Я и Ты

В.М. ГОНГАЛО






Я и Ты
 




В.М. ГОНГАЛО





На правах рукописи


Я и Ты

Опыт афористического изложения

Монография
Книга не для всех
и ни для кого









Петропавловск
 2013
УДК 1/14
ББК 87 Я 73
Г  65








Гонгало В. М.
Г 65  Я и Ты: опыт афористического изложения: эссе. Монография. – Петропавловск: СКГУ им. М. Козыбаева,  2013. – 307 c.

ISBN

В  предлагаемой монографии в афористической форме делается попытка рассмотрения проблемы «Я и Ты». При этом отмечается, что любовь предоставляет человеку новые возможности самораскрытия, самоутверждения своей потенциальной, подлинной, совершенной сущности и самоценности посредством укоренения в безусловно ценном бытии Другого. В любви осуществляется путь познания человеком своей истинной самости как действительного и потенциального бытия «Я». Элементы афористического мышления позволяют выделить в море информации нечто весьма существенное для познания, найти и определить свою личностную позицию.

ISBN

                ББК 87 Я 73


На обложке: Золотое сечение, витрувианский человек Леонардо да Винчи.
© Гонгало В. М., 2013.
© СКГУ им. М. Козыбаева, 2013.



ВВЕДЕНИЕ

Откуда берётся Любовь?..
Неизвестный автор

Сегодня  всё чаще поднимается вопрос о  том, нужна ли в нашем обществе философия, и не пора ли отменить её преподавание  в вузе? Немало даже ученых, которые высказывают сомнения  в  полезности  философии. Проблема обозначена чётко: нужна ли вообще философия в вузе? По мнению А.Л. Никифорова: «Изгнание философии из вузов будет означать ещё один важный  шаг на пути к духовному порабощению человека» .
Но в вопросе «нужна ли философия?» как в зеркале, отражается и лицо говорящего,  и позиция многих  других, готовых спросить то же самое. «Философия, – пишет автор серии «Звёзды мировой философии» П.С. Таранов,   – самое необычное из человеческих  занятий. Её появление как будто бы понятно, её существование вроде бы невозможно. Она есть и к ней стремятся. Но узнавание её не безвредно. Знакомство с философией заразительно: познавание с нею приятно до исступлённости, а движение вперёд сопровождается  властоуверенностью  в непогрешительности и предначертанности» . «Философия – это не часть разума  и не что-то там вспомогательное. Я думаю, она – дальнейшая  ступень в градации чувство – рассудок – ум. Она не инструмент, как рубанок у плотника или сосуд у водомера. Её можно бы определить как интеллект ума и обозначить этим ту, наверное, непреложную истину, согласно которой только то дышит полно, что способно вместить. Философия животворит живое, когда развитие начинает его уже ограничивать…
Люди были и есть. Но вот будут ли? Несомненно, коль скоро не оставит их философия. Но для этого их интерес к ней никогда не должен переводиться в режим ожидания или в разряд приторможенной  востребованности. Она в отличие от стука сердца здорова, когда шумит, и правильна, если не даёт уснуть» .
Тому, кто готовится задавать подобные вопросы, предварительно следовало бы   попытаться ответить на некоторые другие вопросы: что  есть Жизнь? Что есть Счастье? Любовь? Знание? Вера? Мудрость?
Итак, зачем же нужна философия, если она не даёт готового ответа на  главные вопросы  всей жизни каждого человека: как следует жить? Что значит быть мудрым?
Ответить на эти вопросы, значит ответить на главные вопросы бытия. Однако, вся история философии  (и науки) ясно показывает, что вполне готовых и законченных ответов на  эти вопросы нет и быть не может.
Тем не менее, каждый человек в отдельности и человечество в целом, поколение за поколением, почему-то не перестают задавать эти вопросы, по крайней мере, самому  себе и, разумеется, каждый человек пытается ответить на них  либо перед лицом своей совести, либо  всей своей жизнью.
С другой стороны, как представляется,  настоящим философом человека делает жизнь, а не базовое образование. В.И. Вернадский говорил: «Можно быть философом, и хорошим философом, без всякой учёной подготовки, надо только глубоко и самостоятельно размышлять обо всём окружающем, сознательно жить в своих собственных рамках. В истории философии мы постоянно видим людей,  образно говоря, «от сохи», которые без всякой другой подготовки оказываются  философами. В самом деле, в размышлении над своим Я, в углублении в себя – даже вне событий внешнего [для] личности мира – человек может совершать глубочайшую философскую работу, подходить к огромным философским достижениям».
Философия – наука или искусство? Как часто это спор об одном и том же, но ни одна из сторон не хочет ни попытаться понять позицию другой, ни тем более, занять её. Так что же такое философия – наука или искусство? А почему бы не посмотреть на дело не столь категорично, коль уж  спор зашёл так далеко? Почему бы не согласиться с тем, что наука, вообще говоря, оперируя терминами и понятиями, выстраивает свою систему и шкалу ценностей, а искусство, условно говоря, оперирует образами и  придерживается  своей системы  ценностей? Почему бы не принять во внимание тот факт, что то и другое суть пути постижения единого мира?
Ф. Петрарка в своём трактате «О невежестве собственном и многих других» говорил не только о собственном невежестве, по нашему  представлению, мнимом, не только цитировал Писание: «Подлинно я более невежда,  нежели кто-либо из людей, и разума человеческого нет у меня, и не научился я мудрости и познания святых не имею» , – но и подчёркивал бесплодность  мудрствований многих других.
В философии Петрарка желал видеть уже не толкователей чужих текстов, хотя бы и превосходных, но и создателей своих собственных. Истинно благородный человек, подчёркивал  богослов, не рождается с великой душой, но сам себя делает таковым своими великолепными делами. Каким, поистине, стоическим мужеством необходимо было обладать, чтобы живя в XIV веке, сделать такое заявление.
Стоит ли говорить, сколь многое  необходимо вместить, чтобы так процитировать Священное Писание? Кстати, Сократово: «Я знаю только то, что я ничего не знаю», – вполне, как представляется, передаёт дух  вышеприведённой цитаты из Соломоновых Притч.
Природа человека так устроена, что требует беззаветной любви. Всем известной остроумное замечание: так хочется любить и быть любимым принадлежит… Аристотелю. И то, что оно живо и современно ясно показывает, что наша любовь вечна.
Любовь – дар или долг? Каждый имеет представление о том, что такое долг, и в меру своего понимания исполняет его. Но что такое Любовь? Здесь уже не так всё ясно, кроме того, что говоря словами апостола Павла известно, что «тайна сия велика есть».
Психологи, экспериментируя, задались вопросом, что возможно «потребность в самоактуализации, в самовыражении – это мотив, лежащий на поверхности, а за ним скрывается глубинный социальный мотив, в соответствии с которым  человек не столько выражает себя в предмете творчества, сколько стремится через предмет искусства перенести себя, своё мироощущение, видение мира в других людей, что именно они (шире – социум) – конечная цель его творчества?».
Связь художника-творца с «аудиторией», с теми, к кому обращается он со своим творчеством всегда являлась важнейшим стимулом, и хотя А.С. Пушкин подчёркивал: «Поэт! не дорожи любовию народной…», – всё же нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что  художник неразрывно связан с тем, что мы называем социумом.
И хотя здесь ставится вопрос, хотя это только предположение, но, на наш взгляд, его вполне можно считать и утверждением.
Представляется чрезвычайно ценным следующее замечание А.В. Петровского: «Приходится вновь и вновь делать оговорку. Что когда мы говорим о потребности индивида быть личностью, персонализироваться, здесь не идёт речь о сознательном стремлении одного индивида вторгнуться в бытие другого человека, навязать себя другому. Конечно, может быть и такая специфическая мотивация, например доминирования и тому подобного не столько полагания себя в другом, сколько «предлагания» себя другому. Но это лишь особый случай, который не столь уж репрезентативен для потребности быть личностью. Нельзя также мыслить потребность в персонализации как готовность обрести своё «инобытие» в любом «другом». Человек в этом отношении крайне избирателен и, как правило, одни люди обладают необходимыми  качествами, которые стимулируют у их партнёра по общению и деятельности потребность в персонализации, а другие ее не только не пробуждают, а и умерщвляют» .
Психологические характеристики  личности традиционно усматривались в наборе имманентных  качеств индивида, однако, в последнее время, и на это указывают психологи, их предлагается искать не только в нём самом, но и в других людях. В этой связи примечательна запись, сделанная  однажды А.Н. Леонтьевым после беседы с известным писателем: «Я нахожу своё «я» не в себе самом (его во мне видят другие), а вовне меня существующем – в собеседнике, в любимом, в природе, а также в компьютере, в Системе» .
В качестве исходных позиций для исследования феномена самореализации человеческого «Я» были взяты следующие моменты.
Эссенциалистский подход, с позиции которого признается существование «свернутой» в бессознательных слоях человеческой психики (души) в качестве некоего архетипического образца модели человека, отражающей его инвариантную сущность, изначально совершенную и требующую своей актуализации в соответствии с актом становления бытия из ничто. Таким образом, содержание процесса самореализации человека составляет прорыв, «транс» за пределы ограниченного природой эмпирического Я к «трансцендентальному Я» (И. Г. Фихте), к «потенциально-лучшему Я» (К. Г. Юнг), коренящемуся как архетип в коллективном бессознательном. Разворачивание в процессе жизни свернутой (врожденной) идеи (идеала) подлинного совершенного человека и есть процесс самореализации.
Холономический принцип, или принцип эквивалентности (Д. Бом, Д. Габор, К. Прибрам и др.), утверждает эквивалентность части целому. По этому принципу выстраивается человеческая экзистенция, в связи с чем вопрос о самореализации смещается с плоскости общественного бытия в глубины человеческой самости и предельно индивидуализируется, поскольку каждым человеком в особенном ракурсе оправдывается, т. е. личностно осмысливается. Холономический подход предполагает интуитивное видение единых оснований жизни, феноменологическую самоочевидность взаимосвязи бытия личностного и универсального.
Диалогический подход (М. М. Бахтин, Г. Марсель, Л. Фейербах, М. Шелер и др.) позволяет определить не только бытие отдельного, эмпирически обособленного индивида, а все пространство со-бытия, «сферу между», где только и осуществимо самопознание «Я», его самоопределение, укоренение в общем составе бытия и, таким образом, подлинная самореализация. При этом человек понимается не как самодостаточная сущность (факт), а как трансценденция (акт). Именно в выходе за свои природно-биологические пределы человек существует и осуществляет свою подлинную сущность, т. е. самореализуется.
Существенный вклад в изучение рассматриваемой темы внесла С.В. Омарбекова, посвятившая феномену любви большую часть своих работ. Так, справедливо указывается, что Любовь – это «интенциональный акт», направленный на сущность другого, которая в предельном своем выражении не зависит от существования. Как и все истинно-сущее, подлинная прекрасная сущность любимого видится любящему вневременной и, следовательно, бессмертной.
Отмечается, что любовь предоставляет человеку новые возможности самораскрытия, самоутверждения своей потенциальной, подлинной, совершенной сущности и самоценности посредством укоренения в безусловно ценном бытии Другого. В любви осуществляется путь познания человеком своей истинной самости как действительного и потенциального бытия «Я». Так, от осознания того, кто «Я» есть, кем могу быть и кем «Я» должен стать, человек обращается к созиданию себя, самоорганизации своего бытия, своей сущности, т. е. к самореализации.
Говорят, что когда человек смеётся, то с ним смеётся весь мир, а плачет он всегда один. Если  это и верно подмечено, то лишь отчасти, и можно с уверенностью сказать, что если кто-то плачет вместе с нами, значит, мы не одиноки. Впрочем, и это тоже верно замечено: разделённая радость вдове больше, а разделённое горе вдвое меньше; но это лишний раз показывает, что человек – существо социальное, иначе говоря, где есть Я, там есть и Ты.
Любовь, направленная на самоутверждение человека посредством обнаружения им самого себя в качестве безусловной ценности в самоценном бытии Другого, приводит к осознанию укорененности «Я» в общей структуре мироздания, к феноменально переживаемой со-бытийности «Я» и окружающего мира, образованного миром других «Я», общества, природы, культуры, космоса. Любовь представляет собой высшую форму «трансперсонального пик-переживания» (А. Маслоу): в экстатических любовных переживаниях чувство самоотождествленности выходит за пределы индивидуальной или личной самости, охватывая человечество в целом, жизнь, дух и космос.
Смысл жизни есть представление (мысль) человека о сущности универсального бытия и сопутствующее этому представление (со-мысль) о самом себе как микрокосме, вмещающем в себя макрокосм. Нахождение смысла предполагает осознание своей самости как самоценной экзистенции, как со-бытия с бытием трансцендентным, осознание своей сопричастности Абсолюту. Именно здесь коренится связь онтологического, гносеологического, аксиологического, праксиологического аспектов проблемы самореализации человека. Усмотрев через призму любимого существа свое уникальное место в ценностном составе бытия, укореняясь, таким образом, в нем, человек приходит к осознанию и интимно-личностному переживанию своего бытийственного родства с миром всех людей. Так в поле целостности всех фрагментов бытия, пропущенных через любовное, ценностное восприятие человека, рождается (открывается) глубинный смысл бытия вообще и человеческого существования в частности.
Экзистенциал любви предполагает стремление выйти за пределы индивидуальной жизни, покинуть «тюрьму одиночества», преодолеть страх смерти и страх одинокого существования. Любовь – это прежде всего межличностное общение, слияние своего «Я» и «Я» другого человека.
Исследователи подчеркивают, что любовь отражает тенденцию трансцендирования наличного, ограниченного бытия человека к целостности, полноте, совершенству, подлинности истинно-сущего, бесконечности. И поскольку в таком трансцендировании мне открывается реальность «другого», то через сопереживание его инаковости и единственности осуществляется его познание «изнутри». Это познание есть тем самым и признание «другого». Лишь на этом пути «Ты» становится для меня «вторым Я».
Из этого вытекает, что любовь, – это феномен человеческого бытия и важнейший его экзистенциал, обладающий единством телесно-душевного и душевно-духовного принципов. Он включает в себя тенденцию к совершенствованию и выхождению за пределы себя как телесного единства, акт воли к духовному развитию Другого и саморазвитию, жизнеутверждение, преодоление одиночества, а также установку на единение и благожелательность. «…Именно в любви заметнее всего, как стирается граница между понятиями «во мне» и «передо мной»… таинство, подобное таинству души и тела, постигается только через любовь и само определенным образом ее выражает», – делает вывод исследователь рассматриваемого феномена любви.
Но любовь также предполагает связь с другими экзистенциалами человеческого бытия и прежде всего с верой и надеждой.
Также С.В. Омарбекова указывает, что вера как экзистенциал представляет собой ценностное состояние, которое охватывает человеческую природу и указывает на перманентную интенциональную способность души, выступая при этом структурирующим центром человеческой природы. Это важнейший феномен человека, который включает в себя принятие сознанием смысложизненных положений как высших истин, норм, ценностей. Переживания, сопровождающие веру, снимают остроту экзистенциальной заброшенности, вызывают подъем душевных сил.
Вера открывает человеку его всеобщую сущность, реализует творческий потенциал человека, способствует духовному постоянству в любви, направляет индивида на обретение устойчивости в мире как целом. Вера и любовь как состояния выступают в виде неких внутренних ценностных стержней, которые и обеспечивают экзистенциальную ориентацию, саморегуляцию, а главное – устойчивую равновесность человеческого бытия.
Надежда, как и вера, – одна из важнейших экзистенциальных универсалий, характеризующих бытие человека. Феномен надежды тесно связан с временным характером человеческой жизни, ее устремленностью в будущее, открытостью к тому, чего актуально нет. В надежде мы высказываем свою склонность утверждать, что будущее – будет, что оно состоится именно таким, каким мы его замыслили. Надежда – это акт веры человеческого существа в возможность «помощи» со стороны бытия.
Надежда оптимистична, поскольку она проявляет волю к жизни, выстраивает позитивные перспективы, подбадривает того, кто еще не достиг желаемого. Надежда активна, «…это нечто, что под-держивает (sous-tend) действие или устремляет над ним свой полет, но что безусловно перерождается или исчезает при угасании самого действия».
С.В. Омарбекова делает вывод о том, что экзистенциал любви является завершающей ступенькой «восходящей диалектики» веры, надежды и любви (Г. Марсель), в определенном смысле преодолевающей, «снимающей» «отрицательные» характеристики таких экзистенциалов, как одиночество, смерть, страх. Вера, надежда, любовь укоренены в экзистенциальном опыте, опыте «встречи» человека и бытия и углубленного общения индивидов, ведущего к свободному познанию себя изнутри интерсубъективности.
Что касается диалога, то впервые  метод инсценируемой беседы получил развитие в мемуарной литературе о Будде и Сократе.
В буддийской литературе диалог еще включен в повествовательный текст, беседа наставника с учеником преподносится  как откровение истины: учитель авторитарно излагал доктрину своего учения, слушатель внимал ему. 
В Древней Греции диалог стал самостоятельным  жанром, с присущим ему недогматическим способом разъяснения философской мысли. Платон, воссоздавая образ Сократа, раскрывает собственную философию.
Природу людей (ейдос от «ейдо» – вижу, созерцаю) Платон  анализирует в ряде диалогов. Наивысшая, по Платону – «идея» блага. Все вещи, говорит он, стремятся достигнуть блага, всё  в мире направляется к благой цели. «Идея» блага у Платона определяет целесообразность и порядок  в мире. У всех живых вещей, подчёркивает философ, верховной целью является счастье: «Но счастье состоит именно в обладании благом. Поэтому всякая душа стремится к благу. Стремясь  к благу, душа стремится и к знанию о благе. Но полностью постигнуть благо может только разум бога. Бог – не только существо живое, он – совершенство благ («Тимей»). Бог и есть само благо. Он создал мир по собственному подобию (согласно «идее» блага).
Форма  диалога широко использовалась в перипатетических школах. По мере распространения позитивного знания, роль диалога уменьшилась, все больше уступая  место  трактатам. Тем не менее, форма диалога присуща  всей раннехристианской  литературе, как средство апологии, полемики, наставления (Юстин, Цицерон, Августин, Григорий  Нисский и др.).
В средние века, особенно в эпоху Возрождения, диалог вновь получил широкое распространение: Абеляр – «Диалог между философом, иудеем и христианином»; Лоренцо  Валла – «О наслаждении, как подлинном благе»; Бруно – «Пир на пепле»; Галилей –  «Диалог о двух системах  мира»; Мальбранш – «Беседа христианина и китайского философа  о существовании Бога»; Беркли – «Три разговора между Гиласом и Филонусом»; Сковорода –  «Диалог. Имя ему потоп, змеин» и др..
В XIX в. философский диалог высоко ставился немецкими романтиками, как форма философствования, близкая  к жизни (Шлегель, Разговор о поэзии; Шеллинг,  Бруно и др.).
В русской литературе этот способ широко использовал А. С. Пушкин («Разговор книгопродавца с поэтом»); М. Ю. Лермонтов («Дума»); Н. А. Некрасов «Железная дорога», «Зачем меня на части рвете…» и т. д. «Я и Ты», - так иудейский философ Мартин  Бубер назвал свой  большой труд, центральной идеей которого является бытие как «диалог между Богом и человеком, человеком и миром». «Диалогический» дух М. Бубер  находил и в библейской традиции.
 Действительно, нельзя не согласиться с тем, что текст Священного Писания это  часто почти прямое обращение  к человеку.
Русский  религиозный философ и психолог С. Л. Франк самым большим чудом, доступным человеку, считал явление другого, второго  Я. И это чудо, по его словам, осуществляется, конституируется  в феномене любви, которая помогает человеку «выскочить  из собственной кожи», прорвать скорлупу  своего  эгоизма… В любви  Ты – не просто мое достояние… Я не вбираю Ты в себя. Напротив, сам  «переношусь» в него, здесь открывается возможность познания другого изнутри, «в его инаковости и единственности через сопереживание».
«Сердце  наше – вечная тайна для нас самих… Непостижимо сердце человеческое», – писал В. Белинский о Пушкине. Критик имел в виду лирику, которая целиком  воплощает в себе авторскую личность. Она приближает душу и сердце одного человека (поэта) к душе и сердцу другого человека (читателя). По сути своей лирика – это разговор о значительном, прекрасном, высоком. Тайное, глубоко спрятанное, неожиданно для нас  делается явным. Лирика как род литературы – это «школа гармонической точности». Слово, выражающее чувство и мысль автора-поэта, должно быть точным. Для каждого оттенка смысла, для всей гаммы человеческих чувств, самых неуловимых, беглых, тонких переживаний поэт  ищет и находит единственно возможные слова.
Именно лирика и помогает читателю постичь сердце поэта; но  не только его, но и собственное сердце. Лирика – это род поэтического искусства, в котором опыт одного человека делается как  бы опытом всеобщим. В этом и состоит сила воздействия лирической поэзии на читателя».
Правда субъективна. Истина объективна. Задача ученого и просто человека заключается в том, чтобы услышать то, что не произносится, увидеть то, что невидимо, но тем не менее,  реально, иначе говоря, это и будет тем самым «расколдовыванием», «разволшебствлением» мира, о котором говорил М. Вебер и другие жрецы науки.
Хотелось бы предупредить внимательного читателя, что образ человека, заявленный и представленный в названии «Я и Ты», не списан ни с одного из знакомых людей, но суть собирательный  и даже  несколько фантастический: «Небрежный плод моих забав, / Бессониц, лёгких вдохновений / Незрелых и увядших лет, / Ума холодных наблюдений / И сердца горестных замет» .
Черты поэтического гения Н.А. Некрасова с чеканной лаконичностью определены в стихотворении «Форма» (Подражание Шиллеру):
Форме дай щедрую дань
Временем: важен в поэме
Стиль, отвечающий теме.
Стих, как монету, чекань
Строго, отчетливо, честно,
Правилу следуй упорно:
Чтобы  словам  было тесно,
Мыслям – просторно.

Действительно, уважать другого, значит  выражаться  предельно точно и ясно. Лорд Байрон замечал: «Одной капли чернил достаточно, чтобы возбудить мысль у миллионов людей». Лучшие авторы  всегда помогают рождению собственной  мысли, так по словам М. К. Мамардашвили: «Люди должны узнавать себя в мысли философов…Философ просто профессионально вслух высказывает то, от чего нельзя отказаться. А отказаться нельзя от сознания, от сознания вслух».
Подобно тому, как говорить много, не значит говорить хорошо, так и говорить мало, не значит  говорить  плохо. Лучше ничего не сказать, чем сказать ничего. Изречения позволяют максимально использовать смысловое значение Слова. Наша собственная мысль нуждается в том, чтобы быть пробуждённой к действию. Кто хочет совершить великое дело, тот собирает мысли великих людей. Всемирно известный  русский писатель Л. Н. Толстой от собирания мыслей перешел к собственным высказываниям. Французский философ Ален (Шартье Эмиль-Огюст - 1868-1951), начинал свою писательскую карьеру как журналист: «С 1903 г. в нормандской провинциальной газете «Депеш де Руан» начали появляться…его короткие корреспонденции, подписанные псевдонимом Ален и озаглавленные  «Propos» (что можно перевести и как  «суждение», и как «реплика», и как «мнение по поводу»). Полное издание этих… интеллектуальных миниатюр потрясает мощью философской зрелости и развитой силой мудрости».
Так называемая народная  мудрость, придерживается, скорее внутреннего чутья, чем следует тому, что говорят о предмете другие. Крылатые слова, афоризмы, максимы («от лат. maxima sententia – высший принцип;  краткое изречение, формулирующее нравственное, житейское правило в четкой форме. Истоки жанра в пословицах. Родственна афоризму» ), пословицы, поговорки, сентенции, давно стали средством образной и выразительной речи. И, кроме того, существуют  как самостоятельный жанр, хотя неизменно  присутствуют  во всяком порядочном сочинении, так сказать, в «рассыпанном виде»; И. В. Гёте, например, «оставил многочисленные афоризмы, которые он создавал на протяжении всей своей жизни… афоризмы, как вошедшие в его произведения, так и оставшиеся отдельными записями…».  Думается, то же самое можно было бы сказать  относительно  многих других мыслителей и учителей человечества.  И пусть нас не удивляет, если  заметим созвучие в трудах самых различных авторов и эпох,  недаром вышеупомянутый Ален заметил: «Никто в одиночку не может выносить великую мысль». Действительно, мысль не моя и не твоя, но всегда наша. Я ничего не теряю, в худшем случае, не скажу лучше, чем это сказано, а в лучшем случае повторю, оправдывая  известные поговорки: повторенье – мать ученья, и: уча, учимся сами. 
Перефразируя известное выражение (кто ясно мыслит, тот ясно излагает, – Н. Буало), можно сказать: кто ясно мыслит, тот готов к действию. Нам не нужно открывать нового, достаточно обратиться к открытому – разве оно от  времени перестало быть открытием? Вспоминается высказывание  античного философа Аристиппа из Кирены (V-IV вв. до н.э.): «Оттого, что человек очень много ест, он не становится здоровее, чем  тот, который довольствуется только необходимым; точно также и ученый – это не  тот, кто много читает, а тот, кто читает с пользою». Как замечал Г. К. Лихтенберг: «Книга – зеркало. И если в него смотрится обезьяна, то из него не может выглянуть лик апостола».
Проведя определённую работу, нетрудно выделить, «собрать» и представить все лучшее  в отдельности. Даже Конфуций любил повторять: «Я не создаю ничего нового, только передаю старое»; и: «Кто обращаясь к старому, способен  открывать новое, тот достоин быть учителем». При этом, даже «вырванные из  контекста», эти мысли будут представлять  собой не меньший интерес. Читателю, как и слушателю надо дать возможность выбора – что читать, а что пропустить, на что обратить внимание, а что можно не заметить.
Собираясь  писать, надо, выражаясь высоким поэтическим языком,  взять перо и обмакнуть его в радугу:  «Писатель всегда творец, каждый раз, когда он собирается писать, он  должен на время забывать, что существовал Лев Толстой, что был Пушкин, что кто-то до него говорил слова, которые потрясли мир…» . Известно, что  тот же Л. Н. Толстой говорил: если можешь не писать, не пиши. Это можно еще понимать так, что, выражаясь  красочным  языком  автомобилиста: не уверен – не обгоняй; т.е., если не уверен – не пиши. Конечно, всякий имеет право на то, чтобы писать, но  это же и налагает громадную ответственность на пишущего, как говорится, нет обязанностей без прав, нет прав без обязанностей.
Писать, как и говорить, значит, брать на себя громадную ответственность, ибо мы все, по словам  Сент-Экзюпери,  в ответе за тех, кого приручили.  И если пишущий (говорящий) уважает читателя (слушателя), то он делает своё дело хорошо, по крайней мере, делает всё, что может. Здесь опять представляются показательными слова И. В. Гёте: «Глубочайшее уважение, которое автор может оказывать своим читателям, это – создавать не то, что от него ждут, а то, что он сам считает правильным и полезным на данной ступени своего  и чужого развития».
Афоризмы, крылатые слова,  максимы, поговорки  – истинная житейская мудрость и соль литературы, те книги наиболее питательны, которые изобилуют ими; эти изречения – главное, что люди должны искать при чтении книг, – писал К. Морли. Они то и способны больше всего как «задевать» наши чувства, так и давать направление нашим мыслям. По замечанию Ф. Бэкона: «Чтение делает человека знающим, беседа – находчивым, а привычка записывать – точным».
«Опыты» (М. Монтень), «Мысли» (Б. Паскаль), «Максимы и мысли, афоризмы и анекдоты» (Н.-С. Шамфор), «Максимы и моральные размышления» (Ф. Ларошфуко), «Избранные высказывания» (А.Ривароль), «Крылатые слова. Литературные цитаты. Образные выражения» (Ашукин Н.С, Ашукина М.Г.), «Умное слово: Афоризмы, мысли, изречения, крылатые слова» (Сост. А.И. Соболев), «Философская афористика: Заповеди, притчи, наставления» (Таранов П.С.)   - какое  бы  наименование ни носила та или иная книга, дело, вероятно, не в слове, которое предпочитает тот или иной автор или компилятор, а в том содержании, которое он несет, в той общечеловеческой потребности иметь  литературу такого  характера. Изречения, заключенные в  подобной книге, с одной стороны, есть способ осмыслить пройденный  человеком  жизненный путь, а с другой, не могут не претендовать на общечеловеческую значимость, не ограниченную ни временем, ни местом субъекта как автора или носителя выражения.
Гимны богам древних индийцев, Священное Писание, Коран, стихи, максимы, цитаты, мысли, афоризмы, изречения, сентенции, метафоры, гномы, народные пословицы и поговорки – не отражай все это, что называется,   мудрость веков, не будь сказанное  в них  актуально сегодня  так же,  как  сотни и тысячи лет назад, то давно бы кануло в Лету.
Многие слова из перечисленных источников стали, что называется,  «крылатыми»: «Мал золотник да дорог»; «Веревка лучше длинная, а речь короткая»; «Назвался груздем – полезай в кузов» и «взялся за гуж, не говори, что не дюж», – гласят русские пословицы; «Золотые яблоки в серебряных  прозрачных сосудах – слово, сказанное прилично» (Пр. 25:11 – при цитировании текста Священного Писания использовалась общепринятая система сокращений); «Радость человеку в ответе уст его, и как хорошо слово во время!» (Пр. 15:23);  «Лучше скажи мало, но хорошо» (Козьма Прутков); «Non multa, sed multum – в немногих  словах – многое», – гласит латинская поговорка;  и так, сказанное, казалось бы, между прочим, становится квинтэссенцией  мудрости, плодом человеческой мысли с глубоким философским подтекстом. Словно звенья  невидимой  цепи, слова прочно связывают воедино, казалось бы, не связываемое, являясь своеобразным мостиком, методом, способом перехода от одного к другому, например, от смешного к серьезному, от великого к смешному, от  веселого к грустному и т. д.
Афоризм, максима, притча, поговорка, изречение, метафора, парафраз, апофтегма приподнимают, по нашему мнению, представителя рода homo sapiens над землей.  В притче, указывает учёный богослов, содержится  больше истины, чем в теоретическом и рациональном познании, ибо мы через неё прикасаемся к целому, и  это целое называем Богом.
Максима явственно показывает, что каких бы технических высот ни достигло человечество, человек всегда останется человеком, т.е., субъектом, наделенным как разумом, так и чувствами, т.е., верность максимы не подлежит изменению, как неизменны то начало, субстрат, субстанция, что  наличествует, бытийствует  всегда, то, что было, есть и будет. Причем, связь, звено  объект-субъект (субъект-объект) «не имеет права» быть разорванной, потому что я,  будучи  индивидом, субъектом,  выступаю  как бы от имени объекта;  и не могу иначе, так как сам   (Я) являюсь частью объективного мира, его слепком, рефлексией, зеркальным отражением объективно действующих  законов и т.д. Как субъект, Я познаю мир, и мое маленькое Я вырастает здесь до невероятных пределов, когда  мысль моя устремляется ввысь, в Небо, в Космос, к  Звездам  и т.д.
Наш мир – мир образов и символов, мысль никогда не выступает стройно, как войска на параде, но всегда  просвечивает сквозь иносказания  и намёки, всегда оказывается завуалированной.
По словам известного специалиста-китаеведа В. В. Малявина: «Вопрос понимания – это,  в конце концов вопрос о том, сколько может вместить в себя человек. А он рано или поздно может, словно небосвод, объять собой все. Человек идет к небу».
Сказанное звучит старо и ново одновременно, в этой кажущейся ясности, как нам представляется,  и состоит непреходящая ценность афоризма.
Афоризмы, максимы, пословицы, поговорки и крылатые выражения имеют  наиболее частое употребление  в речи, они, как правило, способствуют рождению образа, передаются в легко  запечатлевающейся форме и выделяясь над областью повседневного языка, становятся как бы, частью поэзии;  кроме того, выражают популярную мысль,  важную  для восприятия  и,  являясь  народными,  направляют  жизнь  людей.
С рационализмом в философском осмыслении тесно связан объективизм. Объективистский взгляд на человека приводит к игнорированию его субъективных качеств, хотя любой акт жизнедеятельности каждого индивида опосредован участием его собственной внутренней стихии – субъективности.
Этот особый внутренний статус, содержащий в себе все богатство внутреннего мира личности, вполне заслуживает, на наш взгляд, того, чтобы стать предметом исследования философской рефлексии. Короткие выражения, по нашему мнению, являются прекрасным инструментом для  философского осмысления  такого прочного звена  как объект-субъект; (звено Я и Ты, например, являются зеркальным отражением формулы субъект-объект).
Реальность существования человека складывается для него из соединения объективного мира вещей, плюс идеальные структуры его сознания. Не секрет, что именно в  сознании субъекта идет процесс узнавания, отождествления бытия путем его соотнесения с мыслительными образами, схемами-типизациями, образующимися в результате жизненного опыта и освоения мира  культуры. Сокровищница мысли, представленная сентенциями и так называемыми «крылатыми словами» является, на наш взгляд, наилучшим способом  трансляции общечеловеческой мудрости веков.
Индивид, вступая в отношения с другими индивидами, находит тем самым способ реализации своих собственных мыслительных схем и образов, и  сталкиваясь с иными типами  схем и образов, меняет свое социальное бытие.
Отказываясь от своего «я», человек растворяется  в другом «я» и, в результате получается сумма Я + Я = МЫ.
Весомость местоимения «я», подчёркивал  А.В. Петровский, может быть только усилена и никак не ослаблена, если оно соседствует с «мы».
Основание максимы, – не в той оценке, которую я выдвигаю, как отдельно взятый, случайный индивид,  но в том большем и высшем, что мы называем Богом, Высшим Разумом или Законом Космоса, потому что это именно то, что, на наш взгляд, делает человека  вполне человеком.  И Человеком.




ГЛАВА 1. Я И ТЫ, ИЛИ
 ПРОБЛЕМА «ДРУГОГО Я»

1.1. Я И ТЫ – ОДНО,
 ИЛИ ВЕЧНОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ?

1.1.1. Ut salutas,  ita salutaberis

Человек есть нечто, что должно преодолеть.
Ф.Ницше

Мы – эхо, как аукаемся, так и откликается, ut salutas,  ita salutaberis – латинское: как приветствуешь, так приветствуют и тебя.
Можешь ли ты упасть вместо меня? Или блуждать вместо меня? Как же ты хочешь уберечь меня от падения? Хочешь, чтобы  я верил в твоего бога, и рассказываешь мне о том, чего не знаешь, и знать не можешь.
Я иду к тебе со своими сомнениями, но не за твоими.
Я понимаю то же, что и ты, только лучше.
Имею что  сказать, но ты не хочешь слышать.
Еще древние евреи отмечали, что повсюду очевидна несправедливость Божия, у кого-то мало бобов в супе, а у кого-то бриллианты маленькие, однако, возможно, справедливость существует в самой несправедливости?
Я-то добр, а вот ты вымещаешь на мне всю свою злобу. Ты нападаешь на меня, но я, мягко говоря, игнорирую все твои удары, как заметил мыслитель, есть большие преимущества в тактике пассивного сопротивления, в том, чтобы молча и невозмутимо  принимать все наскоки противника.
Сбить тебя с толку и достигнуть своей цели, это отнюдь не так плохо для меня.
Меня слушать не надо, ты слушай голос своей совести!
Слушаю тебя и замечаю, что чем больше слушаю, тем меньше понимаю.
Как могу я повторять то, что ты говоришь? Это выше моих сил, не делает мне чести, всё моё существо восстает против этого.
Я могу быть спокоен только в одном случае, а именно:  когда ты чем-нибудь занят.
Не ищи в другом того, чего нет в тебе. Не читай в надежде, что найдешь там нечто неизвестное. А если и узнаешь что-то новое, то знай, что оно новое только для тебя: «Бывает нечто, о чём говорят: смотри, вот это новое; но это было уже в веках, бывших прежде нас» .
Не будь мы различны, то никак не родилась бы  проблема я и ты.
Когда ты  говоришь мне: «В себе разберись!» – то, конечно, прав, но помни, я разбираюсь в себе с твоей помощью.
Ты должен быть честным, а я буду веселым.
Немецкий философ Ф. Ницше так характеризовал другого: «человек есть нечто, что должно преодолеть» . Я иду к своей цели с твоей помощью, и преодолеваю  себя  в тебе: «Преодолей себя самого даже в ближнем своём: и право, которое можешь взять силой, не позволяй дать себе» . Так говорил Заратустра.
Твоя злоба легко разбивается о мою всепобеждающую, природную мягкость, как говорится, вода мягкая, а камень долбит не силой, но частым падением.
Говорить от твоего имени – вернейший способ преодолеть тебя. «Хваля, хвалишь всегда самого себя: порицая, порицаешь всегда другого» , – так говорит «Злая мудрость» автора книги о Заратустре. И, к тому же, если верить тебе, то ты лучше меня знаешь, что мне нужно, а что не нужно.
Если верно утверждение, что я лучше тебя, то это значит, что я иду впереди тебя, что я предвосхищаю твое знание, понимание, «открытие», что я, в конечном итоге, «знаю тебя лучше тебя».


1.1.2. Я – всё, Ты - ничто

У нас есть что сказать друг другу:
и как хорошо нам спорить –
ты влеком страстями, я полон оснований.
 Ницше

В твоём переводе я полное ничтожество. Я – всё, ты – ничто.
Персона  всегда одна, это моё «я». Ты – не персонифицирован, иначе говоря, вместо тебя вполне мог быть кто-то  другой. Все конфликты, непонимание, недоразумение, ненависть происходят отсюда.
Я обращаюсь не ко всем, только к тебе.
Проблему «Я и Ты» известный филолог-философ решает предельно ясно: горе, если мы столкнемся и все кончено, если мы упадем; «… и горе  живущим, которые хотят прожить без спора обо всём, что  касается взвешивания!» .
Ты всегда будешь неправ, потому что есть два мнения:  моё и неправильное, я – всё, ты – ничто.
Ты получаешь, а я зарабатываю – в этом наше различие.
Не то еще моё, что ты даешь мне, но то, что я беру сам.
Когда человек устанет, он раздражается, когда он раздражается, он злится, когда он злится, то делает ошибки, так что я тебя вообще люблю, особенно когда ты злишься.
Непонятно, почему моя совесть должна оцениваться твоей, и «для чего моей свободе быть судимой чужой совестью?» .
Ты знаешь всё, но мне это неинтересно.
Преследую ли я свою выгоду? Видимо, да, особенно если учесть, что твоя выгода это моя выгода.
Если ты хочешь, то я не хочу, и наоборот, ты не хочешь, а я хочу – и так чаще всего.
Всегда следует говорить: «Я тебя уважаю, но у меня есть свое мнение», – но упаси Бог сказать наоборот, т.е. сначала одно, а потом другое.
Известно  выражение: «Что я, то не ты»; человек это тот, кто имеет одну цель – заработать побольше очков. Поскольку это его постоянное стремление, то он добивается этого, делая как доброе, так и злое: «А ты как думал?!» – и твой промах припишет себе, считая своим успехом. Короче говоря: «Дурная слава – тоже слава».
Творчество – это когда я хочу. Работа – это когда ты не хочешь, но надо, ведь любимое занятие работой не называют.
Душа молодого человека требует праздника и потому его сердце всегда занято.
Как только представитель рода homo sapiens достигает  своей цели, так сразу становится улиткой, закрывшейся  раковиной, свернувшимся ежом, консерватором, сторожем своего «открытия». Бесполезно спрашивать: «Где вчерашняя открытость, искренность? Где все? Куда подевалось?» И здесь на первый план встает вечное «я и ты». Поэтический гений  русского поэта вкладывает в уста своего героя следующую  отповедь:
Сменит не раз младая дева
Мечтами легкие мечты;
Так деревцо листы свои
Меняет с  каждою весною…
Так, видно, небом суждено.
Полюбите вы снова, но …
Учитесь властвовать собою;
Не всякий вас, как я поймет,
К беде неопытность ведет .

Вопрос: то ли мне нужен ты, то ли такой, как ты?
Я долго думал, и вот получается, что ты  просто случайный человек в моей жизни.
Я не Бог. Но если  бы ты был Богом, то, скорее всего, был бы бессмертным.
Если я без тебя ничего не значу, то и с тобой значу  не больше.
Это же надо так любить себя, чтобы достоинства перевешивали  все  недостатки!
Если бы на земле остались только я и ты, то и тогда  места нам было бы мало. «Любите и ближних своих, как самих себя – но прежде станьте теми, кто любит самого себя» .
И вот я отовсюду уязвляем, а ты, напротив, неуязвим, и вообще, мы с тобой прямо противоположны.
Когда ты решаешь задачу, то я понимаю всё.


1.1.3. Мы – не они

Друзья, не бывает друзей, – воскликнул мудрец, умирая.
Враги, не бывает врагов! – кричу я, безумец живой.
Ф. Ницше

За все в жизни нужно платить, и «возмездие за грех - смерть» .  И всегда человек виноват в своих бедах сам,   как   заметил известный французский мыслитель Кальдерон: «Величайшая вина человека – есть  то, что он родился» .
Может быть, мы  несправедливы  к тем, кого не любим?  Однако, пророк Заратустра говорил иначе: «…более  всего несправедливы мы не  к тем, кто противен нам, а к тем, до кого нет нам никакого дела?» .
Можно сказать, что для нас лучше, когда нас не любят. Что же, нам в самом деле следовало бы любить тех, кто нас гонит и ненавидит; и на это у нас есть прямое указание Христа в Новом завете: «А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающим вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, Да будете сынами Отца вашего Небесного; ибо Он повелел солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо, если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари? И если вы приветствуете только братьев ваших, что особеннаго делаете? Не так же ли поступают и язычники?» . И здесь очевидно, что мы не они, что мы не таковы, что мы лучше их. Правда, из этого можно прийти к простому выводу, касающемуся проблемы «я и ты»:  что я, то не ты, но, предупреждая  подобные мудрствования, Христос  же учил: «Не  думайте, что Я пришел  принести  мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч» .
Известный философ-филолог второй половины XIX в. вкладывал в уста пророка Заратустры  следующее:  «Высшие люди, уж не думаете ли вы, что пришел я исправлять дурное, сделанное вами? 
Или устроить вам, страждущим, удобный ночлег? Или вам, скитальцам, блуждающим и сбившимся с пути, указать лёгкие тропинки?
Нет! Нет! Трижды нет! Надо, чтобы больше погибало вас и чтобы гибли самые лучшие, ибо должно становиться вам всё хуже и хуже. Только так – только так вырастает человек до той высоты, где молния поражает его, до высоты, достаточно высокой для  молнии!
К немногому, к продолжительному, к далёкому стремятся мысль и  тоска моя: что мне до вашей маленькой, короткой, многообразной нищеты!
Вы  мало страдаете! Ибо страдаете за себя; вы ещё не страдали за человека. Вы солжёте, если станете утверждать обратное! Никто из вас не страдал ещё за то, за что страдал я» . Так говорил Заратустра.


1.1.4. «Если бы не я, не было б тебя»

Одно бывает необходимее другого.
       Ф. Ницше

Я не лучше и не хуже тебя, но всегда такой есть.
Я являюсь твоим продолжением и поэтому лучше тебя знаю, что тебе нужно.
Я нахожу в тебе то, чего мне не хватает, и что бы я был без тебя?
Ты напоминаешь мне о долге, хотя я, скорее должен слушать голос своей совести, нежели твоей.
Я сделал всё, что мог,  теперь  твоя очередь.
Все хорошо,  что я делаю сам, но все, чего ты касаешься,  становится нечистым. У Жан-Жака Руссо есть подобное утверждение: «Все хорошо, что исходит из рук Творца, и все плохо, что выходит из рук человека».
Я и ты. Мы и они. Это сочетание имеет смысл в одном случае, когда я лучше тебя, это верно так же,  как и то, что мы лучше их.
Я и ты,  впрочем, об этом поётся в дуэте А. Пугачевой и М. Галкина: «Если бы не я, не я, не было б тебя».
Я все делаю, как надо, а как не надо, сделаешь ты.
Тебе противно? А мне каково?
Я люблю тебя, и чем дальше, тем больше. А ты? – не нравится? – уходи.
Мне чего-то не хватает, а у тебя, конечно, есть всё и даже еще более того.
Ты говоришь только то, что я слышу.
Я тебя гипнотизирую, внушаю, даю направление, установку, может, даже идеологизирую. Присутствует ли здесь магия? Видимо да, причем  не только и не столько даже в словах; смех, например, не речь, но кто скажет, что смех это ничто, что смех никак не действует на человека? Магия, не имея, казалось бы ничего общего с действительностью, тем не менее влияет на неё, как же можно сказать, что нет ничего из того, что мы думаем? Есть, и мы даже знаем определение этому: магия это когда желаемое выдают за действительное, а так как человека еще можно определить как того, кто  хочет, то это, видимо, присутствует всегда.
Ещё пример о влиянии мысли, идеи на действительную жизнь.  Атеисты,  сомневаются в том, Христос действительно жил, но никто не сомневается в том, что «его «личность», сконструированная евангельскими легендами, оказывала огромное влияние на социальную жизнь и христианскую культуру в течение двух тысячелетий…» .







1.1.5. Лезвие бритвы

Я – это ВЫ, но ВЫ – не Я!
Ю. Поляков

Замечательно  верно  выразился известный  писатель-юморист: «Я не такой дурак, как ты думаешь!»
Я и ты. Что ни слово, то нож в сердце. И это говорит человек, сам идущий по лезвию ножа.
Если ты делаешь что добровольно, то это еще не делает мне чести. Благословим ли мы когда - нибудь врагов наших, как это положено по-христиански? Может быть, но не сейчас, а несколько позднее, так что все наши возмущения насчет тех заповедей, диктующих нам подставлять другую щеку и прощать  нашим гонителям  всегда преждевременны.
«Человек  есть нечто, что должно преодолеть» , – любил повторять немецкий философ – филолог, но дело, видимо, не в другом, просто расправляясь с тобой, я утверждаюсь в себе, ведь зерно противоречия во мне самом…
Когда я молчу, то ничего не теряю, а когда говорю, то ничего не приобретаю.
Выполнять работу следует легко или никак, но тебе всегда кажется, что у меня всё слишком легко получается, и отсюда вечное желание нагружать меня все больше и больше.
Сколько нужно иметь мужества? Ответ прост: больше, чем ты имеешь.
Я хочу, а ты нет. И что был бы верующий без неверующего? Хотя знать и понимать – не одно и тоже.
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолётное виденье,
Как гений чистой красоты .

Не побоялся громких, «красивых» слов выдающийся поэт двух веков. А ты жалуешься, что тебя никто не любит, но любишь ли ты сам? Ведь еще в древности сказано: «Si vis amari, ama» – «Если хочешь  быть любимым, люби сам» (лат.). Когда ты любишь кого-то, то кто-то, может быть, полюбит тебя.
Если хочу я, то не хочешь ты, и наоборот, хочешь ты, но не хочу я, то обязательно находится  что-то третье…
Когда я себя не понимаю, тогда появляешься ты.
Когда я не люблю, тогда твоя любовь становится  оскорблением.
Если ты любишь меня, то и я люблю тебя – так ты думаешь, сколько переживаний, сколько слёз, обид и взаимного непонимания из-за собственного воображения!
Я такой же, как и ты, я тоже так умею – с этого начинается учение.
Если я доверяю тебе, то ты можешь делать всё, что захочешь.
Умный человек идет не от себя  к  другому, но от другого к себе. Что значит работать интересно? Это значит идти навстречу, значит больше слушать, позволяя  другому заявлять о себе.
Радоваться за  другого, значит  радоваться.
Если все делают так, как ты (торгуют, лечат, стирают, учат, пишут, живут), то деньги, точно,  как говорил римский император Веспасиан,  не пахнут.
Я бью тебя по всем правилам, а ты  поступаешь подло,  то предаешь,  то подставляешь под удар.
Совсем по другому поводу гениальный поэт  выразился предельно просто и ясно:
Я понять тебя хочу,
Смысла я в тебе ищу… 

Лицо – зеркало твоей души, а я – чист! Чист, как голубь!
Если время – деньги (как это на заре развития капитализма заметил английский мыслитель Фрэнсис Бэкон),  то  у  меня  достаточно оснований,  чтобы  красть его у тебя.
Проблему можно обозначить так: игра в одни ворота. Из всех людей невыносимее те, которые знают всё.
Бог  есть не то, не то и не то, что говорят о Нем, иначе, я не верю в того Бога, о котором твердишь мне ты.
Провокатор это такой человек, который вызывает тебя на дуэль, или, желая, что называется, завести, оскорбляет тебя или твои чувства, а когда ты злишься, откровенно радуется,  немецкий философ-психолог  по этому поводу заметил: «Смеяться - значит  быть злорадным, но с чистой совестью» .
Прежде переписывали и цитировали  великого поэта:
Я вас любил: любовь ещё, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу  печалить вас ничем .

Сегодня говорят, пишут на асфальте или на заборе прямо, без обиняков: «Я тебя  хочу!»


1.1.6. Твоя беда – моя беда

Когда я уйду далеко-далеко,
Больше не мучась и не тревожась,
Быть может, вздохнёт кто-то очень легко,
А кто-то заплачет, быть может.
И.Резник

Повторяю, я прав, а ты нет. И так всегда. Я не мешаю тебе, а ты мне не помогаешь. Можешь ли ты дать мне нечто такое, чего никто, кроме тебя, дать бы не мог?
Моя задача – прийти первым. Если быть, то быть лучшим, а тебе все остальное.
Я и ты  или  когда твоя беда стала моей.
Мне Бог дает, а тебе кто?
Здесь никто никому не нужен: какое мне дело до всех твоих достоинств и совершенств?
Я предпочитаю делать то, что хочу и умею, что у меня получается, а ты всегда отдаешь предпочтение тому, что надо, то есть, долгу…
Когда тебя нельзя  ненавидеть, то можно полюбить твою жену.
Фундаментальный труд иудаистского философа-богослова Мартина Бубера так и называется: «Я и ты». Проблему «я и ты»  можно было бы обозначить предельно просто, а именно: я или ты!
Я себе не верю, не то, что тебе… верить тебе больше, чем себе, было бы, по меньшей мере,  неразумно.
Я очень ценю твою занятость, но я не могу ценить ее выше моей. И так всегда  и во всем.
Я думаю, а ты говоришь… но, бывает, и наоборот.
Мы все похожи, но нас различает одно: я все делаю правильно и хорошо, а ты нет.
Я понимаю тебя, но как донести это? Впрочем, вспоминается знакомое: «Я лучше тебя знаю, что тебе надо!»
Я потому «за собой не замечаю», что ты все равно должен мне все простить.
Ты хочешь быть честным или богатым? Вообще, вопросы часто являются либо ответом, либо провокацией.
Вчера о святом, а сегодня о насущном, как выкрикнул известнейший в свое время бард:
Я не люблю себя, когда я трушу,
И не терплю, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют .

Я люблю тебя, конечно, но не так, чтобы тебя одного…
Не говори мне много, скажи только «да» или «нет».
Я твой восторг не разделяю!
Я прав, а ты уже поэтому нет.
До тебя как вон до той  горы – и рукой подать, и как до луны…
Я всегда стремлюсь к тебе, когда скучаю, а пресытившись, мечтаю вернуться к себе.
Ты спрашиваешь, люблю ли я тебя, минуя вопрос, люблю ли я себя, полагая, таким образом, что тебя я, конечно же, должен любить больше, чем себя.  Но  любит всех только Бог.
Повторю, я лучше, чем ты обо мне думаешь.
Самое ужасное в том, что ты прав, а я нет.
Ты постоянно обижаешь меня, но я на тебя не обижаюсь.
Я люблю тебя вообще, а когда ты глупо выглядишь, особенно.
Ты должен бояться, чтобы  я не выглядел  смешным.
Тебя то не добьешься, то не отобьешься. И так всегда.



1.1.7. Во имя будущего
 
И с отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,
И горько жалуюсь, и горько слёзы лью,
Но строк печальных не смываю.
А.С. Пушкин

Я есть тогда, когда есть ты, а без тебя нет и меня.
Твою позицию я могу выразить предельно чётко: «Ты можешь делать все, что хочешь, все равно у тебя ничего не получится». По сути, меня не должно беспокоить твоё мнение обо мне, так и бывает, когда я на пути к Истине.
Мысль. Ты, в лучшем случае, способен только оплодотворить, но выносить мысль и родить предстоит мне самому.
Я не унижаю тебя, просто превосхожу по всем параметрам, за незначительным исключением.
Я не спрашиваю – чего ты хочешь? – просто потому что я лучше тебя знаю, что тебе нужно. И что бы это такое было, если бы было так, как хочет человек?
Не знаю, как ты, но я чувствую себя гораздо увереннее, когда узнаю все то, что происходит в мире, и вообще – я человек без комплексов!..
Ты не унижаешь меня, нет, только подчеркиваешь свое превосходство. При всем желании, я не могу уважать тебя, для этого я слишком хорошо знаю тебя.
Я иду к тебе только с одной целью – чтобы укрепиться в своей первоначальной догадке – предвестнице открытия.
Ты мое сокровище, но я не твое отнюдь.
Если ты знаешь меня, значит ты такой же, как и я, но я то твердо знаю, что я лучше тебя.
Кто ищет союза, тот готов на любые условия и верит всему, что говорят, позицию того, кто не нуждается в союзнике легко продемонстрировать на примере отношений двоих, «я и ты»:  «Тебе надо! Сам хотел!»
То, что ты только узнал, я знал всегда.
Я против тебя во имя будущего.
Как только я замечу, что убедил тебя в том или ином, так начинаю убеждать в другом, прямо противоположном. Прямо по Паскалю, который писал:  «Если человек восхваляет себя, я его уничижаю, если уничижает – восхваляю, и противоречу ему до тех пор, пока  он не уразумеет, какое он непостижимое  чудовище» .
Я, а не Ты. Не Я твой, но Ты мой, и всё твоё у тебя от меня.
Если ты не любишь меня всею своею душой, то у меня уже есть все основания относиться к тебе так, как ты этого заслуживаешь (читай, с подозрением).
Если бы не было низкого, то как бы могло появиться превосходное? А теперь всё ясно, есть Я и Ты.
Повторяю еще раз, я   существую  необходимо  (еще и мыслю!), а  ты   всегда  только  случаен.
Ты думаешь, а я знаю. Я хочу, а ты должен.
В глубине души я благодарен тебе, но только в глубине души.
Я не делаю ничего, кроме необходимого. Я готов помочь  тебе, но готов ли ты помочь хотя бы самому себе?
Ты моего креста не несёшь.
Я бью только равных, но  слабейших – никогда.
Я думаю, а ты говоришь (вспоминается   где-то  услышанное: «Дурак не тот, кто думает одно, а говорит другое, а тот, кто что думает, то и говорит»).
Есть ли у меня недостатки? Да, есть, как говорили древние: ничто человеческое мне не чуждо, – но я, в отличие от тебя, умею скрывать их.
В книге Георгия Гачева «Центральная Азия»  есть такое описание отношений между «я» и «ты»: «Известный декартовский  тезис:  «Я мыслю – следовательно, существую», если перефразировать его по Абакиру, звучал бы так: «Оскорбляю другого – следовательно, я существую». Его брань - это выпячивание от собственной неуверенности. Абакир цепляет бесхребетного юношу за живое- и возбуждает в нем внутреннюю активность и волю к сопротивлению…провоцирует… вынуждает  встать на  путь  доказывания себя: «в лепешку разобьюсь…В конце концов надо доказать, что я ничем не хуже других». Вот она почти формула…Абакир кричит Садабеку: «ты еще узнаешь, кто такой Абакир», в смысле «я=не такой, как ты» . И как логическое завершение полных драматизма отношений: «Вот он секрет становления личности: задумайся о другом человеке - и ты узнаешь, кто ты. В этом смысле знаменитый древний принцип: «Познай самого себя», – осуществить можно через дополнительное правило: «Полюби и познай другого». …личность человека есть сгущение окружающего мира в богатый внутренний мир…» .
Вот человечество и следует этому древнему девизу, и мы – тоже, впрочем, пока ищем, иные уже нашли – себя – в другом.


