Я - Газарыч!

Моим родителям посвящается.
Я – Газарыч!!!
18+
От автора.
     Дорогие друзья! Эта художественно-публицистическая повесть, про меня. Военного пенсионера. Майора в отставке. Коренного жителя древнего города Курска. Отца, деда. Эта книга о моих друзьях-товарищах. Все описанные события основаны на реальных событиях моей жизни. Но, прежде всего, это художественное произведение, а не документальные мемуары. Не пытайтесь найти полного сходства, тех или иных событий известных Вам. Эта книга скорее не моя автобиография, а мои размышления, как можно было прожить, те или иные события, в моей жизни по-иному, каких хотелось мне видеть людей, окружавших меня. Я не просто так назвал свои воспоминания «Газарыч», это сокращенно от моего отчества Газарович. Отца моего звали Газар. В переводе с армянского языка – морковь. Может именно поэтому в детстве меня дразнили «вовка – морковка». Правда большинство друзей отца, знакомых, и даже мама звали, по-русски, Гриша. Первым, меня так назвал, в 22 года, начальник штаба нашей бригады. Я вначале обиделся, посчитал, что он исказил имя моего отца. А он мне сказал, что это от уважения ко мне и предрек, что так меня будут звать многие. И он не ошибся. Несмотря на мой возраст ко мне в жизни чаще обращались именно Газарыч, используя это обращение вместо моего имени. Называют так и сейчас и мне нравится.
    Главные герои моей повести: Я (ОН) – Владимир Газарович – офицер войск ПВО , ВРЕМЯ (ОНО) — это то что, с чем мы имеем дело каждый день и    характеризуется, как прошлое, настоящее и будущее, и, конечно же ОНА - ее величество - ЖЕНЩИНА. Итак, начнем.

Время.

     День рождения. Юбилеи. Новоселье. Встречи. Расставания. Вступление. Транс-порт. Ремонт. Покупка автомобиля. Строительство дачи. Санаторий. Дом отдыха. Диплом. Диссертация. Вступление в должность. Рождение детей. Смерть близких. Все эти события, непрерывно связаны со Временем. Случается, по жизни так, что порядок меняется хаотично и даже не предсказуемо. Ты планируешь вначале закончить учебу, получить профессию, а потом завести семью и все остальное. Но встретил, полюбил или просто согрешил, далее семья, ребенок и потом как получиться.
     Я хорошо помню все мои этапы жизни, которые у меня, как и у большинства моих сверстников, по штампу или бы я, сказал под копирку. Была такая специ-альная копировальная бумага, которую подкладывали под листы бумаги, что бы была возможность не писать или печать один и тот же текст многократно. Как правило, копировальной бумагой пользовались на предприятиях. Это сейчас, с внедрением персональных компьютеров, один раз напечатал, сохранил и посылай на принтер команду для печати любого количества копий. 
     1967 год я пошел в первый класс. Это было событие.
Учиться мне всегда нравилось. Только на протяжении всего периода моего обуче-ния, были предметы, которые я не очень любил и соответственно, не всегда много уделял им внимания.
В первом классе я ненавидел чистописание. Специальная тетрадь в косую линей-ку, ручка с пером, чернильница, которую все называли «невылевайка». Врут, я много раз ее выливал, когда мне не хотелось выводить с нажимом буковки. «Слышно, как скрипит, перышко слегка и ложатся строчки на листок», - так поет-ся в песни. Там есть и продолжение «не повторяется такое никогда», откровенно говоря и мне не хочется, что бы это повторилось. Я нашел лучшее предназначение перьям для ручки. Ими очень хорошо получалось делать ежика из яблока, делал из половинки яблока с помощью чистого, нового пера от ручки. Втыкаешь в половинку яблока со стороны шкурки и проворачиваешь, вынимаешь получившийся маленький конус и перевернув вставляешь в "ёжика" и так во всей "спинке".
     1971 год 22 апреля. Нас принимают в пионеры. Я ужасно волновался и когда накануне, в классе принимали решение, кого принять или не принять. Отказали только Любе Есауленко. У нее нелегкая судьба была. Двойки  по всем предметам были ее единственной оценкой, кроме физкультуры и трудов. А потом волновался, что я не научусь правильным узлом завязывать галстук. В итоге справился.
     Май 1974 год. Меня принимают в комсомол. Решением Кировского райкома комсомола города Курска, мне сделали исключение и приняли в комсомол в возрасте 13 лет и 9 месяцев. Согласно, устава ВЛКСМ, разрешалось с 14 лет. Трудно описать, почему я так стремился вступить в комсомол.  Я об этом не жалею.   Но комсомол мне очень многое дал, для дальнейшего моего развития. Жалею, что эту всю систему идеологического воспитания, разрушили, развалили и «похоронили». Не создав ничего нового. Не задумываясь взяли, чуждые нам понятия из-за рубежа. Назвали, юное поколение, вместо пионеров, скаутами. А ведь смысл этих понятий совсем разный. «Пионер» это первый. Пионером космоса звали Юрия Гагарина. А, скаут, в переводе означает разведчик. У скаутов тоже есть галстук. Только синего цвета. А пионерский галстук был: «как повяжешь галстук береги его, он ведь с красным знаменем цвета одного». Все даже в том возрасте было мне понятно. Пионерский галстук, частица государственного флага. Сейчас знамена красного цвета у нас называют «знамя Победы». А не могло на Рейхстаге быть знамени другого цвета. Это был государственный флаг СССР.
     1981 год окончание школы. Мы идем встречать рассвет на Красную площадь, такая была традиция. С нами не идут родители, нас не охраняет милиция.
     Поступление в военное училище, его окончание, а дальше только инвентарная мебель, 2 чемодана с военной формой.
     1988 год рождение сына!!! Праздновал это событие 3 дня. Мог и больше командир дал разрешение на три дня.
     Важная веха 1994 меня, как и моих сослуживцев сократили. К такому финалу своей службы я был не готов.
     1994 год коммерческий директор крупного завода. Заочно учусь в Академии народного хозяйства. Получаю гражданскую специальность.
     2002 год после продолжительной болезни, умирает мама. Очень тяжелый удар, перенес с трудом эту утрату. Не пролил ни одной слезинки. Врачи сказали на нервной почве. Последствия могут сказаться.
     2004 год сын оканчивает одновременно среднюю школу в Москве и ДЮСШ «Локомотив». Это отдельная история.
     2005 год измена и итог развод с женой. Сын остался со мной.
     2011 год свадьба сына. Во истину свадьба пела и плясала.
     2012 родился мой любимчик – внук.
     2017 умирает отец. Снова зимой, как мама. Для меня отец был всем пример для подражания, эталон честности и порядочности. Болезнь была тяжелой. Мне при-шлось бросить работу. В результате у меня появился нервный вокальный тик. К сожалению, врачи оказались правы.
     2022 ковид, от которого я упорно защищался: прививки, маска, чистота рук. Не помогло. «Провоцирует» инсульт. Частично перестают работать с правой стороны рука и нога. Справился, благополучно одолел. Всего за 2 месяца.
     Живу. Радуюсь. Работаю. Жизнь продолжается.

Женщина.
          Красивая, обаятельная, очаровательная, привлекательная, неотразимая, элегантная, эффектная, восхитительная, неповторимая, единственная, бесценная, обворожительная, соблазнительная, сладкая, свежая, обольстительная, ослепительная, великолепная, неземная, волшебная, сказочная, сексуальная, ранимая, ласковая, желанная… это все о них, о женщинах. Пушкин, Толстой, Чехов, Шекспир, Бальзак, Стендаль, Хемингуэй и многие, многие другие писатели и поэты посвятили огромное количество женщине. Матери, бабушки, дочери, сестры это они нас мужчин, бескорыстно любят, заботятся о нас, переживают за нас. Бывают, конечно и исключения. Но правил без них не бывает. Недаром, в знаменитой песне группы «Цветы» поется: «… а как без них (женщин) прожить, без них мы никуда, недаром все века их носят на руках и мы опять готовы руки подставлять…»



 
Первая часть.

           5 часов 50 минут показывали электронные часы, висящие на стене железнодорожного вокзала. Здание вокзала было необычным. Вокзал, помимо своей основной функции, представляет собой музей, посвященный железнодорожникам, участникам битвы на Курской дуге. Здание украшено фигурами рабочих и солдат. В зале ожидания установлена скульптура воина и карта-барельеф "Курская битва".
  "Подмигнув", не только мне, а всем, кто мог их видеть, часы показали и температуру воздуха +18. Надо отметить, раньше на здании вокзала весели большие круглые часы, то-же электрические, но выглядели они более солидно. Когда выходя па перрон первой платформы, случайно останавливались пассажиры под этими часами, то могли, не напрягая слуха, услышать, как минутная стрелка отсчитывала ход происходящих событий, которые уже никогда не вернешь. Я имею в виду – ВРЕМЯ. Время идет медленно, когда за ним следишь, оно чувствует слежку. Оно пользуется нашей доверчивостью. Возможно даже, что существует два времени: то, за которым мы следим, и то, которое мы не ожидаем, оно наступает быстро и практически незаметно и поэтому застает нас врасплох. И да-же те, кто тщательно его планирует, по минутам, суткам, годам не успевает понять, куда это время подевалась. ВРЕМЯ, как и сказанное слово, никогда не вернешь обратно.  К по-лудню синоптики обещали +36.  Для нашего региона, как выражаются синоптики, это была аномально жаркая погода.
- Меня это уже не касается - подумал я.
-Через 26 часов я буду плескаться на море, и валяться на почти белом и по утверждению знающих людей, лечебном песке. Благодаря его свойствам в некоторых санаториях про-водят псаммотерапию. Псаммотерапия возможна благодаря уникальным свойствам Анапского песка, содержащего примеси кварца, ракушек и даже золота.
- Пора бы уже и прибытие поезда объявить - не успел подумать я, как из динамиков по-слышался стандартный голос дикторши - железнодорожницы:
- Скорый поезд №110 Москва - Анапа прибывает на второй путь 3 платформы, нумерация с головы поезда.
     Последнее добавление всегда меня раздражало, вспоминая свою молодость, приходи-лось много раз пользоваться ж/д транспортом, нумерация всегда была от локомотива. Проводники и проводницы не ленились перевешивать таблички с номерами вагонов.
     На платформу из тоннеля стали выходить пассажиры. В основном это были женщины с детьми разного возраста, были и пары, семейные или нет, возможности определить на глаз не было. Я ехал на море один. Поскольку уже давно находился в разводе, сын   уже имел семью и отдыхал по своему плану, а дамы сердца, с которой, я мог поехать на море, не было. Не в смысле, что все вымерли или вышли замуж.  Встречалось много красивых и умных женщин, с некоторыми даже пробовал завязать отношения. Но, не получалось по разным объективным и субъективным причинам. Более подробно я расскажу позже.
    Я стоял и гадал, кто будет ехать со мной в купе. Очень не хотелось ехать с маленькими детьми. Не потому, что я их не люблю, я сам дед обожаю своего внука. Просто хотелось, чтобы попался попутчик, который сможет поддержать разговор, в смысле, слегка выпить и закусить, тем более, ехать предстояло больше суток, так что к поедке, я приготовился очень тщательно. С вечера наготовил два вида жареного мяса, отварил   уже появившуюся в продаже молодую картошку, тщательно посыпав ее молодым, хорошо мной измельченным, укропчиком.  Купил и помыл свежие овощи. На дне сумке, чемоданы я терпеть не могу, даже на колесиках, лежала водочка, и на всякий случай во фляжке был коньячок.
    С маленькими детьми это не только пить, но и предложить своим соседям по купе, я не мог. Это был мой принцип. Теплилась надежда, что женщины и родители, ехавшие с детьми, не все могли себе позволить купить билеты в купейный вагон.   
     Рядом со мной остановилась женщина, не в пример меня, с большущим чемоданом на колесиках, я мысленно про себя назвал его "мечта оккупанта". За спиной у нее был еще и рюкзачок, через голову на ремешке дамская сумочка.
- Бедняжка, - подумал я. - Неужели она это все тягает сама.
- Нет, - уверенно я сам себе ответил, - этого быть не может, должен подойти ее мужчина.   Лица я ее не видел, но фигура была в моем вкусе, рассмотреть ее было совсем несложно, потому, что она ехала в шортах, футболке и на удивление в босоножках на высоком каб-луке. Под футболкой у женщины, в отличие от меня, не было видно ни одного килограмма лишнего веса, ноги были стройными и,  что было очень важно, внизу к щиколотке заканчивались формой бутылки болгарского коньяка "Plisca", который во времена моей молодости был в почете, горлышком вниз.  Каштановые волосы были сплетены в косу, длина которой заканчивалась у талии.
     Медленно подъезжая, появился локомотив, за ним вагоны старого и нового образца, на окнах вагона номера. И несмотря, что диктор со стандартным железнодорожным голосом, несколько раз повторила про нумерацию, на платформе началось "броуновское движение".
- Чудаки, - подумал я, поезд стоит 40 минут. На нашей станции меняли не только бригаду локомотива, но и сам локомотив.
- За это время можно ползком с вещами доползти от начала состава к его концу.
У меня был 10 вагон и мое любимое 13 место. 13 - это мое любимое число. В классном журнале в школе и в училище я был тринадцатый по списку, когда играл в гандбол, то мои одноклубники все боролись за футболки с номерами 7, 10, 11. От моего любимого номера все отказывались. А мне 13 число приносило удачу. Я был спокоен, потому, что знал с точностью до 5 метров, где этот вагон остановится. Хотя, надо признать, машинист локомотива, мог очень значительно не дотянуть вагон, до ранее расчерченных отметок вагонов, на платформе.
Когда поезд остановился, я увидел, что женщины с "мечтой оккупанта" уже не было ря-дом со мной. У моего купейного вагона, как я и предполагал, пассажиров было всего 3 человека (пожилого возраста мужчина и женщина и ребенок) и то они буквально меня обогнали на платформе. Видимо думали, что все места закончились или им за обгон дадут приз и премию.
- Эти ко мне в купе, - уверенно предположил я.
-  Будут просить мое нижнее место для ребенка. Уступлю, куда я денусь, прощайте мои мечты о тихой спокойной поездке.
     Предъявив паспорт и билет проводнице, которая совсем не была похожа на своих кол-лег с рекламных роликов и буклетов, несмотря на то, что в пути она вместе с поездом была всего 8 часов.  И дело не во внешности, фигуре и голливудской улыбки. На ней были помятые форменные: рубашка и юбка.  На мою дежурную шутку, про схожесть с фото на паспорте, она, тоже по дежурному, никак не отреагировала, повторила номер моего места и я, поднявшись в вагон, пошел по коридору, отыскивая глазами номер купе. У меня было 4. Дверь в купе была закрыта и поэтому резким движением, я сдвинул дверь вправо и увидел картину, за которую по современным законам надо было поставить 18+. Женщина снимала с себя через голову футболку, видимо хотела переодеться, пока никого не было.
- Извините, сказал я, слегка смутившись, сделал шаг назад, чтобы выйти.
- Ничего страшного, проходите, - это была женщина с «мечтой оккупанта» на платформе. Сказав, быстро одела дорожную футболку, в которой было очень большое и откровенное декольте. И улыбнулась, так как показывают, по телеку улыбку, рекламирующую зубную пасту.
- Меня зовут, Татьяна, – просто и без предисловий назвалась моя попутчица
- Владимир, - коротко ответил я.
Все ее вещи лежали и стояли в проходе купе, отчего было тесно и неудобно.
- Вы мне поможете поднять вещи наверх?
- Охотно.
      И взяв первым «мечту оккупанта» я его поднял, но не с лёгкостью, с которой планировал это сделать. С рюкзаком было проще.
 -  Готово, - доложил я.
- Спасибо, - ответила она.
У меня в душе запели соловьи, скворцы и кенари, при этом все одновременно. Но тут же замолкли, так как в купе зашли не молодого возраста мужчина и женщина, в огромных очках от солнца, как у черепахи в мультике про львенка. Ну, помните такого симпатяжку, который пел: «… я на солнышке сижу…»
- Нам повезло, - сказала женщина в очках, - молодые люди согласятся поменяться местами с нами, безапелляционно заявила она.
- Я не буду ни с кем меняться местами, - тут же мгновенно ответила Татьяна.
- Но Вы же моложе и без труда подниметесь на верхнюю полку - парировала женщина в очках.
- Когда Вы покупали билет, Вы на что рассчитывали? На удачу?  Ведь в купе могли ехать такие же по возрасту пассажиры или даже старше, - вежливо, но довольно твердо ответила Татьяна. Дама в очках не стала спорить.
- Побудь тут, я сейчас вернусь – сказала она, даже не выслушав моего ответа, видимо ре-шив, что мы едем вместе и Татьяна ответила за двоих, и вышла.
Поезд, плавно набирая скорость, тронулся дальше. Зашла проводница проверила билеты, выдала белье. Татьяна сразу начала стелиться. Застелив, постель она сразу легла, укрылась простыней с головой. Прошло время, вернулась дама в очках.
- Петя пошли, я договорилась, нас перевели в соседний вагон.
- Бедняга, как ему повезло с такой женой – подумал я. Мужчина собрал все свои вещи и не попрощавшись вышел.
Как оказалось, практически до конца нашего маршрута наш вагон так и ехал, не добавив ни одного пассажира.
     Я был вынужден тоже лечь. Спать мне не хотелось, я вообще сплю очень мало, а в поездах спать не могу совсем. Посмотрев на верхнюю полку, я вдруг вспомнил, как в детстве так же ехал в купейном вагоне с отцом и матерью в Армению на поезде с красивым названием «Дружба». Забравшись на верхнюю полку, тогда она мной была самая люби-мая, я с большим удовольствием смотрел в окно купе, потому, что, проживая в военном городке, я кроме леса ничего еще не видел.  Детство, юность, курсантские годы, офицерство. Как ВРЕМЯ безжалостно торопиться. Сидя на лавочке, в нашем военном городке, мы занимались жизненной арифметикой. В 2000 году нам будет 40 лет. Как это долго еще. Нам надо еще отучиться в школе 6 лет, потом в институте пять лет, потом долго работать, потом, потом, потом. И…бац !!! Тебе уже 40, у тебя семья, сын, звание, должность, служебное жилье, инвентарная мебель и ты уже подсчитываешь, когда можно будет подавать документы для увольнения на пенсию.

Детство.
     Может показаться странным. Детства я своего совсем не помню. До пяти лет, сам лично ничего не вспомнить. В памяти осталось то, что рассказывала про мое рождение мама.  Рассказы про мой очень ранний возраст от отца и старшего брата различаются, особенно в деталях.
     Мои роды, по словам мамы, были тяжелыми. Нас ухитрились заразить какой-то инфекцией. Многие могут удивиться, ведь в СССР была самая лучшая медицина. Я это не пытаюсь оспорить, но наш с мамой случай, может быть, был один из тысячи, из сотни тысяч, но выпал он на нас. В результате нас уже на следующий день перевели в Областную инфекционную больницу им. Н.А. Семашко. Удивительно, но в очень многих городах именно инфекционные больницы носят имя этого, не врача вирусолога, а видного партийного деятеля, по образованию, имеющего диплом врача.
       Не буду уточнять подробности, скажу так, второй раз я «родился» благодаря - отцу, который вовремя приехал и сумел убедить при помощи пистолета Макарова, убедить вра-чей начать наше с мамой лечение. Он был дежурным по части, когда узнал, что я родился. В то время телефон с городским номером был большая редкость. В нашем военном городке, телефон с таким номером был только у командира части и на коммутаторе. С которого дежурная телефонистка и соединяла уже с нужными абонентами, у которых дома были внутренние, положенные по должности служебные телефоны
ТАИ - 43 или ТА-57. Отец, с разрешения командира части, узнав информацию из роддома, на дежурном УАЗике, с утра поехал проведать нас и передать подарки для медперсонала. Узнав, всю информацию он с трудом нас нашел, лежащих на тележке еще в приемном отделении инфекционной больницы и без всякой помощи. Врачи решили, что нас с мамой уже не спасешь. Отец ворвался в ординаторскую, после того, что увидел, вначале, как всегда он делал, очень вежливо и тактично, попросил начать оказывать нам медицинскую помощь. Когда его так же «вежливо» послали, он достал пистолет и выстрелил вверх в потолок. Потом он долго отписывался о не хватающим патроне, я это очень четко представляю, сам служил.  В итоге и мама, и я остались живы. 
     Мы жили в военном городке в так называемых «финских» домиках. Это были сборно-щитовые дома с печным отоплением и с удобствами на улице. Поэтому, раз в неделю, мы ходили в общественную баню в военном городке.  Сколько раз мне, впоследствии, приходилось ходить с сыном в общую баню, когда я сам служил в различных точках нашего государства.  Вспомнил про баню потому что, очень маленьким я ходил в баню с мамой. Вечером, возвращаясь, из бани к нам подошла большая собака. Я сделал шаг вперед и сказал: «Мама не бойся, она нас не покусает».  Вспоминая этот случай уже став отцом, я понимал, что если бы эта собака представляла для нас какую-нибудь опасность, то мама, не задумываясь, даже если собак была целая свора, защитила бы меня.
     Очень хорошо помню место, где я провел детство и юность. В военном городке, где я вырос, был свой номер, военный городок - 26, но большинство жителей не только самого городка, но как выяснилось курян, называли военный городок «Халино». Так называлась рядом село. Военный городок сохранился и в наше время. Он по-прежнему называется - военный городок «Халино».
Вокруг нашего городка был лес. Если точнее городок был построен внутри замечательно-го леса. Говоря по-научному, лес был смешанных пород.  А по - простому, в нем росли березы, дубы, осины, канадские клены, сосны и ели, огромное количество кустарников.  В лесу, как сейчас в крупных мегаполисах, проводят время в парках культуры и отдыха, мы проводили много своего времени в любое время года.  Летом - собирали ягоды, грибы, весной собирали березовый сок. Сбор березового сока происходил по специальным «технологиям», как мы их называли. Кто-то маленьким топориком, делал в виде галочки надрубы на березе у остроконечной части надруба, из пластилина делал желоб, по которому потом сок из березы сливался в баночку. Многие, в том числе и я, коловоротом просверливали дырки, вставляли в отверстие уже заранее заготовленный из дерева желоб, и на этот желоб вешали легкую, как правило, пол-литровую банку. Когда банка наполнялась, переливали сок или в бидон, или в трехлитровую банку с пластиковой крышкой. После сбора сока в обязательном порядке причиненные «раны» березкам, тщательно обмазывали землей, для того, чтобы дерево ни заболело.   Но я больше всего любил зиму. В тихий зимний день зайдешь, бывало, в лес на лыжах — дышишь и не надышишься. Глубокие, чистые лежат под деревьями сугробы. Отражаясь в них солнечные лучи, попадали в глаза, и приходилось щуриться, солнечных очков от солнца у меня тогда не было. Среди сугробов была проложена нами лыжня до Халинских оврагов. По сторонам от лыжни над лесными тропинками белыми арками сгибались под тяжестью снега стволы молодых берёз. Тяжёлыми шапками белого снега покрыты тёмно-зелёные ветви молодых сосен.  Иногда от порыва ветра или «посадки» крупной лесной птицы, сорвётся такая белая шапка с веток сосен, рассыплется серебристой лёгкой пылью. На встречающихся вдоль лыжни, высоких вершинах, елей ожерельем свисали шишки. Бежишь на лыжах, медленно я ходить на лыжах не мог, по зимнему тихому лесу и не налюбуешься. И вот он знаменитый, для нас овраг.  Длина склона, по непроверенным данным, было около 300 метров. Поднимался я на него способом «елочка». У кого было силенок поменьше, поднимались «ступеньками». Это был надежный, но медленный способ подъема. На вершине, немного передохнув, становился на спуск. Скорость была приличная, от ветра глаза слезились. Не было тогда не специальных очков в продаже, ни специальных лыж и палок. Меня хватало, чтобы минимум 3 раза подняться в гору и спуститься.   
     У наших родителей не возникало мысли не пускать нас в лес. Уверен, сейчас все роди-тели (в том числе, и я сам) запретили бы своим детям, без взрослых, ходить в лес. А мы, в лесу, строили шалаши, играли в «индейцев» делали лук из орешника и соревновались в точности и меткости, ловили ужей, прятали их за рубашку и потом пугали девчонок.  Каждый из нас в лесу ориентировался свободно, как современные дети передвигаются в городе при помощи навигаторов в телефонах и планшетах. У каждого были свои, личные грибные места. И никто из нас, зная про них, никогда не покушался на чужой участок.
     Особой достопримечательностью в нашем городке была «саженка». Я не знаю, откуда появилось это название.  После войны образовались две воронки после взрыва складов с боеприпасами. Одна наполнилась водой, некоторые «старшие» утверждали, что уровень воды подпитывался родничком. В этом пруду водились караси. Я много времени проводил, там с удочкой наловлю штук 10-15 карасиков с мою детскую ладошку, принесу, до-мой выпущу их в корыто. Мама приходила с работы видит, мой улов, хвалит. А потом умудрялась незаметно для меня отпускать их обратно в пруд. Зимой пруд замерзал и на нем мы играли в хоккей. В основном в валенках, но клюшки, шайбы и баталии были самыми настоящими, иногда доходило и до драк, как в настоящем профессиональном хоккее. Говоря про хоккей, хочется сказать, что в него мы играли и летом.  Рядом, через дорогу, с «саженкой» была большая ровная поляна. На ней мы сами устанавливали деревянные ворота, с сеткой, ее роль выполняли кусочки маскировочной сети, которую мы без разрешения обрезали с техники на позициях нашей части. Клюшки вырезали из кустарников любых растений, вместо шайбы теннисный мяч. Получался хоккей на траве, тогда мы не знали, что такой вид спорта существует, и в него разыгрываются чемпионаты.
      Вторая воронка была шире и глубже и зимой мы катались с горок на лыжах и санках. Строили из снега трамплин и соревновались, кто дальше прыгнет. Вспоминаю, зимой снега выпадало столько, что не только на лыжах можно было кататься, но и строили мы целые пещеры, еще и с ходами сообщения.
Возле «саженки» мы часто выкапывали сохранившиеся 7.62мм патроны от карабина и 14.5 мм патроны от противотанкового ружья времен Великой Отечественной. Не буду скрывать, мы этим пользовались и хулиганили, разводили костер и бросали туда патроны, спрятавшись за деревья в лесу и ждали…. Пока однажды не произошел, трагический случай на патроне подорвался наш ровесник, остался жить, но инвалидом. После этого наши мамы, отцам было некогда, они служили, провели разъяснительную работу с использованием «подручных средств» и мы перестали этим заниматься. А наши отцы организовали извлечение боеприпасов и их уничтожение.
     Спустя 30 лет я специально приехал в городок, где провел все свое детство. Его трудно было узнать. Вместо маленьких «финских» домиков были построены 5-ти этажные блочные дома с удобствами. У улиц появились названия. Центральную улицу назвали в честь летчика-аса героя Советского Союза Ачкасова С.В., его памятник стоял и стоит в нашем военном городке. «Саженка» осталась. Ее сильно замусорили, она обмелела, а рыба водилась по - прежнему. А вторую воронку засыпали и там построили дом. К моему удивлению, остался невредим наш домик, к нему пристроили гараж, его покрасили, спилили березу, которая была перед домом и дуб во дворе, все остальное не изменилось.
    Нельзя вспомнить детство и не вспомнить друзей, с которыми общался, играл в различные игры, учился в школе, дрался, отстаивая свою правоту, а потом мирился.
Их было очень много.  Опережая события, скажу, что с друзьями по жизни мне всегда везло.
Про многих из них я считаю своим долгом рассказать.

«Макуша».

Он был моим тезкой. Фамилия у него была Макушев. Отсюда и его прозвище, сохранившееся в кругу друзей до сих пор. Для остальных он Владислав Григорьевич, поскольку занимает очень большой пост на работе. Он был большой, сильный и при этом добрый.  Его отец, царство ему небесное, был чемпионом ВС СССР по тяжелой атлетике. Его мама – Татьяна Михайловна, была моя первая учительница. Я счастлив, что она еще жива и здорова.
      Именно со Славкой  мы чаще всего ходили в лес за грибами. Дома в городке не закрывались на замки. Сейчас об этом и подумать невозможно. Поэтому мы ходили, друг к другу не в гости, а как к себе домой.  Отец у Макуши был старшиной одного из дивизионов. Поэтому он распоряжался всем имуществом. В том числе и спортивным инвентарем. Благодаря его доброте и щедрости, у нас на воротах была настоящая сетка. Для игры в футбол он дал одну пару бутс. По тем временам большой дефицит. Один раз в этих бутсах мне довелось играть.
Наш военный городок условно делился на «новый» и «старый». В «старом» были дома, построенные сразу после войны, сборно-щитового типа, так их называли, и все они находились за основной территорией городка, огороженного забором и для прохода, оборудованного КПП . Именно через него осуществлялся вход на территорию части. Жителей городка, к которым относились, и мы, пацаны и девчонки всех возрастов, проходили без предъявления пропуска. Большинство из нас знало, как сократить дорогу из одного город-ка в другой. Это был лаз в деревянном заборе, который находился около оборудованной спортивной площадке.
И мы постоянно, в чем - то состязались друг с другом, в том числе и футбол.
      И вот однажды настала моя очередь играть в настоящих футбольных бутсах. Обычно я любил играть в воротах или в защите. Разрушать атаки и отбивать мячи, спасая команду, мне нравилось больше. И вот в матче, когда я играл в бутсах в защите, ко мне попал мяч, я стал с ним двигаться в сторону ворот наших соперников. На меня никто не нападал, помня, что я был в бутсах и даже, если случайно попаду в ногу, то было бы, очень больно. Небольшой ветер дул в сторону ворот соперника, добежав до центра поля, я понял, что надо с мячом расставаться, и решил отдать пас вперед. И я, со всей своей ребячий силы, как выражаются футболисты, не боясь повредить ступню, «пыром»  ударил мяч. Он поле-тел вперед, мяч подхватил порыв ветра, и он приземлился в воротах. Никто этого не ожи-дал, естественно я тоже. Но это было красиво. По городку долго еще ходили рассказы об этом «чудо-голе».
   Мои мама и папа весь день были на работе.  Уроки мне приходилось делать самостоятельно. Но если что-то не получалось я приходил к Славкиной маме, и она мне помогала.  Слава стал тем человеком, который помог мне  после увольнения из ВС РФ, начать новую гражданскую жизнь. Он закончил после школы Курский политехнический институт, и долгое время работал на заводе. Доработался до начальника цеха. Когда я уволился, он уже успел заочно закончить финансово-экономический институт и работал уже директором районной страховой компании. Именно по его рекомендации директору я стал работать на заводе. И не токарем или слесарем, а коммерческим директором. Мы до сих пор дружим. Увы, к сожалению, встречаемся не часто, но это современные реалии жизни.

Начало.
     Татьяна мирно спала. За окном на небольшой скорости мелькали однообразные картинки кустарников – акации, терна и редких деревьев. Скорость была небольшая, потому что, несмотря на 60 лет, после завершения ее строительства, эта ветка железной дороги продолжала быть не электрифицированной и однопутной. Когда ее строили, она предполагалась, как второстепенная, для доставки отдельных вагонов с грузом в отдаленные райцентры области. После известных событий произошедших на Украине и закрытие систематического железнодорожного движения между Россией и Украиной, эта ветка стала спасательной  «соломинкой» для нашего региона, что бы попасть в Крым или Кавказ на поезде.
     Количество поездов тоже уменьшилось, основное движение поездов пустили через Воронеж. А нам жителям Курской области приходилось терпеть эти возникшие проблемы и трудности. Ведь ранее все поезда южного направления проходили через Курск. И пусть отстояв очередь, но жители могли купить билет на поезд нужного направления. Признаюсь, в нашей семье такой проблемы не было. Отец после увольнения в запас поступил на работу в отдел кадров ресторана ст. Курск, поэтому проблем с билетами не было не толь-ко в нашей семье, но и в семьях друзей родителей, и в семьях наших с братом друзей. Когда отец увольнялся, с вокзала он меня познакомил со всеми билетными кассирами. Раз я заговорил, об отце настало время рассказать о нем.
Отец.
     Мой отец родился в горном Армянском селе Корнидзор. Село на новом месте существовало, примерно 120-130 лет, затем часть населения переехала в город Межвашагар, а вторая часть жителей переехала в ущелье реки Корнидзор. И на склонах левого и правого берегов речки образовалось село Корнидзор, которое и сейчас находится в Гориском рай-оне, республики Армении. Родился он в роду основателем, которого являлся Тони, в его семье было 11 детей – 8 мальчиков и 3 девочки. Так вот один из мальчиков по имени Микел, женившись, продолжил род, к которому я и принадлежу. После рождения моего сына и внука нашему роду Микаланц уже почти 350 лет. Это одна из старейших династий в Армении. Вы можете спросить меня, почему тогда у меня фамилия другая, а не Микеланц или Микелян. Отвечаю.
     До 19 века, в Армении, фамилий, в нашем нынешнем понимании не было. Между тем, само слово "азганун" (фамилия) в переводе означает "имя рода" ("азг" - род, "анун" - имя). В основном фамилии армян происходят от имени авторитетного родового предка, в нашем понимании сегодня - для нас дед. К имени, которого прибавлялись суффиксы, выражающие принадлежность. В древнармянском это был большей частью суффикс «анц». Отсюда и Микеланц.
     Вот посмотрите, это мне еще при жизни отца удалось восстановить: мой прапрадедушка Асри Саркисович, прадедушка Карапет Асриеевич Микеланц, мой дедушка Асрян Амбарцум Карапетович, т.е. его фамилия от имени его деда – Асри. У моего отца фамилия от его деда Карапетьян. У меня и у моего старшего брата, если бы действовала старая армянская традиция, должна быть фамилия - Амбарцумян, у моего сына соответственно Газарян,  а у моего внука – Володян. В Армении нет имени Владимир, есть имя Володя. Мой старший двоюродный брат, по паспорту Володя Вазгенович Карапетян. Поэтому нет ни-какого расхождения. Мы все принадлежим к роду Микеланц.  После 1932 года фамилия отца по Советским законам переходила к сыну и т.д. Раз я заговорил про фамилию нашу, думаю, что надо рассказать, почему в фамилии отца, появился мягкий знак. Это произошло уже после войны. Отец вступил в члены КПСС и когда ему выписывали партбилет, то ошиблись и после буквы «т», написали «ь». Отец при получении партбилета, указал на эту ошибку, но бланки партбилетов были в буквальном смысле на «вес золота» и начальник политотдела уговорил отца, ничего не менять. Так и пошло по жизни. Я спрашивал у него, а почему он при получении паспорта, когда уволился из армии, не поменял фамилию на правильное правописание. Он объяснил, что тогда пришлось бы менять очень много документов, в том числе и наградные удостоверения. Это было очень «забюррократчено» отец этого не любил. Не люблю и я. Видимо гены.
      С самого детства отец, вместе со старшим братом и сестрой помогал, маме по хозяйству ухаживали за скотиной, привозил воду на ишаке и др. Так как его отец, мой дед – Амбарцум, с утра до вечера проводил в горах, он был ветеринарным фельдшером. А весь колхозный скот летом находился на пастбищах в горах. При чем, дедушка никогда не учился на фельдшера. Во время первой мировой войны, он добровольцем поступил на службу в Российскую царскую армию, был на должности денщика ветеринарного врача кавалерийского полка, который привлекал его к лечению лошадей. Все эти знания плюс его врожденный дар, использовать природные травы и растения и сделали его фельдшером, к которому на лечение вели скот со всех ближайших окрестностей. Этот доход был практически единственным, и не всегда оплата проводилась деньгами. Но этого вполне хватало, что бы все были сыты, одеты и обуты.
      Отец после школы поступил в педучилище, которое находилось в районном центре Гори;с. Но началась война. Его призвали в армию. Вначале он обучался на наводчика орудия. Потом его послали в ШМАС ,  после ее окончания он попал в авиационный полк, которым командовал трижды Герой Советского Союза легендарный летчик И.Н. Кожедуб. Окончание войны он встретил в Берлине, где вместе с другими оставил надпись на стене Рейхстага.
     Но его, и его товарищей ждало новое испытание. Их отправили на Дальний Восток сражаться с войсками империалистической Японии. Три недели потребовалось нашим войскам на то, чтобы сломить сопротивление Квантунской армии. После этого он продолжил службу, а не уволился, как все остальные, тем более имел на это преимущественное право. После окончания войны приказом Совнаркома учителей должны были уволь-нять в первую очередь.  Судьбе было угодно, что бы под командованием И.Кожедуба, отец принимал участие в военных событиях 1950-52 года в Корее.
     В итоге отслужив, 30 лет календарной службы, в звании майора, отец уволился в запас и вернулся в г. Курск. Потому, что к его последнему месту службы в Вологду, он уже нас не повез. Вообще Курск, для нашей семьи, невольно получился центром, в котором в разные годы, были члены нашего рода, знаменитого рода в Армении – Микеланц.
    Мой дед, как я уже писал ранее, служил в царской армии, получив 3 ранения под Киевом, он оказался в госпитале в Курске. К слову, здание военного госпиталя осталось до сих пор в первозданном виде. В нем по - прежнему, находится гарнизонный военный госпиталь. В этом госпитале и увидела деда княгиня, жена Губернатора Тульской губернии, и увезла его и еще 9 солдат на лечение в свою Губернию, где все солдаты получили целенаправленное лечение и уход. Благодаря княгине дед остался жив и прожил до 83 лет.
      Младший брат дедушки, тоже добровольцем пошел служить в кавалерию царской армии. После событий Октябрьской революции, его рота вместе с командиром перешла в полном составе на сторону большевиков. И потом в составе первой конной армии Буденного освобождал Курск от белогвардейцев.
     Старший брат отца – дядя Вазген, во время Великой Отечественной войны, воевал на Курской дуге и под Курском в селе Успенка, получил ранение. После войны отца тоже перевели служить в Курск.
     Где он проработал еще 20 лет на вокзале в должности начальника отдела кадров ресторана ст. Курск. После увольнения из ресторана отец продолжал жить активно, работал на своем садовом участке, где выращивал урожай овощей и фруктов. В этом вопросе он тоже стал специалистом, многие приходили к нему и спрашивали у него совета, просили сделать прививки на деревьях. Отец закончил перевод рукописного труда его старшего брата Вазгена, о происхождении нашего рода Микаэланц. Постоянно встречался с молодежью в школах, училищах, в воинских частях. Никогда даже по состоянию здоровья не пропускал мероприятия по возложению цветов и венков к могилам павших героев участников Великой отечественной войны. Он стал инициатором, как обустроить сквер у памятника «Летчикам 16-ой Воздушной Армии», сражавшихся на северном фасаде Курской дуги, под командованием генерал-лейтенанта авиации Руденко. Его установили 8 мая 1975 года. Хорошо помню этот день. На открытие памятника должны были приехать знаменитые летчики, в том числе трижды герой Советского Союза Н.Кожедуб, с которым мой отец воевал в Великую Отечественную и Корейскую войну. Естественно должны были быть и другие ответственные лица по линии КПСС. Не успевали заасфальтировать дорогу и площадку перед памятником. Поэтому асфальтирование вели всю ночь и к утру закончили. Когда нас со школы привели на торжественную линейку, асфальт был еще горячий, и даже через обувь стоять было очень тяжело. Подошва обуви очень быстро нагрелась и стала припекать наши ступни. Нам было очень не комфортно, но никто из нас школьников не шелохнулся, очень высокая степень ответственности была. Мы стояли и терпели. В буквальном смысле, не за страх, а за совесть.
   Этот памятник в народе любя называют «три шпиля». Памятник был создан в виде трех колон, напоминающих по форме, одновременно штык от «трехлинейки» и реактивный след самолета, устремленного перпендикулярно земле вверх. Отец хотел, чтобы сквер стал настоящим напоминанием потомкам, какие полководцы привели нас к Победе в Ве-ликой Отечественной, какие куряне были героями Советского Союза, полными кавалера-ми орденов Славы, орденоносцами и пр. И парк стал бы, настоящим музеем под открытым небом и жителям, и гостям Курска, было бы понятно, почему нашему городу, одному из первых присвоили звание Города воинской славы. Он даже добился приема у Главы города Ольги Германовой, благодаря, которой этот вопрос стал решаться. В апреле 2016 года решением Горсобрания Курска сквер, а не парк, приобрел свое официальное название - Сквер Героев 16-й Воздушной Армии. Теперь жители и гости Курска точно знают, как называется памятный знак, в честь чего установлен, кто его скульпторы и когда он открыт.
        3 августа 2016 года, в день 73-ой годовщины победы в Курской битве, администрацией города на площадке перед памятником был устроен праздник, участие в нем принимал и мой отец. Это был его последний праздник.   Отец, как и все в нашей семье не доверял современным врачам. Поэтому старался обращаться к ним как можно реже. В конечном итоге он тяжело заболел. У него обнаружили рак печени в самой последней стадии. Спасти его уже было нельзя. Он умер 21 января 2017 года. Похоронили его рядом с мамой.
Поезд.
     Я решил пойти покурить. Я курил трубку. Это отдельная история. Я не курил до 40 лет. Причем даже в военном училище, где все курят или начинают курить.  Но работая на заводе, случайно столкнулся с большим любителем и знатоком трубок один раз попробовал, сказал об этом своей бывшей жене, которая терпеть не могла курящих. Но… в итоге, она и подарила мне трубку на 23 февраля.  И я начал потихоньку «дымить». Курение трубки это было не просто дурной привычкой или «убийством» времени, это был целый ритуал. Ее надо было правильно набить настоящим трубочным табаком, раскурить и дымить, потихоньку распространяя приятный табачный аромат.
     Когда я вышел в тамбур вагона, где было официальное место для курения, то стал отчетливо слышать странный скрежет и «визг» колесных пар вагона. В купе этих звуков слышно не было. Он был настолько противный, что долго курить было невозможно. Я долго рассуждал, что бы это могло быть, в моей отпускной голове не родилось ни одной стоящей версии и на всякий случай об этих странных «мозгодробящих» звуках я решил сообщить проводнице. Вдруг, что-то не так. 
    Проводница была уже другой. Нет, она не сменила свою измятую форму, это была ее напарница. Услышав от меня подробный рассказ, она заулыбалась улыбкой от  «Lacalut».
- Вы впервые по этому маршруту едите? – спросила меня проводница.
- Поэтому, да - ответил я.
- В каждом рейсе, обязательно находится бдительный пассажир, который сообщает об этих звуках - начала свое объяснение проводница.
- Это хорошо или плохо? – спросил я.
 – Это ветка дороги проложена в виде дуги,- продолжала проводница, будто не услышав мой вопрос, до ст. Касторная, поэтому состав постоянно едет с разворотом вагонов, отсюда и  этот скрежет.
- Мы уже привыкли, и не обращаем внимание на эти звуки - закончила она.
 - Благодарю, Вас - теперь я спокоен за свою жизнь.
 - Принесите мне, пожалуйста, кофе.  И пошел в свое купе.
Моя очаровательная соседка по-прежнему спала. Я посмотрел на часы, в пути мы были уже больше трех часов. Скоро должны были приехать в г. Воронеж. Там меня ждала радостная встреча с моим другом-однокурсником по военному училищу.
     Военное училище это одна из самых лучших страниц в моей жизни. Хотя с точки зрения «тяжести и лишения военной службы» было очень трудно.
ЛВВПУ ПВО.
     У меня, как и большинства детей, отцы которых были военнослужащими в разных званиях и должностях, не было сомнений, что после окончания школы я буду поступать в военное училище. И мне кажется, это было не основной причиной. Мы не представляли, что мужчина может иметь другую профессию. «Защищать Родину», как сказал герой любимого мной и тысячами других людей художественного фильма «Офицеры», есть такая профессия. А Родину во все времена защищали воины-мужчины. Я не понимаю сегодняшнего поколения, так называемых «будущих защитников», которые ищут любого предлога, чтобы уклониться от службы в Армии. Зато в День СА и ВМФ или как сейчас называют «день защитника Отечества» получают без зазрения совести подарки и напиваются, как свиньи, гордо утверждая, что имеют на это право, как будущие защитники. А потом, вместе со своими мамами и реже с папами, начинают искать возможность «откосить» от службы в Армии под любым предлогом. Когда я общался со многими родителя-ми, которые свое чадо не хотели видеть защитниками Родины, в качестве уважительной причины они называли: первое, упущенное время «мальчик там ничему не научится хорошему, а только пить водку (можно подумать на гражданке он этому не будет учиться).
      Второе, в армии процветает «дедовщина». Невольно я всегда спрашивал, а что такое «дедовщина» в их понимании. Большинство отвечало однообразно. Там бьют и отбирают деньги. Кроме улыбки и одновременно возмущения, я ничего не испытывал. Я прослужил в Армии 20 лет. Я прошел все низовые должности. Я никогда не служил в штабах. У меня всегда были в подчинении люди. От рядовых до офицеров, от 100 и более человек. Меня возмущало, что выражение «дедовщина» использовали и гражданские, и даже военные руководители. Еще был синоним определению «дедовщина» - неуставные взаимоотношения. Хотелось бы коротко пояснить. Неуставные взаимоотношения, это когда один военнослужащий поступил не по уставу. Например, по Уставу все военнослужащие обязаны отдавать воинскую честь. Скажу откровенно, это бывает очень редко. Как правило, рядовой солдат офицеру. Или офицер - очень старшему офицеру. Рядовой – рядовому никогда в мою бытность, воинскую честь не отдавал. Но это всего лишь дисциплинарный проступок, за который можно было рядовому получить выговор или наряд вне очереди.
     «Дедовщина». Откуда произошло это понятие? Еще со времен царской армии, когда царю-батюшке служили 20 лет.  В армии были и сорокалетние ветераны, уже повоевавшие, имеющие ранения и не слишком здоровые. Были и новобранцы – деревенские парни от мамки. Естественно, они не могли иметь равного статуса. К каждому ветерану прикрепляли новобранца, которого он обучал в меру своего понимания этого процесса. А новобранец должен быть исполнять роль прислуги при ветеране. Носить за него в походе тяжёлые вещи, чистить оружие, узнавать приемы боя. Правда, ветеран назывался не дедом, а дядей. И этот статус его был совершенно официальным и поддерживался офицерами. Офицеры видели в нём основу порядка в армии. Все помнят хрестоматийное стихотворение: «Скажи-ка дядя, ведь недаром, Москва, спалённая пожаром, французу отдана?» Современники М.Ю. Лермонтова понимали, что это не племянник спрашивает у дяди, а молодой солдат у старого «дядьки». Учит его опытный солдат. Так было и в мою бытность. Естественно весь этот процесс держался под строгим контролем нас офицеров, чтобы некоторые нерадивые «деды», так называли солдат, которые готовились к увольнению, не могли применить физическую силу.
      Когда группу солдат били, отбирали деньги и сигареты у более молодых солдат, а такие случаи в армии были, увы, к сожалению, то это называется общим понятием, как на гражданке – хулиганство, разбой. Так этих случаев незаконного отъема денег на гражданке больше в 10 и 100 раз.
     Не понимаю, почему 23 февраля наши законодатели сделали – «красным» днем кален-даря. А народ сделал сугубо профессиональный праздник, такой же, как день милиции или день шахтера, «днем мужчин». В Армии всегда служило много военнослужащих женщин, почему вдруг им не дают возможность отмечать свой профессиональный праздник, наряду с мужчинами.
    У меня не было сомнений, в какое училище поступать. Два аргумента были для меня стопроцентными. Первый, город должен быть – Ленинград. Второй, в военное училище не нужно было сдавать физику. Я по физике имел твердую четверку, но у меня склад ума больше имеет гуманитарную направленность. И третий, дополнительный аргумент, не очевидный, но об этом мы тоже думали не без помощи, наших родителей. После окончания училища и службы в ВС СССР, можно было без труда найти работу в государственных структурах. Тогда никто не мог и представить, что Советский Союз скоро развалится. А наша профессия будет носить нарицательный характер. В результате мой выбор пал на Ленинградское Высшее военное политическое училище ПВО.
     Прекрасно помню, как отец меня и моего товарища посадил в поезд, при отсутствии всяких билетов. Он взял билет на поезд без места и договорился с проводницей, что бы мы ехали на третьей полке плацкарта. Да, именно там, где хранились матрацы. Еще в по-езде мы с товарищем решили, что сразу в училище не поедем, немножко прогуляемся по Ленинграду. Моей мечте не суждено было сбыться. Отец дозвонился до друзей нашей семьи и меня встретили на Московском вокзале. И сопроводили сразу в училище. Позже поступив в училище, мне очень пригодилось это знакомство. Я оставлял у них свою гражданскую одежду, чтобы, приезжая в увольнение в Ленинград, переодеться и спокойно гулять по городу, не боясь военного патруля. А патруля в Ленинграде хватало. Особенно по отношению к нам, лютовал патруль из моряков. Любая встреча с ним в военной форме грозила прекращением увольнением под любым предлогом. Такое же отношение было у «сухопутного» патруля к курсантам военно-морских училищ.
     Желающих поступить в училище было предостаточно. Плохой особенностью для нас абитуриентов, поступающих после школы, стало известие, что 60 процентов  принятых должны были составить военнослужащие, которые уже прослужили срочную службу. Их задача была значительно проще, чем у нас. Достаточно было получить все тройки и они – приняты. А у нас конкурс до последнего экзамена был – пять человек на место. И необходимо было набрать не менее 18 баллов и у аттестата должен быть средний бал – 4.5. Благополучно набрав нужное количество баллов мне сообщили, что я не прошел по конкурсу. О том, как все - таки я оказался в училище я напишу чуть позже.
«Вася»
     Если бы в училище мне кто ни будь, сказал, что Василий Онопко станет моим приятелем после увольнения, в запас, спустя 20 лет, я бы просто посмеялся. Нет, Василий был в училище классный парень, в наш ВУЗ, он поступил после окончания Суворского училища. На мой взгляд, он был в ровных отношениях со всеми. Но, он учился в первом взводе, а я во втором. Из этого и складывались отношения между нами. Да, и в принципе дружить со всеми не было физической возможности. Основные товарищеские связи складывались внутри учебной группы. Именно в группе мы проходили все испытания: учебные (семинары, практические занятия), хозяйственные - уборка территории, чистка картофеля и наведение порядка внутри казармы в ПХД , проводимый каждую субботу после учебных занятий. И от отношений внутри группы зависело очень многое для решения поставленных задач. Но бывали случаи, когда товарищеские отношения складывались и вне учебной группы по интересам. Интересы были разные. Скажу, откровенно некоторые из них я не одобрял тогда и не одобряю до сих пор. Эти интересы были связаны с употреблением спиртных напитков. Причем у некоторых моих товарищей по учебе это доходило до абсурда. Они ходили в увольнение только лишь для того, чтобы напиться до поросячьего состояния. К счастью таких было мало. Одного такого «индивида» с нашей группы за систематическое употребление отчислили с третьего курса. Были интересы, связанные с посещением театров, музеев и других достопримечательностей, которых в Ленинграде было с избытком. Но, повторюсь, в основном отношения складывались внутри учебных групп.  Я с самого первого курса дружил с Толиком  Травкиным. О нашей дружбе я расскажу очень подробно потом.
     Вася боевой офицер, полковник, орденов и медалей у него не меньше, чем у моего бати - участника Великой Отечественной. Василий воевал в первую чеченскую и во время боевых действий по освобождению Южной Осетии.
     Когда мы с ним, спустя 30 лет встретились в Питере на встрече, подготовленной специально по случаю юбилея нашего выпуска, я его не узнал. Он стал лысоватым, чуток имелся лишний вес. После увольнения в запас, остался Вася жить в своем родном городе Воронеже. Это стало решающим фактором развитию и укреплению наших отношений.
     Воронеж находится на расстоянии чуть больше 200 км от Курска. Я был в Воронеже по делам много раз, но это были окраины со складами, базами и др. Поэтому созвонившись с Василием, я приехал к нему в гости на день города. Оказалось, что у Василия не сложилась личная жизнь. Пока он воевал, его жены находили ему замену, мягко говоря. После первого брака у него остался сын, который живет и работает где-то в Испании. В момент моего приезда у него завязались новые отношения. Будущую жену звали Ирина. Замечательная, простая, веселая женщина.
     Итак, я приехал на день города в Воронеж, Василий встретил меня на ж/д вокзале, план культурных мероприятий на правах принимающей стороны, составил он сам. Не вникая в подробности, но Вася сумел показать все самое интересное, сопровождая свой показ подробным рассказом, не хуже профессионального экскурсовода. Этим он меня ввел в полный восторг.
     Позже я приезжал в Воронеж к Василию, чтобы сходить в их театры. Мы вместе смотрели замечательную и бессмертную оперетту «Летучая мышь», в театре оперы и балета. Постановка была восхитительная. Но я невольно ловил себя на мысли, что все время сравниваю увиденное с телевизионной версией, в которой главные роли исполняли братья Соломины. И естественно, несравненная Максакова, в роли Розалинды. Еще довелось посмотреть балет «Лебединное озеро». После культурной программы была и обязательная программа. Мы ужинали или обедали в небольшом, но уютном кафе около железнодорожного вокзала – «Уют». Это кафе привлекало нас замечательным соотношением цены и качества. В нашем единственном Курском драматическом театре я видел все спектакли. И вот теперь я, выезжая в Анапу, предупредил Василия, что буду проезжать через его замечательный город – неофициальную столицу Черноземья. Поезд в Воронеже стоял 40 минут.
Татьяна.
     Моя попутчица по купе стала просыпаться. Делала она это своеобразно. Вначале она подняла вверх и развела в сторону руки, потом по очереди открыла свои прекрасные глаза, медленно повернула голову в мою сторону, улыбнулась.
- Где мы уже? – спросила Татьяна меня, так, как будто мы с ней были знакомы много лет.
- Подъезжаем к Воронежу – спокойно ответил я.
- К Воронежу??? – переспросила Татьяна, и резко скинув с себя простынку села на полку при этом на ней был только один бюстгальтер, видимо пока я выходил курить, футболку она, по какой-то причине сняла. При этом она нисколько этого не смутилась.
     Зато смутился, не знаю, почему-то я. Ведь ханжой я никогда не был.
- Вы бы одели футболку ко мне в Воронеж в купе товарищ придет,- вежливо предупредил я Татьяну.
- Вам не нравится мое белье? - с явным кокетством спросила меня Татьяна.
Я уже пришел в себя и спокойно ответил:
- Мне больше нравится без белья - с улыбкой ответил я.
- Так я могу снять и ее руки потянулись за спину, но в этот момент поезд уже медленно двигался по платформе ст. Воронеж-1. Татьяна быстро сняла свою футболку с сетчатой полочки и одела ее. Но лукавые ее глаза искрились, и молча говорили жаль, что я не успела этого сделать.
     В окно своего купе я увидел на платформе Васю. У выхода из вагона уже скопилось человек 8, кто-то выходил, доехав до своей станции, кто-то хотел пополнить свои запасы провианта, кто-то просто размять ноги от шестичасового переезда и конечно перекурить.
     Дождавшись своей очереди на выход, я спустился на платформу, и мы крепко, и долго обнялись с Васей. Я пригласил его к себе в купе. Зайдя в купе, я сильно удивился на столе лежали бутерброды с колбасой и сыром, котлеты, нарезанные овощи, бутылка с минеральной водой.
- Татьяна, обратился я к своей попутчице, - Вы бы не могли чуток подвинуться нам с другом за встречу надо капельку выпить и закусить. Мы с ним не виделись уже полгода.
- Так зачем двигаться, я для Вас и подготовила «поляну». Пейте, и она достала из-под сто-ла бутылку коньяка, закусывайте, котлеты я сама делала, а я пойду, погуляю. Не буду Вам мешать. Встала и пошла к выходу.
- Ой! Забыла про лимон. Полезла в свой рюкзак, который с полки оказался рядом с ней, и достала лимон ярко канареечного цвета.
- Сами порежете, - улыбаясь, сказала Татьяна и окончательно вышла.
Я посмотрел, на Василия он был в шоке и ступоре, застыл в недоумении, как памятник. Я тоже был в шоке, но видимо предыдущие события в купе меня уже приучили к неожиданностям.
- Это твоя женщина? – спросил с удивлением Вася, зная, что я уже давно в разводе.
- Нет. Я сам удивлен. Едем вместе из Курска.
- Не бреши, хочешь меня разыграть?
- Вася, клянусь, я сам в недоумении. Она проспала до самого Воронежа. Я ее предупредил, что ко мне товарищ придет в купе.
- Давай выпьем, - перешел к конкретным действиям я. Я ей потом все компенсирую. У меня еды хватит на всех.
И взял бутылку коньяка. Это был трехзвездочный коньяк «Московский». Отвинтил крышку и налил в стоящие на столе пластиковые стаканы.
- За встречу, дружище – сказал я короткий тост, и мы выпили не закусывая. Дальше пошел разговор ни о чем и обо всем, периодически выпивая коньяк и закусывая бутербродами: Вася с сыром, я с колбасой. Больше ни к чему мы не прикасались. Проводница в мятой форме стала кричать: «Провожающие просьба освободить вагон, поезд через пять минут отправляется!»
 Я пошел провожать Васю. В проходе вагона стояла Татьяна, вежливо давая нам с Васей договорить и допить.
-До свидания - повернувшись в сторону, Татьяны сказал Вася. – Счастливой дороги. Володю не обижайте!
- Пока – как старому приятелю ответила Татьяна.
Стоя на платформе, Василий, улыбнувшись, прошептал мне на ухо: «Не переусердствуй, ты нам живой нужен». И мы, снова обнявшись, простились.
     Я поднялся в вагон и пошел в свое купе. Татьяна наводила порядок на столе, убрала использованные стаканы, и смятые нами салфетки.
- Вы ничего не ели – даже котлеты не попробовали, я весь вечер их жарила, обиженным и серьезным тоном, сказала Татьяна.
- Обязуюсь их все съесть до конечного пункта, ответил я.- Просто Вася был не голоден, а я надеялся, что Вы меня, их не лишите. Путь у нас еще длинный.
- Ловлю Вас на слове – сказала, Татьяна и у нее в руке появился «сэндвич» на кусочке хлеба лежала котлета и рука Татьяны не передала его мне, а своей рукой поднесла к моему рту.
- Кусай - игриво сказала Татьяна.
- Мы уже на «ты»? –  спросил я
- А ты, возражаешь? И Татьяна протянула мне пластиковый стаканчик с коньком, а потом взяла в свободную руку стакан с коньяком для себя.
- На брудершафт? - предложила Таня.
- Давайте, по привычке, еще на «вы» - ответил я.
Мы скрестили руки и практически синхронно начали пить коньяк. Я выпил залпом и ждал Таню. Она, как будто, специально оттягивала процесс, который наступает после выпивания напитка.
Наконец, она оторвалась от стаканчика, и я как обычно в этих случаях, потянулся в сторону ее щеки, вытянув свои губы, но Татьяна, свободной рукой очень быстро взяла меня за затылок и притянула к себе. Я не успел опомниться, как ее язык смело и бесцеремонно проник в мой рот, и, поддавшись ее напору, я отдался во власть искушения, абсолютно не сопротивляясь, получая наслаждение, понимая, что это не последний поцелуй во время пути. Наш поцелуй продлился секунд 10. Разомкнув, губы я хотел повторить поцелуй.
- Для брудершафта достаточно, игриво смотря мне в глаза, ласково проворковала Таня.
- Давай покушаем, я проголодалась очень. Наливай. И она протянула свой стаканчик.
Я ради прикола налил полстакана коньяка, надеясь услышать возражения со стороны Татьяны, но возражений не было.
- За что, пьем? – улыбаясь, спросила Таня.
- За тебя? - сходу ответил я.
- Нет. За меня еще рано.
- Тогда за знакомство – предложил я.
- Согласна, пьем до дна – отреагировала Таня.
И она, взяв, свой стаканчик маленькими глотками стала пить коньяк и выпила все до дна. Я был удивлен в очередной раз. Татьяна взяла тоненький ломтик лимона слегка его откусила.
- Закусывай котлетами, ты обещал.
Я с удовольствием откусил котлету, давно уже не ел домашней пищи, а котлета реально была очень вкусная. Потом взял вторую и очень быстро ее прикончил. Неожиданно вспомнил, что я тоже наготовил еду, полез в свою сумку и достал мясо, а также бутылку с водкой.  Встретил удивленный взгляд Татьяны.
- Я не люблю мясом закусывать коньяк. Его смаковать надо.
Не буду подробно описывать всю процедуру нашей трапезы. Мы выпивали, закусывали и разговаривали. Наступил момент, мне захотелось покурить трубку. Я достал трубку стал набивать ее табаком. Татьяна смотрела с восхищением и некоторым удивлением.
- Дашь попробовать? – спросила она.
- Попробовать что?
- Трубку покурить.
-А ты куришь? - уточнил я.
- Нет.
- А зачем тебе?
- Захотелось попробовать. Тебе что жалко?
 Я никогда даже своим друзьям не давал трубку. Считаю трубка — это, так же, как и зубная щетка. А зубную щетку мы не передаем друг другу. Я не мог решить, что делать. Мгновенно Татьяна встала, со своей полки подсела ко мне и прильнула к моим губам. Я даже не успел опомниться, а Татьяна уже сидела на своем месте.
- Это тебе моральная компенсация. Пойдем курить твою трубку. Мы пошли в тамбур. Я раскурил трубку и дал ее попробовать Тане, то, как она ее взяла, как затянулась, и как она выдохнула дым, у меня появилось сомнение, что она это делает в первый раз. И вообще все, что делала Таня, она делала спокойно, красиво, элегантно, как и она сама. Я вспомнил, что в моей жизни подобное уже было. Была уже женщина, которая могла все делать красиво и элегантно. Это было, когда я служил на Курильских островах.
««Курилы»
     Попасть служить в регионы СССР, где срок службы приравнивался, как говорили в народе «год за два и рубль за два» было очень проблематично, нужен был «блат». Я попал случайно. Хоть звучит это не правдоподобно. На нашу часть прислали разнарядку, такое тоже случалось, что нужен офицер, прослуживший не более 3 лет на одной должности. Таких кандидатов, в нашей части, оказалось всего двое. Я и мой однокурсник Юра Думби. Мы с ним не раз встречались на протяжении всей моей службы. Юра еще в училище женился и у него родился маленький ребенок, естественно, которому климат Дальнего востока, был противопоказан. Вот и послали меня на Курилы, а второго кандидата нашли в другой части.
     Сами понимаете, в 1983 году никакой речи об интернете быть не могло. Даже слова такого мы не знали. Поэтому источником информации о Курильских островах для меня стала БСЭ . Подписку на это уникальное издание тех лет, отец получил в награду, за систематически, большое количество подписчиков на своем предприятии. Эта была удивительная пора. Дефицит информации, новых книжных изданий, отсутствия, как такового, массового телевидения, разнообразных видов развлечений, вынуждало людей подписываться на различные газеты и журналы. Часто этот процесс, особенно в армии, превращался в принцип «добровольно-принудительный». БСЭ, вроде современной википедии , только в очень твердом переплете и на большом количестве очень тонкой бумаги. Каждый том был на одну максимум две буквы алфавита. Всего было 35 томов.
      Узнал про климат, про природу, естественно площадь, обратил внимание на то, что на моем острове, где мне предстояло служить, находился действующий вулкан с величественным названием «Иван Грозный». Опережая события, признаюсь: постоянно дымя-щий кратер вулкана я видел из окна своей квартиры.
     Мне предстоял путь на другой конец Советского Союза. Восемь часовых поясов. Добираться мне пришлось на поезде, самолетах, теплоходе и на вездеходе марки ЗИЛ-157. И всюду меня сопровождал мой скарб: два чемодана с военной формой. Парадная и повседневная шинель, парадная и полевая форма одежда, сапоги, ремни, сумки. Каждый чемодан весил по 20 кг.
     Это был этап моей жизни, когда я многое узнал, увидел, попробовал, почувствовал первый раз в своей жизни. И поскольку это был еще и один из самых замечательных периодов моей жизни я расскажу про него более подробно.
     Благополучно добравшись до аэропорта «Домодедово», я с двумя неподъемными чемоданами зарегистрировался. Написал и задумался, что мысль сформулировал неточно. Неподъемные они были бы для меня сейчас. А тогда, для меня было бы, равнозначно про-нести 2 двухпудовые гири, которые я в училище поднимал легко и непринужденно. Еще 2 ящика со всяким «нужным» барахлом, были заранее отправлены почтой – багажом. Ко времени своего отъезда я уже был женат. И прочитав, информацию о Курилах в БСЭ, на семейном совете решили: я должен был поехать туда один. Но вещи в багаже, на 60% бы-ли жены на всякий случай, а вдруг.
     Итак, проведя все необходимые процедуры, я оказался на борту, по моему мнению, лучшего лайнера всех времен и народов ИЛ-62. И это было первый раз в моей жизни. К моему удивлению на борту самолета было всего 16 пассажиров, из 168 которые могли бы улететь. Позже стюардесса мне объяснила, что в Хабаровске, ждет толпа пассажиров, же-лающих улететь в сторону «большой земли», так все называли Москву с ее вокзалами и аэропортами. Поэтому полетели бы, если бы был хотя бы один пассажир. Вот так было реально и никакой логистики, никаких разговоров выгодно или невыгодно. Было одно понимание – надо.
     Набрав необходимую высоту и взяв нужный курс ИЛ-62 с замечательным экипажем стремительно со скоростью 850 км/час, приближал меня к новой странице моей жизни. Я посмотрел, в иллюминатор мне открылась однообразная, но в тоже время прекрасная картина синевы, от которой в глазах возникала резь.  Эта та синева, которую мы, находясь на земле, называем – небо. Первые ассоциации, которые возникают при слове небо — это бесконечность, покой, безмятежность. Небо всегда манило к себе, оно воспринималось как символ вечной жизни. С глубокой древности, люди поднимали руки к небесам и просили помощи и благополучия. В наше время, когда люди рассуждают о тихой, спокойной жизни, в своих пожеланиях к родным и близким, желают чистого и мирного неба над головой. Именно это небо на огромном пространстве от Калининграда до Чукотки и пред-стояло надежно охранять мне и всем моим товарищам, и коллегам по службе. Иногда, как в военное время сбивать не мишени на полигоне, а реальные воздушные цели. Об этом я расскажу потом. И я в первый раз подумал, как многообразна вселенная, как хорошо, что на многие сотни световых лет, наша планета земля одна и ей никто не угрожает. Как я тогда ошибался.
     Сервис в самолете меня поразил. Безупречно одетые стюардессы, одного роста, с постоянной улыбкой, не сходящей с их лиц, выполняли свою работу по четкому запланированному графику: вода, лимонад, чай или кофе с лимоном, или со сливками, еда, вода и т.д. Так как пассажиров было мало, каждый из нас сидел на одном кресле, если точнее на трех.  И при желании, сняв обувь можно было лечь и спать. Ведь время в пути до аэропорта Хабаровск без пересадки составляло чуть более 7 часов. Эта особенность давала о себе знать, когда летишь в сторону Дальнего Востока. Вылет из Москвы в 10-00, в Хабаровске в это время уже 17 часов. Прилетаешь по московскому времени в 17-20. А в Хабаровске – половина первого ночи!!! При полете обратно, эта особенность, помогала «сэкономить» время. Разница по времени была 7 часов, а время в пути 7 часов 20 минут. Вот и получалось, вылетаешь из Хабаровска в 14-20 и прилетаешь в Москву в 14-40.
     Так и случилось, что спустя 3 часа после очередного приема пищи большинство пасса-жиров улеглось спать. Мне не спалось, я сидел у иллюминатора и продолжал с интересом наблюдать за однообразной картиной, синей вечности. Откровенно, я надеялся увидеть где-нибудь в дали самолет. Я точно знал, что это невозможно, как офицер ПВОшник, по-тому что у каждого воздушного судна существовал свой маршрут, свой эшелон. И с земли средства локации, и диспетчера внимательно наблюдали, чтобы самолеты не отклонялись от своих маршрутов. Но надежда была.
- Хотите еще кофе? – отвлекла от моих наблюдений стюардесса. На ней не было форменного кителя, улыбка осталась, а пуговицы на ее белоснежной блузке готовы были ото-рваться под напором груди и ее продолжения.
- С коньяком – в шутку ответил я.
- Можно коньяк без кофе - услышал в ответ.
- Если Вы серьезно, я не возражаю.
- Проходите в хвостовую часть самолета и ждите.
Напомню, всех пассажиров в связи с малым количеством расположили в носовой, более комфортабельной части самолета. Так как турбины самолета находились в хвостовой части.
     Я встал и перешел в хвостовую часть. Стюардесса появилась без подноса, по - простому. В руке у нее была бутылка коньяка, две рюмки и стандартная коробочка авиационной еды.
      Пропуская подробности, но случилось то, что я первый раз в своей жизни изменил своей жене, на высоте 12 000 м. Приземлившись в Хабаровске, я сделал пересадку до Южно-Сахалинска. Этот путь был намного короче, тоже на самолете ИЛ, только модель «18» четырехмоторный, турбовинтовой, проще и менее комфортабельный. Но выбирать не приходилось. Дальше путь лежал до порта Корсаков, который находился на берегу залива Анива. А уже оттуда на теплоходе на острова.
     В порту я столкнулся с проблемой билета на теплоход. Точнее с его отсутствием. Следующий был только через пять дней. Не помогло мое обращение к военному коменданту. Таких, как я, было больше сотни и воинские звания у них были выше моего.
Выйдя, из здания комендатуры я сел на рядом стоящую лавочку, чтобы подумать и принять решение, что делать дальше. Минуту спустя подсел пожилой мужчина в рабочей, замусоленной «робе». Я немножко отодвинулся, чтобы исключить возможность испачкать свою форму.
- Решаешь проблему, как попасть на теплоход? – произнес мужчина, одновременно вы-дохнув дым, после затяжки сигареты. Я удивился. В голове возникла мысль, что он хочет с выгодой для себя продать мне билет. Ведь я сидел отдельно от всех, и ему это было проще сделать.
- Вы хотите продать билет, я куплю, сколько надо заплатить? – ответил вопросом на вопрос.
- Нет, билетов у меня нет. Могу подсказать, как попасть на теплоход гарантированно.
- Сколько стоит информация? – спросил я.
Мужчина улыбнулся, снова затянулся сигаретой.
 – Нисколько. Просто так. Сын у меня в военном училище учится, его тоже будут ждать такие проблемы, может, и твой отец ему при случае даст хороший совет, ведь ты же не-давно училище закончил?
- Да, два года назад.
     И мужчина подробно рассказал план моих действий. Совершив все необходимы маневры, согласно полученной инструкции, я оказался у трапа красавца белоснежного теплохода «Ольга Андровская». У трапа пусть и гражданского теплохода стоял вахтенный матрос. Он вежливо поинтересовался целью моего прихода и, узнав, что мне нужен пассажирский помощник капитана по имени Сергей, поднялся по  трапу и через какое-то время вместе с ним спустился, тот самый пассажирский помощник – Сергей.
- Слушаю Вас товарищ лейтенант – обратился ко мне помощник.
- Мне сказали, что Вы можете помочь попасть на теплоход, мне очень надо – сказал я, со-всем забыл инструктаж мужчины в «робе».
- В шахматы играешь? – спросил меня помощник.
- Фигуры умею передвигать - ответил я, честно.
- Бери свои чемоданы, поднимайся по трапу.
     И, я, опять, впервые в жизни, оказался на борту пассажирского белоснежного красавца теплохода. Скорее по случайному совпадению, когда Михаил Сергеевич объявил борьбу с пьянством в 1985 году, теплоход «Ольга Андровская» зашел к нам на рейд в Южно-Курильске, он был покрашен в черный цвет.
      Теплоход был построен в Югославии, по просьбе товарища Тито   к Леониду Ильи-чу , чтобы помочь братским кораблестроителям. Теплоходов такого типа было построено четыре штуки. И им дали имена наших замечательных русских актрис: «Ольга Андровская», «Ольга Садовская», «Антонина Нежданова», «Мария Ермолова». Суда данного класса имели 206 спальных мест и места в креслах авиационного типа, на пассажирском сленге назывался «авиасалон». Каюты оборудованы кондиционерами воздуха и оборудованных, индивидуальным санузлом с туалетом, умывальником и душем, снизу были установлены диван-кровати, а верхние полки представляли собой кровати «плацкартного» типа. В кормовой части судна на верхней палубе был ресторан, в котором пассажиры завтракали, обедали и ужинали. Кроме того, имелось 2 кафе: одно с баром и кафе-кинозал, музыкальный салон с баром, танцплощадка. Ресторан и бар работали по очереди. В баре не было спиртных напитков, а были только коктейли на основе коньяка и водки, а также кофе, не растворимый из банок по одному рублю за банку с очень популярным во всем мире названием «PELE», который варился в кофе–машине и имел аромат и вкус настоящего кофе. Бар закрывался, когда открывался ресторан, для того, чтобы пассажиры смог-ли позавтракать, пообедать и поужинать. В ресторане пекли свой хлеб, необычайной вкусности, пока мы ждали заказ, успевали, предварительно намазав горчицей, съесть 3-4 кусочка хлеба. Я никогда не был в дальнем зарубежье и не могу сказать наверняка, но мне кажется, привычка намазывать хлеб горчицей во всех местах общественного питания, присутствовало только в СССР.  Первый раз в своей жизни в ресторане на теплоходе я попробовал салат из кальмаров с яблоками. Чудесная закуска, если ее правильно приготовить. Если кальмара переварить, то по вкусу он превращался, в обувную подметку. Ресторан был не очень большой и на прием пищи обслужить всех пассажиров не мог. Поэтому всегда у ресторана была привычная для советского народа очередь. Но были периоды, когда теплоход попадал в небольшой шторм и при 3-4 баллах качки, практически все пасса-жиры лежали на койках в своих каютах. Качка бывает 2-х видов: бортовая и килевая. Килевая была самая неприятная, это когда теплоход во время движения вначале своей носовой частью поднимается вверх, а потом резко опускается вниз, аналог «воздушные ямы» на самолете. Бортовую, было легче перенести, это когда корпус судна раскачивался вправо-влево, по принципу укачивания ребенка. Многие пассажиры для этого специально ложились и засыпали. И в эти моменты в ресторане было пусто.
     Это нисколько не смущало нас молодых, здоровых, с отменным вестибулярным аппаратом и аппетитом. Однажды в 4 бальный шторм, когда мы проходили, пролив Екатерины, ресторан был пуст. Мы четыре офицера, зашли в ресторан, сели за столик. Ни одной официантки в зале не было. Персонал тоже был, как простые смертные пассажиры, а не космонавты, и качка действовала и на них. Подождав пять минут, не выдержал и пошел в сторону служебного входа, откуда официанты выносили готовые блюда, Славик, я с ним познакомился только на теплоходе, откуда он и где служил, я еще не успел узнать. Дело в том, что теплоход во время рейса посещал три острова: Шикотан, Кунашир и Итуруп и везде служили или работали люди различных профессий, как правило, это военные, пограничники, рыбаки и рабочие рыбзаводов.  Слава вышел и следом слегка пошатываясь от качки пришла официантка с глазами с величину кофейной чашки.
- Ребята Вы что ненормальные? - первое, что мы услышали от нее.
- Почему?
- В такой шторм и обедать?!!
- Примите заказ, пожалуйста.
И мы продиктовали закуски, первое, второе и конечно бутылочку водки. Ее с хлебом и икрой минтая мы попросили принести первой. Официантка вышла и вернулась с чайником в руках, мы удивленно переглянулись. А она подошла к одному углу стола и полила на скатерть, потом выполнила это действие и на других углах стола. Оказалось, это было нужно, что бы скатерть ни сползала с гладкой поверхности стола во время качки. Я по-дробно не буду описывать процедуру нашей обедни, но выйти, посмотреть на нас вышел практически весь персонал ресторана. Когда мы расплатились по счету, то услышали громкие аплодисменты. Как нам потом объяснила Татьяна бармен, в их практике мы были первыми пассажирами, которые в такой шторм выпили, закусили и без последствий, сами понимаете каких.
      Рассказываю так подробно, что бы Вы поняли в какое буйство развлечений и отдыха попадал пассажир, купив билет на один из этих теплоходов.
     Мне, благодаря стараниям пассажирского помощника, досталось место на диван-кровати на средней палубе. Эта была лучшая палуба. Переодевшись в спортивный ко-стюм, я пошел изучать теплоход.
     Началась посадка пассажиров. Гуляя по теплоходу, я увидел на площадке перед рестораном игровые автоматы. В наше время их называют «однорукие бандиты». Да, в 1983 году, на Советском теплоходе, стояли «однорукие бандиты» опустив пятикопеечную монету, как в Московском метро, можно было испытать счастье. Так, я первый раз в жизни, познакомился с игровыми автоматами. Помимо «одноруких» там еще стояли автоматы с игрой «супер Марио». В современной жизни, в переходном периоде, одна из самых популярных игр на игровых приставках типа «Денди», с вставляемыми ярко желтого цвета картриджами. Позже барменша из кафе объяснила мне, что теплоход, по маршруту Корсаков - Курильск – Корсаков ходит только с мая по октябрь месяц. А потом после окончания навигации теплоходы ходят по маршруту Корсаков – Осака - Новая Зеландия. Поэтому судно так и оборудовано для иностранных туристов.
     Кафе работало, в отличие от ресторана и я решил отметить, свое удачное попадание на теплоход. Но спиртных напитков в чистом виде в баре не было. Были только коктейли, и еще был кофе. Нет не растворимое кофе без вкуса, который был большим дефицитом, но от этого не был вкуснее. А кофе, которое барменша сварила, как я описал выше, в кофе-машине. И это был первый сваренный кофе, который я выпил. Следом последовал и первый винный коктейль. Пока я пил кофе и коктейль теплоход уже вышел в открытое море. Я пошел в свою каюту и… заблудился. Я не мог найти дорогу в многочисленных коридорчиках и трапах судна. И только случайно встретив стюарда, я добрался до своей каюты. Она уже была заселена. Моими соседями оказались: майор с женой, они возвращались из отпуска, и «старлей» , возвращавшийся в часть из командировки. Мы быстро познакомились, и они мне стали дружно рассказывать про прелести и трудности жизни на Курилах.
     После обеда, мои соседи пошли в каюту спать, а я поднялся на самую верхнюю палубу. Посмотрел вокруг и увидел только океан до самой линии горизонта. И второй раз после самолета, я подумал о необычайной красоте, притягательности и бесконечности вокруг меня. Это был Тихий океан, противоположность небесной синеве, он был скорее серо-бурого цвета, волны добавляли ему еще большей уверенности, в своей силе перед любым судном, а тем более человеком. И если теоретически, во время крушения воздушного суд-на, пассажиров можно спасти при помощи парашютов, то при крушении теплохода, надежды спастись не было, внизу была вода, вода, вода. Для теплоходов, как и для самолетов, тоже существовала навигация и маршруты, по которым они должны были следовать. Поэтому встретить в непосредственной близости другой теплоход было невозможно.  Зато очень редко, я видел за все три года хождения на теплоходе, всего один раз - дельфинов.  Да, именно хождения. Моряки сильно обижаются, если употребляют слово «плавает», обязательно они ответят:
- Плавает только дерьмо в проруби.
Про путешествие на теплоходе можно было бы писать отдельный рассказ. Спустя двое суток наш теплоход бросил якорь в двух милях от п. Рыбачий на острове Итуруп.
Итуруп — самый комфортный дом для вулканов. Их на острове 20 штук, причем 9 из них действующие.  Богдан Хмельницкий хоть и не самый высокий , но, определенно, самый известный. Он — царь среди Итурупских вулканов. Этот молчаливый наблюдатель виден почти из любой точки острова. Но… в ясную солнечную погоду.  Местами на его зеленой шевелюре проглядывают седые прожилки: на Хмельницком, уютно укутавшись в складки, ранним летом все еще лежит снег.
    Я с вещами стоял на палубе и думал, каким образом можно попасть на сушу. Ситуация решилась быстро. К нам с правого борта подошел плашкоут. Это такая баржа, оборудованная лавочками, которые находились внутри помещения сбитого из фанеры. К теплоходу баржу подводил буксир. На палубу плашкоута опускался трап и по нему пассажиры спускались, предварительно пройдя обязательный пограничный контроль.
     На берегу представителей разных частей ждали автомобили. Как правило, это были «Уралы» или «Зилы», ГТСМ  и ГТТ . Нас ждал ЗИЛ – 157. Мы разместились в кузове тентованного автомобиля  или, как его называли по-простому «колун» из-за передней части автомобиля по форме напоминающий колун для дров. Старший машины обещал через 2 часа будем на месте. Мы ехали среди сопок то, поднимаясь вверх, то опускаясь вниз, объезжая сопки. Наблюдать за дорогой можно было, только смотря назад, там не было тента. Увиденные пейзажи меня не очень сильно вдохновили.
     Наконец мы остановились и услышали команду старшего машины, что можно выхо-дить. Я сидел с краю, поэтому быстро спрыгнул и увидел трехэтажные блочные дома. Они все были благоустроенные с удобствами. Вместо асфальтовых дорожек, были уложены дорожки из ж/б плит. Одним словом, пахнуло цивилизацией.
     После обязательной части представления командиру части и начальнику политотдела, меня на крыльце штаба нашей воинской части сгреб в охапку белобрысый, кучерявый старший лейтенант в очках.
- Я тебя уже заждался – сменщик, ты мой дорогой. Пойдем, покажу, где ты будешь жить.
Только теперь я понял, что стоящий передо мной блондин это тот, кого я приехал сменять. Для непосвященных объясню. В районах, где был льготный коэффициент, офицеру разрешалось служить не более установленного срока. На Курилах этот срок был 3 года.
     Володя, так звали моего сменщика, привел меня к себе, а точнее уже ко мне домой. Это была двухкомнатная квартира. На полу утепленный линолеум, на кухне  4-х комфорочная электроплита, туалет, ванная комната. Все как на материке, так называли мы островитяне жителей на материковой части нашей необъятной Родины.
     Его жена уже накрыла стол. Первое, что бросилось мне в глаза это вазочка грамм на 300 полная красной икры. Рыбы и рыбных блюд оказалось 95%. Потом я понял почему. 5% это была говяжья тушенка. Не подумайте, в то время тушенка была из настоящего мяса, и красные без жира куски мяса не только выглядели аппетитно, но и были настолько вкусны, что оторваться было трудно. Мы с Володей сели за стол, его жена тут же принесла из холодильника бутылку водки, сильно запотевшую, видимо держала ее в морозильнике холодильника.
- Это водка настоящая, привез из последнего отпуска для этого случая - проинформировал меня Володя.
- А что тут есть и не настоящая? – сразу спросил я.
- Тут ее нет совсем – дефицит, продолжил просвещать меня кудрявый.
- А что же пьете «шило»? («шило» на армейском жаргоне назывался технический спирт, выдаваемый на обслуживание техники, очень высокого качества).
- Пьем спирт. 
- Аааааааааа, только и смог произнести я, дав понять, что мне все понятно. На самом деле я все понял месяца через 3-4.
     Володя налил по рюмкам, в том числе и жене. Произнеся дежурный тост, мы опрокинули рюмки. Я стал искать, чем закусить. В это время Володя, взяв в руки столовую лож-ку, запустил ее в вазу с икрой и направил уверенным движением к себе в рот. Я про себя подумал: «Он хозяин это его право, я еще не заработал на икру». И взяв кусочек хлеба ножом, положил на него в буквальном смысле несколько икринок и этим бутербродом я закусил. Лица моих гостеприимных сменщиков от улыбки готовы были порваться на две половинки. Они едва сдерживали себя от смеха.
- Мы тоже так начинали, Владимир – продолжая улыбаться, выдавил из себя сменщик. – Поверь, через полгода, ты кусочек в сто грамм свинины будешь есть с таким удовольствием, что будешь готов за него отдать любое количество икры.
     Он оказался на 100 процентов прав. Так я впервые в жизни ел красную икру столовой ложкой.
    Курильские острова или коротко Курилы – самый восточный край нашей страны, место, где всё существует по законам природы и, кажется, человек признаёт абсолютную власть стихии. Потому, что бороться с ней было нельзя. Во время тайфуна, даже надев на себя прорезиненный комплект от химзащиты, казалось, дождь прокалывал его, как прокалывает иголка - кусочек ткани и было ощущение, что ты принимаешь «душ Шарко». 
     Вообще Курильская гряда растянулась от полуострова Камчатка и начинается с острова Парамушир, вторым по величине после о.Итуруп, куда я прибыл для прохождения службы. И заканчивается буквально в 16 километрах от японского острова Хоккайдо. Земля здесь «выдыхает» раскалённые пары, океан щедро одаривает жителей пищей, а местные пейзажи вряд ли уступят по своей красоте самым популярным экзотическим странами. Курилы – это самобытный, завораживающий и ни на что не похожий край. Коренными жителями Курил были -  айны. Именно от их языка произошли названия самих южных островов, рек и озер. Сегодня Россия и Япония спорят о принадлежности этих территорий. Точнее спорит Япония.   
 Служба в п. Горячие Ключи, именно так назывался населенный пункт, где мне предстоя-ло служить располагался на острове Итуруп, ни чем не отличалась от моей службы в Ор-ловской РТБ (радио-техническая бригада). Помимо нашего полка РТВ, основную массу военнослужащих составляли «сухопутчики». В этом же поселке находился штаб мотострелковой дивизии. И если, основная задача нашего полка была реальная - круглосуточно и круглогодично охранять воздушные границы нашей Родины. Мотострелки в основном занимались боевой и политической подготовкой. Высаживали дерн и деревья, которые привозили из соседних с поселком лесов. Мы посмеивались над ними. Однако они делали очень нужную и важную работу. В весенне-летний период, во время периода тайфунов, поднимался сильный ветер и из-за отсутствия травяного покрытия, по всему поселку летала пыль, которая впивалась в кожу, в одежду, в ноздри и ушные раковины. Поэтому выкладывая дерн ромбовидной решеткой, они спасали нас от пыли. Делали они это без выходных и праздников. Среди наших «сухопутных» коллег даже был популярен анекдот. Три офицера дивизии пришли на берег реки распить бутылочку на троих. А закуску забыли. Смотрят, на дереве сидит ворона и во рту держит кусок сыра. Решили у нее одолжить для закуски. Стали ее нахваливать. Ворона никак не реагирует. И тут самый молодой лейтенант говорит вороне: «Ворона послушай, первый раз за год комдив выходной дал!».
- Как? - удивилась ворона и сыр выпал.
      Главное отличие от службы на материке, было в том, что за день приходилось не менее двух десятков раз за сутки прибегать на КП (командный пункт) полка по готовности №1. Сказывалась близость государственной границы и Японии. Как только самолеты - разведчики армии USA «Орион», SR-71 и др. приближались в нейтральных водах, к границе, гудела сирена и пока они летали, мы их сопровождали.
     В этой связи должен рассказать о событиях, которые произошли и связаны со сбитым Южнокорейским «Боингом». Написано, показано и рассказано огромное количество версий. Я, как офицер, реально принимавший участие в сопровождении Южнокорейского «Боинга-747» НРП .
     Примерно за два месяца до сбитого «Боинга», вблизи малой Курильской гряды, около островов Шикотан, Танфильева, Зеленого, произошли следующие события. К островам в Тихом океане, в нейтральные воды, подошли 2 американских авианосца – «Энтерпрайз» и «Нимец» это были, на тот момент, самые современные корабли такого типа, с ядерной силовой установкой. Основу вооружения этих авианосцев составляли истребители-бомбардировщики FA -18 «Хорнет».  И с этих авианосцев, в сторону нашей государственной границы, стали взлетать американские истребители. Расстояние до границы СССР было минимальным, и все самолеты нарушали, на несколько минут пересекали государственную границу. Наши станции РЛС смогли только зафиксировать факт нарушения границы. А поднятые по тревоге истребители с аэродрома «Буревестник», на острове Итуруп, прилетая к месту нарушения, ничего не обнаруживали, так как самолеты США, уже успевали возвратиться в нейтральные воды. И так было больше 20 раз.
     Литературными словами невозможно описать реакцию Политбюро ЦК КПСС. Сколько полетело «голов» и погон различных должностей от командиров роты до командующего округа, не сосчитать. Была подорвана репутация нашего государства, нашей системы ПВО. Хотя, по сути, сделать, что-то большее, было практически невозможно. За несколько минут, которые самолеты США, находились на нашей территории, даже ракетой сбить эти цели невозможно.
      Естественно все эти события были известны только тем офицерам, которые имели со-ответствующий допуск к информации. Раньше во времена СССР не принято было данные такого плана выдавать средствам массовой информации. Именно поэтому, после уничтожения южнокорейского самолета даже Советскому народу не было ясно, зачем сбили гражданский самолет.
     Вот на этом фоне и произошли трагические события 1 сентября 1983 года. Поскольку у меня еще не было детей школьного возраста, я по просьбе своих офицеров был ответственным по подразделению (была такая неофициальная должность в ВС). После ужина, как положено я привел на КП дежурный расчет. После выполнения определенных процедур, я ждал, когда бойцы произведут смену на своих рабочих местах. По привычке смотрел на планшеты, проверяя работу подчиненных солдат. Посмотрел и на планшет общей воздушной обстановке, обычно там отображалась информация с неподконтрольной нам территории. И тут же обратил внимание, что планшетист стал наносить траекторию поле-та, вне установленной воздушной трассы над нейтральными водами Тихого океана. Это был ежедневный маршрут пассажирского южнокорейского «Боинга-747», выполнявший рейс по маршруту «Нью-Йорк-Анкоридж-Сеул».
     Первым делом я подумал, что ввиду неустойчивой радиосвязи, такое на Курилах было очень часто, планшетист неразборчиво слышал квадраты «сетки» ПВО. И я пошел на его рабочее место, чтобы проверить свои подозрения. Я взял параллельные наушники и услышал очень разборчивый голос «диктора», так называли специалистов, которые считывали информацию с индикаторов РЛС. И прослушав, очередную информацию, я понял, что планшетист не ошибается.
    Такое не часто, но случалось в повседневной практике, по уважительным или не уважительным причинам, пилоты отклонялись от установленного маршрута. В этом случае оперативные дежурные наших ВС связывались с гражданскими диспетчерами, сопровождавшие пассажирские самолеты, и они поправляли летчиков самолетов - нарушителей режима полета. Это не было криминалом.
     Вернувшись в зал боевого управления, я понял, что объявлена готовность №1, и про-изошло что-то важное. Опуская подробности, расскажу главное, пассажирский «Бионг-747» отклонился от маршрута, вглубь территории СССР до 500 км. Его полет проходил сознательно над территорией Советского Союза, на команды диспетчеров не реагировал. На попытки наших истребителей принудить к посадке тоже не реагировал. При этом, наш летчик подтвердил, что в иллюминаторах пассажирского самолета отчетливо видны лица пассажиров. Все эти события, по принуждению самолета-нарушителя, вернуться на маршрут или сесть на аэродром, длились несколько часов. И когда стало ясно, что очень скоро «Боинг» покинет воздушное пространство СССР в районе о. Монерон, истребите-лем-перехватчиком СУ-15, Боинг-747 был сбит.
     Я был в шоке от увиденного и случившегося. Всю ночь мы на квартире у одного из офицеров пили, спорили, приводили доводы, но к общему знаменателю так и не пришли. Утром по радио мы услышали официальное сообщение Политбюро ЦК КПСС, Совета Министров и Президиума Верховного Совета СССР, о том, что Боинг-747 преднамеренно нарушил государственную границу Советского Союза, с целью обнаружения сил и средств ПВО, поэтому был уничтожен.
     После этого события в Южно-Сахалинске и других городах на о. Сахалин поднялись массовые волнения корейского населения. Да, на Сахалине проживало официально, очень большое количество граждан из Южной Кореи. Как с нашим гражданством, так и без него. Их еще называли «зелеными», по цвету паспорта, который выдавали корейцам, не гражданам СССР. Одного офицера на улице Ленина в Южно-Сахалинске, чуть не забили до смерти. В военном госпитале на трубу котельной повесели фашистский флаг. К чести наших комитетчиков они быстро вычислили нашего советского мужика, который за деньги повесил этот флаг. Мне предстояло ехать в командировку в Южно-Сахалинск, и я получил приказ ехать в гражданской форме и с личным табельным оружием. Все было так серьезно. Демонстрации корейцев жестко подавлялись. Конечно, об этом в газетах не писали.
     И только год спустя, случайно находясь опять в командировке в Южно-Сахалинске, в нашей военной гостинице, я оказался в комнате, где проживали парни - моряки из ВМФ. Один из них оказался водолазом, который после того, как в районе сбитого «Боинга» наши военные надводные корабли и подводная лодка не допустила к обломкам корабля никого: не корабли ВМФ США, ни корабли ВМФ Японии. Так этот водолаз рассказал, что вместе с другими спускался к обломкам южно-корейского самолета и все снимал на камеру. Внутри самолета только экипаж 6 человек были реальными. Все остальное были манекены взрослых около иллюминаторов, детские куклы, соски и прочее. Реальных пассажиров в самолете не было.
     На Итурупе, как и на всех южных Курилах телевидения не было. Нашего Советского телевидения. Про другое телевидение, я расскажу позже. Специальный запущенный спут-ник «Орбита» позволял смотреть телевизор жителям Приморского, Хабаровского края, Магаданской области, Читинской области. Поэтому основным занятиям в свободное от службы время в нашей компании были развлечения, общедоступные и известные.  Мне повезло. Я подружился с замечательными людьми, которые уже прослужили больше года на Курилах. Они мне помогали осваиваться к местным правилам и обычаям. Я в нашей компании был самый молодой: и по возрасту, и по воинскому званию соответственно.
     Собираясь, по очереди у кого ни будь на квартире, мы играли в лото. Была такая игра. Раздавались карточки  с цифрами. Из мешочка доставались деревянные бочонки, и ведущий выкрикивал соответствующий номер на нем. Помните знаменитые на слух: «бара-банные палочки», «дед», «туда-сюда». На сленге лотошников так обозначились определенные цифры. Играли не просто так. Играли на реальные денежки. Сейчас под маркой этой игры «Русское лото» проводят по телевидению очередной «лохотрон», где могут разыгрывать 1 млр. рублей.  Естественно все игры сопровождались, небольшими вливаниями и закуской. В выходные дни мы ходили на речку варить уху, брали с собой детей, бадминтон, мячик. Рыбу ловили очень быстро, на простую длинную палку привязывали леску очень длинную, с крючком и грузилом, но без поплавка. Вода в реке была прозрачная, рыбу было видно невооруженным глазом. Заходишь в «болотниках», так называются резиновые сапоги, похожие на мушкетерские ботфорты, в реку, бросаешь грузило вверх по течению, и смотришь, как к червячку, нанизанному на крючок, подплывает кунджичка или форелька и быстренько подсекаешь. 10-15 минут и на первую загрузку в ведро с ухой наловишь.
     Еще в летнее время мы ходили к подножию действующего вулкана «Иван Грозный» и там собирали чудесную ягоду. Мы все ее звали «клоповкой». Почему? Из-за своеобразно-го, красно-оранжевого цвета свежей ягоды. Но морс, сваренный из нее это непередаваемый вкус. Я вкуснее в своей жизни не пил. Позже, я интересовался, по – научному, эта ягода называется – красника.
     Еще в ночное время, вооружившись фонариком, рюкзаком, в котором было пластиковое ведро, и самодельным багром, мы выходили на «охоту». Мы шли во время нереста рыбы к реке и вытаскивали багром рыбину. Посвятив фонарем на рыбину, слегка давали на нее сапогом и…, если сначала выходила икра, но вспарывали брюхо и доставали икру. Если оказывался самец, выпускали обратно в реку. На самом деле это браконьерство чистой воды.
     Вообще про Курильские острова можно рассказывать бесконечно. Очень многое в сво-ей жизни я видел впервые. Но был еще один уникальный «экземпляр» про который мой рассказ, про Курилы был бы не полным. Экземпляр — это не название вулкана, сопки, редкого дерева или ценной породы рыбы. Это условное обозначение редкостного негодяя, занимавшему очень большую должность. Который, по сути своей должности, должен был быть человеколюбом, который должен был людей объединять, вникать в их проблемы, заниматься их идейным вдохновением, организацией досуга. Этот субъект был начальник политотдела нашего полка майор Валик Владимир Павлович. Я на протяжении своей двадцатилетней службы, к счастью, больше не встречал офицера, в любой должности, которого одинакового ненавидели все: офицеры, прапорщики, солдаты, семьи офицеров и их взрослые дети.
     Некоторые мазки его портрета, конечно не маслом, на холсте. Его обращения к офицерам политотдела и другим офицерам: «сволочь», «скотина», «быдло», «тупица». Скажете, такого не может быть. Сам думал, не может. Оказалось, может. Окна его квартиры на втором этаже всегда были задернуты шторами. Доносы на командира части, начальника штаба и др. «строчил» регулярно. При этом, при каждом удобном случае, находясь в командировке на Сахалине, возил килограммы икры и десятки отборных «хвостов» кеты. За руку ни с кем не здоровался. На организованных, без его участия, вечерах отдыха приходил только в форме, сидел один и что-то записывал себе в блокнот.
    Расскажу забавно-трагический случай, произошедший на одном из вечеров. Я не пом-ню, чему был посвящен очередной «Огонек», какому-то празднику. Это не важно. Вечер уже были в разгаре. Нам повезло, и у нас играла «живая» музыка. Духовой оркестр мото-стрелковой дивизии. Это было очень здорово. Музыка из наших домашних кассетных магнитофонов, не отличалась большим разнообразием. Надо отдать должное, в нашем поселке был построен шикарный Дом офицеров. С кинозалом, библиотекой, и залами, для проведения вечеров. Не многие воинские части на материке имели такие Дома Офицеров. 
     У нашего командира полка была жена, она работала зав. библиотекой нашей части. Замечательная, образованная, интеллигентная и весьма для своего возраста привлекательная женщина. Именно она писала большинство сценариев наших «Огоньков». По этому сценарию, чтобы привлечь на танцевальную площадку наших офицеров, я по просьбе, Надежды Дмитриевны, так ее звали, должен был пригласить ее на тур вальса. Она хорошо уже знала, что я в школе занимался бальными танцами.
      В нужное время я подошел к столу, где сидела Надежда Дмитриевна, со своим мужем, командиром части – подполковником Князем Сергей Сергеевичем. Как положено, спросив у него разрешение, я пригласил его жену на танец. И мы стали танцевать. За нами потянулись остальные. Танцевали все. Те, кто умел танцевать вальс, те, кто не умел, но очень старался, те, кто просто танцевал, как им нравиться. Не танцевал только один человек. Догадались кто? Правильно это был начпо.  Я реально чувствовал его взгляд на своей спине, голове, руках, ногах, пока мы танцевали с Надеждой Дмитриевной. И это было неспроста.
     На следующий день сразу после утреннего развода начпо вызвал меня в кабинет к себе.
- Ты, что скотина себе позволяешь, - обратился сходу он ко мне.
- Подбирайте слова, - товарищ майор, ответил я.
- Да…, я…, тебя… из партии исключу, в звании разжалую…
- Так меня нельзя разжаловать, я еще лейтенант - вы не забыли.
- Я тебя…, его губы и ладони тряслись, как будто он сидел верхом на перфораторе, - под суд военного трибунала отдам.
- За, что, мне столько много чести? – с сарказмом спросил я.
- Ты на глазах у всех на «Огоньке» подрывал принципы единоначалия, подорвал автори-тет командира полка.
Мне было странно это слышать из уст начпо. Обычно это была его прерогатива подрывать авторитет нашего командира.
- Вы можете конкретно сказать, в чем Вы меня обвиняете – уже громко и раздраженно стал отзываться я.
- Ты с его женой вчера танцевал?
- Да, с его разрешения, Вы же видели.
- Лучше бы не видел. Ты же ее груди прижимал к своему телу.
- Вы, о чем? – я реально не понимал, как я мог это сделать.
- Ты что, придурок, не понимаешь? Или притворяешься? – опять рычал он на меня. Ты, танцуя, прижимал ее к себе. Ее груди прижимались к твоей груди и ….
     В этот момент я стал смеяться. Я долго не мог остановиться и поэтому не слышал, что он еще уже не просто кричал, а визжал со страшной силой.
- Товарищ майор, а что, кто-то придумал, возможность, танцевать по - другому?  Мне командир претензий не предъявлял.
- Вы сами танцевать вальс умеете? – спросил я начпо.
- Этот танец враждебный, он немецкого происхождения. Я бы его у нас в Советском Союзе вообще бы запретил.
 В этот момент в кабинет зашел командир части. Думаю, начпо так сильно кричал, а звукоизоляция в нашем стареньком, деревянном штабе была никакая, кто-то услышал и доложил командиру.
- Что здесь происходит? – спросил очень строго и сразу на повышенном тоне командир.
  - Товарищ подполковник, майор Валик обвиняет меня, в подрыве, Вашего авторитета, - быстро стал объяснять я, что бы начпо не стал развивать свою версию.
- В чем это заключается? – спросил командир, повернув голову в мою сторону, дав мне понять, что и на этот вопрос отвечать должен я.
- В том, что на «Огоньке», я с Вашего разрешения, танцевал с Вашей женой.
- Можешь идти лейтенант – отдал приказ командир.
- Есть, четко по уставу, ответил я и вышел из кабинета, плотно прикрыв дверь.
 То, что там происходило, литературными словами описать невозможно. Повторюсь, слышимость была очень хорошая.
     После этих событий, месяца через два, к нам приехала комиссия от вышестоящего руководства. Инициировал эту комиссию наш командир. Мне об этом рассказал Сашка Во-ловенко,  ст.лейтенат, с которым мы успели подружиться. Он служил в политотделе нашего полка. Комиссия работала целую неделю. Опрашивали всех, в том числе и меня. Основные вопросы касались поведения нашего начпо. Я рассказал, а потом написал, все как было. После отъезда комиссии майор Валик немножко утихомирился. Он стал менее груб, более терпим и чаще стал посещать наши подразделения отдельные радиолокационные роты, находящиеся на островах Курильской гряды. А это означало, что его не было в полку, после каждого такого посещения, минимум неделю, максимум две недели. Между островами не было регулярного движения не по воде, не по воздуху. Приходилось подстраиваться под попутный транспорт: вертолет, ПСКР  или другие корабли.
     Поэтому в отсутствии начпо отдыхали все. При этом он готовил мне сюрприз. Мой перевод на другой остров.
 Случилось это так. Меня, как и других моих коллег, вызвали для проведения сборов в Южно-Сахалинск. Вызывали на три дня, но я уже из предыдущих командировок понимал, что сборы могут закончиться через три дня, а вот вернуться обратно в часть, была целая проблема. Особенно в осенне - зимний период. А дело было вот в чем. Добраться на любой из островов Курильской гряды, где массово проживали люди, можно только двумя способами. Первый и главный морем-океаном. Второй - воздушным. Теплоход мог забрать 200-210 пассажиров. На самолете АН-24 можно было перевезти 48-50.  Но главная причина задержки в Южно-Сахалинске, после сборов это отсутствие погодных условий для принятия самолета на аэродромах на Курильских островах. По этим причинам, командировка автоматически продлевалась на неопределенный срок. Однажды я вернулся в свою часть только через месяц.
     Так вот. Во время сборов меня к себе пригласил на беседу начальник политотдела нашей дивизии. От такой приватной беседы, мы (офицеры), никогда хорошего не ждали. Постучав в дверь его кабинета, открыв, я доложил, как положено: «Товарищ полковник, по Вашему приказанию прибыл».
- Садитесь, Владимир Газарович, - он взглядом показал на стул стоящий рядом с его сто-лом. Откровенно говоря, такое обращение меня удивило.
- Как Вам служится? – спросил он меня, улыбаясь.
- Нормально, жалоб нет, - ответил я.
- Вам дают хорошие рекомендации.
- Можно узнать кто, товарищ полковник?
- Ваш начальник политотдела майор Валик, командир части.
Я был сильно удивлен и видимо не смог на своем лице скрыть этого. Майор Валик хоро-шо отзывался обо мне, это нонсенс. Он в принципе не мог отзываться хорошо ни о ком.
- Вы удивлены? - спросил Вячеслав Васильевич, так звали начальника политотдела.
- Откровенно, да.
- Мы хотим отправить Вас на усиление в другое подразделение Вашего полка, на равнозначную должность. Вы не против?
- Можно подумать, мое мнение кого-то интересует, - подумал я.
А вслух сказал:
- Готов служить, куда Родина пошлет!
     Теперь мне стало ясно. Валик очень красиво меня удалил с глаз своих и соответствен-но, фактически понизил меня в должности. Так как меня переводили на должность освобожденного секретаря комитета комсомола. Была раньше такая должность. Она не пред-полагала самостоятельности и была для профессиональных политработников, унизительной. Как правило, на такие должности назначали младших офицеров, закончивших командные или инженерные ВУЗы, но не справлявшиеся со своими прямыми обязанностями. Итак, я был отправлен служить на остров Кунашир в п. Менделеево, там находился отдельный РТБ  (радиотехнический батальон). Командовал батальоном майор Петров Сергей Владимирович. Отличный командир и знающий специалист. Спустя 30 лет через социальные сети мы нашли друг друга и поддерживаем отношения до сих пор.
О том, как проходила служба подробно рассказывать не буду это не интересно. А вот про остров, на котором находился природный заповедник «Курильский», расскажу насколько можно подробнее, по моему убеждению, он этого заслуживает.
     На острове находится самый большой действующий вулкан на Курильской гряде - Тя-тя. Его высота более 1800 метров. В своем основании имеет правильную форму усеченно-го конуса, а на нем располагался второй конус, в любое время годы вершина была в снегу. Кроме вулкана Тятя на острове было еще три действующих вулкана Головнино, там находилась наша подчиненная рота, вулкан Менделеево, рядом с ним и находился наш батальон и одноименный поселок с аэропортом. Еще одного название не помню.
     В заповеднике «Курильский» проживало более 80 видов животных, включенных в Красную Книгу. На его территории можно было встретить как привычные для нас деревья сосны, ели, клены, так и лианы, и бамбук. Вот такое многообразие.
      Около вулкана Головнина находятся два уникальных озера. Первое называется «Кипящее» или Мертвое, так его называли южно - курилчане. Второе называлось – «Горячее». Рядом с озерами зарегистрирована сильная термическая активность, там можно было увидеть, как на Камчатке, выбросы газов сероводорода и струи горячей во-ды. Температура воды озера «Кипящего» составляла, в некоторых местах до +80. Поэтому купаться там было невозможно. Второе название Мертвое коренные жители дали по причине того, что в озере была большая концентрация мышьяка и других сильных отравляющих веществ. Кипящее озеро было соединено искусственным ериком, прорытым японцами, с озером «Горячее». В отличие от «Кипящего» второе озеро было лазурно-голубого цвета и это было самое глубокое озеро на Курильских островах, глубина местами достигала более 60м. В этом озере можно было купаться даже зимой. Помню случай, когда очередная комиссия, приехавшая проверять боевую готовность зимой, изъявила желание там искупаться. Обычно основные комиссии приезжали к нам во время начала путины горбуши и лосося. Нерка у нас встречалась очень редко. Мы все прекрасно знали, что основная задача комиссии — это не проверка боевой и политической подготовки (БПП), хотя формально она проводилась. Нужна была красная икра и вяленая рыба.
    Поэтому комиссия, приехавшая зимой, захотела чего-то особенного. Меня командир взял с собой потому, что я был единственный человек, который не только умел фотографировать, а впоследствии напечатать фотографии. А еще я был обладателем, по тем временам дефицитного фотоаппарата «ФЭД – 5В».
Это впечатление никогда не забуду. Вообще-то климат на южных Курилах очень теплый, одна широта с Одессой, плюс в непосредственной близости теплое течение Куросио. По-этому зимой средняя температура составляла 8-12 градусов мороза. А вот снега выпадало очень много. Толщина слоя, могла достигать до двух метров. Поэтому проехать к озеру можно было только на ГТТ. Он по снегу двигался, как катер по морю, раздвигая снег в стороны. Иногда в трудно проходимых местах, использовали бревна, которые железными цепями, прицеплялись к гусеницам. Наезжая на бревно тягач поднимался вверх над снегом и медленно двигался вперед. Потом пристегивалось второе бревно, и так по очереди. Медленно, но верно ГТТ двигался. Внутри тягача было помещение для пассажиров с деревянными скамейками, сверху брезент. Рядом с кабиной стояла печка «буржуйка». По-этому в «салоне», если так можно назвать, закрытый брезентом металлический кузов и зимой было довольно тепло. Таким образом, и подъезжали к озеру. Летом это сделать не-возможно из-за очень густого бамбука, растущего как кустарник и другой растительности. А за счет снега — это задача было трудновыполнимая, но выполнялась.
     Другой действующий вулкан Менделеево находился в прямой близости от нашего поселка Менделеево. От старожилов мне не удалось узнать, кто был назван, чьим именем. Поселок в честь вулкана или вулкан в честь поселка. Одно не подвергалось сомнению, и вулкан, и поселок были названы в честь выдающегося ученого русского химика Д.И.Менделеева. У подножия вулкана находились термальные ванны. С одной стороны вулкана пограничники их облагородили. Туда привозили известных людей или больших проверяющих. На моей памяти там после концерта в Южно-Курильске, принимала ванны великая Советская певица Валентина Толкунова.
     А со стороны, которая ближе была к нашему поселку, ходили купаться мы жители поселка. Оттуда была проложена тропа для подъема к кратеру вулкана Менделеево. Вулкан еще называли «Спящая Красавица». Почему? Если на него смотреть издалека, то по своему рельефу он напоминает спящую женщину.
 Высота вулкана Менделеево была чуть меньше одного километра.  Склоны этого вулкана покрыты хвойными лесами, с густым курильским бамбуком и кедрового стланика. По-дробно описываю вулкан, потому, что во главе 6 солдат, отличников боевой и политической, поднялся к кратеру вулкана, в честь 40 - летия Победы, 9 мая 1985 года. Где с бойцами мы прикрепили флаг СССР, и попили чай, приготовленный на вершине вулкана, на костре.  Это было первое и последнее мое восхождение в жизни на действующий вулкан.
      Не могу не рассказать еще об одном чуде света нашей Родины. Каменные столбы на берегу моря. Уникальное и восхитительное по красоте место. Огромные каменные колонны, из базальта, некоторые правильной шестигранной формы, как будто только из-под станка, многометровой длины. Официальное название этому чуду Мыс Столбчатый. Настоящее творение природы.
     И, конечно же, основное богатство и достояние это были люди. Мои однополчане, сотрудники обслуживающие гражданский аэропорт и пограничники. Пограничники и сотрудники метеостанции были на всех островах Южной Курильской гряды. Именно эти категории жили в нашем поселке.
    Когда сойдя с теплохода «Ольга Андровская» в Южно-Курильске, для прохождения дальнейшей службы, меня встретил в порту лично командир нашей части Сергей Владимирович Петраков, я не мог знать, что спустя много лет благодаря социальным сетям мы с ним опять встретимся, как старые добрые друзья.
     От Южно-Курильска до п.Менделеево было километров 26. Хочу особо обратить вни-мание, что и на Итурупе, и на Кунашире основные дороги были проложены по берегу океана, они не в пример, нашим асфальтированным шоссе, были абсолютны ровные. Вода вылизывала песок до идеальной поверхности, а годы сделали песок настолько спрессованным, что даже очень тяжелые автомобили или вездеходы нисколько не проваливались в песок. Проезжая, оставляли лишь небольшой след, который очередными языками волн тут же все выравнивали. Но были естественно и дороги среди сопок, как правило, грунтовые и после тайфунов или ранней весной они становились труднопроходимыми практически для всех видов автомобилей. А в зимнее время, когда выпадало до 1,5 -2-х метров снега, проехать не мог никто. Пока от п.Менделеево и Южно-Курильска, навстречу друг другу, для прокладки дороги к гражданскому аэропорту, выходили шлакороторы. Эти многосильные машины снег не расчищали ковшами, а захватывая, выбрасывали его в сторону, на много метров. Благодаря чему получался настоящий коридор для проезда автомобилей. Высота этих коридоров достигала вверх до трех метров.
     В п. Менделеево, где находилась наша часть, основными  жителями были работники гражданского аэропорта, человек 6-8. Остальное население, если так можно выразиться, были офицеры и прапорщики нашей части и 5 семей пограничной заставы. Все мы друг друга знали очень хорошо, и все главные праздники страны отмечали вместе, об этом рас-скажу отдельно, чуть позже.
     Меня в поселке ждала однокомнатная квартира в домике, или как мы называли в ДО-Се . Подъезжая к поселку, я обратил внимание, что на крыше практически всех домов стояло большое количество антенн, явно кустарного производства и явно не для обнаружения воздушных целей.  Напомню, в п.Горячие Ключи, на острове Итуруп, где я начинал службу на Курилах, телевидения не было никакого. Поэтому, я не выдержал, и спросил командира, про антенны. Он ответил, для телевизоров, улыбнулся и добавил:
- Не торопись, скоро все сам поймешь.
- Тут показывает Советское телевидение, - обрадованно спросил я.
- Нет. Тут показывает японское телевидение. 7 каналов. Думай, где будешь покупать теле-визор и приставку.
Да. Находясь всего в 16 км по прямой, от г. Немуро на острове Хоккайдо, антенны ловили отличный телевизионный сигнал в метровом и дециметровом диапазоне.  Поэтому на крышах и было по три антенны для каждой квартиры. Две антенны метрового диапазона и одна дециметрового. Метровые канала, их было два, можно было смотреть без дополнительного оборудования. А дециметровые, их было пять, только со специальной приставкой, которая продавалась только на «материке». Или сменщики перепродавали их друг другу.
    Из-за такого количества антенн на крыше домов, они казались большими пушистыми ежиками. Квартира, в которой мне предстояло жить, не являлась номером «люкс». Удобства все на улице. До деревянных туалетов и колодца было метров 20. Вход в квартиру начинался с маленькой веранды, внутри стояли несколько цинковых, слегка поржавевших, ведер, лопаты снеговая и совкая, топор и много мелкого хлама. Дверь на веранду открывалась внутрь. Так открывались все двери, всех домов и всех поселков, на всех островах Курильской гряды. Зимой, как я уже писал, на Курилах выпадало очень много снега. К середине января наши домики были занесены по самую крышу. Это было очень хорошо, дополнительное утепление, получалось как в медвежьей берлоге. Так вот, чтобы утром выйти после снегопада, дверь должна была открываться вовнутрь, иначе ее бы заваливало снегом, и ее открыть было бы невозможно без посторонней помощи. А так после тайфуна мы все дружно начинали откапываться. Вначале свой вход, потом дорожку до колодца, затем вместе начинали чистить тропинки общего пользования. Иногда это занятие занимало 5-6 часов. Только дежурная смена КП продолжала «бдить» выполняя боевую задачу по охране воздушных границ нашей Родины.
     В квартире была небольшая комната примерно 15 кв. метров и кухонька около 6 кв. метров. В комнате стояла солдатская кровать с набором для сна: матрац, подушка и одеяло. На матраце лежал комплект постельного белья: две простыни, наволочка, байковое одеяло и вафельное полотенце, около кровати стоял стул со спинкой, солдатская тумбочка. Вторая тумбочка, без дверки, стояла у окна, где я увидел проведенные через раму, ка-бели для телевизора. С противоположной от окна стене стоял видавший виды одностворчатый шкаф, видимо оставшийся от каких-то хозяев. На полу в два слоя лежали солдатские одеяла, давно уже списанные. Они выполняли функцию весьма условную. Закрывали огромные щели в полу, как картина на стене закрывала дырку в мультике про «Простоквашино». Но из этих щелей все равно, особенно в дни тайфунов, очень сильно дуло. На стенах были поклеены свежие обои. От этого комнатка смотрелась привлекательно.
     На кухне стоял солдатский 4-х местный стол, три табурета, на стене висел небольшой шкафчик для посуды, наследство от прежних хозяев. В углу стоял «умывальник» с раковиной. Точнее под умывальник была использована солдатская тумбочка без дверки и крышки. Вместо крышки стояла раковина, внутри стояло ведро, куда сливалась вода, сам умывальник был закреплен на доске, прибитой гвоздями к тумбочке. В кухне была установлена чугунная печь, от которой шли трубы к батареям отопления. Причем сразу на две квартиры. Получалось, что истопником был хозяин этой квартиры. Из-за этой печки про-изошел скандал, ровно через год после моего прибытия. Чуть позже поведаю об этом. Разобрав два своих ящика с вещами и мелким бытовым скарбом, которые я привез с собой на теплоходе, я пошел представляться офицерскому составу. Нет, не в штаб или в казарму. Это была суббота, и меня предупредили, что вечером банный день. А помыться в другие дни было даже теоретически невозможно, для этого не было условий. Причем банька была небольшая, но с парилкой и даже мизерным бассейном 2х2 метра и глубиной 1,5 м. Поэтому представляться я пошел именно в баню.
   В бане я встретил капитана Пугачева Василия. Мы с ним встречались на сборах в Южно-Сахалинске. Забыв о том, что он теперь мой непосредственный начальник, я произнес фразу, которая ему явно не понравилась.
- Ба! Какие люди и без охраны! – именно это я сказал.
- Володя веди себя прилично,- ответил мне Василий Иванович.
Я перезнакомился почти со всеми, потому, что основная часть офицеров приходила про-сто помыться, некоторые со своими детьми. Я же большой любитель парилки, никуда не торопился, мылся, как говорится, с чувством и расстановкой.
     В Менделеево, главным развлечением было просмотр японского телевидения. По восьми каналам показывали различные художественные фильмы, развлекательные про-граммы, научно-популярные. Естественно все на своем японском языке. На некоторых каналах при демонстрации художественных фильмов, внизу была бегущая строка с ан-глийским переводом. И когда должны были показать очень интересный фильм, то в отдельных домах собиралось много народа. Потому, что в этом доме или хозяин, или хозяйка могли перевести английские титры.
     А так, в основном смотрели, звук выключали все равно ничего не понятно. Мы научились даже составлять примитивную программу передач. Каждый понедельник по всем каналам, но в разное время, диктор делал анонс фильмов, которые будут показывать в течении недели вечером. Показывали кадры из фильма или как сейчас называют, трейлер, мы смотрели, если дрались на кадрах, писали фильм – боевик, если вдруг показывали обнаженную натуру, мы писали эротика. И так аналогично. Кстати все серии знаменитой «Эммануэль» я впервые увидел именно на Курилах. Знаменитые фильмы с участием Брюса Ли, тоже там. Именно там я впервые увидел по телевизору рекламу. Она в течение демонстрации фильма показывалась не более 4-х раз. По времени 1-2 минуты, на разных каналах было разная длительность. Мне повезло. По замене уезжал один из наших офицеров, у которого я купил телевизор и приставку.
     Было еще одно развлечение. Эта игра в преферанс. Эта карточная игра. Еще неофициально ее называли офицерской. Очень умная игра, рассчитанная не только на везение, удачную раздачу, но еще и умение правильно распорядиться розданными картами. В этой игре невозможно было блефовать. В этой игре надо было думать постоянно и еще запоминать карты, которые выходили из игры. Играли на реальные деньги. «Вист» был по копеечке. Много проиграть было невозможно. Один рубль, максимум полтора. Зато играя на деньги, отбивалась охота у некоторых игроков авантюрно играть и мешать играть другим. Играли в основном ночью. После 10 часов вечера свет отключали в домиках, где жили семьи офицеров. Он подавался от дизелей. Ночью их должны были обслужить, заправить, чтобы в шесть утра снова подключить электричество в дома. Поэтому после 10 вечера, при свечках или лампе «Летучая мышь», мы и играли. Собирались у меня дома, потому что я жил один.
     Теперь про историю с печкой. Она и печальная, и поучительная, и даже чуть-чуть смешная. Ровно через год моего жития - бытия в Менделеево, к нам по распределению приехал молодой офицер, выпускник училища с беременной женой. Нам всем стало ясно, что приехал он по великому блату.
Его поселили в пустующую квартиру, в нашем домике, через стенку от меня. Напомню, расположение системы отопления, делало меня, автоматически истопником. Это была не главная проблема для меня. Главный вопрос необходимо было запастись углем и дровами. И то, и другое можно было привезти только по «завозу». Для непосвященных объясню. Курильские острова могли себя обеспечить только морепродуктами в любых формах: живыми, вялеными, в консервных банках. Все остальные виды продуктов завозились с «материка». С материка завозилось жидкое и твердое топливо. Для нас военных завоз был централизованный, естественно за счет средств Министерства обороны и по их нормам. Для этого фрахтовались сухогрузы. Сухогруз с продуктами приходил в бухту, в непосредственной близости от расположения нашей части, бросал якорь. Так как близко к берегу он подойти не мог из-за отсутствия пирса. Поэтому он спускал баржу и выгружал продукты, прямо в океане. Баржа максимально близко подходило к берегу. Все это желательно было делать во время отлива. Потом при помощи троса и трактора на берегу ее вытаскивали на берег. И уже на берегу продукты с баржи выгружали на наши автомобили. Барж было, как правило, две. Потом они дожидались, прилива и своим ходом возвращались опять под погрузку к сухогрузу. Периодичность приливов и отливов была примерно 12 часов. Поэтому, пока все положенные для нашего подразделения продукты не были выгружены, сухогруз стоял на якоре, а мы, сменяя друг друга, круглосуточно занимались разгрузкой барж на берегу. По времени это занимало 2-3 суток. Аналогично, только с применением техники происходила разгрузка жидкого и твердого топлива. И, если продукты нам выдавали бесплатно, как продпаек. То уголь и дрова нам привозили строго под заказ. Этот заказ делали заблаговременно. Поэтому для всех жителей Курильских островов это был дефицит, приравненный практически к золотым запасам. Система была простая и отработанная годами. Две квартиры, соединённые единой системой отопления, сбрасывались деньгами. И в соответствии с суммой потом привозили уголь и дрова.  Обязаловки не было. Дело добровольное. Хочешь, чтобы зимой в квартире было тепло, покупай и топи. Не хочешь – мерзни.  Мой новый сосед, звали его Василий, не захотел сдавать деньги. Все мои аргументы он полностью игнорировал.
- Ты будешь топить себе, и у нас будет тоже тепло, - так он мне отвечал, и добавлял при этом, - ты же трубы обрезать не будешь.
Предприняв последнюю надежду его убедить, я доложил об этом факте нашему командиру. Сергей Владимирович тоже не сумел его убедить. И сам дал мне разрешение на обрез-ку трубы в соседнюю квартиру. Что я и сделал ножовкой по металлу. Соответственно и угля мне нужно стало в два раза меньше. Дров примерно столько же.
     Осенью теплоход привез нам уголь и дрова. При помощи автомобилей нашей части, с берега океана уголь и дрова довезли до наших домов. Я уголь поместил в сарай. Попилил и порубил дрова. Уложив часть из них на веранде, остальные тоже в сарай. Сараи, как и двери в наших домиках, не закрывались на замки. Чужих не было и не могло быть. Пограничная, закрытая зона. Да и красть было нечего. У моего соседа была печка, в рабочем со-стоянии. Ее можно было топить не только для тепла, но и на ней можно было готовить. На такой печке, проживая в военном городке Халино, готовила моя мамочка.
     Стало холодать. Обычно придя домой со службы, мы протапливали печку на ночь, батареи нагревались, температура в комнате повышалась. Поэтому дров было нужно много. И только зимой пользовались углем для поддержания огня в печке в дневное и ночное время. В один из дней возвращаясь, домой, я увидел, что из трубы моего соседа шел дым. Дым шел и из дверей. Я побежал бегом, подумал, что может быть пожар. Славу богу его не было. Это Вася пытался растопить печку у себя дома. Его беременная жена сидела на лавочке возле открытой двери, из которой валил дым.
- Ты должен поменяться с нами жильем, - сказал мне приказным тоном Вася, - у нас печка не работает. А у меня жена в положении.
- Даже не мечтай, ответил я ему, - тебя предупреждали о последствиях.
- Вася, а чем ты пытался печь растопить? - спросил я.
- Взял дрова в сарае. Сарай же на 2 квартиры.
- Сарай, да, на 2 квартиры. А дрова мои. Я за них платил деньги. А ты у меня их берешь без спроса, - уже менее миролюбиво сказал я Васе.
- Тебе, что жалко?
- Жалко. Мы тебя предупреждали.
- Ольга, пойдемте ко мне в комнату, - обратился я Васиной жене. - Погреетесь, я Вас чаем напою.
- Я без Васи не пойду – ответила мне Ольга.
- Вашего супруга я не хочу видеть у себя,- ответил я.
- Тогда и я не пойду,- тихо сказала Ольга и заплакала.
Я не могу терпеть женские и детские слезы.
- Пойдемте вдвоем, - предложил от безысходности я.
У меня в комнате было жарко, батареи прекрасно отдавали тепло. Я накормил их ужином, напоил чаем. Вместе посмотрели японский фильм. За 15 минут до выключения света, я предложил им вернуться к себе. Надо было ложиться спать.
- Но у нас же холодно, - возмутился Вася.
- И что? - спросил я.
- Я не собираюсь спать в одной кровати с твоей женой - пошутил я.
- Давай ты переночуешь в нашей комнате - предложил мне Вася.
Мне очень сильно захотелось ответить ему очень грубо, но присутствие его жены меня сдерживало.
- Вася, ты больше ничего не хочешь? – спросил я.
- Возьми у меня еще дров, отодвинь заслонку в трубе, и я рукой показал на свою заслонку. Затопи печку еще раз и у Вас тоже будет тепло, - больше ничем помочь тебе не могу.
- Правда Вася, пойдем, сказала Оля,- спасибо Вам.
Она поднялась пошла на выход, Вася следом за ней. Это еще был не конец этой истории.
 На следующий день после обеда меня к себе вызвал командир. Такое случалось каждый день. И я подумать не мог, что коснется вопроса какой-то печки. Постучав и зайдя в кабинет командира, я доложил по всей форме.
- Проходи, садись, Газарыч, - пригласил меня командир.
-Слушаю Вас, Сергей Владимирович. Когда не было рядом никого, командир разрешал мне называть его по имени и отчеству.
- Сразу скажу я на твоей стороне, но приказ сверху, у лейтенанта Чайки, это была фамилия моего соседа Васи, папа занимает высокий пост в Главкомате ПВО. Чайка дозвонился по радиосвязи до отца и рассказал про печку. Что она вся разбита, дымит и будущий внук мерзнет вместе с его матерью, - вот такие дела.
- За сеанс открытой радиосвязи,- начальник штаба уже получил взыскание, -добавил командир.
 Поясню между п. Менделеево, находящимся на острове, не могло быть проводной связи с вышестоящим штабом. Поэтому для связи пользовались только радиосвязью, при этом использовали специальную таблицу кодов и специальных слов. За разговор открытым текстом шло наказание.
-Так в чем дело? - спросил я  у командира.
- Зачем ты печку Чайке сломал?
- Я??? Еще вчера она была целая. Он не открыл печную заслонку, естественно тяга отсутствовала, печка задымила.
- Чайка доложил, что ты из-за того, что он взял у тебя два полена, зашел к нему домой и топором сломал печь. Приказано тебя переселить в его квартиру, а его с женой в твою.
- Сергей Владимирович, Вы, что верите в этот бред? – спросил возмущенно я. - Я вчера накормил их, напоил чаем, согрел. Не оставлять же их ночевать у себя.
- Я тебе верю, но приказ надо выполнить. Возьми солдат и перенеси свои вещи. Я тебя прошу.
- Может мне ему еще свой уголь и дрова отдать? – уже на повышенных тонах возмущался я.
- Этого я тебе приказать не могу. Ты их покупал за свои деньги. Это твои личные вещи.
- Хорошо, Сергей Владимирович, - только из-за уважения к Вам я выполню приказ.
    Придя, с выделенными мне солдатами, в квартиру Чайки, я на кухне, где стояла печка, увидел огромный кусок, отбитый видимо топором. Посредине кухни стояла Ольга с опущенной головой. Хоть ей стыдно за поступки своего мужа, подумал я.
     Вася начал отдавать распоряжения солдатам, что выносить. Они стояли.
- Что стоите столбами, берите вещи и несите, - заорал Чайка.
- Нас, товарищ лейтенант, передали в распоряжение, Газарыча, - ответил Васе, один из солдат рядовой Курнов, ему оставалось служить всего полгода, поэтому он не побоялся, сказать это Чайке.
- Чего, да я тебя…- начал кричать Вася.
-Успокойся, Вася,- вступил я в их перепалку.
- Ребятки, берите вещи и несите в мою квартиру, в бывшую мою квартиру, уточнил я.
Вещи перенесли очень быстро, потому, что их было мало.
 Я понял, что в одиночку печку не смогу отремонтировать. Пошел к нашему старшине прапорщику Федору Фурману, который мог все. Выслушав мою просьбу, Федор меня успокоил, что за субботу все сделает. И печка будет работать еще лучше.  Суббота была через день. Мне пришлось ночевать в казарме, там всегда было тепло. Потому, что у казармы для солдат была своя отдельная котельная, которую топили по мере необходимости в любое время года.
     Вполне естественно, что эти дни я печкой не пользовался, а когда она высохла и Федор – «печник» предложил сделать пробную топку, чтобы проверить, не идет ли откуда дым. Я пошел в сарай, где хранился уголь и дрова и обнаружил, что мой уголек потихоньку уменьшается, вместе с дровами.  У меня не было сомнений, что моим углем и снова без разрешения, пользуется лейтенант Вася.
- Зайдя с охапкой дров, уже в другую свою комнату, я спросил:
-Федор, у тебя нет случайно лишнего висячего замка?
- А тебе зачем? – спросил Федор.
- На сарай повесить, - ответил я.
- На сарай? - Тебе что делать нечего, тебя же засмеют ребята, у нас же это не принято, - удивился старшина.
- Ребята меня поймут. Мои дрова берет Чайка. Ты же помнишь эту историю с его отказом покупать уголь и дрова. Эту историю, знали не только в нашей части, но и в нашем поселке, потому, что это был первый случай, когда житель поселка отказывался от угля и дров. Не было ни одного человека, который бы его поддержал.
- Что ворует? – удивился Федор.
- По сути, получается так.
- Найду я тебе замок, не волнуйся, - пообещал Федор. А я решил еще раз, причем в присутствии нашего замполита Василия Ивановича, поговорить с лейтенантом Васей.
     Вечером делегация в составе: замполита, председателя женсовета Валентины Дулькене, ее пригласил замполит, секретаря комсомольской организации прапорщика Кузнецова Игоря, прибыла ко мне во вновь заселенную квартиру. Осмотрели, что печка отремонтирована, что у меня дома очень тепло и только после этого, Василий Иванович очень строгим голосом, скорее для порядка, обратился ко мне:
- Владимир Газарыч, ты идешь с нами, веди себя спокойно и уравновешено. Обойдя дом, мы пришли к Чайке. Его супруга была укутана в теплый платок. В квартире было реально холодно. Доступ к углю и дровам был мной перекрыт. Я обратил внимание, что все вещи были до сих пор разбросаны и не расставлены.
- Мы пришли, - начал Василий Иванович, чтобы изучить обстановку, в которой вы проживаете. Какие у Вас трудности, чем Вам нужно помочь?
- У нас холодно, а у меня жена в положение, - затянул свою песню Вася.
- А почему бы тебе печку не растопить? – спросила Валентина.
- У нас нет дров и угля, - раздраженно сказал Вася, - а он, показав на меня рукой, замок повесил, где хранится уголь и дрова. А сарай у нас общий.
- Газарыч, а зачем ты замок повесил на сарай? – спросил с улыбкой меня Василий Иванович.
- Потому, что лейтенант без спроса берет мой уголь и дрова, за которые я заплатил свои деньги, а он отказался его покупать. Его предупреждали все.
- Я могу заплатить деньги за уголь, - закричал лейтенант Вася.
- А я зимой печку буду деньгами, потом топить, - ответил я.
- А он ведь прав, Василий, - проговорил замполит. – Что будем делать? Этот вопрос был задан никому конкретно, но получалось, что мне.
- Ни дров, ни угля я ему не дам, - твердо и уверенно сказал я. – Если потребуете открыть сарай, я весь уголь и дрова перенесу к себе на веранду. Если хотите, отдайте свой.
- Я свой не дам, - тут же ответил прапорщик Кузнецов.
- У нас тоже лишнего нет, - вторила председатель женсовета.
- Что же нам делать, - прошептала и опять заплакала жена Чайки.
Тут же замполит и Валентина подошли к ней и стали успокаивать. Наговорили столько, получалось с их обещаний, что практически чуть ли не завтра специальным рейсом, спе-циально для лейтенанта Чайки сухогруз доставит отборный антрацит. Не буду описывать весь разговор, смыслом которого был мой уголь и мои дрова. Все закончилось тем, что я обратился к жене лейтенанта.
- Ольга я поговорю с ребятами, думаю, поделятся и без денег дадут уголька и дровишек. А Вы накрываете «поляну».
- А что такое «поляна»? – спросила, перестав плакать Ольга.
- Это стол с закуской и выпивкой, - ответила за меня Валентина.
- Хорошо, я согласна, - утвердительно сказала супруга лейтенанта.
 Весь следующий день я лично подошел ко всем офицерам и прапорщикам, с просьбой помочь молодой девушке в положении, у которой избалованный муж не дружит с голо-вой. Никто не отказал, большинство отказалось даже от рюмки. И уже вечером со всех домов, от всех сараев понесли семье Чайки уголь и дрова. Сгружали все у него на веранде. Так он распорядился сам. Видимо подумал, что я могу пользоваться принесенным ему углем. Получилось довольно много. Если правильно топить, то до весны можно было продержаться.
    Когда меня ребята спросили насчет «поляны», я же им обещал, я постучал в дверь к соседям, выскочил Вася, сам, лично.
- Ничего я Вам алкаши не буду наливать, не обязан, - заорал лейтенант.  Я ничего не стал говорить и ни о чем напоминать. Пригласил ребят к себе, открыл пару банок говяжьей тушенки, банку гребешков, порезал валяной горбуши, наложил целую вазу красной икры, порезал хлеба. Достал бутылку спирта, купленную в Южно-Курильске, и отблагодарил своих коллег за их доброту. Через месяц после этих событий в пограничный отряд прилетела комиссия на Ил-14. И Ольга улетела вместе с этим бортом в Южно-Сахалинск. А с Васей никто не здоровался и не приглашал его в гости. Но даже в этой моральной изоляции он был спокоен и не мучился совестью. Он твердо знал, что через год, его папа пере-ведет на другую должность, поближе к цивилизации. И плевать он хотел на всех нас.
    Помните в замечательной кинокомедии «Любовь и голуби» на ночном курортном небе звезды написали: «Эх,Вася, Вася!» он был единственный такой молодой, но гадкий. Остальные были замечательные, добрые, отзывчивые офицеры, люди, товарищи, братья по оружию. Все главные праздники мы отмечали все вместе. Готовили сценарий, репетировали номера художественной самодеятельности, придумывали конкурсы, самостоятель-но готовили и призы. При этом при подготовке никого не надо было уговаривать. Потому, что всем нравилось не только выпить и закусить, но и хорошо отдохнуть, повеселиться. Про два таких, выражаясь казённым языком, мероприятия, я хочу рассказать. Но предварительно опишу некоторые события, которые могли изменить всю мою дальнейшую жизнь.  Напомню на о. Кунашир я приехал в августе 1994 года. В один из дней после обеденного перерыва, а очень часто перерыв на обед мы использовали для продолжения игры в преферанс. 10-15 минут на прием пищи и потом игра. Играли, как правило, у меня. Обед у нас по распорядку был 2 часа. Так вот после перерыва вместе с Серегой Барабановым, штурманом пункта наведения истребителей, который находился при  нашем батальоне, шли в сторону КП. Серега шел к своему коллеге, что бы сразиться в нарды. Это была вторая по полярности игра, после преферанса. А я шел в казарму, где находился мой персональный кабинет. Кабинет, конечно громко сказано. Это была комнатка, в которой едва помещался однотумбовый, видавший виды, письменный стол. На задней стенке были сделанные, «дембелями», полки на которых у меня лежала разнообразная наглядная агитация, документация, подшивки журналов. Под полками стоял металлический ящик. В котором, я хранил, печать, протоколы и взносы. Рядом с дверью были крючки для верхней одежды.
     Во время нашего передвижения нам встретилась женщина, за ручку с маленькой очаровательной девочкой. Ранее я эту женщину в нашем военном городке не видел. Она была стройна, в глаза бросалась ее высокая грудь, которая была неподвижна, во время ходьбы, светлые волосы были аккуратно уложены в прическу, темные очки с большими линзами, в оригинальной оправе, закрывали основную часть лица, длина платья была чуть выше ее колен, показывая всю красоту и стройность ног, на ногах были туфли на каблуках, что ее сразу выделяло от других женщин - жен наших офицеров, ходивших в резиновых сапогах или тапочках. Я в своей жизни на тот момент, не встречал более красивой и очаровательной женщины. Самое притягательное, в ней была улыбка - лучистая, теплая, привлекательная. Я невольно, когда, она с девочкой прошла мимо нас, повернул голову и засмотрелся.
- Володя, ничего не выйдет, - сказал мне Серега, – она замужем, работает в нашем гражданском аэропорту. Почти все мужики в поселке по ней с ума сходят. У них отличная семья.
- А, что она у нас делает – спросил я.
- Готовит детей к линейке 1 сентября. Она у нас главный организатор по подготовке праздничных мероприятий. 
    Через два дня я сидел в своей комнате-кабинете, занимаясь очередным планированием мероприятий по воспитанию и развлечению. В дверь постучали, вошел дневальный по роте.
- Товарищ старший лейтенант, к Вам пришли – доложил он мне.
- Кто?
- Женщина, я ее не знаю. Просит Вас выйти ко входу казармы.
Я был заинтригован. Готов был увидеть кого угодно, но я увидел женщину, с очаровательной улыбкой, внештатный массовик-затейник.
- Здравия желаю, - поприветствовал я ее.
- Добрый день, ответила она и улыбнулась. - Меня зовут Светлана. Сергей Владимирович, Ваш командир, сказал, что Вы будите помогать мне с подготовкой детей к 1 сентября.
- Я??? Я не воспитатель детского сада. С детьми работать не обучен. У меня детишки чуть постарше 18-25 лет.
- Но, Вы же умеете играть на баяне, уверенно, как будто изучила всю мою биографию, ответила мне Светлана, продолжая улыбаться.
-  Умею. Только я никогда никому не аккомпанировал. Я иногда, в кругу своих друзей, подыгрываю себе, когда пою, предварительно выпив пару рюмок. А в голове моей возник мгновенно вопрос:
- Откуда мой командир знает о моем музыкальном образовании? В моем личном деле этой информации не было. И я вспомнил наш разговор, который произошел в командирской машине, при первой нашей встрече.
- Владимир Газарович, а чем ты увлекаешься, - спросил меня командир по дороге в нашу часть.
-Люблю спорт, футбол, люблю играть в преферанс, обожаю танцы….
-Современные? – перебил меня командир.
- Все. В школе я занимался бальными танцами. А еще окончил музыкальную школу по классу баян.
     -Молодец, командир, запомнил – подумал я про себя.
Я уже готов был согласиться, без всяких предварительных условий. Я смотрел в глаза Светлане, они были как два прекрасных озера, тихие, спокойные, яркие с неповторимым лазурным цветом, если бы в этот момент она попросила бы меня прыгнуть в их глубину, я это, сделал бы, не задумываясь, хотя плавать не умею. Светлана, продолжая улыбаться, тихо, по- доброму сказала:
- Я так давно Вас ждала.
- Меня? – удивленно переспросил я.
- Не конкретно, Вас – Володя, можно я буду Вас так называть?
- А кого? Конечно…Нет, т.е. да…Называйте. Я не против, - бормотал я, Светлана … как по отчеству?
- Васильевна, - задорно засмеялась она. Зовите меня просто Света. Договорились? Я ждала человека, который бы мне помогал в подготовке, таких мероприятий. Приезжали и уезжали много, а играть на музыкальных инструментах никто не мог.
- Договорились, - ответил я. Где и когда начнем? – уже более уверенно, спросил я.
- Вы, когда со службы домой возвращаетесь? – спросила Светлана.
- В 18-30, если ничего не случится, - ответил я.
- Приходите к нам домой, часиков в семь. Я угощу Вас пирогом. Моя дочь Маша, стесняется петь при всех, пока не выучит песню очень хорошо. Мы дома и порепетируем.
-Володя, Вам ноты нужны? – спросила меня Светлана.
- Нет. Я играю на слух.
- Я же не знаю Ваш адрес. Куда приходить? – спросил я.
- Вы знаете, где пограничная застава?
- Да, конечно.
- Рядом 2-х этажный деревянный дом. Квартира 3, второй этаж.
     Остаток служебного дня тянулся для меня невообразимо долго. Я в своем кабинете, взял баян, стал вспоминать все известные мне детские песенки и пробовал их сыграть. Одни у меня получались с первого раза, другие приходилось подбирать чуть больше. В итоге десяток песенок мной были подобраны и предварительно отрепетированы. Когда на звук баяна, ко мне в кабинет зашел командир и спросил:
- Газарыч, ты что это в рабочее время разыгрался?
- Сергей Владимирович, Вы же сами дали мне поручение помогать готовить детей к 1 сентября, Светлане Васильевне. Она меня и попросила отрепетировать эти песни. Вечером будет репетиция после работы.
- Понятно, тогда продолжай, - улыбаясь, сказал командир и ушел.
     Ровно в 18-10 переодевшись после службы в спортивный костюм, другой гражданской одежды не было, я, с баяном в руках пошел в центр нашего поселка, где со своим мужем и дочерью жила Светлана. Простояв у подъезда Светланы три минуты, для того что бы по-звонить в дверь ровно в 18-30 (точность я любил и люблю до сих пор) поднялся на второй этаж и позвонил в дверь, на которой красной краской был нарисован номер 3. Дверь от-крыла сама Светлана. На ней был короткий, выше колен халат, сверху был надет перед-ник, на правой руке столовая варежка, ей обычно берут горячие крышки, протвени и другую кухонною утварь. 
- Добрый вечер, Володя, - улыбаясь, поздоровалась повторно Светлана.
- Проходи, что ты стоишь? – уже смеясь, уговаривала меня, хозяйка квартиры.
Мои ноги были парализованы, я их не мог сдвинуть с места.
     Я продолжал стоять и глупо улыбаться, в этот момент к Светлане присоединились практически одновременно, как я понял ее муж, с огромной улыбкой на лице и  дочь, которую я еще не видел, но уже слышал ее звонкий голосок: «Мама, мама, кто там к нам пришел?».
-Проходи, чего стоишь, - сразу на «ты» и энергично, - обратился ко мне ее муж
Я вышел из ступора, переступил порог, при этом сначала я внес баян, а потом вошел сам. Закрыл за собой дверь и поздоровался: «Добрый вечер!» и тут же протянув руки для приветствия Светиному мужу, представился:
- Владимир.
- Константин, - ответил мне муж и крепко пожал руку.
Потом была репетиция, но очень короткая, потому, что Маша, так звали дочь Светланы, с первого раза все спела правильно, а я на удивление все сыграл без ошибок.
Затем мы сели за стол пить чай с пирогом. Конечно, кроме пирога на столе стояли и наши «традиционные» Курильские закуски. Стоял и графинчик, с вишневого цвета содержимым жидкостью. Мы все сидели за столом. Светлана же продолжала укомплектовывать стол. Делала она это быстро, элегантно. Когда она подошла к столу разрезать пирог и слегка нагнулась, я увидел в разрезе ее халата грудь. Я понимал, что смотреть так откровенно, как это делал я, неприлично, за это можно было получить замечание от ее супруга или по морде, что я бы сделал непременно, но я от такой красоты не мог отвезти глаз. Тогда сидя за столом, в гостях у Светланы и Кости, я не мог себе представить, что события так развернуться, что я не только смогу любоваться, но и нежно и трепетно, целовать их.
     За столом, после принятия, приготовленной собственноручно, Светланой домашней наливочки, конечно не 40 градусной, но вполне крепкой и «бьющей по мозгам» очень конкретно, мы разговорились. Выяснилось, что Светлана и Костик работали в местном аэропорту п. Менделеева. Он был диспетчером, очень сложная и ответственная профессия. Светлана инженером, который следил за состоянием взлетно-посадочной полосы. Это она после тщательного осмотра и проведение замеров давала добро или запрещала прием пассажирских самолетов. Так же выяснилось, что мы с Константином футбольные болельщики, за один и тот же клуб – ЦСКА. Настроение было у меня хорошее. Мне казалось, что я вполне пришел в себя. С удовольствием поддерживал разговор и уже не так сильно пялился на Светины грудь, ноги, которые случайно обнажались, когда распахивался ее халат.
      Начинался новый период в моей жизни. Период творчества, дружбы, любви, ненависти, взлета и получения нового импульса и жизненного тонуса. Служба в п. Менделеево, это вообще одна из самых лучших страниц в моей жизни -  сказочно-прекрасная.   Сказочная, потому что горы, океан, речки, флора и фауна были настолько необычно красивы и одновременно неповторимы. Я уже писал об озерах, о мысе Столбчатом, наконец, о вулкане Тятя, который имел правильную геометрическую фигуру усеченного треугольника.
     Прекрасной, потому, что познакомился с очень хорошими, добрыми, отзывчивыми, с широкой душой и горячим сердцем людьми, которые не только служили вместе со мной. Если учесть, что это были первые знакомства после курсантской жизни, и легко было ошибиться на всю жизнь, то повторюсь, мне очень повезло.
     Если в нашем батальоне и на соседней заставе для солдат срочной службы развлекательные мероприятия планировали и проводили замполиты, то для офицеров, прапорщиов и жителей поселков особых развлечений не было. Основное это просмотр японского телевидения, игра в преферанс, рыбалка и переработка рыбы. Еще одним развлечением поселкового масштаба был просмотр кино. В одном из свободных помещений поселка повесели экран, поставили стулья и на, до боли знакомой, мне киноустановки «Украине-2» за символическую денежку показывали кино. При этом кинофильмы всегда были новые, не повторялись. На зданиях магазина и аэропорта, даже вывешивались афиши. Все это происходило благодаря усилиям мужа Светланы, Константину. Он на своем мотоцикле ездил и еженедельно привозил новые и иногда относительно «материка» свежие художественные фильмы. Очень часто, несмотря на поздний сеанс, приходили смотреть целыми семьями.  Я тоже пользовался такой возможностью, чтобы для своих солдат показывать новые и главное свежие кинофильмы. Я научил пользоваться кинопроектором солдата «срочника» и с разрешения Константина приносил металлические коробки с кинофильмами в казарму.
 Когда Константин узнал, что я тоже умею пользоваться киноустановкой, то часто просил его подменить, он работал диспетчером в аэропорту, и не всегда к нужному времени, успевал начинать сеанс. Тогда это делал я, при этом я смотрел бесплатно. А на время его командировок или отпуска, мне еще приходилось с разрешения моего командира ездить на попутках в Южно-Курильск за обменом кинофильмов в кинопрокате. Так мы с ним подружились, и я стал частым гостем в его семье.
     В поселке гражданского населения было человек 20, основная масса сотрудники, которые обслуживали местный гражданский аэропорт. Вместе с офицерами пограничной заставы и офицерами, и прапорщиками нашего батальона всего насчитывалось в поселке около полтораста человек. Естественно, что все мы друг друга знали, знали и фамилии, и имена. Поэтому все главные праздники страны мы отмечали вместе в столовый поселок.  У нас главными праздниками считались Новый год, 23 февраля, День Победы, День гражданского флота, День рыбака и День пограничника. Эти праздники мы посельчане старались встречать и отмечать вместе. Для этого обязательно писался сценарий, готовились номера художественной самодеятельности, изготавливались призы, придумывали аттракционы и конкурсы. Написание сценария это всегда был творческий труд 3-4 человек. Ильф и Петров писали вдвоем, поэтому они были гениальными, а мы вчетвером, иногда и впятером. В этой творческой группе были представители от нашей части, заставы и конечно самого поселка.
     От нашей части постоянными членами творческой группы стал я, добровольно-принудительно, т.е. по указанию замполита Василия Ивановича и председатель женсовета Валентина Дулькене. Она была женой начальника РЛК 5Н87 майора Дульке Владоса. Очень грамотного инженера и строгого командира. Владас был по национальности литовец, поэтому его фамилия была Дульке, у его жены Валентины Дулькене, а дочери Дулькените. Представителем от пограничников стал замполит Сергей Пасека, иногда вместе с ним приходила жена зам. начальника заставы Антонина Бирюкова. От поселковых, бессменными представителями были Светлана и Константин Соколенко. Более того их двух комнатное жилище стала штаб-квартирой, а их пишущая машинка, большая редкость в то время, стало нашим орудием размножения сценариев, при помощи копирки. Не было тогда, сканеров, копиров и другой множительной техники. Мы приходили с журналами, на которые подписывались, это были «Юность», «Смена», «Крокодил», «Советский экран» и другие, которые мы находили не только у себя дома, но и у соседей, я в нашей Ленинской комнате. Что бы написать и подготовить огонек, мы начинали собираться заранее примерно за месяц, полтора. Получался сумбур, у каждого была своя идея, которую озвучивший считал, самой привлекательной и верной. Мы не слышали друг друга, в результате не было написано ни одной строчки. Недели за две до начала планируемого огонька, текст сценария начинал появляться медленно, но уверенно. За неделю до начала мероприятия мы уже не успевали записывать, какие события следовали, в какой последовательности, кто, что должен был говорить, какой конкурс проводить и кто что должен был петь или танцевать. В итоге получался за-мечательный сценарий «Огонька», который все жители нашего поселка хвалили. И эта была самая высокая оценка нашей деятельности. 
     Приближался 1985 год. Второй год моей службы в Менделеево. Год моей наступившей безумной страсти и ее последствия.
     Инициативная группа, постоянного состава, собралась у Соколенко для обсуждения главной и основной темы, как будем встречать наступающий 1985 год. Первое, что реши-ли, обратиться с опросом, кто из жителей поселка будет встречать новый год вместе со всеми в поселковой столовой.
     Второе, решили, с встречающих собрать деньги для покупки бижутерии, елочных игрушек, гирлянд, для украшения зала и елки. Практически не споря решили за основу взять уже всем известную, форму с телевидения «Голубого огонька». На Курилах Новый год встречали очень оригинально. Начинали встречать или провожать, кому как нравится, с 23 часов. Именно в это время встречали новый год на Чукотке. У них было разница по времени с Москвой 9 часов. У нас была разница 8 часов. Потом мы встречали новый год вместе с хабаровчанами у них 7 часов и так далее. И пока в 8-00 не встречали новый год по Москве, никто не расходился. Отдельные граждане, кто не рассчитал со спиртным, укладывал детей и сам засыпал, находился в казарме или на посту на заставе, вполне успевали к 8 утра и встречали последний и окончательный раз наступивший год.
     За столики решили не рассаживать, а дать возможность самим Менделеевцам опреде-литься, кто с кем будет сидеть. Тем более, что накрытие столов, кто что будет есть и пить, должны определить все самостоятельно.
     Сценарий писали довольно легко, пока не дошли до конкурса, который предложила провести Валентина Дулькене. Валя предложила определить «супермена» и «приму даму», уходящего года. И сделать это при помощи голосования всех присутствующих.
- А что, один из ведущих обойдет с листком, куда мужчины напишут фамилию дамы, а второй ведущий с этой же миссией обойдет и соберет результаты у дам,- так предложила Валя.
- Не пойдет, - возразил, Костя,- объективности не будет.
- Согласен с Костей, - поддержал я.- Каждый будет писать своего мужа или жену.
- Почему? -  спросила Света
- Что бы ни разругаться, когда, кто-то из супругов увидит, что будет написана не его или ее имя, - ответил я.
- А соответственно не будет объективности, - вторил мне Константин.
- Почему Вы так решили, - спросила Валентина, я напишу объективно… - улыбаясь, сказала она.
-Владаса своего, - смеясь, продолжила Светлана.
- Надо продумать этот момент, - сказал уже серьезно Костя.
- Да, таких конкурсов, мы не проводили, подставлять никого нельзя, тем более в Новогоднюю ночь, -  продолжил мысль я.
     Мы предлагали много вариантов, которые тут же и сами отвергали. Единогласия, у нас не было. Как в басне Крылова «Квартет»: «Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет…» Мы решили взять паузу, подумать, а потом вернуться к этому конкурсу. Решили так, если единогласного решения не будет среди нас, то конкурс не проводим.
     Решение пришло ко мне внезапно и неожиданно, с той стороны, откуда в принципе, оно не могло прийти. В понедельник пришла телефонограмма, о начале подготовке к вы-борам в местные советы, которые должны пройти в следующем году.
     Вот оно решение, подумал, я. Избиратель берет бюллетень, идет в кабину и там, его никто не видит, ставит соответствующую отметку. Только при выборах один кандидат, а у нас их будет несколько.
     Когда в очередной раз наша группа встретилась, мы не успели все рассесться за сто-лом, я сразу начал.
- По-моему, я нашел вариант, как нам надо решить проблему голосования. И рассказал, про телефонограмму, про выборы.
- В нашем случае, - продолжил я, - мы нарезаем одинаковые по размеру бумажки. Для проведения конкурса, не объявляя его суть, мы приглашаем, вначале мужчин. И просим, кого ни будь из зала женщин, их проанкетировать. Она раздает им бумажки, они пишут имя, сами этот листок сворачивают, что бы никто не видел, что там написано, и бросает его в шляпу или шапку. Тоже самое, через какое-то время, проводим с женщинами. По-том, мы тайно подсчитываем голоса и объявляем результаты.
- Ну, как? - спросил я, - моя идея.
Повисло молчание. Я смотрел на ребят и ничего не понимал. Но спрашивать повторно, не стал. Практически одновременно Светлана с Валентиной бросились ко мне, по-дружески обняли, поцеловав меня в щеки. При этом поцелуй Валентины остался для меня незамеченным, а поцелуй Светланы, как будто меня обжег.
- Газарыч - ты гений,- сказала Валентина.
- Да, ларчик просто открывался, - подытожил Костя.
- Благодарите начпо нашего полка, за телеграмму, - улыбаясь, ответил я им.
Как всегда, новый год стремительно приближался. Сценарий был готов. Константин, успел побывать в командировке в Южно-Сахалинске, и купить шикарные украшения для зала и елки. Список желающих провести новый год не дома был готов. Все номера согласованы. Каждая семья занималась своими заготовками. Самое трудное было придумать праздничное меню на стол. Во всех вариациях на 90 процентов, это были морепродукты. Со спиртным все было проще вино, и шампанское закупили заранее ящиками, при привозе в наш местный магазин, в котором заведующей была жена нашего командира Надежда Ивановна.
     Труднее было с водкой. Даже в районном центре Южно-Курильске, в магазинах ее не было. Зато в изобилии был питьевой спирт, в бутылках, 94% крепости по цене 12,50 руб. за бутылку. Покупали в магазине спирт, а потом разбавляли кипяченой водой, некоторые добавляли для разнообразия корки апельсин или мандарин. У нас, у вояк был еще технический спирт, который выдавали нам для регламентных работ.
    И вот 31 декабря. Это был обычный рабочий день в то время. Выходной был один 1 января. Я весь день провел в хлопотах по подготовке казармы солдат для встречи нового года. А также контролировал выпуск праздничной стенгазеты, боевых листков, праздничного ужина. Нужно было все успеть до 19-00, иначе мне не суждено было присутствовать на новогоднем огоньке в столовый поселка. Я спокойно занимался этими приятными праздничными делами, очень хотелось, чтобы и ребята «срочники» тоже максимально близко к семейному празднику, встретили новый год. Готовить к новогоднему столу в столовую мне ничего не надо. Я по приглашению Константина и Светы сидел за одним столом с ними. Во-первых, потому, что я жил в поселке один семья моя была на «материке», так мы курильчане называли большую землю. Во-вторых, мы были ведущими, и так было проще, в случае необходимости заменить или друг друга или, что-то в сценарии. Единственное, что я отдал пол-ящика говяжьей тушенки, для котлет, как сказала Светлана, две банки сгущенки для торта, естественно рыбу и икру, как же без нее. Кроме рыбы и икры все остальное давали нам на паек. Я немного на нем остановлюсь. В наше время, на то количество продуктов и в том количестве, которые выдавались на паек, можно прожить 2-3 месяца. Нам на месяц выдавали. Ящики тушенки пополам говяжью и свиную, различные рыбные консервы, в том числе и «рублевые», как мы их называли. Цена банки сайры, горбуши, шпрот в масле стоила ровно один рубль. Сгущенное молоко, сыр в банках, макароны, гречку, рис, сливочное и подсолнечное масло, различные специи.
      К 10 часам вечера столовая поселка практически заполнилась. Всюду была суета по накрытию тех столов, которые занимали участники огонька. Играла музыка, которую Ко-стя с магнитофона через усилитель и колонки запустил в зал. Зал был украшен. В центре столовой стояла наряженная сосна, ели у нас не росли, а вокруг нее стояли столы, за которыми и расположились «менделеевцы». В столовой было очень тепло, у нее было автономное печное отопление, поэтому по нашей просьбе, штатный кочегар протопил столовую с самого утра. Для этого мы ему принесли со всего поселка дрова и уголь. На столовую был лимит на уголь и дрова, и превысить его было нельзя. Дамы пришли и переоделись в легкие платья с коротким рукавом и декольте, переобулись в туфли на каблуках, навели макияж, сделали прически и выглядели все блестяще. Я подумал, что мужикам будет, среди такой красоты, трудно делать свой выбор, по избранию «прима дамы». Мужчины пришли все по-простому. В брюках и рубашках, только один был в костюме с галстуком, оттого был элегантен и совсем не похож на офицера. Это был Сашка Гуцул, наш оперативный дежурный батальона. И я подумал, что это первый кандидат на звание «супермена». В реальности получилось  по-другому.
     В одиннадцать часов, все сидели за столами. Для провода Старого Нового года и встречи Нового года по Чукотскому времени слово предоставили нашему командиру Сергею Владимировичу, он был старше всех по возрасту, это было согласовано заранее. Далее все пошло своим чередом выпивали, закусывали, выступали, соревновались, как бы, между прочим, встретили Новый год ровно в полночь. В середине ночи, когда мы встретили новый год вместе с жителями Красноярска, были, слегка выпивши, и от души веселы, мы и решили провести наш главный конкурс.
     Для опроса мы пригласили желающих одну женщину и одного мужчину. Отдали им нарезанные бумажки, карандаши, объяснили задачу и отвели на это время не больше часа. Мы немного изменили, проведение конкурса, решили не вызывать их всех в зал, а просто по очереди опросить прямо за столиками, в зале, за перекуром и пр. В это время остальные продолжали танцевать и петь. Для награды «примы дамы», мы из бумаги изготовили корону и обклеили ее фольгой из-под шоколада, а для «супермена», тоже из бумаги, медаль с изображением симпатичной шимпанзе.
     Быстрее чем через час, нам принесли результаты голосования. Женщин анкетировал Серега Барабанов. Мужчин анкетировала жена прапорщика Язикова – Надежда. Среди женщин 90 процентов опрошенных мужчин, отдали свои голоса Светлане Соколенко. Об этом объявил, сам Сергей.
- Я думаю, что голосование можно было не проводить, результат, по-моему, уже был известен, среди нас мужиков заранее, - он всегда говорил очень спокойно, меланхолично, ему присуще было своеобразное, чувство юмора. Поэтому ни мы ведущие, ни присутствующие в зале не могли понять, говорит он серьезно или в шутку.
- Мне не интересно было считать, - продолжил он, - 90 процентов голосов отданы в пользу…, он сделал паузу, зал погрузился в тишину, Светланы Соколенко. Все в зале и муж-чины, и женщины зааплодировали.
      Ей торжественно вручили корону. Она стояла в центре зала, рядом с елкой и ждала «супермена» им по сценарию, предстояло совершить танец победителей. А я про себя по-думал, что врагов себе Светлана уже нажила. А в некоторых семьях начнется «допрос с пристрастием». Я был уверен, что очень многие жены начнут разборки со своими мужья-ми, за кого они голосовали. Мужей спасало одно. Те десять процентов, которые проголо-совали против Светланы. Проверить будет невозможно. Я лично все бумажки голосования выкинул в топку печки. Я проголосовал за Светлану. Мне допрос некому устраивать. У меня были из присутствующих две кандидатуры – Света и Валентина. Если бы пришли супруги Алексеевы, молодые родители, я бы проголосовал за жену Петра Алексеева, она обладала очень правильными чертами лица, идеальной фигурой, которую не испортили недавние роды, Петькиного наследника.
     Надежда Язикова вышла практически в центр зала и начала говорить.
- Уважаемые, друзья, - торжественно начала она, - у мужчин на это время ничья. Одинаковое количество голосов получили Сашка Гуцул и Газарыч.
В зале наступила тишина. Вмешалась Валентина Дулькене:
- Надя, ничьи быть не может, у нас нечетное количество женщин.
- Что, кто-то не проголосовал? – спросила Надя, обращаясь в зал.
- А ты сама голосовала? - кто-то спросил из зала.
- Забыла,- улыбаясь, ответила Надежда. – Я отдаю свой голос, прости меня муж, уже смеясь, добавила она, - Газарычу!
     С семьей Язиковых я дружил. Они были вдвое старше меня по возрасту. Александр, был мастер на все руки и очень часто приходил ко мне, помочь отрегулировать телевизор. Его супруга, часто приглашала меня к ним домой на обед или ужин, зная, что я сам ничего не готовлю и мне не кому. Я был уверен, что в семье Александра разборок не будет. Они так любили и уважали друг друга, это было видно со стороны всем.
- Таким образом, - перехватила инициативу Валентина, - «суперменом» объявляется Владимир.
 Я откровенно не ожидал такого результата и даже не надеялся. Я вышел в зал мне надели на шею медаль под аплодисменты зала.
- А теперь, - продолжила Валентина, - танец победителей Примы Дамы и Супермена. И она первая захлопала в ладоши, следом зааплодировали все находящиеся в зале, зазвучала медленная музыка, не помню, какая, я подошел, и как меня учили в школе бальных танцев, пригласил свою партнершу. Она сделала ответный мне реверанс, я взял ее правую руку в свою левую, правой рукой я прижал ее к себе, ее упругая грудь прижалась к моей, мне стало не по себе. И мы начали танец. Я выпрямил спину. Сделал первые шаги в такт музыки. Сменил взгляд из зала на лицо Светланы. Ее взгляд был необычным. Так не смотрят на человека, с которым тебя ничего не связывает, кроме совместного творческого процесса. Так не смотрят на партнера, которому этот танец дарят в качестве обязательного приза, выигранного конкурса. Так не касаются временного партнера по танцу. Так не сбивается дыхание и еще сильней не напрягается грудь от случайного простого контакта в бедрах. Так не говорят на ушко, вроде громко, что бы все слышали, но при этом слышал только я. И только аплодирующие вокруг нас люди, приводят меня в реальность, это все мне кажется, убеждал себя я. Музыка закончилась, мы остановились, я наклонился и по-целовал ее руку. И теперь мне уже не казалось, она нарочно ее задержала в моей ладони. Мы все сели за столы.
- За победителей! - громко произнес Костя, подняв бокал с шампанским. Я тоже с удовольствием выпил рюмочку и закусил котлетой.
      О них надо отдельно рассказать. На материке котлеты — это обычное блюдо, приготовленное из фарша свинины и говядины. На Курилах были две большие проблемы с продуктами. Это свежие овощи и мясо или мясопродукты. Когда кто-то, в весенне-летний период, отправлялся в командировку в Южно-Сахалинск, то обязательно на рынке мешками закупал картофель, лук, морковь, свеклу, капусту и пр. Естественно все это перевозилось на теплоходе, прямо на палубе в носовой части и естественно с разрешения капитана.
      Котлеты, которые приготовила Светлана, были сделаны из двух видов тушенки: говяжьей и свиной. Они получились сочные, как будто были сделаны из мяса только что раз-деланной свинины. Впрочем, все, что делала Светлана, делалось вкусно, элегантно, красиво, легко, без напряжения.
      После новогоднего огонька произошло еще одно событие. Я поспорил с рядом товарищей, коллег по службе, что бросаю пить спиртное. С одной стороны, это было просто. Я не зависим от алкоголя, легко обхожусь без него. Считаю, что алкоголизм — это не болезнь. Я не знаю ни одного случая, когда медики вылечили от этого якобы «недуга». Алкоголизм — это отсутствие силы воли. Есть желание – выпью, но в кругу товарищей и под хорошую закуску. Распивать бутылку водки под плавленый сырок «Дружба» никогда не буду.
     Но в моем случае есть косвенные причины, при которых отказаться от употребления сложно, но можно. Косвенная причина — это «преферанс». Я не очень люблю карточные игры. Могу за компанию сыграть в поезде в подкидного дурачка. Когда отец был жив, и все жили вместе: я, брат и естественно отец, мы играли в «кинга». Это игра очень близка к преферансу. Но «мамой» игры в преферанс является «вист». Я уже описывал эту игру. Еще несколько штрихов.   
Цель игры — набрать за время партии как можно больше очков в общем счёте. Очки в соответствии с правилами игры даются за результаты разыгрывания каждой раздачи. Результаты разыгрывания зависят как от силы приходящих карт, так и от качества логических решений каждого игрока. Поскольку игра идет на случайных раскладах, на длительной дистанции сила приходящих каждому участнику карт выравнивается, и суммарные результаты начинают соответствовать квалификации участников. Помимо главных и основных правил по начислению очков и вистов в преферансе были еще и народные правила и присказки типа таких: «Под вистующего с тузующего», «Знал бы прикуп, жил бы в Сочи», «Хода нет, ходи с бубей» и т.п. По народным правилам за несыгранный или сыгранный «мизер» было положено выпить рюмочку. И таких поводов было много. Вот по этой косвенной причине надо было выпивать. На Курилах в преферанс мы играли довольно часто.
     В нашей части не было злоупотребляющих спиртным. За исключением одного офице-ра, главного энергетика ст.лейтенанта Волкова Андрея. Он напивался и бил свою жену, только после очередной ее измены. Его жена была большой любительницей секса вне се-мьи. Когда ее супруг уходил на дежурство или на ремонт техники, а техника его ломалась часто, к ней приходили солдаты. Она никого не стеснялась и делала это в открытую. Был один случай, когда к ней пришел наш один холостяк-лейтенант. Мы с ним провели «разъяснительную» работу и он неделю ходил вечером без фонарика, у него под глазом был другой.
      Андрей много раз заставал ее с солдатами, после чего он напивался и бил ее. К счастью это было не так часто.
     До следующего праздника 23 февраля было еще полтора месяца. Я не был до конца уверен, что смогу сдержаться. Но это оказалось не тяжело. В ближайший вечер, когда ко мне пришли играть в «преф», я отказался выпивать. Ребята долго меня уговаривали, стыдя меня, что я нарушаю правила, потом перешли в качестве довода, что все останется в секрете, но я был непоколебим. К этому начали привыкать. Вначале мои партеры по игре, потом мои соседи по дому, потом и другие. Этому способствовал и принятый М.Горбачевым в 1995 году закон «О борьбе с пьянством». У нас на Курилах это слабо ощущалось. Поскольку на базы, для обеспечения магазинов, товар завозился, как и нам продукты, один раз в год. Поэтому на складах в Южно-Курильске оставалось в достатке спиртного. На «материке» уже были с эти проблемы. Уже в военной форме не продавали. С этим мы столкнулись, будучи в командировке в г. Хабаровске. После заседаний в штабе, мы зашли в магазин, чтобы взять с собой в гостиницу водочки и закусочки. Нам продавщица не продала, сославшись на местный закон, что в рабочей форме отпускать спиртное запрещается. Наши доводы, что директор завода ходит на работу в костюме, получается и костюм является рабочей формой, не помогли. И по принятому местному закону, в магазин за водкой надо было приходить в трусах и майке. В общем, нам пришлось обращаться к женщине, с просьбой купить водку. Возникла другая проблема, в одни руки продавали только 2 бутылки. 
     С принятием антиалкогольного закона дифицит со спиртным возник и на наших любимых теплоходах. На них члены команды получали дополнительный доход. На берегу перед рейсом они закупали спиртное коньяк, водку, а потом за 2-3 цены продавали нелегально на теплоходе. Теплоход Ольга Андровская, по случайному совпадению, был перекрашен в черный цвет. Как шутила команда «объявлен траур».
     Так и проходили дни и недели. «Преф», дни рождения, праздники: 23 февраля, 8 марта, день ПВО все они для меня проходили «в сухую». Нет, я не сидел дома один, это теорети-чески было невозможно. Меня приглашали на все мероприятия, особенно на дни рожде-ния. Я умел играть на баяне. Это был единственный инструмент, которым снабжалась наша Ленинская комната.
      Ленинская комната, это было специальное помещение для проведения досуга, марксистко-ленинской и политической подготовки (была и такая) офицеров и прапорщиков, солдат срочной службы. Они были не только в воинских частях, они были в школах, на предприятиях, в клубах, домах культуры. Ленинская комната должна была соответственно оформлена. Обязательно на самом видном месте висел портрет, а если была возможность, стоял бюст В.И. Ленина. Обязательно размещались портреты членов Политбюро и Высшего руководства ВС СССР. Были стенды, посвященные боевому пути части, отличникам боевой и политической подготовки. Обязательно должны быть настольные игры шахматы, шашки, домино. Подшивки газет и журналов, которые приходили на воинскую часть. Иногда проверяющие начальники, зайдя в Ленинскую комнату, могли проверить подшивки газет и если обнаруживали подшитыми последние номера, то работу замполита оценивали положительно. И обязательно должны были быть в Ленинской комнате баян и гитара. И неважно, что никто не мог на них играть, они должны были быть.
     Я научился играть на баяне в музыкальной школе. Правда, я не доучился. Один год. Играл достаточно свободно, в основном играл на слух. Недоучился, потому что меня до-стали побочные предметы. Когда я шел учиться думал, что меня будут только учить иг-рать, на самом деле, еще преподавали сольфеджио, музыкальную литературу, игру на домре и пр. для меня не нужные предметы.
     Именно поэтому меня очень часто приглашали на очередную «пьянку». Я ходил не ко всем. Были в нашей части, семьи офицеров, к которым мне не хотелось приходить. Их было немного.
     Приближался, святой для меня и для всех нормальных людей праздник – 9 Мая. Для меня он был особенным еще и потому, что мой отец, мой дядя были участниками Великой отечественной. Отец дошел до Берлина, расписался на стене Рейхстага, дядя, будучи пограничником на Западной границе один из первых принял бой с фашистами, воевал на Курской дуге. Мы, население поселка, с одобрения начальников решили подготовить митинг, посвященный этому событию. Но об этом чуть позже.
     Наша группа собралась как обычно у Соколовых. Помимо рабочих моментов, мы еще вкусно кушали, разные вкусности, которые готовила Светлана. Все, что она делала, гото-вила, вязала сетки из японской лески, танцевала, печатала сценарии, шила для своей дочки Маши разные вещи, делала легко, непринужденно, без особых усилий, как бы между прочим, но получалось так, что кроме слов восхищения от нас от своих друзей, она не слышала, это были слова не просто вежливости, а истиной оценки ее мастерства.
     Мы сразу поняли, что без выезда в Южно-Курильск в библиотеку и музыкальную шко-лу не обойтись. В библиотеки надо было переписать стихи, статьи из журналов и книг, да переписать, копиров, телефонов с фотоаппаратами не было тогда, а в музшколе надо было на «кассетник» переписать нужную для всего сценария музыку. Замполит пограничной заставы Сарежа Пасека, пообещал сделать макет вечного огня из примуса. Оставалось вы-брать из нас 2-х кандидатов, чтобы отправить их в Южно-Курильск. Первое предложение было отправить семейную пару Костика и Свету. У Костика был свой мотоцикл «Восход-2» он на нем ездил регулярно в районный центр для смены коробок с фильмами. Он был внештатный киномеханик в нашем поселке.
     Так и поступили. Но они за один день не сумели переписать весь нужный материал для сценария. Следующей поехала Валентина. Каждый понедельник мы отвозили своих школьников в районный центр в школу-интернат. Они там жили и учились, а в конце не-дели на выходные привозили их домой. Других вариантов их обучения не было. До Ю-Курильска было 26 км бездорожья. С этой машиной и уехала Валентина, вечером вернулась на попутках. Она тоже не все сумела переписать, а самок главное она не умела переписывать на магнитофон музыку. Нужно было еще кому-то ехать, и мы надеялись, что это поездка будет последней. Ведь нужно было все это связать в одно единое целое, распределить слова, выучить их, прорепетировать. Костик не мог. Он подменял товарища, и у него дежурство получалось через сутки. Вызвался я сам, потому, что еще не принял участия в процессе сбора информации для сценария и умел пользоваться магнитофоном. Светлана сказала, что тоже поедет, чтобы ускорить процесс. Никто не стал возражать.
     Приехав в райцентр, мы дольше всего времени провели в музыкальной школе. Нам любезно, когда мы рассказали о своей потребности, подобрали пластинки с нужной нам музыкой. Это была и 7 симфония Шостаковича, «Землянка» Алексея Суркова, «Смуглянка» Новикова и многие другие. Главная проблема была в том, что переписывать на наш магнитофон, приходилось через микрофон, а это значит, что в процессе записи дышать можно было через раз, что бы запись была чистой без посторонних помех. Но это была школа и в учительскую, где мы производили запись, заходили, забегали, залетали другие педагоги, ученики и просто люди. Выполнив необходимую запись, с удовлетворением, мы со Светланой, отправились на окраину Южно-Курильска, чтобы поймать «попутку» до нашего поселка. Рейсовый автобус ходил только в день, когда реально в летную погоду прилетали пассажирские борта, для того что бы привезти и забрать пассажиров.   
     Стоять пришлось, к счастью, недолго. Даже без моей поднятой руки, рядом с нами остановился тентовый вездеход ГАЗ-66. В кабине уже сидела женщина. Поэтому мы без подсказки полезли в кузов, там была лавочка, дело было привычное для нас курильчан. Разместившись на лавочке, я ударил по кабине, это была команда водителю, что можно трогать. Таким же образом, стукнув по кабине, я бы просил остановиться, там, где нам нужно. В кузове было не жарко, я бы сказал холодно. На мне был наш военный бушлат. Он был очень теплый, как и вся специальная одежда, выдаваемая нам офицерам исходя из погодных условий. А на Свете была утепленная короткая болоньевая куртка, надетая на шерстяной свитер, которая должна была согревать Свету.
     Через десять минут езды, я повернул голову и увидел, как Светлана ежится от холода. Видимо она уже много раз мысленно пожалела, что не оделась более тепло. Я расстегнул пуговицы на бушлате, левой рукой отвел левую полу бушлата в сторону Светы скорее из вежливости, ни на что, не надеясь, предложил:
- Давай ко мне под крылышко, теплей будет.
- Спасибо, с удовольствием, - и она очень быстро, и очень плотно прижалась ко мне. Я прикрыл ее сверху полой бушлата и отчётливо почувствовал, через ее упругую большую грудь, учащенный стук сердца. Не договариваясь, мы оба повернули, голову друг к другу.
- Теплее стало?
- Очень.
Она придвинулась еще ближе, и своей свободной рукой обвила мою грудь и еще сильней стала прижиматься ко мне, она быстрым и грубым движеньем головы перехватила мои губы и свела их со своими, губы сблизились и прижались друг к другу нежно и властно. Потом губы у обоих одновременно вдруг обмякли и разжались.
- Так, нельзя, Света!
- Да, нельзя — прошептала она. И на этом «да» она поцеловала мои открытые губы, а я не сопротивлялся.
- Это неправильно, ты же замужем, я женат - продолжал не очень сильно противиться я.
- Да, замужем, мы никому не скажем, поцелуй меня, глупый, - улыбаясь просила она.
Я поцеловал ее в уже готовые для поцелуя губы. Каждая клеточка наших тел жила в этом поцелуе, который завладел всем нашим существом, подчиняя себя друг другу, исступленно задыхаясь в поцелуе так, что много лет я вспоминал потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь. Ее губы были слаще меда, и этот вкус дур-манил меня, больше чем медовуха, в одно мгновение, я ощутил одновременно восторг, удивление, нежность, волнение, радость, смятение и замешательство. Решительно сбросив с себя скованность и смущение, оставив нежность, радость и восторг я, продолжая целовать и уже не думая ни о каких последствиях, левой рукой отодвинув свитер у самого ее горла, сначала робко погладил ее плечо, опустив руку чуть ниже дотронулся до груди, которая как мне показалась, готова была порвать свои путы в виде лифчика и вырваться наружу. Пальцами левой руки ласково и нежно я сдавил самую плоть, трогая ее соски под лифчиком, я понимал, что уже остановится, не могу. Полураскрытыми губами я стал целовать ее шею возле головы постепенно и насколько позволял свитер, опускаясь ниже от головы к плечу. Вытащив левую руку из свитера, правой рукой я стал поднимать свитер от животика вверх. Очень быстро моя рука добралась до груди скрытой лифчиком, я стал пытаться просунуть свою ладонь под лифчик, как вдруг услышал.
- Подожди. Света на секунду оторвалась от меня, быстрыми и точными движениями она завела свои руки за спину…
- Все, можешь его снять.
Используя нехитрые манипуляции я из-под свитера, снял лифчик. Передо мной обнажились во всей красе ее бесстыжие, красивые груди, покрасневшие возможно от холода, скорее всего от возбуждения. Захватив губами сосок, я стал нежно его покусывать губами. Света едва слышно простонала. Я чувствовал всеми фибрами своей души, что Света ощущает блаженство и радость, взявшие вверх над ее стыдливостью. В этот момент машина остановилась.
- Молодые люди, - послышался голос водителя газона, - Вы, где будете выходить?
Ничуть не смутившись своего полуобнаженного вида Света спокойно ответила,
- Около здания аэропорта.
- Хорошо.
Я стал опускать свитер, опасаясь, что бы Света ни простудилась.
- Не надо, поцелуй их и меня еще, ты такой сладкий.
Я еще раз с удовольствием поцеловал ее сначала в губы, потом в шею, потом каждую грудку, простонав достаточно громко Света сказала:
- Я хочу тебя.
- Это невозможно, пытался возразить я.
Но она уже привстала и начала снимать с себя брюки.
- И не надейся, что это будет единственный случай…
Водитель остановил. Я первый спрыгнул с кузова. Потом протянул руки, чтобы помочь Светлане спуститься с кузова, но она стояла на месте и улыбалась, потом показав мне язык, практически прыгнула мне в руки.  И только, без ложной скромности, моя отменная физическая подготовка, помогла мне не упасть самому и удержать ее. Опуская ее на землю, я услышал ее шепот: «Я к тебе приду, Костик скоро улетает в Южно-Сахалинск в командировку». Я промолчал. Мне очень этого хотелось, я мечтал об этом, но я был женат, она была замужем. А значит, этого делать было нельзя. Я не сказал больше ничего Светлане. А для себя твердо решил, больше ничего не будет.

