В воздухе пустом

Виктор Матюк

В воздухе пустом

В воздухе пустом едва слышен колокольный перезвон,
Тишина за окном, стены – прочный и толстый бетон,
Себя ты в доме том ночью и днём чувствуешь богачом!
Там сияет никель, и ярко блестит хром,
Пробравшись в него тайком,
Свернувшись колобком,
Лежишь в кровати
И мнишь, что тишь везде, хотя нет покоя нигде!
Досужие мысли в узде, а на столе – пустота, в кармане – ни рубля, ни копия!
Матушка- россия, как же ты бедна, работаешь допоздна, опосля выпьешь вина,
И вспоминаешь старые и добрые времена, когда ты был пьян слегка,
Дождь лил, как из ведра, чело покрывала ранняя седина!
В воздухе пустой звучал не только голос мой,
Кто-то другой направлял мозг мой
По стезе мирской!
«Чего ты встал? Хочешь попасть впросак? Идём, нам будет легче брести  вдвоём 
Под проливным дождём!»- «Сейчас отдохну, себя в руки возьму и сброшу с уст узду!
Иди, я тебя догоню!»  вновь предо мой разносит окрик по воздуху пустому: «Не отставай!
Ты стремишься попасть в Рай, долго не размышляй! Возьми себя в руки, видать по всему,
Тебе в толк не пошли эзотерические науки!» - «Уже иду! Шагаю в темноту,
Быть может, теряю время попусту!» - «Небо в долгу у тебя, не прячь глаза
От капель крупного дождя!» Вдруг громкая гроза тут же издала резкий звук,
С испугу стареющий грешник в грязи оставил свои сапоги, ноги протекли насквозь,
Что посеешь, то пожнёшь! Вчера здесь прошёл сенокос, вправду или всерьёз
Это пагубное место местные люди не любят и называют его «Долиной слёз!»
Вдруг снова голос тот же прозвучал над кустом немного позже:
«Если ты в дороге умрёшь – предстанем  вместе с тобой
Перед вечным и справедливым судьёй!» - «Не предрекай мне вечный покой,
Я не насытился жизнью земной!»  - «Идём! Не стой под дождевой струёй!» - « Я не жду
Ни от кого хвалы, она сгниет, как остриё людской клеветы!» - «Нам до вечера дойти
 К конечной цели, в ночи здесь рыскают голодные звери! Иди, скорей! Шагай быстрей!
- «Сейчас немного воды солью из прохудившихся сапог! Я весь до нитки насквозь промок!»
Смотрит Бог с высоты небес  на естественный процесс покаяния,
Кто-то здесь строил православный храм, но не спрятал тайный изъян
Грешной и горемычной души, глубокие овраги полны дождевой воды!
Рядом нет ни одной безгрешной души! Как не суди, как не ряди,
Без путеводной звезды до огромной горы людям не дойти!
Шорох опавшей наземь листвы мчится сквозь веси и города,
Промёрзшая земля пытается спрятать от холода журавля,
Его семья давно улетела в тёплые края, у него повреждено
Одно крыло, было тяжело, но ему повезло,
Он выжил всем смертям назло!
Вдруг вопль страшной муки
Спутали трепетные звуки,
Кто-то жужжит над ухом невнятно, и непонятно, кто явил журавлю своё мастерство?
На нём осталось серо-белое пятно, рядом летают сотни разнообразных птиц,
Вдруг одна из синичек, используя временное затишье,
Заметил огромных соек, а ветер стонет и воет,
Он кому-то могилу неспешно роет!
 С пригорка вниз катится вода,
Она текла мимо вчерашнего костра, позади и тлен, и суета, жизнь пестра,
Как расписная Хохлома! Судьба ведёт грешников упрямо то ли в яму,
То ли подальше от стыдобы и срама, она стремится туда,
Где ещё в старые и добрые времена
Светоч правосудия зажжён, оплот всеобщего безверия почти что сокрушён!