1.1.8. «Познай самого себя»

Человек познаёт, что он такое, с помощью
 двух наставников: инстинкта и опыта.
Б. Паскаль

 Порой можно услышать: «Ты меня ещё не знаешь!» Человек, знаешь ли ты себя сам? Главный философский тезис со времён Сократа «Познай самого себя», представляет собой, на наш взгляд, ничто иное, как недостижимый идеал.
К изучению наук, замечал Паскаль в «Мыслях»,  обращаются главным образом потому, что не знают, как  приступить к изучению самих себя. «Познаем самих себя: пусть  при этом мы не обретём истину, зато хотя бы наведем порядок в собственной  жизни, а для нас это дело насущное. …я полагал, что многие, подобно мне, погружены в изучение человека, да иначе оно и быть не может. Я ошибался: даже геометрией – и той занимаются охотнее. Впрочем, и к ней и к другим наукам обращаются главным образом потому, что не знают, как  приступить к изучению самих себя. Но вот о чем стоит задуматься: а нужна ли человеку и эта наука, не будет ли он счастливее, вообще ничего о себе не зная?» . «Начни человек с изучения самого себя, он понял бы, что ему не дано выйти за собственные пределы. Мыслимо ли, чтобы часть познала целое?». «Кто познал Бога, но не познал всего своего горестного ничтожества, тот впадает в гордыню. Кто познал всё  своё  горестное ничтожество, но не познал Бога, тот впадает в отчаяние» .
Разумеется, здесь  налицо явное противоречие: то это «дело  насущное», то «не будет ли он счастливее, вообще ничего о себе не зная», но будем помнить, что великие умы  никогда не боялись противоречий. Что же делать, если вся наша жизнь соткана из почти неразрешимых противоречий. Разве задача, которая стоит перед учёным, не  кажется  «неразрешимой в принципе»? Разве поэт не пытается выразить в стихах тончайшую материю души, то есть, невыразимое?
Тот, кто проявляет интерес ко мне, тебе потенциально неинтересен и всё потому, что ты меня слишком хорошо знаешь.
Я и ты  как «да» и «нет». Я люблю, а ты блудодействуешь.
Я могу сказать всё и сделать всё, что хочу, а ты не должен обижаться.
Я забочусь о содержании жизни, о том, чтобы быть, а ты, в основном, озабочен формой, тем, как ты выглядишь в глазах окружающих, что о тебе скажут другие, для тебя главное – казаться.
Ты говоришь, а я имею в виду. И когда я подставляю себя под удар, ты не  этого просто не замечаешь.
Я оказываю тебе честь уже тем, что наказываю тебя.
Ты говоришь, что  я должен и никогда о том, что я могу.
Любовь умножает силы, поэтому моя любовь для тебя равносильна измене. Кстати, об этом, по твоему было бы лучше, если бы я изменил  самому себе.
Мои книги писаны кровью и всё, что я имею, досталось мне ценою крови и ценой жизни, а тебе всё  досталось как с куста, в этом все различие.
Когда я делаю, как «хочу», тогда ты внешне негодуешь, внутренне же доволен, предоставляя моей совести мучить меня. Чего здесь больше – мудрости или коварства?  Тогда с новой силой встают вопросы: что такое мудрость и что такое коварство? Первобытное существо, видимо, жило без законов, позднее они были написаны, опять таки людьми, современное  общество просто немыслимо без законов, но разве от этого люди стали другими?
Я иду к тебе не для того, чтобы укрепить тебя, а для того, чтобы стать сильнее.
Я – колодец чистый и глубокий, а ты  только прохожий, плюющий в него.
Грустный это тот, кто ещё не понял, что жизнь прекрасна и удивительна – первейший долг человека – жить и радоваться. Быть весёлым, значит, по сути, смотреть в будущее с радостной надеждой.














1.1.9. «Зеркало и обезьяна»

Смотрись, как в зеркало, в другого человека.
Заповедь поэта

Великое изобретение, – делай, как я. Как меня, так и я тебя, что я, то не ты и «смотрись, как в зеркало в другого человека». Вот и сказано в Святом Писании: «И что ты  смотришь на сучек в глазе брата твоего, а бревна в твоем  глазу не  замечаешь» .
Идея (или мораль) басни И. А. Крылова «Зеркало и обезьяна» предельно ясна: человек, способен видеть в другом, как в зеркале, всё, что угодно, но только не себя.   Всякому кажется, замечал М. Монтень, что он совершеннейший образец природы, что он является пробным камнем и мерилом для всех других .
Когда я наблюдаю тебя, то меня невольно посещает мысль – либо: я тоже так умею, либо: я не такой, как ты.
Любовь всему основа, так если ты любишь меня, то и я, в свою очередь люблю тебя.
Я и ты различно, как мы и они. Как бы ты ни называл ту или иную вещь, она от этого не перестает быть не тем, что есть.
Наверное, правильнее было бы сказать иначе: «Я или ты», – т. е., «кто – кого»,  и если не ты, то тебя. Парадокс,  но пока человек не поставлен в такие  «невыносимые» условия, пока он еще решает или колеблется, он еще ни на что не готов.
Чтобы ты выбрал – чтобы тебе лгали, уверяя в любви или чтобы говорили правду, не имеющую ничего общего с любовью? – Наверное, ни то, ни другое, но предпочел бы во всем разобраться сам.
Когда любишь человека всем сердцем, то он, в лучшем случае, только терпит тебя. Как же редка любовь!
Запомни, ты всегда неправ и  поэтому моя совесть чиста, в отличие от твоей… Жалею ли я себя? Могу ли я жалеть себя в условиях, где никто никого не жалеет?
Я всегда говорю правду, даже когда ты думаешь, что я лгу.
Верю ли я в Бога? Верю, но не в того, о котором твердишь мне ты.
Моё это все-таки моё, но что такое наше? Если наше, значит тоже моё. Либо ничьё.
Когда один хвалит другого, то он лжет, а когда хвалит себя, то говорит правду.
Если мы живем одной семьей, то почему бы нашим деньгам не помещаться в моём кошельке?
Если я могу без тебя, то зачем тогда ты мне нужен?!
Ты еще можешь поступить некрасиво, но я  – ни-ког-да!
Нелегко верить тебе, если учесть насколько внимательно ты наблюдаешь за мной.
Если я издеваюсь над тобой, следовательно, я тебя люблю или, иначе, у меня  уже есть все основания для этого.
Если ты слаб, то что же, я тебя прощаю, а если сильный, то борюсь.
Послушность, честность,  открытость, порядочность –  не есть ли всё это попытка (хотя и не неосознанная) добиться поставленной цели? –  что касается другого,  то ты для него  всегда только удобный материал.











1.2. Я И ТЫ – ОДНО ЦЕЛОЕ

1.2.1. Мы равны

Я, ты, он, она,
вместе – целая семья.
Вместе – дружная семья.
В слове «мы» сто тысяч «я».
       Р.Рождественский

Я и ты – некогда якобы одно целое, со временем переходит в свою противоположность.
Я тебя не боюсь, зачем мне тот, кто может обойтись без меня?
Я не такой  как ты, как же я могу следовать твоему примеру?
Два подхода. Первый тривиальный: «Я не такой как ты». И второй: «Ты  такой же,  как и я» и – неясно, то ли это тебе комплимент, то ли себе самому.
Нужно нарушить привычный ход мыслей, чтобы сбить тебя с толку.
Когда ты меня жалеешь, тогда я пощады не жду. И никогда не уступаю, зная, что успех ты всегда припишешь себе. Ведь не приходит тебе в голову спросить: «Чем ты  хуже меня?», – но, ликуя, утверждаешь  прямо противоположное: «Я лучше тебя!»
Любя правду,  скажу прямо  – ты, конечно, можешь  творить, но твое творчество имеет мало общего с моим идеалом и моим творчеством.
Я тоже так умею, это, во-первых, но не хочу, это, во-вторых.
Я люблю думать, а ты говорить.
Ты позволяешь мне только то,   в чем не можешь отказать.
Твоя любовь всегда прямо пропорциональна моей любви. Ненависть, получается, тоже, или, выходит, прав немецкий философ в утверждении, что  «если я  люблю тебя, то что  тебе за дело до этого?» .
Я лучше тебя знаю, что для тебя хорошо, а что плохо. Я знаю тебя лучше тебя и это твоя беда! Древнеиндийские мудрецы, пожалуй,  были правы, предпочитая созерцание и самоуглубление всему тому, что окружает и отвлекает, человек слишком внимательно  изучает других, вместо того, чтобы изучать себя, хотя, может быть, в конечном итоге, это два различных пути имеющие одну общую цель.
Мне не надо делать хорошо, ведь я стремлюсь не к наслаждению, а к своему делу, это, впрочем, совсем не то, что нужно тебе.
Если я тебя не трогаю, то это не значит, что ты не трогаешь меня. Скорее, напротив, здесь вспоминается вопрос, который социологи задали испытуемому: «Если вас остановят ночью трое и силы не на вашей стороне, то что вы сделаете – ударите или убежите?» Предполагаемый ответ на вопрос, что следует сделать, звучит парадоксально: «Ударить и убежать!» Омерзение, которое испытывают к некоторым хищникам, никак не отражается на них, еще чуть-чуть и оно переходит в ужас. Ни один хищник  не убивает жертву сразу, но  прежде готовит, так сказать, «морально», вводя яд, парализуя  волю. Кто повторяет: «Будьте честными», – всегда обращается так к другим, разумеется, сам он честен, о чем всегда готов заявить.
Я люблю жизнь, а ты думаешь о смерти.
Кто же честнее – кто заявляет прямо: «Я тебя съем!», –  или тот, кто говорит: «Мы равны. Мы с тобой на равных. У нас с тобой равенство».
Когда я плачу, тогда ты смеешься, а когда я смеюсь, то это опять характеризует меня - не есть ли я первый и последний?
Когда я пою и, особенно, когда это у меня неплохо получается, тогда  не чувствую, что мне тебя не достает, следовательно, достать меня  –  твоя задача.
Если я иду к тебе, значит мне чего-то не хватает, когда человеку хорошо, тогда он писем не пишет – вот мысль, которую ты проводишь красной нитью, и ни слова, ни полс-лова, ни вздоха о том, что мы нужны друг другу.
Я – воскресенье, а ты понедельник. Ты говоришь правду, а я – «жестокий» – логично: «Я – мудрый, а ты, извини, дурак».
Я не уподобляюсь тебе.
Бессингер А. К. говорил на склоне лет: «Wann ich sterb kaenen  sie machen was sie wollen» –  «Когда я умру, тогда они пусть делают всё, что хотят», – другими словами:  пока я есть, я буду делать то, что следует и так, как следует, иначе говоря: будет так, как хочу я.
Ты командуешь, а я только прошу.
Первое и главное занятие человека это охота,  на генетическом уровне в нём заложено: я – охотник, а ты – дичь, – чтобы не  сказать: я – хищник, а ты – жертва.
Ты это я наоборот.
Ты нехороший, но,  к сожалению, другого нет, так что если тебя нет, то нет, а если есть, то – есть и будь добр (и даже: «бобр»).


1.2.2. Основные категории  философии

Мы – одно целое.
Неизвестный автор

К числу основных философских категорий относятся единичное, особенное и общее: «Как похожи,  к примеру, листья на клёне! Но среди них мы не найдём ни одной тождественной пары. Нет ничего абсолютно тождественного ни другому, ни  даже самому себе. Вещи различны и внутри себя, и между собой. Есть выражение: похожи как две капли воды. Но две капли воды, говорит Г. Лейбниц, рассматриваемые через микроскоп, оказываются различными. Чистое тождество может существовать лишь в абстракции, как формальное тождество, согласно которому А=А. …Не существует ни чистого тождества, ни чистого различия» …
Мы – одно целое – как небо и земля, как огонь и вода, как левое и правое, как верх и низ, как светлое и темное, как быстрое и медленное, как большое и маленькое, как холодное и горячее, твердое и мягкое. Мы это те, которые дополняют друг друга.
Я – не все. Да, мне можно, а тебе нельзя. Да, всё было и ничего не было.
Я повсюду успею и никуда не опоздаю, а ты за мной не успеешь.
Порой, бывает, заботятся не о том, чтобы  говорить правду, а чтобы звучало искренне.
Хочешь быть первым? Что же, флаг тебе в руки, и – вперед и с песней.
Во всяком  другом,  человек порой, хочет видеть то, чего не находит в себе, противоположности сходятся, в себе же он, по большому счету, не находит уверенности и спокойствия, вот и Паскаль замечал: «Непостоянство, скука, беспокойство – вот условия человеческого бытия» .
Когда я говорю какую-нибудь новость, ты называешь это гадостью, а когда гадость говоришь ты, то это  называется новостью.
Я не боюсь тебя, а просто устал…
Ты думаешь, что делаешь доброе, ошибаешься, как всегда, потому что на самом деле доброе делаю я, а не ты.
Сначала хочу я, а потом ты, а у тебя всё наоборот и всё не как у людей.
Ты думаешь, а я знаю.
Я думаю, а ты говоришь.
Я жаворонок, а ты сова, я орел, а ты ворон, я всегда такой, как есть («Турок он и в Германии турок, турок он везде турок», – так  сказал один турок), а ты как хамелеон, меняешь свою окраску, в зависимости от того, чья берёт. Совет: выпрямляя палку, не забудь перегнуть её – в полном соответствии с древней китайской мудростью.
Я и ты – как командир и подчиненный: нет меня  и – нет тебя.
Если я бью тебя, то этим только доказываю, что я не такой, как ты или что я лучше и сильнее  тебя. Не будь между нами пропасти, то никогда не существовало бы проблемы, перерастающей  иногда в трагическое «я или ты». Недаром Ницше прозорливо замечал:  «…борющийся старается превратить своего противника в свою противоположность» – конечно, только мысленно. Он старается внушить себе веру в себя самого в такой мере, чтобы иметь за собой мужество «доброго дела» (как будто он и есть доброе дело); как будто  его противник борется против разума, вкуса, добродетели… Вера, которая нужна ему в качестве самого сильного оборонительного и наступательного средства, есть вера в себя, которая искусно внушает сама себе, будто она есть вера в Бога…» .
Смирись, а я уж решу, что с тобой делать.
Да и нет. Если я не прав, то почему это волнует тебя, а если прав, то почему ты выходишь из себя?
Ты никогда не постигнешь меня, хотя бы и думал, что знаешь.
Я, конечно, тот, кто идет дальше тебя.
Я готов услышать слово правды от кого угодно, но только не от тебя, слишком хорошо я знаю тебя.
Я люблю, когда ты смешно выглядишь, и «пути мои выше путей ваших, и мысли мои выше мыслей  ваших» .
Твой бы язык (ум, память), твое мастерство, да мне бы на службу – каких высот можно было бы достичь!
То, что я приобрел за годы упорного труда, потом и кровью, ты хочешь иметь сразу, здесь и сейчас, но так не бывает.
Ты говоришь правильно и хорошо, но нужно короче и лучше.
Я не я, потому что я лучше, чем ты себе можешь представить.
Если я не хочу говорить, то ты мне ничем не можешь помочь.
Когда я злюсь; то мое зло радует тебя больше, чем мое добро – это очень странно.
Что-то я хотел тебе сказать,… не помню, но это важнее всего того, что я говорил раньше, так, бывает, уточнение важнее определения, а последнее слово важнее первого.
Ты всегда случаен, а я существую необходимо.
Ты не за меня, ты за правду, и повторяешь слова, приписываемые Аристотелю: «Платон мне друг, но истина дороже».
Ты доказываешь, но у тебя это плохо получается – нуждается ли в доказательстве то, что есть на самом деле?




1.2.3. Истинная диалектика

Истинная диалектика не есть монолог
одинокого мыслителя с самим собой,
это диалог между Я и Ты.
Л.Фейербах

Еще Аристотель отмечал: «Начало – это, по всей видимости, больше половины всего дела…» . Всё – в одном, и одно – во всём. Но поэтически сильно эту мысль выразил Ф. И. Тютчев:
Час тоски невыразимой!..
Всё во мне, и я во всём!..

Однажды когда Архимед погрузился в ванну в купальне и своим телом вытеснил часть воды и она выплеснулась, а при этом вода его как бы поддерживала, учёный понял, что здесь заключается решение мучившей его проблемы. С криком «Эврика!» («Нашёл!») он выскочил из купальни и помчался по улице, ему не терпелось сделать вычисления. Так был открыт знаменитый архимедов закон выталкивающей силы.
Декарт был более сдержанным, и своё великое выражение заключил в формуле: «Cogito, ergo sum» («Я мыслю, следовательно, существую»). Ты же понимаешь Декарта применительно лишь к своему Я: «Я мыслю», - а ты, как бы, существуешь и не существуешь. Л. Фейербах рассматривал эту проблему несколько иначе: «Моя совесть есть не что иное, как мое  Я, ставящее себя на  место оскорбленного Ты»; «Истинная диалектика не есть монолог одинокого мыслителя с самим собой, это диалог между Я и Ты» .
Ф. Ницше своё отношение к данной проблеме тоже выразил предельно ясно: «Горе, если мы столкнемся и все кончено, если мы упадём». Наш современник А. Камю заявил еще более определенно: «Я бунтую, следовательно, мы существуем» .
«Я и Ты» в вечном противоречии:
О нашей мысли обольщенье,
Ты, человеческое Я» .

Проблему «Я и Ты» можно рассматривать на примере известных сказок, рассказов, басен и притч: «Каин и Авель», «Фарисей и мытарь», «Давид и Голиаф» (Библия),  «Ворона и Лисица», «Осел и соловей», «Волк и Ягненок», «Стрекоза и муравей», «Лебедь, Щука и Рак», «Волк и журавль», «Крестьянин и работник», «Щука и Кот» (И.А. Крылов), «Толстый и тонкий» (А.П. Чехов), «Хорь и Калиныч» (И.С. Тургенев) и т.д. и т.п.


1.2.4. Альфа и омега

Мы с тобой как Аз и Я.
Неизвестный автор

«Я» – последняя буква в алфавите, которой человек всю жизнь пользуется как первой.
Я предаю тебя в руки твоей совести всякий раз, когда сделаю свое дело.
У нас, верно, нет проблем, когда нас двое.
Мы с тобой все и ничего, как альфа и омега, как первый и последний,  как небо и земля, как Аз и Я. И это сочетание букв читается еще  как  книга О.О. Сулейменова: «Азия».
Я, конечно, могу выполнить любое твое желание, но прежде ты сам должен знать, чего ты  хочешь.
Я не так хорош и не так дурен, как ты меня представляешь, но всегда такой, как есть, у О. Хайяма есть такое четверостишие:
Благородство и подлость, отвага и страх –
Все с рожденья заложено в наших телах.
Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже –
Мы такие, какими нас создал Аллах !

Если слегка переиначить великого ученого, можно получить следующее: «Я такой, каким меня создал Бог, –  а ты такой, каким тебя сделал шайтан».
Ты помогаешь мне ровно в той мере, в какой я помогаю самому себе – и ни на гран больше.
Я чувствую себя слабее всякий раз, когда ты поощряешь или поддерживаешь меня.
Если  мой самый  главный враг – я сам, то ты – враг второстепенный.
Мне – радость, тебе –  зависть. Всегда найдутся охотники разделить  твою радость и ни одного, чтобы разделить твою горечь.
Понять, узнать, возненавидеть. Я Творец, а Ты – тварь. Действительно, лучше благородное негодование, нежели моральное удовлетворение.
Ф. Ницше  заметил очень тонко и точно: «Моральное негодование есть коварнейший способ мести» , – но почему человек так коварен? Возможно, потому, что-либо уже получил свою награду, либо потерял всякую надежду.



1.2.5. Интуиция

Не оправданий я ищу,
Я только суд  твой отвергаю.
Н. А. Некрасов

Проблему предельно легко сформулировать следующим образом: «я или ты». Из этого самым естественным образом вытекает вполне определенно: «Лучше я тебя». И ничего нового, и ничего о том, что одного без другого не бывает.
Я знаю все!
Ты не можешь жить моим умом, а я твоим.
Интуиция подсказывает  мне, что я прав, что я на правильном пути.
Я все правильно делаю. Остается убедить в этом тебя.
Я  всегда думаю о своем, и слышу только то, что мне интересно.
Я тоже так умею. Просто не хочу.
Делай, как я, все равно у тебя ничего не получится.
Человек есть существо эгоистическое, достаточно вспомнить, что буква-слово «я»  чаще всего употребляется им.
Если учесть, что все люди одинаковы, что мы все – одно, то проблема  я и ты становится просто удобной ширмой, чтобы при случае отгородиться: «Твои проблемы». На самом же деле граница между нами довольно зыбкая.
Истин, говоришь, нет, а ты, тем не менее, есть… как это странно, однако.
Ты мне неинтересен.
Не хочешь ни с кем спорить, – живи один.
Самое лучшее в большом человеке это то, что он такой же, как я и ты…
Если ты не помогаешь мне, то ты никто иной, как вредитель, вспомним библейское: «Кто не со Мною, тот против Меня…» . И кто не с нами, тот против нас.
Мы нужны друг другу как плюс и минус и еще более того, как любовь и ненависть, ибо где есть одно, там, вероятно, есть другое, а где нет одного, там нет и другого. Мы  знаем, что Бог есть Любовь . Если бы дали возможность говорить всем тем, кто погиб и всем жертвам, то они, наверное, сказали бы другое. Но кто слушал когда-либо голоса жертв? – вопрошал Ф. Ницше.
Твои достоинства очевидны, как и моё ничтожество.
Проблему можно сформулировать так: я тебя выведу на чистую воду, или: я тебе покажу кузькину мать и тому подобное.
Во-первых, ты свободен, иди куда хочешь, во-вторых, я тебя никому не отдам. Как тут не вспомнить пример «женской логики»: «во-первых, я утюг не брала, а во-вторых, я его отдала!»
Проблема  я и ты чётко выражена  словами старой доброй  песни:
Я ждала и верила сердцу вопреки,
Мы с тобой два берега у одной реки.



1.2.6. Два зайца

Антон  Палыч Чехов однажды  заметил,
Что умный любит учиться, а дурак учить…
       Б.Ш. Окуджава

Мы нужны друг другу, как бы это ни казалось странно, но полноту мы обретаем в другом, отсюда и постоянное стремление к   другому.
Если я глупец,  то это заметно для всех, но ты исповедуешь другой принцип, памятуя, что когда молчишь, то выглядишь умнее.
Я свой. Я такой же, как и ты. Ты – мой и я твой друг, – так говорит сатана.
Быть с тобой, вот лучший способ стать самим собой,  найти себя.
Хорошо  выразил суть этой проблемы  в одной из своих песен советский  актер, бард и поэт В.С. Высоцкий: «Ты меня ударишь, я выживу,  а я тебя ударю, ты не выживешь».
Я это ты, только наоборот.
Я люблю учиться, а ты учить.
Свобода это когда я хочу, а ты должен.
Я слишком поздно узнаю то, что ты знал всегда.
Твое горе становилось моим горем, а я со своей бедой остаюсь один на один.
Ты помогаешь мне только  тогда, когда я верю тебе.
Я делюсь с тобой самым дорогим, а ты двух зайцев убиваешь.
Я плачу о твоём горе, как о своем собственном, – как тут не вспомнить мудрое: «Не проливай слез  о своем несчастии, но сохрани свои слёзы  для пролития о несчастии других».
Мне кусок хлеба, можно  с маслом; тебе автомобиль, можно «Мерседес».
Мы обречены жить вместе. По сути, мы порой, бегаем за тем, от кого не убежать (как, например, от судьбы).
Ты хочешь, чтобы я сказал то, что ты думаешь, вот и немецкий философ-филолог заметил: «Я шел к людям, а находил самого себя» .
Я также несчастен, как и ты, но между нами есть одно существенное различие: никто не видит этого.
Ты прав всегда, а я иногда.
Проблему личных отношений великий Уильям Шекспир в одном из своих сонетов интерпретировал  так:
Я – это я, а вы грехи мои
По своему равняете примеру.
Но, может быть, я прям, а у судьи
В руках кривая мера,
И видит он в любом из ближних ложь
Поскольку ближний на него похож !

Я могу постоять не только за себя, но и за тебя.
Я благодарен, а ты любишь.
Моя цель – навязать тебе свой метод боя. Разве я выражаюсь недостаточно ясно?
Магия это когда я хочу, а ты можешь.
Никому не признавайся  в своих мыслях, все равно никто не поверит.
Мы любим того, кого пытаем, – заметил Ф. Ницше. Так что  наши отношения легко объяснить: «С меня требуют и я … вынужден»; «Как со мной, так и я с тобой…». Иначе говоря,  подобные отношения подтверждается еще известной русской  поговоркой:  с волками жить, по-волчьи выть.
Хочешь обесценить сокровенное – поделись с другом. Твоя мысль будет мгновенно опошлена и убита. Вспомни строчки великого русского поэта и государственного деятеля Ф. Тютчева:
Молчи, скрывайся и таи
И чувства, и  мечты свои…
    


  1.2.7. Связь двусторонняя, прямая и обратная

Инь-Ян – символы двух дополняющих
друг друга начал Вселенной.
Одно из основных понятий китайской философии

Труднее всего понять очевидное: что другой такой же, как и ты.
Я, как Цезарь, могу делать сразу несколько дел, а ты и одного, как следует, не можешь.
Да и нет. Когда же тебе верить, когда ты говоришь «да» или когда говоришь «нет»?
Ты должен быть честным. Этому учат все религии и  нравственные заповеди. А я никому ничего не должен. Как же так, казалось бы, мы все одно, я – твой, а ты чей?
Доверяю тебе открыто и подозреваю тайно. И вот парадокс: все худшие подозрения, как правило, подтверждаются, а лучшие ожидания не сбываются.
Лучшие выражения всегда образны. Кто откровенно использует другого, тот готов заявить: «Я на тебе высплюсь!» (в том смысле, что «оторвусь»). Хотя замечательный Рене Декарт писал в своих «Началах»: «…любому человеку важно не только пользоваться  близостью тех,  кто предан душою этой науке, но поистине много лучше самим посвящать себя ей» .
Если ты служишь еще кому-то, то ты уже не служишь мне. Так, и Писание указывает: «Никакой слуга не может служить двум господам…» .
Я и ты. Вместе или врозь?...Впрочем, то или иное – до времени.
Работа, это когда я должен, а ты хочешь,  для меня  обязанность, для тебя удовольствие.
Играю на струнах твоей души.
Мы можем все, а я  сам  ничего не могу.
Мы все – одно. Но: «Мы посоветовались и я решил», – а это уже  деспотия, когда как я скажу, так и будет.
Я ноги, а ты голова. Мои проблемы с лихвой перевешивают все твои вместе взятые, что неудивительно, для домохозяйки, например, стирка белья гораздо важнее, чем  война в Африке.
Загадка. Не тронь его и оно тебя не тронет, а вступил – держись. Что это такое?
Когда я тебе верю, тогда ты можешь все.
Ты дал мне, а кто дал тебе?
Ты кот в мешке. А я чист, как голубь.
Моё слово – Закон. А твоё – мели Емеля… Я кремень, а ты только удобрение.



1.2.8. Прорыв воды

Начало ссоры – как прорыв воды.
Пр. 17:14

Все начинается с ничего, и ссора начинается из-за  мелочи, но  Писание сравнивает это с прорывом воды: «Начало ссоры – как прорыв воды; оставь ссору прежде, нежели разгорелась она» . Троянская война, согласно легенде, началась из-за яблока с надписью «Прекраснейшей», подброшенного пирующим богам богиней ссор и раздоров Эринией, а первая мировая война началась с убийства Франца Фердинанда, австрийского наследного принца…  Все  это только доказывает  известное положение Гоббса: homo homini lupus est – человек человеку волк, – вернее, Гоббс дал древнему латинскому выражению новую жизнь.
Ты должен быть на работе. А я на коне.
Когда хочешь с кем быть, то мысленно ты уже с  ним.
По сути, мое самое главное богатство - это вы.
Ты меня уважаешь? Вот самый главный вопрос. Хотя, на самом деле, человеку,  прежде всего следовало бы уважать себя.
Я все знаю. И то, что ты думаешь.
Еще раз. Моя любовь это не твоя любовь.
Я недоволен тобой, если я – начальник.
Люблю я, а не ты. Ты меня  не любишь.
Я сделал все, что мог, но ты говоришь: «Мало. А надо было бы сделать так, так и вот  так!»  Но это и есть твоя характеристика, не говоря уже о том, что элемент коварства заключен в пресловутом «бы».
Когда я люблю, тогда ты тоже хочешь.
Когда я люблю, то допускаю единственное – что ты обманываешь всех, кроме меня.




1.3. «Я – ГОЛОС ВНУТРЕННИХ КЛЮЧЕЙ»
 
1.3.1. Поверь в себя

Не всё пропало.
Поверь в себя.
Начни сначала,
Всё начни с нуля!
 Е.Мартынов

Я ловлю тебя, а судьба ловит меня.
Ты   живешь прошлым и жалеешь о том, что прошло,  а я весь в будущем. Так русский поэт начала ХХ в. Максимилиан  Волошин писал в стихотворении  «Пролог»:
Один среди враждебных ратей –
Не их, не ваш, не свой, ничей –
Я – голос  внутренних  ключей,
Я – семя будущих зачатий .

Я нападаю на тебя потому, что ты такой же, как и я.
Человек всегда поступает хорошо, мы не обвиняем природу в безнравственности, писал  Ф. Ницше , «в природе нет никаких ценностей» .  Но почему  по-прежнему  говорят: «Человек зол?» Ответить, это всё равно что ответить на другой  вопрос: почему  человек добр? Но и тут мы вплотную подходим к старой проблеме «я и ты», потому что вот первое, что приходит на ум: «Я то  добр, а ты зол». Человек не любит двух вещей: во-первых, когда его ругают и, во-вторых, когда его хвалят, в общем, можно сказать, человек это тот, кто не любит.
Ты считаешь себя неотразимо красивой, но и  я от скромности не умру.
Я это я, а ты это тот, кто все делает наоборот. Остается только делать то, что хочешь ты.
Я слушаю тебя, а ты – меня.
Я всё  простил. А ты?
Ты напоминаешь мне о моих обязанностях, что касается моих прав, то о них я могу только догадываться.
Я завидую твоей молодости, как ты прежде завидовал моей зрелости.
Если ты хочешь меня видеть, хорошо, а если не хочешь, еще лучше.
Все, что я делаю  архиважно! А ты! Мне бы твои заботы!..
Ты не завидуешь мне, а я тебе. Но в таком только случае мы и нужны и полезны друг  другу.
Я ловлю тебя,  а ты любишь меня.
Если я думаю о тебе, значит, я тебя люблю.
Не ты слабый, это я сильный.
Мне не нужно верить, лучше поверь себе.
Ты со мной никогда не расплатишься… если я тебя люблю.



1.3.2. Возмущение

Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой вести готов.
Интернационал. Международный пролетарский гимн

Ты говоришь, но я тебе не верю.
Я сказал, а ты понимай,  как хочешь.
Когда  мы вдвоем, ты  принадлежишь мне, но по мере накопления других членов нашего круга, ты начинаешь принадлежать всем.
Нахожу несправедливым то, что ты говоришь, то, как ты выглядишь, то, что ты есть. В общем, ты мне не нравишься.
Не можешь ты сделать так хорошо,  потому что я тебя знаю.
Сделать так, как сделал я, тебе никогда  не удастся. Это верно так же, как и то, что никогда мужчине не понять женщину.
Я чувствую себя глупым  всякий раз, когда ты ненароком хвалишь меня. А  когда ругаешь, то и признаваться не надо.
Спасибо тебе за то, что ты не  смог помешать мне – не мог или не захотел…
Я тебя не хочу («Я тебя не люблю» - так  еще говорят детям.). И ничего о другом. Никто еще не научился так обижать другого, как это делает ближний.
Я не написал и не мог бы написать ничего такого, чего бы не знал ты. Потому и нет предела твоему возмущению.
Я тебя наскрозь вижу.
Как же тебя достать? Да так, чтобы оно было вернее.
Верь мне, ты должен мне верить. Но  я тебе не верю.
Тебя послушай, так все люди такие сволочи, и совсем не желают войти в твое положение!
Если ты сегодня оставишь меня (или выгонишь), то:  так тебе и надо! Но если я оставлю тебя завтра, то это несправедливо. Подло, наконец! Это  показывает только, что нет ничего святого.
Когда тебе особенно трудно, тогда на помощь прихожу я, твой спаситель.
Я тебя главой  не считаю.
Ты это я, только наоборот.
Русская поговорка гласит: «Нет – купил бы, а есть – убил бы!». Если же можно сказать лучше, то почему до сих пор царит молчание?
Если мы делаем одно дело, то конечно, надо быть честными. Но ничего о любви.., впрочем, что ты понимаешь в честности?
Я то знаю, чего хочу, и у меня, по крайней мере, с женой все нормально. А вот с тобой еще предстоит разобраться…
Любовь, это когда: «Я умру без тебя».  Однако, тебя нет, а жизнь ещё продолжается. Из этого следует: правы те, кто утверждает: «Любви нет».
Ты не знаешь, что я скажу или сделаю, и в этом, как ни странно, моя сила. А если знаешь, то я слаб.
Во-первых, ты никому не нужен, а во-вторых, я тебя никому не отдам и – понимай, как хочешь!
Спасибо тебе за удовольствие, которое мне доставило общение с тобой.
Мне надоело чувствовать себя вечно виноватым. И вот я прав!
Я тебя люблю. Хотя и никто не знает, что такое Любовь.
Я не такой, как ты. И не как другой, потому что я это я.
Иной  стремится скорее что-нибудь попросить, опасаясь, чтобы у него самого не попросили…
Человек  порочен изначально – ты явно нуждаешься в исправлении.
Я поднялся на недосягаемую для тебя высоту.
Я и ты – как яблоко и тыблоко,   яблочко и тыблочко…


1.3.3. Имидж – ничто. Имя – всё

Ты – никто. Имя – всё.
Неизвестный автор

Я еще не так хорош, как хотелось бы и не так плох, как ты думаешь.
Я отказываюсь от тебя. В пользу третьего.
Ты пришел первым..,  да просто не было достойного соперника!
Я тебя не знаю. Налицо вечное противопоставление.
 Если я раб, то заслуживаю бережного отношения, хотя бы как вещь, но если судить по тому, что ты меня нисколько не жалеешь, то, видимо, я стал человеком.
Исправишь ли ты мои ошибки, – не знаю, но я твои исправляю.
Пока мой конец придет, то твой уже пришел.
Месть это когда пусть тебе будет так же,  как было мне.
Когда ты радуешься за другого, то я думаю:  пусть бы лучше он за тебя  порадовался.
Я учился у лучших.
У кого-то два командира – муж и жена, а у кого-то два хвоста.
Исправишь ли ты мои ошибки, – не знаю, но я твои исправляю.
Ты это ты. Я это я. И мы никогда не сольемся и не смешаемся, как не смешаются глина и железо, вода и масло, огонь и вода.
Всё, что написано до меня, то моё – говорил Моцарт. Это не мои мысли и не твои, они  всегда наши. Поэтому правы  были  авторы древнейших индийских Вед, когда не ставили  своего имени под сочинениями, считая, что все знание от Богов .
Наверно, еще не было такого человека, который бы не мог  когда-нибудь  сказать ближнему: «Ты меня еще не знаешь».
Если  ты был до конца  честным, то тебе бояться нечего. Ведь известно, что вложишь, то и получишь, и «что посеет человек, то  пожнет» .
Ты прав, а я уже поэтому нет. Но это несправедливо.
Я не виноват, что ты   слаб. Найдется  ли хотя один, который бы в горестную минуту  повернулся к тебе лицом?
Я тебе не помощник, а ты мне не господин.
Ты, может, и такой, как я, но я не такой, как ты, это точно.
Ты учишь меня, а я учу  тебя. Мы все у кого-то учимся, и прежде всего, друг у друга. Я всю жизнь жадно учился, но учиться и учить – это  не одно и то же.
Я тебя люблю, во-первых. А во-вторых, я тебя убью. Чужое это то, что никогда не станет твоим.
Что называется, достать человека, значит, заставить его думать о себе. Что же касается хорошего, то оно, видимо, дается человеку для отдохновения и сбережения сил.
Думал, что ты поможешь, но в результате сам стал помощником.
Я смеюсь, это значит,  что я лучше тебя.
Получить нечто и не поделиться, значит, уже обмануть, когда мы – одно.



1.3.4. «Жемчужина и рак»

Ему дай палец, он руку отхватит.
Поговорка

Проблема «я и ты» стара, как мир, и честнее было бы определить ее, как «я или ты». Об этом напоминает древняя притча «Жемчужница и рак»: «Когда жемчужница плавает в море, она раскрывает рот,  однако, увидев рака, тотчас его закрывает. Рак, подплыв к жемчужнице, приставляет клешню к самому ее рту. Стоит ей слегка приоткрыть рот, и рак тотчас же засовывает клешню, постепенно забирается внутрь и выедает всё, что есть в ней живого. Ты желаешь того же, но еще не нашел жемчужницы с раскрытым ртом, вот почему в твоих словах столько кротости» .
Если у тебя всё хорошо, то зачем ты приехал сюда?  Если же не так, то, видимо, тебе остаётся принимать все, что есть…
Парадокс. Мне никто не нужен, кроме  тебя, если я тебя люблю.
Я хочу помочь тебе, но не могу, ты можешь помочь мне, но не  хочешь, и так всегда.
Я не знаю, с чего начать, а ты не знаешь чем заняться.
Я, возможно, нравлюсь тебе, но ты мне не нравишься.
Ты мешаешь мне всегда, когда я предельно занят.
Я работаю не для тебя и даже не для себя, но для всех.
Всякий становится смелым, видя перед собой  холопа.
Я люблю Бога, а не тебя. И здесь человек остается человеком…
Я и ты. Мы и они. Известно давно, что «я лучше тебя» и «мы не таковы, как прочие», сначала каждый  считает себя лучше другого, а затем и целый народ начинает считать себя лучше  всех других народов. Так, национальная принадлежность становится  важнейшей характеристикой, появляются теории превосходства одной расы над всеми  другими, наподобие  фашистской,  «чистокровной арийской».
Я и ты. Мы, несмотря ни на что, терпим себя, будем же учиться терпеть других так, как мы терпим себя.
Если ты хочешь сделать мне хорошо, то сделай хорошо моим близким.
Я, правду говоря, предпочел бы, скорее, испытывать благодарность, чем требовать ее от  тебя.
Смело могу  растоптать тебя, пока я на коне.
Мы с тобой как небо и земля, как север и юг, как Восток и Запад, как два берега у одной реки.
Если ты такой большой, как говоришь, то почему еще обижаешься, а если  маленький, то чего же тебе обижаться?
Я могу только болеть за тебя, сочувствовать тебе, переживать за тебя, но  помочь ничем не могу.





1.3.5. «Gogito ergo sum»

Мыслю, следовательно, существую.
Декарт

Я на публику не работаю. Работаю только на себя. Я не могу думать, когда ничего не делаю, поэтому   всегда предельно занят.
Ты не хотел  бы быть на моем месте, а я – на твоем. Все считают себя обиженными, когда Сократу сказали: «Они осудили тебя на смерть», – то он отвечал: «А их осудила к смерти природа». Ему сказали: «Тебе придется умереть». А он опять отвечал: «А вам жить, – а что лучше, я ей богу, не знаю». Горе тому народу, где насилие становится нормой.
Я на тебя не давлю, просто беру то, что мне принадлежит.
Я, ты, он. Когда он со мной, то против тебя, а когда с тобой, то против меня.
Лучше бы ты умер, предатель, то мне не было бы так обидно. В Святом Писании сказано: «Если бы какой человек родил сто детей и прожил многие годы, и ещё умножились дни жизни его, но душа его не наслаждалась бы добром и не было бы ему погребения, то я сказал бы: выкидыш  счастливее его» . Знаток писания в своей книге о  Заратустре замечал: «Лучше бы ему и не родиться! –  Так  советую я всем  лишним» .
Я, ты и вы. Меня должно быть  больше всех.
Я в полном твоем распоряжении, но ты, конечно, не в моем  распоряжении.
Я  всех  люблю, а ты только себя.
Насилие совершается  всякий раз, когда я не хочу.
Если я мазохист, то ты, конечно, садист.
Если ты можешь всё, то я, очевидно, ничего не умею, и если ты всех любишь, то я – никого.
Чем я могу тебе помочь или как ты можешь помочь мне? Ни один благодетель не может сделать за меня то, что я должен сделать сам.
Всегда хочется узнать о тебе что-нибудь такое.
О каком равенстве можно говорить, когда мы не равны изначально?!
Когда говорю я, то ты слушаешь меня, но ты не говоришь, просто, что называется, дуешь в уши.
Я сделаю все, что от меня  требуется, только пусть мне объяснят, в чем заключается моя работа. А так приходится все решать самому.
Я и ты. Данная  проблема четко обозначена в названии нового фильма: «Застрял в тебе».
Согласен расстаться с тобой, но при одном условии: чтобы ты шел на все четыре стороны.
Когда я сделал все, что мог, то вручил  себя твоей совести…
Я шел к этому всю свою жизнь, а ты хочешь иметь готовый результат.
Я, ты и все. Кто хоть раз с тобою повстречался, не забудет тебя никогда.
Хорошо, что мы встретились с тобой, а если бы не встретились, впрочем, известно, что философия истории не любит сослагательного наклонения.
Ты знаешь больше, чем я, но известно, что счастье любит незнающих.
Я не хочу, чтобы мой образ мыслей стал для тебя способом преодоления меня.
Людвиг Фейербах  отмечал, что «человеческая сущность налицо только в общении, в единстве человека с человеком, в единстве, опирающемся лишь на реальность различия между Я и Ты» .
Унизить тебя, поставить с самого начала, с первой встречи, с первого взгляда в невыгодное положение,  моя первейшая задача, как говорится, кто смел, тот успел –  вот прекрасная характеристика всякого преуспевающего.
Когда ты хвастаешься своими достижениями, то невольно где-то в глубине появляется крамольная мысль: «А доволен ли ты сам? Или только одна моя зависть способна вызывать твое полное удовлетворение?»
Мой категорический императив: «Ты должен быть честным». Действительно, жизнь не только дар, но и долг, не только награда, но и испытание, никому не интересно, как ты ведешь себя, когда все хорошо, но всем интересно, как ты  будешь  вести себя, когда тебе особенно трудно.
Риторический  вопрос: «Какое тебе дело до всех  моих бед?». Вот и поэт за два века до нас воскликнул:
Какое дело нам, страдал ты или нет?
На что нам знать твои волненья,
Надежды глупые первоначальных лет,
Рассудка злые сожаленья?
Взгляни: перед тобой играючи идёт
Толпа дорогою привычной;
На лицах праздничных чуть виден след забот,
Слезы не встретишь неприличной.

А между тем из них едва ли есть один,
Тяжёлой  пыткой не измятый,
До преждевременных добравшийся морщин
Без преступленья иль утраты!..
Поверь: для них смешон твой плач и твой укор,
С своим напевом заучённым,
Как разрумяненный трагический актёр,
Махающий мечом картонным…

Я иду  к тебе, я жду от  тебя нечто, что только и способно будить мою мысль, надо полагать, спящую. Если же ты  не оправдываешь моих ожиданий, то разочарование (в кавычках и без оных) наступает неизбежно.
Проблема Я и ты очень хорошо  отражается в известной русской поговорке: «Вместе тесно, а врозь скучно».
Провокация это когда ты делаешь так, как я хочу.



1.3.6. Жестокость

Пять-шесть процентов ужаса реальной
жизни можно пустить в книгу.
Иначе человек перестаёт воспринимать текст.
Рубен Давид  Гонсалес Гальего.
Автор книги «Белое на чёрном»

Я это ты, только наоборот. Счастье это и несчастье, вот и русская поговорка гласит: «Горя бояться – счастья не видать», – как это ни парадоксально, но мы склонны, скорее, видеть что-то одно и не замечать другое.
Хотя ясно, что я это я, а ты это ты, но все же речь всегда не о тебе и не обо мне, но о нас. Это также очевидно, как и то, что наше мы всегда больше моего я. Как вырвалось у поэта:
О нашей мысли обольщенье,
Ты, человеческое Я !

Да, бесконечно далеки мы друг от друга, но в то же время и необыкновенно близки, только чаще всего видим одно и не видим другое. Мы все нужны друг другу, но ведем себя так, будто нам никто не нужен.
Если я  радуюсь твоей радости, то, видно, и  плачу вместе с тобой. Вообще, жить вместе, значит вместе плакать и смеяться, значит все делать вместе, тогда нет проблемы «я и ты», но есть наше общее «мы».
Мы с тобой, как два берега, казалось бы, идем в одном направлении, но никогда не соединяемся.
Я и ты. Означенную проблему можно выразить еще следующим способом:  «Я или мы?»
Признавая, что ты прав, тем самым  признаю, что я неправ, а это уже наводит на размышления.
Я, ты и все. Труднее всего понять очевидное: «Я такой же, как и ты». И вот вечное противостояние:  с одной стороны, - я такой же, как и ты, и с другой, - я не такой, как ты, и я не все!
Я прав! И меня ничуть не беспокоит то обстоятельство, нравится это тебе или нет.
Лучше хлеб с водой, чем колбасу с тобой.
Я и ты. Общение на равных или никак.
Философ и математик Рене Декарт  подарил миру афоризм, известный каждому школьнику: «Cogito ergo sum»  – «Мыслю, следовательно, существую», – этой же формулой он  определил сущность жизни. Так мог сказать только настоящий  философ. Большинство же людей свое философское кредо могли бы выразить, примерно, так: «Я воздействую на тебя, я трогаю тебя, я задеваю тебя, я бью тебя, я злю тебя, следовательно, существую. Вообще, главное, зацепить, а там разберемся».
Я болею, а ты умираешь.
Если  я поправляю тебя, значит, я умнее тебя. Оказывается, чтобы быть умным, достаточно идти  на полшага впереди, и к тому же, обладать проницательным умом, то есть умом, предвосхищающим открытия.
Будь твои мысли новыми или необычными, они были бы мне интересны. Но они мне неинтересны, потому что очевидны.
Моя жестокость (или даже равнодушие) всегда оправдывается твоим равнодушием.


1.3.7. Удача

Удача рождает высокомерие.
Античный афоризм

С чужого человека мы можем взять плату, а что можно взять со своего? Труднее всего понять очевидное: «Я такой же, как и ты». Возможно, но: «Ты – не Я!». У нашего североказахстанского поэта Юрия Полякова  есть стихотворение «Я и ВЫ», которое заканчивается, несмотря на юмористический характер его, весьма прозрачно: «Я – это ВЫ, но ВЫ – не Я!»
Мне, может, нужно б пьедестал…
Я на него, шатаясь, влез бы
И, чувств нисколько не тая,
Продекламировал железно:
 – Я – это ВЫ, но ВЫ – не Я!

И, кстати, вот что поэт считает удачей. Приведем  стихотворение «Нечто философское» полностью:
Я буднями заезжен вдрызг,
Но я не хнычу и не плачу –
Сижу и проявляю мысль:
Что называем мы удачей?
Удача в самом деле, что?..
Мне с каждым  годом всё яснее:
Она – не выигрыш  в лото
И не везенье в лотерее.
Она – не умница жена,
Не кошелек среди дороги
И, наконец, не бузина,
Какую есть пришлось не многим.
Она редка, как синий кит,
Она – когда петитом ярым
На книге изданной стоит:
Тираж 100 000 экземпляров .

Если я тебя люблю, то я дарю тебе свою любовь. А ты распоряжаешься ею, как хочешь и, скорее всего, не в мою пользу, в общем, если я тебя люблю, то ты меня только терпишь.
Я и мы. Нас много, а я один!
Признавая твою правоту, я  тем самым признаю, что неправ. А. А. Ахматова писала: «Холодею от сознания неправоты своей и правоты вашей».
У тебя есть свободное время? Но почему ты, в таком случае, не со мной?
Я не с тобой.
Ты не меня терпеть не можешь, ты весь свет ненавидишь.



1.3.8. От и до

От мужества до мудрости – один шаг.
Неизвестный автор

Завуалированной формой выражения: «Что Я, то не  ТЫ», – в обыденном сознании является другое: «Он лучше тебя». Здесь можно было добавить следующее: «И к тому же, как придворный поэт А. Пушкин, цензором коего являлся сам царь, он находился  на недосягаемой для тебя высоте или, допустим,   как Фрэнсис Бэкон, который, будучи философом,  был еще и лордом, и депутатом парламента, и  хранителем королевской печати».
Я тебя понял. С тобой все ясно.
С тобой не разговаривать, тебя слушать надо.
Я очень сильно заинтересован в том, чтобы ты делал свое дело добросовестно.
Если ты, как все, то этим все сказано, а если поступаешь не так, как другие поступают с тобой, то, вероятнее всего, что ты глуп.
Если я люблю тебя, то мне далеко не безразлично, что ты слушаешь, на что смотришь, с кем общаешься и т. д., т.е., я должен знать о тебе все. Страшен тот, кто знает, чего хочет, ведь тогда нет для него ничего невозможного, и святого.
Ты предельно занят, а я  всегда свободен.
У известного югославского писателя Кумича есть пьеса «Доктор философии». Один из ее героев прямо заявляет: «Философия это когда ты не понимаешь то, что я говорю, а я не понимаю то, что ты говоришь», – короче,  когда мы друг друга не понимаем, то это уже философия для третьего лица.
Когда я  люблю, то жить без тебя не могу; а когда не люблю, то просто  терпеть ненавижу.
Я так люблю свою работу, что готов работать и день и ночь, готов даже голову положить, нет, лучше твою голову…
Я такой же, как и ты, только лучше.
Если истина всегда конкретна, то это значит, что я всегда прав, так или иначе.
Если ты несчастен, то какой из тебя помощник?  А если  счастливый… тоже.
Я и ты. Окольным путем решения проблемы  мог бы стать следующий принцип: «Выбирай –  я или он!?»
Если я люблю (или терплю), то мне не остается ничего другого, как любить (терпеть) твоих близких и то, что близко тебе. А если ты не хочешь терпеть моих близких и то, что близко мне, то я не хочу  терпеть тебя.
Если я тебе ненавистен, то почему ты еще живешь со мной, а если живешь, то почему ненавидишь? Нет ли здесь противоречия? Впрочем, вероятно, одного без другого не бывает и вот слова Мефистофеля:
Что мне  природа? Чем она ни будь,
Но чёрт ее соавтор, вот в чем суть.
Ты видел как никак с высот своих
«Все царства мира и всю славу их» .

Проблема я и ты четко и ясно определяется  нравственным  диалогом Вольтера: «Кто  говорит: «Думай как я или Бог тебя  покарает», – тот хочет  сказать: «Думай как я или я тебя убью».
Я и ты. Я всех прощаю, особенно обиженных.
От: «Мы с тобой одно целое», – до: «Я тебе не верю!»




1.4. ПЕРВЕЙШИЙ ДОЛГ

1.4.1. Я – Человек!

Ты столько твердил, что я – Человек,
что я и сам поверил в это.
Редьярд Киплинг

Ты – умный, а я – дурак. Ты учился, а я так.
Я так люблю, как никто любить не может. Но вот как говорят поэты.
Любила ты, и так, как ты, любить –
Нет, никому еще не удавалось!
О господи!..  и это пережить…
И сердце на клочки не разорвалось…

Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим .

Я поправляю тебя, потому что ты неправ.
Чувствую –  ты неправ, и ни перед чем не остановишься.
Вот для чего я нужен тебе – для ясности.
Я не могу тебя убить, но перехитрить – да это мой первейший долг.
Проблему не надо выдумывать, достаточно вспомнить, как она решалась  ставшим почти народным  героем: «Общаясь с вами, я потерял веру в человечество, разве это не стоит миллиона?» .
И если посмотришь на женщину с вожделением, то ты уже прелюбодействовал с нею в сердце своем – так написано в Святом Писании. Если бы взор убивал, мы уже давно погибли бы , – указывал Ф. Ницше. Здесь явно прослеживается та мысль, что один человек всегда  убивает другого, прежде всего, мысленно и – морально. Так же  очевидно, что здесь ставится знак равенства между мыслью и действием, по сути, подумать, значит, сделать. Сначала человек говорит: «Ты меня не любишь», - и отсюда вытекает следующее: «Значит, тебя надо убить».
Ты понял меня – наконец-то! Но, во-первых, не очень честно узнавать другого в течении, например, двадцати лет, и во-вторых, не лучше ли было бы понять  самого себя? Уж если такой девиз был написан на храме в Дельфах… значит, он будет актуален всегда. Древние могли бы гордиться, не мы их, они нас учат сотни и тысячи лет.
Вспомним слова  сказочного Маугли: «Ты столько твердил, что я – Человек, что я и сам поверил в это». И все же, в действительности, много  проходит времени, прежде чем человек поверит в то, что  он – Человек!
Если  я не прошу у тебя денег, то почему ты спрашиваешь, как я трачу  свои?
Когда я думаю, что лучше тебя, то наверное, неправ, но когда  признаю, что ты лучше меня, тогда неправ вдвойне, потому что в глубине души так не считаю.
Смотрю на  кого-то другого, обращаюсь к нему, чтобы только не смотреть на тебя.
Я и ты. Но лучше поставить вопрос так: «Я или ты» – ибо, как поется в песне, «Сердце надвое никак не разделится».
Если ты уйдешь первым, мне будет больно, а если  прежде  уйду я, то тебе будет так же.
Сказать: «Я тебе не верю», – все равно, что сказать: «Я тебя не люблю».


1.4.2. Парадокс

Если я в твоей судьбе
Ничего уже не значу,
Я забуду о тебе,
Я смогу, я не заплачу.
Песня

Нередко еще неправильный ответ вызывает больше мыслей, чем правильный, и это еще  один парадокс. Ты думаешь хорошо, а я лучше.
Свобода это когда я делаю то, что хочу, и это ничуть не задевает тебя, правда, это-то и труднее  всего.
Попытка  решить проблему отношений предпринималась автором  известной песни «Позвони мне»:
Если я в твоей судьбе
Ничего уже не значу,
Я забуду о тебе,
Я смогу, я не заплачу.
Эту боль перетерпя,
Я дышать не перестану.
Всё равно счастливой стану,
Всё равно счастливой стану,
Даже если без тебя .

Проблема решается  очень просто, и поэтому появилась песня,  в  которой есть такие слова: «Я хочу быть с тобой».
Я нужен тебе ровно в той мере, в какой  ты нужен мне, если же  я тебе не нужен, то ты мне трижды не нужен, впрочем, народная молва выражается еще более ясно и определённо – чтобы не оставалось и тени сомнений относительно  твоей  нужности. Хотя, если мы действительно любим, то нам неважно, любят ли нас, главное, что ни говори, чтобы любили  мы  сами, при том, любить нам велит и священное писание и долг.
Фраза, произнесенная Тарасом Бульбой  перед  тем, как убить сына-предателя, давно стала крылатой: «Я тебя породил, я тебя и убью». Но, по сути, наверное, в жизни можно было бы услышать и нечто прямо  противоположное: «Ты меня породил, а я тебя убью».
Что касается тебя, не знаю, но я, если чего не знаю или не понимаю, то добьюсь того, чтобы знать больше, и, в конечном   счете, узнаю.
Когда любишь, то являешься  как бы продолжением другого, а когда не любишь – только отражением. У первого есть будущее,  у второго нет.
Ты разрешаешь мне  только то, что не можешь запретить. Имеющий уши, да слышит – сказал Христос, но мы понимаем, что слышит, скорее, имеющий разум, нежели тот, кто имеет только уши.
Когда я слушаю тебя, мне все понятно, как говорится, с тобой все ясно. Непонятности начинаются, когда я сам начинаю  что-нибудь говорить.
Не побоимся повторения, но счастье, это когда можешь сказать другому: «Я тебя люблю». Действительно, тот кто «любит всех», более человек, чем тот, кто любит только себя.
Моё Я без твоего Ты было бы неполным, поэтому человек любящий обретает полноту в другом (и в других).
Неписаное правило мастера гласит: «Делай, как я». Но с меня, кажется, довольно и того, что ты так делаешь, а я не хочу – как  ты. Даже надевая темные очки, человек как бы подчеркивает: «Я тебя вижу, а ты меня нет».
Люблю, когда ты злишься, ведь тогда ты льешь воду на мою мельницу. Мудрый Хайям  писал:
Зложелатель никогда цели не достигнет.
Сделай зло – и зло в ответ злобного постигнет
Я хочу тебе добра – ты мне зла желаешь,
Злись, почтенный, – но меня злоба не настигнет .

