозяйства, что позволило даже к концу XVI века части крестьян достичь зажиточности. Но льготы были льготами, а крестьянину приходилось вынужденно брать в долг лес на строительство двора, семена на посев и деньги на покупку скота. Проценты («рост»), которые приходилось крестьянину платить за долг, были огромные: двадцать со ста. Опять крестьянин залезает в кабалу, опять вынужден подписывать «крепость». К тому же и льготный период по налогам вскоре закончился, что, конечно, ещё больше ухудшает материальное положение. В «смутное время» Юг стал одним из основных очагов антиправительственных выступлений. Аналогичные процессы происходило и у феодально-поместного дворянства. Размер земли у мелких и средних дворян уменьшался. Нехватка земли для дворян и помещиков компенсировалось выкупом государством в их пользу княжеско-боярских вотчин раздачей денег. Но это привело к росту налогов и ухудшения состояния российской экономики в конце XVI века и обеднению дворян. Разорившиеся дворяне также пополнили среду тех, кто был недоволен политикой центрального правительства и стали питательной средой для роста народного недовольства и его направления  в нужную им сторону. Только монастыри тогда выиграли от разорения крестьян и части дворян. По некоторым данным до 37 % земель в окрестностях Москвы было в руках православного духовенства (см.: Россия в XVI веке: как начиналась современность [Электронный ресурс]. -– Режим доступа: .
      Освоение земель Центрального Черноземья и богатых плодородных земель в Поволжье, на Урале и юге Сибири после завоевания Казанского, Астраханского и Сибирского ханств несколько улучшило положение крестьян. Часть из них туда переселилась и положило начало освоению этих новых земель на покорённых территориях бывших татарских ханств. Основными яровыми культурами, которые тогда выращивали крестьяне на большей части территории страны были яровые пшеница, рожь, овёс, ячмень и просо. При этом пшеница, рожь, просо, ячмень и овёс выращивались больше на юге страны и в Центральном Черноземье. Главными озимыми культурами, которые крестьяне выращивали, были в нашей стране озимая рожь и озимая пшеница. Из технических культур в нашей стране в XVI веке выращивались лён, конопля и хмель. Из овощей крестьяне в основном выращивали репу, капусту, морковь, свеклу, огурцы, лук и чеснок. В садах в России из фруктов выращивались тогда яблони и сливы.

     Уровень развития территорий и уездов в Европейской части России и на территориях бывших присоединённых татарских ханств был различным. Так, например, окрестности Москвы и территория Владимирского ополья были районами с высокоразвитым пашенным земледелием и почвами, обладавшими высоким плодородием и позволявшими получать высокими урожаи. В этих районах в основном применялась трёхпольная техника использования земли. На севере страны, пусть и медленно, но продолжалось освоение новых земель в Олонецком, Холмогорском и Вологодском районах. В этих районах преобладало подсечно-огневая техника земледелия. Районы Центрального Черноземья и Дикого поля после присоединения Астраханского ханства и выхода России к владениям Крымского ханства во второй половине XVI века только начиналось и там система трёхполья сочеталась с перелогом.

     Техника земледелия и земледельческих работ в сельском хозяйстве в XVI веке по сравнению с временами Древней Руси мало в чем изменилась. Крестьяне практически везде использовали для вспашки поля деревянную соху с железным наконечником, которую они вдавливали в земли и тащили как самостоятельно по полю, так и с помощью коров или лошадей, прикрепляя соху с помощью хомута к их шее. Плуг при вспашке земли применялся пока еще редко. Отличие сохи от плуга заключалось в том, что соха только рыхлила землю, а плуг не только рыхлил, но и переворачивал землю. Все работы крестьяне выполняли вручную, тяжело трудясь и тратя на это огромное количество времени. Механизация труда в силу бедности и известных причин практически отсутствовала в деревне.

     По своему характеру крестьянское сельское хозяйство имело преимущественно натуральный характер. Основная часть продукции сельского хозяйства по-прежнему уходила на удовлетворение нужд самих крестьян и их помещиков и других феодалов. Небольшая часть продукции шла в форме продуктовой ренты на удовлетворение нужд государства и армии. В силу бедности крестьян, суровых природных условий, частых эпидемий и войн лишь небольшая часть хозяйств крестьян могла позволить себе продавать плоды своего труда на городских рынках и ярмарках. Прирост продукции сельского хозяйства происходил только за счет экстенсивного способа увеличения производства, т. е. путём освоения новых земель, а не введения новых технологий, орудий труда и совершенствования техники производства и повышения плодородия почв. В монастырях земледелие всегда носило в то время натуральный и экстенсивный характер. Вся продукция, которая выращивалась монастырскими крестьянами на полях, принадлежащих монастырям, шла только на внутреннее потребление самих крестьян, монахов, черного духовенства, игуменов и работников монастырей. Излишки своей продукции монастыри откладывали только про запас и практически нигде не продавали их на рынке. В Поволжье в зоне степей и полупустынь сельское хозяйство сочеталась с разведением скота. В северных уездах и районах страны сельское хозяйство носило вспомогательный характер. Там крестьяне зарабатывали себе на жизнь преимущественно различными промыслами, ремеслом и торговлей. Основным источником получения продовольствия для крестьян был сбор грибов и ягод в лесах, добыча мёда, охота и рыболовство. В этих районах крестьяне активно ловили рыбу не только для пропитания и создания запасов на случай голодных лет, но и для уплаты оброка и на продажу. В районах современных республики Коми и Архангельской области, республики Карелия рыболовство сочеталось с охотой на пушного зверя. На побережье Белого моря стали активно развиваться морское и речное рыболовство и охота на пушного зверя, таких как моржи, тюлени и белые медведи. Большой вклад в развитие экономики северных районов Европейской части России внесло солеварение и рост активной добычи соли, которая тогда была не только приправой, но и консервантом и антисептиком в условиях отсутствия холодильников. Чтобы эффективно организовать свой труд русские поморские крестьяне стали создавать артели. Их промысловая трудовая деятельность стала носить черты предпринимательства. Крестьяне торговали рыбой не только для удовлетворения потребностей России, но продавали рыбу и шкурки пушного зверя зарубежным европейским странам.

     На развитии отечественной экономики в XVI веке негативно сказывалось отсутствие разведанных собственных месторождений благородных и ценных цветных металлов. Эти металлы приходилось ввозить в Россию из Германии, Польши, Литвы (ВКЛР) и других зарубежных стран. Зависимость нашей страны от импорта цветных и благородных металлов наши ближайшие соседи пытались всячески использовать как средство политического и экономического давления, ища повод отказать Россия в импорте этих металлов. Даже развитие ряда ремёсел нашей страны напрямую зависело тогда от импорта цветных металлов. Основным металлом, который добывался в нашей стране было железо. Его получали, как правило из болотной железной руды. На основе добычи этой руды стало активно развиваться производство железа. В соледобывающих районах рост добычи соли и солеварения стал толчком и к росту добычи железа. Основными районами разработки месторождения и добычи железной руды  и её обработки стали Обонежье, побережье Финского залива, Тихвин, Белоозеро, Тотьма,  Кашира, Тула, Серпухов и другие города и районы страны. Специализация отечественной экономики в добыче полезных ископаемых и развитии производства носила преимущественно естественно-географический характер. Так, например, Тульско-Серпуховской, Устюжно-Железопольский и Новгород-Тихвинский районы специализировались на добыче и производства железа, Новгородско-Псковская земля и Смоленский край стали специализироваться на производстве полотна и холста и стали крупнейшими центрами этого производства, в Ярославле и Казани получило своё развитие кожевенное производство. В это время появились первые государственные казённые предприятия в Москве, такие как Оружейная палата, Пушечный двор, Суконный двор (см.: Социально-экономическое развитие Руси в XVI веке [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://studfile.net/preview/3557144/page:20).
В районах добычи болотной железной руды и производства железа строились небольшие домны для выплавки железа. Их строили и ими владели оброчные крестьяне. Произведённое железо они продавали на рынок.

    Стоит отметить, что на протяжении XVI века были открыты новые месторождения соли. Англичанин Джильс Флетчер писал, что в России самая лучшая соль добывается в Старой Руссе. Там соляные варницы принадлежали государству, монастырям и посадским людям. В центре Европейской части России тогда получили распространение коллективное владение соляными варницами на паях. Так, в районе посада Великая Соль, который находился между Костромой и Ярославлем было 19 варниц. Ими совместно владело 200 человек. Среди пайщиков встречались тогда князья и представители православного духовенства. Но основными пайщиками были жители посада. Из монастырей соляными промыслами владели тогда Троице-Сергиев и Симонов монастыри. Эти монастыри часто вступали в судебные тяжбы с людьми из посада.
После присоединения к России Астраханского ханства в 1556 году появилась возможность добывать соль в низовьях Волги и на северном побережье Каспийского моря. Также крупными центрами добычи соли стали Восточное Поморье и Соль Камская.
В солеварении одними из первых начали проявляться зачатки будущих капиталистических отношений в России. Крестьяне организовывали артели, широко практиковали разделение труда, кооперацию и привлечение наёмной рабочей силы. Предпринимательская деятельность крестьян в добыче соли и рост её добычи достигли тогда столь внушительных размеров, что между ними и монастырями началась конкуренция. В Поморье основным производителем соли выступал тогда Соловецкий монастырь. При игумене Филиппе Колычеве (1554-1556) в этом монастыре было создано многоотраслевое хозяйство. В одну только Вологду Соловецкие монахи продали за 5 лет свыше 311 тыс. пудов соли на сумму 26 665 руб. Помимо Соловецкого монастыря соль добывали Кирилло-Белозерский, Николо-Карельский и Спасо-Прилуцкий монастыри. Объём их производства был скромнее и чаще всего колебался в приделах от 50 до 86 тыс. пудов. За один только 1590 год прилуцкие монахи, во владении которых находилось тогда 11 варниц, из Вологды в Москву доставили 8167 пудов соли на 270 возах и получили за них выручки в сумме 1036 рублей.

     Наряду с добычей железной руды и соли и солеварением вторым по степени распространения промыслом русских крестьян стало ткачество. Наряду с дворцовыми мастерскими и слободами крестьяне ткали ткани в домашних условиях. Основными видами тканей, производившихся крестьянами, были полотно и грубое сукно. После обеспечения собственных потребностей и уплаты оброка излишки тканей могли быть проданы крестьянами на рынке. Источником сырья для производства тканей были посевы льна и овцеводство. На характер производства и виды производимых тканей и специализация производства большое влияние оказывали природная специфика конкретного региона производства и наличие посевов льна и уровень развития овцеводства. По некоторым сведениям торговыми операциями по скупке произведённой крестьянами продукции занимались специальные торговцы-скупщики, которые ездили по деревням и сёлам и скупали ткацкую продукцию у крестьян. На скупке и продаже тканей торговцы получали прибыль в 100%. Правда, дальнейшая судьба капиталов этих торговцев неизвестна. Дополнительно к земледелию и животноводству крестьяне прибегали к таким промыслам, как производство древесного угля, дёгтя, красок, смолокурение.