Тень святой горы привиделась грешникам вдали, сияние любви
Взметнулось к небу, снопы яркого света бирюзового цвета
Уже празднуют чужую победу света над тьмой,
Рачители за Бога и Веру шли своей тропой!
Господь их на кровавую рать посылал,
И сокрушал душевный страх,
Был приказ – идти на Запад, в тот вечер начался звездопад, хотелось стенать и плакать,
И драпать в противоположную сторону, чтобы надоедливые вороны
Не омрачали назойливыми криками грядущие события!
Чтобы не случилось два стареньких пилигрима.
Шли упрямо  и бесшабашно, они верили безрассудно: их путь приближается к заветному концу,
Судя по всему, они не приемлют возможную беду, бог землю потоками воды раздирал,
И те чистые воды вновь в привольные и широкие реки спешно возвращал!
Никто степенных старцев не осудит, они шли, чтоб посмотреть
На Благодатный Фаворский свет, он бросал серую тень
На старый монастырский плетень весь день,
Но когда сгущалась темнота,
Из открытого настежь окна доносился стук топора дровосека, на исходе лето!
У иноков собственное кредо, оно отличается от людских предмет,
Они омрачают свет, проливающийся с голубых небес!
Дождь на тяжком пути льёт непрерывно,
Он обильно поливает пожухлую траву,
Дождь барабанит по ветвям,
Вода льётся вглубь земли по корням, крупные капли по людям стучат,
Но они молчат, иногда ускоряют шаг, но промозглый ветер и грязь
Мешают на кочки наступать! Мысль стареющего мужика была тверда,
Как высохшая под пылающим солнцем земля, он играл роль поводыря,
Он когда водил молодых иноков сюда, унылая среда
Омрачала воспоминания дней былых!
Позор прежней жизни неизгладим,
Беда следовала следом за позором людским, перед глазами – старинный Иерусалим,
И палящее солнце над ним! Под небом чужим трудно жить по законам мирским,
Время неумолимо к исходу идёт, кто же наши труды пожнёт
И одну корзину соберёт, чтоб даже бог понять мог
Намерения и мечты безмолвной толпы?
Небо говорит, что тот, кто зло творит – падёт и затмится над его головой небосвод,
Рок, сражённый судьбою, не станет крушиться над чужой бедою!
Он не будет убит, его никто здесь не сокрушит,
Есть древней мудрости совет,
Его вспоминаешь на склоне лет, когда выхода нет, и перед глазами гаснет свет
Любовной страсти, в душе воцаряется несчастье, значит, судьба уже отомщена!
Кто ей противостоит? Стыд глаза не застит, коль карта бита и нечем крыть!
За ближайшим кустом раздался звериный рык, дёрнулся кадык
У впереди идущего мужика, сучковатый посох сильнее сжала рука,
Вдруг новая волна былых воспоминаний на расстоянии
Напомнила о чреде утерянных знаний!
Честность красит звание любое,
Слава героям, и  бесчестие изгоям! Мысль  о тризне, о чести, что дороже жизни,
Врезалась в стареющую память, она мешает мыслить и ждать, когда, где и как
Упырь или вурдалак, собрав нервы в кулак, погонит стаю собак
На тех, кто ни в чём не виноват! Толпа кричит: «Виват!»
К кому обращены её значащие слова?
Нам не суждено знать!
Тот, кто чист душой, тот признает победу разума над собой!
Трудно одному взбираться на вершину величия,
Соблюдая все правила приличия,
Истина – правдива и отважна,
Правда сермяжная выглядывает из-за соседнего угла, почто она так пуглива?
Почему молчалива и плаксива? Плоды сладкого и крупного чернослива
Попадаются на горной стезе, знают не все:  чем сильнее заблуждение,
Тем больше торжествует разум, он сразу берёт длинную паузу
И только ближе к утру вновь вступает в философскую игру!
