Сомникс Главы 36-37. И опять Кот! Пришлые

                Глава 36.

                И опять кот!


              Ожидая вызова от Сомникса, Артур пригрелся на солнышке и слегка задремал, во сне он опять гулял по крышам домов хотя в этот раз, с неба моросил мерзкий, противный дождь. 

      Во сне ему никак не удавалось добраться до чердачного окна, он цеплялся лапами за мокрый старый шифер, лопающийся под его когтями и страх не удержатся, сорваться вниз, -- словно горячий вар, заполнял его дремлющий мозг.

       Он видел, как уже почти дополз до окна: оно было совсем рядом, когда лапа Артура вдруг соскользнула, и он кубарем покатился вниз,удар о стену дома был на столько сильным, что кот резко проснулся и подпрыгнув на подоконнике, чуть взаправду не завалился на пол.

       От испуга шерсть кота встала дыбом, глаза зажмурились, а в голове тут же вспыхнуло,

         -- Артур! Жди!

-- Ну наконец то…, вспомнили, --- проворчал он и уже приготовился пихнуть целую речь, но всё стихло, связь прервалась.
Он удивлённо посмотрел по сторонам,

 -- И что…, это всё…? Кого жди? Где жди…? Что за бред, нормально поговорить что ли нельзя.

           Слезая с подоконника, служившего ему наблюдательным пунктом и переговорной вышкой, Артур продолжал ворчать,

 -- Сон какой-то дебильный, даже сейчас голова гудит…, -- он потряс ушами, --И у Сомникса видимо совсем дела плохи, коль говорить нельзя, -- вот жопа!

-- Придётся поднапрячься…, что там он сказал, -- кто-то, ко мне идёт…! А кто, ко мне может в гости заявится…? - кот ухмыльнулся.

-- Правильно…! Софочка, красавица, -- так и искать её родную будем, но вот что-то я глубоко сомневаюсь, что бы Сомникс её одну послал, какой из неё помощник, только хвостом крутить, да нотации читать. Вот если бы с ней Гари заявился, вот было бы дело…! Ох и кутнули бы мы…, -- мечтал Артур осторожно спускаясь по уже знакомой водосточной трубе.

        Труба была старая и достаточно скользкая, кот хотя и проделывал этот путь раньше, но мурашки под его кошачьей шерстью пробегали каждый раз, как его лапа соскальзывала с прогнившего стыка водостока.

       Что бы отвлечься от накатывающего страха, кот стал мечтательно рисовать картинки, как бы они с Гари кутнули: «Кот и Коршун…, вот хохма то!» -- подумал он.

      Сознание Артура, никак не могло настроится на то, что, они уже не люди, и сидеть за столом, гоняя байки про тёлок, им не суждено.

         В его представлении если тебя инкарнировали, предоставив шанс на исправление своей никчёмной (с этим, он был конечно не согласен), жизни, -- то до истечения исправительного срока, ты не можешь вернуть человеческий облик.

      Ну если только на время стать пришлым: вселится в тела будущих шепелявых, -- что в этот момент и предстоит Гари и Софи. То извините…, она на это не подписывался.
«Так что такой желанный кутёж подождёт,» -- решил он, преодолевая последние сантиметры трубы и спустив лапы на твёрдую почву.

  На улице стояла прекрасная осенняя погода, ни дождя как в его сне, ни мокрой крыши, -- яркое солнышко и лёгкий приятный ветерок.

        Кот посмотрел на машины, быстро мелькающие перед его глазами, на ноги прохожих, на осеннюю листву в которой почти утопали его лапы, --- и решил не заморачиваться, решая загадку, -- кто и где? -- А просто доверится своему чутью, он уже почти определил волну, по которой мог найти пришлых,(Софи и Гари) а поэтому прогулочным шагом медленно побрёл, наслаждаясь природой и хорошей погодой.



                Глава 37.
               

                ПРИШЛЫЕ...!               
               

-- Гари! Гари…!  Услышал он и ощутил давно забытое чувство, -- его трясли за плечо, он отчётливо почувствовал чьё то человеческое тело. Голос, зовущий его, был несколько приглушен, но знаком,

 -- Софи…? Гари открыл газа.

       Незнакомая девушка стояла рядом, дёргала какой то предмет, похожий на человеческое тело и обеспокоенно смотрела.

-- Софи...? – опять спросил он.

-- Ой господи, что заикал, словно заезженная пластинка! Да это я!

Гари посмотрел по сторонам.

