Несбывшийся Февраль Ф. А. Степуна

            Воспоминания Федора Августовича Степуна «Бывшее и несбывшееся» – замечательный образец исторической мемуаристики. В них отражено «широкое историческое поле»(1.С.59)и написаны они блестяще. Причина в неординарной личность автора – выдающегося философа, вдумчивого писателя, глубокого социолога, боевого офицера,активного участника Февральской революции 1917 года. Воспоминания охватывают период с конца XIX века до вынужденной эмиграции автора. В центре внимания больная для Степуна тема Февраля – революции не сбывшейся русской свободы и гибели в огне братоубийственной войны дореволюционной России. Мемуары – попытка понять трагедию России, прояснить, в первую очередь для себя, религиозный смысл событий 1917 года.
            Степун – глубоко верующий христианин. В его понимании история – «процесс свободного сотрудничества Всемогущего Бога и в Боге свободного человека» (2.  С. 408). Исторические события рассматривается в духовном плане. Они либо развитие - движения человека, народа к Богу, либо деградация – отпадение от Бога. Метафизический взгляд на историю не только не отменяет, но и предполагает рассмотрение исторических процессов как борьбу социальных сил и личностей.  Единственно, что автор отрицает – взгляд на исторические процессы как «натурально-биологические, и только» (3. С. 100).
            Степуну, которому близки взгляды Владимира Соловьева о положительном всеединстве, претит всякая идеологическая  предвзятость. Его цель не создание упрощенных схем исторической действительности, но ее живой портрет, установление связи «между историческим познанием и художественным созерцанием» (3. С.99). «Я писал и как беллетрист, не чуждый лирического волнения, и как философ, как социолог и даже как политик, не замечая вполне естественных для меня переходов из одной области в другую» (2. С.5).  «Бывшее и несбывшееся» – идеальное воплощение задуманного, всеобъемлющий художественно-феноменологический анализ русской истории в контексте религиозной трагедии революции 17 года.
           Степун не революционер. Его идеал – эволюция потому, что она держится «единством национальной культуры, единством национального сознания: революция же знаменует разрыв этого единства» (3. С.104). Однако он принял февральский переворот, рассматривая его как неизбежное следствие неспособности самодержавной элиты решить стоящую перед Россией задачу переустройства общества на началах социальной справедливости, соответствующей христианскому идеалу русского народа. Революция неизбежна, когда власть утрачивает понимание исторического момента и отказывается от постановки общенациональных целей. Ответственность за революцию несут все участники исторического процесса, но вина за нее лежит на власть имущих.
           Революции заставила прапорщика Степуна стать депутатом Всероссийского Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, занять пост начальника политического управления Военного министерства Временного правительства и принять активное участие в событиях, предшествующих Октябрьскому перевороту. Произошло это вопреки его воле, о чем он пишет в своих мемуарах: «Несмотря на мое «принятие революции», я не испытывал ни малейшего желания принять в ней деятельное участие» (2. С. 312). Когда Степуну стало понятно, что поражение демократических сил неизбежно и наступает период большевистской контрреволюции, он уходит в отставку и отказывается от активной политической деятельности.
             Причина - нежелание Степуна превратиться в статиста исторической необходимости, одержимого односторонним политическим интересом. Политик, втянутый в политический процесс, вынужден играть навязанную обстоятельствами роль. Вместо «многомерности сознания» упрощение и снижение чувства и мысли, утаивание своего подлинного я, отказ от «независимого сердца» (2.  С. 321). Для Степуна это неприемлемо: он не может отречься от душевной целостности – личностного воплощения положительного всеединства. «Трагедия … политической деятельности в том ведь и заключается, что в ней возможно лишь присоединение к одному из борющихся станов, но невозможна борьба за правильную идею, не имеющую под ногами никакой реальной почвы» (2. С. 378).
            Когда Степун говорит о правильной идее, он имеет в виду свой план сепаратного мира с Германией. Стремление к «замирению с неудержимою силою вспыхнувшее в солдатских душах, была не трусостью и шкурничеством, но…народно-творческим порывом к свободе, в смысле оправдания добра в мире» (2. С. 312). Трагическая неспособность Временного правительства пойти на вынужденный мир – главная причина поражения демократии в борьбе с большевизмом. План Степуна включал в себя три положения. Во-первых, отказ от наступления и начало переговоров с центральными державами. Во-вторых, созыв Учредительного собрания. В-третьих, «мужественная и быстрая ликвидация большевизма путем ареста». (2. С. 373). Но Временное правительство не могло пойти по этому пути потому, что лозунг «Война до победного конца» разделялся политическими силами, на которые опиралась шаткая власть февральской демократии.  Большевики же, использовали стремление масс к миру в тактических целях и вели дело к гражданской войне.