    В XVI веке в развитии промыслов в техническом отношении и в характере применяемых технологий наблюдался определённый ощутимый прогресс. Так, например, в солеварении стала применяться техника глубокого бурения скважин. Это позволило заметно поднять производительность труда в соляных варницах и объём производимой продукции. В производстве железа стала применяться механическая сила молота, действующая под напором воды. В мельничном деле также стали вводиться новые технологии. Так, водная мельница Спасо-Прилуцкого монастыря была оснащена трубой и двумя колёсами. Правда, эти технические усовершенствования были закуплены в Германии.

     В развитии ремесла существенные качественные изменения произошли в том, что домашнее производство крестьян и помещиков стало уступать профессиональному производству ремесленной продукции в городах. Однако, долгое время производство простых орудий труда и других изделий для собственного потребления оставалось и в деревнях и мелких городках.

     В нашей стране доля городского населения была невелика и составляла всего 2% в общей численности населения. Число русских городов с начала по конец XVI века увеличилось с 96 до 170. По сравнению с Западной Европой Россия в этом отношении заметно уступала. Так, например, в Нидерландах при  том, что их территория была в 10 раз меньше, чем территория нашей страны насчитывалось 300 городов и 6500 деревень. По своему размеру и численности жителей города в России сильно различались. Тогда лишь в 16 городах насчитывалось более 500 дворов. Лидирующее место по своему влиянию и численности жителей в нашей стране занимала Москва, столица Российского государства. В ней проживало тогда 100 тыс. человек. По словам польского историка XVI века Матвея Меховского, Москва по протяженности тогда была в 2 раза больше Праги. Англичанин Р. Ченслор писал, что Москва больше Лондона с предместиями. В Новгороде и Пскове проживало около 30 тыс. жителей, в Можайске – 8 тыс., в Серпухове и Коломне – по 3 тыс. жителей. Самыми славными и заметными городами были тогда Ростов, Дмитров и Нижний Новгород. Важнейшими крупными городами в нашей стране тогда были Москва, Великий Новгород, Смоленск, Псков, Великий Устюг, Тула, Астрахань, Соль Камская и Нижний Новгород.
Для городов центра Европейской части России было характерно преобладание наряду с ремесленниками светских и духовных феодалов. У наших городов самоуправление было слабо развито и жители городов, как и крестьяне подчинялись местным князьям и боярам и несли в их пользу повинности. Они владели освобождёнными ( «обелёнными» ) от уплаты налогов дворами. Город тогда делился на крепость, обнесённую стенами со сторожевыми башнями, в части из которых были ворота для прохода и проезда внутрь крепости и имевшей системы рвов, земляных валов и других защитных укреплений и сооружений и предместия (посад или слобода), которые могли иметь свои стены и укрепления для защиты от врага. На севере страны получили распространение города-посады, где в силу своей малочисленности всё население жило внутри городских стен. В этих городах большими участками земли владели монастыри и церкви. На северо-западе, юго-западе и юго-востоке нашей страны чаще всего строились городки-крепости. Основной частью их населения были военные гарнизоны и сторожевые полки, а торгово-ремесленное население было незначительным или его не было вовсе. Позже по мере расширения территории страны население сторожевых городов на окраинах страны стало расти и туда стали переселяться и торговцы с ремесленниками.

      В экономической и культурной жизни нашей страны роль городов в XVI веке заметно повысилась. Города были ведущими центрами промышленного и культурного развития. В это врем наметилась специализация городов и районов страны в добыче полезных ископаемых, преобладании тех или иных видов ремёсел и специализации на них. Основными видами ремёсел в России в рассматриваемый период были деревообработка, кожевенное дело, хлебопечение и металлообработка. Правда, в нашей стране еще не было практически промышленного производства сукна. Ведущими соледобывающими городами и районами в нашей стране стали Старая Русса, Двинское Поморье, Балахна, Костром и другие. Вологда и Ярославль специализировались на производстве мыла. Великий Новгород стал центром металлообработки. В него свозилась болотная железная руда из Ижорской земли, а цветные металлы импортировались из-за границы. Наряду с Новгородом центрами производства и обработки железа были Вологда и Серпухов. Так, в Серпухове в производстве желе и в кожевенной промышленности трудилась примерно 1/4 часть населения города. В городе трудилось 63 кузнеца, которые делали различные изделия из железа и орудия труда. Потрясало воображение богатство товаров на серпуховской ярмарке и прежде всего, хлебные и сапожные ряды. Высокого уровня мастерство кузнецов достигло в Твери. Заметно возросло мастерство ремесленников не только в обработке металлов, но и в производстве изделий из глины, дерева, в производстве домашней утвари и продуктов питания. Стоит отметить, что в это время наметился и процесс разделения труда между различными ремесленника и ремесленники начали производить не весь товар целиком, а специализироваться на отдельных операциях. Так было положено начало созданию мануфактур и зарождению рабочего класса. В связи с усложнением производства, введением новых технологий и углублением специализации между ремесленниками значительно выросло число профессий между ними. Так, например, в Великом Новгороде насчитывалось 237 профессий ремесленников. Из них в кожевенном производстве насчитывалось до 25 специальностей, в металлообработке -– более 22, а у скорняков -– 8. Среди ремесленников, занимавшихся производством и ремонтом обуви тогда были известны голенщики, каблучники, подошвенники и другие.
В связи с активной внешней политикой и постоянными войнами России со своими восточными, юго-восточными и западными соседями за свои интересы и проведения реформы армии в 1550-1552 годах резко возросла роль промышленности в производстве оружия. С этого времени в стрелецких полках началось активное применение огнестрельного оружия и пушек. В это время отечественные пушечники наладили производство пушек для армии и потеснили иностранных производителей оружия. Тогда широкую известность получил Пушечный двор в Москве. Там трудился знаменитый русский мастер Андрей Чохов, который отлил Царь-пушку. Наряду с оружием русские ремесленники научились производить часы и делать мелкие детали часовых механизмов.

     Активизация городского строительства, строительство новых городов и крепостей и восстановления после войн и пожаров старых городов потребовало привлечения к труду множества строителей различных специальностей. В связи с этим было возрождено и налажено массовое производство кирпича для строительства крепостей, храмов и ряда жилых домов и административных зданий. Отечественные мастера научились также украшать ткани набойкой при пошиве одежды и окрашивать ткани в различные цвета. Специализация ремесленников в пошиве одежды заметно возросла.

      В заключении стоит отметить, что всех иностранцев, побывавших в Москве в первой половине века, поражало обилие и дешевизна продуктов питания не только в абсолютном выражении, но и в соотношении с доходами населения. Сигизмунд Герберштейн тогда отмечал, что мера хлеба (4 пуда) стоила в столице в 1517 г. 5 – 7 денег. Наёмный рабочий в день получал 1,5 деньги. За эти деньги он мог купить примерно 16 кг хлеба. При средней численности семьи 7 – 8 человек даже при одном работающем на душу приходилось более 2 кг. Это было в то время много по сравнению с доходами западноевропейца того же социального уровня. Но, как правило, в такой семье работали не один, а два человека. И почти у всех жителей посада имелось тогда своё подсобное хозяйство. Получается, что даже поденщик жил тогда неплохо. Ремесленник же, по Герберштейну, зарабатывал в день 2 деньги и, следовательно, был зажиточен.

      В конце века цена ржи выросла примерно до 40 денег, но увеличилась, правда, не так сильно также и оплата труда. Теперь московский поденщик получал в день 4 – 5 денег, а ремесленник – 6 – 7. По словам В. О. Ключевского, средние московские цены во второй половине века были следующие: курица – 1,5 копейки, утка живая – 3 копейки, солонина, фунт – 5/8 копейки, сотня яиц –  5 копеек, сотня огурцов – 4/5 копейки, мед, пуд – 41 копейка, воск, пуд – 103 копейки, сало говяжье, пуд – 24,5 копейки, рожь, 4 пуда – 12 копеек.

      При изменившимся соотношении цен и зарплаты ремесленникам и крестьянам  жить стало хуже, но при этом всё же заработная плата оставалась такой, что позволяла более-менее сносно питаться. Можно было бы говорить об относительно благополучной ситуации в стране, если бы не одно «но»: эти цены средние, и они могли очень сильно меняться год от года – падать в урожайное время и резко (в 4 – 5 и более раз ) возрастать в неурожайное, которое случалось каждые 6 - 7 лет. По этим причинам те, у кого была такая возможность, старался сделать запасы (кажется, что наша привычка консервировать что нужно и не нужно осталась с тех времен. Эти продовольственные запасы обычно состояли из зерна, солонины, чеснока и солёных грибов и овощей. Те, кто не имел этой возможности, в неурожайные годы страдали от недоедания. Два же неурожайных года подряд обрекали 8/10 населения страны на голод, что и случилось в начале следующего XVII века и стало одной из причин Смутного времени.

      Такие дешёвые цены были не только из-за обилия продуктов питания, но и из-за высокой стоимости денег, ведь в Московском государстве не было своих драгоценных металлов, как, впрочем, и меди, и хорошего железа. Если нет своего серебра, то это означает, что «печатный станок» находится вне страны – ведь для того, чтобы наштамповать монету, нужно сначала купить серебро в слитках. Так тогда в нашей стране и делали.

     Объединение Северо-Востока Руси и создания объединённого Российского государства поспособствовало созданию единого российского национального рынка. Крупные города в Европейской части России стали важнейшими центрами торговли. Такими городами были Москва, Новгород, Смоленск, Псков, Холмогоры, Нижний Новгород и другие. Традиционными для России того времени были торговые связи между Москвой и Новгородом. С Москвой и другими крупными городами Европейской части России взаимодействовал поморский север с городом Холмогоры. Из Холмогор через Вологду, Галич, Кострому и Ярославль шел торговый путь в Москву. Из Москву на север Европейской части России тогда везли хлеб и другие продукты питания, а взамен получали пушнину, рыбу и соль. Во внутренней торговле в нашей стране в XVI веке далеко не последние место занимала продукция ремесленников и различных промыслов.

     В основном, в города на рынки и ярмарки поступали отечественные продукты местного производства. Как правило, там торговали крестьяне и часть ремесленников. Более заметную роль в экономике стала играть такая группа людей, для которой торговля товарами стала профессией и предпринимательской деятельностью. Эти купцы заключали с организациями ремесленников и, в частности, с работниками соляных варниц договоры на сбыт продукции, а потом сами продавали её на внутреннем и внешнем рынках. Фактор экономического объединения ремесленников и купцов наряду с переходом от цеховой организации к созданию мануфактур также положил начало формирования капиталистического уклада в недрах зрелого феодального общества.

     Отличие ярмарок от обычных рынков заключалось в том, что они не работали на постоянной основе, а открывались как правило по случаю крупных церковных праздников и ряда местных праздников. Одними из первых ярмарок стали ярмарки, проводившиеся в Холовьем городке на реке Мологе и Благовещенская в районе реки Ваги. Проведение ярмарок способствовало росту внутренних экономических связей и укреплению хозяйственного единства страны. Наша страна имела благоприятные условия и для транзитной торговли из Европы в Азию.
В условиях подавляющего господства натурального хозяйства и факта того, что многие отечественные производители могли в силу известных причин произвести продукцию исключительно для собственного потребления и иногда для торговли на местных рынках, большую часть товаров, которые не производились в России или их было мало, Россия получала через международную торговлю. После того, как английские купцы во главе с лордом Ченслором 24 августа 1553 года на корабле «Эдуард Бонавентура» высадились в Двинском заливе в районе местной деревне Нёнокса, Россия установила активные дипломатические и торговые отношения с Англией.