Русским народным поэтом Н. А. Некрасовым  означенная проблема отношений  разрешалась  в следующих стихотворных строчках:
Не оправданий я ищу,
Я только суд твой отвергаю.
Я жить в позоре не хочу,
Но умереть за что – не знаю .

Я прошу, а когда ты не даешь, то беру сам, и так поступает всякий, так называемый «здравомыслящий».
Я скрываюсь  отнюдь не ото всех, но  только от тебя.


1.4.3. Его болезнь – твоё здоровье
Русская поговорка

Нельзя отвечать на зло злом (уже сколько об  этом сказано), Карлу XII отрубили голову, Людовика XVI гильотинировали, всю семью  последнего русского царя Николая II расстреляли. В жертву невежеству, деспотизму и молоху войны, принесены миллионы человеческих жизней, но стал  ли мир лучше? Вряд ли, так что зло, скорее, рождает ответное зло, и  победить его можно, как нас учат тысячи лет, только добром. Переведем сказанное на рельсы проблемы «я и ты»: «Ты можешь делать все, что захочешь, но я останусь Человеком до конца». Очевидно, что нельзя чувствовать себя Человеком, не сохраняя человеческое достоинство. И всё же, всё же, всё же: нелёгкое это искусство – быть на Земле Человеком.
У тебя нервы, и я больной, в общем, как гласит русская поговорка: «Твоя болезнь – моё здоровье».  Так говорят о тех, кто постоянно жалуется на своё здоровье, вытягивает сочувствие, а между тем, – всё пока идёт нормально. И пока кто-то болеет, кто-то умирает; один всю жизнь болеет, а другой умирает сразу. Один говорит: «Нам болеть нельзя, нам надо сразу умирать». И только один  из ста скажет: «Не надо…».
Повсюду уметь важнее, чем знать. Мысли, которые приходят  мне в голову важнее того, что ты говоришь мне. Все-таки те, которые  знают все и все могут объяснить – худшие из всех. Это наводит на мысль, что лучшим мы называем только хорошее, а это все равно, что признать хорошим даже отсутствие плохого.
Вот  как рассматривалась  данная проблема С. Франком: «Не существует совершенной, «чистой» любви, потому что никогда до  конца не снимается момент чуждости Ты. Капля  горького разочарования содержится в самом интимном и  счастливом отношении Я – Ты» .
Я прошу и беру  только то, что мне  по праву принадлежит, но не более того.
Чего больше всего хочет грязный? Поделиться грязью с другим, замарать: «Это будет справедливо», – думает он. Отсюда легко понять, что люди считают справедливостью, а равно и правдой: «Как мне, так пусть будет и тебе!» – вот их логика.
Ты можешь сказать только то, что знают все.
Никому не интересно, что ты есть, но всякому интересно знать, какие чувства ты испытываешь в данную минуту.
Я знаю тебя  двадцать лет, но  не могу  сказать ничего хорошего.
Я не  помогаю тем, у  кого все  хорошо.
Я, что называется, всем делаю скидку, а ты – никому. У тебя тысячи помощников, а у меня – Один.
Известно, что «мы просим, а когда нам не дают, то мы   сами берем». Однако, шантаж это то же самое.
Если  захочешь слушать –  будешь, а не захочешь, то меня не убудет.



1.4.4. Любовь и нелюбовь

Любовь и ненависть как Инь и Ян –
две противоположности одного целого.
Неизвестный автор

Что такое радость? Это когда мне хорошо с тобой. Я не могу жить спокойно, если я тебя люблю. Однако,  у нас  любовь к одному всегда означает нелюбовь  к другому.
Известно, что успех одного вызывает зависть другого, и отсюда уже мир для него несправедлив. Впрочем, успехом, удачей можно назвать случай, когда «и мне и тебе хорошо».
Когда тебе хорошо, тогда и мне хорошо, это  показывает только то, насколько тесно мы связаны.
Я уже успел забыть то, что ты только узнал.
Все будет так, как ты хочешь, но не сейчас.
Если я правильно понимаю, тебе не нужна моя благодарность, тебе нужны  деньги, чтобы ты мог измерить  величину моей благодарности.
Что значит быть хитрым? Не что иное, как быть хитрее тебя, правда, по замечанию Ф. Ларошфуко: «Можно быть хитрее многих,  но нельзя быть  хитрее всех».
Ты учишь, я учусь, а что лучше, ей-Богу,  не знаю. Но зачем мне тебя учить, если лучше учиться?
Я люблю тебя почти, когда мне удается тебя  обмануть. А ты можешь меня ненавидеть… как бы это ни казалось странно, но слова «Я тебя люблю» и «Я тебя убью» не так противоположны по смыслу, как это представляется на первый взгляд.
Я, конечно,  многого  не знаю, но одно я знаю наверняка: ты неправ.
Я не люблю, когда говорят обо  мне  и  даже когда меня хвалят, а когда ругают – просто ненавижу.
Когда ты  умираешь, то я умираю вместе с тобой.
Мне нужно от тебя совсем немного, какой-то пустяк.
Я прошу, а когда получаю желаемое, то  мне честь и слава.
Я благодарен тебе, но с другой стороны, никто еще не умел  найти так, чтобы ничего не потерять. Нередко люди еще сетуют о потерянной вещи, как бы не замечая, что всегда  теряют что-то гораздо более дорогое.
Всё по честному, это когда  прослеживается древний  принцип: ты – мне, я – тебе (Do ut des – Даю, чтобы ты дал  лат.). Но если  дело  обстоит иначе, т. е. сначала ты – мне, а потом я – тебе, то это уже начинает дурно пахнуть.
Ты – нехороший, но когда тебя нет, то еще хуже, разве это не парадокс?
Разве  не чудо, что мы встретились?
Повторяю, я, в отличие от тебя, чётко формулирую свои мысли.
Я искренне благодарен тебе, а ты, в свою очередь говоришь (или думаешь): «Лучше маленький рубль, чем большое спасибо».
Что такое хвастовство? Верх неприличия, ибо по сути, здесь прямо заявляется о том, что обычно глубоко скрывается: «Я лучше тебя». Один человек, кажется, для того оставляет другого, чтобы не быть оставленным им.
Учитель вряд ли может помнить всех своих учеников, но хороший ученик просто не может не помнить своего Учителя.
Когда я смотрю на тебя, то всегда вспоминаю о братьях наших меньших и то, что мы произошли от обезьян.
Я была с тобой, когда ты был никому не нужным студентом, а сегодня  прекрасно могу обходиться и без тебя – вот прекрасный образец  так называемой, женской логики.
Отдавать или   не отдавать? Я не обеднею, а ты не разбогатеешь.
Все могу,  когда ты любишь меня или когда могу хотя бы думать, что любишь.
Если бы ты  всегда только помогал мне, то что я мог бы сказать о себе?
Известно, что многие семейные ссоры начинаются с мелочей, вроде выставленной обуви, или неправильно выдавленной зубной пасты из тюбика,  или с горы невымытой посуды, к сожалению, подобные мелочи скоро разрастаются  как снежный ком, грозя заполнить собой все и не оставить человеку даже доли разума. Хотя очевидно, что в глубине каждой души таится, казалось бы, очевидное: «Я не такой плохой, как ты обо мне думаешь». Подобная мысль прослеживается в романе  А. С Пушкина «Евгений Онегин», в  сцене дуэли Онегина с Ленским:
Враги! Давно ли друг от друга
Их жажда крови отвела?
Давно ль они часы досуга,
Трапезу, мысли и дела
Делили дружно? Ныне злобно,
Врагам наследственным  подобно,
Как в страшном, непонятном сне,
Они друг  другу в тишине
Готовят гибель  хладнокровно…
Не засмеяться ль им, пока
Не обагрилась их рука,
Не разойтиться ль полюбовно?..
Но дико светится вражда
Боится ложного стыда .

Так, добрый внутри человек, порой больше всего боится выдать себя, и готов из-за этого идти даже на  преступление.
«Как бы сильно ты меня ни любила, я  люблю тебя сильнее, и тебе от меня никуда не укрыться. Я могу жить только с тобой или не жить вовсе. Ты моя, а я твой навеки», – писал  своей возлюбленной Л. Бетховен. Кто ясно мыслит, тот ясно излагает – хорошо сказано, но настоящая любовь, кажется, всегда дарит еще нечто неясное и неопределенное.
Я не хочу быть с тобой, потому что ты не сильнее меня. Но это не значит, что я хочу быть с кем-то другим.
Никогда нам не понять друг друга, как никогда не сойтись двум берегам.
Десятая заповедь гласит: «Не желай… ничего, что  у ближнего твоего» , – что можно понимать еще как: «Не завидуй». Если так написано, то значит,  имеет место быть. Что же такое зависть и когда появляется? Это когда у тебя есть, а у меня нет, и я мучительно думаю: «Почему так, разве это справедливо?..»
Когда ты сказал то, о чем я думал, тогда я понял, что был неправ.
Известно, что истина всегда конкретна, что, вероятно, означает следующее: «Я прав, а ты  уже поэтому нет».
Сначала  ты, что называется, толкаешь меня на преступление, так сказать, провоцируешь, а потом смеешься: «Я  пошутил», – и не произносится: «А ты испугался». Подобная мысль прослеживается  в Притчах: «Как притворяющийся помешанным бросает огонь, стрелы и смерть, так – человек, который коварно вредит другу своему, а потом говорит: «я только пошутил» .
Если ты можешь, то почему я – нет?
Ты можешь говорить все, что захочешь, а я могу думать все, что хочу.
Если  ты знаешь меня, значит, ты, верно, такой же, как и я. А если ты идешь верно, то и я с тобой.





1.4.5. Фон

Запомни, ты всегда служишь
для  меня только фоном.
Неизвестный автор

Если я что хочу делать, то стану  делать, что называется, просто так, а если не хочу, то не буду делать и за деньги. Хотя все в мире, как известно, делается за деньги, кругом расчет и «взаимовыгодное сотрудничество»: «Ты –  мне, я – тебе»; «Даю, чтобы ты дал», – и это в лучшем  случае. А нередко еще и обман, как следствие желания получить, и не дать ничего взамен, играя на чувствах (на нервах, на струнах души), взывая к совести и к добру, использовать другого, чтобы эксплуатируя инициативу, когда-нибудь сказать: «Ты сам хотел этого – вот и получил!»; «Не мне, а тебе это было нужно!»; «Я просто пошутил!» и т. д.
Мы все друг у друга учимся. Как все, так и я, но я не все!
Ты самое дорогое, что  у меня  есть, но берегись, если ты подумаешь это.
Человек  часто решает проблему так: «Я или Ты». При этом ещё и   процитирует Священное Писание: «Но да будет слово ваше: да, да, нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» . Перевёрнутой формулой является  логика  воина: «Если не убьёшь ты, то убьют тебя».
Если тебя не учить, ты испортишься, правда, еще древние заметили: «Уча, мы учимся сами» (Docendo discimus – Сенека), – в общем, я прав!
Я тебе не верю, и не жду от тебя никакой помощи; и говорю спасибо уже за то, что не мешаешь.
Быть – значит быть в восприятии , – гласит  афористический постулат Дж. Беркли. Отсюда  легко  вывести  следующее положение: «Я бью тебя, ты  воспринимаешь меня, пусть и невольно, следовательно, я есть. И есть ещё больше, чем ты». Так, порой, могли бы сказать нам  наши ближние.
Я на голову выше тебя, хотя и веду себя как ты.
Главный  вопрос всегда  тот же: «Ты меня уважаешь?» Здесь можно сказать, что уважения, как и денег, много не бывает, но постоянно  со знаком  минус.
Я с тобой,  пока ты со мной. Это так, особенно если учесть, что я прав во всяком  случае. Результатом здесь служит не что-то конкретное, но глубокое  внутреннее чувство, переходящее в непоколебимую уверенность: я прав! А ты нет.
Не исключено, что из многих истин верна, по крайней мере, одна: если мы делаем одно, то я знаю лучше тебя.
Я тебя научу, но ты меня никогда.
Счастлив тот, кто знает тебя, но  кто не знает, счастливее.
Неразрешимых проблем нет, так и здесь, слушай сюда: «Во-первых, истин нет» и, во-вторых, истина всегда конкретна со всеми вытекающими отсюда последствиями. В общем, здесь пример, так называемой женской логики: «Во-первых, я утюг не брала, а во-вторых, я его отдала». Что означает одно: «Я права! В любом случае, так или иначе». Недаром французская мудрость гласит, что если женщина неправа, то мужчине следует  попросить прощения.
Я тебя не знаю, это первое. И я тебя знаю, насквозь вижу, это второе.
Я тебе  не мешаю, только помогаю стать самим собой, а запрещаю только то, что тебе вредит.
То, что дается мне ценой невероятного напряжения, тебе представляется как легкая жизнь; что же,  здесь всякий оказывается рабом своих привычек, привязанностей, представлений.
Ты думаешь, что я люблю тебя, но я люблю Бога.
Мои двери всегда открыты, и я всякому входящему найду работу, потому философ и заметил однажды: «…я домогался людей – я находил всегда лишь себя самого» .
Дилемма. Как бы въехать тебе так, чтобы ты остался на месте?..
Героиня фильма «Одинокая женщина желает познакомиться» так решает проблему: «Пусть он ничего не делает, главное, чтобы он был при мне».
Если что сказано верно, то это все равно, что я сказал это. Недаром Сенека замечал: «Что сказано верно, то я считаю своим».
Счастье это состояние души, и если это верно, то так ли важно, кто из нас, я или ты сказал это?


1.4.6. Суд и зависть

Иных хлебом не корми, дай обсудить другого.
      Неизвестный автор

Я люблю, но ты судишь иначе. Если ты мне не доверяешь, то и у меня нет оснований доверять тебе.
Зависть возникает тогда, когда у тебя есть, а у меня нет, и так как абсолютного равенства нет и не может быть, то и чувство это, вероятно, будет всегда. Надо  очень хорошо жить, чтобы никому не завидовать.
Ты любуешься мной («Не идет, а пишет!»), но мне нужнее  твоя помощь, а не пустая похвала, потому и говорю: «А ты раскрыл хлебало и читаешь». Но даже когда я злюсь, то вряд ли ты имеешь к этому отношение, когда  всё во мне самом.
И если это мое, и нет мне от него пользы, то лучше пусть оно пропадет, чем достанется тебе – это вполне  в духе человека: «Если что – ни мне, ни тебе». А если бы не так, то мы давно забыли бы, что такое война.
Сказать: «Я тебе не доверяю», – это все равно, что сказать: «Я тебя немножко не люблю». Здесь  еще нередко проблема определяется просто, как «я или ты»; «Я – все знаю, ты – ничего», –но если так, то зачем тогда мы? Мы, вероятно, были бы вместе, если бы стремились к одной  цели.
Пусть я умру завтра, но ты умрешь сегодня, – так думает большинство. Таким образом, подчеркивается, что у человека «есть только миг». Когда тебя любят, это прекрасно, но как жить, когда твоё время  прошло?
Играя на струнах твоей души, я все-таки, играю, исполняя свое предназначение – так говорит хороший философ, так,  возможно, мог бы сказать даже Сократ.
Посмотришь на другого – с ним все ясно, но так ли все ясно в твоей собственной душе, и нашел ли ты мир в самом себе?
Ты учил, а я учился, кто же в результате выиграл?
Я тобой недоволен, надо тебе исправляться.
Если бы ты знал мое дело лучше меня, то, наверное, делал бы его.
Я учусь  не потому, что ты говоришь мне это, а потому, что мне это  необходимо.
Когда я сделал всё, что мог,  то просто интересно, как ты можешь отблагодарить меня, впрочем, лучше называть вещи своими  именами, правильнее  сказать, сколько дашь? Повторяю: моё не то, что мне дали, а то, что я сумел взять.
Я без тебя не проживу. Но где найти готовых поверить в это? Казалось бы, это невозможно, но нет, оказывается, очень легко, но хуже всего то, что доверчивостью пользуются проходимцы. Как говорят, на всякого  подлеца довольно простаков.
Дело еще  не столько в том, верно ли ты говоришь, сколько в том, что ты внушаешь.
Ты обижаешь меня, а тебя обидит Бог, и все возвратится на круги своя и к своему началу.
Данная проблема, хорошо просматривается на примере известного анекдота о президенте США и его жене. Супружеская чета подъезжает к автозаправке и Хилари Клинтон, указывая на работягу, рассказывает, как в юности флиртовала с ним. Билл, самодовольно улыбаясь, говорит: «Вот видишь, если бы ты вышла замуж за него, то была  бы теперь женой автозаправщика». «Нет, – отвечает супруга, – если бы я вышла замуж за него, то президентом был бы он, а не ты».
Проблему я и ты предельно просто и ясно пытался разрешить Ф. Ницше, замечая: «Вы – всего лишь ступени: так не гневайтесь же на того, кто поднимается по этим ступеням на свою высоту» .
Ты должен быть благодарен уже за то, что я есть, а не будет меня, то не обманывайся, тебе лучше не будет. Я знаю и чувствую, что   я прав, известное положение «истина всегда конкретна» только подтверждает это.
«Истина всегда конкретна»,  так, вероятно, мог сказать тот, кто понял следующее: «Я знаю и чувствую, что я прав. А ты нет».
Я не могу тебя научить, но могу только учиться вместе с тобой; но нередко еще можно услышать: «Я тебя научу», – кто так говорит, тот на 99, 9 %  ничего не сделает.


1.4.7. Бедность и честность

Лучше простой, но работающий на себя,
нежели выдающий себя за знатного,
но нуждающийся в хлебе.  Пр. 12:9

Я тебя не понял. Это одно утверждение. Я тебя понял. Это второе утверждение. И хотя оба утверждения противоречат друг другу, это тот случай, когда крайности сходятся. Я не нападаю на противников, просто иду мимо.
Повторим. Проблему я и ты можно решить двумя-тремя словами: «Я тебе не верю».
Я  люблю тебя, но подозрение вызывает тот, кто спрашивает: «А ты?..»
Я обязан тебе всем, а ты мне – ничем.
Не благодаря тебе, а с твоей помощью. Есть разница.
Если ты честный  действительно, тогда зачем  тебе деньги? Вообще, честный, значит, бедный. В качестве примера приведем слова, высказанные Т. Гоббсом еще несколько веков назад: «Свидетельство моей честности и верности – моя бедность» .
Вольтер прав, утверждая, что мир всегда будет состоять из господ и рабов, вот и я привык распоряжаться твоим временем как своим.
Я не верю в того Бога, о котором твердишь мне ты. Потому что я сам всегда в поиске решения  изначально неразрешимой проблемы.
Ничего не прошу, но  только не возражаю.
Что лучше –  любить или быть любимым? Любовь это когда хочу я, а не ты.
Я и ты. Не благодаря тебе, но с твоей помощью, и постольку поскольку. Примерно так могла бы сказать  всякая жена. И если мне все чужие, то вероятно, и  я всем чужой.
Когда ты беден, то тебе дают (чтобы не сказать подают), а когда ты богат, то у тебя берут (чтобы не сказать доят) – и вот что лучше?..



1.4.8. «Ты меня уважаешь?»

Где нет уважения, там нет и  счастья.                Неизвестный автор

Наши отношения складываются много лучше, когда не нужно ничего объяснять или объясняться.
Дилемма. Как бы нам решить наши проблемы за счет какой-нибудь третьей стороны…
Жизнь – борьба: я – тебя или ты – меня.
Я вложил в тебя всего себя, а ты?
Я проигрываю всегда, когда доверяю тебе.
Проблема Я и Ты определяется предельно просто: как Я или Ты; как Я + Ты; или как Я и Ты. Вопрос вопросов: «Ты меня уважаешь?» – Но здесь что-то зарыто, потому что нередко, когда человеку оказываешь  честь, то он совсем не против на тебя сесть… И вот, кому помогали, тот на Земле, а кто помогал, тот в Земле.
Когда я говорю от твоего имени, тогда  я тебя превосхожу.
Ты вспоминаешь свою бедную молодость, а я и ныне так живу.
Я выдумал тебя для  себя.
Ты это тот, кто  был моим другом.
И вот если ты богат, а я беден, то ты не хочешь меня знать; а если я богат, то вот уже я не хочу тебя знать.
Я тебя понимаю, а ты меня нет, – в общем, чем туманнее, тем яснее.
Если  я тебя  люблю, а ты меня нет, то это еще не любовь.
Я – тебе, а Ты себе. Я для тебя только такой, как все, и этим  всё сказано.
«Я люблю его, а не тебя», – даже когда люди говорят так, желая уколоть, очевидно, что и того, другого они отнюдь не любят, и даже меня  не так ненавидят, как говорят.
Сначала Я, а потом Ты. Быть выше другого человека, значит, не замечать его, отсюда исходит вечное стремление противного уколоть, задеть за живое, подставить, кинуть и т.д.
Я полагал, пусть наивно, что  ты будешь снисходителен ко мне, но ты сам  скорее ожидаешь постоянного к себе снисхождения. Когда Я к Тебе всей душой, тогда ты ко мне всей спиной.
Холодею от сознания правоты вашей и неправоты своей – писала А. Ахматова, – в этом и парадокс – что ты прав, а я нет.
Хорошо, что мы встретились, но если бы не  встретились, то, наверно, было бы лучше. Сказанное находит почти полное  соответствие с библейским: «Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти – дня рождения» . Вероятнее всего, так мог сказать тот, кто  уже почти умер, т.е. тот, кто прожил своё, и понял – что есть Жизнь.
Счастье это то, что мы есть, что  нам повезло встретиться. Для счастья нужно совсем немного – чтобы ты просто улыбнулась.
Сплошь и рядом, если мужу хорошо, значит, жене плохо, и наоборот. А как же с утверждением, что мы – одно?
Я, Ты и Он. Ну, и как к нему относиться?
Я такой же, как и ты, но ты считаешь себя  лучшим – потому и стремишься к  почестям, превосходным степеням и званиям.






1.4.9. Соперничество и агрессивность

У человека, влюблённого в себя, есть то
преимущество, что у него мало соперников.
Г.Ларошфуко

От я и ты до мы и они – только один шаг, но не наоборот, т.е., не от мы и они до я и ты. Я, будь я хоть трижды элитой,  хочу того же, что и Ты. Это ведёт к соперничеству и агрессивности, вместо того, чтобы «быть самим собой», и чтобы каждый «занимался своим делом», и «знал своё место» – но всё это используется только в одном смысле: я лучше тебя.
Тебе это ничего не стоит, – говорит человек, – а для  меня это очень важно.
Звонок. Кому Я хочу, тому сам позвоню, а кто мне  нужен, тот не позвонит.
Я думаю совсем не то, что Ты думаешь.
У тебя ничего не попросишь, кроме того, что ты  сам захочешь дать.
Бью тебя, чтобы заработать себе очки в глазах окружающих; ты же, возможно рассусоливаешь и пытаешься понять – где справедливость?..
Мы с тобой – одно целое, пока ты со мной.
Если я люблю тебя, то мне от тебя ничего не надо, это  справедливо замечено: «Несчастной любви не бывает».
«Дураки с тобой, мы оба дураки», – не слишком ли много дураков для  одной семьи?..
Если я разозлился, если мне неприятно, значит, тебе удалось сорвать с меня маску. Между тем, пропустить мимо то, что нам неприятно, и есть  величайшее благо для нас.
«Никому нельзя верить. Даже себе. Мне – можно» (так говорит  Мюллер, герой фильма «Семнадцать мгновений весны»), – Я могу так сказать, а у Тебя  не получится.
Принцип справедливости в философии можно выразить  так: «Моё Я не должно ущемлять твоего Я».
Я тебя люблю. Но ты меня не любишь – так будь же ты проклят! Вот наиболее часто встречающийся тип взаимоотношений; во-первых, действительно ли «люблю», а во-вторых, правда –  во всей своей неприкрытой наготе. Если женщина любит, справедливо замечал молодой человек, то  может сделать всё, что захочет. А если женщина ненавидит, то может ещё больше.
Хочу – не хочу. Это еще вопрос, кто больше хочет – Я или Ты? Или наоборот, кто больше не хочет я или ты?
Твоё архисложное ко мне отношение можно выразить всего в двух словах: «Молчи, дурак!». Из всех ласковых слов, писал мальчик в сочинении по литературе, она слышала только одно слова «дура».
Семья это Я и Ты. Где есть Я и Вы, там нет семьи, ибо тогда Я  неинтересен Вам, а мне неинтересны  Вы.
Человек – существо социальное, суть общественное, это значит, что каждому нужен другой, что каждый ищет другого… находит ли?.. Между тем, важнее всего на свете, найти именно себя, недаром книга  А. Левикова так  и называется «Ищи себя, пока не встретишь».














ВМЕСТО ВЫВОДОВ

– Я люблю тебя.
– Это ты себе внушаешь.
Диалог

Философия всегда занималась общечеловеческими проблемами, где не было места отдельному человеку, он просто не принимался в расчёт, только экзистенциалисты, начиная с Киркьегора, повернулись, наконец, лицом к каждому отдельному Я. И, коль так, то отныне жизнь и существование отдельной личности получила право на бытие и на то, чтобы стать предметом изучения.
Стоит ли говорить всю правду, если очевидно, что человек – это непостижимое чудовище (Паскаль), если очевидно, что «у каждого мошенника свой расчёт» и слушающий тебя всегда (!) будет иметь о тебе ложное представление. Это также очевидно, как и то,  что всякий мошенник всегда видит в другом только мошенника и поэтому не видит другой задачи, кроме как перехитрить его.
В стихотворениях гениальных поэтов, в песнях композиторов, как в священных книгах, можно найти ответы на многие мучительные вопросы и проблемы бытия человека в мире.
Поэт! Не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдёт ненужный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься твёрд, спокоен и угрюм.

Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечёт тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.

Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли взыскательный художник?

Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник .

Ещё пример. Кто ещё так, как поэт сумел бы выразить суть любящего существа и, казалось бы, невыразимое?
Чему бы жизнь нас ни учила,
Но сердце верит в чудеса:
Есть нескудеющая сила,
Есть и нетленная краса.

И увядание земное
Цветов не тронет неземных,
И от полуденного зноя
Роса не высохнет на них.

И эта вера не обманет
Того, кто ею лишь живёт,
Не всё, что здесь цвело, увянет,
Не всё, что было здесь, пройдёт!

Но этой веры для немногих
Лишь тем доступна благодать,
Кто в искушеньях жизни строгих,
Как вы умел, любя, страдать,

Чужие врачевать недуги
Своим страданием умел,
И душу положил за други,
И до конца всё претерпел .

Здесь в лаконичной, квинтэссированной  форме выражается важная философская  идея. Поистине, в стихотворении гениально схвачена мысль, выражающая суть бытия. И о  неразрывной связи любви, веры и страдания,  о врачевании недугов, и о великой силе долготерпения, и о самопожертвовании ради другого. Налицо и завязка, и развязка, и начало, и конец, и введение, и заключение, и альфа и омега человеческого бытия. Для многих поколений открывается непреходящая ценность духовного единства двух личностей – Я и Ты.
Опыт  не передаётся по наследству и не приобретается в школе или ВУЗе, более того, опыт вообще не передаётся.
Если человек богат и знаменит, то его время  расписано по минутам и он всегда слишком занят решением важных  вопросов, чтобы радоваться неожиданным гостям. Если же человек беден и незаметен, то увы – хозяева ему не рады.
Человеком с давних пор считался имеющий власть и собственность.
Деньги – уловка дьявола. Первоначально деньги служили эквивалентом любого товара, для этого выбирали то шкуры животных, то драгоценные камни, то перья птиц, короче то, что имело бы всеобщее для определённой территории хождение. Казалось бы, деньги появились для того, чтобы люди имели возможность приобрести те товары или те предметы, которые они сами изготовить не могли. Но постепенно роль денег выросла настолько, что они стали мерилом знатности, положения в обществе, наконец, даже мерилом человечности, но тут они и утратили своё первоначальное значение.
Сегодня деньги существуют для того, чтобы заставить человека сделать всё возможное и невозможное, чтобы иметь их больше, чем есть. Недаром все повторяют: за деньги можно купить всё! Сегодня всё продаётся и покупается! Для ведения войны, говорил Людовик XIV, нужны три вещи: деньги, деньги и деньги. Сегодня в этом плане мало что переменилось. А вот то, что ради денег люди идут на всевозможные преступления – очевидно.
Когда Генрик Гольдшмит, больше известный как Януш Корчак был ещё маленьким, то говорил: «Когда я вырасту большой, я отменю деньги». Увы, замечательный врач и педагог не перевернул мир, но то, что все беды  людей происходят из-за денег, ребёнок  подметил очень верно.
Почти по Паскалю или пари Паскаля: если Бога нет, но я в Него верю, то я ничего не теряю в вечности. Если Бог есть, но я в Него не верю, то я теряю вечность. Так лучше верить, чем не верить, заключает Паскаль .
Иначе говоря, если Бога нет, то  из этого легко вывести, что человек рождается благодаря случайному стечению обстоятельств, живёт на Земле просто так и в положенное для него время, умирает, растворяясь в вечности, тоже просто так.
Одно из двух: либо нет никакой трагедии жизни, а человек, как мыслящий тростник (Паскаль) выдумывает её себе и «сам строит свою жизнь» (Мирандола); либо Платон прав, характеризуя жизнь как прекраснейшую из трагедий.
Жизнь всякого человека трагична, говорил Ф.А. Хомутовский. Трагедия одних людей очевидна, трагедия других, напротив,  никому не заметна. Участь поэта, скорее, ждёт вторая, то есть, никому не  видимая трагедия. «Пробегаю в памяти всё моё прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? Для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные… Но  я не угадал этого назначения, я увлёкся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел твёрд и холоден как железо, но утратил  навеки пыл благородных стремлений – лучший цвет жизни. …Моя любовь никому не принесла счастья, потому что я ничем не жертвовал для тех, кого любил: я любил для себя, для собственного удовольствия…» .
Я от своих слов не отказываюсь, это ты забываешь слова древнего Гераклита, сказавшего: «все течет, все изменяется» и «нельзя дважды войти в одну и ту же реку». Если бы эти слова недорого стоили, то не пережили бы два тысячелетия – и это несмотря на то, что каждый, кому было не лень и, кто имел охоту и время, толковал  их.
Повторим еще раз, я существую закономерно, а ты всегда случаен, только «хороший материал», удобрение, почва, а я «твой тонкий колосок».
Толкование. Ты должен служить мне. Вот и индийский Рамакришна сказал: «Кто хочет служить Богу, тот пусть служит человеку». Ha то он и Божий посланник, чтобы быть Учителем, но человеку нет нигде спасения и «нет из тьмы исхода» .
Ты для меня только способ, когда я иду к своей цели. «Вы – всего лишь ступени: так не гневайтесь же на того, кто поднимается по этим ступеням на свою высоту!» . Очевидно только, что нельзя понимать все буквально.
Что такое любовь? Это минутная слабость. А что такое эгоизм? Это то, обо что  разбивается все.
В твоих глазах и слёзы  имеют цвет стали.
Ухожу, чтобы ты мог делать всё, что хочешь.
Сначала ты, радуясь, злишь меня, а когда я начинаю злиться, ты радуешься еще больше, подтверждая  пример, приведен¬ный Секстом Эмпириком: «...души вообще жаждут крови:
Но отслонися от ямы и к крови мечом не препятствуй
Мне подойти, чтоб, напившися, мог я по правде пророчить» .
На тебе сошёлся клином белый свет, – пелось в одной старой доброй песне. Но нет, на самом деле свет клином на тебе не сошёлся.
Я тебя знаю! А ты меня ещё не знаешь!   Друг или портянка?.. Ты мне не друг.
Я, конечно, прежде сделаю что-то не так, а потом пойму это, но ты – всё всегда делаешь  правильно. На том и стоим.
Где же ты был, когда меня у тебя не было?..
Человек есть нечто, что должно преодолеть, – заметил Ницше, однако, как представляется, человек это еще и тот, о кого надлежит споткнуться другому человеку.
Правду сказать, я испытываю к тебе смешанные чувства, и ум здесь, как водится, часто с сердцем не в ладу.
Слушай и запоминай. Я против тебя в принципе. Это  означает вот что:  чтобы ты ни сделал или сказал, всё будет не так, то есть,  неправильно.
Почему же человек творит так много зла?.. Одно из двух: 1. либо нет в природе никакого зла, а есть лишь, по слову Августина, отсутствие добра; человек не делает зла, как думают люди, он имеет целью лишь собственную выгоду (Мирандола); 2. либо он имеет целью намеренно вредить другому (обманывать, клеветать и т.д.);  и никогда, пишет философ, он не творит столько зла, когда делает это сознательно; можно бы заметить также, что счастливому творить зло, а равно вредить другому ни  к чему; следовательно, он поступает так в  полном соответствии со старой украинской сентенцией: «Шо на моёму серци, тэ будэ  на твои шкури»; то есть в основе зла, творимого человеком по отношению к другому человеку, всегда лежит его собственное неудовлетворение.
Как что не по тебе, так вот уже это и демагогия и резонерство, и популизм…
Я не перебиваю тебя, но только дополняю и продолжаю.
Мне все ясно, когда говоришь ты и, наоборот, все не так, когда говорю я сам.
Я не могу идти от тебя к себе, но напротив, могу идти только от себя к тебе.
Как известно, тот, кто отсутствует, всегда неправ, если  же ты говоришь мне это прямо, что называется, в глаза, то что ж тогда говоришь за глаза?
Послушай жену, и сделай наоборот, – в этом и заключается ценность почти всех советов, и не только советов жены.
Самое главное в отношениях двоих – не переходить черту, ведь в каждой душе есть такой уголок, куда никому нельзя не только стучать, но и заглядывать. Это-то и труднее всего, ибо человек, как существо праздное, чрезвычайно любопытен, и особенно к тому, что «нельзя», и поэтому исповедует принцип: «Пришел. Увидел. Наследил».
Тебе повезло, что ты встретился со мной. Так,  сначала встречаясь, люди любуюсь собой, распускают свой, переливающийся всеми цветами радуги, как у павлина, хвост; а позднее, через какую-то пару-тройку-десяток лет как «полетят клочки по закоулочкам», – и что же тогда остаётся от самых красивых, пушистых и длинных  хвостов.
Всё решается предельно просто: если чего хочу я, то не хочешь ты, и наоборот. Причём, человек в глубине души имеет стремление не только другого  обмануть, но и самого себя, и, может, даже судьбу. Свидетельством этого может быть то обстоятельство, что и самому себе он, порой,  не готов признаться в том, чего хочет. Поэтому немало и таких, которые предпочли бы, чтобы всё самое трудное, и самое главное, происходило как бы само собой, чтобы оставалось вынести краткое резюме: «Так получилось».
Дай мне делать то, что я хочу, иначе умру. Радоваться жизни самой, значит, радоваться встрече с тобой. Дальний это тот, к кому  хотят приблизиться, а  ближний это тот, от кого стараются держаться на расстоянии; совсем как сказано у Л. Н. Толстого: «С чужими следует вести себя, как со своими, а со своими следует держать себя, как с чужими».
Образец житейской логики: нет и не надо, а есть, то давай; есть –  убил бы, а нет – купил бы.
Русское «ошеломить» означает «ударить по шелому», т.е. по шлему, по голове, «шок это по нашему», – главное, вывести тебя из равновесия, а там разберёмся.
Что такое счастье и чем ты за него платишь? – вопрошает  А. Митта. Очевидно, что никогда не будет так, как хочешь ты, но нужно было быть Оскаром Уайльдом, чтобы добавить: и будет именно то, что ты хочешь. Может быть действительно, смысл жизни не в том, чтобы удовлетворять свои желания, а в том, чтобы иметь их?
Не то плохо, что человека бьют, а то плохо, что угнетается его дух и он начинает бояться, то есть заранее страшиться того, чего нет и что только может быть.., между тем, где можно найти того героя, который бы справился с духом?..
Культура  общения  предполагает следующий очень важный момент:  я говорю, а ты слушаешь, а если не слушаешь, то ты просто некультурный.
Я завидую твоей молодости и своей опытности.
Жизнь показывает, что  если двое долго находятся в близких отношениях, то скоро опротивеют друг другу. И как-то даже не кажется странным, что  сам себе человек никогда не надоедает. Если же  такое  случится, то это равносильно смерти.
Сначала солнышко радует тебя, а потом ты радуешь солнышко. И опять вспоминаешь знакомое: «О, великое светило…ты, глубокое око счастья,  в чём  было бы  счастье твоё, не будь у тебя тех, кому светишь ты!» . Так говорил Заратустра
Я, наверное, не есть идеал, но когда ты говоришь: «Я лучше тебя» или: «Я могу то, чего не можешь ты», или: «Я умнее», или: Я прав!» или даже: «Я вижу мир по-другому», или: «я лучше тебя знаю, что тебе нужно!» - и так далее и тому подобное, то  у меня достаточно оснований, чтобы усомниться в тебе.
Я делился с тобой всем самым дорогим, а у тебя каждый шаг по рублю и выдавал бы воду в час по чайной ложке.
Говорить для всех, это всё равно, что тыкать пальцем в небо. Поэтому обращаюсь к тебе. Звезда  эстрады  ХХ в. Эдит Пиаф (род. 19.12. 1915) однажды заметила: «Я пою не для всех, я пою для каждого».
Твоя радость – моя радость, твое горе – мое горе, когда  мы одно.
Я говорю «мы» всякий раз, когда не хочу говорить от своего «я».
Я тебя учу, но ты  не понимаешь, приходится  повторять одно и тоже – вот наираспространённейшая точка зрения  многих учителей. Именно поэтому никто и не хочет учиться. Вернее, каждый хочет учиться, но никто не хочет, чтобы его учили. Я же не столько еще хочу научить кого-то, сколько хочу научиться сам.
Между мною и тобою та разница, что ты скорее хочешь учить, а я предпочел бы лучше учиться.
Между нами  есть разница  – что ты делаешь по обязанности, то я по доброй воле.
Как ты можешь знать это, когда даже я не знаю?
Из множества истин, по крайней мере, две представляются очевидными, а именно: мы всегда  лучше их, а я лучше тебя.
В любом случае виноваты всегда они, а не мы, ты, а не я.
Я такой человек, что ко мне нужен особый подход, а ты только  один из многих.
Поистине, близко ты подошёл к нему, но прошёл мимо. Этого он тебе никогда не простит. Так говорил Заратустра.
Я так долго верил тебе, что наконец, разуверился окончательно. И что я ни скажу – всё будет не так.
Будда, Конфуций, Моисей, Христос, Мухаммед, Мартин Лютер, Дж. Бруно, Галилей, Ян Гус, М. Цветаева, Б. Пастернак –  пророки и лучшие люди всегда приходили в мир не во время. Пушкин родился, если верить школьной учительнице, не в своё время, а лет этак на пятьсот раньше, чем следовало. Лермонтова постигла та же участь что и учителя, Христа распяли, Есенина повесили, Маяковский застрелился и по-прежнему  «никакой  пророк  не принимается  в своем отечестве» .
Дружба это равенство, сказал Пифагор, а с ним не поспоришь и всё же,  какое может быть равенство, если у нас разные весовые категории?..
Друг не тот, с кем ты хочешь быть, друг тот, кто хочет быть с тобой, гласит казахская пословица. Я люблю тебя, а ты меня только терпишь, – на том и свет стоит.
Счастливый всегда смеётся.
Одни люди, вероятно, лучшие всегда поддерживают власть имущих; другие, тоже, вероятно, из лучших, находятся в вечной оппозиции к власти… впрочем, бывает даже так, что это одни и те же люди. Двойная мораль отнюдь не есть изобретение последнего времени, например, философ, называвший себя филологом, остроумно заметил: «О братья мои, в сердца добрых и праведных заглянул некогда тот, кто сказал: «Это фарисеи». Но его не поняли» .
По сути, мне всё равно, радуешься ты или плачешь, это такая мелочь…, хотя, когда нуждаешься, то это еще лучше. Если же ты злишься, значит, я тебя достал, что тоже неплохо и вообще, не нами выдумано всё в этом лучшем из миров! Будем же счастливы! Только глупец думает здесь о смерти, как заметил автор весёлого Заратустры: «...чтобы поставить точку, нужно  больше мужества, чем  для  сочинения новых стихов: это знают все целители и поэты» .
Мы слышали поговорку:  не было бы счастья, да несчастье помогло, –  аналогично этой и неожиданное: чем хуже, тем лучше, – если слегка перефразировать, то можно получить вполне определенное, прочитываемое между строк: чем хуже тебе, тем лучше мне (обратное этому:  если кому-то сделал хорошо, то так и знай, что себе сделал плохо).
Очень часто человек несчастен не потому, что у него, как ему кажется, мало счастья, а лишь потому, что он неизменно хочет большего. Ведь счастье это состояние души и, следовательно, чувствовать себя счастливым можно в почти невероятных условиях, например, различных бедствий, войны и т.д. Об этом находим у поэта:
Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъярённом  океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.
Всё, всё, что гибелью грозит,
Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья –
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог .

Вместе тесно, а врозь скучно. И так всегда. О лучшем мы только вспоминаем, хотя, возможно, оно рядом. И. Бунин  замечал в стихотворении «Вечер»:
О счастье мы всегда лишь вспоминаем.
А счастье всюду. Может быть, оно
Вот этот сад осенний за сараем
И чистый воздух, льющийся в окно
……………………………………….
День вечереет, небо опустело.
Гул молотилки  слышен на гумне…
Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне .

И если поэзия чего-то стоит, то следует отдать ей должное.
Смешон человек, посвятивший себя поэзии. Он то, может, и готов посвятить себя ей, но готова ли муза посвятить всю себя ему?..
Известно, что слово рождается из молчания, а музыка рождается из тишины. Это значит ещё и то, что Слово заключено в молчании, а музыка в тишине, как яйцо в скорлупе, и всё дело в том, кто явится извлечь его…
О неожиданности, непродуманности и непредсказуемости творческого озарения замечательно сказал  Гёте: «Проявление поэтического дара, правда, могло быть вызвано и определено каким-нибудь поводом, но всего радостнее, всего ярче он проявляется непроизвольно, более того – против моей воли» .
Есть люди, и есть люди. Одни смотрят во все глаза, но ничего не видят, потому что у них нет ничего своего –  ни своего «я», ни своего стержня, ни своих мыслей. Другие, не смотрят, но все видят, обладая, наверное, неким внутренним  зрением, чутьем. По справедливому замечанию Т. И. Ойзермана, «жизнь прекрасна вопреки  очевидности» , и счастье, если можно  повторить вслед за поэтом: «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!». Фауст, в одноименной трагедии Гёте, вступая  в договор  с Мефистофелем, говорит:
По рукам!
Едва я миг отдельный возвеличу,
Вскричав: «Мгновение, повремени!» -
Всё кончено, и я твоя добыча,
И мне спасенья нет из западни .

И снова по живому:
Наследовать  достоин только тот,
Кто может к жизни приложить наследство.
Но жалок тот, кто копит мертвый хлам.
Что миг рождает, то на пользу нам .

И как  завещание  гения звучат следующие  строки:
Брось вечность утверждать за облаками!
Нам здешний мир  так много говорит!
Что надо знать, то можно взять руками.
Так и живи, так к цели и шагай,
Не глядя вспять, спиною к привиденьям,
В движенье находя  свой ад и рай,
Не утолённый ни одним мгновеньем !

Красота спасёт мир – формула Достоевского требует расшифровки. И если красота спасёт, то, как представляется, потому, что человек, соприкасаясь с красивым, с прекрасным,  сам становится  чуточку лучше. И важная роль в творении красивого принадлежит искусству.
Не верю! Так, в двух словах выразил философию актёра К.С. Станиславский. Но не хочется верить, что «человек раждается на страдание, как искры,  чтоб устремляться вверх» , хотя на это прямо указывает Будда и авторитет Священного Писания.
Кстати, известно, что слова Писания ни в коем случае нельзя понимать  буквально, это во-первых; и в Писании, как об этом нам говорят христианские учителя, можно найти ответы на все вопросы, которые возникают в жизни, это во-вторых. В Писании, например, также сказано: «Дайте сикеру огорчённому душою» .
Сегодня у многих нет своего Я, но только чьё-то Я. Это и есть, как представляется, по Денисову, элемент неподлинности существования.
Тоска возникает у человека в том случае, когда он испытывает острый дефицит самого необходимого, чтобы жить полной жизнью: чистого воздуха, тепла, еды, питья и другого человека. Недаром ведь поэт крикнул в века:
Не создан человек для одиночества
С дремучими инстинктами в крови.
Он может жить без имени, без отчества,
Но никогда без ласки, без любви.

Живой душе святое провиденье
В грехах забыться людям не даёт.
К живому телу тайна тяготения
Хранит и движет человечий род.

И пусть цари догматами и спорами
В веках своими войнами шумят.
На вымерших развалинах истории
Слова любви,  как маки, шелестят .

И если мы соберём истории любви прошедших поколений, то сделаем очень важное дело, потому что тогда мы ясно увидим, что поэты не бросали слов на ветер, и если стоит  ещё чему-либо учиться, так это умению любить другого человека как самого себя. Но для этого надо прежде научиться любить самого себя, а это гораздо труднее, чем представляется.
Как мало человеку надо для счастья и как много ему всё ещё не достаёт! Потому что надо много вместить, чтобы понять, как мало человеку надо для счастья.








ГЛАВА 2. ЭВРИСТИЧЕСКИЕ КОНСТРУКТЫ
 ФИЛОСОФСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ

2.1. ПЕРВЫЙ И ПОСЛЕДНИЙ

2.1.1. Насколько же мы – одно?

Я ждала и верила сердцу вопреки,
Мы с тобой два берега у одной реки.
   Песня

Когда двое бегают друг за другом, то ничего удивительного в том, что они когда-нибудь встретятся.
Мы просто не поняли друг друга, что, разумеется, не является такой уж редкостью  вообще.
Ты свободен, а я не свободен, но свою несвободу я не променяю на твою свободу.
Я – люблю, а ты только похотлив.
Женщине, которая изменила мужу, сказали, что она разрушила семью. Да, ответила она, но прежде семья разрушила меня. Одного римлянина упрекали, что он разводится, спрашивая, чем же его жена не хороша? На это он выставил ногу, и спросил: «Чем плох мой сапог, но кто знает, в каком месте он жмёт ногу?». Кто же кого первый предал?
Сказать тебе что-нибудь кому-то одному, это всё равно,  что сказать всем.
Человек – существо социальное, как известно, ещё более того, даже животных – кошек, собак, львов иногда называют социальными животными, хотя имеется   в виду только стадность – или это не только стадность, но нечто большее?..
В самом деле, гостям почему-то больше всего радуются  дети и собаки, они и есть самые человечные из людей.
Итак, если мы – существа социальные, значит,  рождены друг для друга.
Два взгляда. 1) Безответная любовь это есть настоящая любовь, именно от такой  любви необходимо отказаться во имя долга (примеры такой любви находим в повести А.С. Пушкина «Дубровский», в романе в стихах «Евгений Онегин»; в первом случае исполняет  долг Маша Троекурова, во втором Татьяна Ларина).
2) Второй, весьма распространённый взгляд, говорит за то, что за свою любовь надо бороться, но это, как представляется, бесперспективный путь, если в первом случае мотивация налицо (в виде долга), то во втором этого нет; потому что  вопрос: «Что есть любовь?» – подобен вопросу «Что есть истина?» – и, стало быть, окончательного ответа  нет, и быть не может.
Любовь? Если это любовь, то что такое ненависть? Мы ещё, порой,  не столько любим, сколько убеждаем другого (а заодно и себя) в том, что любим. Кстати, ненависть врага, порой, убеждает лучше, чем любовь друга.
Это  кто-то очень остроумно заметил: «Слабая женщина». Но замечательной иронии не поняли, и женщин стали называть «слабым полом»… «Я женщина слабая, беззащитная…», – но в этой слабости и великое оружие, и в слабости своей женщина черпает великую силу, подтверждая справедливость китайской мудрости  о том, что слабое, мягкое и нежное всегда победит сильное, жёсткое и твёрдое.
Сильный мужчина легко может обидеть или даже оскорбить слабую женщину, причём, чаще всего делает он это дважды: первый раз, когда хочет обладать ею и второй раз, когда не хочет.
От другого почти  ничего не требуется, кроме оплодотворения. А уж родить – ребёнка ли, мысль, или идею, каждому надлежит самому.
Тебе, как это представляется, нужен не столько собеседник, сколько слушатель.
Рядом с ним каждый кажется себе  мал, а всё от того, что он весь надувается от важности.


2.1.2. Я - мир

Я и Ты. Вот моя философия.
Неизвестный автор

Я и Ты как два мира.
Вдруг говоришь мне: «Ты хороший!», - что можно понимать и так: «Ни о чём не думай.., всё равно у тебя ничего не получится».
Я не второй, не третий и не четвёртый, но первый и последний.
Если вы, супруги, хотите ругаться, то ругайтесь лучше дома, ибо для этого совсем  не обязательно ехать в гости.
Любовь, действительно, возможна, если можешь любить себя. Как ни крути, любовь есть, когда люблю я.
То, чего у меня нет, ты мне дать не можешь.
Если не  знаешь, как поступить в том или ином  случае, то надо посоветоваться с женой. Выслушать её и сделать наоборот. И помнить, что она делает точно так же.
Говорить с тобой, это всё равно, что говорить с самим собой.
Не тот велик, кто выдаёт себя за такового, а тот, кому начинают подражать.
Где есть ожидание, там есть надежда, говорит С.Ф. Денисов, следовательно, где нет ожидания, там нет и надежды.
Ожидание же есть, безусловно, ожидание  нового, лучшего, но что можно ожидать, когда всё лучшее уже было, и когда  новое уже не радует?..
Где нет ожидания и надежды, там нет и любви. Любовь же мало согласуется с моими хочу или не хочу.
Когда я люблю кого, то он – самый лучший (она – самая лучшая). Когда не люблю, то она только одна из возможных (потенциальных) претенденток на почётное место в моём сердце. Вообще же, не верится  во всё  гладкое, ровное и  хорошее, иначе говоря, если всё складывается  как нельзя лучше, то вероятнее всего, что из этого ничего хорошего не получится.
Людей надо любить, как мы любим животных, не допуская до себя.
Если ты сердишься, значит, неправ.
Говорить от моего имени, значит, хвалить меня и, хваля, раздевать. Недаром философ замечал: «Хваля, хвалишь всегда самого себя: порицая, порицаешь всегда  другого» ,  и уже от имени своего Заратустры: «Не позволяйте нести себя наверх…» . Действительно, хваля, раздеваешь другого, и лучший способ похвалить себя, это похвалить кого-то.
Также и в Притчах Соломоновых  сказано: «Что плавильня – для серебра, горнило – для золота, то для человека уста, которые хвалят его» .
Есть я и ты, но есть и нечто неизмеримо большее, чем даже наше мы.
Если я знаю тебя, то разве ты можешь творить?
Моя радость – не твоя радость.
В каждом сношении людей речь идёт только о беременности , – заметил Ницше. Иначе говоря, Фихте  был прав, говоря: «Я – мир», – потому что сам человек, его внутренний мир есть всё.
Проблему «я и ты» очень легко трансформировать в «я или ты», но зато наше мы это совсем другое.
Может быть, мы не умнее  других, но мы, без сомнения, лучше их.
Насколько же мы – одно?
Я приду к тебе  не раньше обеденного времени, это значит, – всё, что я мог, я уже сделал.
Одно мгновение порой решает в наших отношениях всё, недаром и поэт пророчествовал:
Не думай о секундах свысока.
Наступит время –
сам поймёшь, наверное:
Свистят они, как пули у виска, –
Мгновения,
мгновения,
мгновения…

Мгновения спрессованы в года.
Мгновения спрессованы в столетия.
И я не понимаю иногда,
Где – первое мгновенье,
Где – последнее.

Из крохотных мгновений соткан дождь,
Течёт с небес вода обыкновенная,
И ты порой почти полжизни ждёшь –
Когда оно придёт, твоё мгновение .

Многие встречи большинства  людей абсолютно случайны, расставания, соответственно, тоже носят случайный характер. Не случайны только потребности и  интересы людей.
Также очевидно и то, что с чем человек приходит  куда-либо и с чем-либо, имея в виду его содержание и внутреннюю глубину, с тем когда-нибудь и уходит. Опять подтверждается философское, выраженное в строчках Ф.И. Тютчева:
Час тоски невыразимой!..
Всё  во мне, и я  во всём!..

Вопреки  общепринятому мнению, что крик – это проявление низкого в человеке, оправдание крику есть, ибо человек кричит единственно для того, чтобы быть услышанным. Недаром С.Ф. Денисов отмечал, что пророки всегда говорили, вернее, кричали афоризмами.
Можешь молчать – молчи, не можешь – кричи. И в Святом Писании сказано, что от избытка сердца говорят уста .



2.1.3. Навеки вместе

С тобою связан навеки я,
Ты жизнь и счастье, любовь моя.
Королева красоты. Стихи А.Горохова.
Музыка А. Бабаджаняна

Нет ничего более сложного, чем уметь слушать и, главное, слышать другого человека.
Есть я и ты, другого не будет, но – не жалеем мы один другого. Подобную мысль находим у Ф.И. Тютчева:
О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепоте страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей !

Ницше писал по-другому, но мысль звучит та же самая: «…мы любим того, кого пытаем» .
Навеки вместе. Разве не об этом мы мечтали в золотые дни юности?
У человека, вообще говоря,  плохая память. Мы скоро забываем всё хорошее, но  на удивление крепко запоминаем плохое.
Если мы стали  друзьями, это значит, что мы, увы, стали чужие друг другу.
Когда я один, то тоскую по тебе, а когда с тобой, тоскую по самому себе.
Любовь к себе помогает любить других.
Надо научиться, прежде всего,  жить своей глубокой внутренней жизнью, а тогда уже можно искать спутника  жизни.
Друг это тот, кто постоянно поддерживает мнение другого о самом себе. Если это друг.
Харизма сродни гипнозу – это когда от человека глаз не оторвёшь,  когда  другому верят больше, чем себе.
С тобой говорить – себе дороже, что-то здесь не так. Вот и В.Высоцкий пел: «И ни церковь, ни кабак –  ничего не свято… / Нет, ребята, всё не так,  всё не так, ребята!» .
Какая странная зависимость: твоя радость тем больше, чем больше злюсь я, впрочем, это уже злорадость.
Друзья – враги? Парадокс? Злейшими  нашими врагами  оказываются не столько враги как таковые, сколько друзья, которые знают о нас всё.
Сколько драк, сколько бед, сколько преступлений начинались с вполне дружеского: «Давай выпьем!»
Вступая в брак, мы даже не предполагаем, что своей подписью в книге записей актов гражданского состояния, мы полностью отрекаемся от своего глубинного «я». С другой стороны, даже не предполагаем, владетелями какого богатства  становимся, по сути, мы владеем чем-то более дорогим, чем все материальные  богатства, включая сюда и наслаждения, – мы становимся совладетелями другой души.
Когда мы вместе, то чувствуем себя намного сильнее, и даже комфортнее, разделяясь, мгновенно слабеем.
Ты мне не нужен, впрочем, многие  не признаются  в этом даже себе.
Я не тебе не верю, я себе не верю. У В.С. Высоцкого есть песня «Корабли».
Возвращаются все, кроме лучших друзей,
Кроме самых любимых и преданных женщин.
Возвращаются все, кроме тех, кто нужней,
Я не верю судьбе, а себе – ещё меньше .

