Друзья

На житейских перекрестках
„ДРУЗЬЯ“
Широким полем, окрашенным золотистыми отсветами вечернего неба, уставший МТЗ тащил по последнему кругу запыленную сеялку. Рокот одинокого трудяги-тракторка гасился в выкинувших первые нежные листочки старых лозинках, прикрывающих огороды Заречья. Спустившись в лощинку, перегретый за целый день работы дизель сбросил обороты.
В раскрытую дверь остановившегося трактора спрыгнул на землю чумазый хозяин техники и этого участка земли Николай Копытин, в недавнем прошлом тракторист бывшего местного совхоза „Заря“, а последние несколько лет фермер-одиночка. Чуть поразмяв затекшие ноги, подошел к сеялке. Наметанным глазом определил — хватит ли остатка семян в секциях до конца поля, отошел в сторонку и огляделся.
За целый день десятки раз увидишь и проползающий пейзаж тополиных посадок по левую руку, и превращающиеся из кучерявой веревочки заросли, ушедших к горизонту лозин, и кое-где выстрелившие из грядушки игрушечных крыш стройные свечки берез и уютно расположенную в долине речки Осинки деревню. В последние годы, правда, изрядно поредевшую, а все такую же, как в детстве, нескончаемо родную.
Все у Николая связано с ней. Когда едешь по полю, кажется, есть время подумать, а вот нет! Только стоя на земле зудящими ногами чувствуешь себя настоящим хозяином, и только теперь думать хочется. О недавнем прошлом, когда мысли-рои в голове не умещались, ночи напролет с женой рассуждали: надо ли брать землю, справятся ли? Ведь одно дело, когда тебе приказывают, а ты только исполняешь чужую волю, и совсем другое, когда самому все решать.
Все уже позади: и споры и сомнения… Иногда-то, конечно, сомнения одолевают, но спасибо жене-умнице! Да, Машутка молодец! Мысли Николая перебил показавшийся из-за крайних деревьев еще один колесный трактор. Синеватый дымок клубился над трубой, оставляя не растворяющийся след в вечернем небе. „ Пожадничал Илья, не заменил поршневую, а вот на сезон-то как пить дать не хватит. Зато сейчас учить начнет да посмеиваться!“ — подумал про себя Николай и недовольно мотнул головой. Встречаться в очередной раз ему с бывшим другом не хотелось, но теперь, видно, встречи не избежать. Трактор остановился напротив гонки, метрах в ста, и худощавый тракторист, спрыгнув, легкой походкой зашагал по полю. Подойдя, протянул руку Николаю:
— Все-таки решил свеклу? Я ж тебе говорил — пролетишь ты с ней!
— А что сам ее сеешь? — исподлобья взглянул на него Николай.
— Что ты меня равняешь с собой, у меня свои клиенты, да и на двоих где мы людей на прополку наберем, упертый ты! Я тебе всегда говорил: слушать меня надо, а не свою Машку!
— Ладно, извини Илья, мне надо гонку докончить. Николай поправил серьгу сцепа и полез в кабину. „Поговорили…“ — сопел он про себя.
Кто же мог подумать, что они „не разлей вода“, станут по разные стороны баррикады. И Николай, трогаясь с места, потянул ниточку воспоминаний — как их матери покупали им вместе первые велосипеды, как на них ездили они в соседнюю деревню. Сначала в среднюю школу, а потом на „матаню“. Как ждали друг друга темной ночью в начале леса после свидания с любимыми девчонками.
А с этого-то, наверное, все и началось. Чаще Илья поджидал Кольку. Все как-то у Ильи отношения с девчонками не получались. Не умел шутить, ляпнет что-нибудь грубоватое — сам заржет, а девчонки удивляются: „Что смешного?“ А вот у Кольки была любовь! Сидели они с Тамарой за одной партой с девятого класса. Симпатичная с надутыми щечками и веснушчатым носом, она по характеру была не заносчива, веселушка и острословка. И как-то исподволь — то сочинение вместе напишут, то домашнюю работу она ему даст содрать — родилось у них то самое необъяснимое чувство. Потом были приглашения на танец, проводы домой темной засыпающей деревней, пахнувшей сиренью и цветущими садами, первые объятия и поцелуи. Но то ли с обидой, то ли с завистью Илья замечал Кольке: „Что ты в ней нашел? Конопатая пустышка!“. Колька отшучивался: „Мне с ней весело, как с телевизором!“
Но однажды Тамара вздернула носик и отвернулась от Кольки, не захотела танцевать. Обиженный он в тот вечер уехал один — друг как сквозь землю провалился. А на следующий вечер уже провожал Тамару… Илья. Внутренняя гордость не позволяла переломить Кольке себя и выяснить отношения с Тамарой, о чем он потом долго жалел. При встрече с ней давил в себе обиду и делал гордый вид, отворачивался. Но встречаться ни с одной девчонкой больше не стал. Разладились отношения и с Ильей.
В армию провожали их в один день. После проводов, застолья и напутствий родных, сажали в военкоматский автобус и две пары ребячьих глаз были устремлены на одну пару девичьих. Колька видел — Тамара в душе металась, но поцеловала на прощание Илью.
Стелились ковром оранжевые, лиловые, желтые листья, а настроение Кольке делали серые холодные тучи. На всю жизнь остался в его памяти растерянный взгляд Тамары, когда уже из окна автобуса он поймал его. И глаза Ильи — усмешливые с ехидным прищуром, он и ростом, казалось, выше стал, хотя был на полголовы ниже Кольки.