     Английские купцы поначалу не планировали попасть в Россию, а искали через моря Северного Ледовитого океана путь в Индию и Китай. Англичане, проплывая по Двинскому заливу Белого моря недалеко от нынешнего Архангельска, решили пристать к берегу. Их заметили с лодки местные рыбаки, занимавшиеся в это время своим промыслом. Русские рыбаки были очень удивлены и испуганы необычайным видом кораблей и людей в необычной одежде и говоривших на неизвестном для них языке. Рыбаки хотели бежать, но англичане, пользуясь своим преимуществом, догнали беглецов и спустили шлюпку. Англичане старались вести себя с поморскими рыбаками дружелюбно и вежливо и проследовали за ними в шлюпке к берегу. Наши рыбаки не могли ничего ответить им, так как не знали ни слова на английском языке. Английские гости во всём продолжали вести себя подчеркнуто вежливо и показывали нашим рыбакам, что они пришли с добрыми намерениями и не расположены к агрессии. В конце концов, не смогши понять друг друга и не зная ни слова из языка друг друга, англичане успокоились и отпустили рыбаков, дав им подарки. Вскоре известие о неизвестных до того странных гостях разошлось по всей стране и дошло до русского царя Ивана IV Грозного.

     Англичане не стали уходить из Двинского залива и решили там остановиться. Постепенно русские жители осмелели и стали с любопытством подходить к английскому кораблю, пытаться общаться с английскими купцами и дарить им подарки и угощать местной снедью по широте и доброте душевной. Вскоре от Ивана Грозного и правительства прибыли и официальные лица. После того, как с трудом удалось с английскими купцами и путешественниками установить диалог, выяснилось, что они прибыли из Англии и ищут путь в Китай и Индию. Путешественникам и купцам было сообщено, что страна куда они прибыли называется не Индия и не Китай, а называется Россия и ей управляет царь Иван IV Васильевич Грозный. Гостям сообщили, что русские были бы рады торговать с ними, но не могут этого сделать без разрешения и позволения на то начальства. Главный из гостей в ответ на это о чем-то задумался.

     Так были установлены первые контакты русских с англичанами. Английские гости тогда не могли представить необъятность просторов нашей страны и её богатства, а также, что ответ от российского правительства придётся ждать долго (см.: Открытие России. Экспедиция Ричарда Ченслора [Электронный ресурс]. -– Режим доступа:
С этого времени установились активные торговые и дипломатические, а также династические связи между Россией и Англией. Россия стала получать от Англии металлы, краски и сукно, а Англия получала от России соль, лес, рыбу и шкурки ценных пушных зверей. Государственная власть организовала активную внешнюю торговлю со странами Запада и Востока. Так, например, сурожские купцы активно торговали с Доном, Крымом и генуэзскими колониями в Крыму. Со странами Запада Россия вела торговлю через Смоленск и Новгород. Как и в случае с Англией, Россия получала от стран Западной Европы металлы, сукна, оружие и предметы роскоши, а экспортировала в Европу лес, соль и предметы народных промыслов. С 1584 года большую роль в международной торговле стал играть Архангельск, который был основан как торговый город и до Северной войны 1700-1721 годов, когда Пётр I Великий отвоевал у Швеции выход к Балтийскому морю, был единственным городом, через который по морю Россия  осуществляла связь со странами Западной Европы. Активной торговле русских купцов с зарубежными странами Европы тогда мешали кабальные условия иностранных купцов, их давление и отсутствие у России полноценного выхода к Балтийскому морю. Возможность торговать со странами Западной Европы ограничивало и то, что у нашей страны отсутствовал тогда военный флот (в небольшом количестве он был в конце XVI века на Балтике) и практически отсутствовал торговый флот. Возможностей и желания создать полноценный торговый флот у России тогда не было. Правительство нашей страны в конце XVI века испытывало период нестабильности и внутренней смуты и было занято решением своих проблем, а не вопросом развития торговых отношений с Западом. Пользуясь слабостью России, иностранные правительства и купцы диктовали нашей стране свои условия и не горели желанием пускать нашу страну на свои рынки и активизировать торговлю с ними. Как и сейчас, ценность для Европы представляли тогда только природные богатства нашей страны и возможность быстро обогатиться за счет торговли с нами, а еще лучше установить для этого свой контроль над Россией. Тем не менее, в России были частные лица, которые специализировались на международной торговле. В основном это были представители Суконной сотни в Москве. Эти люди пользовались авторитетом и уважением правительства и их называли полным отчеством с окончанием на «-вич», что было знаком отличия и признания заслуг за высшими боярами и другими приближёнными людьми ко двору и царю.

     Завоевание Россией Казанского и Астраханского ханств позволило компенсировать недостаток возможностей по выходу на европейский международный рынок активной торговлей со странами Востока. Восточное направление торговли стало основным для нашей страны. Чаще всего Россия через бассейн Волги и Каспийского моря осуществляла торговые связи с Персией (Ираном) и странами Среднего Востока, включая Бухарское и Хивинское ханства. Россия импортировала из стран Востока оружие, предметы роскоши (шелк и фарфор), краски, драгоценности и пряности. Предметами экспорта России в страны Востока были меха, пенька и воск. Общения России со странами Востока способствовало обогащению русского языка и его финансово-коммерческого словаря.

     Русская культура и наука в XVI веке переживала период подъёма. На их развитии отразились процессы объединения Северо-Восточной Руси в единое Российское государство, свержение золотоордынского ига и победа России над Казанским, Астраханским и Сибирским ханствами и их присоединение к России, укрепление царского самодержавия и попытки православной церкви сохранить за собой в сознании и мировоззрении российского общества доминирующее положение. Русская культура XVI века отразила на себе противоречивые тенденции XVI века. С одной стороны русская культура пыталась освободиться от излишней опеки со стороны Русской православной Церкви и отражать во своих произведениях не только сюжеты Библии и житий святых и средствами искусства выражать религиозные ценности и мировоззрение, но и обратиться к обычной светской жизни русских и других народов России. С другой стороны, крепнущее российское самодержавие при царствовании Ивана IV Грозного в союзе с Русской Православной Церковью и поддерживавшей их высшей феодальной княжеско-боярской знатью стремились обосновать незыблемость существующих общественных и экономических порядков и необходимости самодержавия для России. В это же время благодаря объединению Руси, влиянию идей эпохи Возрождения и установлению единых канонов и стандартов в видах искусства произошло приведение культуры к единым стандартам, появлению новых форм и приёмов в архитектуре и искусстве, художественной литературе и публицистике.

      Развитие русской культуры и науки в XVI века определялось всецело религиозным мировоззрением. Господство православного религиозного мировоззрения было настолько сильным и масштабным, что влияло даже на характер политических дискуссий и споров. Все социальные движения и протест ремесленников и крестьян против усиления самодержавия и крепостничества в условиях подавляющего господства религиозного мировоззрения неизбежно вольно или невольно принимали религиозную окраску и становились одновременно протестом против господства православной церкви, её пороков и злоупотреблений, расхождения между словом и делом и сложившейся практики обрядов и принятого Церковью толкования Священного Писания и объяснения окружающего мира.

     На развитии русской литературы XVI века сказывалось господство религиозного мировоззрения и удовлетворения потребностей православной Церкви. Священная история, сюжеты из Библии и житий святых, а также летописание были ведущей темой в литературе. Но одновременно в России стала развиваться политическая публицистика и философия, в произведениях которых шли активные споры по вопросам политической истории и жизни, о форме государства и проблемах и пороках жизни российского народа и общества.

    Летописание в XVI веке продолжало оставаться ведущим литературным жанром. Современники событий XVI века записывали в летописях по годам хронику текущих событий, освещали политическую, хозяйственную и культурную жизнь страны, важнейшие события политической жизни, военные походы и нападения врагов. В это время началось собирание летописей со всех частей единого Российского государства и попытка эти летописи согласовать и систематизировать. Систематизировались и объединялись летописи не только рассматриваемого периода, но и за всё время политической истории Руси с IX по XVI века. В XVI веке были написаны во время правления Ивана Грозного такие летописи, как «Летописец начала царства» и «Книга степенная царского родословия». В «Царственной книге» описывались мятежи и крамолы неугодных Ивану Грозному бояр. В «Книге степенной царственного родословия», составленной митрополитом Афанасием, автор отошел от изложения событий по годам, а руководствовался 17-ю родословными степенями и описывал события по периодам правления  великих князей и митрополитов, т. е. впервые был применён приём комплексного изложения событий за каждый период. В этом произведения содержалось идеологическое обоснование союза царской власти с православной Церковью и обоснование православия как единственно верной и правильной религии и необходимости православного мировоззрения для России. В Степенной книге подробно описывались жизнь и деятельность Великих князей и митрополитов, начиная с Владимира I и заканчивая Иваном IV.

     В конце XV -– начале XVI века был составлен первый общерусский летописный свод -– грандиозный «Лицевой» летописный труд, который был богато украшен иллюстрированными миниатюрами. Для этого летописного свода художники нарисовали 16 тыс. миниатюр (маленьких картинок) на исторические темы. Лицевой летописный свод охватывал собой историю России со времени правления первых Великих киевских князей и до времени составления свода. Еще он описывал события мировой истории от Всемирного Великого Потопа до возникновения Руси. Лицевой свод был частью общерусской Никоновской летописи. Он объединил все разрозненные местные летописи в 10 томов с 16-ю тысячами миниатюр. Идеологическим содержанием Лицевого летописного свода было идеологическое обоснование власти московских великих князей и царей, их право на объединение Руси под своей властью и обоснование самодержавия. В «Летописце начала царствия» подробно описывались события начала царствования Ивана Грозного с 1534 по 1553 годы, боярского правления. В нём обосновывалось необходимость для России самодержавного царствования. Вторым общероссийским списком летописей стала Воскресенская летопись.

     С середины XVI века летописание как литературный жанр и способ описания исторических событий отошло на второй план. Место летописей заняли исторические повести. В середине XVI века были написаны исторические повести, посвященные события взятия Казани и похода Стефана Батория на Псков. В «Повести о Казанском взятии» автор описывал события взятия Казани, трактовал военные действия русских войск и защитников Казани в пользу Ивана Грозного. Он сознательно приукрашивал событий Третьего Казанского похода 1552 года и утверждал, что Казань якобы была всегда исторически русской землёй. Автор повести не ставил перед собой цели исторически достоверно, хронологически и документально изложить события взятия Казани. Это было своего рода художественное произведение на тему событий взятия Казани. В «Повести о прихождении Стефана Батория на град Псков» прославлялось мужество защитников Пскова и польско-белорусских захватчиков в возвышенной риторической форме и гневно осуждалась измена князя Андрея Курбского и переход его на сторону врага.