Татьяна.

      Покурив на «брудершафт» мою трубку, мы вернулись в купе.
- Продолжим? – спросил я.
- Ты про что? – уточнила Татьяна.
- Я про обед.
- Ты можешь продолжить, а я понаблюдаю, как ты будешь уничтожать мои котлеты. Я уже сыта.
- А как на счет, еще по рюмочке? 
- У тебя карты есть? – неожиданно спросила Таня – Не географические и не топографические, игральные.
- Карты есть, я всегда их беру в дорогу. А как же по рюмочке?
- Предлагаю, давай, если ты больше не будешь есть, я все уберу и будем играть в карты на выпивку.
- Хорошо, убирай. Тебе помочь – вежливо предложил я.
- Не надо я сама, не мужское это дело – озорно ответила Таня.
Очень быстро и ловко она навела порядок на столе. Я любовался с удовольствием, как легко и грациозно она все делала. Казалось, что это не ее руки с салфеткой так быстро и качественно собирали мусор, а маленький мини пылесос.
- Ну и где обещанные карты? – смеясь, спросила меня она.
- Сейчас – выходя из состояния блаженства, ответил я.
Вытащив из бокового кармана сумки карты, я спросил: «Во, что играем?»
- В «пьяницу» из 10 карт.
- Это как?
      Правила оказались просты. Каждый сам в «темную» выбирал себе 10 карт. Потом по принципу - старшая карта бьет младшую, шестерка бьет туза. Кто больше карт противни-ка побьет, тот и выиграл. Проигравший пьет. В первом и втором туре выиграла Татьяна. И я наливал, и пил. В третьем туре получилась ничья. Никто не пил. Потом два раза проиграла Татьяна. И она по - честному тоже выпила. После этого она опять проиграла.
- Я не могу больше пить – сказала Татьяна.
Я подумал, все конец игре. Непонятная игра.
- Вношу на рассмотрение изменения в правила – улыбаясь, сказала Таня. – Не привыкла нарушать договоренности.
- Какие?
- Тот, кто не хочет пить снимает с себя одну одежду. Согласен?
В моей голове мгновенно прокрутилось. Я еще смогу выпить. Даже, если переборщу не беда, засну на своем же месте и хоть чуток посплю. Напомню, в поездах я плохо спал по непонятным для меня причинам. И мне стало интересно, сама Татьяна, выполнит новые, придуманные самой, правила.
- Согласен.
- Сдавай.
Я раздал и проиграл. Налил – выпил. Раздал, еще раз проиграл. Выпил. Раздал, еще раз и выиграл. Я потянулся к бутылке, чтобы налить.
- Не надо, я не буду пить, и она стянула с себя футболку.
- Мы с тобой в неравных условиях – сказал я, как будто ничего не произошло.
- Почему? – спросила она.
- На тебе осталось три вещи, а на мне всего две.
- Правильное замечание и Татьяна сняла с себя бюстгальтер.
Я ожидал всего, но только не этого. Мне казалось, что это все в кино или это сон.
В этот момент поезд останавливался в г. Лиски, райцентре Воронежской области и стоять он должен был там 40 минут.
- Ой, давай потом продолжим игру, - игриво сказала Таня.
- Очень хочется пива. Купишь? – как - то очень, по – простому, спросила Татьяна.
- Не вопрос – ответил я, взял свою сумочку с документами и пошел к выходу вагона. На узенькой платформе как в муравейнике двигался и суетился народ. Одни предлагали и продавали, другие торговались и покупали. Я увидел бабулю, сиротливо стоящую на платформе и подошел к ней.
- Бабушка пивом не торгуете? – спросил я.
- Есть сынок. Сколько надо? – ответила бабуля.
- Заберу все, что у Вас есть – сказал я ей.
В итоге, я материально помог бабушке, купив у нее 6 оставшихся бутылок пива. Со своим «уловом» я зашел в купе. Таня уже сидела, как и прежде в шортах и футболке, но под футболкой четко было видно, что бюстгальтер она не надевала.
     На удивление в летнюю жару, но пиво у бабушки оказалось охлажденным, мини холодильника рядом с ней не видел. Я открыл бутылку и хотел разлить в стаканчики, но Татьяна жестом помахала и добавила: «Давай, по - простому, из бутылок». И взяв бутылку, стала медленно, не отрываясь пить ее содержимое. И тут она, убрав бутылку ото рта, стала хохотать.
- Если бы ты сейчас видел себя в зеркало - задорно сказала она.
- У тебя вид, как будто ты увидел живую Бабу Ягу.
 Это было точно подмечено, я снова был в ступоре, что бы из него выйти так же стал пить прохладное пиво, но вкуса его я не чувствовал.
Овладев собой, я выпил первую, а затем и вторую бутылку пива. И стал потихонечку потягивать третью.
- Пойдем, покурим твою трубочку, мне понравилось – ласково, по домашнему попросила Таня.
- Сейчас я ее заряжу и пойдем.
     Вернувшись в наше купе и допив пиво, Таня, как будто, предыдущих событий: стоянки поезда, распития пива, курение трубки не было – сказала:
- Продолжим? - и тут же сняла с себя футболку.
- В таком состоянии мы прервали игру. – Сдавай.
Я сдал. И выиграл.
- А давай дальше без игры просто разденемся, ведь ты же не против?
Сейчас вы ждете описания интимной сцены. Но, во-первых, я интимными вещами не делюсь даже с лучшими друзьями, а во-вторых, между нами ничего не было. Мы действительно разделись, я предварительно проверил, закрыта ли дверь нашего купе. И в раздетом виде мы просидели секунд тридцать. Потом, Татьяна очень тихо, и очень ласково сказала: «Владимир, я замужем и изменять своему мужу не хочу. Поэтому тебе может показаться издевательством, но это все на что я готова, я же чувствовала, как ты меня раздеваешь глазами. И делал это как - то не обычно, что я не смогла тебе отказать увидеть мое тело. Без обид?»
- Без обид, ответил я. И понял, что я действительно не обижаюсь.
     Татьяна вышла ночью в Ростове. Я помог ей донести до выхода «мечту оккупанта» и рюкзак. На платформе ее встречал муж, симпатичный крепкий мужчина, судя по выправке – возможно военный.
    Кто-то, прочитав, может меня осудить за столь откровенный рассказ. Может даже воз-мутиться и сказать, что это аморально. Но, понятие морали у каждого свое. Я вообще уверен, что нет, и не может быть, абсолютно аморальных или моральных людей. Все дело вкуса.
«Анапа»

     Поезд без опоздания подъезжал к Анапе. Последние минуты тянулись очень долго.
И вот, наконец, состав остановился на платформе. Я по карте в «Яндексе» четко представлял, как мне добираться до моей квартиры. Я предпочел снять квартиру, чем останавливаться в гостиницах или пансионатах. Выйдя на привокзальную площадь, увидел огромное количество частников и такси, готовых отвезти хоть в Анапу, хоть в Витязево, хоть к «черту на куличики», были бы деньги и желание договориться. Железнодорожная станция находилась в районе, которая называлась Нижнее Джемете. Это, примерно, посередине между Анапой и Витязево.
     Но мне такси было не нужно. Я по карте просчитал, что расстояние от квартиры, которую я снимал, до ж/д вокзала было всего около двух километров. Поэтому я уверенно по-шел пешком. За свою самоуверенность я был наказан. Дороги, которую я наблюдал по карте, практически не было. Это была грунтовая тропинка, протоптанная, когда - то людьми. И она уперлась в ограждение строительства очень большого дома или гостиницы. Я попробовал обойти, но понял тщетность своей попытки, когда увидел, что за этим возводящимся домом. Стояли уже готовые дома, и между ними прохода не было. Пришлось вернуться назад к ж/д вокзалу и взять такси. На нем мы ехали почти 10 минут. Благополучно добравшись до нужного адреса, я увидел несколько кирпичных зданий. Они мало напоминали жилые дома. Больше были похожи на гостиничный комплекс. Зайдя в калитку, во двор я тут же увидел не очень молодую, но привлекательную женщину, которая с широченной улыбкой от Буратино подходила ко мне.
- Вы Владимир из Курска? Правильно?
- Да. А Вы Людмила Алексеевна?
- Да, я хозяйка этого заведения.
- Но, Вы же при переписке говорили, что это однокомнатная квартира - уже начал возмущаться я.
-  Так и есть,- спокойно ответила она, -  пойдемте я Вам все покажу. Я пошел вслед за этой женщиной, которая довольно быстро и энергично стала двигаться в сторону 2-х этажного дома из силикатного кирпича и зеленой крыши из металлической черепицы. По металлической лестнице мы стали подниматься на второй этаж. Меня это все уже сильно напрягало. Поднявшись, мы оказались на не большой террасе, на которой стоял пластиковый круглый стол и два синих пластиковых стула. Она открыла дверь, и вошли в маленький, но ухоженный коридор с ковровым покрытием и кулером с водой. В коридоре оказалось 4 двери, мы подошли к последней, хозяйка заведения открыла дверь, я увидел довольно просторную комнату, с полутора спальной кроватью, тумбочкой, шкафом, холодильником, телевизором и кондиционером. Все, что я заказывал. Она открыла дверь, и я увидел, комнату, совмещенную с душем и санузлом. А рядом без двери в небольшой нише стояла газовая плита, с набором посуды и прочей кухонной утварью.
-  Можете готовить сами, для этого все в комнате имеется. Можете кушать у нас в столовой. Завтрак бесплатно – шведский стол, обед и ужин в пределах 400-450 рублей.
- Спасибо, меня все устраивает. Давайте рассчитаемся. Предоплату я уже делал.
     И так я поселился и первым делом решил пойти посмотреть, где… думаете, я пошел искать самый короткий путь к морю. Не угадали. Я пошел искать, где рядом рынок, магазины, банкомат и прочие средства цивилизации.

 «ЛВВПУ ПВО. Продолжение».

     После того, как нам зачитали список, кто не попал в училище даже с набранными баллами, нам вручили проездные документы на обратный путь. Начиналась моя новая жизнь. Я впервые в жизни самостоятельно купил билет на поезд до Курска. Было это сделать достаточно трудно. Но, постояв в очереди, в воинскую кассу почти 2 часа я сумел приобрести билет на верхнюю полку плацкартного вагона. Когда ехал в поезде твердо решил, что пойду на работу, и на следующий год буду поступать снова. Но самое страшное, что отец с матерью не поверили бы мне, что я, набрав нужное количество баллов, не был зачислен в училище. Поэтому я решил сказать, что один экзамен, по математике, я провалил и по-лучил тройку.
     Дома спокойно отнеслись к моему «провалу». Мама, как всегда это было, когда мы всей семьей сидели за столом, подвела итог:
- Я знала, что математику ты не сдашь. Ты же не усидчивый, не хотел позаниматься больше.
Эх, мамуля, знала бы ты, что это был последний раз, когда я вынужден был обмануть тебя.
      Еще мне повезло, что в это время готовилась свадьба моего брата Сашки, поэтому на подробный разбор «полетов» не было времени. Отыграв свадьбу, молодожены решили поехать в свадебное путешествие в Армению, на нашу историческую Родину. Отец настоял, что бы они взяли меня с собой. Это было интересное для меня путешествие. Все дело в том, что в раннем моем возрасте, отец регулярно меня возил в отпуск в Армению. Но приезжая туда, я заболевал воспалением легких. Курские врачи вынесли вердикт – причина, смена климата, до 14 лет за пределы Курска никуда не выезжать. И я благополучно отдыхал подряд три года в пионерском лагере им. З. Космодемьянской, где подружился с Женькой Коптевым. Отличным спортивным парнем. В этот пионерский лагерь мы с ним ездили три года подряд по две смены. К нам присоединились еще несколько человек. Нам было весело и не одиноко. Именно в пионерском лагере у меня появилась первая   симпатия, по моим ощущениям довольно серьезная. Эту симпатию звали Надя.
     Современная молодежь не представляет, что такое пионерский лагерь. Думаю, и самое понятие – пионер для многих из них является словом архаизмом. Для сегодняшних дево-чек и мальчиков ближе понятие – скаут.
     Не могу сказать о других, а мне нравилось в пионерском лагере. Именно там я понял первую свою истину. В коллективе все делается проще, качественнее и быстрее. А в очень хорошем коллективе еще и надежнее. Что такое пионерлагерь? Это в первую очередь отряды с пионервожатыми, студентами старших курсов педагогического института. Это придумка названия отряда, его девиза и изучение речевки. Один из девизов помню. Звучал он так: «Наш девиз не падать вниз, быть всегда в полете!». Еще пионерский лагерь — это приучение к дисциплине на прием пищи ходили только строем, обязательно с исполнением речевки. Это каждое утро обязательное построение, это своевременный отбой ровно в 22-00. Это конкурсы на лучшую стенгазету, конкурс инсценированной песни, обязательно спортивные соревнования. Это, как говориться, лицевая сторона лагеря. А была еще и оборотная сторона. После отбоя, когда пионервожатые уходили в свои комнаты, для проведения своих мероприятий, у нас начинались хождения по палатам с тюбиками зубной пасты в руках. Не подумайте, не повторно массово чистить зубы, а для того что бы кого-то измазать этой пастой.
      Потом я отдыхал и учился в лагере комсомольского актива «Комсорг». Это было со-всем другое ощущение, другой ритм нахождения в лагере, другой темп и насыщенность. По иронии судьбы, я попал в культмассовый сектор. Именно так формировались отряды в «Комсорге». По наличию секторов в комитетах и райкомах комсомола. Я, по утверждению моего любимого директора школы и нашего освобожденного секретаря, должен был поехать в военно-спортивный сектор. И это меня устраивало на 100 процентов. Но получилось, при прибытии в лагерь, все отряды были уже сформированы, в том числе и военно-спортивный. Оставался неукомплектованный только культ-массовый отряд. Не подразумевая подвоха, я согласился. В этом отряде было 23 девчонки и трое ребят, один из них я. И началась в прямом смысле трудная повседневная комсорговская жизнь.
     После завтрака и общего построения с нами начинали заниматься бальными танцами. С нами это с нашим отрядом. Для этого у нас помимо шефа, так назывались в «Комсорге» пионервожатые, был еще профессиональный танцор-преподаватель по танцам и музрук, играющий на аккордеоне. Их разнообразие поражало. Это и очень старинные «Па-де-грас», это вальс, мазурка и даже цыганочка. Потом после обеда и сна, увы, и тут, как в пионерлагере нужно было обязательно соблюдать «тихий час», мы шли в другие отряды, где начинали передавать свои навыки, полученные утром. Заниматься бальными танцами мне так понравилось, что потом продолжил свое образование. И даже достиг определенных локальных успехов.
   И как рекомендовали врачи мама меня за территорию Курской области не выпускала.
      Поэтому я был очень рад встрече с моим дедом и бабушкой. Бабушка всегда ходила только в национальной армянской одежде. Она абсолютно не умела разговаривать на русском языке. Но, понимала меня, видимо сердцем. Ее имя было Урумсиме, но все ее звали «Ази», в переводе с армянского, - дорогая, родная. Но, много наслаждаться армянским горным воздухом, отменным шашлыком, лавашем, приготовленным руками бабушки в тандыре, заботой и вниманием моих братьев и сестер, не пришлось. В село, дозвонился отец и сообщил, что меня приняли в училище. И меня на разнообразном транспорте срочно отправляли обратно в Ленинград, не заезжая в Курск.
     Как выяснилось, вместо меня зачислили внука известного маршала, не буду называть его фамилию, он своими заслугами перед Родиной, мог позволить себе такую маленькую привилегию. А внук, сдав все экзамены на двойки… был зачислен. Но внуку уже после первой неделе нахождения в училище, не в качестве абитуриента, быстро надоело в жест-ких рамках распорядка дня, и он покинул училище, никакого не предупредив. И тогда вызвали меня. Немножко повезло, но справедливость восторжествовала.
 Преодолев почти 3000 км по воздуху на самолете и по земле на поезде, я прибыл в училище.  Мои будущие товарищи уже полным ходом проходили курс молодого бойца. Нас готовили к принятию воинской присяге. Нас учили ходить строевым шагом, разбирать-собирать карабин, каждое утро кросс 3 км, и так было все 4 года учебы в любую погоду, кроме воскресенья. Кроме этого осваивали науку правильно и быстро подшивать подворотничок, наматывать портянки и многие другие армейские обязательные мелочи.
     Наконец наступил день принятия присяги. 11 сентября 1977 года. К нам приехали родители, невесты, братья и др. Ко мне приехал только отец. Маму не отпустили с работы. И самое главное, что после принятия присяги, нас всех отпускали в увольнение. «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды ВС СССР, принимаю присягу и торжественно клянусь…» текст присяги, я помню и сейчас. Это была единственная присяга на верность нашему народу, которую я принимал.  Обращаю на это внимание, потому, что после распада СССР, с образованием ВС РФ, нас пытались заставить принять новую присягу. Большинство офицеров отказались это сделать. Присягу принимают один раз. Процесс учебы пошел. Он продолжался 4 года или 1460 часов.
 «Анапа».
     Выезжая отдыхать в Анапу в интернете заранее посмотрел, на что нужно обратить внимание с точки зрения памятников, исторических мест, парков и т.д. Я всегда предпочитал активный отдых. Лежать животом вверх на песке, периодически купаясь в море, это не для меня. Первое, что я хотел увидеть это памятник шляпе. Таких памятников, было в Анапе два. Первый я нашел быстро. Он находился в начале зоны городских пляжей. Памятник, представлял собой лежачего мужчину размером в длину метров 5, и на самом интимном месте лежала шляпа, типа «сомбреро».  Мне он не понравился. Но желающих на его фоне сфотографироваться было много. Второй памятник белой шляпе находился в парке 30-летия Победы. Он выглядел проще, на мой взгляд, он лучше. На постаменте находилась просто шляпа. И все внимание ей.
     По набережной я пошел вдоль бесконечных пляжей: центрального городского, ведомственных. На всех народу было, яблоку было негде упасть. Так я дошел до центра города. Надо отметить для курортного города Анапа набережная, была не очень, мягко говоря, ухожена. Вспомнив свой отпуск в Геленджике, я вспомнил, какая там была, практически идеальная чистота на улицах.
Повернув с набережной на одну из улиц, перпендикулярно расположенную к набережной, я решил углубиться в центр. Я хотел найти кафе, где можно было пообедать. Но сильно углубиться мне не пришлось. Пройдя метров 20-30, я увидел приветливое лицо официантки, приглашающее отобедать, как говорили в старину.
     Я не стал долго думать, через открытую дверь я увидел довольно приличный интерьер. Задержался на секунду прочитать название заведения. Слева на металлической табличке было написано: гостиница «Империал», справа на аналогичной табличке было написано: ресторан «Империал».
Заняв столик в глубине зала, я понял, что первый и единственный клиент. Быстро сделал заказ. И стал ждать. В этот момент к столику подошел крупный, седовласый мужчина и представился:
- Степан, я хозяин этой гостиницы, позволите присесть и, не дождавшись моего согласия, сел напротив меня.
      Поймал себя на мысли, что подробно, как только я могу это сделать, я описываю, го-рода и острова, где мне волею судьбы пришлось жить и служить, а свой город, где я родился и вырос я, почему-то забыл.
Столица соловьиного края.
     Курск. Через 10 лет будет отмечать свое 1000 - летие. Услышав, это название, у многих сразу возникает ассоциация с великим сражением в Великой Отечественной войне – Курская битва. Еще у более эрудированных, возникает в голове название замечательной птички Курского соловья. Того самого, который единственный в своем пении может использовать от 8 до 24 колен.  Самые образованные начинают декларировать «Слово о полку Игореве»: «…а мои куряне опытные воины…». Ну, а круглые отличники - «ботаники» могут с гордостью просветить, что Курская магнитная аномалия — это крупнейшее месторождение по запасам железа в мире.
     А я, по памяти хочу назвать имена курян, которых знают все. Но не знают, что это куряне. Не «курчане», как многие произносят. Путешественник Григорий Шелехов, его называют «Колумбом российским». Конструктор-изобретатель, один из основоположни-ков авиационных двигателей А.Уфимцев, которого М.Горький назвал: «поэтом в области техники». Аркадий Гайдар - выдающейся детский писатель и он же самый юный коман-дир во время Гражданской войны. Великий русский композитор Георгий Свиридов – автор музыкальной композиции «Время, вперед», которая десятки лет была музыкальной заставкой к программе «Время». Художник и скульптор А.Дейнеко, со знаменитой картиной «Оборона Севастополя». Неподражаемый Афанасий Фет, на стихотворение которого «на заре ты ее не буди, на заре она сладко так спит…» написан популярнейший романс. Государственный и партийный деятель именем, которого и в настоящее время называют квартиры – Никита Хрущев, тоже уроженец Курского края.
 А еще это Алехин, Асеев, Носов, Клыков, Боровых, С. Саровский, М. Щепкин, В. Вино-кур, Н. Плевицкая, Ф. Семенов и многие другие.
     Кто - то скажет, что в их городах не меньше знаменитостей. Я не сомневаюсь, наша Родина велика. Но мне, как коренному курянину, они ближе и дороже. Свое название город получил от реки Кур, когда - то судоходной и на берегах, которой была построена крепость.
     Курск стойко перенес и междоусобные войны, и нашествие татаро-монгол, в результате Курск стал крупным военно-административным центром на юге государства Российского. Про историческую Курскую битву, с самым крупным танковым сражением, знают все, именно после этого произошел коренной перелом в Великой отечественной войне.
     Курск - это крупный центр по подготовке профессиональных кадров. Курские государственный университет, сельхоз академия,медицинский университет, Юго-Западный университет готовят специалистов самого широкого профиля. На территории Курской области расположен Центрально-Черноземный государственный природный заповедник имени профессора В. В. Алехина. С 1979 года он входит в систему биосферных заповедников мировой сети ЮНЕСКО. А еще Курск это Коренская ярмарка, возродившаяся в буквальном смысле из пепла, это Средне - Русский экономический форум, это женская баскетбольная команда, чемпион Европы среди клубных команд, это знаменитая школа дзюдо им. М. Скрыпника, это команда КВН «Прима», победитель лиги, это  памятники возведённые и сохранённые, это куряне, которые, как и я любят и берегут наш город.
     В этом замечательном городе, в центре, я и родился. Про детство свое я уже писал. Теперь должен рассказать про свои замечательные школьные годы.
     В военном городке была восьмилетняя школа №23, небольшая, с туалетом на улице. С отдельным, на ладан дышащим, деревянным зданием, состоящим из двух помещений. Две трети занимал спортзал, с потолком чуть выше потолков в квартирах, со спортивным «козлом», брусьями, под которыми всегда лежали видавшие виды спортивные маты и двумя прикрепленными к стене баскетбольными щитами. Одну треть занимало помещение, в котором мы занимались уроками труда. Мальчики и девочки все вместе. В мастерской, так мы называли это помещение, было все необходимое, чтобы научить нас основам пользования инструментами. Мы делали гаечные ключи, деревянные лопаты для чистки снега, достаточно крепкие и умелые, а факультативно было занятие по основам чеканки. Достаточно кропотливое, но очень интересное занятие. Я к 8 Марта ухитрился сделать подарок маме в виде чеканки. С учителями, в основном, приезжающих из города Курска, школа была настоящей кузницей по подготовке образованных учеников. Были и педагоги, проживающие в нашем городке, как правило, жены офицеров, которые проходили службу в части. Среди них блестящий педагог и преподаватель истории Вера Григорьевна Бабицкая. Это, прежде всего ее заслуга, что я полюбил предмет и собственно саму историю нашего государства.
      Большинство закончивших 8 классов нашей школы, в дальнейшем переходили в другую школу в Курске и там уже оканчивали 10 классов, поступали в институты и получили высшее образование. Во времена СССР не было платного обучения. Поэтому поступали в ВУЗы, только успешно сдав экзамены.
     Все это благодаря нашим учителям. Я бы сказал Педагогам с большой буквы «П». Все они обладали не только обширными знаниями и методиками преподавания. Главное в них было твердое убеждение донести эти знания до нас, при необходимости индивидуально, без всякой оплаты. Некоторых моих одноклассников буквально принуждали получать знания. Но была у нас одноклассница, которая реально, не как в анекдоте, в слове из трех букв делала четыре ошибки. Это слово «исчо». И самое главное, она эту ошибку повторяла регулярно.
     Если бы была возможность, я бы обо всех своих учителях, написал отдельное полное собрание сочинений из цикла «Жизнь замечательных людей».  Я расскажу о тех, кто, по моему мнению, сыграл в моей жизни, самую большую роль.
     Первым, о ком хочу рассказать наш директор Рагулин Вениамин Яковлевич. Сокращенно мы его звали «Веник», производная его имени. Он преподавал географию. Был высокого роста, широкий в плечах. Весил не меньше центнера. Он был вечный холостяк и поэтому у него всегда надеты брюки без «стрелок» и пуговицы на пиджаке в состоянии «вот-вот оторвутся».  На его уроках было безумно интересно. Две его крылатые фразы: «Без карты нет географии» и «Карта 90% - знаний», были не просто присказками. Это была объективная реальность. Научить правильно читать карту, т.е. правильно пользоваться символами, условными обозначениями, цветом, параллелями и меридианами, широтой и долготой, можно было без учебника составить правильный ответ. Именно это умение по-могло мне получить отличную оценку по географии, при сдаче экзаменов в военное училище. Еще «Веник» когда то, в своей молодости занимался спортивным ориентированием и сумел и нас увлечь этими соревнованиями. Я не могу сказать, что я добился индивидуально в спортивном ориентировании больших успехов, но команда нашего района, в которую я входил, заняла первое место в областных соревнованиях в смешанной эстафете. Это было событие в моей детской жизни. Я впервые, на несколько дней, уехал на туристический слет в замечательное лесное местечко в п. Клюква, без родителей. И жил в палатке, и готовил со всеми вместе пищу, и стоял в «карауле» ночью. Было очень интересно и ответственно. И вот в смешанной эстафете, которая состояла из различных этапов: установка палатки, разведение на скорость костра, преодоление водного препятствия, подвесной мост, стрельба и другие. Мне доверили стрельбу. Что было нужно. Преодолев первые этапы, мы командой подбегали к стрельбищу, и мне нужно было с 10 метров из пневматической винтовки разбить пять  надувных шариков. Я это сделал без единого промаха. Отлично стрелять меня научил мой отец. И это всей команде дало немного дополнительного времени и в итоге мы показали лучшее время.
Еще у нашего директора, в кабинете, был узкопленочный 8 мм, кинопроектор «Украина» и две бобины с фильмами. Первый, впоследствии ставший, как выражаются сейчас «шлягером», короткометражная комедия Л. Гайдая - «Пес Барбос и необычайный кросс».  Вто-рой мультик – «Матч – реванш». Для того, чтобы мы могли смотреть эти ленты без его участия, он, почему – то, именно меня, научил пользоваться этим кинопроектором. Мы часто с его разрешения смотрели эти пленки, но уже в большей степени для просмотра, фильмов в обратном направлении, была такая функция на кинопроекторе. Понимаете, о чем я? Ну, например. В фильме Моргунов размахнувшись, бросает палку с динамитом в реку. Включив функцию «обратный просмотр» получалось, что палка с динамитом летела обратно в руку к Моргунову. И так весь фильм. Нам было смешно до такой степени, что мы буквально каталась по полу.
 Оказалось, не зря меня директор учил этому ремеслу. В училище у нас был обязательный предмет «Технические средства пропаганды». На нем изучали и кинопроекторы. Знание «Украины» мне помогло освоить другие модели и соответственно успешно сдать экзамен.
     Но вернемся, к событиям в ресторане «Империал» в Анапе.
«Анапа»
 В облике мужчины, назвавшем себя Степаном, я сразу почувствовал армянина.
- Барев дзес – улыбаясь, поприветствовал я хозяина ресторана. Это были несколько известных мне слов, по-армянски. Означали они «добрый день». Вообще незнание армян-ского языка угнетало меня всю жизнь. По этой причине я никогда не говорю, что армянин. Какой я армянин, если не знаю своего родного языка.
- Барев,- ответил Степан. Вы, армянин? – спросил он.
- Мой отец родом из Армении – честно ответил я. Я сам родился в России, но все наши родственники живут в Армении.
- В каком районе? – спросил Степан.
- Гориский район, Зангизур – уверенно ответил я. Несмотря на то, что в Армении я не был 30 лет, историю нашего рода и места проживания наших родных и близких я знал очень хорошо.
- Так мы земляки -  с восторгом произнес Степан. Дальше пошел разговор, в котором Сте-пан пытался найти наших общих родственников или хотя бы знакомых. Увы, ничего не получилось.
- Когда покушаешь, никуда не уходи, - сразу на «ты» перешел Степан.
- Я тебе экскурсию сделаю по своей гостинице.
И так же как внезапно появился, так же быстро скрылся за дверью табличка, на которой гласила «Служебный вход».
    Во всех ресторанах или кафе, которые я посещаю, в любом городе или в любой стране, для меня главным фактором определения, понравилось мне кафе или нет, является кухня и обслуживание. Признаюсь, в кафе «Империал» мне понравилось все. И если в обслужи-вании меня, можно было заподозрить, что такую команду дал Степан, то блюда из меню, никто специально для меня готовить не стал бы, потому, что я и сам не знал, что зайду в это кафе. Симпатичная, улыбчивая официантка, рассчитав меня по счету, попросила меня пройти с ней. Мы зашли в дверь с табличкой «Служебный вход» и оказались в маленьком коридоре. Перед моим взором были две раздвижные двери, похожие, как мне подумалось на двери лифта. Гостиница была 4-х этажная и лифт, как бы по статусу не положен. Но я ошибся. Девушка-официантка нажала на кнопку и створки лифта распахнулись.
- Степан Вазгенович, ждет вас на 4 этаже – сказала мне официантка и, нажав кнопку в кабине с цифрой 4 вышла из кабинки лифта. Подъем лифта был недолгим. Он остановился, створки распахнулись. Я оказался на крыше отеля. Это оказалась непростая крыша. На ней располагалось кафе. Пол был застелен светло-зеленым ковролином, на нем стояли легкие металлические столики и стулья. Сиденья стульев и столешница столов тоже были зеленого цвета, под мрамор.
Степан встречал меня там. Подвел на край крыши, которая была предусмотрительно отго-рожена кружевной металлической оградкой. Передо мной открылся изумительный вид Анапы: стадион, парк аттракционов, набережная и море. Но главная достопримечательность, которую с особой гордостью показал мне Степан, был бассейн с небольшим по вы-соте водопадом. Бассейн был 10 метров длиной, 1,6м глубиной и 5 метров шириной, вода была с подогревом и кристально прозрачная.
«Школа №23»
     Русский язык и литература. Казалось, проще предметов нет. Правила правописания, деепричастные обороты, склонения, падежи. Расскажи ученику правило, заставь его вы-учить, проведи диктант и поставь соответствующую оценку. Все готово. Надеюсь, у большинства было не так. Не так, было и у нас.
     Наша учительница Людмила Матвеевна Соколова, с моей точки зрения, была эталоном преподавания русского языка и литературы. У нее была нелегкая судьба: арест родителей, нищета, голод, принудительные работы в Германии, возвращение на Родину и долгие допросы в НКВД. Она была для женщины довольно высокого роста, волосы густые, но всегда были уложены в аккуратную прическу. Ни грамма косметики, даже губной помады. Одета всегда была не ярко, но со вкусом. Когда она входила в класс мы все замолкали. Нет, мы ее не боялись, как «Веника». Мы ее УВАЖАЛИ. Она никогда не говорила громко и не кричала на нас. Ее голос переливался как маленький ручеек в лесу. И мы все ее слышали. Она не просто преподносила нам правила, она учила нас думать, причем так, чтобы при написании любого текста, мы не вспоминали правило, а все должно было происходить на «автопилоте». А ее знания произведений русских классиков было просто фантастическим. Мне казалось, что она их знает наизусть. Она никогда не держала в руках конспект или учебник. Они тихо и мирно лежали закрытые у нее на рабочем столе. Видимо так было нужно. Но рассказывая про любого писателя или про их произведения, она свои рассказы дополняла многократными цитатами из романов, стихов и повестей. Именно поэтому, я захотел реально перечитать всех классиков и не только произведения школьной программы. Людмила Матвеевна не имела никаких наших ученических кличек и не только в нашем классе, а во всей школе. Она еще была и завучем. С провинившимся учеником она всегда вела разбирательство объективно, спокойно и никогда не на кого не кричала. Главным критерием определения вины, была объяснительная записка. Если в ней не было грамматических ошибок, она прощала любой проступок и даже не оставляла запись в дневнике. Она была в моей жизни первая и единственная учительница, которая могла поставить в тетрадь или дневник оценку «кол». Поставив «единицу» она объясняла: «писать по - русскому на двойку, это еще надо заслужить.»
Людмилы Матвеевны уже нет. После тяжелой болезни, у нее отказали ноги. Она передвигалась при помощи специального приспособления. Она написала книгу о своей бабушке - старице Мисаиле. При жизни к ее дому выстраивались огромные очереди. Люди шли к матушке за исцелением, советом, духовной поддержкой. Идут и сейчас к дому, где она жила. Это, несмотря на то, что праведница ушла из жизни более полувека назад.
    Один экземпляр своей книги Людмила Матвеевна подарила и мне. Это книга мне очень дорога. Нет, я не стал верующим человеком. Мне дорога надпись на этой книге, которую сделала Людмила Матвеевна. Цитирую: «Владимиру! Подвиг есть в сражении, Подвиг, есть в борьбе, Высший подвиг в терпении. Любви и добра». На этой высокой ноте я закончу свой рассказ о Людмиле Матвеевне.
     «Дуся», «Классная мама» это все про нашего преподавателя математики и по совмести-тельству нашего классного руководителя Евдокию Иосифовну Дубровскую. Евдокия Иосифовна родилась в соседней Орловской области, в семье колхозников. Поступила в г. Ельце в учительский институт на факультет математики. Не из-за большой любви к мате-матике, а потому, что только зачисленных на этот факультет, обеспечивали комнатой в общежитии. Потом она вышла замуж за офицера летчика, ст. лейтенанта  Дубровского, от которого родила единственного сына – Костика. Ее мужа перевели служить в военный городок Халино. Командир воинской части и герой Советского Союза, начальник политотдела решили в военном городке организовать школу для детей военнослужащих. В эту школу и пригласили работать преподавателем математики   нашу Дусю. В этой школе, наша классная, проработала 57 лет. Была и есть единственным педагогом, проработавшей в нашей школе с момента ее образования и до наших дней. После выхода на пенсию она продолжала работать в школе - директором музея, который она сама и образовала. Музей, был посвящен памяти героя Советского Союза летчику Ачкасову С.В.  Его имя сейчас носит школа №23. В декабре 1964 года поисковой группой школы  были найдены могилы на воинском захоронении в районе деревни Хохловка Курского района. Началась работа по восстановлению имен погибших. Эту работу возглавила учитель истории нашей школы Вера Григорьевна Бабицкая. К 1966 году были установлены фамилии пяти человек, один из которых Герой Советского Союза С.В. Ачкасов.   Его похоронили в братской могиле в нашем военном городке.  Очень хорошо помню, когда на могилу приезжала мама Ачкасова. Она лично на могиле высадила 25 кустов роз. В 1977 году благодаря усилиям Кировского райисполкома был установлен памятник летчику. Евдокия Иосифовна став директором музея решила расширить его содержание. Кропотливо собирая материал про всех выпускников нашей школы, которые в своей жизни достигли весомых результатов. Есть в этом музеи фото и моих одноклассников.  Наша «Дуся» была всегда спокойна, доброжелательна. Ко всем нам она относилась, как к своим детям. Знания по такому нелегкому предмету, как математика преподавала доходчиво, методично, при необходимости, индивидуально могла десятки раз после уроков, растолковать  тот или иной материал, пока не была уверена, что ученик теперь решит задачку или уравнение без сторонней помощи. Она и сейчас жива-здорова, выглядит блестяще, значительно моложе своих лет.
     Наверное, незаслуженно я не упомянул других моих учителей.  Увы, про них я мало что знаю, так подробно. Кроме одного. Благодаря их мастерству и умению, я получил знания, которые в дальнейшей жизни мне очень помогли.         
«Курилы. Продолжение».
    Когда сойдя с теплохода «Ольга Андровская» в Южно-Курильске, для прохождения дальнейшей службы, меня встретил в порту лично командир нашей части Сергей Владимирович Петраков, я не мог знать, что спустя много лет благодаря социальным сетям мы с ним опять встретимся, как старые добрые друзья.
     От Южно-Курильска до п. Менделеево было километров 26. Хочу особо обратить вни-мание, что и на Итурупе, и на Кунашире основные дороги были проложены по берегу океана, они не в пример, нашим асфальтированным шоссе, были абсолютны ровные. Вода вылизывала песок до идеальной поверхности, а годы сделали песок настолько спрессованным, что даже очень тяжелые автомобили или вездеходы нисколько не проваливались в песок. Проезжая, оставляли лишь небольшой след, который очередными языками волн тут же все выравнивали. Но были естественно и дороги среди сопок, как правило, грунтовые и после тайфунов или ранней весной они становились труднопроходимыми практически для всех видов автомобилей. А в зимнее время, когда выпадало до 1,5 -2-х метров снега, проехать не мог никто. Пока от п. Менделеево и Южно-Курильска, навстречу друг другу, для прокладки дороги к гражданскому аэропорту, выходили шлакороторы. Эти многосильные машины снег не расчищали ковшами, а захватывая, выбрасывали его в сторону, на много метров. Благодаря чему получался настоящий коридор для проезда автомобилей. Высота этих коридоров достигала до трех метров.
     В п. Менделеево, где находилась наша часть, основными гражданскими жителями бы-ли работники гражданского аэропорта, человек 6-8. Остальное население, если так можно выразиться, были семьи офицеров и прапорщиков нашей части и 5 семей пограничной заставы. Все мы друг друга знали очень хорошо, и все главные праздники страны отмечали вместе, об этом расскажу отдельно, чуть позже.
     Меня в поселке ждала однокомнатная квартира в домике, или как мы называли в ДО-Се . Подъезжая к поселку, я обратил внимание, что на крыше практически всех домов стояло большое количество антенн, явно кустарного производства и явно не для обнаружения воздушных целей.  Напомню в п.Горячие Ключи, на острове Итуруп, где я начинал службу на Курилах, телевидения не было никакого. Поэтому, я не выдержал, и спросил командира, про антенны. Он ответил, для телевизоров, улыбнулся и добавил:
- Не торопись, скоро все сам поймешь.
- Тут показывает Советское телевидение, - обрадованно спросил я.
- Нет. Тут показывает японское телевидение. 7 каналов. Думай, где будешь покупать теле-визор и приставку.
Да. Находясь всего в 16 км по прямой, от г. Немуро на острове Хоккайдо, антенны ловили отличный телевизионный сигнал в метровом и дециметровом диапазоне.  Поэтому на крышах и было по три антенны для каждой квартиры. Две антенны метрового диапазона и одна дециметрового. Метровые каналы, их было два, можно было смотреть без дополнительного оборудования. А дециметровые, их было пять, только со специальной приставкой, которая продавалась только на «материке». Или сменщики перепродавали их друг другу.
    Из-за такого количества антенн на крыше домов, они казались большими пушистыми ежиками. Квартира, в которой мне предстояло жить, не являлась номером «люкс». Удобства все на улице. До деревянных туалетов и колодца было метров 20. Вход в квартиру начинался с маленькой веранды, внутри стояли несколько цинковых ведер, лопаты снеговая и совкая, топор, слегка поржавевший и много мелкого хлама. Дверь на веранду открывалась внутрь. Так открывались все двери, всех домов и всех поселков, на всех островах Курильской гряды. Зимой, как я уже писал, на Курилах выпадало очень много снега. К середине января наши домики были занесены по самую крышу. Это было очень хорошо, дополнительное утепление, получалось как в медвежьей берлоге. Так вот, чтобы утром выйти после снегопада, дверь должна была открываться вовнутрь, иначе ее бы заваливало снегом, и ее открыть было бы невозможно без посторонней помощи. А так после тайфуна мы все дружно начинали откапываться. Вначале свой вход, потом дорожку до колодца, затем вместе начинали чистить тропинки общего пользования. Иногда это занятие занимало 5-6 часов. Только дежурная смена КП продолжала «бдить» выполняя боевую задачу по охране воздушных границ нашей Родины.
     В квартире была небольшая комната примерно 15 кв. метров и кухонька около 6 кв.метров. В комнате стояла солдатская кровать с набором для сна: матрац, подушка и одеяло. На матраце лежал комплект постельного белья: две простыни, наволочка, байковое одеяло и вафельное полотенце, около кровати стоял стул со спинкой, солдатская тумбочка. Вторая тумбочка, без дверки, стояла у окна, где я увидел проведенные через раму, кабели для телевизора. У противоположной от окна стене стоял видавший виды одностворчатый шкаф, видимо оставшийся от каких-то хозяев. На полу в два слоя лежали солдатские одеяла, давно уже списанные. Они выполняли функцию весьма условную. Закрывали огромные щели в полу, как картина на стене закрывала дырку в мультике про «Простоквашино». Но из этих щелей все равно, особенно в дни тайфунов, очень сильно дуло. На стенах были поклеены свежие обои. От этого комнатка смотрелась привлекательно.
     На кухне стоял солдатский 4-хместный стол, три табурета, на стене висел небольшой шкафчик для посуды, наследство от прежних хозяев. В углу стоял «умывальник» с раковиной. Точнее под умывальник была использована солдатская тумбочка без дверки и крышки. Вместо крышки стояла раковина, внутри стояло ведро, куда сливалась вода, сам умывальник был закреплен на доске, прибитой гвоздями к тумбочке. В кухне была уста-новлена чугунная печь, от которой шли трубы к батареям отопления. Причем сразу на две квартиры. Получалось, что истопником был хозяин этой квартиры. Из-за этой печки про-изошел скандал, ровно через год после моего прибытия. Чуть позже поведаю об этом. Разобрав два своих ящика с вещами и мелким бытовым скарбом, которые я привез с собой на теплоходе, я пошел представляться офицерскому составу. Нет, не в штаб или в казарму. Это была суббота, и меня предупредили, что вечером банный день. А помыться в другие дни было да же теоретически невозможно, для этого не было условий. Причем банька была небольшая, но с парилкой и даже мизерным бассейном 2х2 метра и глубиной 1,5 м. Поэтому представляться я пошел именно в баню.
«Анапа.Продолжение».
     Степан пригласил меня вечером поужинать на крыше его отеля. Я с удовольствием принял это предложение. До вечера надо было убить время. Я решил пойти на пляж. Откровенно говоря, для меня море не главное. Я могу легко обойтись и без моря. Не понимаю людей, которые с утра до вечера, с перерывом на обед, лежат, на пляже переворачиваясь с боку на бок, со спины на грудь, как поросят на вертеле жарят. Иногда охлаждаясь в море-океане. Но с другой стороны, быть рядом с морем и ни разу в него не окунуться, это тоже перебор.
     Придя на пляж, до него было, всего 10 минут ходьбы, я расположился подальше от страждущих моря, отдыхающих. Пошел окунуться. Правда, это оказалось проблематично. Море мне было по колено. Я уже отошел метров на сто, но глубина не менялась. Пришлось «нырять» на этой глубине. Выйдя из моря и подойдя к своему месту, я с удивлением обнаружил, что практически рядом со мной расположился кто-то. На песке лежала циновка, рядом с ней аккуратно сложены шорты и футболка и больше ничего. Я лег лицом вниз, чтобы чуток подрумянить спину под солнечными анапскими лучами. Пролежав, в таком положении минут 5-7, я стал переворачиваться на спину и увидел, что ко мне движется, нет, не русалка на ногах. Женщина, лет 35-40. Черный, закрытый купальник подчеркивал красоту ее тела. Мокрые, длинные волосы, отброшенные назад, открывали правильные черты лица. Я не знаю почему, но мне захотелось пригласить ее в ресторан. Я реально понимал, что это авантюра, но возникшее желание было сильнее меня. Я встал, втянул насколько мог, свой появившейся у меня живот, который я в шутку называл «амортизатором любви», включил 182 сантиметра бородато-усатого обаяния и, улыбаясь четко по - военному произнес:
- Докладываю сеньора, Ваши личные вещи в полной сохранности.
- А, что кто-то, пытался их украсть? – улыбаясь, спросила, как я полагал, хозяйка, лежа-щих на песке вещей.
- Да. Али-Баба и сорок разбойников, пираты Карибского моря и семь гномов без Бело-снежки, - быстро ответил я.
- Однако трудно Вам пришлось – принимая мой игривый тон, произнесла незнакомка. – Как я могу Вас отблагодарить, сеньор?
- Составьте мне вечером компанию поужинать в ресторане.
- Только поужинать? – почему - то уточнила собеседница.
- Да.
- Назначайте место и время.
- 19-00 возле памятника «Белой шляпе» – это единственное место, которое мне пришло на ум. Других мест я еще не знал.
- Вы знаете, где это находится? – спросил я.
- Да, знаю, до встречи. Незнакомка развернулась и опять пошла к морю.
Я остался один. Я был в замешательстве. Я не узнал ее имени, номера телефона, я не был уверен, что встреча реально произойдет. Мне надо было догнать эту женщину, познакомиться, но я стоял как вкопанный и не двигался с места.
      Я был уверен, что шутка на пляже с незнакомкой, ничем не закончится, но ровно в 19-00, я никогда не опаздываю на встречи и свидания, был у памятника «Белой шляпе». Как и ожидал, там было много народу, много женщин, разного возраста, одиноких и парами, но той, с которой я хотел поужинать, не было. Я подождал 5 минут, обычно жду даму, 15 минут, но это когда я был уверен, что она точно придет.
     Немного отступлю и расскажу легенду почему, в наше время, чуть ли не законом стала норма, когда женщины на свидание (не деловое) опаздывают на 10-15 минут. При этом всегда, в свое оправдание, говорят примерно одно и тоже.
- Я женщина, мне можно.
     Так вот, как рассказывается в легенде эта традиция своими корнями уходит в Великобританию. Когда она стала парламентской республикой. Высший законодательный орган, в Великобритании – парламент. Который состоит из двух палат, плюс королева. Про вторую палату я рассказывать не буду, она не имеет никакого отношения к этой легенде. А вот про верхнюю палату вкратце скажу. Палата называется - палатой лордов она не выбирается. Она состоит из высшей знати духовенства, аристократии, пэров и других баронов, герцогов и графов, которым им чины и звания переходят по наследству. Поэтому у них правила ведения и посещения заседаний были все расписаны до запятой и неукоснительно выполнялись всеми участниками Палаты. Одно из строгих правил было начало заседания палаты. Ровно в назначенное время, в 10-00, после отбития последнего удара на знаменитых Лондонских курантах «Биг-Бенд», привратник закрывал дверь и туда больше никого не впускали, не смотря на чины и звания, до окончания заседания.
      На одно из заседаний палаты лордов должна была прибыть королева, чтобы проинформировать их, о чем - то. В назначенное время королева не пришла. Привратник начал закрывать дверь, но его остановил спикер со словами о том, что он предлагает сделать исключение ее величеству и подождать еще 15 минут и только потом, закрыть дверь. Лорды единогласно поддержали спикера. Королева пришла через 10 минут, извинилась за опоздание, объяснив причину. Вот с тех пор и повелось, что опоздание женщины в пределах 15 минутах считается нормой, даже нами мужчинами.
      Это был не тот случай. Я повернулся, чтобы пойти в сторону отеля Степана, ужин еще никто не отменял, и увидел… приближающуюся ко мне прекрасную Незнакомку. На ней было платье красного цвета, чуть выше колена, обтягивающую ее совершенную фигуру. Красный цвет подчеркивал ее нежно кофейный загар. На ногах были босоножки красного цвета, а в руках красного цвета клатч. Мне, почему-то вспомнился детский анекдот из книги Маршака. Маленький мальчик, увидев свою маму в красном платье, радостно ей закричал:
- Мама, мама, какая ты красивая, как пожарная машина!
 Шикарные волосы были распущены и легкими локонами лежали на ее плечах. На ее лице было чуть-чуть косметики, которая только подчеркивала красоту ее лица.
- Извините, я опоздала, по - доброму, сказала она.
- Ничего страшного, главное, что Вы пришли – ответил я.
- Признайтесь, Вы же не ожидали, что я приду? – спросила меня Незнакомка.
- Откровенно говоря, не ожидал – ответил я.
- Рита, и она протянула мне свою руку.
- Владимир, - ответил, сделав ответное рукопожатие я. – Вот, наконец - то и познакомились.
- Куда пойдем? - спросила Маргарита.
- Я отведу Вас в отличное место, где прекрасный панорамный вид на город и чудесная кухня. И даже есть, где поплавать, - ответил на вопрос я.
- Тогда вперед, командор – произнесла она.
- Почему командор? - удивленно спросил я.
- Вы же бывший военный. Разве не так?
- Так, только военных бывших не бывает. Я майор запаса.
- Значит для нас гражданских, командор, – смеясь, сказала Рита. Взяла меня под руку. – Я готова и давайте поспешим, очень кушать хочется.
- Тогда идемте, я не прощу себе, если Вы на моих глазах потеряете сознание от голода.
 Мы пошли по дороге я успел узнать, что Рита живет у своей двоюродной сестры, дом которой находился в Анапе. Что приезжает она сюда каждый год. Что была уже во многих ресторанах Анапы и окрестностях. И она не может догадаться, в какой ресторан мы идем. Что родилась она в Уфе, там же живет ее мама и старший брат. А сама она живет в Москве. И что сестра буквально заставила ее пойти на свидание ко мне, после того, когда она ей рассказала про случай на пляже.
     Расстояние до отеля Степана было небольшое. Мы потратили немного времени для то-го, чтобы дойти до него. Зашли в холл отеля, именно оттуда был доступ к лифту, чтобы подняться на крышу, где были свои кафе и бассейн. Рита не задала ни одного вопроса. Послушно двигалась вслед за мной. Когда мы на крыше вышли из лифта и ее глазам пред-стала картина, которую я уже выше описал, она непроизвольно воскликнула: «Какая красота»!   
- Прошу, - показывая рукой, направление к столику, пригласил я Маргариту.
- Спасибо, командор, - улыбаясь, ответила она.
 В этот момент створки лифта раскрылись, и оттуда вышел хозяин отеля – Степан. Он увидел, что я не один. Широко улыбаясь, подошел к нашему столику.
- Степан, хозяин этого отеля, - представил я Степана.
- Маргарита,…и в этот момент я запнулся, не знал, как дальше представить свою спутницу.
- Женщина – мечта, Владимира, – твердо и серьезно за меня продолжила Рита.
- Очень даже симпатичная мечта, - улыбаясь, подвел итог знакомства Степан.
     Мы сделали заказ, Степан распорядился и начался чудесный вечер продолжение, внезапного дня. Степан был с нами только в самом начале, выпил с нами рюмку коньяка, а потом, пожелав нам чудесного вечера, ушел, подойдя к официанту о чем-то его предупредив. Мы поедали шашлык, овощи, Рита кушала с аппетитом, подтверждая свои слова, что она проголодалась. Мы уже выпили на брудершафт, перешли на «ты». Она пила красное сухое вино. Я пил водку. Мы сидели и непринуждённо беседовали, рассказывая про себя различные истории, у меня было ощущение, что я знаком с ней много лет. С крыши отеля открывался чудесный ночной вид Анапы, с множеством маленьких, мигающих, разно-цветных огоньков. А совсем рядом в парке аттракционов была совсем другая яркая иллюминация. Наверное, в какой-то другой раз, я бы не заметил этой красоты.
   Звучала музыка разная, быстрая и медленная. Когда в очередной раз заиграла быстрая музыка, Рита спросила:
- Володя, пригласи меня танцевать.
- Приглашаю, - ответил я. Встал, подошел к Маргарите, отодвинул ее стул, подал руку, и мы пошли в центр зала. На крыше мы были единственными посетителями, поэтому танцевали весело и с удовольствием. Когда музыка прекратилась, и мы остановились, Рита восторженно воскликнула:
- Ой, жарко. Сейчас бы окунуться в море.
- Любишь море? – спросил я.
- Обожаю, - ответила Рита.
- Жаль я не предупредил, что бы ты взяла купальник. Ты бы сейчас могла поплавать в бассейне.
- Где? Мне не хочется уходить отсюда пока.
- Так, уходить никуда не надо. Пойдем, покажу - сюрприз. Я взял Риту за руку, ее ладонь сжала мои пальцы рук ласково и в тоже время крепко, повел к небольшой лестнице. Бассейн находился на небольшом подиуме, и поэтому его не было видно с места, где находился наш столик.  Поднявшись, я показал на бассейн. Рита воскликнула:
 -Какая прелесть!
-А можно искупаться?
- Можно. Сейчас попрошу официанта принести полотенце.
- Пусть несет. А я в бассейн.
Она сняла с себя платье, так как будто на крыше кроме ее никого больше не было и в своем нижнем белье, слабо напоминающим купальник, прыгнула в бассейн. Мне стало не-ловко, и я спустился вниз. Официант принес полотенце за «счет заведения». Я отнес его к бассейну, где на стуле висело платье Риты. Сам спустился к столику, налил рюмку и вы-пил.  Мне очень хотелось к Рите в бассейн. Но я сдерживал себя. Это было не похоже на меня. Мне нравилась эта женщина, и я боялся ее обидеть своими скоропалительными действиями.
- Спасибо, Володенька, ты меня сильно удивил и порадовал, - услышал я за своей спиной. – Ты не знаешь, где я могу переодеться?
Я повернулся, увидел обмотанную в полотенце, Риту. Глаза ее светились счастьем, на лице была улыбка, обмотанное вокруг ее тела полотенце, придавало ей вид индианки в сари.
- Сейчас уточню у официанта, - ответил я ей. Уточнив и показав Рите, где можно пере-одеться, я сам, позвал официанта, заказал кофе, стал ждать Риту и напиток. Официант с подносом и Рита появились практически одновременно. Я обратил внимание, что без бюстгальтера форма груди у Риты не изменилась. Мы выпили кофе, я рассчитался, попросил официанта заказать нам такси.
 Спустились вниз, такси ждать не пришлось. Я посадил Риту на заднее сидение автомобиля, рассчитался с водителем и попросил Маргариту, когда приедет домой, позвонить мне. На завтра мы снова договорились встретиться.
     Мне было хорошо, я пошел к своему жилищу. Я был счастлив. Понимаю, что у каждого человека это понятие и ощущение разное. Я тоже много думал, соображал, что такое счастье. Одно время, понимание счастья, сводилось к фразе, написанное главным героем художественного фильма «Доживем до понедельника». Он написал: «счастье — это когда тебя понимают». Это правильно, на мой взгляд. Но это не главное. Позволю себе некоторые рассуждения по поводу счастья. Большинство людей убеждают себя, что жизнь станет лучше, когда, мы окончим школу, институт, пойдем на работу, влюбимся, женимся, появятся дети и в этом счастье.
     Потом мы расстраиваемся, что наши дети еще маленькие, ждем, что все станет лучше, когда они повзрослеют. Мы говорим себе, что наша жизнь станет лучше, когда??? На работе сделаем карьеру, купим квартиру, построим дачу, на ней вырастим клубнику, огурцы и помидоры, потом купим престижную иномарку, поедем отдыхать на Мальдивах, в Таиланде, в крайнем случае, на Кипре или в Турции, уйдем на пенсию и… станем счастливыми. Нам все время кажется, что жизнь вот-вот начнется. Настоящая счастливая жизнь.
     Но всегда возникает какое-то препятствие (как нам опять кажется) на пути, суровое испытание, которое нужно пройти. Работа, которую нужно доделать. Время, которое нужно посвятить родным, друзьям. Счета, которые нужно оплатить за коммунальные услуги.
     А сделав, все это мы тогда заживем счастливо. Но ведь эти «препятствия» и есть наша жизнь, и прожить ее надо, как сказал Николай Островский «что бы не было мучительно больно». На мой взгляд, истина в том, что нет более лучшего времени для того, чтобы быть счастливым сейчас, сегодня. Если не сейчас, не сегодня, то, когда? Мы же не вечные. Или у нас каждого, есть, как в компьютерной игре, еще одна, две или три запасные жизни. Это понимание дает мне право сделать вывод, что нет никакого пути к счастью, нет готового рецепта, как стать счастливым. Счастье, это и есть путь, а не пункт назначения.  Совсем недавно я нашел продолжение определения счастья, героя «Доживем до понедельника». Эту мудрость сформулировал знаменитый китайский философ Конфу-ций: «Счастье – это когда тебя понимают, большое счастье - это когда тебя любят, настоящее счастье – это когда любишь ты». 
«Курилы. п. Менделеево».
     В бане я встретил капитана Пугачева Василия. Мы с ним встречались на сборах в Южно-Сахалинске. Забыв о том, что он теперь мой непосредственный начальник, я произнес фразу, которая ему явно не понравилась.
- Ба! Какие люди и без охраны! – именно это я сказал.
- Володя, веди себя прилично,- ответил мне Василий Иванович.
Я перезнакомился почти со всеми, потому, что основная часть офицеров приходила про-сто помыться, некоторые со своими детьми. Я же большой любитель парилки, никуда не торопился, мылся, как говорится, с чувством и расстановкой.
     В Менделеево, главное развлечение было просмотр японского телевидения. По разным каналам показывали различные художественные фильмы, развлекательные программы, научно-популярные. Естественно все на своем японском языке. На некоторых каналах при демонстрации художественных фильмов, внизу была бегущая строка с английским переводом. И когда должны были показать очень интересный фильм, то в отдельных домах собиралось много народа. Потому, что в этом доме или хозяин, или хозяйка могли перевести английские титры.
     А так, в основном смотрели, звук выключали все равно ничего не понятно. Мы научились даже составлять примитивную программу передач. Каждый понедельник по всем каналам, но в разное время, диктор делал анонс фильмов, которые будут показывать в течении недели вечером. Показывали кадры из фильма или как сейчас называют, трейлер, мы смотрели, если дрались на кадрах, писали фильм – боевик, если вдруг показывали обнаженную натуру, мы писали эротика. И так аналогично. Кстати все серии знаменитой «Эммануэль» я впервые увидел именно на Курилах. Знаменитые фильмы с участием Брюса Ли, тоже там. Именно там я впервые увидел по телевизору рекламу. Она в течение демонстрации фильма показывалась не более 4-х раз. По времени 1-2 минуты, на разных каналах было разная длительность. Мне повезло. По замене уезжал один из наших офицеров, у которого я купил телевизор и приставку.
     Было еще одно развлечение. Эта игра в преферанс. Эта карточная игра. Еще неофициально ее называли офицерской. Очень умная игра, рассчитанная не только на везение, удачную раздачу, но еще и умение правильно распорядиться розданными картами. В этой игре невозможно было блефовать. В этой игре надо было думать постоянно и еще запоминать карты, которые выходили из игры. Играли на реальные деньги. «Вист» был по копеечке. Много проиграть было невозможно. Один рубль, максимум полтора. Зато играя на деньги, отбивалась охота у некоторых игроков авантюрно играть и мешать играть другим. Играли в основном ночью. После 11 часов вечера отключали в домиках, где жили семьи офицеров, свет. Он подавался от дизелей. Ночью их должны были обслужить, заправить, чтобы в шесть утра снова подключить электричество в дома. Поэтому после 11 вечера, при свечках или лампе «Летучая мышь», мы и играли. Собирались у меня дома, потому что я жил один.
     Теперь про историю с печкой. Она и печальная, и поучительная, и даже чуть-чуть смешная. Ровно через год моего жития - бытия в Менделеево, к нам по распределению приехал молодой офицер, выпускник училища с беременной женой. Нам всем стало ясно, что приехал он по великому блату.
Его поселили в пустующую квартиру, в нашем домике, через стенку от меня. Напомню, расположение системы отопления, делало меня, автоматически истопником. Это была не главная проблема для меня. Главный вопрос необходимо было запастись углем и дровами. И то, и другое можно было привезти только по «завозу». Для непосвященных объясню. Курильские острова могли себя обеспечить только морепродуктами в любых формах: живыми, вялеными, в консервных банках. Все остальные виды продуктов завозились с «материка». С материка завозилось жидкое, не водка, мазут и твердое топливо- дрова и уголь. Для нас военных завоз был централизованный, естественно за счет средств Министерства обороны и по их нормам. Для этого фрахтовались сухогрузы. Сухогруз с продуктами приходил в бухту, в непосредственной близости от расположения нашей части, бросал якорь. Так как близко к берегу он подойти не мог из-за отсутствия пирса. Поэтому он спускал баржу и выгружал продукты, прямо в океане. Баржа максимально близко подходило к берегу. Все это желательно было делать во время отлива. Потом при помощи троса и трактора на берегу ее вытаскивали на берег. И уже на берегу продукты с баржи выгружали на наши автомобили. Барж было, как правило, две. Потом они дожидались, прилива и своим ходом возвращались опять под погрузку к сухогрузу. Периодичность приливов и отливов была примерно 12 часов. Поэтому, пока все положенные для нашего подразделения продукты не были выгружены, сухогруз стоял на якоре, а мы, сменяя друг друга, круглосуточно занимались разгрузкой барж на берегу. По времени это занимало 2-3 суток. Аналогично, только с применением техники происходила разгрузка жидкого и твердого топлива. И, если продукты нам выдавали бесплатно, как продпаек. То уголь и дрова нам привозили строго под заказ. Этот заказ делали заблаговременно. Поэтому для всех жителей Курильских островов это был дефицит, приравненный практически к золотым запасам. Система была простая и отработанная годами. Две квартиры, соединённые единой системой отопления, сбрасывались деньгами. И в соответствии с суммой потом привозили уголь и дрова. Обязаловки не было. Дело добровольное. Хочешь, чтобы зимой в квартире было тепло, покупай и топи. Не хочешь – мерзни.  Мой новый сосед, звали его Василий, не захотел сдавать деньги. Все мои аргументы он полностью игнорировал.
- Ты будешь топить себе, и у нас будет тоже тепло, - так он мне отвечал, и добавлял при этом, - ты же трубы обрезать не будешь.
Предприняв последнюю надежду его убедить, я доложил об этом факте нашему командиру. Сергей Владимирович тоже не сумел его убедить. И сам дал мне разрешение на обрез-ку трубы в соседнюю квартиру. Что я и сделал ножовкой по металлу. Соответственно и угля мне нужно стало в два раза меньше. Дров примерно столько же.
     Осенью теплоход привез нам уголь и дрова. При помощи автомобилей нашей части, с берега океана уголь и дрова довезли до наших домов. Я уголь поместил в сарай. Попилил и порубил дрова. Уложив часть из них на веранде, остальные тоже в сарай. Сараи, как и двери в наших домиках, не закрывались на замки. Чужих не было и не могло быть. Пограничная, закрытая зона. Да и красть было нечего. У моего соседа была печка, в рабочем со-стоянии. Ее можно было топить не только для тепла, но и на ней можно было готовить. На такой печке, проживая в военном городке Халино, готовила моя мамочка.
     Стало холодать. Обычно придя домой со службы, мы протапливали печки на ночь, батареи нагревались, температура в комнате повышалась. Поэтому дров было нужно много. И только зимой пользовались углем для поддержания огня в печке в дневное и ночное время. В один из дней возвращаясь, домой, я увидел, что из трубы моего соседа шел дым. Дым шел и из дверей. Я побежал бегом, подумал, что может быть пожар. Славу богу его не было. Это Вася пытался растопить печку у себя дома. Его беременная жена сидела на лавочке возле открытой двери, из которой валил дым.
- Ты должен поменяться с нами жильем, - сказал мне приказным тоном Вася, - у нас печка не работает. А у меня жена в положении.
- Даже не мечтай, ответил я ему, - тебя предупреждали о последствиях.
- Вася, а чем ты пытался печь растопить? - спросил я.
- Взял дрова в сарае. Сарай же на 2 квартиры.
- Сарай, да, на 2 квартиры. А дрова мои. Я за них платил деньги. А ты у меня их берешь без спроса, - уже менее миролюбиво сказал я Васе.
- Тебе, что жалко?
- Жалко.
- Ольга, пойдемте ко мне в комнату, - обратился я Васиной жене. -Погреетесь, я Вас чаем напою.
- Я без Васи не пойду – ответила мне Ольга.
- Вашего супруга я не хочу видеть у себя, - ответил я.
- Тогда и я не пойду, - тихо сказала Ольга и заплакала.
Я не могу терпеть женские и детские слезы.
- Пойдемте вдвоем, - предложил от безысходности я.
У меня в комнате было жарко, батареи прекрасно отдавали тепло. Я накормил их ужином, напоил чаем. Вместе посмотрели японский фильм. За 15 минут до выключения света, я предложил им вернуться к себе. Надо было ложиться спать.
- Но у нас же холодно, - возмутился Вася.
- И что? - спросил я.
- Я не собираюсь спать в одной кровати с твоей женой - пошутил я.
- Давай ты переночуешь в нашей комнате - предложил мне Вася.
Мне очень сильно захотелось ответить ему грубо, но присутствие его жены меня сдержало.
- Вася, ты больше ничего не хочешь? – спросил я.
- Возьми у меня еще дров, отодвинь заслонку на трубе, и я рукой показал на свою заслон-ку. Затопи печку еще раз и у Вас тоже будет тепло, - больше ничем помочь тебе не могу.
- Правда Вася, пойдем, сказала Оля, - спасибо Вам.
Она поднялась пошла на выход, Вася следом за ней. Это еще был не конец истории.
 На следующий день после обеда меня к себе вызвал командир. Такое случалось каждый день. И я подумать не мог, что коснется вопроса какой-то печки. Постучав и зайдя в кабинет командира, я доложил по всей форме.
- Проходи, садись, Газарыч, - пригласил меня командир.
-Слушаю Вас, Сергей Владимирович. Когда не было рядом никого, командир разрешал мне называть его по имени и отчеству.
- Сразу скажу я на твоей стороне, но приказ сверху, у лейтенанта Чайки, это была фамилия моего соседа Васи, папа занимает высокий пост в Главкомате ПВО. Чайка дозвонился по радиосвязи до отца и рассказал про печку. Что она вся разбита, дымит и будущий внук мерзнет вместе с его матерью, - вот такие дела.
- За сеанс открытой радиосвязи, - начальник штаба уже получил взыскание, - добавил командир.
 Поясню между п. Менделеево, находящимся на острове, не могло быть проводной связи с вышестоящим штабом. Поэтому для связи пользовались только радиосвязью, при этом использовали специальную таблицу кодов и специальных слов. За разговор открытым текстом шло наказание.
-Так в чем дело? - спросил я у командира.
- Зачем ты печку Чайке сломал?
- Я??? Еще вчера она была целая. Он не открыл печную заслонку, естественно тяга отсутствовала, печка задымила.
- Чайка доложил, что ты из-за того, что он взял у тебя два полена, зашел к нему домой и топором сломал печь. Приказано тебя переселить в его квартиру, а его с женой в твою.
- Сергей Владимирович, Вы, что верите в этот бред? – спросил возмущенно я. - Я вчера накормил их, напоил чаем, согрел. Не оставлять же их ночевать у себя.
- Я тебе верю, но приказ надо выполнить. Возьми солдат и перенеси свои вещи. Я тебя прошу.
- Может мне ему еще свой уголь и дрова отдать? – уже на повышенных тонах возмущался я.
- Этого я тебе приказать не могу. Ты их покупал за свои деньги. Это твои личные вещи.
- Хорошо, Сергей Владимирович, - только из-за уважения к Вам я выполню приказ.
    Придя, с выделенными мне солдатами, в квартиру Чайки я на кухне, где стояла печка, увидел огромный кусок печи, отбитый видимо топором. Посредине кухни стояла Ольга с опущенной головой. Хоть ей стыдно за поступки своего мужа, подумал я.
     Вася начал отдавать распоряжения солдатам, что выносить. Они стояли.
- Что стоите столбами, берите вещи и несите, - заорал Чайка.
- Нас, товарищ лейтенант, передали в распоряжение, Газарыча, - ответил Васе, один из солдат рядовой Курнов, ему оставалось служить всего полгода, поэтому он не побоялся, сказать это Чайке.
- Чего, да я тебя…- начал кричать Вася.
-Успокойся, Вася, - вступил я в их перепалку.
- Ребятки, берите вещи и несите в мою квартиру, в бывшую мою квартиру, уточнил я.
Вещи перенесли очень быстро, потому, что их было мало.
 Я понял, что в одиночку печку не смогу отремонтировать. Пошел к нашему старшине прапорщику Федору Фурману, который мог все. Выслушав мою просьбу, Федор меня успокоил, что за субботу все сделает. И печка будет работать еще лучше.  Суббота была через день. Мне пришлось ночевать в казарме, там всегда было тепло. Потому, что у казармы для солдат была своя отдельная котельная, которую топили по мере необходимости в любое время года.
     Вполне естественно, что эти дни я печкой не пользовался, а когда она высохла и Федор – «печник» предложил сделать пробную топку, чтобы проверить, не идет ли откуда дым. Я пошел в сарай, где хранился уголь и дрова и обнаружил, что мой уголек потихоньку уменьшается, вместе с дровами.  У меня не было сомнений, что моим углем и снова без разрешения, пользуется лейтенант Вася.
- Зайдя с охапкой дров, уже в другую свою комнату, я спросил:
-Федор, у тебя нет случайно лишнего висячего замка?
- А тебе зачем? – спросил Федор.
- На сарай повесить, - ответил я.
- На сарай? - Тебе что делать нечего, тебя же засмеют ребята, у нас же это не принято, - удивился старшина.
- Ребята меня поймут. Мои дрова берет Чайка. Ты же помнишь эту историю с его отказом покупать уголь и дрова. Эту историю знали не только в нашей части, но и в нашем поселке, потому, что это был первый случай, когда житель поселка отказывался от угля и дров. Не было ни одного человека, который бы его поддержал.
- Что ворует? – удивился Федор.
- По сути, получается так.
- Найду я тебе замок, не волнуйся, - пообещал Федор. А я решил еще раз, причем в присутствии нашего замполита Василия Ивановича, поговорить с лейтенантом Васей.
     Вечером делегация в составе: замполита, председателя женсовета Валентины Дулькене, ее пригласил замполит, секретаря комсомольской организации прапорщика Кузнецова Игоря, прибыла ко мне во вновь заселенную квартиру. Осмотрели, что печка отремонтирована, что у меня дома очень тепло и только после этого, Василий Иванович очень строгим голосом, скорее для порядка, обратился ко мне:
- Владимир Газарыч, ты идешь с нами, веди себя спокойно и уравновешено. Обойдя дом, мы пришли к Чайке. Его супруга была укутана в теплый платок. В квартире было реально холодно. Доступ к углю и дровам был мной перекрыт. Я обратил внимание, что все вещи были до сих пор разбросаны и не расставлены.
- Мы пришли, - начал Василий Иванович, что бы изучить обстановку, в которой вы проживаете. Какие у Вас трудности, чем Вам нужно помочь.
- У нас холодно, а у меня жена в положение, - затянул свою песню Вася.
- А почему бы тебе печку не растопить? – спросила Валентина.
- У нас нет дров и угля, - раздраженно сказал Вася, - а он, показав на меня рукой, замок повесил, где хранится уголь и дрова. А сарай у нас общий.
- Газарыч, а зачем ты замок повесил на сарай? – спросил с улыбкой меня Василий Иванович.
- Потому, что лейтенант без спроса берет мой уголь и дрова, за которые я заплатил свои деньги, а он отказался его покупать. Его предупреждали все.
- Я могу заплатить деньги за уголь, - закричал лейтенант Вася.
- А я зимой печку буду деньгами, потом топить, - ответил я.
- А он ведь прав, Василий, - проговорил замполит. – Что будем делать? Этот вопрос был задан никому конкретно, но получалось, что мне.
- Ни дров, ни угля я ему не дам, - твердо и уверенно сказал я. – Если потребуете открыть сарай, я весь уголь и дрова перенесу к себе на веранду. Если хотите, отдайте свой.
- Я свой не дам, - тут же ответил прапорщик Кузнецов.
- У нас тоже лишнего нет, - вторила председатель женсовета.
- Что же нам делать, - прошептала и опять заплакала жена Чайки.
Тут же замполит и Валентина подошли к ней и стали успокаивать. Наговорили столько, получалось с их обещаний, что практически чуть ли не завтра специальным рейсом, специально для лейтенанта Чайки сухогруз доставит отборный антрацит. Не буду описывать весь разговор, смыслом которого был мой уголь и мои дрова. Все закончилось тем, что я обратился к жене лейтенанта.
- Ольга я поговорю с ребятами, думаю, поделятся и без денег дадут уголька и дровишек. А Вы накрываете «поляну».
- А что такое «поляна»? – спросила, перестав плакать Ольга.
- Это стол с закуской и выпивкой, - ответила за меня Валентина.
- Хорошо, я согласна,- утвердительно сказала супруга лейтенанта.
 Весь следующий день я лично подошел ко всем офицерам и прапорщикам, с просьбой помочь молодой девушке в положении, у которой избалованный муж не дружит с голо-вой. Никто не отказал, большинство отказалось даже от рюмки. И уже вечером со всех домов, от всех сараев понесли семье Чайки уголь и дрова. Сгружали все у него на веранде. Так он распорядился сам. Видимо подумал, что я могу пользоваться принесенным ему углем. Получилось довольно не мало. Если правильно топить, то до весны можно было продержаться.
    Когда меня ребята спросили насчет «поляны», я же им обещал, постучал в дверь к соседям, выскочил Вася, сам, лично.
- Ничего я Вам алкаши не буду наливать, не обязан, - заорал лейтенант.  Я ничего не стал говорить и ни о чем напоминать. Пригласил ребят к себе, открыл пару банок говяжьей тушенки, банку гребешков, порезал валяной горбуши, наложил целую вазу красной икры, порезал хлеба. Достал бутылку спирта, купленную в Южно-Курильске, и отблагодарил своих коллег за их доброту. Через месяц после этих событий в пограничный отряд прилетела комиссия на Ил-14. Ольга улетела вместе с этим бортом в Южно-Сахалинск. А с Васей никто не здоровался и не приглашал его в гости. Но даже в этой моральной изоляции он был спокоен и не мучился совестью. Он твердо знал, что через год, его папа переведет на другую должность, поближе к цивилизации. И плевать он хотел на всех нас.

