Разрастись во мне деревом

Так пусть идёт дождь, пусть горит снег,
пускай поёт Смерть над моей землёй.
Я хочу знать...просто хочу знать,
будем ли мы тем, кто мы есть, когда пройдёт боль.

©Аквариум




   Для деревьев все люди сливаются. День за днём, год за годом, столетие за столетием. Непрерывный поток мерцающих картинок, сливающаяся в одно пятно мешанина цветов. Они не сохраняют в памяти наши лица и мимику, цвета глаз и особенности движения рук, не хранят в сознании чужие голоса. Конечно, они не помнят того, кто их посадил. Но навсегда запомнят того, кто срубит.

   Каждый год деревья смиренно сбрасывают листву. Миллиарды опавших листьев, и от каждого – боль. Они выносят это молча – никто не услышит. Спросить бы у них, каково это, когда каждую осень отмирает часть тебя. А что, если листья для них – что воспоминания для людей? Болезненно и страшно, когда ты их теряешь, но становится легче. Ты помнишь всё и всё забыл. А самое удивительное здесь то, что через какое-то время на тех же оголённых ветвях у деревьев появится свежая листва, а старая сгниёт где-то под ними, став удобрением. Выходит, что смерть старых листьев и их разложение способствуют появлению и жизни новых.

   Хотя люди, конечно, не деревья – у них есть свои причины держаться за уже издохшие воспоминания, заражаясь и отравляя себя их гниением. Мы цепляемся за мысли о детстве, которое давно прошло; о городах, в которых мы когда-то жили; о людях, которые раньше были для нас всем. Но ведь может статься, что мы никогда и не любили этих людей. 

   В какой-то момент жизни можно неожиданно осознать, что тебя привлекал не сам человек и даже не его образ, по крупицам выстроенный тобой голове. Тебя влекла загадка, которую ты никогда так и не смог бы разгадать. Сравнимо с подаренным судьбой пазлом, в котором не хватает половины фрагментов. Ты предполагаешь, что как-то утратил бдительность и просто потерял их. Начинаешь обвинять себя в рассеянности, искать недостающие фрагменты в каждом уголке квартиры, злиться и срываться из-за своей беспомощности. Ты ничтожен, ты слаб, ты сам во всём виноват.

   Знаешь, где здесь правда? Ты ничего не терял – их заведомо не положили в коробку, их никогда не существовало. Цельную картинку ты сможешь сложить только в своём сознании, и только дорисовав её наугад. Но тем мучительнее потом лишиться этого выдуманного образа – он является частью тебя.

   Мы возвращаемся к прошлому, как к старинной мозаике. В ней уже невозможно заменить фрагменты, как невозможно и забраться внутрь, оставшись там жить. Вернуться в то время и застыть там навечно. Но если желание слишком велико, можно раз за разом воспроизводить этот период в своей голове, словно заевший на одном моменте фильм на повреждённом кассетном видеоплеере. Снова и снова, круг за кругом, день за днём.

   В реальном мире от тебя остаётся лишь пустая оболочка, бутафория. Ты убедительно существуешь в роли себя для других, устраивая больной кукольный театр из своей жизни. Я долго существовала именно так, но в конечном счёте пришла к иному решению. Я запустила внутри себя виртуальную машину, где законсервировала ту версию меня. Она осталась в одной из прошедших вёсен, затерянная где-то во дворах Петергофа. У неё длинные светлые волосы, в которых путается нагловатый ветер с Финского залива, широкая искренняя улыбка и заполненное до краёв любовью сердце. Любовью к себе, к миру и к другому человеку. Я точно знаю, что она счастлива, а потому никому не позволю её тронуть. Пусть живёт там вечно, беззаботная и влюблённая, а для меня пришло время идти куда-то дальше.

   Она не осознаёт того, что стало понятно мне, но я ничего ей не расскажу. Например, что всё её счастье было ложью и декорациями. Она очень долго защищала и спасала самых важных для неё людей: от окружающих, от них самих и даже от меня. Но теперь я возненавидела их даже сильнее, чем любила. А любила я их больше своей чести, совести и самой жизни.

   У меня выдрали кусок плоти, часть моего существа, а на том месте осталась лишь кровоточащая немая пустота. Боль была сладкой на вкус, даже приторной. Подобно патоке, она медленно растекалась от сердца к самым кончикам пальцев. Пропадает умение чувствовать счастье; ты погружаешься в вакуум, где вечно не хватает эмоций, и нигде не ощущаешь себя «дома». Это самая долгая и беспробудная ночь души. Но я знаю, что даже после самой тёмной ночи наступает рассвет. И тогда на заре, обласканный первыми нежными лучами солнца, ты понимаешь, что «дом» - это не место и даже не другой человек, как порой принято говорить. Главный дом для себя – это ты сам. И пока ты не обретёшь покой внутри, дома не будет нигде. Но стоит сызнова обустроиться в своём сознании, домом становится весь мир.

   Да, я заново учусь жить и чувствовать. Чувствовать счастье и принимать его, позволяя разрастись во мне деревом, окрашивая зеленью радужки потемневших глаз. И знаешь, у меня уже получается.



   P.S. – А ты – эмоциональный калека, заживо гниющий труп. Помочь тебе невозможно – не позволишь. Ты пожираешь свою меланхолию полными горстями, давишься, но продолжаешь. Мне тебя искренне жаль.