     Русская православная Церковь в начале правления Ивана Грозного проявляла большую активность в развитии литературы и внесла большой вклад в её развитие. После собора 1553-1554 годов под руководством митрополита Макария были собраны и систематизированы все жития местных и общерусских святых людей и угодников Божиих по месяцам и дням их поминовения. Этот сборник получил название «Великие минеи-четьи». Для богослужебной жизни православной Церкви этот сборник стал одной из важнейших богослужебных книг. В наиболее образованных и грамотных семьях жития из сборника «Великии минеи-четьи» использовались как назидательное чтение на домашней молитве. Митрополит Сильвестр составил знаменитый Домострой, в котором описывалась жизнь семьи, порядок организации и ведения хозяйства, обращения со слугами и особенности быта. Кроме того на русский язык было переведено сочинение «Назиратель» о порядке ведения сельскохозяйственных работ.

     Наряду с летописанием и религиозной литературой в русской литературе в XVI веке впервые стал развиваться жанр художественной литературы. Стихи, былины и другие нерелигиозные виды литературы имели место и в домонгольской Руси и в период золотоордынского ига. Но там создание художественных произведений не было массовым и до нас дошли лишь немногие былины и рассказы, так как «Слово о полку Игореве», «Моление Даниила Заточника», «Сказание о Мамаевом побоище» и другие. В середине XVI века жанр художественной литературы стал развиваться активнее. В это время в художественной светской литературе стал впервые развиваться жанр беллетристики и занимательной литературы. Одним из примеров такого жанра была переводная повесть «Александрия». Она в мифологизированной форме рассказывала о подвигах Александра Македонского. Еще одной повестью такого рода была «Повесть о Дракуле». Оба этих произведения написал дьяк Фёдор Курицын. Другие повести имели по сути развлекательный характер, но они отражали политическую историю Российского государства и обосновывали пользу для России самодержавия.

     Во второй половине XVI века началось активное развитие философии и публицистики. В произведениях философии, трудах важнейших государственных мужей и церковных мыслителей нашли отражение проблемы политического развития России в рассматриваемый период, язвы и пороки российского общества и нередко встречалась критика усиливавшейся авторитарно-деспотической власти Ивана IV Грозного и его репрессий и злоупотреблений. Одной из основных мыслей всех философских трактатов было обоснование самодержавной власти русского монарха и России как оплота мирового православия и последней защитницы православия после падения Византии и Константинополя под натиском турок-османов в 1453 году. Так, в начале XVI века монах Филофей Псковский разработал в своём труде концепцию «кочующего царства». Она выражалась о представлениях о некоей мистической кочующей христианской монархии, которая выступала центром мирового православного христианства и его защитницей. С развитием этой концепции был дан толчок развитию идеи Москвы как третьего Рима, как столицы мирового православия после падения Константинополя (Стамбула). Эта концепция выражалась следующими словами: «два убо Рима падоша, а третий стоит, а четвёртому не быти». Москва претендовала на то, чтобы быть последним оплотом мирового православия и постепенно привести весь мир к православной христианской вере. В этом Москва тогда видела свою миссию.
Политически эта идея выражала притязания русских Великих князей и царей на власть над всеми территориями исторической Руси и в их глазах служила оправданием их авторитарных устремлений. Россия тогда позиционировалась как прямая наследница Римской империи и Византии. Концепция «Москва -– третий Рим» тогда служила оправданием национальной замкнутости и обособленности, боязни Запада и любых нововведений, а также сопротивление консервативной части православного духовенства, которая всячески противилась любым переменам, которые могли поколебать привычный порядок вещей и подвергнуть сомнению необходимость существующих церковных порядков и православного мировоззрения в том виде, в каком оно тогда было.

      На рубеже XV-XVI веков было написано еще одно философско-идеологическое произведение «Сказание о Великих князьях Владимирских». В этом произведении содержалась легенда о происхождении рода князей и царей Рюриковичей от римского императора Августа. По легенде Август послал своего брата Пруса на берега Вислы, а о него произошел знаменитый варяжский конунг Рюрик. Затем наследник Пруса и Рюрика Великий князь Киевский Владимир Мономах получил от византийского императора знаки царской власти. Мысль о необходимости усиления царской власти была основной в сочинениях дворянина И. С. Пересветова. В свою очередь гуманист Ермолай-Еразм в своих сочинениях обличал нравы и пороки современного ему российского общества. В своём трактате «Благохотящим царем правительница» он резко критиковал существующие несправедливости, произвол и беззакония, творимые боярами и вельможами по отношению к обычным крестьянам. Из всех остальных произведений публицистики и философии стала знаменитая переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским, о которой я немного рассказывал выше. В ней Иван Грозный доказывал Андрея Курбскому необходимость самодержавия и наказания изменников и своевольных бояр и утверждал, что там где бояре самостоятельно и влияют на монарха, там не может быть прочной власти и государство слабеет и разрушается. Андрей Курбский осуждал жестокость Ивана IV Грозного, его расправы над реальными и мнимыми противниками и нежелание ни с кем советоваться. Царь жаловался Андрея Курбскому на своё тяжелое детство, много писал о вреде своеволия и произвола бояр. Он ссылался на Священное Писание и труды Святых Отцов, в выдержках и цитатах которых он находил обоснование своей авторитарно-деспотической власти. Андрей Курбский напротив предлагал царю опираться в своей политике на совет с умными и знающими советниками и считал, что царь должен опираться на мнение бояр и высшей знати и заботиться об интересах государства и подданных. Интересно привести следующую выдержку из переписки Ивана Грозного с Андреем Курбским: "Разве это и есть «совесть прокаженная» — держать свое царство в своих руках, а своим рабам не давать господствовать? Это ли «против разума» — не хотеть быть под властью своих рабов? И это ли «православие пресветлое» — быть под властью и в повиновении у рабов? 

      Это все о мирском; в духовном же и церковном если и есть некий небольшой грех, то только из-за вашего же соблазна и измены, кроме того, и я человек: нет ведь человека без греха, один Бог безгрешен; а не так как ты — считаешь себя выше людей и равным ангелам. А о безбожных народах что и говорить! Там ведь у них цари своими царствами не владеют, а как им укажут их подданные, так и управляют. Русские же самодержцы изначала сами владеют своим государством, а не их бояре и вельможи! И этого в своей озлобленности не смог ты понять, считая благочестием, чтобы самодержавие подпало под власть известного тебе попа и под ваше злодейское управление". 

      Стоит отметить, что наряду с церковной и философско-политической литературой, в которой велись споры о характере и назначении Российского государства и его политике появилось немало сочинений, показывающих жизнь церкви и монашества в неприглядном свете и обличающие, имевшие место тогда пороки. Критике пороков Церкви была посвящена основная часть трудов выдающихся известных религиозных мыслителей Вассиана Патрикеева и Максима Грека. Они в своих трудах писали, что реальная жизнь монахов противоречит декларируемым ими высоким христианским идеалом и они сами не делают того, к чему призывают других людей. Многие монахи уходили в монастырь не для покаяния, исцеления души и борьбы со стяжательством и привязанностью к миру, а наоборот, для сытой, богатой и привольной жизни и чтобы заставлять работать на себя крестьян, проповедуя высокие христианские идеалы и лишь внешне формально исполняя требования православного благочестия. Вассиан Патрикеев и Максим Грек говорили, что монахи пьянствуют и живут в роскоши, судятся друг с другом из-за сёл и деревень и тратят народные и церковные средства для своего удовольствия, исполняя обряды Церкви для собственного успокоения в надежды, что Бог несмотря ни на что их простит за то, что они были монахами и молились за мир. С Вассиан Патрикеевым и Максимом Греком в оценке пороков и негативных явлений в жизни Церкви был солидарен боярин Ф. И. Карпов.

      Развитию литературы и широкому просвещению русского народа способствовало введение книгопечатания. Первым в мире печатный станок был изобретён в 1453 году Иоганном Гутенбергом. В нашу страну идея печатать книги и осознания пользы и необходимости книгопечатания пришло только в эпоху Ивана Грозного. В 1563 году впервые в России на государственные средства в Москве была открыта государственная типография. Во главе её встали Иван Фёдоров и Пётр Мстиславец. Первыми печатными русскими книгами в России стали «Апостол» (1564) и «Часослов» (1565). Книга «Апостол» была одной из частей Библии. Она была напечатана с большой точностью и в ней не было ни одной опечатки. Будучи типографом, редактором и переводчиком, Иван Фёдоров выполнил профессионально подстрочный и художественный перевод. Эту книга отличало также высокохудожественное оформление. По неясным до конца причинам они бежали вскоре в Речь Посполиту, в Белоруссию в 1568 году. Затем и перебрались на Украину и там во Львове в 1574 году они напечатали первый букварь. Но дело книгопечатания полностью не заглохло. Дело первых русских печатников продолжили в Москве Никифор Тарасьев, Тимофей Невежа и его сын Андроник Тимофеев-Невежа. До конца XVI века ими было напечатано примерно 20 книг религиозно-духовного содержания. Начало книгопечатания стало прогрессом в деле просвещения народа. Печатания книг позволило заметно облегчить их составление, распространение и хранение. Но еще почти два века активно продолжали писаться новые и переписываться старые книги. Рукописные книги и другие документы были еще в ходу долгое время и большого распространения в силу экономических причин книгопечатание не получило.

     В XVI веке развитие архитектуры сопровождалось появлением под влиянием эпохи Возрождения в Европе новых архитектурных стилей и активизацией церковного и городского строительства.

    Основным типом возводимых зданий и сооружений были церкви (храмы) и крепостные стены городов. В церковном строительстве наряду с традиционными крестово-купольными храмами начали строиться шатровые храмы. Для традиционных крестово-купольных храмов было характерно наличие внутри храма столбов, на которые опиралось перекрытие храмы. Храм венчало несколько маленьких башен с куполом, а посередине была основная башня с куполом. В одной из башен или в нескольких из них могла быть колокольня, так как тогда пристройка колокольни в  виде отдельной башни не практиковалась. Опора сводов храма и его башен на колонны была характерна прежде всего для больших по размеру и площади храмов. В маленьких деревенских и уездных крестово-купольных храмах, как правило, был только один купол. Внутри храма не было никаких колонн и других опор и своды с куполом непосредственно опирались на стены и фундамент, выполнявшие основную несущую функцию. В XVI веке в России были построены такие крестово-купольные храмы, как Смоленский собор Новодевичьего монастыря (1524-1598), Успенский собор Троице-Сергиевой лавры (1559-1585). В период правления Ивана IV Грозного началось знакомство русских зодчих и архитекторов с приёмами и традициями итальянской архитектуры и традициями деревянного зодчества русского Севера. Под влиянием этих тенденций сформировался шатровый стиль в строительстве храмов. Его отличие заключается в том, что внутри храма не было никаких несущих столбов, колонн, балок и других деталей. Пространство храма, за исключением притвора и алтаря, отделённого от центральной части православного храма иконостасом, который сформировался в привычном нам виде только к началу XVI веке, было единым. Стены храма (церкви) полностью выполняли вместе с фундаментом несущую функцию и на них опирались своды верхней части храмы вместе с луковкой, увенчанной крестом. В основании сводов верхней части храма лежал многоугольник. Число его сторон обычно было восемь. От этого основания свода сходились кверху восемь граней и своды храма напоминали собой усеченную пирамиду с несколькими гранями. В крестово-купольных храмах своды храма были полукруглыми между башнями. Шатровые храмы, как и крестово-купольные в большинстве своём строились из дерева. Однако, в XVI веке стали строиться и каменные шатровые храмы. Одним из ранних и наиболее известных шатровых храмов стала  церковь Вознесения в Коломенском. Она была заложена в 1528-1532 годах государём и Великим князем Московским Василием III по случаю рождения наследника Ивана IV. Предположительно эту церковь проектировал и строил итальянский архитектор Пётр Францизск Аннибале (Пётр Малой Фрязин). Однако, эта церковь была не самым первым шатровым храмом. На основании исследований выяснилось что самым первым шатровым храмом стала Троицкая (Покровская) церковь в Александровской слободе. Поначалу считалось, что она была построена в 70-е годы XVI века. Но позже выяснилось, что наиболее вероятной датой её строительства стали 10-е годы XVI века. В Москве наиболее известным храмом шатрового стиля является храм Покрова Богородицы на Рву, более известный как собор Василия Блаженного. Он был построен предположительно русскими зодчими Иваном Бармой и Постником Яковлевым в 1554-1560 годах по случаю покорения Иваном IV Грозным Казанского ханства и взятия её столицы Казани. Этот храм получил своё народное название в честь юродивого Василия Блаженного, жившего и молившегося там несколько лет и не боявшегося открыто обличать жестокость, произвол и беззакония Ивана Грозного.

