Ляпа про багульник

в которой виноваты и я, и мой редактор Николай Кабушкин.
В мою первую книжку «Вьюнок» было включено стихотворение «Багульник».

Написано оно о нашем хорошо известном кустарнике, о том, что он ранней весной одним из первых распускает цветы – в общем такое дальневосточное, домашнее стихотворение. Но рисовала иллюстрации Вера Павлова, ленинградка, которая, как я думала, в нашей тайге не бывала и нашего багульника не видела. Рисовала долго, что-то около полугода. И вот настал день, когда я бегу, нет, лечу, в издательство смотреть иллюстрации к своей первой книжке. Ах, какая красота – изумительные яблоки на снегу, а какая саранка – кажется, вот-вот сейчас качнётся на стебельке и задрожит от легкого ветерка. А вьюнок! Такой только зимой рассматривать и тосковать о лете.. А это что? Какой-то неизвестный цветок – белые пушистые кисти… А здесь должны быть нежные розовые полупрозрачные цветки на ветках багульника .
- Коль, говорю своему редактору Н. Кабушкину. - Это не мой рисунок. У меня нет такого в книжке – я такой цветочек даже и не знаю.
- Ну как не твой, как не твой? Смотри вот медальон такой же, как и рисунок под самим стихотворением… Твой.
- Коль, ну какой же это багульник? Метелки белые какие-то… Не мой.
- Ну хорошо, не твой! Пошлём мы сейчас Вере Павловой письмо – типа, перерисуй нам, Вера Павлова багульник. Она будет ещё полгода перерисовывать. Очередь в Калинине на полиграфкомбинате на цветную книжку пройдёт, и получишь ты свою книжку лет так через… Да и кто заметит эту ошибку? Подумаешь рисунок на одной странице, стих на другой. Уверяю тебя – никто , кроме Сысоева и не заметит эту ошибку. И ты же не виновата, что художница не знает наш багульник.

Успокоил он меня, книжка вышла в срок. Получила я приличный гонорар и свои десять авторских экземпляров, бегу в писательскую хвастаться, а там собрание – секретарь правления СП РСФСР Валерий Поволяев прибыл с какими-то инспекциями… Надписываю книги, дарю писателям. Вот Юлия Алексеевна Шестакова листает мой Вьюнок, восторженно приговаривая «Надо же! Наконец-то и у нас в Хабаровске научились делать такие яркие красивые книжки ( моя была уже третьей – первой была книжка Жени Кохана цветная - «Капля света», второй - Василия Морозова «Птичьи хлопоты»). Ах, какое оформление! Какие нежные акварели в медальонах…
И тут я вижу, как Всеволод Петрович Сысоев, наш самый главный дальневосточный таёжник, знающий каждую зверюшку, каждую травинку - былинку в наших лесах, внимательно рассматривает иллюстрацию к Багульнику. Ой-ё-ёй! Я поспешила к нему с оправданиями
- Понимаете, Всеволод Петрович, художница нашего багульника не видела и нарисовала что-то непонятное. Ошиблась она…
- Э нет, матушка, - ответил мне Всеволод Петрович, - художница не ошиблась. Художница нарисовала самый настоящий багульник. А вот то, о чём вы пишете в своём стихотворении, называется - рододендрон даурский.
- Какой-такой рододендрон?, - растерялась я . – А как же песни поют про наш багульник « Там, где багульник на сопках цветет, кедры сливаются с небом…»?
- А это наше такое домашнее название этого куста. Но вы ведь обвиняете художницу в том, что она ошиблась. Этого не произошло бы, если бы отправили ей разъяснение – нарисуйте, мол, рододендрон даурский. И был бы вам здесь нарисован ваш багульник.
Следующую мою цветную книжку оформлял наш дальневосточный художник Сергей Чешкин. Я ему несколько раз говорила :
- Пожалуйста , кстихотворению Багульник рисуй рододедрон даурский.
пока он в сердцах не сказал - да знаю я наш багульник, знаю. А рододедрон не знаю!
С тех пор, взявшись о чем-то писать, я тысячу раз перелистаю словари, справочники, энциклопедии. Тысячу раз проверю и перепроверю – смешная ошибка меня многому научила – писать для детей это, действительно, очень и очень тяжёлый труд.