К столетию СССР

30 декабря 2022 года.

Сегодня мы отмечаем столетие СССР. Всё хочется написать по этому поводу нечто монументальное, но первым приходит на ум ещё советских времён анекдот про то, как диссидент Рабинович раздавал у метро антисоветские листовки. Когда его повязало злое КейДжиБи, то они с удивлением обнаружили, что листовки представляют собой просто чистые листы бумаги, на недоумённые вопросы следователей Рабинович ответил: «А что писать? И так всё ясно».

В общем-то на этом этапе с одной стороны и так всё ясно. Антисоветский российский ельцинско-путинский проект с треском провалился. Какая-то злая ирония истории в том, что столетие СССР пришлось на 2022 год, когда это стало особенно остро очевидно. Неудивительно, что нынешняя правящая верхушка Богоспасаемого Государства РФ изо всех сил старается юбилей замолчать, что как нельзя лучше подчёркивает как величие падшей империи, так и ничтожность того, что пришло ему на смену. Грустный парадокс также и в том, что российский антисоветский проект смог протянуть столько после развала СССР только потому, что СССР оставил слишком богатое наследство, которое не удалось разбазарить даже за 30 лет. Но вот по контрасту с кристальной ясностью всей постсоветской истории, то, чем дальше, тем больше в самом проекте СССР проявляется какая-то мистика.

Мистика в первую очередь в том, что первый раз в человеческой истории, причём в совершенно неподходящих для этого условиях, удалось создать государство, предназначенное для развития и совершенствования человека. Пусть эту роль СССР выполнял из рук вон плохо, но по крайней мере он эту цель декларировал и хоть как-то пытался ей соответствовать. Ни до образования СССР, ни после его распада, и вряд ли в сколько-нибудь обозримом будущем, на планете не было и не будет ни одного государства, ставящего такую цель – и не просто на уровне помпезной декларации, а как реальную программу. Все известные нам государства были, по сути, и ещё долго будут формами организации обезьяньего стада, призванными как-то организовать животную стихию с целью добиться максимального комфорта – как правило, для правящего класса, но иногда от этого перепадало и более широким слоям. Даже когда возникшие в результате буржуазных революций республики декларировали весьма неплохие вещи, вроде личных свобод или прав человека, это всё равно были инструменты организации более совершенного и удобного обезьяньего стада, само животное начало в человеке не то, что не оспаривалось, а ему отдавался приоритет. А СССР был изначально «заточен» на преодоление животного в человеке, на трансформацию человека, переход на другой уровень. Не случайно именно СССР осуществил прорыв в космос несмотря на то, что обладал несопоставимо меньшими ресурсами, чем его конкурент в космической гонке. Просто ему было больше всех надо, а государству обезьян на самом деле не очень-то и хотелось; ну, то есть, хотелось, конечно, но главным образом не выйти за предел, а победить – а это всё-таки несколько другая мотивация. Животное начало в итоге всё-таки взяло верх, и как отчётливо видно сейчас – не могло не взять, СССР был обречён, но самое удивительное в том, что государство, построенное на подобных принципах, как какой-нибудь трансурановый изотоп в ядерном реакторе, смогло просуществовать пусть по историческим меркам совершенно ничтожное, но всё-таки не пренебрежимо малое время. И чем дальше мы отходим от момента распада СССР, тем страннее выглядит эта историческая аномалия. 

Собственно, и эпичный крах СССР связан прежде всего с разрывом между заложенным в основу идеалом и невозможностью этому идеалу следовать по ряду совершенно объективных причин. СССР выскочил слишком далеко, гораздо дальше, чем это было возможно просто по законам физики. Как в легенде об Икаре механизмы, поддерживающие конструкцию, оказались слишком хрупкие в тех условиях, в которые занесло наглеца. И здесь, казалось бы, можно вынести урок о том, что медленное и плавное поступательное движение к цели надёжнее, чем пассионарный рывок, но очередной парадокс заключается в том, что без этого, иррационального в каком-то смысле, рывка к обществу справедливости и солидарности, Икар был бы обречён ещё раньше. Лозунг парижского студенческого бунта 1968 года был: «Будьте реалистами, требуйте невозможного!». СССР и был таким реалистом, требовавшим и достигавшим невозможного, чем и купившим себе яркую страницу в истории, где по идее его вообще не могло быть.

И здесь проявляется очередной парадокс. РСФСР – «прекурсор» Союза - выиграла гражданскую войну и интервенцию – по сути войну вообще со всем развитым миром, кто из стервятников туда только не слетелся – и выиграла чистой победой, что называется against all odds, просто голливудская история из серии «так не бывает», потом международная изоляция, блокада, форсированная индустриализация за какие-то невозможные сроки, волна безумных и абсурдных репрессий, которая по идее должна была разбалансировать всю систему к чёрту – и ничего, потом на волосок от поражения в войне – и победа над самой совершенной военной машиной на тот момент, потом сверхбыстрое восстановление, военный паритет с несопоставимо более богатым капиталистическим миром, по сути выигрыш в Холодной войне (и ведь, действительно, к середине 1970-х – пресловутому «Хельсинскому акту» - Холодная война была выиграна, Запад капитулировал и пошёл на полное признание и сотрудничество со своим архисоперником, чему сопротивлялся с 1917 года). И вот когда уже, казалось бы, всё – все угрозы исчезли, да, проблемы – но где их нет и по сравнению с тем, что было, ну какие же это проблемы? – и вдруг одномоментный крах, падение в пропасть.  А на самом деле здесь нет никакого парадокса. Я где-то слышал, не помню уже у кого, такую, очень, на мой взгляд, удачную метафору: современный развитый капиталистический мир – это как очень хороший, прекрасно сделанный, отлаженный (сейчас, правда, это же звучит очень иронично, ну да ладно) автомобиль: «Мерседес» или «Порше», а СССР был очень несовершенным, криво сделанным, постоянно ломающимся, крайне неудобным в эксплуатации космическим кораблём. Ракета не может остановиться, как автомобиль, пока она не выйдет на расчётную орбиту, иначе она просто рухнет. Именно так и получилось.

СССР всю свою недолгую историю являл пример борьбы себя с самим же собой – животного начала с космическим, тёмной стороны со светлой (а тёмного было предостаточно – с этим глупо спорить), Ормузда и Аримана, аполлонического и дионисийскиого. Он был обречён: на тёмной стороне были миллионы лет обезьяньей эволюции, на светлой… да почти что ничего в сравнении. И тем не менее, он был. И когда он рухнул, прежде связанное в борьбе со светлым тёмное начало вырвалось на свободу и стало пожирать его остатки и самоё себя. В ближайшей исторической перспективе мы обречены оставаться в русле унылой волнообразной эволюции обезьяньего стада – для того, чтобы возникло что-то подобное СССР необходим «квантовый скачок», «большой взрыв», который может произойти только в условиях очень высоких энергий – как это было в «реакторе» Первой Мировой (подобного в ближайшей перспективе хотелось бы всё-таки избежать). Он улетел, но, как один культурно экспроприированный из нелепой Швеции персонаж, обещал вернуться.

Мы ещё даже не начинали.