Ты говоришь мне о любви, но лучше бы ты сказал о том, как   ты меня ненавидишь.
Где же ты была, когда меня у тебя не было.
Мы с тобой – одно, и разлучить нас без боли с тобой невозможно, как невозможно разделить два полюса одного магнита – а если разрубим, то каждый из кусков вновь окажется двухполюсным.
Обвиняя меня то в том, то в другом, не доверяя и проверяя, называя меня то врагом, то предателем,  развязываешь себе руки.
Я не верю ничему ложному.
Ты обвиняешь меня в неверности, и утверждаешь, что я ищу наслаждений. А я решаю тяжкую экзистенциальную проблему.
Я – Моцарт, а ты – Сальери. Я – Декарт, а ты – Ницше. И всё же – кто есть кто?
Я давно думал – за что и зачем ты бьёшь меня? Разве я хуже других? И, наконец, понял – оказывается, ты бьёшь меня ради моего же блага.
Злишь меня, а когда я разозлюсь – подносишь мне зеркало.
Мы – как в зеркале, отражаемся друг в друге, я узнаю себя в тебе, а ты во мне видишь своё отражение.
Мы, по сути, призваны дополнять друг друга.
Мы на удивление хорошо  понимаем друг друга, когда хотим одного и того же.




2.1.4. Формула отношений

Худший вид одиночества –
одиночество вдвоём.
А. Камю

В одиночестве всякий человек склонен скучать по-другому (это заметно уже потому, что каждый всегда думает о ком-то), но ещё хуже, когда скучают вдвоём.
Мы  почти всегда ожидаем от другого больше, чем  он может дать, но никакие отношения не были бы возможны, если бы мы ничего не ожидали друг от друга.
Чтобы оказаться  крепко связанными, нам необходимо было прежде основательно столкнуться.
Люби меня – вот квинтэссированная формула отношений.
Сколь много мы ещё хотим сказать друг другу, пока любим.
Я болею тобой. Любить, это всё равно, что болеть другим, вот и в старой доброй песне  поётся: «Я тобой переболею,  ненаглядный мой». Что же, любовь, как ветрянка, ею все болеют, зато все и выздоравливают.
Мы ещё не видим и не знаем друг друга, но угадываем каким-то внутренним чутьём.
Мы пока бегаем друг за другом, не догадываясь, что «никуда, никуда нам не деться от этого…».
Как часто из двоих кто-то любит, а кто-то только позволяет себя любить.
Любя, ты губишь меня, и вот это тебе нравится  почему-то больше всего.
Я люблю всех, а ты не любишь. На этом наше различие  заканчивается.
Любовь  всегда приходит вовремя, но время вступления в брак, наступает, как правило, значительно позже.
Если я люблю тебя, то что ты мне сделаешь?..
Полюбить человека  ещё можно, но как полюбить всех людей на Земле?..
Все люди, как люди, один я – человек.
Чего хочу я?.. Странный вопрос – хочу, чтобы ты не думал.
Я так долго терпел тебя, что, наконец, не вытерпел…
Я про тебя всё знаю. А ты  меня ещё не знаешь.
Я и ты – одно, но наступает пора разделения, и вот мы уже по разные стороны баррикады.
Нередко наши отношения строятся по типу: «Мне бы твои заботы!». Или: «У меня дела поважнее твоих. У меня свои проблемы». Или ещё короче: «Не до тебя!»
Почему мы так не любим отдавать и  всегда не прочь взять? Почему нам всегда кажется, что, когда отдаём, то отдаём больше, а получаем всегда меньше?.. Впрочем, очевидно, что это от недостатка ЛЮБВИ.
Человеку помогает раскрыться любовь, его душа, это и есть интимное место.
Когда я люблю тебя, то мне в голову не приходит решать – кто из нас главнее, и кто кого выбрал.
Представим, что нас окружают исключительно благородные люди и вот даже поругаться.., то есть, поговорить по душам не с кем… очевидно, что нам всегда нужны не все, а лишь избранные.
Любовь – это то, что притягивает человека к человеку: не то, что я хочу, а то, что я без тебя не проживу.
Увы, мы смотрим в разные стороны.
Всё живое хочет жить. И любить. И если человек хочет жить, то это значит только одно – не всё в жизни было так плохо.
Жизнь – это дар или долг?.. Вероятно, то и другое в разное время. Кто-то может сказать: «Разве человек рождается для счастья?» – ещё и процитирует Иова: «…не из праха выходит горе, и не из земли выростает беда; но человек раждается на страдание, как искры, чтоб устремляться вверх» . Но если  кто и скажет: «Нет в жизни счастья», – то кто  может сказать, что нет привычки?..


2.1.5. Зеркало

Любить – это не значит смотреть друг на друга,
любить – это значит вместе смотреть в одном
направлении.  А. де Сент-Экзюпери

Кто из двоих говорит: «Ты главный», – тот и умнее.
Ни ты, ни я – не виноваты, просто – не судьба.
Любовь – это огонь, и где же мы могли видеть, чтобы огонь ждал? – но всегда либо разгорается, либо гаснет.
Я ничего не имею против выпивох, но они часто хотят, чтобы я пил вместе с ними, а если я отказываюсь, то находят это подозрительным. Я ничего не имею против тех, кто капли в рот не берёт, но когда  выпиваю, то вот опять я под подозрением.
У каждого из нас в руках зеркало, я – твоё зеркало, а ты – моё. А лучше, когда я – твоё отражение, а ты – моё.
Я – хочу, а ты – не хочешь – из духа противоречия. Столкновение двух воль налицо. Когда двое не слышат друг друга, их пути расходятся.
Хорошо, когда человек  поступает плохо, иначе как его убедить в том, что он неправ.
Я делаю то, что хочу, а ты – то, что надо – в этом  корень лицемерия.
Мы – одно, когда любим  друг друга, и разделены, когда любовь прошла.
Когда ты меня не любишь, то мне бы в душе рассмеяться, но я зашёл уже слишком далеко в своих мечтах, мне обидно, и тогда смеёшься ты.
То я за тобой, то ты за мной, а по сути, мы – друг за другом, недаром и в песне поётся: «Нам не жить друг без друга».
Ты – хочешь, а я – делаю, как же после этого не признавать магии?
Мы всегда учимся  друг у друга, иначе как  бы могли вообще чему-то научиться?..
Мы не можем друг без друга. И благополучно проживаем друг без друга.
Время работает на нас, и впереди у нас целая  вечность.
Слово любящего, что нож острый.
Нам кажется, что мы понимаем многие вещи, но одной вещи мы  понять не можем: как может друг говорить  хорошо о друге? Впрочем,  говорит хорошо – ещё может, думать – вряд ли. От этого ложь только усиливается. Это  надо же так – как скомпрометировали себя друзья!..
Враги его, друзья его
(Что, может быть, одно и то же)
Его честили так и сяк.
Врагов имеет в мире всяк,
Но от друзей спаси нас, боже!
Уж эти мне друзья, друзья!
Об них недаром вспомнил я.

А что? Да так. Я  усыпляю
Пустые чёрные мечты;
Я только в скобках замечаю,
Что нет презренной клеветы
На чердаке вралём рождённой,
И светской чернью ободрённой,
Что нет нелепицы такой,
Ни эпиграммы площадной,
Которой бы ваш друг с улыбкой,
В кругу  порядочных  людей,
Без всякой злобы и затей,
Не повторил стократ ошибкой;
А впрочем, он за вас горой:
Он вас так любит…  как родной !

Ведь что для друга главное – чтобы он был ни при чём.
Мы должны отдать должное нашим врагам, чего нельзя сказать о друзьях.


2.1.6. Крайности сходятся

Смотрись, как в зеркало, в другого человека.
Старая нравственная сентенция

Когда любим, то говорим от имени нашего мы, но моё я почти всегда противопоставляется твоему ты, и всё же если ты не хочешь, то и я не могу.
Когда мы друг друга не понимаем, то – не понимаем и всё. Но когда понимаем, то, увы, понимаем по-своему, иногда даже кажется, что и нас понимают, т.е., мы  можем только думать, что понимают.
Мы не столько ещё знаем другого, сколько угадываем.
Молчать, значит думать вместе.
Я и Ты как да и нет. Но крайности сходятся.
Когда люблю, то имя я твоё боготворю.
Наша любовь, вообще говоря, вечна, как вечна  память о первой любви, но когда мы начинаем примерять святое к земной  любви, то от неё со временем почти ничего не остаётся, и она умирает ещё раньше, чем мы сами.
Поэт С. Щипачёв некогда написал строчки, ставшие знаменитыми:
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них –
И каждый раз навек прощайтесь,
Когда уходите на миг !..

И эти строчки недаром живут, потому что любить, значит  прощаться навек. Потому что не знаешь, что станет с твоим  любимым и с твоей любовью через миг или через год…
Тем, о ком ты думаешь, о ком мечтаешь по ночам, хотя бы это и длилось годы, по сути, нет никакого дела до тебя. Тут бы вспомнить знаменитую фразу из фильма героини Н. Мордюковой: «Мы странно встретились и странно разошлись», – но нет, чаще всего события развиваются по худшему варианту. Уходишь в себя, грезишь ею, а по сути, выдумываешь себе любовь. Переживаешь, сохнешь, болеешь, страдаешь  духовно и физически, но всё напрасно, ибо у той, кого ты любишь, всё своё – своя жизнь, свои симпатии, пристрастия, склонности, мысли, желания и свой случай. Так  понятно поэтому, когда человек идёт к людям, таким образом, пытается  выйти из мрака своей замкнутости, ибо обрести себя можно только в поиске и – вместе с другими.
Народу нужен кнут, замечал  Гегель, и, наверное, это действительно так, но что касается нас с тобой, то пряник, конечно, лучше.
Молодой человек никогда не думает о смерти, а если и наблюдает её, то чувствует и знает, что лично он бессмертен, или что, умри он, то его смерть была бы вселенской  нелепостью – ведь так хочется жить!.. Он никогда не задаёт себе вопроса, сколько ему осталось жить.
Зрелый человек, увы, снова и снова возвращается к этому вопросу. Когда В.С. Высоцкий летом 1980 г. выступал в Пятигорске, журналисты телевидения  спросили его: «Какой вопрос Вы хотели бы задать самому себе?». И услышал в ответ: «Я  бы спросил, сколько лет, месяцев, недель, дней, часов и минут мне осталось…»


2.1.7. Большой и маленький

Кого любят боги, тот умирает молодым.
   Менандр

В древности у многих народов (греков, римлян, японцев и др.) честь как понятие ставилась выше жизни. «Культура стыда» в Древней Греции нашла  своё выражение в изречениях: «Лучше честная смерть, чем позорная жизнь», «Павших в бою боги почитают и люди», «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях», «Герой умирает один раз, а трус тысячу раз», «Не смерть страшна, а бесчестие» и т.д.
Дуэли  в эпоху средних веков и нового времени, являлись, вероятно, отражением  кодекса чести. Последние отголоски чести как понятия, умерли  в пушкинскую эпоху. Сегодня не услышишь, чтобы хвалились честью…
Пророки, хотя,  и говорили (и даже кричали) афоризмами, порой выражались довольно туманно, чаще иносказательно, мысль оказывалась зашифрованной в притчах или сказках. Но люди хотели бы ясности во всём и до конца, известно, к чему это приводит – к непониманию, злобе, ненависти и войнам.
Но правда, прежде чем  помогать так, как говорит философ, необходимо  усвоить кое-что из того, что есть ты сам, нужно иметь достойную цель и крепко знать, чего ты  хочешь.
Нам нет нужды лицемерить, ненависть врагов  часто помогает нам больше, чем участие  друзей.
Я с тобой, пока ты со мной.
Я надеялся, что, полюбив меня, ты станешь  другой.
Я никому не скажу, что ты лучше всех, а если скажу, то это будет неправдой.
«Навеки твоя, а ты – мой!». Если  сей высокий поэтический стиль  низвести до прозы или перепереть, так сказать,  на язык родных осин, то получится, примерно следующее: «Ты –мой, и как я скажу, так и будет».
Необходимо стать морем, чтобы только отдавать и при этом ничего не терять.
Я всегда думаю о тебе.
Большой человек такой же, как и маленький. Только большой.
Какое понятное желание переложить свою тяжесть на мои плечи!
Я могу сделать с тобой всё, что захочу, но не делаю – это и называется  благородством.
Мы всё ещё слишком  часто и много зависим от других, возможно, именно поэтому нам так важно мнение  других людей. Еще более того, будем откровенны, по сути, мы хотим только одного – чтобы нас уважали.
Будем откровенны – прямо заявим о наших достоинствах; о недостатках  скажут другие.
Если я погибаю, то пусть погибает вместе  со мной весь мир! Ах, как это по-человечески!
На войне могут убить и даже ранить, остроумно замечал М. Твен, и даже словом можно убить – кто не знает этих выражений? Однако, есть вещи, которые у нас нельзя отнять и, как водится, именно они суть важнейшие  вещи на свете.
Парадокс или закономерность? Все люди – чужие друг другу, и в то же время все – одно.
Произносится  вслух: «Я такая хорошая!». Не произносится, подразумевается: «Пока ты меня  желаешь». Здесь  налицо противопоставление я и ты, мы и они, но ничего о том, что мы все – одно, что мы все нужны друг другу в том или ином качестве, и что нам не жить друг без друга.
Спросили у древнего: «Кто дороже – брат или друг?» - и он ответил: «Брат, когда он друг». Самая большая находка – найти друга и, соответственно, самая большая потеря – утрата друга.
Если я говорю: «В мире людей  всегда действует принцип: кто кого обманет», - то  это означает только одно: я тебя обманул. Правда бывает трёх видов: ползущая правда, горькая правда и летящая правда, говорил А. Довженко. Но есть правда, которую никто не хочет  знать – она заключается в том, что человек обречён. И здесь все религиозные системы мира одинаково обещают человеку вечное блаженство, если только он здесь, на земле, будет жить праведно.
Обман есть не что иное, как «преодоление»  человека и способ подтолкнуть его к погибели. Обман, вернее, самообман, всегда основан на вере одного, что другой – достойный человек, искренний, «не подведёт», не предаст, одним словом,  ему можно верить. С этой слепой верой человек живёт годами, заполняя  ею канву жизни, связывая своё  «я» с другим, до поры до времени не замечая, как сильно заблуждается.
Когда он поймёт, наконец, это, времени пройдёт немало, изменить что-либо будет уже невозможно, понимание того, что «всё было и ложь, и обман», приведшее к краху всех надежд, духовной гибели становится расплатой за веру в другого, вернее, за доверие.
Когда пойдёшь на смерть, то смейся так, как ты смеялся, провожая других.
Кто не хочет, чтобы про него говорили дурно, тот должен, прежде всего, не поступать дурно.



2.2. ВЕЛИКОЕ УЧЕНИЕ

2.2.1. О чём  лепечут  листья на деревьях?..

Если ты такой мудрый, то зачем тебе я?..
Неизвестный автор

Поскольку в каждом человеке  еще дремлет охотник, то очевидно, что способность наблюдать, а равно подсматривать заложена в нем самой природой. Но сегодня охотничий инстинкт уступил место спортивному интересу, и желание «подстрелить» добычу вынуждает многих становиться  лишь блюстителями чужой нравственности. Впрочем, мудрый автор книги Екклесиаста недаром  писал, что  «нет ничего нового под солнцем» , и в Евангелии сказано: «И что ты смотришь  на сучёк в глазе брата твоего, а бревна в твоём глазе не чувствуешь?» .
Два, казалось бы, идентичных – выражения: «Я – порядочный» и: «Ты – порядочный», – отнюдь не тождественны.
Без тебя ничего не могу, а с тобой могу всё.
Не я для тебя, а ты для меня был всем.
Человек привыкает безгранично доверять себе, своим чувствам и, как он считает, интуиции, и поэтому любит себя, другому остаётся только убедить его в том, что он, безусловно, достоин такой любви. Это, как говорится, дело техники, недаром поэт заметил: «Ах, обмануть меня нетрудно!../ Я сам обманываться рад!» .
Самый простой и дешёвый способ «преодолеть» человека, это презирать его. Вот человек изначально  моделирует себе такой  тип отношений, чтобы  у него было достаточно оснований презирать. А когда  презираешь, то убиваешь  два зайца: уже ничего больше не надо доказывать и  освобождаешь себя от каких-либо обязанностей перед ним,   иначе говоря,  презирать человека, значит, относиться к нему так, будто его нет.
Спасибо тем, которые терпели меня, и тем, которые не терпели, тоже спасибо.
Я уже  произвёл выстрел и, мнится, попал в точку, но ты готов представить дело так, будто я только собираюсь выстрелить.
От людей – никуда, и без людей – никуда.
Истина, как представляется, есть категория  научная и общечеловеческая, то есть, чем истина является для тебя, тем она является и для меня. Однако, существует еще человеческое понимание истины, когда всё, что говоришь ты – прямая, верная и несомненно, глубокая истина, а всё, что говорю я – наглая ложь. Примером такого понимания являются широко известные утверждения типа: «Я прав!». «Я знаю всё!». «Так ты не проживёшь!». «Надо  всё правильно делать!». Подобное выражение с лёгкой руки В.С. Черномырдина стало крылатым: «Курс у нас один - правильный».
Всякий изначально почитает себя обиженным, и это очень удобная позиция, освобождающая всякого от каких бы то ни было обязательств перед другим. Со временем обида переходит в чувство оскорблённого человеческого достоинства, причём, часто оскорбляет не меч другого и даже не  слово, но один  вид его.
Всякий легко полагает, что даёт другому больше, чем получает, и хоть бы кто подумал – что дано ему неизмеримо больше того, что он отдаёт.
Нелегко встретить того, кто не хвастал бы своими победами. Но что же это за победы, если  со временем они  оборачиваются поражениями?..
О чём  лепечут  листья на деревьях? О чём шепчут травы? О чём шумит дождь и о чём воет вьюга за окном? О чём качает головой подсолнечник? Но стоит поэту  сказать что-нибудь, как поднимается целая волна откликов, постепенно переходящих в бурю, особенно если удастся ему выразиться  сильно. Например: «Блажен озлобленный поэт / Будь он хоть нравственный калека: / Ему венец, ему привет / Детей озлобленного века» (Я. Полонский). Или: «С тех пор как вечный судия / Мне дал всеведенье пророка, / В очах людей читаю я / Страницы злобы и порока» (М. Ю. Лермонтов).
Ребёнок  часто становится  камнем преткновения, потому что каждый из его ближних стремится оттачивать на нём свои идеи и свой характер, и наказывают его не за разбитую чашку или разбрызганный  суп – это только повод, а за то, что об него споткнулись любители острых и длинных ножей. Таким образом, дитя рано знакомится с несправедливостью мира, ибо, по сути, наказывается безвинно.
Все  животные на земле, в воде и в воздухе  охотятся друг за другом, причём часто они довольно разборчивы в выборе своего меню. Один человек ест все подряд – и тех, которые бегают, и тех которые плавают, и тех, которые  летают, и даже тех, которые ползают. Между тем, видовое определение человека звучит как представитель рода homo sapiens. Как же объяснить то, что человек где бывает, там и следит?..
Человечество всегда делилось на большинство и меньшинство, на многих и немногих. Перефразируя  героя фильма «Берегись автомобиля»: «Деньги, граждане, еще никто не отменял», – можно сказать: граждане, количественные характеристики  еще никто не отменял. И  вероятнее всего, не отменит.
Наши любимые для нас – свет в окошке.
Пока мы любили, наши любимые благополучно выходили замуж, жили и рожали детей, то есть, исполняли своё предназначение.
Искал друга, а нашёл господина, поистине, кто сам себе не может быть господином, тот ищет другого.
Бьют у нас так, чтоб мало не показалось, а жалеют так, чтоб никто и не догадался.
Впереди у нас, как и позади, равно целая  вечность.


2.2.2. Я – часть, Ты – всё

Мне бы твои заботы!
Неизвестный автор

Всё продано. Следовательно, всё куплено.
Две стороны совместной жизни. Вначале говорят так: «Я без тебя жить не могу». Позднее несколько иначе: «Куда деваться…».
Пытать и мучить – это по-нашему, и значит любить, тщательно выписывал М. Монтень. «Причинять боль тому, кого мы любим – сущая чертовщина» . «Радость от ущерба, нанесенного другому, представляет собою нечто иное, чем жестокость; последняя есть наслаждение, причиняемое состраданием, и достигает крайней точки при кульминации самого сострадания» , – подчеркивал Ницше. 
Наверное, философу нельзя отказать в известной доле правоты, добавим только, что  «пытать и мучить» тонко, изощрённо и, главное, с невинным видом или, напротив, пылая  благородным негодованием, ах, как это по-человечески!
«Я думал ты – орёл, а ты – курица!», – сколько раз каждый мог услышать такое. «Хороший ты мужик.., но не орёл», – говорит  в фильме героиня Нонны Мордюковой. И хоть бы раз услышать противное: «Я думал, ты – курица, а ты – орёл!», – впрочем, это утверждение было бы такой же ложью, как и первое.
Распространённая ошибка. Ах, как  хорошо понимают поэта!
Как ёмко и точно звучат его строки, чаще, около памятника, когда –  в который раз –  читают его стихи. Но, разве можно понять поэта, особенно, если  учесть, что он сам себя не понимает?..
Что ни скажи – всё – правда, особенно, если суровая. Что ни скажи – всё – ложь, особенно, если сладкая.
Ты – хороший, но лавры – мне, по заслугам…
Разделение прочно. Я – свет, а ты – тьма. Этот момент верно подмечен в  старой революционной песне:
За свет и мир мы боремся,
Они – за царство тьмы.

Мне повезло, а ты несчастливый.
Не я страшен, это ты – трус.
Я-то без тебя проживу, а ты вот – проживёшь ли?..
Жалею ли я о чём?.. ах, как  бы тебе хотелось – чтобы жалел! – для этого ты сделал всё, что мог и сделал бы ещё больше, но и здесь лучше сказал поэт: «Железо куй, пока горячее / Жалеть о прошлом дело рачее». (В.В. Маяковский)
Сначала человек смотрит на мир широко раскрытыми глазами, и без мамы ему – ну никак. Потом он начинает ползать, учится ходить, есть, держать ложку. Потом он играет с другими детьми, и мир для него всё более расширяется, открывается и сверкает новыми гранями. Потом он учит азбуку, а выучив алфавит, учится читать по слогам. Выучившись читать, он с удивлением открывает для себя всё новые тайны мира и узнаёт о жизни людей в далёкой древности и в дальних странах. Потом он, наконец, делает сначала робкие шаги, осваивая всё новые пространства мысли,  а затем устремляется к новым высотам… и так всю жизнь.
Проблема. Вера всегда тесно связана с духом. Поверит человек в Бога, писал прошедший ад лагерей, выживет в невероятнейших условиях, не поверит – погибнет и никто  его не спасёт. Отсюда легко прийти к следующему заключению: не то ещё плохо, что человека со всех сторон изводят и клюют, хуже всего, когда он себе не рад.
Верить в плохое человек не хочет, верить в хорошее – не может, ибо не хватает ему ещё мужества, недаром автор бессмертного Заратустры вопрошал: «Почему вы такие мягкие?» .
Здесь мы вплотную подходим к самой большой победе человека – над самим собой. Утешением всё ещё звучат слова К. Пруткова: «Не робей перед врагом: лютейший враг человека – он сам» .
Когда мне говорят: «Я без тебя жить не могу», – то здесь дело, конечно, не в том, что в действительности это не так, а в том, что мне самому хочется обманываться.
Прощёное воскресение. Рабы ничего не прощают.
Люди никогда не считались за людей.
Куда ни обратись – всюду всё своё.
И всё лучшее всегда строилось для лучших.



2.2.3. Всё и все – одно

В мире достаточно света, если вы хотите видеть,
и достаточно тьмы, если видеть не хотите.
      Б. Паскаль

Плохими мы называем людей, которые провоцируют нас на негативные чувства и действия со знаком минус. Хорошими считаем тех, которые напротив, позволяют делать  доброе, тем самым  давая нам почувствовать собственную значимость.
Если человек ничего не может поделать с собой,  не может справиться со своими чувствами, желаниями или наоборот, нежеланиями, привычками и склонностями, то человек ли он в полном смысле слова?..
Легкомысленный человек (или напротив, лукавый человеке) даёт надежду  почти всем, кто подвернётся  под руку, но никогда не исполняет обещанное. Так нередко ведут себя наши любимые.
Всякий человек, вообще говоря, со временем становится циником. Пока мы думаем о наших любимых, они чаще всего, благополучно (как это нам представляется) выходят замуж. А мы, продолжая любить, в душе своей благословляем их, ибо что ещё нам остаётся?..
Любить, вообще, значит, думать о другом, знать о нём почти всё, интересоваться всем, что связано с ним, поэтому дико, непривычно звучит мысль Ницше о том, что  любить ближнего, значит, оставить его в покое. Правда, сегодня интересуются другим отнюдь не из-за любви.
Что человеческий гений рождает в течение сотен и тысяч лет, то природа-мать рождает легко и непринуждённо, как бы само собой разумеющееся.
Зачем жили  Сократ, Платон, Аристотель или Декарт,  понятно хотя бы приблизительно – их жизнь и их имя принадлежит Истории, но зачем живу Я?..
Всякая радость имеет обыкновение скоро проходить, а грусть, печаль, скорбь задерживаются. И вот первое – на поверхности, второе – в глубине. Этот момент  верно подмечен в Библии: «Скорбь глубже, нежели радость». Неутомимый  Вольтер также оставил нам своё суждение об этом, замечая: «Мухи рождаются для того, чтобы их съедали пауки, а человек для того, чтобы его глодали скорби».
Мы нередко сетуем на то, сколь  быстротечны годы, так что не успеваешь привыкнуть к одному году, как тут же не успеваешь привыкнуть к другому. На это один мудрый человек заметил, что не сетовать надо, а славить Бога за то, что довелось дожить до таких лет.
Когда двое однажды слились в порыве, то всё лучшее в них умерло. Но именно это даёт начало новой жизни. Если бы это лучшее не умерло, если бы совершенное не перешло в несовершенное, то не могло бы быть и продолжения  жизни. Именно потому, что умирает одно, становится возможным рождение другого.
Что для человека является вершиной в трагическом осознании своего бытия, то для вечности знак равенства, то есть, быть или не быть тебе лично и если быть, то сколько – для космоса решительно – ВСЁ - ОДНО.



2.2.4. Понт и случай

Придут иные времена,
Взойдут иные семена.
 Е. Евтушенко

Хорошо смеётся тот, кто смеётся… Моя доля – плакать, а твоя – смеяться. А что из этого лучше, убей меня,  не знаю.
Что есть жизнь,  мы  знаем не  потому, что нам говорят о ней, а  потому, что мы просто живём.
Нелегко нам, порядочным, – все держат за дураков.
Человек это тот, кто, оправдывая своё  видовое определение (как представителя рода  homo sapiens), смотрит в самую суть вещи, схватывая, таким образом, главное, по крайней мере, он так думает.
Пессимист  скажет так: «Не всё так хорошо, как хотелось бы».
Оптимист, напротив, скажет так: «Не всё так плохо, как это представлялось».
Если бы главным достоинством крестьянина была скромность, то его семья наверняка умерла бы с голоду.
Новое определение человека: существо вечно недовольное.
Парадокс или закономерность? Собственность делает человека Человеком, причём, как утверждают некоторые социологи, чувство собственного достоинства возрастает в квадрате собственности. Иначе говоря, чем больше у человека собственности, тем больше у него чувство собственного достоинства.
Предоставленный самому себе, человек не  имеет совести, следовательно, совесть, это то, что связывает его с другими людьми.
Ты говоришь: «Мне повезло встретить тебя». Но о том, повезло ли мне встретить тебя, твоя совесть молчит.
Чистая совесть – не есть ли это тот горб, на котором многие пытаются въехать в свой Рай?
Совесть мучит только бездельников. Деятельный человек конечно, может ошибаться, но заниматься самокопанием, мучить себя – это не его стихия.
Мы существуем только для тех, кто любит нас.
Если и Сократ признавался: «Я знаю, что я ничего не знаю», - то нетрудно предположить, что и любой другой ничего не знает, но, в отличие от философа, ни за что не признается  в этом. Но и в понимании  этого незнания, способном приводить в отчаяние, скрыта сила человеческой мысли.
Болеть для нас – непозволительная роскошь.
У всякого человека от рождения немало прав: на  жизнь, на здоровье,  на образование, на труд, на отдых. Но есть также у человека одно несомненное право, которое у него никто не может отнять – это право на смерть.
Неблагодарность до сих пор была единственно верной реакцией на всякое доброе дело.
Мы повторяем: человеку не хватает уважения; но почему-то молчим о том, что еще больше ему не хватает самоуважения.
Маленький человек по определению не  может быть добрым, ибо, живя среди людей, твердо понял что, действительно, лучшая защита – это нападение.
Жизнь  зародилась в воде, возникла из огня, из воздуха, из ничего, из хаоса, из космоса.
Время – злейший враг. Со временем проходит даже зло.
Человек – это часто только его понты.
Миром правят понт и случай.
Автор замечательного сочинения, поэт, философ, историк или педагог, которого я не имею чести знать лично, заметно бронзовеет  во время чтения.
Умение молчать не менее, а может, и более важно, чем умение говорить, и это еще раз показывает, что философия, не в пример мнению обывателя, это не «разглагольствовать» и не «много говорить», но основательно  размышлять.
Мы в ответе за  своих близких,  и за тех, кто  поверил нам.
Чтобы быть великодушным, у многих просто не хватает души, иначе говоря, не до того, не до жиру, быть бы живу. Так и проходит жизнь в поиске куска хлеба или развлечений.
Мы повторяем: каждый человек уникален и неповторим. Однако, гордость человеческая  имеет своим основанием сознание собственной исключительности, то есть, вот так, как я, никто не сделает!
Однажды мыслитель заметил: «Бог стал человеком, чтобы Адам стал Богом». Так, люди сначала создают богов, а потом срывают с них  божественный покров.
Утверждают, что любовь и отчаяние выступают как силы, олицетворяющие живую природу.
Не жизнь – но постоянно ускользающая нить бытия.
Мы говорим, жизнь это  цепь разочарований. И ничего о том, что коль есть одно, то должно быть и другое, то есть, в данном случае, вероятнее всего, вначале  всё же было очарование.
Мы любим повторять, что одного без другого не бывает, что всё – одно, из этого легко вывести следующее: если наступает отчаяние, а оно наступает, значит, должно быть где-то или когда-то и утешение.
Мы говорим, жизнь это дорога, на которой теряют. И ничего о том, что, порой, и находят.
Жизнь прошла мимо. Я плачу о прожитой и потерянной жизни. Рассказывают, что последняя запись в дневнике Г. Буркова была такой: «Прошу считать мою жизнь недействительной».
Всё будет так же, но без тебя.


2.2.5. Люди и боги

Если бы Бога не было, его следовало бы измыслить.
Вольтер

Враги народа во второй четверти ХХ века, это те же ведьмы и колдуны западноевропейского средневековья.
Паскаль был прав, замечая, что если  начинаешь транслировать собственную мудрость, то следует насторожиться, ибо это значит, что времени мало. И если начинаешь думать, что многое можешь, значит, немного  уже остаётся.
Куда бы ты  ни повернул, всё равно придёшь к самому  себе.
Чего больше от жизни человека – вреда или пользы?..
Сердце девушки как поезд, в котором постоянно меняются пассажиры, замечал молодой человек. Но это означает только то, что человек, в данном случае девушка, себя не понимает и не знает. Знай, понимай она себя, знала бы, что, вернее, кто ей нужен. Хуже всего то, что каждый считает, что многое понимает – себя, другого и других, мир, хотя по сути, он только меряет своей меркой всех других и всё вокруг себя.
Здесь никто никому не верит (разве что самым близким и то не всегда), и живут так, будто они не люди, а боги, то есть знают всё, особенно про тебя – какой ты был, какой ты есть и каким ты останешься.
Так, по сути, не верующие в доброе в других, и наоборот, видя добро только в себе, люди прикрывают своё ни-во-что-не-верие верой в Бога. И молятся, – на всякий случай, будто угадывая чутьём знаменитое пари Паскаля: если Бога нет, а я в Него верю, то  я ничего не теряю, а если Бог есть, а я в Него не верю, то теряю вечность.
Жизнь, вообще говоря, короткая,  но тем не менее, у каждого, как правило, оказывается вполне достаточно времени, чтобы помыслить о себе и о мире.
Верно, мужчина, как правило, раздевается быстрее,  зато женщина, как правило, одевается намного медленнее.
Только наивный человек может полагать, что женившись, он избавится от одиночества. Брак, иногда это то же одиночество, но вдвоём. Впрочем, поистине, богат тот, кто никогда  не чувствует  себя одиноким.
Простое наблюдение показывает, что больше всего люди тратят на те вещи,  которые  вовсе не обязательны.
Подозревать ближнего своего, это и значит не понимать его, не понимать, это и значит не любить, а уходить, значит уходить навсегда.
Между тем, в жизни всё наоборот, то есть «знаем какой ты есть», но – прощаем, живи, чего уж там.., разве это не половинчатость?..
И вот многие люди стремятся к «золотой  середине»: «Хоть плохонький, да свой», «лучше худой  мир, чем добрая война», «старый друг лучше новых двух», «доверяй, но проверяй» и т.д., но это и есть вечное  желание везде успеть, получить и здесь и там, и прожить на земле хорошо, и в рай попасть, собрать урожай где сеял, а лучше – где не сеял.
Пожилые люди, кажется, для того и существуют, чтобы охлаждать пыл молодых, а молодые живут для великих дел и свершений.
Смертная казнь через… – с различными вариациями во все века была самым коротким и понятным назиданием  для человеческого  сообщества.
Наказывать рублём, бить по карману или, говоря по-европейски, накладывать штрафы – тоже неплохая альтернатива смертной казни.
Мы выбираем дороги, дороги выбирают нас, каковы мы сами, такие дороги и выбираем, и каковы мы сами, такие дороги и выбирают нас.
Молодой человек настойчиво ищет хороших спутников жизни и даже лучших, не понимая, что таковых вообще не существует в природе, что он сам и есть и те и эти.
Цивилизация – сегодня это часто уже диагноз.
Человек это тот, кто всегда чего-то хочет, по природе своей  он стремится к удовлетворению. Однако, высший  смысл, как представляется, не только в удовлетворении, но и в воздержании, как заметил мыслитель, смысл жизни не в том, чтобы удовлетворять свои желания, а в том, чтобы иметь их.
Будем откровенны, человеческий гений не знает и не может знать ни рамок, ни границ.
Гении рода человеческого отличались от большинства людей поистине удивления  достойной нескромностью в работе.
Гений общения тот, кто выспрашивает, а не тот, кто выбалтывает.
Любой человек, утверждают иные ученые, подключён к информационному полю нашей планеты. Оно помнит прошлое и знает будущее. Но как это вновь напоминает  о Боге, который знает всё, для которого нет ни прошлого, ни будущего, но всё –  настоящее.
Они только с виду люди, а на самом деле, - боги. Они только с виду боги, а на самом деле – люди.
Не то твоё, что тебе подарили, а то твоё, что ты заработал.
Твоя тайная мысль – пожелание:  жмись, а я буду делать своё дело.
Известно, что пустяк, стоящий денег, называется подарком. Но всё дело в том, что считается пустяком.
Ближний это нередко тот, кто владеет полным набором компромата на нас.
Против нескромности. Жить, вообще говоря, нескромно.


2.2.6. Мир и микромир

Быть или не быть?.. Вот в чём вопрос!
Шекспир. Гамлет

Человек это нечто, возомнившее себя всем, микрокосм, назвавший себя целым миром.
Человек это бездна, а если долго смотреть в бездну, писал Ницше,  то она начинает притягивать к себе.
Согласно многим мировоззренческим системам, человек стал последним звеном в длительной цепи творений, но с точки зрения древнекитайского мифа о  Пань-Гу, человек отнюдь не вершина, не венец, а лишь обычное звено, появившееся  из паразитов, ползающих по телу мифического Пань-Гу. То есть, обычная тварь, вообразившая себя  Богом, в смысле,  тварное, сотворённое, одна, отдельная малюсенькая часть, которая по определению не может  быть всем.
Злой человек это тот, кто делает зло с удовольствием. Но лучше  сказал Козьма Прутков: «Вакса чернит с пользою, а  злой человек с удовольствием»  .
Массовая культура делает из человека робота, а творчество уступает место штампу.
Сколь многим надеждам молодых людей суждено разбиться подобно тем кораблям, что лежат сейчас на дне морей и океанов.
Сколь многое нужно вместить, чтобы научиться  молчать, по остроумному замечанию молодого человека: «Сначала мы учимся ходить и говорить, а потом сидеть  и помалкивать».
Живём мы или не живём? И, если живём, то когда живём? И когда не живём?
Вся наша жизнь – действительно жизнь или, может, только намёк? Подобно творению поэта. Разве стихотворение не намёк? Не отзвук, не напоминание, не ощущение?..
Жить вообще нескромно, ведь всякая жизнь имеет своим основанием внешние источники, иначе говоря, всякое живое существо живёт здесь на земле, за чей-то счёт.
Всю жизнь чего-то напряжённо  ждёшь, а потом  смотришь сквозь годы – то ли жил, то ли не жил, скорее, второе… стоило ли жить только для того, чтобы когда-нибудь умереть?..
Это и есть, по Денисову, симптом неподлинного, экзистенциального бытия.
Птицы знают (или «знают»?), что когда наступает весна, то пора вить гнёзда, «знают», что вылупившихся птенцов надо кормить, пока они не станут на крыло и сами не научатся добывать пропитание. Птицы  знают, что когда наступает осень, то пора лететь на юг. И звери знают, что когда делать, и действуют в соответствии с заложенной в них программой-инстинктом. Один только человек привычно задаёт себе мучительные вопросы типа: «Зачем я родился?»; «Зачем я живу?»; «Зачем я жил?» и «Зачем я умираю?». А может, именно потому, что солнышко – одно на всех, то каждому не хватает его тепла? Или на всех не хватает?
Где найти ту единицу, которая бы не нуждалась в нулях?..
Если язык не поспевает за мыслью, это не беда, беда, когда  мысль не поспевает за языком.
Proximus sum egomet mihi – самый  близкий для меня – я сам, – гласит древнее латинское изречение, и в самом  деле, я – это лучшее, что у меня есть.
Любовь это мечта. Мечта живёт в душе. А вместилищем души с древности считалось сердце.
Любовь это  поступок, а поступок это то, что человек делает не раздумывая.
Учишься, как и живёшь – для себя. Как говорится, уроки жизни не прогуляешь.
Жизнь – это дорога с препятствиями, но именно они держат человека в тонусе и, в конечном счёте, делают человека  Человеком.
Мы – хорошие, мы – очень хорошие, но по-прежнему, желающих просто иметь нас или, лучше, содрать шкуру часто больше, чем желающих нас приголубить.
Разве можно когда-либо научиться своему делу так, чтобы уже нечему было учиться?..
Как посмотришь – кругом  выступают одни павлины, кругом  красивые разноцветные перья.
Бывает  ли подарок вообще настолько дорогим, чтобы наши любимые не могли принять его?.. Вряд ли, зато можно сказать с известной долей  уверенности, что подарок этот всегда еще недостаточно  дорог.
Изучать человека с тем, чтобы понять его, чтобы действовать наверняка,  всегда значит наблюдать и подсматривать за ним – и как это по-человечески!
Не  смерть, а  жизнь часто становится реквиемом по любви.
Поэт – самый настоящий гурман – уж больно разборчив в слове. И он прав – говорить, как писать, как жить, следует хорошо или никак.
Блистать следует умом, а не нарядами. Но сколь многое надо вместить, чтобы  когда-нибудь со светлым  лицом и с чистым сердцем повторить слова Сократа: «Я знаю, что я ничего не знаю».
Этот мир – для молодых, и кто любит, тот молод, а кто молод, у того ещё есть надежда.
Надежда на лучшее, и даже на Царство Небесное, помогает преодолеть все тяготы жизни, но как жить, когда не остаётся надежды?..
Работой у нас считают только то, что человек делает вынужденно – чтобы жить, чтобы выжить. Тогда, точно, какой толк от философии, поэзии, литературы, музыки, истории, морали?..
Хочешь жить долго – живи в воде, и если тебя никто не съест, долгая  жизнь тебе обеспечена.
Старайся, чтобы твой успех не был неуспехом другого.
Нам незачем обвинять Ницше за его «падающее - подтолкни», потому что мы  имели возможность не раз убедиться в следующем: когда ты падаешь, тут же находится готовый сделать подножку.
Человека убивает страх. Возрождает любовь. Кто что ни говори, любовь принадлежит вечности. Не любовь проходит, человек проходит.
Если  у поэта не болит душа – песни не получится.
Как же примирить богатых и бедных, сытых и голодных, обманутых и обманывающих, здоровых и больных, счастливых и несчастных?..


2.2.7. Моё Я и наше Мы

Культура это отношение человека к человеку.
Это отношение воспитывается искусством.
Б. Покровский.

Я скорее поверю тому, кто любит поневоле, чем тому, кто  не моргнув глазом, скажет: «Я тебя люблю».
Кто слушает внимательно, тот слышит и то, что не произносится.
Люди охотно тиражируют истины для всех, но никогда не признаются в истине для себя. Также часто люди охотно говорят  о том, что они не понимают, но всегда молчат о том, что знают твёрдо.
Истина, как представляется, есть категория  научная и общечеловеческая, то есть, чем истина является для тебя, тем она является и для меня. Однако, существует еще человеческое понимание истины, когда всё, что говоришь ты – прямая, верная и несомненно, глубокая истина, а всё, что говорю я – наглая ложь. Примером такого понимания являются широко известные утверждения типа: «Я права!». «Я знаю всё!». «Так ты не проживёшь!». «Надо  всё правильно делать!». «На мне греха нет». Подобное выражение с лёгкой руки В.С. Черномырдина стало крылатым: «Курс у нас один – правильный».
Если  Сенека прав, замечая, что жизнь – борьба, то не совсем  неправ и Шопенгауэр, утверждая: «Мир это война!». А. Эйнштейн, после окончания второй мировой войны проницательно заметил: «Выиграна война, но не мир».
Любовь, как жизнь, нельзя заработать, нельзя купить, ибо это  дар небес, данный нам в награду и в наказание.
В другом человек любит  себя – свои мечты, свои надежды, своё прошлое, если он стар, и своё будущее, если он молод. Но, любя другого, он по-настоящему становится самим собой. Таким образом, главную философскую заповедь Сократа: познай самого себя, – каждый человек осуществляет с помощью другого.
Любящий всегда думает о будущем, о жизни. По сути, мы ведём непрестанный мысленный  разговор с теми, кого любим, и тем самым  наполняем свою жизнь смыслом.
Мы не знаем, что мы значим для наших любимых, но знаем наверное, что они являются для нас всем, мы  живём их жизнью, их тревогами и заботами, их мыслями.
Любить, значит знать, что нужно другому лучше, чем он сам.
Кто не ссорился с любимыми, кто не расставался с любимыми, кто не  терял любимых, разве тот жил?.. вот и поговорка гласит: «Милые бранятся, только тешатся».
И царь Соломон не  обошёлся без потерь.
Парадокс? Человек  обретает себя от потерь, а не от находок.
Парадокс? Всё плохое о нас – правда; всё хорошее о нас – правда – если истина вне нас.
Они слышали, сказано в  Евангелии: «Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» , – но не поняли, что радость покупается  дорогой ценой, ценой многих страданий, и что скорбь  глубже, чем  радость, ибо по верному замечанию Вольтера, радость скоро проходит, а скорбь нет.
Впрочем, составители тестов легко нашли бы здесь нужное, и простая перестановка слов  показывала бы,  кто есть кто: скорбь глубже, чем радость – так считает пессимист; радость глубже, чем скорбь – так говорит оптимист. С великим трудом верится в последнее, ведь  очевидно, что  многие люди первую часть жизни являются оптимистами, а вторую половину проживают разочарованными.
Многие идут в дом веселья, но как водится, ничего там не находят, ибо нет людей  серьезнее, чем смеющиеся, ибо всё – одно, а скорбь  также и радость; поистине, это философский вопрос. Так, когда люди уже ничего не понимают и ничего не  могут  добавить от себя, то вспоминают о философии.
Рассмотрим указанное положение на примере: «…во сне пережевывает она печаль свою, эта древняя глубокая полночь, а еще больше – радость свою. Именно радость, когда глубока уже ее боль: но радость глубже, нежели скорбь» .
Мудрые рубайят Омара Хайяма служат нам одновременно и напоминанием и утешением.
Мы попали в сей мир, как в силок – воробей.
Мы полны беспокойства, надежд и скорбей.
В эту круглую клетку,  где нету дверей,
Мы попали с тобой не по воле своей.

Итак, по аналогии можно  было бы сказать: каждый живущий заглотил наживку с рождения.
А всякая ловушка, как известно, имеет приманку, и что человек любит больше всего, на то и попадается. А когда попался, менять что-либо уже поздно. По сути, человек должен понять очевидное – что, попавшись, он погиб. И что у него есть только миг.
Действительно, самый лучший – это смех сквозь слёзы.
Обман – это, например, когда человек внушает кому-нибудь веру, а сам  не имеет её.
И что же  значит моё Я в свете нашего МЫ?..
Чтобы быть в состоянии испытывать высокие, лучшие чувства, необходимо прежде оторваться от земли, от обыденности, от комфорта, от газа, электричества, горячей воды и всевозможных удобств.
Можно уйти в монастырь, но не уйти человеку от мира.
Если  «там – то же самое», значит, нет ничего нового.
Спору нет – тужиться в жизни иногда просто необходимо, а вообще говоря, жить надо легко и весело. Вот и всё, как некогда написала одна студентка.
Говорят, мудрость приходит с годами, но что же это за мудрость поневоле, когда ищут: на кого бы излить  свою мудрость? Кто в состоянии услышать невыразимое?..
Изучать историю человечества можно, изучая историю жизни отдельного представителя рода.
Можно трудиться сколько угодно, и верить и надеяться – тоже,  но всё лучшее, как представляется, даётся нам нечаянно, недаром ведь и поэт заметил:
Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовётся, –
И нам сочувствие даётся,
Как нам даётся благодать…

Если перевести  сию высокую поэзию на язык низкой прозы, то следовало бы заметить, что вообще  говоря, не  нужно ничего ждать от людей.
Гениальность сродни безумию, недаром преподавательница психологии   некогда заметила: «Гений всегда немножко ненормальный». И вот кого в такой ситуации считать нормальным? Где этот образец и, главное, один на всех, который был бы единственно достоин подражания? Поэтому ничего удивительного в том, что гений всегда  рождался, как любят говорить, не в своё время.


2.2.8. Равенство и неравенство, или
непримиримые друзья

В каждом человеке – солнце.
Только дайте ему светить.
Сократ

С тех пор как Сократ взял себе на вооружение иронию как метод ведения диалога, прошли две с половиной тысячи лет, однако, и сегодня нет способа бить наповал вернее, чем этот. А всё потому, что, по верному замечанию Гоголя, смеха боится тот, кто  уже ничего не боится. Убивает даже не слово, но тон, и в чём многие преуспевают, так это в умении строить всех подряд.
Вряд ли есть  способ ведения беседы среди равных более популярный, чем ирония. Однако, не будем забывать, что высший пилотаж это всё же не ирония как способ поднимать другого на смех, но… самоирония, вспомним замечание философа: мне всё ещё смешон тот мастер, кто сам себя не осмеял (Ницше).
Любящий не столь часто говорит я, сколько  мы. Сколь многое могли бы сделать  любящие! Недаром  сказано: всё возможно любящему. Наше я есть всего лишь начальная ступень на  долгом пути со-знания и по-знания.
Также написано в Евангелии: «Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков» . Это, как представляется, надо понимать не так, что мы дорого стоим, а так, что мы должны до конца дней своих быть благодарными тем, кто «купил» нас. Верить человеку, это и значит любить его.
Все говорят: справедливости нет. Но это не верно, что справедливости, а равно правды, нет, жизнь даёт всем, но конечно, не все умеют использовать  этот великий дар. Железо ржавеет, когда не используется, стоячая вода гниёт или на холоде замерзает,  а человек, не находя себе применения, чахнет, писал Леонардо да Винчи.
Мир несправедлив, с древности говорили мудрейшие, но это значит только одно: всякий, кто признаёт истинность этого утверждения, испытывает глубокую обиду – на другого, и даже на весь мир. Плохо, когда нас не любят, но много хуже, когда не  любим мы.
Факт рождения, того, что ты родился – самое большое чудо. И все неурядицы не имеют никакого значения к факту рождения, говорил известный певец Сергей Захаров.
Считай, что тебе повезло… из нас двоих кому-то должно  было повезти, так что, верно, и волки сыты, и овцы целы; успеть и здесь и там, как это по-человечески!
У тебя всегда был слишком громкий голос и очень плохой слух.
Я такой хороший, каких свет не видывал, такой хороший.
Все люди представители одного рода, но увы и ах, как посмотришь, во все века и сегодня как  прежде, нет никакого единства,  одно разделение прочно. И неважно по какому признаку расовому, национальному, возрастному, социальному, профессиональному, половому  и т.д. Иначе говоря, что написано, то и говорится, а если не произносится, то подразумевается: «Мы не таковы, как прочие»; «Мы – не вы. У нас не так, как у вас»; «Я не такой, как ты. Я вижу мир по-другому»; и даже: «Что я, то не ты».
Друг это тот, кто говорит, что я думаю.
У каждого свой ад. Рай для всех одинаков. Природа-мать мало заботится о том, чтобы нам было здесь хорошо, вернее, она совсем  об этом не заботится.
Мы любим человека таким, какой он есть, но он всегда стремится показаться другим. Вот и попробуй, пойми его.
Я сделаю всё, что могу, остальное сделаешь ты. Так и бывает, когда двое – одно.
Если мы радуемся вместе, то и горевать следовало бы тоже вместе, но тут намечается невидимая трещина.
Тебе этого никогда  не понять, и не пытайся повторить то, что сделал я, у тебя всё равно ничего не получится.
Я знаю, что я ничего не знаю, а ты знаешь всё!
У нас почему-то сильный духом ассоциируется не столько с теми трудностями и лишениями, которые выпали  на его долю, и которые он преодолел, сколько с тем, кто умело подавляет других.
Мы – непримиримые друзья.
У нас врождённое чувство несправедливости. Мир несправедлив, говорили нам в утешение древние. Что же, и земля не ровная, не всё кругом равнина, есть и возвышенности и даже горы, а есть и низины и даже впадины, так и люди бывают всякие.
Хуже всего то, когда таким образом  оправдывается несправедливость, творимая в отношении другого, впрочем, нигилист Ф.Ницше проницательно замечал, что «отдельный человек устраняется как неприятное насекомое»  - ну кого станет мучить совесть, после того, как он прихлопнет, например, комара?..
Героиня  романа Д. Мамина-Сибиряка «Приваловские миллионы» говорит своему возлюбленному Сергею Александровичу Привалову: «У меня иногда возникает желание задушить тебя, чтобы  ты не доставался другой, ты – мой, ты – мой».
Тяжело тебе  придётся. Но и мне не легче.
У каждого мошенника свой расчёт, а ты – первый мошенник.
Обзываясь на другого, не забудь, что сам такой, - гласит детская  присказка. Как представляется, по странному недоразумению, в действительности, кто обвиняет кого в чём-либо, или «кивает» на другого, тот, поистине, «сам такой».
Я к тебе всей душой, я – весь твой, а ты ко мне постольку поскольку, и я у тебя лишь один из многих. Это очень удобная позиция, провозглашать закон трех не: не верь, не бойся, не проси. А самому пользоваться доверием, приписывая себе при этом исключительные свойства. Нередко исповедуют и другой принцип: доверяй, но проверяй, тоже очень удобный. Так первое или второе, одно или другое? И то, и другое – и в этом весь человек. Он говорит о совести, а верит только в силу кулака. Бить наотмашь, а потом и простить и даже любить – в этом тоже весь человек.
Несоответствие. Ты меня понимаешь, а я тебя – нет. Ты мне ничем не обязан, а я всем, что  у меня есть, обязан тебе.
Я люблю, а ты меня взвешиваешь.
Я люблю, но ты мне не веришь, и не «поверишь никогда»,  или поверишь только тогда, когда  совершу невозможное, но вот опять всё вернётся на круги своя.
В твоих глазах я всегда только спекулянт.
Самая лучшая жена – твоя.
Любить, значит «лучше» другого знать, что ему нужно.
Я тебя знаю! Это всё равно, что сказать: «Ты мне должен то-то и то-то, а то я тебе сделаю то-то и то-то».
Когда двое становятся одним целым, тогда  утрата части грозит разрушением  целому.
Чтобы иметь хорошего друга, необходимо самому быть им.
То  я тебя, то ты меня… так и живём…
Как часто ещё человек оказывается не тем,  за кого себя выдаёт.
Мы помним со школьных лет призывы: «Нам не нужна война! Нам нужен мир!». Мы не знаем, зачем  нужна война, но мы знаем, что вся история человечества есть история войн и ничего великого в истории не совершалось без жертв. Сколько залпов должно было отгреметь, сколько крови пролиться, чтобы кончилось война и наступила долгожданная тишина.

ВМЕСТО ВЫВОДОВ

–  Чего ты хочешь?
–   Совершить невозможное.
                Диалог

Надо так жить, чтобы некогда было умирать.
Человек ищет свою судьбу, но судьба находит его самого.
И.П. Павлов считал, что в каждом человеке заложена страсть к коллекционированию, и дело часто оказывается только за тем, что предпочесть, например, собиранию марок, здесь имеет значение то, к чему склонна данная личность и, конечно, большую роль играет Его Величество Случай.
Если коллекционируют, например, картины, или автомобили, или бумеранги, или монеты, то, как это представляется, имеет место быть и собирание гениальных мыслей человечества, разбросанных по всем областям знания, включая и поэтические творения, в частности.
Настоящее произведение искусства всегда есть напоминание о смерти, говорит врач и художник Михаил Апшибая. Более  того, критерием качества произведения искусства может быть только внутреннее чутьё, ибо составить реестр, коллекцию образцовых произведений поистине невозможно. Профессионал, занимающийся только своей профессией, перестаёт быть профессионалом, и занятия еще какой-либо деятельностью,  безусловно, расширяют умственный  кругозор и, в итоге помогают решать профессиональные задачи.
Очевидно, что многие явления жизни никак не укладываются в формулу. И это не удивительно, ибо жизнь всегда богаче формул, которые  часто оказываются применимыми лишь  в каких-то рамках, при определённых условиях.
Можно сказать, не лицо, а язык есть зеркало души, на что прямо указывает древнее изречение: «Заговори, чтобы я тебя увидел» (Сократ).
Мудрое  изречение гласит: «Друг это тот, кто с тобой, когда тебе плохо. Когда тебе хорошо, то всякий будет тебе  другом». Однако, народ, с легкой руки древнего,  всегда готов повторить: «В беде друзей нет!»; (Секст Эмпирик цитирует древнейшего – 95 – Еврипид, Финикиянки.: Имей успех: когда несчастье нет друзей).
Когда говорят: «От себя не убежишь», – то игнорируется  факт, что от себя не  убежит и тот, кто никогда не бегал, ведь речь здесь не столько о беге, сколько о судьбе. Да, у человека есть свобода выбора, но это верно так же, как и то, что выбор ограничен его возможностями, способностями, временем и пространством.
Когда наши любимые оставляют нас, мы оказываемся  в полном одиночестве.
Человек всегда таков, как есть, одно  только наше воображение делает его то прекрасным, то безобразным.
Мы нередко связываем своё счастье с кем-то другим (или с чем-то внешним), подтверждением тому служит определение человека как существа социального, между тем всё – внутри, и стань, прежде всего, самому себе другом.
И небожители любят иногда спускаться на землю,  тем более, что и им, как оказывается,  ничто человеческое не чуждо, но оставаться на ней не желают ни  в коем случае.
Все – люди, но нередко услышишь: «Куда тебе?.. Тебе этого не понять».
«Во всякой книге предисловие есть первая и вместе с тем последняя вещь; оно или служит объяснением цели сочинения, или оправданием и ответом на критики. Но обыкновенно читателям  дела нет до нравственной цели и до журнальных нападок, и потому они не читают предисловий. А жаль, что  это так, особенно у нас. Наша публика так еще молода и простодушна, что не понимает басни, если в конце ее не находит нравоучения. Она не угадывает шутки, не чувствует иронии… Она ещё  не знает, что в порядочном обществе и в порядочной книге явная брань не может иметь места; что современная образованность изобрела орудие более острое, почти невидимое и тем не менее смертельное, которое, под одеждою  лести, наносит неотразимый и верный удар» .
Если у каждого своя правда и каждая правда – правда, то это наводит на некоторые выводы: 1. возможно, правы те, кто утверждает: правды нет (пилатово «что есть истина?» весьма близко к такому пониманию); 2. возможно, существует одна высшая и непостижимая, абсолютная правда, а бесчисленное  число истин (правд), (как осенних листьев – Будда) – лишь конкретное проявление единого. Недаром поэт воскликнул:
Час тоски невыразимой!..
Всё во мне, и я во всём !..