Служить Кольке досталось на флоте. Море ему напоминало чем-то родные бескрайние поля. Сурово и красиво — небо и вода — один мир, одна стихия. Три года постоянных авралов, дальних походов, вахт в холодных северных водах закалили мальчишке характер, научили преодолевать трудности, самостоятельно искать ответы на любые вопросы. Только на один вопрос не мог он найти ответ — как выбросить из сердца свою любовь?
Из писем от родных узнал, что Илья пришел из армии в расцвеченной парадке, в звании старшины. И сразу же сыграли с Тамарой свадьбу. Горько было на душе, но оставался еще год службы. Объявили Кольке отпуск за участие в боевых учениях, он от него отказался. Матросы подшучивали: „Не на сверхсрочную ли остаться решил?“ а Колька не представлял, как увидит Тамару женой Ильи! До этого еще была надежда — ну как-нибудь встретятся, попробует объясниться, понять! Теперь все. Все ясно без объяснений. Но как часто в жизни бывает, объяснение им предстояло совсем неожиданное.
Ноябрьским заснеженным днем шагал по родной улице старший матрос Копытин. Специально надел форму. Полощутся на ветру ленты с якорями на бескозырке и загребают неглубокий свежий снежок широкие, словно морская волна, черные клеши. А посреди улицы у колонки набирает воду одетая в валенки и замызганную фуфайку, из-под которой заметно выпирает бугорок живота, кого-то напоминающая женщина.
Поравнявшись, Колька открыл рот поздороваться и остолбенел. Тамара…
Такое же улыбчивое лицо, только заметно побледневшее, и улыбка грустная, растерянная. И сама она какая-то осунувшаяся, постаревшая.
Из того короткого разговора Колька запомнил только одно — Тамара не хотела, чтобы об их встрече узнал Илья — будет скандал. Позднее ему рассказали: она, беременная, не только воду носит, но все хозяйство на ее плечах, а оно не маленькое. Илья оказался хватким хозяином, а командирские замашки из армии перенес на семью. За год на краю села построил отдельный от родителей дом, сараи. Заполнил их животиной. Что особенно поразило Кольку, Илья не доверяет деньги жене — она как профессиональный бухгалтер только считает, а распоряжается ими муж. Смеялись люди: „Он даже белье ей покупает сам“. От этого Кольке становилось жалко Тамару, но где-то внутри шевелился старый затхлый червячок мести и гордости: „Покушала, узнала Илью!“ хотя он и сам себе честно признавался — он тоже не узнавал бывшего друга, а может, просто его не знал? А только вот тот самый „червячок“ помог, наверное, Кольке обратить внимание на приезжую „училку“. Худенькая, скромная, но рассудительная Мария Вячеславовна как-то ненавязчиво вошла в Колькину душу и аккуратненько заполнила каждый ее закоулочек. Он мог поделиться с ней на любую тему, она его внимательно слушала и подсказывала варианты, однако решения предлагала принимать ему. Любила говорить: „Ты умный, тебе решать!“ Кольке это нравилось особенно.
И вот теперь уже он не тот Колька: не всегда решительный, иногда ошибающийся в людях, а фермер Николай Копытин, твердо ставший на ноги, известный не только у себя в районе человек, вырастивший троих детей. Двое-то уже вышли в люди. Третий сын — вся надежда на него — головастый малый! Рассудительный, весь в Машу, даром что СХИ заканчивает — решил тоже фермерством заняться. Ну, вдвоем-то, конечно, будет проще. Отцовский опыт, сноровка, сыновние знания помогут еще больше развернуться. А пока вот только б во время отсеяться.
Все получалось у Николая, и отсеялся, и без прополки обошелся, а к осени урожай вышел, только бы за погоду убрать — свеколка к свеколке. И сахаристость обещала быть хорошей. Начавшиеся было дожди не успели расквасить землю, и Николай вдвоем с сыном быстро успели собрать корни в бурты.
В один из вечеров, пригнав трактор с прицепом домой, вспомнил: забыл на буртах термос. Как завтра без горячего чая? Решил сходить пешком — поле за огородами. Темень уже покрыла поле, но ему казалось, что откуда-то слышен рокот, и, по-видимому, с его участка. Подошел ближе — да, стоит трактор возле его бурта, без света. Мурашки пробежали по коже: „Неужели воруют?“ Прислушался. У бурта копошились двое, мужчина и женщина. Четко слышались удары свеклы о дно прицепа. По голосу узнал — Илья! Николай встал во весь рост, пошел навстречу: „Помочь не надо?“
Фигуры людей вскочили с земли. Растерянно с минуту молчали, женщина заплакала.
— Ну что, поймал, сволочь?! Иди, заявляй! Сажай эту дуру! — надрывно заговорил Илья и, обращаясь к жене: „Заткнись, капуха!“
— Ах, Илья, Илья! Ведь мы ж с тобой когда-то были друзьями, вспомни! — Николая трясло от неожиданности свершившегося. — Он говорил и не верил своим глазам — правда ли все это?
Но дальнейшие слова Ильи сразили его еще больше. Илья уже бесконтрольно кричал во весь голос:
— Да? Друзья? Да я тебя, балбеса длинноногого всю жизнь ненавидел! И когда велосипед у тебя был такой же, как у меня, и когда эта курица с тобой целовалась, и теперь ненавижу, когда я мучаюсь с ней…
Он вскочил в кабину трактора, включил фары и с визгом насос гидравлики, и, задыхаясь от обиды, злобы и ненависти, кричал, заглушая рокот дизеля и шум ссыпающейся с кузова свеклы.
— На, жри свою свеклу! Подавись …
Затем снова выскочил, запихнул в кабину Тамару, включил скорость.
А Николай долго смотрел в след удаляющемуся трактору, пока видны были красные огни габаритов прицепа на фоне еле заметной полоски осеннего неба…
А.КОЛЕСНИК,
с. Березовка.