 Деревья, лавка, небо, голоса, люди, голова закружилась, и он покачнулся в явном намерении рухнуть на землю,

--Гари стой! Незнакомка схватила его за рубашку и усадила назад на скамейку.
Он удивлённо посмотрел на её руки, затем на себя,

-- Что это…? Рубашка…?!

-- Да это рубашка, а ты человек в рубашке, -- засмеялась Софи.

-- И ты человек...?
Софи перестала смеяться и серьёзно посмотрела на него.

-- Гари…! Хватит уже…, что не заметно...-- и я.., тоже человек! Ну посмотри на меня,

      Софи, соскочила с лавки встав прямо перед ним, затем, отошла на шаг растопырив по сторонам руки, от чего стала похожа на пугало с огорода(но очень красивое), и сделав несколько поворотов на триста шестьдесят градусов, присела в шутливом реверансе.

-- Мы снова люди…! Тихо сказал он.

-- Ага! – взвизгнула девушка, -- Представляешь у нас целых два дня!

        Гари не разделял её восторга, он прекрасно помнил прошлое погружение, и ничего хорошего не ждал на сей раз.

-- Софи, Артур на связь не выходил…? —опомнившись спросил он.

-- Нет...

-- Нужно срочно с ним связаться, времени мало, не известно, как поведут себя хозяева этих тел.

     Софи всё ещё стояла перед Гари и удивлённо смотрела на него,

-- Да ты чего..., это же целых два дня! Представляешь, все два дня мы можем делать что захотим.А знаешь, что…, ты давай связывайся с Артуром, а я, сбегаю вон в тот магазинчик, -- она показала на противоположную сторону дороги, где светился огнями бутик женской одежды.

  Увидев, его осуждающий взгляд она заискивающе добавила,

-- Гари миленький, я только на минутку, померю несколько платьишек и назад. Честное слово.

       Она щебетала словно птичка, а ему было не хорошо, в нутри его тела что- то жалобно поскуливало, жутко мутило.

        Он посмотрел на Софи: глаза незнакомой девушки ярко блестели, щёки пылали, она явно была не в себе.

    Гари привстал со скамейки, взял Софи- незнакомку за руку, и насильно усадил рядом с собой.

--Софи — это эйфория…, последствие перехода, посиди, привыкни к телу.
Слегка подёргавшись, крольчиха Софи, --- на сорок восемь часов человек, надула губки и капризно сказала,

-- Чего мне привыкать, -- ноги, руки, голова…, -- и тут она замолчала, потом перевела взгляд на него.

-- Гари, я не вижу своих рук…, -- в ужасе простонала она, -- Только какие -то красные пятна, будто кровь, -- теперь уже она закачалась и медленно стала сползать со скамейки. Он подхватил её и прижал к себе,

-- Ничего сейчас всё пройдёт. Ты в теле танцовщицы вскрывшей себе вены. У тебя её дежавю. Это жалость к себе. Заплакав навзрыд девушка прижалась к нему, а он обнял и медленно-- медленно стал гладить её по спине.

      Немногочисленные прохожие с интересом поглядывали на них, но быстро пробегали мимо.

     Проплакавшись она подняла голову, и заглянула Гари в глаза.

-- Гари…! Я всё помню…, я знаю, что я вскоре сделаю, но только не понимаю зачем! Софи вытерла мокрый нос и уже готова была вновь разрыдаться, но он опередил её.

-- Это не ты сделала, успокойся. Сейчас подойдёт Артур.
 Он отодвинул её от себя и посмотрел в её заплаканное лицо,

-- Ты же знаешь Артура…?

-- Ты помнишь кто такой Артур…?!

Самое главное для инкарнированных (пришлых, как они сами называли себя), при попадании в чужое тело, было не потеряться в его страстях, и эмоциях, не нарушить ход событий и не жалеть погибающую душу.

      Они должны были сохранить себя и свою память, не дав страхам и боли, которые опустошали самоубийц, проникнуть и завладеть самосознанием пришлого, (инкарнированного) который в свою очередь, не должен был влиять на поступки тела, в которое он вселился.
 
   Судьбу будущего шепелявого нельзя было изменять, это приводило инкарнированного к смерти, его душа уходила вместе с шепелявым.
 
            Погибали оба.

    И он и Софи это знали, и конечно боялись.

   Прошлый раз для них был случайностью, но тогда они оба чуть не погибли.

   Сейчас допустить этого было нельзя, на карту было поставлено не только их будущее, но будущее всего человечества, и земли в целом.

-- Держись детка! Тихо шептал Гари продолжая поглаживать Софи по спине,

 -- Скоро станет легче. 

   Он успокаивал Софи, а в нутри него всё бушевало.

   Сомникс не сказал ему в чьё тело он попал, -- не успел или просто не захотел!