 В/городок. Школа
Продолжая рассказ о школе в военном городке, нельзя не упомянуть о моих одноклассниках. В нашу школу они пришли из села Халино. Там у них была начальная школа. С четвертого класса, они начинали посещать школу в военном городке. При этом пешком преодолевая каждый день дорогу в школу и обратно. А это примерно около 2-х километров. Уже за это они заслуживали уважения. Иногда, когда рейсовый автобус приходил по рас-писанию, они могли подъехать на автобусе. Все они были из семей колхозников, где родители с утра до вечера трудились в поле, на ферме, в саду. При этом у всех еще было свое хозяйство: коровы, поросята, куры, утки, а еще соток по 10 земли, на которых рос свой лук, своя картошка и пр. А еще в каждой семье было по 5-6 детей. Поэтому, старшие дети выполняли всю эту работу, по уходу за своим хозяйством и присмотром за младши-ми братьями и сестрами. Времени на учебу у них, конечно же, не было. Но они старались. И мы помогали им. Они были замечательные, добрые, ответственные. Многие из них сде-лали неплохую карьеру. Мой одноклассник, с которым мы вместе выступали на соревнованиях по лыжам, Серега Давыдов достиг больших высот.  Он стал мастером спорта. Вы-играл много различных спортивных Всесоюзных соревнований. В 1980 году, когда в Москве была Олимпиада, Сереге было доверено нести олимпийский факел по территории Курской области. Сибилева Вера, окончила ПТУ и, работая на заводе «Счетмаш» была ударником коммунистического труда, ее портрет висел в здании райкома комсомола, награждена различными грамотами. Наташа Жучкова стала модельером верхней одежды. И пошить к ней костюм, платье или брюки  в очередь становились люди разных сословий и положений. Мы с ними до сих пор по возможности встречаемся. Завершая, рассказ про школу в военном городке, повторюсь. Все чего мы достигли: я и мои школьные товарищи — это заслуга наших первых учителей.
     Получив аттестат о восьмилетнем образовании, многие мои товарищи перешли учиться в ПТУ (профессионально технические училища). Это было разрешено законом. Они получали рабочую профессию, вместо высшего образования, но от этого они не стали хуже нас, имеющих дипломы о высшем образовании. Главное они всегда были и остаются порядочными и честными людьми.
     Для меня переход в другую школу был бы в любом случае неизбежен. По причине то-го, что мой отец демобилизовался и получил квартиру в Курске. И рядом с нашим домом была построена новая школа. Так и получилось, что наш класс из военного городка пере-шел для дальнейшей учебы во вновь построенную школу. Номер ей был присвоен 8.
    Школа так близко располагалась к нашему дому, что я мог позволить себе выходить из дома за 10 минут до начала занятий. И даже в зимнее время не одевал верхней одежды. По сути, нужно было выйдя из первого подъезда дойти до последнего восьмого и еще 20 метров и школа. Наш новый 10 «В» класс получился сборный. Мы присоединились к ребятам, которых перевели в эту школу из другой. Они учились все вместе с первого класса, а вторая половина класса получилась из нас Халинских. Всего в классе было 35 человек. 17 ребят и 18 девчонок. Это не помешало нам подружиться. Скажу более того, что мы продолжаем встречаться. Не всем классом. По разным причинам. Кто-то уже в Курске не живет. Кто-то не имеет желание, кто-то очень сильно, по уважительной при-чине не может встретиться с нами. Но наш костяк 8-10 человек встречается минимум один раз в год в феврале регулярно. Мой сын удивляется, как у нас это получается. Он после окончания школы встречается только со своим школьным другом. А классом они не встречаются. Я ему говорю, что видимо им вспоминать нечего.
     В этой школе мне тоже повезло с учителями. Признаюсь, я не все уроки прилежно по-сещал. Такие предметы, как астрономия, биология были мне не нужны для дальнейшей жизни. Когда я в разговоре, со своими нынешними коллегами или товарищами, говорю об этом факте, они мне не верят.
Для меня всегда были характерны порядок и дисциплина. Но это сейчас, а тогда я был, как все.
     Были и другие особенности. Я, в 9-10 классе не носил дневник в школу. Заданные домашние задания я записывал в тетрадь. Меня сильно ругали за отсутствие дневника и мама, и классная руководительница. Замечательная женщина - красавица, добрейший души человек. Сколько раз она спасала кого-нибудь из нас от неприятностей. Но, когда она делала внушение персонально мне, лично я испытывал страшную неловкость и стыд. Звали нашу новую классную Светлана Степановна. Она была преподавателем французского языка. Так как наш класс был разделен на две группы: английского и французского, то я был в группе английского языка. Я не был на уроках Светланы Степановны. Хотя применительно ко мне лично, я мог ходить и в группу французского языка. Я французский, так же не знаю, как и английский язык. Вся беда в том, что до 8 класса в нашей школе не было учителя английского. Поэтому базовая часть этого предмета была не изучена. А в дальнейшем его надо было совершенствовать. Сдача экзаменов по английскому языку для меня всегда превращались в проблему мирового масштаба. И в школе, и в военном училище, и в академии.
     Светлана Степанова была классная! Не от значения слова, обозначаемое специальное помещение в школе, в котором проходят занятия. А классная, в смысле – КЛАССНАЯ! От слова обозначающее восхищение. Она была любима и обожаема. Ее отношение к нам, причем в конкретный момент времени, можно было определить, по тому, как она к нам обращалась. Если по Фамилии, то не жди ничего хорошего. Если по Имени, то все пре-красно и замечательно. Вспоминаю случай. Была перемена, я, купив в школьном буфете, свое любимое пирожное школьное, за 10 копеек, направлялся по коридору второго этажа и встретил Светлану Степановну.
- Карапетьян, - пойдем со мной, поможешь. Такое обращение ко мне, насторожило меня. Не хвастаясь, но классная, до этого случая никогда не называла меня по Фамилии.
- Светлана Степановна, скоро звонок на урок, - попытался я уйти от неприятностей такой хитростью.
- Ничего я тебе справку напишу, - не улыбаясь, абсолютно серьезно, поставила на место меня Светлана Степановна.
- Куда идти? – уже робко спросил я.
- В наш классный кабинет.
Наш классный кабинет это специализированный, лингафонный, единственный в школе класс по изучению французского языка. За который отвечала Светлана Степановна и мы всегда охотно ей помогали, чем могли, по ее просьбе. У меня затеплилась надежда, что все не так плохо. Когда, зайдя в класс, Светлана Степановна закрыла дверь на ключ, я понял, разговор будет серьезный. Но никак не мог понять, что я натворил. За пропуск занятий по астрономии и биологии, классная уже давно меня не ругала. Она знала мою цель, что я буду поступать в военное училище, а там эти предметы сдавать не надо. Я не с кем не подрался, никого не обидел. Я не курил. Кстати в нашем классе из ребят никто не ку-рил. И сейчас не курят. Получалось, что-то более серьезное.
- Володя, ты почему обидел Лилю Александровну? - спросила меня, Светлана Степановна
Ее лицо было неподвижно. Голубые глаза посерели от расстройства.
Лиля Александровна была преподавателем русского и литературы. Свои уроки она строи-ла только на материалах, написанных в наших учебниках.
     Я сразу сообразил, о чем теперь пойдет речь. Когда мы поняли, что наша уважаемая учительница по литературе признает в качестве ответа по ее предмету, только статьи из учебника, то стали к литературе готовиться, выучив один или два параграфа. Поднимали руку на уроке, отвечали и получали положительную оценку.
     Я решил использовать урок литературы с пользой. В портфеле я приносил первоисточник-роман писателя, написавшего его. В этот раз я принес роман Л.Толстого «Война и мир». Лиля Александровна увидела, что я читаю роман и сделала мне замечание. Откровенно говоря, я мог бы промолчать. Но моя природная несдержанность, произвела другой эффект.
- Лиля Александровна, все, что Вы рассказываете на уроке, я могу прочитать в учебнике, - дерзко ответил я.
- Ты чего мне грубишь? - закричала Лиля Александровна.
- Я не грублю, я отвечаю на Ваш вопрос. Я читаю роман «Война и мир» именно его мы сейчас изучаем. Или не так? 
- Выйди из класса, я о твоем поведении доложу Елене Викторовне.
Елена Викторовна Покровская была завучем по учебной части. Славилась своим безвкусием в одежде, все ее звали «Коробочка», по схожести персонажа «Мертвых душ» Гоголя. Была у нее и вторая основная кличка «крокодайл», что в переводе с английского означало «крокодил».  У нее отсутствовало, напрочь, чувство юмора, при этом «пожирая» свою жертву, кого - то из учеников, она всегда улыбалась. А еще она была беспощадна, к нам ученикам, за любую маленькую провинность старалась, как можно больнее унизить ученика. На выпускном вечере мы ей подарили надувного розового крокодила. Она весело рассмеялась и поблагодарила нас.
     Я естественно вышел.
- Светлана Степановна, извините, если Вам за меня досталось. Я не сдержался.
- Это не в первый раз уже, Володя, - громко, почти крича, сказала мне классная.
- Сколько это будет продолжаться? – спросила уже чуть тише она.
- Светлана Степановна, больше не повторится, честное слово, - пролепетал я.
- Тебя на педсовет хотят вызвать.
- Ты понимаешь, чем тебе это грозит? – уже спокойно проговорила Светлана Степановна.
- Мне уже, за тебя, выговор объявили, - добавила классная.
- Светлана Степановна, единственное, о чем я жалею, что Вы из-за меня пострадали. – А педсовет ерунда, переживу.
- Ты же в военное училище собрался. Представляешь, какую тебе могут дать характеристику.
- Тебе надо извиниться перед Лилией Александровной.
- Если Вы настаиваете, ради Вас, я сделаю это. Но я не чувствую свою вину, - ответил я Светлане Степановне.
- Я не настаиваю, решай сам. Но ведь Лиля Александровна и твоей маме все расскажет.
Это была отдельная история. Когда мы жили в военном городке, Лиля Александровна была нашей соседкой. Мы жили на втором этаже, она на первом. Она очень хорошо знала мою маму. Мамочка даже после того, как мы получили квартиру в Курске, продолжала ездить на работу в наш военный городок. Поэтому, вероятность, что Л.А. специально зайдет к ней на работу и все расскажет в утрированном виде, была очень высокой. Объясняться с мамой мне было бы еще трудней, чем со Светланой Степановной
- Светлана Степановна, простите, снова повторил я. – Я могу идти?
- Иди. Я поговорю с Владимиром Васильевичем, - уже улыбаясь, ответила мне она.
     Владимир Васильевич Анохин был директором нашей школы. Блестящий преподава-тель по математике, прекрасный организатор, спортивный фанат нашего класса и просто влюбленный мужчина. Влюбленный, в нашу классную. При этом взаимно. Забегу вперед, они поженились, и у них родилась дочка. Василич, так мы коротко и с уважением его называли, был всегда безупречно одет в костюм тройку, белую рубашку, галстук, завязанный узлом вручную, в ту пору галстуки, застегивались на резинку. И даже полученная им в студенчестве травма ноги (он прихрамывал) делала его походку уверенной. Почему я назвал его фанатом нашего класса? Так получилось, что в нашем 10-В классе было много моих одноклассников, в том числе и я, которые защищали честь школы в спортивных соревнованиях. По сути, получалась сборная школы, по любому виду спорта. Добавляли, конечно, и из других классов, но костяк был наш «вэшный». Мы реально выиграли много спортивных соревнований. А наш самый спортивный из спортивных, Юра Токарь - тренирует женскую сборную Курской области по волейболу в настоящее время. И неплохо тренирует.
     Честно признаться, мы иногда пользовались его лояльностью к нам. Поэтому, когда Светлана Степановна, сказала, что поговорит с директором, мне стало легче. Я был уверен, Василич в обиду меня не даст, но в своем кабинете «выпорет» меня словесно, как «сидорову козу». В итоге педсовет был, но прошел без моего участия. Как рассказала мне потом всеми любимая завуч по воспитательной работе, а для меня практически вторая мама Галина Юлиановна Богатова, что я отделался легким испугом за свою грубость и несдержанность. А Лиля Александровна была осуждена своими коллегами за не совместимую с высоким званием педагога профессиональную непригодность. Но при этом Галина Юлиановна предупредила, что я нажил себе врага. И теперь обязан на уроках литературы быть тише воды, ниже травы.
Анапа. Продолжение.
     Мы договорились с Ритой, встретится вечером, у фонтана, на площади перед зданием Администрации города Анапы. В этот день, оказывается, должен был открываться официально курортный сезон, а для Анапы это был еще и день города. И на открытой эстраде, должен был выступать Игорь Николаев со своей новой, юной женой. И естественно, по новым обычаям, праздничный салют. Я терпеть не могу Николаева, но он нравился Рите, а значит, и я потерплю. Но до вечера, мне нужно было провести плодотворно время.
     Мой выбор выпал на прогулку на яхте. На улице было жарко, и я подумал, что в море будет прохладней. Тем более обещали прогулку не просто на моторной лодке, а на настоящем паруснике. Желающих прогуляться в море, набралось, целых 5 человек. Парочка: молодой человек с девушкой, две женщины – подружки с обгоревшими плечами, мужчина, примерно 40-45 лет, обвешанный сумками с разными видами фото и видео приспособлениями. От причала молодой капитан парусника с «редким» названием «Алые Паруса» вывел судно, пользуясь дизельным двигателем. А как только вышли на морской простор, нам повезло, был небольшой ветер, и помощник капитана распустил паруса. Парусник накренился, и женщины с обгорелыми плечами заверещали очень громко. На них все обернулись. В этот момент капитан выровнял судно и оно, подгоняемое морским ветром на скорости примерно 10-12 узлов в час, направилось вдоль береговой линии. Не знаю почему, но мне ужасно сильно захотелось «порулить». Я никогда не стоял за штурвалом парусника. За штурвалом ПСКР один раз случайно был. Когда служил на Курилах, нас перевозили на остров Симушир, с проверкой. Я попросил капитана и тогда впервые в жизни, стоял у штурвала настоящего боевого корабля.
    По узкому проходу вдоль борта судна я подошел к капитану и обратился со своей просьбой. Он отреагировал спокойно, видимо не в первый раз, и даже сам предложил сфотографировать меня на мой фотоаппарат. Прогулка прошла быстро. В море реально было свежо и прохладно. Мне еще было нужно куда-то себя деть. Я шел по набережной Анапы. Она не в пример набережной в Геленджике была обустроена плохо. Вдоль берега стояли многочисленные, нескончаемые палатки, магазинчики и кафешки. И само море было не видно. Услышав, в мегафон голос, на очередной аттракцион я прислушался. Приглашали совершить незабываемый полет на парашюте над морем.
- А почему, нет - задал себе вопрос я.
     И пошел в сторону, откуда раздавался голос, как мне казалось девушки. На самом деле «зазывалой» оказался здоровенный парень, с ярко выраженной мускулатурой, и его голос явно не соответствовал его облику. Я подумал, может объявление, делала девушка, но в этот момент парень с мускулатурой поднес мегафон и вновь стал зазывать полетать под облаками. И у меня пропало всякое сомнение, кому принадлежит голос. Заплатив 2.5 тысячи рублей, за предполагаемое удовольствие я пошел облачаться и получить инструктаж от инструктора. На меня надели каску, типа мотоцеклетной, спасательный ярко-оранжевый жилет. Фото и видео технику запретили брать с собой в целях безопасности. Съемку они вели сами. И при желании можно было выкупить фотографии или видео. Взлетать предстояло с катера. На нем была специальная площадка, на которую меня и по-садили. Катер, стремительно набирая скорость, стал удаляться в сторону моря. Купол па-рашюта позади меня стал надуваться, приобретая свою классическую форму. В какой - то момент, я это сразу почувствовал, мое тело вслед за парашютом стало плавно подниматься вверх. И через несколько минут мои 95 килограмм, как пушинка, вместе с парашютом, стало подниматься вверх, на высоту 90 метров. Именно такова была длина троса, при-крепленного к катеру. С высоты птичьего полета открывался панорамный вид на Джеме-те, Пионерский проспект, на котором я проживал, песчаная дюна и большое количество маленьких гостиниц, домов отдыха, частных домов, построенных по принципу, строю, где хочу. Сверху было хорошо видно, что не о каком плане архитектурной, плановой застройке, речи не шло. В морской акватории видны были редкие морские сухогрузы. Одним словом, в прямом и переносном смысле, дух захватывало. Увы, к сожалению, прогулка продолжалась всего 15 минут. Меня плавно, и я бы сказал нежно, при помощи троса подтянули к катеру и усадили на то же приспособление, с которого я взлетал. Сказать, что я был в восторге от этого полета, не могу. Но потраченных денег мне было, не жаль.
     Теперь мне предстояло найти место, где можно было бы пообедать. А потом вернуться к себе в жилище и привести себя в порядок для встречи с Ритой. Мой принцип от добра, добра не ищут. И я пошел в ресторан к Степану. Повара у него работали очень хорошо, все блюда, которые я до этого ел в его ресторане, мне понравились. Да и вид с его крыши был бесподобен в любое время суток. Отобедав, я вернулся в свое жилище. И стал гото-виться к встрече с Маргаритой.
п. Менделеево
    Помните в замечательной кинокомедии «Любовь и голуби» на ночном курортном небе звезды написали: «Эх, Вася, Вася!» он был единственный такой молодой, но гадкий. Остальные были замечательные, добрые, отзывчивые офицеры, люди, товарищи, братья по оружию. Все главные праздники мы отмечали все вместе. Готовили сценарий, репетировали номера художественной самодеятельности, придумывали конкурсы, самостоятель-но готовили и призы. При этом при подготовке ни кого не надо было уговаривать. Потому, что всем нравилось не только выпить и закусить, но и хорошо отдохнуть, повеселиться. Про два таких, выражаясь казённым языком, мероприятия, я хочу рассказать. Но предварительно опишу некоторые события, которые могли изменить всю мою дальнейшую жизнь.  Напомню на о.Кунашир я приехал в августе 1994 года. В один из дней после обе-денного перерыва, а очень часто перерыв на обед мы использовали для продолжения игры в преферанс. 10-15 минут на прием пищи и потом игра. Играли, как правило, у меня, я жил один. Обед у нас по распорядку был 2 часа. Так вот после перерыва вместе с Серегой Барабановым, штурманом пункта наведения, истребителей, который находился при нашем батальоне, шли в сторону КП. Серега шел к своему коллеге, чтобы сразиться в нарды. Это была вторая по полярности игра, после преферанса. А я шел в казарму, где находился мой персональный кабинет. Кабинет, конечно громко сказано. Это была комнатка, в которой едва помещался однотумбовый, видавший виды, письменный стол. На задней стенке были сделанные, «дембелями», полки на которых у меня лежала разнообразная наглядная агитация, документация, подшивки журналов. Под полками стоял металлический ящик. В котором я хранил, печать, протоколы и взносы. Печать — это сейчас громко сказано, а в то время за утерю, маленького пластмассового прямоугольника, размером 1 см на 0.5см, с надписью «оплачено ВЛКСМ» можно было получить взыскание и испортить свою карьеру. Рядом с дверью были крючки для верхней одежды.
     Во время нашего передвижения нам встретилась женщина, за ручку с маленькой очаровательной девочкой. Ранее я эту женщину в нашем военном городке не видел. Она была стройна, в глаза бросалась ее высокая грудь, которая была неподвижна, во время ходьбы, светлые волосы были аккуратно уложены  в прическу, темные очки с большими линзами, в оригинальной оправе, закрывали большую часть лица, длина платья была чуть выше ее колен, показывая всю красоту и стройность ног, на ногах были туфли на каблуках, что ее сразу выделяло от других женщин - жен наших офицеров, ходивших в резиновых сапогах или тапочках. Я в своей жизни на тот момент, не встречал более красивой и очаровательной женщины. Самое притягательное, в ней была улыбка - лучистая, теплая, привлекательная. Я невольно, когда, она с девочкой прошла мимо нас, повернул голову и засмотрелся.
- Володя, ничего не выйдет, - сказал мне Серега, – она замужем, работает в нашем гражданском аэропорту. Почти все мужики в поселке по ней с ума сходят. У них отличная семья.
- А, что она у нас делает – спросил я.
- Готовит детей к линейке 1 сентября. Она у нас главный организатор по подготовке праздничных мероприятий. 
    Через два дня я сидел в своей комнате-кабинете, занимаясь очередным планированием мероприятий по воспитанию и развлечению. В дверь постучали, вошел дневальный по роте.
- Товарищ старший лейтенант, к Вам пришли – доложил он мне.
- Кто?
- Женщина, я ее не знаю. Просит Вас выйти к входу казармы.
Я был заинтригован. Готов был увидеть кого угодно, но я увидел женщину, с очаровательной улыбкой, внештатный массовик-затейник.
- Здравия желаю, - поприветствовал я ее.
- Добрый день, ответила она и улыбнулась. - Меня зовут Светлана. Сергей Владимирович, Ваш командир, сказал, что Вы будите помогать мне с подготовкой детей к 1 сентября.
- Я??? Я не воспитатель детского сада. С детьми работать не обучен. У меня детишки чуть постарше 18-25 лет.
- Но, Вы же умеете играть на баяне, уверенно, как будто изучила всю мою биографию, ответила мне Светлана, продолжая улыбаться.
-  Умею. Только я никогда никому не аккомпанировал. Я иногда, в кругу своих друзей, подыгрываю себе, когда пою, предварительно выпив пару рюмок. А в голове моей возник мгновенно вопрос:
- Откуда мой командир знает о моем музыкальном образовании? В моем личном деле этой информации не было. И я вспомнил наш разговор, который произошел в командирской машине, при первой нашей встрече.
- Владимир Газарович, а чем ты увлекаешься, - спросил меня командир по дороге в нашу часть.
-Люблю спорт, футбол, люблю играть в преферанс, обожаю танцы….
-Современные? – перебил меня командир.
- Все. В школе я занимался бальными танцами. А еще окончил музыкальную школу по классу баян.
     -Молодец, командир, запомнил – подумал я про себя.
Я уже готов был согласиться, без всяких предварительных условий. Посмотрел в глаза Светлане, они были как два прекрасных озера, тихие, спокойные, яркие с неповторимым лазурным цветом, если бы в этот момент она попросила бы меня прыгнуть в их глубину, я это, сделал бы, не задумываясь, хотя плавать не умею. Светлана, продолжая улыбаться, тихо, по-доброму сказала:
- Я так давно Вас ждала.
- Меня? – удивленно переспросил я.
- Не конкретно, Вас – Володя, можно я буду Вас так называть?
- А кого? Конечно…Нет, т.е. да…Называйте. Я не против, - бормотал я, Светлана … как по отчеству?
- Васильевна, - задорно засмеялась она. Зовите меня просто Света. Договорились? Я ждала человека, который бы мне помогал в подготовке, таких мероприятий. Приезжали и уезжали много, а играть на музыкальных инструментах никто не мог.
- Договорились, - ответил я. Где и когда начнем? – уже более  уверенно, спросил я.
- Вы, когда со службы домой возвращаетесь? – спросила Светлана.
- В 18-30, если ничего не случится, - ответил я.
- Приходите к нам домой, часиков в семь. Я угощу Вас пирогом. Моя дочь Маша, стесняется петь при всех, пока не выучит песню очень хорошо. Мы дома и порепетируем.
-Володя, Вам ноты нужны? – спросила меня Светлана.
- Нет. Я играю на слух.
- Я же не знаю Ваш адрес. Куда приходить? – спросил я.
- Вы знаете, где пограничная застава?
- Да, конечно.
- Рядом 2-х этажный деревянный дом. Квартира 3, второй этаж.
     Остаток служебного дня тянулся для меня невообразимо долго. Я в своем кабинете, взял баян, стал вспоминать все известные мне детские песенки и пробовал их сыграть. Одни у меня получались с первого раза, другие приходилось подбирать чуть больше. В итоге десяток песенок мной были подобраны и предварительно отрепетированы. Когда на звук баяна, ко мне в кабинет зашел командир и спросил:
- Газарыч, ты, что это в рабочее время разыгрался?
- Сергей Владимирович, Вы же сами дали мне поручение помогать готовить детей к 1 сентября, Светлане Васильевне. Она меня и попросила отрепетировать эти песни. Вечером будет репетиция после работы.
- Понятно, тогда продолжай, - улыбаясь сказал командир и ушел.
     Ровно в 18-10 минут переодевшись после службы в гражданскую форму, гражданка это был спортивный костюм, я, с баяном в руках пошел в центр нашего поселка, где со своим мужем и дочерью жила Светлана. Простояв у подъезда Светланы три минуты, для того что бы позвонить в дверь ровно в 18-30 (точность я любил и люблю до сих пор) я поднялся на второй этаж и позвонил в дверь, на которой красной краской был нарисован номер 3. Дверь открыла сама Светлана. На ней был короткий, выше колен халат, сверху был надет передник, на правой руке надета столовая варежка, ей обычно берут горячие крышки, протвени и другую кухонною утварь. 
- Добрый вечер, Володя, - улыбаясь, поздоровалась повторно Светлана.
- Проходи, что ты стоишь? – уже смеясь, уговаривала меня, хозяйка квартиры.
Мои ноги были парализованы, я их не мог сдвинуть с места.
Пока я стою, вернемся в Анапу, где мне предстояло свидание с Ритой.
Анапа. Продолжение.
     Как и в первый раз на свидание Маргарита опоздала. Правда, она позвонила и предупредила, что задерживается. Мы договорились встретиться около фонтанов цветомузыки в центре Анапы. Рядом с фонтанами находилась администрация города Анапы.
     Я увидел Риту издалека. В этот раз она шла в ярком, цветном платье, свободно развивающемся от небольшого ветерка. Плечи ее были оголены. Платье держалось, как я понял на резинках. Я не ожидал, что она прыгнет мне на шею, от радости, так же как не ожидал, что она, подойдя ко мне, первая, встав на цыпочки, поцелует меня тихо, мягко и притом ласково в губы.
- Привет! – поприветствовала меня, после поцелуя, Маргарита, - куда пойдем?
- Давай вначале прогуляемся до парка, где у Вас есть вечный огонь, - ответил я.
- У меня есть хобби в новом для меня городе, обязательно делать фото у памятника с вечным огнем. А потом, где-нибудь поужинаем.
- А около фонтана, Рита показала в сторону фонтана цветомузыки, ты не хочешь сфотографироваться?
- Если только вместе с тобой.
Мы пошли ближе к фонтану, пытаясь подобрать лучшее место для съемки. Народу было столько много, а желающих "сфоткаться" около фонтана еще больше. И нам пришлось практически занять очередь. И мы ее дождались. Сфотографироваться вдвоем не представлялось возможным. Поэтому Рита сфотографировала меня, я ее, и мы пошли в парк Победы. Именно там находился, со слов Риты, вечный огонь. Она взяла меня под руку, и мы не очень быстрым шагом пошли в сторону парка. Всю дорогу, в основном говорил я, вспоминая различные забавные случаи из моей жизни. Иногда Рита вставляла, свои реплики. Мы шли и болтали, легко и непринужденно. Мне было очень хорошо и, как мне казалось, Рите тоже. Дорога да парка не заняла много времени. В парке помимо памятника воинам, погибшим в Великую Отечественную, был еще и памятник воинам-интернационалистам. Рита, по моей просьбе, меня сфотографировала. Я для себя отметил, что парк был ухоженный, чистый, к сожалению, такое я видел не во всех городах. После этого мы отправились в сторону набережной. По дороге увидели, один из многочислен-ных летних ресторанчиков, и решили в нем перекусить и выпить холодного пива. Пока мы ждали пиво с закуской, Маргарита рассказывала о своем отце, которого очень любила и после его смерти, долго не могла прийти в себя. Что в эту трудную минуту ей очень помог морально ее старший брат. Рита рассказывала про своего брата, а я вспомнил своего старшего родного брата.  Пожалуй, немножко отвлечемся, и я расскажу про своего старшего брата. Личность весьма неординарную и, на мой взгляд, противоречиво-эгоистичную.
Глава 5.  БРАТ.
Моего брата зовут – Александр. Он старше меня на 6 лет. В моем детстве он этим пользовался. Как я расскажу ниже. Он был первенец у моих родителей. На него возлагались большие надежды. Когда после моего рождения, мама вышла на работу, брат вместе с его ровесниками, оставался следить за мной и мне подобных юнцов. Самая сложная задача была заставить меня спать. По рассказам мамы, он нашел такой способ, при котором был гарантирован результат. У нас дома был проигрыватель виниловых пластинок. Когда он ставил, пластинку и начинала играть музыка, то я засыпал. И пока играла пластинка, я спал. И пока он переворачивал пластинку на другую сторону, я мог проснуться и заплакать, поэтому брат, не тратил время на переворот, а быстро перетаскивал звукосниматель в начало пластинки. И одна и та же песня играла много раз, пока я спал.
     Позже, когда я мог самостоятельно гулять со своими ровесниками, мне стало значительно легче. Спать я уже ложился самостоятельно. Это был обязательный процесс, установленной мамой. Она приходила в обеденный перерыв и проверяла, поэтому приходи-лось возвращаться домой, ибо в качестве наказания я мог 1-2 дня не выходить на улицу.
     Многие домашние дела мама уже перекладывала на меня и брата. Например, посуду должны были мыть с братом по очереди. Но он пользовался, большой разницей в возрасте, а соответственно и большой разницей в силе. Используя эту существующую не-справедливость, он меня заставлял мыть посуду вместо себя. Метод был простой. Он закрывал на ключ дверь, и пока я не помою посуду, брат меня не выпускал. А когда однажды, я пожаловался на брата маме, она мне сказала очень правильную, на мой взгляд, истину: «доказчику – первый кнут!». Часто мое несогласие превращалось в маленькую пота-совку с одним результатом – брат
естественно был сильнее. Эта его уверенность в своей силе надо мной сыграла с ним однажды злую шутку. Когда мне было уже за 40, брат решил со мной разобраться по - мужски. Дважды он пытался меня кулаком ударить по лицу и оба раза промахнулся, потому, что я увернулся. Я ему не отвечал, это событие происходило в присутствии отца, на его садовом участке. Отец сдержал брата, встав между нами. Но как только, отец отпустил брата, а я в этот момент повернулся, чтобы уйти, братан подбежал ко мне и ударил меня ногой под зад. Я удержался на ногах, во мне мгновенно вспыхнула злость, я развернулся и ударил его вначале в грудь, а потом под дых. Он долго приходил в себя. После этого случая, Сашка только словами пытался меня запугать и «победить».
    Когда он учился в школе, уроки он делал под контролем мамы. До 6 класса, по рассказам мамы, он был круглым отличником. Нашу 23 школу он закончил с двумя четверками. А 10 классов уже с 4 тройками. После школы поступал в Харьковский автодорожный институт. Не сдав экзамены, он как положено всем парням его 18 летнего возраста, он пошел служить в армию. После службы в армии он поступил на подготовительные курсы в Курский пединститут. На мое удивление, он предпочел жить в общежитии. Хотя у родителей, уже в Курске, была 3-х комнатная квартира. Позже брат мне объяснил причину проживания в общаге. Он не хотел, чтобы его контролировали родители. Это был основной смысл всей его жизни в дальнейшем. Жить в свое удовольствие это главное. А волнение родителей для него было не важно. Когда появились мобильные телефоны, он не приобретал его. Нет, не потому, что у него не было денег на его покупку. Смысл был в другом. На его день рождения, по просьбе отца, я   купил ему в подарок мобильный телефон. На, что услышал следующую фразу: «Зачем Вы мне этот поводок купили, меня не надо контролировать».
     Еще одна особенность была у моего брата. Не могу дать оценку. Это дело вкуса и понимания каждого человека в отдельности. Мой брат с самого раннего детства очень много читал. Порой по этому поводу с ним ругались родители. Он умудрялся читать книги ночью, под светом фонарика. При этом у него замечательная память. Он был интересный собеседник для своих друзей, родственников и просто случайных людей. Со временем его знания стали для него и препятствием в общении. Если, при обсуждении вопроса, собеседник приводил другие факты или события, довольно аргументированные, но при этом они напрямую были другими, не такими, как у брата, для него единственным аргументом было высказывание: «я прав, потому, что я прав!». Эти гены были у него от нашего отца. Он тоже, особенно в последние годы жизни, не принимал возражений, если они были противоположные его мнению.
     После окончания института, брат женился. По распределению поехал работать в школу в г. Курчатов, учителем географии. На этом поприще он добился результатов. Был признан лучшим учителем года в области, получил даже какое-то почетное звание.
     От первого брака у него родились в семье сын – Алешка и дочка Татьяна, мои племянники. Почему от первого, потому что еще были второй, третий, четвертый.   А еще про-живая рядом с нашими родителями, пусть и в другом городе Курской области, в городе атомщиков, находящимся на расстоянии чуть менее 40 км, брат очень редко проведывал наших родителей. Зато родители постоянно, особенно мама, в свой единственный выход-ной, предварительно совершив, как сейчас выражаются шопинг, с полными сумками на электрически, ехали проведать сына и внуков. При этом он никогда не ощущал своей вины. Разговор о брате я еще продолжу. 

Курилы. п. Менделеево

     Я продолжал стоять и глупо улыбаться, в этот момент к Светлане присоединились практически одновременно, как я понял ее муж, с огромной улыбкой на лице и ее дочь, которую я еще не видел, но уже слышал ее звонкий голосок: «Мама, мама, кто там к нам пришел?».
- Проходи, чего стоишь, - сразу на «ты» и энергично, - обратился ко мне ее муж
Я вышел из ступора, переступил порог, при этом сначала я внес баян, а потом вошел сам. Закрыл за собой дверь и поздоровался: «Добрый вечер!» и тут же протянув руки для приетствия Светиному мужу, представился:
- Владимир.
- Костя, - ответил мне, менее официально, а потому мне в очередной раз, было очень не-ловко, муж Светланы и крепко пожал руку.
Потом была репетиция, но очень короткая, потому, что Маша, так звали дочь Светланы, с первого раза все спела правильно, а я на удивление все сыграл без ошибок.
Затем мы сели за стол пить чай с пирогом. Конечно, кроме пирога на столе стояли и наши «традиционные» Курильские закуски. Стоял и графинчик, с вишневого цвета содержимым жидкостью. Мы все сидели за столом. Светлана же продолжала укомплектовывать стол. Делала она это быстро, элегантно. Когда она подошла к столу разрезать пирог и слегка нагнулась, я увидел в разрезе ее халата грудь. Я понимал, что смотреть так откровенно, как это делал я, неприлично, за это можно было получить замечание от ее супруга или получить по морде, что я бы сделал непременно, но я от такой красоты не мог отвезти глаз. Тогда сидя за столом, в гостях у Светланы и Кости, я не мог себе представить, что события так развернуться, что я не только смогу любоваться, но и нежно и трепетно, целовать их.
     За столом после принятия, приготовленной собственноручно, Светланой домашней наливочки, конечно не 40 градусной, но вполне крепкой и «бьющей по мозгам» очень конкретно, мы разговорились. Выяснилось, что Светлана и Костик работали в местном аэропорту п. Менделеева. Он был диспетчером, очень сложная и ответственная профессия. Светлана инженером, который следил за состоянием взлетно-посадочной полосы. Это она после тщательного осмотра и проведение замеров давала добро или запрещала прием пассажирских самолетов. Так же выяснилось, что мы с Константином футбольные болельщики, за один и тот же клуб – ЦСКА. Настроение было у меня хорошее. Мне казалось, что я вполне пришел в себя. С удовольствием поддерживал разговор и уже не так сильно пялился на Светины грудь, ноги, которые случайно обнажались, когда распахивался ее халат. Так все начиналось. 
10 «В» класс.
Рассказывая о роли в моей жизни отдельных друзей, не могу не рассказать про еще один персонаж. Он неодушевленный, многоликий, разнохарактерный, разно темпераментный, очень разносторонний и одновременно слаженный. Этот персонаж 10в класс, в котором я учился. Напомню, у нас было практически равное количество мальчиков и девочек 17 ребят, 18 девчонок. Прямо по популярной песни 70-х годов «на десять девчонок и т.д.». Нельзя сказать, что все 35 человек мы дружили между собой и после школы, но стоящие перед классом задачи в школьной жизни: участие в спортивных соревнованиях, самодеятельности, общественной жизни школы, в сборе макулатуры выполняли дружно, слажен-но, никого не надо было упрашивать, уговаривать, каждый все, что мог делать – делал. И делали мы это успешно. Побеждая на школьных соревнованиях, мы составляли костяк сборной школы по различным видам спорта. И не только школы.
     На базе нашей школы была сформирована команда города Курска, по ручному мячу (гандболу) 7х7. Для участия в чемпионате области по ручному мячу, мы должны были по-ехать в город Железногорск. Это второй по величине город нашей области, находящийся в 100 км от Курска. Он был «столицей» Курской магнитной аномалии. Но прежде чем попасть на этот турнир расскажу, как я стал гандболистом. Мне с детства нравились два игровых вида спорта – естественно футбол, он всегда был первым номером у мальчишек, прежде всего из-за возможности в него играть на любом пятачке, полянке, площадки и баскетбол. С этим в наше детское время было сложнее, но нам, мальчишкам повезло. У нас в военном городке была оборудованная площадка для игры в баскетбол. Я очень любил в свободное время кидать мяч по кольцу с любой дистанции. Правда, мяч был футбольный, а не баскетбольный. И поэтому рассчитанный бросок с моих любимых точек по кольцу приходилось корректировать, когда на уроках физкультуры, в школе, мы играли настоящим баскетбольным мячом. Мой рост 182 см тоже способствовал тому, что бы меня привлекали для игры за сборную школы в баскетбол. Это сейчас гиганты за 2 метра обычное явление в любой баскетбольной команде, а тогда мой рост считался достаточно высокий.
     Раз я упомянул футбол, то мне больше всего нравилось стоять в воротах.  Мне очень нравилось, когда я, стоя, на последнем рубеже, не давал возможность, мячу пересечь линию ворот.
     В 10 классе к нам на практику пришел студент пединститута, он же был и членом студенческой сборной по ручному мячу. Игры, тогда не понятной, редкой и мало популярной. Он, придя к нам на урок физкультуры, предложил сыграть в эту игру. Коротко объяснил основные правила игры. Играть, как и в волейбол надо было руками, вести мяч, надо было как в баскетболе, ударяя об пол площадки, а бросать в ворота, как в футболе, только меньшего размера.  Мяч для игры в гандбол был меньшего размера, чем в футболе, окружностью около 60 см. Вместо ворот, мы поставили стойки для прыжков высоту, зону из которой нельзя было бросать, прочертили мелом и понеслось. Игра нас так захватила, что мы после уроков решили продолжить. Потом этот студент предложил нас тренировать по серьезному. И натренировались мы, так, что стали чемпионами района среди школ, потом чемпионами города.
    Обычным рейсовым «Икарусом» мы, двумя составами, мальчиков и девочек, прибыли в Железногорск. Разместили нас в классах, в одной из школ, на раскладушках. Не далеко от нас, находился дворец спорта «Горняк», где нам предстояло проводить игры. Здание с наружи было в три раза больше чем наша школа, а когда мы увидели зал, стало не по себе. От высоты потолка, от расстояния до стен от края игровой площадки, возникало ощущение, что это мы уменьшилось в несколько раз, поэтому так было просторно. Мы же играли в спортзалах школ, а они по своим размерам не могли подходить и близко к площадкам по гандболу, на которых играли настоящие мастера, их размер был 40х20 метров. В Курске в некоторых школах весь спортзал, мог быть меньше этого размера. Поэтому, играя в школьных спортзалах, нам не приходилось бегать на большие расстояния. В этом дворце спорта предстояло попотеть, как следует. Играли все не жалея себя. Наши соперники не стыдились делать подножки, захваты рук и в результате мы падали на деревянный пол и было очень больно. Мы дошли до финала, где, естественно должны были играть с хозяевами площадки школьниками из Железногорска. Команда наших девчонок заняла третье место. Несмотря на судей, которые подыгрывали хозяевам, в трудной и бескомпромиссной борьбе с перевесом в один мяч мы победили. И стали чемпионами. Нам присвоили и официально вручили удостоверения 1 юношеского разряда. Описываю так подробно, про гандбол, потому, что в последующих событиях я еще вернусь к этому замечательному виду спорта.   
              Из нашего класса было много участников различных олимпиад по школьным предметам. Принимал участие, и я в таких олимпиадах. Признаюсь, ни одной не выиграл, только по олимпиаде по географии был, в призерах. Потом приезжая в школу уже во взрослой жизни я слышал от учителей, что наш класс вспоминают до сих пор.
     Но, как и в любом коллективе был у нас и костяк. Я не задумывался никогда, почему мы сблизились и сдружились. Мы все такие разные. Меланхоличный Андрюха, спокойный и закрытый – «Жиган», заводной и неунывающий мой тезка, постоянно ноющий Шурик, основательный Вовка, он же Макуша, красавица и одновременно умница Наташа-будущая золотая медалистка, всегда отзывчивая, моя соседка по парте Иринка, скромная и неунывающая Надюшка, блестящая ученица и скромница Светлана.  Именно мы отмечали вместе праздники, ходили вместе в лес. Не жарить шашлык, тогда это не было популярным занятием. У всех у нас была цель после школы поступать в ВУЗы. Не у всех это получилось, но от этого отношения наши не изменились. Я с «Жиганом» поступил и учился в одном и том же военном училище. Мой тезка, Наташа, Макуша поступили в Политех, так называли наш политехнический институт, сейчас это уже Юго-Западный Университет. Володька после окончания работал в милиции. Судьбу Макуши я уже рассказывал. Умница – красавица работала в государственных структурах. Светлана, окончив Курский мединститут, получила профессию фармацевта, заведует аптекой. Андрюха окончил гражданский авиационный институт. Шурик, поступил в Одесское артиллерийское военное училище, участвовал в боевых действиях в Афганистане, был ранен, награжден боевым орденом.

Анапа. Продолжение.
     Поужинав в ресторане, мы с Ритой вновь вышли на набережную. Моря из-за многочисленных киосков, магазинов, кафе и ресторанов видно не было. Так мы дошли до пляжей, находящихся в Нижнем Джемете. В этом районе Анапы, еще не так сильно испорченное цивилизацией, можно было запросто идти по берегу моря, любоваться за-катом солнца, сняв обувь мы пошли по краю моря, оно было очень теплое и от того очень ласковое, мы шли молча, но внутренний диалог, я это чувствовал, проходил между нами без слов. Нам хотелось сказать, что «Все! Хватит! Сколько можно дразнить друг друга! Пора! Уже пора!..». Молчание прервала Рита.
- Я хочу искупаться вода, такая теплая.
- Твое жилище далеко отсюда? – продолжила она.
- Нет, ответил я.- Метров 300.
И тут я увидел, как Рита плавно и грациозно стягивает с себя свое платье, оставаясь в од-них трусиках, которые едва скрывали все девичье достоинство. Она пошла в море и так, как в Джемете море было бесконечно мелкое, именно поэтому сюда приезжали отдыхать с маленькими детьми, она шла очень долго для того чтобы без опаски можно было поплыть. Несмотря на свое хорошее зрение, я мог видеть только большую черную точку, которая постепенно удалялась от меня вглубь моря. Я снял джинсы и, взяв их и Ритино платье в руки пошел в море, на всякий случай. Глубина мне была ниже моего колена. Я прошел шагов 50, когда увидел, что Рита развернулась и поплыла в мою сторону. Я остановился. Через мгновение, Рита доплыла и прямо передо мной встала во весь рост, обнажив свое тело. Сделала она это без всякого стеснения передо мной. Подошла ко мне вплотную, в темноте было видно, что ее тело начинает покрываться «гусиной кожей», так происходит всегда, когда вылезаешь из теплой воды. Я мгновенно среагировал, снял свою футболку и надел ее на Риту. Футболка, которая оказалась по длине ниже Ритиных коленок, мгновенно скрыла всю ее красивую наготу. Рита встала на цыпочки, и к моим, улыбающимся слегка губам, прикоснулся ее рот, так было, когда она так со мной поздоровалась, но поцелуй был еще не окончен. Губы Риты задержался на моих губах, потому что я с силой и жадностью, волнуя кровь и будоража свои мысли, свободной рукой притянул ее голову и долго не отпускал, пока, так же внезапно, как это все Маргарита начала, она не отстранилась и сказала:
- Пойдем быстрей к тебе.
Мы вышли на берег, она сняла мою мокрую футболку, взяла у меня свое платье, надела его уже на сухое тело, взяла меня за руку, и мы пошли очень энергично, как будто боялись опоздать на регистрацию рейса или не сесть на поезд. Я тоже успел надеть на себя сухую одежду - джинсы. Мы оказались в моем жилище очень быстро, не включая свет, мы тут же начали целоваться, через какое-то время мы были уже нагие и готовые к продолжению.
    Проснулся я рано утром, от того, что голова Риты отлежала мне плечо. Я попытался освободить свою руку, не нарушив сна, моей спутницы, но она открыла глаза, улыбнулась, поцеловала меня в щеку, при этом без всякого отвращения, прошептала: «Колючка». Потом она поцеловала меня в губы, и у нас все началось, как накануне вечером. Я чувствовал все, что должен был чувствовать мужчина в объятиях такой женщины, от которой исходило сила молодости, красота и энергия молодого стройного тела, я ясно осознавал, что в этот раз она хочет быть желанной иначе, чем в первый раз. Я понимал и был уверен, что Рита тоже это чувствовала, как в нас обоих разгорался безмолвный костер, который не сможет потушить не один «пожарный», только если невероятной силы «ураган с дождем».
Курилы. п. Менделеево.
      Начинался новый период в моей жизни. Период творчества, дружбы, любви, ненависти, взлета и получения нового импульса и жизненного тонуса. Служба в п. Менделеево, это вообще одна из самых лучших страниц в моей жизни -  сказочно-прекрасная.   Сказочная, потому что горы, океан, речки, флора и фауна были настолько необычно красивы и одновременно неповторимы. Я уже писал об озерах, о мысе Столбчатом, наконец, о вулкане Тятя, который имел правильную геометрическую фигуру усеченного треугольника.
     Прекрасной, потому, что познакомился с очень хорошими, добрыми, отзывчивыми, с широкой душой и горячим сердцем людьми, которые не только служили вместе со мной. Если учесть, что это были первые знакомства после курсантской жизни, и легко было ошибиться на всю жизнь, то повторюсь, мне очень повезло.
     Если в нашем батальоне и на соседней заставе для солдат срочной службы развлекательные мероприятия планировали и проводили замполиты, то для офицеров, прапорщиков и жителей поселков особых развлечений не было. Основное это просмотр японского телевидения, игра в преферанс, рыбалка и переработка рыбы. Еще одним развлечением поселкового масштаба был просмотр кино. В одном из свободных помещений поселка повесели экран, поставили стулья и на, до боли знакомой, мне киноустановки «Украине-2» за символическую денежку показывали кино. При этом кинофильмы всегда были новые, не повторялись. На зданиях магазина и аэропорта, даже вывешивались афиши. Все это происходило благодаря усилиям мужа Светланы, Константину. Он на своем мотоцикле ездил и еженедельно привозил новые и иногда относительно «материка» свежие художественные фильмы. Очень часто, несмотря на поздний сеанс, приходили смотреть целыми семьями.  Я тоже пользовался такой возможностью, чтобы для своих солдат показывать новые и главное свежие кинофильмы. Я научил пользоваться кинопроектором солдата «срочника» и с разрешения Константина приносил металлические коробки с кинофильмами в казарму.
 Когда Константин узнал, что я тоже умею пользоваться киноустановкой, то часто просил его подменить, он работал диспетчером в аэропорту, и не всегда к нужному времени, успевал начинать сеанс. Тогда это делал я, при этом я смотрел бесплатно. А на время его командировок или отпуска, мне еще приходилось с разрешения моего командира ездить на попутках в Южно-Курильск за обменом кинофильмов в кинопрокате. Так мы с ним подружились, и я стал частым гостем в его семье.
     В поселке гражданского населения было человек 20, основная масса сотрудники, которые обслуживали местный гражданский аэропорт. Вместе с офицерами пограничной заставы и офицерами, и прапорщиками нашего батальона всего насчитывалось в поселке около полтораста человек. Естественно, что все мы друг друга знали, знали и фамилии, и имена. Поэтому все главные праздники страны мы отмечали вместе в столовой поселка.  У нас главными праздниками считались Новый год, 23 февраля, День Победы, День гражданского флота, День рыбака и День пограничника. Эти праздники мы посельчане старались встречать и отмечать вместе. Для этого обязательно писался сценарий, готовились номера художественной самодеятельности, изготавливались призы, придумывали аттракционы и конкурсы. Написание сценария - это всегда был творческий труд 3-4 человек. Ильф и Петров писали вдвоем, поэтому они были гениальными, а мы вчетвером, иногда и впятером. В этой творческой группе были представители от нашей части, заставы и конечно самого поселка.
     От нашей части постоянными членами творческой группы стал я, добровольно-принудительно, т.е. по указанию замполита Василия Ивановича и председатель женсовета Валентина Дулькене. Она была женой начальника РЛК 5Н87 майора Дульке Владоса. Очень грамотного инженера и строгого командира. Владас был по национальности литовец, поэтому его фамилия была Дульке, у его жены Валентины Дулькене, а дочери Дулькените. Представителем от пограничников стал сам замполит Сергей Пасека, иногда вместе с ним приходила жена зам начальника заставы Антонина Бирюкова. От поселковых бессменными представителями были Светлана и Константин Соколенко. Более того их двух комнатное жилище стала штаб-квартирой, а их пишущая машинка, большая редкость в то время, стало нашим орудием размножения сценариев, при помощи копирки. Не было тогда, сканеров, копиров и другой множительной техники. Мы приходили с журналами, на которые подписывались, это были «Юность», «Смена», «Крокодил», «Советский экран» и другие, которые мы находили не только у себя дома, но и у соседей, я в нашей Ленинской комнате. Что бы написать и подготовить огонек, мы начинали собираться заранее примерно за месяц, полтора. Получался сумбур, у каждого была своя идея, которую озвучивший считал, самой привлекательной и верной. Мы не слышали друг друга, в результате не было написано ни одной строчки. Недели за две до начала планируемого огонька, текст сценария начинал появляться медленно, но уверенно. За неделю до начала мероприятия мы уже не успевали записывать, какие события следовали, в какой последовательности, кто, что должен был говорить, какой конкурс проводить и кто что должен был петь или танцевать. В итоге получался замечательный сценарий «Огонька», который все жители нашего поселка хвалили. И эта была самая высокая оценка нашей деятельности. 
     Расскажу всего о двух мероприятиях проведенных нашей творческой группой. Но это чуть позже.

Анапа. Продолжение.
   А тем временем события в Анапе стали развиваться по крутой синусоиде. Во-первых, мы с Маргаритой стали проводить все наше свободное время вместе. Во-вторых, к ней приехали на машине подруги из Москвы. И мы вместе с ними стали путешествовать по побережью Черного моря, практически каждый день в новое место. Для меня это было полной неожиданностью, я про себя не думал, что смогу изменить план своего отдыха. Но при этом я ничуть не разочаровывался от проведенного времени с Ритой и ее подругами.
    При этом, каждый вечер ночевать Рита приходила ко мне, со всеми вытекающими по-следствиями. В один из дней мы поехали из Анапы в Кабардинку, по плану до обеда пляж, потом обед в каком ни будь необычном месте. Это место поручили найти мне еще накануне. Точнее, хотели поручить эти две «старушки-веселушки», две подружки, приехавшие к Рите, были по возрасту даже старше меня. Рита уже чуток меня изучившая и понимающая, что мной командовать нельзя, вовремя смягчила пожелание, высказанное мне, в приказном тоне по поводу места для обеда.
- Володенька, - сказала она так нежно и ласково, - тебе не составит труда в интернете по-смотреть, где мы сможем пообедать, что бы это ни было третьесортное кафе.
- Конечно, мне не составит труда, Ритуля. Я, с удовольствием это сделаю - ответил я, по-тому, что по-другому Рите я ответить не мог.
На самом деле я уже твердо знал, куда мы поедем. За два года до этих событий я был в гостях у своего давнего друга в Абинске. Вместе с ним и его женой Любашей мы ездили в Геленджик, и на обратном пути, Витек и заехал в это чудное место. Называется это замечательное место – Кастальская купель или по-другому его еще называют Форелевое хозяйство. Представляет собой оно уголок природы среди можжевеловой рощи с беседками и столиками для отдыха.
В центре Кастальской купели озеро полное форели. Эту форель за отдельную плату можно поймать, и вам приготовят из нее вкусный шашлык или другое блюдо. Пока вам будут готовить угощение, можно прогуляться по аллеям и дорожкам купели, пройтись по мостикам, раскинутым через озеро, насладиться природой вокруг и чистейшим воздухом, естественно сделать замечательные фотографии на этих фонах.
     Беседки и столики под навесами рассчитаны на небольшое количество посадочных мест. Так что лучше резервировать их заранее. Форелевое хозяйство довольно популярно не только у туристов, но и у местных жителей. Я рассчитывал, что день будний и местное население будет на работе, плюс была еще одна трудность туда добраться. Форелевое хозяйство было на приличном для пешего хода расстоянии от дороги, и дорога эта была все время вверх. Это по моей логике и для туристов создавало бы определенные трудности. В крайнем случае, размышлял я накануне, чуток подождали бы, пофоткались бы, половили бы рыбку или просто погуляли бы,  по территории.
     Выехали мы из Анапы, с моей точки зрения достаточно поздно, в начале одиннадцатого. Меня посадили рядом с водителем, одной из «веселушек», они обе умели водить машину и по их рассказу, из Москвы они ехали по очереди за рулем. Хотя я надеялся ехать рядом с Ритой на заднем сиденье. Ехали по навигатору, хотя я мог без него очень точно показать дорогу. У меня очень хорошая зрительная память. Вспоминается в детстве, мы с Макушей играли в одну игру. На велосипедах ехали в лес за грибами. Приезжая в одно из грибных мест, мы начинали искать грибы, признаком, что гриб найден и авторизован, были слова «гриб». Это означало, что гриб найден и будет потом срезом тем, кто его нашел. Проехав так несколько грибных мест в лесу, мы возвращались домой за ведрами и потом собирали все найденные нами грибы. И это было в 12 лет.
    Поэтому я с легкостью запомнил дорогу в Геленджик, когда мы с другом туда ездили. А Кабардинка находилась на пути в Геленджик. Но это был мой внутренний протест против посадки меня рядом с водителем. Я решил, заблудиться -  покажу дорогу, а сам напрашиваться не буду.
 Потратив на дорогу чуть больше часа, мы оказались в конечной точке нашего путешествия. Не без труда найдя парковочное место, пошли на пляж. Все пляжи рядом с парков-кой были платные, зато с индивидуальными лежаками и под навесом от солнца. Дамы пошли в море, я остался с нашими вещами.
     От однообразия такого отдыха море-лежак-море-лежак, время тянулось медленно. Я не любил пляжный отдых. Поэтому я предложил Ритуле покататься на водном велосипеде. Она сразу согласилась, и мы целый час провели вдвоем, в море, в кругу таких же катальщиков. Море было спокойное, практически штиль, управлять этим видом транспорта было легко. Было одно ограничение, которое меня раздражало, нельзя было заплывать на буйки. Как только кто-то из отдыхающих пробовал это сделать, то мгновенно на гидро-цикле спасатели подъезжали к нарушителям и чуть ли не силой заставляли вернуться назад.
     Как только мы с Ритой вернулись обсохнувшие Галина и Тамара, так звали подруг Ри-ты, уже оделись и широко улыбаясь, проговорили:
- Не пора ли нам перекусить? Володя ты решил, куда нас поведешь?
- Не волнуйтесь, мадам, все будет в полном порядке.
- Сегодня мы все будем кушать форель, подключилась к разговору Рита.
Она от меня уже узнала, куда я собирался их пригласить на обед, я это рассказал ей во время совместного катания на велосипеде.
- И форель, и мясо, и овощи,- по желанию добавил я.
- Пойдемте к машине, взяв сумки с вещами,- предложил я. И первый двинулся в сторону автомобиля.
К форелевому хозяйству мы добрались быстро. Первое, что мы увидели на площадке перед входом на территорию Кастайской купели, огромное количество рокеров со своими «железными конями».
- Вот, черт,- по моему нам не повезло, воскликнул я.
- Откуда они взялись, наверное, все столики заняты - продолжил я.
- Пойду на разведку, сказал я дамам, и вышел из машины.  Я вначале зашел внутрь, через ворота к ресторану, вниз вели ступеньки, вдоль ступенек за оградой были размещены разные птицы, начиная от декоративных - павлинов и заканчивая простыми нашими курочками. Возле них тоже стояли рокеры.
- Добрый день, - обратился я к ним.
- Привет, ответили мне в разнобой.
- Коллеги, вы уже или еще?
- Ты о чем,- повернулся и спросил меня бородач.
- Вы уже перекусили или только в ожидании?
- Мы уже сыты и пьяны, - ответил мне другой мужчина с каской на голове.
- А, если не секрет, откуда Вас столько? У вас, что здесь слет? – улыбаясь, спросил я.
- Да, слет,- продолжил бородач,- только в Крыму, мы из Геленджика туда едем.   
Я быстро спустился вниз и при помощи официантки занял столик. Я собирался пойти обратно, когда увидел, что мои дамы тоже спускаются вниз. Я вышел из-за кустов, что бы они смогли меня увидели.
    Ознакомившись с меню дамы, выбрали фаршированную травами и еще чем - то форель, при этом они пожелали поймать форель сами. Овощной салат и по бокалу красного сухого вина. При этом было решено, что пить будет Галина, а Тамара поведет авто. Я заказал форель на шампуре, шашлык из свинины, грибочки маринованные и водку в графинчике. Женщины пошли ловить форель, а я наконец-то первый раз с утра набил и закурил свою трубку. Курить на свежем воздухе среди можжевельника было особенно приятно. Вспомнил свой первый, после выпускного, поход в ресторан.

Ленинград 1982 г.
     Первый лейтенантский отпуск у всех выпускников военных училищ начинался со 2 января наступившего года. Желание наше при этом никто не спрашивал. Так было заведено, такая была традиция, а традиции нельзя было менять. Еще учась в училище, мы все об этом знали. Поэтому мы с моим другом Толиком Травкиным по окончании училища договорились, что встречаемся в ресторане в январе в Ленинграде. Мы уже знали, что Толька останется служить в училище. Я был не против, помимо встречи с другом встретиться еще и с моим любимым городом – Ленинградом.
     Я служил в Орле. Поэтому добраться до Курска мне не составило труда. Я даже билет не покупал. Подошел к поезду к проводнице и за «трешку» она меня согласилась довезти меня до Курска, это по времени всего 2 часа.
 В Курске на вокзале я, сразу оставив вещи в гардеробе ресторана вокзала, поднялся в кабинет своего отца – начальника отдела кадров этого самого ресторана. Крепко, по-мужски обнявшись, мы с ним сразу пошли в банкетный зал его ресторана. Банкетный зал, это условное название. Небольшая, отдельная комната с торца ресторана, отделенная дверью. Там с трудом можно было разместить 15-20 человек. По  пути, что-то сказав официантке, он меня догнал. Ждать пришлось недолго, буквально через пять минут нам принесли закуски и запотевший графин с водкой. Мы с отцом впервые как равные, после училища сидели за столом и выпивали. Отец естественно расспрашивал про мою службу, про своих однополчан, которые возможно служили в нашей части. Между расспросами, я отца попросил взять мне билеты в Ленинград и обратно. Незаметно графинчик опустел, принесенные закуски, и горячее были съедены. Отцу принесли аккуратно завернутый сверток. Я догадался, в нем были деликатесы для вечернего праздничного стола, в честь моего приезда. Мама с работы приедет поздно, готовить будет некогда.
-Пойдем домой, - сказал отец.
-А ты что с работы отпросился? - удивленно спросил я.
- Да. Все в порядке,- ответил отец,- где твой чемодан?
- В гардеробе.
Через два дня, я в скором поезде «Северная Пальмира» Адлер-Ленинград в купейном вагоне ехал в гости к своему другу. Для Толика мой приезд был неожиданный. Приехав в Ленинград, я сразу поехал в училище в п.Горелово. Я не знал, где Толик живет в общаге или ему уже квартиру дали. Мы с ним не виделись полгода. Действует ли традиция отправлять в отпуск с 2 января, молодых лейтенантов, в училище, где он служил командиром взвода, я не знал. Я все хотел узнать, а потом принимать решение, где мне остановиться ночевать. На КПП училища у меня не возникло проблем. Позвонив в казарму, где он должен был находиться, там ответили, что он в отпуске и сказали даже его адрес в п. Горелово.
    Я в течении 5 минут оказался у двери квартиры в которой жил мой друг. Позвонил. И сквозь дверь услышал недовольную речь Соломина:
- Дайте мне в отпуске от вас от всех отдохнуть договорились же, что беспокоить не буди-те.
Дверь открылась.  Сказать, что мой друг удивился, значит, ничего не сказать. Предо мной стоял мужчина: на ногах у него были одеты тапочки в сочетании с брюками галифе, на груди военная рубашка без погон, брови вздернуты вверх и от того на лбу образовалось множество мелких складок, как на баяне, взгляд был стеклянный с лучиком яркого света, волосы аккуратно причесаны.
- Ты? Каким ветром занесло? Ты надолго? – практически одним предложением без точек и запятых пробормотал мой друг.
- Здравствуй, Толя.
И мы наконец-то обнялись крепко, долго и молча.
- Наташа, посмотри, кто приехал, - это он обратился к своей жене.
- Неужели, Вовка  Газарыч? – так он где-то служит, а где мы с тобой не знаем. Она еще меня не видела и говорила от души, в реальности кого она хотела увидеть. И видимо увидев только меня, она смогла бы реально удивиться. Мы с Толиком уже, наконец, то зашли в квартиру. Из комнаты вышла Наташа. Даже под халатом был виден животик достаточно большой, Наташа была беременна.
- Вовка! - закричала она и бросилась мне на шею. 
Торжественная встреча закончилась и я, наконец – то смог снять с себя верхнюю одежду. Толик с Наташей жили в однокомнатной квартире комната метров двадцать, кухня 7 квадратов и маленькая прихожая. Но по тем временам иметь вообще отдельное жилье было шикарно, это не общага, ни казарма в которых предстояло жить, и жило большинство молодых офицеров. И не важно, были женатые они или нет.
     Толик быстро накрыл на стол и собрался в магазин за «пузырем». Я его остановил, водку я привез с собой из Курска. Наша курская водка была известно своим качеством и за пределами нашей области. Наташа не принимала участие в процессе, она это не любила делать и по большому счету, не умела. Она по специальности была профессиональная актриса, окончила Ленинградский институт искусств, театра и кино. Толик в Ленинграде с ней и познакомился, точнее на стажировке в Белоруссии, но продолжил в Ленинграде. Это отдельная история, о ней потом.
     Мы сели за стол, разговоров было столько, что мы еще раз сходили в магазин и засиделись до середины ночи. Меня положили спасть на раскладушке, которую Толик заранее взял у соседей. Там же на кухне и находились часы с кукушкой, которые мне не давали спать всю ночь. Они честно выполняли свою обязанность. «Кукукали» каждые полчаса «ку-ку» и «ку-ку-ку» это так они отсчитавали 3 часа ночи, а потом четыре и т.д. раз в за-висимости от времени на часах. Толик забыл их остановить. Но это было мелочь. В том возрасте я мог себе позволить не спать сутки и прекрасно себя чувствовать.
     Грядущий день готовил нам поход в ресторан Ленинграда. Ресторан мы выбрали из тех, которые неофициально посещали в курсантские дни. Почему неофициально? Курсан-там было запрещено посещать рестораны, особенно в форме. Мы этот запрет нарушали на свой страх и риск. Ресторан назывался «Демьянова уха» на Кронверкском проспекте. На пересечении Кронверкского и Каменноостровского проспектов и в настоящее время находится станция метро «Горьковская». Это было очень удобно для нас в курсантское время. Дорога из увольнения в училище не занимала много времени. А метро назвали «Горьковская», в честь 40 летней литературной деятельности нашего великого пролетарского писателя М. Горького, Кронверкский проспект был переименован в Горьковский, я помню его именно с таким названием, но в период перестройки в 90-е годы ему вернули прежнее название – Кронверкский. Кронверк — это наружное вспомогательное укрепление крепостей, в данном случае Петропавловской, поскольку в царское время вдоль кронверка проходила вторая часть дороги, не имеющая своего названия, первую часть улицы называли «Конной», так как она вела к Сытному рынку, где торговали лошадьми. Вторую часть назвали Кронверкской. В настоящее время одна из важнейших магистралей Питера. Это один из немногих ресторанов, который сохранился со времен Советского союза. В нем сохранилось не только название, но и кухня и один из залов выполненный в стиле времен 80-х годов. Я знаю еще два, которые мы посещали в курсантские годы, ресторан «Тройка» недалеко от станции метро «Пушкинская» и кафе, а в наше время «Чебуречная» на проспекте Майорова, сейчас Вознесенский проспект. В ресторане была прекрасная кухня, особенно из рыбы. Еще со времен Советского Союза, из-за близости к Ленинградскому зоопарку, в ресторан приходили целыми семьями, пообедать. Для детей там готовили чудесные блинчики с разной начинкой, натуральные морсы, взрослые в обязательном порядке заказывали уху с расстегаями и на второе – судак по – Демьяновски. Думаю, никто не откажется, даже заяд-лые знатоки и любители свиных отбивных, стейков из мраморной говядины, цыплят-тапака, шашлыков из молодого барашка, от судака по - Демьяновски. Надрезаешь хрустящую золотистую корочку кляра, а под ней находится нежнейшее белое филе судака с сыром, сдобренное свежей зеленью и майонезом. Все это в окружении цветной капусты, маринованных грибочков-крепышей, свежих хрустящих огурчиков с помидорами и, конечно же, отварной картофель со сливочным маслом и укропчиком. Многие могут подумать, что эти блюда были дорогие и на курсантскую зарплату или зарплату «простого инженера» в ресторане особо не «пожируешь». Хочу разочаровать. С точностью до копейки не помню все цены, хотя в то время на 1 копейку в этом ресторане можно заказать салат из свежих огурцов, а со сметаной он стоил 3 копейки. Так вот, уха с расстегаями стоила около 50 копеек, солянка рыбная из севрюги примерно 1 рубль, судак, который подробно уже описал, стоил порция чуть меньше рубля. Водка «Столичная», а как же без нее уха, стоила 100 грамм  «рубдвадцать». Так что, мы, получая на 3 курсе, по-чти одиннадцать рублей могли себе позволить в складчину покушать любые из указанных блюд, а если учесть, что простая селедка иваси с вареной картошкой стоила сущие копейки, можно было позволить и с водочкой.
     Наташа предпочитала рыбу, а мы с Толиком не стали возражать. После обеда мы от-правились на электричке в Ленинград. п.Горелово, в котором находилось наше училище располагался в 30 минутах езды на электричке от Балтийского вокзала Ленинграда. Это еще в курсантские годы доставляло нам трудности и хлопоты. Приходилось в увольнении подстраиваться под расписание электричек. Все время в пути, пока добирались в Ленин-град, мы продолжали говорить о том, чем занимались эти полгода после училища. Иногда свои вопросы вставляла Наташа.
     Благополучно добравшись до ресторана, мы сделали заказ. Про закуски я подробно описывать не буду, их было много. А вот выпить мы взяли бутылку коньяка и бутылку шампанского. Этот выбор сыграл потом со мной злую шутку. Вернемся в форелевое хозяйство, где дамы порыбачив вдоволь, и довольные своим уловом вернулись ко мне за столик.

Анапа. Продолжение.
Сев за столик, они наперебой стали рассказывать кто, какую рыбу поймал, кто быстрее, на что они ловили.
- Я поймала, первая!
 - А я, самую крупную!
- А Рита еще и для тебя поймала, аж, целых две!
- Нам дали пиалку с кукурузой, ее надо было на крючок надевать!
- Ой, это так заразительно. Я теперь понимаю, почему мужики так на рыбалку в выходные стремятся уехать от нас!
- Вовка представляешь, я первый раз в жизни ловила рыбу.
- Мы и для тебя заказали фаршированную форель. Ты же будешь?
Это щебетание продолжилось бы долго, если бы официантка не принесла нам приборы, закуски, водку и вино. Я произнес короткий тост. И процесс поедания пошел.
     Признаюсь, я сам не большой любитель рыбалки. Я могу с друзьями за компанию по-ехать отдохнуть на берегу реки или озера, желательно с ночевкой. При этом для меня поймать рыбу не главное. Постоять на берегу с удочкой, посмотреть на поплавок, на воду, на своих друзей вот было истинное удовольствие для меня. Потом, пока мои друзья-рыбачки, пытаются что-то поймать, я тем временем на костре сварю уху из рыбы, которую я покупал в магазине. Потом я становлюсь главным виновником, что они ничего не поймали (примета плохая, когда приезжаешь с купленной рыбой). А уже потом, в знак благодарности за сваренную уху, меня готовы были носить на руках.
    Принесли форель. Ее не просто запекли на углях, ее запекли в фольге. Развернув фольгу, форель предстала во всей красе. Подрумяненные бочка рыбы, аромат, который давал указание немедленно накинуться и съесть ее вместе с косточками. Но мы сидящие за столом, изображали из себя, «кулютарных» людей, поэтому пользуясь вилкой и ножом, начали каждый по-своему, разрезать рыбу. Я разрезал пополам. Из фаршированного брюшка показались наружу различные уже запеченные травки. Я взял их рукой, наплевав на всякие приличия, положил в рот и стал жевать. Распробовал вкус только киндзы, остальные я определить по вкусу не смог. Освободив одну половинку от хребта с костями, я налил себе в рюмочку водки, вино в бокалах у дам уже было налито, и залпом выпил. Закусив кусочком малосоленого огурца. А затем с великим наслаждением положил кусочек форели в рот.
- Ах, какая вкуснотища! - первая дала оценку форели Галина
- Да, я не ожидала, - вторила Тома
- Очень вкусно, - сказала Рита.
Я молча продолжал закусывать форелью
- Володя, тебе не нравится? - спросила Тамара.
- Мне очень нравится, - ответил я, просто не хочу тратить время на разговоры,- улыбаясь, закончил я.
      Вообще-то, рыбные блюда я выбираю редко. Я их накушался в разном виде, пока служил на Курильских островах. Это был тот период, когда садились за стол, и всегда звучала фраза из любимейшего фильма «Белое солнце пустыни»: «Опять икра…!», у нас еще добавляли: «Опять рыба!» рыба была разная, в том числе и форель, которую мы ловили в пресных реках.
    Мне принесли шашлык. Дамам, чай в большом чайнике, накрытым матерчатой фигур-кой.
- А под шашлычок, коньячок вкусно очень,- улыбаясь, сказала Рита. Это были строки из популярной песни Трофима.сил я глядя на Риту, но получилось обращение ко всем.
- Нет, нет. С нас хватит – за всех ответила Тома.
- Тогда под водочку,- сказал я,- мне так больше нравится.
Шашлык оказался, как и форель, очень сочным и одновременно хорошо прожаренным. Я очень быстро с ним разобрался. Попросив официантку, принести мне кофе, я опять перед дорогой закурил свою трубку. Дамы пошли фотографироваться и «припудрить носик».
 Через полчаса мы все благополучно разместились в машине и двинулись в обратный путь.
 Раз вспомнили про Курилы, расскажу о подготовке и проведении новогоднего праздника в п. Менделеево.

Курилы.п.Менделеево.
     Приближался 1985 год. Второй год моей службы в Менделеево. Год моей наступившей безумной страсти и ее последствия.
     Инициативная группа, постоянного состава, собралась у Соколенко для обсуждения главной и основной темы, как будем встречать наступающий 1985 год. Первое, что реши-ли, обратиться с опросом, кто из жителей поселка будет встречать новый год вместе со всеми в поселковой столовой.
     Второе, решили, с встречающих собрать деньги для покупки бижутерии, елочных игрушек, гирлянд, для украшения зала и елки. Практически не споря решили за основу взять уже всем  известную, форму с телевидения «Голубого огонька». На Курилах Новый год встречали очень оригинально. Начинали встречать или провожать, кому как нравится, с 23 часов. Именно в это время встречали новый год на Чукотке. У них было разница по времени с Москвой 9 часов. У нас была разница 8 часов. Потом мы встречали новый год вместе с хабаровчанами у них 7 часов и так далее. И пока в 8-00 не встречали новый год по Москве, никто не расходился. Отдельные граждане, кто не рассчитал со спиртным, укладывал детей и сам засыпал, находился в казарме или на посту на заставе, вполне успевали к 8 утра и встречали последний и окончательный раз наступивший год.
     За столики решили не рассаживать, а дать возможность самим Менделеевцам опреде-литься, кто с кем будет сидеть. Тем более, что накрытие столов, кто что будет есть и пить, должны определить все самостоятельно.
     Сценарий писали довольно легко, пока не дошли до конкурса, который предложила провести Валентина Дулькене. Валя предложила определить лучшего мужчину или лучшую даму, условно и коротко мы назвали - «супермен» и «примадама», уходящего года. И сделать это при помощи голосования всех присутствующих.
- А что, один из ведущих обойдет с листком, куда мужчины напишут фамилию дамы, а второй ведущий с этой же миссией обойдет и соберет результаты у женщин,- так предложила Валя.
- Не пойдет, - возразил, Костя,- объективности не будет.
- Согласен с Костей,- поддержал я.- Каждый будет писать своего мужа или жену.
- Почему? -  спросила Света
- Что бы ни разругаться, когда, кто-то из супругов увидит, что будет написана не его или ее имя, - ответил я.
- А соответственно не будет объективности,- вторил мне Константин.
- Почему Вы так решили,- спросила Валентина, я напишу объективно… -улыбаясь, сказала она.
-Владаса своего, - смеясь, продолжила Светлана.
- Надо продумать этот момент, - сказал уже серьезно Костя.
- Да, таких конкурсов, мы не проводили, подставлять никого нельзя, тем более в Новогоднюю ночь,-  продолжил мысль я.
     Мы предлагали много вариантов, которые тут же и сами отвергали. Единогласия, у нас не было. Как в басне Крылова «Квартет»: «Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет…» Мы решили взять паузу, подумать, а потом вернуться к этому конкурсу. Решили так, если единогласного решения не будет среди нас, то конкурс не проводим.
     Решение пришло ко мне внезапно и неожиданно, с той стороны, откуда в принципе, оно не могло прийти. В понедельник пришла телефонограмма, о начале подготовке к вы-борам в местные советы, которые должны пройти в следующем году.
     Вот оно решение, подумал, я. Избиратель берет бюллетень, идет в кабину и там, его никто не видит, ставит соответствующую отметку. Только при выборах один кандидат, а у нас их будет несколько.
     Когда в очередной раз наша группа встретилась, мы не успели все рассесться за сто-лом, я сразу начал.
- По-моему, я нашел вариант, как нам надо решить проблему голосования. Я рассказал, про телефонограмму, про выборы.
- В нашем случае, - продолжил я,- мы нарезаем одинаковые по размеру бумажки. Для про-ведения конкурса, не объявляя его суть, мы приглашаем, вначале мужчин. И просим, кого ни будь из зала женщин, их проанкетировать. Она раздает им бумажки, они пишут имя, сами этот листок сворачивают, что бы никто не видел, что там написано, и бросает его в шляпу или шапку. Тоже самое, через какое-то время, проводим с женщинами. Потом, мы тайно подсчитываем голоса и объявляем результаты.
- Ну, как? - спросил я, - моя идея.
Повисло молчание. Я смотрел на ребят и ничего не понимал. Но спрашивать повторно, не стал. Практически одновременно Светлана с Валентиной бросились ко мне, по-дружески обняли, поцеловав меня в щеки. При этом поцелуй Валентины остался для меня незамеченным, а поцелуй Светланы, как будто меня обжег.
- Газарыч - ты гений, - сказала Валентина. Газарыч, уже давно, при обращении ко мне стало вместо моего имени. Так меня называли, и ровесники, и старшие по возрасту, и даже сам командир.
- Да, ларчик просто открывался, - подытожил Костя.
- Благодарите начпо нашего полка, за телеграмму,- улыбаясь, ответил я им.
Как всегда, новый год стремительно приближался. Сценарий был готов. Константин, успел побывать в командировке в Южно-Сахалинске, и купить шикарные украшения для зала и елки. Список желающих провести новый год не дома был готов. Все номера согласованы. Каждая семья занималась своими заготовками. Самое трудное было придумать праздничное меню на стол. Во всех вариациях на 90 процентов, это были морепродукты. Со спиртным все было проще вино, и шампанское закупили заранее ящиками, при привозе в наш местный магазин, в котором заведующей была жена нашего командира Надежда Ивановна.
     Труднее было с водкой. Даже в районном центре  Южно-Курильске, в магазинах ее не было. Зато в изобилии был питьевой спирт, в бутылках, 94% крепости по цене 12,50 руб. за бутылку. Покупали в магазине спирт, а потом разбавляли кипяченой водой, некоторые добавляли для разнообразия корки  апельсин или мандарин. У нас, у вояк был еще технический спирт, который выдавали нам для регламентных работ.
    И вот 31 декабря. Это был обычный рабочий день в то время. Выходной был один 1 января. Я весь день провел в хлопотах по подготовке казармы солдат для встречи нового года. А так же контролировал выпуск праздничной стенгазеты, боевых листков, праздничного ужина. Нужно было все успеть  до 19-00, иначе мне не суждено было присутствовать на новогоднем огоньке в столовой поселка. Я спокойно занимался этими приятными праздничными делами, очень хотелось что бы и ребята «срочники» тоже максимально близко к семейному празднику, встретили новый год. Готовить к новогоднему столу в столовую мне ничего не надо. Я по приглашению Константина и Светы сидел за одним столом с ними. Во-первых, потому, что я жил в поселке один семья моя была на «материке», так мы курильчане называли большую землю. Во-вторых, мы были ведущими, и так было проще, в случае необходимости заменить или друг друга или, что-то в сценарии. Единственное, что я отдал пол-ящика говяжьей тушенки, для котлет, как сказала Светлана, две банки сгущенки для торта, естественно рыбу и икру, как же без нее. Кроме рыбы и икры все остальное давали нам на паек. Я немного на нем остановлюсь. В наше время, на то количество продуктов и в том количестве, которые выдавались на паек, можно прожить 2-3 месяца. Нам на месяц выдавали. Ящики тушенки пополам говяжью и свиную, различные рыбные консервы, в том числе и «рублевые», как мы их называли. Цена банки сайры, горбуши, шпрот в масле стоила ровно один рубль. Сгущенное молоко, сыр в банках, макароны, гречку, рис, сливочное и подсолнечное масло, различные специи.
      К 10 часам вечера столовая поселка практически заполнилась. Всюду была суета по накрытию тех столов, которые занимали участники огонька. Играла музыка, которую Ко-стя с магнитофона через усилитель и колонки запустил в зал. Зал был украшен. В центре столовой стояла наряженная сосна, ели у нас не росли, а вокруг нее стояли столы, за которыми и расположились «менделеевцы». В столовой было очень тепло, у нее было автономное печное отопление, поэтому по нашей просьбе, штатный кочегар протопил столовую с самого утра. Для этого мы ему принесли со всего поселка дрова и уголь. На столовую был лимит на уголь и дрова, и превысить его было нельзя. Дамы пришли и переоделись в легкие платья с коротким рукавом и декольте, переобулись в туфли на каблуках, навели макияж, сделали прически и выглядели все блестяще. Я подумал, что мужикам будет, среди такой красоты, трудно делать свой выбор, по избранию «прима дамы». Мужчины пришли все по-простому. В брюках и рубашках, только один был в костюме с галстуком, оттого был элегантен и совсем не похож на офицера. Это был Сашка Гуцул, наш оперативный дежурный батальона. И я подумал, что это первый кандидат на звание «супермена». В реальности получилось все по-другому.
     В одиннадцать часов, все сидели за столами. Для провода Старого Нового года и встречи Нового года по Чукотскому времени слово предоставили нашему командиру Сергею Владимировичу, он был старше всех по возрасту, это было согласовано заранее. Далее все пошло своим чередом выпивали, закусывали, выступали, соревновались, как бы, между прочим, встретили Новый год ровно в полночь. В середине ночи, когда мы встретили новый год вместе с жителями Красноярска, были, слегка выпивши, и от души веселы, мы и решили провести наш главный конкурс.
     Для опроса мы пригласили желающих одну женщину и одного мужчину. Отдали им нарезанные бумажки, карандаши, объяснили задачу и отвели на это время не больше часа. Мы немного изменили, проведение конкурса, решили не вызывать их всех в зал, а просто по очереди опросить прямо за столиками, в зале, за перекуром и пр. В это время остальные продолжали танцевать и петь. Для награды «примы дамы», мы из бумаги изготовили корону и обклеили ее фольгой из шоколада, а для «супермена», тоже из бумаги, медаль с изображением симпатичной шимпанзе.
     Быстрее чем через час, нам принесли результаты голосования. Женщин анкетировал Серега Барабанов, штурман нашего пункта наведения. Мужчин анкетировала жена прапорщика Язикова – Надежда. Среди женщин 90 процентов опрошенных мужчин, отдали свои голоса Светлане Соколенко. Об этом объявил, сам Сергей.
- Я думаю, что голосование можно было не проводить, результат, по-моему, уже был известен, среди нас мужиков заранее, - он всегда говорил очень спокойно, меланхолично, ему присуще было своеобразное, чувство юмора. Поэтому ни мы ведущие, ни присутствующие в зале не могли понять, говорит серьезно или в шутку.
- Мне не интересно было считать,- продолжил он,- 90 процентов голосов отданы в пользу…, он сделал паузу, зал погрузился в тишину,  Светланы Соколенко. Все в зале и муж-чины, и женщины зааплодировали.
      Ей торжественно вручили корону. Она стояла в центре зала рядом с елкой и ждала «супермена» им по сценарию, предстояло совершить танец победителей. А я про себя по-думал, что врагов себе Светлана уже нажила. А в некоторых семьях начнется «допрос с пристрастием». Я был уверен, что очень многие жены начнут разборки со своими мужья-ми, за кого они голосовали. Мужей спасало одно. Те десять процентов, которые проголосовали против Светланы. Проверить будет невозможно. Я лично все бумажки голосования выкинул в топку печки. Я проголосовал за Светлану. Мне допрос некому устраивать. У меня были из присутствующих две кандидатуры – Света и Валентина. Если бы пришли супруги Алексеевы, молодые родители, я бы проголосовал за жену Петра Алексеева, она обладала очень правильными чертами лица, идеальной фигурой, которую не испортили недавние роды, Петькиного наследника.
     Надежда Язикова вышла практически в центр зала и начала говорить.
- Уважаемые, друзья,- торжественно начала она,- у мужчин на это время ничья. Одинаковое количество голосов получили Сашка Гуцул и Газарыч.
В зале наступила тишина. Вмешалась Валентина Дулькене:
- Надя, ничьи быть не может, у нас нечетное количество женщин.
- Что кто-то не проголосовал? – спросила Надя, обращаясь в зал.
- А ты сама голосовала?- кто-то спросил из зала.
- Забыла,- улыбаясь, ответила Надежда. – Я отдаю свой голос, прости меня муж, уже смеясь, добавила она, - Газарычу! С семьей Язиковых я дружил. Они были вдвое старше меня по возрасту. Александр, был мастер на все руки и очень часто приходил ко мне, помочь отрегулировать телевизор. Его супруга, часто приглашала меня к ним домой на обед или ужин, зная, что я сам ничего не готовлю и мне не кому. Я был уверен, что в семье Александра разборок не будет. Они так любили и уважали друг друга, это было видно со стороны всем.
- Таким образом,- перехватила инициативу Валентина, - «суперменом» объявляется Владимир.
 Я откровенно не ожидал такого результата и даже не надеялся. Я вышел в зал мне надели на шею медаль под аплодисменты зала.
- А теперь,- продолжила Валентина,- танец победителей «Прима Дамы» и «Супермена». И она первая захлопала в ладоши, следом зааплодировали все находящиеся в зале, зазвучала медленная музыка, не помню, какая, я подошел, и как меня учили в школе бальных танцев, пригласил свою партнершу. Она сделала ответный реверанс, я взял ее правую руку в свою левую, правой рукой я прижал ее к себе, ее упругая грудь прижалась к моей, мне стало не по себе. И мы начали танец. Я выпрямил спину. Сделал первые шаги в такт музыки. Сменил взгляд из зала на лицо Светланы. Ее взгляд был необычным. Так не смотрят на человека, с которым тебя ничего не связывает, кроме совместного творческого процесса. Так смотрят на партнера, которому этот танец дарят, а не в качестве обязательного приза, выигранного конкурса. Так не касаются временного партнера по танцу. Так не сбивается дыхание и еще сильней не напрягается грудь от случайного простого контакта в бедрах. Так не говорят на ушко, вроде громко, что бы все слышали, но при этом слышал только я. И только аплодирующие вокруг нас люди, приводят меня в реальность, это все мне кажется, убеждал себя я. Музыка закончилась, мы остановились, я наклонился и поцеловал ее руку. И теперь мне уже не казалось, она нарочно ее задержала в моей ладони. Мы все сели за столы.
- За победителей!- громко произнес Костя, подняв бокал с шампанским. Я тоже с удовольствием выпил рюмочку и закусил котлетой.
      О них надо отдельно рассказать. На материке котлеты это обычное блюдо, приготовленное из фарша  свинины и говядины. На Курилах были две большие проблемы с продуктами. Это свежие овощи и мясо или мясопродукты. Когда кто-то, в весенне-летний период, отправлялся в командировку в Южно-Сахалинск, то обязательно на рынке мешками закупал картофель, лук, морковь, свеклу, капусту и пр. Естественно все это перевозилось на теплоходе, прямо на палубе в носовой части и естественно с разрешения капитана.
      Котлеты, которые приготовила Светлана, были сделаны из двух видов тушенки: говяжьей и свиной. Они получились сочные, как будто были сделаны из мяса только что раз-деланной свинины. Впрочем, все, что делала Светлана, делалось вкусно, элегантно, красиво, легко, без напряжения.
Ленинград. 1982 г.
     Закуски нам принесли быстро. Разлив коньяк по рюмочкам, а Наталье в бокал шампанского, чисто символически, мы выпили и все события начали повторяться, как в продолжение вчерашнего дня, когда я приехал к друзьям. Я у них был не только друг, но и свидетелем на свадьбе, которую они сыграли на родине Наташи в Белоруссии в городе Борисов. Эта была лучшая свадьба в моей жизни. Даже лучше моей собственной.
     Свадьбу Толик, должен был сыграть, после нашего выпускного. В Белоруссии в городе Борисов, Наташа там родилась, и там жили ее родители и младшая сестра Ирина. Перед расставанием после выпускного вечера Толик назвал мне число 14 августа и адрес город Борисов ул. 50-лет БССР. На словах он меня сориентировал, что она, в 2-х кварталах от вокзала. Я по приезде в Курск, сразу стал выяснять, каким образом я могу добраться до Минска, а оттуда в Борисов. Очевидным для меня казался маршрут через Москву на поезде. Я заговорил с отцом на эту тему, чтобы он, помог мне взять билеты. А отец мне ответил, что в Минск из Курска летают самолеты Ан-24, по маршруту Курск-Киев-Минск-Рига-Курск. С пересадками в этих городах. Взяв новенькое, еще без обложки, удостоверение личности офицера, я приехал в аэропорт брать билеты. Посмотрев на календарь, висящий на стеклянном окне кассы, увидел, что это суббота 15 августа, решил взять билет на сутки раньше. С этой моей ошибки в расчете по дате, могло случиться большое недора-зумение.
     14 августа 1981 года я вылетел, в новом костюме «тройка», темно-зеленого цвета, куп-ленного в Курском ЦУМе по большому блату, с дипломатом в руках, в котором лежал подарок для молодоженов, в Минск. Уже через 4 часа я был в Минске. Недолго думая, взяв такси, не спрашивая цену, я поехал на вокзал, ведь после училища вместе с подъемными и первой офицерской получкой за август, я получил 650 рублей. По тем временам это были очень большие деньги, 7 месячных зарплат моей мамы. С вокзала на электричке достаточно быстро добрался до города Борисов. Как раз наступил полдень. Вспомнив наставление Толика, что нужно будет пройти всего 2 квартала. Я, у не очень пожилой женщины, стоявшей рядом со мной, спросил:
- Добрый день, Вы не подскажите, как пройти на улицу 50 лет БССР?
- Тут совсем недалеко, - ответила мне женщина. Показав рукой, в какую сторону мне идти и где повернуть. Окрыленной мыслью, что уже скоро я встречусь с другом,  буквально «пролетел» расстояние до своей конечной цели. Я даже не стал читать на табличке название улицы, был уверен, что женщина меня не обманула, тогда я еще безоговорочно верил людям. Вот он дом номер 8, но???  квартира №3. Это был частный сектор. Не похоже, что бы в этом доме было больше 2-х квартир. Калитка, рядом с калиткой на деревянном заборе – звонок. Звоню. Никто не выходит. Звоню повторно, нажимая на кнопку звонка сильнее и дольше. Послышались шаги и звук открываемого засова. Я уже собрался броситься на шею своего друга, но вместо него в проеме ворот показалась девчушка лет 10-12.
- Вам кого?
- Мне бы, Наташу Бордушко, - назвал я фамилию Наташи, специально, Толькину фами-лию могли еще не выучить.
- Здесь такие не живут!
- Это улица 50 лет БССР?, - раздасованно спросил я.
- Нет. Это улица 10 лет БССР, - ответила, улыбаясь девочка.
- А как пройти на улицу 50 лет БССР?
- Пойдите прямо, - девочка показала направление, - Вам встретятся улицы 20 и 30 лет БССР. С нее Вы увидите высотное задание, в то время такое здание было достопримечательностью, это и есть улица 50 лет БССР. Поблагодарив девочку, я двинулся в указанном направлении, на улице было уже около 25 градусов тепла, и в костюме «тройка» идти быстрее, значит к Толику прийти, как после училищного марш-броска.  Добравшись до высотного здания, я на всякий случай, прочитал на табличке название улицы. Ура, это была, она, долгожданная. Но номер дом был не нужный. Я думал куда, в какую сторону идти и решил пойти вправо, но подойдя к следующему дому, номера на нем я не увидел. Подошел к следующему, и на нем нумерации не было. Я решил, что нумерация может быть с другого торца, здание было пятиэтажное, в нем было много подъездов, как в доме, где жили мои родители в Курске, 8 подъездов. Дойдя до последнего подъезда, на лавочке около него сидели 2 бабушки, обычная картина, для тех времен.
- Здравствуйте, - поздоровался я.
- Не подскажите, какой номер этого дома?
- 16, сынок, - ответила одна из бабуль.
 - А тебе какой нужен?
- Восьмой.
- Так ты не в ту сторону идешь. Поверни у подъезда и иди в противоположном направлении.
- Спасибо, - поблагодарил я и пошел. Поскольку я был уверен, что приехал заранее, я ни-куда не опаздывал и шел не торопясь. Вот он дом №8 к моему удивлению на нем была табличка с названием улицы и номером дома. Только подъезд был последний. Но это уже ерунда, больше прошел, думал я на ходу, двигаясь в направлении первого подъезда. Именно там должна находится квартира с номером 3. Приближаясь к подъезду, я увидел несколько автомобилей «такси», украшенных лентами.
- У кого - то тоже свадьба, - подумал, улыбнувшись я.
     Зайдя в подъезд, я сразу увидел дверь с цифрой 3. Позвонил в звонок, не знаю почему, но на кнопку звонка, нажал три раза. Дверь тут же отворилась, как будто меня ждали, в дверях стояла невысокого роста нарядная, радостная женщина, как будто замуж выходила она.
- Здравствуйте, - поздоровался я первым.
- Здрасте, - ответила мне женщина.
- Вам кого? – очень спокойно спросила она.
В этот самый момент, в комнате, которая стала видна очень хорошо, я увидел Олега Гомзу. Он учился со мной в училище в одной группе, у нас с ним была одна тумбочка на двоих, он был наш партийный «босс». Мы не были с ним в друзьях, поэтому не радость от встречи с ним, перехватила мне дух, а то, что он примерял на парадный мундир ленту свидетеля. Мою ленту свидетеля.
- Вы к кому? - вновь спросила меня женщина, не получив от меня ответа.
- Мне, Наташу Бордушко, - ответил я, не переставая смотреть в сторону своего однокурсника.
- А Вы кто?
- Свидетель, - на автомате отвечал я.
- Так, Вы, Владимир из Курска?
- Да.
- Толя, - громко позвала женщина, которая, как оказалось была родная тетка невесты.
- Толя, Толяяяя!!! - Владимир приехал.
Из комнаты, тоже в парадном офицерском мундире, но только с аксельбантами, выскочил Толик, со злым и красным лицом.
- Ты где был? – не здороваясь, заговорил он. - Я уже не знал, что думать. Может что случилось …
Я не дал ему договорить, перебил.
- Толя, что происходит? Почему Гомза одел мою ленту. Решил покрасоваться? Я специально приехал пораньше, а Вы сегодня уже все тут меряете. Свадьба же, завтра.
- Свадьба сегодня, через 15 минут мы должны ехать в ЗАГС.
Из комнаты выбежала Наташа.
- Вовка, как тебе не стыдно, заставляешь нас волноваться.
Я, ничего не понимая, решив, что все уточню и разузнаю потом, не стал больше ничего спрашивать и говорить.
- Проходите же, - наконец, предложила мне зайти тетя.
Вернув свою ленту свидетеля, мы поехали в ЗАГС. Так начиналась свадьба, которая реально, как поется в песне «пела и плясала и крылья эту свадьбу вдаль несли, широкой этой свадьбе было место мало и неба было мало и земли…»
     Само празднование проходило во дворе частного дома, где жили Наташины бабушка и дедушка. В саду соорудили шатер, на всякий случай, от дождя, сколотили из досок танцпол. Я, напомню, был свидетель, а если точней по их обычаю, шафер. Свидетель и шафер это не одно и то же.  Как правило, свидетель на свадьбе выполнял простую роль, сопровождал в ЗАГС жениха, расписывался, подтверждая факт бракосочетания, напивался и обязательно должен был соблазнить свидетельницу.
    Понятие шафер, к нам пришло из 18 века с немецкого языка. В переводе означает создавать, творить, устраивать. По сути это правая рука жениха, у которого есть конкретные обязанности до свадьбы, во время бракосочетания, во время празднования свадьбы. Жених должен быть уверен в своем шафере, ведь от него многое зависит на свадьбе, настроение гостей, решение непредвиденных ситуаций, оберегание невесты. Но был еще главный шафер, его основной обязанностью было, как более опытному по возрасту мужчине, помогать решать «неясные» вопросы шаферу.  Им был Толькин старший брат Василий, офицер уже в запасе, участник ликвидации на ЧАЭС. Описывать все интересное, что происходило на свадьбе, нужно было бы очень много места в моей книге. Остановлюсь на трех моментах. Первый короткий. Единственным пьяным не выдержавшим, в силу своего возраста, был Наташин дедушка. Остальные так весело плясали, танцевали, вкусно уничтожали приготовленные блюда, что трезвели мгновенно.
     На второй день, по обычаю, я должен был повыситься в «должности» и стать главным шафером с вручением соответствующей ленты. Я заранее об этом не знал, пишу про второй, потому что был и третий день свадьбы. Предусмотрен особый ритуал. После своего первого «боевого крещения» по употреблению водки на выпускном вечере, мне пришлось еще один раз выпить ее, по приезде домой в Курск. Собралось большое количество родных, друзей, одноклассников. Отказаться я не мог. Самочувствие мое и в этот раз было превосходным.
     Тамады, как это сейчас принято на всех торжествах, на свадьбе не было. Эту роль на себя взяла тетка Наташи, которая встретила меня, звали ее Наталья Борисовна, полная тезка жены моего старшего брата. Когда после очередных танцев гости расселись по своим местам, Наталья Борисовна взяла слово.
- Дорогие, гости, наполните свои рюмки и бокалы.
- Я попрошу наполнить и два пустых фужера стоящих на краю стола жениха и невесты.
Я повернул голову и действительно увидел бокалы, которых раньше не было на столе. Встал мужчина, с бутылкой шампанского, и собрался налить его.
- Нет. Налей водки в оба бокала.
За столом, все притихли. Мужчина наполнил бокалы водкой. Бокалы были не нынешние, узкой одинаковой трубочкой 10 см высотой, по объему, меньше половины граненного стакана. На столе стояли бокалы, как распустившиеся бутоны двух тюльпанов strong gold. Диаметр и высота этих бутонов в распущенном виде 15 см.
- А теперь, я попрошу, Василия и Владимира подойти ко мне.
 Мы подошли. Рядом с наполненными бокалами на блюдце лежали два аккуратно наре-занных кусочка «черного» хлеба, а сверху белоснежные с мясной прослоечкой кусочки сала.
- Тур первый, сейчас, Василий и Владимир начнут пить. Что бы Владимиру победить, нужно выпить больше Василия, при возможности меньше закусывая. Время на конкурс не ограничено, водка тоже, ограничена только закуска.
- Каждому по одному куску, - и она показала на два бутерброда, с салом.
Фужеры мы взяли практически одновременно. Василий, медленно глотками, как будто пил родниковую воду, глоток за глотком, стал опустошать посуду. Я никогда не умел пить водку таким способом. Поэтому я набрал водки как можно больше в рот и проглотил одним глотком, затем вторым и на третьем глотке, все закончилось. Практически одновременно мы поставили пустые бокалы на стол. Вася взял бутерброд и смачно его надкусил. Я, чтобы немного развеселить народ, отломал кусочек корочки и закусил только ей. Раздались аплодисменты.
- Победитель не определился! – подвела итог тетя.
- Второй тур, прошу наполнить бокалы.
Тот же мужчина, подошел и налил в бокалы водки и хотел пойти сесть на свое место.
- Не отходи, ты еще потребуешься не раз,- остановил я его.
Второй, мы выпили каждым свои способом, Вася опять надкусил бутерброд, а я, не думая о последствиях, продолжая, дурачится, надкусил корочку на кусочке сала.  Гости вновь захлопали в ладоши.
     Нам налили по третьей, Василий, уже не так быстро, но также искусно, глотками начал опустошать бокал. Я, набрав в грудь воздуха, как будто собирался пробежать кросс, выдохнул, набрал глоток побольше, но проглотил с трудом, я понимал, что выпить больше не смогу. За столами была полная тишина, все ждали… Я решился, набрал еще один глоток водки, проглотил, мне показалось, что я проглотил целиком грецкий орех. Последний не очень большой глоток, не составил мне труда допить содержимое.
     Вася допил, поставил бокал, закусил остатками бутерброда.
- Все, я больше не буду!- снял свою ленту главного шафера и повесил мне сам на грудь. Я получился, как революционный матрос, только у него на груди, крест-накрест были па-троны, а у меня две ленты. Все дружно захлопали.
     Как не странно для меня самого, со мной ничего не случилось, я остался стоять крепко на ногах, голова вполне могла соображать. Поэтому я попросил принести мне баян. Я за-пел, по памяти песню из репертуара ВИА «Веселые ребята»: «все мои друзья давно жена-ты, видно мне жениться тоже надо…», но запел я эту песню из-за слов в самом конце пес-ни: «А вообще я вам признаюсь честно, У меня пока что нет невесты. Вот и просьба: если кто-то может, Познакомьте с девушкой хорошей!». Так прошло замечательных 2 дня. А невесту, еще никто не «украл». Гуляя на свадьбе своих однокурсников, я помнил, что на свадьбе, 2 главных момента – кидание букета невестой и ее «кража»  с целью «выкупа».
     На третий день гостей собралось чуть меньше, чем в предыдущие два дня. Меньше стало конкурсов, танцев, одним словом, каждый делал, что ему хотелось. Наташа со своей подружкой-свидетельницей, ее звали Ирина, пошли привести себя в порядок. Я пошел их сопровождать, не забывая, что именно я отвечаю за ее сохранность, перед
Толиком, а он был и остается очень ревнивым. Наташа с Ириной зашли в летний домик на территории двора. Закрыли за собой дверь. Я остался ждать снаружи. Я был спокоен. Вход и выход в домик был только один. Прошло минут 15, подошел Толян.
-Где, Наташа, Володь? – спросил он меня.
- Прихорашиваются.
- Так долго?
- Толя, они же девочки.
Прошло еще пять минут. Они не выходили. Толик подошел к двери, постучал.
-Наташа, - позвал он.
-Наташа, открой, это уже не смешно, - повторял он многократно.
Открылась дверь, на пороге стояла свидетельница Ирина, одна и улыбалась.
- А Наташи нет, ее «украли»!!!
- А ты куда смотрел? – грозно набросился на меня Толян.
- На тебя, на яблоню, на небо. Дверь была закрыта. Если ты помнишь.
- Толя, спокойно я все улажу, - ответил я, а сам направился к калитке забора, захватив со стола, стоявшего у летнего домика, вазу с карамельками. Около этих самых ворот толпилась любопытная детвора.
- Детишки, угощайтесь. Я протянул им всю вазу с конфетами. Малышня стала их брать своими маленькими ладошками и складывать в карманы. Ваза опустела за секунды.
- Ребята, а Вы невесту не видели? - спросил я.
- Невесту не видали, а какая - то тетенька в брюках, вылезла из окна, и они показали на окно летнего домика, которое выходило на улицу.
- А Вы не покажите, в какую сторону она пошла?
- Туда, - это получалось вправо от меня.
На третий день, я был в одних брюках и рубашке, я взял с того же стола чьи-то очки от солнца, надел, вышел со двора и пошел в право. Прошел довольно много, когда увидел во дворе одного из домов за столом сидели мужики и Наташа с ними. И как мне показалось, ее уже удерживали силой. Я притворился пьяным, шатаясь, зашел во двор.
- Мужики выпить хотите? – задал вопрос в «лоб» я.
- А что у тебя есть?
- У меня нет, - промямлил я, - но я знаю, где можно взять бесплатно, т.е. даром.   
- Недалеко отсюда, на вашей улице свадьба, там жених ищет невесту, пообещал любое количество водки.
Наташа, умничка, не зря она выучилась на актрису, молчала и показывала всем видом, что меня не знает.
- Так вот невеста, - показал один из мужиков на Наташу рукой.
- Да, давайте пойдем и ее обменяем на водку с закуской. Я покажу, где это, - предложил я.
- Точно пойдем, веди.
Мы все вышли со двора. Я встал специально рядом с Наташей. Приобнял ее за плечо левой рукой. Давая понять своим новым знакомым, что я контролирую ее, чтобы не убежала. И тут же, мгновенно… правой рукой я ее подхватил на руки и рванул, как на 100 метров спринтеры на олимпийских играх, за золотой медалью. Моя внезапная наглость и резкий старт, дали фору метров 5 – 6. Наташа вцепилась мне за шею и при всей ее миниатюрности уже через сто пробежавших мной метров, я стал ощущать, еще не финиш, но скорость моя падает, потому что мои руки были заняты.  Вспомнил, как нелегко было преодолевать в училище марш-бросок, я еще набрал внутренних сил и немного ускорился, понимая, что может произойти. Пробежав еще метров сто, я закричал на весь Борисов.
- Тооооооооооооолииииииииииииик!  Тооооооооооооолииииииииииииик!
Видимо услышав мой крик, из двора выбежал Соломин, а следом еще человек 10 и побежали нам встречу. А дальше, как в школьной задачке, из пункта «А» выехал паровоз со скоростью…, а из пункта «Б» выехал другой паровоз со скоростью… Вопрос, через какое время паровозы встретятся в точке «С».
     Ответ про паровозы я не помню, но с Толькой и компанией, мы встретились скоро, на мое счастье. Очень быстро передав на руки Толика невесту, я резко развернулся, поднял две свои руки перед грудью и произнес громко, но ласково:
- Стоять!!! Все будет без обмана. Водка есть и закуска тоже, все, что я обещал исполнить-ся. Мужики я свидетель на свадьбе. Выручать невесту, моя обязанность. Без обид. Меня Владимир зовут, - на одном дыхании проговорил я.
 Догоняющие остановились. Выслушав мой монолог, засмеялись.
- Так нас еще никто не разводил, - заговорил самый ближний ко мне мужчина.
- Сергей, - и он протянул мне ладонь для рукопожатия.   
      И вот благодаря тому, что в книге или кино Время можно с легкостью всемирного мага и волшебника передвигать на любой срок, мы возвращаемся в ресторан.  Коньяк из бутылки быстро опустошался, под наши рассказы о житие-бытие нашем, под хорошие за-куски ресторанного меню. Потом начал играть ансамбль. Посетители и мы вместе с ними стали танцевать. На танцы под медленную музыку, я приглашал, какую ни будь свободную даму из зала. Я решил сделать Толику приятный сюрприз. Когда ансамбль прекратил играть, взяв паузу на перерыв, я подошел к ним за стол и спросил, могут ли они сыграть вальс, для моего друга. Они практически все закивали головой. Сказал, для кого должен прозвучать танец. Я оставил им три рубля. И ушел к нам за столик. Заказали еще 300 грамм коньяка. Мы с Толиком успели выпить по рюмочке. Как из динамиков прозвучало, сказанное отработанным голосом объявление музыкантов.
- Для Анатолия Соломина, очень любящего танцевать, от друга - подарок, звучит вальс!
 Толик, услышав свою фамилию, прекратил, есть, а когда он услышал, что я заказал вальс, то в шутку мне сказал.
- Я тебе этого не забуду.
- Приглашай Наташу, народ ждет мастера танца, - так же в шутку ответил я.
     Тут надо пояснить. Большинство моих сокурсников не умели танцевать вальс. Толик раньше других до выпуска понял, что ему предстоит обязательно, на выпускном, танцевать вальс. Его, тогда невеста Наташа, учась в институте театра и кино, делала это профессионально. Естественно танцевать любые танцы она умела. Я, учась в школе, еще и занимался бальными танцами. Во Дворце пионеров и школьников, в ансамбле «Грация». И тоже умел танцевать любые бальные танцы. Именно поэтому Толик как-то, попросил меня научить его танцевать вальс. Отказать другу я не мог. Но было две сложности. Первая, у Толика отсутствовал слух, а вальс танцуют на раз-два-три-раз. Вторая, он не хотел учиться со мной в паре, поэтому вместо партнерши, ему приходилось в руках держать стул. А это другие ощущения движения. После двух месяцев еженедельных «уроков» у Толика начало получаться. Но во время выпускного вечера, пригласив Наташу на вальс, он ей сильно наступил на ногу и с тех пор, по их рассказам, он ее на тур вальса больше не приглашал. И тут такой в виде подарка подвох.
      Просидев в общей сложности в ресторане около четырех часов, мы начали собираться на электричку, рассчитавшись с официантом по счету. В бутылке еще оставалось шампанское, которое Наташа не осилила.
- Мальчики, допейте, - не оставлять же, - обратилась Наташа к нам.
- Наливай, - протянул я Толику свой фужер. Он налил, получился почти полный. Я выпил его как компот, мы оделись и пошли к станции метро «Горьковская». Больше я ничего не помню. Что со мной случилось, потом рассказали Толик с Наташей. Меня вырубило в первый и в последний раз в жизни. В метро я ехал сидя на ступеньках эскалатора, и не какие увещевания, дежурной по эскалатору, которая кричала мне, что бы я немедленно поднялся, не помогали. Потом в метро вагона, Наташа встретила своего однокурсника, которого призывали в армию. Я его упорно звал служить к себе в роту и обещал ему, что он будет не служить, а кататься, как «сыр в масле». Из-за меня мы с трудом успели сесть в последнюю электричку, так долго добирались.
Когда мы приехали в Горелово, то я стал громко кричать: «Училище смирно! Я иду!». Пытался через КПП училища проникнуть внутрь. Хорошо, что дверь проходной закрывалась. Дорога в военный городок, где жил Толик проходила вдоль стен училища и «Сержантского озера» она была очищена от снега, благодаря усилиям курсантов. Но две пары не смогли бы разойтись, если бы одна из пар не уступила. Чистка снега это была традиция, она передавалась от курса курсу. За время училища мы очищали такое количество снега, что можно было бы построить многоэтажное здание. При этом ходила пословица: «снег должен быть белым и квадратным».
      Продолжая рассказ Толика, мы встретились с парой мужчиной и женщиной и естественно, по моей причине разойтись не смогли. В результате меня толкнули в глубокий сугроб, я упал, и подняться не смог. Толя, принялся меня защищать, у них завязалось типа драки, это когда два мужика схватили друг друга за ворота одежды и постоянно повторяли:
- Что ты хочешь!
- А ты что хочешь?
- Тебя, вмазать?
- А тебе, вмазать?
- Руки пачкать не хочу о тебя!
- Это я руки пачкать не хочу!
А потом все повторялось по кругу.
 Наташа помогла мне встать, я увидел, что Толика «обижают» и естественно пошел помогать. Подойдя к ним, я их начинал разнимать и у меня получилось. В этот момент прозвучало:
- Козел! – повернувшись ко мне, сказал мужик, который меня толкнул.
Я мгновенно подскочил к нему и ударил в лицо. Мужик упал и долго не поднимался, когда он поднялся, я извинился, и мы пошли каждый своим путем. Я не помню, откуда у меня такая реакция появилась на слово «козел». В жизни было много раз, когда меня называли козел, и я, не раздумывая, о последствиях, бил назвавшего так меня человека в лицо.
     Я проснулся. Наступило мое первое похмельное утро. Голова болела, во рту была «по-мойка». Заглянул в комнату, Толя с Наташей еще спали. Хорошо, что я спал на раскладушке, на кухне. Открыл холодильник. Там увидел недопитую бутылку. Достал. Взял колбасу порезал, отыскал на полке соленые огурцы. Вилкой подцепил один из них. Эх, соленые огурчики, вместе с квашенной капустой, на мой вкус, лучшей закуски, под во-дочку нет. Есть разновидность заготовки огурцов на зиму и другим способом маринования, это когда в рассол добавляют уксус. Огурцы в этом случае не бывают хрустящие и на вкус чуть сладковатые.
      Мне больше нравится, когда огурчики сохраняют на зиму с помощью добавления со-ли. Отличный вкус у огурцов получается благодаря зелени, смородиновым и вишневым листьям, чесноку, перцу, хрену, горчице. Перед солением огурцы обязательно надо подо-брать одинаковые по размеру, желательно нужен один сорт. Больше подходят огурчики, у которых пупырышки не белые, а уже темные. Когда огурцы еще не сильно просолились, получаются мои самые любимые - малосольные огурцы.
      Плеснул в чашку водки, рюмки были в зале, зачем - то понюхал содержимое, скривил-ся, а потом, залпом выпил водку, закусил огурцом, откусил от сделанного бутерброда с колбасой. По моему телу пошла благодатная оттепель. В голове стало легче. Кровушка забурлила. Я потянулся за бутылкой, чтобы повторить, услышал за спиной.
- Проснулся, алкаш - бормоча, спросонья, - сказал Толя.
- Налить? - уточнил я.
- Аааа, давай, не одному же тебе пить.
Я протянул ему банку с огурцами, сделал бутерброд, налил в другую чашку.
- Ну, давай, - произнес я. Мы выпили.
- Ты, помнишь, что вчера было? - спросил Толя.
- Нет, ничего.
- Ты вчера мужика покалечил, - помнишь?
- Не помню. А я, думаю, откуда у меня ссадины на пальцах правой руки, - улыбнулся я.
 И Толя рассказал в подробностях о событиях мной уже описанных. Когда проснулась Наташа, этот рассказ повторился с подробностями и картинками.
Анапа. Продолжение.
     В знак признательности за путешествия по черноморскому побережью при этом отличную атмосферу, всегда хорошее настроение, получение дополнительных эмоций, я решил Риту и ее подруг, пригласить на шашлык. Для этого нужно было решить три главных во-проса. Первый, пригласить дам и получить согласие. Второй, найти место, где можно это сделать, все-таки курорт. Третий, найти, где купить мясо.
Первый вопрос решился легко. При очередной встрече с Ритой я сделал ей такое предложение. При этом добавил, что, если Тома и Галя не захотят, то мое предложение все равно будет в силе. Она пообещала этот вопрос с ними обсудить. И уже на следующий день Рита позвонила и сказала, что они только все «за». При этом спросила, какая помощь мне нужна. Я попросил продумать их вопрос посуды и других принадлежностей, чтобы комфортно чувствовать.
     Второй вопрос мне помогла решить Ритуля, так я ее стал звать. Она ходила на «дикий пляж», где люди просто купаются, без спасателей, оформленных пляжей, зато вода там была чище, там было глубже и меньше народу. Как рассказала Рита, там было много мест, где уже раньше народ располагался на шашлыки.  Мы с ней договорились сходить туда вдвоем и посмотреть на месте.
     Третий вопрос лежал полностью на мне. Возникла дополнительная сложность. Рита по национальности была башкирка и поэтому свинину не кушала. Она меня попросила для нее приготовить шашлык из баранины. Я не мог ей отказать. Для решения этого вопроса я с утра решил сходить на центральный рынок Анапы. Вообще рынок — это интересное место в любом городе. По рынку можно судить и о самом городе, о людях, их достатке и пр. Рынок информирует о состоянии дел среди населения и сферах хозяйственной жизни. Рынок — это сфера обмена товарами, за деньги, это обмен психологическими навыка-ми, мастерство торговаться, когда продавец не хочет уступать много и продать товар, а покупатель хочет купить по больше, а заплатить поменьше. Если это удается, то это высший пилотаж и тогда достигается «пик» эмоций: покупающего и продающего, и они ими обмениваются с окружающими. Рынок — это обмен настроением. Рынок — это радость и неудача одновременно. Купил, принес домой и расстроился, что не то купил. Или не купил и расстроился. Я по возможности в каждом новом для себя городе, стараюсь обязательно сходить на продуктовый или вещевой рынок. Не для того, чтобы узнать ассорти-мент или посмотреть цены для сравнения. Мне и так понятно, что цены будут выше, чем дома – курорт. Ассортимент будет привязан к туристам и отдыхающим.
     Рынок в Анапе удивил меня обилием не только овощей, но и фруктов, причем на прилавках можно найти совершенно разные овощи и по разной цене. Удивило разнообразие различных орехов и сухофруктов от их яркости и цвета рябило в глазах. Это все я увидел, пока искал мясные ряды. Я сначала прошел вдоль всего мясного ряда, чтобы посмотреть ассортимент и быстренько сравнить цены. Я не увидел ни у кого баранины. Меня это рас-строило. Подойдя к одному из продавцов, по виду очень похожего, на армянина. Решил проверить себя и рискнуть поздороваться по - армянски.
- Барев,- коротко поприветствовал я.
-Барев,- вздернув удивленно бровями,- ответил мне продавец.
Далее я продолжил уже по русски.
- Подскажи, - сказал я, сразу на «ты», в Армении не любят «выкать».
- А что на рынке бараниной не торгуют?
- Почему не торгуют. Торгуют. Надо приходить раньше. Баранину очень быстро разбирают.
- А можно тебя попросить оставить мне завтра килограмчик хорошей баранины и кило-грамм вырезки свинины. Мне для дня рождения нужно, соврал я для убедительности, - земляк.
- Конечно, дорогой, приходи. Если до десяти часов не придешь, я все продам. Договорились?
- Договорились, я приду раньше. А лаваш армянский, где на рынке можно купить?
- Завтра придешь, я тебе настоящий лаваш принесу, у меня жена сама печет.
И мы попрощались.
В теории два вопроса из трех я решил. Для окончательного решения, нужно было вечером с Ритой сходить посмотреть место для жарки шашлыка. А утром выкупить мясо и купить все необходимое для маринования шашлыка.
     Вечером мы встретились у Риты дома. Она взяла принадлежности для купания в море. Она была такой фанаткой моря, что не могла быть рядом с морем и не искупаться в нем. При этом как я уже писал выше, наличие купальника для нее не является проблемой.
- Тут рядышком, это место, - сказала мне ласковым голосом Ритуля.
- Пройдемся пешком? – так же ласково спросило она меня.
- Конечно, только учти, нам туда надо засветло попасть, чтобы все оценить в светлое время суток, - попросил в ответ я.
- Да, конечно, - я понимаю. Мы пошли. Шли не очень медленно. Рита, чувствовалось ходила по этому маршруту не в первый раз. Она умело сворачивала между домами, потом повела меня через чудесный парк, оказалось, это был «Ореховый парк», одна из точек моего обязательного посещения. Мы шли уже полчаса, нельзя сказать, что я устал, просто, когда мы выходили, на открытое от домов пространство, я видел, что солнце предательски опускалось вниз.
- Это у тебя называется рядом, - смеясь, спросил я у Риты.
- Осталось совсем чуть-чуть, - тоже смеясь, ответила мне она.
И вот мы вышли на площадку, уставленную машинами, от стоянки вниз вела асфальтированная дорога, по которой в основном люди поднимались, видимо уже накупавшись в море, вверх. Спустившись вниз, мы попали на берег моря. В этом районе Анапы я еще никогда не был. Пройдя уже в основном по каменистому побережью метров сто, Рита, показав мне рукой на навес со скамейкой, остановилась.
- Остановимся тут. Я пойду, поплаваю, а ты сходи пока вдоль берега и посмотри, где мы сможем делать шашлыки. Я видела, когда тут купалась, что шел дымок от костров.
Я пошел. Пройдя всего метров двадцать, я увидел около скалы выстроенное место из морских камней, явно использовавшееся вместо мангала. Подошел поближе. Действительно было видно, что там разводили огонь. Даже были сделаны из камней и обрубков досок, видимо, выброшенных морем, места для сидения. Мне понравилось. Но я решил пройти еще дальше на тот случай, если кто-то раньше нас займет это место, посмотреть другие. Я прошелся еще вдоль отвесной скалы и увидел, что тут можно легко оборудовать место для жарки шашлыка. Довольный, я пошел обратно. К моему возвращению, Рита уже мокрая, накрытая полотенцем, сидела на скамейки и улыбалась мне.
- Ну что скажешь? - спросила она.
- Ты знаешь, я нашел одно чудесное место, там уже все оборудовано. Видимо туда часто приходят на шашлыки. Главное, чтобы его ни заняли раньше нас. Но, это не страшно, там много мест, где можно будет расположиться. И что самое для нас важное никто с берега не увидит наш костер. Там отвесная скала.
- Отлично, пойдем обратно? - спросила Рита.
- А ты больше купаться не будешь?
- Неа, на сегодня хватит. И она сняла с себя полотенце, лифчик, надела футболку, шорты - пошли, я готова. И мы вернулись домой к Рите. Где мы, вчетвером поужинали, и я поехал домой к себе. У меня утром было важное мероприятие. Решение последнего вопроса.
     Перед тем как лечь спать, я завел, на всякий случай будильник, хотя всегда просыпался в шесть часов без него. Это было уже на уровне подсознания больше 20 лет я просыпался в одно и тоже время, и уже внутренний биологический будильник, будил меня без моего желания, а иногда так хотелось еще поспать.
     Утром, как и ожидалось, я проснулся без будильника, приняв душ, заказал такси, на маршрутках до рынка нужно было добираться с пересадками. Приехав на рынок, я уже быстро подошел к мясным рядам. Но не увидел парня, с котором мы договаривались вче-ра. Стало не по себе. Я спросил другого продавца, не оставлял чего ему напарник. Оказа-лось, это его брат, и он ему ничего не передавал.
- Баранина есть? – спросил я
- Нет. Сегодня нет, возьми свинину, очень хорошая вырезка. Я, недолго думая, решил взять, пока есть свинину, куски реально лежали хорошие и шашлык из них должен получиться.
- Давай два кило. А лаваш он тебе тоже не передавал?
- Так ты Володя, земляк, почему раньше не сказал?
- Он меня не предупредил, что «лаваш» это пароль,- пошутил я. Настроение мое сразу улучшилось.
- Все есть, сейчас. Он пошел и из холодильника достал два свертка. Из под прилавка до-стал аккуратно свернутый лаваш и в этом же пакете, было много зелени киндзы, петрушки, базилика, зеленого лука.
- На дорогой, возьми, с днем рождения тебя! – торжественно произнес продавец.
Я достал деньги рассчитаться, но он отказаться их брать сказал, что это подарок от их семьи.
    Мне было неудобно, я же слукавил вчера по поводу дня рождения. День моего рождения уже прошел.
- Тогда я обязан Вас тоже отблагодарить. И мы, поговорив, познакомившись, договорились, что я приду к ним в гости со своим шашлыком, и мы еще раз отпразднуем мой «день рождения». Обменялись номерами телефонов. И я в прекрасном настроении пошел к Рите. По дороге купил еще несколько головок репчатого лука, смесь перцев. Шашлык я должен был готовить у Риты дома. В моей «хижине» не было такой возможности. Нужна была посуда, нож, разделочная доска и др. принадлежности.
     Дома у Риты был я уже через час. Она меня ждала. Ее подружки уже уехали на море. Это было хорошо. Я не люблю много зрителей, когда, что-либо готовлю. Особенно, когда готовлю шашлык. Когда много народу, то получается, как в смешной взрослой загадке: можно ли с женщиной на площади сексом заниматься?
 – Нельзя.
– Почему? 
-  Советами замучают.
Так и с шашлыком.
    Меня учил делать шашлык, мой дед. Я никогда не утверждал, что это самый лучший рецепт. Хотя постоянно от своих товарищей, знакомых и даже родственников частенько слышал, это лучший рецепт, все кто кушал, всегда хвалят.  Мне всегда хотелось всем этим людям сказать, это дело вкуса. Одни делают шашлык с вином, кто-то с уксусом, другие на кефире, третьи с пивом и т.д. людская фантазия богата и разнообразна. Все забывают о главном ингредиенте, о мясе. Если мясо купить некачественное, на чем бы ни мариновал шашлык, мясо от этого лучше не станет. Я вообще считаю, что все, что касается морально этических норм, не может быть приравнено, отождествлено. Если сотням тысяч людей нравится классическая музыка, а другой сотне тысяч нравится – рок, третьей сотне – джаз. Никто из них не имеет право обвинить друг друга в плохом вкусе. Или одним нравится картина Казимира Малевича «Черный квадрат», а другие считают, что это самое большое надувательство. Одним нравиться только черный цвет, как Генри Форду, а другим оранжевый или синий. Именно поэтому приготовленный мной шашлык я никогда не хвалил и не утверждал, что это самый универсальный рецепт. Самая лучшая похвала для меня была, когда на тарелке шашлыка не оставалось.
     Я любое блюдо привык готовить поэтапно. Вначале, я делал все заготовки. А уже по-том постепенно, по мере необходимости я их применял. Я попросил у Риты нож, разделочную доску, посуду для мяса, для нарезанной зелени, лука. Я не стал проверять на остроту нож, взял на полке чайную чашку и поточил нож о дно. На дне чашке всегда оставалась не залитая глазурью обожжённая глина, а это отличный оселок. Я всегда так точил ножи.
     Для начала я занялся мясом. Я всегда с мяса удаляю пленки, прожилки, лишний жир. Затем я порезал мясо аккуратными, ровными, по возможности, кубиками, так чтобы можно было кусочек готового шашлыка при желании сразу положить в рот целиком. А вторая причина так он быстрее и равномернее прожаривается.
     Затем я очистил и мелко, мелко порезал репчатый лук. Следом я очень мелко порезал всю зелень. Подготовил соль и смесь перцев. Предварительно освободив поверхность кухонного стола, высыпал из миски на стол мясо, распределил его ровным слоем на столе. Посолил, поперчил, сначала посыпал равномерно все луком, а сверху зеленью. После это-го начал все это мешать, как вымешивают дрожжевое тесто. Приходилось применить и силу для того, чтобы мясо дало сок, и именно в этом соку и будет мариноваться мясо. Так меня учил дед и так я все время в собственном соку мариную мясо на шашлык. Через двадцать минут все мясо я уложил по кастрюлям, накрыл тарелками и поставил на них банки с водой, как гнет. Все до вечера оно будут ждать своей участи.
     По плану, вечером мы все должны собрав все наши вещи, отправиться до места пикни-ка на такси. В последний момент, Галина, хозяйка авто «Шкода Рапид», на котором мы делали все свои путешествия, заявила:
- Поедем на машине, так будет удобней.
- Тогда тебе будет нельзя выпить, - сказала Тамара, - мы же хотели сегодня, что бы все были в равных условиях.
- Вниз нам все равно нельзя будет проехать, на берег, - вставил уже я,- все равно машину придется оставлять на стоянке, а потом пешком.
- Поедем на машине, главное сам процесс, - как бы подвела итог Галина.
- Тебе виднее, - ответила ей Тома.
Время было послеобеденное. Мы добрались до стоянки, припарковались. Забрали все вещи, основную массу взял я. Днем от стоянки до берега по спуску, ездил электромобиль с прицепными вагончиками, как в поезде. Вечером, когда мы приходили с Ритой, его уже не было. Проезд в электромобиле был платный. Нам, с нашими вещами выхода не было, пришлось ехать. Добравшись до берега, мы пошли к ранее присмотренному месту. Точнее, дамы еле шли, хотя были они налегке, а я пошел быстро, вещи оттягивали руки, плюс было жарко, мне хотелось, как можно быстрее облегчить свою участь. На мою радость место, которое мне понравилось, было не занято. Я подошел к нему и разгрузился. Сразу занялся подготовкой для костра. Ногами выгреб раньше прогоревший уголек из костра. Достал шампур, померил расстояние, хватит ли его длины, пришлось камни подвигать ближе друг к другу. В этот момент подошли и дамы. Они занялись подготовкой места для нашего удобного размещения. Рита сказала:
- Пока не искупнусь, ничего делать не буду!
Сняла с себя платье и, оказавшись в одном купальнике пошла в море.
- Идите и Вы окунитесь, - предложил я Тамаре и Галине.
- А что хорошая идея, ответила, - Галя и они, тоже раздевшись, пошли в море. Я посмотрел им в след. Море. Сколько бы ни смотреть на море - оно никогда не надоест. Оно всегда разное, новое, невиданное. Оно меняется на глазах, чуть ли не каждый час.
     Это море было ярко синее, чистое, сверкающее. Когда налетал порывами небольшой ветерок, оно становилось бирюзовым и покрывалось «барашками», будто кто-то, большой, сильный и неведанный своей ладонью гладил море против прилива. Редкие кучевые облака вдалеке, возвышались над морем как горные вершины, покрытые снегом. Морем восторгались поэты, художники, музыканты. Лучше других красоту и непредсказуемость моря выражал в своих картинах художник-моринист, мой земляк Айвазовский.
     Купленные мной березовые угли разгорались хорошо. Я принялся нанизывать мясо на шампуры. Естественно баранину я надевал отдельно от свинины. Со спины ко мне подошла Ритуля она своими мокрыми ладошками облокотилась о мои плечи, я не почувствовал прохлады, от ее ладошек шло тепло и ласка.
- Иди тоже окунись, жарко, а море такое теплое, - предложила мне Рита. Что бы сделать ей приятно я, поднялся и ответил:
- А ты тут командуй, мясо будет готово через полчаса. Быстро сняв шорты и футболку, я вошел в море нырнул, проплыл несколько метров встал на берег. Вода действительно была, как парное молоко. Но наслаждаться морем было некогда. Я поплыл обратно.
На берегу уже кипела работа. Была расстелена скатерть - клеенка, жаль, что не самобранка. Я подошел к костру.  Открытого огня, первого врага при жарке шашлыка, не было. Угли были яркого оранжевого цвета с черными контурами. Это была самая лучшая кондиция углей. Подготовленное на шампурах мясо я поставил на импровизированный из камней мангал. Процесс пошел. Я набил табачком трубочку и закурил. Куря трубку, я не забывал регулярно поворачивать шампура с мясом. Оно постепенно подрумянивалось, выделяя чуть-чуть сок. Главное надо было его не пересушить. Через полчаса, как я и обещал, шашлык был готов. Я прямо на шампурах, понес приготовленное мясо к накрытой «поляне».
- Ну, наконец-то! – с ехидцей в голосе, сказала Галина, - мы от голода чуть не умираем.
- Надо было овощами подкрепиться, лавашем с сыром и зелень, - ответил я, - а кстати, вы скрутки из лаваша не сделали?
- Ты же не дал указаний, - продолжала Галина.
- А сама не могла догадаться! - парировал я. Она меня начинала раздражать.
- Володя, что нужно сделать? - очень быстро вмешалась Рита.
- Я сейчас порежу сыр, а ты в лаваш заверни его вместе с зеленью. Получится классная закуска.
Тем временем, Тамара разложила мясо по одноразовым тарелкам, кроме шампура, на ко-тором я жарил баранину. Его я лично отдал Ритуле. Пусть она сама решает с кем делиться. Наконец подготовка закончилась, я из сумки достал бутылки с пивом, которые лежали рядом с бутылями водой замороженными в морозилке. Так мы имели холодную воду и охлажденное пиво.
- Могли бы мне и «нулевку купить», - продолжала ворчать Галина. Я промолчал.
- Закупки делались заблаговременно, никто не должен был ехать за рулем, - ответила ей Тома, - перестань ворчать, пробуй шашлык.
Мы стукнулись бутылками. Процесс пошел. Я первым попробовал мясо. Оно удалось. И я надолго прильнул к горлышку бутылки с пивом. Почему пиво? Мы решили в такую жару пить водку или коньяк неразумно. Идею перемешать бутылки пива и замороженных в пластиковых бутылках воду, принадлежала Тамаре.
- Шашлык удался, - первой оценку моему творению дала Тамара, - сочный, мягкий. И эти скруточки, то, что надо.
- Володенька, ты прелесть и твой шашлык тоже, - повторила вслед восторженно Рита.
- Извините пробовать никому не дам, самой мало, - улыбаясь, продолжила она.
- Ну и не надо, нам своего хватит, я и не люблю баранину, - продолжала всех злить Гали-на.
В таком ключе разговор продолжался весь вечер. Галина возмущалась, встревала, перебивала. Я старался молчать. А ее оппонентами выступали Тома и в меньшей степени Рита.
Дамы решили сделать паузу и пойти опять в море искупаться.
     Я раскурил трубку и, попивая пиво, сидя на берегу, любовался снова морем, оно опять было другим, вода серебристо-ультрамариновой, «барашек» совсем не стало, был штиль. Облака уплыли за горизонт и небо, как будто соревновалось чистотой красок синевы отлива с морем.   
 Тамара и Галина первыми вышли из воды, чуть позже приплыла и Рита. Она выходила из воды плавно, грациозно, капельки воды стекали по ее идеальному телу. Рита подошла ко мне, встала на цыпочки, поцеловала и сказала:
- Спасибо за чудный день, на Галю не обижайся, она ревнует тебя ко мне.
- Чего? Она что не в уме? - возмутился я. Дальше я ничего не смог сказать, потому, что Рита своей ладошкой прикрыла мне мой рот. Мы все съели и выпили, излишки воды оставили на берегу, может, кому пригодится вода со льдом. Весь мусор сложили в пакет, чтобы потом его выбросить. Вечер заканчивался. Темнело. Солнышко опускалось к кромке моря.