      С участием итальянских зодчих и архитекторов было связано активное храмовое строительство внутри крепостных стен московского Кремля в годы правления Елены Глинской и Ивана IV Грозного. С учетом опыта строительства Успенского собора во Владимире в XII веке под руководством итальянского архитектора Аристотеля Фиорованти в центре Кремля был построен знаменитый Успенский собор. Он стал главным храмом столицы. Этот храм отличило от других храмов богатство и изящество внешней и внутренней отделки. Успенский храм был построен из белого камня и его купола были отделаны золотом. Он был в Москве виден издалека и производил впечатление торжественности и величия. С этим храмом были связаны важнейшие исторические события, такие как венчания царей и созывы Земских Соборов. Недалеко от Успенского Собора были построены замечательные каменные церкви (храмы) Архангельский и Благовещенский соборы. Первый из этих соборов стал родовой усыпальницей князей и царей московской ветви династии Рюриковичей. В Архангельском соборе находились гробницы Дмитрия Донского, Ивана III и Ивана IV Грозного.

     Вместе со строительством соборов в Москве производилось обновление и укрепление крепостных стен Московского Кремля. Московский Кремль значительно вырос по площади. Он был обнесён новой крепостной стеной из красного кирпича с зубцами. При строительстве новых крепостных стен Кремля были воздвигнуты новые глухие и проезжие башни, которые были отделаны белым камнем. Новый Московский Кремль, который простоял и сохранился практически неизменным до настоящего времени, на гостей столицы и иностранцев производил большое впечатление и призван был создавать ощущения силы, величия и могущества столицы объединённого нового Русского государства. В дополнение к обновлению стен Кремля через реку Неглинку был перекинут мост, а вдоль стены со стороны Красной площади был вырыт ров, заполненный водой, через который к въездным воротам в Кремль был перекинут подъёмный мост. Кроме церквей и крепостных стен Кремля был построен новый большой дворец, основной частью которого стала Грановитая палата.В правление Елены Глинской в 1535-1538 годах под руководством инженера Петрока Малого были обнесены посады Китай-города крепостной стеной, которая должна была защитить их от набегов казанских и крымских татар после набега Махмет-Гирея в 1521 году. Длина этой крепостной стены  составляла 2 км 567 м и имела 12 башен из красного кирпича. К концу XVI века под руководством боярина Бориса Годунова был обнесён каменными стенами вместо деревянных стен и земляных валов и укреплений и Белый город в Москве для защиты посадов Белого города от набегов крымских татар после сожжения Москвы крымским ханом Девлет-Гиреем в 1571 году. Строительство стен Белого города возглавил  известный зодчий Фёдор Конь.

      Активно продолжалось строительство церквей и других сооружений и зданий и на местном уровне по всей стране. Наиболее красивым и величественным строением за пределами Москвы был построенный в 1532 голу шатровый храм Вознесения в селе Коломенском на высоком берегу Москвы-реки. Об этом храме современники говорили так: «Весьма чудна высотою и светлостью, такова не бывала прежде сего на Руси». Храм Вознесения в селе Коломенском вместе с шатром достигал в высоту 60 метров. Он символизировал вечное устремление души к небу и порыв человека к Богу.
В Туле, Серпухове, Коломне, Зарайске и Нижнем Новгороде в это время были построены из камня кремли (крепостные стены с башнями, похожие на московский Кремль). Основным материалом для церковного и светского строительство продолжало оставаться дерево. Многие дома, дворцы, храмы и даже стены малых городов продолжали строиться в России из дерева. Приемы деревянного зодчества активно использовались ив  каменном зодчестве. Стоит отметить, что одним из великолепных деревянных гражданских сооружений был великолепный деревянный дворец оригинальной конструкции, который был построен в Сольвычегодске для богатых купцов Строгановых.

      В живописи в XVI веке основным жанром искусства продолжало оставаться написание икон. В рассматриваемый период истории России начался расцвет русской живописи и был связан со школой Дионисия. Он расписал не только стены Успенского собора Московского Кремля, но и соборы Пафнутьев-Боровского и Ферапонтова монастырей. Религиозная тема русской живописи в то время была основной. К середине XVI века события на иконах их священной и светской отечественной истории и самих святых угодников Божиих перестали изображать в устрашающем виде. В живопись постепенно стали проникать элементы реализма и светскости. Тем не менее, образцом для написания икон в то время была икона Андрея Рублёва «Троица». Вплоть до правления Ивана Грозного художники при строительстве церквей и монастырей внимание уделяли преимущественно украшению стен храмов живописными фресками. На фресках изображались, как правило, святые угодники и события из священной истории Библии и картины на различные духовные вопросы и темы. За XIV-XVI  века сложилось несколько школ церковной живописи, такие как, новгородская, вологодская, строгановская, и московская. Несмотря на это шла борьба в среде Церкви между противниками старины и новых веяний и приёмов в живописи по вопросу о том, как надо писать иконы и изображать на них Иисуса Христа, Богородицу, святых и различные события. На Стоглавом соборе 1551 года и на соборе 1553-1554 годов шли активные горячие споры по этому вопросу и, в конце концов, было решено допустимым употреблять в живописи при написании икон не только каноническое, но и бытийное письмо, различные миниатюры, животных и сцены из жизни людей, а также исторические сюжеты, притчи и художественный вымысел.

     Одним из первых произведений церковной живописи, в котором заметно присутствовали не только церковные, но и светские мотивы была икона «Церковь воинствующая». Эта икона была написана в 50-х годах XVI века предположительно царским духовником Андреем по случаю взятия Казани в 1552 году. На этой иконе было изображено возвращение русских воинов из объятой пламенем Казани, бывшей столицы Казанского ханства (царства). Всем своим видом и характером изображения события взятия Казани икона демонстрировала триумф царя Ивана Грозного и торжество русских православных воинов. В своей основе икона придерживалась общепринятого религиозного канона, но в ней уже стали просматриваться и мотивы светской живописи. Мотивы светской живописи хорошо просматриваются и в «Четырёхчастной иконе». На этой иконе кроме лиц, причисленных к лику святых были изображены цари, вельможи, князья, священнослужители и даже рядовые простолюдины.
Во второй половине XVI  века продолжилось развитие и монументальной фресковой живописи. Так, например, в это время фресками была расписана Покровская церковь Александровской слободы. На них были изображены торжественные и стройные фигуры князей Владимира, Бориса и Глеба и Золотая палата Кремлёвского дворца.  В 1547-1552 годах были написаны фрески на основе сюжетов «Сказания о князьях Владимирских». Они символически изображали величие царя и православной церкви.
Активно стала распространяться миниатюра. Миниатюрами стали украшаться различные церковные и светские книги, как печатные, так и рукописные. Наиболее красочными были миниатюры жития Сергия Радонежского. В ней помимо религиозных были отражены исторические и бытовые сюжеты. Так, в миниатюрах нашло место отражение бытовых и сельскохозяйственных работ крестьян, строительные работы и занятия в монастырских школах. Активно миниатюрами на бытовые и исторические сюжеты был украшен Лицевой летописный свод.

      В последней четверти XVI века в Москве под покровительством знаменитых купцов Строгановых получила развитие строгановская школа живописи. Её от других видов и направлений живописи отличала техника тончайшего исполнения миниатюрных деталей в изображении различных сюжетов и событий и поразительная и почти фотографическая точность их изображения. С одной стороны художники строгановской школы стремились выразить  в своих произведениях все фигуры и детали красиво, изысканно и утонченно и изящно отделывать свои изображения золотой штриховкой. С другой стороны они стремились свои произведения делать строгими и предельно выразительными. Крупнейшими представителями этой школы живописи были Прокопий Чирин, Истома и Никифор Савины. Для этих художников было наиболее характерно создание произведений живописи предельно точно, детально и выразительно. Появление строгановской школы живописи свидетельствует об усилении тенденций реализма и преодоления монополия православной церкви на характер, назначение и цели искусства и, в частности, живописи (см.: Культура России XVI века [Электронный ресурс]. -– Режим доступа: https://foxford.ru/wiki/istoriya/kultura-rossii-xvi-v).

      Одновременно с основными видами искусства продолжала развиваться в XVI веке и музыкальная культура. В это время стали совершенствоваться певческие азбуки, которые появились еще в XV веке. Распевщики начали более активно сочинять новые мелодии для церковного пения и сочинять новую музыку в связи с ростом потребностей церкви, её расширением на новые присоединённые территории и реформой Церкви на Стоглавом соборе 1551 года. Это позволяло лучше донести до верующих духовный смысл того или иного богослужения, события и праздника и выразить в соответствии с календарём, наличием поста или праздника нужные чувства, эмоции и смыслы. Однако, основным видом музыкального оформления службы оставалась медленное протяжное знаменное пение, которое даже во время Великого поста было более сдержанным в проявлении печали и покаянных мотивов и помогало выразить пасхальную радость при преодолении своих страстей и оставлении грехов. В народном фольклоре стали появляться песни, в которых была отражена историческая память русского народа и его чувства по вопросу важнейших исторических событий. Этому же был посвящен и ряд новых былин, написанных в середине и второй половине XVI века.
На развитие научных знаний о мире и использование механизмов для автоматизации производства всецело влияли господствующее православное мировоззрение и сложившиеся условия и уровень развития России в XVI веке. С одной стороны Русская Православная Церковь и правительство содействовали обогащению русской культуры, созданию единого общероссийского национального стандарта в иконописи, живописи, летописании и архитектуре и творчески заимствовали из стран Западной Европы эпохи Возрождения лучшие образцы в культуре, архитектуре и искусстве. С другой стороны, консервативная часть православной Церкви, российского общества и ряд чиновников в правительстве и на местах с опаской и подозрением смотрели на любые нововведения и попытки науки и искусства вырваться из-под всеобъемлющего идеологического контроля православной Церкви. В это время наметилось стремление России к изоляционизму, национализму и замкнутости под рассуждения о сохранении старины и наших традиций и в это же время попытка подружиться с Западом и пользоваться его достижениями там, где это было выгодно и удобно. Русская знать больше всего преклонялось перед достижениями и блеском польского двора и к Смутному времени стала перенимать их бытовые и культурные привычки и обычаи, правила хорошего тона и одежду. Православная Церковь и большая часть русского народа из-за многовекового татаро-монгольского ига и борьбы с Востоком и Западом за своё самоопределение видела во всём и в любых контактах с иностранцами  потенциальную угрозу и покушение на сложившиеся устои и традиции. Поэтому светские явления и тенденции в культуре и науке с трудом пробивались сплошь считавшуюся тогда незыблемой религиозную картину мира и у нас не произошло религиозной Реформации подобной той Реформации, которая произошла в католической Европе в XVI веке. Однако, российское правительство стало понимать необходимость и пользу образования для России и её подданных. Хотя царь Иван IV Грозный и отказался принять предложение помощи папы Римского и католических монахов в развитии образования, боясь католической экспансии, он еще за сто лет до Петра I стал отправлять учиться детей дворян, бояр и купцов в лучшие университеты Европы. В Москве по постановлению Стоглавого Собора 1551 года при Лютеранской церкви Немецкой слободы, где жили немецкие купцы, была организована школа, где учили бесплатно по европейской программе учеников различных сословия и в частности, философии, логике, греческому и латинскому языкам. Представители высших сословий ради своих интересов и потребностей Отечества немного были вынуждены немного поступиться православным благочестием ради получения лучшего образования.
Несмотря на всё это, потребности развития российского государства и общества, постоянные войны России со своими соседями и развитие молодой российской промышленности диктовали постоянное использование и пополнение научных знаний о природе, физических законов природы и в области техники. В связи с этим стали развиваться активно в XVI веке такие области научного знания, как в измерениях и строительстве, химия, математика, география, медицина и других областях знания. Это было связано с потребностью обобщить и систематизировать накопленные знания и практический опыт.