Не правда, а богатство и собственность, с одной стороны, и бедность, с другой стороны, глаза колют.
Ты с ним соглашаешься, но он с тобой никогда не согласится.
Вечно подозревать другого во всех смертных грехах и терпеть его рядом много лет – ах, как это по-человечески.
Ты у меня одна, а я у тебя один из многих – где справедливость?..  Если Бог справедлив, то я погиб, писал Ефрем Сирин (VIII век). Таким образом, и богословом несправедливость возводится в принцип, а всё, вероятно, потому, что за человеческим пониманием справедливости подразумевается божеская.
Социальная иерархия, социальное неравенство предопределены свыше, однако, всегда необходимо учитывать, что верх и низ – понятия здесь неподходящие, ибо, по определению, каждый должен заниматься своим делом, и неважного здесь нет, как нет ничего (и никого) «лишнего». По этому поводу есть стихотворение у Рабиндраната Тагора.
Верхушка говорила с похвальбою:
«Моя обитель – небо голубое.
А ты, о корень, житель подземелья».
Но корень возмутился: «Пустомеля!
Как ты смешна мне со своею спесью:
Не я ль тебя вздымаю к поднебесью?»

Другой помогает нам услышать самого себя. Мы все – пробный камень друг для  друга, недаром и в Писании сказано, что нас острит взгляд ближнего.
Человек может всё, говорил  актёр Георгий Жжёнов, а он имел право сказать так, как имел право на это и мой предок, однако, чтобы преодолеть всё, необходимо, на наш взгляд, видеть цель, маяк, образ, знать, чего хочешь.
Друг это тот, кто слышит тебя, когда ты молчишь.
Готов ли ты за друга пойти в огонь и воду? И если да, то вперёд, а если нет – проходи мимо. У нас же чаще всего так: пусть будет пока, а там разберёмся, как говорится, доверяй, но проверяй. Но как это похоже на желание сидеть сразу на двух стульях, на желание успеть и здесь, и там…
Говорим: «Какое счастье – что мы встретились». И молчим о том, что нас влечёт друг к другу, молчим о несчастьях, постигших нас до того, как нам суждено было встретиться. Вывод напрашивается сам собой: все несчастья, выпадающие на нашу долю – одно недоразумение.
Ты мне нравишься,  но этого оказывается недостаточно, чтобы построить здание. Всё лучшее, что у нас есть,  даётся на время. А мы хотим ещё и ещё, но недаром сказано: «Не возвращайтесь туда, где вы были счастливы».
Экзистенциализм именуется  ещё философией существования, однако, справедливее, кажется, было бы переводить его как экзистенциальная тоска, ибо очевидно, что когда у человека всё  в жизни складывается  благополучно, то он никогда не станет задумываться особо о смысле. Размышлять он начинает, как правило, именно тогда, когда всё не так, «когда весь мир со мною в ссоре».
Представляется справедливым основное положение  экзистенциализма: в сущности, человек невыразимо одинок.
И кто не жил, тот и не тосковал. Но что такое тоска? Может, правильнее было бы сказать, тоска по вечности?..
Тоска, это, возможно, понимание невозможности счастья, и предчувствие распада, небытия, и вот, как тогда быть?..
Кто не думает о вечности, тот вряд ли  думает вообще.
Всякое расставание есть, по сути, репетиция расставания  навсегда. Поэтому и  в песне поётся: «Расставанье – маленькая смерть». Поэт же  призывал: «С любимыми не расставайтесь!» .
Всякое великое учение, как правило, понимается и толкуется так, как кому выгодно, сохраняя при этом строго объективный подход. Например, теорию естественного отбора Чарльза Дарвина большинство людей понимают предельно понятно: «Кто сильнее, тот и прав». Из этого с очевидностью вытекает следующее, тоже предельно короткое и понятное: «Я сильный, значит, мне жить. А ты несчастливый, тебе умирать. Естественный отбор!». Слабейшим просто нет возможности что-то сказать, вернее, их вина в том, что они оказались в данное время слабее. Кто ещё хочет возмутиться?..
Большинство всегда право – к счастью или к сожалению…
Глаза, уши, руки, ноги, ум, сердце, душа даны человеку для того, чтобы он, подобно кузнецу, без устали ковал своё счастье.
Удача, успех, как правило, находит того, кто много трудится, это в очередной раз подтверждает известную мысль о том, что человек сам  кузнец своего счастья.
Человек должен быть пьяным только от самой жизни, от ощущения полноты бытия.
Self made man – человек, сделавший себя сам (англ.), иначе говоря, человек успешный становится героем нашего времени. Таким образом, один успех становится  мерилом ценности человека, совести, цели, смысла жизни.
Счастливый живёт не для себя, но для других. Платон заметил это еще в  V веке до н.э.: «Стараясь о счастии других, мы находим своё собственное».
Всякий ищет  обычно более несчастного, чем он сам. Но не находит.
Счастливейшими  Маркс считал тех, которые сделали счастливыми наибольшее число других людей. Самонадеянность гения на практике подтвердила ставшее крылатым выражение В.С. Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».
«Спор нельзя решать железом, / Вложи свой меч на место, человек», – так говорит поэт. Но разве поэты когда-либо решали вопросы войны и мира? Герой Б. Пастернака Юрий Живаго, словно отвечая на  мучительные вопросы бытия, говорит: «Властители ваших дум грешат поговорками,  а главную забыли, что насильно мил не будешь, и укоренились в привычке освобождать и осчастливливать, особенно тех, кто об этом не просит…».
Омар Хайям писал в одном из своих рубайят:
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два правила простых запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.

Действительно, если  будешь пить с кем попало, то он обязательно когда-нибудь скажет: «Да ты такой же, как и я».
Я, увы, не всегда прав, и ты, увы, не всегда неправ.
Может быть, мы и любим друг друга, но уж как-то слишком по-своему.
Я много лет пребывал в уверенности, что любовь это когда есть только Я  и Ты, и только недавно понял, что наверное, это не так, вернее, и так, и не так.
О каком моём исключительном Я можно говорить, когда я живу среди людей. Точно так же и Ты. Казалось бы, кому какое дело до нас с тобой, но нет, как показывает жизнь, здесь каждому до всего есть дело и один случай решает всё. На первом месте здесь стоят ближайшие родственники, родители, братья, сёстры, включая двоюродных; на втором месте – лучшие друзья и подруги; на третьем месте – просто знакомые.
О какой личной жизни можно говорить, когда в прежнее время, например, было принято выносить на обсуждение в коллективе «неправильное», аморальное поведение отдельных товарищей?.. наконец, подобное поведение прямо постулируется известным принципом: «нельзя жить в обществе и быть свободным от общества».
Так что настоящим чудом является то, что личная жизнь между Я и Ты таится  ещё иногда в отдалённых уголках наших  мятущихся душ. Вспоминаются слова из книги Притч: «Три вещи непостижимы для меня и четырёх я не понимаю: Пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице» .
Жизнь всякого живого существа на Земле есть частный случай одного общего закона.
Хороший аппетит, крепкий сон, радостное пробуждение – как мало-много надо человеку для счастья.
Жизнь это испытание, испытание это проверка на вшивость.
Сколь многого мы не знали в детстве и юности, но разве мы вовсе не были счастливы? По крайней мере, верили в лучшее  завтра.
Человеку должно быть трудно. Не от хорошей жизни ищут многие где  попроще и полегче.
По настоящему богат  не тот, у кого есть всё, а тот, кому  никогда не бывает скучно – потому что скучать просто некогда, потому что настоящий человек всегда занят.
Мы все в одной связке. Впрочем, это ничуть не мешает делить всех других на своих и чужих.
Мы говорим: если кто не готов умереть за другого, тот еще не любит его. Однако, здесь, как обычно, упускается самое главное, а именно: любящий сочтёт счастьем умереть за другого. Как мать готова умереть за своё дитя.
Русская народная  «Сказка про Гусыню» как раз и повествует об этом, жаль только что взрослые за многими заботами и проблемами благополучно забывают все детские уроки.
Жизнь несправедлива по существу, указывал Ницше, но разве счастье посещает исключительно  богатые дома? И разве бедняк не бывает когда-нибудь счастлив? Причём, не забудем, что речь никогда не идёт о длительности счастья как феномена, но всегда лишь о мгновении.
Жить следует  так, как мы жили в детстве – затаив дыхание, уж коли сама  жизнь – настоящее  чудо.
Живи опасно, учил древний философ. Чувство опасности должно вызывать у человека  восторг,  а не страх, ибо опасность это всегда риск, а риск, как известно с давних пор, благородное дело. Ибо думать человек должен не исключительно о себе, пусть даже любимом, но о деле. И задача его не в том, чтобы себя показать, но в том, чтобы делать дело, вот и поэт-философ  устами своего Заратустры заметил: «Моё страдание и сострадание моё – что мне до этого? Разве к счастью стремлюсь я? Я стремлюсь  к делу своему!» .
Цинизм – это когда  я на тебя плевать хотел.
Никто так ясно, как циники, не показывает нам, что действительно, «в природе нет никаких ценностей» . Мысль об этом находит своё место в работах Ницше «Человеческое, слишком человеческое», «Весёлая наука»: «…ясно, что мир не хорош и не дурён – и ещё менее есть «лучший» или «худший» из миров – и что понятия «доброго» и «злого» имеют смысл лишь в применении к людям… От хулящего и славословящего мы во всяком случае должны уклониться». «Человек поступает всегда хорошо». Мы не обвиняем природу в безнравственности, когда она ниспосылает нам грозу и заставляет нас промокнуть до нитки; почему же мы называем безнравственным человека, который причиняет нам вред?» .
Судить всегда легче, чем оправдать, тем более, как это замечено, чужие оправдания не принимаются. Нападаем и бьём мы с сердцем и даже «от чистого сердца» (!), а защищаем часто робко и неуверенно, будто бы помня, что дыма без огня не бывает.
Совесть счастью не  помеха.
Он смотрит тебе, как с экрана, прямо в глаза, вернее даже, прямо в душу, и ты должен верить… и если не веришь, то это характеризует тебя.
Не убивай ближнего, чтобы не быть убийцей, писал Л. Шестов. Можно  ли  стать счастливым так, чтобы  это не было несчастьем другого?.. до сих пор история философии об этом умалчивала, но вероятно, это возможно при условии, если всё забыть, недаром философ подметил: «Тот здоров, кто всё  забыл» . Очевидно, что быть здоровым, это и значит быть счастливым – не в ущерб другим.
У нас понятие хорошо часто соединяется с понятием много, иногда  это даже специально подчёркивается, так  любят повторять: «Всего хорошего у нас должно быть много». Когда  мы были маленькими, но уже умели читать и писать, то поздравляя близких родственников открыткой, писали: «Желаем Вам долгих и счастливых лет жизни». Между тем, указанные выше понятия соединяются также хорошо, как свет и тьма.
Если на клетке слона прочтёшь надпись «буйвол», не верь глазам своим, проницательно замечал К. Прутков. Всякое  замечательное выражение замечательно тем, что заставляет задуматься, звучит сквозь годы и десятилетия, вызывает  целую галерею образов и собственные ассоциации. Например, подобно вышесказанному, можно было бы сказать и так: если увидишь счастливого человека, не верь глазам своим.
Истинная любовь, писал Леонардо да Винчи, сказывается в несчастье. Как огонёк, она тем ярче светит,  чем темнее ночная мгла. Эту  же мысль находим в религиозном стихотворении неизвестного  автора.
Поражён житейской битвой
И бесцельной суетой,
Я с горячею молитвой
Преклоняюсь пред Тобой.

Об одном молю в смиреньи:
Чтоб на жизненном пути
Мне хватило сил, терпенья,
Крест до гроба донести.

Не скажи, что нет спасенья,
Что в страданьях изнемог;
В тёмной ночи ярче звёзды,
В час страданья  ближе Бог.

Если  мы – одно, то  какое  имеет значение, кто кого нашёл?..
О правде. Сказать, что у каждого своя правда, всё равно, что признать: правды нет. Но такое понимание является для человека вообще гибельным. Тогда лучше признать, что правда, как вера, спрятана от нас на небе, недоступна, непостижима, но все равно где-то  есть, не может быть так, чтобы ничего не было.
Если понимаешь, что «не будь тебя, то был бы кто-то другой» (или «не будь этой, то была бы другая»), значит только одно, что любовь прошла, если вообще что-то было; здесь налицо так называемый, «задний ум», которым, увы, многие крепки; ибо,   когда человек любит, то не представляет себе на месте своего избранника другого или другую, как не представляет себе другого сына или другую дочь, но только того и ту, что есть.
Между тем, это есть самая настоящая правда, как правда то, что миллионы молодых людей ушли, «не долюбив, не докурив последней папиросы»,  погибли на войне, как правда то, что сегодня дороги напоминают поле битвы, где гибнут люди.
И если попытаться ответить на вопрос, почему правду никто не любит, то можно сказать наверняка – потому что она всегда горькая. Ещё потому,  что человек склонен резать правду-матку в глаза другому, представляя дело так, что уж сам то он – истинный правдолюбец.
Правда то, что «не будь одного, был бы другой», но это не та правда, что нужна человеку, недаром поэт восклицал:
Да будет проклят правды свет,
Когда посредственности хладной,
Завистливой, к соблазну жадной,
Он угождает праздно! – Нет!
Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман…
Оставь герою сердце! Что же
Он будет без него? – Тиран…

Другой поэт также прозорливо замечал:
Я всегда, когда глаза закрою,
Говорю: «Лишь сердце потревожь,
Жизнь – обман, но и она порою
Украшает радостями ложь

Обратись лицом к седому небу,
По луне гадая о судьбе,
Успокойся, смертный, и не требуй
Правды той, что не нужна тебе» .

И если мы понимаем, что ни в коем случае нельзя понимать слова поэта буквально, то мы должны также иметь право на хотя бы самое малое понимание, пусть не поэта, но своё собственное, которое только подсказано нам. Гениальная книга хороша для читателя прежде всего тем, что заставляет мысленно дописывать многие её страницы.
В действительности всё иначе, чем на самом  деле, иронизировал Антуан де Сент-Экзюпери,  но если действительно ничего нет из того, что мы думаем, что оно есть, например, Бог, любовь, вера в бессмертную душу, то зачем тогда вообще всё сущее?.. Если нет ничего, в чём тогда смысл творения?..
Все нормальные люди преследуют своё «я» и свою, пусть глубоко завуалированную выгоду, одни поэты склонны поступать себе во вред. Правда, их никто не поймёт, но неимоверно высока эта плата за «непонимание». Верно заметил поэт: нет мне места на земле, это и есть моё место.
Музыка это опьянение. Музыка опьяняет тех, кто слушает и тех, кто исполняет её. Музыка        производит впечатление на душу большее, чем что-либо другое.
Танец, музыка, песня изначально в древности  носили обрядово-ритуальный характер, имели сакральное значение. Именно через народную песню происходит национальная самоидентификация и начинается всё с колыбельной.  Недаром аварский поэт Расул Гамзатов говорил: «Песня, которую пела мне мать, стала колыбелью всех  моих песен, песня матери – это подушка, к которой я прикладываю свою усталую голову, она – тот конь, который везёт меня  по свету, она – тот родник, из которого я утоляю жажду, она – тот очаг, который согревает меня, и вот тепло этого очага я несу с собой по жизни».
Музыка интернациональна по характеру, язык песни, как язык танца, понятен всем. Песня также несёт в себе мобилизационное начало, например, народные песни рождались в совместном труде. Музыка всегда свидетельствует о состоянии общества.
В обществе потребления может звучать всякая музыка – и классическая, и попсовая. Сегодня музыка, утверждает философ и композитор Владимир Мартынов,  стала фоном, музыкальными  обоями, она звучит везде: дома, в лифте, в машине, в магазине, в наушниках. Музыка сегодня теряет свою сакральную сущность, не претендует на это  и служит только развлечением.
Оценить другого по достоинству – на это способен только достойный человек.
Если человек не любит, то он и не споёт.
Подобно тому, как поют не столько голосом, так и танцуют не столько ногами, но и в том и в другом случае равно ДУШОЙ.  Настоящий танец всегда несёт на себе  психологический отпечаток личности. Поэтому учитель танцев не устаёт повторять своим ученикам: «Думайте! Думать надо!». Потому что танцевать это, вопреки представлениям иных, не столько передвигать ногами, сколько шевелить мозгами.
В чём же дело? Очевидно одно: конечно, не в том, чтобы танцевать и не в том, чтобы не танцевать, не в том, чтобы петь и не в том, чтобы не петь.
Всё будет хорошо, потому что мы живём в наилучшем из миров. Когда кто-то повторяет, словно молитву, положение Лейбница, то по крайней мере, ясно, чего он хочет – всего лишь кусочек, один миг счастья. Но чего хочет тот, кто подобно Вольтеру доказывал обратное, кто показывает на примерах, сколь ужасен окружающий мир – войны, землетрясения, болезни, извержения вулканов и т.д.
О необходимости мыслить позитивно написаны сотни книг, вот только один пример о влиянии мысли на мир. Упомянутый Владимир Мартынов рассказывает: «Учёные астрономы ожидали, что осенью 1973 г.  комета Кагоута столкнётся с Юпитером и это будет космическая катастрофа. В октябре 1973 г. она  прошла мимо Юпитера, я написал музыкальное произведение об этом ещё в июне, можно сказать, что это я изменил её траекторию. Хочу сказать, что песня должна быть не звуковыми обоями, а такими, которые предотвращали  бы столкновение Земли с кометами».
Нельзя жить наполовину, нельзя трудиться наполовину и нельзя  петь песню – наполовину.
Песня, особенно хорошая песня, – это всегда исповедь и плач. Н. Кузин писал: «Потом я признался  приятелю, что мелодия песен преследовала меня с самого утра. На моё признание он с глубокомысленным видом заметил, что песня – тоже ведь родничок, тоже живая вода, без которой неминуемо не только увяданье, но и полное иссушение жизни» .
Размышляя о роли песни, Л. Иванова писала: «Как любое искусство, песня помогает человеку  познать окружающий его мир. Познать себя. И так же, как в любом подлинном творчестве, песня создаётся во имя… Во имя мира и жизни, любви и счастья»
Мудрость песни указывает нам путь, но пройти этот путь нам необходимо самостоятельно, и чем лучше мы понимаем  мы самих себя, тем полнее используем свой потенциал, тем интереснее, тем насыщеннее будет наша жизнь, и тем менее мы будем походить на всех.
Искусство возвышает нас, напоминая о высших ценностях.
Золотое правило всякого писателя: можешь не писать – не пиши. Но если он замолчит, то заговорят камни.
Книги делаются из книг, писал Вольтер.  Немало книг гуманитарного цикла, если не большинство, всё о том же, то есть, о человеке, о его отношении к миру и к другим людям. И как невозможно построить дом на одних  идеях, так невозможно и написать книгу – лишь на собственных идеях и мыслях.
Книга писателя часто становится отражением не только эпохи, в которой ему довелось жить, но и отражением духовной деятельности автора, ибо Слово, как это и сказано, есть «меч духовный, доходящий до разъединения души и тела, до составов и мозгов». Разумеется, дело вовсе не в том, сколько написано, хотя мы и повторяем, что всего хорошего должно быть много, и качество остаётся главным мерилом всякого произведения. Словно продолжая сказанное, актёр С. Гармаш говорит: «Я снялся в  ста фильмах, но  фильмография ничего не значит». А. Збруев, независимо ни от кого,  произносит почти то же самое: «Дело не в том, сколько ролей ты сыграл, а в том, какие это были роли».
  Диалектическое единство свободы и необходимости очевидно: я могу делать то или иное, а могу не делать, но я это обязательно сделаю.
   Гениальное определение свободы дал Б. Спиноза: свобода это осознанная необходимость. Отсюда легко понять, что свобода это не то, когда я так хочу, а то, что я необходимо должен делать. Так, человек не столько делает что-либо по доброй воле, как это представляется, сколько по необходимости.
Мир полон парадоксов, мы всей душой стремимся  друг к другу, рождаемся, можно сказать, друг для друга, всю жизнь ищем друг друга и, наконец, находим, казалось бы, вот оно, счастье! Но тут мы почему-то начинаем выискивать в любимом то, что отвращало бы нас от него. Вот тебе и проявление первого закона диалектики – закона единства и борьбы противоположностей. Я и Ты – одно, но Я и Ты – как два берега реки, никогда не соединятся… и сколько нужно было  передумать и пережить, чтобы когда-нибудь выдать: «Я знаю, что мы никогда не будем вместе».
В чём счастье человека? В познании, в обретении смысла, души, раскрытии таланта – выше этого счастья нет.








ГЛАВА 3. АНТРОПОЦЕНТРИЗМ
И ПРОБЛЕМЫ АНТРОПОСОЦИОГЕНЕЗА

3.1. ЧЕЛОВЕК И ЕГО КУМИРЫ

3.1.1. Нравственный закон внутри нас

Не мир создан для тебя, а ты  создан для мира.
         Неизвестный автор

Не может человек не творить богов и тот факт, что мировые религии, каковыми стали буддизм, христианство, ислам провозгласили вместо многих богов ЕДИНОГО БОГА, по сути, ничего не меняет. Не может человек не творить богов, хотя бы и отрицал их, даже атеистов несправедливо называть неверующими, ибо человек это тот, кто умеет надеяться, верить, любить. Живя, он всё равно создаёт идеальный образ высшего существа, хотя бы это и был сверхчеловек Ницше.
Если ни отдельный человек, ни человечество не может обходиться в своей жизни без кумира, идола, бога, Кришны или Будды, которые суть различные имена ОДНОГО, ЕДИНОГО, то очевидно, что атеистов неправильно  считать неверующими. Верно, они неверующие в том смысле, как это слово понималось  миллионами христиан, но зато они принуждены были верить, например, идеям коммунизма, как теисты верили  Будде или Кришне.
Иначе говоря, верующие и считающие себя неверующими веками спорят об одном и том же, называя одни и те же вещи различными именами; так же очевидно, что каждый из спорящих всегда останется при своём мнении (по крайней мере, так было до сих пор), и это так же естественно, как и то, что как ни мешай глину с железом, эта смесь никогда не станет однородной. Из этого  так же естественно вытекает, что всякое развитие в мире идёт через столкновение и конфликт, что противостояние будет всегда, хотя бы потому, что всякое да нуждается в своём нет, а всякое нет нуждается в своём да.
Иначе говоря, моё видение мира всегда будет отлично от твоего, хотя бы и весь этот мир восстал против меня, ибо в любом случае, несмотря ни на что, для меня ясно одно: я – прав, а ты уже поэтому – нет; не можем же мы  оба быть правы, в конце концов.
Сплошь и рядом по-прежнему, как многие века назад, творятся кумиры и идолы, потому что, с одной стороны, человек не может жить без идеи высшего, неизмеримо превосходящего его самого существа; с другой стороны, всякий высший (в кавычках и без оных) нуждается в ничуть не меньшей мере в почитающих его (хотя ему кажется, что он может обходиться без многих окружающих легко), причём, очевидно, что почитания или почтения, или уважения, как любви, как денег, как здоровья, много не бывает.
Если бы  человек мог жить без богов или даже без Бога, то вполне возможно, заповедь «не сотвори себе кумира» не появилась бы. Весьма любопытны в этом плане рассуждения Бориса Стругацкого, которыми он поделился с журналистами: «Двадцать с лишним веков существуют Заповеди, и двадцать веков они нарушаются. С развитием науки и технологий нарушения эти становятся всё изощрённее и фантастичнее. И дело здесь, видимо, в том, что нравственность вообще меняется гораздо медленнее, чем наука и технологии – это во-первых. А во-вторых, я сильно подозреваю, что Заповеди созданы не для людей, не для homo sapiens, а для существ изначально более нравственных и без «волосатой обезьяны, сидящей внутри нас». Для этой «волосатой обезьяны» ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННО НЕ убивать, НЕ красть, НЕ желать жены ближнего… Кошку, конечно, можно научить мыть лапы перед едой, но она никогда не поймёт, зачем ей это нужно, и будет обходить это неестественное правило при каждом  удобном случае. «Нравственный закон внутри нас», к сожалению, не слишком «суров» и не слишком нравствен в сравнении с моралью, вытекающей из Заповедей. И положение дел если и меняется, то медленно, до огорчения медленно – отсюда все наши  разочарования и наш пессимизм по поводу судеб человечества»  .
Всё течёт, всё меняется, идеи сменяют друг друга, как сельскохозяйственные культуры в севообороте, а суть, почва остаётся тою же самой.


3.1.2. Мировой порядок

Всё течёт, всё меняется.
Гераклит

Закономерную необходимость Гераклит выразил греческим словом «логос», в философском  смысле «закон». В его известном  выражении: «Панта рэй» – «Всё течёт, всё меняется» – кратко сформулирована вся сущность его философии. Согласно Гераклиту, высшим законом природы является вечный процесс движения и изменения. Стихия, из которой всё возникает, это – огонь, представляющий то закономерно загорающийся, то закономерно потухающий процесс горения. Всё в природе состоит из противоположностей в борьбе рождающихся  из огня, переходящих друг в друга и всё возвращается же в огонь.
Всё течёт, всё меняется, нельзя дважды войти в  ту же самую реку, ибо «на вступающих в одну и ту же реку всё новые и новые воды текут»; «В одну и ту же реку мы входим и не входим, существуем и не существуем» .
Всё течёт, всё меняется, слово-мысль Гераклита живёт, по крайней мере, две с половиной тысячи лет. Самая постоянная наша черта – наше непостоянство, писал Монтень: «…в разные моменты мы не меньше отличаемся от себя самих, чем от других» . Мы каждый день меняемся, только не замечаем этой перемены, но разве, меняясь, мы не изменяем себе, своим прежним взглядам, пристрастьям, друзьям?.. «Основные положения Гераклита передал Платон в своём диалоге «Кратил»: «Где-то говорит Гераклит, что всё движется и ничто не покоится… и, уподобляя  сущее течению реки, он говорит, что невозможно дважды войти в ту же самую реку». Движение – есть общая характеристика мировой жизни. Вечное движение есть вместе с тем и вечное изменение. Гераклит говорил: «Не только ежедневно новое солнце, но солнце постоянно, непрерывно обновляется». «Этот мировой порядок, - говорит Гераклит, - тождественный для всех, не создал никто из богов, ни из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнём, мерами вспыхивающим и мерами угасающим». …Вечно изменяющийся мир в своей основе имеет единое материальное первоначало, первовещество «огонь». Мир не имеет начала, а следовательно, и конца. Мировой порядок подчиняется строгой ритмичности (мерами «вспыхивает и мерами же угасает»). Не удивительно, что Гераклит остановился на огне как первовеществе. Ведь основная характеристика бытия – это его подвижность. Огонь наиболее подвижное, изменчивое из всех наблюдаемых явлений в природе. Огонь лежит в основе всего сущего и является тем, из чего всё возникает».
…Следует заметить что мировой пожар у Гераклита не только физическое, но и нравственное событие. «Огонь всё обоймёт» и всех рассудит, то есть мировой пожар будет мировым судом (эсхатология). Следовательно, «огонь» Гераклита – это ещё и живая, разумная сила» .
Когда мы любим, то знаем, что наша любовь никогда не прейдёт. Когда любовь, как и всё на свете, проходит, мы начинаем понимать справедливость Гераклитова положения: всё течёт, всё изменяется.
Мы для них, как в мире Гераклита, существуем и не существуем
На одни и те же грабли человек наступает и не наступает.
Судьба, как известно, любит иронию. Ирония  еще и в том, что бывает, отдают честь недостойному таковой и, напротив, совсем не оказывают чести достойному.
И живая легенда – ч е л о в е к, и здесь главное, не подходить к нему близко: и чтобы не увидеть того, что не видится на расстоянии, и чтобы, как написано, не сотворить себе кумира.
У многих людей еще слишком человеческое представление о справедливости, т.е. превратное. Даже самый обиженный, например, вовсе не принимает в расчёт то обстоятельство, что его просто могло не быть. Зато всякий видит, чего у другого больше и что – лучше, чем у него. Но дело, как представляется,  не в этом! И когда «справедливость торжествует» («по честному?»), то для наиболее остроумного самое время наименее заметно улыбнуться.
Уж коли все люди (хотя и все - люди), изначально не равны, то необходимо признать, что так будет и впредь. Вряд ли может быть что-то лучшее, чем признание того факта, что «всё действительное разумно, всё разумное действительно».
Что же касается зла, то еще Августин пришёл к выводу, что зло это лишь отсутствие добра; и как сказано в Писании: зло человека от юности его.
Нельзя не заметить, что и Священное Писание закрепляет существующий порядок вещей, указывая, например: «Имеющему дано будет, а у неимеющего отнимется» .
Человек курит табак и пьёт алкогольные напитки  не «просто так», никто не признается, что делает это от ощущения полноты бытия, от того, что его «никто не поймёт», от того, что не может выразить  всю глубину души,  своё внутреннее богатство, от того, что для всех других он только объект, такой как  все. Всё, что он  чувствует, приходит неведомо откуда, пугает его, он внутренно робеет и пофигистски опрокидывает рюмки… постепенно розовые очки юности спадают, окружающий его мир вдруг разом мрачнеет, чернеет, а сам он, действительно, становится таким, как все…
Что бы ты ни узнал, ты всегда узнаёшь только то, что стало очевидно. Как-то мир существовал без тебя, как-то будет существовать и без тебя… странно, и ничего не изменится… вот и поэт написал:
Брат, столько лет сопутствовавший мне,
И ты ушёл, куда мы все идём,
И я теперь на голой вышине
Стою один, – и пусто всё кругом.
……………………………….
Бесследно всё – и так легко не быть!
При мне иль без меня – что нужды в том?
Всё будет то же – и вьюга так же выть;
И тот же мрак, и та же степь кругом .

Всякий союз имеет целью либо отстаивание собственных интересов, либо завоевание плацдармов для захвата чужих территорий. И если кто-то так любит правду, как заявляет об этом, то пусть откроет слону дверь в свою посудную лавку.
Всякая собственность – священна, а всё святое, как известно, требует надёжной  защиты.
Как другие к тебе относятся, так и я, недаром поэт замечал: «И вот общественное мненье, /Пружина чести, наш кумир / И вот на чём вертится мир!» (А.С. Пушкин), – и вот самая  жестокая борьба, борьба за власть идёт за то, кому определять общественное мненье…


3.1.3. Всё – едино или всякие оценки суть условны

Люди подобны цветам –
четыре миллиарда нарциссов.
   Уршула Зыбура

Берегись, чтобы недовольство собой  не стало основанием для недовольства другими.
Ближний порой тот, кто никогда не поверит в доброе в тебе, не поверит в твои способности, в твои возможности, кто насквозь тебя видит и не оставляет даже малейшей надежды, способен он  сказать  только ту правду, согласно которой тебя черви съедят.
А если и любит, то по-украински, т. е.: люби, как душу, тряси, как грушу; или по-русски, когда: не бьёт, значит, не любит, иначе, любит так, чтоб ты и не знал, и не возгордился. Как тут не вспомнить автора Заратустры: «мы  любим того, кого пытаем». «Страдание не служит возражением против жизни: «Если у тебя нет больше счастья, чтобы дать мне его, ну что ж!  у тебя есть ещё твоя мука…» .
Бывает, враг учит лучше, чем друг, может быть, это лишний раз доказывает, что тот и другой – одно, особенно если учесть, что  ВСЁ – ЕДИНО.
Если ты любишь, то и я люблю.
Философски мыслящий  А. С. Пушкин не мог не  коснуться в своих  творениях темы морали и, например, в романе «Евгений Онегин»  поэт постоянно  обращается  то к «друзьям», то к «читателям»:
А нынче все умы в тумане,
Мораль на нас наводит сон,
Порок любезен – и в романе,
И там уж торжествует он.
…………………………………
Они сошлись. Волна и камень,
Стихи и проза, лед и пламень
Не столь различны меж собой.
Сперва взаимной разнотой
Они друг другу были скучны;
Потом понравились; потом
Съезжались каждый день верхом
И скоро стали неразлучны.
Так люди (первый каюсь я)
От делать нечего друзья.
Но дружбы нет и той меж нами.
Все предрассудки истребя
Мы почитаем всех  нулями,
А единицами – себя.

И, наконец, находится ответ в строчках едва ли не  иронично-пародийных:
Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит нам один?
Кто все дела, все речи мерит
Заботливо на наш аршин?
Кто клеветы про нас не сеет?
Кто  нас заботливо лелеет?
Кому порок наш не беда?
Кто не наскучит никогда?
Призрака суетный искатель,
Трудов напрасно не губя,
Любите  самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней, верно, нет его . 

В глубине души каждый считает себя гением, пусть и непризнанным, вместе с тем, каждого другого он считает отнюдь не таким, каким считает себя, эта мысль исподволь внушается кому-то другому. Это находит отражение в следующих сентенциях: «Тебе этого не понять!; ввек не догадаться!; ты меня ещё не знаешь!; Бог меня любит, или Бог любит нас».
Хорошо, что есть другой, в нём так явственно выступают черты, которых, сколько ни всматривайся, у себя не заметишь.
Известный актёр и певец А.Б. Градский  как-то заметил в интервью: «Наша гнусная черта – зависть к чужому имуществу». Наверное, есть и такие, которые были бы не против того, чтобы мы умерли от зависти, как будто, в самом деле, мы так плохо живём, что хуже всех.
Мы живём в мире, где подлинное и неподлинное существование так похожи, что  нередко невозможно  понять, что есть что и кто есть кто.
Физический закон притяжения-отталкивания распространяется и на человеческое общество.
Кто говорит: «У нас в семье равноправие, всё  построено на доверии и всё у нас – по честному», – тот и есть самый настоящий тиран.
Семья – это когда, по крайней мере, двое в одном; возможно, поэтому и сказано в Писании: кто не любит жену свою, тот не любит себя. Из этого легко вывести следующее: кто не любит другого, тот не любит себя.
Закон внутри себя  Кант называл совестью, и этот закон велит, прежде всего, думать о другом, как о самом себе.
Обида есть не что иное, как проявление  слабости и малодушия. Сильный не обижается, но действует.
Ироничному выражению «начальник всегда прав» находим  подобное и, как представляется, отнюдь не ироничное в Библии: «Всякая власть от Бога».
Удивительно, как философ переходит к характеристике других областей  деятельности, даёт  им оценку во многом нелицеприятную, выплывает из предельно закрученных коллизий.
Поэтов, тем более, разных – единицы, так было, так есть, так будет. И всё же, называть имя поэта – эпохой было бы большой натяжкой; хотя, с другой стороны, было ли когда в истории человечества такое время, чтобы кто-либо считался с бедами и страданиями народа, выразителем интересов которого мог быть поэт.
Чем меньше моего я, тем больше нашего мы.
Порядочный человек всегда штучный товар, встречается так редко, что, как правило, никто с  ним не церемонится.
Встречаешься с человеком как с другом, а расстаёшься как с врагом.
Я недоволен тобой! – какая прекрасная возможность выместить своё зло, собственное недовольство  за чужой счёт.
Человек очень остро чувствует  унижение, обиду, несправедливость, несчастье, но редко испытывает благодарность, любовь, счастье, и начинает понимать  что есть жизнь,  не прежде, чем потеряет существенную часть её.


3.1.4. Друг и враг

Между мною и тобою гул небытия…
Р.Рождественский

Кто же и когда считался с мнением, настроением и пожеланиями рабов? Поэтому, когда Н.М. Карамзин в повести «Бедная Лиза» роняет фразу: «И крестьянки любить умеют», – то это стало самым настоящим открытием для всего просвещённого российского общества.
Да и то, правду сказать, к рабам всегда  и везде относились как к братьям нашим меньшим, то есть, как относятся к животным, у которых всё происходит просто и само собой. Не то у господ, и в плане силы разума и глубины понимания они, особенно сами для себя, порой равнялись богам.
Человек прав, причём, всегда – только потому, что он так хочет.
Жизнь – игра без правил, тогда, вероятно, прав сказавший: «Истин нет». Впрочем, кто говорит: «Истин нет», - то здесь, как и повсюду, нужен перевод, и если  перепереть это на язык родных осин, то  получится примерно так: «Истина – это Я» (чтобы не сказать еще грубее и еще прямее). Да, до сих пор люди в известных ситуациях обращаются с истиной, как с неродной дочерью, которой, кстати, не остаётся ничего другого, как терпеть.
Враг, порой, скажет то, о чём молчит друг.
Ходячая мудрость та, у которой нет души: «Врага надо выкормить»; «Не делай добра, не  будет зла»; «Своей добродетелью они готовы выцарапать глаза врагам своим; и лишь для того возносятся, чтобы унизить других»  и т.д. и т.п.; очевидно, что  каждое подобное выражение всегда  камень в твой огород, ибо  кто на себя скажет и какая  лиса себе хвост испортит. Но хуже всего, когда врагом становится ближний.
Так повелось, что если мы сидим за столом, выпиваем и разговариваем, то вот, мы уже друзья… какое всё-таки  у нас бывает превратное представление о дружбе…
Чтобы человека узнать, нужно с ним  пуд соли съесть, гласит житейская мудрость; в самом деле, пока двое съедят пуд соли, много воды  утечёт и немало времени пройдёт. Однако, как представляется, не познание другого ставилось высшей  целью и смыслом тем древним мудрецом, чьи слова были написаны на храме Аполлона в Дельфах: «Познай самого себя». Познай самого себя и познаешь Бога,  вторит и  арабский мыслитель.
Древний вполне мог сказать, примерно, так: «И то я видел ещё под солнцем, что человек, сам бедный, сам угнетаемый ищет  посмеяться над  другим, себе  подобным». Впрочем, что бы ни говорили, правда по-прежнему остаётся неизречённой, хотя сегодня  славят Бога те (или потомки тех), которые ещё вчера  богохульствовали.
Почему же мы такие глупые – когда нас любят, мы не любим, а когда мы любим, то увы, нас не любят, недаром ведь замечено: мы любим тех, кто нас не любит, и губим тех, кто в нас влюблён.
Сердце велит любить, долг велит жениться, но многие предпочли бы, чтобы то и другое получилось само собой, просто и естественно.
Я вот погибаю… а ты… умирай скорей!
Все  и каждый, не переставая, кричат (хотя бы внутри себя): «Я прав! Я прав!». Однако, заявлять так было бы позволительно только тому, кто был бы тысячу раз сильнее, чем он есть.
Ты мне встретился, а я тебе попался.
Все люди делятся на своих и чужих, каждый считает себя в глубине души лучше другого и своё превосходство заключает в следующей формуле: что я, то не ты.
Мы все разные, мне, например, не очень интересно кто как работает, а кому-то наоборот, интересно, как работаю я. Причём, особенно интересно не то, что я знаю и что у меня лучше получается, а то, что я не знаю и что у меня получается не очень хорошо… и если учесть, что нет человека, который бы знал всё и всё равно умел, то дело в данном случае за малым – следить, искать и находить у меня в моей работе то, что у меня получается  не очень хорошо; и таким образом, воздействовать на меня прямо или, лучше, опосредованно.
Мы порой, всю жизнь ждём другого, не зная ни имени его, ни того, какой он,  где ходит и кого ищет.
Всё было хорошо, но ты так ничего и не понял.
«Я» человека раскрывается, открывается в другом «Я», открывает себя в другом, расширяется и углубляется благодаря другому. Для всякого очень важным оказывается мнение другого и многие приносят себя в жертву другому.
Я и Ты… неужели Мы – представители одного рода?.. и если да, то не слишком ли много несоответствий?..
У денег глаз нет, говорит народ; а у людей – совести.
Есть даже и у дикарей
Тоска и память.
Скорей бы, Господи, скорей
В безбольность кануть.

Скорей бы, Господи, скорей
От зла и фальши,
От узнаваний и скорбей
Отплыть подальше !

Как научиться жить и уважать себя в обществе, где никто никого не уважает?
И как часто еще доверие другого завоёвывают не иначе, как предавая первого. И почему это как только подумаешь, что нашёл, наконец, верного друга, так сразу начинаешь прозревать…
Иначе говоря, тебе верить нельзя, как впрочем, любому другому.
Каждый человек, пожалуй, мог бы сказать: «Я очень одинок». В фильме «Чапаев» герой говорит комиссару Фурманову: «Ты понимаешь, кто я такой? Я – Чапаев! А ты хто такой?! К чужой славе хочешь примазаться?!». И пусть после этого кто-то скажет, что слова героя гражданской войны потеряли своё значение…
Ты – открыт и рад его послушать, а он тебя только наскрозь (или насквозь) видит.
Нельзя в нашем мире быть слабым и несчастным, ведь таким никто не верит; им же, напротив, ничего не остаётся, кроме как верить всем сильнейшим…
Между тем, все, и сильнейшие, и слабейшие, равно подобны плавателям в открытом море.
Им нужно одно: убедиться, что перед ними такое же, как и они.
От высказываний типа: «Я не такой, как ты!» (вариации: «Мы не таковы, как прочие!»), до: «Я такой же, как и ты» (вариации: «Все люди – братья!») – «дистанция огромного размера» (слова Скалозуба в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»).
Говорят, человек – эгоист, его «я» всегда на первом месте, что означает, что он всегда и везде  думает прежде всего о самом себе и, в лучшем случае, о своих близких.
Пусть так, но всё же.., будь это только так, удовлетворяйся он только сиюминутным, то вряд ли стало бы возможным развитие  любой человеческой  цивилизации; ведь все мы пользуемся плодами тех Сеятелей, которых давно  нет на Земле, а их слова, их мысли, их дела, их изобретения и открытия действенны. Пусть каждый преследует свою, пусть даже узкоэгоистическую цель, пусть мечтает о славе, о путешествиях в дальние страны, о том, как заработать денег, завоевать любовь женщины и т.д. Но в результате выигрывают все, выигрывает общество, как говорится, и самому хорошо, и другим неплохо, тогда, верно  осуществится  великий утопический принцип «от каждого по способностям, каждому по потребностям», а «свободное развитие каждого станет условием развития всех».
Судьба распорядилась так, что  моя ненависть к авторитетам сделала меня самого авторитетом, писал Эйнштейн. Но это может означать только одно: когда-нибудь и авторитет Эйнштейна будет поколеблен.


3.1.5. Я – ТЫ – МЫ

«Если я люблю тебя, что тебе за дело до этого? »
                Ф. Ницше

Примером  глубокого социального взаимодействия может стать выдержка из  труда А.Г. Эфендиева: «В целях удовлетворения своих решающих потребностей человек входит в глубокое, возобновляемое взаимодействие с другими людьми, обществом в целом. И труд, и образование, и здравоохранение, и многое другое, без чего мы не можем жить, базируются на скоординированных, взаимообязывающих, надёжных и устойчивых связях – взаимодействиях. Происходит глубокое, образно говоря, социальное взаимопроникновение, которым индивид в своих же интересах не может пренебречь, от которого он, по сути, не может уклониться. Пытаясь найти поддержку у других, желая, чтобы эта поддержка была устойчивой, надежной, человек берет на себя немалые обязательства» .
То есть, и здесь налицо кабала, прямо ведущая к банкротству, по сути, рабство – ибо «рассчитаться» или расстаться по-хорошему после такой помощи невозможно, поэтому люди расстаются не иначе, как смертельные враги.
Но это, кроме прочего, доказывает только одно, а именно: враги необходимы, более того, без врага или врагов ни один, никогда не обходился. Как-то один из философов заметил, что наиболее остроумные авторы вызывают наименее заметную улыбку, это, на наш взгляд, вполне применимо к замечанию К. Пруткова: «И устрица имеет врагов»; впрочем, еще прямее это замечено И.А. Крыловым в басне «Волк и Ягнёнок»: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».
Очень хорошо, на наш взгляд, пишет о роли и сущности благодетеля  вышеупомянутого А.Г. Эфендиева: «Дефицитность, значимость услуги есть основание для получения власти …Когда речь идет об услугах, удовлетворяющих жизненно важные потребности (защита, безопасность, гарантии от произвола, обеспечение порядка, удовлетворение насущных материальных потребностей и т.д.), их получатель готов выразить по отношению к своему «благодетелю» гораздо большие благодарность, признательность, почитание.
Но сочтёт ли подобное вознаграждение тот, кто регулярно оказывает (или берется оказывать) подобную жизненно важную услугу? Это зависит в конечном счете от самого благодетеля: его может не удовлетворить такая плата, как большая сумма денег, почёт, уважение. Он может потребовать от получателя услуги готовности идти на уступки, регулярно подчиняться его требованиям. Опять возникает проблема легитимности – признания сторонами интеракции обмена разумным. Можно отказаться от посещения цирка, если дрессировщик вдруг потребует не только денег, признания, почёта, но и подчинения его требованиям. Но можно ли с такой же беспечностью отказаться от услуги, обеспечивающей безопасность, защиту от произвола и т.д.?» .
Но невозможно бесконечно отступать, невозможно бесконечно подчиняться, «растворяться» в другом. Фаустовская  проблематика, чтобы не сказать налицо фаустовская трагедия, ибо платой за осуществление любых желаний Фауста, как известно, было то, что он соглашался отдать душу Мефистофелю… Вначале Фауст сомневается, он говорит:
А что  ты требуешь в уплату?
Мефистофель
Сочтёмся после, время ждёт.
Фауст
Чёрт даром для меньшого брата
И пальцем не пошевельнёт.
Мефистофель
Тебе со мною будет здесь удобно,
Я буду исполнять любую блажь.
За это в жизни тамошней, загробной
Ты тем же при свиданье мне воздашь.

Наконец, Фауст соглашается.
Пусть мига больше я не протяну,
В тот самый час, когда  в успокоенье
Прислушаюсь я к лести восхвалений,
Или предамся лени или сну,
Или себя дурачить страсти дам –
Пуская тогда в разгаре наслаждений
Мне смерть придёт!

Мефистофель
Запомним!
Фауст
По рукам!
Едва я миг отдельный возвеличу,
Вскричав: «Мгновение, повремени!» -
Всё кончено, и я твоя добыча,
И мне спасенья нет из западни.
Тогда вступает в силу наша сделка,
Тогда ты волен – я закабалён.
Тогда пусть станет часовая стрелка,
По мне раздастся похоронный звон .

Не будь мифическое сознание по-прежнему живо, не было бы необходимости обращаться к столь  известным строкам.
Одно, пожалуй, верно, в исключительных обстоятельствах человек готов на всё: идти на компромисс, оказывать какие угодно услуги, выполнять почти любые требования или просьбы – и эти обстоятельства диктуются, по сути, только одним  желанием человека – желанием жить. Но не заводит ли желание человека жить слишком далеко?.. ведь известно, плохо живёт тот, у кого нет такого или того в жизни, за что или за кого он был бы готов умереть.
Когда Фауст думал свою великую мечту отдать красоте солнца и земли, пишет Юнг, то «покинул благодаря  этому самого себя» и попал в руки злу. Томление Фауста стало его гибелью. Жажда потустороннего последовательно привела его к пресыщению жизнью и к мысли о самоубийстве . Фаустово «Мгновение, повремени!» или «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!», является, вероятно, приметой  того пресыщения, о котором замечает Юнг.
Все религиозные и этические учения учат: на чужом несчастье счастье не построишь, торжество на могиле называется панихидой и колокол, увы, звонит по каждому.



3.1.6. Проблема жизни и смерти
в духовном опыте человека

Недостоин счастья тот, кто боится несчастья. 
Неизвестный автор

В человеческой жизни на первое место мы обычно ставим наличие мысли, именно это является главным отличием человеческого бытия от всего остального живого мира, и именно это, именно мысль человеческая бьётся постоянно над разрешением загадки жизни и ее конечности. И наука, и религия здесь, по сути, пытаются решить одну и ту же задачу. Размышлять о душе и теле свойственно каждому живущему: «Если мозг может разрушаться и распадаться на части, из которых он состоит, то душа человека, его Я, не может исчезнуть. Она невидима. Мысль не занимает места в пространстве, не имеет формы, цвета, запаха, веса. Её нельзя разрезать, вынуть, сжечь. Она НЕ-МАТЕРИАЛЬНА и, следовательно, не подвержена разложению на молекулы и атомы, как вещество. Таким образом она БЕССМЕРТНА» . Так говорит теолог.
Не менее любопытны размышления философов и психологов по рассматриваемой проблеме, т.е. жизни, смерти и, возможно, бессмертия, по крайней мере, человек не способен согласиться с тем, что вечность равна пустоте.
Поэтическая мысль, пишет Д.И. Дубровский, способна глубже проникнуть в проблему, чем ординарное теоретизирование или акты  традиционной веры. Во всяком случае опыт художественного освоения проблемы жизни и смерти поучителен.
Надеждой сладостной младенчески дыша
Когда бы верил я, что некогда душа,
От тленья убежав, уносит мысли вечны –
Клянусь! Давно бы я оставил этот мир.
Я сокрушил бы жизнь, уродливый кумир
И улетел в страну свободы, наслаждений,
Где мысль одна плывёт в небесной чистоте.
Но тщётно предаюсь обманчивой мечте,
Мой ум упорствует,  надежду презирает,
Ничтожество меня за гробом ожидает…

Или следующие строчки, полные печали.
Покамест упивайтесь ею,
Сей лёгкой жизнию, друзья!
Её ничтожность разумею
И мало к ней привязан я;
Для призраков закрыл я вежды;
Но отдалённые надежды
Тревожат сердце иногда…

В одном из последний стихотворений, написанном незадолго до дуэли, Пушкин скажет иначе:
Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тленья убежит…

Здесь только ужас исчезновения, конца и страстное желание жизни, красоты и любви как  антиподов смерти.
Как, ничего! Ни мысль, ни первая любовь!
Мне страшно… И на жизнь гляжу печален вновь,
И долго жить хочу, чтоб долго образ милый
Таился и пылал в душе моей унылой.

Д.И. Дубровский справедливо отмечает, что мы должны иметь мужество не строить себе иллюзий о возможности жизни после смерти в некоем потустороннем мире. И жизнь каждого из нас, действительно, по слову поэта, «дар случайный» - единственна, уникальна, неповторима, невозобновима . Хотелось бы только добавить – и прекрасна, несмотря ни на что, а может быть, именно поэтому.
Сегодня для меня смерть, говорит другой участник «круглого стола» Т.А.Вульфович – это искусство умирания. Оно должно быть чеканно задумано и терпеливо выпестовано в процессе жизни и к моменту смерти желательно доведено до совершенства. Вот краеугольный камень этики смерти. Этика смерти, над постулатами которой бились лучшие умы и души рода человеческого, бились сотни, тысячи лет, объявляется все еще необнаруженной…
«Если тело – твердое тело (материя), а все остальное, сопутствующее ему, окружающие его свойства и есть совокупность не твердого, физического тела, то смерть – это расторжение великолепного партнерства. И почему все это должно быть вместе?! Далее можно предположить – сама смерть есть часть великой иллюзии и существует лишь вследствие покровов, которые мы развесили вокруг себя. И тогда выходит, что смерть  (окончание земного существования) – это продолжение жизни в новом космическом  (или энергетическом) качестве, а этика этого перехода не безответственный переход…, а закономерное продолжение. …Акт умирания – это великий ритуал, управляющий всей жизнью на планете, но реакция страха перед смертью свойственна лишь человеку и слабо, очень слабо выражена разве что в животном мире. …есть у меня некая мечта в этой загадочной области. Мечта простая: придет яркое и ясное время, когда умирание человека будет отмечаться как торжественный акт  завершения одного из самых ответственных этапов в жизни человека… и вместо слез и воплей об утрате может быть гордость и озарение за его пройденный путь» .
Продолжая  рассмотрение темы, И.Н. Михеева указывает: «Говоря о проблеме смерти, о страхе смерти, важно акцентировать внимание на имеющемся в культуре экзистенциальном опыте преодоления страха  смерти в его философско-теоретическом и художественном освоении. Представления о смерти связаны с духовными страданиями личности, находящейся на границе двух миров. В пограничной ситуации (между жизнью и смертью) обостряются чувства и мысли человека о неизбежности ухода из бренного мира. Однако нельзя забывать, отмечает философ, что он находится в пограничной ситуации, по существу, всегда, в том смысле, что погибнуть он может в любой момент, например, от непредвиденного случая.
При осознании конечности собственной жизни и в особенности близкого конца, личность начинает осмысливать собственную жизнь и судьбу по иному, как бы поднимаясь над повседневностью. В такой ситуации неизбежно возникают нравственные страдания, глубина которых гениально описана в  повести Л.Н.Толстого «Смерть Ивана Ильича». Перед нами, читателями, раскрывается поистине страшная картина внутреннего мира умирающего, когда он уже не может ни обманываться, ни утешаться, ни надеяться на выздоровление.
Как отмечает И.Н. Михеева, для толстовского персонажа страшна именно непоправимость содеянного им, хотя он и спрашивает: «Но как же не так, когда я делал все как следует». Очевидно, что здесь он поступает точно так же, как и большинство людей. И в этом особенно явственно проступает одна из фундаментальных проблем трагичности человеческого бытия: устремленность к бесконечности и одновременно ограниченность срока пребывания на земле.
Очевидно так же, что при нормальной жизни представления о конце существуют лишь в форме какого-то зыбкого, отдаленного образа, когда человек говорит, например, так: «Мне кажется, это еще не скоро будет…». Действительно, вряд ли кто-либо может себе представить свое исчезновение из этого мира, то есть, внутри себя (и это гениально просто замечено) никто не верит в собственную смерть: «Как это меня не будет?.. И как мир будет существовать без меня?!».
Продолжая тему, обратимся вновь к упомянутому Ивану Ильичу: «Тот пример силлогизма, которому он учился в логике Кизеветера: Кай – человек, люди смертны, потому Кай смертен, казался ему во всю его жизнь правильным только по отношению к Каю, но никак не к нему. То был Кай – человек, вообще человек, и это было совершенно справедливо; но он был не Кай и не вообще человек, а он всегда был совсем, совсем особенное от других существо; он был Ваня  с мама, папа, с Митей и Володей, с игрушками… Разве Кай был так влюблен? Разве Кай так мог вести заседание?..» .
В приведенном примере налицо ощущение собственной уникальности и неповторимости, коим сполна наделен всякий человек, иначе говоря, каждый рассуждает в глубине души точно так же, как и Иван Ильич, это и есть, на наш взгляд, та гениальная простота художника, в которой каждый может найти что-то своё, особенно близкое, и все-таки, для подобного изображения  нужно было быть гением  рода человеческого.
Очевидно, что трагична не только участь героя повести, но и всех других персонажей – жены, дочери, сына.., и для них быть свидетелями ужасных картин,  значит быть причастными к его, Ивана Ильича умиранию или, иначе говоря, несмотря на кажущееся здоровье и безмятежность их, здоровых и цветущих, они все в какой-то степени умирают вместе с ним.
Однако, несмотря на весь трагизм человеческого бытия и неизменно связанного с умиранием, хотелось бы отметить одно, очень важное, на наш взгляд, обстоятельство, а именно то, что в конечном итоге: ВСЁ – БЛАГО. Поистине, блажен тот, кто верит, что жизнь его прожита не напрасно и что смерть его  не напрасна, что это не вовсе смерть и не смерть всего.
Обратимся вновь к тексту повести «Смерть Ивана Ильича», именно в заключительной её части, как представляется, и попытка разгадки жизни и смерти, и ключ к пониманию сущности,  и удивление.  «Это было в конце третьего дня, за час до его смерти. В это самое время гимназистик тихонько прокрался к отцу и подошел к его постели. Умирающий все кричал отчаянно  и кидал руками. Рука его попала на голову гимназистика. Гимназистик схватил ее, прижал к губам и заплакал.
В это самое время Иван Ильич провалился, увидел свет, и ему открылось, что жизнь его была не то, что надо, но что это можно еще поправить. Он спросил себя: что же «то», и затих, прислушиваясь.
…И вдруг ему стало ясно, что то, что томило его и не выходило, что вдруг все выходит сразу, и с двух сторон, с десяти сторон, со всех сторон. Жалко их, надо сделать, чтобы им не было больно. Избавить их и самому избавиться от этих страданий. «Как хорошо и как просто, – подумал он. – А боль? – спросил он себя. – Ее куда? Ну-ка, где ты, боль?»
Он стал прислушиваться.
«Да, вот она. Ну что ж, пускай боль».
«А смерть? Где она?»
Он искал своего прежнего привычного страха смерти и не находил его. Где она? Какая смерть? Страха никакого не было, потому что и смерти не было.
Вместо смерти был свет.
– Так вот что! – вдруг вслух проговорил он. – Какая радость!
Для него все это произошло в одно мгновение, и значение этого мгновения уже не изменялось.
… «Кончена смерть – сказал он себе. – Ее нет больше» .
Когда  умирает один из супругов – это тяжелая утрата для  того, кто остался, но жить многие годы, принимая всё  как должное – разве  это не трагедия? Долг – краеугольный камень философии Канта, но что это за жизнь, понимаемая  только как долг?.. впрочем, при жизни  человеку так и не дано узнать, что есть, а чего нет.
Смерть не страшна. Страшнее умирать, сознавая, что умираешь.
Мы всегда  рождаемся  вместе с другими, живём вместе с другими и умираем вместе с другими.



