Барнаульский тракт

Вам не надоел, читатель, асфальт под шинами? Хотите проехать по абсолютно ровной проселочной дороге, которая  сегодня никуда не ведет, разве что в прошлое Сибири? Сегодня ее облюбовали грибники, да ягодники, а триста лет назад она была единственной от Великого Сибирского Пути до Барнаула и терялась в Алтайских горах. Вы понимаете, с чиновниками мы встречаться не хотим, ведь по этой дороге ровно двести лет назад проехали к таинственным горам великие немецкие ботаники (своих еще не было), а потом на целое столетие, до советских времен,  для ботаников дорога опустела. Но если вы проедете с нами несколько километров, возможно,  вы встретите не только великих ученых, но и свое предназначение.

Нашему поселку повезло, древняя дорога совсем близко, сразу за школьным заповедником. И поедем туда, конечно, на велосипеде. Нам повезло, что мы едем на велосипеде, а не на почтовой тройке. Почта летит без остановок по двести верст в сутки. Что можно увидеть по сторонам?  А мы видим и глубокие балки, где, мы знаем,  скрываются дикие орхидеи, венерины башмачки, мы видим ранним утром по обочинам поляны, где в лучах  солнца греются огромные бабочки махаоны, а вот и старый барнаульский тракт. Он абсолютно ровный, плавно течет серая накатанная столетиями полоса по опушкам и березовым рощам,   и велосипед несется по ней как птица.

А вот и первый ботаник нам на встречу. Впрочем, он и не ботаник пока, молодой медик Фридрих Геблер.  Он только что окончил университет в Йене, но работы там не нашел, как и в Москве. Предложили ему должность врача в Барнауле с окладом в 800 рублей. Сумма неплохая, на такие деньги и в Париже можно прожить неплохо. Но прельстили его не деньги, уверяли его, что Алтайские горы точно такие, как горы  родной Германии.  И вот в декабре 1809 года от Рождества Христова мчится Геблер  в тройке к далекому Барнаулу. И не знает он, что станет и ботаником,  и зоологом, и рудознатцем,  и основателем первого в Сибири музея,  и останется в Барнауле навсегда. Весело звенят колокольчики под дугой, ничуть не хуже, чем валдайские, хотя сделаны они из местной сибирской меди сибирскими мастерами. Миг и затихли колокольчики вдали среди заснеженных деревьев.

А вот и второй великий немецкий ботаник. Это маститый профессор из Дерпта Карл Ледебур. Выделил ему на экспедицию царский министр финансов 20 тысяч рублей.  Сумма огромная, если вспомнить, что только что отгремели события на Сенатской площади. На Барнаульском тракте март месяц и нетерпеливые ученики Ледебура выскакивают из кибиток, чтобы на ходу схватить какой-нибудь сухой стебелек из-под снега. А вдруг это новый вид? Новые виды, невиданные в Европе ждут их впереди и назовут они их в честь великих путешественников, в том числе в честь Геблера. Проедут ботаники  верхом на лошадях в самые сокровенные долины Алтая, к верховьям Катуни и Чуи, а когда вернутся в Германию,  сотворят книги невиданные на Руси, и на немецком языке и на латинском и с такими иллюстрациями алтайских  растений и пейзажей, что и сегодня не увидишь.

Летит наш велосипед по древней дороге, проходит весна и лето на исходе, желтеют березы и вдруг, смотрите,  из-за поворота катит  карета, запряженная восьмериком. Это не почтовая тройка с кибиткой и ботаник в Сибири  невиданный. Это Александр Гумбольдт. Его подвигам и славе завидовал Наполеон. Гумбольдт командовал не армиями, океанами и континентами, именно он, а не Колумб, открыл для научного  мира Америку. В молодости он покорял Ориноко и Амазонку в пироге, а сегодня, на старости лет,  ехал в роскошной карете. Еще двадцать тысяч рублей выделил на ботанику царский министр.  Гумбольдт получил блестящее образование, знал множество наук, но ботаника грела его сердце. Он высушивал свой гербарий под тропическими ливнями, в облаках москитов, описал множество новых видов, но и Сибирь встретила его не ласково. Местная достопримечательность, желтые комары,  преследовали великого путешественника  от самого Урала, отстали только возле Оби. Но сибирская великая река встретила его таким штормом, что и в океанах редко случаются, едва  переправились. А впереди ждали его Алтай, Барнаул и Геблер, знакомый по переписке.

Еще бы дальше мчаться, увы, и правда, сто лет великие  ботаники по этой дороге больше не ездили. Барнаульский тракт тихо замер, а вдали грохотала асфальтовая федеральная трасса. Но вот,  словно памятник ушедшим столетиям,  высится в конце пути  в окружении черемух старый знак топографов, деревянная вышка, колышется на ветру, хотя сделана добротно. Четыре пролета и вот мы на верхней площадке, усеянной белыми пятнами. Наверное, сидели здесь порой местные коршуны, а может быть и беркуты и видели зоркими глазами весь Барнаульский тракт,  Закроем, однако,  глаза, чтобы не видеть многотрубные синие крейсеры заводов и  белые терриконы отвалов у карьеров. Вот они исчезли из нашей памяти, зато стали видны Синие горы Медведска. Впервые после Урала с восторгом встречают путешественники там горные породы и берут их в коллекции. В Медведске ямщики меняют лошадей,   здесь начинается дорога на стольный город Томск, и спешат оттуда царский генерал, чтобы встретить почетного гостя тайного советника, его превосходительство ботаника. А мы спускаемся с вышки и возвращаемся в поселок, но не возвращаемся с древней трассы

Стоило встретить на тракте немцев ботаников. Один из них открыл для публики  первый в Сибири естественнонаучный музей, другой создал  первую «Флору России», а третий решил пройти всю Землю и понять ее законы. А вы, читатель, нашли свое предназначение? Если нет – счастливого пути!