   «А зря!» -- подумал Гари, -- Хотя бы знал, что ждать, -- но Сомниксу было видней,
-- Значит так было надо, решил Гари и прислушался к своим ощущениям.

     Состояние было действительно странное: как взрослый мужчина, -- он понял, что тот, в кого он вселился, и кто должен был вот - вот покончить с жизнью, вообще не представляет себе, что такое этот мир.

      Будто ребёнок только научившейся ходить,этот человек глазел по сторонам, громко кричал капризничал, и явно хотел кому-то, что-то доказать Но его не слушали.

      Боль, обида и злость, так пропитали его, что эта душа уже, была на гране распада.

    Но он, услышал что- то ещё, то что пробивалось сквозь бушующую массу эмоций, -- что-то нежное мягкое и ранимое, взывающее к жалости и жаждущее любви.

    Что это…?

    Гари пока не мог понять, и в его голове тут же возникло «Может это то, что, могло бы его спасти» -- эта мысль его тут же отрезвила.

    Нельзя было подаваться своим переживаниям,

-- Сомникс был прав, -- подумал он, -- Мне, лучше не знать в какое тело меня подселили.

   Любопытство было не очень свойственно Гари, но, так как эта черта являлась одной из важнейших составляющих человека, Гари посмотрел на Софи,

-- Скажи, а сколько по-твоему мне лет, -- ну то есть не мне, а этому человеку, -- Как я выгляжу…?

 -- А ты что не знаешь? Удивлённо посмотрев на друга, спросила она.
Гари отрицательно покачал головой.

         Почти оправившаяся от потрясения Софи, встала со скамейки и обошла Гари со всех сторон,

-- Так! Ну, во-первых, человеком это назвать пока нельзя,
Гари вылупил глаза,

-- Это как?

-- Да так…! Пацанёнку лет шестнадцать если не меньше, подросток, с большими претензиями на взрослого.

-- Ну теперь понятно, почему Сомникс мне это сразу не сказал. Я бы точно попросил кого-то другого.

       Софи стояла перед ним,

-- А какой был ты, пока копыта не отбросил? Красивый, высокий, молодой, и наверняка богатый! Так?

Софи не успела докончить фразу, как Гари соскочил со скамейки.

-- Да ты чего несёшь…! Мне сорок, понимаешь сорок..., а не шестнадцать! Я взрослый, полноценный мужчина, а не подросток,

-- Ну насчёт полноценности я бы поостереглась говорить, -- с улыбкой мурлыкнула Софи,
 --Вот как коршун, ты ого-го, а как мужчинка уже трупик, --таким образом она хотела разрядить ситуацию и успокоить Гари, а вместо этого, он вспылил с новой силой.

        Таким она ещё никогда его не видела, он махал руками вскакивал с лавочки, бегал вокруг.
        Её друг, спокойный и рассудительный Гари, и такая вспышка агрессии.

        Софи не на шутку испугалась, подошла к нему, и так же как он, несколько минут назад усадила на скамейку.

-- Гари тише, дыши, это не ты, -- это лишь чужое тело, твой разум он только твой, так же, как и твоя душа.

      Её, плавный мелодичный голос, проникал в его сознание словно тёплый летний дождик, который падая на головки цветов, заставлял их склонятся под тяжестью своих капель, и прятаться от жгучего полуденного солнца.
     Голова Гари медленно опустилась на её грудь, и он затих словно ребёнок ощутивший материнское тепло.

        В сознании вновь возникли слова Сомникса, «Я не должен был тебе говорить».
 
       А он, в который раз подумал, -- «Что же с собой сотворил, этот не познавший жизни юнец, который так напомнил ему Эрика, сына Сомникса.

       Когда мальчик ушёл из дома, они все страдали вместе с другом, вначале искали, хотели образумить, но бесполезно.

       Подросток ещё не зрелая, противоречащая и противостоящая всему, субстанция. Это уже не ребёнок, но ещё и не полноценная личность. В этот период жизни не зрелая душа, как открытое море, с бушующими штормами и порывистыми ветрами.
       Не имея жизненного опыта, и не всегда осознавая где, та грань, за которую нельзя переступать,этот недочеловек, пытается бороться со всем, что ему кажется не не справедливым, своими методами: отрицать всё и всегда, даже если это противоречит всем людским законам.

      Похожие чувства, сейчас бушевали в душе сорокалетнего мужчины.
Боль, от осознания что он никому не нужен, что его не понимают, разрывала грудь. Перед глазами, так и стоял образ четырнадцатилетнего Эрика. 
               
 продолжение следует...!


Рецензии