Светлое настоящее мрачного прошлого

/Юродивые ХХ века, гл. 39/.


Итак, читатель, мы у цели:
Он и она почти в постели.
Но как же, Господи прости,
Коварно это вот «почти».


Конечно, ребята из столь продвинутого – хотя и не по пути добродетели – издания лучше знают, что следует сообщать читателям, а что нет; но почему бы и не рассказать читателям, что делает, к примеру, Главный или   завотделом сельского хозяйства КП, застав жену, обрабатываемую  в постели с равнодушием долбежного станка грузчиком из соседнего продовольственного? Можно только догадываться, что ничего особенного. Потому что в КП лежачего /в их постели/ не бьют!

Уж слишком часто после того, как закончился визг « выдержим ли испытание сытостью?!!!», повторяется вопрос, задаваемый с упорством мужика в будёновке с плаката времён гражданской войны:  «А ты сумеешь сказать: «Вы тут заканчивайте, а я пойду кофейку заварю»? Есть что-то болезненное в этих мужчинах, озабоченные отысканием чужой болезненности и измерением длины срамного уда, благодаря чему «Комсомолка» стала  наиболее умеренной из порнографических газет. Хотя, забавляясь такими баснями, щелкопёры сами служат забавой для бесов.

Некоторые мужья просто жаждут, чтобы жена  изменяла  у них на глазах. Им нужна потаскуха. Однажды  супруг обнаруживает, что  хочет падшую женщину, а не тургеневскую героиню.  Гены многовековой покупки продажной любви, что ли, сказываются? Причиной может стать возникшее  ещё  в детском возрасте недоверие к женщинам.  Чаще всего  это происходит в неполных семьях, в которых  мальчики воспитываются без матерей,  пытавшихся утопить их в общественной уборной. У них  возникает  синдром ненужности, от которого  они всю жизнь ожидают предательства.
Кстати, слово "синдром",  как и многие другие слова из врачебной фени,  греческое. Оно означает "скопление, бег вместе".  Хотя в данном случае оно описывает скорее бег в разные стороны от своих обязанностей.
Особенно страдают от этого «бега вместе»  мужья, которые намного старше своих жён и некоторые забеги им уже не по возрасту.  Сплошь и рядом  это богатые, успешные и состоявшиеся люди, привыкшие всё держать под своим наблюдением и управлением. Знамо дело, люди с такими привычками никаких  тайных измен  не потерпят. Им хочется, чтобы жена перешла в хорошие руки,  как и прочее  наследство.  Вспомните, что говорит Глумову преуспевший в жизни чиновник Мамаев, предлагая ему приударить за свей женой: «Она женщина темперамента сангвинического, голова у ней горячая, очень легко может увлечься каким-нибудь франтом, черт его знает что за механик попадется, может быть, совсем каторжный. В этих прихвостнях бога нет. Вот оно куда пошло! А тут, понимаешь ты, не угодно ли вам, мол, свой, испытанный человек. И волки сыты, и овцы целы… Ха, ха, ха! Понял?

Глумов. Ума, ума у вас, дядюшка!

Мамаев. Надеюсь».
В Спарте, кстати, занятые более важными делами мужья просто приводили к своим жёнам молодых бездельников, чтобы те сделали им ребёнка, которого без всяких задних мыслей признавали своим. Ибо сомневается в своём отцовстве только тот, кому больше делать нечего. 
Но не всегда всё обходилось так гладко. Помните, в Писании:  «Приведоша   же  книжницы и фарисее к Нему жену, въ предюбод;яніи яту и поставивше ю посреде, глаголаше Ему: «Учителю» и т. д.?   А она оказалась женой Главного.
Подглядывалки для таких мужей  появились, естественно, как и всё передовое,  в Париже  еще в 1857 году. Но сам вопрос уходит корнями в глубокую древность.