Ленинград.1982 г.

На следующий день я предложил Толику встретиться с нашими однокурсниками. Более того, они учились вместе с нами в одной батарее. Их, было еще двое: Серега Цехович и мой тезка Володя Атанин. Мне еще надо было обязательно по просьбе отца навестить Леонида Васильевича Кобылинского, он в училище был начальник отдела строевой и кадров. Именно через него случилась замена. Какая? Об этом чуть позже. Моего отца и Леонида Викторовича познакомил лучший друг моего отца Виталий Петрович Цуриков, полковник, профессор, доктор наук, великолепный профессионал и просто замечательный, доброй души человек. Они с Кобылинским вместе служили во Вьетнаме. Поэтому, будучи в Ленинграде отец обязательно с ним встречался.
      Ленинград, ныне Санкт-Петербург. Я сразу и не только я, большинство жителей страны и ленинградцев были против этого переименования, тем более область осталась Ленинградская. Уж если псевдодемократам хотелось избавиться от всего якобы коммунистического, надо было и область переименовывать или назвать в честь основателя города – Петроград, т.е. город Петра. Я очень люблю, говоря по-новому, Питер. Когда приезжаю, обязательно хожу по нему пешком, по тем улочкам, по которым еще не ходил. Я не пони-маю восторженности людей, приехавших в Питер на экскурсию на три дня, увидев его из окна автобуса. Это все равно, что по интернету провести онлайн экскурсию. Да и три дня это такой маленький срок, что, хотя бы что-то увидеть, для этого экскурсантов и возят на автобусах. Питер хорош в любую погоду, и в любое время года, и в любое время суток. Я планировал в день своего отъезда из Ленинграда, пройтись по нему обязательно пешком, времени у меня будет предостаточно. Я собирался оставить свой дипломат на Московском вокзале, в камере хранения. И начиная от площади Восстания пройти пешком к Фонтанке, около Аничкова моста поверну налево. Про Аничков мост ходит очень много разговоров и легенд. Все, кто видел, и кто не видел его в живую, особенно, спорят, сколько лошадей и какие из них подкованы. Отвечу Вам точно, потому что многократно проверил сам. Две лошадки подкованы и две нет. Подкованы те, которые направлены в сторону Адмиралтейства. Далее по набережной Фонтанки дойду до БДТ, раньше он был им. М.Горького, он его и основал. Сейчас этот театр носит имя его выдающегося режиссера Г.А.Товстоногого. Затем сверну на Московский проспект и по Загородному проспекту пойду к Витебскому вокзалу, там совсем недалеко находится ТЮЗ им. Брянцева, в этом театре работала Наташа, жена Толика. Попрощаюсь с ней там. А уже потом на Лиговку и по ней к Московскому вокзалу. Я очень надеялся, времени хватит.
     Но это я планировал. У Толика не было домашнего телефона, не положено по рангу. Поэтому, что бы позвонить в казармы и договориться о встречи с нашими однокурсника-ми Толик выходил звонить к соседу. Удалось договориться только с Цеховичем. Мы ждали его вечером после службы. А сами пошли в магазин сделать запасы для вечернего ран-деву. Наташа уехала на репетицию, официально она еще в декретный отпуск не ушла.
     Магазинов в п. Горелово было всего два: «Продтовары» и «Промтовары». Сам поселок состоял из пятиэтажек «хрущевок». В них в основном жили семьи офицеров служивших в нашем училище и офицеры из соседней части ШМАС , где готовили специалистов для авиации, в основном техников.
     В городах были магазины другого формата. Очень большие, в которых можно было купить и продукты, и промышленные товары, назывались «Универсамы». Магазины с определенной товарной группой могли быть еще в виде «Гастрономов»», для хозяйственных товаров распространённым были магазины с красивым и длинным названием «Тысяча мелочей». В магазинах «Хлеб» или «Булочная» стояли металлические стеллажи на колесиках, в которых вставлялись деревянные лотки, а в них лежал хлеб, батоны от которых шел шикарный запах свежевыпеченного хлеба. В магазинах «Молоко» был весь ассорти-мент: молоко, кефир, ряженка, сметана, творог и др. Причем в стеклянных бутылках были разного цвета крышечки из фольги. На кефире были зеленого цвета, на молоке белого, на ряженке розового и пр. Тут же в магазине стояли и металлические ящики, куда продавцы ставили пустую стеклотару, тщательную вымытую дома. По сути, происходил товарный обмен. Иногда сдавали две пустые бутылки, а взамен просили одну бутылку молока. По-тому что, пустая тара стоила 15 копеек, а бутылка молока 30 копеек. А еще поражали стеклянные витрины-холодильники в которых стояло разного вида масло-монолит: сливочное, шоколадное, розовое, маргарин. И сверху из масла на них делались украшения в виде различных цветов. Еще интересен был отдел бакалея, где продавались различные банки консервов: рыбные, мясные. Баночки консервов на витрине тоже выстраивались в виде различного рода геометрических фигур, и всегда казалось, одно неловкое движение и все банки мгновенно развалиться по принципу «домино». Походы в «Универсамы» для приобретения товаров, превращались в бесконечную очередь. Очередь становилась, как бы общественной организацией, где можно было встретить знакомых, услышать новости на любую тему, душевно поговорить, по - возмущаться, узнать где, что продают. Представьте такую картину Вы приходите в магазин Вам надо приобрести молоко, сыр, колбасу, макаронные и кондитерские изделия.
     Зайдя в магазин, Вы шли в тот отдел, где на ваш взгляд очередь была меньше по размеру. Например, в молочный отдел, простояв в очереди, Вы продавцу заказывали молоко, просили взвесить полкило пошехонского сыра, узнавали сумму и шли в кассу выбивать чек, там тоже была очередь. Потом Вы шли в отдел, где продавали колбасу, опять стояли в очереди, просили взвесить 300 гр. колбасы любительской и процесс повторялся. Далее были другие отделы, где Вы приобретали макароны, потом конфеты. В итоге, простояв в очередях часа полтора-два, Вы довольные покупками, шли домой, а руки оттягивали сетки «авоськи», которые, как в пыточной впивались в ладошки, будто хотели, чтобы Вы рассказали военную тайну. 
     «Продмаг» в Горелово, ничем, кроме размеров и ассортимента, не отличался от «Универсамов» больших городов. Что бы ускорить процесс мы с Толиком договорились, кто в какой отдел пойдет. В итоге благодаря дневному времени, основная масса народа работала и нашей находчивости за 20 минут мы сделали необходимые закупки. Спорный вопрос возник только один: сколько взять бутылок водки? Толя предлагал три, я предлагал – две, в итоге купили четыре.
     Пришли домой. До прихода Сергея оставалось время. Наташи не было. Мы решили подготовить себя к встрече. Быстренько приготовили закуску. Выпили, закусили. Бутылок стало три. Не зря брали, значит четыре. Пришла Наташа, Толик почистил картошку. Я ее потер на терке. Мы сделали заготовки для драников. Наташа по национальности белоруска, и у нее, видно на генном уровне, умение приготовить аппетитные, хрустящие драники, заложено. Я скажу откровенно, блюда вроде простое, с точки зрения приготовления, моя жена иногда мне их готовила, я сам их готовил. Я пробовал их в ресторанах с белорусской кухней. Да, были съедобные, но не такие, как готовил Наташа.
- Наташ, ты свои фирменные нам сегодня пожаришь, - спросил ее я, когда она зашла на кухню.
- А, что я могу отказаться, широко улыбаясь, - спросила Наташа.
- Отказаться можешь, но нажарить драников должна, - к нам в гости придет Цеканович.
- Серега придет, здорово. Во сколько его ждать? – спросила она.
- Часов в восемь вечера, у тебя еще есть время отдохнуть.
- Спасибо, благодетели. А теперь в комнату. Я еще за это время курочку успею приготовить. Я по дороге купила.
Мы с Толяном встали и пошли в комнату. Он сначала на балкон, перекурить. Я не курил. Я вспомнил, как в 15 лет из-за того, что я не курил, чуть не лишился жизни.
Курск.1975 год
     Это сейчас в моем городе Курске множество различных ресторанов, кафе, пабов, бистро. Можно без проблем  найти себе заведение по кухне, по цене, по комфорту, одним словом по вкусу. А во времена моего юношества любое новое кафе или пивная было целым событием. Во вновь открытое заведение общепита стремились попасть все. В одиночку, с друзьями, семьями, с детьми.
     Так было, когда в Курске открыли новое кафе с необычным названием «Пингвин» Это было кафе, где в большом ассортименте было мороженое, молочные коктейли, пирожные, чай. Мороженное было не фасованное, к которому мы привыкли, а в больших алюминиевых гильзах, его специальной ложкой накладывали в металлические креманки, в виде шариков. Получалось очень красиво. Кафе получилось большое, просторное, со стеклянными большими витражами вместо окон, разукрашенных фрагментами из мультиков.
     Решили и мы с друзьями сходить в это кафе. Друзья это Макс Лепехин и Сашка Тимонин. Нас все звали «три мушкетера». Из-за нашего благородства, мы никогда и никого, если видели, не давали в обиду. Для этого дела взяли у родителей по рублику. Это было целое состояние. Вечером после уроков мы поехали в это кафе.
Сели у самого витража со сценой из мультика «Крокодил Гена».
Заказали, аж по три шарика разного мороженного. Не успев его раскушать, мы встретили наших знакомых, которые искали свободные места. К нашему четырех местному столу они подставили стулья из зала и веселье пошло.
     Наши знакомые все курили. Тогда разрешалось курить в зале. Они курили по очереди, поэтому клубы дома постоянно висели над нашим столиком. Я успел уже съесть свое мороженное выпить стакан коктейля. И когда в очередной раз закурили, я решил выйти на улицу подышать свежим воздухом. На улице была осень, но я куртку не стал надевать. Я не планировал выходить надолго. Вышел из кафе и подошел к витражу, к тому месту, где сидели мои ребята. Постоял, помахал через стекло им рукой. Развернулся, что бы уходить, когда услышал.
- Пацан дай закурить.
Я не был уверен, что это обращение ко мне, повернулся, увидел пятерых ребят, один из них смотрел в мою сторону.
- Ты ко мне?- задал я уточняющий вопрос.
- К тебе, а ты еще кого-то видишь, - грубее обратился ко мне парень, самый крупный из пятерых.
Я абсолютно не испугался, повернулся и хотел пойти ко в ходу в кафе. Отвечать не стал. От кучки отделились два человека, подбежали и перегородили мне дорогу.
- Пацаны, я не курю, пропустите, - сказал я абсолютно спокойно и почувствовал, что ко мне подошли и со спины. Получилось, что они меня окружили, и расстояние было плотное. Руками уже работать было нельзя.
- Ты, что здоровеньким хочешь помереть,- смеясь, проговорил видимо старший среди них парень. В руках у него была бутылка с пивом.
- Сигарет нет, дай мелочь на сигареты, - продолжал он.
- Нет у меня денег, в кафе проел,- спокойно ответил я.
В голове крутились мысли, кто они «Стрелецкие», «Ямские», с «Луговой» или с Цыганского бугра. Если ямские, то можно договориться, сказав, что я «мурыновский». Мы были с одного района. Все кого я перечислил, принадлежали к районам  народные названия которых, определялись старинными названиями слободок еще при царе батюшке. Именно с этими  и еще другими районами мы постоянно дрались по территориальному принципу. Дрались честно без цепей, колов, кастетов, только на кулаках. Дрались до первой сильной крови. Поэтому у меня были навыки, как драться. Но тут явно перевес был на их стороне. Я еще надеялся, что мои ребята могут за мной выйти. Тогда перевес был бы уже на нашей стороне. Макс занимался боксом, у него кулачище были как моя голова, плюс поставлен-ный удар, никто в наших боях стенка на стенку не хотел попасть под удар Максу. Про не-го ходили в наших кругах легенды.
- А ты откуда? – спросил главный. Есть два варианта ответа. Один может оказаться роковым для меня, с вытекающими последствиями, придётся драться. Скажу правду, подумал про себя я, мама учила говорить правду.
- Я с Мурыновки.
- Так ты еще, козлина, с Мурыновки!
 Он тут же получил от меня в челюсть и упал. Я в ответ получил не сильный удар "поддых". Меня схватили за руки.
- Держите его,- заорал главный. А сам подошел к урне, ударил по ней бутылкой. В руках его уже была не просто бутылка, а «розочка». Оружие пострашнее ножа. Потому что по краю разбитой бутылки образовывалось уже не одно и много острых краев.
 Старшой подошел ко мне и поднес «розочку» к моему горлу. Мне стало страшно. Он мог случайно качнуться и мне конец. Где же мои пацаны, времени прошло уже минут пять, пора бы и вспомнить про меня, размышлял я в уме.
     - Становись на колени и проси у меня прощение, - грозно и очень членораздельно произнес их старшой.
     Я молчал и думал, а было очень страшно, повторюсь.  Я только услышал, голову по-вернуть я не мог.
- Вовка ты где? Друзей встретил?- это был голос Сашки.
Этот вопрос заставил старшого опустить ниже «розочку», я уже мог говорить.
- Саня, я тут. Зови всех,- это был знак, я был уверен, что Саня все понял, через несколько секунд мои друзья уже были на улице.
- Реут,- такая кликуха была видимо у старшого,- смотри это же «Лепеха». Так звали Макса в кругу дерущихся.
Реут сразу опустил и бросил на землю «розочку».
 Макс подошел, все расступились.
– Что тут происходит?- своим ласковым басом очень спокойно проговорил он.
- Ничего, ребята у меня курить попросили,- ответил за всех я.
- Пацаны, Вовка не курит, мы уходим – подвел черту Максим. Вот так все закончилось, а могло по - другому.

Ленинград.1982 год.

Вернулся Толик. От него сразу пахнуло свежим запахом табака.
- Партеечку? – спросил Толик. Это так он предлагал мне сыграть в шахматы. Мы любили это дело. Конечно, шахматистами нас нельзя было назвать, но фигуры мы передвигали с пониманием и правильно.
- А давай, пока нас на кухню не пускают.
- Для разогреву по капельке,- продолжил Толян. И он пошел на кухню. Через минуту он принес два бутерброда с колбасой и две налитые рюмки. Я успел расставить фигуры на шахматной доске. Мы чокнулись.
- За победу,- в унисон произнесли мы. До прихода Сереги мы успели сыграть четыре партии. Две выиграл Толик, две выиграл я.  Наташа успела приготовить курицу. Запах, пока она жарилась, в духовке не давал мне возможности сосредоточиться на игре. Мы расставили шахматы для решающей партии, налили еще по рюмашке. Чокнулись прежде, чем сделать первый ход.
- За победу! – сказал Толя
- За нашу победу!- повторил я, фразу из кинофильма «Подвиг разведчика».
- Это Вы уже опять почти бутылку приговорили,- это уже сказала  Наташа, войдя в комнату.
- Мы самую малость, Наташенька,- пролепетал я, притворяясь нетрезвым.
Противно пропищал звонок в квартире.
- Это, наверное, Серега,- сказал Толя и пошел открывать дверь.
- Здорово, Соломин - услышал я голос Цекановича, – как отдыхается? Я поднялся, чтобы выйти поздороваться с ним.
- Серегаааа! Привет! – прокричал я.
- Вовка! И мы обнялись долго и крепко, похлопывая ладонями по спине. От Сережкиной шинели исходила прохлада, с мороза на улице. Климат в Ленинграде можно было бы назвать мягким, поскольку температура воздуха зимой крайне редко опускается ниже -10 градусов. Однако из-за практически постоянных порывов сильного ветра появляется ощущение, что воздух гораздо холоднее, чем показывает термометр. Обильный снегопад, в течение дня покрывавший город снежным покровом, к вечеру может смениться дождем. Столбик термометра, с утра стабильно показывающий, что на улице стоит мороз около минус 10-15 градусов, во второй половине дня может пересечь плюсовую отметку. При этом именно для января характерны частые оттепели, приносящие Ленинградцам много неприятностей. Следствием постоянной смены температуры воздуха становится гололед, вынуждающий жителей города крайне осторожно передвигаться по обледеневшим тротуарам. Гололед и нам, когда мы учились в училище, доставлял много хлопот, в наши обязанности входило очищать, все дорожки до асфальта.
- Раздевайся, проходи на кухню,- это уже Толик на правах хозяина начал давать распоряжения. Он любил это делать. Когда на третьем курсе нашего командира отделения Хомика отстранили от должности, командир взвода капитан Алексей Сергеевич Суслов предложил мне стать комодом (так на нашем сленге мы называли командира отделения), я выразил свое согласие при условии, что из нашего отделения переведут моего друга Толика Травкина. Я бы не смог предъявлять ему справедливые требования как к другим. В результате «комодом»  назначили его. Нужно было видеть, как его разрывало от счастья и желания быстрее отдавать команды нам теперь его подчиненным.
     Мы уселись за уже накрытый Наташей стол. Толик на тех же правах, хозяина, взял бутылку из холодильника, сорвал «бескозырку» и налил по рюмочкам.
- Ну, за встречу!- стоя произнес тост я. Мы выпили.
- Давай рассказывай. Где ты? Кто ты? Откуда? – задавал, не переставая вопросы Серега.
У нас пошел вновь разговор. Мне пришлось многое повторять из того, что уже рассказы-вал Толе с Наташей. Попутно вспоминал новые события и факты из моей небольшой биографии после окончания училища. В разговорах время пролетело быстро. Было уже за полночь, когда Серега пошел домой. Мы тоже стали укладываться.
- Толя, «кукушку» не забудь остановить, - напомнил я другу про часы, в кухне.
 
п. Менделеево. Курилы.

      После новогоднего огонька произошло еще одно событие. Я поспорил с рядом товарищей, коллег по службе, что бросаю пить спиртное. С одной стороны это было просто. Я не зависим от алкоголя, легко обхожусь без него. Считаю, что алкоголизм это не болезнь. Я не знаю ни одного случая, когда медики вылечили от этого якобы недуга. Алкоголизм — это отсутствие силы воли. Есть желание – выпью, но в кругу товарищей и под хорошую закуску. Распивать бутылку водки под плавленый сырок «Дружба» никогда не буду.
     Но в моем случае есть косвенные причины, при которых отказаться от употребления сложно, но можно. Косвенная причина это «преферанс». Я не очень люблю карточные игры. Могу за компанию сыграть в поезде в подкидного дурачка. Когда отец был жив, и все жили вместе: я, брат и естественно отец, мы играли в «кинга». Это игра очень близка к преферансу. Но «мамой» игры в преферанс является «вист».
     Преферанс является умственной игрой, т.е. такой игрой на деньги, в которой при дли-тельной игре результат в большей степени определяется умением игрока, нежели везением, в отличие от других азартных игр, где везение или блеф основная составляющая успеха. И именно этот момент, что умение, определяло успех, меня и устраивало. В преферансе деньги не являются элементом стратегии, что делает их необязательной частью собственно игры. Но и играть без «приза» тоже не интересно. Меня учили играть и научили, именно играя на деньги. Сумма проигрыша, если ты «тупишь», была символичной от 50 копеек до 1,5 рубля. Хотя в моей жизни были два случая, когда за одну ночь, я сначала проиграл 63 рубля, а потом выиграл 72 рубля.
Когда играешь на деньги, начинаешь быстрее запоминать карты, просчитывать варианты, играть не только для себя, но и на партнера, в конечном итоге играли двое против одного. Цель игры — набрать за время партии как можно больше очков в общем счёте. Очки в соответствии с правилами игры даются за результаты разыгрывания каждой раздачи. Результаты разыгрывания зависят как от силы приходящих карт, так и от качества логических решений каждого игрока. Поскольку игра идет на случайных раскладах, на длительной дистанции сила приходящих каждому участнику карт выравнивается, и суммарные результаты начинают соответствовать квалификации игроков. Помимо главных и основ-ных правил по начислению очков и вистов в преферансе были еще и народные правила, и присказки типа таких: «Под вистующего с тузующего», «Знал бы прикуп, жил бы в Сочи», «Хода нет, ходи с бубей» и т.п. По народным правилам за несыгранный или сыгранный «мизер» было положено выпить рюмочку. И таких поводов было много. Вот по этой косвенной причине надо было выпивать. На Курилах в преферанс мы играли довольно часто. Ребята приходили ко мне, так как я жил один. Играли до середины ночи, под свет от свечей. Освещение в поселке было полностью автономное, от дизелей. В одиннадцать ночи, с целью экономии дизельного топлива, свет во всех домах поселка отключался. Подавали электричество только в пункты, где это нужно для обеспечения жизнедеятельности: в котельную, на командный пункт, в казарму, в диспетчерскую аэропорта.
     В нашей части не было злоупотребляющих спиртным. За исключением одного офицера, главного энергетика ст.лейтенанта Волкова Андрея. Он напивался и бил свою жену, только после очередной ее измены. Его жена была большой любительницей секса вне семьи. Когда ее супруг уходил на дежурство или на ремонт техники, а техника его ломалась часто, к ней приходили солдаты. Она никого не стеснялась и делала это в открытую. Был один случай, когда к ней пришел наш один холостяк-лейтенант. Мы с ним провели «разъяснительную» работу и он неделю ходил вечером без фонарика, у него под глазом был другой.
      Андрей много раз заставал ее с солдатами, после чего он напивался и бил ее. К счастью это было не так часто.
     До следующего праздника 23 февраля было еще полтора месяца. Я не был до конца уверен, что смогу сдержаться. Но это оказалось не тяжело. В ближайший вечер, когда ко мне пришли играть в «преф», я отказался выпивать. Ребята долго меня уговаривали, стыдя меня, что я нарушаю правила, потом перешли в качестве довода, что все останется в секрете, но я был непоколебим. К этому начали привыкать. Вначале мои партеры по игре, потом мои соседи по дому, потом и другие. Этому способствовал и принятый М.Горбачевым в 1995 году закон «О борьбе с пьянством». У нас на Курилах это слабо ощущалось. Поскольку на базы, для обеспечения магазинов, товар завозился, как и нам продукты, один раз в год. Поэтому на складах в Южно-Курильске оставалось в достатке спиртного. На «материке» уже были с эти проблемы. Уже в военной форме не продавали. С этим мы столкнулись, будучи в командировке в г. Хабаровске. После заседаний в штабе, мы зашли в магазин, что бы взять с собой в гостиницу водочки и закусочки. Нам продавщица не продала, сославшись на местный закон, что в рабочей форме отпускать спиртное запрещается. Наши доводы, что директор завода ходит на работу в костюме, получается и костюм является рабочей формой, не помогли. И по принятому местному закону, в магазин за водкой надо было приходить в трусах и майке. В общем, нам пришлось обращаться к женщине, с просьбой купить водку. Возникла другая проблема, в одни руки продавали только 2 бутылки. 
     С принятием антиалкогольного закона напряженка со спиртным возникла и на наших любимых теплоходах. На них члены команды получали дополнительный доход. На берегу перед рейсом они закупали спиртное коньяк, водку, а потом за 2-3 цены продавали нелегально на теплоходе. Теплоход Ольга Андровская, по случайному совпадению, был перекрашен в черный цвет. Как шутила команда «объявлен траур».
     Так и проходили дни и недели. «Преф», дни рождения, праздники: 23 февраля, 8 марта, день ПВО все они для меня проходили «в сухую». Нет, я не сидел дома один, это теоретически было невозможно. Меня приглашали на все мероприятия, особенно на дни рождения. Я умел играть на баяне. Это был единственный инструмент, которым снабжалась наша Ленинская комната.
      Ленинская комната, это было специальное помещение для проведения досуга и марксистко-ленинской, политической подготовки (была и такая) офицеров и прапорщиков, солдат срочной службы. Они были не только в воинских частях, они были в школах, на предприятиях, в клубах, домах культуры. Ленинская комната должна была соответственно оформлена. Обязательно на самом видном месте висел портрет, а если была возможность, стоял бюст В.И. Ленина. Обязательно находились портреты членов Политбюро и Высшего руководства ВС СССР. Были стенды, посвященные боевому пути части, отличникам боевой и политической подготовки. Обязательно должны быть настольные игры шахматы, шашки, домино. Подшивки газет и журналов, которые приходили на воинскую часть. Иногда проверяющие начальники, зайдя в Ленинскую комнату, могли проверить подшивки газет и если обнаруживали подшитыми последние номера, то работу замполита оценивали положительно. И обязательно должны были быть в Ленинской комнате баян и гитара. И неважно, что никто не мог на них играть, они должны были быть.
     Меня научили играть на баяне в музыкальной школе. Правда, я не доучился. Один год. Играл достаточно свободно, в основном играл на слух. Недоучился, потому что меня до-стали побочные предметы. Когда я шел учиться думал, что меня будут только учить играть, на самом деле, еще преподавали сольфеджио, музыкальную литературу, игру на домре и пр. для меня не нужные предметы.
     Именно поэтому меня очень часто приглашали на очередную «пьянку». Я ходил не ко всем. Были в нашей части, семьи офицеров, к которым мне не хотелось приходить. Их было немного.
     Приближался, святой для меня и для всех нормальных людей праздник – 9 Мая. Для меня он был особенным еще и потому, что мой отец, мой дядя были участниками Великой отечественной. Отец дошел до Берлина, расписался на стене Рейхстага, дядя, будучи пограничником на Западной границе один из первых принял бой с фашистами, воевал на Курской дуге. Мы, население поселка, с одобрения начальников решили подготовить митинг, посвященный этому событию. Но об этом чуть позже.

Ленинград.1982 г.

     Время моего пребывания у Толика ограничивалось купленными билетами на обратный путь. У меня в распоряжении, оставалось всего дня. Я обязательно должен был, как говорил ранее, навестить Леонида Васильевича и друзей отца семью, которая во время моей учебы в Ленинграде, заменила мне мой дом, моих родителей. Это семья врачей Цуриковых.
     Посещение Леонида Васильевича я наметил в день перед отъездом, а Цуриковых пред отъездом. Это был выходной день. Я им уже звонил и мы договорились о встрече в первой половине дня, а во второй я уже планировал прогуляться перед отъездом поезда по Ленинграду.
     К Кобылинскому визит должен был быть, по моему плану, коротким, передать от отца сувенир и привет. Расспросить о здоровье и других дежурных вещах. Хотя он сделал очень многое для дальнейшей судьбы меня и Толика.
    Мой друг, во время летней, первой стажировки перед окончанием училища, познакомился и влюбился в свою будущую жену Наташу.  При чем, без моего участия. Он был скромен и застенчив, в вопросах знакомства с девушками. Таким и остался всю жизнь. После женитьбы, он вообще не смотрел на других женщин. Мог только издалека восхищаться ими. Вспоминаю случай на вечере, который проходил в училище уже на втором курсе. Как и над всеми военными организациями по линии КПСС или ВЛКСМ назначались «шефы». У нас в училище были шефы Ленинградский пединститут им. А.И. Герцена. Пригласительных билетов отвозилось по линии нашего комитета ВЛКСМ 200 шт. Расчет простой. Кто-то из курсантов заступал или сменялся с наряда, уходили в увольнение, просто не любители таких мероприятий. Вроде получалось примерно нас тоже 200. Но по странной случайности приходило в полтора раза больше. Как девчонки это делали, тайна за семью печатями. Потому, что через КПП могла пройти одна девушка по одному пригласительному, который отбирался при проходе. А забор у нас был три метра высотой, мы в самоволку с трудом перебирались через него, в спортивной форме.
      Итак, вечер. Мы с Толяном, не пошли в увольнение, остались в училище. На вечер отдыха нам выдавали парадную форму одежды, имея увольнительную на руках, училище можно было покинуть в любое время. У нас на курсе был свой ВИА, с гордым названием «Времена года», который уже успел стать лауреатом конкурса «Невская волна». Поэтому танцевали мы, как говорят сейчас под «живую» музыку.  Стоим в сторонке смотрим, как танцуют, я высматриваю, кого пригласить на медленный танец. Искал, что бы девчонки были парой., т.е. для себя и для друга. Заиграла медленная музыка, я Толику показывал двух подруг, чтобы получить его одобрение. В этот момент я увидел, как через весть зал в нашу сторону движется стройная, высокая, с начесом волос на голове, с ярко выраженной талией, которую подчеркивали юбка типа колокол, выше колен и широкий черный ремень. Высокий каблук, подчеркивал стройность и красоту ног. Когда она подошла поближе, было видно, что она уже давно не студентка. Как оказалось, потом, я не ошибся.
- Можно Вас, сэр пригласить? - обратилась, явно ко мне она.
- Да. Конечно.
 Я предложил ей руку, и мы пошли на середину зала.
- Жарко у Вас.
- Нормально, мне в кителе комфортно. В зале действительно было не очень жарко, танцевальный зал был большой, батарей мало.
     Мы остановились. И я понял, для чего была сказана эта фраза. У моей партнерши на блузке были провокационно расстегнуты две верхние пуговицы на блузке. Я могу по-клясться, что, когда она подходила, все пуговицы были застегнуты. Ровно столько, что я мог, свободно встав к ней лицом сверху видеть часть обнажившейся ее груди. Когда я хо-тел взять ее правую руку, она ее мягко высвободила и обе свои ладошки положили мне на плечи. Мне пришлось со стороны спины одной рукой держать ее под лопаткой, а другой под ее плечо. При этом я не почувствовал под блузкой никаких признаков бюстгальтера. Мне не пришлось ее прижимать к себе, ее тело сразу само максимально близко прижалось к моему и говорило, мне же холодно, согрей меня. Танец, как маленький спектакль, который создают двое: со своей интригой, своей драматургией, своим присущим только для танцующих языком. И мы танцевали, плавно передвигаясь по залу.
- Людмила, можно просто Мила.
- Владимир, можно просто Володя.
- Вот и познакомились.
- Ты всегда такой робкий,- сразу на «ты» перешла Мила.
- Нет, просто ошарашен приглашением. Очень оригинально «сэр».
- А я на тебя два танца смотрела, а ты головой по сторонам крутил. Кого - то из знакомых искал?
- Это все ребята с моего курса, они все знакомые.
- Знакомую?
- Еще не успел ни с кем познакомиться.
- А Вы,- я не мог сразу на «ты»,- преподаете  у этих девчонок? Я понял, что сглупил, задав этот вопрос.
- Не смущайся. Я сильно старше их выгляжу?
- Нет, не очень,- сказал и почувствовал, как лицо покрывается жаром.
- Мне 26 лет. У меня есть уже сын четыре годика, я не замужем. Работаю в ресторане официанткой.
- А подруга есть у тебя?
- Здесь?
- Нет, в принципе.
- Конечно, есть. А почему ты спросил.
- Она тоже не замужем?
- Нет, и не была, она моложе меня.
- Я для друга,- и я показал головой в сторону Толика.
- Так приезжайте в Ленинград, я познакомлю Вас.
- У нас увольнение теперь через неделю. Как мы договоримся.
- У меня дома есть телефон, запомнишь?
- Нет, мне лучше записать потом.
     Звонить в город мы могли только с телефона автомата на территории училища. С «двушками» был дефицит, и мы делали вечные двухкопеечные монеты для звонков. В двухкопеечной монете аккуратно ножом проковыривали дырочку. Потом привязывали нитку нужной длины. Мы вставляли «двушку» в монетоприемник телефона-автомата, нитка сверху абсолютно не мешала. Если на противоположной стороне отвечали телефон автомат срабатывал, монетка естественно падала вниз, ударяя по мембране, рассчитанной на вес двухкопеечной монеты, а это составляло 2 грамма, соединение установлено. Глав-ное было после разговора, не нажимать на рычаг, а в начале, очень аккуратно вытянуть обратно монетку.
    Она так нежно прижималась ко мне, что когда закончилась музыка, я еще несколько секунд отпускать ее не хотел. Потом было увольнение. И Толя познакомился с девушкой Валей, с которой у него завязался роман. И он вынужден был прекратиться, потом что Валентина окончив институт, уехала по распределению.
     Встреча с Леонидом Васильевичем прошла примерно по сценарию, как я представлял. Правда, коротким мой визит не получился. На мой дежурный презент и передачу устного привета от отца, хозяин квартиры пригласил меня пройти в квартиру, стал расспрашивать про мою службу. В это время его супруга накрыла на стол. А служба моя могла складываться со всем по-другому. Если бы не Леонид Васильевич, то и судьба моего друга сложилась бы совсем не так.
     Дело было так. После стажировки Толя стал все реже ходить вместе со мной в увольнение. Он встречался с Наташей. Но мне об этом не сказал. Как выяснилось потом он боялся, что Наташа предпочтет меня, когда он нас познакомит. У них были серьезные намерения. Наташа, как и мы в 1981 году оканчивала свой институт.  Поэтому перед выпуском Толик сделал Наташе предложение руки и сердца. Наташа уже знала, что останется по распределению в ТЮЗе им. Брянцева в Ленинграде. Поэтому поставила условие, что согласится, если Толик тоже останется служить в Ленинграде. Толя, как и все мы, тоже знал уже, куда он должен был распределяться - в Московский округ ПВО. Так решил, его покойный отец, Леонид Васильевич, земля ему пухом, а Толя не возражал. Не было для этого причины. Его родители уже жили в Москве в шикарной квартире, его старший брат Василий, уволился и жил в Подмосковье. По сути, выражаясь шахматным языком, ситуация была патовая. Однажды, почувствовав его плохое настроение, я его расспросил, в чем причина. Он мне все и рассказал. Я предложил решение вопроса, хотя и мне и Толику это решение казалось несбыточным на 100 процентов. Но я настоял. С нами во взводе учился сын Леонида Васильевича – Серега. Мы попросили его, что бы он договорился с отцом с нами встретиться в любой обстановке. Начальник строевой и кадров училища для нас, курсантов, была должность на прием, к которому попасть без «блата» невозможно. Серега договорился, мы встретились, и … в итоге Толик остался вместо меня служить в Ленинграде в училище командиром взвода, а я поехал служить в Московский округ ПВО.

п.Мендеелево, Курилы.

     Наша группа собралась как обычно у Соколовых. Помимо рабочих моментов, мы еще вкусно кушали, разные вкусности, которые готовила Светлана. Все, что она делала, готовила, вязала сетки из японской лески, танцевала, печатала сценарии, у нее была дома печатная машинка, причем двухцветная, шила для  своей дочки Маши разные вещи, делала легко, непринужденно, без особых усилий, как бы между прочим, но получалось так, что кроме слов восхищения от нас от своих друзей, она не слышала, это были слова не просто вежливости, а истиной оценки ее мастерства.
     Мы сразу поняли, что без выезда в Южно-Курильск в библиотеку и музыкальную школу не обойтись. В библиотеки надо было переписать стихи, статьи из  журналов и книг, да переписать, копиров, телефонов с фотоаппаратами не было тогда, а в музшколе надо было на «кассетник» переписать нужную для всего сценария музыку. Замполит пограничной заставы Сережа Пасека, пообещал сделать макет вечного огня из примуса. Оставалось выбрать из нас 2-х кандидатов, чтобы отправить их в Южно-Курильск. Первое предложение было отправить семейную пару Костика и Свету. У Костика был свой мотоцикл «Восход-2» он на нем ездил регулярно в районный центр для смены коробок с фильмами. Он был внештатный киномеханик в нашем поселке.
     Так и поступили. Но они за один день не сумели переписать весь нужный материал для сценария. Следующей поехала Валентина. Каждый понедельник мы отвозили своих школьников в районный центр в школу-интернат. Они там жили и учились, а в конце не-дели на выходные привозили их домой. Других вариантов их обучения не было. До Ю-Курильска было 26 км бездорожья. С этой машиной и уехала Валентина, вечером вернулась на попутках. Она тоже не все сумела переписать, а самок главное она не умела переписывать на магнитофон музыку. Нужно было еще кому то ехать, и мы надеялись, что это поездка будет последней. Ведь нужно было все это связать в одно единое целое, распределить слова, выучить их, прорепетировать. Костик не мог. Он подменял товарища, и у него дежурство получалось через сутки. Вызвался я сам, потому, что еще  не принял участия в процессе сбора информации для сценария и умел пользоваться магнитофоном. Светлана сказала, что тоже поедет, что бы ускорить процесс. Никто не стал возражать.
     Приехав в райцентр, мы дольше всего времени провели в музыкальной школе. Нам любезно, когда мы рассказали о своей потребности, подобрали пластинки с нужной нам музыкой. Это была и 7 симфония Шостаковича, «Землянка» Алексея Суркова, «Смуглянка» Новикова и многие другие. Главная проблема была в том, что переписывать на наш магнитофон, приходилось через микрофон, а это значит, что в процессе записи дышать можно было через раз, что бы запись была чистой без посторонних помех. Но это была школа и в учительскую, где мы производили запись, заходили, забегали, залетали другие педагоги, ученики и просто люди. Выполнив необходимую запись, с удовлетворением, мы со Светланой, отправились на окраину Южно-Курильска, что бы поймать «попутку» до нашего поселка. Рейсовый автобус ходил только в день, когда реально в летную погоду прилетали пассажирские борта, для того что бы привезти и забрать пассажиров.   
     Стоять пришлось, к счастью, недолго. Даже без моей поднятой руки, рядом с нами остановился тентовый вездеход ГАЗ-66. В кабине уже сидела женщина. Поэтому мы без подсказки полезли в кузов, там была лавочка, дело было привычное для нас  курильчан. Разместившись на лавочке, я ударил по кабине, это была команда водителю, что можно трогать. Таким же образом, стукнув по кабине, я бы просил остановиться, там, где нам нужно. В кузове было не жарко, я бы сказал холодно. На мне был наш военный бушлат. Он был очень теплый, как и вся специальная одежда, выдаваемая нам офицерам исходя из погодных условий. А на Свете была утепленная короткая болоньевая куртка, надетая на шерстяной свитер, которая должна была согревать Свету.
     Через минут десять езды, я повернул голову и увидел, как Светлана ежится от холода. Видимо она уже много раз мысленно пожалела, что не оделась более тепло. Я расстегнул пуговицы на бушлате, левой рукой отвел левую полу бушлата в сторону Светы  скорее из вежливости, ни на что, не надеясь, предложил:
- Давай ко мне под крылышко, теплей будет.
- Спасибо, с удовольствием, - и она очень быстро, и очень плотно прижалась ко мне. Я прикрыл ее сверху полой бушлата и отчётливо почувствовал, через ее упругую большую грудь, учащенный стук ее сердца. Не договариваясь, мы оба повернули, голову друг к другу.
- Теплее стало?
- Очень.
Она придвинулась еще ближе, и своей свободной рукой обвила мою грудь и еще сильней  стала прижиматься ко мне, она быстрым и грубым движеньем головы перехватила мои губы и свела их со своими, губы  сблизились и прижались друг к другу нежно и властно. Потом губы у обоих одновременно вдруг обмякли и разжались.
- Так, нельзя, Света!
- Да, нельзя — прошептала она. И на этом «да» она поцеловала мои открытые губы губа-ми, тоже медленно открывшимися в поцелуе.
- Это неправильно, ты же замужем, я женат - продолжал не очень сильно противиться я.
- Да, замужем, мы никому не скажем, поцелуй меня, глупый, - улыбаясь просила она.
Я поцеловал ее в уже готовые для поцелуя губы. Каждая клеточка наших тел жила в этом поцелуе, который завладел всем нашим существом, подчиняя себя друг другу,  исступленно задыхаясь в поцелуе так, что много лет я вспоминал потом эту минуту: никогда ни-чего подобного не испытал за всю жизнь. Ее губы были слаще меда, и этот вкус дурманил меня, в одно мгновение я ощутил одновременно восторг, удивление, нежность, волнение, радость, смятение и замешательство. Решительно сбросив с себя скованность и смущение, оставив нежность, радость и восторг я, продолжая целовать и уже не думая ни о каких последствиях, левой рукой отодвинув свитер у самого ее горла, сначала робко погладил ее плечо, опустив руку, чуть ниже  дотронулся до  груди, которая как мне показалась, готова была порвать свои путы в виде лифчика и вырваться наружу. Пальцами левой руки ласково и нежно я сдавил самую плоть, трогая ее соски под лифчиком, я понимал, что уже остановится, не могу. Полураскрытыми губами я стал целовать ее шею возле головы постепенно и насколько позволял свитер, опускаясь ниже от головы к плечу. Вытащив левую руку из свитера, правой рукой я стал поднимать свитер от животика вверх. Очень быстро моя рука добралась до груди скрытой лифчиком, я стал пытаться просунуть свою ладонь под лифчик, как вдруг услышал.
- Подожди. Света на секунду оторвалась от меня, быстрыми и точными движениями она завела свои руки за спину…
- Все, можешь его снять.
Используя нехитрые манипуляции я из - под свитера, снял лифчик. Передо мной обнажились во всей красе ее бесстыжие, красивые груди, покрасневшие возможно от холода, скорее всего от возбуждения. Захватив губами сосок, я стал нежно его покусывать губами. Света едва слышно простонала. Я чувствовал всеми фибрами своей души, что Света ощущает блаженство и радость, взявшие вверх над ее стыдливостью. В этот момент машина остановилась.
- Молодые люди,- послышался голос водителя газона,- Вы, где будете выходить?
Ничуть не смутившись своего полуобнаженного вида Света спокойно ответила,
- Около здания аэропорта.
- Хорошо.
Я стал опускать свитер, опасаясь, что бы Света ни простудилась.
- Не надо, поцелуй их и меня еще, ты такой сладкий.
Я еще раз с удовольствием поцеловал ее сначала в губы, потом в шею, потом каждую грудку, простонав достаточно громко Света сказала:
- Я хочу тебя.
- Это невозможно, пытался возразить я.
Но она уже привстала и начала снимать с себя брюки.
- И не надейся, что это будет единственный случай…
Водитель остановил. Я первый спрыгнул с кузова. Потом протянул руки, что бы помочь Светлане спуститься с кузова, но она стояла на месте и улыбалась, потом показав мне язык, практически прыгнула мне в руки.  И только, без ложной скромности, моя отменная физическая подготовка, помогла мне не упасть самому и удержать ее. Опуская ее на землю, я услышал ее шепот: «Я  к тебе приду, Костик скоро улетает в Южно-Сахалинск в командировку». Я промолчал. Мне очень этого хотелось, я мечтал об этом, но я был женат, она была замужем. А значит, этого делать было нельзя. Я не сказал больше ничего Светлане. А для себя твердо решил, больше ничего не будет.

КЗКПО.

     Мой отдых в Анапе заканчивался. Рита еще оставалась. Она не работала, за гостиницу не платила, семьи у нее не было, так что ей торопиться было некуда. Из Анапы она еще собиралась проведать свою маму, которая жила в Уфе. Мы обменялись телефонами и договорились, что когда Рита приедет в Москву, она мне даст знать. Я приеду в Москву, и мы там встретимся. А пока мне предстояло выйти на работу. После того, как моя трудовая деятельность закончилась на заводе. Я еще работал на предприятии по переработке металлического лома, потом была работа в экзотической для того времени отрасли – частной гостинице. Профиль был один коммерция. А должность коммерческий директор. Завод мне дал богатый практический опыт. И если бы не «под ковёрные» игры директорских подхалимок, то я продолжал бы трудиться на заводе. Про завод поподробнее.
      Как я уже рассказывал, попал я туда по «блату». Мой друг детства Макуша, подсобил, выдал хорошие рекомендации. Плюс я уже учился заочно в академии, получал второе высшее образование по современной жизни – менеджер.
     Первоначально мне думалась, что мне предстоит принимать решения на подготовленные предложения, подписывать бумаги, выполнять указания Генерального директора. На самом деле все оказалось намного сложнее, противоречивее и ответственнее.
В моем подчинении оказались четыре службы. От их работы зависело стабильное производство станков и товаров народного потребления. Были, конечно и другие не менее важные службы. Например, конструкторское бюро, без согласования с ним нельзя было делать каких-либо замен в производстве, а в то тяжелое время, «живые» деньги были такой же диковиной, как Пизанская башня в Италии. Все расчеты производились дикими, для начинающихся выстраиваться рыночных отношений, способами. Главный был – бартер. Как в сказке – «курочку за уточку, уточку за гусочку» или как первобытнообщинном строе. Я тебе бивень мамонта, а ты мне наконечник для стрел. В то время мы меняли из-лишки одного металла на другой, излишки черной краски на серую и т.д. Очень часто, было достаточно, телефонного разговора со своим коллегой с другого завода. Второй по полярности вид расчета был взаимозачет. Как правило, такой способ расчетов проводился с государственными органами, с налоговой  службой, с пенсионным фондом, фондами социального и медицинского страхования.  Государство печатало такие красивые бумажки, на это средства были, и ими за изготовленный заказ рассчитывались с заводом. А завод эти красивые бумажки нес, например, в пенсионный фонд, а там проводили зачет этой сумы в счет наших отчислений в пенсионный фонд. Возникает вопрос, с каких средств тогда выплачивалась пенсия гражданам. Отвечаю, ни с каких, задержки по выплате пенсии были очень большие. При этом надо учитывать, что бартер и взаимозачет значительно увеличивали цену на нашу продукцию, а соответственно и увеличивались наши налоговые отчисления. В прайсах были 3 колонки цены продукции. И не только на нашем заводе, а по всей стране: на производстве, в торговле, в связи, в транспорте. Т.е. если завод за потребленное электричество платил «живыми» деньгами, то цена была одна, если по бартеру, то на 15-20 процентов дороже. «Живыми» назывались наличные деньги. Были еще и безналичные расчеты – третий способ расчетов. В наше время существенный и главный способ расчетов.  Работала со всеми этими расчетами наша славная бухгалтерия. Работали на счетах и электрических калькуляторах, которые выпускали наши коллеги с завода «Счетмаш», по старинке, но учет был отличный, все было подсчитано до травинки и былинки. Еще был планово-экономический отдел, или, как я называл их фокусники. Они высчитывали такие цены на нашу продукцию, что  А.Смит, Д.Рикардо, К.Маркс, наверное, в гробу переворачивались. Были еще и другие вспомогательные отделы и службы, без которых не мог работать ни один завод.
     Так вот все это деньги, красивые бумажки взаиморасчетов, бартер добывался и использовался моей коммерческой службой.  До завода для меня понятие «железо» подразумевало все, что нелегко было сломать. Это потом благодаря моему подчиненному, а потом товарищу Николаю Петровичу Кузьмичеву, или как все звали его на заводе Петровичу, я стал вникать во все вопросы обеспечения, иначе было нельзя. Петрович ежедневно объяснял мне разнице между холоднокатаным листом и горячекатаным, уголком и швеллером и т.д. Петрович был снабженцем от «бога». Он знал всех своих коллег, умел выстраивать с ними такие отношения, которые помогали ему без денег, без бартера, под свое честное слово добывать необходимые комплектующие и материалы для производства. Еще Петрович был отец четырех сыновей. Для того, чтобы их одевать, обувать, кормить, ему нужна была хорошая и главная своевременная заработная плата. Он реально был незаменимый специалист. Через два года моей работы в должности, Николай Петрович все-таки уволился и в первую очередь, а потом и Генеральный, который не захотел поднять ему зарплату, и весь завод.
    Поэтому я всегда старался из своего премиального фонда, выплачивать хорошую добавку к зарплате. И главное, когда ему лично нужны были «живые» деньги я давал указания в магазин и Петрович, их там получал, записывая на себя товар в счет зарплаты. Это было нарушение финансовой дисциплины, но по-другому я не мог поступить. Таким об-разом, я помогал и другим своим работникам.
     Итак, в моем подчинении оказалась: финансово-сбытовой отдел (сейчас эту структуру называют – отдел продаж), отдел материально-технического снабжения, транспортный цех и ремонтно-строительный участок. Во все тонкости работы в этом новой для меня структуре мне нужно было очень быстро и очень качественно разобраться. Конечно, это было не сложнее ЗРК, на котором я на полигоне сбивал воздушные учебные цели, но для завода, повторюсь, наша служба была главная кровеносная система.  Коротенько о каждой их них.  Если не расскажу тогда невозможно понять какие вопросы и главное как мне пришлось решать. И скажу без ложной скромности, мне это удалось. Мне сразу стало ясно, что начать надо было с укрепления дисциплины. Да, да, да на заводе это была самая большая проблема. В армии было просто, построил, зычным, громким голосом с употреблением  мата поставил задачу и потом только требовал со своих подчиненных выполнения. При этом Государство мне дало такие рычаги по поощрению и наказанию, что об этом даже нынешний Президент может только мечтать. Думаете, вру. Нет. Я мог без вся-кого суда арестовать солдата срочной службы на 3 суток. Без всякого разбирательства прокуратуры. А Президент такой властью не наделен. Но это уже не важно. Больше всего меня бесило это регулярное опоздание от 5 до 20 минут. Сначала я пытался словом убедить, что это недопустимо, берите пример с меня, я же не опаздываю. Это было бесполезно. Во-первых, 80 процентов всего завода опаздывало, а во-вторых, мои выговоры для моих замечательных работников, были безразличны. Только моя секретарь Любовь Викторовна, позже я звал ее Любаша, слегка краснела на совещание и за всех всегда отвечала:
- Владимир Газарович Вы нас извините, мы постараемся больше не опаздывать.
      Тогда я у гендиректора решил уточнить свои права, обязанности он мне довел сразу. Оказывается, я имел право самостоятельно писать распоряжения по заводу, которые имели юридическую силу для всех работников завода.
     Распоряжение №1 было написано о запрещение курения в кабинетах коммерческой службы. Коммерческая служба занимала весь второй этаж административного здания. Сам я не курил, а большинство моих работников, включая определенных женщин, курили, и в кабинетах складывалась ужасная обстановка, особенно для тех сотрудников кто не курил. Предварительно я на производстве из отходов листового металла попросил сварить урну, которую поставили на площадке второго этажа перед лестничными пролетами. И мне пришлось ежедневно, методично, а иногда с криком и на нервах своих работников приучать курить в этом месте. Скажу сразу, мне это удалось. Более того через определенное время никто из сотрудников завода на втором этаже и даже генеральный директор завод приходя ко мне в кабинет по каким то делам, если был с сигаретой в руках, то в кабинет не заходил.
     Вторым распоряжением было утверждено премиальное положение, по которому, мои опоздавшие сотрудники коммерческой службы лишались этой самой премии, в случае нарушения той самой трудовой дисциплины. . Это тоже помогло. Когда человек реально понимает, что с ним шутки не шутят, когда я сам на работу не опоздал ни разу, когда деньги, которые я «сэкономил» на нарушителях, пошли не на увеличении моей зарплаты, что вполне можно сделать законно и именно так и поступали мои коллеги. Эти деньги я распределял между теми, кто не нарушал.
     Самое главное это не настраивало моих сотрудников против меня. У нас сложился отличный коллектив. Мы внутри службы помогали друг другу, особенно это касалось отде-ла снабжения, отмечали организовано дни рождения, я даже разрешал на один час раньше заканчивать рабочий день. Я прекрасно понимал, что если я это не сделаю официально, то они будут искать возможность, под любым предлогом отметить это событие подпольно. Механизм управления отлаживался, детали этого механизма работали уверенно. Помню, когда я возвратился из первого своего отпуска, гендиректор мне на совещании сказал, что мою службу он пытался контролировать, но они без его участия все делали вовремя, в срок и без нарушения дисциплины.
     Хочется остановиться на двух эпизодах во время моей работы на заводе, которые по-том изменили мою судьбу.
     По просьбе директора мне пришлось ввести в штат новую должность. Зам. коммерческого директора, т.е. меня. На эту должность Алеков предложил мне взять бывшего ком. директора нашего завода, который был уже на пенсии, но по словам директора был полон сил и энергии, а главное у него сохранилось много связей, а это поможет в работе отдела снабжения. Петровича к тому времени на заводе уже не было, не удержали. Напомню, у него была большая семья. Я как мог из своего премиального фонда его поддерживал, но требовалось значительное увеличение зарплаты. Совет директоров, посчитал это на тот момент – нецелесообразным.
Федор Семенович, так звали моего зама. Я очень надеялся, что он искренне возьмет на себя, всю работу отдела снабжения. Мне приходилось все внимание уделять сбыту нашей продукции. Нужны были деньги. «Живые» как принято сейчас говорить. С моими сотрудниками из отдела продаж выстраивали многоходовые цепочки превращая скажем сверлильный станок, в гвозди, гвозди в краску, краску в бумажки по зачету налогов в местные бюджеты, а эти бумажки с печатью администрации в деньги с дисконтом в 25-30 процентов. Все наличные деньги шли в первую очередь на выплату зарплаты работникам завода. Для всех этих «махинаций» требовались договора, встречи с руководителями различных предприятий, это мог сделать только я.
     Но очень быстро я разобрался и понял, что моему заму было главное другое. Ежедневно ему токаря, фрезеровщики что-то вытачивали, якобы из отходов металла. При этом Федор Семенович, работы токарей согласовывал с начальником цеха, а пропуск на вынос готовых изделий, подписывал у зам. по кадрам, именно ей подчинялись вахтеры на проходной. Все эти детали он продавал на стороне, а денежки к себе в карман. Естественно токарю тоже перепадало из его рук. Поэтому со временем токарю уже не надо было получать разрешение от начальника цеха, он сам тайком из своего же материала, полученного со склада, вытачивал заказы Федора Семеновича.
     Обнаружилось все случайно. На еженедельной планерке у директора, начальник цеха заявил, что отдел снабжения не додал со слада «кругляка» и токарю работать нечем, план «горит». Я был уверен, что такого быть не могло, на складе у меня работали две опытнейшие кладовщицы – «близняшки» по фамилии Денисовы. У них хоть и не было тогда компьютеров, но все было учтено. Естественно я дал команду выдать не хватающий ме-талл. А сам взял со склада и бухгалтерии все документы и стал проверять. Очень скоро я обнаружил, что в цех металл поступил в полном объеме, есть необходимые накладные за подписью мастера цеха. Потом я взял с проходной все пропуска с разрешением на вынос продукции с завода и обнаружил, что большая половина, подписана начальником отдела кадров Татьяной Михайловной Матюхиной. И выносил продукцию мой заместитель. Дальше было делом техники. Вначале мастер цеха не стал отказываться, что получил металл в полном объеме, потом сознался токарь и т.д. У меня на руках были все документы, которые доказывали факт воровства.
     Я не стал докладывать директору, не в моих правилах это делать, еще со службы в ар-мии, привык принимать решения и за них отвечать. Пригласил к себе для разговора Федора Семеновича.
- Семеныч, у меня вот лежат все документы, что ты очень хорошо нажился на заводе,- начал я дипломатично разговор.
- Я не понимаю о чем Вы.
- Я о детальках, которые по твоей просьбе вытачивались, а ты их выносил и продавал.
- Я уважаемый человек, 30 лет проработал на нашем заводе, никто еще никогда меня не обвинял в воровстве, я буду жаловаться директору.
- Это твое право, тогда это будут твои последние дни работы на заводе.
Я вновь показал все документы,  объяснительные, в которых честно указывалось на факты изготовления и выноса деталей.
- Семеныч, я предлагаю тебе в добровольном порядке  принести на завод, недостающий металл и это все остается между нами.
     После паузы он с трудом проговорил:
- Дайте мне неделю.
- Хорошо, договорились, металл на склад будешь сдавать в моем присутствии.
Далее мы продолжали работать в обычном режиме. Я ушел в очередной отпуск.
     Раньше по кодексу законов о труде отпуск отгуливали, как положено 28 дней.
Вернувшись, ко мне сразу на аудиенцию попросилась моя секретарь Любаша. Я был удивлен, она пользовалась своей привилегией крайне редко. Только когда ей нужно было, отпросится с работы.
- Владимир Газарович, хочу Вас сразу предупредить.
- О чем?
- Федор Семенович написал на Вас кляузу и многие наши ребята ее подписали.
- О чем Люба?
- Что Вы грубите, кричите, не прислушиваетесь к мнению людей, ставите невыполнимые задачи, незаслуженно лишаете премии.
     В ее словах была определенная доля правды. Я действительно, непозволительно мог накричать на работника. Но, правда, потом извинялся за свою несдержанность. На заводе все знали о моем взрывном характере и поэтому на меня не обижались и не жаловались. Понимали, что очень сильно переживаю за свою работу.
Я не удивился, что мои некоторые работники подписали какой-то документ против меня, в конце концов, я не «рубль» и всем нравиться не мог.
Зазвенел телефон внутренней связи, я поднял его, звонил директор Олег Георгиевич.
- Все, началось,- сказал я Любаше,- директор к себе требует.
Кабинет директора и главного инженера завода  находились на 3 этаже. У них была общая приемная. И там, в приемной сидела секретарь директора Валентина Михайловна, которая всегда, как не зайдешь, что-то печатала на электрической печатной машинке. Компьютер у нас появился значительно позже, но как Валентина Михайловна была этому рада, не передать словами. Она уже секретарем работала давно, «пережила» ни одного директора, она была тучная дама пред пенсионного  возраста. Но очень добрая и отзывчивая.
- Добрый день, Валентина Михайловна, - поздоровался я.
– Я зайду? - показывая на дверь Генерального, к главному инженеру я заходил без предупреждения, мы с ним по должности были в равном статусе.
- Он ждет Вас, ответила секретарь.
Я открыл дверь, в кабинет директора, зашел. В кабинете уже сидел Валера , а если официально Валерий Васильевич Федоров, председатель совета директоров нашего акционерного общества. У нас с ним были отличные отношения, именно он поддерживал мои новвоведения, которые двигали завод вперед.
- Приветствую Вас, - громко, улыбаясь, сказал я, первым подошел к Федорову и поздоровался за руку, рукопожатие было, как обычно обоюдно крепким. Потом пошел к столу директора.
- Добрый день,- произнес Алеков и, показав рукой на стул, предложил мне сесть. Это он так культурно показал мне, что за руку он со мной здороваться не хочет. Мне этого тоже не хотелось, всегда, когда мы с ним здоровались, он свою ладошку, сжимал в форму «лодочки» и вставлял в чужую ладонь, практически не отвечая на рукопожатие и ладонь у него всегда влажная от пота, видимо. 
- На, почитай, - без имени, не говоря про отчество, предложил мне Алеков, протягивая листок.
Я взял листок и сразу узнал почерк, своего зама. В нем подробно излагалось, что я груб, своенравен, постоянно повышаю голос, на подчинённых и самое главное, что я некомпетентный, и только благодаря усилиям Федора Семеновича, т.е. его, завод живет и дышит. Правда он при этом не указывает, что в своей должности, он находится третий месяц, и без него, завод как-то справлялся.
- Олег Георгиевич,- начал я, - ты этому веришь?
Директор промолчал. Заговорил председатель совета директоров Федоров.
- Газарыч, ты успокойся. Никто не сомневается в твоем профессионализме. Мы видели, как ты по кирпичику построил достойную работу коммерческой службы.
- Но мы обязаны довести до тебя эту информацию.
- Ты же видишь, что там стоит всего три подписи. Двух грузчиков и зам начальника снабжения.
- Я все вижу Валерий Васильевич, но у меня такое ощущение, что Олег Георгиевич, не согласен с Вашим с мнением.
За столом возникла пауза, которая, на мой взгляд, затянулась.
- Владимир Газарович, иди, работай, возьми жалобу, сам реши, что с ней делать, - проговорил наконец-то, Генеральный директор.
Я спустился к себе в кабинет, моя секретарша Любаша, без слов все поняла, зашла следом за мной.
- Позвать Федора? - спросила она меня.
- Нет, позови ко мне всех с нашей службы, кто на месте, на 5 минут,- ответил я секретарю.
Через 10 минут в моем кабинете сидели мои подчиненные с кем я работал бок о бок, кому я доверял, кого взял на работу и научил, как работать, а кто – то был моим учителем.
- Я Вас собрал ненадолго,- начал я,- мне нужно принять трудное, но единственно правильное решение. Я хочу, что бы Вы без всякой боязни, по честному, ответили мне на вопрос, Вам со мной трудно работать? Вы считаете, что я нахожусь не на своем месте, Что с другим начальником, я специально не стал называть фамилию Федора, Вам будет легче работать?
- Владимир Газарович, если Вы про кляузу Федора Семеновича, - начала Зоя Ивановна, - менеджер отдела сбыта, я бы сказал ведущий менеджер,- так мы ее никто не подписал.  Нам нравится с Вами работать, хоть Вы и вспыльчивый, и крикливый. Но ведь мы пони-маем, что мы сами в этом виноваты, а Вы за работу переживаете.
- Газарыч, не бери в голову,- продолжил Виктор Бороздин, - и.о. начальника снабжения, вместо Петровича.
- Мы Феде сказали, чтобы он дурью не занимался.
- Все так думают?- спросил я, посмотрев в сторону остальных собравшихся в кабинете.
- Не уходите.
- Нам все нравится
Наперебой стали говорить мои подчиненные. У меня сомнений не стало.
- Благодарю всех. Расходимся по своим рабочим местам. У кого вопросы, останьтесь.
Никто не остался. Все встали и пошли. В этот момент в кабинет зашел Федор.
- Добрый день!
- С выходом, я по делам встречался,- не останавливаясь, начал, Федор Семенович,- поэтому задержался. Слово «задержался» почему то меня покоробило. Наверное, от известной поговорки: начальство не опаздывает, оно задерживается.
- Ты, Федор Семенович, уже большим начальником стал? – спросил я очень тихо и спокойно.
- Ты уже позволяешь себе опаздывать, когда я первый день вышел из отпуска, рассказать, чем живет служба, какие задачи стоят?
- Хотя директор меня уже ввел в курс дел, чем лично ты занимался в мое отсутствие.
И я вынул из папки для бумаг «На подпись» вытащил его кляузу и протянул ему.
- Что это? Сделав удивленный вид, как будто он не узнал свою писанин и полез  в карман за очками. Я ждал.  Федор Семенович, делал вид, что читает это в первый раз.
- Семеныч, что ты дурака валяешь, - уже раздраженно, начал я.
- Ты что, не помнишь, что писал?
- Ты же в кабинете директора времени проводил больше, чем в своем. Подчеркну, ключи от своего кабинета, когда я уходил в отпуск, отдал своему секретарю Любаше. И наказал ей, что в кабинет можно будет запустить только директора. Я был уверен, что она мое по-желание выполнит на все 200 процентов.
- А, что это неправда, - пошел в атаку на повышенных тонах Федор.
- То, что я кричу или то, что я работу организовать не умею? – уточнил я и добавил.
- Ты голосок свой попридержи, дома будешь показывать свой тембр голоса.
После этого был довольно длинный разговор, в начале, не о чем, потом я сумел направить его в нужное русло. В заключении нашего разговора, он на мой взгляд, затянулся, я Федору сказал.
- Федор Семенович, напиши по собственному, я даже обеспечу выплату расчета полностью наличными.
- Обещаю, а обещание свое я всегда держу.
Я уже писал, что в то время действовали несколько форм расчета за нашу продукцию, как и по всей стране. С «живыми», как мы называли, деньгами была проблема и часть зарплаты до 50%, по решению совета директоров, выплачивалась продукцией или товаром из магазина. Правда были две дамочки зам. по экономике и зам. по кадрам, которые не про-сто умудрялись всю зарплату получать только наличными деньгами, но еще и на два-три месяца вперед. Пока я об этом не узнал.
- Я не буду ничего писать, - ответил Федор.
- Хорошо, я услышал тебя. С сегодняшнего дня, ты мне пишешь письменно отчет, что лично ты сделал за день, согласно своим должностным обязанностям.   
Должностные обязанности в моей службе были у всех. Я их лично разрабатывал и утвердил у Генерального, поэтому возразить Федору было нечего.
- Иди, работай, я тебя больше не задерживаю.
     Это не самое интересное в этой истории, поэтому подробно останавливаться не буду. Примерно через месяц Федор сам написал заявление на увольнение. Ему грозило увольнение по статье. Вместо него я взял папу одноклассницы моего сына. По специальности он был врач, классный врач ЛОР. Работал в поликлинике  крупнейшего, в то время предприятия в Курске – шарикоподшипниковом заводе. Но зарплату получал «копеечную». Слава, так звали отца, одноклассницы, был порядочный человек, это условие было самое главное. Мы часто с ним и другими отцами  из класса сына, после собраний или других мероприятий, собирались компаний выпить по рюмочке.
      На мое предложение, Слава согласился сразу. Я его обучил многому. Он мне здорово помог. Сейчас Слава предприниматель, очень хорошо раскрутился, построил дом и др. В этом есть и моя небольшая заслуга.
     Я хочу остановиться на двух эпизодах, которые сыграли большую роль в моей судьбе.
Как и на большинстве заводов, выпускающих промышленную продукцию типа станки, оборудование, автомобили, работает в основном мужской коллектив. В цехах женщин вообще нет. А в управлении это бухгалтерия, плановый отдел, склады, нормировщицы в конструкторском бюро и менеджеры, как их сейчас все называют.  А в то время назывались инженер по сбыту финансово-сбытового отдела (ФСО) коммерческой службы. Первая женщина в моем ФСО была Зоя Ивановна. Практически стала легендой. Она одна проводила такие многоступенчатые сделки на сотни тысяч рублей в конечном итоге. Я уже рассказывал, что деньги в ту пору была великая роскошь.
В плановом отделе работала начальником Веретенова Галина Сергеевна. Она была на своем месте, хотя иногда своими расчетами «убивала» меня, у нее накладные расходы доходили до 650%. И в результате наш пресс стоил дороже автомобиля «Жигули».
      После реорганизации нашего завода, директор думал, что это спасет от долгов по налогам, изменилась и структура завода, многие должности сократили, отделы объедини-ли, в результате Веретенова стала замом генерального по экономике - главным бухгалтером завода.  Естественно она и ее подружка, которая тоже стала зам. по кадрам и социальным вопросам, «поднялась» не имея даже высшего образования, стали участвовать не только в официальных совещаниях и планерках руководящего состава, но и вне официальных мероприятий. С этой задачей они справлялись крайне успешно. Я обеспечивал их транспортом для закупок, наличными деньгами из магазина, директор давал добро на очередную «пьянку».
     Как-то мы, все дружно, руксостав выехали летом на природу на шашлыки.
Хорошо отдыхали, звенящий чистотой лесной воздух, в купе с выпитом коньяком, дамы пили наравне с нами мужиками, давал о себе знать. Мы в буквальном смысле расслабились и улеглись на привезенные покрывала. Рядом со мной улеглась Галина Сергеевна. Мы все молчали, только пение птиц и звуки других лесных обитателей были слышны отчетливо, и меня стало от этого клонить в сон. Мне казалось, что моя соседка тоже уже дремлет. Но тут она повернулась на бок, в мою сторону и ее ладонь, как бы случайно оказалась в том месте, где у брюк находится ширинка.  Правда не долго, и я подумал, что это случайно. И тут же Галина Сергеевна присела и спросила, как бы у всех, но смотрела на меня.
- А, мы будем допивать и доедать?
- У нас же остался шашлык, - вторила уже ей подружка по кадрам, которую звали Татьяна Михайловна.
- Угли совсем потухли, - это уже включился в разговор директор, - Пойду за дровами схожу.
- Олег Георгиевич, сиди, я схожу, - это уже я подключился к разговору.
- Не царское это, директору ходить за дровами, - в шутку сказал я.
     На самом деле у меня была объективная причина, нужно было сходить по нужде.
Я пошел в лес, в нем была густая зеленая трава и моих шагов совсем не было слышно. Я нашел сухостой, наломал вязанку дров, этого бы хватило, чтобы дожарить мясо.
Отошел чуть в сторону для совершения «обряда» облегчения. И в этот самый момент услышал голос у себя за спиной
- Дашь посмотреть? - это был голос Веретеновой.
У меня сразу пропало все желание облегчения, я быстро оправился и застегнулся.
- Галина Сергеевна, у Вас с головой все в порядке, - спросил я, очень спокойно.
- А что тут такого? У Вас что член, отличается от других? Есть какой-то секрет? - широко улыбаясь, ответила она мне.
- Вот и смотрите у своего мужа, можете даже под лупой, - ответил я.
- А хочешь, я сама тебе покажу, что пожалаешь, - неожиданно перейдя на «ты» сказала Галина Сергеевна.
 Я промолчал, наклонился, что - бы собрать заготовленные мной дрова, когда я выпрямился с дровами на руке, то услышал уже совсем близко от меня.
- Смотри.
Я повернул чуть голову и увидел на Веретеновой расстегнутую блузку, кружевной бордового цвета лифчик, который практически не закрывал ее очень большие груди, которые готовы, в любой момент, выпрыгнуть и броситься на меня.
- Тебе не стыдно, - тоже на «ты» спросил я.
- Ты замужняя женщина!!!
Она будто не слышала меня или делала вид, что не слышала.
- Хочешь я его совсем сниму, только поцелуй меня, Вова, - уже просто, по имени, проговорила она.
Я ничего не успел ответить, а она мгновенно расстегнула лифчик и ее огромные уже потерявшую форму, без поддержки, груди упали на ее тело
- Поцелуй меня, я прошу.
Я развернулся и пошел в сторону нашего пристанища. Когда я пришел, уже все было убрано и готово к отъезду.
- Долго Вы, Владимир Газарович, ходили за дровами, мы подумали, что Вы заблудились и не стали ждать, - проговорила с сарказмом Татьяна Михайловна.
- А где Вы потеряли Галину Сергеевну?
- Без понятия, где она, мы с ней были в разных местах, - спокойно ответил я, бросив вязанку дров. Я мог поклясться, что отсутствовал не более 10 минут, это нормальное время отсутствия для сбора дров. Когда мы приехали на сбор дров, было потрачено в два раза больше времени.
- Они сговорились, - подумал я про себя.
Этот случай заставил меня даже по делам работы, как можно меньше заходить в кабинет Веретеновой. Старался все возникшие вопросы задавать на утренних планерках у директора или по телефону. У меня это получалось, и я думал, что все больше мне волноваться нечего. Прошло около трех месяцев, приближался мой день рождения. По уже сложившийся традиции я на работе его отмечал дважды. Сначала вместе со своими работниками это было намного приятнее, мы не просто вместе с ними пили и закусывали, а еще пели песни окапелло или под баян, который принес на работу мой подчиненный и товарищ, наши отцы вместе служили в военном городку Халино.
      И еще согласно моего же приказа все дни рождения в моей службе отмечались в конце рабочей недели в пятницу. Я разрешал на два часа раньше закончить рабочий день. Из администрации завода никто даже не пытался оспорить или запретить мой приказ, мы еще на заре моего становления на заводе, договорились с директором, что за порядок и дисциплину в моей службе отвечаю я и поэтому поощрять, и наказывать буду только я.
     В этот год получилось, что мое день рождение совпало с пятницей. Поэтому мне пред-стояло выдержать этот мини марафон, живым и здоровым. Моя жена приготовила   море закусок. В этом она у меня знала толк.
    В пятницу 20 августа, я послал за женой свою служебную машину, она приехала накрыла стол для моих коллег по коммерческой службе. То, что предназначалось для «банкета» с руководством, она положила в холодильник. После поздравлений моих ближайших коллег у меня было прекрасное настроение, тосты они говорили простые, но от души, ели с удовольствием, выпивали без принуждения. Уже по привычке, они быстро помогли моей секретарше Любаше, убрать со стола, помыть посуду и вынести из моего кабинета лишнюю мебель.
     В кабинете директора, а именно там мы отмечали праздники и дни рождения руководства, все было стандартно: дежурные тосты за мое здоровье, пожелания благополучия и успехов в работе. Практически все было сказано, выпито и съедено за часа полтора. Это было понятно, конец рабочей недели, все спешили домой и меня это устраивало. Макухи-на убежала раньше всех, следом ушел главный инженер, я стал собирать посуду, ее надо было мне отвезти домой.
- Владимир Газарович, давайте я Вам помогу, - это Галина Сергеевна, высказалась мне помочь.
Я был, выпивши, моя интуиция была притуплена.
- Если не трудно, помогите до моего кабинета донести, дальше я сам, - ответил я. 
Я взял, сколько мог вместить в своих руках остатков салатов, Галина Сергеевна взяла, что-то из пустой посуды, мы спустились на второй этаж административного корпуса, именно на 2 этаже находился мой кабинет и кабинеты сотрудников моей службы, они уже все были дома. Зайдя в кабинет первым, быстро поставив все, что было у меня в руках на журнальный столик, дождался Веретенову и словами:
- Я заберу остальное, - ушел в кабинет директора.
Когда минут через пять я вновь вернулся в свой кабинет, что бы уже окончательно все сложить в сумки, все что осталось после празднования и отправиться домой, то увидел, что в моем рабочем кресле сидела Галина Сергеевна, она была в одном нижнем белье черного цвета.
- Как я смотрюсь за твоим столом? – задала, улыбаясь, вопрос.
- Стол у тебя широкий, на нем ничего лишнего, не то, что у меня все завалено папками с бумагами.
- Что ты так далеко стоишь от меня, Володенька? – обратилась Веретенова, ко мне, как будто мы с ней о чем-то подобном договаривались.
- Ты испугался? Оробел? - продолжала она, а я не знал, что ей ответить.
- Я не кусаюсь... Я очень нежная и страстная... Я так давно хочу, чтобы ты меня «трахнул», -  по грубому, но очень естественно, сказала она.
- Галина Сергеевна, - ответил я, - в лесу тогда Вам все сказал. Я своих принципов не меняю.
Словно не слыша моих слов, она встала, пошла в мою сторону, на ходу расстегнула бюстгальтер, бросила его на мой стол. Не дойдя до меня всего метр, остановилась, быстрым движением сняла с себя и трусы, оставшись голой, повернулась, подошла к моему столу, сначала села на него, потом, улеглась спиной и раздвинув ноги  сказала:
- Ну, иди же, я жду.
Я очень решительно произнес:
- Галина, я сейчас выйду, вернусь через 10 минут, приведи, себя в порядок и иди домой. Будем считать, ничего не было. Это недоразумение, просто ты немного перебрала со спиртным. И тут же вышел, плотно закрыв дверь своего кабинета.
Когда я вернулся в кабинет, Галина Сергеевна, сидела одетая, на глазах ее были слезы.
- Ты еще об этом пожалеешь! – со злостью и гневом выпалила она. И вышла.
Я не испугался ее слов. По работе, она сделать мне ничего не могла, более того по вопросам финансов она мне подчинялась.  А рассказывать про свои сексуальные причуды, всем, она не будет. Это ей же боком выйдет. На заводе работал ее муж, мастер «золотые руки» он в литейке делал такую оснастку и опоку, что заменить его было некем. Галина Сергеевна его боялась, это знали все, он простой работяга мог и кулаком ее воспитать. Забегая вперед, я скажу, когда через два года, на заседании Правления завода, по продлению мне контракта, именно ее голос оказался решающим и мне контракт не продлили.  Нет, я восстановился на завод, потому, что уволили меня с большими нарушениями Кодекса закона о труде. Это юридическая борьба не представляет интереса, но факт, прояви я слабость и не трепал бы себе нервы.

Глухов.

     Глухов, один из старейших городов Киевской Руси. С богатыми историческими и культурными традициями. Именно в Глухове по указанию великой императрицы Анны Иоановны была открыта первая музыкально-хоровая школа для детей. Очень богатая и разнообразная флора и фауна. В Глуховских лесах водились кабаны, косули, волк, лисица, рысь, конечно же, зайцы и мн. другое. Такое разнообразие и обилие животного мира привлекало много охотников. Именно с охотой случился один из самых неожиданных и уникальных моментов в моей жизни. Но, об этом потом. В 26 км от Глухова по Киевскому шоссе находился Глуховский радиотехнический батальон. Он расположился на территории бывшего зенитно-ракетного полка С-75. Ему в наследство досталось шикарная материально-техническая база. В первую очередь это жилье. Было 8 трёхэтажных ДОСов со всеми удобствами. Правда, для помывки в ванной, необходимо было нагревать дровами титан. Но это было удобней, чем один раз в неделю ходить в баню. Дров в округе было сколько захочешь, батальон был в лесу и нам разрешалось на территории принадлежащей части пилить и колоть любое количество дров. Титан нагревался очень быстро, поэтому во многих семьях, особенно у кого были маленькие дети, титан топился весь день. Вся остальная инфраструктура тоже была в полном порядке КП, склады, казармы, штаб и даже клуб.
     Вот в такое чудо цивилизации по сравнению с Курильскими островами, я и попал служить на должность освобожденного секретаря комитета ВЛКСМ, благодаря майору Вали-ку. Место для службы не самое худшее. Я надеялся, что перевезу семью, квартир как мне сказали в штабе Орловской радиотехнической бригады, которой и подчинялся наш батальон, было предостаточно. В штабе бригады политотдел практически не поменялся, с тех пор, как я отсюда уехал служить на Курилы. Единственная замена,
 это на повышение ушел мой товарищ Олег Нефедов, а вместо него назначили моего однокурсника Юру Думби. Для меня это была равноценная замена.
     В самом батальоне народ подобрался что надо. Офицеры все были практически моего возраста, кто-то чуть старше, кто-то чуть моложе, поэтому построить с ними отношения, а с некоторыми и подружиться, мне не составило никакого труда. Я прекрасно понимал, что мне надо все начинать сначала практически с нуля. Вон Юрик, уже на капитанской должности. Мой непосредственный начальник майор Дорошенко Михаил Дмитриевич, хоть и готовился уже на пенсию в запас, был еще очень активен, а главное помогал мне во всех моих начинаниях.
     Но первое, мне нужно было решить вопрос переезда семьи, точнее жены, детей у нас не было. Моя жена долго не могла забеременеть, начала обследование, у нее двоюродная сестра была врачом-гинекологом. Вердикт был суровым, детей, скорее всего у нас не будет. Вероятность один шанс из тысячи. Из Глухова до Брянска, а именно там жила в мое отсутствие на Курилах, у своих родителей жена, было ехать на поезде всего 4 часа. Я отпросился, у нашего замечательного комбата подполковника Маковского Александра Фомича, на три дня для решения семейного вопроса. Приехав в Брянск, я услышал отказ своей жены, которую поддержала теща. Но мой тесть Василий Васильевич был на моей стороне. К сожалению, он очень рано ушел из жизни. У него была онкология. Он не дожил даже до своего шестидесятилетнего юбилея.
Я не буду останавливаться на причинах и аргументах отказа, но один из них был, что Га-ле, так звали мою супругу, надо пройти курс лечения. А периодически она будет ко мне на несколько дней приезжать проведывать. Только этот аргумент и удержал меня не подавать на развод. Хотя скажу честно, если бы развод произошел, то практически моей карьере офицера – политработника, был бы конец.
     Во-первых, существовало негласное правило, если политработник разводится, по лю-бой причине, то значит он морально-разложившийся офицер и слабый организатор, раз семью не сумел сохранить, то и в подчиненном подразделении порядка не будет. Во-вторых, за этим следовало партийное взыскание, в некоторых случаях мог быть и суд чести младших офицеров. С партийным взысканием, даже мечтать о повышении было не реально. Конечно, это был перегиб. Но это мы понимаем сейчас, а в то время это была реальная действительность.
     Вернувшись один, слегка приведя в порядок двухкомнатную квартиру, которую мне выделили, обставив ее в очередной раз инвентарной мебелью, я начал свою освобожденную комсомольскую деятельность, именно так называлась моя должность – освобожденный секретарь комитета ВЛКСМ. За несколько дней я привел в порядок документацию свою, потом помог привезти в порядок комсомольскую документацию в подразделениях. Далее, я узнал, что имеющейся в штате батальона киноустановка «Украина-4» практически бездействовала. Потому что привезенные из клуба управления бригады 4 фильма, уже все знали наизусть. Я с разрешения замполита поехал в Глухов, нашел там гражданскую организацию, которая занималась в Глухове и его окрестностях, показом кинофильмов, в том числе и на 16 мм пленке, которая была нужна для нашего кинопроектора. Переговоры с директором «Кинофонда» были очень короткие и продуктивные. За пол-литра красной икры и коньяка, лично для директора. Благодарственного письма на имя, первого секретаря горкома КПСС, был подписан приказ о выделении для просмотра подшефной воинской части, т.е. нам, необходимого количества художественных фильмов. Таким образом, регулярно мы стали привозить, фильмы и показывать в клубе, не только для солдат, но и семьям военнослужащих. Это было несложно. Мы каждый день возили детей наших офицеров в школу на специальном «школьном автобусе» на базе автомобиля ГАЗ-66. Водитель автобуса заезжал на базу «Кинофонда» отдавал просмотренные фильмы и брал новые. Репертуар кинофильмов, я каждый месяц согласовывал с Михал Дмитричем. Это было обязательное условие. Кино, естественно крутил я сам. Потому что обученного солдата не было. Об этом событии замполит сразу доложил, в политотдел бригады. И я заработал первый плюсик. Скажу честно, я специально к этому не стремился. Но когда мы с Дорошенко приехали на сборы политработников бригады в Орел, в докладе начпо этот факт прозвучал, как пример, решения вопроса демонстрации фильмов для личного состава. Реально, подразделения бригады, располагались на территории 5 областей и регулярно возить кинофильмы было практически невозможно. Но вышестоящие требовали. И на этих сборах я получил из уст начпо устную благодарность.
Далее я узнал, что в нашем клубе были музыкальные инструменты: гитары, «ионика», так назывался по современному клавишный синтезатор, изготовленный в ГДР , в котором, наши «братья» из СЭВ, помимо радиоламп использовали и ионные лампы, отсюда и такое название, аккордеон, труба, усилители, колонки и даже микрофоны. Не хватало только ударной установки. И конечно же исполнителей. Я решил создать ВИА и организовать самодеятельность, кое какой опыт у меня уже был, после службы на Курилах. Быстрее всего я нашел трубача. В батальоне служил прапорщик, который раньше играл в духовом оркестре в МО ПВО, потом он начал злоупотреблять спиртным и его отправили к нам на исправление на должность техника РЛС, потому, что он еще  хорошо разбирался в радиотехнике, это нам потом тоже пригодилось. Больше всего «умеек» было конечно же игроков на гитаре.  Был ефрейтор Бабенко, практически виртуозно игравший на аккордеоне. Он попробовал играть на синтезаторе, но смог только одной правой рукой. Левая рука на аккордеоне играла на басах, как на баяне.
Но и эту позицию мы закрыли. Жена нашего офицера начальника ПРВ Сашки Секерена, окончила музыкальную школу по классу пианино, но она сказала, что сможет играть только по нотам. Кто - то может подумать, а как же играть без нот? Очень просто, тогда нот на нужные песни не было. Все подбиралось на слух, а потом репетировалось. Скажу сразу, ноты для нее писал я. Купил пустой нотный стан, такой как был у меня в музыкаль-ной школе, подбирал на баяне, соответствующую мелодию, и записывал. И отдавал Га-лине, так звали жену Секерина.


     По моему замыслу, после смерти отца, я должен был завершить свое повествование. Тем более выдался не самый удачный период жизни. Болел, работы не было, в виду моего возраста. Для увеличения его для выхода на пенсию, врачи, социологи, психотерапевты, легко обосновали, что этот возраст, практически, у мужчин расцвет сил. И до 65 лет мужчины, а женщины в 60 лет могут быть еще полезны обществу. На практике оказалось не так. Хорошо что военная, урезанная нашим Правительством военная пенсия, не давала возможности, пойти и просить милостыню, хотя уверен, что я бы этого сделать не смог.
      В очередной раз, скорее по привычке, доводить все до конца, я зашел на сайт, где дают объявления, не буду называть это издание, чтобы не делать ему рекламу. Прочитал, что в «Почту России» требуются: было три объявления. И я, на указанный адрес, отправил свое резюме. Я был сильно удивлен, когда мне позвонили и пригласили на собеседование. В результате я был принят на работу.
      Почта, что мы о ней знаем. Что это организация, при помощи которой мы отправляем и получаем письма, телеграммы, посылки, переводы, получаем пенсию, в Советские времена осуществляли подписку на газеты и журналы. Сейчас тоже подписываются, я это вижу по почтовым ящикам в подъезде. Думаю, это те, кому уже далеко за… Основная масса, в том числе и я сам, все необходимые издания читают, при необходимости, в интернете, который все больше и больше захватывает эту нишу, предоставляя новости и информацию на любой вкус. Иногда прямо противоположную, а ты читатель сам анализируй и принимай сам решение, кому верить, а кому нет.
     А вот в 70-80 годы подписка на газеты и журналы носила в каждой семье практически ритуальный характер, когда все решали, кому что выписать. Главе семейства, если он бес-партийный, то это газета «Известия», а если член партии, то обязательно подписка на га-зету «Правду» и еще обязательно нужно было принести корешок извещения на работу, в партийную организацию. Это был, на мой взгляд, перегиб. Нас военных еще заставляли выписывать нашу газету «Красная Звезда». Почти всегда в семью выписывали газету «Советский спорт» с приложением еженедельника «Футбол-хоккей». Хозяйке это журнал «Работница» или «Крестьянка», в них печатали выкройки одежды, для детей в зависимости от возраста это журналы «Мурзилка», «Веселые картинки», чуть постарше «Юность». Обязательно выписывали газету в которой печаталась программа телепередач на неделю. Были семьи, которые на подписку журналов тратили половину своей зарплаты. У меня был такой офицер, начальник штаба Сергей Романов, все, как мы называли «толстые» журналы, он выписывал. Купить книги в магазине не было возможности – дефицит, а в журналах печатали новые произведения современных писателей. Таким способом пытались закрыть пробел в отсутствии книг.
Но все же главное предназначение почты для меня, было доставка писем и телеграмм. Особенно, важность почты, ощутил, учась в училище. Каждый день мы ждали нашего почтальона, это был наш товарищ из курсантов, назначенный комбатом. Только ему отдавали всю корреспонденцию, приходящую на нашу батарею. Это были письма от матерей, друзей, девушек, у кого они появились, до поступления в училище. Это были денежные переводы, дополнение к нашему курсантскому денежному довольствию. Это были посылки, практически со стандартным содержимым: сигареты, консервы мясные и рыбные, сгущенное молоко, подшивочный материал для подворотничков. Да, каждый день мы на нашу форму подшивали подворотничок белого цвета. Он всегда должен был быть чистым. При этом была странная норма, выдавали на полгода, аж 4 готовых подворотничка бесплатно. Практически за месяц они принимали вид, за который делали замечания наши командиры взводов. Поэтому приходилось в нашем магазине «Военторга» покупать материал, поэтому, чтобы не тратить деньги на ткань, их можно было с большей пользой потратить в Ленинграде, мы просили наших мам, прислать белую ткань. Написание писем, для нас курсантов, это был целый ритуал. Начинался он с того, что мы подписывали конверт. Если письмо было родителям, конверт подписывался ежедневным, простым почерком, если письмо предназначалась другу, то фантазия подсказывала, что можно было написать цифры на индексе по линеечке, адрес печатными буквами. Конверт, с письмом, которое предназначалось девушке, разукрашивался так, как будто, он предназначался на всесоюзный конкурс. Бедные работники почты, я представляю, как они были возмущены, когда видели такие письма, в которых индекс превращался вместо номера почтового отделения, в пожелание типа «пиши», «жди» и др. На почте предупреждали, что конверты, подписанные красными и зелеными чернилами, не распознаются, но это нас не останавливало.   А теперь представьте какое количество, таких писем поступало на обработку в почтовое отделение. Это сотни тысяч в день. Но, если наши родные и друзья получали их, значит почта справлялась с этой нагрузкой. 
     Благодаря развитию сейчас, чтобы поздравить кого-то с праздником, днем рождения или другим событием, достаточно иметь в своем распоряжении интернет. А далее благо-даря социальным сетям или наличию электронной почты, можно выбрать любую картин-ку, готовую открытку, уже готовые поздравления в стихах или прозе, музыкальное, юмористическое, голосом Президента или известного актера.
      А раньше. Вначале придешь на почту, выберешь и купишь открытки для соответствующего события, причем не одинаковые, хотя рассылались разным людям, в разные города. Потом дома каждому адресату, придумываешь текст поздравления, и опять стараешься не повторяться. Этот процесс занимал часа два времени. И, самое главное, нужно было не забыть, отнести и бросить все эти поздравительные открытки в почтовый ящик. Лично я много раз забывал это сделать. И тогда мне на помощь приходил другой вид доставки, быстрый и точный это были телеграммы. Они печатались на ленте, а потом наклеивались на бланки. Бланки были простые и поздравительные. И самое главное телеграмму почтальон не бросал в почтовый ящик, а доставлял непосредственно адресату. Тогда это было долго и не дешево, особенно телеграммы. Но, когда их получал, от них шел дух положительной энергии, душевности и искренности.
     Я никогда не задумывался, уверен тысячи людей, никогда не задумывались, какая титаническая работа проходит внутри организации, которая сейчас называется «Почта Рос-сии». Одновременно на территории всей нашей страны трудятся более 300 тыс. человек, примерно столько же населения проживает в г. Белгород. И это не только почтальоны, операторы и водители. Это и экономисты, бухгалтера, логисты, IT специалисты, маркетологи и пр., пр. Сейчас почта в некоторых районах нашей страны, это единственный уголок цивилизации.

Света продолжение.

     Помните у Н. Гоголя: «Тиха украинская ночь…» На Курилах она очень редко бывает тихой, но зато она очень часто темнее темного. Если на материке, невозможно предста-вить, что, выключив свет во всей квартире или на территории своего двора в частном до-ме, то дом или квартира не погружается в полную темноту, если конечно внутри дома или квартиры не забить окна фанерой. И даже самые толстые оконные занавески и шторы не могут скрыть лучика света, который найдет себе дорогу в самой маленькой дырочке или щели.
     Вся особенность состоит в том, что освещение территории воинской части, погранзаставы, рыбачьего поселка, на всех островах, осуществлялось при помощи дизель агрегатов. В нашем поселке по договоренности свет выключали в 10 часов вечера. Делалось это для экономии всех ресурсов и возможности сделать профилактику агрегату. Естественно за ними следили подготовленные солдаты, а руководил офицер с высшим инженерным образованием и капитанской должностью. Поэтому, когда в поселке затихали дизеля, как коротко их все называли, то он погружался в кромешную темноту. Освещение было толь-ко на КП, а он был под землей и в казарме, где горело дежурное освещение рядом с комнатой для хранения оружия и находился дневальный.
     Поэтому у всех жителей поселка были фонарики, которыми они освещали себе дорогу, если приходилось передвигаться по поселку. Нам офицерам выдавали специальные фонари. Они помимо своей основной функции, освещать дорогу, могли выполнять роль вспомогательную. Передвигая вручную специальные стекла красного или зеленого цвета, на отражатель, можно было подавать условные сигналы, кроме того фонари были очень герметичные и снабжались специальным приспособлением из кожи, для того что бы его можно было прикрепить на пуговицу шинели или кителя, оставляя при этом руки абсолютно свободными. Но мы такими фонарями пользовались редко. Очень дефицитными были батарейки к ним. Мы пользовались фонариками, приводимых в действие пальцами наших рук. Двойная выгода: свет и упражнения для укрепления ладони, вместо экспандера. В зимнее время, особенно в период тайфуна, для передвижения в ночное время от казармы к КП, натягивался веревочный трос, держась за который можно было добраться до цели. Домики, в которых мы жили, освещались, как правило, свечками. Никто, как правило, в 10 вечера спать не ложился. Только укладывали детей. Начиналось наше время развлечений. Про них я уже писал.
     Вот в одну из таких ночей, когда мои товарищи по преферансу, ушли, когда до подъема оставалось спать целых четыре часа, когда я уже заснул под капли стучащего в оконные стекла проливного дождя, я услышал, довольно настойчивый, стук в окно на кухне. У меня окна комнаты и кухни, если так ее можно назвать, были в разные стороны. Окно комнаты выходило на дорогу, через наш поселок, а окно кухни во внутрь, нашего городка. Нет, он не был огорожен колючей проволокой (это был страшный, как говорил герой А. Райкина «дифицит».) И зайти в городок мог любой желающий. Поэтому, если присылали за мной посыльного, по готовности №1, он прибегал и стучал в окно на кухне. В ночное время, комбат запрещал включать сирену, чтобы не будить маленьких детей офицеров и прапорщиков.
     Именно поэтому я в одних трусах, с фонариком в руках, издавая звуки, очень большего шмеля, так работал фонарь, пошел открывать дверь. Понимая, что ночью мне выспаться не придется (как оказалось совсем по другой причине), если самолеты-разведчики НАТО полетели, то это минимум 3-4 часа. Я отрыл дверь, замка у меня отродясь на двери не было, нажал на ручку фонаря и в появившемся луче света, который падал вниз, я увидел не черные кирзовые сапоги посыльного – солдата, а красные резиновые. Я стал поднимать фонарь выше, продолжая «жжжужать» и услышал, милый моему уху женский голос:
- Может ты меня впустишь?
- Холодно и сыро…
- Потом рассмотришь...
- Если конечно захочешь.
 Это была Светлана!!!
- Проходи, конечно, - сказал я, совсем не смущенно и сделал шаг в сторону, одновременно подсвечивая дорогу.
- Что-то случилось? – первое, что мне пришло, спросил я.
- Случилось.
Мы уже были на кухне, Света до сих пор была в дождевике, с которого, катились капли дождя на пол. Я понял, что мне нужно снять с нее плащ, что я и сделал, не спрашивая ее разрешения. Она и не сопротивлялась. Уже немного ее изучив, я знал, повторять вопрос не нужно. Когда подойдет время она сама все скажет.
- Может спиртику, чтобы не заболеть?
- Давай.
     Ее положительный ответ меня слегка удивил. Света, в нашей компании крепче своего ликера или шампанского, ничего и никогда не пила.
Недопитая бутылка спирта, после преферанса, еще стояла на столе. Я из холодильника, который стоял скорее для вида, «холод», как говорил Матроскин, он все равно не вырабатывал, электричества не было, достал вазочку с красной икрой, рядом положил ложку и из импровизированной хлебницы, сделанную мной из посылки, полученной от родителей, порезанный хлеб, алюминиевой кружкой зачерпнул воды из ведра.
    Налил в стакан примерно на донышке, спирта, протянул Светлане. Даже при свете уже зажженной мной свечи, я разглядел, что на Свете был халатик, в котором она меня встречала, когда я в первый раз пришел к ним в гости для репетиции. И под этим халатиком, не было ни малейшего намека на присутствие нижнего белья.
- Почему так мало? - улыбаясь тихо сказала Светлана.
- Налей и себе.
Мне было рано вставать, я уже в преферансе выпил свою норму, но даме, тем более ей я отказать не мог. Из-за отсутствия второго стакана, я налил в стоящую на столе чашку, для чая, спирта.
- Давай выпьем на брудершафт?
- Ты не против?
 Я уже понимал, что может быть дальше и специально задал глупый вопрос.
- А целоваться будем по-настоящему?
Я надеялся, еще в глубине души, я очень сильно надеялся, что это не сон, что мой глупый вопрос, может все изменить.
- А ты, что умеешь не по-настоящему?
- За что пьем? – спросил я, в тот момент, когда мы скрещивали руки.
- За нас и нашу ночь, может единственную, - и Света залпом выпила содержимое стакана, а я стоял как завороженный, пока не почувствовал ее страстный, сладкий как мед, горячий поцелуй, мое сопротивление было подавлено. Я ответил.
Она, отстранилась и уже ее халат лежал на полу. Обнажив всю красоту и стройность ее тела, сделав шаг ко мне Света опять начала меня целовать, я уже отвечал, со всей своей нежностью и страстью, почувствовав ее руки на своих бедрах, я только сейчас вспомнил, что все еще был в трусах, которых скоро не стало.
     Через час, уже на моей солдатской кровати, на которой, о чудо, мы с ней разместились вдвоем лежа, Светлана сказала.
- Мне пора уходить. Я ни о чем не жалею. Если ты против, все останется по –
 прежнему.
- Костя улетел в Южно-Сахалинск в командировку и взял с собой Машу. Я буду ждать твоего решения до его возвращения. Решишь, приходи ко мне хоть днем, хоть ночью.
- А сейчас мне было так хорошо, как никогда на свете.
Она вскочила, очень быстро одела халат, дождевик и практически убежала не прощаясь. На улице продолжался дождь и была непроглядная темень. Это получилась бессонная ночь, но такая приятная.
     Два дня я ходил с двояким чувством. Небывалым чувством блаженства и радости, и угрызением совести одновременно. Я изменил жене и еще с женой друга. Несмотря на бессонную ночь, я не мог заснуть и в последующие. Ночью ко мне всегда приходят окончательные решения, видимо к ночи мозг очищается от всех ненужных и неважных мыс-лей, и начинает думать о главном. Так было, когда я учился в школе. Бывало сижу решаю задачу по математике, а с ответом не сходится. Бросаю, в надежде, что в школе спишу у ребят. Ложусь спать и мне снится решение. Встаю, беру тетрадь, начинаю решать и все сходится.
     Я решил, что больше ничего не будет между нами. И тут меня еще в командировку на сборы в Южно-Сахалинск отправляют. «Все решилось само-собой» - подумал я.
Повезло с погодой. К нам приземлился гражданский борт АН-24. Я об этом естественно узнал раньше всех в поселке, да и на всем острове. У нашего ОД КП (оперативный дежурный) была прямая связь с диспетчером аэропорта, плюс мы все воздушные цели сопровождали от момента взлета до посадки.  Получив информацию от нашего оперативного, я пошел собираться в дорогу. Времени у меня до прилета пассажирского борта было больше 2-х часов. Сборы были недолгими, документы и командировочные я уже получил. С билетами на самолет у нас у военных тоже никогда не было проблем. Нет не потому, что мы были привилегированной кастой, просто в кассе аэропорта работала жена нашего офицера. В аэропорту я встретился с Костей, они с Машей прилетели домой на сутки раньше. Обменялись дружеским рукопожатием и шуткой про смену караула.
- А ведь я мог быть в это время у Светы и не чай с плюшками, и вареньем пить, - подумал я.
    Сборы в штабе дивизии в Южно-Сахалинске были, как обычно: до 17-00 часов нам читали лекции, учили уму-разуму, иногда не очень корректно, давали указания и все это было направлено для дальнейшего укрепления боевой и политической подготовки. Потом в гостинице «Дальневосточник», это была гостиница только для заселения военных, в чьем ни будь номере, мы садились расписывать «пулю» (так на сленге мы называли «играть в преферанс»), вечером шли в ресторан «Сахалин», который неофициально носил название «офицерский». При этом у нас уже был кандидат, кто оплачивал водку. Это был или были, проигравшие в партию преферанс.
После окончания сборов, мы дружно каждое утро, приезжали в Южносахалинский аэро-порт, ждали до обеда, слушая каждый час чудный голос диктора в здании.
- «Пассажиры, вылетающие рейсом в Южно-Курильск, Ваш вылет задерживается, по при-чине погодных условий аэропорта Менделеево».
      Уж кто-то, а мы точно знали, что нас не обманывают, мы эту погоду на своей шкуре испытываем каждый день. После крайнего объявления, в котором просили приехать на следующий день, мы возвращались в гостиницу. Номера за нами оставались, это было не-писанное правило. Администраторы гостиницы, никогда никого не выселяли, пока из аэропорта не получали подтверждение, что тот или иной самолет улетел на Чукотку, в Магадан и др. Моему соседу по номеру повезло, он улетел. Придя после ресторана, я в номере никого не обнаружил, не подселили, это было крайне редко. Танцы в ресторане, спиртное меня сморили, и я заснул сном младенца. Утром меня ждала процедура, которая повторялась уже 5 сутки. Подъем, умывание, с обязательным бритьем и освежением лица одеколоном «Шипр». Потом завтрак в столовой гостиницы, состоящий из омлета или глазуньи, стакана сметаны и чая с очень вкусной булочкой, испеченной уже с утра в этой же столовой. А потом опять в аэропорт.
     В этот раз утро началось по-другому. Очень часто, я до сих пор, вспоминаю это утро. Мне в дальнейшем по жизни очень хотелось, чтобы оно повторилось. Но, видимо «не повторяется такое никогда». Я услышал, как скрипнув, открылась дверь в мою комнату, я лежал на боку с закрытыми глазами, лицом к стене. Поскольку я был уверен, что кроме моих товарищей офицеров, зайти никто не мог, я негромко, но в утренней тишине мои слова прозвучали, как будто из усилителя:
- Закажи мне, что и себе, я сейчас встану, поздно заснул…
- А вместо завтрака, мои поцелуи примешь, - прозвучал, до боли знакомый мне голос, которого в принципе,  в номере этой гостиницы, быть не должно. Он должен быть в 500 км от меня и находится в п. Менделеево рядом со своим мужем. Это была Светлана!!!
Не дождавшись моего согласия или отказа, она присела на край моей кровати, взяла в свои руки мою голову, аккуратно развернула и поцеловала в губы. Этот поцелуй был еще слаще и крепче, чем предыдущие. Потом было такое.., что я чуть не опоздал на регистра-цию рейса  в Южно-Курильск, который по «закону подлости» именно сегодня должен был состояться.

Глухов.