     Рост и развитие Российского государства, формирование единой национальной системы налогообложения и создание служилого дворянства диктовали необходимость обобщить единицы измерения земли и площади. Подробное руководство для измерения «сох» (единицы налогообложения) содержалось тогда в книге «Книга сошному письму». К этой книге было составлено приложение, статья «О земном верстании, как земля верстать». В этих книгах приводились сложные математические и геометрические расчеты для вычисления размера сохи и соответственно с этим размера налога, который должен был уплатить государству крестьянин. В указанной выше статье «О земном верстании» было по сути первое геодезическое руководство. В «Книга сошному письму» содержались сведения и расчеты для приведения формы земельных участков к образцовым правильным геометрическим фигурам (треугольник, прямоугольник, квадрат, трапеция), расчет их площадей и то, как правильно это сделать, исходя из результатов измерений и соотношения их сторон.

      Наряду с землемерием применения математических знаний всё больше стали требовать строительство и военное дело. Православная Церковь для расчета даты праздников и прежде всего Пасхи и связанным с ним подвижным кругом других праздников и постов тоже нуждалась в более активном применении знаний в области математики и астрономии. Систематизация и обобщение этих знаний было связано с работой московского митрополита Зосимы под руководством которого была составлена пасхалия на 20 лет. В Новгороде же в это время под руководством и при участии местного архиепископа Геннадия была рассчитана и составлена пасхальная таблица на целых аж 70 лет. В 1538 году новгородский священник Агафон рассчитал и составил на основе вычислений и наблюдений таблицу дат празднования Пасхи под названием «Круг миротворный» вплоть до 7980 года от Сотворения мира (2472 года от Р. Х.)
Хотя письменные сочинения, излагавшие гелиоцентрическую теорию Коперника, которые были важнейшим достижением европейской научной мысли в конце XVI – начале XVII века и совершившие переворот в мировоззрении и науке, дошли до нашей страны лишь в середине XVII века, в России нашими мыслителями и учеными было написано немало сочинений, в которых были предвосхищены современные знания об устройстве мира. Так, например, в «Космографии» был правильно указан порядок расположения планет Солнечной системы, верно описан зодиак и периоды обращения планет по нему. В этом труде правильно отмечалось, что Луна по своему размеру меньше, чем планеты. В ряде случаев в нашей стране использовались переводы иностранных астрономов, философов и других ученых. Так, например, большой популярностью пользовалась книга «Христианская топография» Космы Индикоплова. В ней автор утверждал, что Земля имеет прямоугольную форму и возвышается над всем остальным миром в форме горы. Меньшей популярностью в России пользовался труд «Шестоднев». В этом труде прямо о форме Земли не говорилось, но перечислялись 5 климатических поясов, включая Арктику и Антарктиду (Антарктику). Согласно этому труда Солнечная система была геоцентрической и Солнце вместе с другими планетами и Луной вращалось вокруг нашей планеты. При этом указывалось принципиальное различие планет от Солнца и других звёзд. Кроме «Шестоднева» был популярен труд Иоанна Дамаскина «Точное изложение православной веры». В нём правильно указывалось, что Земля имеет форму шара, но Солнечная система была геоцентрической, а не гелиоцентрической, а Солнце и Луна считались планетами, обращающимися вокруг Земли. Кроме Солнца и Луны в этом труде упоминалось 5 планет, а природу и происхождение космоса и Солнечной системы объясняло несколько космологических теорий. В это время была понята и верно объяснена природа солнечных затмений. Согласно известному апокрифу «О всей твари» XIV века, который предположительно был написан русским автором, Земля висит ни на чём, Солнце свободно летает вокруг Земли и омывается в океане.
С XV века в России наблюдалось появление повышенного интереса к логике. Самой большой популярностью пользовался труд Иоанна Дамаскина «Диалектика» и переведённая с арабского языка «Логика Авиасафа (аль-Газали) и «Книга, глаголемая логика» Маймонида. В Вильно князь Андрей Курбский перевёл с немецкого языка труд по логике «От другие диалектики Иоанна Спанъинбергера о силогизме вытолкована», а также «Сказ о лоике» собственного сочинения. Но эти последние два труда по логике не оказали большого влияния на российское общество (см.: Наука и техника допетровской России (статья) [Электронный ресурс]. -– Режим доступа:  Завоевание татарских ханств и Западной Сибири, освоении их богатств и территорий, потребности международной торговли и промышленности стимулировали активное развитие географии и знаний об окружающем мире русских людей. Еще в конце XV века для русских людей стал известен морской путь из Белого моря Северного Ледовитого океана в страны Западной Европы. в 1496 году этим путём приплыл в Данию русский посол Григорий Истома. С этого времени плавания русских людей по европейским морям Северного Ледовитого океана. Одновременно делались попытки проплыть по морям Северного Ледовитого океана на восток от Печоры и исследовать эти моря и их окрестности. Русские мореплаватели открыли и исследовали острова Грумант (Шпицберген) в Баренцевом море и проплыли до реки Оби. Также они открыли Новую землю. После установления Россией торгово-дипломатических отношений с Англией активизировался интерес к изучению Северного Ледовитого океана. В связи с этим появилось несколько проектов экспедиций по ли открытию Северного морского пути из Англии  в Индию и Китай.

     Расширение знаний об окружающем мире, покорение Западной Сибири и потребности растущего Российского государства поспособствовали первым попыткам составить и нарисовать географические карты России и сопредельных её стран. Для этого поначалу собирались сведения об окружающем мире путешественников и землепроходцев, карты местных земель и бывших княжеств. Все эти сведения сопоставлялись, уточнялись и обобщались. Первой в истории России картой всей территории нашей страны, какой она была в то время, является «Чертёж всему Московскому государству», созданный на рубеже XVI-XVII веков. Правда, в своём первоначальном виде он не сохранился и до нас не дошёл. О содержании и характере «Чертежа всему Московскому государству» можно судить по сохранившемуся описанию этой первой общероссийской карты в «Книге Большому чертежу». Согласно его описаниям карта нашей страны охватывала территории от Северного Ледовитого океана на севере до Чёрного моря на юге и от Финского залива ( «Котлина озера») на западе до реки Оби на востоке. Эта карта изображала и описывала территорию не только нашей страны, но и страны граничащие с ней, такие как Левобережная Украина, Крым, часть Северного Кавказа, а также Турция, Иран и другие страны.
В таком труде, как «Выписи из новгородских изгонных книг», написанном в конце XVI века были показаны важнейшие торговые дороги Новгородской земли, а также пути, которые связывали Новгород с другими землями Русского государства. Во второй половине XVI века были составлены «Чертёж Лукам Великим и Псковским пригородкам с белорусским городом с Полотцком», «Чертёж Смоленской и рубеж смоленским волостям», «Чертёж и списки украинских городов» и др.

      Стоит отметить, что наряду с указанными трудами появились и труды по экономической географии. В Специальной «Торговой книге» содержались сведения об иностранных товарах, о денежных системах различных стран, справки о мерах, о ценах и т. д.

     Активное развитие отечественной промышленности в XVI веке и, в частности, солеварения и металлургии и потребности армии обусловили активное развитие химии, как науки. Появление пушек и огнестрельного оружия в армии и стрелецком войске, составившим после военной реформы Ивана Грозного основную часть армии, привело к использованию пороха и освоению его производства в конце XV века. В связи с этим в нашей стране была создана в то время первая пороховая мастерская или «пороховой завод» и организовано производство пороха для нужд армии. В период правления Ивана IV Грозного порох стал производиться более активно. В области солеварения опыт производства был обобщен и для его закрепления было составлено специальное руководство под названием «Росписи». В этом руководстве был обобщен опыт получения соляных растворов и их химические свойства.
В сельском хозяйстве в XVI веке была установлена впервые в России классификация почв по урожаям ржи на основе наблюдения и опытов. Этот опыт сельского хозяйства был обобщен и в «Домострое».

      Активно применялись биологические и химические знания и в народной медицине. Знахарям и травникам были известны сотни и тысячи видов лекарственных трав, их строение, вид, особенности роста и содержащиеся в них химические вещества, которые тогда могли вылечить многие известные тогда болезни. Лекари и крестьяне тогда хорошо знали, какие травы и когда применять, как и сколько их применять при лечении многих недугов. Одновременно был произведён перевод на русский язык польских медицинских книг. Знания о травах и их лечебных свойствах были собраны и обобщены  в книгах, которые назывались «травниками» и «лечебниками».

