И что было не со мной - помню

               
     Как известно, память – одно из величайших свойств бытия, любого бытия: материального, духовного, человеческого. Многим из нас приходилось также слышать  о том, что человек жив до тех пор, пока о нем помнят.  Иногда свои  удивительные  свойства память  проявляет совсем неожиданно, и оживают воспоминания  даже о  людях,  с которыми  не встречались  в своей жизни, но их любили те, кто был  дорог нам.
    Мне было всего лишь восемь лет, когда умер отец.  Годы немецко-румынской  оккупации  сказались на его здоровье. Папа  умер от туберкулеза в  1964 году.  Хрущёвская антирелигиозная кампания была в полном разгаре. Наверно,  поэтому так ярко запечатлелась в памяти Радоница (у нас до сих еще называемая Проводами).
  Мама была на работе, поэтому я, второклассница, пропустив уроки в школе,  с бабушкой  Наталией  – папиной мамой  и ее родной сестрой – бабушкой Харитиной  пошла на кладбище. « Все усопшие ждут в этот день, чтобы их могилы  навестили  родственники. Те,  к кому пришли, –  радуются, а не дождавшиеся  –  плачут»,  –   сказала мне у входа на кладбище бабушка Харитина.  У нее не было своих детей, но умела  находить общий язык с  каждым ребенком, просто и понятно   говорить о главном.  На  то, что у бабушки дрожал голос и глаза были полны слез, я особого внимания не обращала, ведь  на кладбище многие плачут. Для меня  тогда важным лишь было то,  что   мой папа не будет огорчен – его не забыли, к нему на могилу пришли, его помнят, любят.
 Мы раздали небольшие поманы ( мест.- автор) за усопших сродников  –  крашеные яйца и кусочки куличей, которые  присущи только   празднику Пасхи. Нам также давались  подобные    милостыни.  Детство  нашего  поколения было  не особо сытым, поэтому  радовали  конфеты, простые карамельки,  и   пряники, житники, которые в основном  давались за помин умерших детей.
    На кладбище долго не были. И никаких столиков  рядом с могилами не ставили.. Было благоговейное отношение   к  этому  особенному  месту, где каждый все равно будет в свой срок.
  Потом не  спеша  мы шли в гости к бабушке Харитине. На всю жизнь осталась в памяти  просторная  опрятная комната. В одном из  углов  - большие красивые иконы: Спасителя и Богородицы.   Бабушка Харитина зажгла  подвесную  лампадку, прочитала «Отче наш»,  и мы уселись за щедро накрытый  стол.  Велась неторопливая беседа, вновь   вспоминались имена тех, у чьих могил были совсем недавно.   Об  умерших говорилось, конечно, только хорошее.  Бабушка Харитина  была дважды  вдовой. Ее второго мужа – ветерана Великой Отечественной войны, знатного бригадира –  с подобающими   почестями похоронили в 1963 году .  В  воспоминаниях о нем преобладали слова  уважения и благодарности. А  вот о первом муже, на мой детский  взгляд, она  отзывалась  не совсем хорошо. « Разве можно   рассказывать, каким он  был обманщиком?», – недоумевала я.
  Бабушка Харитина,  обладавшая    великолепными  актерскими   данными,  была удивительной рассказчицей. Слушая ее,  ярко  и  образно представляла все, о чем  говорилось.    
   Вышла  она замуж  по большой взаимной любви  еще до начала коллективизации.  Федор был из зажиточной  крестьянской семьи, и она не из бедного двора.  Это была очень красивая пара. Не только внешняя  красота, но и достойное крестьянское  воспитание,  трудолюбие  было  у каждого из них. Венчались  на Михайлов день ( 21 ноября). Свадьба была многолюдной, так как   в то время  в селе  все были  друг другу родственники, если не близкие, то уж дальние точно,  да еще сваты и кумовья, соседи.
  На Рождество  молодожены были приглашены в гости к  старостам, жившим на другом краю села Засиделись в гостях допоздна. Вышли  на улицу. Стояла чудесная погода, мягкая, снежная, с легким морозцем. Ночь лунная, звездная. Шли  под ручки Федор с Харитиной, счастливые и хмельные. По дороге встретилась  им супружеская пара, тоже, по всему видно,  из гостей шедшая. Только  мужчина  явно перебрал лишку, еле ноги переставлял, жена с трудом волокла его,  сопротивлявшегося и  сквернословившего. Затем пьяный  в очередной раз  поскользнулся и чуть ли не с грохотом  упал. Женщина  усердно  пыталась поднять своего  непутевого  мужа. Но все ее усилия  не приносили  никаких желаемых  результатов.