     Но, вернемся в Глухов. Моя деятельность на должности секретаря комитета комсомола кипела, как электрический чайник. Откуда в мою голову приходили различные задумки, как расшевелить моих коллег по службе, я уже не помню, но не их посторонних источников, не из интернета, его тогда не было. Уже состоялся первый концерт нашего ВИА, конечно, выступление было не на уровне «Голубых гитар», но ребята сыграли и спели практически без ошибок. Овации были такие, как будто реально выступали «Самоцветы» или «Веселые ребята». Уже началось реальное соревнование среди солдат, за получение 30 отличных оценок за боевое дежурство. Потому, что, заработав их солдат, получал 10 суток отпуска, без проезда, домой. Это было самое лучшее поощрение. Уже вернулась обратно в часть районная газета, в которой был рассказ о нашем сержанте Шведе, это я постарался. Уже пришло звуковое письмо, с благодарностью от матери, мл. сержанта Голова Алеши. Потом это письмо звучало на отчетно-выборных конференциях бригады, корпуса, округа, на которых я был делегатом. Было много еще чего реально хорошего и необычного. Как результат, нашу комсомольскую организацию признали лучшей в округе, а меня наградили почетной грамотной ЦК ВЛКСМ, по тем времена очень значимая награда.
     В наше время, когда я служил, 70-80 процентов времени занимала служба. Для нас не было такого понятия, как начало и окончания рабочего дня. Иногда находили время и для развлечений. Это в основном была охота и рыбалка. По всем правилам и законам. И вот наступил день и час, который называется открытие охотничьего сезона. У нас была до-вольно большая добровольная организация любителей охоты. Комбат Александр Фомич Маковский, достал лицензию на отстрел кабана. На этом его организационная работа за-кончилась. А все другие стали готовить машину: загружать ее матрасами, ящиками с консервами мясными и рыбными, готовить охотничью амуницию, снаряжать патроны и т.д. Выезд для охотников с двумя ночевками должен был состоятся в ближайшую пятницу. Все, кто ехал с командиром на охоту, автоматически освобождался от нарядов и дежурства. Я не входил в этот «кружок юных натуралистов», у меня не было ни удочек, ни ружья. И, по-честному сказать, и никакого желания. Поэтому я готовился заступить дежурным по части.
     Я сидел в своем кабинете, у меня, был действительно, настоящий кабинет. С двух тумбовым письменным столом, еще сделанный из дерева, а не из стружек, шкафом для одежды, для бумаг, сейфом, там я хранил членские взносы и печать, и пр. пр. Дверь открылась, и зашел собственной персоной комбат, он был весь седой, и только усы у него были черные, потому, что он их красил. Я, как положено, встал.
- Газарыч, готовься ты поедешь с нами, - сказал он.
- Куда, Александр Фомич, - обратился я к нему по имени и отчеству, он разрешал, когда рядом никого не было.
- Как куда? На охоту.
- Что я там забыл, я ни охотник и не рыбак. У меня даже ружья нет.
- Я тебе дам свою старую одностволку. А ты главное возьми фотоаппарат и пленки побольше. Твоя главная задача будет все сфотографировать, особенно, как я буду, кабана подстреливать, и он засмеялся.
 Я уже знал нашего Фомича, так коротко между собой, мы звали комбата. Если он принял решение, с ним лучше не спорить.
- Я понял, товарищ командир, все подготовлю.
- Все, молодец, раз понял, выезжаем в пятницу в 16-00 от проходной.
Сборы мои были недолгими. В назначенный день и время мы на «КУНГЕ» ЗИЛ – 130 по-ехали к леснику. По замыслу, мы около него ночуем, на утренней зорьке, стреляем уток, потом ловим рыбу, варим уху из подстреленных уток и пойманной рыбы. Ночуем и утром идем на кабана. Все получилось совсем не так.
    Приехали к леснику. Он хорошо видимо уже знал наших охотников, потому, что тепло и по именам поздоровался с ними. Уже под навесом на свежем воздухе был накрыт стол, на который мы добавили из своих запасов, привезенных с собой, но главный элемент сто-ла – спирт, был в 5 литровой канистре у комбата. Он подозвал прапорщика Седова, отдал ему канистру, и приказал, развести спирт водой, в нужных кондициях.
      Через 2 часа, трезвых за столом уже не было, кроме лесничего и меня. Я, потому, что еще в ту пору, спирт не научился пить, да и не любил его, а лесничий потому, что не пил совсем ничего.
     Легли спать, Фомич, в сторожке, лесничего, а мы на приготовленные матрасы в «кун-ге». Храп, стоял страшный, заснуть я не мог. Поэтому я выбрался из машины, пошел к беседке, разжег огонь в костре, сел и стал смотреть на огонь. Очень я люблю это занятие. Еще я люблю смотреть на воду: озеро, речку, дождь, море. Видимо от того, что огонь и вода были настолько непостоянны и непредсказуемы. Языки пламени переливались таки-ми яркими цветами и формами, что человек со всей современной техникой и фантазией, придумать лучшего не смог. А вода, она ласкает, не только когда ты в нее входишь, она ласкает взгляд, когда ты на нее долго смотришь, особенно в одну точку и как бы поддерживает тебя в твоих размышлениях и раздумьях.
      Неслышно, профессионально, подошел и сел рядом лесничий.
- Николай Антоныч, - представился он. Я рассмотрел в свете пламени костра, его поближе, видно было по лицу, что ему около 50 лет.
- Можно просто, Коля. В основном меня все зовут Антоныч.
- Владимир, - ответил я, - в основном, чуть смеясь, все меня зовут Газарыч.
Антоныч, тоже насколько можно было тихо, хихикнул.   
 - Не спится, - услышав храп, похожий на рев раненного зверя, спросил лесник, головой кивнув, в сторону машины.
- Ага, - очень коротко ответил я.
-Ты меня послушай, Газарыч внимательно. Я смотрю ты не пьющий,
- Ружье есть?
- Есть. И я показал на лежащую около меня одностоволку. По привычке, хоть охотничье, но оружие, я держал рядом с собой, как в училище держал и никогда не выпускал из рук, получив под роспись карабин. Да, в училище у нас были карабины, а не автоматы.  СКС – семизарядный карабин Симонова.
     Карабин Симонова — это не просто оружие, это часть нашего наследия, как и автомат Калашникова. Этот карабин и его конструктор Сергей Гаврилович, повидали много поворотов судьбы на своём веку, но в конечном итоге заняли своё высокое и почетное место в истории. У карабина Симонова была возможность, встать на вооружение страны еще в 1938 году, что значительно бы увеличило силу нашей армии в годы Отечественной войны. Но как позже выяснилось, по случайному стечению обстоятельств, из-за не прочного металла бойка, «СКС» не показал себя во всей красе на испытаниях и был отложен в "дальний ящик".  После Отечественной войны карабин всё - таки оценили по достоинству, и он поступил на вооружение. О надежности этого карабина говорить не приходиться, он крайне надёжен и долговечен. Карабин прост в обслуживании и эксплуатации. Карабин очень прикладистый, скорострельный, точен в стрельбе. Впоследствии, когда АК вытеснили карабины, то «СКС» стали переделывать в охотничьи варианты. Отличия от военного образца были минимальны. За рубежом стали появляться аналоги. Именно с многозарядным охотничьим карабином приехал с нами на охоту, Слава Козюра, холостяк, мой товарищ и по «совместительству», зам. командира батальона по технической части. Слава 3 года служил на Кубе и оттуда привез всякую, для тех времен, диковину, например, видеодвойку «Филипс» и карабин. Потом Вы узнаете, почему я на этом делаю акцент.
- Хорошее ружье, надежное, это я его Вашему комбату подарил.
- А на веслах лодочку сможешь провести?
- Дело знакомое, смогу.
- Так вот, слушай. Они к самой зорьке не проснутся. Охотники будут на том берегу, и стрельба будет такая, что утку можно будет взять только в камышах. Мы с тобой за пол часика до рассвета, сядем в лодку, подойдем поближе к протоке, они там утром собираются и как только светает, мы и сделаем пару залпов, Фомич не любит без уток уезжать, он обязательно должен будет в столовую солдатам отнести, что бы их приготовили. Понял?
- А откуда такое убеждение, что они не проснутся? – на всякий случай спросил я.
- Опыт. Не в первый раз такое случается.
- Так главная дичь — это кабан, из-за него ведь приехали или нет?
-  Кабан – кабаном, его еще найти и загнать под выстрел надо. А уточки, уточки вроде алиби, что на охоте были.
- Я пойду, вздремну, а ты на всякий случай подстрахуй меня по времени в 4-30 мы должны выйти к озеру.
Антоныч ушел, я подбросил дров в костер, огонь начал набирать свою прежнюю силу и окраску. А я, опять, вспомнил Курилы.
Менделеево.
     Все тайное - становится явным, гласит поговорка. ВРЕМЯ сделало свое дело. Мы со Светланой встали встречаться чаще, иногда не соблюдая никакой конспирации, прямо у меня дома, могли в густых зарослях курильского бамбука. Наши отношения со Светланой стали достоянием всех в поселке. Я всегда удивлялся, откуда, каким образом узнают люди информацию, если никто ее не распространял. Очевидно, что ни Света, ни я не вешали объявление в клубе: «Владимир + Светлана = любовь» с добавкой мы изменяем своим супругам. Мнение жителей поселка разделилось пополам. Одни нас осуждали. Я на их стороне. Другие поддерживали и даже выражали свое восхищение. Моя жена узнать о моей измене физически не могла, она жила на «материке», а вот Костя узнал и узнал от самой Светланы.
     В один из обычных будничных дней, когда мужики, с которыми я играл в преферанс, уже ушли, а я готовился ко сну. Свет в поселке отключили давно, поэтому у меня были зажжены свечи, я их больше любил, чем лампу «Летучая мышь», она давала свет ярче, чем свечи, но от нее был запах жженого керосина, которым мы заправляли лампы.  Я услышал, как без предварительного стука, кто-то открыл входную дверь, и затем вторую, которая давала простор для движения в мое жилье. Я понимал, что это не посыльный, так нагло он не мог ко мне войти, подумал, может кто-то из игроков, что-то забыл, думал я недолго, в комнату в верхней одежде и обуви, ворвался Костя – муж Светланы. Я приготовился к драке. Давать сдачу, если обижают, меня всегда учил отец. Но по - человечески, я должен был стоять не сопротивляясь, пока Костя меня бы бил, это я переспал с его же-ной.
Первым заговорил Константин.
- Ты, подлец, Карапет. Я пришел набить тебе морду.
 Тут я уже автоматически ответил.
- Или я тебе.
- Возможен и такой вариант.
- Есть еще один, - вставил снова я, - сесть и спокойно проговорить сложившуюся ситуа-цию.
- Выпить, есть? - спросил Костя.
- Найдется.
     Я достал недопитую бутылку, после преферанса, вазочку с икрой, несколько кусков хлеба. Можно было импровизированный стол и еще украсить другими традиционными курильскими закусками, но я понимал, что выпивать мы будем символически.
Я налил в стоявшие тут же на столе стопки, грамм по 100 спирта, в ковш из ведра набрал воды. Костя без тоста, какой тут мог быть тост, взял стопку одним глотком выпил ее содержимое, запив водой, ничем не закусывая. Я выпил следом за ним, но закусил кусочком хлеба с намазанной икрой. Возникла пауза, которую решил нарушить я.
- Ситуация сложная, - заговорил я, с трудом подбирая слова,- от разбитых носов и синяков ничего не изменится… я виноват… хотя в любви к твоей жене признавались многие мужики нашего поселка… они… я… мы не виноваты, что твоя жена такая красивая.
- А Света знает, что ты пришел ко мне разбираться? - вдруг резко переменил тему разго-вора я.
- Нет. Налей еще.
Я налил в обе стопки. Костя опять махом опрокинул содержимое, запив водой.  Я, предварительно положив икру на кусочек хлеба, поднял стопку и произнес:
- За наше благоразумие, - и выпил.
- Я считаю, решать должна Света, а мы уважить, ее выбор, третий должен будет уйти в сторону, - предложил я.
- А что будешь делать со своей женой, если Света предпочтет тебя?
- Разведусь!
В это время, в очередной раз мои двери были распахнуты с еще большей силой, и в проеме дверной коробки возникла Светлана, она тяжело дышала, видимо бежала, на ней был плащ, из-под которого была видна ночная рубашка, волосы были не причесаны, что на нее было совсем не похоже.
- Жив, ну славу богу, - неизвестно, к кому была обращена эта фраза.
- Света? – в один голос прокричали мы с Костей.
- Дай мне сесть, - обратилась она ко мне.
Так, как на кухне табуреток больше не было, я встал, пошел в комнату и принес себе стул. Установилась тишина. Было так тихо, что при желании можно было услышать, как колеблется огонек от свечки.
- Пьете? – посмотрев на стопки и нехитрую закуску, - спросила, скорее для проформы, Света.
- Налейте и мне, - и она пододвинула мою пустую стопку.
- Тебе? – удивленно спросил Костя, я уже знал, что Светлана имеет опыт выпивки напитка крепче шампанского.
Я не двинулся, Костя тоже, Света сама взяла бутылку и налила в стопку.
- Это спирт, - уточнил я.
- Неразбавленный, - добавил Костя.
- Наливайте себе, а, впрочем, можете не наливать.
Света залпом влила спирт в рот, проглотила, тут же замахала впереди себя руками.
- Жжеееет, дайте, чего ни будь, - очень спокойно проговорила Светлана.
Я протянул ей ковш с водой.
- Запей. Выпей побольше.
Она схватила ковш и стала пить воду, как будто неделю провела в пустыне.
- Как Вы эту гадость пьете?
- Налейте мне еще, мне, что опять самой наливать, Вы джентльмены или как?
Костя взял бутылку и налил во все три стоящие на столе сосуды спирта. Я отрезал хлеба и на всякий случай на все три кусочка намазал обильно   красной икрой.
Светлана, подняла стопку.
- У меня тост, - произнесла она, - за меня!
- Ну, пейте, тостующий пьет последний.
- Может больше не надо, - попытался возразить Костя.
- Пойдем, домой, - продолжил он.
- Тогда, я опять пью одна, она опять запрокинула голову со стопкой и осушила ее.
Уже со знанием дела, она взяла ковш и запила водой. Потом взяла бутерброд с икрой, и очень вкусно откусила. Я тоже выпил, чтобы снять внутреннее напряжение. Костя не пил.
- Что? Делите меня? – снова тихо, но каждое слово ее, прозвучало, очень громко, как буд-то из усилителя.
- Света, что ты такое говоришь, - стал возражать Костя.
- Кому я теперь принадлежу, - чувствовалось, что она уже пьяна, поэтому говорила, что думает. Как утверждает поговорка: «Что у трезвого в голове, то у пьяного на языке».
- С кем я теперь буду делить постель?
- С тобой, - она показала рукой в мою сторону.
- Тогда пойдем спать, - она сняла с себя плащ и осталась в ночнушке.
- Света, что ты делаешь, - уже заговорил я.
Она не останавливалась пошла в комнату, где стояла моя кровать, она очень хорошо это знала.  Костя встал, пошел следом за ней, я его пропустил и пошел следом. В комнате хоть и было темно, но было отчетливо видно, что Светлана лежит на кровати. Костя подошел, сел на край наклонился к ней.
- Она спит, - тихо сказал он.
- Что мы будем делать? – обратился он ко мне.
Я посмотрел на часы, которые всегда были у меня на руке, они показывали половина тре-тьего.
- Я одеваюсь и пойду в казарму, проверить, как несут службу мои солдаты.
- Ты дождись, когда Света проснется, потом идите домой.
- Нет, так неправильно, ты хозяин, ты и оставайся, - он встал и пошел к выходу.
Я встал и зашел в комнату. Света свернулась калачиком. У меня достаточно тепло, она и без одеяла не могла замерзнуть, но я, так как одеяло было под ней, накрыл ее своей шине-лью. Из своего бушлата, я сконструировал подобие подушки, прислонил его к стене и сев на кровать стал ждать рассвета. Нервное напряжение, выпитое спиртное, середина ночи, тепло, сделали свое дело, я заснул. Это со мной бывает редко, но приснился сон: «Мы со Светланой, гуляем в период белых ночей в Ленинграде, по Невскому, наблюдаем развод Литейного моста, приходим на Поцелуев мост, который находится на набережные реки Мойки, недалеко от «Новой Голландии». По легенде влюбленные, поцеловавшись на этом мосту, никогда не расстанутся.                Я поворачиваю Свету к себе лицом, наклоняюсь к ней, она обвивает мои плечи руками и …»  Проснулся я оттого, что почувствовал, как чьи - то руки обхватили мою шею, и к моим губам нежно прикасались чьи-то губы. Это естественно была Света. Потом было то, что бывает между мужчиной и женщиной. И когда, я в полном восторге, хотел повторить, начатое Светланой, она прислонила очень нежно ладошку к моим губам и сказала:
«Это было в последний раз, милый!». Затем она вставала, подняла свою ночнушку с пола, взяла ее просто в руки, пошла к выходу. Я встал, чтобы понять, что будет дальше. Света на голое тело надела плащ, застегнулась на все пуговицы, одела резиновые сапоги.
- Все, не подходи ко мне, иначе я не уйду, прощай. Больше мы видится, не будем. Я тебя очень прошу об этом.
    И повернувшись, она ушла, не закрыв двери. Когда по моим ногам пошел холод, я опомнился.  Закрыл двери, лег на кровать, заснуть я не мог, конечно. Я был уверен, что наша встреча была последней. Летом я должен был уехать по замене. Оставалась времени совсем немного. Но дальнейший ход событий показал, что это была не последняя встреча.

Охота.

      В 4-20, в очередной раз, посмотрев на часы, я хотел пойти разбудить Антоныча.  Светало.  Я встал, но услышал шаги, повернул голову и увидел нашего благодетеля.
 Он протянул мне похожий на большой вещмешок предмет. Он оказался нелегким, но я вида не показал. У Антоныча на плече висело охотничье ружье «горизонталка», на поясе патронташ, полностью забитый патронами, гильзы были двух цветов, темно розовые и зеленые. Потом Антоныч мне разъяснил, одни патроны на утку с мелкой дробью, как правило, № 5-7. Чем меньше дробинка, тем выше вероятность поражения утки. Так с одного и того же расстояния дробью № 5 попадало 3 дробины, а №7 – 5.  А патроны другого цвета были заряжены на кабана.
     В расцветающей темноте Антоныч, включил, фонарик, скорее для меня, он бы нашел нужную тропинку и в темноте, я был в этом уверен.  В ярком свете фонарика показалась дорога, ведущая через заросли кустарника и высокой травы к озеру. Под ногами было скользко, на стеблях и листьях травы блестела ласковым светом от луча фонаря, утренняя роса. Где-то проснулась птичка неизвестной мне породы - я услышал ее весёлую трель.
- Лесной жаворонок, - угадав мои мысли, негромко сказал Антоныч.
Лесник, ловко перебравшись через поваленную берёзу, протянул мне руку и пред-ложил:
- Давай я подержу.
Я свернул с тропы и, прошагав ещё немного через кусты, выбрался опять на наш маршрут.
- Не ищешь легких путей, - улыбаясь, все так же тихо проговорил Антоныч.
- Охота любит тишину.
     Всё вокруг было окутано сном, лишь вдалеке видимо на  другом берегу озера, сиротливо горел костер. Мы подошли к воде, я присел на корточки, положил ря-дом принесенный баул.  Я вдыхал мягкий и влажный воздух, ощущая каждой клеткой ароматы зелёного берега, пронизанные запахами каких-то незнакомых мне трав. Подняв голову, взгляд мой устремился ввысь. Сквозь лёгкую дымку тумана я разглядел остатки звездочек на небосклоне, которые еще ночью я наблюдал в бесконечном количестве. Скоро совсем рассветёт, и всё вокруг проснётся. А пока... Пока первозданная тишина, вода в озере будто неподвижная. Так хочется начать этот новый день, пожелав всему этому благолепию доброго утра. Вот уж не ожидал, что такими сказочными и неповторимыми предстанут передо мной в это утро красоты Глуховского района. Я глубоко вздохнул и выдохнул, поднялся во весь рост, разведя руки и также тихо, как Антоныч, предупредивший про тишину, произнес: «Красотааааааааааааааа!»
     Из-за горизонта, далеко за тем берегом, так неожиданно, что я даже вздрогнул, вспыхнул, засиял, отразился в черной глади воды золотисто-багровый краешек солнца... И вмиг всё безмятежное спокойствие сменилось живым игривым перламутром солнечных лучей! Я не сдержался и радостно, почти шёпотом, проронил: "Доброе утро"!
- Иди, помоги, - вывел меня из состояния блаженства, - Антоныч.
Я оглянулся, лесник уже развернул баул, это оказалась резиновая надувная лодка.
- Качай, ты моложе и сильней, - показал кивком головы на уже подсоединенный к лодке ручной насос. Я наклонился и начал работать насосом, как когда в детстве накачивал колеса, своего велосипеда. Но объем лодки и колес в разы различался и уже через 5 минут, я немножко устал и остановился передохнуть. Лодка по моим ощущениям была накачена процентов на 30 не больше. Солнечный, уже ярко зо-лотистый солнечный диск полностью показался из-за горизонта и медленно и уверенно пополз вверх, чтобы своими лучами осветить все вокруг себя.
- Через полчаса, лодку можно будет сдувать, - это Антоныч вставил свое веское слово, - а так хотелось уточек к обеду.
Я намного усерднее стал накачивать лодку, и вскоре она приобрела свои конечные очертания.
-Пойдем, - Антоныч взял край лодки, я автоматически взял второй, мы лодку установили на поверхность воды.
- Усаживайся, - придерживая лодку, - дал команду лесник.
Я с большим трудом, буквально чудом уселся в лодку, не понимая, как я сумел со-гнуть свои ноги, Антоныч подтолкнул ее и в два шага, в отличие от меня, как в кино ковбои запрыгивают на ходу на лошадей, ловко вместе с ружьем запрыгнул в лодку.
- Держи, - лесник протянул весла мне, похожие на две большие деревянные лож-ки.
- Это чтобы служба медом не казалась, - улыбнулся Антоныч.
Я взял эти «ложки» в руки и стал грести, это оказалось не сложно, лодка стала плавно двигаться по водной поверхности. Мы подплыли к зарослям камыша, лес-ник скомандовал, чуть правее, я взял правее и увидел, едва заметную протоку.
- Давай по ней прямо, скоро будет поворот налево, не проскачи, - командовал Ан-тоныч.
Я уже совсем приспособился, к столь необычным веслам, весьма ловко, а главное быстро управлял лодкой. Пять минут и впереди меня открывалась водная гладь лазурного цвета, от которого отражались лучи солнца.
- Разгонись, когда выскочим на простор, пригнись максимально низко к коленям.
Я так и сделал и как только я пригнулся, услышал выстрел дуплетом, и через мгновение второй.
- Поднимайся, все. Дичь на обед будет, - улыбаясь широкой улыбкой, человека, который привык все делать качественно.
- Греби туда, лесник показал мне рукой направление. В это время послышались залпы многочисленных оружейных выстрелов, утиная охота началась.
     Направляя лодку по указания Антоныча, мы подобрали из воды 3 утки и 2 чир-ка. Эта добыча стала, благодаря опыту лесника. Как он мне рассказал, когда я пригнулся, он дуплетом выстрелил по уткам, которые тихо и мирно спали на воде, вокруг были камыши и утки были уверены в своей безопасности. После первого выстрела они взлетели, но Антоныч успел перезарядить ружье и еще выстрелил, поднялись в воздух и остальные утки, отсюда и многочисленные выстрелы других охотников. 
     Когда мы вернулись «гарнизон» еще спал. Антоныч попросил меня развести огонь в русской печи, которая была на улице, поставить на нее 10 литровую алю-миниевую кастрюлю и заполнить ее водой. Сам пошел разделывать добытую дичь. Когда все проснулись, завтрак был готов. Некоторые хотели опохмелиться, но комбат не разрешил. Предстояла охота на кабана.
     Ровно через час мы все, небольшой колонной стали выдвигаться к месту, где предстояло подстрелить кабана.  «Убийцей» кабана должен был быть, без альтер-нативы Александр Фомич. Сценарий был таков. На поляну под руководством Антоныча должны были выгнать животное, лицензия на которого, была куплена, как положено. На опушке поляны должны были быть три человека: комбат, его зам по вооружению и мой товарищ Слава Козюра и… я. Моя роль сводилась к од-ному. Я должен был сфотографировать весь процесс. Я уже пожалел, что не взял фотоаппарат, когда мы с Антонычем стреляли уток. Сцена восхода солнца, «зер-кало» поверхности озера, непроходимые заросли камыша, все бы получилось крайне интересно, даже в черно-белом изображении.  Так должно было быть и никто, не на секунду, не сомневался, что может быть как-то иначе. Видимо кабану этот сценарий не довели, и он повел себя, переписывая его под себя. Далее расскажу о событии охоте на кабана - очень подробно.
     Опуская рассказ о трапезе из приготовленных уток, которые мы с лесником Ан-тоновичем не только подстрелили, но и приготовили, наша команда, вооружившись ружьями, патронташами, трещотками, деревянными колотушками, закуской и, конечно же, выпивкой, для празднования удачной охоты. Шли в колонну по одному, первым Антоныч, показывая дорогу, затем комбат, а потом все остальные. Громкие разговоры друг с другом и курение на ходу были категорически не рекомендованы лесником и еще более жестко запрещены комбатом, чтобы ни спугнуть кабана. Кабан физически сильный и опасный зверь требует от охотника смелости, хитрости и меткости. Вообще, рекомендуется охотиться на кабана с лабазов, стационарных или мобильных. Это для безопасности охотника.
Но, как правило, в основном охотники этим пренебрегают и охотятся с земли, та-кой вид охоты на кабана называется «засидка на земле». Существуют места, где обычно делают «засидку». Это места, где кабаны ходят к местам питания, водопоя и купания. 
     Охотник должен выбрать место, с которого все очень хорошо просматривается, учесть направления ветра и места естественно укрытия ствол дерева, пень, густой кустарник. Именно на такое место нас привел Антоныч ровно минут через 40 ми-нут нашего пути. Перед нами во всей красе открылась лесная поляна, покрытая разнообразием цветов ромашки, незабудки, васильков и зверобоя. И поэтому вы-топные тропинки были отчётливо видны не вооруженным глазам. Именно по этим тропинкам кабан приходил полакомиться желудями, которых вокруг 2-х высоких, ветвистых дубов было видимо невидимо. Комельная часть дубов, в обхвате могла бы скрыть двух человек, была высокая и гладкая, самая нижняя ветка находилась примерно на высоте 3-х метров. Именно около этих двух дубов были главные места «засидки». Около одного Антоныч поставил комбата, указав рукой на тропы, откуда должен был появиться кабан. Вторую точку в метрах пяти, установили около второго дуба, там стоял Слава Казюра. Славик служил на Кубе военным советником и когда его переводили служить обратно в Советский Союз, он очень хорошо прибарахлился. Кроме Жигулей 5 модели, видеодвойки, фотоаппа-рата «Палароида» и прочей диковиной мелочи для нас, он еще привез 7-ми за-рядный охотничий карабин, известной по художественным фильмам, марки «Браунинг». В отличие от наших ружей у него был магазин, в который помещалась семь охотничьих патронов. Как в нашем военном карабине СКС. Остановился столь подробно на Славкином вооружении, не для рекламы, а потому, что этому карабину было суждено сыграть роль «первой скрипки».
     Обычно в дневное время кабан сытый отдыхает в своем логове. Именно поэтому его нужно было спугнуть посторонним шумом. Шум должны были создать все остальные охотники, которых Антоныч вооружил трещотками и колотушками.  Я «расчехлил» свое вооружение - фотоаппарат, оценил освещенность поляны, вы-ставил выдержку и диафрагму, сделал снимок поляны и попробовал при помощи специального рычажка на фотоаппарате, перевести пленку. Получилось быстро. Я спокойно сел около дуба, положив фотик рядом с собой. Услышал, как наши за-гонщики стала выполнять свою работу, где-то надо мной щебетали  какие- то птички, солнышко стало пригревать и, учитывая свою практически бессонную ночь… я задремал.
    Но сон у меня всегда был чуткий, поэтому в училище ребята любили ходить со мной в наряд. Ночью дневальному на «тумбочке» спать не разрешалось, мы ста-вили стул и дремали, многие засыпали так крепко, что, когда приходил дежурный по училищу с проверкой, они попадали на наказание. Наша казарма находилась на втором этаже, и когда дежурный входил в наш корпус, дверь скрипела и тем самым давала, неофициальный сигнал об опасности. Так вот я, всегда в наряде, слышал этот скрип и ни разу не попался спящим в наряде. 
     Сколько я продремал, не помню. Разбудил меня треск сучьев. Я открыл глаза и впереди себя, с нашего тыла, увидел здоровенную голову кабана с клыками. От неожиданности и испуга у меня пропал голос. Я, только смог рукой толкнуть за плечо комбата, который ужу поставил свою двухстволку к дереву, и смотрел на поляну.
      Он повернулся, а я без слов ладонью показал в направлении кабана. Фомич схватил ружье, быстро взвел курки и практически не целясь, выстрелил в сторону кабана дуплетом. Как потом оказалось, он его подранил и кабан с неимоверной для его веса и габаритов размеров, помчался прямо на нас с комбатом. Комбат пытался перезарядить ружье, но пальцы его не слушались, он никак не мог попасть в ствол патроном. Расстояние между кабаном и нами стремительно сокращалось, я подпрыгнул и зацепился за самый нижний сук дуба, легко подтянулся, и оказался на нем вверху в полной безопасности.  Когда до комбата оставалось метра два, он пытался спрятаться за дуб, но для этого тоже нужно было время, которого у него уже не было, прозвучал, сначала один, потом второй выстрел, кабан замедлил свой бег, но продолжал двигаться, прозвучали еще два выстрела поверженный кабан, практически упал у ног Александра Фомича.
     Я спрыгнул с ветки, это у меня получилось не так ловко. Посмотрел наверх. Не поверив своим глазам, я попробовал с места подпрыгнуть и достать до ветки дуба. Не допрыгнул очень много.  Отошел чуть-чуть назад, разбежался, подпрыгнул – результат тот же. Я снял с груди фотоаппарат. Отошел назад для полноценного разбега. Я занимался гандболом, у меня был очень высокий прыжок вверх даже с места. Разбежался, со своей толчковой правой ноги оттолкнулся. Даже ветку кон-чиками пальцев не смог зацепить. Вернул меня в нормальное состояние смех Славы, который уже подошел к нам.
- Что не понимаешь, как ты это сделал, рекордсмен, - сквозь хохот выпалил Сла-вик.
- Так, слушайте меня, - это уже комбат опомнился, взял себя в руки, его покра-шенные черной краской усы, снова были седыми.
- Значит, я отошел к Козюре, поговорить про неисправность на комплексе, в это время выбежал кабан, и я его, с боку подстрелил, а Козюра добил.
- Володя, понял, - неожиданно по имени ко мне обратился командир.
- Да, конечно, Александр Фомич, - ему в тон, ответил я.
- Все понял, командир, - не дожидаясь вопроса, произнес Славик.
В этот момент на поляну выбежали Антоныч и все загонщики. Несмотря на свой возраст, лесник выбежал первый.
Увидев лежащего кабана в крови, Антоныч спросил:
- Завалили?
- Молодцы!
- Кто?
- Как? Кто? – с недовольством произнес комбат.
- Я, конечно. Правда, Славик добил, у меня патронов не хватило. Слава продай мне свое ружье, - перевел тему командир.
- Нет, Александр Фомич, не продам.
- Так, комсомол, это уже комбат обращался ко мне, фотографируй, потом Антоныч с Башкатовым разделают тушу.
Я сфотографировал всех и в разных сочетаниях, и разных позах, с ружьями и но-жами в руках. При чем, глаза блестели у всех одинаково, как будто каждый из них завалил по кабану. Потом пошла разделка туши, обмывка, дележка. И состояние полного опьянения, как накануне.
Это была моя первая и последняя охота в жизни. Я долго, потом, уже в спортив-ной форме с разных разбегов, пробовал в нашем лесу допрыгнуть до аналогичной высоты – безрезультатно. Как я смог это сделать, видимо сила самосохранения, меня подняла в воздух на невероятную рекордную для меня высоту.
      Как хорошо, что, используя ВРЕМЯ, его формы, можно с легкостью, преодо-леть несколько месяцев и вернуться к событию неожиданному, приятному и невероятному, потому, что аналогичные события я видел в кино.  Каждодневно, я вместе со своими коллегами ходил на службу, заступал в наряды, вместе со всеми убирал территорию от листвы. В общем, ничего интересно и необычного. За ис-ключением, мой начальник, замполит батальона, Михаил Яковлевич, ушел в от-пуск, и его обязанности стал исполнять я. Признаюсь, мне в первый раз доверили, стать хоть и временно исполняющим обязанности, вторым по должности и по значению должностным лицом в батальоне.  Это на гражданке все условно. Нуж-но, что бы кто-то по приказу исполнил эти обязанности, а спросу с этого, как я называл «случайно исполняющего обязанности» никакого.
     Когда я служил в Менделеево, на время отпуска, моего замполита Василия Ивановича, приказом оставляли, майора Дульке, секретаря нашей партийной ор-ганизации. Я был слишком молод, я не стал слишком старше, но в Глуховском ба-тальоне, комбат поверил в меня. И как всегда его мудрость не подвела. Я сумел проявить себя во всех вопросах так, что, зайдя ко мне в кабинет, Фомич сказал.
- Газарыч, только между нами, тебе пора на самостоятельную работу. Ты ничем не хуже, Михалялкыча, - практически одним словом, комбат произнес имя Дорошенко.
-  Буду на сборах в корпусе, поговорю кое с кем, - он подмигнул мне и улыбнув-шись своей хитрой, хохляцкой, улыбкой, - добавил он, - о нашем разговоре мол-чок.
    Вернулся из отпуска Дорошенко. Я в последний раз сходил в воскресенье ответ-ственным по части, была такая неофициальная, но очень ответственная должность, которая должна была контролировать, как несут службу офицеры и солдаты в наряде, карауле и, конечно же, на боевом дежурстве. Хотя, по своим обязанностям, они и должны были этим заниматься без посторонней помощи.
     В среду для всех офицеров, которые в воскресение исполняли эти обязанности, был предусмотрен выходной день. Это была еще одна особенность воинской службы. Я, когда стал, благодаря усилиям, комбата на самостоятельной должности, то эту традицию самовольно нарушил. Как я это сделал. Приехав к новому месту службы в Брянск, для «наведения порядка», как сформулировал при беседе со мной, начальник политотдела Брянского корпуса. В подразделении, в котором мне, вместе с вновь назначенным командиром роты, процветали «неуставные взаимоотношения», как было сформулировано в приказе, а по моим убеждениям систематически присутствовало хулиганство с поборами и побоями. Предстояла большая, ежедневная, кропотливая работа. Я не буду рассказывать про нее. Конечный итог будет положительный. Но, именно в этот период я «сломал» традицию, когда замполит на все выходные и праздники был ответственным по подразделению.
     На совещании в понедельник, я своим подчиненным, младшим командирам, у которых был в подчинении личный состав, предложил, поделить все воскресенья между нами.
Я ожидал от них отпор, и поэтому после их дружного возражения, не нарушающего субординацию, пообещал, что они сами ко мне придут, и будут просить вернуться к этому вопросу.
     Каждую пятницу, во всех подразделениях ВС писалось два плана. Первый, план парко-хозяйственного дня (ПХД), в нем расписывались, какие виды работ на технике, в казарме, на территории должны были проводиться, какие людские силы требовались. Как правило, эти планы писали начальники штабов или заместители по тылу, где они были по штату.
Второй, план политико-воспитательной работы (ПВР). Этот план писали мы – заместители командиров по политической части. В нем нужно было на все воскресенье расписать мероприятия, которые бы не оставили бы личный состав без занятий и праздного шатания. Это были спортивные состязания, беседы, диспуты, просмотр телепередач или кинофильмов. Откровенно говоря, в большинстве случаев, все эти планы писались и подшивались для отчета. Свободного личного состава от нарядов, боевого дежурства было мало.  По факту все ограничивалось просмотром телевизора или проведением короткой беседы, я еще разрешал в дневное время отдыхать в кровати. Ребята не досыпали систематически, и поспать пару часов дополнительно для них было подарком.
     Но для воплощения в жизнь своего предложения, я решил один выходной ре-ально провести по утвержденному командиром плану. Составил план мероприятий. Утвердил его у командира, дал под роспись ознакомиться с ним своих офицеров и прапорщиков. Ответственными, за их проведение назначил своих командиров взводов. Лейтенанта Борисова назначил проводить спортивные соревнования. Он не очень любил такие занятия, потому что, сам был не очень спортивен. Старший лейтенант Юрчиков должен был провести беседу. Ему лучше было бы про-бежать кросс или отжать двух пудовые гири. Аналогично я нашел занятия для всех командиров взводов. И даже договорился с командиром, у меня с ним хорошие товарищеские отношения, что бы он пришел проверить как будет проводиться вечерняя поверка старшим прапорщиком Попковым Александром Сергеевичем.
     Как обычно в воскресенье, я сходил на развод на боевое дежурство, дождался расчет, дал им возможность перекурить перед спортивными соревнованиями. И мы вместе с солдатами стали ждать, когда придет Борисов. Он вовремя не пришел. Я послал в городок для семей офицеров, где он жил, посыльного. Городок был ря-дом с нашим подразделением. Через 10 минут взводный пришел. В канцелярии я ему показал, его роспись, что он ознакомился с ПВР.  Конечно недовольным и возмущенным, что я ему испортил выходной день, он пошел проводить соревнования. С остальными взводными было все по аналогии, была только разная степень возмущения, ругани и даже угроз. Хотя все они уже отлично знали, что угрожать мне бесполезно. Но план был выполнен. И выполнен реально.
     В понедельник, после закончившегося совещания, ко мне обратился командир третьего взвода старший прапорщик Сикита.
- Товарищ, капитан, а нам за работу в воскресенье выходной в среду дадут?
- Нет, конечно, Вы провели по часу в роте, а не целый день. Отдыхать буду только я.
- Но, мы же тоже приходили, - вступил в разговор Юрчиков.
- На ПХД, тоже приходите и почти на полдня, - парировал очень спокойно я.
- Но выходные среди недели Вам никто не дает и Вы, их не просите.
- У каждого из Вас, - продолжал я, - в уставе написано в обязанностях, что Вы должны заниматься воспитанием подчиненного личного состава, Вы, и занимаетесь, а за это выходные не дают.
- Этот выходной показал, как все замечательно прошло, мы теперь будем так де-лать постоянно, каждый попробует себя в разных ролях.
- Все. Разговоры закончены, - подвел итог я, на правах старшего, - приступаем к плановым занятиям.
В конце рабочей недели в пятницу, два командира взвода Юрчиков и Сикита, за-шли в канцелярию и с разрешения командира обратились ко мне.
- Газырыч, а твое предложение еще в силе?
- Какое?
- Про ответственных на месяц.
- Пока, да.
- Давай все по очереди по воскресеньям ходить ответственными, но план писать будешь ты? – улыбаясь, сказал Сикита.
- Я подумаю.
- Газарыч, меня тоже в график включай, - сказал командир.
- Тогда договорились, - уже улыбаясь, ответил я. Так было и во всех моих других подразделениях.
      Так вот, доложив Михаил Яковлевичу, обстановку, дело было уже к обеду, я собрался домой, чтобы провести остаток дня у себя в квартире, убраться, постирать, приготовиться к завтрашнему рабочему дню. Зайдя на КПП, я увидел стоящую ко мне спиной женщину, в синим пальто, и в синий шляпе с большими полями.  Жен наших офицеров и прапорщиков я знал всех. Наверное, кто-то к солдату приехал, подумал я.
- Товарищ, старший лейтенант, это Вас ждут, - быстро и четко доложил дневаль-ный по КПП.
- Меня?
- Да, тебя, - женщина повернулась, это была Светлана.
Я был готов ко всему, но только не к такому повороту событий. Я бы меньше уди-вился, если бы сегодня пошел снегопад.
- Володя, ты не рад?
В части все знали, что я женат, что по семейным обстоятельствам, моя жена и сын не живут со мной. Поэтому появление Светланы, средь бела дня, дали бы повод для обсуждения, сплетен и ненужных домыслов.
- Света! Привет! Вот так сюрприз! А где Костя? – воскликнул я, и как это делается при встречах хороших знакомых, родственников, распахнул свои объятия и обнял ее. При этом в моей интонации и поведении было столько реально правдивых, достоверно сказанных мной слов и действий, что не только дневальный по КПП, не смог бы заподозрить в моей наигранности, неправду, но думаю, сам Станиславский вместе с Немеровичем-Данченко, мне бы поверили.
Света поняла и приняла мою игру.
- Костик дома, я в командировке, проездом, муж попросил заехать, передать пре-зент (на слове «муж» Света сделала ударение), а твоя жена (на слове «жена» она опять сделала ударение) дома?
- Нет, они с Сережкой в Брянске, гостят у бабушки.
- Пойдем к нам домой.
Я умышленно сказал к «нам», для дневального было очевидно, что это значит до-мой ко мне и моей жене, и именно при расспросе его, он будет говорить, именно так как понял. «Запоминается последняя, сказанная фраза», - говорил легендарный киногерой Штирлиц.  А что его будут расспрашивать, я не сомневался. Но, я подразумевал совсем иное.  Мне безумно хотелось остаться наедине со Светой. У нас дома.  ДОС в котором я жил был последнем, а в моем подъезде кроме меня жил холостяк - прапорщик. Он был на дежурстве, это я знал точно. Мы шли ко мне, громко разговаривая, как брат и сестра, которые не виделись несколько лет. Как и положено мужчине, я нес дорожную сумку Светы. До моего дома от КПП было 385 метров, я сам лично проверил. Но мне казалось, что мы уже прошли три с лишним километра.  Вот она долгожданная дверь моей квартиры, дверь открыта, мы внутри…
 - Здравствуй, любимый — сказала она с порога своим теплым голоском, и, ки-нувшись на меня, поцеловала в губы, поцелуй ее был долгим, сладостным, наши языки и губы слились воедино. Возвращаясь вместе с ней в комнату, которая ис-полняла роль гостиной, мы продолжали целоваться при этом я заметил, что она стала еще сексуальнее, чем в то ВРЕМЯ, когда мы с ней виделись в последний раз. На ней, под пальто, была кожаная черная мини-юбка, такой я никогда на ней ви-дел, и к тому же чулки, ее рубашка, тоже черная, оказалась совсем прозрачной, сквозь нее было хорошо видно ее белый бюстгальтер и как в нем волнуется ее грудь, — я осознал вдруг, что мои пальцы помнят прикосновения к венчикам ее сосков, она растерянно улыбнулась и на мгновение, я ощутил в ней какое-то смятение. Я сделал вид, что не заметил этого и ее одежда, а следом и моя разлетелась по комнате в одно мгновение, как разлетаются куски земли во время разрыва гранаты. Когда мы успокоились, лежа вдвоем на моей солдатской кровати, и нам не было тесно, большая часть Светиного прекрасного тела лежало на мне, я спросил:
- Ты надолго?
- Утром уеду, я действительно в командировке, в Москве, решила на свой страх и риск приехать к тебе. Я все время очень скучала по тебе. Мы хоть с Костиком жи-вем вместе, но спим в разных комнатах. Он стал много лишнего выпивать, Машка, сдерживает нас. Мы же вернулись в Волгоград, я продолжаю работать в аэропорту.
- Подожди, приподнялся я, а вместе со мной сползло одеяло, прикрывавшее осле-пительную наготу, моей любимой, она даже не шелохнулась, - как ты узнала, где я служу, мой адрес?
- А ты подумай?
Я призадумался, но сосредоточиться не мог, Светино тело манило, звало меня, я принялся его целовать, ласкать и … остановились мы, когда в комнате было со-всем темно, электронные часы, недавно купленные мной, зелеными квадратика-ми показывали ВРЕМЯ, уже был первый час ночи.
- У тебя горячий душ есть?
- Есть. Нужно время, титан затопить.
- Подождешь минут двадцать?
- А меня есть, выбор? - задорно засмеялась Света.
Я встал, быстро растопил титан.
- Ты вспомнил, откуда я узнала твой адрес?
- Нет. Колись, - улыбаясь, попросил я.
- Помнишь, ты меня поздравил телеграммой с Днем 8 Марта?
- Конечно, помню.
- У тебя почта находится на территории части?
- Да.
- Там был полный адрес. Правда, мне пришлось покататься. Я приехала в Глухов, а там мне в райкоме сказали каким образом можно к тебе добраться.
Нагрелся титан, для многих — это не понятная «техника». А я с этой техникой знаком с детства. Это была очень интересная конструкция. И единственный способ в домашних условиях мыться.
     Под баком титана заполненного водой находилась топка. В которой разжигали дрова. Дрова прогорали. Угарный газ и дым, через дымоход выводились на улицу. Нагревались перегородка и стены трубы, за счет чего нагревалась вода.
Титан нагрелся. Я сообщил об этом Светланке. Она встала, совершенно не стесня-ясь своей наготы, пошла в ванну. Я дал ей свое банное полотенце. Через несколько минут я услышал, как меня зовет моя любимая.
Я заглянул, слегка приоткрыл  дверь.
- Звала?
- Помой мне спинку, пожалуйста.
- С удовольствием.
Титан я грел еще два раза.
Утром, Света записала мне свой адрес в Волгограде, рабочий и домашний теле-фон.
- Звони, пиши без стеснения, когда будет возможность.
- Я буду ждать, очень, очень, очень.
     Я проводил ее до трассы. Что бы добраться до ж/д станции надо было остано-вить любой междугородний автобус. Водители делали остановку нам, только в том случае, если мы были в форме.  Ждали недолго, я увидел «Икарус», поднял руку, автобус, мигнув сигнальными лампочками, остановился около нас. Открыл дверь, Света зашла, не сказав ни слова, в автобус и он стал удаляться. Света удалялась, а моя любовь, не давала мне покоя всю жизнь. Прошло много лет, много ВРЕМени утекло. Наверное, после своего развода, я не смог найти себе спутницу по жизни, потому что невольно сравнивал женщин со Светой. Написал спутницу, потому что не понимаю выражения, «ищу вторую половинку». Почему половинку? Почему не целое? Вторую половинку кого? Себя?  Мужчины? А если вторая, другая половинка, достанется, кому ни будь другому? Вообще в жизни и я в том числе, мы употребляем выражения, которые наша собеседники понимают, но они не могут иметь смысла. Например, «ужасно красивый», «безумно умная», «Да.Нет. Наверное,» и др. Очень многие сосредотачиваются на правильных ударениях в словах, при этом второй собеседник совершенно не понял, что сказавший расставил все ударения правильно. Самое, распространённое, «звонить». Для меня смысл слова не меняется. Я не понимаю, зачем использовать иностранные слова, если есть намного проще и понятливей наши русские слова.  К примеру: «самори», по простому – повтор, «супервайзер» -  наблюдатель, смотритель, «мерчендайзер» - товаровед, очень популярное «кэшбек» - бонус. Мне непонятно почему нельзя для привлечения клиентов использовать всем понятное слово «бонус».
     ВРЕМЯ, рассудит, расставит все по своим местам. Или мы, как в Царской Росси России будем все разговаривать по-английски или по-французски. Или вновь вспомним Кирилла и Мефодия.
     В книге, я с легкостью могу вернуться на 5,10 лет назад или на год. В настоящей жизни все идет день за днем, год за годом. Часто мы не ценим жизнь и начинаем мечтать, строить планы, расстраиваемся, когда эти планы срываются. А надо жить сегодня и сейчас, завтра может не наступить, это не пессимизм, это прагматизм.

Училище.

     Эх, ВРЕМЯ, времечко тебя так много и одновременно так мало. Как часто в училище, я мечтал хотя бы о дополнительной минутке для сна. Времени не хватало катастрофически. Несмотря на то, что весь распорядок дня был расписан по минутам, научным методом определено, сколько времени надо для сна, для занятий, сколько времени можно спать в наряде, в какое время суток. Но складывалось такое ощущение, что научные теоретики на себе это не испытывали никогда. Ученые в своих расчетах не могли предположить, что время, отведенное для сна  8 часов, не гарантирует курсанту полноценный сон, а соответственно и отдых организма.
     Причины? Их много. Чуткий сон, сосед храпит во все свои сопатки и на спине, и на правом, и на левом боку. Сосед спит, а ты нет. И не помогало, что дневальный пытался храпуна разбудить, или его же портянки положить ему под нос. Иногда после этих действий, храп усиливался.
      Утром зачет или экзамен. Естественно ты не все вопросы выучил или хотя бы повторил. Через час после отбоя, это так по уставу, ты мог встать и пойти в Ленинскую комнату продолжать грызть гранит науки.
     Дневальные начинали натирать полы, покрытые нами же в ПХД суриком и ма-стикой. Натирали мы полы -  «машкой»!!! О, это была настоящая железная «леди». Кусок металлического листа размером примерно 60*60 см, толщиной в спичечный коробок, к этому листу прикреплялась намертво доска примерно такой же толщины, а уже к доске, в ряд крепились щетки, с жесткой щетиной. К этой кон-струкции, прикреплялась металлическая ручка из толстостенной трубы. Ручка крепилась не жестко, поэтому, когда дневальный начинал ее двигать вперед-назад, в определённом ритме, в таком же ритме издавался металлический звук, от основания «машки». Вся эта конструкция весила примерно, как 2 пудовые гири. При помощи «машки» дневальным нужно было натереть полы в двух взводах. Начинали всегда с помещения 1 взвода, а потом, переходили к помещению второ-го, нашего взвода. По закону «подлости» «машка» всегда находилась после отбоя, около спортуголка, во втором взводе. Поэтому первый дневальный через всю казарму шел за ней, потом он ее тащил по полу к началу своей трудовой деятельности в помещение 1 взвода. Все эти хождения были по центральному коридору, где у самого края и стояла моя кровать.
     Ученые не могли знать, что ВРЕМЯ, отведенное по распорядку дня для отдыха (сна) перед нарядом, никогда практически не использовалось по своему прямому предназначению. Ведь в это время еще нужно было нагладить на х/б стрелки, ко-торые должны были продержаться, до конца развода, подшить свежий белый, белый подворотничок, начистить сапоги до блеска, как у кота…, бляху на ремне. И даже когда, мы научились все это делать очень быстро и самое главное качествен-но, времени тратилось много. Опять время!!! Понимая, что полученное замечание, за неопрятный внешний вид, при разводе, можно было потом от взводного, лишиться увольнения или попасть опять в наряд, внеочередной. И не-обязательно дневальным в казарму, а, например, в столовую.
     А еще были такие официальные ночные мероприятия, как чистка картофеля, это когда неполный состав группы, человек 12-15, ножиками, вручную чистили для самих себя и курсантов всего училища, килограммов 600 картофеля, грязного и вонючего. Конечно, наши командиры предполагали, что основную работу по чистке картофеля будет выполнять, электрическая картофелечистка, а мы вручную будем вырезать «глазки». Но я не помню ни одного раза, когда эта самая «чистка» так работала. Максимум она смывала грязь с картошки водой, облегчая и сокращая ВРЕМЯ дальнейшей очистки.
     А еще были караулы, где при двухсменных постах, ты каждые 2 часа, бдительно охранял и надежно оборонял свой пост, а вторые два часа, предполагаемого сна тратились на переход с поста в казарму. А на это уходило, 10-20 минут драгоцен-ного ВРЕМЕНИ.
      Эх, ВРЕМЯ… тебя ни остановить, не вернуть нельзя, ты безжалостно отсчиты-ваешь свой непредсказуемый ход. Не делаешь поблажек, на то, что, чего-то не успел, не запланировал, не предугадал, не предусмотрел, ты тикаешь секундной стрелкой, бьешь курантами часовой, поднимаясь вверх залпами фейерверков от-считываешь года, салютуешь канонадой встречая века. Почему-то многие, отмечая свой день рождения с печалью говорит: «Увы, я стал старее», не старше, а ста-рее. А ведь это совсем разный смысл. Старее это состояние души, а старше это      стать мудрее. Поэтому я при наступлении дня своего рождения всегда говорю се-бе:» Ура!!! Я прожил еще один год!»
Именно, поэтому, когда висевшие на стене над входом в казарму часы показывали время 6-00. Это именно то ВРЕМЯ, когда звонко и зычно дневальный прокричит:
- Батарея! Подъем! Форма одежды номер!.., и называл номер одежды в зависимо-сти от погодных условий.      
    Как я уже в начале писал, время за которым мы следим, и то, которое мы не ожидаем, оно наступает быстро и практически незаметно и поэтому застает нас врасплох.  Всегда, когда звучала эта команда, потому, что она прерывала сладкий и по-детски глубокий сон, нам всем хотелось запустить в дневального сапогом, при чем всем вместе. Понимая, что завтра или послезавтра, уже сам будешь дневальным и точно в это же время, будешь подавать точно такую же команду. Только в воскресенье подъем был на час позже в 7- 00, но при этом и отбой был позже. Продолжительность сна всегда была одинакова 8 часов. С каждым курсом времени хватало меньше, а систематический недосып, превращался в хроническую «болезнь» с диагнозом «бессоница» и мы научились спать везде, где удавалось, на лекциях, в перерывах между занятиями, в свободное время, на самоподготовке, в электричке, когда ехали в Ленинград и в др. случаях.
     По команде «Подъем», дружно и одновременно, торопясь не спеша, мы вскаки-вали, не вставали, а именно вскакивали со своих коек, одной рукой сразу откиды-вали одеяло. Пока мы будем на зарядке, постель должна была проветриться. Через 5 минут после подъема все училище выстраивалось на плацу и под музыку в динамиках начинало выполнять комплекс вольных упражнений. Если бы посмотреть сверху получалось очень даже синхронно. А потом узким «ручейком» большинство курсантов выбегало на пробежку 3 км. Каждый день, практически в любую погоду. К середине первого курса, организм привыкал, и мы не чувствовали никакой усталости, а только взбадривались перед занятиями.
      Мы с моим другом бежали всегда вместе, в паре. Меняя друг друга по ходу ди-станции лидерство, мы довольно быстро преодолевали эту дистанцию. Делали это для того, чтобы на остальные утренние мероприятия оставалось больше ВРЕМЕНИ. А нужно было еще успеть умыться, побриться, заправить постель, обязательно подвернув одеяло под матрац на уровне второй полосы. Ведь по распорядку дня на это отводилось всего 30 минут. А потом: утренний осмотр, завтрак и три пары занятий. 
       В ходе учебы нам давали различные знания из разных наук и предметов, тогда мне казалось, что многие предметы мне никогда не пригодятся в ходе службы. Как я ошибался. По ошибке, я сначала на лекциях не очень много записывал в тетрадь, будучи уверенным, что в нашей библиотеке были учебники по любому предмету и дисциплине. Но после первой «зимней» сессии, я кардинально сменил свое мнение. «Зимней» потому, что мы сдавали зачеты и экзамены в январе месяце. И потом наступало лучшее время, когда мы уезжали домой на каникулы на 2 недели.
     Подготавливаясь к первой сдаче сессии, я и многие мои товарищи столкнулись с двумя проблемами, учебников, на которые мы рассчитывали, не хватало хрони-чески на всех желающих. И в них было столько материала, что начинал понимать, что наши преподаватели, основная масса, были большими умниками, преподнося нам на лекциях, все самое необходимое, а главное, этого хватало, чтобы сдать за-чет и получить хорошую отметку. Поэтому, уже начиная со второго учебного се-местра, я в читальном зале нашей библиотеки брал учебник по обучению стено-графии. Это были определенные знаки и символы вместо привычных букв, корот-кие обозначения и пр. Они давали возможность практически в два раза быстрей записывать лекции за преподавателями.
      После обеда, в обязательном порядке, мы всегда следовали на самостоятель-ную подготовку. Пропустить ее можно было только в случае назначения в наряд, в караул, на выполнение хозяйственных неотложных работ. Нас буквально заставляли учиться. И этим обучение в военном вузе отличается от обучения в вузе гражданском. Где студент сам для себя решал, идти на занятия или нет. Дома ему лучше поспать или с книгой посидеть.
      А у нас был еще один стимул. Если в зимний отпуск, даже при условии задол-женности по несданным предметам, все равно отпускали, то в летний, в большой отпуск, (целый месяц), могли оставить в училище для пересдачи.
     Вот так день за днем, ВРЕМЯ вначале тянулось, а потом со скоростью звука пролетело и вот уже на носу выпускные экзамены. Позади зимняя стажировка в войсках, где мы уже пробовали свои силы, как будущие замполиты. Мне повезло мы с нашей группой поехали на стажировку в Прибалтийский военный округ, Тукумскую бригаду. Меня послали в Даувгапилский РТБ. С моим начальником зам-политом майором Степановым Николаем Васильевичем мне повезло. Он уже, как говориться послужил свое и дожидался возраста ухода на заслуженную пенсию. После моего представления командиру батальона, я попал в кабинет замполита. На стажировку к нему из нашего училища приезжали постоянно, и было видно, что уровень подготовки курсантов нашего училища он знал.
- Гражданку привез с собой? – это был первый его вопрос ко мне и потому он ока-зался для меня неожиданным.
Дело в том, что гражданку я, как и все мои товарищи, конечно привез. Если ситу-ация складывалась на стажировке нормально и географически близко к городам, то имея комплект гражданской одежды в увольнение было ходить проще для всех.
Но вдруг он хотел у меня ее отобрать на все время стажировки. Врать я не умел.
- Да, товарищ, майор.
- Оформлять стенды можешь? – это был второй вопрос.
К нему я был готов.
- Умею, товарищ майор.
     И это тоже была правда. Я очень хорошо владел плакатным пером. Мог писать любым шрифтом тушью, гуашью. А в училище еще научился ватман натягивать на стенд без единой складочки. Для этого ватман слегка смачивался водой, а по-том на стенде он, высыхая, натягивался и был абсолютно ровным. Это была идеальная поверхность для написания текстов. Но это был не единственный способ. Иногда сбитый из ДВП стенд, покрывался водоэмульсионной краской, без предварительной грунтовки и вот на такой поверхности было очень неудобно писать плакатными перьями. Но для оформления стендов тематической направленности, этого было недостаточно. При их создании нужно было учитывать основные параметры, что стенд должен в себе совмещать одновременно призыв, лозунг, транспарант. Перед написанием текста на стенде, нужно все было точно рассчитать. Для зрительного восприятия важен был и межстрочный интервал, меж буквенные пробелы, соотношение заглавных букв к прописным, цветовая гамма. Именно поэтому, когда я работал с оформлением стенда у меня на столе стояла баночка с водой, чтобы можно было быстро смыть один цвет гуаши или туши. И продолжить писать другим. Иметь несколько ручек для перьев и несколько одинаковых размеров перьев была мечта каждого чертежника в армии. Помимо смыслового значения плакат должен был воздействовать и на чувства солдата. Поэтому очень важно было уметь писать разными шрифтами, выделяя текст для большего его внимания, а, следовательно, понимания. И еще я понял для себя одну истину. Многое в этой работе зависит от настроения. Когда такую работу выполняешь добровольно-принудительно, на все эти нюансы внимания не обращаешь.  А в той работе, которую предложил Майор Степанов, был стимул - увольнение.
- Тогда мы с тобой договоримся так, - продолжил замполит, - Ты раз в неделю проводишь политзанятия с солдатами срочной службы, переделаешь мне стенды Ленинской комнаты. Сам знаешь, какие события прошли. В увольнение в гражданке ходишь в любое время, но на утреннем разводе, чтобы как штык.
Меня это устроило. Событие, о котором говорил майор Степанов, был 26 съезд КПСС. Для того времени это очень знаменательное событие в жизни страны.  И любая комиссия, которая приезжала проверять подразделение, всегда высоко ценила, если в Ленинской комнате была уже актуальная информация. Навыки, приобретенные в училище, мне потом помогли и в моей службе. Солдат срочников обладающих навыками написания плакатным пером практически не было. И я сам занимался оформлением всех стендов.
На следующий день моей стажировки, я перетянул ватманом стенды, всего их по-лучилось три. И пока они сохли, предупредив замполита, я поехал на автобусе в Даугавпилс. Для войск ПВО отличительной особенностью было и есть, отсутствие вблизи расположения части городской цивилизации.
     Даугавпилс второй по величине и значению город в Латвии после столицы Ри-ги. Его население составляло чуть больше 100 000. Основное население были рус-ские, и поэтому проблем с общением не было.
     Главной достопримечательностью в городе была крепость. Она была построена по велению императора Александра I в преддверии войны с Наполеоном. Во время великой отечественной войны у немцев в крепости был организован лагерь для советских военнопленных.
     А после войны в крепости поместили военное авиационное инженерное училище. На территорию училища я попал без труда. Пришел в своей курсантской форме и на КПП меня даже не спросили, куда и зачем я иду. Я невольно сравнил с нашим училищем.  У нас даже с увольнительной, но с запахом спиртного не про-пускали.
За время стажировки я сумел в Латвии побывать, конечно же в Риге, во-первых, там жила моя родная тетка – старшая сестра моей мамы. А во-вторых, в Риге в Домском соборе находился один из лучших в мире органов, и я должен был по-слушать его. Орган в Домском соборе высотой 25 метров, он состоит из 6768 металлических и деревянных труб, 4 клавиатур, 124 регистров, все это создает божественный звук. На момент постройки органа он был самый большой в мире.
     У моей мамы, о которой я расскажу подробно позже, было две сестры. Старшая тетя Ира и младшая тетя Зина. Тетя Зина всю свою жизнь прожила вместе с моей бабушкой Анастасией Петровной, которая прожила 99 лет и 11 месяцев. Тетя Зина была инвалидом с детства, но если здоровье у нее забрали, то талант дали на двоих. Она простым карандашом рисовала портреты, и они получались, как черно- белое фото. И второй талант она была великолепной портной.  При чем, все свои модели она придумывала сама. Пошить к ней платье или костюм приезжали со всей области, и был случай, когда к ней даже пошить костюм приезжала знатная дама из Москвы. Именно на эти деньги они и жили вместе с бабушкой.
     А тетя Ира, после войны окончив техникум, уехала по распределению в Ригу и работала на фабрике по производству перчаток – технологом. Обеспечивала всю нашу семью перчатками. Моя мама обводила наши ладони на бумагу и в письме отправляла в Ригу, а в ответ в посылке получали настоящие кожаные перчатки.  У тети Иры был сын, он был мой ровесник и тезка. Мой двоюродный брат работал таксистом. И я, приезжая в увольнение в Ригу с ним объездил весь город. 
          Что отличало Ригу и прочие города Прибалтики от других городов Советско-го Союза. Уютные кафе и шумные бары, в которых уже тогда можно было выпить чашечку настоящего черного кофе, черепичные крыши, узкие мощеные улочки, в идеальной чистоте и шпили старинных колоколен. Наверное, именно благодаря своему тонкому очарованию столица Латвии была всегда привлекательна. А попав на Новую улицу, которая находилась между Домской и Ратушной площадью. Можно было соприкоснуться с историей.  Ведь Рига была основана в 1200 годах. Пестрые, как лоскутное одеяло дома по обе стороны улицы с лепниной, с росписью и скульптурными украшениями. Именно на этой улице снимали некоторые эпизоды в кинофильме «Семнадцать мгновений весны». Еще с помощью брата я увидел Ботанический сад университета. В то время он был значительнее скромнее, аналогичного сада в Москве или Никитского в Ялте.
     Еще в Латвии я побывал в лагере смерти детей Саласпилс, в Лиепае, в Вентс-пилсе, за счет небольших расстояний я успевал в течение дня выезжать из Риги и возвращаться в Даугавпилс, обычно это было на поезде, он останавливался на остановке ближе всего к нашему батальону.
     Еще я неоднократно бывал в знаменитой Юрмале. А уже после окончания учи-лища, мы приезжали туда с моими товарищами офицерами. Юрмала крупнейший курорт Латвии. Она располагается на территории 32 км вдоль Рижского взморья, а в ширину от 3 до 4 км. Раньше на этом месте располагались рыбачьи поселки, ко-торые потом слились воедино. От ж/д вокзала туда ходили электрички. Всего бы-ло 15 поселков и соответственно столько же было станций для посадки и высадки пассажиров.  Юрмала замечательна всегда была соединением трех зон, в которых могли великолепно отдыхать и развлекаться местные жители и, конечно же, мно-гочисленные туристы. Зона моря, зона лесного массива и зона отдыха и культуры. Для каждой зоны были и привязаны поселки с определенным направлением. Морем можно было воспользоваться, выходя на любой из станций, везде были оборудованы пляжи с лежаками, раздевалками, туалетами на пляже и душем из пресной воды. Уже тогда в Латвии это было доступно всем. В наше время найти такие пляжи весьма проблематично. Любители свежего воздуха, состоящего из морского и хвойного запаха предпочитали ездить в районы станций Вайвари и Пумпури.
     Самыми популярными были станции, в том числе и у меня с товарищами, ко-торые проходили со мной стажировку, Майяри, Булдури и Дзинтари. На последней, я оставлюсь чуть подробнее. Уже в то время был построен уникальный кон-цертно-развлекательный комплекс с одноименным названием «Дзинтари». В то время в него входили: детское кафе, с огромным количеством сладостей, вкусностей и детских аттракционов, ресторан для взрослых и зал для дискотеки, в котором играла только живая музыка. В пятницу и субботу, там выступала знаменитая в ту пору группа «Зодиак», которая играла, музыку в стиле зарубежной группы «Спейс» «космической» электроники и диско. Именно на выступлениях группы «Зодиак» собиралось самое большое количество, желающих не только потанцевать, но и послушать. Было там и очень много наших коллег – курсантов Рижского военно-политического училища РВСН. Парадная форма одежды у них была точно такая же, как и у нас. Поэтому мы безбоязненно приезжали туда на дискотеку именно в парадной форме одежде. Нет, мы и так никого не боялись, но находясь на стажировке, нам естественно никому не хотелось попадать в милицию и военному патрулю.
      С некоторыми курсантами Рижского училища мы познакомились прямо на дискотеки. Они нам поведали множество обычаев и нюансов, которые необходимо было выполнять, чтобы ни попасть в неловкую ситуацию. Одним из правил было, что, пригласив девушку на танец, с ней нужно было протанцевать обязательно три танца, несмотря на музыку - медленную или быструю. Там не принято было танцевать «коллективных» танцев, когда все встают в круг и танцуют. И второе правило, не надо было ждать объявления «белых танцев», это когда девушка приглашает мужчину.
     Об одном таком посещении дискотеки я расскажу. Так как для себя попал в очень неловкую ситуацию. Хотя прочитав, некоторые могут сказать, а я бы не смутился.
     В этот раз я приехал один, мои товарищи не приехали по разным причинам. Связь тогда была только по телефону через военные коммутаторы, и не всегда по-лучалось дозвониться нам друг другу. Нам курсантам не нужно было покупать входные билеты на дискотеку, а все остальные покупали. Билеты продавали по количеству стульев, расставленных вдоль стен этого большущего зала. Места не обозначались, но уже у них была выработана традиция, девушка собирались и рассаживались у одной стены, а юноши, вдоль другой. И обязательно все должны были сидеть, кроме танцующих, как говорят сейчас, на танцполе.
     Заиграла музыка, как всегда «Зодиак» начал с быстрой, ритмичной компози-ции. Большинство осталось сидеть на своих местах. Пока играла музыка, я, види-мо, как и другие юноши, внимательно рассматривал, на противоположной сто-роне, прекрасный пол.   Я увидел очень симпатичную, на мой вкус, девушку. Она сидела чуть по диагонали от меня.
- Все, - решил я,- выбор сделан, приглашаю эту девушку и танцую с ней весь вечер.
     К моей радости следующая композиция оказалась медленной, хотя обычно, первые три-четыре, были всегда ритмичными. Я встал уверенно и достаточно быстро, желающих могло быть много, пошел по направлению к этой девушки. Она это заметила. И когда я ее приглашал, заулыбалась. Она встала…. И я понял, что попал. Девушка оказалась почти на голову выше меня. А у меня рост немаленький 182 см. И она была еще, на мое счастье, без каблуков. Мы начали танцевать, таковы правила. Я испытывал очень большую неловкость, но танцевала она хорошо, уверенно двигаясь вместе со мной в такт музыке.  Я молчал, первый раз в своей жизни, я не знал, что нужно говорить. Неловкость положения для меня, примагнитила мой язык к зубам. Первой, на очень чистом, без латышского акцента, языке заговорила девушка.
- Меня зовут, Ирэна – представилась она.
- Владимир, Володя, – представился я.
- Володя, ты ощущаешь неловкость.
- Нет, что ты, все нормально.
- Она засмеялась, от души, звонко, - ты не первый. Я член латышской сборной мо-лодежки по баскетболу. Мой рост 195 см. И она снова засмеялась. Протанцевав три танца, как положено. Я покинул дискотеку, мне казалось, что все мужчины, которые были в зале, смотрят на меня и ухмыляются. Но было еще одно знамени-тое место в Юрмале. Это заведение называлось ресторан с красивым названием   «Юрас перле», что в переводе означало «Жемчужина Юрмалы». Оно находилось на станции «Булдури» в 5 км от Дзинтари.
     Именно в этом ресторане впервые в Советском Союзе была поставлена и пока-зана программа варьете. Значительно позже, варьете в ресторане стали показы-вать в Москве, в ресторане «Арбат», а чуть позже, и в Ленинграде в ресторане «Тройка». Я именно в этом ресторане впервые увидел это шоу, диковинное для Советского Союза. Ресторан находился практически равноудаленно от метро «Пушкинская» и «Владимирская». Рядом были Витебский вокзал, знаменитая площадь «Пять углов», ТЮЗ им. Брянцева, да и до Невского было «рукой» подать для нашего курсантского шага и темпа. Ресторан по нашему карману был дорого-ват, а варьете начиналось только 11 часов вечера. Поэтому для нас, попасть туда было возможно только на четвертом курсе, когда мы стали ходить в увольнение с возможностью возвращаться утром в училище.
     Некоторые мои однокурсники побывали там и в самых высоких эпитетах его расхвалили. Мне удалось сходить туда с моим другом только уже в конце четвер-того курса, после стажировки. Мы отметили там окончание сдачи курсовых. Впереди оставались только госэкзамены.  Мама, прислала мне перевод в честь этого события не как обычно 10 рублей, а 25 рублей. Переодевшись в «гражданку» мы отужинали в этом кабаке. Оставив там практически все «премиальные» деньги и мои, и друга. Там только входной билет стоил 10 рублей.
     И вот уже после окончания училища, договорившись, мы с друзьями поехали в Юрмалу отдыхать. У одного из друзей в Юрмале жила родная тетка, которая по-обещала нас пустить на постой в свой дом. Обещала и свое обещание сдержала. И денег с нас за проживание отказалась брать. Хотя мы были готовы заплатить, те-перь мы были в другом статусе, не курсантском и как говорил герой замечатель-ного актера Василия Шукшина «деньги нам жгли ляжку».
      Ехали мы не на море купаться, а именно, чтобы развлечься на полную катушку. Посещение «Юрас Перле» стояло на втором месте. На первом, было посещение дискотеки в Дзинтари, где помните, я оконфузился. Меню ресторана разрабатывалось с участием ведущих шеф-поваров Латвийской ССР. Концертные программы разрабатывались с участием культового советского, латвийского композитора Раймонда Паулса. Бар при «Юрас Перле» отличался длительным режимом работы — с 6 вечера до 6 утра. Программа варьете начиналась в 10 часов вечера. В составе танцовщиц выступала, теперь популярная певица Лайма Вайкуле. В этом же ресторане расцвела «звезда» Бориса Моисеева, который тан-цевал там, в составе трио «Экспрессия».  Неотъемлемым аксессуаром внешнего вида посетителя, при посещении ресторана, должен был быть галстук у мужчин и чулки или колготки на ногах у женщин, без этих атрибутов, ни при каких обстоятельствах нельзя было войти в ресторан, даже несмотря на высокий статус гостя и даже уплаченную стоимость входного билета. Условия дресс-кода, как это называют сегодня, соблюдались предельно строго.
     Покупая заранее входные билеты в ресторан, стоимостью 10 руб. мы были и ознакомлены администратором с правилами посещения ресторана. И если в Ле-нинграде в «Тройку» купив входной, ты только этим обеспечивал себе вход внутрь ресторана, то в Юрмале в стоимость входила и выбранное в меню закуска и спиртное. Если ты вложился в эту сумму, то больше ничего не платил, если сумма превышала 10 руб. то нужно было доплатить.  Собираясь в назначенный день в ресторан, мы столкнулись с проблемой галстуков. Купить в магазине было непросто, мы прошли многие, не нашли. Мой товарищ, Игорь балагур и весельчак, вспомнил, что мы приехали в форме, а там, в комплекте был галстук, при ношении рубашки. В конце 80-х годов было разрешено при температуре +20 градусов и выше, галстук не носить. Мы решили одеть их для входа. Нигде не было написано, какого цвета должен быть галстук решили мы.
Один из товарищей, Тимур, у чьей тети мы остановились, был приличный раз-гильдяй, нелюбящий, чтобы ему кто-то, что-то указывал, сказал:
- Я заплатил, деньги, целый «червонец», пустят, куда денутся. Я не в такие рестораны проходил.
- Тимур, возьми хотя бы в карман, - пытался облагоразумить его я.
- Нет, я уже принял решение.
«Скупой, платит – дважды» это было сказано про Тимура. Ресторан открывался      в 18-00. Без опозданий мы пришли и встали в небольшую очередь, которая обра-зовалась, потому что проходившую компанию из двух женщин и двух мужчин, задержал крупного телосложения, одетый в униформу швейцар. У одной из женщин ноги были обнажены. Спутники – мужчины, кричали и угрожали, женщина плакала (я был уверен, что это не местные посетители), но швейцар был спокоен и неумолим.  Группа «2+2» отошла в сторону, очередь стала продвигаться и наконец-то дошла до нас. Первым шел Игорь, вторым прошел я, показав билет, за мной Тимур. И сразу раздался крик:
- Ты не имеешь право, я деньги заплатил, это кричал Тимур. Затем понеслась брань вперемешку с матерными словами, надвигался крупный скандал. Мы с Игорем вернулись назад, взяли под руки Тимура и увели в сторону. Вечер грозил быть испорченным, из-за упрямства одного нашего товарища. Четвертый товарищ, Сашка, был меланхолик, и он не вмешивался в происходящие события. А мы с Игорем, сказали Тимуру, все, что о нем думаем с применением уже более «крепких» слов и выражений.
     Мы зашли за угол ресторана и увидели следующую картину. Одна из женщин из компании «2+2», которую не пустили в ресторан, как и нас, шариковой ручкой тщательно рисовала на ногах подруги сетку чулок.
- Давайте, Тимуру нарисуем тоже ручкой галстук, - предложил я.
- Стойте здесь, я сейчас вернусь, сказал Игорь и ушел.
Через три минуты наш товарищ вернулся.
- Тима, приготовь «трояк», тебе швейцар галстук на прокат даст.
- Еще чего, я уже заплатил деньги.
- Решай сам, - Игорь уже тоже закипал, я был на его стороне.
- Мы пойдем без тебя, - твердо и решительно сказал Игорь.
- Володь, Саня, пошли.
     Мы все трое двинулись в сторону входа в ресторан. Тимур нехотя пошел за нами. На входе он достал три рубля, отдал их швейцару, тот из тумбочки достал галстук и отдал его Тиме, предупредив, что бы при выходе он его сдал. Вот такой «бизнес» был у швейцара. Не знаю, может у него напрокат, были и женские чулки, но чуть позже мы компанию «2+2» увидели в зале ресторана. Администратор, очень обаятельная женщина подвела нас к нашему столу. Тут же рядом с нами появился официант, такой скорости обслуживания мы не ожидали. Он раздал каждому из нас, в твердом переплете, меню. Мы, как привыкли, в ресторанах на территории других республик, несмотря меню, стали спрашивать у официанта, что есть в меню реально.
- Все, что написано в меню, все есть, - услышали ответ официанта. Чувствовалось, что он очень часто говорит эту фразу. Но говорит спокойно, без раздражения и вежливо.
     Что бы Вы поняли, меню было толщиной в полсантиметра, обычной стандарт-ной бумаги формата А4.  И что бы только прочитать, потребовалось пару минут. Официант все время стоял рядом и никуда не уходил, иногда отвечая на вопросы о составе того или иного блюда и записывая, наш заказ. Когда мы все заказали, он уточнил и удалился. Официант работал безупречно, своевременно убирал пепельницу с окурками, грязные тарелки и очень быстро реагируя на наши дополнительные заказы. Так и наступило время для выступления варьете. Мы уже были сытые и слегка выпившие. Эта фраза может подразумевать разное понимание человеческого осмысления. Уже кто-то сделал шуточные определения опьянения. Типа: «малопьющий» - пьет и все мало. Я бы для простоты разделил бы на 5 стадий.
1. Легкая. Наступает после бутылки пива, пару стопок водки или коньяка. Жизненные, финансовые и личные проблемы пропадают. Легкое возбуждение в теле. Хочется выпить еще.
2. Средняя. Наступает после пяти кружек темного пива, с чипсами, двух буты-лок портвейна «777» или бутылки водки плюс плавленый сырок «Дружба». Ваши проблемы вновь возникают, и самая главная, что еще заказать на за-куску чипсы или сырок.
3. Тяжелая. Передвижение сопряжено с огромными трудности, ноги подгиба-ются в коленях. Постоянно ищешь точку опоры. Пиво уже не хочется, оно требует «облегчения», а, следовательно, передвижения. Рюмка с водкой до рта доходит, но выплескивается через дырявый рот. Уже не голоден.
4. Очень тяжелая. Решается одна проблема налить в рюмку больше, чем на скатерть. Заказываешь горячее обязательно с картошкой фри. Но не ешь. Ищешь телефон женщины, которую хочешь пригласить в ресторан.
5. Очень легкая. При помощи официанта вызываешь такси, идешь на работу. Не раздеваясь в офисе падаешь за стол и засыпаешь. Проснувшись через 2-3 часа задаешь вопрос: «Где я?»

      Варьете – вид театров, в представлениях, которых сочетаются самые разные жанры искусств – эстрадного, театрального, циркового. Название произошло от названия парижского театра «Варьете», где впервые было показано представление подобного образа. В Советском союзе в 70-80 –х годах театры типа варьете были на положении «золушек», их финансирование осуществлялось по остаточному принципу.
      Интерес к варьете в России вновь появился в начале 2000 –х годов. Вернемся к ресторану «Юрас Перле».  Выступление варьете было  под музыку знаменитого канкана, который танцуют в  не менее знаменитом «Мулен-Руж». Дух захватывало от того, что вытворяли танцовщицы. Эмоциональный, откровенный, эффектный танец. Исполнение канкана достаточно однообразное, основные па – под-тяжка колена к груди с последующим его опусканием и высокий бросок ногой вверх. При этом обязательно подол юбки поднимали специально высоко, что бы были видны ножки, все эти синхронные движения в очень быстром темпе, я бы сказал, галопом, обязательно сопровождались визгами, но не противными, а задорными и призывающими. Украшением всего танца было  падение на шпагат по очереди всех танцовщиц.
     Мы, как и все в зале, были увлечены событиями, происходящими на сцене. Именно в этот момент к нам подошел наш официант и, наклонившись к Игорю, что-то ему негромко сказал. По лицу Игоря, расплывающегося в улыбке и уже от-вернувшегося от сцены, я понимал, что сказанное официантом, представляло больший интерес.
Как только официант отошел, Игорь негромко, но очень разборчиво сказал:
- Братцы, нам предлагают в дальнейшем провести вечер в обществе прекрасных дам!!!
- Хотят подсадить?? – спросил я. Забыв, что мы находились не в Ленинграде, а в Юрмале. Это в Ленинграде и любом другом городе вне Латвии, такой вариант был возможен. С разрешения, к уже сидящим за столом, могли подсадить других посе-тителей ресторана, мест которым не хватало.
- Нет.
- Не гадайте, все равно не угадаете.
- Все удовольствие, 60 рублей
- Не, понял, - это уже Тимур вставил слово, - за что нужно платить?
- За любую девушку из варьете.
- Игорек, хватит шутить, этого быть, в принципе, не может.
- А я не шучу, официант предложил, вполне официально. 60 руб., за ночь с любой танцовщицей. Отдельный номер тут же в ресторане, справка медицинская и пол-ная гарантия безопасности.
Мы все были в шоке. Возникла длинная пауза за столом.
- Если желающих нет, - сказал Игорек и после паузы, добавил, - тогда пойдемте, что-то мне тут разонравилось. Позвали официанта, попросили счет. Он его принес очень быстро, доплачивать ничего не надо было. Встали и ушли, а варьете продолжалось под восторженные возгласы посетителей.
     Вот так несмотря, что государство было одно СССР, партия одна, мораль и нравственность никем не обсуждалась, и никто в ней не сомневался. Но в отдель-ной взятой союзной республике в Лат. ССР, как позже выяснил я, посетив и в Эс-тонию, и Литву, почему то на улицах была идеальная чистота, возле каждого фо-нарного столба стояли урны, в любом магазине, даже хлебном, можно было свободно купить конфеты в коробках «Ассорти», которые были страшным дефицитом и доставались по блату на территории других республик. Можно было в сво-бодной продаже купить любые виды батареек и другие дефицитные товары. По сути уже тогда мы жили, как будто в разных государствах.  И в заключении, заканчивая рассказ, про мое путешествие в Латвию, добавлю, с огорчением. После распада СССР, моя тетя была выселена из квартиры, в которой прожила, всю жизнь. Этот дом был возвращен собственнику, который им владел еще до революции. Тетю с другими жильцами из этого дома, поселили в каком - то подвале, в тяжелых условиях. Ее сын, мой брат и тезка погиб в автокатастрофе. Она от всего этого не выдержала. И на мизерную пенсию, от уже нового правительства, она за-пила и умерла. 
Брянск.
    Как комбат и обещал, он с кем то, переговорил в корпусе, и после моего выступ-ления на комсомольской конференции корпуса,  меня пригласил к себе, вновь назначенный на должность начальника политотдела полковник Ширшов Александр Сергеевич.
    Но, в начале я, без ложной скромности, расскажу о событии предшествующему, моему приезда на конференцию.  Я, даже не согласовав, со своим замполитом, го-товил отчетно-выборное комсомольское собрание  по шаблону. Шаблон был простой. Выборы президиума, доклад секретаря комсомола, выступления, обязательно старших начальников, присутствующих гостей, потом, Постановление, как план работы на будущее, выборы нового состава комитета комсомола. Все это тщательно мной же продумывается, распределяется и распространяется «среди жильцов» и если отказываются выступать, то «не отключаю газ», а ставлю в наряд. Это я и решил все изменить, не уверенный в своем успехе. Но мой бунтарский дух, с детства, иногда побеждает.
     Нет, совсем от подготовки собрания я не мог отказаться, но свой основной до-клад я разбил на несколько частей. Поскольку в каждом комитете комсомола бы-ли ответственные за так называемые сектора: спортивно-массовый, культурно-воспитательный и пр.  Я встретился со своими членами комитета, ребята не сразу, но поддержали мою идею, каждый отчитается за свой сектор, но основу выступления, подготовить должен буду я. Новый состав комитета комсомола, тоже должен был составить я, утвердить у замполита.  Это тоже с ребятами мы обсудили и решили, что кого предложат, того и утвердим, плохих у нас было мало.  Еще 2 вопроса, которые всегда проходили на автомате. Принятие проекта постановления собрания. Естественно, что его готовил я. И принимался он на всех собраниях без дополнений и изменений. Это было скучно, очень часто после собрания, мне ребята говорили, что можно, было, добавить. Я спрашивал, а почему молчали? Ответы были разные. Я вспомнил, что у меня был очень толковый энтузиаст, из рядового состава, в вопросах спорта и проведения спортивных праздников, который меня «доставал» своими предложениями после того, как официальное мероприятие, уже прошло. Звали его Женька Пащенко, он учился в военном училище, почти 3 года, потом «залетел» по пьянке и его отправили дослуживать к нам в батальон, рядовым. 
Я встретил его на территории, мы с ним общий язык легко, когда он приехал к нам.
- Женя, привет!- поприветствовал я его и пожал руку.
- Здравия желаю, товарищ старший лейтенант.
- Женя есть «секретный» разговор.
- А «особиста» не боитесь? – в шутку ответил он мне.
- Я тебе верю!
- В чем вопрос?
- Скоро отчетно-выборное собрание!
- Я выступать не буду.
- А я, и не прошу тебя выступать, у меня желающих, в очереди стоят.
-Верю.
- Я хочу, что бы ты все свои очень разумные предложения по спорту предложил включить в проект постановления. Чтобы не только я их один слышал.
- Это легко. Когда надо? Проверять же будете.
- Не буду. Прямо на собрании встанешь и сформулируешь. А мы проголосуем.
- Что серьезно? Не будете ни с кем согласовывать? Вам же может достаться?
- Это мои проблемы. Договорились?
- Договорились.
     Люди, которым хоть раз в жизни, приходилось самостоятельно готовить собра-ния партийные или комсомольские, или профсоюзные, прочитав, схватятся за го-лову двумя руками и скажут: «Это же практически провал». Понимал это и я.
Расчет мой был прост. Существовало два варианта. Оба меня устраивали, но один из них, устраивал больше, какой, сейчас поймете.
Первый вариант, за срыв отчетно-выборного комсомольского собрания, меня бы наказали и освободили бы от этой должности. И назначили бы в другую часть, а были случаи и в другой вид ВС, командиром взвода. Это тоже должность старшего лейтенанта. Мне было уже 25 лет, я после училища не продвинулся ни на один шаг по служебной лестнице, хотя на «выпуске», выпил почти три полных глотка водки из нашего курсантского котелка. Это отдельная история. Отвлекусь и расскажу она немножко комическая.
     Успешно сдав курсовые экзамены в училище, мы готовились к сдаче госэкзаме-нов, их было 4. Но всех нас волновал больше всего, где мы будем отмечать, празд-новать, присвоение первого, офицерского звания. В ресторане, это ясно было всем, но в каком. В Ленинграде на тот момент было больше трех десятков военных училищ, примерные сроки выпусков у всех были одинаковые. Нашему взводу повезло, с нами учился Вадим Новиков, его тетка занимала, какую- то ответственную должность, в ресторане «Невский», на Невском проспекте, это пяти минутах ходьбы от станции метро «Площадь восстания». Он с ней и договорился.
     Так вот, из выпуска в выпуск, существовала традиция, ставшая легендой. За-ключалась она в следующем. В солдатский походный, алюминиевый котелок опускались «ромбы», наши знаки об окончании военного училища, а к ним были прикручены наши индивидуальные номера, которые мы уже выучили наизусть. Это все содержимое заливалось водкой и только водкой, потом котелок пускали по кругу, каждому присутствующему. Каждый выпивал и передавал котелок дальше. Если водка в котелке заканчивалась, ее снова подливали. Так вот считалось, чем больше глотков ты из котелка выпьешь, тем удачливее сложиться твоя служба. Все понимали, что это полная ерунда, но, подсознательно в эту примету верили.  Для меня главная проблема была в другом, я не пил водку, ни до поступления в училище, ни в самом училище. Бывали случаи, когда я уходил в увольнение на сутки, т.е. возвращаться из него должен был к утреннему осмотру, и с ребятами в бане или в гостях у каких - то девчонок мог выпить портвейна или вермута.
      Вспоминаю один случай. Нас, после парада на Дворцовой площади, 7 ноября 1980 года, прямо в нашей парадной форме, с аксельбантами, отпустили на суточное увольнение.  Моих  товарищей,  пригласили их будущие жены, в гости в общагу. Был такой в Ленинграде студенческий городок, который все называли «Париж». Они попросили взять с собой не занятого товарища для третьей подруги. У меня подруга была, но жила она в Курске, как и я о ней потом, поподробнее расскажу. Мои товарищи знали это и предложили за компанию пойти с ними. Праздник, с ночевкой, конечно же, я не отказался. Мы пришли, купив с собой бутылку водки и бутылку вина. Девчонки еще накрывали стол, на нем и так уже было много всякой закуски, но что-то не было готово, кто-то из них не успел «причипуриться».  Невеста Женьки Симонова, спросила нас:
- Ребята, а хотите, Вам наша однокурсница покажет фокус. Вы такого не видели никогда.  Она единственная исполнительница в Ленинграде.
Она сказала это так уверенно, как объявляет цирковой номер шпрехшталмейстер, мы естественно согласились. Через 5 минут в спортивной форме в комнату вошла она – «фокусник». Но была она похоже на спортсменку, которая метает диск или молот. Рост у нее был не ниже моего, косая сажень в плечах, ни одной жировой складочки не обнаружилось на ее животе. Я это заметил, во время проведения фокуса, ей пришлось поднять обе руки вверх, живот оголился.
- Мальчики,- обратилась к нам фокусница,- откройте, пожалуйста, бутылку с вод-кой и вином.
     Бутылки стояли уже на накрытом столе. Мы молча переглянулись, но бутылки открыли. Девушка подошла, взяла в правую руку бутылку водки, в левую руку бу-тылку вина. Я подумал, что все это пойдет выливать в раковину, какая ни будь «сумасшедшая» активистка. Но она, глубоко выдохнув, поднесла к губам с правой стороны горлышко от бутылки водки, с левой стороны, с бутылкой вина, запроки-нула голову и стала.., размеренными глотками пить содержимое из двух бутылок одновременно. Остановилась, сделав опять глубокий вдох и выдох, она повторила предыдущее действие. Закончив пить, она с улыбкой на лице поставила пустые бутылки на пол и сказала:
- Все!
- Могу повторить!
- Нет, не надо, здорово, молодец, - мы наперебой стали ей говорить. Понимая, что покупать бутылки с выпивкой придется опять нам. Для нашей курсантской зар-платы это было не по карману. Каждый из нас в месяц на третьем курсе получал 10 руб. 80 коп. Бутылка водки стоила 3 руб.62 коп. А портвейн три 777 – 2 руб.30 коп. И что, чтобы с фокусницей закончить окончательно два момента.  Первый, девушка учились в педагогическом институте. Второй, когда вернувшись в училище, мы рассказали об этом «фокусе» отчаянные, хвастливые головы попытались выпить воду из двух фляжек, после второго глотка, начали захлебываться. 
     Я не сомневался, что смогу глотнуть из котелка  и не один раз, я сомневался, в каком состоянии окажусь. А если пьяным? Невменяемым? Я видел отдельных своих коллег из увольнения в таком состоянии. Я решил. Посмотрю за столом, кто сделает меньше глотков, столько должен буду сделать я. И будь, что будет. В милицию я не попаду, ребята не бросят, в этом я был уверен. В итоге я смог выполнить свое решение, со мной было все в порядке, я даже не почувствовал.

      И вот задумывая собрание, я вспомнил об этом. Был еще один момент, кто  приедет из управления Орловской бригады. Накануне собрания, мне Юра Думби позвонил и предупредил, что приедет начальник штаба и инструктор политотдела прапорщик Шевченко.
Михалдмитрич, пару раз спросил меня, как идет подготовка к собранию, но он уже привык к моей самостоятельности и мои ответы удовлетворяли полностью. И вот день «Ч» наступил.
      Я подготовил Ленинскую комнату, написал пару плакатов с лозунгами из из-вестных высказываний В.И. Ленина. Подготовил магнитофон, в нем была «изюминка» моего выступления. В назначенное время все собрались.
- Товарищи комсомольцы, приглашенные коммунисты и беспартийные, - начал я, вступительную часть. На нашем собрании присутствуют,- я перечислил приглашенных лиц.
- Товарищи комсомольцы, нам необходимо избрать президиум, - продолжал я. Сказав это, я был уверен, что все промолчат, и это уже будет расценено, как плохая подготовка собрания.
- Предлагаю, собрание вести секретарю, - с места предложил лейтенант Слава Ко-ролев, мой хороший товарищ, но мы с ним ни о чем не договаривались.
- Так не положено, - это уже замполит попытался, вклиниться, как старший начальник.
- Михаил Дмитриевич,- вмешался начальник штаба бригады,- давайте не будем вмешиваться, пусть комсомольцы сами все решают.
- Нам надо определить регламент собрания, - вновь продолжил я.
- Предлагаю следующий вариант. Докладчик просит 10 минут. Содокладчикам 5 минут, выступления в прениях 5 минут, повторные выступления 2 минуты…
- Какие еще содокладчики? – снова вмешался, замполит.
- Карапетьян, прекратите этот бардак, ведите собрания, как положено.
- Товарищ, подполковник, - ответил спокойно я, - Устав ВЛКСМ, я не нарушаю, порядок проведения собрания определяют сами комсомольцы.
- Миша, в самом деле, пусть проводят, - это уже комбат вмешался.
- Ставлю вопрос на голосование.
- Кто за мое предложение прошу голосовать.
Руки подняли все. Даже беспартийные. В Ленкомнате была полная тишина, тако-го раньше я не помнил.
Я не стал подходить к трибуне. Тетрадные листы с тезисами своего отчета, я взял с собой. Хотя я бы и так ничего не забыл. Я стал докладывать. О наших успехах, ошибках, проблемах, я не читал доклад, как это было принято всегда, я как будто разговаривал у себя дома, за столом, за рюмкой водки, со своими друзьями, а та-кие приватные разговоры, только на кухне и проводятся, честные и бескомпро-миссные, из-за отсутствия страха быть кем-то еще услышанным, когда зашла речь о наших лучших комсомольцах, я включил магнитофон, и зазвучало обращение матери, сержанта Шведа.
- Сыночек, дорогой, - в полной тишине, очень громко, был слышан ее голос. Потом она дала свой искренний материнский наказ, как надо служить, она поблагодарила командование батальона, за такую возможность, звукового письма (командование это был я).
     Когда я выключил магнитофон, потому что звуковое письмо закончилось, в Ленинской комнате раздалась аплодисменты, не такие робкие, которые были у нас в клубе во время номеров художественной самодеятельности, начал первым аплодировать представитель вышестоящего штаба, такого я не ожидал.
Далее выступили мои члены комитета, в основном с критикой работы комсомольской организации и предложениями по улучшению ее работы. Обычно приглашенные начальники, выступают в заключении, так было принято. Но не в этот раз.
- Кто еще хочет выступить? – спросил я на правах председателя собрания.
- Разрешите мне, товарищи комсомольцы? - поднял правую руку, как первоклашек, начальник штаба бригады.
- Да, конечно, – ответил я, совсем не ожидая такого продолжения.
- Слово предоставляется, начальнику штаба бригады, коммунисту, подполковнику Асееву Юрию Павловичу.
Он встал и не стал подходить к трибуне.
- Позвольте, я выступлю с места. И он начал без единой бумажки, хотя в таких случаях, тезисы доклада, проверяющим всегда готовят, представители политотдела. В конце своего доклада, Юрий Павлович сказал.
- Я еще на таком живом, настоящим собрании не был никогда, за все время своей службы. Благодарю, Вас за такую неординарную подготовку, Владимир Газарович.
- Кто еще желает выступить? – опять спросил я.
Без поднятой руки, просто встал и хотел пойти к трибуне Михалдмитрич, когда с места опять без предварительной договоренности со мной, прозвучал голос Славки Королева.
- Предлагаю, прекратить прения.
- Есть предложение дать выступить заместителю командира батальона по политической части майору Дорошенко и прекратить прения, - обратился к собранию я.
Михаил Дмитриевич, уже стоял за трибуной.
- Голосовать не будем? – уверенно сказал я.
- Будем! – ответил Королев.
Все мне конец, подумал я, этого мне замполит не простит никогда.
- Поступило 2 предложения, первое комсомольца Королева, прекратить прения, второе, мое, дать выступить коммунисту Дорошенко и прекратить прения.
- Голосуем.
- Кто за первое предложение?
Руки «за» подняли все, кроме меня.
- За второе предложение голосовать не будем, большинство голосов, один воздер-жался.
Сильно недовольный шел обратно на свое место Дорошенко.
Дальше все прошло очень быстро, на мое удивление, предложили, выбрали, зачи-тали, проголосовали.
- Собрание закончено, товарищи комсомольцы.
Все встали, пошли на выход из Ленкомнаты.
- Карапетьян, зайди ко мне в кабинет, - очень громко дал команду мне, и все ее услышали, майор Дорошенко.
Командир, как положено, сопровождал начальника штаба бригады. Они должны были пойти в «греческий зал» солдатской столовой. В каждой солдатской столовой оборудовалось отдельное помещение, где стояли другие столы и стулья, не как у солдат, сервант, с фаянсовыми тарелками и чашками, вилками и ложками из нержавейки и пр. В «греческом зале» принимали высоких гостей. Там же и выпи-вали. Нет, не спирт, заранее покупался за деньги командира коньяк. Готовили от-дельные блюда, не по меню раскладке. Обычно это был жареный картофель, с ту-шеным мясом, соленая капуста.
     Я шел в кабинет Дорошенко. Я догадывался, о чем будет разговор и был мо-рально готов к нему. Подойдя к кабинету Дорошенко, в который я обычно заходил, не стучась, я постучал. Услышав разрешение войти, я вошел, встал у стола, Михалдмитриевич, что – то писал в блокнот, который он привез с отчетно-выборной партийной конференции.
 В дверь его кабинета, опять  постучали.
- Войдите,- разрешил замполит.
Дверь открылась, и вошел дневальный,
- Товарищ майор, Вас и ст. лейтенанта Карапетьян к себе вызывает командир срочно. Он в столовой.   
Дорошенко  встал, вышел из кабинета первым, мне ничего не сказал, я последовал следом. Время на дорогу в столовую мы затратили немного, при этом, не проронив ни слова.
Замполит подошел к двери в «греческий зал», открыл не стучась, прошел и сел на свободное место за столом, за которым уже сидели командир, начальник штаба батальона, подполковник Асеев и прапорщик Шевченко.  Я вошел следом.
- Товарищ, подполковник, старший лейтенант Карапетьян, по Вашему приказанию прибыл,- как положено по уставу доложил я.
- Проходи, садись, - ответил командир и рукой показал на свободный стул около начштаба.
     Стол уже был сервирован, в рюмках налит коньяк, в том числе приборы стояли и на моем месте, и рюмка была налита.
- Ну, давай продолжай в неформальной обстановке, вести собрание, - с большой и искренней улыбкой  на лице,- обращаясь ко мне, сказал Юрий Павлович.
- Он еще свое получит, за это собрание, - добавил Дорошенко.
- Успокойся, Михаил Дмитриевич, - мне собрание понравилось. Я командиру бригады и Семякину об этом обязательно расскажу. Семякин был начальник политотдела бригады
- Твой комсомолец - молодец, не побоялся нарушить стереотипы, живо, свежо, правдиво. Я думаю ему пора на самостоятельную работу.
- Да, я товарищ подполковник, не против, но он и меня не предупредил, не согла-совал, - смягчил свой тон Дорошенко.
- Михаил Дмитриевич, признайся, а ты бы ему разрешил, так провести?
- Конечно, нет. Есть определенный порядок. Не мной придуманный.
- Молодец, Газарыч, давай, скажи тост, а то коньяк испаряется.
Такого поворота событий я не ожидал. Я встал, и недолго думая сказал.
- Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым!
Зачем я это ляпнул, сам не понял, но все засмеялись и выпили. Судьба моя была решена.
     После этого собрания, служба забурлила. Подполковник Асеев свое обещание сдержал. Сначала на комсомольской конференции в бригаде, использовали маг-нитофонное обращение матери сержанта Шведа, он был вместе со мной делегатом на этой конференции. Его включил в свой доклад помощник по комсомолу Юра Думби. Меня он попросил выступить нестандартно. Напомню, мы с Юрой были однокурсники, вместе по распределению приехали служить в Брянский корпус ПВО. Куда мы приехали вчетвером. Еще был Володя Дряпочка, мой «земляк», родом из Белгорода, Вадим Пьяных. Мы приехали в середине августа, в тот период, когда все силы были направлены на поимку двух сбежавших солдат срочников из Курского авиационного батальона обеспечения, которые отобрав оружие у часовых и угнав спецавтомобиль ГАЗ-66, пустились в бега. Фамилии их помню – рядовые Цой и Стрекалов. Их поймали, они были осуждены на реальные тюремные сроки.
     Нами, выпускниками заниматься были некогда, да и некому, все офицеры, пе-реодетые в гражданку и вооруженные пистолетами, были расставлены на всех ав-томобильных дорогах Брянской области.  Нас поселили в гостинице «Турист» за наши же деньги. Утром велели приходить в штаб, в политотдел, нам даже для свободного прохода, выписали временные пропуска. В политотделе нам выдавали, какие – то инструкции, приказы, некоторые с грифом. До обеда мы делали вид, что их изучаем, потом обедали в замечательной офицерской столовой, для меня это столовая, после нашего училища, казалась рестораном.  Потом шли в гостиницу, она была в 10 минутах ходьбы, от штаба бригады, а потом шли гулять по Брянску. Тогда я и не мог предположить, что вернусь сюда служить в другом качестве. В ресторане этой же гостиницы, я вместе с ребятами и отметил свой первый день рождения, уже офицером. У меня день рождение в августе и поэтому, курсантом, я его всегда отмечал дома, с отцом и мамой.
- Володь, - при встрече со мной, заговорил, Юрка, - я тебя внес в списки выступающих на конференции.
- Зачем?
- Надо выступить неформально.
- Юра, давай обойдемся без меня.
- Нет, ты что, Асеев рассказал, как ты на «уши» поставил батальон, когда свое со-брание проводил. Все управление бригады, потом неделю это обсуждало. А Семя-кин мне велел обязательно включить тебя в число выступающих.
- Юра, снаряд дважды, в одну воронку, не падает,- пытался я культурно возразить, однокурсник, однокурсник, но, по сути, мой начальник,-  там в батальоне у меня было соответствующее настроение, эмоции.
- Эмоции и настроение, я тебе сегодня вечером создам, Людка по тебе ужасно со-скучилась, - улыбаясь, широкой улыбкой, с  хитринкой в глазах, сказал Юрка.
Яровая Людмила, была делопроизводителем в штабе в службе вооружения. Проживала, вместе в с моими подчиненными девчонками, в нашем общежитии. У меня их было 32 - телефонистки, телеграфистки, планшетистки. Они наравне с солдатами срочной службы ходили на боевое дежурство. Был в нашей стране такой период, когда должны были призываться, солдаты, рожденных детей во время Великой отечественной войны. А их не было. Когда я служил на КП бригады, у меня с ней был «служебный роман».
- Коля Шевченко, уже занимается, вечерней программой. Мы еще Эдика Зубкова пригласим из Курского батальона. Эдик Зубков, отличный малый, тоже освобож-денный секретарь комитета комсомола, только он пришел после института, был моим прямым «конкурентом».
- Поднял я тебе, настроение?
- Умеешь ты уговаривать, Юра!
- Володь я тебе не буду рассказывать, о чем выступать, но удиви. На конференции будет представитель из Округа.
- Скажу тебе по секрету, начпо хочет тебя продвинуть.
     Вечернее мероприятие, прошло на высшем уровне, в одном из помещений клуба, где на следующий день должна была проходить комсомольская конференция. Конференция прошла, я выступил, мое выступление понравилось, меня избрали делегатом на комсомольскую конференцию в корпус в Брянск. Все возвращалась по спирали. Я возвращался в город, откуда начиналась моя служба.
     Через месяц я приехал в Брянск. Нас всех делегатов разместили в новой гости-нице «Брянск». Мы с Эдиком Зубковым с курского батальона, были поселены в одной комнате. Встретили, как всегда. В гостинице, много наших коллег. Вечером решили встретиться в ресторане гостиницы и отметить нашу встречу.
Около часов 6 шести вечера, в номер постучали, дверь открылась, на пороге стоя-ло 2 офицера: майор и капитан, ранее мне не знакомых. Несмотря, что в комнате нас было двое, капитан повернулся в мою сторону:
- Владимир Газарович, нам надо с Вами поговорить.
- Эдуард Борисович, Вы нас не оставите? – это уже капитан обратился к Эдику.
Мы с Эдиком переглянулись, одновременно пожали плечами, ничего не понимая. Эдик встал и пошел к выходу.
- Володь, мы тебя внизу ждем
- Хорошо,- ответил я.
- Владимир Газарович, мы надолго Вас не задержим. Успеете встретиться в ресто-ране со своими товарищами,- вставил капитан.
- Только сильно не напивайтесь,- улыбаясь, произнес, до сих пор молчаливый майор, - Вы нам завтра нужны со светлой головой.
Я окончательно впал ступор, абсолютно не понимая, кто эти офицеры, чего от меня хотят, зачем я им нужен и еще со светлой головой.
- Вы, завтра, выступаете первым, после доклада Александра Николаевича.
- Ах, да, мы не представились.
- Я, майор Грибов Николай Николаевич, пропагандист политотдела, округа, а это капитан Николаев Александр Николаевич, помощник по комсомолу корпуса, он завтра будет выступать с докладом.
- Почему, я, почему первым, я не записывался на выступление, сколько я могу вы-ступать. Вон сколько делегатов, целая гостиница. Пусть выступают. Это все? Раз-решите я пойду.
- Не спишите, без Вас не начнут.
- Владимир Газарович, дело в том, что нужно выступить без бумажки, сказать аб-солютно все, все, что Вы хотите, обо всех недостатках в работе партийных и ком-сомольских органов…
Я понял вдруг, что это провокация и поэтому перебил майора.
- У нашей партийной организации нет недостатков в работе. Меня все устраивает.
- Владимир Газарович, - это уже заговорил Николаев, - мы Вас не разыгрываем, не провоцируем, мы слышали Ваше выступление на конференции в Орле, оно было нестандартным, но при этом актуальным, не зря же все Ваши предложения вошли в проект постановления. Ваша свободная форма выступления, утверждена на самом верху…
- Странно, - опять беспардонно перебил я, надеясь, что моя невоспитанность, разозлит моих гостей, и они уйдут, - что бы офицер выступил со своими мыслями для этого нужно одобрение вышестоящего начальства.
- Я не буду выступать против своей воли. Не уговаривайте меня больше, зря поте-ряете время. Можете меня наказать.
- Может, еще подумаешь? - уже на «ты» предложил мне Грибов.
     Я промолчал. Они развернулись и ушли. Я вышел из номера и спустился в ре-сторан к ребятам. Мы уже выпили не одну рюмочку, я уже забыл про разговор в номере. Началась танцевальная программа. Я протанцевал несколько танцев, настроение было отличное. Ансамбль ресторана сделал перерыв. Остановился и я, когда я пришел за стол, за ним сидел, мой замполит Михаил Дмитриевич, кото-рый тоже был делегатом конференции.
- Володя, пойдем, выйдем, - попросил он.
Мы вышли в вестибюль, там стоял длинный кожаный диван.
- Давай, тут присядем.
- Газарыч, я тебя никогда ни о чем не просил, так? – спросил Дорошенко.
- Нет. Только по службе.
- Я прошу тебя завтра выступить, ведь тебя об этом уже просили. Я, конечно, могу и приказать, и ты мой приказ выполнишь, но это будет не то выступление, которого от тебя ждут. А если ты не выступишь, будет плохо всем, в первую очередь мне, нашему батальону. Ты ведь сам виноват, что заварил такую кашу.
- Михалдмитрич, я ничего не варил, я поступил, как мне казалось, будет лучше в нашем батальоне, именно в тот момент. Я не могу выступать по заказу, да и не хочу.
- Володя, ты еще молод, у тебя все впереди, а мне скоро на пенсию, решай сам, - Дорошенко встал и пошел к выходу.
      У меня пропал аппетит и настроение. Я зашел в зал ресторана, попрощался, отдал деньги, что бы ребята могли рассчитаться. Они засыпали меня вопросами. Я не мог ничего ответить. Вышел из гостиницы, пошел по тротуару и пришел к па-мятнику Пересвету. Помните богатыря, который победил монгола, первого по-единщика Золотой Орды, накануне начала Куликовской битвы. Я не видел этот памятник раньше в Брянске. Я обошел его со всех сторон, рядом был и второй персонаж Баян. Скульптура стояла на фоне стелы, изображающую Родину – мать. Мне пришла в голову странная мысль, они былинные герои не побоялись ради Родины вступить в схватку с врагами и в итоге победили их. 
    - Что я выделываюсь, - подумал я,- по моей вине, может пострадать человек, который мне ничего плохого не сделал. Что в конечном итоге я теряю? Ниже этой должности нет, звания не лишат, нового не присвоят, должность не позволяет. Хотят они правду-матку услышать? Услышат. Я должен жить в согласии самим с собой и уважать людей, так меня учил отец. Я вернулся в гостиницу, нашел номер, где жил Дорошенко и сообщил свое решение.
     На следующий день, конференция началась как всегда с доклада помощника по комсомолу, опять прозвучало звуковое письмо матери моего сержанта, но уже его преподнесли в другом контексте, мол, в некоторых комсомольских организациях разнообразили, формы общения и воспитания и представили звуковое письмо. Мне ужасно это не понравилось. Хотели выступление не по бумажке, получите его.  Капитан Николаев закончил свое выступление. Раздались недружные аплодисменты. После недолгой паузы, во время которой, предложили вопросы докладчику, присылать в письменном виде в президиум, слово предоставили мне. В гарнизонном Доме офицеров, где проходила комсомольская конференция, зал, был достаточно большой, акустика сильная, многие продолжали между собой разговаривать и поэтому стоял сильный гул.
     Я поднялся на трибуну, забыл, что на ней стоит подключенный микрофон, и поэтому, добавив своему голосу тембра сказал:
- Товарищи делегаты! Посмотрите за окна, - я показал рукой в сторону зашторен-ных окон, - за окнами 20 век!
 В зале, как будто кто-то, как на телевизоре рукой выключил звук, установилась тишина, осталась картинка.
- Мы только, что выслушали доклад, помощника по комсомолу начальника поли-тотдела. Задаю себе вопрос, что я нем услышал нового? Откуда капитан Николаев, узнал о тех положительных фактах или о недостатках, которые происходят в наших комсомольских организациях. Я уверен из донесений, своих подчиненных в полках и бригаде. С прошлой конференции, прошел год, в каких комсомольских организациях он был лично, хотя бы в составе комплексных групп по проверкам боевой готовности. Поднимите руки секретари комсомольских организаций, которые видели его у себя за прошедший год? Зал замер, для всех это было неожиданно.  Я хотел продолжить, но вдруг поднялась вначале одна, потом вторая, третья, всего получилось 4.
- Вот ответ на мой первый вопрос. Я тоже нашего комсомольского начальника, не вожака, а именно начальника, увидел впервые на конференции. Видимо поэтому он решил присвоить звучавшее звуковое письмо мамы сержанта Шведа, лучшего оператора РЛС нашего батальона и бригады, еще и другим комсомольским организациям. Если они были, их тоже нужно было озвучить всем присутствующим, а если нет, то и нужно было представить, что это письмо матери одного единственного сержанта, конкретного подразделения, она не может быть мамой у других комсомольцев, потому что у них есть свои мамы. Зал взорвался аплодисментами.
     Я почувствовал, чей-то взгляд на себе, повернул голову, первое, что я увидел это то, что хлопал, присутствующий на нашей конференции, зам. члена военного совета генерал Иванов А.С., мой бывший начальник политотдела училища. Второе, что я увидел, взгляд Николаева, через его очки, он был готов меня испепелить, как лупа, усиливая луч солнца.      Когда в зале стихло, я продолжил.  Была идеальная тишина и когда, у кого в зале, в этот момент упал на пол блокнот или тетрадка с хлопком, делегаты все по-смотрели в его сторону. Молча ему, сказали, не мешай.
- Я продолжу. Мы постоянно слышим на партийных собраниях, служебных совещаниях, что комсомольская организация, это надежный тыл и помощник партии, что необходимо комсомольцам проявлять большую инициативу в вопросах укрепления боевой готовности, воинской дисциплины, в спорте, культурно-спортивных мероприятиях. А когда на практике, комсомольская организация обращается и просит: «Партия дай нам порулить?»  в том или ином вопросе. В ответ получаем, работайте в рамках компетенции, у нас в планах такого нет. Или мы посоветуемся, обсудим, доведем. А что мешает, если в этом предложении от комсомольцев разумное зерно, изменить план, снять телефонную трубку и утвердить это решение у старших начальников. Вы много знаете освобожденных комсомольских работников в составе парткомов или партбюро? У нас нет никакой компетенции. Есть только одни обязанности, прав нет. Большинство командиров рады тому, что на бумаге планы работы написаны, комсомольские взносы собраны.  Все. Остальное время тебе комсомолец быть дежурным по части сутки через двое, ты же на технике не загружен.
В зале опять раздались аплодисменты. И как писали классики: «и тут Остапа по-несло».  Рассказывая в основном о проблемах, я как Пересвет, который нанизывал врагов на свое копье, нанизывал их на копье равнодушия и лицемерия. Я не заме-тил, как пролетели 10 минут, именно столько полагалось на выступления в прениях.
- Заканчивайте, товарищ старший лейтенант, Ваше время для выступления за-кончилось,- очень строго, с металлическим акцентом в голосе, проговорил веду-щий собрание Николаев.
 Это меня сбило, я замолчал, и не успел договорить, возможно, самую свою глав-ную мысль.
- Закончил, - так же громко, как и выступал, произнес я.
- Товарищи делегаты, - не вставая с места, начал говорить, начальник политотдела корпуса полковник Бревяк Василий Сергеевич, - есть предложение изменить чуть регламент, как в своем выступлении говорил Владимир Газарович, если есть рациональное зерно, надо внести корректировку в план, позвонить и скорректировать.
 В зале засмеялись.
- Звонить мы никуда не будем, все старшие начальники тут на конференции, - он повернул голову в сторону Иванова и уточнил,- да, Александр Сергеевич.
- Предлагаю, дать выступить старшему лейтенанту Карапетьян, столько, сколько он сможет еще осветить проблем, не повторяясь. Может после его выступления, и говорить больше не о чем.
В зале опять засмеялись.
- Александр Николаевич, ставьте вопрос на голосование.
- Кто за предложение полковника Бревяк,- прошу голосовать.
Весь зал поднял руки и держал, как будто, каждый хотел, чтобы на него обратили внимание, что он «за». С недовольной интонацией, которую, как не старался Ни-колаев, скрыть не смог он проговорил.
- Единогласно, - продолжайте ваше выступление, - только потом в секретариате оставьте свое выступление.
- А у меня его нет написанного, отдавать нечего, - спокойно ответил я.
- Как нет? А, что мы в протокол собрания занесем?
Из-за занавесок на сцене, где сидел секретариат, ответили.
- Мы все успеваем.
И я продолжил, я рассказал главное, как я видел необходимо решать высказанные мной проблемы, какими формами, методами. В самом конце своего затянувшегося выступления я предложил.
- Товарищ член военного совета, товарищ генерал майор Иванов Александр Сер-геевич, Вы нас в училище учили главному, что не на словах, а на деле нужно добиваться результатов.
Генерал Иванов повернулся всем телом ко мне, а спиной к президиуму.
- Говори, Владимир Газарович, чем надо конкретно помочь? - и добавил.
- Я помню этого курсанта, он у нас развивал бальные танцы, увлек всех, даже ме-ня. Перед выпуском из училища, всю свою батарею научил танцевать вальс.
Зал засмеялся.
- Товарищ генерал, решите на уровне командующего округа, вот такое предложение, закрепленное его приказом или приказом командиров частей. Я очень много беседовал со своими комсомольцами, и они со мной согласны.  Сделать соревно-вание не только на боевом дежурстве. Солдат, получивший 50 отличных оценок за несение боевого дежурства или за несение службы в карауле. Отправляется в отпуск на 10 суток. Тогда оценки не превратятся в формализм, а как только первый солдат реально уедет в отпуск, получив 50 отличных оценок, разгорится настоящее соревнование среди комсомольцев, они будут бороться за каждую оценку, поднимется престиж боевого дежурства. Нужно продумать и другие поощрения, которые запомнятся солдату, не выходя из рамок дисциплинарного устава. Ведь у нас все поощрения — это благодарность и снятие ранее наложенного взыскания, солдат уволится, где он прикрепит благодарности, в каком месте парадного кителя, как он будет хвастаться перед своими родителями, друзьями, девушкой, что он служил достойно и честно.  Зал взорвался аплодисментами. Захлопал и Александр Сергеевич. Когда все стихло, генерал Иванов встал со своего места и сказал.
- Обещаю решить этот вопрос и возможно в масштабе всего Московского округа ПВО, в этом есть рациональное зерно, - и он посмотрел на меня, и улыбнулся.
- Запишите это все проект постановления конференции и ответственным, назначьте меня.
 Я спустился в зал, когда проходил вдоль рядов, мне протягивали руки для руко-пожатия. Каждое следующе выступление начиналось примерно так: «я согласен с выступлением ст. лейтенанта Карапетьян»… и далее по своему тексту.
     Я часто вспоминал, это свое необычное для того времени выступление. Генерал Иванов, сдержал свое обещание. Как и в другой раз, но об этом разе расскажу позже.
     И опять Время. Большинство из нас живет в будущем ВРЕМени. В детстве мы мечтаем стать взрослыми, юношами, приобрести профессию, жениться, завести детей, купить машину или дачу, а лучше и то и другое. Мы загадываем, в какие страны нужно поехать отдохнуть, когда сделать ремонт, мы все ВРЕМЯ думаем о будущем для себя, своих родных, некоторые думают о будущем страны, в которой живем, очень хорошо, об этом тоже нужно думать и не только чиновникам и руководителям. Они, кстати, больше всех мечтают о будущем, они же и обещают в будущем, нам все блага жизни, а мы наивно в это верим, нас в очередной раз обманут, а мы верим снова. Но на самом деле, что будет завтра, не знают ни астрологи, ни метеорологи, ни физики, ни космонавты, ни врачи акушеры, хотя современная наука помогает определить пол ребенка, но родиться ребенок здоровым или нет, этого они предсказать не могут и они.
     Еще мы любим прошедшее Время. Постоянно вспоминаем наши успехи, провалы, сбывшиеся и не сбывшиеся мечты, наши покупки, поездки, встречи, можно возразить, что без прошлого не бывает будущего, только учитывая ошибки прошлого, можно их скорректировать и опять подумать о будущем. И снова огорчится, если не получится, не состоится, если не вырастит, если сломается, если не по-ступит. Но ведь мы живем днем сегодняшним, надо от него получать удовольствие от жизни. Мы просыпаемся, и наша жизнь началась, в работе, в отдыхе, в учебе, в заботах о ближнем, в жаркую или дождливую погоду, в мороз, в снежную пургу, весной или осенью. Надо жить сегодня, получать удовольствие сегодня, наслаждаться сегодня, любить сегодня, ведь любить завтра или через год нельзя. Нельзя постоянно вспоминать, как было хорошо или плохо 2 года назад, 5 лет назад. Помнить надо, но не делать из этого культ. И, думать о том, что будет завтра, надо надеется на это и верить, что завтра будет. И засыпая понимать, как важно, день прошел, я живой, здоровый, усталый и может злой, но живой. Завтра я снова проснусь, завтра будет новый день, от которого я буду получать удовольствие. А что будет через неделю? Доживем – увидим.
Конец первой части
      Мой перевод на новую должность – состоялся. Меня назначили замполитом роты управления КП корпуса. Предыдущее командование было все снято, в роте под самым «носом» у командования корпуса, процветали хулиганство и разбой. Или как любили все говорить «неуставные отношения». Я уже писал свое мнение по этому вопросу, повторяться не буду. Итог, проведенных мероприятий, 2 чело-век посадили реально в дисциплинарный батальон. 10 человек перевели служить в другие подразделения корпуса, командира, замполита, сняли с должности и по суду чести уволили без пенсии. Хотели уволить и старшину, но я успел от многих офицеров услышать про него столько положительных отзывов, что смог убедить начальника политотдела корпуса, оставить старшего прапорщика Власова Николая Николаевича продолжить служить. Я не ошибся. Николай Николаевич, очень сильно мне помог в наведении порядка. Главным стимулом для меня было два обещания, данные мне при собеседовании начпо и комкором. Начальник политотдела пообещал, что если через год, полтора будет существенно улучшен воинский порядок в роте, то он лично подберет мне майорскую должность, эта должность была, как у нас в кадрах говорили, «вилка» старший лейтенант-капитан. А комкор, пообещал на этих же условиях, подписать мне представление на капитана, как раз через полтора года мне выходил срок.
     Командиром в эту роту назначили, капитана, который засиделся в начальниках расчета, в рлр в г. Дмитриееве, на моей родине в Курской области. Звали его Алексей Голов. Я его звал просто Леша. Как офицер и человек, он был нормальный, как говориться, свой «парень в доску». Но как командир, он был слабоват и в со-вокупности его большой любви к спиртному, это выливалось, в частые его отсут-ствия в роте, тем более он нашел, вернее, его нашел, как компаньона, для распи-тия начальник РИЦ (разведывательно - информационный центр) КП – майор Дулепов Василий Иванович.  Он был наш непосредственный начальник и поэтому с легкостью его забирал для решения «рабочих вопросов». Но, если Василий Иванович, в случае объявления боевой готовности, мог прибыть на КП, умыться, освежить себя одеколоном и с легкостью руководить расчетом, тем более он был классным специалистом, до прибытия, командира или начальника штаба корпуса.   То, мой командир, трезвый и то был слабоват в вопросах руководства нашим расчетом на КП, а после принятия «на грудь» определенной дозы спиртного был совсем никакой. Поэтому начальник РИЦ в этих случаях отправлял его в расположении роты, для организации и контроля внутренней службы. Хотя с этой функ-цией прекрасно справлялся наш старшина Николай Николаевич.
     Это стало возможным, как только начальник РИЦ и начальник КП поняли, что я могу самостоятельно справляться с руководством расчета и более того, могу подменить в сложную минуту и любого солдата. Помогли мои навыки, приобретенные во время службы на Курилах. В результате, к этому все быстро привыкли, я с нашим руководством корпуса виделся ежедневно, решал с ними любые возникшие вопросы и проблемы. Был даже один случай, когда во время объявления боевой готовности Леша Голов был трезв, выбрит, не помят, он и побежал с усиленным расчетом на КП. Да, при сигнале о БГ, нужно было обязательно бежать, потому что время прибытия расчета, было указано в соответствующих приказах.
     Так вот, расчет вместе с моим командиром прибыл, все расставились по своим местам. На КП прибыл начальник штаба, и пошла обычная тренировка расчетов дежурных дивизионов, батальонов, полков корпуса. Компьютеры, имитировали, воздушную обстановку, нападения «противника». Один из наших планшетистов, еще не совсем опытный боец, ошибся в нанесении на планшете общей воздушной обстановки данных о полете учебных целей, что привело к неправильной оценки воздушной обстановки оперативным дежурным и соответственно, все это привело к общей ошибке.
     Увидев эту ошибку, начальник штаба прекратил тренировку, и по ГГС (громко-говорящая связь) дал команду:
- Командир роты, в зал боевого управления!
По его команде в зал прибежал Голов и доложил:
- Товарищ полковник, капитан Голов, по вашему приказанию прибыл.
- А где, ст. лейтенант Карапетьян? -  спросил начальник штаба.
- Он в роте, товарищ полковник, занимается воспитанием личного состава.
- Понял, можете идти.
Как мне потом рассказали офицеры КП, начальник штаба вызвал начальника КП и сказал, что вовремя БГ, на КП должен быть я. Голов пусть занимается строевой и физической подготовкой. Начальник штаба отлично знал, что вовремя БГ в роте остается только наряд в казарме, все остальные бойцы на КП, даже отдыхающая смена.
      В роте понемногу, со скрипом, но порядок стал появляться. Первую неделю, я дал команду поставить в канцелярию, кровать и там ночевал, каждую ночь. Ведь все беспорядки в основном, совершаются в ночное время. А когда в роте ночью находится офицер, никто их совершать не будет. Было еще много других мер вос-питательной работы. Бойцы стали привыкать сами к порядку, к заботе, к улучшению быта. В Ленинской комнате у них появился новый цветной телевизор.
     Один раз внезапно в роту приехал полковник Ширшов, его встретил наш стар-шина, провел, показал, ответил на все вопросы и после ответа, что замполит роты находится на КП, без существенных замечаний уехал.
     Я к тому времени отпустил усы, которые у нас в училище носить, категорически было нельзя. И соответственно в удостоверении личности на фотографии усов не было. Однажды на КП на ритуале заступления на БД, прибыл зам. командира корпуса полковник Мирук. Он редко был на КП, только в тех случаях, если командир корпуса и начальник штаба отсутствовали. После развода он вызвал меня к себе.
- Товарищ старший лейтенант, дайте Ваше удостоверение личности.
Полковник Мирук относился к начальникам, которым я должен был по их требо-ванию показать свое удостоверение. Я достал его из кармана и протянул ему.
- У Вас, в удостоверении, на фото, усов нет. Сбрить усы и мне доложить.
- Товарищ полковник, фотография делалась в училище еще курсантом…
- Сбрить и доложить, идите.
Мне не хотелось этого делать. Я решил, попробовать получить поддержку у начальника штаба. На следующий день после развода, я зашел в зал БУ и рассказал про ситуацию начальнику штабу. Он улыбнулся и сказал мне:
- Пиши рапорт по команде на мое имя, пусть Ильющенко сегодня же его подпишет и привезет мне. Поменяем тебе удостоверение. А ты сегодня сфотографируйся. Тем более есть повод поменять.
В зале БУ КП установилась непривычная тишина. Начальник штаба взял в руки микрофон ГГС.
- Внимание на КП. Приказом командующего Московским округом ПВО номер,-  он назвал номер,-  старшему лейтенанту Карапетьян присвоено воинское звание – капитан.
Дежурный расчет зааплодировал. Я как положено громко сказал:
- Служу Советскому Союзу!
- Сфотографируешься и даю тебе одни сутки, чтобы, отметить как надо. Через сутки, как «штык» в строю, - и он пожал мне руку, - поздравляю.
     Вот так я поменял удостоверение и не сбривая усы, не нарушил приказ полков-ника Мирука. Месяца через три мы с ним вновь встретились на КП. Он увидел меня с усами, и у него чуть не упала и не разбилась, его нижняя челюсть.