3.1.7. Жизнь и Смерть – вечное противоречие

Смерть стоит того, чтобы жить,
а любовь стоит того, чтобы ждать.
Неизвестный автор

Возьмём семя, допустим, семя клёна. В феврале-марте дуют сильные ветры, одновременно на солнце подтаивает снег, образуется наст, ветер срывает семена и гонит их по скользкой поверхности далеко от дерева…
Холод, мороз  убивает всё живое, кажется всё вокруг мертво. Но на самом деле всё вокруг и сама природа  только спит. Пригреет солнце, растает снег, станет тепло и семя прорастёт. Итак, в семени, казалось бы, не живом, дремлет, спит жизнь, она скрыта  в нём, как бабочка в коконе.
Но и здесь лучше дать слово поэту.
Чародейкою Зимою
Околдован, лес стоит –
И под чудной бахромою,
Неподвижною, немою,
Чудной жизнью он блестит.

И стоит он, околдован, –
Не мертвец и не живой –
Сном волшебным очарован,
Весь опутан, весь окован
Лёгкой цепью пуховой…

Солнце зимнее ли мещет
На него свой луч косой –
В нём ничто не затрепещет,
Он весь вспыхнет и заблещет
      Ослепительной красой .

Верующие христиане, цитируя Христа-Спасителя, говорят так: «Смерти нет, Христос показал нам это. Есть переход в другое состояние, душа живёт вечно и уже не страшны ни  морщинки, ни старость, ни болезнь, ни смерть» (отец Исидор).
Самое страшное, писал А.П. Чехов о смерти, что в этом нет ничего страшного.
Минус не боящимся смерти: кто, несмотря на кажущееся здоровье, совсем не боится смерти, тому, вероятно, не жаль оставлять  окружающих, также вероятно,  что и его тоже  никому не жалко.
С другой стороны, любящий нередко жертвует собой ради спасения жизни своих любимых, по крайней мере, он всегда готов к этому. Это не значит, что любящий не хочет жить. Нет, просто жизнь любимого дороже для него его собственной жизни. Но лучше написал об этом поэт.
Не говори: «Забыл он осторожность!
Он будет сам судьбы своей  виной!..»
Не хуже нас он видит невозможность
Служить добру, не жертвуя собой.

Но любит он возвышенней и шире,
В его душе нет помыслов мирских.
«Жить для себя возможно только в мире,
Но умереть возможно для других» .

Подобных примеров не счесть, особенно когда речь идёт, например, о материнской любви.
Живя, мы тысячи раз умираем, мы, например, умираем всякий раз, когда теряем родных и близких, умираем, когда представляем себе, что будет после нашей смерти.
Человек смертен, гласит логический силлогизм Аристотеля, но дело и смысл бытия, как представляется, не в этом.  Недаром Н.А. Некрасов в стихотворении «Памяти Добролюбова» восклицал:
Природа – мать! Когда б таких людей
Ты иногда не посылала миру –
Заглохла б нива жизни…

То есть, иначе, поэт прямо указывает на то, что не будь таких людей, каким был Н. Добролюбов, этот безвременно погибший «гениальный юноша», «заглохла б нива жизни».
Известно, что всё живое хочет жить, тянется к свету, который и есть источник жизни. Почему же человеку страшно  умирать? Не потому ли, что он не может ответить на самый главный вопрос: зачем жил?!. Поэтически сильно выражен вопрос о смысле бытия в стихотворении И. Никитина «Похороны»:
Парчой покрытая гробница,
Над нею пышный балдахин,
Вокруг  задумчивые лица
И факелов огонь и дым.
Святых молитв напев печальный –
Вот всё, чем жизнь заключена!
И эта жизнь покрыта тайной,
Завеса смертью спущена…
Теперь скажи мне, сын свободы,
Зачем страдал, зачем ты жил?
Отведена царю природы
Сажень земли между могил.
Молчат в тебе любовь и злоба,
Надежды гордые молчат…
Зачем ты жил, усопший брат?..
Стучит земля по крышке гроба,
И, чуждый горя и забот,
Глядит бессмысленно народ .

В другом стихотворении И.Никитин вновь обращается к теме покрытой тайной смерти, и подчёркивает при этом мысль о «неумирающей душе».
Нет!  Прочь бесплодное сомненье!
Я верю истине святой –
Святым глаголам откровенья
О нашей жизни неземной.
И сладко мне в часы страданья
Припоминать порой в тиши
Загробное существованье
Неумирающей души .

Тема смерти и, следовательно, жизни –  одна из вечных тем, к которой обращались многие поэты. Остро, на пределе высокого духовного напряжения, продиктованным  мучительными размышлениями о смысле бытия, написано стихотворение К.Д. Бальмонта.
Господь! Господь! Я плачу и тоскую,
Тебе молюсь в вечерней  мгле.
Зачем ты  даровал мне душу неземную
И… приковал меня к земле?

Я говорю с Тобой сквозь тьму тысячелетий,
Я говорю тебе, Творец,
Что мы обмануты, мы плачем, точно дети,
И ищем, где же наш Отец?

Когда б хоть миг один звучал Твой  голос внятно,
Я был бы рад сиянью дня,
Но жизнь, любовь и смерть – всё страшно непонятно,
Всё неизбежно для меня.

Велик ты, Господи, но мир Твой неприветен,
Как всё великое –  он нем.
И тысячи веков напрасен, безответен
Мой скорбный  крик: зачем, зачем?

Поэт не был бы поэтом, если бы не имел смелости говорить от имени многих.
Если жизнь всего живого трагична по  своей сути, то трагедия человека только в том, что он страстно желает для себя счастья и, ломая руки, восклицает: «За что мне такое наказание?!», – простодушно считая, что он, несомненно, достоин лучшей участи. Но это не путь к счастью.
В повседневной суете, в бесконечных думах о себе самом и, прямо скажем, нехороших думах, потому что мы думаем о себе хуже, чем есть, мы не замечаем того, что довелось увидеть другим людям, на долю которых выпали куда более страшные испытания. А они увидели, как представляется, самое главное, а именно: что МИР ПРЕКРАСЕН. И хотя их жизнь была ещё короче, чем жизнь многих других, они являют собой пример мужества и даже героизма, конечно, никем не замеченного, и всё же.
Лет десять назад девочка-школьница нашего города умирала от лейкемии, горе сделало её не по годам мудрой, в своём сочинении она не то спрашивала, не то утверждала: «Разве не была я счастлива в этом мире?!».
Учительница  опубликовала последнее сочинение школьницы. Девочка, в сущности, ребёнок писала так, как немногие взрослые могли бы написать, это были её размышления о смысле жизни, и откровение, и прощание со всем миром – близким и дорогим: «Кажется, что суждена мне короткая жизнь. Это пришло из снов, из книги или после очередного  просмотра фильма «Москва – любовь моя», в котором от лейкемии умирает юная балерина. Всё, что есть у меня, есть в моей плоти и из плоти моей состоит. Так что это всего лишь трагедия моего тела, в сущности, даже не трагедия, а лишь причина сожалений и огорчений моих близких.
Сожалею о том, что не могу возвратить множества обретений, подаренных мне жизнью. Не остаётся времени, и я могу уйти вечным должником… Говорят, что я даже не видела жизни. А разве я не собирала цветы, не лежала на берегу реки, не грелась под солнцем, не попадала  под тёплый летний дождь, не терялась среди пшеничного поля? Разве я не видела луну и солнце, разве не знала я тёплых родительских рук, внимания друзей и подруг? Со мной обрывается веточка нашего семейного дерева, но на земле остаётся так много садов… Моя судьба волнует и печалит только моих близких…» .
Никогда человек не бывает так счастлив, как в детстве и ранней юности. Поистине, прав Платон, утверждая, что жизнь это прекраснейшая из трагедий.
Величие человека в мышлении, – замечал Паскаль: «Человек всего лишь тростник, самый слабый в природе, но это мыслящий тростник. Не нужно Вселенной ополчаться против него, чтобы его уничтожить: достаточно пара, капли воды, чтобы убить его. Но если бы Вселенная его уничтожила, человек всё же оставался бы более достойным, чем то, что его убивает, и он знает, что умирает, тогда как о преимуществе, которое над ним имеет Вселенная, она ничего не знает» (Блез Паскаль. Мысли) .
Пронзительные строчки написала однажды в креативном листке студентка, у которой умер самый дорогой человек на свете – мама: «Счастье, что это такое? Многие задаются этим вопросом, я тоже раньше думала об этом, а сейчас уже не думаю, а знаю, что такое счастье, это когда ты не одинока, когда рядом твои родные и близкие, счастье – это когда просыпаешься утром, идёшь на кухню, а там мама, готовит, или просто сидит; счастье это когда на дисплее твоего телефона высвечивается: звонит мама и её фото, берёшь трубку, а там до боли родной голос спрашивает как ты, говорит, что скучает; счастье – это когда тёплые мамины руки касаются  твоей головы, а ты лежишь на её коленях и тебе так хорошо и спокойно… счастье… 6 мая этого года будет 2 года, как я стала самой несчастной во всём мире… мамы больше нет, остались только воспоминания. Я думала, что сойду с ума, что у меня не хватит сил справиться с мыслью, что теперь я – сирота.
Почему судьба так распорядилась?
Почему именно со мной? В чём я виновата?
Но я осталась жива, моё сердце выдержало, значит так было угодно Богу…
А я ведь ещё совсем ребёнок, мама мне не успела ещё столько всего сказать, научить.
Мне так не хватает её ласки, её рук, я до сих пор помню её запах, каждую её морщинку, тепло её рук, её походку и наверное не забуду никогда!
Я стала часто плакать, мама мне иногда снится, я просыпаюсь и ищу её, кричу, зову и потом понимаю, что это опять сон. Она даже на улице мне мерещится, в каждой проходящей женщине, в каждой улыбке, голосе.
Я сочинила стих, хочу его написать здесь.
Вчера был месяц без тебя,
Но я жива, ещё жива.
Слеза скатилась по щеке,
Твержу опять: «Хочу к тебе!».
Чем я разгневала судьбу?
За что мне это наказанье?
И до сих пор я не пойму –
Со мной ли это?
Наяву?
Родная, знаю, ты со мною,
Я верю в это всей душой.
И пусть мне будет очень плохо,
Я рада, ты обрела покой.
И каждый день, и каждый миг
Ношу я в мыслях образ твой,
Я буду жить, я обещаю…
Хоть и не хочется порой.

P.S. Ну вот и всё, мне стало легче… и ещё, теперь я не боюсь смерти, совсем не боюсь, ни капли, потому что это для меня выход, способ быстрее увидеться с мамой и уже никогда не расставаться».
Впрочем, порой, чтобы жить, нужно иметь больше мужества, чем чтобы «поставить точку» , и по-прежнему: горе – учитель мудрых.
В.Н.Фролов, наш североказахстанский поэт, с диагнозом «остаточные явления детского церебрального паралича», был одним из таких мужественных людей. Есть люди, физические недостатки которых компенсируются почти невероятной силой духа. Володя был одним из таких людей. Незадолго до смерти, он написал стихотворение «Приговор зрелости», которое можно понимать и как отчаяние, и как печаль о неудавшейся жизни, и… как завещание.
Как лист осенний падает на душу
Предвестником зимы и холодов,
Так Зрелость мне твердит ночами: «Слушай,
Пора бы уж понять кто ты таков.

Давно мечтаний время миновало,
Не сможешь сделать то, что хочешь ты;
Оставь свои высокие мечты,
Себе сознайся в том, что жизнь пропала».

О, как твой, Зрелость, приговор суров!
Ты счёт напрасно прожитых годов
Мне предъявляешь просто и жестоко.

Что ж, без нытья приму к оплате счёт!
Хоть знаю я: весна ещё придёт,
Но не моя… Моя уже далёко.

Ушедшие из жизни близкие и дорогие люди вполне могли бы сказать нам, как некогда сказал древний: «Не забывайте нас, потомки! До свидания в том мире, имя которому – ВЕЧНОСТЬ!» .



3.2. ЛИЧНОЕ БЫТИЕ В ДРУГОМ

3.2.1.Золотое правило Канта

Я без тебя не проживу.
Неизвестный  автор

Бывает, люди говорят: «Поняли тебя! Поняли какой ты есть!», – но хотя бы кто спросил понимает  ли человек себя сам? Итак, «понимая» другого, чаще всего «понимают» к своей моральной выгоде. Нередко бывает и так, что люди расстаются  как чужие, увы, так и не поняв сути другого. Замечательно, на наш взгляд, сказал об этом поэт.
В шумных улицах в белом порханье,
Люди ходили, мы рядом с людьми.
Перемешаны наши дыханья,
Перепутаны наши следы…

По Садовым, Лебяжьим и Прудным,
Каждый бродит отдельным путём.
Мы, не узнанные друг другом,
Задевая друг друга идём…

Поверхностное, неглубокое общение это и есть неподлинное, неаутентичное или ненастоящее существование. Всё, что делается  абы как – тоже есть пример такого  неподлинного существования.
Датский философ-экзистенциалист  Сёрен Киркегор, указывают исследователи,  придавал теме смерти и страдания особую выразительность и тональность. Он исследовал внутренний (интимный), глубинный мир человека, оказавшегося перед лицом смерти в состоянии медленного, мучительного угасания. Гегель подвергается резкой критике за «объективизм», то есть стремление понять индивида как момент в движении объективного духа (абсолютной идеи). Такая точка зрения по мнению Киркегора, отдаёт личность во власть истории и исключает самостоятельность и свободу личности, снимает с неё ответственность за происходящее и прямо деморализует её.
Киркегор видел свою задачу в том, чтобы противостоять гегелевской «сверхличностной» позиции и обосновать свободу индивидуального выбора. В противовес гегелевской «объективной» диалектике Киркегор противопоставляет «субъективную» диалектику или «диалектику существования», «экзистенц-диалектику». К последней относятся «интимно-личностные» переживания и прежде всего, переживание «страха». «Страх» выступает у Киркегора как изначальная характеристика бытия (существования). К «экзистенц-диалектике»  относится и интимнейшее выражение свободы человека в вопросе о том, «быть или не быть?».
Киркегор считал, что человек может сохранить свою личность, принять ответственность за самоё себя только в «безусловной независимости» от влияния внешних факторов – общественных  отношений, природных связей, других людей. Только такая независимая личность способна достичь подлинного «этически-личностного» существования, то есть экзистенции.
Личность должна быть свободной в определенной позиции к действительности, в решении дилеммы «или-или», в свободе этического выбора. В этом смысле индивид должен состояться как личность. В работе «Наслаждение и долг» Киркегор утверждает, что в конце концов личность находит себя в Боге – в созерцании «Вечной Силы» .
К.Юнг в «Песне о моли» приводит описание мисс Миллер, которая, путешествуя из Женевы в Париж, написала стихотворение в прозе, как представляется, совершенно неосознанно и притом будучи в состоянии крайней усталости, она говорит: «Моё утомление в вагоне было так велико, что я едва могла проспать один час. Было ужасно жарко в дамском купе». В четыре часа утра она заметила моль, которая летала вокруг вагонной лампы. После этого она попробовала  снова заснуть. И тут ей пришло в голову следующее стихотворение, которое она озаглавила: Моль солнцу и которое мы приводим здесь в буквальном переводе.
«Я стремилась к тебе с первого пробуждения моей души, все мои мечты принадлежали тебе ещё тогда, когда я лежала в куколке. Часто теряют жизнь тысячи мне подобных от слабой искорки, от тебя исходящей; ещё один час и моя бедная жизнь отлетела, но мои последние силы, также как первое стремление моей мечты должны принадлежать твоему великолепию; тогда если мне удалось поймать короткий луч, удовлетворённая я хочу умереть, так как я, хотя однажды, но увидела в совершенном блеске источник красоты, тепла и жизни» .
Таким образом, героиня  хотя и позиционирует себя как одно мгновение, как «слабую искорку», но тем не менее, самым главным оказывается «мечта принадлежать твоему великолепию» и готовность умереть за то, что «хотя однажды, но увидела в совершенном блеске источник красоты, тепла и жизни». И в этом смысле вопрос о длительности жизни теряет всякую остроту, очевидным становится не факт долгожительства, но факт пусть «мгновенной», но жизни во всём её великолепии.
Как указывал А.В. Петровский, «потребность каждого «быть личностью», потребность в персонализации (т.е. когда я это я – В.Г.) обеспечивает активность включения индивида в систему социальных связей, в общественную практику и вместе с тем оказывается детерминированной этими социальными связями, порождаемыми разделением труда в обществе, общественными отношениями, складывающимися объективно, вне зависимости от воли индивида. Стремясь включить своё «я»  в сознание, чувства и волю «других» посредством активного участия в совместной деятельности, приобщая их к своим интересам и желаниям, человек, получив в порядке обратной связи информацию об успехе, удовлетворяет тем самым потребность персонализации. …процесс… продолжается либо в расширении объекта персонализации, в появлении новых и новых индивидов, в которых запечатлевается данный субъект, либо в углублении самого  процесса, т.е. в усилении его присутствия в жизни и деятельности других людей» .
«Человек, продолжающий деянием своё бытие в «другом», получает возможность удовлетворить свою потребность в позитивной персонализации, если его деяние в наибольшей степени соответствует содержанию и ценностям деятельности, объединяющим их обоих, и в конечном счёте общественным интересам, отражённым в этой деятельности.
…В том случае, когда потребность индивида осуществить себя в качестве личности дана имплицитно, как скрытая мотивация его поступков и деяний (а чаще всего это так и происходит), она выступает как сущностная характеристика, феноменологически представленная в многочисленных и хорошо изученных в психологии явлениях мотивации достижения, притязаниях, аффилиации , склонности к риску, альтруизму, эмпатии и т.п.» .
А.В. Петровский подчёркивал: «Агрессия – как доминирование – в качестве стремления быть персонализированным в «других» вне зависимости от моральной оценки способа, которым это достигается, буквально «навязать» себя другим. Сексуальная потребность – как амбивалентное стремление продолжить себя в другом «дважды»: как индивида (потребность в продолжении рода) и как личность (обрести «инобытие» в любимом существе)» .
Мы только тех выбираем, которые выбрали нас – так, у нас вечно решается вопрос, где самым важным оказывается кто кого выбирает, между тем, как представляется, дело, скорее в том, кто кого находит. И счастье, когда люди, по сути, ища себя, находят друг друга. Пока они живы, им так и не дано понять, кого они нашли…
Тем, какой человек  есть и каким стал он всегда обязан кому-то другому. Например у Ильи Олейникова журналисты спросили: «Сколько раз вам казалось, что какое-то дело – не ваше?», и он ответил: «Пока не встретился с Юрой Стояновым, всё было не так». Подобных примеров можно было бы привести немало.
И вовсе не обязательно, чтобы этот другой был всегда рядом, отнюдь нет, скорее, он подобен вспышке молнии, осветившей всё вокруг и самого человека и исчезнувшего во всеобъемлющих  пустоте и мраке.
Если ты относишься к человеку с пониманием или жалеешь его, можешь даже не сомневаться, он обязательно сделает свои собственные выводы, так что совсем неплохо быть готовым ко всему.
Немало есть людей, которым помочь никто не может… из этого вытекает  одно: человек, помоги себе сам. Разумеется, человек не монстр, чтобы заботиться  всегда только о себе, этому же учит нас сама Жизнь: «Помоги себе сам и тогда сможешь понять, как помочь другому».




3.2.2. Человек на Олимпе

Измены нет.
Известная сценаристка

Материалист, отвергающий всякую тайну жизни – это и есть тот клон, робот, вариант зомби, умная машина, которой нас так пугают фантасты, ведь если нет души, нет и духа…а если этого  нет, то что есть?...
Иной с такой настойчивостью ищет другого, как будто не знает, что от судьбы ещё никто не уходил.
Благодарность моя слишком глубока, чтобы я мог заявить об этом открыто. К тому же, ясно, что недостатка в тех, кто всегда найдёт что сказать не будет.
В добрых глазах приручённого зверя каждый ребёнок прочтёт без труда: я полюбил тебя, я тебе верю, ты ведь не бросишь меня никогда – так написал поэт. А в глазах представителя рода homo sapiens неизменно читаешь другое:  «Я надеру тебя в любом случае». 
Как живут там, наверху? Нам этого не понять. А им нет никакого дела до нас, вернее даже, мы для них – что есть, что нет – всё едино. Так и живём. С. Юрский по этому поводу заметил: «А я скажу на это, что мы живём с ними в разных мирах. И одни даже представления не имеют о других! А называемся мы одной страной, одним народом и говорим, что ищем общую идею» .
Мы в ответе за тех, кого приручили, – слова Экзюпери давно стали крылатыми, – но сколько различных людей цитировали их к собственной выгоде или  самооправданию…
Откровения не передаются ни по наследству, ни образованием… но их необходимо выносить, как ребенка, самому.
Почему это причины всегда глубже следствий?..
Разум хитёр, замечал Гегель. И вот, хитрость – едва ли не главная черта всякого человека, а кто не хитёр, тот, выходит, глуп?..
Время даётся человеку (если вообще даётся) для осмысления сущести – своей и мира или ещё, как учит христианская религия, для покаяния.
«Итак во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними» (Мф. 7:12). Вот нам и категорический императив Канта или золотое правило нравственности. Как отмечал Вл. Соловьев, нравственное достоинство может быть приписано только тому, кто не только какие-нибудь частные  и случайные интересы, но и все благополучие своей жизни безусловно подчиняет моральному долгу или требованиям совести. Лишь такая воля, желающая добра ради него самого, а не ради чего-нибудь другого, есть чистая, добрая воля, имеющая цель  сама в себе. Ее правило или нравственный закон, не будучи обусловлен никакой внешней целью, есть категорический императив, выражающий абстрактную обязанность: «Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом… поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству».
Таким образом, категорический императив Канта, как и христова заповедь, по-прежнему остаются  чаще всего лишь пожеланием и недостижимым идеалом, ибо здесь верховным судьёй все же является совесть, которая внутри, и никак не снаружи.
Ревнует, значит любит? Что же это за любовь, доходящая до ненависти?.. хотя, может быть, то и другое – только две стороны медали…
Это великое искусство и дорогого стоит, – сидеть на Олимпе и… вовсе не замечать всех тех, которые копошатся внизу, впрочем, сатирик М. Жванецкий выразился много определённее и, главное, короче: «Какое первое желание, когда взберёшься наверх? Плюнуть вниз».
Человек – удивительное существо, пока не согрешит, то есть, пока  не обманет (не пошутит!), не украдёт, не сделает зла другому (от чистого сердца или для испытания!), пока не убьёт – не покается. Увы, и кается отнюдь далеко не каждый, и раскаяния хватает только на  короткое время.



3.2.3. Менталитет русского человека

Человек убил другого человека и радуется.
А чему радуется?      Л.Н. Толстой

Мы удивляемся  кровожадности древних народов и не видим, что милосердие современников  только на устах их.
Уважение к противнику – святое дело, но только не в ущерб себе. С другой стороны, кто начинает злиться на своего соперника, тот  делает первый шаг к своему поражению.
Люди могут работать в одном коллективе многие годы и – совершенно не знать друг друга. Ещё хуже то, когда никто никого не хочет знать.
Иной считает себя значимым, а сам готовится идти по головам себе подобных.
По-хорошему в итоге нам следовало бы благодарить своих противников, особенно достойных.
Даже лучший друг не скажет тебе то, что ты должен понять сам.
Человека хлебом не корми – дай подразнить другого.
Если из жизни убрать то, что мы называем человеческим, то останется суть животное, то есть, естественное, природное, закономерно возникающее и закономерно же распадающееся.
Главное в жизни – не расслабляться. Ведь жизнь требует от человека постоянного напряжения и беспокойство – удел всего живого. И вот пока он заботится о ком-либо или о чём-либо, пока он вынужден напрягаться, тогда еще можно жить.
Жизнь привычно бросает человека на самое дно, но и вознесёт его в своё время. Но как жить не напрягаясь, когда всё за тебя уже сделано и когда всё делается за тебя, когда все твои потребности и желания заранее предупреждаются?..
Как думается, путь без напряжения это и есть  начало конца и путь в никуда. Поэтому недаром сказано: пусть лучше будет трудно, чем нудно. Как жить дальше, если дорожки уже протоптаны миллионами предшественников?.. Только не торный путь манит, поэтому недаром написано: делай, что должно и будь что будет.
Было бы что сказать – слова  сами найдутся.
Не говори и не спрашивай, что люди могли  или могут сделать для тебя, спроси лучше себя, что ты сделал или можешь сделать для них.
И почему это моё мнение о себе всегда резко расходится с твоим?
Ясно одно: если есть Я – есть и Ты. Ещё более того: где моё Я, там и твоё Ты. И ничего о том, чего здесь больше – согласия, единства, мира, гармонии или вражды, войны, противоречий?..
Так и неясно, чего у нас больше – единства или противоположности?..
Картина, говорит драматург А.С. Кончаловский, лучше не становится от того, что её хвалят и хуже не становится от того, что её ругают. И вся роль Е. Миронова в фильме «Дом дураков» основана, по сути,  на одной фразе Л.Толстого: «Человек убил другого человека и радуется. А чему радуется?». Эта мысль прослеживается в сочинениях Л.Н. Толстого не раз, и в «Хаджимурате» и в других вещах.


3.2.4. «Педагогика сердца» Я. Корчака

Сегодня читает только тот, кто пишет.
В.Подорога

Все книги об одном и том же, и во всех книгах – одно и то же, и никому не ведомо, какой из книг суждено остаться в памяти людской, а какой пройти, словно прохожему.
Для кого пишутся книги? Для тех, кто их не читает.
Не верь плохим – обманут. Не верь хорошим – продадут.
Если бы люди учились на чужих ошибках,  то мир давно бы стал совершенным.
Один другого стоит и каждый становится разменной монетой для другого.
Взрослый это тот, кто несёт ответственность за другого, как например, родители – за детей.
Немало и тех, которые ещё  не знают, чего хотят, разумеется, они всегда плывут по течению, однако, и у них есть утешение – это вера в то, что есть судьба. Кстати, и те, которые знают чего хотят, кто настойчиво идёт к намеченной цели – точно такая же  если не игрушка, то орудие в руках судьбы, хотя публично о таких говорят: self made man – человек, сделавший себя сам (англ.).
Их  Я гипертрофировано немыслимо, только слышишь и видишь: «Я…Я…Я…» – и наконец звучит сакраментальное:  Exegi monumentum – Я воздвиг себе памятник(лат.). И здесь мы очень близко подходим  к понятию  зависти, которое суть закономерная реакция на тех, кто возвышаясь, самовозвышается. Тех, кого называют  завистниками можно  отчасти понять: когда, что называется «одним – всё, а другим – ничего», то сам собой возникает вопрос – почему так происходит?.. Увы, ответа и не было, и нет, и не предвидится, хотя можно и многое сказать и о многом подумать.
Притом, возвысившиеся нередко и не скрывают своего презрения  в адрес прочих, хотя принципиальных различий между теми и другими (между высшими и низшими) нет, и превосходство  одних над другими основано ни на чём, хотя бы потому, что ВСЕ – представители  одного рода.
Попытки решить проблему за чужой счёт или обвиняя в своих бедах и проблемах других также  древни, как и человечество, и со времён древних евреев не придумано ничего нового, только там жрецы торжественно и символично возлагали вину за все беды на козла отпущения  грехов, а  позднее например, на ведьм или еретиков, или на  неверных, или  на врагов народа и т.д.; названия разные, а суть одна. До сих пор люди не выдумали лучшего способа обелить себя не иначе, чем как очернив другого.
Это же сколько  должен иметь человек, чтобы наконец, он стал думать о другом или  о других!? Впрочем, человек человеку рознь и Януш Корчак, сформулировавший  еще в первой половине ХХ века основные положения новаторской «педагогики сердца», вполне мог избежать уготованной  нацистами газовой камеры еврейским  детям, но он предпочёл пойти вместе с ними, «чтобы им не было страшно».
Учить это значит нередко запоминать, что о данном предмете или вопросе думали другие, но по настоящему человек учится не прежде, чем сам начинает сравнивать, анализировать, размышлять.
Ясно, как день, что никогда не будет так, как хочешь ты, это правда, зато будет значительно лучше!
Матери Ломоносова, Гагарина и тысяч героев были простыми русскими женщинами, и разумеется, от этого не становятся менее великими, а сегодня женщина нередко даже не считает своим долгом стать матерью и мечтает не столько о детях, сколько о карьере, ставя свою личную свободу и независимость превыше всего.
Пока один непрерывно мучается  вопросом: зачем я живу? – другой живёт в полном смысле слова.
Есть  мнение, что за любовь надо бороться, может быть, но действительно любит лишь тот, кто ищет пользы другого. Одна девушка-студентка, видимо, немало пережившая в жизни, писала: «Любовь… я не могу без неё жить, и не понимаю тех людей, которые совсем никого не любят. Любовь – величайшее счастье, великая радость, даже если любовь безответна…».







3.2.5. «Педагогическая проза» В.Ф. Шаталова

Точка опоры – это прежде всего обретение достоинства.  В.Ф. Шаталов

В.Ф. Шаталов, вспоминая первый послевоенный год (1946) приводит историю, которая, на наш взгляд, весьма показательна. «В школе военных топографов учились курсанты, вчерашние ученики 8-9 классов. Приходилось преодолевать немало трудностей, постигая премудрости картографии, геодезии, астрономии, но едва ли не самые большие  были связаны с задачей Потенота. Для получения конечного результата необходимо было за 50 минут выполнить 86 действий, связанных с применением логарифмов и тригонометрических функций. Задача Потенота преследовала во время марш-бросков, назойливо въедалась в сознание во время самоподготовок, снилась на жестких лежаках.
И вдруг сверкнула неожиданная мысль: а нельзя ли решить эту задачу графически? Курсант подходил к  проблеме то чисто математическим путём, то путём механических накладок, то комбинировал несколько приёмов одновременно. Частные случаи один за одним воплощались в строгих чертежах, но у задачи Потенота множество вариантов, и все их нужно было учесть в общей методике решения. После длительных поисков общая схема была наконец найдена, и курсант, не откладывая решил рассказать об этом своему преподавателю – капитану Ширяеву, умному и чуткому учителю.
…В кабинете капитан что-то просматривал в своих бумагах, а курсант непроизвольно скользил взглядом по приборам, разложенным на полочках стенного шкафа. И вдруг… Между моделями военных кораблей он увидел «свой» прибор! Прибор был практически таким  же, каким он видела его в своих представлениях, каким изобразил его на чертеже, свёрнутом сейчас в небольшой рулон…
Ещё на что-то надеясь, он упавшим голосом обратился к капитану, который приготовился его выслушать.
– Вот здесь, на полочке лежит прибор для графического решения  задачи Потенота?
– Да, но мы еще этого с вами не проходили. Вы сами догадались?
Догадался… Слёзы тугим комком  подступили к горлу. И чему удивляться: было курсанту 18 лет.
Капитан Ширяев внимательно изучил чертёж и вдруг улыбнулся.
– А ведь это здорово! Сегодня ты пришёл к открытию, которое несколько десятков лет назад сделал другой человек. Чтобы не тратить напрасно время и силы на поиск конструкции, тебе не хватило только одного – знаний, но главное у тебя есть! Твой мозг запрограммирован на поиск, ты умеешь преодолевать трудности неизведанного, и ты можешь находить пути решения весьма нелегких задач. Значит, твои открытия ещё за тобой. Важен ведь не прибор. Ты приобрёл несравненно большее – уверенность в том, что ты можешь!» .
Так что, условно говоря, если тебе посчастливится совершить открытие, то вполне может статься, что ты только открываешь открытое… но что же, кто «запрограммирован на поиск», тому, возможно повезёт и ещё раз, и никому не будет дано понять, о чём он думает, зачем мучит себя – ведь и так всё прекрасно!..
Думается, подобных примеров можно было привести немало, но все они свидетельствовали бы  о том, что человеческая мысль бьётся, подобно сердцу, неустанно и многие ученые думают об одном и том же, и никто не мог бы сказать, в какой момент происходит сакраментальное, когда можно  было бы воскликнуть: «Эврика!»
В.Ф. Шаталов так скрупулезно точно описывает  решение задачи Потенота и конструирование нужного прибора, что возникает мысль, не есть ли тот самый «курсант» будущий педагог-новатор? Не тогда ли, не в скрытых ли от всех взглядов тайниках души «курсанта» зарождалась будущая методика преподавания (так называемая система опорных сигналов), прославившая В.Ф. Шаталова не только на всю страну (СССР), но и на весь мир?
Сколько открытий было бы совершено, если бы ученики, окрылённые темой (и предметом), упорно думали об одном и том же!.. как справедливо заметил умный и чуткий капитан: «Важен ведь не прибор. Ты приобрёл несравненно большее – уверенность в том, что ты можешь!».
В самом деле, разве читая то или иное сочинение, мы не ловим себя на том, что также или приблизительно также думали о том или ином мы сами? Во всяком случае, как представляется, рано или поздно приходится признать, что то, о чём мы  напряжённо думаем, уже когда-то и кем-то думалось; просто нельзя не придти к такому выводу, известно ведь из истории, что великие открытия и изобретения  иногда совершались авторами, совершенно незнакомыми и живущими в разных частях света, до сих пор например, спорят, о том, кто же изобрёл радио: русский А. С. Попов или итальянец Г. Маркони (который, в отличие от Попова, запатентовал своё изобретение в 1897 г.)?
Наконец, книга может быть интересна только тогда, когда мы имеем достаточно знаний или своё мнение по той или иной теме, тому или иному вопросу. Таким образом, читая, мы  приходим к тому или иному выводу не единолично, а как бы вместе с автором, которого вполне уже можем считать своим другом.
Кстати говоря, Л.Н. Толстой, в предисловии к «Кругу чтения» указывал: «Мысли, собранные здесь, взяты мною изъ очень большого количества сочинений и сборников мыслей, список которых приложен в конце книги.
Мысли без подписи или взяты мною из сборников, в которых не обозначены  их авторы, или принадлежат мне.
Остальные мысли подписаны их авторами, но к сожалению, когда я выписывал их, я не обозначил точно, изъ какого именно сочинения  они взяты.
…Надеюсь, что читатели извинят меня – как за то, что я не указываю таких сочиненiй и изданiй, изъ которых взяты мысли,  также и за некоторую неточность переводов… а, главное, въ виду того, что цель моей книги состоитъ не в томъ, чтобы дать точные словесные переводы писателей, а в томъ, чтобы, воспользовавшись великими, плодотворными мыслями разных писателей, дать большому числу читателей ежедневный кругъ чтенiя, возбуждающаго лучшiя мысли и чувства.
Я желалъ бы, чтобъ читатели испытали при ежедневномъ чтенiи этой книги то же благотворное, возвышающее чувство, которое я испыталъ при ея составленiи и теперь продолжаю испытывать при ея перечитыванiи».
Так решал проблему авторства великий русский писатель, думается, что многие современные авторы  могли бы подписаться  под этими словами.



3.2.6. Афористический стиль Ницше

Трудно открыть человека, а самого себя – труднее всего… .

Ф. Ницше – один  из родоначальников философского направления, получившего название «философия жизни». Многие его мысли, его язык, шокируют обнаженностью мысли. Питательной средой для него стали философские и религиозные системы древности:  авеста, зороастризм, христианство, буддизм; произведения античных авторов: Платона, Сократа, Аристотеля и др. Сочинения Ф. Ницше  вызвали отклик у многих  из его современников, это «более  всего цитируемый философ с начала ХХ века, в Европе и Америке, в философии, культуре, политике. Его влияние сравнимо с такими фигурами, как К. Маркс и З. Фрейд» .
Его «странные», «неправильные» мысли и слова нередко парадоксальны и крайне противоречивы, но они оказались настолько живучи, что споры о, по сути, «поэтическом» видении мира («А поэты слишком много лгут», –  цит. по: Ницше Ф. Так говорил Заратустра: Философская поэма. Алма-Ата,  1991. с. 111). Кажущаяся ясность его «афоризмов» становится провокацией для всех «читающих бездельников»: «Я ненавижу читающих из праздности». Чтение, надо полагать, в его мнении представляет собой серьезную творческую работу,  требующую всего человека. Сам  филолог прекрасно знал литературу древних, и мог часами цитировать  Священное Писание.
Исследователь творчества Ф. Ницше К. А. Свасьян указывает: «Много спорили о ницшевском стиле, афористической манере его письма… Прежде всего афоризм. Оставим в покое всякую систематику; в этом случае о ней не могло идти и речи. Афоризм  рождался  не из ущерба, а из избытка; небывалость ницшевского опыта, ницшевской этики воплощалась в этот жанр как в единственно соразмерную ей форму выражения. Что есть афоризм? Скажем так: отнюдь не логика, а скорее некая палеонтология  мысли, где по одному оскалившемуся «зубу»  приходится на собственный страх и риск воссоздавать  неведомое и, судя по всему, довольно опасное целое – «заводить знакомство с господином  Минотавром» .
Ницше  не обошёл вниманием  проблему Я и Ты, так, в различных работах рефреном звучит одна и та же мысль.
Программное, на наш взгляд, заявление Ницше, даёт представление о том, что он есть «не для всех»: «…война для них есть окольный путь к самоубийству, но окольный путь с чистой совестью. И дабы промолчать здесь кое о чём, я не хочу промолчать о моей морали, которая говорит мне: «Живи скрытно, чтобы тебе удалось жить по себе! Живи в неведении того, что кажется твоему времени наиболее важным!  Проложи между собою и завтрашним днём, по крайней мере, шкуру  трёх столетий! И крики сегодняшнего дня, шум войн и революций да будут тебе журчанием! Ты захочешь также помогать: но только тем, нужду которых ты полностью понимаешь, ибо у них одна с тобою скорбь и одна надежда, – твоим друзьям; и лишь таким способом, каким ты  помогаешь сам себе, – я хочу придать им больше мужества, больше стойкости, больше простоты, больше веселья! Я хочу научить их тому, что нынче понимают столь немногие, а те проповедники сострадания и того меньше, – сорадости!» .
 «Я не бегу близости  людей: как раз даль, извечная даль, пролегающая между человеком и человеком, гонит меня в одиночество».
Лишь теперь я одинок: я жаждал людей, я домогался людей – я находил всегда лишь себя самого – и больше не жажду себя» .
«Тяга к стаду старше происхождением, чем тяга к Я, и покуда чистая совесть  именуется стадом, лишь нечистая совесть говорит: Я.
Поистине, лукавое Я, лишенное любви, ищущее своей пользы в пользе многих – это не начало стада, а гибель его.
Любящие были всегда и созидающими, они создали добро и зло. Огонь любви и огонь гнева  горит на именах всех добродетелей.
…Вы бежите к ближнему от самих себя и хотели бы из этого сделать себе добродетель; но я насквозь вижу ваше «бескорыстие».
Ты старше, чем Я; Ты признано священным, но ещё не Я: оттого жмётся человек к ближнему» .
«…все великие проблемы требуют великой любви, а на неё способны только сильные, цельные, надёжные умы, плотно прилегающие к самим себе».
Поистине, всё здесь против шерсти и по принципу наоборот, действительно, многие слова философа «пропитались иными солями».
Афористически завуалированная  форма мысли оказывается для философа-филолога  способом (и методом) выражения  самых глубоких мыслей. Многие сочинения Ф. Ницше  написаны  в афористическом  жанре, и сами названия звучат «поэтически»: «Рождение трагедии, или эллинство и пессимизм»; «О пользе и вреде истории для жизни»; «Человеческое, слишком человеческое»; «Веселая наука» («la gaya szienca»); «Злая мудрость. Афоризмы и изречения»; «По ту сторону добра и зла»; «К генеалогии морали»; «Сумерки идолов, или как философствуют молотом»; «Антихрист. Проклятие христианству»; Ecce homo. Как становятся сами собою» и др. «Так говорил Заратустра» почти полностью есть собрание притч, образов, иносказаний; многие выражения  «книги для всех и ни для кого»  поговорками, приобрели характер «ходячей мудрости».
В своей «книге для всех и ни для кого» («Так говорил Заратустра») Ф. Ницше писал: «Будьте  же внимательны, братья мои,  когда дух ваш заговорит притчами и символами:  ибо тогда зарождается добродетель ваша» .
Ницше действительно пророчествует. Его философствование не методично: «Метод – это я». Философ любил называть себя то филологом, то психологом, некоторые из его афоризмов  представляют собой выражение результатов пристального наблюдения за мотивами человеческих поступков.
Приведем ряд афористических высказываний Ф. Ницше. «Надежда… есть худшее из зол, ибо удлиняет мучение людей. (См.: Ницше Ф. Сочинения  в 2 т. т. 1. М., 1990. с. 281); Смеяться – значит быть злорадным, но с чистой совестью (с. 612);  Наше переживание – вот  наше одеяние (с. 743); Кто живет борьбою с врагом, тот заинтересован в том, чтобы враг сохранил жизнь (с. 460); Преодолей себя самого даже в ближнем своем (с. 176);  Мы не обвиняем природу в безнравственности… Сократ и Платон правы: что бы человек ни делал, он всегда поступает хорошо, т. е.  делает то, что кажется ему хорошим (полезным) (с. 293-294);  …мир не хорош и не дурен (с. 257); если бы взор убивал, мы  уже давно погибли бы (с. 279); отдельный человек  устраняется… как неприятное насекомое (с. 284); Наше преступление  против преступников состоит в том, что мы относимся к ним  как к негодяям (с.279); Хорошие поступки суть  утонченные дурные… (с.297); Наиболее остроумные авторы вызывают наименее заметную улыбку (с. 340); Что говорит твоя совесть? «Ты должен стать тем, кто ты есть»; Что ты  любишь в других? Мои надежды; Кого ты называешь плохим? Того, кто вечно хочет стыдить (с. 623); …в природе нет никаких ценностей (с.638); существует личная необходимость несчастья (с. 657); …счастье и несчастье – братья-близнецы… …есть сотни  пристойных и похвальных  способов сбить меня с моего пути, воистину в высшей степени «моральных» способов! (с. 658); жизнь основана на видимости (с.664); дурные речи других людей о нас, собственно не относятся к нам, а суть лишь проявления досады, плохого настроения, возникшего по совсем иным поводам (с. 465); …каждый… готов от чистого сердца причинить другому зло и сотворить себе  даже при дурной погоде  некое жалкое подобие удовольствия (с. 613); Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни (с. 721); …мы любим того, кого пытаем  (с.744); «причинять боль тому, кого мы любим…» (с.725); Моральное негодование есть коварнейший способ мести (с.738); «Возлюби  ближнего своего» – это значит прежде всего: «Оставь ближнего своего в покое!» – И как раз эта деталь добродетели связана с наибольшими  трудностями (с. 746); Только человек сопротивляется направлению гравитации: ему постоянно хочется падать – вверх (с. 746); Если хочешь насолить кому-либо, достаточно лишь сказать о нем какую-нибудь правду (с.746);  в каждом сношении  людей речь  идет  только о беременности (с.765); хваля, хвалишь всегда самого себя: порицая, порицаешь всегда другого (с. 765); из своего озлобления к какому-то человеку стряпаешь себе моральное негодование – и любуешься собою после: а из пресыщения ненавистью – прощение – и снова любуешься собою (с.767)  .
«Многих ты принуждаешь изменить мнение о себе: за это они жестоко отмстят. Ведь ты приблизился к ним и всё-таки прошёл мимо: этого они никогда тебе не простят.
Ты поднимаешься над ними: но чем выше восхождение, тем меньшим видит тебя око зависти. А больше всего ненавидят того, кто способен летать.
«Как можете вы быть справедливы ко мне? Я выбираю вашу несправедливость, как долю, мне предназначенную», – так должен  говорить ты…
Остерегайся добрых и праведных! Они охотно распинают всякого, кто сам создал себе добродетель: они ненавидят одинокого.
Берегись также святой простоты! Всё, что не просто, не свято для неё…
Иному ты должен подать не руку, а только лапу: и я хочу, чтобы у лапы твоей были когти.
Но самый опасный враг, который может повстречаться тебе, – это ты: ты сам подстерегаешь себя в пещерах и лесах… Так говорил Заратустра» .



3.2.7. «Радость в старости»

Поистине, так или иначе помогал я страждущим:
но всегда казалось мне, что лучше бы делал я,
если бы учился больше радоваться.  Ф. Ницше

Со времён Никола Буало (1636-1711), автора поэмы «Поэтическое искусство» многие добросовестно повторяют, что ясность – лучшее украшение мысли. Но это и не совсем и не всегда так, потому что двусмысленные, неясные, туманные, тёмные (и Гераклита современники называли тёмным за неясность выражений) высказывания, а нередко и намёки (то «тонкие», а то и «толстые», или как говорится, тонкий намёк на толстые обстоятельства) вызывают на продолжительные размышления ничуть не меньше, чем ясные.
Такова природа человека, он привычно  любит то, что скрывается и равнодушно проходит мимо открытого, не отсюда ли и страсть к подслушиванию и подглядыванию (во всех смыслах), недаром ведь поэт восклицал:
О люди!  Все похожи вы
На прародительницу Эву:
Что вам дано, то не влечёт;
Вас непрестанно змий зовёт
К себе, к таинственному древу;
Запретный плод вам подавай;
А без того вам рай не рай .

Не исключено, что даже так называемая народная мудрость, то есть, как бы не имеющая авторства, на самом деле имела своим основанием всё же чьё-то персональное остроумие, но так как «человека  ждёт забвение», то имя той или иной личности кануло в Лету, зато живёт рождённая  ею мысль.
Мысль то прямая и ясная, как след ледокола, то  петляющая, как птица в воздухе, пробирается у философа к своему логическому окончанию. Бывает, что отдельная и казалось бы,  самая малая часть рассуждения подобна целому произведению, здесь и посылка и повествование и вывод.
Весьма любопытную параллель в этой связи находим у Ницше в его «Книге для свободных умов»: «Человеческое, слишком человеческое»: «Книга, ставшая почти человеком. Каждого писателя  постоянно вновь изумляет, как его книга, раз отрешившись от него, начинает жить самостоятельной жизнью; он чувствует себя так, как если бы на его глазах часть насекомого оторвалась от целого и пошла своим путём. Быть может, он её почти совсем забыл, быть может, он возвысился над изложенными в ней  мнениями, быть может, он даже не понимает её более и потерял те крылья, на которых он летал, когда обдумывал эту книгу, тогда как она ищет себе читателей, зажигает  жизнь, приносит счастье, устрашает, создаёт новые произведения, становится душой замыслов и поступков – словом, она живёт, как существо, озарённое разумом и душой, и всё же не есть человек. – Счастливейшая доля выпадает автору, который в старости может сказать, что все бывшие у него творческие, укрепляющие, возвышающие и просвещающие мысли и чувства продолжают ещё жить в его произведениях и что он сам есть лишь серый пепел, тогда как пламя укрылось во все стороны и сохраняется по-прежнему. – Если принять ещё во внимание, что не только книга, но и каждое действие человека каким-то образом становится поводом к другим действиям, решениям, мыслям, что всё  совершающееся неразрывно сплетается с тем, что должно совершиться, то можно познать подлинное, реально существующее бессмертие – бессмертие движения: что некогда приводило в движение, то включено и увековечено в общем союзе всего сущего, как насекомое в янтаре» .
В отдельных, афористически изложенных фрагментах сочинений Ницше,  нередко скрывается мощный, яркий, действительно существующий образ – расцвеченная деталями и красками картина, например: «Радость в старости. Мыслитель, а также художник, лучшее Я которого укрылось в его произведении, испытывает почти злобную радость, видя, как его тело и дух медленно подтачиваются и разрушаются временем, как если бы он из-за угла смотрел на вора, взламывающего его денежный  шкаф, тогда как он знает, что шкаф этот пуст и что все сокровища спасены» .
Деньги за счастье не купишь, вернее, наоборот, счастье за деньги не купишь, и это в очередной раз позволяет заметить открытость вопроса о СЧАСТЬЕ  или, иначе говоря, этот вопрос, как и некоторые другие, например, вопрос о ЛЮБВИ ИЛИ О СМЫСЛЕ БЫТИЯ – из разряда вечных вопросов.
Что человеку действительно нужно, ты ему дать не можешь. Вспомним Пифагора: «Не гоняйся за счастьем, оно в тебе самом».
Из этого также с очевидностью следует, что никак нельзя решить свои проблемы за чей-то счёт, как нельзя надеяться, что придёт кто-то другой и решатся все мои проблемы. Кант, вероятно, прав, замечая, что к человеку надо всегда относиться как к цели и никогда как к средству. Другой может сделать нашу жизнь удобнее, комфортней, он может даже любить и делать сколько угодно добра, но мои глубокие внутренние проблемы – они всегда мои и – глубоко  личные. И если Пифагор прав, то точно также верно и то, что несчастье тоже внутри нас.
Никто на свете не может прожить интересно вместо тебя.
С близкими и с друзьями  не церемонятся, их просто не замечают, и опять недалёк старик Ницше, замечая: «Большинство правителей и военачальников благодаря отсутствию у них воображения легко кажутся жестокими и суровыми, не будучи в действительности таковыми (отнюдь не лирическое отступление, объясняющее отчасти мировоззрение философа, как будто бы правители и военачальники действительно напрочь лишены воображения – В.Г.). – Эгоизм не есть зло, потому что представление о «ближнем» - это слово имеет христианское происхождение и не соответствует истине – в нас весьма слабо, так что в отношении ближнего мы чувствуем себя свободными и безответственными, почти как в отношении растения и камня. Что другой страдает – этому надо учиться; и вполне этому никогда нельзя научиться» .
Иначе говоря, к близким (и ближним) часто относятся как к растениям и камням (Ницше)  – так что если бы те и другие умели чувствовать, то в полной мере оценили бы наше отношение.
Написано в первом послании Иоанна: «Бог есть Любовь» .  А человек всегда относится  к другому человеку соответственно, причём, независимо от того, знаком он с древней китайской мудростью или нет: если мы будем на зло отвечать  добром, то чем мы будем отвечать на добро?
Чего только не скажут и не напишут, сидя в уютных  вольтеровских креслах и в тёплых квартирах…
Было бы неверно думать, что всякий человек ищет любви, нет, чуя опасность, он в той же мере стремится избежать её. Весьма любопытны размышления всегда шокирующего читателей Ницше. «Источник большой любви». Откуда возникает внезапная страсть мужчины к женщине, глубокая, сокровенная? Только из чувственности меньше всего; но если мужчина обнаруживает одновременно в каком-либо существе слабость, беспомощность и к тому же высокомерие, то в нем происходит нечто такое, словно его душа стремилась бы излиться через край: он чувствует себя в одно и то же мгновение растроганным и оскорблённым. Из этой точки пробивается источник большой любви» .
Ошибка рабов. Их трогают, а они возмущаются, недаром Ницше замечал: «Восстание – это доблесть раба» . «…а самое отвратительное животное, которое обнаружил я среди людей, я назвал паразитом; оно не хотело любить, однако, хотело жить за счёт любви.
Несчастными называю я всех, у кого один только выбор: сделаться либо лютым зверем, либо лютым укротителем. Среди них не поставил бы я шатра своего» .
Человек это бездна, а если долго смотришь в нее, то она начинает притягивать к себе – так говорил  автор книги  о пророке Заратустре.  «Культура – это лишь тоненькая яблочная кожура над раскалённым хаосом» , – если слегка перефразировать, то можно сказать, что если с человека снять эту «тоненькую яблочную кожуру» или, как говорят археологи, «культурный слой», то взору,  видимо,  предстанет «раскалённый хаос» и «отвратительное животное».
Вероятно, немецкие фашисты и взяли на вооружение некоторые идеи Ницше, но несправедливо было бы, как представляется, проводить здесь прямую параллель между его философией и фашистской идеологией. Ницше, как настоящий художник подметил очень тонкую грань в человеческих отношениях, никто до него с такой точностью и  глубокой психологичностью не изображал так реальную действительность. Для фашистов же, одержимых идеей мирового господства, учение Ницше оказалось удобной ширмой, рассчитанной прежде всего  на видимые параллели и на массы, мало озабоченные  тем, насколько справедлива вообще политика правящих кругов Германии того времени.
Что мы должны думать об учении Ницше? Насколько оно истинно? Является ли оно в какой-то степени полезным? Есть ли в нем что-то объективное, или это просто фантазия больного о власти?  Принимая невозможность реализации идеала уникальности и неповторимости в жизни каждого человека, Ницше  уточняет этот тезис в том смысле, что каждый человек должен отдать  свою жизнь служению  делу создания грядущих совершенных личностей.








