Chapter 9

>> ГУБ ТВОИХ НЕЖНОСТЬ ОЧЕНЬ НУЖНА МНЕ ИМЕННО СЕЙЧАС <<

    Вообще-то в ресторанах я ощущала некоторую нервозность из-за невероятной учтивости официантов. Всякий раз, когда gar;on, облаченный в белую рубашку, приветливо улыбаясь, склонялся в полупоклоне с намерением выслушать заказ, я едва сдерживала себя, чтобы не вскочить на ноги, дабы наши лица находились на одном уровне, и пареньку не приходилось скрючиваться как вопросительный знак. Мне было некомфортно восседать на удобном стуле аки царевна, надменно взирая на пытающихся угодить посетителям работников того или иного заведения, поэтому, останавливаясь в отелях, я сама относила грязную посуду к стоящей в углу тумбе на колесиках, ловя на себе косые взгляды людей, явно считавших, что некогда знаменитая модель Кимберли Лаузен таким образом выпендривается. Посему, хоть готовила я, откровенно говоря, хреново и не знала, как пользоваться духовкой, в кафе я заглядывала редко, - гораздо сподручнее мне было либо сделать заказ на вынос, либо приготовить простейший салат с обжаренными в сливочном масле гренками, либо вовсе обойтись плиткой шоколадки или купленным в кондитерской куском пирога с малиновым джемом.
    Я не уверена точно, но, скорее всего, мотивы столь странного поведения уходят корнями в далекое прошлое, когда я, будучи четырехлетней пигалицей, закатила приходящей няне истерику из-за недостаточно хрустящей картошки, которую ей пришлось готовить самой, так как помощница по хозяйству приболела и заняться своими прямыми обязанностями не могла. До сих пор у меня в ушах стоит звон от пронзительного визга недовольной девочки, сердито топающей ногами и швыряющей в растерянную женщину диванные подушки. Растущая в тепличных условиях, привыкшая к тому, что любые мои капризы выполнялись безоговорочно, я, расстроенная сверх меры, обидела взрослого человека и, когда застала миссис Уэйн, обливающуюся горючими слезами в тесной кладоке, до меня с опозданием дошло, что подобная выходка ставит под удар репутацию моих родителей, ибо отсутствие манер у ребенка подводит к логичному умозаключению, что мать с отцом не удосужились объяснить своему чаду элементарные правила этикета. Воды с той поры утекло немало, и даже попросив прощения у нянюшки, я замечала, как она напряжена в моем присутствии, словно не верила, что я искренне раскаиваюсь и ждала, когда маска милой девочки спадет с лица Верочки Новицких, обнажив клыкастую морду избалованной дряни, которой я, если отбросить щепетильность, на тот момент являлась. Надеюсь, мне все же удалось поразить присматривающую за мной женщину, поскольку после той злополучной сцены я контролировала каждый свой жест и, поскольку таскаться к мозгоправу в юности у меня не было ни времени, ни желания, this situation так и осталась непроработанной.
    Натянутая как струна я, сцепив пальцы в замок, старалась придать себе расслабленный вид и, залюбовавшись рассказывающим забавные истории Джебом, сильно вздрогнула, когда юноша с прилизанными волосами поставил передо мной тарелку с ризотто. Произнеся слова благодарности, я вздохнула с облегчением, когда он удалился. Моему спутнику вовсе не обязательно знать обо всех заскоках Кимми, поэтому, желая оставаться в его глазах идеальной, я поддерживала светскую беседу, которая переросла в расспросы about my life и, поскольку напрашиваться в гости after second date я посчитала вульгарным, мы занялись любовью в машине на стоянке, и я вопила от наслаждения так громко, что, казалось, вся столица Эррагаля в курсе, что происходило в тесном салоне «Гепарда» за тонироваными стеклами.
