Глава 11. Экзистенциальный кризис

Часть 2 "Забытые Боги"
Глава 0-2
------------------------------

- Третий? – спросил один из черноглазых, неподвижно сидя в нише.
- Девятый, – отозвался с пола другой и крутанул большой круглой головой, уставившись на узкие пальцы своего соседа.
- Зачем? – еле слышно прошелестел ещё кто-то неподалеку.
Они некоторое время молчали, втягивая носами сырой прогорклый воздух и слушая как капает вдалеке вода.
- Отдохнуть толком не дадут, – произнес тот, что затеял разговор.
Это была непривычно длинная фраза, потому все в коридоре дружно поглядели на говорящего.
- Будто ей мало, – добавил он и моргнул.
- Отстань, – его сосед медленно поднялся с пола и отошел подальше.
Болтун с присвистом вздохнул. Его тонкие ребра, просвечивающие сквозь пергаментную кожу, растопырились и опали. Он повернул голову, уперевшись взглядом в шершавую поверхность ниши.
Под вынутым из стены листом фанеры виднелась неровная поверхность из хрупкого ноздреватого камня со следами моллюсков и торчащие наружу обкусанные корешки.
Черноглазый потянулся, прихватил один губами и начал неторопливо жевать.
- Девочка обижена, – протянул кто-то из присутствующих, на секунду задумался и стал усиленно намывать лицо верхней короткой лапкой.
- Мотылёк загрустил, – напомнила свернувшаяся в самом конце коридора всеобщая мать, перемещая сонных детёнышей поближе к своим соскам.
В коридоре синхронно закивали. Многие из них ещё помнили ту любознательную девочку-рептилию с разноцветными глазами, которая называла их «подземные человечки» и умела общаться без помощи слов.
Им тогда было очень интересно вместе – она задавала необычные вопросы и с лёту подмечала малейшие логические нестыковки, а черноглазые в свою очередь тренировали её абстрактное мышление при помощи разнообразных умственных упражнений и делились своими знаниями о природе вещей. Однако после первой же встречи, а конкретнее после трёх витков и последующего прощания с человеком-мотыльком девочка сильно изменилась, обвинила черноглазых во всех своих несчастьях, наотрез отказалась даже просто выслушать их позицию, ожесточилась и потому они, не сговариваясь, решили избегать её также, как и всех прочих странников.
По полу в очередной раз пошла ритмичная вибрация, словно бы от тяжёлых шагов.
Детеныши, слепо тыкаясь ртами в узкий коричневый живот, зачавкали. Мать отпихнула самых активных ногами, подтянула слабых младших и принялась дотошно их вылизывать. Её язык был черным, гладким, лопатообразным, с небольшим заострённым кончиком.
Слева на четвереньках тихо подкралась беременная самка, улеглась рядом. Её немного знобило.
Мать подумала, затем лизнула и её тоже.
Молодой черноглазый неподалеку начал вяло играть с осколком цветного стекла, отвалившегося от недавно возникшей в конце отсека музыкальной аномалии.
- Лети, – шепнул он, поддевая стекляшку пальцами левой нижней руки.
Осколок откатился в сторону и замер.
Молодому сразу стало скучно, он широко зевнул и лёг на бок, глядя широко открытыми глазами на попискивающих возле налитых сосков матери детёнышей.
- Уксус! – внезапно громко проговорила та, приподнимаясь.
Один из стариков отрицательно покачал головой.
- Мускус, – уже тише предположила мать и моргнула.
- Похоже, – с сомнением отозвался старик.
Молодой пошевелил пальцами, перевернулся на спину, схватил одного из детёнышей и начал его игриво покусывать. Детёныш был теплый, пузатый и приятно пах. Мать недовольно на них цыкнула.
Из соседнего коридора пришли другие. С опаской глянули на новую красочную аномалию, вот уже который час подряд распространяющую вокруг себя однообразные акустические волны, с почтением обнюхали всеобщую мать и пошли дальше.
В этом отсеке редко кто-то надолго задерживался.
- Пойду, – тоже подорвался молодой, теряя всякий интерес к детёнышу.
Присутствующие молча проводили его взглядом и поочередно широко зевнули. Юные индивидуумы стабильно предпочитали держаться рядом с теми, кто соответствовал уровню их энергии и скорости мышления. У них были свои собственные заботы, тревоги и устремления, а потому их спонтанные решения покинуть родительское гнездо следовало уважать не менее, чем устоявшийся жизненный опыт старшего поколения.