      В производстве применение научных знаний выразилось в применении и усовершенствовании механизмов, призванных облегчить и ускорить труд. Так, например, значительна была усовершенствована строительная техника. Об этом в частности могут свидетельствовать постройка различных зданий высотой в 50-60 м и строительство за один месяц в ходе третьего Казанского похода 1551-1552 годов города Свияжска. В рассматриваемый период истории России заметно активизировалось производство часов. Оно достигло высокого технического уровня и искусства. В это время появилась даже профессия «часовщиков» -– мастеров по изготовлению, украшению и производству часов. Был тогда усовершенствован значительно водяной двигатель. Он применялся не только для мельниц, но и в кузнечном деле, где они приводили в действие тяжелый молот для ковки деталей и вещей. В ткацком деле стали применяться самопрялка с конным приводом и горизонтальный ткацкий станок. Наиболее интересным нововведением в промышленности стало применение верхнебойного двигателя, в частности в металлургии. Этот двигатель не мог приводиться в движение естественными силами ветра и воды и для него требовалось сооружение плотины. Плотина искусственно строилась на мелкой речке, ручье или горном потоке на Урале и Алтае из земли, глины и камней. Она достигала огромных размеров и позволяла направить течение реки в нужную сторону для работы завода на водяном двигателе. В каждой плотине делался ларевый (рабочий) прорез, по которому вода из плотины поступала в систему деревянных лотков (ларей) и подавалась на водяные колёса. Второй «вешнячный» прорез был предназначен для сброса воды с плотины во время весенних паводков. В 70-90 годы на Алтае русский инженер и конструктор К. Д. Фролов сконструировал и создал Змеиногорскую вододействующую систему. В этой системе в гигантских подземных камерах, которые были расположены каскадом, вода совершала общий пробег длиной в 2 км и последовательно приводила в действие водобойные колёса, которые были предназначены для откачки воды из шахт и подъёма руды. Самое большое из этих колёс, которое называлось «слоновым» имело 17 м в диаметре. Водяные колёса Змеиногорска приводили в действие большое количество рудообогатительных и золотопромывочных комплексов, которые даже в то время отличались довольно большой сложностью (см.: Развитие техники в России в XVI веке [Электронный ресурс]. -– Режим доступа:
Активные войны России с татарскими ханствами и Ливонская война 1558-1582 годов значительно усовершенствовали производство оружия для нужд армии. В это время началось развитие промышленности по производству оружия. Началось активное производство пушек, огнестрельного оружия. В Москве, Туле и Новгороде в конце XV века появились первые предприятия по производству пушек (»пушечные дворы»). Наиболее выдающимся пушечным и колокольным мастером в России во второй половине XVI века был Андрей Чохов. Он отлил знаменитую «Царь-пушку» (1586 г.), которая и сейчас хранится в Кремле. Её длина составляет 5 м, вес 2400 пудов, а калибр (диаметр канала ствола) — 89 см. В XVI веке начали применять орудия, которые заряжались не с дула, а с «казённой» части. Это позволяло обеспечить большую скорость и дальность полёта ядра.

     Быстрое расширение кругозора, рост знаний в различных областях привело к появлению «азбуковников». Азбуковники представляли собой своего рода небольшие энциклопедии. Они содержали разнообразные сведения, расположенные в алфавитном порядке (см.: Научные знания в России в XVI веке [Электронный ресурс]. – Режим доступа:
      Что касается жизни и быта всех слоёв русского общества в XVI веке, то он не претерпел значительных изменений по сравнению с тем, как он был описан историком Н. И. Костомаровым. День  у крестьян также начинался довольно рано примерно в 4-5 часов утра и первым делом крестьянин молился и совершал утреннее правило и делал небольшие работы по дому и уходу за скотиной. В праздники и воскресенья все крестьяне и представители других слоёв общества шли на молитву в Церковь. После церкви и завтрака каждый человек шёл делать свои работы. Крестьяне пахали, ремесленники шли в мастерские, купцы торговали, а дворяне и помещики занимались хозяйством и раздавали указания своим слугам. Примерно в 12 часов дня все русские люди шли обедать, а затем ложились на 1-2 часа, а иногда и больше спать. Затем они продолжали работать и шли на вечернюю службу. После вечерней молитвы русские люди собирались примерно к 19 часам дома и общались, занимались различными играми, домоводством, чтением и другими занятиями. Перед сном русские люди всех классов и сословий творили молитву по вечернему правилу и шли спать примерно в 21-22 часа.

      Одежда русских людей оставалась простой. Мужчины носили штаны длиной до колена, а в случае с лаптями до земли и длинные рубахи, которые одевались поверх штанов и были почти до середины бедра. Зимой штаны дополнялись нижними штанами, портками и тёплыми кафтанами и шубами. Крестьянки одевали на себя несколько юбок, одна из которых была нижней, а сверху юбки длинные летние рубахи или сарафаны с летней рубахой. Зимой они носили кафтаны и шубы, а голову замужние женщины покрывали платком, шапкой, кокошником и волосы укладывали в различные прически.
Питание представителей всех русских классов и сословий различалось в зависимости от достатка и уровня жизни, климата и системы постов и церковного календаря. Основой питания русских крестьян были каши, супы, различные овощи и фрукты. Богатство и разнообразие блюд из круп, фруктов и овощей, описанных Н. И. Костомаровым, потрясает воображение. Весьма было распространено производство сыра, творога и других молочных продуктов. Почти все крестьяне и ремесленники охотились и рыбачили, что позволяло им обеспечить себя мясным и рыбным белком. Дополнительным источником пропитания был сбор грибов, ягод и мёда. Запасы рыбы, которая сушилась и вялилась, а затем хранилась в подземных ледяных хранилищах позволяли совсем не умереть с голоду. Наряду с кашами и супами, разнообразие и вариантов которых было большое множество, в пище русских людей и, в первую очередь, среди крестьян, ремесленников и рабочих был распространён хлеб и всевозможные изделия из него. У наиболее бедных семей и во время голода и эпидемий хлеб и запасы из него были единственной пищей на день. Из напитков у представителей всех сословий были распространены квас, морс, различные компоты из ягод. Из алкогольных напитков на праздники русские люди предпочитали пить пиво, мёд, брагу и лишь в более редких случаях водку и вино. Правда, водка тогда была не такой крепкой, которую сейчас делают и готовилась она также, как и вино. Богатые люди из купцов, дворян, бояр и князей могли позволить себе получить путём торговли или купить дорогие зарубежные вина из Италии, Франции, Испании и других стран. Присоединение к России в 1556 году Астраханского ханства позволило открыть по Волге и через Каспийское море торговый путь в восточные страны, такие как Азербайджан, Бухарское ханство (Узбекистан) и Персию (Иран). Это позволило попасть на наши столы арбузам, финикам, инжиру и другим продуктам. Из астраханских арбузов русские люди научились делать подобие мармелада, разрезая арбуз на ломти и вымачивая их в сахарном сиропе.

     Основная часть всех домов, церквей и других зданий и строений продолжала строиться из дерева из-за бедности, широкой доступности древесины и трудности добычи камня и изготовления кирпича. Высотой все жилые дома в деревнях и малых городах были, как правило, в 1 этаж. В более крупных городах могли встречаться жилые и купеческие дома, терема, дворцы высотой до 2-3 этажей, а  в более редких случаях до 4-х этажей. Но это тогда было исключением и высота многих домов и зданий никогда не превышала 2-3-х этажей. Из-за подверженности древесины горению, имевшему место отсутствию четкого плана застройки городов и деревень и повсеместному использованию свечей и лучин для ночного освещения часто случались пожары. Часто бывали случаи, когда из-за одного дома выгорали дотла целые кварталы и даже города. В Москве наибольший ущерб городу принесли пожары в 1547, 1571 и 1592 годах. У крестьян широко были распространены в средней полосе России курные избы, у которых не было подвала (подклетья) и единственный жилой и первый этаж был углублён в землю. В этих избах не было предусмотрено печной трубы, выводящейся из дома на крышу. Весь дым в этих избах от дров, горящих в печи, шел внутрь помещения. Поэтому в доме зимой было довольно трудно дышать и стены к весне чернели от копоти. Но зато было хозяевам дома и их скотине было тепло. Тем не менее, в это время среди частных домов стали распространяться у более богатых крестьян дома с подвалом и с современным печным отоплением, когда дым шел не в комнату, а через трубу на крыше, а для скотины стали строиться отдельные сараи. Дома современного типа и дома типа теремов с лестницами вдоль стены домов, балконами и террасами наибольшее распространение получили тогда в северных уездах страны в районах современных Архангельской, Вологодской областей, республик Коми и Карелии.

     Мебели и других предметов быта у простого русского народа было весьма немного. Бедные крестьяне в курных избах использовали в качестве кроватей и сидений полати, делавшиеся вдоль печей. Из других предметов мебели у крестьян были столы и сундуки. Фарфоровых тарелок и современных столовых приборов у большей части крестьян тоже не было. Основную часть посуды в бедных домах составляли чугунные котлы, половники и деревянные миски и ложки. Из общего котла крестьяне ели по очереди, зачерпывая суп ложкой или половником после того, как глава семьи начинал есть первым и объявлял начало трапезы. Такой же порядок приёма пищи был и в монастырях. Лишь после Великой Отечественной войны 1941-1945 годов отдельные тарелки и другие столовые приборы стали широко распространены у рабочих и крестьян. Зажиточные крестьяне, ремесленники, купцы, бояре, дворяне и князья могли позволить себе и питаться за отдельным столом и из отдельной посуды, спать на кровати и на нормальной постели, сидеть на нормальных стульях, иметь богатый выбор и набор одежды и жить в отдельных комнатах. Но таких людей в общей массе российского населения было меньшинство.

     В быту крестьяне, рабочие, ремесленники и монахи были скромны, выносливы и неприхотливы. Они могли долго и напряженно работать, выдерживать жару и стужу, париться в бане и купаться потом в снегу и проруби. Среди русских крестьян были популярны различные виды спортивных игр и состязаний, включая бег, лыжи, спуски на санках и лыжах с горок и соревнования в том, кто лучше спустится, стрельба в цель и ряд других состязаний, игр и развлечений. Дворяне, бояре, купцы и даже цари на время постов становились в один ряд по своему образу жизни и положению с трудовым народом. Они одинаково питались скромной растительной пищей, терпели тяготы и лишения. В условиях постоянных войн, эпидемий и других потрясений даже богатые понимали то, что они могут всё в один прекрасный момент потерять и лишиться быстро своего привычного комфорта и удобства. Православные посты помогали богатым людям выйти из зоны комфорта и почувствовать, каково жить простой жизнью и питаться простой пищей без изысков. Хотя многие русские люди привыкли жить скромно и неприхотливо, но при возможности разбогатеть и при достижении высокого социального и имущественного положения, они легко и быстро начинали стремиться к восточной обломовской лени, неге и комфорту, быстро толстели и становились грузными и неповоротливыми. Таковой была жизнь в общих чертах представителей всех классов и сословий в России.



                *                *                *
      В основной части главы об истории России в XVI веке было подробно рассказано о становлении развитии Российского государства, прогрессивных реформах и преобразованиях, проведённых царями Иваном IV Васильевичем Грозным (1533-1584) и его сыном Фёдором Ивановичем (1584-1598), многих ошибках и издержек внутренней политике и преобразований. Теперь стоит немного рассказать об истории нашего города Воронежа и его роли в обороне юго-западных рубежей нашей страны.
Активная внешняя политика России во второй половине XVI века привела к значительному приросту территории нашей страны за счет покорения Казанского, Астраханского и Сибирского ханств и выходу территории нашей страны далеко на юг за пределы бывшего Рязанского княжества. Тем не менее, угроза от крымских татар и ногаев по-прежнему была велика. Беспокоили районы Центрального Черноземья и отряды польско-белорусских войск и украинских казаков (черкесов), стоявших на службе у польского короля. Но возможности при правлении Ивана Грозного по эффективной защите юго-западных рубежей молодого Российского государства. Тогда у нашей страны было на повестке дня решение многих других проблем. Было необходимо поставить под контроль и зародившееся на юге страны казачество, состоявшее из беглых крестьян, ремесленников и преступников, сдержать их стремление жить за счет грабежей соседних земель, приводящих к обострению отношения с Ираном и Османской империей и направить их энергию и свободолюбие на борьбу с врагами нашего государства и защиту Отечества.
Задача обороны юго-западных рубежей нашей страны полностью легла к концу XVI века на плечи молодого царя Фёдора Ивановича и его главного ближнего великого боярина, конюшего и первого министра Бориса Годунова. С этой целью стали строиться на юге страны в Центральном Черноземье такие города-крепости, как Белгород, Ливны и Воронеж.