ЖЕНА

     Я уже много раз упомянул свою супругу. Мне больше нравиться так ее называть. Хотя в песне Дениса Майданова, очень красиво и верно написано именно про жену:
«Ты не выигранная война -
Ты одна навсегда победа.
Ты не признанная страна,
А единственная планета.
Ты надежда и тишина,
Ты от боли и лжи стена,
Ты осталась, придя из сна,
Жена, жена, жена, жена, жена.»
     Наступило ВРЕМЯ рассказать про нее. Она, и это главное в моей жизни, родила в мучительных муках, сына, моего наследника и продолжателя фамилии моего отца. Войны, как в песне ни с кем у меня не было. Было как Ю.Цезаря: «Пришел, увидел, победил!» Прочитав, Вы подумаете о моей нескромности. Это Ваше право, дорогие читатели. Случилось это так.
     Я уже писал, что по распределению я попал служить в Брянский корпус ПВО. Мои однокурсники были распредлены Юрка Думби в Орел, куда в скором времени попал и я. Вадик Пьяных в туже радиотехническую бригаду, только в радиола-кационную роту в Чернь. Володя Дряпочка, почти мой земляк из Белгорода  в рлр Русский Брод. Меня оставили замполитом, не по нашей специальности, в отдель-ной инженерно-позиционной роте в Брянске. Она находилась в одном километре, штаба корпуса. Командовал ей капитан Василий Иванович Фурманов. Поселили меня в казарме в Ленинской комнате. Командир мой сразу мне дал понять, что ни о каких политзанятиях и других мероприятиях согласно плана БиПП и речи быть не может. Все солдаты срочной службы, а это трактористы, бульдозеристы, крановщики, механики, еще с утра на следующий все работы расписаны. Ибо главная задача для нашего подразделения это «строить, строить, строить…» объекты на… наличных участках командного состава управления корпуса. Моя главная задача, как и еще двух прапорщиков и одного старшего лейтенанта, ездить старшим на автомобилях. При этом трактора перевозились на КРАЗах со специальным прице-пом. 
     Не так я представлял начало своей офицерской карьеры. Вдобавок, мне пред-стояло совершить ритуал посвящение в офицеры, про этот ритуал у нас в училище ничего не говорили. После 18-00, когда вся техника вернулась в автопарк, это бы-ло в моей службе в первый, и в последний раз, когда служба, как на гражданке, заканчивалась  ровно в шесть часов вечера. Командир роты собрал у себя в канце-лярии, офицеров и прапорщиков, якобы для подведения итогов дня. Попросив старшину закрыть на ключ дверь канцелярии, Фурманов торжественно произнес.
- Как Вы знаете, к нам для дальнейшего прохождения службы, прибыл лейтенант Карапетьян Владимир Газарович, после окончания военного училища. По нашей традиции мы его должны посвятить в офицеры.
- Я, попытался прервать командира,- я уже со своими товарищами по училищу, уже, посвящался в офицеры.
- Это совсем не то, продолжил командир.
- Старшина готов?
- Готов, командир, - коротко ответил командир.
Фурманов встал, подошел к своему сейфу, открыл, достал оттуда серебристого цвета, канистру. Видимо, только я не знал, что в ней находится, иначе я бы так спокойно себя не вел. На столе стояло 5 граненных пустых стакана. Их начал наполнять из канистры сам командир, по канцелярии пошел сильный запах спирта, а в это время, старшина, поставил на стол графин с водой, который обычно стоял на тумбочке рядом со столом командира, и алюминиевую тарелку для второго, из нашей солдатской столовой, на которой была очищенная луковица, который тут же старшина своим складным ножом разрезал на дольки и горбушка от батона черного солдатского хлеба. Пять по штатному расписанию нашей роты. Командир, я, старший лейтенант - зампотех, старшина и старший лейтенант -командир взвода.
     Четыре стакана командир налил до половины, пятый практически под самый верх.   Этот стакан командир протянул мне, остальные стаканы, присутствующие взяли сами.
- Это что, спирт? - задал, по - видимому, глупый вопрос я.
- 100 %, можешь не сомневаться, - ответил, улыбаясь, командир.
- Я не пью спирт.
Я тогда еще не знал, что обычно спирт разбавляют водой до нужной кондиции, т.е. до 40 градусов.
- Пей мы все офицеры через это прошли, а то со службой не повезет.
Этой традиции я не знал, кроме того, я не любил, когда меня долго уговаривают. Я взял стакан, даже без вздоха ощущался сильный запах спирта, такой запах бывает, когда медсестра делает укол, предварительно, в то место, куда колет протирает ваткой со спиртом.  Начал пить, а точнее глотать крупными глотками. Я до сих пор не умею и не могу, пить любые крепкие спиртные напитки, не отрывая от рта, как пью воду или квас, или на худой конец, пиво. Набрав в рот полный стакан со спиртом, я через силу глотал его, все ждали, когда я выпью до конца, такая была традиция, мне уже становилось плохо, в глазах все рядом со мной находившиеся предметы стали иметь плохие очертания, как будто, я в очках с простыми стеклами, зашел в парилку, и они стали запотевать. Сделав последний глоток, я поставил стакан и полез своей рукой к графину с водой, мне старшина налил половину стакана воды, я стал жадно глотать, но «пожар», разгоревшийся внутри моего организма потушить не удалось.
Резкость в глазах не улучшилась и только мой молодой, натренированный организм не давал возможности мне совсем упасть.
- Молодец! – это командир хвалил меня, - не все выдерживают это испытание.
- Старшина дай ему хлебушка, закушать, - продолжил, улыбаясь, командир.
- Все, совещание закончилось.
Я на ватных ногах, еле дошел до комнаты, где я жил, хорошо, что идти было недалеко, не раздеваясь, я упал на кровать и впервые не от усталости, а от алкоголя, заснул сном младенца. Проснулся я, как всегда в 6 утра, по привычке. Вместо головы, по ощущениям, у меня была кузница, в которой кузнец ударял по наковальне, а у меня каждый удар отражался в голове. Это был мой первый и последний похмельный синдром.
Со старшим лейтенантом, зампотехом , я стал проводить все свое свободное время.  Он тоже был холостяк и жил в офицерском общежитии, куда из моей комнаты, где поселили меня, он переехал совсем недавно.
     Прежде, чем продолжить, как мы познакомились с моей будущей женой, от-влекусь. Когда я начал, я думал, что описывать события, про меня, про моих род-ных будет проще всего. На самом деле, все наоборот. Хоть это не документальное произведение, но хочется абсолютно точно, описать всех своих персонажей, что бы они  были понятны, что бы они были максимально точно похожи на самих себя.
     Вернемся к событиям 1981 года. Зампотеха звали - Слава. Суббота была для не-го самым напряженным днем. Именно в субботу, реже в воскресенье, выделялась техника для строительства гаражей, дачных домиков, командования корпуса или по их команде, нужным людям, из числа начальников из государственной власти. Самым востребованным был подъемный кран. Он был на базе автомобиля «Урал – 375», поэтому был очень мобилен и успевал на несколько объектов. Приехал, поднял бетонные плиты на крышу строящегося объекта и переехал на другой объект. И так весь день. Еще был востребован, грейдер, потому, что тоже был на колесном ходу и замыкал эту тройку «лидеров» востребованности экскаватор, он была на базе автомобиля «КРАЗ – 260».
     У меня были рабочими, согласно сложившейся традиции в войсках, все воскре-сенья и праздники. Кроме 7-8 ноября и 1-2 мая. К, счастью было подряд два праздничных дня.  Считалось, что реальную политико-воспитательную работу, нужно проводить по воскресеньям и праздникам. А в остальные дни, только на бумаге, т.е. ее нужно было планировать, но не проводить.
     Поэтому, каждую пятницу, после окончания рабочего дня, мы даже, не пере-одеваясь в гражданскую форму, шли, как в то время называли в «кабак». Нам это было по карману. Шли с двумя главными целями. Вкусно покушать и, выражаясь на сленге тех лет «снять телочку».
     Как правило, мы ходили в ресторан «Журавли». Во-первых, он был ближе всего к нашей части. Во-вторых, Славика там уже хорошо знал персонал и когда, не было свободных мест, он с легкостью решал эту проблему. В-третьих, в ресторане очень вкусно готовили цыпленка -  тапака. Его запекали так, что мясо с легкостью отделялось от косточек. И всегда, к этому блюду, как полагалось, подавали пиалу с водой и дольками лимона. Я не опечатался, написав «тапака». Расскажу почему. Почти, во всех ресторанах в меню писали «цыпленок-табака» и сейчас в кулинарных книгах пишут рецепты приготовления «цыпленка-табака». Исходя из названия, цыпленок должен был обработан табаком, если не курительным, то растущим, как растение на грядках в огороде.
     Однако, это все не так. Цыпленок готовился в специальной сковороде, плоской, глиняной, тяжелой и не маленькой, которую называли «тапа». Так сковорода, дала название блюду, которое со временем, благодаря многообразию русского языка превратилась в «цыпленка-табака». Как копировальный аппарат фирмы «Xerox», дал общее название всем копировальным аппаратам. А, подгузники для детей компании «Pampers» дало общее название аналогичной продукции.
     А со вторым обязательным компонентом подачи «цыпленка-тапака» водой и дольками лимона, в ресторане происходили, забавные случаи. Посетили, не понимая реального значения воды с дольками лимона, распоряжались, распоряжались ими по своему усмотрению. Я сам лично видел, как водой утоляли жажду, а дольками лимона закусывали. На самом деле вода с лимоном требовалось для мытья пальцев рук. Цыпленок готовился на большом количестве сливочного масла, а для маринада использовалось много чеснока. Поскольку цыпленка ели рука-ми, не пользуясь ножом и вилкой, этикет это позволял, вода предназначалась для мытья жирных пальцев, а лимонные дольки, нейтрализовали запах чеснока. Все просто.
     Итак. Суббота. Вечер. Мы со Славиком, на троллейбусе, остановка его была ря-дом с воинской частью приехали в «Журавли». На двери весела табличка «Мест нет». Это нас нисколько не удивило, и не обеспокоило. Слава подошел к двери и постучал. Дверь была стеклянная и мы увидели, как подходит знакомый нам швейцар. Он неторопливо открыл дверь, узнав нас, с грустью в голосе произнес:
- Ребята у нас сегодня свадьба. Оплачен весь зал. Директор мне не велел никого не пускать.
Нам все стало понятно, почему мы не увидели перед входной дверью привычной небольшой очереди. Решение мы приняли быстро.
- В «Дубраву»? – спросил, меня Славик, не сомневаясь в моем положительном от-вете.
     Ресторан «Дубрава» был новый ресторан, построенный по особу проекту Бело-русских архитекторов. Благодаря их задумкам его привязали  к крутому рельефу не-застроенного участка города. Впечатление такое, будто оно вросло в горку. Все четыре фасада равноценны и просматривались со всех сторон, поэтому все они являются главными. В уровне первого этажа образована терраса, которая служит и входной площадкой перед «Дубравой», и местом, где под нависающей консолью летом можно устанавливать столики с мороженым и прохладительными напитками. Броская, нестандартная вывеска, сделанная в виде календарного листка, придавала определенный шарм и поднятию настроения. В этом ресторане была три зала. Что тоже было необычным для ресторанов Советского периода.
Ресторан мог одновременно принять более полутысячи гостей. Именно поэтому, мы были убеждены, что там для нас места будут точно.
     Проголосовав, мы быстро остановили автомобиль и его хозяин, любезно за три рубля, согласился нас довести до «Дубравы». Мы не стали торговаться, очень сильно хотелось кушать. В государственном такси, проезд обошелся бы в 1 рубль. В Советское время, в вечернее время, все автомобили с зеленым огоньком, почему-то возвращались в гараж.
     В ресторане мы сразу поднялись на второй этаж, в так называемый «Серебряный зал». Все его столики находились рядом с большой танцевальной площадкой, где под музыку ВИА, поющего в «живую» проходили танцы, изрядно отдохнувшего и выпившего народа. В других залах «Красном» и баре играл магнитофон, поэтому посетители из этих залов приходили танцевать под «живую» музыку. Народу в зале на удивление было немного. Несколько пар мужчина и женщина, ужинали уже. Нам это было не интересно.
- Хотя бы покушаем, вкусненько, сказал Славик.
Ресторан славился очень прекрасной кухней. При его открытии, со всех имеющихся уже ресторанов, были переведены для работы в «Дубраве» самые лучшие и опытные повара. Поэтому меню этого ресторана было разнообразным, и я бы сказал «деликатесным». В нем можно было заказать блюда, которых не было в других ресторанах. Ресторан предлагал в холодных закусках блюда от самого простого салата из свежих овощей до сельди, шпротов, севрюги копченой, конечно же, салата «Столичного» и обязательно мясного и рыбного ассорти. Вторые блюда, только своим названием вызывали, обильное слюновыделение это были котлеты и шницеля, из настоящего мяса, эскалопы, антрекоты, лангеты, шашлык, люля-кебаб, конечно же, цыпленок-тапака и вишенкой на торте был бифштекс рубленный. Он обязательно подавался сверху с жареным яйцом и при этом желточек всегда был цел. Мы заказали мясное ассорти, селедочку с луком, по салатику «Столичный», я заказал себе эскалоп, с жареным картофелем, тогда он так назывался, очень его люблю, Славик бифштекс. И конечно бутылочку водочки. Официантка быстро принесла селедочку с салатом, хлеб и водочку. Мы выпили по первой и зал начал наполняться людьми очень празднично одетыми, с цветами, с хохотом к ним подошел администратор зала и повел к уже накрытому столу. Мы сразу поняли это был банкет. Позже я узнал, что банкет был в честь 50 - летия начальника отдела строительной организации. Мы со Славиком продолжали, есть, пить и наблюдать, что происходило на танцевальной площадке. Музыка уже играла давно, народ плясал, особенно, после первых тостов «банкет» вытанцовывал.
Музыка в основном была ритмичная. Мы уже дождались горячего, половина графина была пуста. Заиграла медленная музыка. Мы, со Славиком, уже решили, что сегодня день неудачный, начался он с закрытого на спецобслуживание ресторана «Журавли» и поэтому с удовольствием поедали свои блюда и смотрели в зал на танцующих.
     Я обратил внимание на женщину жгучую брюнетку, в коричневом костюме, в юбке чуть выше колена, в черных сапогах, она уверенно шла к какой-то цели, как ракета, пущенная для уничтожения самолета-нарушителя. Она остановилась у нашего стола.
- Разрешите Вас пригласить,- обратилась она. Мы, со Славиком повернули головы в ее сторону, не понимая, кого именно она хотела пригласить.
- Меня? – практически одновременно спросили мы.
- Вас, молодой человек,- и она показала рукой в мою сторону.
Я встал, застегнул китель, как будто ко мне подошел старший офицер, пододвинул стул, подошел к брюнетке, согнул левую руку в локте и предложил ее даме.
- Прошу Вас, мадам.
Мы двинулись в центр зала. Надо отдать должное брюнетка очень хорошо двигалась в танце, с охотой поддержала мной начатый разговор, а ее щербинка между верхних зубов, при ее улыбке, придавала ее лицу еще больший шарм. Музыка закончилась. Я проводил даму за ее стол. Она оказалась среди гостей юбиляра. Когда повторно заиграла медленная музыка, я уже съел свой эскалоп, встал и пошел пригласить, брюнетку. В танце мы познакомились, ее звали Галина. Она работала инженером в производственном отделе организации, которая называлась «Агропромстрой». Дальше пошло по накатанной. И уже Галина познакомила свою подругу Надежду со Славиком. И уже мы стали танцевать и быстрые танцы. И уже, они сидели за нашим столом, и мы вместе выпили недопитую нами водку. И уже в танце я прижимал Галину все сильней и крепче к себе, а она не отстранялась, и спокойно положив свои ладони на погоны моей рубашки, китель я уже снял, ловко передвигалась вместе со мной в такт музыке.
Настало время закрытия ресторана. Он закрывался в 23-00. И ни какие уговоры, не могли работников ресторана, не выполнить свои обязанности.
Мы со Славиком рассчитались и пошли к выходу, в это же время, на выход двигалась процессия с юбилея. Галя и Надя, подбежали к нам и спросили:
- Молодые люди, а Вы нас не проводите? На улице темно,- с улыбкой спросила Галина.
- Фонари не горят, - добавила ее подруга Надежда.
 
Конец первой части.
 


 





 


      
 




 


    
 

    




   




Моим родителям посвящается.
Я – Газарыч!!!

От автора.
     Дорогие друзья! Эта художественно-публицистическая повесть, про меня. Военного пенсионера. Майора в отставке. Коренного жителя древнего города Курска. Отца, деда. Эта книга о моих друзьях-товарищах. Все описанные события основаны на реальных со-бытиях моей жизни. Но, прежде всего, это художественное произведение, а не докумен-тальные мемуары. Не пытайтесь найти полного сходства, тех или иных событий извест-ных Вам. Эта книга скорее не моя автобиография, а мои размышления, как можно было прожить, те или иные события, в моей жизни по-иному, каких хотелось мне видеть людей, окружавших меня. Я не просто так назвал свои воспоминания «Газарыч», это сокращенно от моего отчества Газарович. Отца моего звали Газар. В переводе с армянского языка – морковь. Может именно поэтому в детстве меня дразнили «вовка – морковка». Правда большинство друзей отца, знакомых, и даже мама звали, по-русски, Гриша. Первым, меня так назвал, в 22 года, начальник штаба нашей бригады. Я вначале обиделся, посчитал, что он исказил имя моего отца. А он мне сказал, что это от уважения ко мне и предрек, что так меня будут звать многие. И он не ошибся. Несмотря на мой возраст ко мне в жизни чаще обращались именно Газарыч, используя это обращение вместо моего имени. Называют так и сейчас и мне нравится.
    Главные герои моей повести: Я (ОН) – Владимир Газарович – офицер войск ПВО , ВРЕМЯ (ОНО) — это то что, с чем мы имеем дело каждый день и    характеризуется, как прошлое, настоящее и будущее, и, конечно же ОНА - ее величество - ЖЕНЩИНА. Итак, начнем.
Время.

     День рождения. Юбилеи. Новоселье. Встречи. Расставания. Вступление. Транс-порт. Ремонт. Покупка автомобиля. Строительство дачи. Санаторий. Дом отдыха. Диплом. Диссертация. Вступление в должность. Рождение детей. Смерть близких. Все эти события, непрерывно связаны со Временем. Случается, по жизни так, что порядок меняется хаотично и даже не предсказуемо. Ты планируешь вначале закончить учебу, получить профессию, а потом завести семью и все остальное. Но встретил, полюбил или просто согрешил, далее семья, ребенок и потом как получиться.
     Я хорошо помню все мои этапы жизни, которые у меня, как и у большинства моих сверстников, по штампу или бы я, сказал под копирку. Была такая специ-альная копировальная бумага, которую подкладывали под листы бумаги, что бы была возможность не писать или печать один и тот же текст многократно. Как правило, копировальной бумагой пользовались на предприятиях. Это сейчас, с внедрением персональных компьютеров, один раз напечатал, сохранил и посылай на принтер команду для печати любого количества копий. 
     1967 год я пошел в первый класс. Это было событие.
Учиться мне всегда нравилось. Только на протяжении всего периода моего обуче-ния, были предметы, которые я не очень любил и соответственно, не всегда много уделял им внимания.
В первом классе я ненавидел чистописание. Специальная тетрадь в косую линей-ку, ручка с пером, чернильница, которую все называли «невылевайка». Врут, я много раз ее выливал, когда мне не хотелось выводить с нажимом буковки. «Слышно, как скрипит, перышко слегка и ложатся строчки на листок», - так поет-ся в песни. Там есть и продолжение «не повторяется такое никогда», откровенно говоря и мне не хочется, что бы это повторилось. Я нашел лучшее предназначение перьям для ручки. Ими очень хорошо получалось делать ежика из яблока, делал из половинки яблока с помощью чистого, нового пера от ручки. Втыкаешь в половинку яблока со стороны шкурки и проворачиваешь, вынимаешь получившийся маленький конус и перевернув вставляешь в "ёжика" и так во всей "спинке".
     1971 год 22 апреля. Нас принимают в пионеры. Я ужасно волновался и когда накануне, в классе принимали решение, кого принять или не принять. Отказали только Любе Есауленко. У нее нелегкая судьба была. Двойки  по всем предметам были ее единственной оценкой, кроме физкультуры и трудов. А потом волновался, что я не научусь правильным узлом завязывать галстук. В итоге справился.
     Май 1974 год. Меня принимают в комсомол. Решением Кировского райкома комсомола города Курска, мне сделали исключение и приняли в комсомол в воз-расте 13 лет и 9 месяцев. Согласно, устава ВЛКСМ, разрешалось с 14 лет. Трудно описать, почему я так стремился вступить в комсомол.  Я об этом не жалею.   Но комсомол мне очень многое дал, для дальнейшего моего развития. Жалею, что эту всю систему идеологического воспитания, разрушили, развалили и «похоронили». Не создав ничего нового. Не задумываясь взяли, чуждые нам понятия из-за рубежа. Назвали, юное поколение, вместо пионеров, скаутами. А ведь смысл этих понятий совсем разный. «Пионер» это первый. Пионером космоса звали Юрия Гагарина. А, скаут, в переводе означает разведчик. У скаутов тоже есть галстук. Только синего цвета. А пионерский галстук был: «как повяжешь галстук береги его, он ведь с красным знаменем цвета одного». Все даже в том возрасте было мне понятно. Пионерский галстук, частица государственного флага. Сейчас знамена красного цвета у нас называют «знамя Победы». А не могло на Рейхстаге быть знамени другого цвета. Это был государственный флаг СССР.
     1981 год окончание школы. Мы идем встречать рассвет на Красную площадь, такая была традиция. С нами не идут родители, нас не охраняет милиция.
     Поступление в военное училище, его окончание, а дальше только инвентарная мебель, 2 чемодана с военной формой.
     1988 год рождение сына!!! Праздновал это событие 3 дня. Мог и больше командир дал разрешение на три дня.
     Важная веха 1994 меня, как и моих сослуживцев сократили. К такому финалу своей службы я был не готов.
     1994 год коммерческий директор крупного завода. Заочно учусь в Академии народного хозяйства. Получаю гражданскую специальность.
     2002 год после продолжительной болезни, умирает мама. Очень тяжелый удар, перенес с трудом эту утрату. Не пролил ни одной слезинки. Врачи сказали на нервной почве. Последствия могут сказаться.
     2004 год сын оканчивает одновременно среднюю школу в Москве и ДЮСШ «Локомотив». Это отдельная история.
     2005 год измена и итог развод с женой. Сын остался со мной.
     2011 год свадьба сына. Во истину свадьба пела и плясала.
     2012 родился мой любимчик – внук.
     2017 умирает отец. Снова зимой, как мама. Для меня отец был всем пример для подражания, эталон честности и порядочности. Болезнь была тяжелой. Мне при-шлось бросить работу. В результате у меня появился нервный вокальный тик. К сожалению, врачи оказались правы.
     2022 ковид, от которого я упорно защищался: прививки, маска, чистота рук. Не помогло. «Провоцирует» инсульт. Частично перестают работать с правой стороны рука и нога. Справился, благополучно одолел. Всего за 2 месяца.
     Живу. Радуюсь. Работаю. Жизнь продолжается.

Женщина.
          Красивая, обаятельная, очаровательная, привлекательная, неотразимая, эле-гантная, эффектная, восхитительная, неповторимая, единственная, бесценная, обворожительная, соблазнительная, сладкая, свежая, обольстительная, ослепительная, великолепная, неземная, волшебная, сказочная, сексуальная, ранимая, ласковая, желанная… это все о них, о женщинах. Пушкин, Толстой, Чехов, Шекспир, Бальзак, Стендаль, Хемингуэй и многие, многие другие писатели и поэты посвятили огромное количество женщине. Матери, бабушки, дочери, сестры это они нас мужчин, бескорыстно любят, заботятся о нас, переживают за нас. Бывают, конечно и исключения. Но правил без них не бывает. Недаром, в знаменитой песне группы «Цветы» поется: «… а как без них (женщин) прожить, без них мы никуда, недаром все века их носят на руках и мы опять готовы руки подставлять…»



 
Первая часть.

           5 часов 50 минут показывали электронные часы, висящие на стене железнодорож-ного вокзала. Здание вокзала было необычным. Вокзал, помимо своей основной функции, представляет собой музей, посвященный железнодорожникам, участникам битвы на Курской дуге. Здание украшено фигурами рабочих и солдат. В зале ожидания установлена скульптура воина и карта-барельеф "Курская битва".
  "Подмигнув", не только мне, а всем, кто мог их видеть, часы показали и температуру воздуха +18. Надо отметить, раньше на здании вокзала весели большие круглые часы, то-же электрические, но выглядели они более солидно. Когда выходя па перрон первой платформы, случайно останавливались пассажиры под этими часами, то могли, не напря-гая слуха, услышать, как минутная стрелка отсчитывала ход происходящих событий, ко-торые уже никогда не вернешь. Я имею в виду – ВРЕМЯ. Время идет медленно, когда за ним следишь, оно чувствует слежку. Оно пользуется нашей доверчивостью. Возможно даже, что существует два времени: то, за которым мы следим, и то, которое мы не ожида-ем, оно наступает быстро и практически незаметно и поэтому застает нас врасплох. И да-же те, кто тщательно его планирует, по минутам, суткам, годам не успевает понять, куда это время подевалась. ВРЕМЯ, как и сказанное слово, никогда не вернешь обратно.  К по-лудню синоптики обещали +36.  Для нашего региона, как выражаются синоптики, это бы-ла аномально жаркая погода.
- Меня это уже не касается - подумал я.
-Через 26 часов я буду плескаться на море, и валяться на почти белом и по утверждению знающих людей, лечебном песке. Благодаря его свойствам в некоторых санаториях про-водят псаммотерапию. Псаммотерапия возможна благодаря уникальным свойствам Анап-ского песка, содержащего примеси кварца, ракушек и даже золота.
- Пора бы уже и прибытие поезда объявить - не успел подумать я, как из динамиков по-слышался стандартный голос дикторши - железнодорожницы:
- Скорый поезд №110 Москва - Анапа прибывает на второй путь 3 платформы, нумерация с головы поезда.
     Последнее добавление всегда меня раздражало, вспоминая свою молодость, приходи-лось много раз пользоваться ж/д транспортом, нумерация всегда была от локомотива. Проводники и проводницы не ленились перевешивать таблички с номерами вагонов.
     На платформу из тоннеля стали выходить пассажиры. В основном это были женщины с детьми разного возраста, были и пары, семейные или нет, возможности определить на глаз не было. Я ехал на море один. Поскольку уже давно находился в разводе, сын   уже имел семью и отдыхал по своему плану, а дамы сердца, с которой, я мог поехать на море, не было. Не в смысле, что все вымерли или вышли замуж.  Встречалось много красивых и умных женщин, с некоторыми даже пробовал завязать отношения. Но, не получалось по разным объективным и субъективным причинам. Более подробно я расскажу позже.
    Я стоял и гадал, кто будет ехать со мной в купе. Очень не хотелось ехать с маленькими детьми. Не потому, что я их не люблю, я сам дед обожаю своего внука. Просто хотелось, чтобы попался попутчик, который сможет поддержать разговор, в смысле, слегка выпить и закусить, тем более, ехать предстояло больше суток, так что к поедке, я приготовился очень тщательно. С вечера наготовил два вида жареного мяса, отварил   уже появившуюся в продаже молодую картошку, тщательно посыпав ее молодым, хорошо мной измельченным, укропчиком.  Купил и помыл свежие овощи. На дне сумке, чемоданы я терпеть не могу, даже на колесиках, лежала водочка, и на всякий случай во фляжке был коньячок.
    С маленькими детьми это не только пить, но и предложить своим соседям по купе, я не мог. Это был мой принцип. Теплилась надежда, что женщины и родители, ехавшие с детьми, не все могли себе позволить купить билеты в купейный вагон.   
     Рядом со мной остановилась женщина, не в пример меня, с большущим чемоданом на колесиках, я мысленно про себя назвал его "мечта оккупанта". За спиной у нее был еще и рюкзачок, через голову на ремешке дамская сумочка.
- Бедняжка, - подумал я. - Неужели она это все тягает сама.
- Нет, - уверенно я сам себе ответил, - этого быть не может, должен подойти ее мужчина.   Лица я ее не видел, но фигура была в моем вкусе, рассмотреть ее было совсем несложно, потому, что она ехала в шортах, футболке и на удивление в босоножках на высоком каб-луке. Под футболкой у женщины, в отличие от меня, не было видно ни одного килограмма лишнего веса, ноги были стройными и,  что было очень важно, внизу к щиколотке заканчивались формой бутылки болгарского коньяка "Plisca", который во времена моей молодости был в почете, горлышком вниз.  Каштановые волосы были сплетены в косу, длина которой заканчивалась у талии.
     Медленно подъезжая, появился локомотив, за ним вагоны старого и нового образца, на окнах вагона номера. И несмотря, что диктор со стандартным железнодорожным голосом, несколько раз повторила про нумерацию, на платформе началось "броуновское движе-ние".
- Чудаки, - подумал я, поезд стоит 40 минут. На нашей станции меняли не только бригаду локомотива, но и сам локомотив.
- За это время можно ползком с вещами доползти от начала состава к его концу.
У меня был 10 вагон и мое любимое 13 место. 13 - это мое любимое число. В классном журнале в школе и в училище я был тринадцатый по списку, когда играл в гандбол, то мои одноклубники все боролись за футболки с номерами 7, 10, 11. От моего любимого номера все отказывались. А мне 13 число приносило удачу. Я был спокоен, потому, что знал с точностью до 5 метров, где этот вагон остановится. Хотя, надо признать, машинист локомотива, мог очень значительно недотянуть вагон, до ранее расчерченных отметок ва-гонов, на платформе.
Когда поезд остановился, я увидел, что женщины с "мечтой оккупанта" уже не было ря-дом со мной. У моего купейного вагона, как я и предполагал, пассажиров было всего 3 человека (пожилого возраста мужчина и женщина и ребенок) и то они буквально меня обогнали на платформе. Видимо думали, что все места закончились или им за обгон дадут приз и премию.
- Эти ко мне в купе, - уверенно предположил я.
-  Будут просить мое нижнее место для ребенка. Уступлю, куда я денусь, прощайте мои мечты о тихой спокойной поездке.
     Предъявив паспорт и билет проводнице, которая совсем не была похожа на своих кол-лег с рекламных роликов и буклетов, несмотря на то, что в пути она вместе с поездом бы-ла всего 8 часов.  И дело не во внешности, фигуре и голливудской улыбки. На ней были помятые форменные: рубашка и юбка.  На мою дежурную шутку, про схожесть с фото на паспорте, она, тоже по дежурному, никак не отреагировала, повторила номер моего места и я, поднявшись в вагон, пошел по коридору, отыскивая глазами номер купе. У меня было 4. Дверь в купе была закрыта и поэтому резким движением, я сдвинул дверь вправо и увидел картину, за которую по современным законам надо было поставить 18+. Женщина снимала с себя через голову футболку, видимо хотела переодеться, пока никого не было.
- Извините, сказал я, слегка смутившись, сделал шаг назад, чтобы выйти.
- Ничего страшного, проходите, - это была женщина с «мечтой оккупанта» на платформе. Сказав, быстро одела дорожную футболку, в которой было очень большое и откровенное декольте. И улыбнулась, так как показывают, по телеку улыбку, рекламирующую зубную пасту.
- Меня зовут, Татьяна, – просто и без предисловий назвалась моя попутчица
- Владимир, - коротко ответил я.
Все ее вещи лежали и стояли в проходе купе, отчего было тесно и неудобно.
- Вы мне поможете поднять вещи наверх?
- Охотно.
      И взяв первым «мечту оккупанта» я его поднял, но не с лёгкостью, с которой планиро-вал это сделать. С рюкзаком было проще.
 -  Готово, - доложил я.
- Спасибо, - ответила она.
У меня в душе запели соловьи, скворцы и кенари, при этом все одновременно. Но тут же замолкли, так как в купе зашли не молодого возраста мужчина и женщина, в огромных очках от солнца, как у черепахи в мультике про львенка. Ну, помните такого симпатяжку, который пел: «… я на солнышке сижу…»
- Нам повезло, - сказала женщина в очках, - молодые люди согласятся поменяться местами с нами, безапелляционно заявила она.
- Я не буду ни с кем меняться местами, - тут же мгновенно ответила Татьяна.
- Но Вы же моложе и без труда подниметесь на верхнюю полку - парировала женщина в очках.
- Когда Вы покупали билет, Вы на что рассчитывали? На удачу?  Ведь в купе могли ехать такие же по возрасту пассажиры или даже старше, - вежливо, но довольно твердо ответила Татьяна. Дама в очках не стала спорить.
- Побудь тут, я сейчас вернусь – сказала она, даже не выслушав моего ответа, видимо ре-шив, что мы едем вместе и Татьяна ответила за двоих, и вышла.
Поезд, плавно набирая скорость, тронулся дальше. Зашла проводница проверила билеты, выдала белье. Татьяна сразу начала стелиться. Застелив, постель она сразу легла, укрылась простыней с головой. Прошло время, вернулась дама в очках.
- Петя пошли, я договорилась, нас перевели в соседний вагон.
- Бедняга, как ему повезло с такой женой – подумал я. Мужчина собрал все свои вещи и не попрощавшись вышел.
Как оказалось, практически до конца нашего маршрута наш вагон так и ехал, не добавив ни одного пассажира.
     Я был вынужден тоже лечь. Спать мне не хотелось, я вообще сплю очень мало, а в по-ездах спать не могу совсем. Посмотрев на верхнюю полку, я вдруг вспомнил, как в дет-стве так же ехал в купейном вагоне с отцом и матерью в Армению на поезде с красивым названием «Дружба». Забравшись на верхнюю полку, тогда она мной была самая люби-мая, я с большим удовольствием смотрел в окно купе, потому, что, проживая в военном городке, я кроме леса ничего еще не видел.  Детство, юность, курсантские годы, офи-церство. Как ВРЕМЯ безжалостно торопиться. Сидя на лавочке, в нашем военном город-ке, мы занимались жизненной арифметикой. В 2000 году нам будет 40 лет. Как это долго еще. Нам надо еще отучиться в школе 6 лет, потом в институте пять лет, потом долго ра-ботать, потом, потом, потом. И…бац !!! Тебе уже 40, у тебя семья, сын, звание, должность, служебное жилье, инвентарная мебель и ты уже подсчитываешь, когда можно будет подавать документы для увольнения на пенсию.

Детство.
     Может показаться странным. Детства я своего совсем не помню. До пяти лет, сам лич-но ничего не вспомнить. В памяти осталось то, что рассказывала про мое рождение мама.  Рассказы про мой очень ранний возраст от отца и старшего брата различаются, особенно в деталях.
     Мои роды, по словам мамы, были тяжелыми. Нас ухитрились заразить какой-то инфек-цией. Многие могут удивиться, ведь в СССР была самая лучшая медицина. Я это не пы-таюсь оспорить, но наш с мамой случай, может быть, был один из тысячи, из сотни тысяч, но выпал он на нас. В результате нас уже на следующий день перевели в Областную ин-фекционную больницу им. Н.А. Семашко. Удивительно, но в очень многих городах именно инфекционные больницы носят имя этого, не врача вирусолога, а видного партийного деятеля, по образованию, имеющего диплом врача.
       Не буду уточнять подробности, скажу так, второй раз я «родился» благодаря - отцу, который вовремя приехал и сумел убедить при помощи пистолета Макарова, убедить вра-чей начать наше с мамой лечение. Он был дежурным по части, когда узнал, что я родился. В то время телефон с городским номером был большая редкость. В нашем военном город-ке, телефон с таким номером был только у командира части и на коммутаторе. С которого дежурная телефонистка и соединяла уже с нужными абонентами, у которых дома были внутренние, положенные по должности служебные телефоны
ТАИ - 43 или ТА-57. Отец, с разрешения командира части, узнав информацию из роддома, на дежурном УАЗике, с утра поехал проведать нас и передать подарки для медперсонала. Узнав, всю информацию он с трудом нас нашел, лежащих на тележке еще в приемном отделении инфекционной больницы и без всякой помощи. Врачи решили, что нас с мамой уже не спасешь. Отец ворвался в ординаторскую, после того, что увидел, вначале, как всегда он делал, очень вежливо и тактично, попросил начать оказывать нам медицинскую помощь. Когда его так же «вежливо» послали, он достал пистолет и выстрелил вверх в потолок. Потом он долго отписывался о не хватающим патроне, я это очень четко представляю, сам служил.  В итоге и мама, и я остались живы. 
     Мы жили в военном городке в так называемых «финских» домиках. Это были сборно-щитовые дома с печным отоплением и с удобствами на улице. Поэтому, раз в неделю, мы ходили в общественную баню в военном городке.  Сколько раз мне, впоследствии, прихо-дилось ходить с сыном в общую баню, когда я сам служил в различных точках нашего государства.  Вспомнил про баню потому что, очень маленьким я ходил в баню с мамой. Вечером, возвращаясь, из бани к нам подошла большая собака. Я сделал шаг вперед и ска-зал: «Мама не бойся, она нас не покусает».  Вспоминая этот случай уже став отцом, я по-нимал, что если бы эта собака представляла для нас какую-нибудь опасность, то мама, не задумываясь, даже если собак была целая свора, защитила бы меня.
     Очень хорошо помню место, где я провел детство и юность. В военном городке, где я вырос, был свой номер, военный городок - 26, но большинство жителей не только самого городка, но как выяснилось курян, называли военный городок «Халино». Так называлась рядом село. Военный городок сохранился и в наше время. Он по-прежнему называется - военный городок «Халино».
Вокруг нашего городка был лес. Если точнее городок был построен внутри замечательно-го леса. Говоря по-научному, лес был смешанных пород.  А по - простому, в нем росли березы, дубы, осины, канадские клены, сосны и ели, огромное количество кустарников.  В лесу, как сейчас в крупных мегаполисах, проводят время в парках культуры и отдыха, мы проводили много своего времени в любое время года.  Летом - собирали ягоды, грибы, весной собирали березовый сок. Сбор березового сока происходил по специальным «технологиям», как мы их называли. Кто-то маленьким топориком, делал в виде галочки надрубы на березе у остроконечной части надруба, из пластилина делал желоб, по которому потом сок из березы сливался в баночку. Многие, в том числе и я, коловоротом просверливали дырки, вставляли в отверстие уже заранее заготовленный из дерева желоб, и на этот желоб вешали легкую, как правило, пол-литровую банку. Когда банка наполнялась, переливали сок или в бидон, или в трехлитровую банку с пластиковой крышкой. После сбора сока в обязательном порядке причиненные «раны» березкам, тщательно обмазывали землей, для того, чтобы дерево ни заболело.   Но я больше всего любил зиму. В тихий зимний день зайдешь, бывало, в лес на лыжах — дышишь и не надышишься. Глубокие, чистые лежат под деревьями сугробы. Отражаясь в них солнечные лучи, попадали в глаза, и приходилось щуриться, солнечных очков от солнца у меня тогда не было. Среди сугробов была проложена нами лыжня до Халинских оврагов. По сторонам от лыжни над лесными тропинками белыми арками сгибались под тяжестью снега стволы молодых берёз. Тяжёлыми шапками белого снега покрыты тёмно-зелёные ветви молодых сосен.  Иногда от порыва ветра или «посадки» крупной лесной птицы, сорвётся такая белая шапка с веток сосен, рассыплется серебристой лёгкой пылью. На встречающихся вдоль лыжни, высоких вершинах, елей ожерельем свисали шишки. Бежишь на лыжах, медленно я ходить на лыжах не мог, по зимнему тихому лесу и не налюбуешься. И вот он знаменитый, для нас овраг.  Длина склона, по непроверенным данным, было около 300 метров. Поднимался я на него способом «елочка». У кого было силенок поменьше, поднимались «ступеньками». Это был надежный, но медленный способ подъема. На вершине, немного передохнув, становился на спуск. Скорость была приличная, от ветра глаза слезились. Не было тогда не специальных очков в продаже, ни специальных лыж и палок. Меня хватало, чтобы минимум 3 раза подняться в гору и спуститься.   
     У наших родителей не возникало мысли не пускать нас в лес. Уверен, сейчас все роди-тели (в том числе, и я сам) запретили бы своим детям, без взрослых, ходить в лес. А мы, в лесу, строили шалаши, играли в «индейцев» делали лук из орешника и соревновались в точности и меткости, ловили ужей, прятали их за рубашку и потом пугали девчонок.  Каждый из нас в лесу ориентировался свободно, как современные дети передвигаются в городе при помощи навигаторов в телефонах и планшетах. У каждого были свои, личные грибные места. И никто из нас, зная про них, никогда не покушался на чужой участок.
     Особой достопримечательностью в нашем городке была «саженка». Я не знаю, откуда появилось это название.  После войны образовались две воронки после взрыва складов с боеприпасами. Одна наполнилась водой, некоторые «старшие» утверждали, что уровень воды подпитывался родничком. В этом пруду водились караси. Я много времени прово-дил, там с удочкой наловлю штук 10-15 карасиков с мою детскую ладошку, принесу, до-мой выпущу их в корыто. Мама приходила с работы видит, мой улов, хвалит. А потом умудрялась незаметно для меня отпускать их обратно в пруд. Зимой пруд замерзал и на нем мы играли в хоккей. В основном в валенках, но клюшки, шайбы и баталии были са-мыми настоящими, иногда доходило и до драк, как в настоящем профессиональном хок-кее. Говоря про хоккей, хочется сказать, что в него мы играли и летом.  Рядом, через доро-гу, с «саженкой» была большая ровная поляна. На ней мы сами устанавливали деревянные ворота, с сеткой, ее роль выполняли кусочки маскировочной сети, которую мы без разрешения обрезали с техники на позициях нашей части. Клюшки вырезали из кустарников любых растений, вместо шайбы теннисный мяч. Получался хоккей на траве, тогда мы не знали, что такой вид спорта существует, и в него разыгрываются чемпионаты.
      Вторая воронка была шире и глубже и зимой мы катались с горок на лыжах и санках. Строили из снега трамплин и соревновались, кто дальше прыгнет. Вспоминаю, зимой снега выпадало столько, что не только на лыжах можно было кататься, но и строили мы целые пещеры, еще и с ходами сообщения.
Возле «саженки» мы часто выкапывали сохранившиеся 7.62мм патроны от карабина и 14.5 мм патроны от противотанкового ружья времен Великой Отечественной. Не буду скрывать, мы этим пользовались и хулиганили, разводили костер и бросали туда патроны, спрятавшись за деревья в лесу и ждали…. Пока однажды не произошел, трагический случай на патроне подорвался наш ровесник, остался жить, но инвалидом. После этого наши мамы, отцам было некогда, они служили, провели разъяснительную работу с использованием «подручных средств» и мы перестали этим заниматься. А наши отцы организовали извлечение боеприпасов и их уничтожение.
     Спустя 30 лет я специально приехал в городок, где провел все свое детство. Его трудно было узнать. Вместо маленьких «финских» домиков были построены 5-ти этажные блоч-ные дома с удобствами. У улиц появились названия. Центральную улицу назвали в честь летчика-аса героя Советского Союза Ачкасова С.В., его памятник стоял и стоит в нашем военном городке. «Саженка» осталась. Ее сильно замусорили, она обмелела, а рыба води-лась по - прежнему. А вторую воронку засыпали и там построили дом. К моему удивле-нию, остался невредим наш домик, к нему пристроили гараж, его покрасили, спилили бе-резу, которая была перед домом и дуб во дворе, все остальное не изменилось.
    Нельзя вспомнить детство и не вспомнить друзей, с которыми общался, играл в различ-ные игры, учился в школе, дрался, отстаивая свою правоту, а потом мирился.
Их было очень много.  Опережая события, скажу, что с друзьями по жизни мне всегда везло.
Про многих из них я считаю своим долгом рассказать.

«Макуша».

Он был моим тезкой. Фамилия у него была Макушев. Отсюда и его прозвище, сохранив-шееся в кругу друзей до сих пор. Для остальных он Владислав Григорьевич, поскольку занимает очень большой пост на работе. Он был большой, сильный и при этом добрый.  Его отец, царство ему небесное, был чемпионом ВС СССР по тяжелой атлетике. Его мама – Татьяна Михайловна, была моя первая учительница. Я счастлив, что она еще жива и здорова.
      Именно со Славкой  мы чаще всего ходили в лес за грибами. Дома в городке не закры-вались на замки. Сейчас об этом и подумать невозможно. Поэтому мы ходили, друг к дру-гу не в гости, а как к себе домой.  Отец у Макуши был старшиной одного из дивизионов. Поэтому он распоряжался всем имуществом. В том числе и спортивным инвентарем. Бла-годаря его доброте и щедрости, у нас на воротах была настоящая сетка. Для игры в футбол он дал одну пару бутс. По тем временам большой дефицит. Один раз в этих бутсах мне довелось играть.
Наш военный городок условно делился на «новый» и «старый». В «старом» были дома, построенные сразу после войны, сборно-щитового типа, так их называли, и все они нахо-дились за основной территорией городка, огороженного забором и для прохода, оборудо-ванного КПП . Именно через него осуществлялся вход на территорию части. Жителей городка, к которым относились, и мы, пацаны и девчонки всех возрастов, проходили без предъявления пропуска. Большинство из нас знало, как сократить дорогу из одного город-ка в другой. Это был лаз в деревянном заборе, который находился около оборудованной спортивной площадке.
И мы постоянно, в чем - то состязались друг с другом, в том числе и футбол.
      И вот однажды настала моя очередь играть в настоящих футбольных бутсах. Обычно я любил играть в воротах или в защите. Разрушать атаки и отбивать мячи, спасая команду, мне нравилось больше. И вот в матче, когда я играл в бутсах в защите, ко мне попал мяч, я стал с ним двигаться в сторону ворот наших соперников. На меня никто не нападал, помня, что я был в бутсах и даже, если случайно попаду в ногу, то было бы, очень больно. Небольшой ветер дул в сторону ворот соперника, добежав до центра поля, я понял, что надо с мячом расставаться, и решил отдать пас вперед. И я, со всей своей ребячий силы, как выражаются футболисты, не боясь повредить ступню, «пыром»  ударил мяч. Он поле-тел вперед, мяч подхватил порыв ветра, и он приземлился в воротах. Никто этого не ожи-дал, естественно я тоже. Но это было красиво. По городку долго еще ходили рассказы об этом «чудо-голе».
   Мои мама и папа весь день были на работе.  Уроки мне приходилось делать самостоя-тельно. Но если что-то не получалось я приходил к Славкиной маме, и она мне помогала.  Слава стал тем человеком, который помог мне  после увольнения из ВС РФ, начать новую гражданскую жизнь. Он закончил после школы Курский политехнический институт, и долгое время работал на заводе. Доработался до начальника цеха. Когда я уволился, он уже успел заочно закончить финансово-экономический институт и работал уже директором районной страховой компании. Именно по его рекомендации директору я стал работать на заводе. И не токарем или слесарем, а коммерческим директором. Мы до сих пор дружим. Увы, к сожалению, встречаемся не часто, но это современные реалии жизни.

Начало.
     Татьяна мирно спала. За окном на небольшой скорости мелькали однообразные кар-тинки кустарников – акации, терна и редких деревьев. Скорость была небольшая, потому что, несмотря на 60 лет, после завершения ее строительства, эта ветка железной дороги продолжала быть не электрифицированной и однопутной. Когда ее строили, она предпо-лагалась, как второстепенная, для доставки отдельных вагонов с грузом в отдаленные райцентры области. После известных событий произошедших на Украине и закрытие си-стематического железнодорожного движения между Россией и Украиной, эта ветка стала спасательной  «соломинкой» для нашего региона, что бы попасть в Крым или Кавказ на поезде.
     Количество поездов тоже уменьшилось, основное движение поездов пустили через Во-ронеж. А нам жителям Курской области приходилось терпеть эти возникшие проблемы и трудности. Ведь ранее все поезда южного направления проходили через Курск. И пусть отстояв очередь, но жители могли купить билет на поезд нужного направления. Призна-юсь, в нашей семье такой проблемы не было. Отец после увольнения в запас поступил на работу в отдел кадров ресторана ст. Курск, поэтому проблем с билетами не было не толь-ко в нашей семье, но и в семьях друзей родителей, и в семьях наших с братом друзей. Ко-гда отец увольнялся, с вокзала он меня познакомил со всеми билетными кассирами. Раз я заговорил, об отце настало время рассказать о нем.
Отец.
     Мой отец родился в горном Армянском селе Корнидзор. Село на новом месте суще-ствовало, примерно 120-130 лет, затем часть населения переехала в город Межвашагар, а вторая часть жителей переехала в ущелье реки Корнидзор. И на склонах левого и правого берегов речки образовалось село Корнидзор, которое и сейчас находится в Гориском рай-оне, республики Армении. Родился он в роду основателем, которого являлся Тони, в его семье было 11 детей – 8 мальчиков и 3 девочки. Так вот один из мальчиков по имени Ми-кел, женившись, продолжил род, к которому я и принадлежу. После рождения моего сына и внука нашему роду Микаланц уже почти 350 лет. Это одна из старейших династий в Армении. Вы можете спросить меня, почему тогда у меня фамилия другая, а не Микеланц или Микелян. Отвечаю.
     До 19 века, в Армении, фамилий, в нашем нынешнем понимании не было. Между тем, само слово "азганун" (фамилия) в переводе означает "имя рода" ("азг" - род, "анун" - имя). В основном фамилии армян происходят от имени авторитетного родового предка, в нашем понимании сегодня - для нас дед. К имени, которого прибавлялись суффиксы, вы-ражающие принадлежность. В древнармянском это был большей частью суффикс «анц». Отсюда и Микеланц.
     Вот посмотрите, это мне еще при жизни отца удалось восстановить: мой прапрадедуш-ка Асри Саркисович, прадедушка Карапет Асриеевич Микеланц, мой дедушка Асрян Ам-барцум Карапетович, т.е. его фамилия от имени его деда – Асри. У моего отца фамилия от его деда Карапетьян. У меня и у моего старшего брата, если бы действовала старая армян-ская традиция, должна быть фамилия - Амбарцумян, у моего сына соответственно Газа-рян,  а у моего внука – Володян. В Армении нет имени Владимир, есть имя Володя. Мой старший двоюродный брат, по паспорту Володя Вазгенович Карапетян. Поэтому нет ни-какого расхождения. Мы все принадлежим к роду Микеланц.  После 1932 года фамилия отца по Советским законам переходила к сыну и т.д. Раз я заговорил про фамилию нашу, думаю, что надо рассказать, почему в фамилии отца, появился мягкий знак. Это произо-шло уже после войны. Отец вступил в члены КПСС и когда ему выписывали партбилет, то ошиблись и после буквы «т», написали «ь». Отец при получении партбилета, указал на эту ошибку, но бланки партбилетов были в буквальном смысле на «вес золота» и начальник политотдела уговорил отца, ничего не менять. Так и пошло по жизни. Я спрашивал у него, а почему он при получении паспорта, когда уволился из армии, не поменял фамилию на правильное правописание. Он объяснил, что тогда пришлось бы менять очень много документов, в том числе и наградные удостоверения. Это было очень «забюррократчено» отец этого не любил. Не люблю и я. Видимо гены.
      С самого детства отец, вместе со старшим братом и сестрой помогал, маме по хозяй-ству ухаживали за скотиной, привозил воду на ишаке и др. Так как его отец, мой дед – Амбарцум, с утра до вечера проводил в горах, он был ветеринарным фельдшером. А весь колхозный скот летом находился на пастбищах в горах. При чем, дедушка никогда не учился на фельдшера. Во время первой мировой войны, он добровольцем поступил на службу в Российскую царскую армию, был на должности денщика ветеринарного врача кавалерийского полка, который привлекал его к лечению лошадей. Все эти знания плюс его врожденный дар, использовать природные травы и растения и сделали его фельдше-ром, к которому на лечение вели скот со всех ближайших окрестностей. Этот доход был практически единственным, и не всегда оплата проводилась деньгами. Но этого вполне хватало, что бы все были сыты, одеты и обуты.
      Отец после школы поступил в педучилище, которое находилось в районном центре Гори;с. Но началась война. Его призвали в армию. Вначале он обучался на наводчика ору-дия. Потом его послали в ШМАС ,  после ее окончания он попал в авиационный полк, которым командовал трижды Герой Советского Союза легендарный летчик И.Н. Кожедуб. Окончание войны он встретил в Берлине, где вместе с другими оставил надпись на стене Рейхстага.
     Но его, и его товарищей ждало новое испытание. Их отправили на Дальний Восток сражаться с войсками империалистической Японии. Три недели потребовалось нашим войскам на то, чтобы сломить сопротивление Квантунской армии. После этого он про-должил службу, а не уволился, как все остальные, тем более имел на это преимуществен-ное право. После окончания войны приказом Совнаркома учителей должны были уволь-нять в первую очередь.  Судьбе было угодно, что бы под командованием И.Кожедуба, отец принимал участие в военных событиях 1950-52 года в Корее.
     В итоге отслужив, 30 лет календарной службы, в звании майора, отец уволился в запас и вернулся в г. Курск. Потому, что к его последнему месту службы в Вологду, он уже нас не повез. Вообще Курск, для нашей семьи, невольно получился центром, в котором в раз-ные годы, были члены нашего рода, знаменитого рода в Армении – Микеланц.
    Мой дед, как я уже писал ранее, служил в царской армии, получив 3 ранения под Кие-вом, он оказался в госпитале в Курске. К слову, здание военного госпиталя осталось до сих пор в первозданном виде. В нем по - прежнему, находится гарнизонный военный гос-питаль. В этом госпитале и увидела деда княгиня, жена Губернатора Тульской губернии, и увезла его и еще 9 солдат на лечение в свою Губернию, где все солдаты получили целенаправленное лечение и уход. Благодаря княгине дед остался жив и прожил до 83 лет.
      Младший брат дедушки, тоже добровольцем пошел служить в кавалерию царской ар-мии. После событий Октябрьской революции, его рота вместе с командиром перешла в полном составе на сторону большевиков. И потом в составе первой конной армии Буден-ного освобождал Курск от белогвардейцев.
     Старший брат отца – дядя Вазген, во время Великой Отечественной войны, воевал на Курской дуге и под Курском в селе Успенка, получил ранение. После войны отца тоже перевели служить в Курск.
     Где он проработал еще 20 лет на вокзале в должности начальника отдела кадров ресто-рана ст. Курск. После увольнения из ресторана отец продолжал жить активно, работал на своем садовом участке, где выращивал урожай овощей и фруктов. В этом вопросе он тоже стал специалистом, многие приходили к нему и спрашивали у него совета, просили сделать прививки на деревьях. Отец закончил перевод рукописного труда его старшего брата Вазгена, о происхождении нашего рода Микаэланц. Постоянно встречался с молодежью в школах, училищах, в воинских частях. Никогда даже по состоянию здоровья не пропускал мероприятия по возложению цветов и венков к могилам павших героев участников Великой отечественной войны. Он стал инициатором, как обустроить сквер у памятника «Летчикам 16-ой Воздушной Армии», сражавшихся на северном фасаде Курской дуги, под командованием генерал-лейтенанта авиации Руденко. Его установили 8 мая 1975 года. Хорошо помню этот день. На открытие памятника должны были приехать знаменитые летчики, в том числе трижды герой Советского Союза Н.Кожедуб, с которым мой отец воевал в Великую Отечественную и Корейскую войну. Естественно должны были быть и другие ответственные лица по линии КПСС. Не успевали заасфальтировать дорогу и площадку перед памятником. Поэтому асфальтирование вели всю ночь и к утру закончили. Когда нас со школы привели на торжественную линейку, асфальт был еще горячий, и даже через обувь стоять было очень тяжело. Подошва обуви очень быстро нагрелась и стала припекать наши ступни. Нам было очень некомфортно, но никто из нас школьников не шелохнулся, очень высокая степень ответственности была. Мы стояли и терпели. В буквальном смысле, не за страх, а за совесть.
   Этот памятник в народе любя называют «три шпиля». Памятник был создан в виде трех колон, напоминающих по форме, одновременно штык от «трехлинейки» и реактивный след самолета, устремленного перпендикулярно земле вверх. Отец хотел, чтобы сквер стал настоящим напоминанием потомкам, какие полководцы привели нас к Победе в Ве-ликой Отечественной, какие куряне были героями Советского Союза, полными кавалера-ми орденов Славы, орденоносцами и пр. И парк стал бы, настоящим музеем под открытым небом и жителям, и гостям Курска, было бы понятно, почему нашему городу, одному из первых присвоили звание Города воинской славы. Он даже добился приема у Главы города Ольги Германовой, благодаря, которой этот вопрос стал решаться. В апреле 2016 года решением Горсобрания Курска сквер, а не парк, приобрел свое официальное название - Сквер Героев 16-й Воздушной Армии. Теперь жители и гости Курска точно знают, как называется памятный знак, в честь чего установлен, кто его скульпторы и когда он открыт.
        3 августа 2016 года, в день 73-ой годовщины победы в Курской битве, администрацией города на площадке перед памятником был устроен праздник, участие в нем принимал и мой отец. Это был его последний праздник.   Отец, как и все в нашей семье не доверял современным врачам. Поэтому старался обращаться к ним как можно реже. В конечном итоге он тяжело заболел. У него обнаружили рак печени в самой последней стадии. Спасти его уже было нельзя. Он умер 21 января 2017 года. Похоронили его рядом с мамой.
Поезд.
     Я решил пойти покурить. Я курил трубку. Это отдельная история. Я не курил до 40 лет. Причем даже в военном училище, где все курят или начинают курить.  Но работая на заводе, случайно столкнулся с большим любителем и знатоком трубок один раз попробовал, сказал об этом своей бывшей жене, которая терпеть не могла курящих. Но… в итоге, она и подарила мне трубку на 23 февраля.  И я начал потихоньку «дымить». Курение трубки это было не просто дурной привычкой или «убийством» времени, это был целый ритуал. Ее надо было правильно набить настоящим трубочным табаком, раскурить и дымить, потихоньку распространяя приятный табачный аромат.
     Когда я вышел в тамбур вагона, где было официальное место для курения, то стал от-четливо слышать странный скрежет и «визг» колесных пар вагона. В купе этих звуков слышно не было. Он был настолько противный, что долго курить было невозможно. Я долго рассуждал, что бы это могло быть, в моей отпускной голове не родилось ни одной стоящей версии и на всякий случай об этих странных «мозгодробящих» звуках я решил сообщить проводнице. Вдруг, что-то не так. 
    Проводница была уже другой. Нет, она не сменила свою измятую форму, это была ее напарница. Услышав от меня подробный рассказ, она заулыбалась улыбкой от  «Lacalut».
- Вы впервые по этому маршруту едите? – спросила меня проводница.
- Поэтому, да - ответил я.
- В каждом рейсе, обязательно находится бдительный пассажир, который сообщает об этих звуках - начала свое объяснение проводница.
- Это хорошо или плохо? – спросил я.
 – Это ветка дороги проложена в виде дуги,- продолжала проводница, будто не услышав мой вопрос, до ст. Касторная, поэтому состав постоянно едет с разворотом вагонов, отсю-да и  этот скрежет.
- Мы уже привыкли, и не обращаем внимание на эти звуки - закончила она.
 - Благодарю, Вас - теперь я спокоен за свою жизнь.
 - Принесите мне, пожалуйста, кофе.  И пошел в свое купе.
Моя очаровательная соседка по-прежнему спала. Я посмотрел на часы, в пути мы были уже больше трех часов. Скоро должны были приехать в г. Воронеж. Там меня ждала ра-достная встреча с моим другом-однокурсником по военному училищу.
     Военное училище это одна из самых лучших страниц в моей жизни. Хотя с точки зре-ния «тяжести и лишения военной службы» было очень трудно.
ЛВВПУ ПВО.
     У меня, как и большинства детей, отцы которых были военнослужащими в разных зва-ниях и должностях, не было сомнений, что после окончания школы я буду поступать в военное училище. И мне кажется, это было не основной причиной. Мы не представляли, что мужчина может иметь другую профессию. «Защищать Родину», как сказал герой лю-бимого мной и тысячами других людей художественного фильма «Офицеры», есть такая профессия. А Родину во все времена защищали воины-мужчины. Я не понимаю сего-дняшнего поколения, так называемых «будущих защитников», которые ищут любого предлога, чтобы уклониться от службы в Армии. Зато в День СА и ВМФ или как сейчас называют «день защитника Отечества» получают без зазрения совести подарки и напива-ются, как свиньи, гордо утверждая, что имеют на это право, как будущие защитники. А потом, вместе со своими мамами и реже с папами, начинают искать возможность «отко-сить» от службы в Армии под любым предлогом. Когда я общался со многими родителя-ми, которые свое чадо не хотели видеть защитниками Родины, в качестве уважительной причины они называли: первое, упущенное время «мальчик там ничему не научится хо-рошему, а только пить водку (можно подумать на гражданке он этому не будет учиться).
      Второе, в армии процветает «дедовщина». Невольно я всегда спрашивал, а что такое «дедовщина» в их понимании. Большинство отвечало однообразно. Там бьют и отбирают деньги. Кроме улыбки и одновременно возмущения, я ничего не испытывал. Я прослужил в Армии 20 лет. Я прошел все низовые должности. Я никогда не служил в штабах. У меня всегда были в подчинении люди. От рядовых до офицеров, от 100 и более человек. Меня возмущало, что выражение «дедовщина» использовали и гражданские, и даже военные руководители. Еще был синоним определению «дедовщина» - неуставные взаимоотношения. Хотелось бы коротко пояснить. Неуставные взаимоотношения, это когда один военнослужащий поступил не по уставу. Например, по Уставу все военнослу-жащие обязаны отдавать воинскую честь. Скажу откровенно, это бывает очень редко. Как правило, рядовой солдат офицеру. Или офицер - очень старшему офицеру. Рядовой – рядовому никогда в мою бытность, воинскую честь не отдавал. Но это всего лишь дисциплинарный проступок, за который можно было рядовому получить выговор или наряд вне очереди.
     «Дедовщина». Откуда произошло это понятие? Еще со времен царской армии, когда царю-батюшке служили 20 лет.  В армии были и сорокалетние ветераны, уже повое-вавшие, имеющие ранения и не слишком здоровые. Были и новобранцы – деревенские парни от мамки. Естественно, они не могли иметь равного статуса. К каждому ветерану прикрепляли новобранца, которого он обучал в меру своего понимания этого процесса. А новобранец должен быть исполнять роль прислуги при ветеране. Носить за него в походе тяжёлые вещи, чистить оружие, узнавать приемы боя. Правда, ветеран назывался не дедом, а дядей. И этот статус его был совершенно официальным и поддерживался офицерами. Офицеры видели в нём основу порядка в армии. Все помнят хрестоматийное стихотворение: «Скажи-ка дядя, ведь недаром, Москва, спа-лённая пожаром, французу отдана?» Современники М.Ю. Лермонтова понимали, что это не племянник спрашивает у дяди, а молодой солдат у старого «дядьки». Учит его опытный солдат. Так было и в мою бытность. Естественно весь этот процесс держался под строгим контролем нас офицеров, чтобы некоторые нерадивые «деды», так называли солдат, которые готовились к увольнению, не могли применить физическую силу.
      Когда группу солдат били, отбирали деньги и сигареты у более молодых солдат, а такие случаи в армии были, увы, к сожалению, то это называется общим понятием, как на гражданке – хулиганство, разбой. Так этих случаев незаконного отъема денег на гражданке больше в 10 и 100 раз.
     Не понимаю, почему 23 февраля наши законодатели сделали – «красным» днем кален-даря. А народ сделал сугубо профессиональный праздник, такой же, как день милиции или день шахтера, «днем мужчин». В Армии всегда служило много военнослужащих женщин, почему вдруг им не дают возможность отмечать свой профессиональный празд-ник, наряду с мужчинами.
    У меня не было сомнений, в какое училище поступать. Два аргумента были для меня стопроцентными. Первый, город должен быть – Ленинград. Второй, в военное училище не нужно было сдавать физику. Я по физике имел твердую четверку, но у меня склад ума больше имеет гуманитарную направленность. И третий, дополнительный аргумент, не очевидный, но об этом мы тоже думали не без помощи, наших родителей. После оконча-ния училища и службы в ВС СССР, можно было без труда найти работу в государствен-ных структурах. Тогда никто не мог и представить, что Советский Союз скоро развалится. А наша профессия будет носить нарицательный характер. В результате мой выбор пал на Ленинградское Высшее военное политическое училище ПВО.
     Прекрасно помню, как отец меня и моего товарища посадил в поезд, при отсутствии всяких билетов. Он взял билет на поезд без места и договорился с проводницей, что бы мы ехали на третьей полке плацкарта. Да, именно там, где хранились матрацы. Еще в по-езде мы с товарищем решили, что сразу в училище не поедем, немножко прогуляемся по Ленинграду. Моей мечте не суждено было сбыться. Отец дозвонился до друзей нашей се-мьи и меня встретили на Московском вокзале. И сопроводили сразу в училище. Позже поступив в училище, мне очень пригодилось это знакомство. Я оставлял у них свою гражданскую одежду, чтобы, приезжая в увольнение в Ленинград, переодеться и спокойно гулять по городу, не боясь военного патруля. А патруля в Ленинграде хватало. Особенно по отношению к нам, лютовал патруль из моряков. Любая встреча с ним в военной форме грозила прекращением увольнением под любым предлогом. Такое же отношение было у «сухопутного» патруля к курсантам военно-морских училищ.
     Желающих поступить в училище было предостаточно. Плохой особенностью для нас абитуриентов, поступающих после школы, стало известие, что 60 процентов  принятых должны были составить военнослужащие, которые уже прослужили срочную службу. Их задача была значительно проще, чем у нас. Достаточно было получить все тройки и они – приняты. А у нас конкурс до последнего экзамена был – пять человек на место. И необхо-димо было набрать не менее 18 баллов и у аттестата должен быть средний бал – 4.5. Бла-гополучно набрав нужное количество баллов мне сообщили, что я не прошел по конкурсу. О том, как все - таки я оказался в училище я напишу чуть позже.
«Вася»
     Если бы в училище мне кто ни будь, сказал, что Василий Онопко станет моим прияте-лем после увольнения, в запас, спустя 20 лет, я бы просто посмеялся. Нет, Василий был в училище классный парень, в наш ВУЗ, он поступил после окончания Суворского учили-ща. На мой взгляд, он был в ровных отношениях со всеми. Но, он учился в первом взводе, а я во втором. Из этого и складывались отношения между нами. Да, и в принципе дружить со всеми не было физической возможности. Основные товарищеские связи складывались внутри учебной группы. Именно в группе мы проходили все испытания: учебные (семинары, практические занятия), хозяйственные - уборка территории, чистка картофеля и наведение порядка внутри казармы в ПХД , проводимый каждую субботу после учебных занятий. И от отношений внутри группы зависело очень многое для решения поставленных задач. Но бывали случаи, когда товарищеские отношения складывались и вне учебной группы по интересам. Интересы были разные. Скажу, откровенно некоторые из них я не одобрял тогда и не одобряю до сих пор. Эти интересы были связаны с употреблением спиртных напитков. Причем у некоторых моих товарищей по учебе это доходило до абсурда. Они ходили в увольнение только лишь для того, чтобы напиться до поросячьего состояния. К счастью таких было мало. Одного такого «индивида» с нашей группы за систематическое употребление отчислили с третьего курса. Были интересы, связанные с посещением театров, музеев и других достопримечательностей, которых в Ленинграде было с избытком. Но, повторюсь, в основном отношения складывались внутри учебных групп.  Я с самого первого курса дружил с Толиком  Травкиным. О нашей дружбе я расскажу очень подробно потом.
     Вася боевой офицер, полковник, орденов и медалей у него не меньше, чем у моего бати - участника Великой Отечественной. Василий воевал в первую чеченскую и во время боевых действий по освобождению Южной Осетии.
     Когда мы с ним, спустя 30 лет встретились в Питере на встрече, подготовленной спе-циально по случаю юбилея нашего выпуска, я его не узнал. Он стал лысоватым, чуток имелся лишний вес. После увольнения в запас, остался Вася жить в своем родном городе Воронеже. Это стало решающим фактором развитию и укреплению наших отношений.
     Воронеж находится на расстоянии чуть больше 200 км от Курска. Я был в Воронеже по делам много раз, но это были окраины со складами, базами и др. Поэтому созвонившись с Василием, я приехал к нему в гости на день города. Оказалось, что у Василия не сложи-лась личная жизнь. Пока он воевал, его жены находили ему замену, мягко говоря. После первого брака у него остался сын, который живет и работает где-то в Испании. В момент моего приезда у него завязались новые отношения. Будущую жену звали Ирина. Замеча-тельная, простая, веселая женщина.
     Итак, я приехал на день города в Воронеж, Василий встретил меня на ж/д вокзале, план культурных мероприятий на правах принимающей стороны, составил он сам. Не вникая в подробности, но Вася сумел показать все самое интересное, сопровождая свой показ подробным рассказом, не хуже профессионального экскурсовода. Этим он меня ввел в полный восторг.
     Позже я приезжал в Воронеж к Василию, чтобы сходить в их театры. Мы вместе смот-рели замечательную и бессмертную оперетту «Летучая мышь», в театре оперы и балета. Постановка была восхитительная. Но я невольно ловил себя на мысли, что все время сравниваю увиденное с телевизионной версией, в которой главные роли исполняли братья Соломины. И естественно, несравненная Максакова, в роли Розалинды. Еще довелось посмотреть балет «Лебединное озеро». После культурной программы была и обязательная программа. Мы ужинали или обедали в небольшом, но уютном кафе около железнодорожного вокзала – «Уют». Это кафе привлекало нас замечательным соотношением цены и качества. В нашем единственном Курском драматическом театре я видел все спектакли. И вот теперь я, выезжая в Анапу, предупредил Василия, что буду проезжать через его замечательный город – неофициальную столицу Черноземья. Поезд в Воронеже стоял 40 минут.
Татьяна.
     Моя попутчица по купе стала просыпаться. Делала она это своеобразно. Вначале она подняла вверх и развела в сторону руки, потом по очереди открыла свои прекрасные гла-за, медленно повернула голову в мою сторону, улыбнулась.
- Где мы уже? – спросила Татьяна меня, так, как будто мы с ней были знакомы много лет.
- Подъезжаем к Воронежу – спокойно ответил я.
- К Воронежу??? – переспросила Татьяна, и резко скинув с себя простынку села на полку при этом на ней был только один бюстгальтер, видимо пока я выходил курить, футболку она, по какой-то причине сняла. При этом она нисколько этого не смутилась.
     Зато смутился, не знаю, почему-то я. Ведь ханжой я никогда не был.
- Вы бы одели футболку ко мне в Воронеж в купе товарищ придет,- вежливо предупредил я Татьяну.
- Вам не нравится мое белье? - с явным кокетством спросила меня Татьяна.
Я уже пришел в себя и спокойно ответил:
- Мне больше нравится без белья - с улыбкой ответил я.
- Так я могу снять и ее руки потянулись за спину, но в этот момент поезд уже медленно двигался по платформе ст. Воронеж-1. Татьяна быстро сняла свою футболку с сетчатой полочки и одела ее. Но лукавые ее глаза искрились, и молча говорили жаль, что я не успе-ла этого сделать.
     В окно своего купе я увидел на платформе Васю. У выхода из вагона уже скопилось человек 8, кто-то выходил, доехав до своей станции, кто-то хотел пополнить свои запасы провианта, кто-то просто размять ноги от шестичасового переезда и конечно перекурить.
     Дождавшись своей очереди на выход, я спустился на платформу, и мы крепко, и долго обнялись с Васей. Я пригласил его к себе в купе. Зайдя в купе, я сильно удивился на столе лежали бутерброды с колбасой и сыром, котлеты, нарезанные овощи, бутылка с мине-ральной водой.
- Татьяна, обратился я к своей попутчице, - Вы бы не могли чуток подвинуться нам с дру-гом за встречу надо капельку выпить и закусить. Мы с ним не виделись уже полгода.
- Так зачем двигаться, я для Вас и подготовила «поляну». Пейте, и она достала из-под сто-ла бутылку коньяка, закусывайте, котлеты я сама делала, а я пойду, погуляю. Не буду Вам мешать. Встала и пошла к выходу.
- Ой! Забыла про лимон. Полезла в свой рюкзак, который с полки оказался рядом с ней, и достала лимон ярко канареечного цвета.
- Сами порежете, - улыбаясь, сказала Татьяна и окончательно вышла.
Я посмотрел, на Василия он был в шоке и ступоре, застыл в недоумении, как памятник. Я тоже был в шоке, но видимо предыдущие события в купе меня уже приучили к неожидан-ностям.
- Это твоя женщина? – спросил с удивлением Вася, зная, что я уже давно в разводе.
- Нет. Я сам удивлен. Едем вместе из Курска.
- Не бреши, хочешь меня разыграть?
- Вася, клянусь, я сам в недоумении. Она проспала до самого Воронежа. Я ее предупре-дил, что ко мне товарищ придет в купе.
- Давай выпьем, - перешел к конкретным действиям я. Я ей потом все компенсирую. У меня еды хватит на всех.
И взял бутылку коньяка. Это был трехзвездочный коньяк «Московский». Отвинтил крышку и налил в стоящие на столе пластиковые стаканы.
- За встречу, дружище – сказал я короткий тост, и мы выпили не закусывая. Дальше пошел разговор ни о чем и обо всем, периодически выпивая коньяк и закусывая бутербродами: Вася с сыром, я с колбасой. Больше ни к чему мы не прикасались. Проводница в мятой форме стала кричать: «Провожающие просьба освободить вагон, поезд через пять минут отправляется!»
 Я пошел провожать Васю. В проходе вагона стояла Татьяна, вежливо давая нам с Васей договорить и допить.
-До свидания - повернувшись в сторону, Татьяны сказал Вася. – Счастливой дороги. Во-лодю не обижайте!
- Пока – как старому приятелю ответила Татьяна.
Стоя на платформе, Василий, улыбнувшись, прошептал мне на ухо: «Не переусердствуй, ты нам живой нужен». И мы, снова обнявшись, простились.
     Я поднялся в вагон и пошел в свое купе. Татьяна наводила порядок на столе, убрала использованные стаканы, и смятые нами салфетки.
- Вы ничего не ели – даже котлеты не попробовали, я весь вечер их жарила, обиженным и серьезным тоном, сказала Татьяна.
- Обязуюсь их все съесть до конечного пункта, ответил я.- Просто Вася был не голоден, а я надеялся, что Вы меня, их не лишите. Путь у нас еще длинный.
- Ловлю Вас на слове – сказала, Татьяна и у нее в руке появился «сэндвич» на кусочке хлеба лежала котлета и рука Татьяны не передала его мне, а своей рукой поднесла к моему рту.
- Кусай - игриво сказала Татьяна.
- Мы уже на «ты»? –  спросил я
- А ты, возражаешь? И Татьяна протянула мне пластиковый стаканчик с коньком, а потом взяла в свободную руку стакан с коньяком для себя.
- На брудершафт? - предложила Таня.
- Давайте, по привычке, еще на «вы» - ответил я.
Мы скрестили руки и практически синхронно начали пить коньяк. Я выпил залпом и ждал Таню. Она, как будто, специально оттягивала процесс, который наступает после выпивания напитка.
Наконец, она оторвалась от стаканчика, и я как обычно в этих случаях, потянулся в сторо-ну ее щеки, вытянув свои губы, но Татьяна, свободной рукой очень быстро взяла меня за затылок и притянула к себе. Я не успел опомниться, как ее язык смело и бесцеремонно проник в мой рот, и, поддавшись ее напору, я отдался во власть искушения, абсолютно не сопротивляясь, получая наслаждение, понимая, что это не последний поцелуй во время пути. Наш поцелуй продлился секунд 10. Разомкнув, губы я хотел повторить поцелуй.
- Для брудершафта достаточно, игриво смотря мне в глаза, ласково проворковала Таня.
- Давай покушаем, я проголодалась очень. Наливай. И она протянула свой стаканчик.
Я ради прикола налил полстакана коньяка, надеясь услышать возражения со стороны Та-тьяны, но возражений не было.
- За что, пьем? – улыбаясь, спросила Таня.
- За тебя? - сходу ответил я.
- Нет. За меня еще рано.
- Тогда за знакомство – предложил я.
- Согласна, пьем до дна – отреагировала Таня.
И она, взяв, свой стаканчик маленькими глотками стала пить коньяк и выпила все до дна. Я был удивлен в очередной раз. Татьяна взяла тоненький ломтик лимона слегка его отку-сила.
- Закусывай котлетами, ты обещал.
Я с удовольствием откусил котлету, давно уже не ел домашней пищи, а котлета реально была очень вкусная. Потом взял вторую и очень быстро ее прикончил. Неожиданно вспомнил, что я тоже наготовил еду, полез в свою сумку и достал мясо, а также бутылку с водкой.  Встретил удивленный взгляд Татьяны.
- Я не люблю мясом закусывать коньяк. Его смаковать надо.
Не буду подробно описывать всю процедуру нашей трапезы. Мы выпивали, закусывали и разговаривали. Наступил момент, мне захотелось покурить трубку. Я достал трубку стал набивать ее табаком. Татьяна смотрела с восхищением и некоторым удивлением.
- Дашь попробовать? – спросила она.
- Попробовать что?
- Трубку покурить.
-А ты куришь? - уточнил я.
- Нет.
- А зачем тебе?
- Захотелось попробовать. Тебе что жалко?
 Я никогда даже своим друзьям не давал трубку. Считаю трубка — это, так же, как и зуб-ная щетка. А зубную щетку мы не передаем друг другу. Я не мог решить, что делать. Мгновенно Татьяна встала, со своей полки подсела ко мне и прильнула к моим губам. Я даже не успел опомниться, а Татьяна уже сидела на своем месте.
- Это тебе моральная компенсация. Пойдем курить твою трубку. Мы пошли в тамбур. Я раскурил трубку и дал ее попробовать Тане, то, как она ее взяла, как затянулась, и как она выдохнула дым, у меня появилось сомнение, что она это делает в первый раз. И вообще все, что делала Таня, она делала спокойно, красиво, элегантно, как и она сама. Я вспом-нил, что в моей жизни подобное уже было. Была уже женщина, которая могла все делать красиво и элегантно. Это было, когда я служил на Курильских островах.
««Курилы»
     Попасть служить в регионы СССР, где срок службы приравнивался, как говорили в народе «год за два и рубль за два» было очень проблематично, нужен был «блат». Я попал случайно. Хоть звучит это не правдоподобно. На нашу часть прислали разнарядку, такое тоже случалось, что нужен офицер, прослуживший не более 3 лет на одной должности. Таких кандидатов, в нашей части, оказалось всего двое. Я и мой однокурсник Юра Думби. Мы с ним не раз встречались на протяжении всей моей службы. Юра еще в училище женился и у него родился маленький ребенок, естественно, которому климат Дальнего востока, был противопоказан. Вот и послали меня на Курилы, а второго кандидата нашли в другой части.
     Сами понимаете, в 1983 году никакой речи об интернете быть не могло. Даже слова такого мы не знали. Поэтому источником информации о Курильских островах для меня стала БСЭ . Подписку на это уникальное издание тех лет, отец получил в награду, за систематически, большое количество подписчиков на своем предприятии. Эта была удивительная пора. Дефицит информации, новых книжных изданий, отсутствия, как такового, массового телевидения, разнообразных видов развлечений, вынуждало людей подписываться на различные газеты и журналы. Часто этот процесс, особенно в армии, превращался в принцип «добровольно-принудительный». БСЭ, вроде современной википедии , только в очень твердом переплете и на большом количестве очень тонкой бумаги. Каждый том был на одну максимум две буквы алфавита. Всего было 35 томов.
      Узнал про климат, про природу, естественно площадь, обратил внимание на то, что на моем острове, где мне предстояло служить, находился действующий вулкан с величе-ственным названием «Иван Грозный». Опережая события, признаюсь: постоянно дымя-щий кратер вулкана я видел из окна своей квартиры.
     Мне предстоял путь на другой конец Советского Союза. Восемь часовых поясов. До-бираться мне пришлось на поезде, самолетах, теплоходе и на вездеходе марки ЗИЛ-157. И всюду меня сопровождал мой скарб: два чемодана с военной формой. Парадная и повсе-дневная шинель, парадная и полевая форма одежда, сапоги, ремни, сумки. Каждый чемо-дан весил по 20 кг.
     Это был этап моей жизни, когда я многое узнал, увидел, попробовал, почувствовал первый раз в своей жизни. И поскольку это был еще и один из самых замечательных пе-риодов моей жизни я расскажу про него более подробно.
     Благополучно добравшись до аэропорта «Домодедово», я с двумя неподъемными че-моданами зарегистрировался. Написал и задумался, что мысль сформулировал неточно. Неподъемные они были бы для меня сейчас. А тогда, для меня было бы, равнозначно про-нести 2 двухпудовые гири, которые я в училище поднимал легко и непринужденно. Еще 2 ящика со всяким «нужным» барахлом, были заранее отправлены почтой – багажом. Ко времени своего отъезда я уже был женат. И прочитав, информацию о Курилах в БСЭ, на семейном совете решили: я должен был поехать туда один. Но вещи в багаже, на 60% бы-ли жены на всякий случай, а вдруг.
     Итак, проведя все необходимые процедуры, я оказался на борту, по моему мнению, лучшего лайнера всех времен и народов ИЛ-62. И это было первый раз в моей жизни. К моему удивлению на борту самолета было всего 16 пассажиров, из 168 которые могли бы улететь. Позже стюардесса мне объяснила, что в Хабаровске, ждет толпа пассажиров, же-лающих улететь в сторону «большой земли», так все называли Москву с ее вокзалами и аэропортами. Поэтому полетели бы, если бы был хотя бы один пассажир. Вот так было реально и никакой логистики, никаких разговоров выгодно или невыгодно. Было одно понимание – надо.
     Набрав необходимую высоту и взяв нужный курс ИЛ-62 с замечательным экипажем стремительно со скоростью 850 км/час, приближал меня к новой странице моей жизни. Я посмотрел, в иллюминатор мне открылась однообразная, но в тоже время прекрасная кар-тина синевы, от которой в глазах возникала резь.  Эта та синева, которую мы, находясь на земле, называем – небо. Первые ассоциации, которые возникают при слове небо — это бесконечность, покой, безмятежность. Небо всегда манило к себе, оно воспринималось как символ вечной жизни. С глубокой древности, люди поднимали руки к небесам и про-сили помощи и благополучия. В наше время, когда люди рассуждают о тихой, спокойной жизни, в своих пожеланиях к родным и близким, желают чистого и мирного неба над го-ловой. Именно это небо на огромном пространстве от Калининграда до Чукотки и пред-стояло надежно охранять мне и всем моим товарищам, и коллегам по службе. Иногда, как в военное время сбивать не мишени на полигоне, а реальные воздушные цели. Об этом я расскажу потом. И я в первый раз подумал, как многообразна вселенная, как хорошо, что на многие сотни световых лет, наша планета земля одна и ей никто не угрожает. Как я тогда ошибался.
     Сервис в самолете меня поразил. Безупречно одетые стюардессы, одного роста, с по-стоянной улыбкой, не сходящей с их лиц, выполняли свою работу по четкому запланиро-ванному графику: вода, лимонад, чай или кофе с лимоном, или со сливками, еда, вода и т.д. Так как пассажиров было мало, каждый из нас сидел на одном кресле, если точнее на трех.  И при желании, сняв обувь можно было лечь и спать. Ведь время в пути до аэропорта Хабаровск без пересадки составляло чуть более 7 часов. Эта особенность давала о себе знать, когда летишь в сторону Дальнего Востока. Вылет из Москвы в 10-00, в Хабаровске в это время уже 17 часов. Прилетаешь по московскому времени в 17-20. А в Хабаровске – половина первого ночи!!! При полете обратно, эта особенность, помогала «сэкономить» время. Разница по времени была 7 часов, а время в пути 7 часов 20 минут. Вот и получалось, вылетаешь из Хабаровска в 14-20 и прилетаешь в Москву в 14-40.
     Так и случилось, что спустя 3 часа после очередного приема пищи большинство пасса-жиров улеглось спать. Мне не спалось, я сидел у иллюминатора и продолжал с интересом наблюдать за однообразной картиной, синей вечности. Откровенно, я надеялся увидеть где-нибудь в дали самолет. Я точно знал, что это невозможно, как офицер ПВОшник, по-тому что у каждого воздушного судна существовал свой маршрут, свой эшелон. И с земли средства локации, и диспетчера внимательно наблюдали, чтобы самолеты не отклонялись от своих маршрутов. Но надежда была.
- Хотите еще кофе? – отвлекла от моих наблюдений стюардесса. На ней не было формен-ного кителя, улыбка осталась, а пуговицы на ее белоснежной блузке готовы были ото-рваться под напором груди и ее продолжения.
- С коньяком – в шутку ответил я.
- Можно коньяк без кофе - услышал в ответ.
- Если Вы серьезно, я не возражаю.
- Проходите в хвостовую часть самолета и ждите.
Напомню, всех пассажиров в связи с малым количеством расположили в носовой, более комфортабельной части самолета. Так как турбины самолета находились в хвостовой ча-сти.
     Я встал и перешел в хвостовую часть. Стюардесса появилась без подноса, по - просто-му. В руке у нее была бутылка коньяка, две рюмки и стандартная коробочка авиационной еды.
      Пропуская подробности, но случилось то, что я первый раз в своей жизни изменил своей жене, на высоте 12 000 м. Приземлившись в Хабаровске, я сделал пересадку до Южно-Сахалинска. Этот путь был намного короче, тоже на самолете ИЛ, только модель «18» четырехмоторный, турбовинтовой, проще и менее комфортабельный. Но выбирать не приходилось. Дальше путь лежал до порта Корсаков, который находился на берегу за-лива Анива. А уже оттуда на теплоходе на острова.
     В порту я столкнулся с проблемой билета на теплоход. Точнее с его отсутствием. Сле-дующий был только через пять дней. Не помогло мое обращение к военному коменданту. Таких, как я, было больше сотни и воинские звания у них были выше моего.
Выйдя, из здания комендатуры я сел на рядом стоящую лавочку, чтобы подумать и при-нять решение, что делать дальше. Минуту спустя подсел пожилой мужчина в рабочей, за-мусоленной «робе». Я немножко отодвинулся, чтобы исключить возможность испачкать свою форму.
- Решаешь проблему, как попасть на теплоход? – произнес мужчина, одновременно вы-дохнув дым, после затяжки сигареты. Я удивился. В голове возникла мысль, что он хочет с выгодой для себя продать мне билет. Ведь я сидел отдельно от всех, и ему это было проще сделать.
- Вы хотите продать билет, я куплю, сколько надо заплатить? – ответил вопросом на во-прос.
- Нет, билетов у меня нет. Могу подсказать, как попасть на теплоход гарантированно.
- Сколько стоит информация? – спросил я.
Мужчина улыбнулся, снова затянулся сигаретой.
 – Нисколько. Просто так. Сын у меня в военном училище учится, его тоже будут ждать такие проблемы, может, и твой отец ему при случае даст хороший совет, ведь ты же не-давно училище закончил?
- Да, два года назад.
     И мужчина подробно рассказал план моих действий. Совершив все необходимы маневры, согласно полученной инструкции, я оказался у трапа красавца белоснежного теплохода «Ольга Андровская». У трапа пусть и гражданского теплохода стоял вахтенный матрос. Он вежливо поинтересовался целью моего прихода и, узнав, что мне нужен пассажирский помощник капитана по имени Сергей, поднялся по  трапу и через какое-то время вместе с ним спустился, тот самый пассажирский помощник – Сергей.
- Слушаю Вас товарищ лейтенант – обратился ко мне помощник.
- Мне сказали, что Вы можете помочь попасть на теплоход, мне очень надо – сказал я, со-всем забыл инструктаж мужчины в «робе».
- В шахматы играешь? – спросил меня помощник.
- Фигуры умею передвигать - ответил я, честно.
- Бери свои чемоданы, поднимайся по трапу.
     И, я, опять, впервые в жизни, оказался на борту пассажирского белоснежного красавца теплохода. Скорее по случайному совпадению, когда Михаил Сергеевич объявил борьбу с пьянством в 1985 году, теплоход «Ольга Андровская» зашел к нам на рейд в Южно-Курильске, он был покрашен в черный цвет.
      Теплоход был построен в Югославии, по просьбе товарища Тито   к Леониду Ильи-чу , чтобы помочь братским кораблестроителям. Теплоходов такого типа было построено четыре штуки. И им дали имена наших замечательных русских актрис: «Ольга Андров-ская», «Ольга Садовская», «Антонина Нежданова», «Мария Ермолова». Суда данного класса имели 206 спальных мест и места в креслах авиационного типа, на пассажирском сленге назывался «авиасалон». Каюты оборудованы кондиционерами воздуха и оборудо-ванных, индивидуальным санузлом с туалетом, умывальником и душем, снизу были уста-новлены диван-кровати, а верхние полки представляли собой кровати «плацкартного» типа. В кормовой части судна на верхней палубе был ресторан, в котором пассажиры зав-тракали, обедали и ужинали. Кроме того, имелось 2 кафе: одно с баром и кафе-кинозал, музыкальный салон с баром, танцплощадка. Ресторан и бар работали по очереди. В баре не было спиртных напитков, а были только коктейли на основе коньяка и водки, а также кофе, не растворимый из банок по одному рублю за банку с очень популярным во всем мире названием «PELE», который варился в кофе–машине и имел аромат и вкус настоя-щего кофе. Бар закрывался, когда открывался ресторан, для того, чтобы пассажиры смог-ли позавтракать, пообедать и поужинать. В ресторане пекли свой хлеб, необычайной вкусности, пока мы ждали заказ, успевали, предварительно намазав горчицей, съесть 3-4 кусочка хлеба. Я никогда не был в дальнем зарубежье и не могу сказать наверняка, но мне кажется, привычка намазывать хлеб горчицей во всех местах общественного питания, присутствовало только в СССР.  Первый раз в своей жизни в ресторане на теплоходе я попробовал салат из кальмаров с яблоками. Чудесная закуска, если ее правильно пригото-вить. Если кальмара переварить, то по вкусу он превращался, в обувную подметку. Ресто-ран был не очень большой и на прием пищи обслужить всех пассажиров не мог. Поэтому всегда у ресторана была привычная для советского народа очередь. Но были периоды, ко-гда теплоход попадал в небольшой шторм и при 3-4 баллах качки, практически все пасса-жиры лежали на койках в своих каютах. Качка бывает 2-х видов: бортовая и килевая. Ки-левая была самая неприятная, это когда теплоход во время движения вначале своей носо-вой частью поднимается вверх, а потом резко опускается вниз, аналог «воздушные ямы» на самолете. Бортовую, было легче перенести, это когда корпус судна раскачивался впра-во-влево, по принципу укачивания ребенка. Многие пассажиры для этого специально ло-жились и засыпали. И в эти моменты в ресторане было пусто.
     Это нисколько не смущало нас молодых, здоровых, с отменным вестибулярным аппа-ратом и аппетитом. Однажды в 4 бальный шторм, когда мы проходили, пролив Екатери-ны, ресторан был пуст. Мы четыре офицера, зашли в ресторан, сели за столик. Ни одной официантки в зале не было. Персонал тоже был, как простые смертные пассажиры, а не космонавты, и качка действовала и на них. Подождав пять минут, не выдержал и пошел в сторону служебного входа, откуда официанты выносили готовые блюда, Славик, я с ним познакомился только на теплоходе, откуда он и где служил, я еще не успел узнать. Дело в том, что теплоход во время рейса посещал три острова: Шикотан, Кунашир и Итуруп и везде служили или работали люди различных профессий, как правило, это военные, по-граничники, рыбаки и рабочие рыбзаводов.  Слава вышел и следом слегка пошатываясь от качки пришла официантка с глазами с величину кофейной чашки.
- Ребята Вы что ненормальные? - первое, что мы услышали от нее.
- Почему?
- В такой шторм и обедать?!!
- Примите заказ, пожалуйста.
И мы продиктовали закуски, первое, второе и конечно бутылочку водки. Ее с хлебом и икрой минтая мы попросили принести первой. Официантка вышла и вернулась с чайни-ком в руках, мы удивленно переглянулись. А она подошла к одному углу стола и полила на скатерть, потом выполнила это действие и на других углах стола. Оказалось, это было нужно, что бы скатерть ни сползала с гладкой поверхности стола во время качки. Я по-дробно не буду описывать процедуру нашей обедни, но выйти, посмотреть на нас вышел практически весь персонал ресторана. Когда мы расплатились по счету, то услышали громкие аплодисменты. Как нам потом объяснила Татьяна бармен, в их практике мы были первыми пассажирами, которые в такой шторм выпили, закусили и без послед-ствий, сами понимаете каких.
      Рассказываю так подробно, что бы Вы поняли в какое буйство развлечений и отдыха попадал пассажир, купив билет на один из этих теплоходов.
     Мне, благодаря стараниям пассажирского помощника, досталось место на диван-кровати на средней палубе. Эта была лучшая палуба. Переодевшись в спортивный ко-стюм, я пошел изучать теплоход.
     Началась посадка пассажиров. Гуляя по теплоходу, я увидел на площадке перед ресто-раном игровые автоматы. В наше время их называют «однорукие бандиты». Да, в 1983 году, на Советском теплоходе, стояли «однорукие бандиты» опустив пятикопеечную монету, как в Московском метро, можно было испытать счастье. Так, я первый раз в жизни, познакомился с игровыми автоматами. Помимо «одноруких» там еще стояли автоматы с игрой «супер Марио». В современной жизни, в переходном периоде, одна из самых популярных игр на игровых приставках типа «Денди», с вставляемыми ярко желтого цвета картриджами. Позже барменша из кафе объяснила мне, что теплоход, по маршруту Корсаков - Курильск – Корсаков ходит только с мая по октябрь месяц. А потом после окончания навигации теплоходы ходят по маршруту Корсаков – Осака - Новая Зеландия. Поэтому судно так и оборудовано для иностранных туристов.
     Кафе работало, в отличие от ресторана и я решил отметить, свое удачное попадание на теплоход. Но спиртных напитков в чистом виде в баре не было. Были только коктейли, и еще был кофе. Нет не растворимое кофе без вкуса, который был большим дефицитом, но от этого не был вкуснее. А кофе, которое барменша сварила, как я описал выше, в кофе-машине. И это был первый сваренный кофе, который я выпил. Следом последовал и пер-вый винный коктейль. Пока я пил кофе и коктейль теплоход уже вышел в открытое море. Я пошел в свою каюту и… заблудился. Я не мог найти дорогу в многочисленных кори-дорчиках и трапах судна. И только случайно встретив стюарда, я добрался до своей каю-ты. Она уже была заселена. Моими соседями оказались: майор с женой, они возвращались из отпуска, и «старлей» , возвращавшийся в часть из командировки. Мы быстро познако-мились, и они мне стали дружно рассказывать про прелести и трудности жизни на Кури-лах.
     После обеда, мои соседи пошли в каюту спать, а я поднялся на самую верхнюю палубу. Посмотрел вокруг и увидел только океан до самой линии горизонта. И второй раз после самолета, я подумал о необычайной красоте, притягательности и бесконечности вокруг меня. Это был Тихий океан, противоположность небесной синеве, он был скорее серо-бурого цвета, волны добавляли ему еще большей уверенности, в своей силе перед любым судном, а тем более человеком. И если теоретически, во время крушения воздушного суд-на, пассажиров можно спасти при помощи парашютов, то при крушении теплохода, надежды спастись не было, внизу была вода, вода, вода. Для теплоходов, как и для само-летов, тоже существовала навигация и маршруты, по которым они должны были следо-вать. Поэтому встретить в непосредственной близости другой теплоход было невозможно.  Зато очень редко, я видел за все три года хождения на теплоходе, всего один раз - дельфинов.  Да, именно хождения. Моряки сильно обижаются, если употребляют слово «плавает», обязательно они ответят:
- Плавает только дерьмо в проруби.
Про путешествие на теплоходе можно было бы писать отдельный рассказ. Спустя двое суток наш теплоход бросил якорь в двух милях от п. Рыбачий на острове Итуруп.
Итуруп — самый комфортный дом для вулканов. Их на острове 20 штук, причем 9 из них действующие.  Богдан Хмельницкий хоть и не самый высокий , но, определенно, самый известный. Он — царь среди Итурупских вулканов. Этот молчаливый наблюдатель виден почти из любой точки острова. Но… в ясную солнечную погоду.  Местами на его зеленой шевелюре проглядывают седые прожилки: на Хмельницком, уютно укутавшись в складки, ранним летом все еще лежит снег.
    Я с вещами стоял на палубе и думал, каким образом можно попасть на сушу. Ситуация решилась быстро. К нам с правого борта подошел плашкоут. Это такая баржа, оборудо-ванная лавочками, которые находились внутри помещения сбитого из фанеры. К теплохо-ду баржу подводил буксир. На палубу плашкоута опускался трап и по нему пассажиры спускались, предварительно пройдя обязательный пограничный контроль.
     На берегу представителей разных частей ждали автомобили. Как правило, это были «Уралы» или «Зилы», ГТСМ  и ГТТ . Нас ждал ЗИЛ – 157. Мы разместились в кузове тентованного автомобиля  или, как его называли по-простому «колун» из-за передней ча-сти автомобиля по форме напоминающий колун для дров. Старший машины обещал через 2 часа будем на месте. Мы ехали среди сопок то, поднимаясь вверх, то опускаясь вниз, объезжая сопки. Наблюдать за дорогой можно было, только смотря назад, там не было тента. Увиденные пейзажи меня не очень сильно вдохновили.
     Наконец мы остановились и услышали команду старшего машины, что можно выхо-дить. Я сидел с краю, поэтому быстро спрыгнул и увидел трехэтажные блочные дома. Они все были благоустроенные с удобствами. Вместо асфальтовых дорожек, были уложены дорожки из ж/б плит. Одним словом, пахнуло цивилизацией.
     После обязательной части представления командиру части и начальнику политотдела, меня на крыльце штаба нашей воинской части сгреб в охапку белобрысый, кучерявый старший лейтенант в очках.
- Я тебя уже заждался – сменщик, ты мой дорогой. Пойдем, покажу, где ты будешь жить.
Только теперь я понял, что стоящий передо мной блондин это тот, кого я приехал сменять. Для непосвященных объясню. В районах, где был льготный коэффициент, офицеру разрешалось служить не более установленного срока. На Курилах этот срок был 3 года.
     Володя, так звали моего сменщика, привел меня к себе, а точнее уже ко мне домой. Это была двухкомнатная квартира. На полу утепленный линолеум, на кухне 4-х конфорочная электроплита, туалет, ванная комната. Все как на материке, так называли мы островитяне жителей на материковой части нашей необъятной Родины.
     Его жена уже накрыла стол. Первое, что бросилось мне в глаза это вазочка грамм на 300 полная красной икры. Рыбы и рыбных блюд оказалось 95%. Потом я понял почему. 5% это была говяжья тушенка. Не подумайте, в то время тушенка была из настоящего мя-са, и красные без жира куски мяса не только выглядели аппетитно, но и были настолько вкусны, что оторваться было трудно. Мы с Володей сели за стол, его жена тут же принес-ла из холодильника бутылку водки, сильно запотевшую, видимо держала ее в морозиль-нике холодильника.
- Это водка настоящая, привез из последнего отпуска для этого случая - проинформировал меня Володя.
- А что тут есть и не настоящая? – сразу спросил я.
- Тут ее нет совсем – дефицит, продолжил просвещать меня кудрявый.
- А что же пьете «шило»? («шило» на армейском жаргоне назывался технический спирт, выдаваемый на обслуживание техники, очень высокого качества).
- Пьем спирт. 
- Аааааааааа, только и смог произнести я, дав понять, что мне все понятно. На самом деле я все понял месяца через 3-4.
     Володя налил по рюмкам, в том числе и жене. Произнеся дежурный тост, мы опроки-нули рюмки. Я стал искать, чем закусить. В это время Володя, взяв в руки столовую лож-ку, запустил ее в вазу с икрой и направил уверенным движением к себе в рот. Я про себя подумал: «Он хозяин это его право, я еще не заработал на икру». И взяв кусочек хлеба ножом, положил на него в буквальном смысле несколько икринок и этим бутербродом я закусил. Лица моих гостеприимных сменщиков от улыбки готовы были порваться на две половинки. Они едва сдерживали себя от смеха.
- Мы тоже так начинали, Владимир – продолжая улыбаться, выдавил из себя сменщик. – Поверь, через полгода, ты кусочек в сто грамм свинины будешь есть с таким удовольстви-ем, что будешь готов за него отдать любое количество икры.
     Он оказался на 100 процентов прав. Так я впервые в жизни ел красную икру столовой ложкой.
    Курильские острова или коротко Курилы – самый восточный край нашей страны, место, где всё существует по законам природы и, кажется, человек признаёт абсолютную власть стихии. Потому, что бороться с ней было нельзя. Во время тайфуна, даже надев на себя прорезиненный комплект от химзащиты, казалось, дождь прокалывал его, как прокалывает иголка - кусочек ткани и было ощущение, что ты принимаешь «душ Шарко». 
     Вообще Курильская гряда растянулась от полуострова Камчатка и начинается с остро-ва Парамушир, вторым по величине после о.Итуруп, куда я прибыл для прохождения службы. И заканчивается буквально в 16 километрах от японского острова Хоккайдо. Земля здесь «выдыхает» раскалённые пары, океан щедро одаривает жителей пищей, а местные пейзажи вряд ли уступят по своей красоте самым популярным экзотическим странами. Курилы – это самобытный, завораживающий и ни на что не похожий край. Ко-ренными жителями Курил были -  айны. Именно от их языка произошли названия самих южных островов, рек и озер. Сегодня Россия и Япония спорят о принадлежности этих территорий. Точнее спорит Япония.   
 Служба в п. Горячие Ключи, именно так назывался населенный пункт, где мне предстоя-ло служить располагался на острове Итуруп, ни чем не отличалась от моей службы в Ор-ловской РТБ (радио-техническая бригада). Помимо нашего полка РТВ, основную массу военнослужащих составляли «сухопутчики». В этом же поселке находился штаб мото-стрелковой дивизии. И если, основная задача нашего полка была реальная - круглосуточно и круглогодично охранять воздушные границы нашей Родины. Мотострелки в основном занимались боевой и политической подготовкой. Высаживали дерн и деревья, которые привозили из соседних с поселком лесов. Мы посмеивались над ними. Однако они делали очень нужную и важную работу. В весенне-летний период, во время периода тайфунов, поднимался сильный ветер и из-за отсутствия травяного покрытия, по всему поселку летала пыль, которая впивалась в кожу, в одежду, в ноздри и ушные раковины. Поэтому выкладывая дерн ромбовидной решеткой, они спасали нас от пыли. Делали они это без выходных и праздников. Среди наших «сухопутных» коллег даже был популярен анекдот. Три офицера дивизии пришли на берег реки распить бутылочку на троих. А закуску забыли. Смотрят, на дереве сидит ворона и во рту держит кусок сыра. Решили у нее одолжить для закуски. Стали ее нахваливать. Ворона никак не реагирует. И тут самый молодой лейтенант говорит вороне: «Ворона послушай, первый раз за год комдив выходной дал!».
- Как? - удивилась ворона и сыр выпал.
      Главное отличие от службы на материке, было в том, что за день приходилось не ме-нее двух десятков раз за сутки прибегать на КП (командный пункт) полка по готовности №1. Сказывалась близость государственной границы и Японии. Как только самолеты - разведчики армии USA «Орион», SR-71 и др. приближались в нейтральных водах, к гра-нице, гудела сирена и пока они летали, мы их сопровождали.
     В этой связи должен рассказать о событиях, которые произошли и связаны со сбитым Южнокорейским «Боингом». Написано, показано и рассказано огромное количество вер-сий. Я, как офицер, реально принимавший участие в сопровождении Южнокорейского «Боинга-747» НРП .
     Примерно за два месяца до сбитого «Боинга», вблизи малой Курильской гряды, около островов Шикотан, Танфильева, Зеленого, произошли следующие события. К островам в Тихом океане, в нейтральные воды, подошли 2 американских авианосца – «Энтерпрайз» и «Нимец» это были, на тот момент, самые современные корабли такого типа, с ядерной силовой установкой. Основу вооружения этих авианосцев составляли истребители-бомбардировщики FA -18 «Хорнет».  И с этих авианосцев, в сторону нашей государственной границы, стали взлетать американские истребители. Расстояние до границы СССР было минимальным, и все самолеты нарушали, на несколько минут пересекали государственную границу. Наши станции РЛС смогли только зафиксировать факт нарушения границы. А поднятые по тревоге истребители с аэродрома «Буревестник», на острове Итуруп, прилетая к месту нарушения, ничего не обнаруживали, так как самолеты США, уже успевали возвратиться в нейтральные воды. И так было больше 20 раз.
     Литературными словами невозможно описать реакцию Политбюро ЦК КПСС. Сколько полетело «голов» и погон различных должностей от командиров роты до командующего округа, не сосчитать. Была подорвана репутация нашего государства, нашей системы ПВО. Хотя, по сути, сделать, что-то большее, было практически невозможно. За несколько минут, которые самолеты США, находились на нашей территории, даже ракетой сбить эти цели невозможно.
      Естественно все эти события были известны только тем офицерам, которые имели со-ответствующий допуск к информации. Раньше во времена СССР не принято было данные такого плана выдавать средствам массовой информации. Именно поэтому, после уничтожения южнокорейского самолета даже Советскому народу не было ясно, зачем сбили гражданский самолет.
     Вот на этом фоне и произошли трагические события 1 сентября 1983 года. Поскольку у меня еще не было детей школьного возраста, я по просьбе своих офицеров был ответ-ственным по подразделению (была такая неофициальная должность в ВС). После ужина, как положено я привел на КП дежурный расчет. После выполнения определенных проце-дур, я ждал, когда бойцы произведут смену на своих рабочих местах. По привычке смот-рел на планшеты, проверяя работу подчиненных солдат. Посмотрел и на планшет общей воздушной обстановке, обычно там отображалась информация с неподконтрольной нам территории. И тут же обратил внимание, что планшетист стал наносить траекторию поле-та, вне установленной воздушной трассы над нейтральными водами Тихого океана. Это был ежедневный маршрут пассажирского южнокорейского «Боинга-747», выполнявший рейс по маршруту «Нью-Йорк-Анкоридж-Сеул».
     Первым делом я подумал, что ввиду неустойчивой радиосвязи, такое на Курилах было очень часто, планшетист неразборчиво слышал квадраты «сетки» ПВО. И я пошел на его рабочее место, чтобы проверить свои подозрения. Я взял параллельные наушники и услышал очень разборчивый голос «диктора», так называли специалистов, которые счи-тывали информацию с индикаторов РЛС. И прослушав, очередную информацию, я понял, что планшетист не ошибается.
    Такое не часто, но случалось в повседневной практике, по уважительным или не уважительным причинам, пилоты отклонялись от установленного маршрута. В этом случае оперативные дежурные наших ВС связывались с гражданскими диспетчерами, сопровождавшие пассажирские самолеты, и они поправляли летчиков самолетов - нарушителей режима полета. Это не было криминалом.
     Вернувшись в зал боевого управления, я понял, что объявлена готовность №1, и про-изошло что-то важное. Опуская подробности, расскажу главное, пассажирский «Бионг-747» отклонился от маршрута, вглубь территории СССР до 500 км. Его полет проходил сознательно над территорией Советского Союза, на команды диспетчеров не реагировал. На попытки наших истребителей принудить к посадке тоже не реагировал. При этом, наш летчик подтвердил, что в иллюминаторах пассажирского самолета отчетливо видны лица пассажиров. Все эти события, по принуждению самолета-нарушителя, вернуться на маршрут или сесть на аэродром, длились несколько часов. И когда стало ясно, что очень скоро «Боинг» покинет воздушное пространство СССР в районе о. Монерон, истребите-лем-перехватчиком СУ-15, Боинг-747 был сбит.
     Я был в шоке от увиденного и случившегося. Всю ночь мы на квартире у одного из офицеров пили, спорили, приводили доводы, но к общему знаменателю так и не пришли. Утром по радио мы услышали официальное сообщение Политбюро ЦК КПСС, Совета Министров и Президиума Верховного Совета СССР, о том, что Боинг-747 преднамеренно нарушил государственную границу Советского Союза, с целью обнаружения сил и средств ПВО, поэтому был уничтожен.
     После этого события в Южно-Сахалинске и других городах на о. Сахалин поднялись массовые волнения корейского населения. Да, на Сахалине проживало официально, очень большое количество граждан из Южной Кореи. Как с нашим гражданством, так и без него. Их еще называли «зелеными», по цвету паспорта, который выдавали корейцам, не гражданам СССР. Одного офицера на улице Ленина в Южно-Сахалинске, чуть не забили до смерти. В военном госпитале на трубу котельной повесели фашистский флаг. К чести наших комитетчиков они быстро вычислили нашего советского мужика, который за деньги повесил этот флаг. Мне предстояло ехать в командировку в Южно-Сахалинск, и я получил приказ ехать в гражданской форме и с личным табельным оружием. Все было так серьезно. Демонстрации корейцев жестко подавлялись. Конечно, об этом в газетах не писали.
     И только год спустя, случайно находясь опять в командировке в Южно-Сахалинске, в нашей военной гостинице, я оказался в комнате, где проживали парни - моряки из ВМФ. Один из них оказался водолазом, который после того, как в районе сбитого «Боинга» наши военные надводные корабли и подводная лодка не допустила к обломкам корабля никого: не корабли ВМФ США, ни корабли ВМФ Японии. Так этот водолаз рассказал, что вместе с другими спускался к обломкам южно-корейского самолета и все снимал на камеру. Внутри самолета только экипаж 6 человек были реальными. Все остальное были манекены взрослых около иллюминаторов, детские куклы, соски и прочее. Реальных пассажиров в самолете не было.
     На Итурупе, как и на всех южных Курилах телевидения не было. Нашего Советского телевидения. Про другое телевидение, я расскажу позже. Специальный запущенный спут-ник «Орбита» позволял смотреть телевизор жителям Приморского, Хабаровского края, Магаданской области, Читинской области. Поэтому основным занятиям в свободное от службы время в нашей компании были развлечения, общедоступные и известные.  Мне повезло. Я подружился с замечательными людьми, которые уже прослужили больше года на Курилах. Они мне помогали осваиваться к местным правилам и обычаям. Я в нашей компании был самый молодой: и по возрасту, и по воинскому званию соответственно.
     Собираясь, по очереди у кого ни будь на квартире, мы играли в лото. Была такая игра. Раздавались карточки  с цифрами. Из мешочка доставались деревянные бочонки, и веду-щий выкрикивал соответствующий номер на нем. Помните знаменитые на слух: «бара-банные палочки», «дед», «туда-сюда». На сленге лотошников так обозначились опреде-ленные цифры. Играли не просто так. Играли на реальные денежки. Сейчас под маркой этой игры «Русское лото» проводят по телевидению очередной «лохотрон», где могут разыгрывать 1 млр. рублей.  Естественно все игры сопровождались, небольшими вливаниями и закуской. В выходные дни мы ходили на речку варить уху, брали с собой детей, бадминтон, мячик. Рыбу ловили очень быстро, на простую длинную палку привя-зывали леску очень длинную, с крючком и грузилом, но без поплавка. Вода в реке была прозрачная, рыбу было видно невооруженным глазом. Заходишь в «болотниках», так называются резиновые сапоги, похожие на мушкетерские ботфорты, в реку, бросаешь грузило вверх по течению, и смотришь, как к червячку, нанизанному на крючок, подплывает кунджичка или форелька и быстренько подсекаешь. 10-15 минут и на первую загрузку в ведро с ухой наловишь.
     Еще в летнее время мы ходили к подножию действующего вулкана «Иван Грозный» и там собирали чудесную ягоду. Мы все ее звали «клоповкой». Почему? Из-за своеобразно-го, красно-оранжевого цвета свежей ягоды. Но морс, сваренный из нее это непередавае-мый вкус. Я вкуснее в своей жизни не пил. Позже, я интересовался, по – научному, эта ягода называется – красника.
     Еще в ночное время, вооружившись фонариком, рюкзаком, в котором было пластико-вое ведро, и самодельным багром, мы выходили на «охоту». Мы шли во время нереста рыбы к реке и вытаскивали багром рыбину. Посвятив фонарем на рыбину, слегка давали на нее сапогом и…, если сначала выходила икра, но вспарывали брюхо и доставали икру. Если оказывался самец, выпускали обратно в реку. На самом деле это браконьерство чи-стой воды.
     Вообще про Курильские острова можно рассказывать бесконечно. Очень многое в сво-ей жизни я видел впервые. Но был еще один уникальный «экземпляр» про который мой рассказ, про Курилы был бы не полным. Экземпляр — это не название вулкана, сопки, редкого дерева или ценной породы рыбы. Это условное обозначение редкостного негодяя, занимавшему очень большую должность. Который, по сути своей должности, должен был быть человеколюбом, который должен был людей объединять, вникать в их проблемы, заниматься их идейным вдохновением, организацией досуга. Этот субъект был начальник политотдела нашего полка майор Валик Владимир Павлович. Я на протяжении своей двадцатилетней службы, к счастью, больше не встречал офицера, в любой должности, которого одинакового ненавидели все: офицеры, прапорщики, солдаты, семьи офицеров и их взрослые дети.
     Некоторые мазки его портрета, конечно не маслом, на холсте. Его обращения к офице-рам политотдела и другим офицерам: «сволочь», «скотина», «быдло», «тупица». Скажете, такого не может быть. Сам думал, не может. Оказалось, может. Окна его квартиры на вто-ром этаже всегда были задернуты шторами. Доносы на командира части, начальника шта-ба и др. «строчил» регулярно. При этом, при каждом удобном случае, находясь в коман-дировке на Сахалине, возил килограммы икры и десятки отборных «хвостов» кеты. За руку ни с кем не здоровался. На организованных, без его участия, вечерах отдыха приходил только в форме, сидел один и что-то записывал себе в блокнот.
    Расскажу забавно-трагический случай, произошедший на одном из вечеров. Я не пом-ню, чему был посвящен очередной «Огонек», какому-то празднику. Это не важно. Вечер уже были в разгаре. Нам повезло, и у нас играла «живая» музыка. Духовой оркестр мото-стрелковой дивизии. Это было очень здорово. Музыка из наших домашних кассетных магнитофонов, не отличалась большим разнообразием. Надо отдать должное, в нашем по-селке был построен шикарный Дом офицеров. С кинозалом, библиотекой, и залами, для проведения вечеров. Не многие воинские части на материке имели такие Дома Офицеров. 
     У нашего командира полка была жена, она работала зав. библиотекой нашей части. За-мечательная, образованная, интеллигентная и весьма для своего возраста привлекательная женщина. Именно она писала большинство сценариев наших «Огоньков». По этому сце-нарию, чтобы привлечь на танцевальную площадку наших офицеров, я по просьбе, Надежды Дмитриевны, так ее звали, должен был пригласить ее на тур вальса. Она хорошо уже знала, что я в школе занимался бальными танцами.
      В нужное время я подошел к столу, где сидела Надежда Дмитриевна, со своим мужем, командиром части – подполковником Князем Сергей Сергеевичем. Как положено, спросив у него разрешение, я пригласил его жену на танец. И мы стали танцевать. За нами потянулись остальные. Танцевали все. Те, кто умел танцевать вальс, те, кто не умел, но очень старался, те, кто просто танцевал, как им нравиться. Не танцевал только один человек. Догадались кто? Правильно это был начпо.  Я реально чувствовал его взгляд на своей спине, голове, руках, ногах, пока мы танцевали с Надеждой Дмитриевной. И это было неспроста.
     На следующий день сразу после утреннего развода начпо вызвал меня в кабинет к себе.
- Ты, что скотина себе позволяешь, - обратился сходу он ко мне.
- Подбирайте слова, - товарищ майор, ответил я.
- Да…, я…, тебя… из партии исключу, в звании разжалую…
- Так меня нельзя разжаловать, я еще лейтенант - вы не забыли.
- Я тебя…, его губы и ладони тряслись, как будто он сидел верхом на перфораторе, - под суд военного трибунала отдам.
- За, что, мне столько много чести? – с сарказмом спросил я.
- Ты на глазах у всех на «Огоньке» подрывал принципы единоначалия, подорвал автори-тет командира полка.
Мне было странно это слышать из уст начпо. Обычно это была его прерогатива подрывать авторитет нашего командира.
- Вы можете конкретно сказать, в чем Вы меня обвиняете – уже громко и раздраженно стал отзываться я.
- Ты с его женой вчера танцевал?
- Да, с его разрешения, Вы же видели.
- Лучше бы не видел. Ты же ее груди прижимал к своему телу.
- Вы, о чем? – я реально не понимал, как я мог это сделать.
- Ты что, придурок, не понимаешь? Или притворяешься? – опять рычал он на меня. Ты, танцуя, прижимал ее к себе. Ее груди прижимались к твоей груди и ….
     В этот момент я стал смеяться. Я долго не мог остановиться и поэтому не слышал, что он еще уже не просто кричал, а визжал со страшной силой.
- Товарищ майор, а что, кто-то придумал, возможность, танцевать по - другому?  Мне ко-мандир претензий не предъявлял.
- Вы сами танцевать вальс умеете? – спросил я начпо.
- Этот танец враждебный, он немецкого происхождения. Я бы его у нас в Советском Союзе вообще бы запретил.
 В этот момент в кабинет зашел командир части. Думаю, начпо так сильно кричал, а зву-коизоляция в нашем стареньком, деревянном штабе была никакая, кто-то услышал и до-ложил командиру.
- Что здесь происходит? – спросил очень строго и сразу на повышенном тоне командир.
  - Товарищ подполковник, майор Валик обвиняет меня, в подрыве, Вашего авторитета, - быстро стал объяснять я, что бы начпо не стал развивать свою версию.
- В чем это заключается? – спросил командир, повернув голову в мою сторону, дав мне понять, что и на этот вопрос отвечать должен я.
- В том, что на «Огоньке», я с Вашего разрешения, танцевал с Вашей женой.
- Можешь идти лейтенант – отдал приказ командир.
- Есть, четко по уставу, ответил я и вышел из кабинета, плотно прикрыв дверь.
 То, что там происходило, литературными словами описать невозможно. Повторюсь, слышимость была очень хорошая.
     После этих событий, месяца через два, к нам приехала комиссия от вышестоящего ру-ководства. Инициировал эту комиссию наш командир. Мне об этом рассказал Сашка Во-ловенко,  ст.лейтенат, с которым мы успели подружиться. Он служил в политотделе нашего полка. Комиссия работала целую неделю. Опрашивали всех, в том числе и меня. Основные вопросы касались поведения нашего начпо. Я рассказал, а потом написал, все как было. После отъезда комиссии майор Валик немножко утихомирился. Он стал менее груб, более терпим и чаще стал посещать наши подразделения отдельные радиолокационные роты, находящиеся на островах Курильской гряды. А это означало, что его не было в полку, после каждого такого посещения, минимум неделю, максимум две недели. Между островами не было регулярного движения не по воде, не по воздуху. Приходилось подстраиваться под попутный транспорт: вертолет, ПСКР  или другие корабли.
     Поэтому в отсутствии начпо отдыхали все. При этом он готовил мне сюрприз. Мой перевод на другой остров.
 Случилось это так. Меня, как и других моих коллег, вызвали для проведения сборов в Южно-Сахалинск. Вызывали на три дня, но я уже из предыдущих командировок понимал, что сборы могут закончиться через три дня, а вот вернуться обратно в часть, была целая проблема. Особенно в осенне - зимний период. А дело было вот в чем. Добраться на любой из островов Курильской гряды, где массово проживали люди, можно только двумя способами. Первый и главный морем-океаном. Второй - воздушным. Теплоход мог забрать 200-210 пассажиров. На самолете АН-24 можно было перевезти 48-50.  Но главная причина задержки в Южно-Сахалинске, после сборов это отсутствие погодных условий для принятия самолета на аэродромах на Курильских островах. По этим причинам, командировка автоматически продлевалась на неопределенный срок. Однажды я вернулся в свою часть только через месяц.
     Так вот. Во время сборов меня к себе пригласил на беседу начальник политотдела нашей дивизии. От такой приватной беседы, мы (офицеры), никогда хорошего не ждали. Постучав в дверь его кабинета, открыв, я доложил, как положено: «Товарищ полковник, по Вашему приказанию прибыл».
- Садитесь, Владимир Газарович, - он взглядом показал на стул стоящий рядом с его сто-лом. Откровенно говоря, такое обращение меня удивило.
- Как Вам служится? – спросил он меня, улыбаясь.
- Нормально, жалоб нет, - ответил я.
- Вам дают хорошие рекомендации.
- Можно узнать кто, товарищ полковник?
- Ваш начальник политотдела майор Валик, командир части.
Я был сильно удивлен и видимо не смог на своем лице скрыть этого. Майор Валик хоро-шо отзывался обо мне, это нонсенс. Он в принципе не мог отзываться хорошо ни о ком.
- Вы удивлены? - спросил Вячеслав Васильевич, так звали начальника политотдела.
- Откровенно, да.
- Мы хотим отправить Вас на усиление в другое подразделение Вашего полка, на равно-значную должность. Вы не против?
- Можно подумать, мое мнение кого-то интересует, - подумал я.
А вслух сказал:
- Готов служить, куда Родина пошлет!
     Теперь мне стало ясно. Валик очень красиво меня удалил с глаз своих и соответствен-но, фактически понизил меня в должности. Так как меня переводили на должность осво-божденного секретаря комитета комсомола. Была раньше такая должность. Она не пред-полагала самостоятельности и была для профессиональных политработников, унизитель-ной. Как правило, на такие должности назначали младших офицеров, закончивших ко-мандные или инженерные ВУЗы, но не справлявшиеся со своими прямыми обязанностя-ми. Итак, я был отправлен служить на остров Кунашир в п. Менделеево, там находился отдельный РТБ  (радиотехнический батальон). Командовал батальоном майор Петров Сергей Владимирович. Отличный командир и знающий специалист. Спустя 30 лет через социальные сети мы нашли друг друга и поддерживаем отношения до сих пор.
О том, как проходила служба подробно рассказывать не буду это не интересно. А вот про остров, на котором находился природный заповедник «Курильский», расскажу насколько можно подробнее, по моему убеждению, он этого заслуживает.
     На острове находится самый большой действующий вулкан на Курильской гряде - Тя-тя. Его высота более 1800 метров. В своем основании имеет правильную форму усеченно-го конуса, а на нем располагался второй конус, в любое время годы вершина была в снегу. Кроме вулкана Тятя на острове было еще три действующих вулкана Головнино, там находилась наша подчиненная рота, вулкан Менделеево, рядом с ним и находился наш батальон и одноименный поселок с аэропортом. Еще одного название не помню.
     В заповеднике «Курильский» проживало более 80 видов животных, включенных в Красную Книгу. На его территории можно было встретить как привычные для нас деревья сосны, ели, клены, так и лианы, и бамбук. Вот такое многообразие.
      Около вулкана Головнина находятся два уникальных озера. Первое называется «Ки-пящее» или Мертвое, так его называли южно - курилчане. Второе называлось – «Горячее». Рядом с озерами зарегистрирована сильная термическая активность, там можно было увидеть, как на Камчатке, выбросы газов сероводорода и струи горячей во-ды. Температура воды озера «Кипящего» составляла, в некоторых местах до +80. Поэтому купаться там было невозможно. Второе название Мертвое коренные жители дали по причине того, что в озере была большая концентрация мышьяка и других сильных отравляющих веществ. Кипящее озеро было соединено искусственным ериком, прорытым японцами, с озером «Горячее». В отличие от «Кипящего» второе озеро было лазурно-голубого цвета и это было самое глубокое озеро на Курильских островах, глубина местами достигала более 60м. В этом озере можно было купаться даже зимой. Помню случай, когда очередная комиссия, приехавшая проверять боевую готовность зимой, изъявила желание там искупаться. Обычно основные комиссии приезжали к нам во время начала путины горбуши и лосося. Нерка у нас встречалась очень редко. Мы все прекрасно знали, что основная задача комиссии — это не проверка боевой и политической подготовки (БПП), хотя формально она проводилась. Нужна была красная икра и вяленая рыба.
    Поэтому комиссия, приехавшая зимой, захотела чего-то особенного. Меня командир взял с собой потому, что я был единственный человек, который не только умел фотогра-фировать, а впоследствии напечатать фотографии. А еще я был обладателем, по тем вре-менам дефицитного фотоаппарата «ФЭД – 5В».
Это впечатление никогда не забуду. Вообще-то климат на южных Курилах очень теплый, одна широта с Одессой, плюс в непосредственной близости теплое течение Куросио. По-этому зимой средняя температура составляла 8-12 градусов мороза. А вот снега выпадало очень много. Толщина слоя, могла достигать до двух метров. Поэтому проехать к озеру можно было только на ГТТ. Он по снегу двигался, как катер по морю, раздвигая снег в стороны. Иногда в трудно проходимых местах, использовали бревна, которые железными цепями, прицеплялись к гусеницам. Наезжая на бревно тягач поднимался вверх над сне-гом и медленно двигался вперед. Потом пристегивалось второе бревно, и так по очереди. Медленно, но верно ГТТ двигался. Внутри тягача было помещение для пассажиров с де-ревянными скамейками, сверху брезент. Рядом с кабиной стояла печка «буржуйка». По-этому в «салоне», если так можно назвать, закрытый брезентом металлический кузов и зимой было довольно тепло. Таким образом, и подъезжали к озеру. Летом это сделать не-возможно из-за очень густого бамбука, растущего как кустарник и другой растительности. А за счет снега — это задача было трудновыполнимая, но выполнялась.
     Другой действующий вулкан Менделеево находился в прямой близости от нашего по-селка Менделеево. От старожилов мне не удалось узнать, кто был назван, чьим именем. Поселок в честь вулкана или вулкан в честь поселка. Одно не подвергалось сомнению, и вулкан, и поселок были названы в честь выдающегося ученого русского химика Д.И.Менделеева. У подножия вулкана находились термальные ванны. С одной стороны вулкана пограничники их облагородили. Туда привозили известных людей или больших проверяющих. На моей памяти там после концерта в Южно-Курильске, принимала ванны великая Советская певица Валентина Толкунова.
     А со стороны, которая ближе была к нашему поселку, ходили купаться мы жители по-селка. Оттуда была проложена тропа для подъема к кратеру вулкана Менделеево. Вулкан еще называли «Спящая Красавица». Почему? Если на него смотреть издалека, то по свое-му рельефу он напоминает спящую женщину.
 Высота вулкана Менделеево была чуть меньше одного километра.  Склоны этого вулкана покрыты хвойными лесами, с густым курильским бамбуком и кедрового стланика. По-дробно описываю вулкан, потому, что во главе 6 солдат, отличников боевой и политиче-ской, поднялся к кратеру вулкана, в честь 40 - летия Победы, 9 мая 1985 года. Где с бой-цами мы прикрепили флаг СССР, и попили чай, приготовленный на вершине вулкана, на костре.  Это было первое и последнее мое восхождение в жизни на действующий вулкан.
      Не могу не рассказать еще об одном чуде света нашей Родины. Каменные столбы на берегу моря. Уникальное и восхитительное по красоте место. Огромные каменные колон-ны, из базальта, некоторые правильной шестигранной формы, как будто только из-под станка, многометровой длины. Официальное название этому чуду Мыс Столбчатый. Настоящее творение природы.
     И, конечно же, основное богатство и достояние это были люди. Мои однополчане, со-трудники обслуживающие гражданский аэропорт и пограничники. Пограничники и со-трудники метеостанции были на всех островах Южной Курильской гряды. Именно эти категории жили в нашем поселке.
    Когда сойдя с теплохода «Ольга Андровская» в Южно-Курильске, для прохождения дальнейшей службы, меня встретил в порту лично командир нашей части Сергей Влади-мирович Петраков, я не мог знать, что спустя много лет благодаря социальным сетям мы с ним опять встретимся, как старые добрые друзья.
     От Южно-Курильска до п.Менделеево было километров 26. Хочу особо обратить вни-мание, что и на Итурупе, и на Кунашире основные дороги были проложены по берегу океана, они не в пример, нашим асфальтированным шоссе, были абсолютны ровные. Вода вылизывала песок до идеальной поверхности, а годы сделали песок настолько спрессованным, что даже очень тяжелые автомобили или вездеходы нисколько не проваливались в песок. Проезжая, оставляли лишь небольшой след, который очередными языками волн тут же все выравнивали. Но были естественно и дороги среди сопок, как правило, грунтовые и после тайфунов или ранней весной они становились труднопроходимыми практически для всех видов автомобилей. А в зимнее время, когда выпадало до 1,5 -2-х метров снега, проехать не мог никто. Пока от п.Менделеево и Южно-Курильска, навстречу друг другу, для прокладки дороги к гражданскому аэропорту, выходили шлакороторы. Эти многосильные машины снег не расчищали ковшами, а захватывая, выбрасывали его в сторону, на много метров. Благодаря чему получался настоящий коридор для проезда автомобилей. Высота этих коридоров достигала вверх до трех метров.
     В п. Менделеево, где находилась наша часть, основными  жителями были работники гражданского аэропорта, человек 6-8. Остальное население, если так можно выразиться, были офицеры и прапорщики нашей части и 5 семей пограничной заставы. Все мы друг друга знали очень хорошо, и все главные праздники страны отмечали вместе, об этом рас-скажу отдельно, чуть позже.
     Меня в поселке ждала однокомнатная квартира в домике, или как мы называли в ДО-Се . Подъезжая к поселку, я обратил внимание, что на крыше практически всех домов стояло большое количество антенн, явно кустарного производства и явно не для обнару-жения воздушных целей.  Напомню, в п.Горячие Ключи, на острове Итуруп, где я начинал службу на Курилах, телевидения не было никакого. Поэтому, я не выдержал, и спросил командира, про антенны. Он ответил, для телевизоров, улыбнулся и добавил:
- Не торопись, скоро все сам поймешь.
- Тут показывает Советское телевидение, - обрадованно спросил я.
- Нет. Тут показывает японское телевидение. 7 каналов. Думай, где будешь покупать теле-визор и приставку.
Да. Находясь всего в 16 км по прямой, от г. Немуро на острове Хоккайдо, антенны ловили отличный телевизионный сигнал в метровом и дециметровом диапазоне.  Поэтому на крышах и было по три антенны для каждой квартиры. Две антенны метрового диапазона и одна дециметрового. Метровые канала, их было два, можно было смотреть без дополнительного оборудования. А дециметровые, их было пять, только со специальной приставкой, которая продавалась только на «материке». Или сменщики перепродавали их друг другу.
    Из-за такого количества антенн на крыше домов, они казались большими пушистыми ежиками. Квартира, в которой мне предстояло жить, не являлась номером «люкс». Удоб-ства все на улице. До деревянных туалетов и колодца было метров 20. Вход в квартиру начинался с маленькой веранды, внутри стояли несколько цинковых, слегка поржавевших, ведер, лопаты снеговая и совкая, топор и много мелкого хлама. Дверь на веранду открывалась внутрь. Так открывались все двери, всех домов и всех поселков, на всех островах Курильской гряды. Зимой, как я уже писал, на Курилах выпадало очень много снега. К середине января наши домики были занесены по самую крышу. Это было очень хорошо, дополнительное утепление, получалось как в медвежьей берлоге. Так вот, чтобы утром выйти после снегопада, дверь должна была открываться вовнутрь, иначе ее бы заваливало снегом, и ее открыть было бы невозможно без посторонней помощи. А так после тайфуна мы все дружно начинали откапываться. Вначале свой вход, потом дорожку до колодца, затем вместе начинали чистить тропинки общего пользования. Иногда это занятие занимало 5-6 часов. Только дежурная смена КП продолжала «бдить» выполняя боевую задачу по охране воздушных границ нашей Родины.
     В квартире была небольшая комната примерно 15 кв. метров и кухонька около 6 кв. метров. В комнате стояла солдатская кровать с набором для сна: матрац, подушка и одея-ло. На матраце лежал комплект постельного белья: две простыни, наволочка, байковое одеяло и вафельное полотенце, около кровати стоял стул со спинкой, солдатская тумбоч-ка. Вторая тумбочка, без дверки, стояла у окна, где я увидел проведенные через раму, ка-бели для телевизора. С противоположной от окна стене стоял видавший виды одноствор-чатый шкаф, видимо оставшийся от каких-то хозяев. На полу в два слоя лежали солдат-ские одеяла, давно уже списанные. Они выполняли функцию весьма условную. Закрывали огромные щели в полу, как картина на стене закрывала дырку в мультике про «Простоквашино». Но из этих щелей все равно, особенно в дни тайфунов, очень сильно дуло. На стенах были поклеены свежие обои. От этого комнатка смотрелась привлекательно.
     На кухне стоял солдатский 4-х местный стол, три табурета, на стене висел небольшой шкафчик для посуды, наследство от прежних хозяев. В углу стоял «умывальник» с рако-виной. Точнее под умывальник была использована солдатская тумбочка без дверки и крышки. Вместо крышки стояла раковина, внутри стояло ведро, куда сливалась вода, сам умывальник был закреплен на доске, прибитой гвоздями к тумбочке. В кухне была уста-новлена чугунная печь, от которой шли трубы к батареям отопления. Причем сразу на две квартиры. Получалось, что истопником был хозяин этой квартиры. Из-за этой печки про-изошел скандал, ровно через год после моего прибытия. Чуть позже поведаю об этом. Разобрав два своих ящика с вещами и мелким бытовым скарбом, которые я привез с собой на теплоходе, я пошел представляться офицерскому составу. Нет, не в штаб или в казарму. Это была суббота, и меня предупредили, что вечером банный день. А помыться в другие дни было даже теоретически невозможно, для этого не было условий. Причем банька была небольшая, но с парилкой и даже мизерным бассейном 2х2 метра и глубиной 1,5 м. Поэтому представляться я пошел именно в баню.
   В бане я встретил капитана Пугачева Василия. Мы с ним встречались на сборах в Юж-но-Сахалинске. Забыв о том, что он теперь мой непосредственный начальник, я произнес фразу, которая ему явно не понравилась.
- Ба! Какие люди и без охраны! – именно это я сказал.
- Володя веди себя прилично,- ответил мне Василий Иванович.
Я перезнакомился почти со всеми, потому, что основная часть офицеров приходила про-сто помыться, некоторые со своими детьми. Я же большой любитель парилки, никуда не торопился, мылся, как говорится, с чувством и расстановкой.
     В Менделеево, главным развлечением было просмотр японского телевидения. По восьми каналам показывали различные художественные фильмы, развлекательные про-граммы, научно-популярные. Естественно все на своем японском языке. На некоторых каналах при демонстрации художественных фильмов, внизу была бегущая строка с ан-глийским переводом. И когда должны были показать очень интересный фильм, то в от-дельных домах собиралось много народа. Потому, что в этом доме или хозяин, или хозяй-ка могли перевести английские титры.
     А так, в основном смотрели, звук выключали все равно ничего не понятно. Мы научи-лись даже составлять примитивную программу передач. Каждый понедельник по всем каналам, но в разное время, диктор делал анонс фильмов, которые будут показывать в течении недели вечером. Показывали кадры из фильма или как сейчас называют, трейлер, мы смотрели, если дрались на кадрах, писали фильм – боевик, если вдруг показывали обнаженную натуру, мы писали эротика. И так аналогично. Кстати все серии знаменитой «Эммануэль» я впервые увидел именно на Курилах. Знаменитые фильмы с участием Брюса Ли, тоже там. Именно там я впервые увидел по телевизору рекламу. Она в течение демонстрации фильма показывалась не более 4-х раз. По времени 1-2 минуты, на разных каналах было разная длительность. Мне повезло. По замене уезжал один из наших офицеров, у которого я купил телевизор и приставку.
     Было еще одно развлечение. Эта игра в преферанс. Эта карточная игра. Еще неофици-ально ее называли офицерской. Очень умная игра, рассчитанная не только на везение, удачную раздачу, но еще и умение правильно распорядиться розданными картами. В этой игре невозможно было блефовать. В этой игре надо было думать постоянно и еще запо-минать карты, которые выходили из игры. Играли на реальные деньги. «Вист» был по копеечке. Много проиграть было невозможно. Один рубль, максимум полтора. Зато играя на деньги, отбивалась охота у некоторых игроков авантюрно играть и мешать играть другим. Играли в основном ночью. После 10 часов вечера свет отключали в домиках, где жили семьи офицеров. Он подавался от дизелей. Ночью их должны были обслужить, заправить, чтобы в шесть утра снова подключить электричество в дома. Поэтому после 10 вечера, при свечках или лампе «Летучая мышь», мы и играли. Собирались у меня дома, потому что я жил один.
     Теперь про историю с печкой. Она и печальная, и поучительная, и даже чуть-чуть смешная. Ровно через год моего жития - бытия в Менделеево, к нам по распределению приехал молодой офицер, выпускник училища с беременной женой. Нам всем стало ясно, что приехал он по великому блату.
Его поселили в пустующую квартиру, в нашем домике, через стенку от меня. Напомню, расположение системы отопления, делало меня, автоматически истопником. Это была не главная проблема для меня. Главный вопрос необходимо было запастись углем и дровами. И то, и другое можно было привезти только по «завозу». Для непосвященных объясню. Курильские острова могли себя обеспечить только морепродуктами в любых формах: живыми, вялеными, в консервных банках. Все остальные виды продуктов завозились с «материка». С материка завозилось жидкое и твердое топливо. Для нас военных завоз был централизованный, естественно за счет средств Министерства обороны и по их нормам. Для этого фрахтовались сухогрузы. Сухогруз с продуктами приходил в бухту, в непосредственной близости от расположения нашей части, бросал якорь. Так как близко к берегу он подойти не мог из-за отсутствия пирса. Поэтому он спускал баржу и выгружал продукты, прямо в океане. Баржа максимально близко подходило к берегу. Все это желательно было делать во время отлива. Потом при помощи троса и трактора на берегу ее вытаскивали на берег. И уже на берегу продукты с баржи выгружали на наши автомобили. Барж было, как правило, две. Потом они дожидались, прилива и своим ходом возвращались опять под погрузку к сухогрузу. Периодичность приливов и отливов была примерно 12 часов. Поэтому, пока все положенные для нашего подразделения продукты не были выгружены, сухогруз стоял на якоре, а мы, сменяя друг друга, круглосуточно занимались разгрузкой барж на берегу. По времени это занимало 2-3 суток. Аналогично, только с применением техники происходила разгрузка жидкого и твердого топлива. И, если продукты нам выдавали бесплатно, как продпаек. То уголь и дрова нам привозили строго под заказ. Этот заказ делали заблаговременно. Поэтому для всех жителей Курильских островов это был дефицит, приравненный практически к золотым запасам. Система была простая и отработанная годами. Две квартиры, соединённые единой системой отопления, сбрасывались деньгами. И в соответствии с суммой потом привозили уголь и дрова.  Обязаловки не было. Дело добровольное. Хочешь, чтобы зимой в квартире было тепло, покупай и топи. Не хочешь – мерзни.  Мой новый сосед, звали его Василий, не захотел сдавать деньги. Все мои аргументы он полностью игнорировал.
- Ты будешь топить себе, и у нас будет тоже тепло, - так он мне отвечал, и добавлял при этом, - ты же трубы обрезать не будешь.
Предприняв последнюю надежду его убедить, я доложил об этом факте нашему команди-ру. Сергей Владимирович тоже не сумел его убедить. И сам дал мне разрешение на обрез-ку трубы в соседнюю квартиру. Что я и сделал ножовкой по металлу. Соответственно и угля мне нужно стало в два раза меньше. Дров примерно столько же.
     Осенью теплоход привез нам уголь и дрова. При помощи автомобилей нашей части, с берега океана уголь и дрова довезли до наших домов. Я уголь поместил в сарай. Попилил и порубил дрова. Уложив часть из них на веранде, остальные тоже в сарай. Сараи, как и двери в наших домиках, не закрывались на замки. Чужих не было и не могло быть. Погра-ничная, закрытая зона. Да и красть было нечего. У моего соседа была печка, в рабочем со-стоянии. Ее можно было топить не только для тепла, но и на ней можно было готовить. На такой печке, проживая в военном городке Халино, готовила моя мамочка.
     Стало холодать. Обычно придя домой со службы, мы протапливали печку на ночь, ба-тареи нагревались, температура в комнате повышалась. Поэтому дров было нужно много. И только зимой пользовались углем для поддержания огня в печке в дневное и ночное время. В один из дней возвращаясь, домой, я увидел, что из трубы моего соседа шел дым. Дым шел и из дверей. Я побежал бегом, подумал, что может быть пожар. Славу богу его не было. Это Вася пытался растопить печку у себя дома. Его беременная жена сидела на лавочке возле открытой двери, из которой валил дым.
- Ты должен поменяться с нами жильем, - сказал мне приказным тоном Вася, - у нас печка не работает. А у меня жена в положении.
- Даже не мечтай, ответил я ему, - тебя предупреждали о последствиях.
- Вася, а чем ты пытался печь растопить? - спросил я.
- Взял дрова в сарае. Сарай же на 2 квартиры.
- Сарай, да, на 2 квартиры. А дрова мои. Я за них платил деньги. А ты у меня их берешь без спроса, - уже менее миролюбиво сказал я Васе.
- Тебе, что жалко?
- Жалко. Мы тебя предупреждали.
- Ольга, пойдемте ко мне в комнату, - обратился я Васиной жене. - Погреетесь, я Вас чаем напою.
- Я без Васи не пойду – ответила мне Ольга.
- Вашего супруга я не хочу видеть у себя,- ответил я.
- Тогда и я не пойду,- тихо сказала Ольга и заплакала.
Я не могу терпеть женские и детские слезы.
- Пойдемте вдвоем, - предложил от безысходности я.
У меня в комнате было жарко, батареи прекрасно отдавали тепло. Я накормил их ужином, напоил чаем. Вместе посмотрели японский фильм. За 15 минут до выключения света, я предложил им вернуться к себе. Надо было ложиться спать.
- Но у нас же холодно, - возмутился Вася.
- И что? - спросил я.
- Я не собираюсь спать в одной кровати с твоей женой - пошутил я.
- Давай ты переночуешь в нашей комнате - предложил мне Вася.
Мне очень сильно захотелось ответить ему очень грубо, но присутствие его жены меня сдерживало.
- Вася, ты больше ничего не хочешь? – спросил я.
- Возьми у меня еще дров, отодвинь заслонку в трубе, и я рукой показал на свою заслонку. Затопи печку еще раз и у Вас тоже будет тепло, - больше ничем помочь тебе не могу.
- Правда Вася, пойдем, сказала Оля,- спасибо Вам.
Она поднялась пошла на выход, Вася следом за ней. Это еще был не конец этой истории.
 На следующий день после обеда меня к себе вызвал командир. Такое случалось каждый день. И я подумать не мог, что коснется вопроса какой-то печки. Постучав и зайдя в каби-нет командира, я доложил по всей форме.
- Проходи, садись, Газарыч, - пригласил меня командир.
-Слушаю Вас, Сергей Владимирович. Когда не было рядом никого, командир разрешал мне называть его по имени и отчеству.
- Сразу скажу я на твоей стороне, но приказ сверху, у лейтенанта Чайки, это была фами-лия моего соседа Васи, папа занимает высокий пост в Главкомате ПВО. Чайка дозвонился по радиосвязи до отца и рассказал про печку. Что она вся разбита, дымит и будущий внук мерзнет вместе с его матерью, - вот такие дела.
- За сеанс открытой радиосвязи,- начальник штаба уже получил взыскание, -добавил ко-мандир.
 Поясню между п. Менделеево, находящимся на острове, не могло быть проводной связи с вышестоящим штабом. Поэтому для связи пользовались только радиосвязью, при этом использовали специальную таблицу кодов и специальных слов. За разговор открытым текстом шло наказание.
-Так в чем дело? - спросил я  у командира.
- Зачем ты печку Чайке сломал?
- Я??? Еще вчера она была целая. Он не открыл печную заслонку, естественно тяга отсут-ствовала, печка задымила.
- Чайка доложил, что ты из-за того, что он взял у тебя два полена, зашел к нему домой и топором сломал печь. Приказано тебя переселить в его квартиру, а его с женой в твою.
- Сергей Владимирович, Вы, что верите в этот бред? – спросил возмущенно я. - Я вчера накормил их, напоил чаем, согрел. Не оставлять же их ночевать у себя.
- Я тебе верю, но приказ надо выполнить. Возьми солдат и перенеси свои вещи. Я тебя прошу.
- Может мне ему еще свой уголь и дрова отдать? – уже на повышенных тонах возмущался я.
- Этого я тебе приказать не могу. Ты их покупал за свои деньги. Это твои личные вещи.
- Хорошо, Сергей Владимирович, - только из-за уважения к Вам я выполню приказ.
    Придя, с выделенными мне солдатами, в квартиру Чайки, я на кухне, где стояла печка, увидел огромный кусок, отбитый видимо топором. Посредине кухни стояла Ольга с опу-щенной головой. Хоть ей стыдно за поступки своего мужа, подумал я.
     Вася начал отдавать распоряжения солдатам, что выносить. Они стояли.
- Что стоите столбами, берите вещи и несите, - заорал Чайка.
- Нас, товарищ лейтенант, передали в распоряжение, Газарыча, - ответил Васе, один из солдат рядовой Курнов, ему оставалось служить всего полгода, поэтому он не побоялся, сказать это Чайке.
- Чего, да я тебя…- начал кричать Вася.
-Успокойся, Вася,- вступил я в их перепалку.
- Ребятки, берите вещи и несите в мою квартиру, в бывшую мою квартиру, уточнил я.
Вещи перенесли очень быстро, потому, что их было мало.
 Я понял, что в одиночку печку не смогу отремонтировать. Пошел к нашему старшине прапорщику Федору Фурману, который мог все. Выслушав мою просьбу, Федор меня успокоил, что за субботу все сделает. И печка будет работать еще лучше.  Суббота была через день. Мне пришлось ночевать в казарме, там всегда было тепло. Потому, что у ка-зармы для солдат была своя отдельная котельная, которую топили по мере необходимости в любое время года.
     Вполне естественно, что эти дни я печкой не пользовался, а когда она высохла и Федор – «печник» предложил сделать пробную топку, чтобы проверить, не идет ли откуда дым. Я пошел в сарай, где хранился уголь и дрова и обнаружил, что мой уголек потихоньку уменьшается, вместе с дровами.  У меня не было сомнений, что моим углем и снова без разрешения, пользуется лейтенант Вася.
- Зайдя с охапкой дров, уже в другую свою комнату, я спросил:
-Федор, у тебя нет случайно лишнего висячего замка?
- А тебе зачем? – спросил Федор.
- На сарай повесить, - ответил я.
- На сарай? - Тебе что делать нечего, тебя же засмеют ребята, у нас же это не принято, - удивился старшина.
- Ребята меня поймут. Мои дрова берет Чайка. Ты же помнишь эту историю с его отказом покупать уголь и дрова. Эту историю, знали не только в нашей части, но и в нашем поселке, потому, что это был первый случай, когда житель поселка отказывался от угля и дров. Не было ни одного человека, который бы его поддержал.
- Что ворует? – удивился Федор.
- По сути, получается так.
- Найду я тебе замок, не волнуйся, - пообещал Федор. А я решил еще раз, причем в при-сутствии нашего замполита Василия Ивановича, поговорить с лейтенантом Васей.
     Вечером делегация в составе: замполита, председателя женсовета Валентины Дулькене, ее пригласил замполит, секретаря комсомольской организации прапорщика Кузнецова Игоря, прибыла ко мне во вновь заселенную квартиру. Осмотрели, что печка отремонтирована, что у меня дома очень тепло и только после этого, Василий Иванович очень строгим голосом, скорее для порядка, обратился ко мне:
- Владимир Газарыч, ты идешь с нами, веди себя спокойно и уравновешено. Обойдя дом, мы пришли к Чайке. Его супруга была укутана в теплый платок. В квартире было реально холодно. Доступ к углю и дровам был мной перекрыт. Я обратил внимание, что все вещи были до сих пор разбросаны и не расставлены.
- Мы пришли, - начал Василий Иванович, чтобы изучить обстановку, в которой вы про-живаете. Какие у Вас трудности, чем Вам нужно помочь?
- У нас холодно, а у меня жена в положение, - затянул свою песню Вася.
- А почему бы тебе печку не растопить? – спросила Валентина.
- У нас нет дров и угля, - раздраженно сказал Вася, - а он, показав на меня рукой, замок повесил, где хранится уголь и дрова. А сарай у нас общий.
- Газарыч, а зачем ты замок повесил на сарай? – спросил с улыбкой меня Василий Ивано-вич.
- Потому, что лейтенант без спроса берет мой уголь и дрова, за которые я заплатил свои деньги, а он отказался его покупать. Его предупреждали все.
- Я могу заплатить деньги за уголь, - закричал лейтенант Вася.
- А я зимой печку буду деньгами, потом топить, - ответил я.
- А он ведь прав, Василий, - проговорил замполит. – Что будем делать? Этот вопрос был задан никому конкретно, но получалось, что мне.
- Ни дров, ни угля я ему не дам, - твердо и уверенно сказал я. – Если потребуете открыть сарай, я весь уголь и дрова перенесу к себе на веранду. Если хотите, отдайте свой.
- Я свой не дам, - тут же ответил прапорщик Кузнецов.
- У нас тоже лишнего нет, - вторила председатель женсовета.
- Что же нам делать, - прошептала и опять заплакала жена Чайки.
Тут же замполит и Валентина подошли к ней и стали успокаивать. Наговорили столько, получалось с их обещаний, что практически чуть ли не завтра специальным рейсом, спе-циально для лейтенанта Чайки сухогруз доставит отборный антрацит. Не буду описывать весь разговор, смыслом которого был мой уголь и мои дрова. Все закончилось тем, что я обратился к жене лейтенанта.
- Ольга я поговорю с ребятами, думаю, поделятся и без денег дадут уголька и дровишек. А Вы накрываете «поляну».
- А что такое «поляна»? – спросила, перестав плакать Ольга.
- Это стол с закуской и выпивкой, - ответила за меня Валентина.
- Хорошо, я согласна, - утвердительно сказала супруга лейтенанта.
 Весь следующий день я лично подошел ко всем офицерам и прапорщикам, с просьбой помочь молодой девушке в положении, у которой избалованный муж не дружит с голо-вой. Никто не отказал, большинство отказалось даже от рюмки. И уже вечером со всех домов, от всех сараев понесли семье Чайки уголь и дрова. Сгружали все у него на веранде. Так он распорядился сам. Видимо подумал, что я могу пользоваться принесенным ему углем. Получилось довольно много. Если правильно топить, то до весны можно было продержаться.
    Когда меня ребята спросили насчет «поляны», я же им обещал, я постучал в дверь к со-седям, выскочил Вася, сам, лично.
- Ничего я Вам алкаши не буду наливать, не обязан, - заорал лейтенант.  Я ничего не стал говорить и ни о чем напоминать. Пригласил ребят к себе, открыл пару банок говяжьей тушенки, банку гребешков, порезал валяной горбуши, наложил целую вазу красной икры, порезал хлеба. Достал бутылку спирта, купленную в Южно-Курильске, и отблагодарил своих коллег за их доброту. Через месяц после этих событий в пограничный отряд приле-тела комиссия на Ил-14. И Ольга улетела вместе с этим бортом в Южно-Сахалинск. А с Васей никто не здоровался и не приглашал его в гости. Но даже в этой моральной изоля-ции он был спокоен и не мучился совестью. Он твердо знал, что через год, его папа пере-ведет на другую должность, поближе к цивилизации. И плевать он хотел на всех нас.
    Помните в замечательной кинокомедии «Любовь и голуби» на ночном курортном небе звезды написали: «Эх,Вася, Вася!» он был единственный такой молодой, но гадкий. Остальные были замечательные, добрые, отзывчивые офицеры, люди, товарищи, братья по оружию. Все главные праздники мы отмечали все вместе. Готовили сценарий, репети-ровали номера художественной самодеятельности, придумывали конкурсы, самостоятель-но готовили и призы. При этом при подготовке никого не надо было уговаривать. Потому, что всем нравилось не только выпить и закусить, но и хорошо отдохнуть, повеселиться. Про два таких, выражаясь казённым языком, мероприятия, я хочу рассказать. Но предварительно опишу некоторые события, которые могли изменить всю мою дальнейшую жизнь.  Напомню на о. Кунашир я приехал в августе 1994 года. В один из дней после обеденного перерыва, а очень часто перерыв на обед мы использовали для продолжения игры в преферанс. 10-15 минут на прием пищи и потом игра. Играли, как правило, у меня. Обед у нас по распорядку был 2 часа. Так вот после перерыва вместе с Серегой Барабановым, штурманом пункта наведения истребителей, который находился при  нашем батальоне, шли в сторону КП. Серега шел к своему коллеге, что бы сразиться в нарды. Это была вторая по полярности игра, после преферанса. А я шел в казарму, где находился мой персональный кабинет. Кабинет, конечно громко сказано. Это была комнатка, в которой едва помещался однотумбовый, видавший виды, письменный стол. На задней стенке были сделанные, «дембелями», полки на которых у меня лежала разнообразная наглядная агитация, документация, подшивки журналов. Под полками стоял металлический ящик. В котором, я хранил, печать, протоколы и взносы. Рядом с дверью были крючки для верхней одежды.
     Во время нашего передвижения нам встретилась женщина, за ручку с маленькой оча-ровательной девочкой. Ранее я эту женщину в нашем военном городке не видел. Она была стройна, в глаза бросалась ее высокая грудь, которая была неподвижна, во время ходьбы, светлые волосы были аккуратно уложены в прическу, темные очки с большими линзами, в оригинальной оправе, закрывали основную часть лица, длина платья была чуть выше ее колен, показывая всю красоту и стройность ног, на ногах были туфли на каблуках, что ее сразу выделяло от других женщин - жен наших офицеров, ходивших в резиновых сапогах или тапочках. Я в своей жизни на тот момент, не встречал более красивой и очаровательной женщины. Самое притягательное, в ней была улыбка - лучистая, теплая, привлекательная. Я невольно, когда, она с девочкой прошла мимо нас, повернул голову и засмотрелся.
- Володя, ничего не выйдет, - сказал мне Серега, – она замужем, работает в нашем граж-данском аэропорту. Почти все мужики в поселке по ней с ума сходят. У них отличная се-мья.
- А, что она у нас делает – спросил я.
- Готовит детей к линейке 1 сентября. Она у нас главный организатор по подготовке праздничных мероприятий. 
    Через два дня я сидел в своей комнате-кабинете, занимаясь очередным планированием мероприятий по воспитанию и развлечению. В дверь постучали, вошел дневальный по роте.
- Товарищ старший лейтенант, к Вам пришли – доложил он мне.
- Кто?
- Женщина, я ее не знаю. Просит Вас выйти ко входу казармы.
Я был заинтригован. Готов был увидеть кого угодно, но я увидел женщину, с очарова-тельной улыбкой, внештатный массовик-затейник.
- Здравия желаю, - поприветствовал я ее.
- Добрый день, ответила она и улыбнулась. - Меня зовут Светлана. Сергей Владимирович, Ваш командир, сказал, что Вы будите помогать мне с подготовкой детей к 1 сентября.
- Я??? Я не воспитатель детского сада. С детьми работать не обучен. У меня детишки чуть постарше 18-25 лет.
- Но, Вы же умеете играть на баяне, уверенно, как будто изучила всю мою биографию, ответила мне Светлана, продолжая улыбаться.
-  Умею. Только я никогда никому не аккомпанировал. Я иногда, в кругу своих друзей, подыгрываю себе, когда пою, предварительно выпив пару рюмок. А в голове моей возник мгновенно вопрос:
- Откуда мой командир знает о моем музыкальном образовании? В моем личном деле этой информации не было. И я вспомнил наш разговор, который произошел в командирской машине, при первой нашей встрече.
- Владимир Газарович, а чем ты увлекаешься, - спросил меня командир по дороге в нашу часть.
-Люблю спорт, футбол, люблю играть в преферанс, обожаю танцы….
-Современные? – перебил меня командир.
- Все. В школе я занимался бальными танцами. А еще окончил музыкальную школу по классу баян.
     -Молодец, командир, запомнил – подумал я про себя.
Я уже готов был согласиться, без всяких предварительных условий. Я смотрел в глаза Светлане, они были как два прекрасных озера, тихие, спокойные, яркие с неповторимым лазурным цветом, если бы в этот момент она попросила бы меня прыгнуть в их глубину, я это, сделал бы, не задумываясь, хотя плавать не умею. Светлана, продолжая улыбаться, тихо, по- доброму сказала:
- Я так давно Вас ждала.
- Меня? – удивленно переспросил я.
- Не конкретно, Вас – Володя, можно я буду Вас так называть?
- А кого? Конечно…Нет, т.е. да…Называйте. Я не против, - бормотал я, Светлана … как по отчеству?
- Васильевна, - задорно засмеялась она. Зовите меня просто Света. Договорились? Я ждала человека, который бы мне помогал в подготовке, таких мероприятий. Приезжали и уезжали много, а играть на музыкальных инструментах никто не мог.
- Договорились, - ответил я. Где и когда начнем? – уже более уверенно, спросил я.
- Вы, когда со службы домой возвращаетесь? – спросила Светлана.
- В 18-30, если ничего не случится, - ответил я.
- Приходите к нам домой, часиков в семь. Я угощу Вас пирогом. Моя дочь Маша, стесня-ется петь при всех, пока не выучит песню очень хорошо. Мы дома и порепетируем.
-Володя, Вам ноты нужны? – спросила меня Светлана.
- Нет. Я играю на слух.
- Я же не знаю Ваш адрес. Куда приходить? – спросил я.
- Вы знаете, где пограничная застава?
- Да, конечно.
- Рядом 2-х этажный деревянный дом. Квартира 3, второй этаж.
     Остаток служебного дня тянулся для меня невообразимо долго. Я в своем кабинете, взял баян, стал вспоминать все известные мне детские песенки и пробовал их сыграть. Одни у меня получались с первого раза, другие приходилось подбирать чуть больше. В итоге десяток песенок мной были подобраны и предварительно отрепетированы. Когда на звук баяна, ко мне в кабинет зашел командир и спросил:
- Газарыч, ты что это в рабочее время разыгрался?
- Сергей Владимирович, Вы же сами дали мне поручение помогать готовить детей к 1 сентября, Светлане Васильевне. Она меня и попросила отрепетировать эти песни. Вечером будет репетиция после работы.
- Понятно, тогда продолжай, - улыбаясь, сказал командир и ушел.
     Ровно в 18-10 переодевшись после службы в спортивный костюм, другой гражданской одежды не было, я, с баяном в руках пошел в центр нашего поселка, где со своим мужем и дочерью жила Светлана. Простояв у подъезда Светланы три минуты, для того что бы по-звонить в дверь ровно в 18-30 (точность я любил и люблю до сих пор) поднялся на второй этаж и позвонил в дверь, на которой красной краской был нарисован номер 3. Дверь от-крыла сама Светлана. На ней был короткий, выше колен халат, сверху был надет перед-ник, на правой руке столовая варежка, ей обычно берут горячие крышки, протвени и дру-гую кухонною утварь. 
- Добрый вечер, Володя, - улыбаясь, поздоровалась повторно Светлана.
- Проходи, что ты стоишь? – уже смеясь, уговаривала меня, хозяйка квартиры.
Мои ноги были парализованы, я их не мог сдвинуть с места.
     Я продолжал стоять и глупо улыбаться, в этот момент к Светлане присоединились практически одновременно, как я понял ее муж, с огромной улыбкой на лице и  дочь, ко-торую я еще не видел, но уже слышал ее звонкий голосок: «Мама, мама, кто там к нам пришел?».
-Проходи, чего стоишь, - сразу на «ты» и энергично, - обратился ко мне ее муж
Я вышел из ступора, переступил порог, при этом сначала я внес баян, а потом вошел сам. Закрыл за собой дверь и поздоровался: «Добрый вечер!» и тут же протянув руки для при-ветствия Светиному мужу, представился:
- Владимир.
- Константин, - ответил мне муж и крепко пожал руку.
Потом была репетиция, но очень короткая, потому, что Маша, так звали дочь Светланы, с первого раза все спела правильно, а я на удивление все сыграл без ошибок.
Затем мы сели за стол пить чай с пирогом. Конечно, кроме пирога на столе стояли и наши «традиционные» Курильские закуски. Стоял и графинчик, с вишневого цвета содержимым жидкостью. Мы все сидели за столом. Светлана же продолжала укомплектовывать стол. Делала она это быстро, элегантно. Когда она подошла к столу разрезать пирог и слегка нагнулась, я увидел в разрезе ее халата грудь. Я понимал, что смотреть так откровенно, как это делал я, неприлично, за это можно было получить замечание от ее супруга или по морде, что я бы сделал непременно, но я от такой красоты не мог отвезти глаз. Тогда сидя за столом, в гостях у Светланы и Кости, я не мог себе представить, что события так развернуться, что я не только смогу любоваться, но и нежно и трепетно, целовать их.
     За столом, после принятия, приготовленной собственноручно, Светланой домашней наливочки, конечно не 40 градусной, но вполне крепкой и «бьющей по мозгам» очень конкретно, мы разговорились. Выяснилось, что Светлана и Костик работали в местном аэропорту п. Менделеева. Он был диспетчером, очень сложная и ответственная профес-сия. Светлана инженером, который следил за состоянием взлетно-посадочной полосы. Это она после тщательного осмотра и проведение замеров давала добро или запрещала прием пассажирских самолетов. Так же выяснилось, что мы с Константином футбольные болельщики, за один и тот же клуб – ЦСКА. Настроение было у меня хорошее. Мне каза-лось, что я вполне пришел в себя. С удовольствием поддерживал разговор и уже не так сильно пялился на Светины грудь, ноги, которые случайно обнажались, когда распахивался ее халат.
      Начинался новый период в моей жизни. Период творчества, дружбы, любви, ненави-сти, взлета и получения нового импульса и жизненного тонуса. Служба в п. Менделеево, это вообще одна из самых лучших страниц в моей жизни -  сказочно-прекрасная.   Сказоч-ная, потому что горы, океан, речки, флора и фауна были настолько необычно красивы и одновременно неповторимы. Я уже писал об озерах, о мысе Столбчатом, наконец, о вул-кане Тятя, который имел правильную геометрическую фигуру усеченного треугольника.
     Прекрасной, потому, что познакомился с очень хорошими, добрыми, отзывчивыми, с широкой душой и горячим сердцем людьми, которые не только служили вместе со мной. Если учесть, что это были первые знакомства после курсантской жизни, и легко было ошибиться на всю жизнь, то повторюсь, мне очень повезло.
     Если в нашем батальоне и на соседней заставе для солдат срочной службы развлека-тельные мероприятия планировали и проводили замполиты, то для офицеров, прапорщи-ков и жителей поселков особых развлечений не было. Основное это просмотр японского телевидения, игра в преферанс, рыбалка и переработка рыбы. Еще одним развлечением поселкового масштаба был просмотр кино. В одном из свободных помещений поселка повесели экран, поставили стулья и на, до боли знакомой, мне киноустановки «Украине-2» за символическую денежку показывали кино. При этом кинофильмы всегда были новые, не повторялись. На зданиях магазина и аэропорта, даже вывешивались афиши. Все это происходило благодаря усилиям мужа Светланы, Константину. Он на своем мото-цикле ездил и еженедельно привозил новые и иногда относительно «материка» свежие художественные фильмы. Очень часто, несмотря на поздний сеанс, приходили смотреть целыми семьями.  Я тоже пользовался такой возможностью, чтобы для своих солдат показывать новые и главное свежие кинофильмы. Я научил пользоваться кинопроектором солдата «срочника» и с разрешения Константина приносил металлические коробки с кинофильмами в казарму.
 Когда Константин узнал, что я тоже умею пользоваться киноустановкой, то часто просил его подменить, он работал диспетчером в аэропорту, и не всегда к нужному времени, успевал начинать сеанс. Тогда это делал я, при этом я смотрел бесплатно. А на время его командировок или отпуска, мне еще приходилось с разрешения моего командира ездить на попутках в Южно-Курильск за обменом кинофильмов в кинопрокате. Так мы с ним подружились, и я стал частым гостем в его семье.
     В поселке гражданского населения было человек 20, основная масса сотрудники, кото-рые обслуживали местный гражданский аэропорт. Вместе с офицерами пограничной за-ставы и офицерами, и прапорщиками нашего батальона всего насчитывалось в поселке около полтораста человек. Естественно, что все мы друг друга знали, знали и фамилии, и имена. Поэтому все главные праздники страны мы отмечали вместе в столовый поселок.  У нас главными праздниками считались Новый год, 23 февраля, День Победы, День граж-данского флота, День рыбака и День пограничника. Эти праздники мы посельчане стара-лись встречать и отмечать вместе. Для этого обязательно писался сценарий, готовились номера художественной самодеятельности, изготавливались призы, придумывали аттрак-ционы и конкурсы. Написание сценария это всегда был творческий труд 3-4 человек. Ильф и Петров писали вдвоем, поэтому они были гениальными, а мы вчетвером, иногда и впятером. В этой творческой группе были представители от нашей части, заставы и ко-нечно самого поселка.
     От нашей части постоянными членами творческой группы стал я, добровольно-принудительно, т.е. по указанию замполита Василия Ивановича и председатель женсовета Валентина Дулькене. Она была женой начальника РЛК 5Н87 майора Дульке Владоса. Очень грамотного инженера и строгого командира. Владас был по национальности литовец, поэтому его фамилия была Дульке, у его жены Валентины Дулькене, а дочери Дулькените. Представителем от пограничников стал замполит Сергей Пасека, иногда вместе с ним приходила жена зам. начальника заставы Антонина Бирюкова. От поселковых, бессменными представителями были Светлана и Константин Соколенко. Более того их двух комнатное жилище стала штаб-квартирой, а их пишущая машинка, большая редкость в то время, стало нашим орудием размножения сценариев, при помощи копирки. Не было тогда, сканеров, копиров и другой множительной техники. Мы приходили с журналами, на которые подписывались, это были «Юность», «Смена», «Крокодил», «Советский экран» и другие, которые мы находили не только у себя дома, но и у соседей, я в нашей Ленинской комнате. Что бы написать и подготовить огонек, мы начинали собираться заранее примерно за месяц, полтора. Получался сумбур, у каждого была своя идея, которую озвучивший считал, самой привлекательной и верной. Мы не слышали друг друга, в результате не было написано ни одной строчки. Недели за две до начала планируемого огонька, текст сценария начинал появляться медленно, но уверенно. За неделю до начала мероприятия мы уже не успевали записывать, какие события следовали, в какой последовательности, кто, что должен был говорить, какой конкурс проводить и кто что должен был петь или танцевать. В итоге получался за-мечательный сценарий «Огонька», который все жители нашего поселка хвалили. И эта была самая высокая оценка нашей деятельности. 
     Приближался 1985 год. Второй год моей службы в Менделеево. Год моей наступившей безумной страсти и ее последствия.
     Инициативная группа, постоянного состава, собралась у Соколенко для обсуждения главной и основной темы, как будем встречать наступающий 1985 год. Первое, что реши-ли, обратиться с опросом, кто из жителей поселка будет встречать новый год вместе со всеми в поселковой столовой.
     Второе, решили, с встречающих собрать деньги для покупки бижутерии, елочных иг-рушек, гирлянд, для украшения зала и елки. Практически не споря решили за основу взять уже всем известную, форму с телевидения «Голубого огонька». На Курилах Новый год встречали очень оригинально. Начинали встречать или провожать, кому как нравится, с 23 часов. Именно в это время встречали новый год на Чукотке. У них было разница по времени с Москвой 9 часов. У нас была разница 8 часов. Потом мы встречали новый год вместе с хабаровчанами у них 7 часов и так далее. И пока в 8-00 не встречали новый год по Москве, никто не расходился. Отдельные граждане, кто не рассчитал со спиртным, укладывал детей и сам засыпал, находился в казарме или на посту на заставе, вполне успевали к 8 утра и встречали последний и окончательный раз наступивший год.
     За столики решили не рассаживать, а дать возможность самим Менделеевцам опреде-литься, кто с кем будет сидеть. Тем более, что накрытие столов, кто что будет есть и пить, должны определить все самостоятельно.
     Сценарий писали довольно легко, пока не дошли до конкурса, который предложила провести Валентина Дулькене. Валя предложила определить «супермена» и «приму да-му», уходящего года. И сделать это при помощи голосования всех присутствующих.
- А что, один из ведущих обойдет с листком, куда мужчины напишут фамилию дамы, а второй ведущий с этой же миссией обойдет и соберет результаты у дам,- так предложила Валя.
- Не пойдет, - возразил, Костя,- объективности не будет.
- Согласен с Костей, - поддержал я.- Каждый будет писать своего мужа или жену.
- Почему? -  спросила Света
- Что бы ни разругаться, когда, кто-то из супругов увидит, что будет написана не его или ее имя, - ответил я.
- А соответственно не будет объективности, - вторил мне Константин.
- Почему Вы так решили, - спросила Валентина, я напишу объективно… - улыбаясь, ска-зала она.
-Владаса своего, - смеясь, продолжила Светлана.
- Надо продумать этот момент, - сказал уже серьезно Костя.
- Да, таких конкурсов, мы не проводили, подставлять никого нельзя, тем более в Новогод-нюю ночь, -  продолжил мысль я.
     Мы предлагали много вариантов, которые тут же и сами отвергали. Единогласия, у нас не было. Как в басне Крылова «Квартет»: «Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет…» Мы решили взять паузу, подумать, а потом вернуться к этому конкурсу. Решили так, если единогласного решения не будет среди нас, то конкурс не проводим.
     Решение пришло ко мне внезапно и неожиданно, с той стороны, откуда в принципе, оно не могло прийти. В понедельник пришла телефонограмма, о начале подготовке к вы-борам в местные советы, которые должны пройти в следующем году.
     Вот оно решение, подумал, я. Избиратель берет бюллетень, идет в кабину и там, его никто не видит, ставит соответствующую отметку. Только при выборах один кандидат, а у нас их будет несколько.
     Когда в очередной раз наша группа встретилась, мы не успели все рассесться за сто-лом, я сразу начал.
- По-моему, я нашел вариант, как нам надо решить проблему голосования. И рассказал, про телефонограмму, про выборы.
- В нашем случае, - продолжил я, - мы нарезаем одинаковые по размеру бумажки. Для проведения конкурса, не объявляя его суть, мы приглашаем, вначале мужчин. И просим, кого ни будь из зала женщин, их проанкетировать. Она раздает им бумажки, они пишут имя, сами этот листок сворачивают, что бы никто не видел, что там написано, и бросает его в шляпу или шапку. Тоже самое, через какое-то время, проводим с женщинами. По-том, мы тайно подсчитываем голоса и объявляем результаты.
- Ну, как? - спросил я, - моя идея.
Повисло молчание. Я смотрел на ребят и ничего не понимал. Но спрашивать повторно, не стал. Практически одновременно Светлана с Валентиной бросились ко мне, по-дружески обняли, поцеловав меня в щеки. При этом поцелуй Валентины остался для меня незаме-ченным, а поцелуй Светланы, как будто меня обжег.
- Газарыч - ты гений,- сказала Валентина.
- Да, ларчик просто открывался, - подытожил Костя.
- Благодарите начпо нашего полка, за телеграмму, - улыбаясь, ответил я им.
Как всегда, новый год стремительно приближался. Сценарий был готов. Константин, успел побывать в командировке в Южно-Сахалинске, и купить шикарные украшения для зала и елки. Список желающих провести новый год не дома был готов. Все номера согла-сованы. Каждая семья занималась своими заготовками. Самое трудное было придумать праздничное меню на стол. Во всех вариациях на 90 процентов, это были морепродукты. Со спиртным все было проще вино, и шампанское закупили заранее ящиками, при приво-зе в наш местный магазин, в котором заведующей была жена нашего командира Надежда Ивановна.
     Труднее было с водкой. Даже в районном центре Южно-Курильске, в магазинах ее не было. Зато в изобилии был питьевой спирт, в бутылках, 94% крепости по цене 12,50 руб. за бутылку. Покупали в магазине спирт, а потом разбавляли кипяченой водой, некоторые добавляли для разнообразия корки апельсин или мандарин. У нас, у вояк был еще техни-ческий спирт, который выдавали нам для регламентных работ.
    И вот 31 декабря. Это был обычный рабочий день в то время. Выходной был один 1 января. Я весь день провел в хлопотах по подготовке казармы солдат для встречи нового года. А также контролировал выпуск праздничной стенгазеты, боевых листков, праздничного ужина. Нужно было все успеть до 19-00, иначе мне не суждено было присутствовать на новогоднем огоньке в столовый поселка. Я спокойно занимался этими приятными праздничными делами, очень хотелось, чтобы и ребята «срочники» тоже максимально близко к семейному празднику, встретили новый год. Готовить к новогоднему столу в столовую мне ничего не надо. Я по приглашению Константина и Светы сидел за одним столом с ними. Во-первых, потому, что я жил в поселке один семья моя была на «материке», так мы курильчане называли большую землю. Во-вторых, мы были ведущими, и так было проще, в случае необходимости заменить или друг друга или, что-то в сценарии. Единственное, что я отдал пол-ящика говяжьей тушенки, для котлет, как сказала Светлана, две банки сгущенки для торта, естественно рыбу и икру, как же без нее. Кроме рыбы и икры все остальное давали нам на паек. Я немного на нем остановлюсь. В наше время, на то количество продуктов и в том количестве, которые выдавались на паек, можно прожить 2-3 месяца. Нам на месяц выдавали. Ящики тушенки пополам говяжью и свиную, различные рыбные консервы, в том числе и «рублевые», как мы их называли. Цена банки сайры, горбуши, шпрот в масле стоила ровно один рубль. Сгущенное молоко, сыр в банках, макароны, гречку, рис, сливочное и подсолнечное масло, различные специи.
      К 10 часам вечера столовая поселка практически заполнилась. Всюду была суета по накрытию тех столов, которые занимали участники огонька. Играла музыка, которую Ко-стя с магнитофона через усилитель и колонки запустил в зал. Зал был украшен. В центре столовой стояла наряженная сосна, ели у нас не росли, а вокруг нее стояли столы, за кото-рыми и расположились «менделеевцы». В столовой было очень тепло, у нее было авто-номное печное отопление, поэтому по нашей просьбе, штатный кочегар протопил столо-вую с самого утра. Для этого мы ему принесли со всего поселка дрова и уголь. На столо-вую был лимит на уголь и дрова, и превысить его было нельзя. Дамы пришли и переоде-лись в легкие платья с коротким рукавом и декольте, переобулись в туфли на каблуках, навели макияж, сделали прически и выглядели все блестяще. Я подумал, что мужикам будет, среди такой красоты, трудно делать свой выбор, по избранию «прима дамы». Мужчины пришли все по-простому. В брюках и рубашках, только один был в костюме с галстуком, оттого был элегантен и совсем не похож на офицера. Это был Сашка Гуцул, наш оперативный дежурный батальона. И я подумал, что это первый кандидат на звание «супермена». В реальности получилось  по-другому.
     В одиннадцать часов, все сидели за столами. Для провода Старого Нового года и встречи Нового года по Чукотскому времени слово предоставили нашему командиру Сергею Владимировичу, он был старше всех по возрасту, это было согласовано заранее. Далее все пошло своим чередом выпивали, закусывали, выступали, соревновались, как бы, между прочим, встретили Новый год ровно в полночь. В середине ночи, когда мы встретили новый год вместе с жителями Красноярска, были, слегка выпивши, и от души веселы, мы и решили провести наш главный конкурс.
     Для опроса мы пригласили желающих одну женщину и одного мужчину. Отдали им нарезанные бумажки, карандаши, объяснили задачу и отвели на это время не больше часа. Мы немного изменили, проведение конкурса, решили не вызывать их всех в зал, а просто по очереди опросить прямо за столиками, в зале, за перекуром и пр. В это время осталь-ные продолжали танцевать и петь. Для награды «примы дамы», мы из бумаги изготовили корону и обклеили ее фольгой из-под шоколада, а для «супермена», тоже из бумаги, ме-даль с изображением симпатичной шимпанзе.
     Быстрее чем через час, нам принесли результаты голосования. Женщин анкетировал Серега Барабанов. Мужчин анкетировала жена прапорщика Язикова – Надежда. Среди женщин 90 процентов опрошенных мужчин, отдали свои голоса Светлане Соколенко. Об этом объявил, сам Сергей.
- Я думаю, что голосование можно было не проводить, результат, по-моему, уже был из-вестен, среди нас мужиков заранее, - он всегда говорил очень спокойно, меланхолично, ему присуще было своеобразное, чувство юмора. Поэтому ни мы ведущие, ни присут-ствующие в зале не могли понять, говорит он серьезно или в шутку.
- Мне не интересно было считать, - продолжил он, - 90 процентов голосов отданы в поль-зу…, он сделал паузу, зал погрузился в тишину, Светланы Соколенко. Все в зале и муж-чины, и женщины зааплодировали.
      Ей торжественно вручили корону. Она стояла в центре зала, рядом с елкой и ждала «супермена» им по сценарию, предстояло совершить танец победителей. А я про себя по-думал, что врагов себе Светлана уже нажила. А в некоторых семьях начнется «допрос с пристрастием». Я был уверен, что очень многие жены начнут разборки со своими мужья-ми, за кого они голосовали. Мужей спасало одно. Те десять процентов, которые проголо-совали против Светланы. Проверить будет невозможно. Я лично все бумажки голосования выкинул в топку печки. Я проголосовал за Светлану. Мне допрос некому устраивать. У меня были из присутствующих две кандидатуры – Света и Валентина. Если бы пришли супруги Алексеевы, молодые родители, я бы проголосовал за жену Петра Алексеева, она обладала очень правильными чертами лица, идеальной фигурой, которую не испортили недавние роды, Петькиного наследника.
     Надежда Язикова вышла практически в центр зала и начала говорить.
- Уважаемые, друзья, - торжественно начала она, - у мужчин на это время ничья. Одина-ковое количество голосов получили Сашка Гуцул и Газарыч.
В зале наступила тишина. Вмешалась Валентина Дулькене:
- Надя, ничьи быть не может, у нас нечетное количество женщин.
- Что, кто-то не проголосовал? – спросила Надя, обращаясь в зал.
- А ты сама голосовала? - кто-то спросил из зала.
- Забыла,- улыбаясь, ответила Надежда. – Я отдаю свой голос, прости меня муж, уже сме-ясь, добавила она, - Газарычу!
     С семьей Язиковых я дружил. Они были вдвое старше меня по возрасту. Александр, был мастер на все руки и очень часто приходил ко мне, помочь отрегулировать телевизор. Его супруга, часто приглашала меня к ним домой на обед или ужин, зная, что я сам ничего не готовлю и мне не кому. Я был уверен, что в семье Александра разборок не будет. Они так любили и уважали друг друга, это было видно со стороны всем.
- Таким образом, - перехватила инициативу Валентина, - «суперменом» объявляется Вла-димир.
 Я откровенно не ожидал такого результата и даже не надеялся. Я вышел в зал мне надели на шею медаль под аплодисменты зала.
- А теперь, - продолжила Валентина, - танец победителей Примы Дамы и Супермена. И она первая захлопала в ладоши, следом зааплодировали все находящиеся в зале, зазвучала медленная музыка, не помню, какая, я подошел, и как меня учили в школе бальных тан-цев, пригласил свою партнершу. Она сделала ответный мне реверанс, я взял ее правую руку в свою левую, правой рукой я прижал ее к себе, ее упругая грудь прижалась к моей, мне стало не по себе. И мы начали танец. Я выпрямил спину. Сделал первые шаги в такт музыки. Сменил взгляд из зала на лицо Светланы. Ее взгляд был необычным. Так не смотрят на человека, с которым тебя ничего не связывает, кроме совместного творческого процесса. Так не смотрят на партнера, которому этот танец дарят в качестве обязательного приза, выигранного конкурса. Так не касаются временного партнера по танцу. Так не сби-вается дыхание и еще сильней не напрягается грудь от случайного простого контакта в бедрах. Так не говорят на ушко, вроде громко, что бы все слышали, но при этом слышал только я. И только аплодирующие вокруг нас люди, приводят меня в реальность, это все мне кажется, убеждал себя я. Музыка закончилась, мы остановились, я наклонился и по-целовал ее руку. И теперь мне уже не казалось, она нарочно ее задержала в моей ладони. Мы все сели за столы.
- За победителей! - громко произнес Костя, подняв бокал с шампанским. Я тоже с удо-вольствием выпил рюмочку и закусил котлетой.
      О них надо отдельно рассказать. На материке котлеты — это обычное блюдо, приго-товленное из фарша свинины и говядины. На Курилах были две большие проблемы с продуктами. Это свежие овощи и мясо или мясопродукты. Когда кто-то, в весенне-летний период, отправлялся в командировку в Южно-Сахалинск, то обязательно на рынке мешками закупал картофель, лук, морковь, свеклу, капусту и пр. Естественно все это перевозилось на теплоходе, прямо на палубе в носовой части и естественно с разрешения капитана.
      Котлеты, которые приготовила Светлана, были сделаны из двух видов тушенки: говя-жьей и свиной. Они получились сочные, как будто были сделаны из мяса только что раз-деланной свинины. Впрочем, все, что делала Светлана, делалось вкусно, элегантно, красиво, легко, без напряжения.
      После новогоднего огонька произошло еще одно событие. Я поспорил с рядом това-рищей, коллег по службе, что бросаю пить спиртное. С одной стороны, это было просто. Я не зависим от алкоголя, легко обхожусь без него. Считаю, что алкоголизм — это не бо-лезнь. Я не знаю ни одного случая, когда медики вылечили от этого якобы «недуга». Ал-коголизм — это отсутствие силы воли. Есть желание – выпью, но в кругу товарищей и под хорошую закуску. Распивать бутылку водки под плавленый сырок «Дружба» никогда не буду.
     Но в моем случае есть косвенные причины, при которых отказаться от употребления сложно, но можно. Косвенная причина — это «преферанс». Я не очень люблю карточные игры. Могу за компанию сыграть в поезде в подкидного дурачка. Когда отец был жив, и все жили вместе: я, брат и естественно отец, мы играли в «кинга». Это игра очень близка к преферансу. Но «мамой» игры в преферанс является «вист». Я уже описывал эту игру. Еще несколько штрихов.   
Цель игры — набрать за время партии как можно больше очков в общем счёте. Очки в соответствии с правилами игры даются за результаты разыгрывания каждой раздачи. Ре-зультаты разыгрывания зависят как от силы приходящих карт, так и от качества логиче-ских решений каждого игрока. Поскольку игра идет на случайных раскладах, на длитель-ной дистанции сила приходящих каждому участнику карт выравнивается, и суммарные результаты начинают соответствовать квалификации участников. Помимо главных и ос-новных правил по начислению очков и вистов в преферансе были еще и народные правила и присказки типа таких: «Под вистующего с тузующего», «Знал бы прикуп, жил бы в Сочи», «Хода нет, ходи с бубей» и т.п. По народным правилам за несыгранный или сыгранный «мизер» было положено выпить рюмочку. И таких поводов было много. Вот по этой косвенной причине надо было выпивать. На Курилах в преферанс мы играли довольно часто.
     В нашей части не было злоупотребляющих спиртным. За исключением одного офице-ра, главного энергетика ст.лейтенанта Волкова Андрея. Он напивался и бил свою жену, только после очередной ее измены. Его жена была большой любительницей секса вне се-мьи. Когда ее супруг уходил на дежурство или на ремонт техники, а техника его ломалась часто, к ней приходили солдаты. Она никого не стеснялась и делала это в открытую. Был один случай, когда к ней пришел наш один холостяк-лейтенант. Мы с ним провели «разъ-яснительную» работу и он неделю ходил вечером без фонарика, у него под глазом был другой.
      Андрей много раз заставал ее с солдатами, после чего он напивался и бил ее. К сча-стью это было не так часто.
     До следующего праздника 23 февраля было еще полтора месяца. Я не был до конца уверен, что смогу сдержаться. Но это оказалось не тяжело. В ближайший вечер, когда ко мне пришли играть в «преф», я отказался выпивать. Ребята долго меня уговаривали, стыдя меня, что я нарушаю правила, потом перешли в качестве довода, что все останется в секрете, но я был непоколебим. К этому начали привыкать. Вначале мои партеры по игре, потом мои соседи по дому, потом и другие. Этому способствовал и принятый М.Горбачевым в 1995 году закон «О борьбе с пьянством». У нас на Курилах это слабо ощущалось. Поскольку на базы, для обеспечения магазинов, товар завозился, как и нам продукты, один раз в год. Поэтому на складах в Южно-Курильске оставалось в достатке спиртного. На «материке» уже были с эти проблемы. Уже в военной форме не продавали. С этим мы столкнулись, будучи в командировке в г. Хабаровске. После заседаний в штабе, мы зашли в магазин, чтобы взять с собой в гостиницу водочки и закусочки. Нам продавщица не продала, сославшись на местный закон, что в рабочей форме отпускать спиртное запрещается. Наши доводы, что директор завода ходит на работу в костюме, получается и костюм является рабочей формой, не помогли. И по принятому местному закону, в магазин за водкой надо было приходить в трусах и майке. В общем, нам пришлось обращаться к женщине, с просьбой купить водку. Возникла другая проблема, в одни руки продавали только 2 бутылки. 
     С принятием антиалкогольного закона дифицит со спиртным возник и на наших любимых теплоходах. На них члены команды получали дополнительный доход. На берегу перед рейсом они закупали спиртное коньяк, водку, а потом за 2-3 цены продавали нелегально на теплоходе. Теплоход Ольга Андровская, по случайному совпадению, был перекрашен в черный цвет. Как шутила команда «объявлен траур».
     Так и проходили дни и недели. «Преф», дни рождения, праздники: 23 февраля, 8 марта, день ПВО все они для меня проходили «в сухую». Нет, я не сидел дома один, это теорети-чески было невозможно. Меня приглашали на все мероприятия, особенно на дни рожде-ния. Я умел играть на баяне. Это был единственный инструмент, которым снабжалась наша Ленинская комната.
      Ленинская комната, это было специальное помещение для проведения досуга, марк-систко-ленинской и политической подготовки (была и такая) офицеров и прапорщиков, солдат срочной службы. Они были не только в воинских частях, они были в школах, на предприятиях, в клубах, домах культуры. Ленинская комната должна была соответственно оформлена. Обязательно на самом видном месте висел портрет, а если была возможность, стоял бюст В.И. Ленина. Обязательно размещались портреты членов Политбюро и Высшего руководства ВС СССР. Были стенды, посвященные боевому пути части, отличникам боевой и политической подготовки. Обязательно должны быть настольные игры шахматы, шашки, домино. Подшивки газет и журналов, которые приходили на воинскую часть. Иногда проверяющие начальники, зайдя в Ленинскую комнату, могли проверить подшивки газет и если обнаруживали подшитыми последние номера, то работу замполита оценивали положительно. И обязательно должны были быть в Ленинской комнате баян и гитара. И неважно, что никто не мог на них играть, они должны были быть.
     Я научился играть на баяне в музыкальной школе. Правда, я не доучился. Один год. Играл достаточно свободно, в основном играл на слух. Недоучился, потому что меня до-стали побочные предметы. Когда я шел учиться думал, что меня будут только учить иг-рать, на самом деле, еще преподавали сольфеджио, музыкальную литературу, игру на домре и пр. для меня не нужные предметы.
     Именно поэтому меня очень часто приглашали на очередную «пьянку». Я ходил не ко всем. Были в нашей части, семьи офицеров, к которым мне не хотелось приходить. Их было немного.
     Приближался, святой для меня и для всех нормальных людей праздник – 9 Мая. Для меня он был особенным еще и потому, что мой отец, мой дядя были участниками Великой отечественной. Отец дошел до Берлина, расписался на стене Рейхстага, дядя, будучи пограничником на Западной границе один из первых принял бой с фашистами, воевал на Курской дуге. Мы, население поселка, с одобрения начальников решили подготовить митинг, посвященный этому событию. Но об этом чуть позже.
     Наша группа собралась как обычно у Соколовых. Помимо рабочих моментов, мы еще вкусно кушали, разные вкусности, которые готовила Светлана. Все, что она делала, гото-вила, вязала сетки из японской лески, танцевала, печатала сценарии, шила для своей дочки Маши разные вещи, делала легко, непринужденно, без особых усилий, как бы между прочим, но получалось так, что кроме слов восхищения от нас от своих друзей, она не слышала, это были слова не просто вежливости, а истиной оценки ее мастерства.
     Мы сразу поняли, что без выезда в Южно-Курильск в библиотеку и музыкальную шко-лу не обойтись. В библиотеки надо было переписать стихи, статьи из журналов и книг, да переписать, копиров, телефонов с фотоаппаратами не было тогда, а в музшколе надо было на «кассетник» переписать нужную для всего сценария музыку. Замполит пограничной заставы Сарежа Пасека, пообещал сделать макет вечного огня из примуса. Оставалось вы-брать из нас 2-х кандидатов, чтобы отправить их в Южно-Курильск. Первое предложение было отправить семейную пару Костика и Свету. У Костика был свой мотоцикл «Восход-2» он на нем ездил регулярно в районный центр для смены коробок с фильмами. Он был внештатный киномеханик в нашем поселке.
     Так и поступили. Но они за один день не сумели переписать весь нужный материал для сценария. Следующей поехала Валентина. Каждый понедельник мы отвозили своих школьников в районный центр в школу-интернат. Они там жили и учились, а в конце не-дели на выходные привозили их домой. Других вариантов их обучения не было. До Ю-Курильска было 26 км бездорожья. С этой машиной и уехала Валентина, вечером верну-лась на попутках. Она тоже не все сумела переписать, а самок главное она не умела пере-писывать на магнитофон музыку. Нужно было еще кому-то ехать, и мы надеялись, что это поездка будет последней. Ведь нужно было все это связать в одно единое целое, распреде-лить слова, выучить их, прорепетировать. Костик не мог. Он подменял товарища, и у него дежурство получалось через сутки. Вызвался я сам, потому, что еще не принял участия в процессе сбора информации для сценария и умел пользоваться магнитофоном. Светлана сказала, что тоже поедет, чтобы ускорить процесс. Никто не стал возражать.
     Приехав в райцентр, мы дольше всего времени провели в музыкальной школе. Нам любезно, когда мы рассказали о своей потребности, подобрали пластинки с нужной нам музыкой. Это была и 7 симфония Шостаковича, «Землянка» Алексея Суркова, «Смуглянка» Новикова и многие другие. Главная проблема была в том, что переписывать на наш магнитофон, приходилось через микрофон, а это значит, что в процессе записи дышать можно было через раз, что бы запись была чистой без посторонних помех. Но это была школа и в учительскую, где мы производили запись, заходили, забегали, залетали другие педагоги, ученики и просто люди. Выполнив необходимую запись, с удовлетворением, мы со Светланой, отправились на окраину Южно-Курильска, чтобы поймать «попутку» до нашего поселка. Рейсовый автобус ходил только в день, когда реально в летную погоду прилетали пассажирские борта, для того что бы привезти и забрать пассажиров.   
     Стоять пришлось, к счастью, недолго. Даже без моей поднятой руки, рядом с нами остановился тентовый вездеход ГАЗ-66. В кабине уже сидела женщина. Поэтому мы без подсказки полезли в кузов, там была лавочка, дело было привычное для нас курильчан. Разместившись на лавочке, я ударил по кабине, это была команда водителю, что можно трогать. Таким же образом, стукнув по кабине, я бы просил остановиться, там, где нам нужно. В кузове было не жарко, я бы сказал холодно. На мне был наш военный бушлат. Он был очень теплый, как и вся специальная одежда, выдаваемая нам офицерам исходя из погодных условий. А на Свете была утепленная короткая болоньевая куртка, надетая на шерстяной свитер, которая должна была согревать Свету.
     Через десять минут езды, я повернул голову и увидел, как Светлана ежится от холода. Видимо она уже много раз мысленно пожалела, что не оделась более тепло. Я расстегнул пуговицы на бушлате, левой рукой отвел левую полу бушлата в сторону Светы скорее из вежливости, ни на что, не надеясь, предложил:
- Давай ко мне под крылышко, теплей будет.
- Спасибо, с удовольствием, - и она очень быстро, и очень плотно прижалась ко мне. Я прикрыл ее сверху полой бушлата и отчётливо почувствовал, через ее упругую большую грудь, учащенный стук сердца. Не договариваясь, мы оба повернули, голову друг к другу.
- Теплее стало?
- Очень.
Она придвинулась еще ближе, и своей свободной рукой обвила мою грудь и еще сильней стала прижиматься ко мне, она быстрым и грубым движеньем головы перехватила мои губы и свела их со своими, губы сблизились и прижались друг к другу нежно и властно. Потом губы у обоих одновременно вдруг обмякли и разжались.
- Так, нельзя, Света!
- Да, нельзя — прошептала она. И на этом «да» она поцеловала мои открытые губы, а я не сопротивлялся.
- Это неправильно, ты же замужем, я женат - продолжал не очень сильно противиться я.
- Да, замужем, мы никому не скажем, поцелуй меня, глупый, - улыбаясь просила она.
Я поцеловал ее в уже готовые для поцелуя губы. Каждая клеточка наших тел жила в этом поцелуе, который завладел всем нашим существом, подчиняя себя друг другу, исступ-ленно задыхаясь в поцелуе так, что много лет я вспоминал потом эту минуту: никогда ничего подобного не испытал за всю жизнь. Ее губы были слаще меда, и этот вкус дур-манил меня, больше чем медовуха, в одно мгновение, я ощутил одновременно восторг, удивление, нежность, волнение, радость, смятение и замешательство. Решительно сбросив с себя скованность и смущение, оставив нежность, радость и восторг я, продолжая целовать и уже не думая ни о каких последствиях, левой рукой отодвинув свитер у самого ее горла, сначала робко погладил ее плечо, опустив руку чуть ниже дотронулся до груди, которая как мне показалась, готова была порвать свои путы в виде лифчика и вырваться наружу. Пальцами левой руки ласково и нежно я сдавил самую плоть, трогая ее соски под лифчиком, я понимал, что уже остановится, не могу. Полураскрытыми губами я стал целовать ее шею возле головы постепенно и насколько позволял свитер, опускаясь ниже от головы к плечу. Вытащив левую руку из свитера, правой рукой я стал поднимать свитер от животика вверх. Очень быстро моя рука добралась до груди скрытой лифчиком, я стал пытаться просунуть свою ладонь под лифчик, как вдруг услышал.
- Подожди. Света на секунду оторвалась от меня, быстрыми и точными движениями она завела свои руки за спину…
- Все, можешь его снять.
Используя нехитрые манипуляции я из-под свитера, снял лифчик. Передо мной обнажи-лись во всей красе ее бесстыжие, красивые груди, покрасневшие возможно от холода, скорее всего от возбуждения. Захватив губами сосок, я стал нежно его покусывать губами. Света едва слышно простонала. Я чувствовал всеми фибрами своей души, что Света ощущает блаженство и радость, взявшие вверх над ее стыдливостью. В этот момент машина остановилась.
- Молодые люди, - послышался голос водителя газона, - Вы, где будете выходить?
Ничуть не смутившись своего полуобнаженного вида Света спокойно ответила,
- Около здания аэропорта.
- Хорошо.
Я стал опускать свитер, опасаясь, что бы Света ни простудилась.
- Не надо, поцелуй их и меня еще, ты такой сладкий.
Я еще раз с удовольствием поцеловал ее сначала в губы, потом в шею, потом каждую грудку, простонав достаточно громко Света сказала:
- Я хочу тебя.
- Это невозможно, пытался возразить я.
Но она уже привстала и начала снимать с себя брюки.
- И не надейся, что это будет единственный случай…
Водитель остановил. Я первый спрыгнул с кузова. Потом протянул руки, чтобы помочь Светлане спуститься с кузова, но она стояла на месте и улыбалась, потом показав мне язык, практически прыгнула мне в руки.  И только, без ложной скромности, моя отменная физическая подготовка, помогла мне не упасть самому и удержать ее. Опуская ее на зем-лю, я услышал ее шепот: «Я к тебе приду, Костик скоро улетает в Южно-Сахалинск в ко-мандировку». Я промолчал. Мне очень этого хотелось, я мечтал об этом, но я был женат, она была замужем. А значит, этого делать было нельзя. Я не сказал больше ничего Свет-лане. А для себя твердо решил, больше ничего не будет.