3.3. КНИГА ЖИЗНИ

3.3.1. Соискатели истины

У меня есть цитата на любой  случай –
это лучший способ мыслить оригинально.
Дороти Сейерз

Иногда еще можно услышать: «Я – прав!». Однако, думается, такого заявления еще недостаточно, ибо чтобы действительно оказаться правым (а не левым), необходимо тысячу раз быть правым.
Соглашаться с человеком подчас также опасно, как и противоречить.
Лень – друг или враг? Если прислушаться, то говорят, что организм лучше нас «знает» (!), что ему хорошо, а что нет, но как же тогда с противоположным утверждением поэта о том, что «Душа обязана трудиться / И день, и ночь, и день, и ночь» (Н. Заболоцкий).
Поговорка что старый – что малый, – ясно показывает: природа человека остаётся неизменной, и жизнь его чаще всего ничему не учит, вернее, жизнь учит, но не изменяет.
Истина повсюду растворена, как соль в морской воде, взять «чистую истину» возможно только при условии, если выпарить всю воду Мирового океана.
Также и всё накопленное знание растворено во множестве книжных изданий, как сахар или кофе в воде, и новый сплав представляет собой гармоничное соотношение известных веществ.
Любить, значит терпеть без всякого принуждения.
Любовь, конечно, есть, но, по справедливому замечанию  Гельвеция, чаще всего усыпляется браком. Удивительное дело! – жажда любви сказывается на человеке благотворнее, чем удовлетворение этой жажды!
Ницше характеризовал любовь несколько иначе. «Любовь». Тончайшая уловка, которою христианство превосходит прочие религии, заключается в одном слове: оно говорит о любви. Так стало оно лирической религией… В слове «любовь» заключено нечто столь многозначное, возбуждающее, напоминающее, обнадёживающее, что даже самый отставший в развитии интеллект и ледяное сердце ощущает еще нечто от сверкания  этого слова. Умнейшая женщина и пошлейший мужчина  думают при этом о сравнительно бескорыстнейших мгновениях их совместной жизни, даже если Эрос в их случае и не взлетел особенно высоко; и те бесчисленные люди, которые недосчитываются любви – от родителей, детей или возлюбленных – в особенности же люди, обладающие сублимированной…» .
Всякий любящий со временем узнаёт то, что лучше бы ему знать с самого начала или не знать вовсе.
Нелегко человеку стать самодостаточным без другого.
Тайна на то и является таковой, чтобы оставаться ею; и от того, что её начинают изучать и исследовать, ничего особо не изменится, напротив, становится ближе известная мысль Руссо: прекрасно всё, что выходит из рук Творца, и всё вырождается, попав в руки человеку.
Всё устроено в мире без нас, и для нас.
Всё – суета, повторял древний автор книги Екклесиаста или Проповедника, суета сует. «Потому что все дни его – скорби, и его труды – безпокойство; даже и ночью сердце его не знает покоя. И это суета!» .
 Что делать, человеку суждено суетиться во все дни жизни своей; при этом, чтобы сделать своё существование сносным, ему необходимо постоянно убеждать себя в том, что коль уж он пришёл в этот мир, то обязательно для какого-то дела, и обязательно должен быть какой-то смысл в его бытии.
Повсюду еще имена оказываются золотым ключиком, открывающим самые сложные замки. Повсюду имя важнее собственно понимания предмета, а ведь любое имя – только оболочка, форма, видимость, то есть, и здесь показать знание предмета подчас важнее, чем действительное, собственное понимание.
Хорошее по-прежнему редко, например, сегодня нас окружают, казалось бы, фантастические приборы, но – дай каждому ПК (персональный компьютер) – и это уже просто предмет массового потребления, по сути, пушка, стреляющая, увы, по воробьям. Так гора рождает мышь, и недаром Жан Ростан остроумно заметил: «Наука сделала нас богами раньше, чем мы научились быть людьми» .
Между тем, психологи утверждают, что если ежедневно не упражняться, не давать нагрузку уму, то функция мозга отмирает.
Всякому исследователю со временем может приходить  на ум старая  мысль о том, что сколь ни близок локоток, да не укусишь. В частности же, приходится решать очень непростую задачу, а именно: как не раствориться в  чужом творчестве, как  своём и остаться собой. Очевидно, что когда «я тоже так думаю» или даже «я тоже так умею», то это еще отнюдь не говорит в твою пользу и грань, отделяющая одно от другого – тоньше тонкой, как говорится с лёгкой руки Наполеона  после поражения при Ватерлоо: от великого до смешного только один шаг. Также очевидно, что всякий раз, когда  начинаешь ощущать свою значимость, и когда  начинаешь, что называется, уважать себя, ты откатываешься  назад к самому началу понимания  своего места в жизни.
Авторитетом справедливо называют того, кто нашёл свое место в жизни, кто сделал себе имя, способное открывать многие двери. Ниспровергатели и критики авторитетов, напротив, скорее относятся к тем, кто находится в поиске, кто ищет себя и своё место в мире.
Доказать своё авторство для всякого пишущего также трудно, как доказать то, что он никогда и ни у кого не учился, то есть, никогда не повторял кем-то понятое и сказанное. Проблема авторства стоит сегодня особенно остро благодаря тому же Интернету, где мысли и идеи перетекают не то чтобы как по сообщающимся сосудам, но по всем направлениям одновременно. Поэтому древнее шутливое латинское изречение весьма неплохо, на наш взгляд, может  выразить отношение всякого автора к окружающему его океану информации: «Да сгинут те, кто раньше нас высказал наши мысли».
Человек несравним, не сравнивай его ни с кем, гласит моральная сентенция; человек – мера всех вещей, утверждал древний Протагор. Что же (или Кого?) взять за исходную точку к вечной  шкале ценностей?
Каждый человек, независимо от условий бытия и обстоятельств, может быть ничуть не менее счастлив, чем другой… но кто сказал, что счастье это то, что даётся навечно?..




3.3.2. «Не верю!»

Когда человек плачет, происходит очищение души.
В. Спиваков

Не робей перед врагом, лютейший враг человека – он сам, проницательно замечал славный Козьма Прутков. Но из этого силлогизма легко вывести следующее положение: от любого врага можно укрыться, но где человеку спрятаться от себя?.. может быть, всевозможные психотропные  вещества, табак и алкоголь тоже являются своеобразным способом бегства если не от себя, то от действительности, как говорит один знакомый: «Смотреть на мир трезвыми  глазами слишком тяжело».
Самое главное для всякого, кто выходит  к людям – это быть убедительным. И всякий порядочный человек не «старается произвести впечатление», а старается сделать работу качественно, любя себя в искусстве или предмете, а не искусство или предмет в себе, растворяясь в деле, как растворяется соль в воде и как растворяются вечерние краски на небе при закате солнца. Однако, дух Станиславского живёт почти в каждом, и этот дух  настойчиво повторяет: «Не верю!».
 «Не верю!». Не нужно быть Станиславским, чтобы исповедовать неверие среди людей, в обществе, где никто никому не верит. В подобном обществе, точно, господствует принцип: кто кого обманет – но зачем тогда называться человеческим обществом, зачем тогда говорить о совести, о чести, о долге, о благородстве, наконец?!.
Мы в ответе за тех, кого приручили, – давно погиб Антуан Сент-Экзюпери, а слова его поныне живут. Но даже  Экзюпери не мог знать, кто кого приручит.
Общество это не они, общество это Мы. А мы – это Я и Ты.
Вот почему мы такие бедные! Потому что мы бессовестно  убиваем время, будто не замечая, что время убивает нас. Любопытно и то, что техника нам здесь – не помощник, хотя изначально она и призвана облегчить тяжелую работу, правда, облегчает, но ВРЕМЯ, которое она дарит человеку – правильно ли он распоряжается временем?!

В жизни за всё приходится  платить – временем, здоровьем, нервами, деньгами… бывает за минутную слабость расплачиваются самым дорогим. Ф.И. Тютчев, будучи дипломатом и живя много лет в  Германии, был хорошо знаком с творчеством И.В. Гёте. Благодаря гениальным  переложениям из «Вильгельма Мейстера», мы соприкасаемся с переживаниями великой души.
Кто с хлебом слёз своих не ел,
Кто в жизни целыми ночами
На ложе, плача, не сидел,
Тот не знаком с небесными властями.

Они нас в бытие манят –
Заводят слабость в преступленья,
И после муками казнят:
Нет на земле проступка без отмщенья !

Кто не отчаивался, кто не был под конём, кто не летел в пропасть, кто не терял – разве тот жил? Но поэт сказал лучше:
Я обмирал и чувство это знаю…
(Ф.И. Тютчев)

Горе – учитель мудрых, гласит пословица. Иначе говоря, кто не видел горя, тот не станет мудрым, и еще более того, кто больше вынес на своих плечах за свою жизнь, тот и выше, и мудрее.
Человека никогда не постигнешь, хотя бы и очень стараться. Иногда кажется, - с ним всё ясно, но нет, какой-нибудь случай, событие и видишь – совсем не знал человека; а бывает наоборот, его загадочность, неясность, увы, оборачивается ясностью и вполне объяснима.
Молодому человеку нет нужды в допинге. Пьянеть можно от солнца, воздуха, от весны, от женского взгляда.
Крепче воды нет ничего, и камни шлифуются водой, и железо разъедается.
Не принимайте проклятия на свой счёт, есть более важное, чем человеческая суета. К тому же, и в Писании сказано: незаслуженное проклятие не сбудется.
Мысль – это тоже молитва.
Улыбка – это тоже молитва, особенно, если это улыбка ребёнка.
Творчество – это тоже молитва.
Молитва – это не только и не всегда прошение, это и благоговение и благодарение, и благословение.
Эгоизм, наверное, существенная характеристика всякого человека, однако, как представляется, с другой стороны, жалок тот, кто не готов умереть за другого. И это также существенная характеристика всякого порядочного человека.
Несчастливой любви не бывает, ведь счастье уже то, что ты любишь. Более того, как считает Игорь Волгин, именно безответная любовь обладает огромным творческим потенциалом. Безответная любовь сублимирует энергию в нужном направлении и это счастье.
Мы часто желаем друг другу счастья, однако, не отдаём себе отчёта в том, что это не просто пожелание, что быть счастливым – первейшая обязанность и самая насущная задача человека. Именно задача, которую ему необходимо решать во все дни своей жизни.
И ничего о том, что нет худа без добра, что не было бы счастья, да несчастье помогло, что в счастье притаилось несчастье, ибо счастье и несчастье, действительно, переплетаются как братья-близнецы.
Человек нередко стоит перед мучительным выбором: 1) заявлять о себе, значит хвалиться, а это нескромно (а что же тогда самоутверждение, как не заявление о себе?.. в таком случае, самые нескромные  те, которые заявили о себе в века!); 2) молчать, значит унижать себя, в полном соответствии с написанным: «…всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» . В жизни же каждый хвалится и превозносит себя, а другого унижает.
Враги заслуживают уважения. Врагом мы называем того, кто не желает нам добра, кто, уловляя, готовит нам погибель. Но, презирая нас – за трусость – губя нас (убивая), наблюдая наши муки, смеясь над нами, он в то же самое время, сам того не сознавая, смеётся над собой, губит и убивает себя.
Уважения он достоин, конечно, не за то, что смеётся над нами, а за то, что смеётся  и над собой, пусть и не желая замечать своей собственной участи. Это тот случай, о котором философ-филолог заметил: «Война для них окольный путь к самоубийству» (Ницше).
Иначе говоря, враг заслуживает уважения как человек, презирающий смерть.
Человек это нечто, всеми своими силами пытающийся доказать и показать, что он может всё. (Иногда он говорит даже так: «Ты меня ещё не знаешь!»).
Картины Рафаэля Санти, Микельанджело, Леонардо да Винчи, Рубенса, Сурикова, Левитана, Шишкина и многих (а может, немногих) других замечательных творцов справедливо  можно назвать классическими. Однако, на смену этим творениям в ХХ веке пришли другие, которые справедливее было бы, как представляется, называть «творениями». Произведения искусства стали скорее, символически передавать какую-то сторону реальной жизни, известно, что новое направление возникло лишь как знак протеста к ранее созданному и тому, что целые века являлось образцом.
То, что было сделано прежними художниками было сделано замечательно, постмодернисты, таким образом, утверждая «своё видение», по сути, выказывали не столько любовь к искусству, сколько неуважение к традициям. Если в прежние века художники писали картины годы и годы, то в эпоху постмодерна только один мазок, например Пикассо, продавался за огромные деньги, причём, как отмечают исследователи  его творчества, в глубине души Пикассо просто издевался над почитателями своего таланта. В европейских странах во второй половине ХХ в. появились музеи массовой культуры, экспонаты  в которых  показывали, что художником может быть любой.
Когда молодой человек, с сильно бьющимся сердцем стремится к девушке, он ещё не знает, что ему от неё не убежать (не от этой, а вообще).
Мы с тобою – добыча, а мир – западня.
Вечный ловчий нас травит, к могиле гоня.
Сам во всём виноват, что случается в мире,
А в грехах обвиняет тебя и меня.

Нас повсюду уедают: толкнули, обвесили на 1 тенге, продали некачественный товар, выразили публичное неодобрение, загородили открытое место, по сути, присвоили территорию, а прохожие идут гуськом или могут только разойтись в узком месте; каждый пытается отстоять своё право на первенство, демонстрирует своё превосходство, тем более, что как известно, жизнь – борьба и выживает сильнейший… так многие делают шаг от великого до смешного…
Если нас окружают сплошь не очень хорошие люди, увы, это  значит, что и мы сами недалеко от них ушли.
Жизнь – это  путешествие во времени.
Успех педагога – это всегда результат многолетней постоянной работы, и поистине, неустанный труд души.
Может ли барин быть другом? Может, если ты – барин.
Когда и где искусство переходит в ремесло?..
Если на нас нападает животное, например, собака облает, то нам, как людям,  должно быть очевидно, что таким образом животное заявляет право на свою территорию. Но неужели люди меньше животное, чем братья наши меньшие?.. Только в отличие от последних, люди имеют обыкновение выстраивать логическую цепочку, которая часто заканчивается выводом о том, что лучшая защита – это нападение.



3.3.3. Космос и микрокосм

Самопожертвование даёт нам возможность
жертвовать другими без угрызений совести.
Бернард  Шоу

Космос и микрокосм, – связь всеобщая и универсальная.
Мысль, направленная вверх, когда-нибудь вернётся к пославшему её.
Как у каждого Моцарта есть свой Сальери, так у каждого Остапа Бендера есть свой Киса Воробьянинов.
Плакать, значит потешать народ. Но смотреть на жизнь  слишком серьёзно просто глупо.
Говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, конечно, в каждой шутке есть  доля шутки, а всё остальное – правда, однако, при этом упускается из виду, что голодная собака лучше сытой…
Надежды юношей питают.., но что построишь на пепле и как жить без надежды?..
Кто в смешном видит только смешное, тот сильно рискует пропустить самое главное, вернее говоря, рискует вместе с водой выплеснуть и ребёнка, ведь каждое великое произведение литературы и искусства имеет целью не что иное, как сердце читателя или зрителя, которое всегда останется тайной для самого человека.
Если нет единого, всё связующего, тогда всё, что есть, мы видим, слышим, знаем и делаем – только хаотическое  сцепление случайностей, и сама жизнь лишь  нагромождение фактов.
Иначе говоря, если нет самого главного, то нет и того, что можно назвать первоосновой, сутью, квинтэссенцией.
Если мальчик робеет, а девочка смелеет, это первый признак влюблённости, это значит, что дети взрослеют. Если молодой человек говорит: «Я без  тебя не проживу»; если девушка думает: «Я ему нужна», – то это свидетельство гармонии в отношениях.
Когда любовники расстаются, то он должен понять, какое сокровище он потерял в её лице, иначе подобное расставание с девушкой или женщиной было бы неправильным и неполным. С другой стороны, никакая девушка не признается, что встретившись с другим, она, наконец, нашла то, что искала. А все вещи, отмечал Августин, найдя своё место, успокаиваются.
Есть люди, которые отступают, когда отступать уже некуда, это ясно показывает, что нельзя отступать бесконечно без последствий – что бы ни говорили  окружающие.
Никто не может унизить человека, который  прежде сам себя не унизит. Никто не сможет сломить того, кто прежде сам не сломался, чей дух непоколебим. Никто не сможет потребовать больше от того человека, который требует от себя – не отсюда ли происхождение аскетизма?
В споре рождается истина, говорил древний философ. Истина, как представляется, рождается тогда, когда спорят достойные друг друга соперники, причём, для окружающих этот спор может быть даже незаметным.
В сентенции женщина должна быть загадкой  скрывается намёк на то, что человек, вообще говоря, и есть самая настоящая загадка, подобно тому, как загадкой является весь окружающий его мир.
Но как в грядущем ни темно,
И как ни мглисты все дороги,
Мне на таинственном пороге
Одно предвестие дано:
Лишь только сердце бьётся верно,
А все земные бури – дым.
Всё будет так, как мы хотим,
Лишь стоит захотеть безмерно .

Точкой отсчёта всегда был Ч-Е-Л-О-В-Е-К! Заявление Протагора стало  и определением, и программой: «Человек есть мера всех вещей», – но чего здесь больше ясного или неясного?..
Этот афоризм стал крылатым, вошёл в века, но у философа он имел продолжение: «Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют». Впрочем, и первая часть высказывания настолько глубока, что любому пловцу  хватило бы места, чтобы поплавать.
Когда из миллиона мыслей остановишься на одной – это и значит, что выбор сделан.
Перехитрить! – восклицал Ницше. Хорошо только украденное, либо подсмотренное, но плохо верится в счастье, собранное с миру по нитке.
Ты смеёшься надо мной, а  я смеюсь над собой.
Где-то кони пляшут в такт нехотя и плавно,
Вдоль дороги всё не так, а в конце подавно.
И не церковь, ни кабак, ничего не свято,
Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята .

Всё не то, всё не так – это обычное состояние творчески устремлённой личности, это сродни сократовому: «Я знаю, что я ничего не знаю». Напротив, если всё – так, если всё складывается как нельзя лучше, значит, увы, здесь явно что-то не так и об этом свидетельствует  опыт многих поколений.
Это верно так же, как и то, что всегда кто-то или что-то будет мешать нам в пути.
Любовь  нередко сравнивают  с розой, и какая же роза не требует ухода?..
Любовь – это не прихоть, а неустанный  труд души.
Неразделённая любовь, как представляется, всегда крепче взаимной, так называемой, счастливой любви.
Любовь – это великий дар человеку на Земле, а всякий дар, увы, не вечен. Поэтому прав тот, кто ищет свою любовь, и прав тот, кто нашедши, боится потерять.
Если кто и умеет ждать на Земле, так это Женщина.
Порой еще говорят о своей второй половине: какой попался (какая попалась), с тем приходится жить. Даже если это и верно, то отчасти, а отчасти, как представляется, это ложь. Потому что попадаются человеку те, которые идут по одной с ним дороге, и каким путём идёшь, такие люди тебе и встречаются, поэтому сетования напрасны. И вместо того, чтобы осуждать другого или ждать нивесть чего, то не лучше ли обратиться к самому себе?

Как можно жить в обществе, где никто никому не верит? Или где верят только в силу полиции? Ответ прост: в таком случае надо учиться верить хотя бы самому себе.
Есть общество, где идёт война всех против всех и каждого против самого себя. Но что такое все? Все – это я.
Если я хочу того же, что и ты, то моё «нет» – точно будет означать только «да». И когда научишься различать, какое «нет» это нет, а какое «нет» это «да», тогда и начнёшь что-нибудь понимать вообще в людях.
В вечности, как во вселенной, нет ни верха, ни низа, следовательно, данные понятия и относительные и человеческие.
Несчастье многих людей в том, что эти люди думают больше всего о себе и, главным образом, о том, как они несчастны. А если бы они посмотрели вокруг внимательно и главное, немного подумали, то  скоро увидели бы, что не одни они на свете живут, вокруг них люди, которым, увы, вряд ли так хорошо, как хотелось бы, но тем не менее, живут. Счастливы, напротив, те люди, которые любят, думают о других и,  в какой-то степени, стараются   кому-нибудь помогать. Помогая другим, помогают самим себе и в этом нет ничего удивительного, поскольку, коль человек существо социальное, то каждого легко представить малой частью большого целого. Чувствуя причастность к большому целому или, лучше великому делу, человек становится выше, счастливее, смелее и даже удачливее.





3.3.4. Я это Я

Если завтра конец света, то посади дерево сегодня.
Мартин Лютер Кинг

Идти в ногу со временем, значит, идти вместе со всеми, но ни в коем случае не забегая вперёд.
Любить, значит принимать решение за другого  и нести ответственность за него.
Об ином говорят: вот человек, сделавший себя сам (self made man)! Однако, как представляется, своим Я всякий человек всегда обязан кому-то.
Плохо, когда нечего сказать, ещё хуже, когда некому.
Высмеять другого (и друга тоже) всегда легче, чем поплакать с ним.
Правда – всё ложь, недаром и поэт заключал:
Все цветы для тебя в  этом мире цветут,
Но не верь ничему – всё обманчиво тут .

Действительно, так или иначе, больше или меньше, но все лгут. Но ведь правда и то, что все мы сами хотим обманываться, для красного словца повторяя: лучше горькая правда, чем красивая ложь, а по сути предпочитая второе… и почему это правда всегда только горькая?..
Любоваться собой допустимо в одном случае – когда любуешься собою в другом. Во всех других случаях самолюбование, как правило, тщательно скрывается.
Иногда спрашивают, может ли человек любить несколько раз?.. Очевидно, что ответить однозначно не следовало бы, однако, как представляется, любовь к разным людям – это одна и та же Любовь.
Довольно с тебя и себя самого! – воскликнул философ . И ничего о том, что человек, вообще говоря, существо  общественное, что без социума он не стал бы тем, кем стал. И всё равно, каждый ведёт себя так, будто он совершенно ни в ком не нуждается, ну разве только если кто-то попросит о помощи, или нередко еще ведут себя так, будто вокруг никого нет, и это еще одна из загадок человеческой психики.
Друг никому не нужен, всякий мечтает иметь только помощника.
Не Я хочу, а Тебе надо.
Известно с давних пор, что любовь и голод  правят миром, вероятно, отчасти так и есть. И недаром, если с любящим и голодным ещё можно поговорить, а то и договориться, то с сытым и ненавистным это невозможно в принципе.
У себя дома и свинья мудрая.
И почему это нередко знать человека, значит, ненавидеть?.. причём, по всем правилам, то есть, неявно…
Это большой дар человека – говорить, как все, оставаясь при этом самим собой.
От судьбы, говорит народ, не уйдёшь. Если это – судьба. А если уйдёшь, значит, не судьба.
Есть один способ сделать жизнь сносной – надо полюбить себя и свою работу, сказал Н.; можно было только добавить, что это прежде всего нужно самому человеку – и никому больше.
Когда пытаешься творить, тогда доказываешь, что ты, хотя и не такой, как все, но имеешь право быть. Когда идёшь по протоптанной дорожке, вслед за поводырём, тогда, увы, только такой, как все… но как вырваться из этого порочного круга?! Когда с одной стороны, «нет ничего нового», а с другой стороны один шанс из множества, реализуя который имеешь право сказать, наконец: «Я – есть».
Не стоит стараться быть крутым, ибо многие так поступают.
Я – не тоже… Я это Я.
В добрые старые времена  порой можно было услышать сакраментальное: «Вас много, а я одна!». И хотя фраза эта стала крылатой с лёгкой руки советских продавцов, тем не менее, немало было и готовых её произнести в той или иной ситуации. Не путать: мы – не из многих, мы – из немногих.
Решать проблему за счёт другого – нет, решительно ничего лучшего за всю  человеческую историю люди  придумать не могли. А ведь все мировые религии неизменно учили человека быть человеком, вот и поэт недаром заметил:
Живи и жить давай другим,
Но только не на счёт другого;
Всегда  доволен будь своим,
Не трогай ничего чужого .

Так сказал поэт, но, увы, закон действует неизменно и по-прежнему, когда в одном месте прибавляется, то  в другом отнимается.
Если у тебя что-то стало получаться, то можешь не сомневаться, что это нужно не только тебе.
Всякий будет несчастен до тех пор, пока не перестанет думать только о себе, пока не научится ценить каждую малую вещь и не научится радоваться каждой секунде бытия.
Стоит ли делать подарок тому, кто, как это водится, мечтает о большем.




3.3.5. Естественный отбор и  самый главный враг

Пока сам что-то не поймёшь,
не заметишь, что это сказали другие.
      Г. Померанц

Твою проблему никто никогда не решит, и никто тебе не поможет – может быть, с этого и следует начать?..
Любить, значит отдавать, причём, это тот случай, когда чем больше отдаёшь, тем больше получаешь, потому что речь здесь о духовном. Если же кто-то считает, что отдаёт больше, чем получает, то очевидно, что любовью здесь и не пахнет.
Издевательство, чаще всего в человеческом обществе неявное, изощрённое (а насмешка вполне  может сюда подходить, ведь «человек это тот, который смеётся») также является одним из способов заявить своё превосходство. Следовало бы только добавить, что никто так не нуждается в том, чтобы показать нечто, как тот, кто меньше всего есть. Сильному и здоровому нет нужды демонстрировать свои возможности.
В последнее время подделки всякого рода распространились особенно широко, причём, это искусство всё больше доводится до совершенства, так что уже становится невозможно отличить: что есть что. Это относится ко всем сферам деятельности людей – материальной, культурной, нравственной, духовной.
Очевидно, что никакая подделка-вещь, умей она говорить, никогда не признается в том, что она – подделка, скорее всего, сказала бы примерно, так: «Я – тоже такой…» или «Я – такой же». Подделка может ничем не отличаться от оригинала, кроме, пожалуй, одного: известно, что всякий настоящий алмаз имеет какой-нибудь изъян, а искусственный алмаз, называемый феонитом подобного дефекта не имеет.
Дарвиновская теория естественного отбора, когда всем вдруг стало ясно, как день, что выживает сильнейший, развязала руки немалому числу сильных… вернее даже было бы сказать так: то, что происходило всегда в человеческой истории, которая есть суть история войн, получило  вполне научное подтверждение.
Войны, отмечают  исследователи, были любимым делом людей в истории, так что,  одно из двух –  либо войны выйдут из моды, либо люди. Но хотя бы и так, однако, реалии таковы, что,  пусть это на первый взгляд и звучит неправдоподобно, тем не менее, род людской не истребил себя. Пока. Пусть одни народы покоряли других и, как любят говорить, побеждали сильнейшие, хоть  и бессчётное число раз в истории земля, словно губка, впитывала кровь человеческую, но жизнь всегда продолжалась, находила своё новое проявление.
Лучшие книги писаны кровью, что делать, люди всегда любили красный цвет. В этой связи представляются замечательными слова известного телеведущего Юлия Гусмана о городе  его детства, о любимом Баку: «Завоеватели пришли через Апшерон, но кровь и боль ушли в песок, а какой-то позитивный след остался до наших дней» (Спецвыпуск / Баку. Совершенно секретно. Приложение. Май 2014 г. с. 12).
Ложь это когда тебе внушают: будешь на моём месте – будешь такой же, как и я или: тогда вот у тебя всё будет хорошо. Удивительно верными оказываются слова старой доброй песни:
Призрачно всё в этом мире в этом мире бушующем,
Есть только миг, за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим –
Именно он называется «ЖИЗНЬ» .

Один из важных вопросов: есть ли предел человеческой  жестокости, подлости и предательства?
Коварство это когда человек говорит приблизительно так:
– хотел помочь, но…;
– я надеялся на тебя, но ты…;
– я думал, ты – орёл, а ты – курица…;
– я думал, ты – человек, а ты….
Из всего этого легко  прийти к выводу: характеризуя тебя  подобным образом, человек развязывает себе руки…
Человеческое коварство заключается также во всяком «бы»: «Вот если бы…» то или то, тогда бы всё могло быть иначе… ясно, как день, что это ложный путь – в никуда, ибо, как и написано «чего нет, того нельзя и считать», и говорить о том, что могло бы быть, это всё равно, что писать на воде.
Обмануть человека, это всё равно что разоблачить его, знать, что он думает, чего хочет.
Очевидно, что, условно говоря, хищник и жертва связаны смертельной, хотя и невидимой цепью. Допустим, что действительно, каждый хочет обмануть другого (или «хочет подороже себя продать»), но ведь и, с другой стороны, каждый обманутый хотел быть обманутым, недаром поэт  воскликнул:
Алина! Сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви:
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Всё может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня нетрудно!..
Я сам обманываться рад !

Это верно так же, как и то, что обманувший (обманул! Победил и потому – на коне!), по сути, обманывает себя.
Вместе с рождением каждый человек получает и шанс умереть – так утверждает логика. Однако, наверное, было бы лучше, если бы человек, вместе с рождением, получал шанс спастись.
Культура, собственно, и возникла тогда, когда человек стал человеком. Когда он понял, что не всё, что он может сделать – нужно и можно делать. Иначе говоря, культура это табу, а всё остальное – бескультурье.
Разве артист, выходя на сцену, а равно, учитель перед классом, не собирается метать бисер?.. к кому он, вообще говоря, обращается?.. есть ли у того и другого, хотя малая надежда на то, что он, подобно Заратустре, не зря вышел к людям, и на эту Землю не зря пришёл?.. есть ли у него основания думать, что он таки достучится или глас его останется гласом вопиющего в пустыне? Да, всё это отнюдь не пустые вопросы, и главный вопрос – кто перед ним? – не лишён смысла. Если же кто-то зарядит пушку, и палит почём зря по воробьям, то, очевидно, что скоро расходует весь свой боезапас; а если, напротив, зарядит картечью, а там сидят монстры, то опять конфуз выйдет. Ясно одно, в любом случае, всякий, кто выходит на люди, берёт на себя громадную ответственность, и не только за то, что он скажет, но и за то, как его поймут.
На непростой вопрос: «Как вы оцениваете наш мир?», – известный актёр Сергей Гармаш ответил так: «В прошлом году мы сидели ночь с Павлом Чухраем в Казахстане и говорили про  инопланетян… как они могут разговаривать с нами, когда мы можем убить 100 стариков за полтора квадратных метра?.. у них другой уровень разума… ну как разговаривать с муравьями?..». Если слегка перефразировать М. Булгакова («Мастер и Маргарита»), можно было бы сказать, что  россиян испортил квартирный вопрос.
Хорошего человека вообще, для всех, быть не может, и вполне уместно было бы спросить: если хороший, то – для кого?..
Мой самый главный враг – Я сам, а не Ты, и поэтому нет у меня другого пути, кроме как вверх.
Стоило ли трудов  изучать человека только для того, чтобы когда-нибудь услышать сакраментальное: «Ты меня ещё не знаешь!»?
Когда двое ищут друг друга, то так ли важно – кто кого нашёл?.. казалось бы, справедливее было бы сказать не так: кто кого нашёл и для чего нашёл, а что оба, Я и Ты – нашли друг друга.
Наша память, как и  прошлое, принадлежит вечности.




3.3.6. Право на ошибку

Очень важно в жизни вскочить в идущий поезд,
в свой вагон, в своё купе и занять своё место.
Елена Великанова

Тело бренно, а дух со дня на день обновляется, – это великое утешение даёт нам Евангелие. Мы знаем также что, действительно, тело бренно, но хуже всего, когда страдает дух.
Священное Писание пестрит иносказаниями, требующими толкования и понимания, поистине, это труд, нуждающийся в расшифровке. Как, например, следует понимать выражение: «Вода – Слово Божие»? – разве только что вода создана по Слову Его.
Поистине, только недалёкий человек может понимать всё написанное буквально, поистине, только глупому всё ясно, и зачем ему знать слова Гераклита, сказавшего, что «природа любит скрываться» .
Так, написано, например: «И что ты смотришь на сучек в глазе брата твоего, а  бревна в твоем глазе не  чувствуешь» , –  все знают это, но разве мир стал другим? Вернее,  стал ли мир, как это и следовало бы, лучше?
Не то твоё место, на которое тебя поставили, а то место твоё, которое станет твоей частью, без которой это место не было бы таким, каким оно является.
Не то – твоё, что тебе дают, а то твоё, что ты сделаешь своим, и что у тебя отнять никто не может. Недаром и написано: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют, и где воры подкапывают и крадут; Но собирайте себе сокровища на небе… ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» .
Книга Жизни – всем книгам книга, и каждый пишет эту книгу сам.
Не то правда, о чём говорят, а то правда, до чего ты дойдёшь, додумаешься, догадаешься, поймёшь сам. Наш мир – мир символов, тайных  и явных знаков, мир намёков и образов.
Всякое действие есть,  прежде всего, священнодействие, иначе это просто действие. Следует неустанно следить за собой, чтобы найти верный путь.
Испытываю к тебе то восторг, то нежность, то жалость. И так всю жизнь.
Каждый человек имеет право на ошибку, даже если это учитель, даже если это врач. Вернее, никто из них не имеет права на ошибку, потому что на карте чьи-то  жизни и судьбы, но тем не менее, ошибается каждый живущий, как это и написано на латыни: человеку  свойственно ошибаться. В Книге Притчей Соломоновых сказано: «Есть пути, которые кажутся человеку прямыми; но конец их – путь к смерти» . И если педагогическая, а равно медицинская мысль успела в чём повсеместно, то это в умении ставить диагнозы, порой даже ошибочные. Дальше всё идёт по расписанию: либо следует лечение, либо медицина оказывается бессильной, либо человек должен сам победить болезнь, либо, увы, каждый человек смертен и, точно, ничего нового.
Таким образом, всякий больной и даже мнимо больной становится  полем для испытаний, что, увы, не способствует здоровому образу жизни.
Прежде чем  происходит открытие, оно должно совершиться в уме человека. И догадка даёт открывателю то ощущение полёта, которого так недостаёт  обычно большинству  людей.
Когда кто становится водителем транспортного средства, то ему кажется, что кругом все –  водители, а когда кто становится музыкантом или писателем, то замечает, сколь много у него собратьев.
Человек привычно теряется во множестве, отсюда, как вода из крана вытекает проблема: как найти себя среди множества себе подобных?
Я и Ты. Здесь все, как хищники, ловят друг друга, и ещё не совсем ясно, кто – кого поймает (пример: рассказ А.П. Чехова «Анна на шее»).
Опыт – дело наживное, просто одному это дело даётся легче, а другому – труднее. Что ни гений, то феномен. Гений близок и понятен всем: полицейским, учёным, рабочим, заключённым, но это тот случай, когда казаться и значит быть.
Гений великое делает простым, обычное – значительным.
    Гений никогда и нигде не находил себе достойного его рангу применения, для этого он был, как водится, никем не понятым. Тем не менее, ему всегда искали применения другие, и ставили перед ним вполне конкретные задачи (которые, подчас носили и политический характер), но он всегда выходил за установленные рамки и творил то, чего от него никто не ждал.
Очевидно, что простота гения – кажущееся явление, ибо его удел оставаться непонятым, кстати говоря, его «неузнанность», его закрытость устраивает его  не меньше, чем его общеизвестность, открытость и вроде бы доступность, впрочем, как и любого другого человека.
Гений – это дух и разум каждого из нас, и недаром Эдисон считал, что для успеха предприятия необходим 1% гения и 99% потения, то есть, труда. Правда, психологи в один голос указывают, что  выдающиеся люди всегда отличались исключительно высокой работоспособностью.
Чувства Джон Локк  называл воротами разума и, действительно, наши чувства нас никогда не обманывают, но с другой стороны, могут завести слишком далеко. Разум же, в известной степени, играя роль тормоза, призван взвешивать и охватывая разом всю последовательность мыслей, событий и действий, позволяет увидеть все вещи как бы со стороны и – сверху.
Любить, значит не только позволять другому всё, что он захочет, но и направлять на путь истины.
Когда-нибудь всё будет лучше, чем сейчас.
Если для тебя все люди одинаковы, значит, ты такой же, как и все.
Богатство, как правда, глаза колет, особенно, когда это чужое богатство.
Не писать, не говорить, но понимать.
Есть, наверное, тысячи способов борьбы с одиночеством – и ни одного вполне верного.
Любовь и дружба, безусловно, помогает человеку выжить в этом мире, делает его жизнь разнообразной, напряжённой и творчески прекрасной. Когда любви и дружбы нет, тогда и не совсем ясно, зачем человеку была дана жизнь.
В предстоящей борьбе за жизнь выживут  исключительно твердокаменные. Потом вымрут и они.
Если ты король, то не станешь трогать нищего. Поэтому «Бесприданница» А.Н. Островского в этом плане – чисто художественное произведение – не стал бы Паратов опускаться до того, чтобы унижать Карандышева, мы видим, что последний и так унижен до нельзя.
Учёные отмечают, что человечество стремительно стареет, число пожилых постоянно увеличивается, однако, как представляется, речь всегда идёт о ЖИЗНИ, а не о долголетии.
Мир всё тот же, меняется лишь наш взгляд на мир. У Ф.И. Тютчева есть стихотворение, отражающее это настроение:
Когда дряхлеющие силы
Нам начинают изменять
И мы должны, как старожилы,
Пришельцам новым место дать, –

Спаси тогда нас, добрый гений,
От малодушных укоризн,
От клеветы и озлоблений
На изменяющую жизнь;

От чувства затаённой злости
На  обновляющийся мир,
Где новые садятся гости
За уготованный им пир;

От желчи горького сознанья,
Что нас поток уж не несёт
И что другие есть призванья,
Другие вызваны вперёд;

Ото всего, что тем задорней,
Чем глубже крылось с давних пор, –
И старческой любви позорней
Сварливый старческий задор.

Как часто мы ещё подходим  к человеку со своей меркой, забывая, что каждый человек это целый мир. Сходная ситуация  описана поэтом.
Картину раз высматривал сапожник
И в обуви ошибку указал;
Взяв тотчас кисть, исправился художник.
Вот, подбочась, сапожник  продолжал:
«Мне кажется, лицо  немного криво…
А эта  грудь не слишком ли нага?»…
Тут  Апеллес прервал нетерпеливо:
«Суди, дружок, не выше сапога !»

Царствуй! И если нет у тебя подданных, то будь царём хотя бы для себя самого.
Каждый человек – целый мир (или микромир, вмещающий часть макромира - Вселенной), непрестанно сталкиваясь, миры рождают новые миры.
Уступает, по утверждению психологов, не слабейший, как это нередко представляется, но умнейший.
Творцу незнакомо слово «бы».
Со временем и слёзы становятся утешением и наградой.
Одни люди делают немало такого, что другим людям  кажется бессмысленным, однако, не исключено, что многие делают то или иное только ради того, чтобы не думать.



3.3.7. Просто анекдот и проблема авторства

В их обществе я бы  умер со скуки,
не будь там меня.  А. Дюма-отец

Смех – универсальное средство выражения эмоций.
Один  мой знакомый говорил: «Я здесь работаю, и награду принимаю, как должное. А если бы меня не наградили, то всё равно знаю, что я – самый лучший». И кто после этого скажет, что юмор по природе своей – беззубый, и не оказывает никакого влияния на окружающих?
Торопясь что-нибудь сказать, мы вполне подпадаем под обаяние героини анекдота Раневской, когда у неё спросили, что она думает по этому вопросу, та простодушно ответила: «Откуда я знаю, я ведь ещё ничего не сказала».
Зиновий Высоковский в книге: «Жизнь моя – анекдот» писал: «В  нашей большой и прекрасной стране нет и никогда не было возможности сказать царю правду, иначе как путём скоморошества и юродства. ШУТ, даже стоя на коленях, мог дать пощёчину королю. Сейчас мы живём без царя… в голове. И нет ШУТОВ. Талантливых, придурковатых навалом. А в ШУТЫ не идут: понимают, что ШУТ – это должность пожизненная, и что если уж ты решился на Руси скоморошеством и юродством служить правде, то ни  спикером, ни президентом тебе уже не быть. И ты должен быть либо нищ, как академик Сахаров, либо пьян, как Владимир Высоцкий. А по-другому нельзя».
Замечательно написал, как и всё, что делал, как и жил он, Зиновий Высоковский. Но продолжая написанное, можно  было бы сказать: зато остаётся  шанс быть самим собой.
Исследователь творчества З. Высоковского А. Мельман писал: «Он всегда был Шутом, понимал  это и не требовал для себя большего. Он назубок знал свою роль. Но знал также, что такое истинный Шут. Рассказывал анекдоты, хохмил, вроде бы веселился, а глаза грустные-грустные… Просто он так защищался – от непонимания, неприятия, зависти. Просто он так жил» .
Большинство же, вероятно, предпочтёт быть скорее страшным, нежели смешным.
Пародист Е.В. Петросян в предисловии к своей книге «Записные хиханьки-хаханьки» (М., 2006) справедливо  замечает, что многие анекдоты, афоризмы, смешные истории, поговорки, пословицы, которые сегодня выдаются Интернетом как современные, в действительности существовали, по крайней мере, две, две с половиной тысячи лет. Но, таким образом, для всякого, кто пытается решить проблему авторства, особенно в тех случаях, когда это спорно, легко прийти лишь к одному выводу,  а именно: не будь тот или иной анекдот или выражение актуальным, и сегодня так же, как и прежде, оно давно перестало бы быть крылатым.
Поэтесса З. Миркина сумела поставить точку там, где большинство ставят знаки – вопросительный или, чаще, восклицательный. Проблема авторства решается буднично и просто: «Не понимаю Сальери. Моцарту легко давалось великое, а Сальери его возненавидел. Какая разница кто написал произведение, когда главное – что оно написано и его можно слушать. Великий дар слушания музыки Моцарта Сальери поменял на своё Я».
Думается, сказанное вполне можно отнести и к афоризмам, и к анекдотам, не говоря уже о пословицах и поговорках. Ведь, в конце концов, важным оказывается не то, кто сказал это, а то, что оно сказано. Если же продолжить, то  так можно договориться и до того, кто первый сказал «Э!». Когда герои гоголевского «Ревизора» Добчинский и Бобчинский прибежали к городничему и стали, перебивая друг друга рассказывать  о чрезвычайном происшествии, то есть о том, что приехал, как они полагали, ревизор, то их разговор приобрёл довольно неожиданный оборот.
Бобчинский: «…Как сказал он мне это, а меня так вот свыше и вразумило. «Э!» - говорю я Петру Ивановичу…»
Добчинский: «Нет, Пётр Иванович, это я сказал «э!».
Наконец наши герои договорились.
Бобчинский: «Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! – сказали мы с Петром Ивановичем…»
Анекдот, как представляется, есть ни что иное, как  яркий образчик  афористического мышления, и остроумие, наверное, качественная характеристика человека, тогда как терпение – чисто количественная. Не исключено, что немало остроумцев закончили жизнь трагически, однако, мысли, ими рождённые, по-прежнему живы.
Эпиграфом к своей замечательной книге Петросян взял следующие выражения: «Всё написанное  здесь может  абсолютно не совпадать с мнением пишущего»; и: «Да сгинут те, кто раньше нас высказал наши мысли». В каждой шутке, как известно, есть доля шутки.
По поводу вышеприведенного выражения: «Всё написанное  здесь может  абсолютно не совпадать с мнением пишущего», – например, сразу возникает параллель с  услышанным когда-то очень давно: «У меня есть мнение, но я с ним не согласен». Этот пример показывает очевидность противоречивости мысли, однажды студентка сказала так: «Я не знаю, как сказать… я раздваиваюсь…», – по сути, девушка вслух высказала то, что бывает с каждым.
Также приходится признать, что коль авторство многих «умных мыслей» спорно, то следует отметить, наконец, тот факт, что сказанное метко и умно, важнее того, кто сказал это. Поэтому Е. Петросян заканчивает своё предисловие таким призывом: «Неизвестные, необозначенные, мужайтесь! Вы превратились в памятник – в фольклор. (Folk – народ, lore – мудрость – англ.)» .
Если даже снять иронию, смертельным узлом связанную с пародистом, то все же можно оставить одно «серьёзное слово»: «Мужайтесь». Ведь, по большому  счёту, во всей жизни человеку часто не хватает даже не мудрости, а именно мужества, а может быть, мужество и мудрость – одного корня?..









ВМЕСТО ВЫВОДОВ

Одного я не могу понять – почему всё упирается в Любовь?!
Неизвестный автор

…Скажи лучше, с какими надеждами ты сюда шёл, какие питал иллюзии, какие повстречал трудности, как страдал, столкнувшись с действительностью; какие делал ошибки, как, исправляя их, был вынужден отойти от общепринятых  взглядов, на какие шёл компромиссы… Януш Корчак

Существует такая  естественно-историческая закономерность: чем выше уровень развития общества, тем выше шкала его потребления. Итак, сегодня в развитом обществе потребления есть всё для удовлетворения самых изысканных человеческих нужд… есть всё… кроме доброй воли.
Сегодня, не как вчера, в нашем социоконтинууме есть всё и, с одной стороны, как утверждается со всех  трибун (например, СМИ), всё продаётся; тогда, с другой стороны, так же очевидно, что всё покупается, ибо как любят говорить великие экономисты: есть спрос, будет и предложение… но, увы и ах, хорошее по-прежнему редко. И дело, вообще говоря, в том, что считать всем, а ведь истина, как утверждается, всегда конкретна; таким образом, вне конкретно рассматриваемой ситуации вышесказанное звучит голословно и неубедительно.
Широкое проникновение всевозможных технических средств во все сферы жизни и деятельности человека, извечное стремление к комфорту, способны порождать иллюзию того, что жизнь вообще должна быть «лёгкой и приятной». Однако, на наш взгляд, смысл бытия человека заключается  не в том, чтобы всё вокруг него, и для него, делалось  как бы само собой, а в том, что  как психическое, так и физическое устройство человека требует постоянного умственного и физического напряжения.
Мы все – одно, хотя бы потому, что произошли от одной супружеской пары, вполне естественно предположить, что невозможно быть счастливым за чужой счёт.
Иррационализм как философское учение, отрицающее всякую логику в человеческих поступках, вероятно, должно было возникнуть.
Учёные естественники, наблюдающие за миром птиц и животных, неизменно находят их поведение разумным. Например, первое, что делает кукушонок, вылупившись из яйца, так это выбрасывает из гнезда другие яйца – кто и когда учил его этому?.. Более того, во всех действиях животных и птиц буквально светится разумное начало – все дерутся за лучший кусок или  крадут друг у друга (совершенно как люди!), укрываются от непогоды, предупреждают друг друга о хищниках и т.д. Это ясно  показывает, что разум не есть исключительно привилегия человека, а отнесение действий птиц и животных к инстинктам на самом деле ничего не  объясняет.
Знание  в древности носило сакральный характер, это значит ещё и то, что оно несёт на себе отпечаток личности и само знание всегда глубоко личностно.
Хорошо только то, что получается легко, естественно и как бы само собой. Всё, что создаётся природой – легко. Всё, что создаётся человеком, напротив, создаётся трудом  гениев и многих поколений.
Философом человека делает  Жизнь, а не базовое образование.
Известно, что в последние десятилетия особенно, произошла пресловутая  «переоценка ценностей», но что стоит за этим? Как представляется, это всё равно, что  вдруг поменять все ориентиры, и если прежде хоть какие-то, пусть не идеальные ориентиры, но были и, сообразуясь с ними, ещё можно было хоть как-то жить и, главное, смотреть в надеждой в будущее, но ныне всё изменилось.
Будем откровенны,  что такое «переоценка ценностей», если не утрата прежних идеалов и пока ещё отсутствие новых?.. увы, и природа не терпит пустоты, и пока нет достойных ценностей, занимают место другие и худшие – любостяжание, высокомерие и т.п.
   Однажды девочка-студентка сдала свой креативный листок, в котором я ничего не захотел менять, просто потому что это целый особый мир, просто потому, что это размышления  и о любви, и о счастье и о смысле жизни. Это размышления вполне зрелого человека и, как представляется, очень хорошего человека, которому хочется пожелать здоровья, любви и счастья. Будь счастлив человек!
«Много веков людей мучает странное явление – любовь. Никто не знает, откуда оно появилось, почему даже животные влюбляются. Издревле поэты писали стихи, поэмы, рассказы … о любви. Любовь не исчезает даже на войне. Солдаты, когда идут в бой, вспоминают любимых. Сколько подвигов совершают ради любви! Ни одно чувство не приносит столько эмоций, как любовь. Не существует одного определения любви, каждый воспринимает её по-своему. Чтобы доказать это, я спросила нескольких друзей, что такое «любовь» для них. Вот некоторые из ответов:
1. «Счастье и горе»;
2. «Безмятежное чувство полёта и нежности, которое дарит тепло и счастье».
3. «Любовь это чувство, которое каждый день согревает твоё сердце».
Конечно, любовь чаще всего дарит радость, тепло, нежность, но порой бывает трагичная любовь.
В жизни бывает много случаев… смерть ради любви… или из-за несчастной любви. Вот в чём загадочность этого чувства – почему человек может ценить любовь больше, чем свою жизнь?! Ведь жизнь одна, а в мире миллиарды людей, которых можно любить. Почему нам порой нужен лишь один единственный человек, почему иногда мы хотим слышать голос именно этого человека, а не какой-либо другой?! Все эти вопросы останутся загадкой навсегда. Ни один учёный не сможет объяснить это странное чувство.
Вот еще один ответ на мой  вопрос – «Любовь это волны. Приливы и отливы. Но даже когда волн нет, и море спокойно, близкое присутствие океана  чувствуется». Это значит, что не бывает полного отсутствия любви. Она в каждом из нас, просто некоторые её скрывают, кто-то просто ещё не осознал её присутствие.
В нынешнее время слишком много людей ставят любовь  к деньгам или себе превыше любви к другим людям. От этого и происходят различные трагедии. Очень много случаев суицида на почве неразделённой любви. Это всё так страшно и печально! А вот вдруг скоро люди начнут любить только себя?! Не будет уже таких счастливых семей, каждый человек будет создавать персональное счастье. Что тогда будет? Ничего! Абсолютная пустота внутри каждого.
Каждому человеку нужна «вторая половинка». Влюблённые принимают друг друга такими, какие они есть на самом деле. Им не нужны маски, грим, наряды… они привязаны друг к другу душой.
Только человек, который тебя любит, может понять, какой ты на самом деле. Вот почему мы любим и хотим, чтобы нас любили – нам нужен человек, который бы нас понял! Человек, который никогда не бросит, который всегда поддержит. Человек, которому можно было бы рассказать всё. Человек, для которого бы ты стал целым миром. И он был бы для тебя Миром. Каждая семья – это маленький мирок, в котором своя жизнь.
Любите и будьте любимы!»
Как говорится, уста ребёнка  истину глаголят… дети выросли, а мы и не заметили.
Увы, когда деньги становятся богом, вернее, идолом, тогда все другие ценности из тех, что мы называем духовными, честь, совесть, вера, надежда, любовь, неизменно девальвируются.
   Мы привыкли жить под игом, изнывая от бремени, мы  мечтали, как водится, о свободе. Но та мечта о свободе помогала преодолевать любое бремя, а теперь нам надо всё начинать сначала, надо учиться жить свободными.
Как часто люди борются за право стыдить.
Я знаю мир, здесь вор сидит на воре.
Мудрец всегда проигрывает в споре.
Бесчестный – честного стыдит,
И капля счастья тонет в море горя .

А вот другой пример. Когда Чичиков, герой поэмы Н. Гоголя «Мёртвые души» приехал к Собакевичу, то никак не мог начать разговор, в течение целых пяти минут хозяева и гость хранили молчание. Пришлось нашему герою взять инициативу в свои руки, и вот уже он говорит: «Мы об вас вспоминали у председателя палаты…», –  и получили ответ: «…такой  дурак, какого свет не производил».
Озадаченный  Чичиков, сделал привычный ферт и переключился на губернатора: «Губернатор превосходный человек!», – и опять получил удар ниже пояса: «Первый разбойник в мире! …Дайте ему только нож да выпустите его на большую дорогу – зарежет, за копейку зарежет! Он да ещё вице-губернатор – это Гога и Магога!».
«Нет, он с ними не в ладах, – подумал про себя Чичиков. – А вот заговорю я с ним о полицеймейстере…».
И опять услышал убийственный ответ: «Мошенник!.. продаст, обманет, ещё и пообедает с вами!». Далее Собакевич переходит к характеристике всего губернского общества: «Я их знаю всех: это всё мошенники, весь город там такой: мошенник на мошеннике сидит и мошенником погоняет. Все христопродавцы. Один там только и есть порядочный человек: прокурор; да и тот, если сказать правду, свинья» .
Ну и каков же после этого сам Собакевич?..
Молчание имеет коммуникативное значение. И каждый, слушая другого, мысленно продолжает его, стараясь угадать, о чём он не говорит.
Лучше всего, конечно, блистать остроумием, но если этого нет, то можно и чем-нибудь другим.
Молчание – золото, но люди – не рыбы, вот и философ-филолог заметил: «Трудно жить с людьми, ибо трудно хранить молчание» .
У нас иногда бывает и так: считается, что кто говорит, тот и прав, а кто молчит, кому «сказать нечего», тот и неправ.
   Известно, что человек – существо социальное, индивид становится личностью только  в общении с себе подобными, отсюда легко заключить, что всякая деятельность есть средство коммуникации.
 «Когда Заратустре исполнилось тридцать лет, он покинул отечество и родное озеро и удалился в горы. Здесь наслаждался он духом своим и одиночеством и не утомлялся счастьем этим целых десять лет. Но наконец преобразилось сердце его, и однажды утром, поднявшись с зарёй, встал он перед солнцем и так обратился к нему:
«Великое светило! В чём было бы счастье твоё, не будь у тебя тех, кому ты светишь?
Десять лет восходило ты над пещерой моей: ты пресытилось бы светом и восхождением своим, не будь меня, моего орла и моей змеи.
Но каждое утро мы ждали тебя, принимали щедрость твою и благословляли тебя.
Взгляни! Я пресытился мудростью своей, словно пчела, собравшая слишком много мёда; и вот нуждаюсь я в руках, простёртых ко мне.
Я хочу одарять и наделять, пока мудрейшие из людей не возрадуются вновь безумию своему, а бедные – своему богатству» .
Так говорил Заратустра. «Великое светило! В чём было бы счастье твоё, не будь у тебя тех, кому ты светишь?». И кому нужен был бы человек, который бы никому не светил, который бы никому не был нужен. И кому нужны  были бы книги, которые бы никто никогда не читал? Недаром поэтесса замечала:
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти
– Нечитанным стихам! –

Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берёт!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черёд .