    Глядя на Гилмора, я не могла не думать о том, как наши тела будут, сплетаясь подобно лианам, тереться друг о друга, а стоило мужчине невзначай окснуться моегозапястья, я намокала словно семнадцатилетняя девчонка, проводящая доогие часы перед компьютером, рассматривая фотографии обнаженных бодибилдеров. Страсть подобного рода, как показало время, трансформируется в болезненную зависимость, лишающую цельности, и я, как отражение в инсталляции из нескольких зеркал, дробилась на составные части, имея возможность видеть лишь отдельные детали, когда как общая картина давно уже представляла из себя не самое приятное зрелище. Отсутствие объективности сыграло со мной злую шутку: стремясь до последнего уберечь хрупкий внутренний мирок от столкновения с гигантским астероидом, чья траектория не оставляла никаких надежд на спасение, я погрузилась в пучину самообмана, потому что, я вас умоляю, кому нужна суровая действительность, когда ваш мозг мастерски генерирует иную реальность, где на лугах пасутся пони: единороги и пегасы, а по облакам задорно скачут радужные бегемотики, выдувающие из трубочек мыльные пузыри.
    Джеб всегда занимался со мной сексом в достаточно грубой форме, скупясь на ласки и стискивая так, что я почти задыхалась, а мой позвоночник издавал подозрительный хруст. In his hands I was a broken doll, но вместо того, чтобы высказать свои претензии, попросить быть мягче, я твердила ему и себе «don’t stop», виртуозно притворяясь, что ловлю кайф от смачных шлепков по ягодицам, когда он, разгоряченный донельзя, забрасывал мои ноги себе на плечи и, закусив нижнюю губу с лихорадочным блеском в глазах пощипывал за жировые валики на бедрах, выкручивал соски, хватал за волосы, чтобы впиться зубами в основание шеи, прокусывая кожу почти до крови. И в этом позоре я всегда находила упоение, а постоянные унижения приводили в неимоверный восторг, потому что I knew: любимый мужчина был со мной предельно откровенен. Мстя всем девушкам в моем лице за предательство Дидимы, он погряз в зыбучих песках разрушающих эмоций, а я, вместо того, чтобы попытаться спасти нас обоих, смирилась с выпавшим жребием, потакая «шалостям» молодого человека и упуская момент, когда абсолютно все покатилось под откос, и стало бесполезным ползать на коленях по асфальту, с отчаянием безумца собирая в дрожащую ладонь осколки хрустальной вазы, ведь даже если изрядно постараться, отменить последствия сделанных выборов нельзя.
    Издеваться надо мной вошло у Гилмора в привычку, а я, в свою очередь, как наркоман, не помышляла о разрыве губительныо сказывающихся на психике отношений и предпочитала ходить в закрытой одежде, скрывающей следы, оставляемые обожающим жестокость бойфрендом, нежели остаться в одиночестве. В конце концов, Джеб вверял мне себя настоящего, и раз я на разные лады талдычу о великой amore, то не значит ли это, что мне должно принимать монстра inside my man безоговорочно и не отказываться от любимого лишь потому, что он не опрадывает ожиданий. Кем я буду, если после напыщенных фраз о том, что белый свет мне не мил без моего безжалостного воина, я займусь перевоспитанием парня? Тысячи стихотворений, написанных великими поэтами еще до моего рождения, повествуют о готовности пойти на любые жертвы, и я, презирая всех этих неженок, расстающихся друг с другом из-за сущих пустяков и эгоистично возводящих в абсолют лишь свои потребности, захлебываясь истерическим смехом, читала на форуах, как некая Алиша Коттон бросила своего жениха потому, что он, видите ли, забыл поздравит ее мать с получением водительских прав. Nowadays, к сожалению, среди населения of our planet ничтожно мало героев, рискнувших поставить на кон все, приограть и отыскать в себе решимость начать сначала, и хотя удача в pivate life мне не сопутствовала, я, зная, каким образом развернется светнутая в трубочку map of vita mia, with brave smile на потрескавшихся от ветра губах жала на педаль, но не потому, что была храбрецом, а оттого, что тормоза давно отказали, и единственным выходом являлось старание сделать сделать хорошую мину при плохой игре.
    Моя мама на радостях бросилась меня обнимать, когда я, спустя какое-то время призналась ей, что встречаюсь с разведенным мужчиной и хотела бы переехать в его апартаменты. Пока я рассовывала вещи по чемоданам, Изольда, болтая ногами, лежала на моей кровати среди уложенных в аккуратные стопки свитеров с юбками и задавали интересующие ее вопросы. Не вдаваясь в подробности, я поведала о том, что мои избранник работает оператором и режиссером на новостном канале и продемонстрировала недавно скачанную из его профиля в «Хейсбуке» фотографию, где он в сером смокинге позирует не фоне Эйфелевой башни в Париже.