Татьяна.
      Покурив на «брудершафт» мою трубку, мы вернулись в купе.
- Продолжим? – спросил я.
- Ты про что? – уточнила Татьяна.
- Я про обед.
- Ты можешь продолжить, а я понаблюдаю, как ты будешь уничтожать мои котлеты. Я уже сыта.
- А как на счет, еще по рюмочке? 
- У тебя карты есть? – неожиданно спросила Таня – Не географические и не топографиче-ские, игральные.
- Карты есть, я всегда их беру в дорогу. А как же по рюмочке?
- Предлагаю, давай, если ты больше не будешь есть, я все уберу и будем играть в карты на выпивку.
- Хорошо, убирай. Тебе помочь – вежливо предложил я.
- Не надо я сама, не мужское это дело – озорно ответила Таня.
Очень быстро и ловко она навела порядок на столе. Я любовался с удовольствием, как легко и грациозно она все делала. Казалось, что это не ее руки с салфеткой так быстро и качественно собирали мусор, а маленький мини пылесос.
- Ну и где обещанные карты? – смеясь, спросила меня она.
- Сейчас – выходя из состояния блаженства, ответил я.
Вытащив из бокового кармана сумки карты, я спросил: «Во, что играем?»
- В «пьяницу» из 10 карт.
- Это как?
      Правила оказались просты. Каждый сам в «темную» выбирал себе 10 карт. Потом по принципу - старшая карта бьет младшую, шестерка бьет туза. Кто больше карт противни-ка побьет, тот и выиграл. Проигравший пьет. В первом и втором туре выиграла Татьяна. И я наливал, и пил. В третьем туре получилась ничья. Никто не пил. Потом два раза проиграла Татьяна. И она по - честному тоже выпила. После этого она опять проиграла.
- Я не могу больше пить – сказала Татьяна.
Я подумал, все конец игре. Непонятная игра.
- Вношу на рассмотрение изменения в правила – улыбаясь, сказала Таня. – Не привыкла нарушать договоренности.
- Какие?
- Тот, кто не хочет пить снимает с себя одну одежду. Согласен?
В моей голове мгновенно прокрутилось. Я еще смогу выпить. Даже, если переборщу не беда, засну на своем же месте и хоть чуток посплю. Напомню, в поездах я плохо спал по непонятным для меня причинам. И мне стало интересно, сама Татьяна, выполнит новые, придуманные самой, правила.
- Согласен.
- Сдавай.
Я раздал и проиграл. Налил – выпил. Раздал, еще раз проиграл. Выпил. Раздал, еще раз и выиграл. Я потянулся к бутылке, чтобы налить.
- Не надо, я не буду пить, и она стянула с себя футболку.
- Мы с тобой в неравных условиях – сказал я, как будто ничего не произошло.
- Почему? – спросила она.
- На тебе осталось три вещи, а на мне всего две.
- Правильное замечание и Татьяна сняла с себя бюстгальтер.
Я ожидал всего, но только не этого. Мне казалось, что это все в кино или это сон.
В этот момент поезд останавливался в г. Лиски, райцентре Воронежской области и стоять он должен был там 40 минут.
- Ой, давай потом продолжим игру, - игриво сказала Таня.
- Очень хочется пива. Купишь? – как - то очень, по – простому, спросила Татьяна.
- Не вопрос – ответил я, взял свою сумочку с документами и пошел к выходу вагона. На узенькой платформе как в муравейнике двигался и суетился народ. Одни предлагали и продавали, другие торговались и покупали. Я увидел бабулю, сиротливо стоящую на платформе и подошел к ней.
- Бабушка пивом не торгуете? – спросил я.
- Есть сынок. Сколько надо? – ответила бабуля.
- Заберу все, что у Вас есть – сказал я ей.
В итоге, я материально помог бабушке, купив у нее 6 оставшихся бутылок пива. Со своим «уловом» я зашел в купе. Таня уже сидела, как и прежде в шортах и футболке, но под футболкой четко было видно, что бюстгальтер она не надевала.
     На удивление в летнюю жару, но пиво у бабушки оказалось охлажденным, мини холо-дильника рядом с ней не видел. Я открыл бутылку и хотел разлить в стаканчики, но Тать-яна жестом помахала и добавила: «Давай, по - простому, из бутылок». И взяв бутылку, стала медленно, не отрываясь пить ее содержимое. И тут она, убрав бутылку ото рта, стала хохотать.
- Если бы ты сейчас видел себя в зеркало - задорно сказала она.
- У тебя вид, как будто ты увидел живую Бабу Ягу.
 Это было точно подмечено, я снова был в ступоре, что бы из него выйти так же стал пить прохладное пиво, но вкуса его я не чувствовал.
Овладев собой, я выпил первую, а затем и вторую бутылку пива. И стал потихонечку по-тягивать третью.
- Пойдем, покурим твою трубочку, мне понравилось – ласково, по домашнему попросила Таня.
- Сейчас я ее заряжу и пойдем.
     Вернувшись в наше купе и допив пиво, Таня, как будто, предыдущих событий: стоянки поезда, распития пива, курение трубки не было – сказала:
- Продолжим? - и тут же сняла с себя футболку.
- В таком состоянии мы прервали игру. – Сдавай.
Я сдал. И выиграл.
- А давай дальше без игры просто разденемся, ведь ты же не против?
Сейчас вы ждете описания интимной сцены. Но, во-первых, я интимными вещами не де-люсь даже с лучшими друзьями, а во-вторых, между нами ничего не было. Мы действи-тельно разделись, я предварительно проверил, закрыта ли дверь нашего купе. И в разде-том виде мы просидели секунд тридцать. Потом, Татьяна очень тихо, и очень ласково ска-зала: «Владимир, я замужем и изменять своему мужу не хочу. Поэтому тебе может пока-заться издевательством, но это все на что я готова, я же чувствовала, как ты меня раздева-ешь глазами. И делал это как - то не обычно, что я не смогла тебе отказать увидеть мое тело. Без обид?»
- Без обид, ответил я. И понял, что я действительно не обижаюсь.
     Татьяна вышла ночью в Ростове. Я помог ей донести до выхода «мечту оккупанта» и рюкзак. На платформе ее встречал муж, симпатичный крепкий мужчина, судя по выправке – возможно военный.
    Кто-то, прочитав, может меня осудить за столь откровенный рассказ. Может даже воз-мутиться и сказать, что это аморально. Но, понятие морали у каждого свое. Я вообще уве-рен, что нет, и не может быть, абсолютно аморальных или моральных людей. Все дело вкуса.



«Анапа»
     Поезд без опоздания подъезжал к Анапе. Последние минуты тянулись очень долго.
И вот, наконец, состав остановился на платформе. Я по карте в «Яндексе» четко представлял, как мне добираться до моей квартиры. Я предпочел снять квартиру, чем останавливаться в гостиницах или пансионатах. Выйдя на привокзальную площадь, увидел огромное количество частников и такси, готовых отвезти хоть в Анапу, хоть в Витязево, хоть к «черту на куличики», были бы деньги и желание договориться. Железнодорожная станция находилась в районе, которая называлась Нижнее Джемете. Это, примерно, посередине между Анапой и Витязево.
     Но мне такси было не нужно. Я по карте просчитал, что расстояние от квартиры, кото-рую я снимал, до ж/д вокзала было всего около двух километров. Поэтому я уверенно по-шел пешком. За свою самоуверенность я был наказан. Дороги, которую я наблюдал по карте, практически не было. Это была грунтовая тропинка, протоптанная, когда - то людьми. И она уперлась в ограждение строительства очень большого дома или гостини-цы. Я попробовал обойти, но понял тщетность своей попытки, когда увидел, что за этим возводящимся домом. Стояли уже готовые дома, и между ними прохода не было. При-шлось вернуться назад к ж/д вокзалу и взять такси. На нем мы ехали почти 10 минут. Бла-гополучно добравшись до нужного адреса, я увидел несколько кирпичных зданий. Они мало напоминали жилые дома. Больше были похожи на гостиничный комплекс. Зайдя в калитку, во двор я тут же увидел не очень молодую, но привлекательную женщину, кото-рая с широченной улыбкой от Буратино подходила ко мне.
- Вы Владимир из Курска? Правильно?
- Да. А Вы Людмила Алексеевна?
- Да, я хозяйка этого заведения.
- Но, Вы же при переписке говорили, что это однокомнатная квартира - уже начал возму-щаться я.
-  Так и есть,- спокойно ответила она, -  пойдемте я Вам все покажу. Я пошел вслед за этой женщиной, которая довольно быстро и энергично стала двигаться в сторону 2-х этажного дома из силикатного кирпича и зеленой крыши из металлической черепицы. По металлической лестнице мы стали подниматься на второй этаж. Меня это все уже сильно напрягало. Поднявшись, мы оказались на не большой террасе, на которой стоял пластиковый круглый стол и два синих пластиковых стула. Она открыла дверь, и вошли в маленький, но ухоженный коридор с ковровым покрытием и кулером с водой. В коридоре оказалось 4 двери, мы подошли к последней, хозяйка заведения открыла дверь, я увидел довольно просторную комнату, с полутора спальной кроватью, тумбочкой, шкафом, холодильником, телевизором и кондиционером. Все, что я заказывал. Она открыла дверь, и я увидел, комнату, совмещенную с душем и санузлом. А рядом без двери в небольшой нише стояла газовая плита, с набором посуды и прочей кухонной утварью.
-  Можете готовить сами, для этого все в комнате имеется. Можете кушать у нас в столо-вой. Завтрак бесплатно – шведский стол, обед и ужин в пределах 400-450 рублей.
- Спасибо, меня все устраивает. Давайте рассчитаемся. Предоплату я уже делал.
     И так я поселился и первым делом решил пойти посмотреть, где… думаете, я пошел искать самый короткий путь к морю. Не угадали. Я пошел искать, где рядом рынок, мага-зины, банкомат и прочие средства цивилизации.

 «ЛВВПУ ПВО. Продолжение».
     После того, как нам зачитали список, кто не попал в училище даже с набранными бал-лами, нам вручили проездные документы на обратный путь. Начиналась моя новая жизнь. Я впервые в жизни самостоятельно купил билет на поезд до Курска. Было это сделать до-статочно трудно. Но, постояв в очереди, в воинскую кассу почти 2 часа я сумел приобре-сти билет на верхнюю полку плацкартного вагона. Когда ехал в поезде твердо решил, что пойду на работу, и на следующий год буду поступать снова. Но самое страшное, что отец с матерью не поверили бы мне, что я, набрав нужное количество баллов, не был зачислен в училище. Поэтому я решил сказать, что один экзамен, по математике, я провалил и по-лучил тройку.
     Дома спокойно отнеслись к моему «провалу». Мама, как всегда это было, когда мы всей семьей сидели за столом, подвела итог:
- Я знала, что математику ты не сдашь. Ты же не усидчивый, не хотел позаниматься боль-ше.
Эх, мамуля, знала бы ты, что это был последний раз, когда я вынужден был обмануть те-бя.
      Еще мне повезло, что в это время готовилась свадьба моего брата Сашки, поэтому на подробный разбор «полетов» не было времени. Отыграв свадьбу, молодожены решили поехать в свадебное путешествие в Армению, на нашу историческую Родину. Отец насто-ял, что бы они взяли меня с собой. Это было интересное для меня путешествие. Все дело в том, что в раннем моем возрасте, отец регулярно меня возил в отпуск в Армению. Но приезжая туда, я заболевал воспалением легких. Курские врачи вынесли вердикт – причина, смена климата, до 14 лет за пределы Курска никуда не выезжать. И я благополучно отдыхал подряд три года в пионерском лагере им. З. Космодемьянской, где подружился с Женькой Коптевым. Отличным спортивным парнем. В этот пионерский лагерь мы с ним ездили три года подряд по две смены. К нам присоединились еще несколько человек. Нам было весело и не одиноко. Именно в пионерском лагере у меня появилась первая   симпатия, по моим ощущениям довольно серьезная. Эту симпатию звали Надя.
     Современная молодежь не представляет, что такое пионерский лагерь. Думаю, и самое понятие – пионер для многих из них является словом архаизмом. Для сегодняшних дево-чек и мальчиков ближе понятие – скаут.
     Не могу сказать о других, а мне нравилось в пионерском лагере. Именно там я понял первую свою истину. В коллективе все делается проще, качественнее и быстрее. А в очень хорошем коллективе еще и надежнее. Что такое пионерлагерь? Это в первую очередь отряды с пионервожатыми, студентами старших курсов педагогического института. Это придумка названия отряда, его девиза и изучение речевки. Один из девизов помню. Звучал он так: «Наш девиз не падать вниз, быть всегда в полете!». Еще пионерский лагерь — это приучение к дисциплине на прием пищи ходили только строем, обязательно с исполнением речевки. Это каждое утро обязательное построение, это своевременный отбой ровно в 22-00. Это конкурсы на лучшую стенгазету, конкурс инсценированной песни, обязательно спортивные соревнования. Это, как говориться, лицевая сторона лагеря. А была еще и оборотная сторона. После отбоя, когда пионервожатые уходили в свои комнаты, для проведения своих мероприятий, у нас начинались хождения по палатам с тюбиками зубной пасты в руках. Не подумайте, не повторно массово чистить зубы, а для того что бы кого-то измазать этой пастой.
      Потом я отдыхал и учился в лагере комсомольского актива «Комсорг». Это было со-всем другое ощущение, другой ритм нахождения в лагере, другой темп и насыщенность. По иронии судьбы, я попал в культмассовый сектор. Именно так формировались отряды в «Комсорге». По наличию секторов в комитетах и райкомах комсомола. Я, по утвержде-нию моего любимого директора школы и нашего освобожденного секретаря, должен был поехать в военно-спортивный сектор. И это меня устраивало на 100 процентов. Но полу-чилось, при прибытии в лагерь, все отряды были уже сформированы, в том числе и воен-но-спортивный. Оставался неукомплектованный только культ-массовый отряд. Не подра-зумевая подвоха, я согласился. В этом отряде было 23 девчонки и трое ребят, один из них я. И началась в прямом смысле трудная повседневная комсорговская жизнь.
     После завтрака и общего построения с нами начинали заниматься бальными танцами. С нами это с нашим отрядом. Для этого у нас помимо шефа, так назывались в «Комсорге» пионервожатые, был еще профессиональный танцор-преподаватель по танцам и музрук, играющий на аккордеоне. Их разнообразие поражало. Это и очень старинные «Па-де-грас», это вальс, мазурка и даже цыганочка. Потом после обеда и сна, увы, и тут, как в пионерлагере нужно было обязательно соблюдать «тихий час», мы шли в другие отряды, где начинали передавать свои навыки, полученные утром. Заниматься бальными танцами мне так понравилось, что потом продолжил свое образование. И даже достиг определенных локальных успехов.
   И как рекомендовали врачи мама меня за территорию Курской области не выпускала.
      Поэтому я был очень рад встрече с моим дедом и бабушкой. Бабушка всегда ходила только в национальной армянской одежде. Она абсолютно не умела разговаривать на рус-ском языке. Но, понимала меня, видимо сердцем. Ее имя было Урумсиме, но все ее звали «Ази», в переводе с армянского, - дорогая, родная. Но, много наслаждаться армянским горным воздухом, отменным шашлыком, лавашем, приготовленным руками бабушки в тандыре, заботой и вниманием моих братьев и сестер, не пришлось. В село, дозвонился отец и сообщил, что меня приняли в училище. И меня на разнообразном транспорте сроч-но отправляли обратно в Ленинград, не заезжая в Курск.
     Как выяснилось, вместо меня зачислили внука известного маршала, не буду называть его фамилию, он своими заслугами перед Родиной, мог позволить себе такую маленькую привилегию. А внук, сдав все экзамены на двойки… был зачислен. Но внуку уже после первой неделе нахождения в училище, не в качестве абитуриента, быстро надоело в жест-ких рамках распорядка дня, и он покинул училище, никакого не предупредив. И тогда вызвали меня. Немножко повезло, но справедливость восторжествовала.
 Преодолев почти 3000 км по воздуху на самолете и по земле на поезде, я прибыл в учи-лище.  Мои будущие товарищи уже полным ходом проходили курс молодого бойца. Нас готовили к принятию воинской присяге. Нас учили ходить строевым шагом, разбирать-собирать карабин, каждое утро кросс 3 км, и так было все 4 года учебы в любую погоду, кроме воскресенья. Кроме этого осваивали науку правильно и быстро подшивать подво-ротничок, наматывать портянки и многие другие армейские обязательные мелочи.
     Наконец наступил день принятия присяги. 11 сентября 1977 года. К нам приехали ро-дители, невесты, братья и др. Ко мне приехал только отец. Маму не отпустили с работы. И самое главное, что после принятия присяги, нас всех отпускали в увольнение. «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды ВС СССР, принимаю присягу и торжественно клянусь…» текст присяги, я помню и сейчас. Это была единственная присяга на верность нашему народу, которую я принимал.  Обращаю на это внимание, потому, что после распада СССР, с образованием ВС РФ, нас пытались заставить принять новую присягу. Большинство офицеров отказались это сделать. Присягу принимают один раз. Процесс учебы пошел. Он продолжался 4 года или 1460 часов.
 «Анапа».
     Выезжая отдыхать в Анапу в интернете заранее посмотрел, на что нужно обратить внимание с точки зрения памятников, исторических мест, парков и т.д. Я всегда предпо-читал активный отдых. Лежать животом вверх на песке, периодически купаясь в море, это не для меня. Первое, что я хотел увидеть это памятник шляпе. Таких памятников, было в Анапе два. Первый я нашел быстро. Он находился в начале зоны городских пляжей. Памятник, представлял собой лежачего мужчину размером в длину метров 5, и на самом интимном месте лежала шляпа, типа «сомбреро».  Мне он не понравился. Но желающих на его фоне сфотографироваться было много. Второй памятник белой шляпе находился в парке 30-летия Победы. Он выглядел проще, на мой взгляд, он лучше. На постаменте находилась просто шляпа. И все внимание ей.
     По набережной я пошел вдоль бесконечных пляжей: центрального городского, ведом-ственных. На всех народу было, яблоку было негде упасть. Так я дошел до центра города. Надо отметить для курортного города Анапа набережная, была не очень, мягко говоря, ухожена. Вспомнив свой отпуск в Геленджике, я вспомнил, какая там была, практически идеальная чистота на улицах.
Повернув с набережной на одну из улиц, перпендикулярно расположенную к набережной, я решил углубиться в центр. Я хотел найти кафе, где можно было пообедать. Но сильно углубиться мне не пришлось. Пройдя метров 20-30, я увидел приветливое лицо официантки, приглашающее отобедать, как говорили в старину.
     Я не стал долго думать, через открытую дверь я увидел довольно приличный интерьер. Задержался на секунду прочитать название заведения. Слева на металлической табличке было написано: гостиница «Империал», справа на аналогичной табличке было написано: ресторан «Империал».
Заняв столик в глубине зала, я понял, что первый и единственный клиент. Быстро сделал заказ. И стал ждать. В этот момент к столику подошел крупный, седовласый мужчина и представился:
- Степан, я хозяин этой гостиницы, позволите присесть и, не дождавшись моего согласия, сел напротив меня.
      Поймал себя на мысли, что подробно, как только я могу это сделать, я описываю, го-рода и острова, где мне волею судьбы пришлось жить и служить, а свой город, где я ро-дился и вырос я, почему-то забыл.
Столица соловьиного края.
     Курск. Через 10 лет будет отмечать свое 1000 - летие. Услышав, это название, у многих сразу возникает ассоциация с великим сражением в Великой Отечественной войне – Кур-ская битва. Еще у более эрудированных, возникает в голове название замечательной птички Курского соловья. Того самого, который единственный в своем пении может использовать от 8 до 24 колен.  Самые образованные начинают декларировать «Слово о полку Игореве»: «…а мои куряне опытные воины…». Ну, а круглые отличники - «ботаники» могут с гордостью просветить, что Курская магнитная аномалия — это крупнейшее месторождение по запасам железа в мире.
     А я, по памяти хочу назвать имена курян, которых знают все. Но не знают, что это ку-ряне. Не «курчане», как многие произносят. Путешественник Григорий Шелехов, его называют «Колумбом российским». Конструктор-изобретатель, один из основоположни-ков авиационных двигателей А.Уфимцев, которого М.Горький назвал: «поэтом в области техники». Аркадий Гайдар - выдающейся детский писатель и он же самый юный коман-дир во время Гражданской войны. Великий русский композитор Георгий Свиридов – ав-тор музыкальной композиции «Время, вперед», которая десятки лет была музыкальной заставкой к программе «Время». Художник и скульптор А.Дейнеко, со знаменитой карти-ной «Оборона Севастополя». Неподражаемый Афанасий Фет, на стихотворение которого «на заре ты ее не буди, на заре она сладко так спит…» написан популярнейший романс. Государственный и партийный деятель именем, которого и в настоящее время называют квартиры – Никита Хрущев, тоже уроженец Курского края.
 А еще это Алехин, Асеев, Носов, Клыков, Боровых, С. Саровский, М. Щепкин, В. Вино-кур, Н. Плевицкая, Ф. Семенов и многие другие.
     Кто - то скажет, что в их городах не меньше знаменитостей. Я не сомневаюсь, наша Родина велика. Но мне, как коренному курянину, они ближе и дороже. Свое название город получил от реки Кур, когда - то судоходной и на берегах, которой была построена крепость.
     Курск стойко перенес и междоусобные войны, и нашествие татаро-монгол, в результа-те Курск стал крупным военно-административным центром на юге государства Россий-ского. Про историческую Курскую битву, с самым крупным танковым сражением, знают все, именно после этого произошел коренной перелом в Великой отечественной войне.
     Курск - это крупный центр по подготовке профессиональных кадров. Курские государственный университет, сельхоз академия,медицинскаяакадемия, Юго-Западный университет готовят специалистов самого широкого профиля. На территории Курской области расположен Центрально-Черноземный государственный природный заповедник имени профессора В. В. Алехина. С 1979 года он входит в систему биосферных заповедников мировой сети ЮНЕСКО. А еще Курск это Коренская ярмарка, возродившаяся в буквальном смысле из пепла, это Средне - Русский экономический форум, это женская баскетбольная команда, чемпион Европы среди клубных команд, это знаменитая школа дзюдо им. М. Скрыпника, это команда КВН «Прима», победитель лиги, это  памятники возведённые и сохранённые, это куряне, которые, как и я любят и берегут наш город.
     В этом замечательном городе, в центре, я и родился. Про детство свое я уже писал. Те-перь должен рассказать про свои замечательные школьные годы.
     В военном городке была восьмилетняя школа №23, небольшая, с туалетом на улице. С отдельным, на ладан дышащим, деревянным зданием, состоящим из двух помещений. Две трети занимал спортзал, с потолком чуть выше потолков в квартирах, со спортивным «козлом», брусьями, под которыми всегда лежали видавшие виды спортивные маты и двумя прикрепленными к стене баскетбольными щитами. Одну треть занимало помеще-ние, в котором мы занимались уроками труда. Мальчики и девочки все вместе. В мастер-ской, так мы называли это помещение, было все необходимое, чтобы научить нас основам пользования инструментами. Мы делали гаечные ключи, деревянные лопаты для чистки снега, достаточно крепкие и умелые, а факультативно было занятие по основам чеканки. Достаточно кропотливое, но очень интересное занятие. Я к 8 Марта ухитрился сделать подарок маме в виде чеканки. С учителями, в основном, приезжающих из города Курска, школа была настоящей кузницей по подготовке образованных учеников. Были и педагоги, проживающие в нашем городке, как правило, жены офицеров, которые проходили службу в части. Среди них блестящий педагог и преподаватель истории Вера Григорьевна Бабицкая. Это, прежде всего ее заслуга, что я полюбил предмет и собственно саму историю нашего государства.
      Большинство закончивших 8 классов нашей школы, в дальнейшем переходили в дру-гую школу в Курске и там уже оканчивали 10 классов, поступали в институты и получили высшее образование. Во времена СССР не было платного обучения. Поэтому поступали в ВУЗы, только успешно сдав экзамены.
     Все это благодаря нашим учителям. Я бы сказал Педагогам с большой буквы «П». Все они обладали не только обширными знаниями и методиками преподавания. Главное в них было твердое убеждение донести эти знания до нас, при необходимости индивидуально, без всякой оплаты. Некоторых моих одноклассников буквально принуждали получать знания. Но была у нас одноклассница, которая реально, не как в анекдоте, в слове из трех букв делала четыре ошибки. Это слово «исчо». И самое главное, она эту ошибку повторяла регулярно.
     Если бы была возможность, я бы обо всех своих учителях, написал отдельное полное собрание сочинений из цикла «Жизнь замечательных людей».  Я расскажу о тех, кто, по моему мнению, сыграл в моей жизни, самую большую роль.
     Первым, о ком хочу рассказать наш директор Рагулин Вениамин Яковлевич. Сокра-щенно мы его звали «Веник», производная его имени. Он преподавал географию. Был высокого роста, широкий в плечах. Весил не меньше центнера. Он был вечный холостяк и поэтому у него всегда надеты брюки без «стрелок» и пуговицы на пиджаке в состоянии «вот-вот оторвутся».  На его уроках было безумно интересно. Две его крылатые фразы: «Без карты нет географии» и «Карта 90% - знаний», были не просто присказками. Это бы-ла объективная реальность. Научить правильно читать карту, т.е. правильно пользоваться символами, условными обозначениями, цветом, параллелями и меридианами, широтой и долготой, можно было без учебника составить правильный ответ. Именно это умение по-могло мне получить отличную оценку по географии, при сдаче экзаменов в военное учи-лище. Еще «Веник» когда то, в своей молодости занимался спортивным ориентированием и сумел и нас увлечь этими соревнованиями. Я не могу сказать, что я добился индивидуально в спортивном ориентировании больших успехов, но команда нашего района, в которую я входил, заняла первое место в областных соревнованиях в смешанной эстафете. Это было событие в моей детской жизни. Я впервые, на несколько дней, уехал на туристический слет в замечательное лесное местечко в п. Клюква, без родителей. И жил в палатке, и готовил со всеми вместе пищу, и стоял в «карауле» ночью. Было очень интересно и ответственно. И вот в смешанной эстафете, которая состояла из различных этапов: установка палатки, разведение на скорость костра, преодоление водного препятствия, подвесной мост, стрельба и другие. Мне доверили стрельбу. Что было нужно. Преодолев первые этапы, мы командой подбегали к стрельбищу, и мне нужно было с 10 метров из пневматической винтовки разбить пять  надувных шариков. Я это сделал без единого промаха. Отлично стрелять меня научил мой отец. И это всей команде дало немного дополнительного времени и в итоге мы показали лучшее время.
Еще у нашего директора, в кабинете, был узкопленочный 8 мм, кинопроектор «Украина» и две бобины с фильмами. Первый, впоследствии ставший, как выражаются сейчас «шля-гером», короткометражная комедия Л. Гайдая - «Пес Барбос и необычайный кросс».  Вто-рой мультик – «Матч – реванш». Для того, чтобы мы могли смотреть эти ленты без его участия, он, почему – то, именно меня, научил пользоваться этим кинопроектором. Мы часто с его разрешения смотрели эти пленки, но уже в большей степени для просмотра, фильмов в обратном направлении, была такая функция на кинопроекторе. Понимаете, о чем я? Ну, например. В фильме Моргунов размахнувшись, бросает палку с динамитов в реку. Включив функцию «обратный просмотр» получалось, что палка с динамитом летела обратно в руку к Моргунову. И так весь фильм. Нам было смешно до такой степени, что мы буквально каталась по полу.
 Оказалось, не зря меня директор учил этому ремеслу. В училище у нас был обязательный предмет «Технические средства пропаганды». На нем изучали и кинопроекторы. Знание «Украины» мне помогло освоить другие модели и соответственно успешно сдать экзамен.
     Но вернемся, к событиям в ресторане «Империал» в Анапе.
«Анапа»
 В облике мужчины, назвавшем себя Степаном, я сразу почувствовал армянина.
- Барев дзес – улыбаясь, поприветствовал я хозяина ресторана. Это были несколько из-вестных мне слов, по-армянски. Означали они «добрый день». Вообще незнание армян-ского языка угнетало меня всю жизнь. По этой причине я никогда не говорю, что армянин. Какой я армянин, если не знаю своего родного языка.
- Барев,- ответил Стеан. Вы, армянин? – спросил он.
- Мой отец родом из Армении – честно ответил я. Я сам родился в России, но все наши родственники живут в Армении.
- В каком районе? – спросил Степан.
- Гориский район, Зангизур – уверенно ответил я. Несмотря на то, что в Армении я не был 30 лет, историю нашего рода и места проживания наших родных и близких я знал очень хорошо.
- Так мы земляки -  с восторгом произнес Степан. Дальше пошел разговор, в котором Сте-пан пытался найти наших общих родственников или хотя бы знакомых. Увы, ничего не получилось.
- Когда покушаешь, никуда не уходи, - сразу на «ты» перешел Степан.
- Я тебе экскурсию сделаю по своей гостинице.
И так же как внезапно появился, так же быстро скрылся за дверью табличка, на которой гласила «Служебный вход».
    Во всех ресторанах или кафе, которые я посещаю, в любом городе или в любой стране, для меня главным фактором определения, понравилось мне кафе или нет, является кухня и обслуживание. Признаюсь, в кафе «Империал» мне понравилось все. И если в обслужи-вании меня, можно было заподозрить, что такую команду дал Степан, то блюда из меню, никто специально для меня готовить не стал бы, потому, что я и сам не знал, что зайду в это кафе. Симпатичная, улыбчивая официантка, рассчитав меня по счету, попросила меня пройти с ней. Мы зашли в дверь с табличкой «Служебный вход» и оказались в маленьком коридоре. Перед моим взором были две раздвижные двери, похожие, как мне подумалось на двери лифта. Гостиница была 4-х этажная и лифт, как бы по статусу не положен. Но я ошибся. Девушка-официантка нажала на кнопку и створки лифта распахнулись.
- Степан Вазгенович, ждет вас на 4 этаже – сказала мне официантка и, нажав кнопку в кабине с цифрой 4 вышла из кабинки лифта. Подъем лифта был недолгим. Он остановился, створки распахнулись. Я оказался на крыше отеля. Это оказалась непростая крыша. На ней располагалось кафе. Пол был застелен светло-зеленым ковролином, на нем стояли легкие металлические столики и стулья. Сиденья стульев и столешница столов тоже были зеленого цвета, под мрамор.
Степан встречал меня там. Подвел на край крыши, которая была предусмотрительно отго-рожена кружевной металлической оградкой. Передо мной открылся изумительный вид Анапы: стадион, парк аттракционов, набережная и море. Но главная достопримечатель-ность, которую с особой гордостью показал мне Степан, был бассейн с небольшим по вы-соте водопадом. Бассейн был 10 метров длиной, 1,6м глубиной и 5 метров шириной, вода была с подогревом и кристально прозрачная.
«Школа №23»
     Русский язык и литература. Казалось, проще предметов нет. Правила правописания, деепричастные обороты, склонения, падежи. Расскажи ученику правило, заставь его вы-учить, проведи диктант и поставь соответствующую оценку. Все готово. Надеюсь, у большинства было не так. Не так, было и у нас.
     Наша учительница Людмила Матвеевна Соколова, с моей точки зрения, была эталоном преподавания русского языка и литературы. У нее была нелегкая судьба: арест родителей, нищета, голод, принудительные работы в Германии, возвращение на Родину и долгие до-просы в НКВД. Она была для женщины довольно высокого роста, волосы густые, но все-гда были уложены в аккуратную прическу. Ни грамма косметики, даже губной помады. Одета всегда была не ярко, но со вкусом. Когда она входила в класс мы все замолкали. Нет, мы ее не боялись, как «Веника». Мы ее УВАЖАЛИ. Она никогда не говорила громко и не кричала на нас. Ее голос переливался как маленький ручеек в лесу. И мы все ее слышали. Она не просто преподносила нам правила, она учила нас думать, причем так, чтобы при написании любого текста, мы не вспоминали правило, а все должно было происходить на «автопилоте». А ее знания произведений русских классиков было просто фантастическим. Мне казалось, что она их знает наизусть. Она никогда не держала в руках конспект или учебник. Они тихо и мирно лежали закрытые у нее на рабочем столе. Видимо так было нужно. Но рассказывая про любого писателя или про их произведения, она свои рассказы дополняла многократными цитатами из романов, стихов и повестей. Именно поэтому, я захотел реально перечитать всех классиков и не только произведения школьной программы. Людмила Матвеевна не имела никаких наших ученических кличек и не только в нашем классе, а во всей школе. Она еще была и завучем. С провинившимся учеником она всегда вела разбирательство объективно, спокойно и никогда не на кого не кричала. Главным критерием определения вины, была объяснительная записка. Если в ней не было грамматических ошибок, она прощала любой проступок и даже не оставляла запись в дневнике. Она была в моей жизни первая и единственная учительница, которая могла поставить в тетрадь или дневник оценку «кол». Поставив «единицу» она объясняла: «писать по - русскому на двойку, это еще надо заслужить.»
Людмилы Матвеевны уже нет. После тяжелой болезни, у нее отказали ноги. Она передви-галась при помощи специального приспособления. Она написала книгу о своей бабушке - старице Мисаиле. При жизни к ее дому выстраивались огромные очереди. Люди шли к матушке за исцелением, советом, духовной поддержкой. Идут и сейчас к дому, где она жила. Это, несмотря на то, что праведница ушла из жизни более полувека назад.
    Один экземпляр своей книги Людмила Матвеевна подарила и мне. Это книга мне очень дорога. Нет, я не стал верующим человеком. Мне дорога надпись на этой книге, которую сделала Людмила Матвеевна. Цитирую: «Владимиру! Подвиг есть в сражении, Подвиг, есть в борьбе, Высший подвиг в терпении. Любви и добра». На этой высокой ноте я закончу свой рассказ о Людмиле Матвеевне.
     «Дуся», «Классная мама» это все про нашего преподавателя математики и по совмести-тельству нашего классного руководителя Евдокию Иосифовну Дубровскую. Евдокия Иосифовна родилась в соседней Орловской области, в семье колхозников. Поступила в г. Ельце в учительский институт на факультет математики. Не из-за большой любви к мате-матике, а потому, что только зачисленных на этот факультет, обеспечивали комнатой в общежитии. Потом она вышла замуж за офицера летчика, ст. лейтенанта  Дубровского, от которого родила единственного сына – Костика. Ее мужа перевели служить в военный городок Халино. Командир воинской части и герой Советского Союза, начальник политотдела решили в военном городке организовать школу для детей военнослужащих. В эту школу и пригласили работать преподавателем математики   нашу Дусю. В этой школе, наша классная, проработала 57 лет. Была и есть единственным педагогом, проработавшей в нашей школе с момента ее образования и до наших дней. После выхода на пенсию она продолжала работать в школе - директором музея, который она сама и образовала. Музей, был посвящен памяти героя Советского Союза летчику Ачкасову С.В.  Его имя сейчас носит школа №23. В декабре 1964 года поисковой группой школы  были найдены могилы на воинском захоронении в районе деревни Хохловка Курского района. Началась работа по восстановлению имен погибших. Эту работу возглавила учитель истории нашей школы Вера Григорьевна Бабицкая. К 1966 году были установлены фамилии пяти человек, один из которых Герой Советского Союза С.В. Ачкасов.   Его похоронили в братской могиле в нашем военном городке.  Очень хорошо помню, когда на могилу приезжала мама Ачкасова. Она лично на могиле высадила 25 кустов роз. В 1977 году благодаря усилиям Кировского райисполкома был установлен памятник летчику. Евдокия Иосифовна став директором музея решила расширить его содержание. Кропотливо собирая материал про всех выпускников нашей школы, которые в своей жизни достигли весомых результатов. Есть в этом музеи фото и моих одноклассников.  Наша «Дуся» была всегда спокойна, доброжелательна. Ко всем нам она относилась, как к своим детям. Знания по такому нелегкому предмету, как математика преподавала доходчиво, методично, при необходимости, индивидуально могла десятки раз после уроков, растолковать  тот или иной материал, пока не была уверена, что ученик теперь решит задачку или уравнение без сторонней помощи. Она и сейчас жива-здорова, выглядит блестяще, значительно моложе своих лет.
     Наверное, незаслуженно я не упомянул других моих учителей.  Увы, про них я мало что знаю, так подробно. Кроме одного. Благодаря их мастерству и умению, я получил зна-ния, которые в дальнейшей жизни мне очень помогли.         
«Курилы. Продолжение».
    Когда сойдя с теплохода «Ольга Андровская» в Южно-Курильске, для прохождения дальнейшей службы, меня встретил в порту лично командир нашей части Сергей Влади-мирович Петраков, я не мог знать, что спустя много лет благодаря социальным сетям мы с ним опять встретимся, как старые добрые друзья.
     От Южно-Курильска до п. Менделеево было километров 26. Хочу особо обратить вни-мание, что и на Итурупе, и на Кунашире основные дороги были проложены по берегу океана, они не в пример, нашим асфальтированным шоссе, были абсолютны ровные. Вода вылизывала песок до идеальной поверхности, а годы сделали песок настолько спрессованным, что даже очень тяжелые автомобили или вездеходы нисколько не проваливались в песок. Проезжая, оставляли лишь небольшой след, который очередными языками волн тут же все выравнивали. Но были естественно и дороги среди сопок, как правило, грунтовые и после тайфунов или ранней весной они становились труднопроходимыми практически для всех видов автомобилей. А в зимнее время, когда выпадало до 1,5 -2-х метров снега, проехать не мог никто. Пока от п. Менделеево и Южно-Курильска, навстречу друг другу, для прокладки дороги к гражданскому аэропорту, выходили шлакороторы. Эти многосильные машины снег не расчищали ковшами, а захватывая, выбрасывали его в сторону, на много метров. Благодаря чему получался настоящий коридор для проезда автомобилей. Высота этих коридоров достигала до трех метров.
     В п. Менделеево, где находилась наша часть, основными гражданскими жителями бы-ли работники гражданского аэропорта, человек 6-8. Остальное население, если так можно выразиться, были семьи офицеров и прапорщиков нашей части и 5 семей пограничной заставы. Все мы друг друга знали очень хорошо, и все главные праздники страны отмечали вместе, об этом расскажу отдельно, чуть позже.
     Меня в поселке ждала однокомнатная квартира в домике, или как мы называли в ДО-Се . Подъезжая к поселку, я обратил внимание, что на крыше практически всех домов стояло большое количество антенн, явно кустарного производства и явно не для обнару-жения воздушных целей.  Напомню в п.Горячие Ключи, на острове Итуруп, где я начинал службу на Курилах, телевидения не было никакого. Поэтому, я не выдержал, и спросил командира, про антенны. Он ответил, для телевизоров, улыбнулся и добавил:
- Не торопись, скоро все сам поймешь.
- Тут показывает Советское телевидение, - обрадованно спросил я.
- Нет. Тут показывает японское телевидение. 7 каналов. Думай, где будешь покупать теле-визор и приставку.
Да. Находясь всего в 16 км по прямой, от г. Немуро на острове Хоккайдо, антенны ловили отличный телевизионный сигнал в метровом и дециметровом диапазоне.  Поэтому на крышах и было по три антенны для каждой квартиры. Две антенны метрового диапазона и одна дециметрового. Метровые каналы, их было два, можно было смотреть без дополнительного оборудования. А дециметровые, их было пять, только со специальной приставкой, которая продавалась только на «материке». Или сменщики перепродавали их друг другу.
    Из-за такого количества антенн на крыше домов, они казались большими пушистыми ежиками. Квартира, в которой мне предстояло жить, не являлась номером «люкс». Удоб-ства все на улице. До деревянных туалетов и колодца было метров 20. Вход в квартиру начинался с маленькой веранды, внутри стояли несколько цинковых ведер, лопаты снего-вая и совкая, топор, слегка поржавевший и много мелкого хлама. Дверь на веранду открывалась внутрь. Так открывались все двери, всех домов и всех поселков, на всех островах Курильской гряды. Зимой, как я уже писал, на Курилах выпадало очень много снега. К середине января наши домики были занесены по самую крышу. Это было очень хорошо, дополнительное утепление, получалось как в медвежьей берлоге. Так вот, чтобы утром выйти после снегопада, дверь должна была открываться вовнутрь, иначе ее бы заваливало снегом, и ее открыть было бы невозможно без посторонней помощи. А так после тайфуна мы все дружно начинали откапываться. Вначале свой вход, потом дорожку до колодца, затем вместе начинали чистить тропинки общего пользования. Иногда это занятие занимало 5-6 часов. Только дежурная смена КП продолжала «бдить» выполняя боевую задачу по охране воздушных границ нашей Родины.
     В квартире была небольшая комната примерно 15 кв. метров и кухонька около 6 кв.метров. В комнате стояла солдатская кровать с набором для сна: матрац, подушка и одеяло. На матраце лежал комплект постельного белья: две простыни, наволочка, байко-вое одеяло и вафельное полотенце, около кровати стоял стул со спинкой, солдатская тум-бочка. Вторая тумбочка, без дверки, стояла у окна, где я увидел проведенные через раму, кабели для телевизора. У противоположной от окна стене стоял видавший виды одно-створчатый шкаф, видимо оставшийся от каких-то хозяев. На полу в два слоя лежали сол-датские одеяла, давно уже списанные. Они выполняли функцию весьма условную. Закры-вали огромные щели в полу, как картина на стене закрывала дырку в мультике про «Про-стоквашино». Но из этих щелей все равно, особенно в дни тайфунов, очень сильно дуло. На стенах были поклеены свежие обои. От этого комнатка смотрелась привлекательно.
     На кухне стоял солдатский 4-хместный стол, три табурета, на стене висел небольшой шкафчик для посуды, наследство от прежних хозяев. В углу стоял «умывальник» с рако-виной. Точнее под умывальник была использована солдатская тумбочка без дверки и крышки. Вместо крышки стояла раковина, внутри стояло ведро, куда сливалась вода, сам умывальник был закреплен на доске, прибитой гвоздями к тумбочке. В кухне была уста-новлена чугунная печь, от которой шли трубы к батареям отопления. Причем сразу на две квартиры. Получалось, что истопником был хозяин этой квартиры. Из-за этой печки про-изошел скандал, ровно через год после моего прибытия. Чуть позже поведаю об этом. Разобрав два своих ящика с вещами и мелким бытовым скарбом, которые я привез с собой на теплоходе, я пошел представляться офицерскому составу. Нет, не в штаб или в казарму. Это была суббота, и меня предупредили, что вечером банный день. А помыться в другие дни было да же теоретически невозможно, для этого не было условий. Причем банька была небольшая, но с парилкой и даже мизерным бассейном 2х2 метра и глубиной 1,5 м. Поэтому представляться я пошел именно в баню.
«Анапа.Продолжение».
     Степан пригласил меня вечером поужинать на крыше его отеля. Я с удовольствием принял это предложение. До вечера надо было убить время. Я решил пойти на пляж. От-кровенно говоря, для меня море не главное. Я могу легко обойтись и без моря. Не пони-маю людей, которые с утра до вечера, с перерывом на обед, лежат, на пляже переворачи-ваясь с боку на бок, со спины на грудь, как поросят на вертеле жарят. Иногда охлаждаясь в море-океане. Но с другой стороны, быть рядом с морем и ни разу в него не окунуться, это тоже перебор.
     Придя на пляж, до него было, всего 10 минут ходьбы, я расположился подальше от страждущих моря, отдыхающих. Пошел окунуться. Правда, это оказалось проблематично. Море мне было по колено. Я уже отошел метров на сто, но глубина не менялась. При-шлось «нырять» на этой глубине. Выйдя из моря и подойдя к своему месту, я с удивлени-ем обнаружил, что практически рядом со мной расположился кто-то. На песке лежала ци-новка, рядом с ней аккуратно сложены шорты и футболка и больше ничего. Я лег лицом вниз, чтобы чуток подрумянить спину под солнечными анапскими лучами. Пролежав, в таком положении минут 5-7, я стал переворачиваться на спину и увидел, что ко мне дви-жется, нет, не русалка на ногах. Женщина, лет 35-40. Черный, закрытый купальник под-черкивал красоту ее тела. Мокрые, длинные волосы, отброшенные назад, открывали пра-вильные черты лица. Я не знаю почему, но мне захотелось пригласить ее в ресторан. Я реально понимал, что это авантюра, но возникшее желание было сильнее меня. Я встал, втянул насколько мог, свой появившейся у меня живот, который я в шутку называл «амортизатором любви», включил 182 сантиметра бородато-усатого обаяния и, улыбаясь четко по - военному произнес:
- Докладываю сеньора, Ваши личные вещи в полной сохранности.
- А, что кто-то, пытался их украсть? – улыбаясь, спросила, как я полагал, хозяйка, лежа-щих на песке вещей.
- Да. Али-Баба и сорок разбойников, пираты Карибского моря и семь гномов без Бело-снежки, - быстро ответил я.
- Однако трудно Вам пришлось – принимая мой игривый тон, произнесла незнакомка. – Как я могу Вас отблагодарить, сеньор?
- Составьте мне вечером компанию поужинать в ресторане.
- Только поужинать? – почему - то уточнила собеседница.
- Да.
- Назначайте место и время.
- 19-00 возле памятника «Белой шляпе» – это единственное место, которое мне пришло на ум. Других мест я еще не знал.
- Вы знаете, где это находится? – спросил я.
- Да, знаю, до встречи. Незнакомка развернулась и опять пошла к морю.
Я остался один. Я был в замешательстве. Я не узнал ее имени, номера телефона, я не был уверен, что встреча реально произойдет. Мне надо было догнать эту женщину, познако-миться, но я стоял как вкопанный и не двигался с места.
      Я был уверен, что шутка на пляже с незнакомкой, ничем не закончится, но ровно в 19-00, я никогда не опаздываю на встречи и свидания, был у памятника «Белой шляпе». Как и ожидал, там было много народу, много женщин, разного возраста, одиноких и парами, но той, с которой я хотел поужинать, не было. Я подождал 5 минут, обычно жду даму, 15 минут, но это когда я был уверен, что она точно придет.
     Немного отступлю и расскажу легенду почему, в наше время, чуть ли не законом стала норма, когда женщины на свидание (не деловое) опаздывают на 10-15 минут. При этом всегда, в свое оправдание, говорят примерно одно и тоже.
- Я женщина, мне можно.
     Так вот, как рассказывается в легенде эта традиция своими корнями уходит в Велико-британию. Когда она стала парламентской республикой. Высший законодательный орган, в Великобритании – парламент. Который состоит из двух палат, плюс королева. Про вто-рую палату я рассказывать не буду, она не имеет никакого отношения к этой легенде. А вот про верхнюю палату вкратце скажу. Палата называется - палатой лордов она не выби-рается. Она состоит из высшей знати духовенства, аристократии, пэров и других баронов, герцогов и графов, которым им чины и звания переходят по наследству. Поэтому у них правила ведения и посещения заседаний были все расписаны до запятой и неукоснительно выполнялись всеми участниками Палаты. Одно из строгих правил было начало заседания палаты. Ровно в назначенное время, в 10-00, после отбития последнего удара на знаменитых Лондонских курантах «Биг-Бенд», привратник закрывал дверь и туда больше никого не впускали, не смотря на чины и звания, до окончания заседания.
      На одно из заседаний палаты лордов должна была прибыть королева, чтобы проин-формировать их, о чем - то. В назначенное время королева не пришла. Привратник начал закрывать дверь, но его остановил спикер со словами о том, что он предлагает сделать ис-ключение ее величеству и подождать еще 15 минут и только потом, закрыть дверь. Лорды единогласно поддержали спикера. Королева пришла через 10 минут, извинилась за опоз-дание, объяснив причину. Вот с тех пор и повелось, что опоздание женщины в пределах 15 минутах считается нормой, даже нами мужчинами.
      Это был не тот случай. Я повернулся, чтобы пойти в сторону отеля Степана, ужин еще никто не отменял, и увидел… приближающуюся ко мне прекрасную Незнакомку. На ней было платье красного цвета, чуть выше колена, обтягивающую ее совершенную фигуру. Красный цвет подчеркивал ее нежно кофейный загар. На ногах были босоножки красного цвета, а в руках красного цвета клатч. Мне, почему-то вспомнился детский анекдот из книги Маршака. Маленький мальчик, увидев свою маму в красном платье, радостно ей закричал:
- Мама, мама, какая ты красивая, как пожарная машина!
 Шикарные волосы были распущены и легкими локонами лежали на ее плечах. На ее лице было чуть-чуть косметики, которая только подчеркивала красоту ее лица.
- Извините, я опоздала, по - доброму, сказала она.
- Ничего страшного, главное, что Вы пришли – ответил я.
- Признайтесь, Вы же не ожидали, что я приду? – спросила меня Незнакомка.
- Откровенно говоря, не ожидал – ответил я.
- Рита, и она протянула мне свою руку.
- Владимир, - ответил, сделав ответное рукопожатие я. – Вот, наконец - то и познакоми-лись.
- Куда пойдем? - спросила Маргарита.
- Я отведу Вас в отличное место, где прекрасный панорамный вид на город и чудесная кухня. И даже есть, где поплавать, - ответил на вопрос я.
- Тогда вперед, командор – произнесла она.
- Почему командор? - удивленно спросил я.
- Вы же бывший военный. Разве не так?
- Так, только военных бывших не бывает. Я майор запаса.
- Значит для нас гражданских, командор, – смеясь, сказала Рита. Взяла меня под руку. – Я готова и давайте поспешим, очень кушать хочется.
- Тогда идемте, я не прощу себе, если Вы на моих глазах потеряете сознание от голода.
 Мы пошли по дороге я успел узнать, что Рита живет у своей двоюродной сестры, дом ко-торой находился в Анапе. Что приезжает она сюда каждый год. Что была уже во многих ресторанах Анапы и окрестностях. И она не может догадаться, в какой ресторан мы идем. Что родилась она в Уфе, там же живет ее мама и старший брат. А сама она живет в Москве. И что сестра буквально заставила ее пойти на свидание ко мне, после того, когда она ей рассказала про случай на пляже.
     Расстояние до отеля Степана было небольшое. Мы потратили немного времени для то-го, чтобы дойти до него. Зашли в холл отеля, именно оттуда был доступ к лифту, чтобы подняться на крышу, где были свои кафе и бассейн. Рита не задала ни одного вопроса. Послушно двигалась вслед за мной. Когда мы на крыше вышли из лифта и ее глазам пред-стала картина, которую я уже выше описал, она непроизвольно воскликнула: «Какая кра-сота»!   
- Прошу, - показывая рукой, направление к столику, пригласил я Маргариту.
- Спасибо, командор, - улыбаясь, ответила она.
 В этот момент створки лифта раскрылись, и оттуда вышел хозяин отеля – Степан. Он увидел, что я не один. Широко улыбаясь, подошел к нашему столику.
- Степан, хозяин этого отеля, - представил я Степана.
- Маргарита,…и в этот момент я запнулся, не знал, как дальше представить свою спутни-цу.
- Женщина – мечта, Владимира, – твердо и серьезно за меня продолжила Рита.
- Очень даже симпатичная мечта, - улыбаясь, подвел итог знакомства Степан.
     Мы сделали заказ, Степан распорядился и начался чудесный вечер продолжение, вне-запного дня. Степан был с нами только в самом начале, выпил с нами рюмку коньяка, а потом, пожелав нам чудесного вечера, ушел, подойдя к официанту о чем-то его предупре-див. Мы поедали шашлык, овощи, Рита кушала с аппетитом, подтверждая свои слова, что она проголодалась. Мы уже выпили на брудершафт, перешли на «ты». Она пила красное сухое вино. Я пил водку. Мы сидели и непринуждённо беседовали, рассказывая про себя различные истории, у меня было ощущение, что я знаком с ней много лет. С крыши отеля открывался чудесный ночной вид Анапы, с множеством маленьких, мигающих, разно-цветных огоньков. А совсем рядом в парке аттракционов была совсем другая яркая иллю-минация. Наверное, в какой-то другой раз, я бы не заметил этой красоты.
   Звучала музыка разная, быстрая и медленная. Когда в очередной раз заиграла быстрая музыка, Рита спросила:
- Володя, пригласи меня танцевать.
- Приглашаю, - ответил я. Встал, подошел к Маргарите, отодвинул ее стул, подал руку, и мы пошли в центр зала. На крыше мы были единственными посетителями, поэтому танцевали весело и с удовольствием. Когда музыка прекратилась, и мы остановились, Рита восторженно воскликнула:
- Ой, жарко. Сейчас бы окунуться в море.
- Любишь море? – спросил я.
- Обожаю, - ответила Рита.
- Жаль я не предупредил, что бы ты взяла купальник. Ты бы сейчас могла поплавать в бас-сейне.
- Где? Мне не хочется уходить отсюда пока.
- Так, уходить никуда не надо. Пойдем, покажу - сюрприз. Я взял Риту за руку, ее ладонь сжала мои пальцы рук ласково и в тоже время крепко, повел к небольшой лестнице. Бас-сейн находился на небольшом подиуме, и поэтому его не было видно с места, где нахо-дился наш столик.  Поднявшись, я показал на бассейн. Рита воскликнула:
 -Какая прелесть!
-А можно искупаться?
- Можно. Сейчас попрошу официанта принести полотенце.
- Пусть несет. А я в бассейн.
Она сняла с себя платье, так как будто на крыше кроме ее никого больше не было и в сво-ем нижнем белье, слабо напоминающим купальник, прыгнула в бассейн. Мне стало не-ловко, и я спустился вниз. Официант принес полотенце за «счет заведения». Я отнес его к бассейну, где на стуле висело платье Риты. Сам спустился к столику, налил рюмку и вы-пил.  Мне очень хотелось к Рите в бассейн. Но я сдерживал себя. Это было не похоже на меня. Мне нравилась эта женщина, и я боялся ее обидеть своими скоропалительными дей-ствиями.
- Спасибо, Володенька, ты меня сильно удивил и порадовал, - услышал я за своей спиной. – Ты не знаешь, где я могу переодеться?
Я повернулся, увидел обмотанную в полотенце, Риту. Глаза ее светились счастьем, на ли-це была улыбка, обмотанное вокруг ее тела полотенце, придавало ей вид индианки в сари.
- Сейчас уточню у официанта, - ответил я ей. Уточнив и показав Рите, где можно пере-одеться, я сам, позвал официанта, заказал кофе, стал ждать Риту и напиток. Официант с подносом и Рита появились практически одновременно. Я обратил внимание, что без бюстгальтера форма груди у Риты не изменилась. Мы выпили кофе, я рассчитался, попро-сил официанта заказать нам такси.
 Спустились вниз, такси ждать не пришлось. Я посадил Риту на заднее сидение автомоби-ля, рассчитался с водителем и попросил Маргариту, когда приедет домой, позвонить мне. На завтра мы снова договорились встретиться.
     Мне было хорошо, я пошел к своему жилищу. Я был счастлив. Понимаю, что у каждо-го человека это понятие и ощущение разное. Я тоже много думал, соображал, что такое счастье. Одно время, понимание счастья, сводилось к фразе, написанное главным героем художественного фильма «Доживем до понедельника». Он написал: «счастье — это когда тебя понимают». Это правильно, на мой взгляд. Но это не главное. Позволю себе некото-рые рассуждения по поводу счастья. Большинство людей убеждают себя, что жизнь станет лучше, когда, мы окончим школу, институт, пойдем на работу, влюбимся, женимся, появятся дети и в этом счастье.
     Потом мы расстраиваемся, что наши дети еще маленькие, ждем, что все станет лучше, когда они повзрослеют. Мы говорим себе, что наша жизнь станет лучше, когда??? На ра-боте сделаем карьеру, купим квартиру, построим дачу, на ней вырастим клубнику, огурцы и помидоры, потом купим престижную иномарку, поедем отдыхать на Мальдивах, в Таиланде, в крайнем случае, на Кипре или в Турции, уйдем на пенсию и… станем счастливыми. Нам все время кажется, что жизнь вот-вот начнется. Настоящая счастливая жизнь.
     Но всегда возникает какое-то препятствие (как нам опять кажется) на пути, суровое испытание, которое нужно пройти. Работа, которую нужно доделать. Время, которое нужно посвятить родным, друзьям. Счета, которые нужно оплатить за коммунальные услуги.
     А сделав, все это мы тогда заживем счастливо. Но ведь эти «препятствия» и есть наша жизнь, и прожить ее надо, как сказал Николай Островский «что бы не было мучительно больно». На мой взгляд, истина в том, что нет более лучшего времени для того, чтобы быть счастливым сейчас, сегодня. Если не сейчас, не сегодня, то, когда? Мы же не вечные. Или у нас каждого, есть, как в компьютерной игре, еще одна, две или три запасные жизни. Это понимание дает мне право сделать вывод, что нет никакого пути к счастью, нет готового рецепта, как стать счастливым. Счастье, это и есть путь, а не пункт назначения.  Совсем недавно я нашел продолжение определения счастья, героя «Доживем до понедельника». Эту мудрость сформулировал знаменитый китайский философ Конфу-ций: «Счастье – это когда тебя понимают, большое счастье - это когда тебя любят, настоящее счастье – это когда любишь ты». 
«Курилы. п. Менделеево».
     В бане я встретил капитана Пугачева Василия. Мы с ним встречались на сборах в Юж-но-Сахалинске. Забыв о том, что он теперь мой непосредственный начальник, я произнес фразу, которая ему явно не понравилась.
- Ба! Какие люди и без охраны! – именно это я сказал.
- Володя, веди себя прилично,- ответил мне Василий Иванович.
Я перезнакомился почти со всеми, потому, что основная часть офицеров приходила про-сто помыться, некоторые со своими детьми. Я же большой любитель парилки, никуда не торопился, мылся, как говорится, с чувством и расстановкой.
     В Менделеево, главное развлечение было просмотр японского телевидения. По разным каналам показывали различные художественные фильмы, развлекательные программы, научно-популярные. Естественно все на своем японском языке. На некоторых каналах при демонстрации художественных фильмов, внизу была бегущая строка с английским переводом. И когда должны были показать очень интересный фильм, то в отдельных домах собиралось много народа. Потому, что в этом доме или хозяин, или хозяйка могли перевести английские титры.
     А так, в основном смотрели, звук выключали все равно ничего не понятно. Мы научи-лись даже составлять примитивную программу передач. Каждый понедельник по всем каналам, но в разное время, диктор делал анонс фильмов, которые будут показывать в течении недели вечером. Показывали кадры из фильма или как сейчас называют, трейлер, мы смотрели, если дрались на кадрах, писали фильм – боевик, если вдруг показывали обнаженную натуру, мы писали эротика. И так аналогично. Кстати все серии знаменитой «Эммануэль» я впервые увидел именно на Курилах. Знаменитые фильмы с участием Брюса Ли, тоже там. Именно там я впервые увидел по телевизору рекламу. Она в течение демонстрации фильма показывалась не более 4-х раз. По времени 1-2 минуты, на разных каналах было разная длительность. Мне повезло. По замене уезжал один из наших офицеров, у которого я купил телевизор и приставку.
     Было еще одно развлечение. Эта игра в преферанс. Эта карточная игра. Еще неофици-ально ее называли офицерской. Очень умная игра, рассчитанная не только на везение, удачную раздачу, но еще и умение правильно распорядиться розданными картами. В этой игре невозможно было блефовать. В этой игре надо было думать постоянно и еще запо-минать карты, которые выходили из игры. Играли на реальные деньги. «Вист» был по копеечке. Много проиграть было невозможно. Один рубль, максимум полтора. Зато играя на деньги, отбивалась охота у некоторых игроков авантюрно играть и мешать играть другим. Играли в основном ночью. После 11 часов вечера отключали в домиках, где жили семьи офицеров, свет. Он подавался от дизелей. Ночью их должны были обслужить, заправить, чтобы в шесть утра снова подключить электричество в дома. Поэтому после 11 вечера, при свечках или лампе «Летучая мышь», мы и играли. Собирались у меня дома, потому что я жил один.
     Теперь про историю с печкой. Она и печальная, и поучительная, и даже чуть-чуть смешная. Ровно через год моего жития - бытия в Менделеево, к нам по распределению приехал молодой офицер, выпускник училища с беременной женой. Нам всем стало ясно, что приехал он по великому блату.
Его поселили в пустующую квартиру, в нашем домике, через стенку от меня. Напомню, расположение системы отопления, делало меня, автоматически истопником. Это была не главная проблема для меня. Главный вопрос необходимо было запастись углем и дровами. И то, и другое можно было привезти только по «завозу». Для непосвященных объясню. Курильские острова могли себя обеспечить только морепродуктами в любых формах: живыми, вялеными, в консервных банках. Все остальные виды продуктов завозились с «материка». С материка завозилось жидкое, не водка, мазут и твердое топливо- дрова и уголь. Для нас военных завоз был централизованный, естественно за счет средств Министерства обороны и по их нормам. Для этого фрахтовались сухогрузы. Сухогруз с продуктами приходил в бухту, в непосредственной близости от расположения нашей части, бросал якорь. Так как близко к берегу он подойти не мог из-за отсутствия пирса. Поэтому он спускал баржу и выгружал продукты, прямо в океане. Баржа максимально близко подходило к берегу. Все это желательно было делать во время отлива. Потом при помощи троса и трактора на берегу ее вытаскивали на берег. И уже на берегу продукты с баржи выгружали на наши автомобили. Барж было, как правило, две. Потом они дожидались, прилива и своим ходом возвращались опять под погрузку к сухогрузу. Периодичность приливов и отливов была примерно 12 часов. Поэтому, пока все положенные для нашего подразделения продукты не были выгружены, сухогруз стоял на якоре, а мы, сменяя друг друга, круглосуточно занимались разгрузкой барж на берегу. По времени это занимало 2-3 суток. Аналогично, только с применением техники происходила разгрузка жидкого и твердого топлива. И, если продукты нам выдавали бесплатно, как продпаек. То уголь и дрова нам привозили строго под заказ. Этот заказ делали заблаговременно. Поэтому для всех жителей Курильских островов это был дефицит, приравненный практически к золотым запасам. Система была простая и отработанная годами. Две квартиры, соединённые единой системой отопления, сбрасывались деньгами. И в соответствии с суммой потом привозили уголь и дрова. Обязаловки не было. Дело добровольное. Хочешь, чтобы зимой в квартире было тепло, покупай и топи. Не хочешь – мерзни.  Мой новый сосед, звали его Василий, не захотел сдавать деньги. Все мои аргументы он полностью игнорировал.
- Ты будешь топить себе, и у нас будет тоже тепло, - так он мне отвечал, и добавлял при этом, - ты же трубы обрезать не будешь.
Предприняв последнюю надежду его убедить, я доложил об этом факте нашему команди-ру. Сергей Владимирович тоже не сумел его убедить. И сам дал мне разрешение на обрез-ку трубы в соседнюю квартиру. Что я и сделал ножовкой по металлу. Соответственно и угля мне нужно стало в два раза меньше. Дров примерно столько же.
     Осенью теплоход привез нам уголь и дрова. При помощи автомобилей нашей части, с берега океана уголь и дрова довезли до наших домов. Я уголь поместил в сарай. Попилил и порубил дрова. Уложив часть из них на веранде, остальные тоже в сарай. Сараи, как и двери в наших домиках, не закрывались на замки. Чужих не было и не могло быть. Погра-ничная, закрытая зона. Да и красть было нечего. У моего соседа была печка, в рабочем со-стоянии. Ее можно было топить не только для тепла, но и на ней можно было готовить. На такой печке, проживая в военном городке Халино, готовила моя мамочка.
     Стало холодать. Обычно придя домой со службы, мы протапливали печки на ночь, ба-тареи нагревались, температура в комнате повышалась. Поэтому дров было нужно много. И только зимой пользовались углем для поддержания огня в печке в дневное и ночное время. В один из дней возвращаясь, домой, я увидел, что из трубы моего соседа шел дым. Дым шел и из дверей. Я побежал бегом, подумал, что может быть пожар. Славу богу его не было. Это Вася пытался растопить печку у себя дома. Его беременная жена сидела на лавочке возле открытой двери, из которой валил дым.
- Ты должен поменяться с нами жильем, - сказал мне приказным тоном Вася, - у нас печка не работает. А у меня жена в положении.
- Даже не мечтай, ответил я ему, - тебя предупреждали о последствиях.
- Вася, а чем ты пытался печь растопить? - спросил я.
- Взял дрова в сарае. Сарай же на 2 квартиры.
- Сарай, да, на 2 квартиры. А дрова мои. Я за них платил деньги. А ты у меня их берешь без спроса, - уже менее миролюбиво сказал я Васе.
- Тебе, что жалко?
- Жалко.
- Ольга, пойдемте ко мне в комнату, - обратился я Васиной жене. -Погреетесь, я Вас чаем напою.
- Я без Васи не пойду – ответила мне Ольга.
- Вашего супруга я не хочу видеть у себя, - ответил я.
- Тогда и я не пойду, - тихо сказала Ольга и заплакала.
Я не могу терпеть женские и детские слезы.
- Пойдемте вдвоем, - предложил от безысходности я.
У меня в комнате было жарко, батареи прекрасно отдавали тепло. Я накормил их ужином, напоил чаем. Вместе посмотрели японский фильм. За 15 минут до выключения света, я предложил им вернуться к себе. Надо было ложиться спать.
- Но у нас же холодно, - возмутился Вася.
- И что? - спросил я.
- Я не собираюсь спать в одной кровати с твоей женой - пошутил я.
- Давай ты переночуешь в нашей комнате - предложил мне Вася.
Мне очень сильно захотелось ответить ему грубо, но присутствие его жены меня сдержа-ло.
- Вася, ты больше ничего не хочешь? – спросил я.
- Возьми у меня еще дров, отодвинь заслонку на трубе, и я рукой показал на свою заслон-ку. Затопи печку еще раз и у Вас тоже будет тепло, - больше ничем помочь тебе не могу.
- Правда Вася, пойдем, сказала Оля, - спасибо Вам.
Она поднялась пошла на выход, Вася следом за ней. Это еще был не конец истории.
 На следующий день после обеда меня к себе вызвал командир. Такое случалось каждый день. И я подумать не мог, что коснется вопроса какой-то печки. Постучав и зайдя в каби-нет командира, я доложил по всей форме.
- Проходи, садись, Газарыч, - пригласил меня командир.
-Слушаю Вас, Сергей Владимирович. Когда не было рядом никого, командир разрешал мне называть его по имени и отчеству.
- Сразу скажу я на твоей стороне, но приказ сверху, у лейтенанта Чайки, это была фами-лия моего соседа Васи, папа занимает высокий пост в Главкомате ПВО. Чайка дозвонился по радиосвязи до отца и рассказал про печку. Что она вся разбита, дымит и будущий внук мерзнет вместе с его матерью, - вот такие дела.
- За сеанс открытой радиосвязи, - начальник штаба уже получил взыскание, - добавил ко-мандир.
 Поясню между п. Менделеево, находящимся на острове, не могло быть проводной связи с вышестоящим штабом. Поэтому для связи пользовались только радиосвязью, при этом использовали специальную таблицу кодов и специальных слов. За разговор открытым текстом шло наказание.
-Так в чем дело? - спросил я у командира.
- Зачем ты печку Чайке сломал?
- Я??? Еще вчера она была целая. Он не открыл печную заслонку, естественно тяга отсут-ствовала, печка задымила.
- Чайка доложил, что ты из-за того, что он взял у тебя два полена, зашел к нему домой и топором сломал печь. Приказано тебя переселить в его квартиру, а его с женой в твою.
- Сергей Владимирович, Вы, что верите в этот бред? – спросил возмущенно я. - Я вчера накормил их, напоил чаем, согрел. Не оставлять же их ночевать у себя.
- Я тебе верю, но приказ надо выполнить. Возьми солдат и перенеси свои вещи. Я тебя прошу.
- Может мне ему еще свой уголь и дрова отдать? – уже на повышенных тонах возмущался я.
- Этого я тебе приказать не могу. Ты их покупал за свои деньги. Это твои личные вещи.
- Хорошо, Сергей Владимирович, - только из-за уважения к Вам я выполню приказ.
    Придя, с выделенными мне солдатами, в квартиру Чайки я на кухне, где стояла печка, увидел огромный кусок печи, отбитый видимо топором. Посредине кухни стояла Ольга с опущенной головой. Хоть ей стыдно за поступки своего мужа, подумал я.
     Вася начал отдавать распоряжения солдатам, что выносить. Они стояли.
- Что стоите столбами, берите вещи и несите, - заорал Чайка.
- Нас, товарищ лейтенант, передали в распоряжение, Газарыча, - ответил Васе, один из солдат рядовой Курнов, ему оставалось служить всего полгода, поэтому он не побоялся, сказать это Чайке.
- Чего, да я тебя…- начал кричать Вася.
-Успокойся, Вася, - вступил я в их перепалку.
- Ребятки, берите вещи и несите в мою квартиру, в бывшую мою квартиру, уточнил я.
Вещи перенесли очень быстро, потому, что их было мало.
 Я понял, что в одиночку печку не смогу отремонтировать. Пошел к нашему старшине прапорщику Федору Фурману, который мог все. Выслушав мою просьбу, Федор меня успокоил, что за субботу все сделает. И печка будет работать еще лучше.  Суббота была через день. Мне пришлось ночевать в казарме, там всегда было тепло. Потому, что у ка-зармы для солдат была своя отдельная котельная, которую топили по мере необходимости в любое время года.
     Вполне естественно, что эти дни я печкой не пользовался, а когда она высохла и Федор – «печник» предложил сделать пробную топку, чтобы проверить, не идет ли откуда дым. Я пошел в сарай, где хранился уголь и дрова и обнаружил, что мой уголек потихоньку уменьшается, вместе с дровами.  У меня не было сомнений, что моим углем и снова без разрешения, пользуется лейтенант Вася.
- Зайдя с охапкой дров, уже в другую свою комнату, я спросил:
-Федор, у тебя нет случайно лишнего висячего замка?
- А тебе зачем? – спросил Федор.
- На сарай повесить, - ответил я.
- На сарай? - Тебе что делать нечего, тебя же засмеют ребята, у нас же это не принято, - удивился старшина.
- Ребята меня поймут. Мои дрова берет Чайка. Ты же помнишь эту историю с его отказом покупать уголь и дрова. Эту историю знали не только в нашей части, но и в нашем посел-ке, потому, что это был первый случай, когда житель поселка отказывался от угля и дров. Не было ни одного человека, который бы его поддержал.
- Что ворует? – удивился Федор.
- По сути, получается так.
- Найду я тебе замок, не волнуйся, - пообещал Федор. А я решил еще раз, причем в при-сутствии нашего замполита Василия Ивановича, поговорить с лейтенантом Васей.
     Вечером делегация в составе: замполита, председателя женсовета Валентины Дулькене, ее пригласил замполит, секретаря комсомольской организации прапорщика Кузнецова Игоря, прибыла ко мне во вновь заселенную квартиру. Осмотрели, что печка отремонтирована, что у меня дома очень тепло и только после этого, Василий Иванович очень строгим голосом, скорее для порядка, обратился ко мне:
- Владимир Газарыч, ты идешь с нами, веди себя спокойно и уравновешено. Обойдя дом, мы пришли к Чайке. Его супруга была укутана в теплый платок. В квартире было реально холодно. Доступ к углю и дровам был мной перекрыт. Я обратил внимание, что все вещи были до сих пор разбросаны и не расставлены.
- Мы пришли, - начал Василий Иванович, что бы изучить обстановку, в которой вы про-живаете. Какие у Вас трудности, чем Вам нужно помочь.
- У нас холодно, а у меня жена в положение, - затянул свою песню Вася.
- А почему бы тебе печку не растопить? – спросила Валентина.
- У нас нет дров и угля, - раздраженно сказал Вася, - а он, показав на меня рукой, замок повесил, где хранится уголь и дрова. А сарай у нас общий.
- Газарыч, а зачем ты замок повесил на сарай? – спросил с улыбкой меня Василий Ивано-вич.
- Потому, что лейтенант без спроса берет мой уголь и дрова, за которые я заплатил свои деньги, а он отказался его покупать. Его предупреждали все.
- Я могу заплатить деньги за уголь, - закричал лейтенант Вася.
- А я зимой печку буду деньгами, потом топить, - ответил я.
- А он ведь прав, Василий, - проговорил замполит. – Что будем делать? Этот вопрос был задан никому конкретно, но получалось, что мне.
- Ни дров, ни угля я ему не дам, - твердо и уверенно сказал я. – Если потребуете открыть сарай, я весь уголь и дрова перенесу к себе на веранду. Если хотите, отдайте свой.
- Я свой не дам, - тут же ответил прапорщик Кузнецов.
- У нас тоже лишнего нет, - вторила председатель женсовета.
- Что же нам делать, - прошептала и опять заплакала жена Чайки.
Тут же замполит и Валентина подошли к ней и стали успокаивать. Наговорили столько, получалось с их обещаний, что практически чуть ли не завтра специальным рейсом, спе-циально для лейтенанта Чайки сухогруз доставит отборный антрацит. Не буду описывать весь разговор, смыслом которого был мой уголь и мои дрова. Все закончилось тем, что я обратился к жене лейтенанта.
- Ольга я поговорю с ребятами, думаю, поделятся и без денег дадут уголька и дровишек. А Вы накрываете «поляну».
- А что такое «поляна»? – спросила, перестав плакать Ольга.
- Это стол с закуской и выпивкой, - ответила за меня Валентина.
- Хорошо, я согласна,- утвердительно сказала супруга лейтенанта.
 Весь следующий день я лично подошел ко всем офицерам и прапорщикам, с просьбой помочь молодой девушке в положении, у которой избалованный муж не дружит с голо-вой. Никто не отказал, большинство отказалось даже от рюмки. И уже вечером со всех домов, от всех сараев понесли семье Чайки уголь и дрова. Сгружали все у него на веранде. Так он распорядился сам. Видимо подумал, что я могу пользоваться принесенным ему углем. Получилось довольно не мало. Если правильно топить, то до весны можно было продержаться.
    Когда меня ребята спросили насчет «поляны», я же им обещал, постучал в дверь к сосе-дям, выскочил Вася, сам, лично.
- Ничего я Вам алкаши не буду наливать, не обязан, - заорал лейтенант.  Я ничего не стал говорить и ни о чем напоминать. Пригласил ребят к себе, открыл пару банок говяжьей тушенки, банку гребешков, порезал валяной горбуши, наложил целую вазу красной икры, порезал хлеба. Достал бутылку спирта, купленную в Южно-Курильске, и отблагодарил своих коллег за их доброту. Через месяц после этих событий в пограничный отряд приле-тела комиссия на Ил-14. Ольга улетела вместе с этим бортом в Южно-Сахалинск. А с Ва-сей никто не здоровался и не приглашал его в гости. Но даже в этой моральной изоляции он был спокоен и не мучился совестью. Он твердо знал, что через год, его папа переведет на другую должность, поближе к цивилизации. И плевать он хотел на всех нас.

