Письмо будущей старушке

Предложили написать письмо своей старости. Мне понравилось предложение, поэтому оно здесь... Знаю, что ты наступишь только через много лет, но письмо это я пишу сейчас, когда мне ещё тридцать пять. Моя любимая цифра возраста, в котором я оказалась. В ней для меня заложено много смыслов. Но я, конечно, хаотичная натура, бегу и здесь в последний вагон, чтобы осуществить задуманное, выбрать тридцать пять своих стихов. Это занятие необходимо мне по нескольким причинам. Например, чтобы зафиксировать на память этот мой возраст. А пока возвращаюсь к тебе, будущая старушка. Мне совсем не страшно себя так назвать, потому что вижу тебя, моя старость, в одном из вариантов в голове у писательницы-рокерши летящую на мотоцикле, да, наконец ты научилась езде на нём.

Привет, дорогая, как наши дела? Ты радостно улыбаешься мне, проносясь мимо на своём байке, и останавливаешь его на обочине дороги. Спешиваешся, довольно резво, я и сейчас тебе могу позавидовать, но на то это и письмо в будущее, чтобы видеть его таким, каковой себя ещё не знаю. Ты смотришь на меня мгновение, подойдя, да, в этом задумчивом взгляде тоже я, а потом радостно обнимаешь.

Привет, Маруся! Это уже говоришь мне ты. Мы заводим интересную эмоциональную беседу. Ещё бы, встретились я и я, да, к тому же, с чемоданом прожитых годов на твоей стороне. Всё классно, старушка-писательница, что встретила меня верхом на байке, ты — одна из сторон моей писательской старости. Но есть и другая — поэтическая...

В старости буду жить в особняке, увитом дикими розами... Тут, на мгновение только, отвлекусь. Просто заглянула в рукопись, чтобы переписать строчку, приготовленную мною заранее, когда я собиралась писать несколько дней назад это письмо. И вижу, что рядом с этой строчкой про особняк поэтессы, ведь я сейчас пишу про поэтессу, словосочетание «поэтическое поместье» записанное мною только вчера тогда, как строчка, о которой и которую пишу здесь придумана мною раньше и они не связаны, просто переписана она туда уже после.

Привет, моя поэтическая старость. Я прошла в наш увитый дикими розами особняк по тропинке от высоких ворот красивого витого чугунного забора, как в фильмах «про старину», что я просто обожаю. Это фильмы про старинное время я так называю. Про время романтизма. Почти все эти фильмы про девятнадцатый век.

Ну, доброго времени суток, моя старушка-поэтесса. Пишу тебе письмо в электронном дневнике и мучаюсь тут в свои тридцать пять от пресловутой микродислексии. Честно, она меня замучала. Ну, ладно, как ты ту поживаешь? Видишь, поэтессой мы с тобой беседуем иначе. О, я только что поняла, видимо, у меня будет и третий вариант в этом письме, поскольку внутри меня живёт ещё и художница. Ну, ладно, пока мы беседуем с тобой, старушка-поэтесса.

На полках твоей библиотеки стоят наши книги. Мне это нравится. Рада за нас. А ещё ты всё-таки сделала эти рукописные томики, о которых я мечтала давно.

В окно светит предвечернее солнце. Это так поэтично. Ты ведёшь меня вверх по деревянной лестнице. Там на чердаке комната с коллекцией фарфоровых кукол. Ты собрала их. Обнимаю тебя, моя старушка. Ты прекрасна. Я тебя люблю. И тут мы слышим голос из соседней комнаты, откуда выходит в клетчатой рубашке, с воланами, перепачканной краской, выпущенной поверх длинной юбки, в стиле бохо, старушка, кстати, а она выглядит моложе нас поэтессы и писательницы...

Старушка-художница. Привет! Конечно, её тайная жизнь внутри моей души вознаградилась в старости моложавым видом за терпение. Пока мы обнимаемся, снизу раздаётся звук торопливых шагов.

К нам поднимается рокерша. Мы смеёмся, на руках старушки-художницы приятно постукивают бисерные фенечки, когда она эмоционально жестикулирует во время нашего разговора...

Спасибо тебе, моя старость. Надеюсь, мы встретимся с тобой не скоро.