Была у меня знакомая бабулька

 

   Была у меня знакомая бабулька, возрастом около девяноста лет.  Я часто приходила к ней в гости.

 - Людка, у меня к тебе просьба. Когда я помру, поминай меня в церкви, как Марию.

- Как Мария? Вас же зовут Нина Васильевна?- недоуменно спросила я.

- А вот так получилось, мамка, когда крестила меня, назвала Марией. Отцу не понравилось  это имя, не хотел он Машкой меня называть. Он был неверующим, и  сказал, что не признает крестины, а значит, ребенку надо дать имя другое.

- Понятно. Он вас зарегистрировал, как Нину.

- Да,  нет же. Он документы оформил на Дину Васильевну.

-  Не поняла, вы же не Дина.

-  Так я и говорю. Диной я была до шестнадцати лет, пока паспорт не получила.  Имя дурацкое, собачье какое-то. Я его не любила и решила , когда пойду за паспортом,  то плюну на палец и потру первую букву имени в свидетельстве рождения, тогда  можно назваться и Нинкой, и Зинкой, на выбор.

-  Ну и как, получилось,- задала я глупый вопрос.

-  Если я, что задумаю, все получается. Вот, почти до девяноста дожила Нинкой.

-  А как же  вы объяснили эту метаморфозу с именем родителям и родным?

-  Да я детдомовская. Отец на фронте погиб, мамка умерла. Некому объяснять. Сама решила и все. Вот еще у меня есть мечта на море съездить,- мечтательно закрыв глаза прошептала Нина Васильевна.

-  Так вам обязательно нужно сопровождение. Вас  в таком возрасте одну на самолет не пустят,- сказала я, даже не подозревая,  что Нина Васильевна задумала это дело  всерьез.


   Нина Васильевна  полгода назад перенесла операцию на шейке бедра, ей вставляли пластину. Только научилась ходить без костылей, с осторожностью, медленно.  И тут беда такая в голову ударила, что жизнь прожила, а моря не видела.  Надо срочно, пока  жива,  исправить это недоразумение.
   

   Она  стала усердно и ежедневно разрабатывать свою ногу. И радовалась,  когда получалось  ходить  по комнате с большей уверенностью.  У нее  появилась цель, поездка на море. А к цели она шла сметая все преграды на пути.


   У бабульки была подружка на двадцать лет моложе. Звали ее Света.   Она даже никогда и не мечтала о море. Бабки между собой сговорились  по-тихому, чтобы никто не сглазил. Стали готовиться к поездке тайно, с оглядкой. Ни одна соседка об этом не узнала.И этот факт уже был чудом. О жизни Нины Васильевны знали даже продавцы ближайшего к дому магазина, не говоря о соседках на лавочке у подъезда.

   В закромах кладовки была найдена черная трикотажная майка и черные трусы. Нарядившись в них и, натянув на голову детскую разноцветную панамку, Нина Васильевна поглядела в зеркало и позвала меня из кухни:

-  Людка,  вот так я буду ходить на пляж. Ну, посмотри что ли…Как тебе?

-  Да  все нормально, Нина Васильевна. Выглядите  потрясающе -  сказала я  со смехом.

   Зрелище  веселое.  Древняя старушенция,   с тонкими кривыми ножками, со сморщенной кожей, как у печеной картошки, с худыми руками, на которых просвечивается каждая жилка, улыбка до ушей и горящий взгляд. Такое впечатление, что она уже видит это синее бескрайнее море.

   Я по-прежнему думала, что это старческая прихоть. Да пусть помечтает, если ей нравится.  Ан  нет, все оказалось очень даже серьезно. Бабульки нашли себе тайного сообщника.  Это был зять подружки, который рад отправить свою любимую тещу, хоть куда, лишь бы подальше и не за свой счет.  Он купил, на выданные ему  Ниной Васильевной деньги, билеты  на самолет  в обе стороны и забронировал гостиничный номер. 

   И бабки полетели на море в Адлер. На следующий день, после их отлета, раздался  звонок по телефону.

-  Людка, купи мне билеты на самолет, я лечу назад.

-  А что так быстро? Вы море-то  хоть видели?

-  Да видела. Мы поругались  со Светкой из-за моря. Она мне не давала в него зайти.

-  Это почему?

-  Да были волны  не очень большие. Мужик на берегу сказал, что штормит и не надо лезть в море. А я что,  зря,  что ли приехала? Буду я еще какого-то мужика слушать. Ну и пошла купаться. Меня волной сбило и стало мотать по камням. Там же нет песка, там одни камни. Светка стала кричать, на помощь звать. А чего орала бестолковая, подошла бы поближе,  да руку мне подала и все дела. Так нет. Всполошила всех, меня вытаскивало несколько человек. Вот и поругались. Сама в море не пошла и мне не дала поплавать. Не хочу я больше со Светкой  в одной комнате жить. Покупай мне билеты  назад.