Старик, взаимодействовавший до этого с матерью, кивнул и возобновил свою прерванную болтовней в зале телепатическую лекцию о неминуемом личностном кризисе разумных существ, их всеобъемлющем ощущении изолированности и тяги к поиску своего персонального жизненного пути.
Все вокруг задумчиво поникли, прислушиваясь.
«…В ходе экзистенциального размышления индивиду приходится сталкиваться с противостоянием, порождаемым ощущением значительности собственного бытия и одновременным пониманием его бесполезности, – думал старик, перемежая свои мысли черно-белыми минималистичными иллюстрациями. – Неумение отыскать решение для сложившейся ситуации неуклонно трансформируется в экзистенциальное уныние, которому присуща потеря заинтересованности собственным будущим, что чревато, – он сделал паузу, некоторое время с наслаждением чесался, затем встряхнулся всем телом и снова замер, уставившись в стену напротив. – Если говорить конкретнее, эскалация кризиса нередко провоцирует желание завершить своё якобы бессмысленное бытие. Поскольку, кажется, будто оно не способно принести пользы. Когда индивид сталкивается с подобным противоречием, ему самостоятельно неимоверно трудно разрешить гнетущую его проблемную ситуацию…»
- А мальки играют, – сказала вслух мать, глядя на своих копошащихся в древесной пыли отпрысков.
«Юные особи ещё не знают границ, установленных с заботой о них и любовью к ним, – снисходительно покачал головой лектор. – Опыт их жизни - это опыт почти безграничной свободы в сообществе. Потому и личностного кризиса для них ещё не существует в принципе. Они до поры вольны проявлять себя в чем угодно вообще и иррациональные реакции им простительны. Весь мир замкнут на их личности, восприятие свежо, жизненный опыт минимален, а следовательно будущее им представляется бесконечным и полным возможностей. Однако постепенное установление границ по мере их взросления всё в корне меняет и поначалу ассоциируется у них с угрозой их безопасности, с неприятием и агрессией, направленными непосредственно в их адрес. Со временем они должны понять, что ограничения не являются враждебными по отношению к ним персонально. Ограничения попросту неминуемы при жизни в социуме, хотя и воспринимаются индивидуумом негативно и в итоге зачастую приводят к вышеупомянутому кризису».
Он заторможенно моргнул и вернулся к своей первоначальной мысли.
«…Преодоление экзистенциального кризиса возможно, когда индивидуум осознаёт, что может управлять своей жизнью. Он уже не хочет делать то, что предписано и решено заранее. Он обретает свободу, к которой стремился и за которую готов принять ответственность. Ставя перед собой задачи, опираясь на интуицию и логику, он оценивает результаты. Такой кризис означает взросление и созревание личности».
- Суть, – весомо проговорил другой старик с глубоким крестообразным шрамом на лбу и прикрыл глаза.
«Замкнутый круг, – ответил ему лектор. – Индивидуум выходит из детского состояния, чтобы в него же и вернуться, но с вдумчивостью, присущей взрослой особи, приобретёнными навыками и глубоким пониманием сути происходящего, – он печально вздохнул. – Тем не менее, самая частая ошибка - пытаться применять свои познания на практике, не проверив их перед тем на объективность, и, главное, искать ответы на все вопросы жизни сразу. Это не значит, что не нужно их искать вовсе, но на некоторые вопросы ответов не будет. Куда более продуктивно будет разбить глобальные вопросы на более мелкие и затем работать над тем, чтобы быть удовлетворённым получением ответов на эти более мелкие вопросы. Ведь именно они в итоге и составляют картину в целом».
Присутствующие снова синхронно закачали головами, соглашаясь, и в коридоре на некоторое время воцарилось молчание. Теперь старшие прислушивались к происходящему снаружи.
Шёпот растворенных в сумраке снова нёс крайне противоречивую информацию. Белая дева продолжала плести козни против летуна с поддельным лицом, однако срок её пребывания в этом мире подходил к концу. Говорящая птица прибыла, но не туда. Иглоногая зачем-то покинула свой пост сразу после того, как запустила в Лабиринты троицу долгожданных странников. А те отчетливо заплутали на первом же витке. Они уже давно должны были миновать коридоры, однако по непонятной причине до сих пор блуждали по их закоулкам, то приближаясь, то удаляясь. А ещё они вели абсолютно бессмысленные с точки зрения черноглазых разговоры. Хвостатая девочка по сотому разу пересказывала человекам то, что и так уже давно всем известно, и каждый из них почему-то избегал говорить о том, что его действительно волнует.
