Ночь перед Рождеством

Рифмованная проза — художественный текст, который лишён внутреннего ритма (чередование ударных и безударных слогов не упорядочено), однако содержит в себе рифмы.



В двух старинных зеркалах отражается пламя свечей. В полумраке комнаты оно рождает волшебный танец света и тени. Блики пляшут на стенах и потолке, мерцают в красивых глазах девушки, что сидит напротив окна. Укутав ноги в старое, слегка потрёпанное одеяло, она тихонько напевает какую-то песню. Ей вторит ветер за окном, гуляющий по вересковой пустоши, заметённой снегом. За последние дни и ночи его выпало столько, что маленький домик на окраине посёлка погрузился в холодное безмолвие, попав в белый плен разгулявшейся вьюги.
И вот в такую ночь красавица шептала:

– В туманной мути зазеркалья, где отражений сон и света чистота, хочу узнать тебя – любимого когда-то.
Где ты теперь? Ты счастливо живёшь?
Не отыскать тебя в тиши заснеженных полей. Не отыскать и в шуме сотен городов. Не слышен голос ни в осеннем крике журавлей, не различим зимой в стенаниях ветров.
О, ты скажи, как мне тебя наворожить? Так нагадать, чтобы – на счастье. Ведь незачем любовью дорожить, когда в душе от вьюг ненастье. Когда в волшебных зеркалах я вижу лишь себя. Своих ошибок вижу отраженье.
Но в пламени свечей всё ж отыщу тебя – твоих удач, чтоб видеть отраженье.

На мгновение красавица замолчала и прислушалась к ночным звукам. Слегка потрескивал, стекающий воск да поскрипывала во дворе калитка:

– В рождественской ночи сокрыты в зеркалах все тайные мечты и призраки желаний. Не распознать судьбу: лишь в отраженьях свет, а в нём засвечены загадки предсказаний.
Но вот, что вижу я в горящем коридоре: то чистый лист, лежащий на столе. Но как писать, когда сама с собой в раздоре? У Музы тень печали на челе. И смотрит мне в глаза бездушными очами, слова бросая, словно камни в лоб! Слова, слова. И что ж мне делать с вами? Кто ж чувства бросит прямо в сердце чтоб? Ведь песнь любви сложить нельзя, пока в волшебных зеркалах я вижу лишь себя. Своих ошибок вижу отраженье.

Но в пламени свечей всё ж отыщу тебя – твоих удач, чтоб видеть отраженье.

Пуще прежнего разгулялась вьюга. Казалось, что небо и земля сошлись в колдовском вихре. Ветер тревожно гудел в печной трубе, из которой в такую ночь и впрямь может вылезти сам чёрт. Но в полумраке комнаты красавица гадала:

– О, зеркала! Откроете судьбу? Вот сто дорог, ведущих от порога. Что с тех путей? Ведь ими не пройду и есть ли среди них моя дорога? Вот вижу города, в которых не бывать. Вот вижу облака, в которых не витать. Вот слышу те слова, которых не скажу. Мозаики из снов, которых не сложу.
– О, зеркала! Вы знаете, когда? Когда тот час, в который я уйду? И он конец? А может в нём начало? В нём сто дорог, которыми пройду! В нём города, в которых побываю и облака, в которых пропаду! В нём те слова, которые скажу. Мозаики из снов, которые сложу.
Как я боюсь слепого повторенья: и там опять увижу лишь себя, ещё ошибок прежних отраженье!

Но в пламени свечей всё ж отыщу тебя – твоих удач, чтоб видеть отраженье!

Девушка перевела дух и плотнее укуталась в одеяло. Бросив быстрый взгляд в окно, затянутое морозными узорами, она вновь зашептала:

– В зеркальной сонной глубине ещё виденья предстают. Вон мир нелепо заколдован. Порой, в нём всё наоборот: добро есть зло, а правда – ложь. Её за благо выдают! Здесь день, как ночь и явь, как сон. Таков вот странный оборот!
Здесь долго ждут. Иллюзий много. Надежды хрупкие, и счастье. Зато прочны печаль с тревогой, что длинной чередой идут.
Но в пламени свечей, в туманной мути зазеркалья, мерцает свет, благую весть уж сотни лет несущий.
В ней зло есть зло, добро – добро. Неверных толкований нет. Таков закон всему присущий!
И счастье тихо входит в дом, и вот в волшебных зеркалах не вижу больше лишь себя! Своих ошибок я не вижу отраженье!

Но в пламени свечей я нахожу тебя – твоих удач я вижу отраженье!

Девушка опустила голову на скрещенные на столе руки и уснула. В полумраке комнаты до самого рассвета продолжался трепетный танец света и тени, а за окном мела метель…