   Что подумал, глядя на  этих людей, Федор,  Бог лишь знает. Только через несколько минут он, как  бы подражая пьяному,  так же поскользнулся и растянулся посреди дороги. Молодая жена заботливо помогла ему подняться. Пошли в обнимку дальше. Федор вновь зашатался и свалился в снег. Харитина  опять  помогла ему стать на ноги.  Но внимательно наблюдала за  своей  шатающейся  половиной. Когда почувствовала, что  ее благоверный  вновь  теряет равновесие, первой шлепнулась на дорогу. Федор через мгновенье оказался  рядом.  Лежали, молчали. Так прошло несколько минут. Харитина , говоря  современным языком, пыталась  проанализировать создавшуюся  ситуацию:« У  меня шубейка длинная и  теплых юбок куча. А у Феди  тулуп короткий и брюки всего лишь одни – заболеет. Что же делать?» То ли и вправду замерзать начал, то ли еще по какой причине, но молодой мужчина встал, довольно  быстро  и легко для пьяного,  начал  поднимать жену: «Харитуша, вставай!» А она довольная, что мужу простуда уже  не грозит, стала изображать из себя совсем опьяневшую: «Га-а-а, шо-о-о? Куда-а-а?»  Поднял Федор супружницу, повел под ручки, а она через  пару минут  опять поскользнулась и упала. И так несколько раз. Закончилось все тем, что Федор вынужден  был усадить жену  себе  на спину и нести  домой. Да еще и  упрашивал: «Харитуш,  обхвати меня  руками за шею. Держись покрепче!» Она   послушно выполнила просьбу-приказ любимого мужа: обвила его  шею руками   и голову на плечо положила.      
 Возвращающихся  из  гостей, как не странно, становилось все больше. Некоторые из них вынуждены были  останавливаться, так как  им начинало казаться, что  уж слишком в глазах двоится. Трудно было  понять, что за чудо-юдо приближается: рук не видно, какие-то  странные  отростки по  бокам шевелятся, дышит  хоть и  не огнем, но  обильным  паром, да еще  какой-то странный  шар время от времени  по  плечам  перекатывается .
  Узнав молодоженов, конечно же, интересовались, почему Харитина  своими ножками домой не топает. Федор бережно ставил жену на снег. Торопливо объяснял, что у жены что-то  с ногой (одним говорил,  что  с правой, другим – с левой). Словоохотливым  родственникам  и знакомым очень  хотелось знать подробности, например, не трудно ли  нести вовсе не худенькую   жену   довольно-таки большое расстояние. Федор отвечал: «Своя ноша не тяжела». Харитина начинала тихонько стонать от «болей» в правой-левой ноге. Немного отдохнувший Федор усаживал жену  вновь на спину  и  нес свою  якобы  нетяжелую ношу домой.               
Смеялась не только я, но и другие гости. Мне это очень напоминало сказку про волка и лису: пьяный непьяную  несет.
  Но на этом история не заканчивалась. Совсем рядом с домой Федор неожиданно  для самого себя  действительно  поскользнулся. К счастью,  благополучно приземлился, точнее приснеговился,  с женой в огромный сугроб. Поднялись  они почти одновременно, при этом каждый  старался убедиться, что  все в порядке  с  любимым(ой) .   Свекор и  свекровь  не могли понять, что с сыном и невесткой приключилось: в дом заявились  словно  снеговики,  и как друг на дружку глянут, так и хохочут.         
  Трудолюбивые, здоровые они  жили душа в душу.  Но счастье было не совсем полным: после тяжелых родов, закончившихся смертью новорожденной дочери,   Бог больше  не давал  им детей. Когда собственный их дом был  полностью обустроен, началась война. Федор ушел на фронт с первых ее дней. Харитине пришлось пережить страшные годы оккупации. Красивая женщина, она вынуждена была  одеваться  в тряпье, чтобы казаться   грязной старухой и  не привлечь  к себе внимание румын  и немцев. Ночами молилась  у венчальных икон Спасителю и Богородице о здравии  воина Федора. Более  трех лет не было  о нем никаких вестей.  Лишь в конце 1944 года получила  первый и последний треугольник.
   В тот день,  на  Рождество, по словам бабушки Харитины, все  у нее из рук валилось,  и непонятная тревога и  тоска сжимали сердце. Погиб ее   любимый муж 7 января 1945 года в Западной Венгрии. Похоронен в братской могиле.
  Теперь уже будучи  в том возрасте, в котором  тогда была   бабушка Харитина,  я понимаю  истинную причину ее слез у входа на кладбище. Стал  понятен   смысл многого:  и сказанного и недосказанного...Конечно же,  не случайно  она рассказывала  и эту, как мне в детстве думалось, смешную  историю, произошедшую  на Рождество. Эти  воспоминания  были криком  ее души. Винила  себя бабушка Харитина   в двух  тяжких грехах –выходила замуж второй раз,  в 1949 году  за вдовца, потерявшего жену и детей в голодном  1947 году, и   могилу Федора  ни разу не  навестила…  Хотя, зря себя винила, особенно во втором грехе.   Не в  ее вдовьих  силах   было преодолеть  множество препятствий:   расстояние  более  тысячи километров,  недостаток средств, при всем ее трудолюбии, а затем  Венгерский мятеж 1956 года перечеркнул   последнюю надежду хоть когда-то  поклониться месту упокоения  любимого мужа.
   Не довелось  бабушке Харитине слышать песню «Эхо любви» в исполнении Анны Герман.  «И мне до тебя, где бы я ни была,// Дотронуться сердцем не трудно…И даже в краю наползающей тьмы,//За гранью cмертельного круга//Я знаю с тобой не расстанемся мы!//Мы – память, мы – память,//Мы – звездная   память друг друга», –   это  и о них – о  бабушке Харитине и ее  погибшем муже Федоре. Вечная им память