Красной нитью любой книги становятся дифференциации, дихотомии, сравнения и параллели.
Писать книгу это, в известной степени, всё равно, что стрелять в небо, но бывает, если повезёт, автор и читатель встречаются (посредством книги) и тогда происходит самое настоящее чудо, подобное тому, о котором написал Борис Акунин: «По себе знаю: несколько книг, прочитанных в правильный момент, определили всю мою жизнь» .
То есть, как автору нужен читатель, так и читателю необходимо найти своего автора – и счастье, когда они встретятся. Возьмём, к примеру, знаменитые во всем мире рубайят Омара Хайяма, в течении семисот лет они были потеряны для потомков, пока наконец в середине XIX  века одному внимательному и вдумчивому  англичанину повезло вытащить их из Леты и подарить  людям.
Осознание того, что Данте Алигьери один из величайших поэтов мира пришло к нам лишь в пушкинскую эпоху. Думается, подобных примеров можно привести немало.
Стихи – это всегда чья-то жизнь, острая боль, слёзы, разбитые надежды, несбывшиеся мечты. Как ни странно, но людям  порой это (стихи и песни) нравится.
Как говорится, человек всё видит, а в душе это отражается зеркально, это и есть мировоззрение.
Если ответ, а равно и вопрос не страдает оригинальностью, то вряд ли он вообще страдает чем-либо.
Мы на равных! Что-то не слышно было когда-либо во всей человеческой истории, чтобы  так восклицали рабы.
Рабы останутся рабами, потому что они никогда не смогут освободиться – и внутри – и снаружи, и еще потому, что свободные и не торопятся никого освобождать и никогда не откажутся от своей свободы. Таким образом, свобода и несвобода находятся в неразрывной связи – как добро и зло.
Раб и творец выполняют одинаково тяжёлую работу, но есть и одно существенное отличие: раб принуждается трудиться, творец трудится добровольно.
Кто сказал, что рабство отменено? Юридически – да, а в моральном плане, вряд ли. Рабы нужны уже потому, что повсюду свободным просто удобнее  быть с рабами.
Всякая система есть машина, которая суть слепа и ей нет никакого дела до того, кого она ломает.
Так как у человека нет другого способа быть счастливым, кроме как представлять себя таким, в полном соответствии с древним  латинским выражением: si felix esse vis, esto – если хочешь быть счастливым – будь им; то он изо всех сил изображает, как он счастлив. Пытаясь обмануть злых и добрых духов, а равно всех других и себя самого.
В древности мужчины были воинами, добытчиками, поэтому, тем, кому суждено было остаться в живых, оказывались почести и уважение, фигура мужчины была значимой. Но со времени Великой французской революции началась борьба женщин за освобождение от гнёта мужчин, борьба  за равные права, и надо отдать им должное, женщины в этом за два с лишним века весьма преуспели. Сегодня женщина – добытчица, сильная, властная, не находя  «настоящего» мужчину, ни на кого не надеясь, она всё взваливает  на себя саму. Но почему-то это не приносит ей радости, и часто она сетует: «Где сегодня найдёшь мужчину? Мужики, где вы?..». Как говорится, за что боролись, на то и напоролись. Между тем, как представляется, говорить о равноправии мужчин и женщин, это всё равно, что говорить о равенстве, братстве, справедливости вообще. Да и о каком равенстве можно говорить, когда роли мужчины и женщины сугубо специфичны, и самой природой они призваны дополнять друг друга. К сожалению, речь чаще всего,  а равно проблемы начинаются с вопроса, кто главнее?..
C женщиной легче всего общаться, когда тебе от неё ничего не нужно,  если же ты имел неосторожность влюбиться, пиши пропало.
Если женщина говорит нет, то мужчине ничего другого не остаётся, как начать ухаживать за её подругой, кстати, так еще скорее станет ясно, что скрывается за этим нет.
Если бы ты любила, то не слышала бы, что говорят обо мне другие; если  же говорят, значит, ты позволяешь  это.
Кто-то справедливо заметил, что женщине от мужчины не нужно много, ей нужно всё.
Женщина может не противоречить желанию мужчины, особенно, если это желание не противоречит её собственному.
Я выйду за тебя замуж, если ты сумеешь меня завоевать. Я – сильная и мне нужен сильный мужчина – так  говорит её величество ЖЕНЩИНА.
Я победил тебя без войны, иначе сказать, прежде я победил самого себя. А это лучше любой победы.
Как во всяком семени дремлет зародыш будущего плода, так женский взгляд может обещать любовь и счастье.
Равенство в любви подобно равенству раба и господина. Объединяет их только то, что они – представители одного рода и то, что друг без друга  не могут.
Брак, который может распасться (в США были даже т.н. пробные браки), - это и есть самый настоящий брак. Увы, нередко желание вступить в брак побеждает даже любовь.
Две вещи не знают слова потом: огонь и любовь. Все остальные вещи терпят.
Он ведёт её к себе домой, она ведёт его прямо в ЗАГС.
Любовь это не то, что человек  ждёт или ищет, любовь это то, что находит его и накрывает, как волной, неволен человек в её стихии и тайне.
Женщина – колдунья. В этом легко убедиться, стоит её только полюбить.
Любить, значит не только нести ответственность за другого, принимать на себя удары вместо него,  это еще значит оберегать его от нежелательного будущего, и в этом смысле любовь действительно, бессмертна, ибо обнимает прошлое, настоящее и будущее воедино.
Нельзя найти дорогое, не рискуя потерять всё.
Пятьсот лет назад Леонардо из городка Винчи говорил себе: «У меня совсем нет друзей»; и: «Если нет любви, что тогда?..».
Кто ещё может любить так, как любит молодой человек? Кто в зрелости повторит то, что говорил в юности: «Если я не буду с ней, то буду всю жизнь жить один»?..
Перед ребёнком, перед молодым человеком мир раскрывается во всей своей красе. Перед немолодым человеком, мир, напротив, закрывается всё больше  и больше, сужая его жизненное пространство.
Всякое действие рождает противодействие и наоборот, противодействие всегда рождает действие. Очевидно, что в мире не прекращается борьба идей, умов, концепций, учений, школ, течений и т.д. и т.п., и что всё связано здесь смертельным узлом.
Все живые организмы на Земле связаны не только одним целым, но ещё и пищевой цепочкой, где один  ест другого. Так, и в Писании сказано: «Есть род, у которого зубы – мечи, и челюсти – ножи, чтобы пожирать бедных на земле и нищих между людьми» . Нелегко понять такое счастье – построенное на крови.
Папа римский Бенедикт XVI подал в отставку и при этом, имея в виду свою дальнейшую судьбы, пожелал «провести остаток своих дней  в молитве и покаянии». Но наверняка найдутся люди, которые, будь их воля, не дали бы такой возможности ни  папе, ни кому другому, желая, чтобы  другой скорее умер непокаявшимся,  и приговаривая при этом: «В рай всё равно не попадёшь!».
Всякая система давит, но получивший полную свободу человек, скоро начинает ощущать свою оставленность.
Свобода, о которой у большинства довольно превратное представление (например: «Свобода это когда я делаю то, что хочу»), всегда  тесно связана с её величеством случаем и необходимостью. Так, еще Вольтер полагал, что свобода состоит в том, чтобы  во всём следовать  законам. Иначе говоря, свобода, это когда ты можешь что-то не делать, но ты его сделаешь, когда  ты можешь идти на лекцию или семинар, а можешь не идти, но ты обязательно пойдёшь.
Я благодарен тебе, но моя благодарность далека от твоей.
Безответной любви не бывает, ведь  самое главное, когда любишь ты.
Когда научишься понимать какое «нет» женщины – «нет», а какое «нет» – чистое «да», тогда только и начнёшь понимать что-нибудь вообще.
Если один из двоих захотел, наконец, узнать правду, значит, увы, любовь прошла. Кто-то привычно подавляет, кто-то по-прежнему  располагает.
Мы почти ежедневно соприкасаемся с лучшими творениями рода человеческого, увы, нередко без каких-либо последствий для себя.
Всё просто, когда перед  нами гений. Гений понятен миллионам. Миллионы  понятны гению.
Гений делает бесполезным труд миллионов. В то же самое время, гений, словно солнечный луч, пропущенный сквозь увеличительное стекло, умело фокусирует труд многих своих предшественников.
Но нужно быть  гением, то есть тем, на кого не учат, чтобы стать понятным миллионам, чтобы крикнуть громче, короче и яснее.
Гений никогда не утверждает своего «я», своего приоритета, оригинальности, не говорит: «Я – всё знаю!». Напротив, он всегда отдаёт должное своим предшественникам и учителям, так, не отличавшийся ложной скромностью Ньютон, писал: «Не знаю, каким я кажусь миру, но я же лично смотрю на себя как на ребёнка, который, играя на морском берегу, нашел несколько камешков поглаже и несколько раковин поярче, чем удавалось другим, в то время как неизмеримый океан истины  расстилался перед моим взором неисследованным». О скромности Ньютона и его великодушии в оценке предшественников говорит и его знаменитая фраза: «Если я видел дальше других, то это потому, что я стоял на плечах  гигантов».
А Эйнштейн писал: «Самое страшное для меня – как произнести: я доказал!» . По справедливому замечанию поэта, общежитейская скромность гения сочетается в нём с великой до самоотречения нескромности в работе .
Какой-нибудь недостаток  выдающегося человека, это всё равно, что изъян настоящего бриллианта (дефект речи, например, Аристотель был косноязычен, А.Д. Сахаров шепелявил). Искусственный бриллиант, феонит, как известно, дефектов не имеет.
Рассказывают, что однажды известному режиссеру М. Ромму позвонили и представились: «Я – Ролан Быков», – тогда имя позвонившего ни о чём не говорило, но он согласился  принять его. Через полчаса общения режиссёр пришёл к выводу, что перед ним либо  гений, либо сумасшедший.
Один и тот же человек в разное время и в различных местах может оказаться либо гением, либо сумасшедшим.
Директор Института мозга человека Святослав Медведев  утверждает, что гениальность, это своего рода заболевание, а не норма. Гениальные математики и физики фонтанировали «безумными» идеями до 35 лет, но ни один вундеркинд не стал гением, возможно из-за того, что феноменальные способности развились у сверходарённых  детей слишком рано, задолго до того, как их мозг «созрел» для этого. Бывает, что способности человека не развиваются очень долго, как признаётся, например, сам С. Медведев, в школе он был хроническим двоечником.
Да и стоит ли вообще, говорит учёный, вычислять кто – будущий титан мысли, а кто неудачник? Технологии выявления  гениев, отсев «одарённых» детей от «неодарённых» попахивают шовинизмом. К тому же, ни в одной стране мира гениев не отбирают. Они проявляются сами. Мозг любого человека, утверждает С. Медведев, эволюционирует в прямой зависимости от того, где и как он приобретает свой опыт .
В самом деле, всякое последующее открытие имеет основанием предшествующее. В известном смысле, успех  гения всегда есть результат совокупного труда  многих великих умов, он сумел взглянуть на  их открытия сквозь призму собственного видения,  связать воедино всё то, к чему многие шли окольными путями, в квинтэссированном виде выразить всё лучшее.
Его Величество Случай посещает, как правило, людей подготовленных.
Нелегко поверить, что человечество способно создать что либо более замечательное, чем то, что есть, ведь всё лучшее уже написано, всё лучшее давно открыто, изучено и создано трудом гениев и миллионов поколений. Сегодня, как и вчера, например, очень модно говорить о создании искусственного интеллекта, о роботах, о биороботах, о биомеханике, о настоящем построении отдельных внутренних органов и т.д. Но всё равно, в какой бы области науки ни были сделаны те или иные открытия, и сколь бы грандиозными они ни казались, всякий порядочный учёный мог бы, не покривив душой, воскликнуть, подобно Ньютону: «Если я видел дальше  других, то это потому, что я стоял на плечах гигантов».
Наука и техника с самого своего начала призваны облегчить жизнь человека, сделать её удобной и комфортной, и эту задачу человечество решает весьма успешно. Однако, и здесь, как и повсюду, получая одно, теряешь другое, или иначе, невозможно приобрести что-либо, ничего не потеряв, ничем не пожертвовав. Что-то не слышно гимнов технике. И вот, как представляется, логика вкупе с наукой и техникой вынимают душу и не оставляет человеку никакой надежды. И сегодня, как и во все времена, люди рождаются, живут и умирают. И если это мудрость, то «подлинно я более невежда, нежели кто-либо из людей, и разума человеческого нет у меня» .
Желание нажать на кнопку и чтобы всё – было, заводит человека слишком далеко, лишая его всякого творческого  начала; жизнь безо всякого напряжения деморализует личность не меньше, чем все несправедливости мира вместе взятые.
Когда всё делается на бегу, когда всё мерится деньгами, когда самым важным и обсуждаемым становится вопрос о том, у кого сколько на счетах, тогда, точно, о душе, некогда думать.
Лучше всего человек делает то, что делать совсем не обязательно, и чего от него никто не ожидает.
Что человеку надо – он знает сам. Но он живёт в обществе потребления, где всякий другой для него не цель, а только средство, поэтому одни решают стратегическую задачу: как вручить другим то, что им не надо?.. Или, вернее, то, что надо условно, это  большинство вещей, без которых обходились веками и без чего можно было бы обойтись.
Мы привыкли жить под игом, изнывая от бремени, мы  мечтали, как водится, о свободе. Но та мечта о свободе помогала преодолевать любое бремя, а теперь нам надо всё начинать сначала, надо учиться жить свободными.
Мы живём в мире условных ценностей – не абсолютных. Это относится и к материальной сфере и что ещё хуже – к духовной. Не то плохо, что происходит всемирная девальвация денег, а то плохо, что вместе с тем девальвируются и все духовные ценности.
Если счастье  постоянно оказывается где-то, то здесь явно что-то не так, потому что счастье неизменно должно быть здесь и, лучше, сейчас. Впрочем, философы, как обычно, видят дальше других, иначе бы не написали, примерно, следующее: а, собственно, кто сказал, что человек обязательно должен быть счастлив? (Ницше и др.). И ещё более  того: «Моё страдание и сострадание моё – что мне до этого! Разве к счастью стремлюсь я? Я стремлюсь к делу своему!» .
Счастье – это состояние души. У одного есть, казалось бы, всё, а он всё равно чувствует себя самым несчастным человеком на свете; у другого, напротив, нет части тела, он инвалид, а он чувствует себя счастливейшим  из смертных (рассказ М. Зощенко «Возвращенная молодость» - яркий тому пример).
Сегодня – это всего лишь частный случай общемирового закона.
Пора уже принять как данное, что раньше всё было лучше, чем теперь, пища вкуснее, солнышко – ярче, небо – голубее, девушки… а может, мы сами тогда были лучше?..
Важнее всего в жизни мотивация – всё – можно, надо знать зачем.
Культура это память, проницательно замечал Н.Бердяев. Однако, как представляется, иметь  слишком хорошую память не только хорошо, но и плохо, а порой и губительно.
То, что ты думаешь о человеке, имеет отношение и к тебе. Когда слышишь: «Я тебя понял»; «Я тебя понимаю»; и даже: «Поняли тебя, какой ты есть», – то думаешь: понимаю ли я себя… и если бы понимал…
   Известно, что средневековые рыцари заковывались в латы, а для защиты лица от ударов и стрел устраивались специальные забрала. Прошли века, давно канули в Лету рыцарские доспехи, но люди по-прежнему ходят с опущенными  забралами.
Если есть храм, воздвигнутый Творцом, то это мир природы.
Счастье – это то, что я чувствую, а не то, что я вижу.
Ты, только ты. Если не ты, то кто больше, чем ты?..
Прежде чем нам с тобой случайно встретиться, должна была пройти целая жизнь.
Когда благодаришь за всё, тогда ты более всего Человек.
Даже если это такая благодарность, о которой писал Поэт.
За всё, за всё тебя благодарю я:
За тайные мучения страстей,
За горечь слёз, отраву поцелуя,
За месть врагов и клевету друзей;
За жар души, растраченный в пустыне,
За всё, чем я обманут в жизни был…
Устрой лишь так, чтобы тебя отныне
Недолго я ещё благодарил .

Я не хочу, чтоб свет узнал
Мою таинственную повесть;
Как я любил, за что страдал,
Тому судья лишь бог да совесть!..

Им сердце в чувствах даст отчёт,
У них попросит сожаленья;
И пусть меня накажет тот,
Кто изобрёл мои мученья .

Иначе говоря, поэт произносит: я согласен вынести любое наказание, но пусть оно будет от Бога, а не от людей.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льётся с клёнов листьев медь…
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Но и всё же, новью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Всё любя, спокойно умереть.

Но и всё ж, теснимый и гонимый,
Я смотрю с улыбкой на зарю,
На земле, мне близкой и любимой,
Эту жизнь за всё благодарю .

Другой поэт, другая эпоха, но тема одна – жизни и смерти. И благодарности за эту ЖИЗНЬ.
Умереть, вообще говоря, не страшно, кто же из живших прежде нас не умирал?.. Страшно осознавать, что умираешь.
Живя на Земле свой короткий век, как часто ставит человек знак равенства между жизнью и смертью. Недаром поэт воскликнул:
Мне умереть – тебе жить на долю пало.
Покинув мир, я потерял так мало!

Сказка по-прежнему лучший способ рассказать всю правду жизни, скрытую, как соль в морской воде.
Никому не интересно, что у тебя болит, но всякому интересно, что ты можешь.
Эндорфины, вырабатываемые организмом при физических нагрузках (например, при беге), вызывающие эйфорию и потому называемые «гормонами счастья», – пишет в своей книге врач И.М. Данилов – это всего «лишь химические соединения» (с. 257), «природный наркотик». Если продолжить мысль Данилова, то легко можно было бы заметить, что нет для человека сильнее наркотика, причём, даже «природного наркотика», чем жизнь и сама любовь к жизни. Выделялись ли, например, «гормоны счастья», эти «природные наркотики» и всего «лишь химические соединения», когда автор писал свою книгу?..
Впрочем, Данилов также замечает, что «очень многое зависит от мысли человеческой» (с. 259) и наконец, приводя в пример прославленного В. Дикуля, добавляет: «…как говорится, если больной хочет жить, то медицина здесь бессильна»  (с. 263). И с этим, как представляется, никак нельзя не согласиться, верно, ведь никакой врач не поможет больному, если он сам себе не поможет.
Вероятно, не всякий философ – врач, но всякий врач, как представляется, не может не быть философом, ведь, кто как не он видит ежедневно страдания многих людей, и не только страдания, но и смерти. Возможно, именно это и делает человека  немножко философом.
Человеку свойственно, писал Гёте, обращать свой взор на чуждый ему предмет, находить подобие удовлетворения и делать из этого выводы: «Обратим взор свой к земле, на бедных людей, постоянно склонённых над своей работой, не ведающих ни Аристотеля, ни Катона …им незнакомы философские поучения. Вот откуда природа черпает примеры твёрдости и терпения. Эти люди  ложатся в постель лишь для того, чтобы умереть».
 «Трудное это дело – родиться и научиться жить. Мне осталась задача куда легче – умереть… Я хотел бы умирать в полном сознании, сохраняя присутствие духа. Не знаю, что я сказал бы детям на прощание. Хотелось бы сказать многое, главное же – что они вольны сами избрать свой путь». Эту запись в «Дневнике» – книге размышлений и воспоминаний Януш Корчак сделал 21 июля 1942 года. На самом деле выбора у детей – воспитанников «Дома сирот» уже не было. 5 августа 1942 г. все они, числом двести человек были умерщвлены в газовых камерах лагеря смерти Треблинка II. Корчак сделал свой выбор – до конца быть вместе с детьми – много лет назад… .
Жалеешь ты или не жалеешь врага –  всё идёт своим чередом, но если не жалеешь, имеешь ли право называться человеком?.. и в Библии сказано: «Не радуйся, когда упадёт враг твой, и да не веселится сердце твоё, когда он споткнётся» .
   То, что ты думаешь, то что ты делаешь, находит отражение в том, что ты есть.
   Известно, что никто тебя не похвалит, если сам себя не похвалишь и, безусловно, неплохой  способ похвалить себя, это построить себе памятник, лучше, конечно, нерукотворный…
   И вот, когда говорят, что каждый человек уникален и неповторим, то таким образом, люди сами себе льстят. Во-первых, кто и когда считался с этим неповторимым и уникальным? – во-вторых, люди, несмотря на расы, время и расстояние, остаются удивительно похожими – думают все – об одном, хотят – все – одного, поступают – все – одинаково, да и то сказать – все представители одного рода.
Порой хочется воскликнуть: «Обиженный! Не обижай сам, ведь мы все – одной крови!» («Мы с тобой одной крови» –слова Маугли. Р. Киплинг). Но как часто ещё обиженный сам, обижает другого, говоря при этом: как с нами обходились, так и мы будем с вами. Да и понятие о мести легче отменить указами, чем в реальной жизни.
Несмотря на то, что древние предупреждали новые поколения, всё идёт своим чередом.
И нет ничего нового под солнцем, учил  древний мудрец. Со школьных лет мы усвоили немногое, например, то, что вечный двигатель построить невозможно. И было бы что путнее, а то вот невозможно и всё, причём, это говорит не столько даже учитель, сколько авторитет учёных. А между тем, разве солнце и ветер не есть вариант самого настоящего perpetuum mobile?
Изучая проблему жизни и смерти, современные исследователи приходят к самым обычным выводам. Они таковы. Антитезой бытия («нечто») является ничто или небытие. Однако, небытие – это понятие относительное, ибо как утверждал ещё древний Парменид, небытия вовсе нет. Если человек ставит перед собой высокие цели, верит в светлые идеалы, он может «забывать» насколько коротка наша жизнь. Бывает, люди, пытаясь даже опираться на науку, отыскивают аргументы, опровергающие древнее учение о том, что ДУХ НЕРАЗРУШИМ. Между тем, изучающие указанную проблему (жизни и смерти), подчёркивают, что стремление доказать разрушение духа, лишает человечество самой сокровенной, самой тайной древней надежды, потому что все цивилизации, все общества на Земле имели эту идею и эту веру.
Может быть, действительно, смысл жизни не в том, чтобы удовлетворять свои желания, а в том, чтобы иметь их.
От человека остаются одни воспоминания.
Мёртвым – вечный покой, живым – вечное беспокойство.
Порядок рождается из хаоса.
Жизнь продолжается в миллионах проявлений.
Человек, как и всё живое, тянется к свету, от рождения исполненный робких надежд и радостных ожиданий, он смотрит в будущее с оптимизмом; однако, печальные вести догоняют его то и дело. Но и здесь вспоминаются слова поэта.
О милых спутниках, которые наш свет
Своим сопутствием для нас животворили,
Не говори с тоской: их нет.
Но с благодарностию: были .

Мысль о бессмертии души неизбежно должна была возникнуть, и не только потому, что человек хочет жить вечно и не хочет умирать. Недаром и поэт заметил: «Я знаю и чувствую, что я бессмертен». Мысль о бессмертии всего сущего разлита во всей природе. В самом деле, если Земля родит, и мы всё это видим, то мы просто не можем не думать, подобно древним, что и сама Земля – живая. А если бы не так, то как из неживого (или из неживой материи) могло появиться живое?.. Выходит, что материя и в самом деле, как писал об этом  К.Э. Циолковский ещё в начале ХХ века, чувствует, что «атом – гражданин вселенной».
Возьмём другой пример. Археологи находят семена растений, которым, не одна тысяча лет и что же?.. выясняется, что эти семена сохранили всхожесть. Выходит, живое может сохраняться будто бы в неживом, длительное время, настолько длительное, что ум человеческий это не вмещает.
Животные, которые впадают в спячку, наглядно демонстрируют тот же принцип, то есть, что жизнь может сохраняться, условно говоря, в замороженном виде (хотя у них только понижается температура тела). Крокодилы (а равно, ящерицы и другие земноводные) могут находиться в стадии анабиоза неопределённое время, но когда наступают благоприятные условия, первым из которых является солнечное тепло, а затем вода, они оживают.
Таким образом, приведённые примеры показывают, что жизнь, действительно, разлита в Космосе. Космос представляется хаосом и пустотой (Солнечная система является частью Галактики Млечный Путь и насчитывает, по подсчетам астрономов  около 200 млн. звёзд). Однако, по  представлениям древних, Космос – это живой, пульсирующий организм «мерами вспыхивающий и мерами угасающий» (Гераклит).
Жизнь, может быть, не прекращается, а только приостанавливается, а мы, люди, называем  это смертью, но эта же жизнь может когда-то и где-то возникнуть вновь. Поэтому недаром умерших ещё называют усопшими – человек не умер, но только усоп, уснул. Вечным сном. Но после сна обязательно наступает пробуждение, так что мысль о бессмертии отнюдь не уловка церковников, как это представляли воинствующие материалисты.
К тому же смерть, в  религиях (буддизм, христианство, ислам) и у многих народов обозначается как уход и возвращение. Если рождение человека есть приход в мир, то смерть становится уходом. И написано в Евангелии: «Желаем
лучше выйти из тела и водвориться у Господа» ; «Праведник умирает, и никто не принимает это к сердцу; и мужи благочестивые восхищаются от земли, и никто не помыслит, что праведник восхищается от зла» .
Преодолевая все житейские трудности, приобретаем нечто для духа.
То, что легко даётся, по-прежнему недорого стоит, но кому сегодня легко и, главное, кто обещал, что будет легко? Наоборот, очевидно, что и завтра, как было вчера, будет трудно. Нашим предкам мы  достались дорогой ценой, да и мы сами платим за нашу жизнь самую высокую цену. Ну и что ж? Лучше послушаем поэта.
Если трудно будет – крепись!
Если ветер в лицо – нагнись!
Если дверь заперта – стучи!
Если  трусы молчат – кричи!
Если  грустно в душе – ты пой!
И всегда будь самим собой!

Благодарность, как и любовь, это не то, что произносится,  а то, что чувствуется.
Многим нынешним книгам не хватает самого главного – потёртостей и потрёпанности – истинного свидетельства внимательного и благодарного читателя.
Говорят, что книги, как и люди, имеют свою судьбу. И вот, жалка участь тех книг, которые никто не читает, как жалок человек, который никого не любил. Это значит, прежде всего и после всего, что у него не было в жизни того, за что он готов был бы отдать самое дорогое – свою жизнь.
    Есть несправедливость в жизни, по крайней мере, одна. Несправедливо, например, ждать смерти, своей или другого человека. Справедливо думать любви, о жизни, пусть даже о жизни вечной, и жить так, как будто будешь жить вечно. Действительно, справедливо  жить так, как будто есть что-то более ценное, чем наша жизнь.
Лучше бы делали люди, если бы учились  больше радоваться, а равно испытывать благодарность – ЗА ВСЁ. Благодарность, как  это представляется, и есть существеннейшая характеристика человека. Нелёгкое это счастье – быть на Земле Человеком.













ЗАКЛЮЧЕНИЕ

На своём веку я много встречал разных серьёзных людей.
Я долго жил среди взрослых. Я видел их совсем близко. 
И от этого, признаться, не стал думать о них лучше.
Антуан де Сент-Экзюпери

Мир так устроен, что нельзя говорить только о настоящем, напротив, познавая его, мы стремимся познать, прежде всего, прошлое, понимая, что таким образом сумеем лучше понять настоящее и угадать будущее. И удивительным представляется тот факт, что древние мудрецы пытались отвечать на вопросы, которые сегодня продолжают интересовать нас, эти вопросы мы и называем философскими: что такое окружающий мир, что лежит в основе всего, и как этот мир можно познавать.
В течение многих веков и тысячелетий в центре внимания философов находился вопрос, касающийся принципов, на основании которых люди должны строить свои взаимоотношения. И здесь мы находим ответ для себя – великие мыслители прошлого считали, что только путём нравственного самоусовершенствования каждого и утверждения общих для всех нравственных отношений можно достигнуть высоких сияющих в небе вершин счастья и благоденствия. И начинать, вероятнее всего, следовало бы с себя самого.
Эти принципы известны каждому школьнику. Конфуций, живя в 6 веке до н.э. определил основное правило, которому необходимо следовать всю жизнь: «чего не желаешь себе, того не делай другим».  В Евангелии от Матфея сказано: «Итак во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» . Категорический императив Канта уже в новое время звучит подобным образом: «Поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом…»; «Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своём лице, и в лице всякого другого так же, как к цели, и никогда не относился бы к нему только как к средству»  .
Имея ввиду именно этот категорический императив, Кант говорит: «Zwei Dinge erfuellen das Gemuet mit immer neuer und zunehmender Bewunderung und Ehrfurcht, je oefter und anhaltender sich das Nachdenken damit beschaeftigt: Der bestirnte Himmel ueber mir und das moralische Gesetz in mir». – «Две вещи наполняют душу все новым и растущим восхищением и благоговением по мере того, как задумываешься над ними все глубже и дольше: звёздное небо надо мной и моральный закон во мне». Эти слова  стали эпитафией  на могиле Канта.
Золотое правило Канта это, вопреки ожиданиям,  даже не его категорический императив, но: можешь, значит, должен. Из этого легко заключить, что на первое место в ряду  человеческих добродетелей, Кант ставил долг.
Великий сын человечества И. В. Гёте отмечал: «Пусть каждому будет предоставлена свобода заниматься тем, что привлекает его, что доставляет ему радость, что мнится ему полезным; но истинным предметом изучения для человечества всегда остаётся человек» . Как легко разочароваться в людях, но не разочароваться, не потерять веру, надежду, любовь, не растеряться в житейских бурях значительно труднее.
Афоризм оказывается тем стержнем, на который, словно спелые мандарины, нанизываются  мысли и идеи пытливого ума, тем полем, на котором пишутся живые картины мира и конструкты человеческой деятельности.
Человек должен жить на Земле поэтически, – утверждал М. Хайдеггер, –  философия и поэзия стоят на противоположных вершинах, но говорят одно и то же. Стихи и  песни являются  лучшим способом краткого  выражения; они отражают характер и душу народа, его темперамент, на возникновение  такого рода творчества  оказывают влияние как соседние народы, так и природные, социальные факторы и т. д. Поэзия есть суть проявления чеканного, афористического  (лаконического) выражения мысли,  нередко это та самая краткость, о которой столько сказано, и та самая краткость, которая является родной  сестрой таланта.
Афоризмы, гномы, стихи и другие короткие изречения способны вместить многое для всякого  ищущего ума: «Афоризм это роман в предельно сжатой форме». Если время действительно самое большое богатство, то его следовало бы и беречь соответственно, как мы бережем самые лучшие вещи.  Стремление к форме афоризма возникает у автора на изломе, когда необходимым становится общекультурное, морально-этическое и даже психологическое освобождение, что возможно только через личностную оценку пережитого, в форме убедительного яркого слова, венчающего итог долгих и мучительных раздумий. Убедительность афоризма, видимо, связана, прежде всего, с личностной убежденностью автора в истинности своих  размышлений. И если афоризм удался и слово найдено точно, то его убеждающая сила распространяется и на читателя. В этом и заключается  магия афоризма.
Таким образом, мы получаем некую истину, добытую лучшими умами многих поколений разных народов, многих веков и тысячелетий. Дело за малым – следовать такому, казалось бы, простому принципу.
Жизнь человека складывается из поступков, именно поступок делает человека человеком, недаром известная сентенция гласит: посеешь поступок – пожнёшь привычку, посеешь привычку – пожнёшь характер, посеешь характер – пожнёшь судьбу.
Если отвечаешь человеку тем же, значит, ты такой же, как и он, и нет у человека другого выхода, как стать выше, как говорил Солженицын в «Гарвардской речи» в 1978 году: «Этот подъём подобен восхождению на следующую антропологическую ступень. И ни у кого на Земле  не осталось другого выхода, как – вверх» .
Мгновение, дарованное человеку и называемое жизнью, есть по  сути, спрессованная  вечность. Да, в одном миге спрессована вечность, за этот миг человек проходит все те стадии развития, которое   прошли все живые  существа и  человечество за миллионы лет эволюции.
Каждое поколение людей можно уподобить только звену в бесконечной цепи, связывающей  настоящее с прошлым и столько же с будущим, недаром Козьма Прутков замечал: «Зачем, – говорит эгоист, – стану я работать для  потомства, когда оно ровно ничего для меня не сделало?» – Несправедлив ты, безумец! Потомство сделало для тебя уже то, что ты, сближая прошедшее с настоящим и будущим, можешь по произволу считать себя: младенцем, юношей, старцем» .
Жизнь на Земле в какой-то степени копирует процессы, происходящие в космосе и вселенной, наш мир есть постоянно погибающий и вновь возрождающийся.
В  космосе и вселенной нет верха и низа, хорошего и плохого, долгого и короткого, эти понятия существуют лишь умственной спекуляции  и являются искусственно созданными рамками, в которых осуществляется бытие человека в мире.
Под каждой могильной плитой  похоронен целый мир, говорил Г. Гейне. И если человек есть целый мир, если он дитя этого мира, дитя космоса и  вселенной, если он микрокосм, то необходимо включает в себя все производные мира. Как  капля воды включат в себя информацию о мировом океане, так  человек  вмещает  всё то, что было, есть и будет в космосе и вселенной, с той лишь разницей, что если в космосе эти процессы занимают миллиарды  лет, то жизнь человека с точки зрения вечности, поистине, одно мгновение.
Каждый человек реализует свой потенциал, творит в строго отведённых ему рамках, проходит путь от хаоса к гармонии и снова возвращается к хаосу. Жизнь человека во временной Галактике составляет всего 0, 13 секунды – и как хотелось бы прожить это мгновение  хорошо, напоминание об этом могло бы служить хорошим стимулом к достойной жизни.
Жизнь это миг, дарованный нам вечностью. Недаром и в песне поётся: «Призрачно всё в этом мире бушующем, / Есть только миг, за него и держись, / Есть только миг между прошлым и будущим, / Именно он называется ЖИЗНЬ». За мгновение, которое  «называется жизнь», каждый  человек повторяет в известной степени весь тот путь, который проходит космос за миллиарды лет  эволюции –  от тёмного хаоса к  светлой гармонии.
Великие истины, открытые  и выстраданные философией, писал В.П. Яковлев, как будто бы просты. И самая  «простая» из них – это та, что жизнь человека, как и жизнь человечества, самоценна. Природа – лоно, из которого вышла человеческая культура. Но мир человека – это уже надприродный и самосотворённый им мир со своими правилами жизни, со своими ценностями. Из всех ценностей жизни философия выше всего ставит ценность свободы, замечает Яковлев. Но к ней ведёт лишь тяжкий путь познания, который может одолеть лишь самая великая сила – сила любви .
































БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Марков Б.В. Разум и сердце: история и теория менталитета. – Спб: Изд-во Спб. Ун-та, 1993. – 229 с.
2. Марков Б.В. Философская антропология. – Спб: Лань, 1997. – 384 с.
3. Мастера афоризма. От Возрождения до наших дней. – М.: АСТ, 2002. – 340 с.
4. Материалисты Древней Греции. – М.: Госполитиздат, 1955. – 238 с.
5. Матусов А. С. «Слово тикает во мне» (Сборник афоризмов, крылатых слов, откровений поющих  поэтов в ХХ в.). – М.: АСТ, 2004. – 440 с.
6. Медведев В.В. Афоризмы. Четверостишия. –  М.: Мысль, 1996. – 305 с.
7. Мелочи жизни. Русская сатира и юмор второй половины  XIX – начала ХХ в. / сост., вступ. ст. и примеч. Ф. Кривина. – М.: Художественная литература,  1988. – 415 с.
8. Мир философии: Книга для чтения. В 2-х  ч. Ч. 1. Исходные философские  проблемы, понятия и принципы.  М.: Политиздат, 1991. – 672 с.
9. Мир философии: Книга для чтения. В 2-х ч. Ч. 2. Человек. Общество. Культура. – М.: Политиздат, 1991. – 624 с.
10. Мир человека / Сост. А. Романов. –  М.: Молодая гвардия, 1983. – 191 с.
11. Мир юриспруденции в высказываниях, афоризмах и крылатых словах / Составители: С.Б. Сулеймен, Е.Ж. Жумагазиев. – Алматы: Данекер, 2001. – 178 с.
12. Михайлов Ф.Т. Загадка человеческого  Я. – М.: Политиздат, 1976. – 287 с.
13. Многообразие жанров философского дискурса: Коллектив. монография: Учеб. Пособие / Под общ. ред. д-ра филос. наук В.И. Плотникова; Рос. филос.  о-во  и др. – Екатеринбург: банк культурной информации, 2001. – 276 с.
14. Монтень М. Опыты. – М-Л.: Изд. АН СССР, 1958. – 652 с.
15. Моруа А. Искусство беседы: Афоризмы и максимы // Моруа А. Надежды и воспоминания. – М.: Просвещение, 1983. – 320 с.
16. Мудрость Менандра  мудрого. – М., 1911.
17. Мысли, помогающие нам жить. – М.: Мысль, 1992. – 332 с.
18. Народ скаже – як зав,яже: Укр.  нар. прислов,я, приказки, загадки, скоромовки. – Киев: Веселка, 1985. – 173 с.
19. Народные пословицы и поговорки / Сост. А.И. Соболев. Под ред. Н. Н. Велецкой. – М.: Московский рабочий, 1961. – 327 с.
20. Немецкие пословицы и поговорки. – М.: Гослитиздат, 1962. – 178 с.
21. Ницше Ф. Воля к власти: опыт переоценки всех ценностей. –  М.: REFL-book, 1994. – 352 с.
22. Ницше Ф. Сочинения  в 2 т. т. 1. Литературные памятники/ Составление, редакция изд., вступ. Ст. и примеч. К. А. Свасьяна; Пер. с нем.  – М.: Мысль, 1990. – 829 с.
23. Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т. 2/Пер. с нем.; сост., ред. и авт. Примеч. К.А. Свасьяна  – М.: Мысль, 1990. – 829 с.
24. Ницше Ф. Так говорил Заратустра: Философская поэма. –  Алма-Ата: Жазушы: Интербук, 1991. – 304 с.
25. Ницше Ф., Фрейд З., Сартр Ж. П. Сумерки богов.  – М.: Политиздат, 1990. – 340 с.
26. Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка: 80 000 слов и фразеологических выражений. –  М.: ООО «ИТИ Технологии»,  2003. – 944 с.
27. О женщина!  Женщина! Женщина! / Сост. А. Ф. Старовойтов. – Пермь, 1991. – 320 с.
28. О человеческом в человеке. / Под ред. И.Т. Фролова. – М.: Политиздат, 1991. – 384 с.
29. Отцы пустынники смеются. Анекдоты. Шутки. Афоризмы. – Л.:  Политиздат, 1996. – 233 с.
30. Парадоксы души: Теофраст. Характеристики; Ж. Лабрюйер. Характеры или Нравы нынешнего века. – Симферополь, 1998. – 450 с.
31. Персидские пословицы, поговорки и крылатые слова. – М.: Просвещение, 1973. – 520 с.
32. Платон. Апология Сократа, Критон, Ион, Протагор. – М.: Мысль, 1999. – 680 с.
33. Платон. Аристотель // Логика и риторика: хрестоматия / Авт-сост. В.Ф. Берков, Я. С. Яскевич. – Минск: Терра Системс, 2007. – 736 с.
34. Плутарх. Изречения царей и полководцев // Плутарх. Застольные беседы. –  Л.: Мысль, 1990. – 450 с.
35. Подорога В.А. Феноменология тела: Введение в философскую антропологию. – М.: Наука, 1995. – 452 с.
36. Пословицы и поговорки народов Востока. М.: Просвещение, 1962. – 320 с.
37. Преловская И. С. Возвышение  желаний или Как осуществить себя. – М.: Изд. Полит. Лит-ры, 1986. – 288 с.
38. Прутков Козьма. Сочинения  Козьмы Пруткова.  – М.: Художественная литература, 1976. – 381 с.
39. Пчела // Памятники литературы Древней Руси. М.: Просвещение, 1981.
40. Пьедесталы и карлики: Сборник каламбуров, острот, афоризмов. – М.:  Мысль, 1990. – 420 с.
41. Рабинович  С. В. На пути в рай такое встречное движение! Афоризмы, сентенции, стихотворения. – М.: АСТ, 2002. – 349 с.
42. Размышления и афоризмы французских моралистов XVI – XVIII веков: Сборник: Пер. с фр./ Сост., вступ. ст., примеч. Н. Жирмунской.  – Л.: Художественная литература, 1987. – 576 с.
43. Размышления о любви (Любовь как нравственное явление). – М.: Мысль, 1989. – 320 с.
44. Разум сердца: Мир нравственности  в высказываниях и  афоризмах / Сост.: В.Н. Назаров, Г.П. Сидоров. – М.: Изд. Полит. Лит-ры,  1990. – 605 с.
45. Раков Ю.А. Сокровища античной и библейской мудрости: Происхождение афоризмов и образных выражений. – СПб.: Лань, 1999. – 358 с.
46. Раневская Ф. Случаи. Шутки. Афоризмы / Сост. Захаров С. – М.: Мысль, 1998. – 340 с.
47. Римские стоики: Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. – М.: ТЕРРА – Книжный клуб; Республика, 1998. – 544 с.
48. Рорти Р. Философия и будущее // http://www.philosophy.ru/library/ vopros/56.html
49. Русские пословицы библейского происхождения / Сост. И.М. Сирот. – Брюссель, 1985.
50. Русский литературный анекдот конца  XVIII – начала XIX века / Вступ. ст. Е. Курганова; Сост. и примеч. Е. Курганова и Н. Охотина. – М.: Художественная литература, 1990. – 270 с.
51. Савицкий А. Поэтическое богатство Библии. – Париж, 1928.
52. Сагатовский В. Н. Весы Фемиды и суд совести. Популярные очерки об этике и этикете. – М.: Мол. Гвардия, 1982. – 206 с.
53. Сантаяна Дж. Скептицизм и животная вера // http://hghltd.yandex.ru/ yandbtm?url=http://skeptik.dp.ua/lib/sk/ santaj.rar
54. Сантаяна Джордж и его философские взгляды // http:istina.rin.ru/philosophy/text/3432-1.html
55. Сборник изречений, афоризмов, максим, парадоксов и эпиграмм. – М.: АСТ, 1994. – 387 с.
56. Священный курал. Праведность. Мудрость. Любовь. Древнеиндийские афоризмы. – М.: АСТ, 2002. – 430 с.
57. Семененко И.И. Афоризмы Конфуция. – М.: Изд-во Моск. Ун-та, 1987. – 299 с.
58. Сенека. Нравственные письма к  Луцилию.  – М.: АСТ, 2004. – 408 с.
59. Сент-Бев Ш. Литературные портреты. Критические очерки. – М.: Художественная литература, 1970. – 592 с.
60. Силезиус А. Херувимский странник. (Остроумные речения и вирши). (Слово о сущем). – М.: АСТ, 1999. – 420 с.
61. Симфония разума. Афоризмы и изречения отечественных и зарубежных авторов. Композиция В. Воронцова. – М.: Молодая гвардия, 1976. – 624 с.
62. Слово о книге: Афоризмы. Изречения. Литературные цитаты / Сост. Е.С. Лихтенштейн. – М.: Знание, 1981. – 272 с.
63. Слово о науке: Афоризмы. Изречения. Литературные цитаты. Книга вторая. / Сост. Е.С. Лихтенштейн. – М.: Знание, 1981. – 272 с.
64. Современная отечественная афористика / Сост. В. Шойхер. – М.: 2002. – 440 с.
65. Современные афоризмы: Антология / Сост. В. Тюрин, В. Шойхер. – М., ООО Фирма «Издательство АСТ», 1999. – 380 с.
66. Соловьева Г. Г. Познать свое «я». – Алма-ата: Жалын, 1979. – 168 с.
67. Спиноза Б.  Избранные произведения. В 2-х тт.  т. 1. М.: Политиздат, 1957. – 631 с.
68. Спиноза Б.  Избранные произведения. В 2-х тт.  т. 2. М.: Политиздат, 1957. – 727 с.
69. Степин В. С. Философская антропология  и философия науки. –  М.: Наука, 1992. – 520 с.
70. Суета сует: Пятьсот лет английского афоризма / Сост. А. Ливергант. – М., 1996. –  565 с.
71. Сулейменов О. О. Эссе, публицистика. Стихи, поэмы. Аз и Я. – Алма-Ата: Жалын, 1990. – 592 с.
72. Суфии: Восхождние к Истине. Собрание притч и афоризмов. – М.: Фолио,  2001. – 520 с.
73. Таранов П. С.  Золотая философия. –  М.: ООО Фирма «Издательство АСТ», 1999. – 544 с.
74. Таранов П. С. Анатомия  мудрости: философская  афористика (Заповеди, притчи, наставления).  – М.: ООО Фирма «Издательство АСТ», 1996. – 556 с.
75. Таранов П. С. От Соломона до Роджера Бэкона. – М.: ООО Фирма «Издательство АСТ», 2000. – 448 с.
76. Таранов П. С. Сокровищница дерзаний. – М.: ООО Фирма «Издательство АСТ», 2000. – 480 с.
77. Таранов П. С. Философия сорока пяти поколений. – М.: ООО Фирма «Издательство АСТ», 1999. – 656 с.
78. Таранов П. С. Философский биографический словарь, иллюстрированный мыслями. – М.: Эксмо, 2004. – 896 с.
79. Таранов П. С. Энциклопедия высокого ума. – М.: ООО Фирма «Издательство АСТ», 2000. – 592 с.
80. Тарасов Б.Н. «Закон Я» и «закон любви» (Нравственная философия Достоевского). – М.: Знание, 1991. – 64 с.
81. Твоей разумной силе слава! Европейские писатели о книге, чтении, библиофильстве. / Сост. В.А. Эльвова. – М.: Книга, 1988. – 254 с.
82. Тейяр де Шарден П. Феномен человека. – М.: Прогресс, 1987. – 501 с.
83. Титаренко А.И. Нравственные основы общения. –  М.: Знание, 1979. – 64 с.
84. Толстой Л.Н. Предисловие к сборнику «Избранные мысли Любрюйера, с прибавлением избранных афоризмов и максим Ларошфуко, Вовенарга и Монтескье». // Полн. собр. соч.: В 90 т. т. 40. –  М.: Гослитиздат, 1956.
85. Тютчевиана. Эпиграфы, афоризмы, остроты Ф. И. Тютчева. – М.: 1922.
86. Уайльд О. Афоризмы. – М.: АСТ, 2000. – 340 с.
87. Умное слово: Афоризмы, мысли, изречения, крылатые слова / Сост. А.И. Соболев. – М.: Просвещение, 1966. – 390 с.
88. Успенский Л. В. Слово о словах: Очерки о языке. – Л.: Дет. лит., Ленинградское отделение, 1982. – 287 с.
89. Успенский Л. Коротко об афоризмах // Афоризмы / Сост. Е.С. Рейзе. – Л.: Мысль, 1964.
90. Фаткудинов З.М. Афоризмы и максимы, или Откровения ХХ века. Казань, 1996.
91. Федоренко Н.Т. Меткость слова: Афористика как жанр словесного искусства. – М.: Мысль, 1975. – 395 с.
92. Федоренко Н.Т., Сокольская Л.И. Афористика. – М.: АСТ, 1990. – 420 с.
93. Фейербах Л. Писатель и человек. Собрание юмористических философских афоризмов // История философии в 3-х тт. т. 1. –  М.: Политиздат,  1967.
94. Философия любви. В 2 ч. Антология любви / Сост. А.А. Ивин. – М.: Политиздат, 1990. – 508 с.
95. Философская мысль в афоризмах IV-XVIII вв. – М.: АСТ, 1999. – 450 с.
96. Фихте И. Г. Несколько лекций о назначении ученого; Назначение человека; Основные черты современной эпохи: Сборник. – Минск: ООО Попурри, 1998. – 480 с.
97. Фрагменты ранних греческих философов. –  М.: Наука, 1989. – 575 с.
98. Франк С.Л. Смысл жизни // http://www.philosophy.ru/library/frank/ smysl.html
99. Франк С.Л. Этика нигилизма // http://www.philosophy.ru/library/vehi/ frank.html
100. Фромм  Э. Анатомия человеческой  деструктивности. – М.: АСТ, 2004. – 635 с.
101. Фромм Э. Бегство от свободы. Человек для себя. –  Минск: ООО Попурри, 1998. – 672 с.
102. Фромм Э. Душа человека. – М.: Транзиткнига, 2004. – 572 с.
103. Фюрстенберг А. 700 коротких строк. – М.: Просвещение, 1980. – 509 с.
104. Хайдеггер М. Бытие и время. – Спб.: Наука, 2002. – 451 с.
105. Хайдеггер М. Изречение  Анаксимандра // Разговор на проселочной дороге. – М.: Высшая школа, 1991. – 192 с.
106. Хюбшер А. Мыслители нашего времени. Общ. Ред. А.Ф. Лосева. – М.: АСТ, 1994. – 309 с.
107. Чаадаев. Достоевский. Толстой. Абай Кунанбаев. Валиханов // Антология мировой философии. В 4-х тт. т. 4. – М.: Мысль, 1972. – 708 с.
108. Чанышев А.Н. Человек и мир в философии А. Шопенгауэра. – М.: Знание, 1990. – 63 с.
109. Чаша мудрости: Афоризмы, изречения, высказывания отечественных и зарубежных авторов / Композиция  Вл. Воронцова.  – М.: Молодая гвардия, 1978. – 478 с.
110. Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир  - эпоха Просвещения / Редкол.: И. Т. Фролов и др.; Сост. П. С. Гуревич.  – М.: Политиздат, 1991. – 463 с.
111. Честерфилд Ф. Письма к сыну. –  М.: Знание, 1991. – 64 с.
112. Четыреста немецких рифмованных пословиц и поговорок: Учеб. Пособие / Сост. Петлеванный Г.П., Малик О.С. – М.: Высшая школа, 1980. – 48 с.
113. Шамфор С. Максимы и мысли. Характеры и анекдоты. – М.: Мысль, 1973. – 390 с.
114. Швейцер А. Благоговение перед жизнью. – М.: Прогресс, 1990. – 576 с.
115. Швейцер А. Культура и этика. –  М.: Прогресс,  1973. – 342 с.
116. Шевелев И.Н. Афоризмы, мысли, эмоции. Книга жизни. –  М.: АСТ, 1997. – 420 с.
117. Шевляков М. В. Исторические лица в  анекдотах. – СПб., 1902.
118. Шедевры  библейской поэзии. Сотворение мира: стихотворения. – М.: АСТ, 2001. – 340 с.
119. Шелер М. Проблема человека в западной философии. – М.: Политиздат, 1988. – 455 с.
120. Шестов Л. Апофеоз беспочвенности. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2000. – 832  с.
121. Шнейдер Ю.Г.  Коротко о  многом. Афоризмы, фразы. – М.: Фолио, 1995. – 420 с.
122. Шопенгауэр А. Афоризмы и максимы: Сочинения. –  М.: Эксмо-Пресс; Харьков: Фолио, 2000. – 736 с.
123. Шоу Б. Афоризмы. – Кишинев, 1985. – 350 с.
124. Штейнберг О.Н. Мир и жизнь: Афоризмы. – Вильна, 1891.
125. Шутки и остроты А.С. Пушкина. – СПб., 1899.
126. Шутки, остроты и избранные мысли Н.В. Гоголя: Собрание анекдотов, острот, шуток, избранных мыслей и воспоминаний современников / Собрал М.С. Козман. – Одесса, 1902.
127. Эвремон. Вовенарг. Шамфор // Анатомия нравов: Максимы и мысли. – М.: ООО «Издательство АСТ»: ОАО «ЛЮКС», 2004. – 379 с.
128. Энциклопедия Афоризмов. 50000 высказываний великих мыслителей, философов, ученых, писателей, политиков, известных деятелей культуры и искусства. «Комульти», Мультимедийный сборник на CD, 2001.
129. Энциклопедия мысли. Собрание афоризмов и изречений от древности до наших дней. Книга первая.  – СПб.: Респекс, 2000. – 592 с.
130. Энциклопедия мысли. Собрание афоризмов и изречений от древности до наших дней. Книга  вторая.  – СПб.: Респекс, 2000. – 592 с.
131. Эразм Роттердамский. Похвала Глупости / Сост.,  вступ. ст., примеч. А.Л. Субботина. – М.: Сов. Россия, 1991. – 464 с.
132. Эсалнек А.Я. Внутрижанровая типология и пути ее изучения. – М.: Просвещение, 1985. – 320 с.
133. Этика: словарь афоризмов и изречений / Сост. В.Н. Назаров, Е.Д. Мелешко. – М.: АСТ, 1995. – 444 с.
134. Юбилей: Московский клуб афористики. – М.: АСТ, 1996. – 550 с.
135. Я связь миров. Философская  лирика русских  поэтов  XVIII -  начала  XX вв. –  М.: Правда, 1989. – 464 с.
136. Altenberg P. Er lebte und sah. Aphorismen und Skizzen. 1991.
137. Berg E. Das Buch der Buecher. Aphorismen der Weltlitertur. 8 Aufl. 2 Baende. Teschen, 1902.
138. Buechmann G. Gefluegelte Worte. 1882.
139. Deutsche Sprichwoerter und Redensarten. Fuer die Sekundarstufe Herausgegeben von Wolfgang Mieder. Stuttgart. 1992.
140. Eichlberger W. Zitatenlexikon. Stuttgart, 1981.
141. Eine ganze Milchstrasse von Einfaellen: Aphorismen von Lichtenberg bis Raabe. Dressden, 1974.
142. Graf A. E. Russische und deutsche idiomatische Redewendungen. Leipzig, 1978.
143. Hartmann N. Zur Grundlegung der Ontologie. Berlin, 1965.
144. Laub G. Verargerte Logik. Aphorismen. 1969.















СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ ……………………………………………3

ГЛАВА 1. Я И ТЫ,
ИЛИ ПРОБЛЕМА «ДРУГОГО Я»

1.1. Я и Ты – одно, или вечное противоречие
1.1.1. Ut salutas,  ita salutaberis?......................................23
1.1.2. Я – всё, ты – ничто................................................25
1.1.3. Мы – не 1.1.4. «Если бы не я, не было б тебя» ……………….....29
1.1.5. Лезвие 1.1.6. Твоя беда – моя беда.............................................33
1.1.7. Во имя 1.1.8. «Познай самого себя» ..........................................38
1.1.9. «Зеркало и обезьяна» ...........................................41

1.2. Я и ты – одно целое 
1.2.1. Мы равны 1.2.2. Основные категории  философии........................46
1.2.3. Истинная диалектика............................................49
1.2.4. Альфа и 1.2.5. 1.2.6. Два 1.2.7. Связь двусторонняя, прямая и обратная.............56
1.2.8. Прорыв
1.3. «Я – голос внутренних ключей»
1.3.1. Поверь в себя .........................................................59
1.3.2. 1.3.3. Имидж – ничто. Имя - всё.....................................63
1.3.4. «Жемчужина и рак» ..............................................65
1.3.5. «Gogito ergo sum» ..................................................66
1.3.6. 1.3.7. 1.3.8. От и
1.4. Первейший долг
1.4.1. Я – Человек! .......................................................75
1.4.2. 1.4.3. Его  болезнь – твоё здоровье.............................79
1.4.4. Любовь и нелюбовь............................................81
1.4.5. 1.4.6. Суд и 1.4.7. Бедность и честность..........................................90
1.4.8. «Ты меня уважаешь?» ........................................91
1.4.9. Соперничество и агрессивность........................93
Вместо выводов .................................................95

ГЛАВА 2. ЭВРИСТИЧЕСКИЕ КОНСТРУКТЫ
 ФИЛОСОФСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ

2.1. Первый и последний
2.1.1. Насколько же мы – одно? ………………...….110
2.1.2. Я – мир …………………………………...…....112
2.1.3. Навеки вместе……………………………....…115
2.1.4. Формула отношений……………………...…..118
2.1.5. Зеркало ………………………………………...120
2.1.6. Крайности сходятся…….……………………..122
2.1.7. Большой и маленький…………………………124

2.2. Великое учение
2.2.1. О чём лепечут листья на деревьях?………..…128
2.2.2. Я – часть, Ты – всё……………………..……....131
2.2.3. Всё и все – одно ………………………..……...133
2.2.4. Понт и случай………………………….…….... 135
2.2.5. Люди и боги…………………………….……....138
2.2.6. Мир и микромир………………………………..141
2.2.7. Моё Я и наше Мы………………………………144
2.2.8. Равенство и неравенство или непримиримые друзья………………………………………………………..….147
Вместо выводов……………………………....152

ГЛАВА 3. АНТРОПОЦЕНТРИЗМ
И ПРОБЛЕМЫ АНТРОПОСОЦИОГЕНЕЗА

3.1. Человек и его кумиры
3.1.1. Нравственный закон внутри нас………………169
3.1.2. Мировой порядок ...............................................171
3.1.3. Всё – едино или всякие оценки суть условны..175
3.1.4. Друг и враг ……………………………….…….180
3.1.5. Я – ТЫ – МЫ …………………………………..185
3.1.6. Проблема жизни и смерти в духовном опыте человека ………………………………….………………….….188
3.1.7. Жизнь и Смерть – вечное противоречие …….195

3.2. Личное бытие в другом
3.2.1. Золотое правило Канта ……………………….203
3.2.2. Человек на Олимпе …………………………...209
3.2.3. Менталитет русского человека …………..…..211
3.2.4. «Педагогика сердца» Я. Корчака …………….214
3.2.5. «Педагогическая проза» В.Ф. Шаталова ……216
3.2.6. Афористический стиль Ницше ………………220
3.2.7. «Радость в старости» ………………………....225

3.3. Книга Жизни
3.3.1. Соискатели истины ………………………...…230
3.3.2. «Не верю!» ……………………………….…....234
3.3.3. Космос и микрокосм ……………………..…...239
3.3.4. Я это Я ………………………………………...243
               3.3.5. Естественный отбор и  самый главный враг...246
3.3.6. Право на ошибку  ……………………………..250
3.3.7. Просто анекдот и проблема авторства ……....256

Вместо выводов …………………………..260

ЗАКЛЮЧЕНИЕ …………………………………… 286
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК  …….……294







































ВИКЕНТИЙ МИЧИСЛАВОВИЧ ГОНГАЛО


Я и Ты:
опыт афористического изложения

Монография




Компьютерная вёрстка и редакция текста  Гонгало В. М.