   Я ей пообещала перезвонить  через час.  Билеты покупать даже не думала. Скажу, что на ближайшие дни билетов нет. Забегалась по  своим делам и магазинам, и забыла позвонить. Вспомнила только поздно вечером.

-  Нина Васильевна, билетов не…., -она не дала даже договорить.

-  Людка, не мешай мне танцевать.


-  Я вас не поняла  …

-  Да тут на набережной музыка веселая играет. Все тут ходят, а я танцую. Они глядят на меня и улыбаются. Светка вертит пальцем у виска, а я ей говорю, что сама ты дура. Людям весело и мне тоже. Все не мешай, - и бросила трубку.


   На следующий день Нина Васильевна счастливым голосом сообщила, что назад не поедет.

-  Людка, я тут по телевизору видела, как девушки раздеваются и мотают своими блузками над головой  и танцуют.  Мне понравилось, и я так же стала на пляже танцевать и крутить юбку над головой. Ты даже не представляешь, сколько народа на меня глядело. Они мне хлопали и смеялись. Людка, меня Светка звездой обзывает. Это от зависти. Она зараза, толстая и не  умеет, так как я танцевать.  Постоянно голодная ходит,  а сейчас утащила меня с пляжа обедать.  А я есть не хочу, я хочу плавать и танцевать.

-  Нина Васильевна, обедать надо обязательно.

-  Людка, ты не понимаешь меня. У нас же со Светкой договор, что оплачиваю все я, а она работает у меня охраной и сопроводителем.  Я ее прокормить не могу, требует, чтобы я ее кормила хотя бы три раза в день. Да ей, корове, два раза в день много.

-  Нина Васильевна, вы с ней не ругайтесь.  А вдруг она рассердится и вас бросит одну. Что делать будете?

-  Нет, не бросит. Ей же все бесплатно достается, не бросит, точно.


   Через неделю старушки-путешественницы вернулись домой. Деньги закончились.  Подружки разбежались по домам отдыхать друг от друга.

-  Людка, знаешь, о чем я жалею? Да что раньше на море не ездила.  А знаешь, как я танцевать научилась?  Сейчас покажу, только оденусь красиво. А ты песню найди веселую.
 

   Нина Васильевна выплыла из своей комнаты под  веселую песню " Все будет хорошо!",которую я нашла в телефоне.  Это было зрелище не для слабонервных . На ней были  какие-то старые туфли на каблуках, мне показалось, что я их уже видела  вчера рядом с мусоропроводом, на старческих ножках черные безобразно рваные колготки, мини-юбка изготовлена пять минут назад обрезанием ножницами, блузка завязана на груди. Между юбкой и блузкой проглядывалась большой полосой  загорелая на южном солнце « шкурка печеной картошки». На голове был старый лохматый парик блондинистого когда-то цвета, и завершала образ ярко красная помада на губах и слегка окрашенных щеках. 

   С серьезным лицом без  намека на улыбку, она стала танцевать. Все, что видела по телевизору, как танцует молодежь, она пыталась изобразить.  Я боялась, что не выдержу и засмеюсь. Ладонью закрывала рот, чтобы не обидеть  своим смехом  бабку. Но вскоре я поняла, что она вошла в какую-то роль и ей безразлично, буду я смеяться или нет. Нина Васильевна отдавалась  неуклюжему и неумелому старушечьему танцу с  энергией, переходящей в какое-то безудержное  отчаяние, до пота,  пока не подкосились ноги.  Натанцевавшись, она без сил упала на диван и задыхающимся голосом спросила:

-  Людка, ты хоть поняла, кого я изображала?

-  Ну, вы танцевали…

-  Вот если бы ты была мужиком, ты бы сразу поняла, что я изобразила проститутку.

   Я даже задохнулась от неожиданности, не зная, что сказать на эту реплику.

-  Нина Васильевна, а на море вы так же танцевали?

-  Нет, что ты говоришь, там не было подходящего костюма.  Я танцевала в купальнике и купальной шапочке.


    Я представила ее в черной майке и черных трусах, в  купальной шапочке на голове и танцующей под музыку, которая играла на пляже и поняла,  сразу всех, кто собирался вокруг этого  редкого зрелищного шоу.  Всем было смешно и весело, а  старая бабка этому радовалась.  Она не сошла с ума, она хотела остатки своих дней прожить так, как просила ее душа.  А душа просила море, музыку и танцы, и чтобы на нее глядело, как можно больше людей.