    - У тебя определенно есть вкус, - похвалила меня миссис Лаузен, возвращая смартфон. - Эх, где мои двадцать лет?..
    - Кстати, почему бы тебе не познакомиться с кем-нибудь? - предложила я, коря сея за то, что с такой легкостью съезжаю от матушки. - Не хочу, чтобы ты чувствовала себя брошенной.
    - Не болтай ерунды, - отмахнулась Изольда, ласково потрепав меня по щеке. - Просто навещай старушку хотя бы раз в неделю.
    - Какая из тебя старушка? - возразила я, перехватывая ладонь Изольды и прижимаясь губами к усыпанному возрастной пигментацией запястью. - Ты у меня самая-самя!..
    Вид из окна квартиры Гилмора на Хьюитт-авеню особо вдохновляющим я бы не назвала: нагромождение черепичных крыш, вздымающие к небу дымные столбы трубы, и лишь вдалеке застыли ветвистые кроны пеканов, произрастающих в саду, что окружал женский монастырь. Сидя за столом в кабинете, переоборудованном из гардеробной, где шопоголичка Дидима хранила платья, верхнюю одежду и летнюю обувь, я видела лишь клочок неба в обрамлении липнущих друг к другу зданий, но в основном my sight напарывался на бескрайний ocean of roofs и, считай я себя творческой личностью, то стопудово уговорила бы Джеба снять жилье в более привлекательном районе Пузур-Амурри, ибо, не первый год общаясь с Кирой Мюррей, я была в курсе, что истинным творцам подавай чистую линию горизонта, не оскверненную строениями из стекла и бетона. Моя эксцентричная подопечная, for example, обитала в сорокаэтажной высотке, сверкающей в лучах Abendsonnenschein, и все windows аппартаментов выходили на пролив Герцег, бликующую гладь которого изредка тревожили яхты, принадлежащие неприлично богатым персонам, которые могли себе позволить слетать на пару деньков в Эйсландию, арендовав воздушный лайнер.
    Идиллия первых недель совместного проживания очень скоро разбилась о быт, и моя эйфория погасла как наспех затушенная в пепельнице сигарета, поскольку к сентябрю мы походили на женатую пару, которым опостылело совместное времяпрепровождение. Если еще вчера Джеб мог подойти ко мне, собирающейся на рабоу и, не спрашивая позволения, стянуть с меня пижамные шорты, войти без подготовки, свершить десяток мощных толчков и отойти как ни в чем не бывало, то теперь я превратилась в предмет интерьера. Он не просто ингнорировал меня по недоступным моему пониманиям причинам, а, вероятно, забывал о моем существовании, засыпая на нашей общей кровати в позе морской звезды, that’s why de temps en temps я была вынуждена стелить себе на диванчике, дабы не тревожить покой молодого человека.
    Полагая, что разнообразие вернет вернет блеск в подернутые туманом безразличия глаза возлюбленного, я накрутила волосы на бигуди, отчего концв стали жесткими как солома, и я едва сумела прочесать сделавшейся чрезвычайно пышной шевелюру. Напялив полупрозрачный пеньюар прямо на голое тело, я попыталась намекнуть развалившемуся в кресле мужчине, что жажду слиться с ним в экстазе, но он, скользнув по мне равнодушным взглядом, качнул головой, давая понять, что не в настроении, и я добрых два часа прорыдала в ванной и, впервые не озаботившись приготовлением ужина, легла спать, а поутру обнаружила, что правая сторона of our bed даже не примята, следовательно, Джеб проспал in living foom.
    Мне до трясучки не хватало его прикосновений; образно выражаясь, я хирела без его медвежьих объятий как нежные лепестки магнолии, не успевшие толком распуститься, темнеют под воздействием беспощадного ультрафиолета. Чувствуя себя покинутой и разбитой, я и не представляла, что это был только первый удар под дых, за которым последует целая серия, and I, как плохой боксер, не успевший поставить блок, с невообразимым грохотом упаду навзничь, а судья, щелкая пальцами, станет вести отсчет, и ему будет невдомек, что мне хреново настолько, что мой расфокусировавшийся взгляд направлен внутрь, и единственное желание поверженной Кимберли - баюкая и причитая дуть на воспаленные фурункулы, чтобы хоть как-то унять зудящую назойливым комаром pain, мешающую сосредоточиться на чем-то помимо нее.