Вечная Россия Евгения Николаевича Трубецкого

             Нельзя прочувствовать и понять дух ушедшей эпохи без свидетельств ее современников. Для тех, кто интересуется прошлым очень важны мемуары - «записки о прошлом, пережитом свидетеля или участника каких-либо событий» [6. С. 522] Но мемуарная литература слишком обширна и неравнозначна. Понятно, что для историка интерес представляют любые свидетельства о прошлом, но как быть обычному читателю? Какими критериями следует руководствоваться для выбора достойного автора? В первую очередь, следует обращать внимание на масштаб личности мемуариста. Г.В.Ф. Гегель считал, что особенно интересны тексты тех свидетелей прошлого, которые обозревают происходящее с высоты, а не смотрят на них «снизу вверх через небольшую щель». [1. С. 59]. Такой подход полностью подходит к мемуарам Евгения Николаевича Трубецкого (1863 – 1920) – замечательного философа, правоведа и общественного деятеля - члена Центрального комитета Конституционно-демократической партии.
          Мемуары Трубецкого состоят из двух книг. Первая – «Воспоминания» включает в себя две части. В первой рассказывается о годах учебы и преподавательской деятельности. Во второй («Из прошлого») о раннем детстве и помещичьей культуре до отмены крепостного права. Вторая книга - «Из путевых заметок беженца» написана летом 1919. Это несколько сбивчивое повествование о бегстве из революционной Москвы в Киев, затем в Одессу и далее по Югу России вместе с Добровольческой армией Деникина.
            Особенно интересна уникальная оптика исторического видения этих мемуаров, которая определяется тремя обстоятельствами. Во-первых, попыткой не просто воспроизвести события, но и понять их смысл. Во-вторых, взгляд на пережитое сквозь призму поиска вечной России: «В минуту, когда старая Россия умирает, а новая нарождается на ее место, понятно это желание отделить непреходящее, неумирающее от смертного в этой быстро уносящейся действительности».  Свои воспоминания Трубецкой называл «духовным завещанием России будущей» от «ушедшей навсегда поэзии прошлой России». В-третьих, и это главное, мемуары Е.Н. Трубецкого – образчик видения реальности с точки зрения единства абсолютных форм духовной деятельности. Почему это важно? Дело в том, что всякий серьезный интерес к прошлому, предполагает прояснение исторической парадигмы - явных и неявных предпосылок, определяющих общий характер исторического повествования. В основе любой исторической парадигмы лежит понимание историком (автор мемуаров всегда историк) сущности человека. Парадигма самого мемуариста является мерилом иного, для него неприемлемого взгляда на человека и действительность.
           Самой простой, тяготеющий к естественнонаучным дисциплинам, является натуралистическая парадигма. Историки этого типа понимают человека как природное существо. Чаще всего они сводят человека к биологической составляющей, к «крови и почве». Этот вид истории связан с реакционной геополитикой. Он оставил о себе недобрую славу обоснования войн и геноцид, но  это не пугает последователей натурализма в истории: так удобно свести человека к набору природных характеристик и объяснить негуманные действия по отношению к нему природной необходимостью. Для христианина Трубецкого такая позиция немыслима. Взгляд на исторические процессы как «натурально-биологические, и только» [2. С. 100] отвергается категорически.
          Если считать справедливыми слова Маркса о том, что «человек есть ансамбль общественных отношений», мы имеем дело с социологической парадигмой.  Историки этого типа понимают человека как общественное существо и тяготеют к социологии. Главная вопрос, если мы согласимся с таким подходом – что или кто дирижирует этим ансамблем. Социальная группа? Форма деятельности? И то и другое одновременно? Среди популярных ответов - семья, гражданское общество, государство. Марксизм или экономический детерминизм - самый известный пример такого подхода. Для Трубецкого социологическая парадигма также неприемлема потому, что он связывает свое видение реальности с абсолютными формами духовной деятельности – религией, философией и искусством.
          В соответствии с культурной парадигмой (назовем ее так), люди творят историю потому, что писатели и поэты создают свои произведения, религиозные подвижники в своих кельях созерцают Фаворский свет, а в тиши кабинетов рождают новые мысли философы. Историки культурной парадигмы смотрят на историю как продукт высших форм человеческой деятельности: люди искусства создают новое измерение красоты, люди веры нащупывают новые пути к абсолютному добру, а люди мысли к истине.
          Есть еще «теория факторов». Ее сторонники утверждают, что в разное время и в разных местах, различные обстоятельства определяют ход истории. Где-то это религия, где-то экономика. Этот подход оправдан так как, в соответствии с теоремой Томаса, последствия человеческого поведения определятся не реальностью, а мнением человека об этой реальности. Человек - духовное существо, которое свободно выбирает основания для действия и его объяснения, то есть исторического повествования.