   Она была благодарна вниманию этих загорелых, красивых и молодых, мужчин и женщин.      Через полгода ей исполнится девяносто лет. Жизнь уходит, а жить хочется. Всю жизнь мечтала быть артисткой, не вышло. Но мечту надо осуществить, хоть на пять минут. У нее еще есть силы развеселить кого-то. Это был ее звездный час.
 

    А Светка, давняя подруга, так и не поняла Нину Васильевну.  По приезду домой, Светка сказала , что надо свозить Нину Васильевну к психиатру, и что это старческий маразм.

-  Люда, ты себе представить не можешь, какого стыда за нее я натерпелась,- жаловалась мне Света.

-  Светка ты лучше замолчи,  на меня смотрят, а тебя даже не замечают. Вот ты и злишься, завистница старая. А я  буду танцевать, я уже разные костюмы себе придумала.

-  Это, какие такие костюмы ты придумала?- ехидно спросила Светка.

-  Проститутки  раз, цыганки два, восточной красавицы  три, - торжествующе ответила Нина Васильевна, загибая пальцы.

-  Это ты что ли восточная красавица,-  уточнила подружка с издевкой в голосе.

-  Светка, иди на хрен,- сердито сказала Нина Васильевна, это была ее самая страшная ругань

-  Я уже все придумала, вот на Новый год целый концерт всем покажу, а с тебя накрыть стол. Договорились? Нина Васильевна задумалась.

-  Договорились. А зрителей много позовешь? Пенсии не хватит стол-то накрыть,-  заметила подруга.

-  Да до Нового года еще три месяца, ты мне голову не морочь. Мне надо продумать всю программу. Слушай, Светка, иди домой. Зять по тебе скучает. А мне принеси свою старую красную штору, ты ее выбросишь, а я из нее костюм  смастерю, и бусы свои не забудь. Тебе старой,  они ни к чему,- распоряжалась Нина Васильевна, вошедшая в роль главного организатора будущего домашнего концерта.


    Я задумалась, почему  же Нина Васильевна выбрала   танцы и костюмы таких странных персонажей. Понятно, что всем хочется быть красавицами, особенно загадочными восточными шахерезадами.  Даже понятно желание быть безудержно пляшущей цыганкой в цветной юбке и с монистами на шее. Но почему проституткой, да еще в девяносто лет?  Хочется посмеяться, но почему-то грустно.
 

     Света ушла.  Подружки часто ругались, ссорились, но каждый вечер перед сном созванивались, забывая о своих обидах, желая друг другу доброй ночи. Желание Нины Васильевны потанцевать перед соседями и знакомыми, Света не поддерживала, но  организацией самого праздника увлеклась всерьез. Они вместе составляли список гостей, которых пригласят, обсуждали меню, задолго до праздника, репертуар песен, какие они будут петь, и под какую музыку будут танцевать.   

     Как- то вечером, Нина Васильевна почувствовала  боль в ноге, которую оперировали.  Боль была ноющая и долго не проходила. Вызвали врача на дом, который  посоветовал пить таблетки. Бабуля таблетки не признавала совсем. Ей нужны были уколы, потому что она верила, что только они могут ей помочь, а таблетками только себе испортишь желудок.

-    Нина Васильевна,кто вам будет ставить уколы, да врач их вам и не прописал даже.

-   Людка,  я что-нибудь придумаю. Мне надо лечь в больницу до Нового года, заранее, чтобы выписаться к празднику. Я наверно вызову скорую помощь, они меня и увезут в больницу.

-   Нина Васильевна, скорая помощь не приедет к вам из-за того, что болит нога.


   Бабулька загадочно улыбнулась и махнула рукой, давая мне понять, что я очень сильно не права.
    А на следующий день, она позвонила мне уже из больницы.

-   Людка, приходи, я тебе что-то расскажу. 


     Нина Васильевна мне рассказала, что долго соображала, какие придумать симптомы, чтобы ее забрали в больницу. Ей помогала в этом деле соседка.  Она и вызвала скорую помощь и подтвердила, что у бабки сильные боли в животе. Нина Васильевна решила, что какая разница, где боль, в животе или в бедре, главное будут ставить уколы от боли.   
 

     Оказалось, что разница есть, только Нина Васильевна об этом уже не узнала. Сердце оказалось слабее желания жить.  Отпевали  не Нину, а Марию. Да и на памятнике было написано «Нина крещеная Мария».