Дождь моросил

Куда деваются зонтики? Может они попадают в рай? Правда, там не идут дожди, наверное. Только метеоритные, наверное. А может есть на свете какой-нибудь маленький гномик? Он бегает по свалкам, аудиториям, раздевалкам, лишь бы достать забытый кем-то зонтик. Появляется из тёмного уголка и утаскивает с собой, как невинную овечку. А вы бегаете, ищите. "Люди добрые, не видали? Такой тёмненький, слегка поломан, но так мне дорог. " А воришка уже испарился вместе с добычей. Вот и я остался без своего зонтика. Утащил ли его гном или сразу домовой? Уже и не важно. Дождю всё равно, кто ходит под ним. 

В пору ранней холодной осени вставать не хочется. Дома не топят, а на улице дождь. Холод продрал всё тело от стоп до макушки. Я не предаюсь культу Диониса, но праздность и лень свойственны всем. К чему отрицать? А в такую погоду этих почитателей лени разведётся как мух на болоте. Но я даже выходные провел дома. Впитал этот отдых через поры кожи. Но я чувствую в холодной комнате, как сгущается мрак над моим одеялом. Осенняя погода словно врывается внутрь и рушит мои тёплые кости. Я растекаюсь по подушке, как жидкая масса, и уже не в силах подняться на ноги. Но как-то удаётся. Надо... надо... и без зонта. 

Вышел. Кости трясутся внутри. Они собрались по кускам и теперь прочнее камня. Держат моё тело на бренных ножках. Дождевые капли ложатся то тут, то там на асфальт постсоветского разлива. А вокруг лишь тишина. Раннее утро. Собака сидит на площадке, деревья пропитались влагой. Дождь смачивает почву, пуская в неё осенний холодок. Спасибо лету за всё тёплое, что со мной осталось. Оно лежит на дне рюкзака в моей записной книжке. Лишь бы не промокли страницы. Я даже от слёз их берегу. Что может быть ценнее твоих воспоминаний? Ещё бы расшифровать их с моим почерком. Шмыгаю носом и иду. 

Заворачивая за угол, я вижу дерево. С самого детства оно растёт тут. Я прятался за ним, пил воду из колонки, проходил мимо после школы. Как жаль, что название сего древа мне так и неизвестно. Иногда я просто невероятно глуп. Могу рассказать хоть сотни биографией писателей, философов, политиков, но чего они стоят одного могучего и прекрасного дерева? Чего они стоят того единства с природой, что испытывают люди леса. Зачем все эти цифры, когда даже самое родное остаётся неизведанным? Солнце, небо, звёзды. Я так хочу быть ближе к вам, чем к той социальной пропасти, в которой обитаю. 

Допустим, что это дуб (это и не может быть дуб, потому что листья не похожи, но допустим). И как я рад, что его не срубили. Уж многие деревья вырубили рядом с домом за моё детство и юность. Вся дорожка до школы поредела. Но могучая листва моего дерева спускается вниз. Ветки гнутся под тяжестью, закрывая собой дорожку от чёрствого хмурого неба. На несколько метров вокруг стоит щит от капель дождя. Ибо великое древо им не позволит. 

Под таким деревом я бы и лёг. Во всех смыслах. Под таким же, наверное, писался Фауст. И я бы что-то написал. А потом меня похороните на том же месте. А мысли пусть живут. Они вечны, они бесконечны. Мы делили бы идеи, задумки и жизни. Оно станет моей связью со вселенной, огромной антенной в мир бескрайнего разума. Наверное, они умнее нас всех, если подумать. Они же ближе к этому Абсолюту, куда хочет стремиться каждый. Никуда не торопятся и качаются себе на ветру. Познали ли они дзен? И нужна ли им вера? А дуб ещё и старше меня. Мудрый старец, что спрячет сейчас. Спасибо мой дуб (который не дуб) за минуту тишины, без капель дождя. Похороните меня под ним. 

Я хотел бы лежать под ним в тёплый летний денёк. В таком он неудачном месте. Социум пожирает меня и говорит: “Этот чудак, разлёгся прямо во дворе под деревом, посмотрите! ” И тычут, тычут в меня своими костлявыми пальцами. Их уже пожрала общественная смерть. Как и меня. Она сидит на моей голове и душит. Говорит, что всё я делаю не так, что все смеются надо мной. Да, я чудак. И это звучит гордо! 

И как я зонт посеял... Дождь снова накрыл меня с головой, а спасительных деревьев уже нет. Мне приходится идти под дождём в своём стареньком тонком пальтишке. Им и не укрыться даже. А что будет на станции? Боюсь себе представить…