      В 1585 году в междуречье рек Воронеж и Дон, не «доезжая Богатого Затона два днища» по царскому указу. За 1585-1586 годы были произведены основные работы по строительству деревянной крепости в районе немного южнее ВГУ. Но первый царский указ, который сохранился и дошел до нашего времени, было постановление боярина Юрьева о сторожевой службе от 1 марта 1586 года и он является первым документальным подтверждением о существовании города Воронежа. Поэтому 1586 год считается датой основания города Воронежа. Текст этого указа сохранился в архиве (Центральный государственный архив древних актов, фонд 210, рукописная книга Московского стола № 1, листы 295-296 об).

      Руководителем строительства Воронежа и его первым назначенным туда воеводой стал боярин Семён Федорович Сабуров. Помощь в строительстве города ему оказывали заслуженные «государевы мужи» Иван Никитович Судаков (Мясной) и Василий Григорьевич Биркин. В строительстве крепости в Воронеже участвовали стрельцы, воины, ремесленники и другие служилые люди. Но основное население Воронежа были люди служилые, такие как стрельцы, пушкари, казаки и воротники, стоявшие на военной службе и призванные защищать Отечество. По этой причине первоначально назначение нашего города была охрана южных российских рубежей.
Выбор места для города Воронежа на высоком правом берегу одноимённой реки Воронеж, недалеко от впадения реки Воронеж на ногайской стороне реки Дон было продиктовано рядом условий. Высокий правый берег реки Воронежа высотой примерно до 60-80 м открывал вид на низкие берега левого берега реки Воронеж и обширные степы. С высокого правого берега с башен городской крепости лучше всего были видны передвижения врага и можно было быстро известить гарнизон и жителей города о приближении ногаев, крымских татар и турок. Воронеж окружали хорошие и плодородные чернозёмные пашни, которые первые жители города стали заселять и обрабатывать. Из этой части жителей в окрестностях Воронежа постепенно сформировалось население новых деревень под Воронежем и стала формироваться территория нового Воронежского уезда. Дубовые и сосновые леса, росшие в изобилии на левом берегу Воронежа и высоком правобережье Воронежа и в междуречье Воронежа и Дона давали много материала для строительства, ремонта и обновления крепости, жилья и кораблей, что позже побудило царя Петра I в 1696 году именно в нашем городе начать строительство российского военно-морского флота, чтобы взять крепость Азов, которой владела Турция и успешно воевать в Северной войне 1700-1721 годов со Швецией. Реки Воронеж и Дон были богаты рыбой, что позволяло первым воронежцам хорошо прокормиться и торговать ею. В дубравах высокого правого берега реки Воронеж и в черноольшанниках на левом берегу водились широко лисица, косуля, кабан, лось, медведь, бобр, куница, заяц. Все эти виды животных были желанными объектами охоты и источником пропитания и шкур для одежды. Дополнительным источником питания для жителей Воронежа и его окрестностей были грибы и ягоды, в изобилии росшие в местных лесах. Для крупного рогатого скота в изобилии на левом берегу Воронежа, на его широких заливных лугах в пойме реки росли кормовые травы. Правобережье Воронежа в дополнение к древесине дуба было богато залежами глины, которая была высокого качества и служила строительным материалом в дополнение к дереву. Кроме того, наш город располагался в климатически благоприятной зоне лесостепей, где не было чрезмерно холодных зим, характерных для северной лесной зоны и чрезмерно жаркого и засушливого лета, которое было на юге нашей страны в зоне степей и полупустынь. Мягкий и благоприятный климат, характерный для Центрального Черноземья, издавна привлекал сюда многие народы и многих завоевателей, как с Востока, так и с Запада. 

      Крепость в том виде, в каком она была не сохранилась и места её точного расположения на высоком правом берегу Воронежа не известно. Предположительно, городская крепость располагалась на холме над рекой на восточной части современной улицы Шевченко от Ильинской церкви до обрыва. Это место находилось южнее главного корпуса ВГУ недалеко от улицы 20-летия Октября и Вогрэсовского моста.  В 1587 году в окрестностях Воронежа вокруг города были построены 12 сторож. Из них 8 сторож считались «ближними», а остальные 4 -– «дальними». В июне того же 1587 года недалеко от нашего города к рязанским и тульским местам для грабежа проходил отряд крымских татар во главе с Али-Гиреем, который был сыном крымского хана. В сам Воронеж крымские татары тогда не заходили и город тогда уцелел.

      Первая крепость, с которой начался наш город Воронеж, просуществовала всего до 1590 года. В 1590 году Воронеж подвергся нападения черкесов. Они были по происхождению малороссийскими казаками, охранявшими южные рубежи Речи Посполитой и стоявшими на службе у польского короля (короля Речи Посполитой). Черкесы обманным путём подошли к городу. Их предводитель сторожевым крепости заявил, что пришел со своим отрядом помогать защищать Воронеж от крымских татар. Но ночью тайно черкесы подошли к городу и подожгли его. Крепость и большая часть её строений выгорела дотла. В это время из Москвы русский посол Афанасий Рязанов ехал мимо Воронежа с дипломатическим визитом в Варшаву. Он описал трагедию, случившуюся в Воронеже и известил о ней государя и правительство.
Казалось бы Воронеж погиб и казаки и стрельцы уйдут отсюда, испугавшись повторения подобных событий. Но они не сдались и продолжали служить Отечеству и помогать защищать его юго-западные рубежи. В 1592 году 50 воронежских казаков были выделены для того, чтобы охранять русского посла Григория Нащокина. Он ехал из Москвы в Турцию и проезжал через Воронеж. Посол его слуги проплывали мимо Воронежу по Дону на стругах, а воронежские казаки присоединились к ним в устье реки Воронежа и сопровождали русского посла вплоть до впадения в Дон реки Цимлы. Через два года, в 1594 году впервые через сам Воронеж проехало русское посольство во главе с дворянином Даниилом Ислентьевым. Таким образом, уже в начале своего основания Воронеж  грал большую роль не только в защите границ нашей страны, но и в дипломатических отношениях России с иностранными государствами. В том же 1594 года Воронеж был отстроен заново. Новая деревянная крепость была построена севернее на соседнем холме, который располагался в районе современного главного корпуса ВГУ на Университетской площади, примерно в районе спуска от современной улицы Володарского, у дома № 28. Крепость представляла собой «рубленый город». У этой крепости было 3 башни: Московская, Затинная и Тайницкая башни. В это же время у здания современного университета и в его окрестностях был построен в дополнение к крепости острог. Он представлял собой укрепление из деревянных брёвен, которые были вертикально врыты в землю.

     Точных сведений о том, как выглядела крепость, давшая начало Воронежу, не сохранилось. О том, как выглядел наш город изначально, можно лишь судить по макету крепости, который сейчас хранится в Воронежском краеведческом музее. При изготовлении этого макета были учтены, содержащиеся в «Дозорной книге» 1615 года сведения о размерах, характере конструкций и их внешнем виде. Основная часть городского населения сосредоточилась в крепости. Общая численность населения Воронежа вместе со слободами составляла тогда 7000 человек. Постепенно в окрестностях Воронежа и в первую очередь на высоком крутом склоне правого берега реки Воронеж крестьяне и ремесленники стали строить слободы. Среди населения примерно 1000 человек была мужчинами. Среди них по роду занятий преобладали стрельцы, пушкари, казаки и воротники. Меньшей частью мужского населения Воронежа были жившие при дворах служилых людей «бобыли» и «захребетники», а кроме них монастырские ремесленники и крестьяне. В городе появилась со временем широкая прослойка купеческих торговых людей. Они на Торговой площади Воронежа держали 63 лавки. В 1600 году под прикрытием стен городской крепости был построен первый в Воронеже Успенский монастырь с, примыкавшей к нему, слободкой монастырских крестьян и ремесленников. Так постепенно монахи и священники стали одним из сословий жителей города.

      Довольно много споров вызывает происхождение названия Воронежа. Вопрос точного происхождения названия Воронежа до сих пор не решен. На этот счет было высказано учеными историками и краеведами множество гипотез. Один из этих ученых, профессор В. П. Загоровский считал, что слово «Воронеж» является притяжательной формой славянского имени Воронег. Правда, в летописях это имя нигде не встречается. Эта трактовка происхождения названия Воронежа была основана на предположении о том, что названия населённых пунктов Древней Руси происходили от собственных старославянских имён. По предположению В. П. Загоровского, носитель имени Воронег основал в IX веке в Черниговщине славянский посёлок и дал ему название по своему имени. Сейчас это посёлок Воронеж на территории Сумской области Украины. Потом переселенцы из Черниговщины в Центральном Черноземье дали название притоку реки Дон Воронеж, а затем по имени реки был назван и город Воронеж. Эта версия подвергается сомнению, так как по различным данным славянское население в бассейн реки Воронеж проникло еще в VIII веке. Вероятно, в то время название у реки Воронеж уже было и она не могла остаться безымянной.
Интересную версию происхождения названия Воронежа предложил петербургский ученый А. И. Попов. Он высказал предположение о том, что слово «Воронеж» объединило в себе финское слово «вир», «вер», что означало лес, лесной и тюркское слово «оноз» (вода). Из этого был сделан вывод, что видоизменённое слово «Воронеж» дословно означает «река, протекающая в лесу», что исходя из местных природных особенностей легко можно предположить. Это предположение А. И. Попова и других ученых исходило также из того, что финно-угорское населения проникло в Центральное Черноземье и бассейн реки Воронеж значительно раньше славянского населения. Но сомнение вызывает весьма нетипичный факт двуязычности топонима.

     Авторы книги «Воронеж: история города в истории Отечества» предпочли более соответствующей действительности версию В. П. Загоровского о славянском происхождении слова «Воронеж», которое дало название реке, а затем и городу. Археологи открыли недавно недалеко от Воронежа следы пребывания антов, которые предположительно были славянами с Поднепровья и представляли собой славянский племенной союз, сложившийся еще в первые века I тысячелетия по Р. Х. Стоит отметить, что в русских летописях впервые слово «Воронеж» было упомянуто в 1177 году. Предположительно, это был небольшой город, находившийся неподалёку от современного Воронежа или даже на месте нашего города. Однако, точно выяснить, где был на самом деле летописный Воронеж и что под ним следует понимать, до конца пока не удалось. Хотя уже в XI веке в Центральном Черноземье начался отток славянского населения, даже в годы феодальной раздробленности на Руси и татаро-монгольского ига полностью Воронеж и северо-запад современной Воронежской области не выпадал из сферы интересов Руси и небольшие поселения в окрестностях Воронежа продолжали существовать даже в XIII-XIV веках. Через современный Воронеж проходил и один из торговых путей в Золотую Орду. Об этом свидетельствует в частности, найденный в Отрожке, клад золотоордынских монет, который датируется 1380-1400 годами.