«Такова уж суть человеков, – меланхолично заметила всеобщая мать, – бродить в лабиринтах собственного разума, напрочь игнорируя открытые двери».
- Требуется помощь, – проговорил вслух старик со шрамом.
Он вечно носился с темой помощи человекам и лез не в своё дело, хотя из соплеменников его мало кто в этом поддерживал. В конце концов, как справедливо полагали черноглазые, помощь не всегда заключалась в необходимости непосредственного физического взаимодействия, она могла быть и чисто информационной. Впрочем, и та порой приводила к самым непредсказуемым, а то и попросту неприятным результатам. Например, к уродливым телесным повреждениям, излишне персонифицирующим индивидуума.
- Такое себе, – отозвался другой старик. – Надо подумать.
Лектор аккуратно обошёл вниманием замечания собратьев и выкинул в общее инфополе простенькую схему, озаглавленную «Три ведущих способа работы с устранением последствий кризиса», но раскрыть её содержание и суть своего предложения уже не успел.
В коридор на всех шести ногах вбежал черноглазый из дальнего отсека.
Он явно запыхался – рот его был приоткрыт, рёбра складывались и раскрывались будто зонт, полупрозрачный живот ходил ходуном.
- Идут, – заявил он и, мысленно показав троих странников, помчался дальше.
- Скрыться? – с некоторой задержкой спросила мать, уставившись своими огромными выпуклыми глазами в сторону неподвижно восседающих вдоль противоположной стены стариков.
Лектор ощутимо скис, поняв, что его выступление на сегодня, очевидно, окончено, а остальные зашевелились, нехотя дискутируя о затянувшемся процессе избегания неминуемой встречи с хвостатой девочкой.
Их вид предпочитал держаться в стороне от чужих проблем во избежание негативных последствий, отстраненно изучая мотивы поступков отдельных личностей и изредка развлечения ради прогнозируя дальнейшее развитие событий. Однако да, ситуация стремительно ухудшалась и следовало что-то предпринимать, ведь теперь речь шла о выживании целого мира. А возможно, даже не одного.
«Сильная эмоциональная напряженность в обществе, – попытался вновь привлечь внимание аудитории лектор, – может стать шансом для личностного роста индивидуумов и раскрытия новых потенциалов…»
Присутствующие его реплику проигнорировали, и он обиженно съёжился, сменив цвет кожи на тёмно-коричневый.
- Медузы, – с заговорщическим видом прошелестел в углу старик с крестообразным шрамом и сложил тонкими пальцами знак «выход».
Он уже не первый раз за последние четыре цикла предлагал этот вариант, но его каждый раз отметали как неактуальный, ведь черноглазые никогда не покидали территории Лабиринтов, так что для начала девочке с хвостом предстояло прийти к ним и непосредственно попросить совета. Да и к тому же до музея с Медузьим деревом был неблизкий и весьма непростой путь, а значит лучшим решением это считаться никак не могло.
Старики закрутили головами, глядя друг на друга.
- Они не готовы, – проговорил кто-то из них.
- Мы не готовы, – упрямо насупился старик со шрамом.
Ещё один просто открыл рот и громко зашипел.
Они всё более энергично жонглировали мыслеобразами – первые уверяли, что гибель золотого человека в любом случае неминуема, а значит нет смысла лезть в это дело раньше времени, другие настаивали, что его гибели нужно посодействовать и тем самым в очередной раз отсрочить эпоху разрушения, третьи в целом поддерживали идею с музеем, но сами лезть к человекам не хотели.
Один даже умудрился устроить короткую потасовку, молотя оппонента по запрокинутому лицу короткими верхними лапами. На него неодобрительно зацыкали и он, сердито фыркая, отошёл.
- Лускус, – внезапно вспомнила правильный вариант индивидуального позывного хвостатой девочки мать, но старики большинством голосов уже решили, что следует ещё подумать или как минимум дождаться более удобного момента для контакта, а пока уйти глубже, чтобы странники их не заметили.
Нестройная колонна черноглазых молча заковыляла в сторону замаскированного старыми досками и ветошью лаза в самом углу коридора позади аномалии.
Мать вздохнула, сгребла детёнышей в пищащий распадающийся букет и потащила туда же.
Следом за ней потянулись и все остальные.