          Культурная парадигма не противоречит «теории факторов». По Трубецкому, когда духовное меньшинство определяет движение народа к Богу, можно говорить о развитии, когда бездуховное большинство отпадает от Бога,  наступает деградация. Так что метафизический взгляд на человека и его историю не отменяет, а предполагает рассмотрение исторических процессов с точки зрения борьбы исторических парадигм, определяющих борьбу тех или иных социальных сил. Для Трубецкого все, что происходит в России после семнадцатого года – результат грехопадения, когда человеческая свобода парализована так как «каждый отдельный человек является лишь частью общечеловеческого целого, зараженного грехом» [4. С. 143].
          С точки зрения Е.Н. Трубецкого Кризис в России – следствие национального грехопадения, и одно из проявлений общемирового кризиса. Свою задачу Трубецкой видит в том, чтобы помочь близким людям («Воспоминания» не предназначались для печати) «найти точку опоры для веры в лучшее будущее России». Последнее обстоятельство создает определенную трудность их читателя: Многие важные вещи здесь не высказываются потому, что предполагается. Часто это краткие записки для будущего фундаментального биографического произведения. К сожалению, ранняя смерть философа не позволила завершить задуманное. Отсюда отрывочность и некоторая недосказанность текста.Но дело поправимо если вместе с «Воспоминаниями» читать главное произведение Трубецкого – «Смысл жизни», его публицистические произведения. Надвигающуюся катастрофу он предчувствовал задолго до описываемых событий: уже в 1907 году он писал: «При первом внешнем потрясении Россия может оказаться колоссом на глиняных ногах. Класс восстанет против класса, племя против племени, окраины против центра. Первый зверь (революция) проснется с новою, нездешней силой и превратит Россию в ад» [3. С. 313]. Не прошло и десяти лет как данное пророчество сбылось.  «На наших глазах апокалиптическое видение зверя, выходящего из бездны, облекается в плоть и кровь: господствующая в современной жизни тенденция выражается именно в превращении человеческого общежития в усовершенствованного зверя, попирающего всякий закон божеский и человеческий» [4. C. 190]. И дело не в мировом заговоре против России, но в крушении идеи «русского мессианизма». «В идее «русского Христа» в одинаковой мере извращается и образ Христов, и русская национальная идея … Увлечение Россией воображаемой помешало нам рассмотреть, как следует, Россию действительную и, что еще хуже, русскую национальную идею; духовный облик России хронически заслонялся фантастической грезой «народа-богоносца». [5. C. 348]. В конечном счете, служение идолу государства стало одной из основных причин кризиса русской государственности. Вечная Россия служит Богу, но не государству. Трубецкой осознал и пытался донести до русского общества простую истину: «Где есть истинный Мессия, там, стало быть, нет места спорам о первенстве ни между людьми, ни между народами. Каждый народ, как и каждый человек, должен думать лишь о своих обязанностях и о своем служении, а не о своих преимуществах перед другими народами… У каждого народа свое служение, свое призвание и своя миссия в Царстве Божием. Иного решения не может быть с точки зрения религии универсальной, которая стоит на том, что в доме Отца Небесного обителей много». [5. C. 343]. Сам Трубецкой считал эту мысль одной из важнейших для понимания причин социальных потрясений начала прошлого века. Это подтверждается тем фактом, что он воспроизводит ее в VII главе своих воспоминаний - «Разрешение кризиса». Отказ от национализма не означает отказа от патриотизма потому, что «всенародное не есть безнародное: в мессианстве народности не упраздняются, а объединяются между собою; но это именно и значит, что среди народов оно выражает собою начало объединяющее, а не обособляющее, всеединство, наполняющее их жизнью общей». [5. C. 347].
           Осознать болезнь – сделать шаг к ее излечению. Россия выйдет из кризиса, но следует помнить слова Евгения Николаевича Трубецкого: «И государственное, и общественное строительство возможны лишь при одном условии: должны быть восстановлены духовные основы разрушенного общежития. Пока не сделано это первое, основоположное дело, бессильна и политика, и оружие: всякое общественное строение обречено на разрушение, кто бы его ни строил… Восстановление духовного единства нации осуществляется не законодательными и административными мерами, а внутренним жизненным процессом, который совершается в душе народной». [6. C. 409].

              Библиографический список
1. Гегель В.Ф. Гегель Философия истории. Санкт-Петербург: Наука, 1993.
2. Степун Ф.А. Религиозный смысл Революции // Степун Ф.А. Чаемая Россия. Санкт-Петербург: Издательство русского христианского гуманитарного института, 1999.
3. Трубецкой Е.Н. Два зверя: Старое и новое // Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. Москва: Республика, 1994.
4. Трубецкой Е. Н. Смысл жизни.Москва: Республика, 1994.
5. Трубецкой Е. Н. Старый и новый национальный мессианизм// Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. Москва: Республика, 1994.
6. Трубецкой Е. Н. Великая революция и кризис патриотизма //Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. Москва: Республика, 1994.
7. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного   языка. Т.1 Москва: Русский язык, 1994.