Дилетант, каким бы не был его талант,
Прежде чем сделать шаг назад,
Бросит взгляд в стороны,
Примет чёрное ха глубокое, чувство дикое – за мощное, неопределённое – за бесконечное,
Бытие скоротечное следит за грехами беспечно, ничто не вечно на земле,
Так кажется Всевышнему судье! Лучше страшный конец,
Чем бесконечный страх в обезумевших глазах!
Коль ты чист и свеж, как поцелуй ребёнка,
Спроси у любого подонка, почто у него
Нет святого ничего? Холодная ночь,
Проливной дождь, печальный итог,
И терпкий лимон в страждущей душе, там всё мертво, и уже давно!
Иноку тяжело отрешиться от мирских пороков, он раньше срока
Может почувствовать себя одиноким, никого кроме бога
У него нет ни вблизи, ни вдали, меркнут полночные огни,
Ни страсти, ни любви, только облако пыли и терпкий запах гнили,
Здесь когда-то наши прадеды по горным перевалам в атаку ходили,
Жили, любили и не тужили, пока были силы,
И сохранялась молодецкая мощь, не тревожь напрасно
Думы прекрасные, уверенные в себе и непокорные судьбе!
Разум ищет новые сюжеты, а воображение рисует портреты,
А поэты пишут короткие сонеты, выдают секреты промозглому ветру,
Он относит их в пустоту и кромешную темноту, приподнимая на стезе пожухлую листву!
Под кустами квохчут жирные наседки, тетерева прыгают с ветки на ветку,
Под ними те ветки ломаются, иногда  глухари в полёт срываются,
Творцы своего счастья в стужу, холод и ненастье подобострастно
Ждут прекрасное и восхитительное завтра! В тот день с утра
Во всех храмах начнут звонить колокола, должно быть,
О грехах надобно забыть, зазря не выть и не стенать,
Загодя на колени перед Сатаной вставать!
Япона мать, трава бледнее ночи,
Там средоточие греха и зла,
Оно дожидается дня
Страшного суда!
В реке давно уже не ловится плотва, да и вся страна продана с молотка,
Что-то на стезе торчит, один священнослужитель из последних сил кричит:
«Пора смертную казнь возобновить и все грехи скопом смыть»! 
Загодя вынесен вердикт презренным холуям,
Великий Омар Хайям в позу обиженного встал,
 А Хосров  в присутствии греха натянул на себя дырявый камзол,
Только бывалый хохол спокойно пил с похмелья рассол,
У него есть свой престол, он пашет, как вол,
И не позволяет над собой учинить произвол!
Слова пустые сердца чужие не облегчат,
Простая речь переходит в уличный мат,
Нервы шалят, толпе надоело брести наугад,
То дождь, то снег, то град каждый инок пытается наблюдать,
Уже глаза болят  от скопления полей, оврагов и оград!
Старший инок стряхнул грязь с кирзовых сапог,
Ногам полегчало, ситуация выглядит странно,
Никаких ни мыслей, ни идей нет у людей,
Проходящих мимо, проходит всё, кроме интима!
Страсть вылезает из штанов неудержимо, вестимо,
  Что быт постылый грозит толпе глубокой могилой!
Первый петух уже прокукарекал, он иноков подгонял
Идти быстрее, по идее даль становится светлее,
Никто никого не гонит в шею, только староверы подают плохие примеры нехристям тем,
Кто не знал, зачем у монастырских стен вспоминались тлен и суета, только детвора
Боялась Господнего креста, жизнь почти прожита, лицо коробится от зычного окрика!
Размытая масса ждёт своего часа, трасса пуста, как слеза после проливного дождя,
Грешное тело, будучи тенью мира сущего, молятся  за бога Всемогущего,
Ему трудно перенести собственный смысл на прекрасную мысль,
Что жизнь, коротка, как миг, она предпочитает не думать об утратах,
Её неприятный запах уходит без возврата только в летаргических снах!
Ангел делает только один взмах своим крылом,
Чтобы грешник остался за бортом бытия,
Иначе жить на земле нельзя,
Петляет стезя, везде трава
И опавшая листва!