            Из всех политических сил, характеристику которых мы находим у Степуна, только большевики вызывают у него идейное, моральное и эстетическое неприятие. Это и понятно: для него это бесы революции, ведущие Россию к национальной катастрофе. При этом Степун не опускается до примитивного обвинения большевиков в шпионаже в пользу Германии: я «никогда не считал их продажными агентами немецкого правительства…Мне они всегда представлялись столь же честными и идейно стойкими, сколь и предельно аморальными революционерами» (2. С 392). Степун считал, что вопрос о немецких деньгах не существен для понимания силы ленинской партии. Дело в ее открытости «всем вихрям революции», слиянием «с самыми темными, разрушительными инстинктами народных масс (2. С. 384).
            Степун уделяет большое внимание массовой психологии. Он соглашается распространенным в социальной психологии мнением, что для проявления массовой психология необходима толпа, но причину этой психологии необходимо искать в «уединенной глубине человеческой личности» (3. С. 358). Победа в человеке жажды бунта - следствием отказа от совести, то есть голоса Бога в человеке. Жить по совести трудно, а сбросить с себя ее иго, проще всего в обезличенной толпе.  Нужны также безнравственные вожди, который освобождает своих последователей «от химеры совести», раздавая индульгенции на «правый» бунт. Именно в этом видит Степун смысл деятельности большевистских вождей, одержимых ненавистью к старой России.
             Защитники демократической России вызывают в нем сочувственные чувства и мысли. «Осуждая бессилие и безволие Временного правительства, я осуждаю его не за то, что оно до конца пыталось защищать свободу, а за то, что оно недостаточно энергично защищало ее» (3. С. 35) Но это бессилие – не вина, а беда Временного правительства, которое не обладало всей полнотой власти, а делило ее с Петроградским Советом. Двоевластие – не самая эффективная форма управления государством, тем более в состоянии войны и гражданской смуты. Тем не менее, сотрудничество Совета и Временного правительства было возможным пока во главе Совета находились демократически настроенные социалисты. Совет выступал выразителем России, устремленной к социальной справедливости – демократическому социализму. Временное правительство выражало интересы социальных слоев, в том числе, России дореволюционной. Эти России должны были соединиться в свободной России будущего, но для торжества идеала было необходимо обуздать бунтующую - антигосударственную Россию мародеров и дезертиров.
            Выступление генерала Корнилова – кульминационная точка Февральской революции. По мнению Степуна, это последняя попытка и возможность объединить армию и власть в борьбе с грядущим Октябрьским переворотом. Результат заговора известен – «победою над мятежным генералом Керенский наголову разбил себя самого и тем похоронил Февраль» (3, С. 407). Степун, не отрицающий социологического подхода для описания исторической реальности, считает, что в данном случае решающую роль сыграло не соотношение общественных классов, а недоразумение: Корнилов и Керенский не поняли друг друга. Степун подробно анализирует отношение Керенского к армии и Верховному главнокомандующему, а также отношение Корнилова к Временному правительству и к Керенскому. Он приходит к выводу, что никаких принципиальных противоречий между двумя вождями не было. Союз Керенского (власть) и Корнилова (армия) должен был остановить выступление большевиков, но этого не произошло из-за случайного стечения обстоятельств. Степуна это не удивляет: «В живой истории даже пустяки играют громадную роль» (2. С. 415).
            Как уже было сказано, Степун ушел в отставку и политической деятельностью не занимался, когда стало понятно, что большевистский переворот неизбежен. В сентябре 1922 году он, вместе с другими деятелями культуры, был отправлен на «Философском пароходе» в изгнание. Воспоминания, изданные в 1949 году, завершаются горьким признанием, что загадку русской революции, он до конца не разгадал. Многое указывает на то, что ее придется разгадывать и в новом веке. Воспоминания Степуна, без сомнения, помогут в этом.
            Самое важное в мемуарах Степуна - убедительное опровержение фаталистического взгляда на ход истории. Люди свободно творят свое будущее и ситуации, когда их ошибочные действия имеют печально предсказуемые последствия, не отменяют этого факта. Необратимость исторического действия -  не основание для фаталистических выводов, а повод чаще задуматься о личной ответственности за творимое будущее. В этом непреходящая актуальность мемуаров Федора Августовича Степуна, в которых «каждый акт постижения прошлого есть… акт построения или разрушения будущего» (2. С.102)

  Литература
1. Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории. С-П., «Наука» 1993
2. Степун Ф. А. Бывшее и несбывшееся. С-П., «Алетейя» 2000
3. Степун Ф.А. Религиозный смысл Революции // Степун Ф.А. Чаемая Россия. С-П., «Издательство Русского христианского гуманитарного института» 1999