Умолкнувшие уста речи не множат, все, кто свои головы сложат на поле рати,
Погибнут точно так же, как их собратья, переходя через гати глубоких болот,
Больно и обидно до слёз воспринимать свою смерть всерьёз!
Даруй свет, и тьма исчезнет сама собой. Не затмится небосвод голубой
Над горой святой никогда, любовь это всё, что у грешников есть,
Коль потеряны совесть и честь, но ещё продолжается забег
На короткую дистанцию, разум попадает в прострацию,
Люди в блуде, потерявшие свою ориентацию,
Уничтожают цивилизацию!
Новые обороты речи лихо расправляют плечи, если  бы им никто не перечил,
Молодецкий пыл быстро бы остыл, а сизокрылый Серафим
Неистребимый грех на излёте остановил!
Господь красноречие молчальникам даёт, и лишает утрат,
Когда же холодный пот насквозь прошибёт страждущую плоть,
Яркое солнце неспешно взойдёт на голубой небосвод! 
Журчание вешних вод вознесёт любовь выше облаков,
Она стариков и юнцов заставит жать на клаксон,
Дабы заглушить колокольный звон
В страждущей душе, святость таится вовне,
Сизый туман трётся оземь, еще не наступила осень,
Только виски мужикам посеребрила ранняя проседь!
Изящное естество в руинах старости почти погребено,
Ну и что? Ничто так не ускоряет старости,
Как необузданная любовь
И незнающая меры
Похотливость!
Если душа с этим давно уже смирилась, и а плоть до конца не спилась,
Над ней уже зажглась новая путеводная  звезда, закончится страда
И что тогда? Ни кола, ни двора, повсюду полынь – трава,
Да и та не расцвела! Страсть и разум борются с маразмом,
Страсть смотрит с сарказмом за пьянку за столом,
Дело закончится оргазмом, но уже потом,
Когда темень сгустится за коном!
Пьянка в руках дилетанта, будто дырявая портянка в кирзовых сапогах,
Волдыри на ногах, а воздух потом пропах, неприятный запах, кальсоны из бязи в заплатах,
Хочется стенать и плакать, или от  страха дрожать подобно банному листу, жизнь на кону,
А дальше только тьма! Каков супруг, такова и жена, особенно, если она красива и молода!
Время к старости идёт, она приоткрыла собственный полог, чтоб продолжить диалог
О роке, боге и судьбе, коль святость таится вовне, тебе позволено молвить слово
О сути бытия земного! Тот, кто горд именем своим, и тот, чей позор неизгладим,
Сообща решать, как им дальше жизнь продолжать? Два инока идут бок в бок,
Оперевшись на сучковатый посох, я же между строк замечу,
Их никто на вершине горы уже не встретит,
Только промозглый северный ветер
Силой и мощью блеснёт,
Выпустит злость
На просторы земные, пусть интриги мирские и грехи земные отныне и впредь
Не пытаются знатное имя с истории стереть, трудно душу от соблазна уберечь,
Лучше сразу заживо сгореть, запечатлеть тот злостный и порочный миг,
Когда состарившийся эгоист издаст протяжный разбойничий свист,
И сам покатится вниз с горного уступа! Никто, кроме столетнего дуба
Не станет оплакивать погибших иноков,  на всё воля Рока и Бога,
Каждая жертва была связана туго с горестным звуком
Тюремного перестука, они с натугой
Решились поступить безумно,
Встретив на краю обрыва прекрасно и нежное утро!
В воздухе пустом не слышен колокольный звон,
Но ему в тон прогремел гром небесный,
Он сопровождал грех телесный
По крутой и скользкой тропе!
Такое могло двум инокам присниться только во сне, сделан последний акцент на земле,
Святость скрылась в толпе, а душа отлетела к померкнувшей путеводной звезде!

г. Ржищев
22 апреля 2023 г.
8 :20