 В/городок. Школа
Продолжая рассказ о школе в военном городке, нельзя не упомянуть о моих одноклассни-ках. В нашу школу они пришли из села Халино. Там у них была начальная школа. С чет-вертого класса, они начинали посещать школу в военном городке. При этом пешком пре-одолевая каждый день дорогу в школу и обратно. А это примерно около 2-х километров. Уже за это они заслуживали уважения. Иногда, когда рейсовый автобус приходил по рас-писанию, они могли подъехать на автобусе. Все они были из семей колхозников, где ро-дители с утра до вечера трудились в поле, на ферме, в саду. При этом у всех еще было свое хозяйство: коровы, поросята, куры, утки, а еще соток по 10 земли, на которых рос свой лук, своя картошка и пр. А еще в каждой семье было по 5-6 детей. Поэтому, старшие дети выполняли всю эту работу, по уходу за своим хозяйством и присмотром за младши-ми братьями и сестрами. Времени на учебу у них, конечно же, не было. Но они старались. И мы помогали им. Они были замечательные, добрые, ответственные. Многие из них сде-лали неплохую карьеру. Мой одноклассник, с которым мы вместе выступали на соревно-ваниях по лыжам, Серега Давыдов достиг больших высот.  Он стал мастером спорта. Вы-играл много различных спортивных Всесоюзных соревнований. В 1980 году, когда в Москве была Олимпиада, Сереге было доверено нести олимпийский факел по территории Курской области. Сибилева Вера, окончила ПТУ и, работая на заводе «Счетмаш» была ударником коммунистического труда, ее портрет висел в здании райкома комсомола, награждена различными грамотами. Наташа Жучкова стала модельером верхней одежды. И пошить к ней костюм, платье или брюки  в очередь становились люди разных сословий и положений. Мы с ними до сих пор по возможности встречаемся. Завершая, рассказ про школу в военном городке, повторюсь. Все чего мы достигли: я и мои школьные товарищи — это заслуга наших первых учителей.
     Получив аттестат о восьмилетнем образовании, многие мои товарищи перешли учиться в ПТУ (профессионально технические училища). Это было разрешено законом. Они получали рабочую профессию, вместо высшего образования, но от этого они не стали хуже нас, имеющих дипломы о высшем образовании. Главное они всегда были и остаются порядочными и честными людьми.
     Для меня переход в другую школу был бы в любом случае неизбежен. По причине то-го, что мой отец демобилизовался и получил квартиру в Курске. И рядом с нашим домом была построена новая школа. Так и получилось, что наш класс из военного городка пере-шел для дальнейшей учебы во вновь построенную школу. Номер ей был присвоен 8.
    Школа так близко располагалась к нашему дому, что я мог позволить себе выходить из дома за 10 минут до начала занятий. И даже в зимнее время не одевал верхней одежды. По сути, нужно было выйдя из первого подъезда дойти до последнего восьмого и еще 20 метров и школа. Наш новый 10 «В» класс получился сборный. Мы присоединились к ребятам, которых перевели в эту школу из другой. Они учились все вместе с первого класса, а вторая половина класса получилась из нас Халинских. Всего в классе было 35 человек. 17 ребят и 18 девчонок. Это не помешало нам подружиться. Скажу более того, что мы продолжаем встречаться. Не всем классом. По разным причинам. Кто-то уже в Курске не живет. Кто-то не имеет желание, кто-то очень сильно, по уважительной при-чине не может встретиться с нами. Но наш костяк 8-10 человек встречается минимум один раз в год в феврале регулярно. Мой сын удивляется, как у нас это получается. Он после окончания школы встречается только со своим школьным другом. А классом они не встречаются. Я ему говорю, что видимо им вспоминать нечего.
     В этой школе мне тоже повезло с учителями. Признаюсь, я не все уроки прилежно по-сещал. Такие предметы, как астрономия, биология были мне не нужны для дальнейшей жизни. Когда я в разговоре, со своими нынешними коллегами или товарищами, говорю об этом факте, они мне не верят.
Для меня всегда были характерны порядок и дисциплина. Но это сейчас, а тогда я был, как все.
     Были и другие особенности. Я, в 9-10 классе не носил дневник в школу. Заданные до-машние задания я записывал в тетрадь. Меня сильно ругали за отсутствие дневника и ма-ма, и классная руководительница. Замечательная женщина - красавица, добрейший души человек. Сколько раз она спасала кого-нибудь из нас от неприятностей. Но, когда она де-лала внушение персонально мне, лично я испытывал страшную неловкость и стыд. Звали нашу новую классную Светлана Степановна. Она была преподавателем французского языка. Так как наш класс был разделен на две группы: английского и французского, то я был в группе английского языка. Я не был на уроках Светланы Степановны. Хотя приме-нительно ко мне лично, я мог ходить и в группу французского языка. Я французский, так же не знаю, как и английский язык. Вся беда в том, что до 8 класса в нашей школе не было учителя английского. Поэтому базовая часть этого предмета была не изучена. А в дальнейшем его надо было совершенствовать. Сдача экзаменов по английскому языку для меня всегда превращались в проблему мирового масштаба. И в школе, и в военном училище, и в академии.
     Светлана Степанова была классная! Не от значения слова, обозначаемое специальное помещение в школе, в котором проходят занятия. А классная, в смысле – КЛАССНАЯ! От слова обозначающее восхищение. Она была любима и обожаема. Ее отношение к нам, причем в конкретный момент времени, можно было определить, по тому, как она к нам обращалась. Если по Фамилии, то не жди ничего хорошего. Если по Имени, то все пре-красно и замечательно. Вспоминаю случай. Была перемена, я, купив в школьном буфете, свое любимое пирожное школьное, за 10 копеек, направлялся по коридору второго этажа и встретил Светлану Степановну.
- Карапетьян, - пойдем со мной, поможешь. Такое обращение ко мне, насторожило меня. Не хвастаясь, но классная, до этого случая никогда не называла меня по Фамилии.
- Светлана Степановна, скоро звонок на урок, - попытался я уйти от неприятностей такой хитростью.
- Ничего я тебе справку напишу, - не улыбаясь, абсолютно серьезно, поставила на место меня Светлана Степановна.
- Куда идти? – уже робко спросил я.
- В наш классный кабинет.
Наш классный кабинет это специализированный, лингафонный, единственный в школе класс по изучению французского языка. За который отвечала Светлана Степановна и мы всегда охотно ей помогали, чем могли, по ее просьбе. У меня затеплилась надежда, что все не так плохо. Когда, зайдя в класс, Светлана Степановна закрыла дверь на ключ, я по-нял, разговор будет серьезный. Но никак не мог понять, что я натворил. За пропуск заня-тий по астрономии и биологии, классная уже давно меня не ругала. Она знала мою цель, что я буду поступать в военное училище, а там эти предметы сдавать не надо. Я не с кем не подрался, никого не обидел. Я не курил. Кстати в нашем классе из ребят никто не ку-рил. И сейчас не курят. Получалось, что-то более серьезное.
- Володя, ты почему обидел Лилю Александровну? - спросила меня, Светлана Степановна
Ее лицо было неподвижно. Голубые глаза посерели от расстройства.
Лиля Александровна была преподавателем русского и литературы. Свои уроки она строи-ла только на материалах, написанных в наших учебниках.
     Я сразу сообразил, о чем теперь пойдет речь. Когда мы поняли, что наша уважаемая учительница по литературе признает в качестве ответа по ее предмету, только статьи из учебника, то стали к литературе готовиться, выучив один или два параграфа. Поднимали руку на уроке, отвечали и получали положительную оценку.
     Я решил использовать урок литературы с пользой. В портфеле я приносил первоисточ-ник-роман писателя, написавшего его. В этот раз я принес роман Л.Толстого «Война и мир». Лиля Александровна увидела, что я читаю роман и сделала мне замечание. Откро-венно говоря, я мог бы промолчать. Но моя природная несдержанность, произвела другой эффект.
- Лиля Александровна, все, что Вы рассказываете на уроке, я могу прочитать в учебнике, - дерзко ответил я.
- Ты чего мне грубишь? - закричала Лиля Александровна.
- Я не грублю, я отвечаю на Ваш вопрос. Я читаю роман «Война и мир» именно его мы сейчас изучаем. Или не так? 
- Выйди из класса, я о твоем поведении доложу Елене Викторовне.
Елена Викторовна Покровская была завучем по учебной части. Славилась своим безвку-сием в одежде, все ее звали «Коробочка», по схожести персонажа «Мертвых душ» Гоголя. Была у нее и вторая основная кличка «крокодайл», что в переводе с английского означало «крокодил».  У нее отсутствовало, напрочь, чувство юмора, при этом «пожирая» свою жертву, кого - то из учеников, она всегда улыбалась. А еще она была беспощадна, к нам ученикам, за любую маленькую провинность старалась, как можно больнее унизить уче-ника. На выпускном вечере мы ей подарили надувного розового крокодила. Она весело рассмеялась и поблагодарила нас.
     Я естественно вышел.
- Светлана Степановна, извините, если Вам за меня досталось. Я не сдержался.
- Это не в первый раз уже, Володя, - громко, почти крича, сказала мне классная.
- Сколько это будет продолжаться? – спросила уже чуть тише она.
- Светлана Степановна, больше не повторится, честное слово, - пролепетал я.
- Тебя на педсовет хотят вызвать.
- Ты понимаешь, чем тебе это грозит? – уже спокойно проговорила Светлана Степановна.
- Мне уже, за тебя, выговор объявили, - добавила классная.
- Светлана Степановна, единственное, о чем я жалею, что Вы из-за меня пострадали. – А педсовет ерунда, переживу.
- Ты же в военное училище собрался. Представляешь, какую тебе могут дать характери-стику.
- Тебе надо извиниться перед Лилией Александровной.
- Если Вы настаиваете, ради Вас, я сделаю это. Но я не чувствую свою вину, - ответил я Светлане Степановне.
- Я не настаиваю, решай сам. Но ведь Лиля Александровна и твоей маме все расскажет.
Это была отдельная история. Когда мы жили в военном городке, Лиля Александровна бы-ла нашей соседкой. Мы жили на втором этаже, она на первом. Она очень хорошо знала мою маму. Мамочка даже после того, как мы получили квартиру в Курске, продолжала ездить на работу в наш военный городок. Поэтому, вероятность, что Л.А. специально зай-дет к ней на работу и все расскажет в утрированном виде, была очень высокой. Объяс-няться с мамой мне было бы еще трудней, чем со Светланой Степановной
- Светлана Степановна, простите, снова повторил я. – Я могу идти?
- Иди. Я поговорю с Владимиром Васильевичем, - уже улыбаясь, ответила мне она.
     Владимир Васильевич Анохин был директором нашей школы. Блестящий преподава-тель по математике, прекрасный организатор, спортивный фанат нашего класса и просто влюбленный мужчина. Влюбленный, в нашу классную. При этом взаимно. Забегу вперед, они поженились, и у них родилась дочка. Василич, так мы коротко и с уважением его называли, был всегда безупречно одет в костюм тройку, белую рубашку, галстук, завязан-ный узлом вручную, в ту пору галстуки, застегивались на резинку. И даже полученная им в студенчестве травма ноги (он прихрамывал) делала его походку уверенной. Почему я назвал его фанатом нашего класса? Так получилось, что в нашем 10-В классе было много моих одноклассников, в том числе и я, которые защищали честь школы в спортивных со-ревнованиях. По сути, получалась сборная школы, по любому виду спорта. Добавляли, конечно, и из других классов, но костяк был наш «вэшный». Мы реально выиграли много спортивных соревнований. А наш самый спортивный из спортивных, Юра Токарь - тренирует женскую сборную Курской области по волейболу в настоящее время. И неплохо тренирует.
     Честно признаться, мы иногда пользовались его лояльностью к нам. Поэтому, когда Светлана Степановна, сказала, что поговорит с директором, мне стало легче. Я был уве-рен, Василич в обиду меня не даст, но в своем кабинете «выпорет» меня словесно, как «сидорову козу». В итоге педсовет был, но прошел без моего участия. Как рассказала мне потом всеми любимая завуч по воспитательной работе, а для меня практически вторая мама Галина Юлиановна Богатова, что я отделался легким испугом за свою грубость и несдержанность. А Лиля Александровна была осуждена своими коллегами за не совместимую с высоким званием педагога профессиональную непригодность. Но при этом Галина Юлиановна предупредила, что я нажил себе врага. И теперь обязан на уроках литературы быть тише воды, ниже травы.
Анапа. Продолжение.
     Мы договорились с Ритой, встретится вечером, у фонтана, на площади перед зданием Администрации города Анапы. В этот день, оказывается, должен был открываться официально курортный сезон, а для Анапы это был еще и день города. И на открытой эстраде, должен был выступать Игорь Николаев со своей новой, юной женой. И естественно, по новым обычаям, праздничный салют. Я терпеть не могу Николаева, но он нравился Рите, а значит, и я потерплю. Но до вечера, мне нужно было провести плодотворно время.
     Мой выбор выпал на прогулку на яхте. На улице было жарко, и я подумал, что в море будет прохладней. Тем более обещали прогулку не просто на моторной лодке, а на насто-ящем паруснике. Желающих прогуляться в море, набралось, целых 5 человек. Парочка: молодой человек с девушкой, две женщины – подружки с обгоревшими плечами, мужчи-на, примерно 40-45 лет, обвешанный сумками с разными видами фото и видео приспособ-лениями. От причала молодой капитан парусника с «редким» названием «Алые Паруса» вывел судно, пользуясь дизельным двигателем. А как только вышли на морской простор, нам повезло, был небольшой ветер, и помощник капитана распустил паруса. Парусник накренился, и женщины с обгорелыми плечами заверещали очень громко. На них все обернулись. В этот момент капитан выровнял судно и оно, подгоняемое морским ветром на скорости примерно 10-12 узлов в час, направилось вдоль береговой линии. Не знаю почему, но мне ужасно сильно захотелось «порулить». Я никогда не стоял за штурвалом парусника. За штурвалом ПСКР один раз случайно был. Когда служил на Курилах, нас перевозили на остров Симушир, с проверкой. Я попросил капитана и тогда впервые в жизни, стоял у штурвала настоящего боевого корабля.
    По узкому проходу вдоль борта судна я подошел к капитану и обратился со своей просьбой. Он отреагировал спокойно, видимо не в первый раз, и даже сам предложил сфотографировать меня на мой фотоаппарат. Прогулка прошла быстро. В море реально было свежо и прохладно. Мне еще было нужно куда-то себя деть. Я шел по набережной Анапы. Она не в пример набережной в Геленджике была обустроена плохо. Вдоль берега стояли многочисленные, нескончаемые палатки, магазинчики и кафешки. И само море было не видно. Услышав, в мегафон голос, на очередной аттракцион я прислушался. Приглашали совершить незабываемый полет на парашюте над морем.
- А почему, нет - задал себе вопрос я.
     И пошел в сторону, откуда раздавался голос, как мне казалось девушки. На самом деле «зазывалой» оказался здоровенный парень, с ярко выраженной мускулатурой, и его голос явно не соответствовал его облику. Я подумал, может объявление, делала девушка, но в этот момент парень с мускулатурой поднес мегафон и вновь стал зазывать полетать под облаками. И у меня пропало всякое сомнение, кому принадлежит голос. Заплатив 2.5 ты-сячи рублей, за предполагаемое удовольствие я пошел облачаться и получить инструктаж от инструктора. На меня надели каску, типа мотоцеклетной, спасательный ярко-оранжевый жилет. Фото и видео технику запретили брать с собой в целях безопасности. Съемку они вели сами. И при желании можно было выкупить фотографии или видео. Взлетать предстояло с катера. На нем была специальная площадка, на которую меня и по-садили. Катер, стремительно набирая скорость, стал удаляться в сторону моря. Купол па-рашюта позади меня стал надуваться, приобретая свою классическую форму. В какой - то момент, я это сразу почувствовал, мое тело вслед за парашютом стало плавно поднимать-ся вверх. И через несколько минут мои 95 килограмм, как пушинка, вместе с парашютом, стало подниматься вверх, на высоту 90 метров. Именно такова была длина троса, при-крепленного к катеру. С высоты птичьего полета открывался панорамный вид на Джеме-те, Пионерский проспект, на котором я проживал, песчаная дюна и большое количество маленьких гостиниц, домов отдыха, частных домов, построенных по принципу, строю, где хочу. Сверху было хорошо видно, что не о каком плане архитектурной, плановой застройке, речи не шло. В морской акватории видны были редкие морские сухогрузы. Одним словом, в прямом и переносном смысле, дух захватывало. Увы, к сожалению, прогулка продолжалась всего 15 минут. Меня плавно, и я бы сказал нежно, при помощи троса подтянули к катеру и усадили на то же приспособление, с которого я взлетал. Сказать, что я был в восторге от этого полета, не могу. Но потраченных денег мне было, не жаль.
     Теперь мне предстояло найти место, где можно было бы пообедать. А потом вернуться к себе в жилище и привести себя в порядок для встречи с Ритой. Мой принцип от добра, добра не ищут. И я пошел в ресторан к Степану. Повара у него работали очень хорошо, все блюда, которые я до этого ел в его ресторане, мне понравились. Да и вид с его крыши был бесподобен в любое время суток. Отобедав, я вернулся в свое жилище. И стал гото-виться к встрече с Маргаритой.
п. Менделеево
    Помните в замечательной кинокомедии «Любовь и голуби» на ночном курортном небе звезды написали: «Эх, Вася, Вася!» он был единственный такой молодой, но гадкий. Остальные были замечательные, добрые, отзывчивые офицеры, люди, товарищи, братья по оружию. Все главные праздники мы отмечали все вместе. Готовили сценарий, репети-ровали номера художественной самодеятельности, придумывали конкурсы, самостоятель-но готовили и призы. При этом при подготовке ни кого не надо было уговаривать. Пото-му, что всем нравилось не только выпить и закусить, но и хорошо отдохнуть, повеселить-ся. Про два таких, выражаясь казённым языком, мероприятия, я хочу рассказать. Но пред-варительно опишу некоторые события, которые могли изменить всю мою дальнейшую жизнь.  Напомню на о.Кунашир я приехал в августе 1994 года. В один из дней после обе-денного перерыва, а очень часто перерыв на обед мы использовали для продолжения игры в преферанс. 10-15 минут на прием пищи и потом игра. Играли, как правило, у меня, я жил один. Обед у нас по распорядку был 2 часа. Так вот после перерыва вместе с Серегой Барабановым, штурманом пункта наведения, истребителей, который находился при нашем батальоне, шли в сторону КП. Серега шел к своему коллеге, чтобы сразиться в нарды. Это была вторая по полярности игра, после преферанса. А я шел в казарму, где находился мой персональный кабинет. Кабинет, конечно громко сказано. Это была комнатка, в которой едва помещался однотумбовый, видавший виды, письменный стол. На задней стенке были сделанные, «дембелями», полки на которых у меня лежала разнообразная наглядная агитация, документация, подшивки журналов. Под полками стоял металлический ящик. В котором я хранил, печать, протоколы и взносы. Печать — это сейчас громко сказано, а в то время за утерю, маленького пластмассового прямоугольника, размером 1 см на 0.5см, с надписью «оплачено ВЛКСМ» можно было получить взыскание и испортить свою карьеру. Рядом с дверью были крючки для верхней одежды.
     Во время нашего передвижения нам встретилась женщина, за ручку с маленькой оча-ровательной девочкой. Ранее я эту женщину в нашем военном городке не видел. Она была стройна, в глаза бросалась ее высокая грудь, которая была неподвижна, во время ходьбы, светлые волосы были аккуратно уложены  в прическу, темные очки с большими линзами, в оригинальной оправе, закрывали большую часть лица, длина платья была чуть выше ее колен, показывая всю красоту и стройность ног, на ногах были туфли на каблуках, что ее сразу выделяло от других женщин - жен наших офицеров, ходивших в резиновых сапогах или тапочках. Я в своей жизни на тот момент, не встречал более красивой и очаровательной женщины. Самое притягательное, в ней была улыбка - лучистая, теплая, привлекательная. Я невольно, когда, она с девочкой прошла мимо нас, повернул голову и засмотрелся.
- Володя, ничего не выйдет, - сказал мне Серега, – она замужем, работает в нашем граж-данском аэропорту. Почти все мужики в поселке по ней с ума сходят. У них отличная се-мья.
- А, что она у нас делает – спросил я.
- Готовит детей к линейке 1 сентября. Она у нас главный организатор по подготовке праздничных мероприятий. 
    Через два дня я сидел в своей комнате-кабинете, занимаясь очередным планированием мероприятий по воспитанию и развлечению. В дверь постучали, вошел дневальный по роте.
- Товарищ старший лейтенант, к Вам пришли – доложил он мне.
- Кто?
- Женщина, я ее не знаю. Просит Вас выйти к входу казармы.
Я был заинтригован. Готов был увидеть кого угодно, но я увидел женщину, с очарова-тельной улыбкой, внештатный массовик-затейник.
- Здравия желаю, - поприветствовал я ее.
- Добрый день, ответила она и улыбнулась. - Меня зовут Светлана. Сергей Владимирович, Ваш командир, сказал, что Вы будите помогать мне с подготовкой детей к 1 сентября.
- Я??? Я не воспитатель детского сада. С детьми работать не обучен. У меня детишки чуть постарше 18-25 лет.
- Но, Вы же умеете играть на баяне, уверенно, как будто изучила всю мою биографию, ответила мне Светлана, продолжая улыбаться.
-  Умею. Только я никогда никому не аккомпанировал. Я иногда, в кругу своих друзей, подыгрываю себе, когда пою, предварительно выпив пару рюмок. А в голове моей возник мгновенно вопрос:
- Откуда мой командир знает о моем музыкальном образовании? В моем личном деле этой информации не было. И я вспомнил наш разговор, который произошел в командирской машине, при первой нашей встрече.
- Владимир Газарович, а чем ты увлекаешься, - спросил меня командир по дороге в нашу часть.
-Люблю спорт, футбол, люблю играть в преферанс, обожаю танцы….
-Современные? – перебил меня командир.
- Все. В школе я занимался бальными танцами. А еще окончил музыкальную школу по классу баян.
     -Молодец, командир, запомнил – подумал я про себя.
Я уже готов был согласиться, без всяких предварительных условий. Посмотрел в глаза Светлане, они были как два прекрасных озера, тихие, спокойные, яркие с неповторимым лазурным цветом, если бы в этот момент она попросила бы меня прыгнуть в их глубину, я это, сделал бы, не задумываясь, хотя плавать не умею. Светлана, продолжая улыбаться, тихо, по-доброму сказала:
- Я так давно Вас ждала.
- Меня? – удивленно переспросил я.
- Не конкретно, Вас – Володя, можно я буду Вас так называть?
- А кого? Конечно…Нет, т.е. да…Называйте. Я не против, - бормотал я, Светлана … как по отчеству?
- Васильевна, - задорно засмеялась она. Зовите меня просто Света. Договорились? Я ждала человека, который бы мне помогал в подготовке, таких мероприятий. Приезжали и уезжали много, а играть на музыкальных инструментах никто не мог.
- Договорились, - ответил я. Где и когда начнем? – уже более  уверенно, спросил я.
- Вы, когда со службы домой возвращаетесь? – спросила Светлана.
- В 18-30, если ничего не случится, - ответил я.
- Приходите к нам домой, часиков в семь. Я угощу Вас пирогом. Моя дочь Маша, стесня-ется петь при всех, пока не выучит песню очень хорошо. Мы дома и порепетируем.
-Володя, Вам ноты нужны? – спросила меня Светлана.
- Нет. Я играю на слух.
- Я же не знаю Ваш адрес. Куда приходить? – спросил я.
- Вы знаете, где пограничная застава?
- Да, конечно.
- Рядом 2-х этажный деревянный дом. Квартира 3, второй этаж.
     Остаток служебного дня тянулся для меня невообразимо долго. Я в своем кабинете, взял баян, стал вспоминать все известные мне детские песенки и пробовал их сыграть. Одни у меня получались с первого раза, другие приходилось подбирать чуть больше. В итоге десяток песенок мной были подобраны и предварительно отрепетированы. Когда на звук баяна, ко мне в кабинет зашел командир и спросил:
- Газарыч, ты, что это в рабочее время разыгрался?
- Сергей Владимирович, Вы же сами дали мне поручение помогать готовить детей к 1 сентября, Светлане Васильевне. Она меня и попросила отрепетировать эти песни. Вечером будет репетиция после работы.
- Понятно, тогда продолжай, - улыбаясь сказал командир и ушел.
     Ровно в 18-10 минут переодевшись после службы в гражданскую форму, гражданка это был спортивный костюм, я, с баяном в руках пошел в центр нашего поселка, где со своим мужем и дочерью жила Светлана. Простояв у подъезда Светланы три минуты, для того что бы позвонить в дверь ровно в 18-30 (точность я любил и люблю до сих пор) я поднялся на второй этаж и позвонил в дверь, на которой красной краской был нарисован номер 3. Дверь открыла сама Светлана. На ней был короткий, выше колен халат, сверху был надет передник, на правой руке надета столовая варежка, ей обычно берут горячие крышки, протвени и другую кухонною утварь. 
- Добрый вечер, Володя, - улыбаясь, поздоровалась повторно Светлана.
- Проходи, что ты стоишь? – уже смеясь, уговаривала меня, хозяйка квартиры.
Мои ноги были парализованы, я их не мог сдвинуть с места.
Пока я стою, вернемся в Анапу, где мне предстояло свидание с Ритой.
Анапа. Продолжение.
     Как и в первый раз на свидание Маргарита опоздала. Правда, она позвонила и преду-предила, что задерживается. Мы договорились встретиться около фонтанов цветомузыки в центре Анапы. Рядом с фонтанами находилась администрация города Анапы.
     Я увидел Риту издалека. В этот раз она шла в ярком, цветном платье, свободно разви-вающемся от небольшого ветерка. Плечи ее были оголены. Платье держалось, как я понял на резинках. Я не ожидал, что она прыгнет мне на шею, от радости, так же как не ожидал, что она, подойдя ко мне, первая, встав на цыпочки, поцелует меня тихо, мягко и притом ласково в губы.
- Привет! – поприветствовала меня, после поцелуя, Маргарита, - куда пойдем?
- Давай вначале прогуляемся до парка, где у Вас есть вечный огонь, - ответил я.
- У меня есть хобби в новом для меня городе, обязательно делать фото у памятника с веч-ным огнем. А потом, где-нибудь поужинаем.
- А около фонтана, Рита показала в сторону фонтана цветомузыки, ты не хочешь сфото-графироваться?
- Если только вместе с тобой.
Мы пошли ближе к фонтану, пытаясь подобрать лучшее место для съемки. Народу было столько много, а желающих сфоткаться около фонтана еще больше. И нам пришлось практически занять очередь. И мы ее дождались. Сфотографироваться вдвоем не пред-ставлялось возможным. Поэтому Рита сфотографировала меня, я ее, и мы пошли в парк Победы. Именно там находился, со слов Риты, вечный огонь. Она взяла меня под руку, и мы не очень быстрым шагом пошли в сторону парка. Всю дорогу, в основном говорил я, вспоминая различные забавные случаи из моей жизни. Иногда Рита вставляла, свои ре-плики. Мы шли и болтали, легко и непринужденно. Мне было очень хорошо и, как мне казалось, Рите тоже. Дорога да парка не заняла много времени. В парке помимо памятни-ка воинам, погибшим в Великую Отечественную, был еще и памятник воинам-интернационалистам. Рита, по моей просьбе, меня сфотографировала. Я для себя отметил, что парк был ухоженный, чистый, к сожалению, такое я видел не во всех городах. После этого мы отправились в сторону набережной. По дороге увидели, один из многочислен-ных летних ресторанчиков, и решили в нем перекусить и выпить холодного пива. Пока мы ждали пиво с закуской, Маргарита рассказывала о своем отце, которого очень любила и после его смерти, долго не могла прийти в себя. Что в эту трудную минуту ей очень помог морально ее старший брат. Рита рассказывала про своего брата, а я вспомнил своего старшего родного брата.  Пожалуй, немножко отвлечемся, и я расскажу про своего старшего брата. Личность весьма неординарную и, на мой взгляд, противоречиво-эгоистичную.
Глава 5.  БРАТ.
Моего брата зовут – Александр. Он старше меня на 6 лет. В моем детстве он этим пользо-вался. Как я расскажу ниже. Он был первенец у моих родителей. На него возлагались большие надежды. Когда после моего рождения, мама вышла на работу, брат вместе с его ровесниками, оставался следить за мной и мне подобных юнцов. Самая сложная задача была заставить меня спать. По рассказам мамы, он нашел такой способ, при котором был гарантирован результат. У нас дома был проигрыватель виниловых пластинок. Когда он ставил, пластинку и начинала играть музыка, то я засыпал. И пока играла пластинка, я спал. И пока он переворачивал пластинку на другую сторону, я мог проснуться и запла-кать, поэтому брат, не тратил время на переворот, а быстро перетаскивал звукосниматель в начало пластинки. И одна и та же песня играла много раз, пока я спал.
     Позже, когда я мог самостоятельно гулять со своими ровесниками, мне стало значи-тельно легче. Спать я уже ложился самостоятельно. Это был обязательный процесс, уста-новленной мамой. Она приходила в обеденный перерыв и проверяла, поэтому приходи-лось возвращаться домой, ибо в качестве наказания я мог 1-2 дня не выходить на улицу.
     Многие домашние дела мама уже перекладывала на меня и брата. Например, посуду должны были мыть с братом по очереди. Но он пользовался, большой разницей в воз-расте, а соответственно и большой разницей в силе. Используя эту существующую не-справедливость, он меня заставлял мыть посуду вместо себя. Метод был простой. Он за-крывал на ключ дверь, и пока я не помою посуду, брат меня не выпускал. А когда одна-жды, я пожаловался на брата маме, она мне сказала очень правильную, на мой взгляд, ис-тину: «доказчику – первый кнут!». Часто мое несогласие превращалось в маленькую пота-совку с одним результатом – брат
естественно был сильнее. Эта его уверенность в своей силе надо мной сыграла с ним од-нажды злую шутку. Когда мне было уже за 40, брат решил со мной разобраться по - муж-ски. Дважды он пытался меня кулаком ударить по лицу и оба раза промахнулся, потому, что я увернулся. Я ему не отвечал, это событие происходило в присутствии отца, на его садовом участке. Отец сдержал брата, встав между нами. Но как только, отец отпустил брата, а я в этот момент повернулся, чтобы уйти, братан подбежал ко мне и ударил меня ногой под зад. Я удержался на ногах, во мне мгновенно вспыхнула злость, я развернулся и ударил его вначале в грудь, а потом под дых. Он долго приходил в себя. После этого случая, Сашка только словами пытался меня запугать и «победить».
    Когда он учился в школе, уроки он делал под контролем мамы. До 6 класса, по расска-зам мамы, он был круглым отличником. Нашу 23 школу он закончил с двумя четверками. А 10 классов уже с 4 тройками. После школы поступал в Харьковский автодорожный ин-ститут. Не сдав экзамены, он как положено всем парням его 18 летнего возраста, он пошел служить в армию. После службы в армии он поступил на подготовительные курсы в Курский пединститут. На мое удивление, он предпочел жить в общежитии. Хотя у родителей, уже в Курске, была 3-х комнатная квартира. Позже брат мне объяснил причину проживания в общаге. Он не хотел, чтобы его контролировали родители. Это был основной смысл всей его жизни в дальнейшем. Жить в свое удовольствие это главное. А волнение родителей для него было не важно. Когда появились мобильные телефоны, он не приобретал его. Нет, не потому, что у него не было денег на его покупку. Смысл был в другом. На его день рождения, по просьбе отца, я   купил ему в подарок мобильный телефон. На, что услышал следующую фразу: «Зачем Вы мне этот поводок купили, меня не надо контролировать».
     Еще одна особенность была у моего брата. Не могу дать оценку. Это дело вкуса и по-нимания каждого человека в отдельности. Мой брат с самого раннего детства очень много читал. Порой по этому поводу с ним ругались родители. Он умудрялся читать книги ночью, под светом фонарика. При этом у него замечательная память. Он был интересный собеседник для своих друзей, родственников и просто случайных людей. Со временем его знания стали для него и препятствием в общении. Если, при обсуждении вопроса, собеседник приводил другие факты или события, довольно аргументированные, но при этом они напрямую были другими, не такими, как у брата, для него единственным аргументом было высказывание: «я прав, потому, что я прав!». Эти гены были у него от нашего отца. Он тоже, особенно в последние годы жизни, не принимал возражений, если они были противоположные его мнению.
     После окончания института, брат женился. По распределению поехал работать в школу в г. Курчатов, учителем географии. На этом поприще он добился результатов. Был признан лучшим учителем года в области, получил даже какое-то почетное звание.
     От первого брака у него родились в семье сын – Алешка и дочка Татьяна, мои племян-ники. Почему от первого, потому что еще были второй, третий, четвертый.   А еще про-живая рядом с нашими родителями, пусть и в другом городе Курской области, в городе атомщиков, находящимся на расстоянии чуть менее 40 км, брат очень редко проведывал наших родителей. Зато родители постоянно, особенно мама, в свой единственный выход-ной, предварительно совершив, как сейчас выражаются шопинг, с полными сумками на электрически, ехали проведать сына и внуков. При этом он никогда не ощущал своей ви-ны. Разговор о брате я еще продолжу. 
Курилы. п. Менделеево
     Я продолжал стоять и глупо улыбаться, в этот момент к Светлане присоединились практически одновременно, как я понял ее муж, с огромной улыбкой на лице и ее дочь, которую я еще не видел, но уже слышал ее звонкий голосок: «Мама, мама, кто там к нам пришел?».
- Проходи, чего стоишь, - сразу на «ты» и энергично, - обратился ко мне ее муж
Я вышел из ступора, переступил порог, при этом сначала я внес баян, а потом вошел сам. Закрыл за собой дверь и поздоровался: «Добрый вечер!» и тут же протянув руки для при-ветствия Светиному мужу, представился:
- Владимир.
- Костя, - ответил мне, менее официально, а потому мне в очередной раз, было очень не-ловко, муж Светланы и крепко пожал руку.
Потом была репетиция, но очень короткая, потому, что Маша, так звали дочь Светланы, с первого раза все спела правильно, а я на удивление все сыграл без ошибок.
Затем мы сели за стол пить чай с пирогом. Конечно, кроме пирога на столе стояли и наши «традиционные» Курильские закуски. Стоял и графинчик, с вишневого цвета содержимым жидкостью. Мы все сидели за столом. Светлана же продолжала укомплектовывать стол. Делала она это быстро, элегантно. Когда она подошла к столу разрезать пирог и слегка нагнулась, я увидел в разрезе ее халата грудь. Я понимал, что смотреть так откровенно, как это делал я, неприлично, за это можно было получить замечание от ее супруга или получить по морде, что я бы сделал непременно, но я от такой красоты не мог отвезти глаз. Тогда сидя за столом, в гостях у Светланы и Кости, я не мог себе представить, что события так развернуться, что я не только смогу любоваться, но и нежно и трепетно, целовать их.
     За столом после принятия, приготовленной собственноручно, Светланой домашней наливочки, конечно не 40 градусной, но вполне крепкой и «бьющей по мозгам» очень конкретно, мы разговорились. Выяснилось, что Светлана и Костик работали в местном аэропорту п. Менделеева. Он был диспетчером, очень сложная и ответственная профес-сия. Светлана инженером, который следил за состоянием взлетно-посадочной полосы. Это она после тщательного осмотра и проведение замеров давала добро или запрещала прием пассажирских самолетов. Так же выяснилось, что мы с Константином футбольные болельщики, за один и тот же клуб – ЦСКА. Настроение было у меня хорошее. Мне каза-лось, что я вполне пришел в себя. С удовольствием поддерживал разговор и уже не так сильно пялился на Светины грудь, ноги, которые случайно обнажались, когда распахивался ее халат. Так все начиналось. 
10 «В» класс.
Рассказывая о роли в моей жизни отдельных друзей, не могу не рассказать про еще один персонаж. Он неодушевленный, многоликий, разнохарактерный, разно темпераментный, очень разносторонний и одновременно слаженный. Этот персонаж 10в класс, в котором я учился. Напомню, у нас было практически равное количество мальчиков и девочек 17 ре-бят, 18 девчонок. Прямо по популярной песни 70-х годов «на десять девчонок и т.д.». Нельзя сказать, что все 35 человек мы дружили между собой и после школы, но стоящие перед классом задачи в школьной жизни: участие в спортивных соревнованиях, самодея-тельности, общественной жизни школы, в сборе макулатуры выполняли дружно, слажен-но, никого не надо было упрашивать, уговаривать, каждый все, что мог делать – делал. И делали мы это успешно. Побеждая на школьных соревнованиях, мы составляли костяк сборной школы по различным видам спорта. И не только школы.
     На базе нашей школы была сформирована команда города Курска, по ручному мячу (гандболу) 7х7. Для участия в чемпионате области по ручному мячу, мы должны были по-ехать в город Железногорск. Это второй по величине город нашей области, находящийся в 100 км от Курска. Он был «столицей» Курской магнитной аномалии. Но прежде чем попасть на этот турнир расскажу, как я стал гандболистом. Мне с детства нравились два игровых вида спорта – естественно футбол, он всегда был первым номером у мальчишек, прежде всего из-за возможности в него играть на любом пятачке, полянке, площадки и баскетбол. С этим в наше детское время было сложнее, но нам, мальчишкам повезло. У нас в военном городке была оборудованная площадка для игры в баскетбол. Я очень лю-бил в свободное время кидать мяч по кольцу с любой дистанции. Правда, мяч был фут-больный, а не баскетбольный. И поэтому рассчитанный бросок с моих любимых точек по кольцу приходилось корректировать, когда на уроках физкультуры, в школе, мы играли настоящим баскетбольным мячом. Мой рост 182 см тоже способствовал тому, что бы меня привлекали для игры за сборную школы в баскетбол. Это сейчас гиганты за 2 метра обыч-ное явление в любой баскетбольной команде, а тогда мой рост считался достаточно высо-кий.
     Раз я упомянул футбол, то мне больше всего нравилось стоять в воротах.  Мне очень нравилось, когда я, стоя, на последнем рубеже, не давал возможность, мячу пересечь ли-нию ворот.
     В 10 классе к нам на практику пришел студент пединститута, он же был и членом сту-денческой сборной по ручному мячу. Игры, тогда не понятной, редкой и мало популяр-ной. Он, придя к нам на урок физкультуры, предложил сыграть в эту игру. Коротко объяснил основные правила игры. Играть, как и в волейбол надо было руками, вести мяч, надо было как в баскетболе, ударяя об пол площадки, а бросать в ворота, как в футболе, только меньшего размера.  Мяч для игры в гандбол был меньшего размера, чем в футболе, окружностью около 60 см. Вместо ворот, мы поставили стойки для прыжков высоту, зону из которой нельзя было бросать, прочертили мелом и понеслось. Игра нас так захватила, что мы после уроков решили продолжить. Потом этот студент предложил нас тренировать по серьезному. И натренировались мы, так, что стали чемпионами района среди школ, потом чемпионами города.
    Обычным рейсовым «Икарусом» мы, двумя составами, мальчиков и девочек, прибыли в Железногорск. Разместили нас в классах, в одной из школ, на раскладушках. Не далеко от нас, находился дворец спорта «Горняк», где нам предстояло проводить игры. Здание с наружи было в три раза больше чем наша школа, а когда мы увидели зал, стало не по себе. От высоты потолка, от расстояния до стен от края игровой площадки, возникало ощуще-ние, что это мы уменьшилось в несколько раз, поэтому так было просторно. Мы же играли в спортзалах школ, а они по своим размерам не могли подходить и близко к площадкам по гандболу, на которых играли настоящие мастера, их размер был 40х20 метров. В Курске в некоторых школах весь спортзал, мог быть меньше этого размера. Поэтому, играя в школьных спортзалах, нам не приходилось бегать на большие расстояния. В этом дворце спорта предстояло попотеть, как следует. Играли все не жалея себя. Наши соперники не стыдились делать подножки, захваты рук и в результате мы падали на деревянный пол и было очень больно. Мы дошли до финала, где, естественно должны были играть с хозяевами площадки школьниками из Железногорска. Команда наших девчонок заняла третье место. Несмотря на судей, которые подыгрывали хозяевам, в трудной и бескомпромиссной борьбе с перевесом в один мяч мы победили. И стали чемпионами. Нам присвоили и официально вручили удостоверения 1 юношеского разряда. Описываю так подробно, про гандбол, потому, что в последующих событиях я еще вернусь к этому замечательному виду спорта.   
              Из нашего класса было много участников различных олимпиад по школьным предметам. Принимал участие, и я в таких олимпиадах. Признаюсь, ни одной не выиграл, только по олимпиаде по географии был, в призерах. Потом приезжая в школу уже во взрослой жизни я слышал от учителей, что наш класс вспоминают до сих пор.
     Но, как и в любом коллективе был у нас и костяк. Я не задумывался никогда, почему мы сблизились и сдружились. Мы все такие разные. Меланхоличный Андрюха, спокой-ный и закрытый – «Жиган», заводной и неунывающий мой тезка, постоянно ноющий Шурик, основательный Вовка, он же Макуша, красавица и одновременно умница Наташа-будущая золотая медалистка, всегда отзывчивая, моя соседка по парте Иринка, скромная и неунывающая Надюшка, блестящая ученица и скромница Светлана. Но именно мы отмечали вместе праздники, ходили вместе в лес. Не жарить шашлык, тогда это не было популярным занятием. У всех у нас была цель после школы поступать в ВУЗы. Не у всех это получилось, но от этого отношения наши не изменились. Я с «Жиганом» поступил и учился в одном и том же военном училище. Мой тезка, Наташа, Макуша поступили в Политех, так называли наш политехнический институт, сейчас это уже Юго-Западный Университет. Володька после окончания работал в милиции. Судьбу Макуши я уже рассказывал. Умница – красавица работала в государственных структурах. Светлана, окончив Курский мединститут, получила профессию фармацевта, заведует аптекой. Андрюха окончил гражданский авиационный институт. Шурик, поступил в Одесское артиллерийское военное училище, участвовал в боевых действиях в Афганистане, был ранен, награжден боевым орденом.
Анапа. Продолжение.
     Поужинав в ресторане, мы с Ритой вновь вышли на набережную. Моря из-за многочисленных киосков, магазинов, кафе и ресторанов видно не было. Так мы дошли до пляжей, находящихся в Нижнем Джемете. В этом районе Анапы, еще не так сильно испорченное цивилизацией, можно было запросто идти по берегу моря, любоваться за-катом солнца, сняв обувь мы пошли по краю моря, оно было очень теплое и от того очень ласковое, мы шли молча, но внутренний диалог, я это чувствовал, проходил между нами без слов. Нам хотелось сказать, что «Все! Хватит! Сколько можно дразнить друг друга! Пора! Уже пора!..». Молчание прервала Рита.
- Я хочу искупаться вода, такая теплая.
- Твое жилище далеко отсюда? – продолжила она.
- Нет, ответил я.- Метров 300.
И тут я увидел, как Рита плавно и грациозно стягивает с себя свое платье, оставаясь в од-них трусиках, которые едва скрывали все девичье достоинство. Она пошла в море и так, как в Джемете море было бесконечно мелкое, именно поэтому сюда приезжали отдыхать с маленькими детьми, она шла очень долго для того чтобы без опаски можно было поплыть. Несмотря на свое хорошее зрение, я мог видеть только большую черную точку, которая постепенно удалялась от меня вглубь моря. Я снял джинсы и, взяв их и Ритино платье в руки пошел в море, на всякий случай. Глубина мне была ниже моего колена. Я прошел шагов 50, когда увидел, что Рита развернулась и поплыла в мою сторону. Я остановился. Через мгновение, Рита доплыла и прямо передо мной встала во весь рост, обнажив свое тело. Сделала она это без всякого стеснения передо мной. Подошла ко мне вплотную, в темноте было видно, что ее тело начинает покрываться «гусиной кожей», так происходит всегда, когда вылезаешь из теплой воды. Я мгновенно среагировал, снял свою футболку и надел ее на Риту. Футболка, которая оказалась по длине ниже Ритиных коленок, мгновенно скрыла всю ее красивую наготу. Рита встала на цыпочки, и к моим, улыбающимся слегка губам, прикоснулся ее рот, так было, когда она так со мной поздоровалась, но поцелуй был еще не окончен. Губы Риты задержался на моих губах, потому что я с силой и жадностью, волнуя кровь и будоража свои мысли, свободной рукой притянул ее голову и долго не отпускал, пока, так же внезапно, как это все Маргарита начала, она не отстранилась и сказала:
- Пойдем быстрей к тебе.
Мы вышли на берег, она сняла мою мокрую футболку, взяла у меня свое платье, надела его уже на сухое тело, взяла меня за руку, и мы пошли очень энергично, как будто боялись опоздать на регистрацию рейса или не сесть на поезд. Я тоже успел надеть на себя сухую одежду - джинсы. Мы оказались в моем жилище очень быстро, не включая свет, мы тут же начали целоваться, через какое-то время мы были уже нагие и готовые к продолжению.
    Проснулся я рано утром, от того, что голова Риты отлежала мне плечо. Я попытался освободить свою руку, не нарушив сна, моей спутницы, но она открыла глаза, улыбну-лась, поцеловала меня в щеку, при этом без всякого отвращения, прошептала: «Колючка». Потом она поцеловала меня в губы, и у нас все началось, как накануне вечером. Я чув-ствовал все, что должен был чувствовать мужчина в объятиях такой женщины, от которой исходило сила молодости, красота и энергия молодого стройного тела, я ясно осознавал, что в этот раз она хочет быть желанной иначе, чем в первый раз. Я понимал и был уверен, что Рита тоже это чувствовала, как в нас обоих разгорался безмолвный костер, который не сможет потушить не один «пожарный», только если невероятной силы «ураган с дождем».
Курилы. п. Менделеево.
      Начинался новый период в моей жизни. Период творчества, дружбы, любви, ненави-сти, взлета и получения нового импульса и жизненного тонуса. Служба в п. Менделеево, это вообще одна из самых лучших страниц в моей жизни -  сказочно-прекрасная.   Сказоч-ная, потому что горы, океан, речки, флора и фауна были настолько необычно красивы и одновременно неповторимы. Я уже писал об озерах, о мысе Столбчатом, наконец, о вул-кане Тятя, который имел правильную геометрическую фигуру усеченного треугольника.
     Прекрасной, потому, что познакомился с очень хорошими, добрыми, отзывчивыми, с широкой душой и горячим сердцем людьми, которые не только служили вместе со мной. Если учесть, что это были первые знакомства после курсантской жизни, и легко было ошибиться на всю жизнь, то повторюсь, мне очень повезло.
     Если в нашем батальоне и на соседней заставе для солдат срочной службы развлека-тельные мероприятия планировали и проводили замполиты, то для офицеров, прапорщи-ков и жителей поселков особых развлечений не было. Основное это просмотр японского телевидения, игра в преферанс, рыбалка и переработка рыбы. Еще одним развлечением поселкового масштаба был просмотр кино. В одном из свободных помещений поселка повесели экран, поставили стулья и на, до боли знакомой, мне киноустановки «Украине-2» за символическую денежку показывали кино. При этом кинофильмы всегда были новые, не повторялись. На зданиях магазина и аэропорта, даже вывешивались афиши. Все это происходило благодаря усилиям мужа Светланы, Константину. Он на своем мото-цикле ездил и еженедельно привозил новые и иногда относительно «материка» свежие художественные фильмы. Очень часто, несмотря на поздний сеанс, приходили смотреть целыми семьями.  Я тоже пользовался такой возможностью, чтобы для своих солдат показывать новые и главное свежие кинофильмы. Я научил пользоваться кинопроектором солдата «срочника» и с разрешения Константина приносил металлические коробки с кинофильмами в казарму.
 Когда Константин узнал, что я тоже умею пользоваться киноустановкой, то часто просил его подменить, он работал диспетчером в аэропорту, и не всегда к нужному времени, успевал начинать сеанс. Тогда это делал я, при этом я смотрел бесплатно. А на время его командировок или отпуска, мне еще приходилось с разрешения моего командира ездить на попутках в Южно-Курильск за обменом кинофильмов в кинопрокате. Так мы с ним подружились, и я стал частым гостем в его семье.
     В поселке гражданского населения было человек 20, основная масса сотрудники, кото-рые обслуживали местный гражданский аэропорт. Вместе с офицерами пограничной за-ставы и офицерами, и прапорщиками нашего батальона всего насчитывалось в поселке около полтораста человек. Естественно, что все мы друг друга знали, знали и фамилии, и имена. Поэтому все главные праздники страны мы отмечали вместе в столовой поселка.  У нас главными праздниками считались Новый год, 23 февраля, День Победы, День граж-данского флота, День рыбака и День пограничника. Эти праздники мы посельчане стара-лись встречать и отмечать вместе. Для этого обязательно писался сценарий, готовились номера художественной самодеятельности, изготавливались призы, придумывали аттрак-ционы и конкурсы. Написание сценария - это всегда был творческий труд 3-4 человек. Ильф и Петров писали вдвоем, поэтому они были гениальными, а мы вчетвером, иногда и впятером. В этой творческой группе были представители от нашей части, заставы и ко-нечно самого поселка.
     От нашей части постоянными членами творческой группы стал я, добровольно-принудительно, т.е. по указанию замполита Василия Ивановича и председатель женсовета Валентина Дулькене. Она была женой начальника РЛК 5Н87 майора Дульке Владоса. Очень грамотного инженера и строгого командира. Владас был по национальности литовец, поэтому его фамилия была Дульке, у его жены Валентины Дулькене, а дочери Дулькените. Представителем от пограничников стал сам замполит Сергей Пасека, иногда вместе с ним приходила жена зам начальника заставы Антонина Бирюкова. От поселковых бессменными представителями были Светлана и Константин Соколенко. Более того их двух комнатное жилище стала штаб-квартирой, а их пишущая машинка, большая редкость в то время, стало нашим орудием размножения сценариев, при помощи копирки. Не было тогда, сканеров, копиров и другой множительной техники. Мы приходили с журналами, на которые подписывались, это были «Юность», «Смена», «Крокодил», «Советский экран» и другие, которые мы находили не только у себя дома, но и у соседей, я в нашей Ленинской комнате. Что бы написать и подготовить огонек, мы начинали собираться заранее примерно за месяц, полтора. Получался сумбур, у каждого была своя идея, которую озвучивший считал, самой привлекательной и верной. Мы не слышали друг друга, в результате не было написано ни одной строчки. Недели за две до начала планируемого огонька, текст сценария начинал появляться медленно, но уверенно. За неделю до начала мероприятия мы уже не успевали записывать, какие события следовали, в какой последовательности, кто, что должен был говорить, какой конкурс проводить и кто что должен был петь или танцевать. В итоге получался замечательный сценарий «Огонька», который все жители нашего поселка хвалили. И эта была самая высокая оценка нашей деятельности. 
     Расскажу всего о двух мероприятиях проведенных нашей творческой группой. Но это чуть позже.
Анапа. Продолжение.
   А тем временем события в Анапе стали развиваться по крутой синусоиде. Во-первых, мы с Маргаритой стали проводить все наше свободное время вместе. Во-вторых, к ней приехали на машине подруги из Москвы. И мы вместе с ними стали путешествовать по побережью Черного моря, практически каждый день в новое место. Для меня это было полной неожиданностью, я про себя не думал, что смогу изменить план своего отдыха. Но при этом я ничуть не разочаровывался от проведенного времени с Ритой и ее подругами.
    При этом, каждый вечер ночевать Рита приходила ко мне, со всеми вытекающими по-следствиями. В один из дней мы поехали из Анапы в Кабардинку, по плану до обеда пляж, потом обед в каком ни будь необычном месте. Это место поручили найти мне еще накануне. Точнее, хотели поручить эти две «старушки-веселушки», две подружки, приехавшие к Рите, были по возрасту даже старше меня. Рита уже чуток меня изучившая и понимающая, что мной командовать нельзя, вовремя смягчила пожелание, высказанное мне, в приказном тоне по поводу места для обеда.
- Володенька, - сказала она так нежно и ласково, - тебе не составит труда в интернете по-смотреть, где мы сможем пообедать, что бы это ни было третьесортное кафе.
- Конечно, мне не составит труда, Ритуля. Я, с удовольствием это сделаю - ответил я, по-тому, что по-другому Рите я ответить не мог.
На самом деле я уже твердо знал, куда мы поедем. За два года до этих событий я был в гостях у своего давнего друга в Абинске. Вместе с ним и его женой Любашей мы ездили в Геленджик, и на обратном пути, Витек и заехал в это чудное место. Называется это замечательное место – Кастальская купель или по-другому его еще называют Форелевое хозяйство. Представляет собой оно уголок природы среди можжевеловой рощи с беседками и столиками для отдыха.
В центре Кастальской купели озеро полное форели. Эту форель за отдельную плату мож-но поймать, и вам приготовят из нее вкусный шашлык или другое блюдо. Пока вам будут готовить угощение, можно прогуляться по аллеям и дорожкам купели, пройтись по мо-стикам, раскинутым через озеро, насладиться природой вокруг и чистейшим воздухом, естественно сделать замечательные фотографии на этих фонах.
     Беседки и столики под навесами рассчитаны на небольшое количество посадочных мест. Так что лучше резервировать их заранее. Форелевое хозяйство довольно популярно не только у туристов, но и у местных жителей. Я рассчитывал, что день будний и местное население будет на работе, плюс была еще одна трудность туда добраться. Форелевое хо-зяйство было на приличном для пешего хода расстоянии от дороги, и дорога эта была все время вверх. Это по моей логике и для туристов создавало бы определенные трудности. В крайнем случае, размышлял я накануне, чуток подождали бы, пофоткались бы, половили бы рыбку или просто погуляли бы,  по территории.
     Выехали мы из Анапы, с моей точки зрения достаточно поздно, в начале одиннадцато-го. Меня посадили рядом с водителем, одной из «веселушек», они обе умели водить ма-шину и по их рассказу, из Москвы они ехали по очереди за рулем. Хотя я надеялся ехать рядом с Ритой на заднем сиденье. Ехали по навигатору, хотя я мог без него очень точно показать дорогу. У меня очень хорошая зрительная память. Вспоминается в детстве, мы с Макушей играли в одну игру. На велосипедах ехали в лес за грибами. Приезжая в одно из грибных мест, мы начинали искать грибы, признаком, что гриб найден и авторизован, были слова «гриб». Это означало, что гриб найден и будет потом срезом тем, кто его нашел. Проехав так несколько грибных мест в лесу, мы возвращались домой за ведрами и потом собирали все найденные нами грибы. И это было в 12 лет.
    Поэтому я с легкостью запомнил дорогу в Геленджик, когда мы с другом туда ездили. А Кабардинка находилась на пути в Геленджик. Но это был мой внутренний протест против посадки меня рядом с водителем. Я решил, заблудиться -  покажу дорогу, а сам напрашиваться не буду.
 Потратив на дорогу чуть больше часа, мы оказались в конечной точке нашего путеше-ствия. Не без труда найдя парковочное место, пошли на пляж. Все пляжи рядом с парков-кой были платные, зато с индивидуальными лежаками и под навесом от солнца. Дамы пошли в море, я остался с нашими вещами.
     От однообразия такого отдыха море-лежак-море-лежак, время тянулось медленно. Я не любил пляжный отдых. Поэтому я предложил Ритуле покататься на водном велосипеде. Она сразу согласилась, и мы целый час провели вдвоем, в море, в кругу таких же каталь-щиков. Море было спокойное, практически штиль, управлять этим видом транспорта бы-ло легко. Было одно ограничение, которое меня раздражало, нельзя было заплывать на буйки. Как только кто-то из отдыхающих пробовал это сделать, то мгновенно на гидро-цикле спасатели подъезжали к нарушителям и чуть ли не силой заставляли вернуться назад.
     Как только мы с Ритой вернулись обсохнувшие Галина и Тамара, так звали подруг Ри-ты, уже оделись и широко улыбаясь, проговорили:
- Не пора ли нам перекусить? Володя ты решил, куда нас поведешь?
- Не волнуйтесь, мадам, все будет в полном порядке.
- Сегодня мы все будем кушать форель, подключилась к разговору Рита.
Она от меня уже узнала, куда я собирался их пригласить на обед, я это рассказал ей во время совместного катания на велосипеде.
- И форель, и мясо, и овощи,- по желанию добавил я.
- Пойдемте к машине, взяв сумки с вещами,- предложил я. И первый двинулся в сторону автомобиля.
К форелевому хозяйству мы добрались быстро. Первое, что мы увидели на площадке пе-ред входом на территорию Кастайской купели, огромное количество рокеров со своими «железными конями».
- Вот, черт,- по моему нам не повезло, воскликнул я.
- Откуда они взялись, наверное, все столики заняты - продолжил я.
- Пойду на разведку, сказал я дамам, и вышел из машины.  Я вначале зашел внутрь, через ворота к ресторану, вниз вели ступеньки, вдоль ступенек за оградой были размещены раз-ные птицы, начиная от декоративных - павлинов и заканчивая простыми нашими куроч-ками. Возле них тоже стояли рокеры.
- Добрый день, - обратился я к ним.
- Привет, ответили мне в разнобой.
- Коллеги, вы уже или еще?
- Ты о чем,- повернулся и спросил меня бородач.
- Вы уже перекусили или только в ожидании?
- Мы уже сыты и пьяны, - ответил мне другой мужчина с каской на голове.
- А, если не секрет, откуда Вас столько? У вас, что здесь слет? – улыбаясь, спросил я.
- Да, слет,- продолжил бородач,- только в Крыму, мы из Геленджика туда едем.   
Я быстро спустился вниз и при помощи официантки занял столик. Я собирался пойти об-ратно, когда увидел, что мои дамы тоже спускаются вниз. Я вышел из-за кустов, что бы они смогли меня увидели.
    Ознакомившись с меню дамы, выбрали фаршированную травами и еще чем - то форель, при этом они пожелали поймать форель сами. Овощной салат и по бокалу красного сухого вина. При этом было решено, что пить будет Галина, а Тамара поведет авто. Я заказал форель на шампуре, шашлык из свинины, грибочки маринованные и водку в графинчике. Женщины пошли ловить форель, а я наконец-то первый раз с утра набил и закурил свою трубку. Курить на свежем воздухе среди можжевельника было особенно приятно. Вспомнил свой первый, после выпускного, поход в ресторан.
Ленинград 1982 г.
     Первый лейтенантский отпуск у всех выпускников военных училищ начинался со 2 января наступившего года. Желание наше при этом никто не спрашивал. Так было заведено, такая была традиция, а традиции нельзя было менять. Еще учась в училище, мы все об этом знали. Поэтому мы с моим другом Толиком Леонидовым по окончании училища договорились, что встречаемся в ресторане в январе в Ленинграде. Мы уже знали, что Толька останется служить в училище. Я был не против, помимо встречи с другом встретиться еще и с моим любимым городом – Ленинградом.
     Я служил в Орле. Поэтому добраться до Курска мне не составило труда. Я даже билет не покупал. Подошел к поезду к проводнице и за «трешку» она меня согласилась довезти меня до Курска, это по времени всего 2 часа.
 В Курске на вокзале я, сразу оставив вещи в гардеробе ресторана вокзала, поднялся в ка-бинет своего отца – начальника отдела кадров этого самого ресторана. Крепко, по-мужски обнявшись, мы с ним сразу пошли в банкетный зал его ресторана. Банкетный зал, это условное название. Небольшая, отдельная комната с торца ресторана, отделенная дверью. Там с трудом можно было разместить 15-20 человек. По  пути, что-то сказав официантке, он меня догнал. Ждать пришлось недолго, буквально через пять минут нам принесли закуски и запотевший графин с водкой. Мы с отцом впервые как равные, после училища сидели за столом и выпивали. Отец естественно расспрашивал про мою службу, про своих однополчан, которые возможно служили в нашей части. Между расспросами, я отца попросил взять мне билеты в Ленинград и обратно. Незаметно графинчик опустел, принесенные закуски, и горячее были съедены. Отцу принесли аккуратно завернутый сверток. Я догадался, в нем были деликатесы для вечернего праздничного стола, в честь моего приезда. Мама с работы приедет поздно, готовить будет некогда.
-Пойдем домой, - сказал отец.
-А ты что с работы отпросился? - удивленно спросил я.
- Да. Все в порядке,- ответил отец,- где твой чемодан?
- В гардеробе.
Через два дня, я в скором поезде «Северная Пальмира» Адлер-Ленинград в купейном ва-гоне ехал в гости к своему другу. Для Толика мой приезд был неожиданный. Приехав в Ленинград, я сразу поехал в училище в п.Горелово. Я не знал, где Толик живет в общаге или ему уже квартиру дали. Мы с ним не виделись полгода. Действует ли традиция от-правлять в отпуск с 2 января, молодых лейтенантов, в училище, где он служил команди-ром взвода, я не знал. Я все хотел узнать, а потом принимать решение, где мне остано-виться ночевать. На КПП училища у меня не возникло проблем. Позвонив в казарму, где он должен был находиться, там ответили, что он в отпуске и сказали даже его адрес в п. Горелово.
    Я в течении 5 минут оказался у двери квартиры в которой жил мой друг. Позвонил. И сквозь дверь услышал недовольную речь Соломина:
- Дайте мне в отпуске от вас от всех отдохнуть договорились же, что беспокоить не буди-те.
Дверь открылась.  Сказать, что мой друг удивился, значит, ничего не сказать. Предо мной стоял мужчина: на ногах у него были одеты тапочки в сочетании с брюками галифе, на груди военная рубашка без погон, брови вздернуты вверх и от того на лбу образовалось множество мелких складок, как на баяне, взгляд был стеклянный с лучиком яркого света, волосы аккуратно причесаны.
- Ты? Каким ветром занесло? Ты надолго? – практически одним предложением без точек и запятых пробормотал мой друг.
- Здравствуй, Толя.
И мы наконец-то обнялись крепко, долго и молча.
- Наташа, посмотри, кто приехал, - это он обратился к своей жене.
- Неужели, Вовка  Газарыч? – так он где-то служит, а где мы с тобой не знаем. Она еще меня не видела и говорила от души, в реальности кого она хотела увидеть. И видимо уви-дев только меня, она смогла бы реально удивиться. Мы с Толиком уже, наконец, то зашли в квартиру. Из комнаты вышла Наташа. Даже под халатом был виден животик достаточно большой, Наташа была беременна.
- Вовка! - закричала она и бросилась мне на шею. 
Торжественная встреча закончилась и я, наконец – то смог снять с себя верхнюю одежду. Толик с Наташей жили в однокомнатной квартире комната метров двадцать, кухня 7 квадратов и маленькая прихожая. Но по тем временам иметь вообще отдельное жилье было шикарно, это не общага, ни казарма в которых предстояло жить, и жило большинство молодых офицеров. И не важно, были женатые они или нет.
     Толик быстро накрыл на стол и собрался в магазин за «пузырем». Я его остановил, водку я привез с собой из Курска. Наша курская водка была известно своим качеством и за пределами нашей области. Наташа не принимала участие в процессе, она это не любила делать и по большому счету, не умела. Она по специальности была профессиональная актриса, окончила Ленинградский институт искусств, театра и кино. Толик в Ленинграде с ней и познакомился, точнее на стажировке в Белоруссии, но продолжил в Ленинграде. Это отдельная история, о ней потом.
     Мы сели за стол, разговоров было столько, что мы еще раз сходили в магазин и засиде-лись до середины ночи. Меня положили спасть на раскладушке, которую Толик заранее взял у соседей. Там же на кухне и находились часы с кукушкой, которые мне не давали спать всю ночь. Они честно выполняли свою обязанность. «Кукукали» каждые полчаса «ку-ку» и «ку-ку-ку» это так они отсчитавали 3 часа ночи, а потом четыре и т.д. раз в за-висимости от времени на часах. Толик забыл их остановить. Но это было мелочь. В том возрасте я мог себе позволить не спать сутки и прекрасно себя чувствовать.
     Грядущий день готовил нам поход в ресторан Ленинграда. Ресторан мы выбрали из тех, которые неофициально посещали в курсантские дни. Почему неофициально? Курсан-там было запрещено посещать рестораны, особенно в форме. Мы этот запрет нарушали на свой страх и риск. Ресторан назывался «Демьянова уха» на Кронверкском проспекте. На пересечении Кронверкского и Каменноостровского проспектов и в настоящее время находится станция метро «Горьковская». Это было очень удобно для нас в курсантское время. Дорога из увольнения в училище не занимала много времени. А метро назвали «Горьковская», в честь 40 летней литературной деятельности нашего великого пролетарского писателя М. Горького, Кронверкский проспект был переименован в Горьковский, я помню его именно с таким названием, но в период перестройки в 90-е годы ему вернули прежнее название – Кронверкский. Кронверк — это наружное вспомогательное укрепление крепостей, в данном случае Петропавловской, поскольку в царское время вдоль кронверка проходила вторая часть дороги, не имеющая своего названия, первую часть улицы называли «Конной», так как она вела к Сытному рынку, где торговали лошадьми. Вторую часть назвали Кронверкской. В настоящее время одна из важнейших магистралей Питера. Это один из немногих ресторанов, который сохранился со времен Советского союза. В нем сохранилось не только название, но и кухня и один из залов выполненный в стиле времен 80-х годов. Я знаю еще два, которые мы посещали в курсантские годы, ресторан «Тройка» недалеко от станции метро «Пушкинская» и кафе, а в наше время «Чебуречная» на проспекте Майорова, сейчас Вознесенский проспект. В ресторане была прекрасная кухня, особенно из рыбы. Еще со времен Советского Союза, из-за близости к Ленинградскому зоопарку, в ресторан приходили целыми семьями, пообедать. Для детей там готовили чудесные блинчики с разной начинкой, натуральные морсы, взрослые в обязательном порядке заказывали уху с расстегаями и на второе – судак по – Демьяновски. Думаю, никто не откажется, даже заяд-лые знатоки и любители свиных отбивных, стейков из мраморной говядины, цыплят-тапака, шашлыков из молодого барашка, от судака по - Демьяновски. Надрезаешь хрустящую золотистую корочку кляра, а под ней находится нежнейшее белое филе судака с сыром, сдобренное свежей зеленью и майонезом. Все это в окружении цветной капусты, маринованных грибочков-крепышей, свежих хрустящих огурчиков с помидорами и, конечно же, отварной картофель со сливочным маслом и укропчиком. Многие могут подумать, что эти блюда были дорогие и на курсантскую зарплату или зарплату «простого инженера» в ресторане особо не «пожируешь». Хочу разочаровать. С точностью до копейки не помню все цены, хотя в то время на 1 копейку в этом ресторане можно заказать салат из свежих огурцов, а со сметаной он стоил 3 копейки. Так вот, уха с расстегаями стоила около 50 копеек, солянка рыбная из севрюги примерно 1 рубль, судак, который подробно уже описал, стоил порция чуть меньше рубля. Водка «Столичная», а как же без нее уха, стоила 100 грамм  «рубдвадцать». Так что, мы, получая на 3 курсе, по-чти одиннадцать рублей могли себе позволить в складчину покушать любые из указанных блюд, а если учесть, что простая селедка иваси с вареной картошкой стоила сущие копейки, можно было позволить и с водочкой.
     Наташа предпочитала рыбу, а мы с Толиком не стали возражать. После обеда мы от-правились на электричке в Ленинград. п.Горелово, в котором находилось наше училище располагался в 30 минутах езды на электричке от Балтийского вокзала Ленинграда. Это еще в курсантские годы доставляло нам трудности и хлопоты. Приходилось в увольнении подстраиваться под расписание электричек. Все время в пути, пока добирались в Ленин-град, мы продолжали говорить о том, чем занимались эти полгода после училища. Иногда свои вопросы вставляла Наташа.
     Благополучно добравшись до ресторана, мы сделали заказ. Про закуски я подробно пи-сать не буду, их было много. А вот выпить мы взяли бутылку коньяка и бутылку шампан-ского. Этот выбор сыграл потом со мной злую шутку. Вернемся в форелевое хозяйство, где дамы порыбачив вдоволь, и довольные своим уловом вернулись ко мне за столик.
Анапа. Продолжение.
Сев за столик, они наперебой стали рассказывать кто, какую рыбу поймал, кто быстрее, на что они ловили.
- Я поймала, первая!
 - А я, самую крупную!
- А Рита еще и для тебя поймала, аж, целых две!
- Нам дали пиалку с кукурузой, ее надо было на крючок надевать!
- Ой, это так заразительно. Я теперь понимаю, почему мужики так на рыбалку в выходные стремятся уехать от нас!
- Вовка представляешь, я первый раз в жизни ловила рыбу.
- Мы и для тебя заказали фаршированную форель. Ты же будешь?
Это щебетание продолжилось бы долго, если бы официантка не принесла нам приборы, закуски, водку и вино. Я произнес короткий тост. И процесс поедания пошел.
     Признаюсь, я сам не большой любитель рыбалки. Я могу с друзьями за компанию по-ехать отдохнуть на берегу реки или озера, желательно с ночевкой. При этом для меня поймать рыбу не главное. Постоять на берегу с удочкой, посмотреть на поплавок, на воду, на своих друзей вот было истинное удовольствие для меня. Потом, пока мои друзья-рыбачки, пытаются что-то поймать, я тем временем на костре сварю уху из рыбы, кото-рую я покупал в магазине. Потом я становлюсь главным виновником, что они ничего не поймали (примета плохая, когда приезжаешь с купленной рыбой). А уже потом, в знак благодарности за сваренную уху, меня готовы были носить на руках.
    Принесли форель. Ее не просто запекли на углях, ее запекли в фольге. Развернув фоль-гу, форель предстала во всей красе. Подрумяненные бочка рыбы, аромат, который давал указание немедленно накинуться и съесть ее вместе с косточками. Но мы сидящие за сто-лом, изображали из себя, «кулютарных» людей, поэтому пользуясь вилкой и ножом, нача-ли каждый по-своему, разрезать рыбу. Я разрезал пополам. Из фаршированного брюшка показались наружу различные уже запеченные травки. Я взял их рукой, наплевав на вся-кие приличия, положил в рот и стал жевать. Распробовал вкус только киндзы, остальные я определить по вкусу не смог. Освободив одну половинку от хребта с костями, я налил себе в рюмочку водки, вино в бокалах у дам уже было налито, и залпом выпил. Закусив кусочком малосоленого огурца. А затем с великим наслаждением положил кусочек форели в рот.
- Ах, какая вкуснотища! - первая дала оценку форели Галина
- Да, я не ожидала, - вторила Тома
- Очень вкусно, - сказала Рита.
Я молча продолжал закусывать форелью
- Володя, тебе не нравится? - спросила Тамара.
- Мне очень нравится, - ответил я, просто не хочу тратить время на разговоры,- улыбаясь, закончил я.
      Вообще-то, рыбные блюда я выбираю редко. Я их накушался в разном виде, пока слу-жил на Курильских островах. Это был тот период, когда садились за стол, и всегда звуча-ла фраза из любимейшего фильма «Белое солнце пустыни»: «Опять икра…!», у нас еще добавляли: «Опять рыба!» рыба была разная, в том числе и форель, которую мы ловили в пресных реках.
    Мне принесли шашлык. Дамам, чай в большом чайнике, накрытым матерчатой фигур-кой.
- А под шашлычок, коньячок вкусно очень,- улыбаясь, сказала Рита. Это были строки из популярной песни Трофима.
- Заказать  коньяк? - спросил я глядя на Риту, но получилось обращение ко всем.
- Нет, нет. С нас хватит – за всех ответила Тома.
- Тогда под водочку,- сказал я,- мне так больше нравится.
Шашлык оказался, как и форель, очень сочным и одновременно хорошо прожаренным. Я очень быстро с ним разобрался. Попросив официантку, принести мне кофе, я опять перед дорогой закурил свою трубку. Дамы пошли фотографироваться и «припудрить носик».
 Через полчаса мы все благополучно разместились в машине и двинулись в обратный путь.
 Раз вспомнили про Курилы, расскажу о подготовке и проведении новогоднего праздника в п. Менделеево.
Курилы.п.Менделеево.
     Приближался 1985 год. Второй год моей службы в Менделеево. Год моей наступившей безумной страсти и ее последствия.
     Инициативная группа, постоянного состава, собралась у Соколенко для обсуждения главной и основной темы, как будем встречать наступающий 1985 год. Первое, что реши-ли, обратиться с опросом, кто из жителей поселка будет встречать новый год вместе со всеми в поселковой столовой.
     Второе, решили, с встречающих собрать деньги для покупки бижутерии, елочных иг-рушек, гирлянд, для украшения зала и елки. Практически не споря решили за основу взять уже всем  известную, форму с телевидения «Голубого огонька». На Курилах Новый год встречали очень оригинально. Начинали встречать или провожать, кому как нравится, с 23 часов. Именно в это время встречали новый год на Чукотке. У них было разница по времени с Москвой 9 часов. У нас была разница 8 часов. Потом мы встречали новый год вместе с хабаровчанами у них 7 часов и так далее. И пока в 8-00 не встречали новый год по Москве, никто не расходился. Отдельные граждане, кто не рассчитал со спиртным, укладывал детей и сам засыпал, находился в казарме или на посту на заставе, вполне успевали к 8 утра и встречали последний и окончательный раз наступивший год.
     За столики решили не рассаживать, а дать возможность самим Менделеевцам опреде-литься, кто с кем будет сидеть. Тем более, что накрытие столов, кто что будет есть и пить, должны определить все самостоятельно.
     Сценарий писали довольно легко, пока не дошли до конкурса, который предложила провести Валентина Дулькене. Валя предложила определить лучшего мужчину или луч-шую даму, условно и коротко мы назвали - «супермен» и «примадама», уходящего года. И сделать это при помощи голосования всех присутствующих.
- А что, один из ведущих обойдет с листком, куда мужчины напишут фамилию дамы, а второй ведущий с этой же миссией обойдет и соберет результаты у женщин,- так предло-жила Валя.
- Не пойдет, - возразил, Костя,- объективности не будет.
- Согласен с Костей,- поддержал я.- Каждый будет писать своего мужа или жену.
- Почему? -  спросила Света
- Что бы ни разругаться, когда, кто-то из супругов увидит, что будет написана не его или ее имя, - ответил я.
- А соответственно не будет объективности,- вторил мне Константин.
- Почему Вы так решили,- спросила Валентина, я напишу объективно… -улыбаясь, сказа-ла она.
-Владаса своего, - смеясь, продолжила Светлана.
- Надо продумать этот момент, - сказал уже серьезно Костя.
- Да, таких конкурсов, мы не проводили, подставлять никого нельзя, тем более в Новогод-нюю ночь,-  продолжил мысль я.
     Мы предлагали много вариантов, которые тут же и сами отвергали. Единогласия, у нас не было. Как в басне Крылова «Квартет»: «Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет…» Мы решили взять паузу, подумать, а потом вернуться к этому конкурсу. Решили так, если единогласного решения не будет среди нас, то конкурс не проводим.
     Решение пришло ко мне внезапно и неожиданно, с той стороны, откуда в принципе, оно не могло прийти. В понедельник пришла телефонограмма, о начале подготовке к вы-борам в местные советы, которые должны пройти в следующем году.
     Вот оно решение, подумал, я. Избиратель берет бюллетень, идет в кабину и там, его никто не видит, ставит соответствующую отметку. Только при выборах один кандидат, а у нас их будет несколько.
     Когда в очередной раз наша группа встретилась, мы не успели все рассесться за сто-лом, я сразу начал.
- По-моему, я нашел вариант, как нам надо решить проблему голосования. Я рассказал, про телефонограмму, про выборы.
- В нашем случае, - продолжил я,- мы нарезаем одинаковые по размеру бумажки. Для про-ведения конкурса, не объявляя его суть, мы приглашаем, вначале мужчин. И просим, кого ни будь из зала женщин, их проанкетировать. Она раздает им бумажки, они пишут имя, сами этот листок сворачивают, что бы никто не видел, что там написано, и бросает его в шляпу или шапку. Тоже самое, через какое-то время, проводим с женщинами. Потом, мы тайно подсчитываем голоса и объявляем результаты.
- Ну, как? - спросил я, - моя идея.
Повисло молчание. Я смотрел на ребят и ничего не понимал. Но спрашивать повторно, не стал. Практически одновременно Светлана с Валентиной бросились ко мне, по-дружески обняли, поцеловав меня в щеки. При этом поцелуй Валентины остался для меня незаме-ченным, а поцелуй Светланы, как будто меня обжег.
- Газарыч - ты гений, - сказала Валентина. Газарыч, уже давно, при обращении ко мне ста-ло вместо моего имени. Так меня называли, и ровесники, и старшие по возрасту, и даже сам командир.
- Да, ларчик просто открывался, - подытожил Костя.
- Благодарите начпо нашего полка, за телеграмму,- улыбаясь, ответил я им.
Как всегда, новый год стремительно приближался. Сценарий был готов. Константин, успел побывать в командировке в Южно-Сахалинске, и купить шикарные украшения для зала и елки. Список желающих провести новый год не дома был готов. Все номера согла-сованы. Каждая семья занималась своими заготовками. Самое трудное было придумать праздничное меню на стол. Во всех вариациях на 90 процентов, это были морепродукты. Со спиртным все было проще вино, и шампанское закупили заранее ящиками, при приво-зе в наш местный магазин, в котором заведующей была жена нашего командира Надежда Ивановна.
     Труднее было с водкой. Даже в районном центре  Южно-Курильске, в магазинах ее не было. Зато в изобилии был питьевой спирт, в бутылках, 94% крепости по цене 12,50 руб. за бутылку. Покупали в магазине спирт, а потом разбавляли кипяченой водой, некоторые добавляли для разнообразия корки  апельсин или мандарин. У нас, у вояк был еще техни-ческий спирт, который выдавали нам для регламентных работ.
    И вот 31 декабря. Это был обычный рабочий день в то время. Выходной был один 1 января. Я весь день провел в хлопотах по подготовке казармы солдат для встречи нового года. А так же контролировал выпуск праздничной стенгазеты, боевых листков, праздничного ужина. Нужно было все успеть  до 19-00, иначе мне не суждено было присутствовать на новогоднем огоньке в столовой поселка. Я спокойно занимался этими приятными праздничными делами, очень хотелось что бы и ребята «срочники» тоже максимально близко к семейному празднику, встретили новый год. Готовить к новогоднему столу в столовую мне ничего не надо. Я по приглашению Константина и Светы сидел за одним столом с ними. Во-первых, потому, что я жил в поселке один семья моя была на «материке», так мы курильчане называли большую землю. Во-вторых, мы были ведущими, и так было проще, в случае необходимости заменить или друг друга или, что-то в сценарии. Единственное, что я отдал пол-ящика говяжьей тушенки, для котлет, как сказала Светлана, две банки сгущенки для торта, естественно рыбу и икру, как же без нее. Кроме рыбы и икры все остальное давали нам на паек. Я немного на нем остановлюсь. В наше время, на то количество продуктов и в том количестве, которые выдавались на паек, можно прожить 2-3 месяца. Нам на месяц выдавали. Ящики тушенки пополам говяжью и свиную, различные рыбные консервы, в том числе и «рублевые», как мы их называли. Цена банки сайры, горбуши, шпрот в масле стоила ровно один рубль. Сгущенное молоко, сыр в банках, макароны, гречку, рис, сливочное и подсолнечное масло, различные специи.
      К 10 часам вечера столовая поселка практически заполнилась. Всюду была суета по накрытию тех столов, которые занимали участники огонька. Играла музыка, которую Ко-стя с магнитофона через усилитель и колонки запустил в зал. Зал был украшен. В центре столовой стояла наряженная сосна, ели у нас не росли, а вокруг нее стояли столы, за кото-рыми и расположились «менделеевцы». В столовой было очень тепло, у нее было авто-номное печное отопление, поэтому по нашей просьбе, штатный кочегар протопил столо-вую с самого утра. Для этого мы ему принесли со всего поселка дрова и уголь. На столо-вую был лимит на уголь и дрова, и превысить его было нельзя. Дамы пришли и переоде-лись в легкие платья с коротким рукавом и декольте, переобулись в туфли на каблуках, навели макияж, сделали прически и выглядели все блестяще. Я подумал, что мужикам будет, среди такой красоты, трудно делать свой выбор, по избранию «прима дамы». Мужчины пришли все по-простому. В брюках и рубашках, только один был в костюме с галстуком, оттого был элегантен и совсем не похож на офицера. Это был Сашка Гуцул, наш оперативный дежурный батальона. И я подумал, что это первый кандидат на звание «супермена». В реальности получилось все по-другому.
     В одиннадцать часов, все сидели за столами. Для провода Старого Нового года и встречи Нового года по Чукотскому времени слово предоставили нашему командиру Сергею Владимировичу, он был старше всех по возрасту, это было согласовано заранее. Далее все пошло своим чередом выпивали, закусывали, выступали, соревновались, как бы, между прочим, встретили Новый год ровно в полночь. В середине ночи, когда мы встретили новый год вместе с жителями Красноярска, были, слегка выпивши, и от души веселы, мы и решили провести наш главный конкурс.
     Для опроса мы пригласили желающих одну женщину и одного мужчину. Отдали им нарезанные бумажки, карандаши, объяснили задачу и отвели на это время не больше часа. Мы немного изменили, проведение конкурса, решили не вызывать их всех в зал, а просто по очереди опросить прямо за столиками, в зале, за перекуром и пр. В это время осталь-ные продолжали танцевать и петь. Для награды «примы дамы», мы из бумаги изготовили корону и обклеили ее фольгой из шоколада, а для «супермена», тоже из бумаги, медаль с изображением симпатичной шимпанзе.
     Быстрее чем через час, нам принесли результаты голосования. Женщин анкетировал Серега Барабанов, штурман нашего пункта наведения. Мужчин анкетировала жена пра-порщика Язикова – Надежда. Среди женщин 90 процентов опрошенных мужчин, отдали свои голоса Светлане Соколенко. Об этом объявил, сам Сергей.
- Я думаю, что голосование можно было не проводить, результат, по-моему, уже был из-вестен, среди нас мужиков заранее, - он всегда говорил очень спокойно, меланхолично, ему присуще было своеобразное, чувство юмора. Поэтому ни мы ведущие, ни присут-ствующие в зале не могли понять, говорит серьезно или в шутку.
- Мне не интересно было считать,- продолжил он,- 90 процентов голосов отданы в поль-зу…, он сделал паузу, зал погрузился в тишину,  Светланы Соколенко. Все в зале и муж-чины, и женщины зааплодировали.
      Ей торжественно вручили корону. Она стояла в центре зала рядом с елкой и ждала «супермена» им по сценарию, предстояло совершить танец победителей. А я про себя по-думал, что врагов себе Светлана уже нажила. А в некоторых семьях начнется «допрос с пристрастием». Я был уверен, что очень многие жены начнут разборки со своими мужья-ми, за кого они голосовали. Мужей спасало одно. Те десять процентов, которые проголо-совали против Светланы. Проверить будет невозможно. Я лично все бумажки голосования выкинул в топку печки. Я проголосовал за Светлану. Мне допрос некому устраивать. У меня были из присутствующих две кандидатуры – Света и Валентина. Если бы пришли супруги Алексеевы, молодые родители, я бы проголосовал за жену Петра Алексеева, она обладала очень правильными чертами лица, идеальной фигурой, которую не испортили недавние роды, Петькиного наследника.
     Надежда Язикова вышла практически в центр зала и начала говорить.
- Уважаемые, друзья,- торжественно начала она,- у мужчин на это время ничья. Одинако-вое количество голосов получили Сашка Гуцул и Газарыч.
В зале наступила тишина. Вмешалась Валентина Дулькене:
- Надя, ничьи быть не может, у нас нечетное количество женщин.
- Что кто-то не проголосовал? – спросила Надя, обращаясь в зал.
- А ты сама голосовала?- кто-то спросил из зала.
- Забыла,- улыбаясь, ответила Надежда. – Я отдаю свой голос, прости меня муж, уже сме-ясь, добавила она, - Газарычу! С семьей Язиковых я дружил. Они были вдвое старше меня по возрасту. Александр, был мастер на все руки и очень часто приходил ко мне, помочь отрегулировать телевизор. Его супруга, часто приглашала меня к ним домой на обед или ужин, зная, что я сам ничего не готовлю и мне не кому. Я был уверен, что в семье Алек-сандра разборок не будет. Они так любили и уважали друг друга, это было видно со сто-роны всем.
- Таким образом,- перехватила инициативу Валентина, - «суперменом» объявляется Вла-димир.
 Я откровенно не ожидал такого результата и даже не надеялся. Я вышел в зал мне надели на шею медаль под аплодисменты зала.
- А теперь,- продолжила Валентина,- танец победителей «Прима Дамы» и «Супермена». И она первая захлопала в ладоши, следом зааплодировали все находящиеся в зале, зазвучала медленная музыка, не помню, какая, я подошел, и как меня учили в школе бальных танцев, пригласил свою партнершу. Она сделала ответный реверанс, я взял ее правую руку в свою левую, правой рукой я прижал ее к себе, ее упругая грудь прижалась к моей, мне стало не по себе. И мы начали танец. Я выпрямил спину. Сделал первые шаги в такт музыки. Сменил взгляд из зала на лицо Светланы. Ее взгляд был необычным. Так не смотрят на человека, с которым тебя ничего не связывает, кроме совместного творческого процесса. Так смотрят на партнера, которому этот танец дарят, а не в качестве обязательного приза, выигранного конкурса. Так не касаются временного партнера по танцу. Так не сбивается дыхание и еще сильней не напрягается грудь от случайного простого контакта в бедрах. Так не говорят на ушко, вроде громко, что бы все слышали, но при этом слышал только я. И только аплодирующие вокруг нас люди, приводят меня в реальность, это все мне кажется, убеждал себя я. Музыка закончилась, мы остановились, я наклонился и поцеловал ее руку. И теперь мне уже не казалось, она нарочно ее задержала в моей ладони. Мы все сели за столы.
- За победителей!- громко произнес Костя, подняв бокал с шампанским. Я тоже с удоволь-ствием выпил рюмочку и закусил котлетой.
      О них надо отдельно рассказать. На материке котлеты это обычное блюдо, приготов-ленное из фарша  свинины и говядины. На Курилах были две большие проблемы с про-дуктами. Это свежие овощи и мясо или мясопродукты. Когда кто-то, в весенне-летний период, отправлялся в командировку в Южно-Сахалинск, то обязательно на рынке мешками закупал картофель, лук, морковь, свеклу, капусту и пр. Естественно все это перевозилось на теплоходе, прямо на палубе в носовой части и естественно с разрешения капитана.
      Котлеты, которые приготовила Светлана, были сделаны из двух видов тушенки: говя-жьей и свиной. Они получились сочные, как будто были сделаны из мяса только что раз-деланной свинины. Впрочем, все, что делала Светлана, делалось вкусно, элегантно, красиво, легко, без напряжения.
Ленинград. 1982 г.
     Закуски нам принесли быстро. Разлив коньяк по рюмочкам, а Наталье в бокал шампан-ского, чисто символически, мы выпили и все события начали повторяться, как в продол-жение вчерашнего дня, когда я приехал к друзьям. Я у них был не только друг, но и свидетелем на свадьбе, которую они сыграли на родине Наташи в Белоруссии в городе Борисов. Эта была лучшая свадьба в моей жизни. Даже лучше моей собственной.
     Свадьбу Толик, должен был сыграть, после нашего выпускного. В Белоруссии в городе Борисов, Наташа там родилась, и там жили ее родители и младшая сестра Ирина. Перед расставанием после выпускного вечера Толик назвал мне число 14 августа и адрес город Борисов ул. 50-лет БССР. На словах он меня сориентировал, что она, в 2-х кварталах от вокзала. Я по приезде в Курск, сразу стал выяснять, каким образом я могу добраться до Минска, а оттуда в Борисов. Очевидным для меня казался маршрут через Москву на поез-де. Я заговорил с отцом на эту тему, чтобы он, помог мне взять билеты. А отец мне отве-тил, что в Минск из Курска летают самолеты Ан-24, по маршруту Курск-Киев-Минск-Рига-Курск. С пересадками в этих городах. Взяв новенькое, еще без обложки, удостовере-ние личности офицера, я приехал в аэропорт брать билеты. Посмотрев на календарь, ви-сящий на стеклянном окне кассы, увидел, что это суббота 15 августа, решил взять билет на сутки раньше. С этой моей ошибки в расчете по дате, могло случиться большое недора-зумение.
     14 августа 1981 года я вылетел, в новом костюме «тройка», темно-зеленого цвета, куп-ленного в Курском ЦУМе по большому блату, с дипломатом в руках, в котором лежал по-дарок для молодоженов, в Минск. Уже через 4 часа я был в Минске. Недолго думая, взяв такси, не спрашивая цену, я поехал на вокзал, ведь после училища вместе с подъемными и первой офицерской получкой за август, я получил 650 рублей. По тем временам это были очень большие деньги, 7 месячных зарплат моей мамы. С вокзала на электричке достаточно быстро добрался до города Борисов. Как раз наступил полдень. Вспомнив наставление Толика, что нужно будет пройти всего 2 квартала. Я, у не очень пожилой женщины, стоявшей рядом со мной, спросил:
- Добрый день, Вы не подскажите, как пройти на улицу 50 лет БССР?
- Тут совсем недалеко, - ответила мне женщина. Показав рукой, в какую сторону мне идти и где повернуть. Окрыленной мыслью, что уже скоро я встречусь с другом,  буквально «пролетел» расстояние до своей конечной цели. Я даже не стал читать на табличке назва-ние улицы, был уверен, что женщина меня не обманула, тогда я еще безоговорочно верил людям. Вот он дом номер 8, но???  квартира №3. Это был частный сектор. Не похоже, что бы в этом доме было больше 2-х квартир. Калитка, рядом с калиткой на деревянном забо-ре – звонок. Звоню. Никто не выходит. Звоню повторно, нажимая на кнопку звонка силь-нее и дольше. Послышались шаги и звук открываемого засова. Я уже собрался броситься на шею своего друга, но вместо него в проеме ворот показалась девчушка лет10-12.
- Вам кого?
- Мне бы, Наташу Бордушко, - назвал я фамилию Наташи, специально, Толькину фами-лию могли еще не выучить.
- Здесь такие не живут!
- Это улица 50 лет БССР?, - раздасованно спросил я.
- Нет. Это улица 10 лет БССР, - ответила, улыбаясь девочка.
- А как пройти на улицу 50 лет БССР?
- Пойдите прямо, - девочка показала направление, - Вам встретятся улицы 20 и 30 лет БССР. С нее Вы увидите высотное задание, в то время такое здание было достопримеча-тельностью, это и есть улица 50 лет БССР. Поблагодарив девочку, я двинулся в указанном направлении, на улице было уже около 25 градусов тепла, и в костюме «тройка» идти быстрее, значит к Толику прийти, как после училищного марш-броска.  Добравшись до высотного здания, я на всякий случай, прочитал на табличке название улицы. Ура, это была, она, долгожданная. Но номер дом был не нужный. Я думал куда, в какую сторону идти и решил пойти вправо, но подойдя к следующему дому, номера на нем я не увидел. Подошел к следующему, и на нем нумерации не было. Я решил, что нумерация может быть с другого торца, здание было пятиэтажное, в нем было много подъездов, как в доме, где жили мои родители в Курске, 8 подъездов. Дойдя до последнего подъезда, на лавочке около него сидели 2 бабушки, обычная картина, для тех времен.
- Здравствуйте, - поздоровался я.
- Не подскажите, какой номер этого дома?
- 16, сынок, - ответила одна из бабуль.
 - А тебе какой нужен?
- Восьмой.
- Так ты не в ту сторону идешь. Поверни у подъезда и иди в противоположном направле-нии.
- Спасибо, - поблагодарил я и пошел. Поскольку я был уверен, что приехал заранее, я ни-куда не опаздывал и шел не торопясь. Вот он дом №8 к моему удивлению на нем была табличка с названием улицы и номером дома. Только подъезд был последний. Но это уже ерунда, больше прошел, думал я на ходу, двигаясь в направлении первого подъезда. Именно там должна находится квартира с номером 3. Приближаясь к подъезду, я увидел несколько автомобилей «такси», украшенных лентами.
- У кого - то тоже свадьба, - подумал, улыбнувшись я.
     Зайдя в подъезд, я сразу увидел дверь с цифрой 3. Позвонил в звонок, не знаю почему, но на кнопку звонка, нажал три раза. Дверь тут же отворилась, как будто меня ждали, в дверях стояла невысокого роста нарядная, радостная женщина, как будто замуж выходила она.
- Здравствуйте, - поздоровался я первым.
- Здрасте, - ответила мне женщина.
- Вам кого? – очень спокойно спросила она.
В этот самый момент, в комнате, которая стала видна очень хорошо, я увидел Олега Гом-зу. Он учился со мной в училище в одной группе, у нас с ним была одна тумбочка на дво-их, он был наш партийный «босс». Мы не были с ним в друзьях, поэтому не радость от встречи с ним, перехватила мне дух, а то, что он примерял на парадный мундир ленту свидетеля. Мою ленту свидетеля.
- Вы к кому? - вновь спросила меня женщина, не получив от меня ответа.
- Мне, Наташу Бордушко, - ответил я, не переставая смотреть в сторону своего однокурс-ника.
- А Вы кто?
- Свидетель, - на автомате отвечал я.
- Так, Вы, Владимир из Курска?
- Да.
- Толя, - громко позвала женщина, которая, как оказалось была родная тетка невесты.
- Толя, Толяяяя!!! - Владимир приехал.
Из комнаты, тоже в парадном офицерском мундире, но только с аксельбантами, выскочил Толик, со злым и красным лицом.
- Ты где был? – не здороваясь, заговорил он. - Я уже не знал, что думать. Может что слу-чилось …
Я не дал ему договорить, перебил.
- Толя, что происходит? Почему Гомза одел мою ленту. Решил покрасоваться? Я специ-ально приехал пораньше, а Вы сегодня уже все тут меряете. Свадьба же, завтра.
- Свадьба сегодня, через 15 минут мы должны ехать в ЗАГС.
Из комнаты выбежала Наташа.
- Вовка, как тебе не стыдно, заставляешь нас волноваться.
Я, ничего не понимая, решив, что все уточню и разузнаю потом, не стал больше ничего спрашивать и говорить.
- Проходите же, - наконец, предложила мне зайти тетя.
Вернув свою ленту свидетеля, мы поехали в ЗАГС. Так начиналась свадьба, которая ре-ально, как поется в песне «пела и плясала и крылья эту свадьбу вдаль несли, широкой этой свадьбе было место мало и неба было мало и земли…»
     Само празднование проходило во дворе частного дома, где жили Наташины бабушка и дедушка. В саду соорудили шатер, на всякий случай, от дождя, сколотили из досок танцпол. Я, напомню, был свидетель, а если точней по их обычаю, шафер. Свидетель и шафер это не одно и то же.  Как правило, свидетель на свадьбе выполнял простую роль, сопровождал в ЗАГС жениха, расписывался, подтверждая факт бракосочетания, напивался и обязательно должен был соблазнить свидетельницу.
    Понятие шафер, к нам пришло из 18 века с немецкого языка. В переводе означает со-здавать, творить, устраивать. По сути это правая рука жениха, у которого есть конкретные обязанности до свадьбы, во время бракосочетания, во время празднования свадьбы. Же-них должен быть уверен в своем шафере, ведь от него многое зависит на свадьбе, настро-ение гостей, решение непредвиденных ситуаций, оберегание невесты. Но был еще глав-ный шафер, его основной обязанностью было, как более опытному по возрасту мужчине, помогать решать «неясные» вопросы шаферу.  Им был Толькин старший брат Василий, офицер уже в запасе, участник ликвидации на ЧАЭС. Описывать все интересное, что происходило на свадьбе, нужно было бы очень много места в моей книге. Остановлюсь на трех моментах. Первый короткий. Единственным пьяным не выдержавшим, в силу своего возраста, был Наташин дедушка. Остальные так весело плясали, танцевали, вкусно уничтожали приготовленные блюда, что трезвели мгновенно.
     На второй день, по обычаю, я должен был повыситься в «должности» и стать главным шафером с вручением соответствующей ленты. Я заранее об этом не знал, пишу про вто-рой, потому что был и третий день свадьбы. Предусмотрен особый ритуал. После своего первого «боевого крещения» по употреблению водки на выпускном вечере, мне пришлось еще один раз выпить ее, по приезде домой в Курск. Собралось большое количество родных, друзей, одноклассников. Отказаться я не мог. Самочувствие мое и в этот раз было превосходным.
     Тамады, как это сейчас принято на всех торжествах, на свадьбе не было. Эту роль на себя взяла тетка Наташи, которая встретила меня, звали ее Наталья Борисовна, полная тезка жены моего старшего брата. Когда после очередных танцев гости расселись по сво-им местам, Наталья Борисовна взяла слово.
- Дорогие, гости, наполните свои рюмки и бокалы.
- Я попрошу наполнить и два пустых фужера стоящих на краю стола жениха и невесты.
Я повернул голову и действительно увидел бокалы, которых раньше не было на столе. Встал мужчина, с бутылкой шампанского, и собрался налить его.
- Нет. Налей водки в оба бокала.
За столом, все притихли. Мужчина наполнил бокалы водкой. Бокалы были не нынешние, узкой одинаковой трубочкой 10 см высотой, по объему, меньше половины граненного стакана. На столе стояли бокалы, как распустившиеся бутоны двух тюльпанов strong gold. Диаметр и высота этих бутонов в распущенном виде 15 см.
- А теперь, я попрошу, Василия и Владимира подойти ко мне.
 Мы подошли. Рядом с наполненными бокалами на блюдце лежали два аккуратно наре-занных кусочка «черного» хлеба, а сверху белоснежные с мясной прослоечкой кусочки сала.
- Тур первый, сейчас, Василий и Владимир начнут пить. Что бы Владимиру победить, нужно выпить больше Василия, при возможности меньше закусывая. Время на конкурс не ограничено, водка тоже, ограничена только закуска.
- Каждому по одному куску, - и она показала на два бутерброда, с салом.
Фужеры мы взяли практически одновременно. Василий, медленно глотками, как будто пил родниковую воду, глоток за глотком, стал опустошать посуду. Я никогда не умел пить водку таким способом. Поэтому я набрал водки как можно больше в рот и проглотил одним глотком, затем вторым и на третьем глотке, все закончилось. Практически одновременно мы поставили пустые бокалы на стол. Вася взял бутерброд и смачно его надкусил. Я, чтобы немного развеселить народ, отломал кусочек корочки и закусил только ей. Раздались аплодисменты.
- Победитель не определился! – подвела итог тетя.
- Второй тур, прошу наполнить бокалы.
Тот же мужчина, подошел и налил в бокалы водки и хотел пойти сесть на свое место.
- Не отходи, ты еще потребуешься не раз,- остановил я его.
Второй, мы выпили каждым свои способом, Вася опять надкусил бутерброд, а я, не думая о последствиях, продолжая, дурачится, надкусил корочку на кусочке сала.  Гости вновь захлопали в ладоши.
     Нам налили по третьей, Василий, уже не так быстро, но также искусно, глотками начал опустошать бокал. Я, набрав в грудь воздуха, как будто собирался пробежать кросс, выдохнул, набрал глоток побольше, но проглотил с трудом, я понимал, что выпить больше не смогу. За столами была полная тишина, все ждали… Я решился, набрал еще один глоток водки, проглотил, мне показалось, что я проглотил целиком грецкий орех. Последний не очень большой глоток, не составил мне труда допить содержимое.
     Вася допил, поставил бокал, закусил остатками бутерброда.
- Все, я больше не буду!- снял свою ленту главного шафера и повесил мне сам на грудь. Я получился, как революционный матрос, только у него на груди, крест-накрест были па-троны, а у меня две ленты. Все дружно захлопали.
     Как не странно для меня самого, со мной ничего не случилось, я остался стоять крепко на ногах, голова вполне могла соображать. Поэтому я попросил принести мне баян. Я за-пел, по памяти песню из репертуара ВИА «Веселые ребята»: «все мои друзья давно жена-ты, видно мне жениться тоже надо…», но запел я эту песню из-за слов в самом конце пес-ни: «А вообще я вам признаюсь честно, У меня пока что нет невесты. Вот и просьба: если кто-то может, Познакомьте с девушкой хорошей!». Так прошло замечательных 2 дня. А невесту, еще никто не «украл». Гуляя на свадьбе своих однокурсников, я помнил, что на свадьбе, 2 главных момента – кидание букета невестой и ее «кража»  с целью «выкупа».
     На третий день гостей собралось чуть меньше, чем в предыдущие два дня. Меньше стало конкурсов, танцев, одним словом, каждый делал, что ему хотелось. Наташа со своей подружкой-свидетельницей, ее звали Ирина, пошли привести себя в порядок. Я пошел их сопровождать, не забывая, что именно я отвечаю за ее сохранность, перед
Толиком, а он был и остается очень ревнивым. Наташа с Ириной зашли в летний домик на территории двора. Закрыли за собой дверь. Я остался ждать снаружи. Я был спокоен. Вход и выход в домик был только один. Прошло минут 15, подошел Толян.
-Где, Наташа, Володь? – спросил он меня.
- Прихорашиваются.
- Так долго?
- Толя, они же девочки.
Прошло еще пять минут. Они не выходили. Толик подошел к двери, постучал.
-Наташа, - позвал он.
-Наташа, открой, это уже не смешно, - повторял он многократно.
Открылась дверь, на пороге стояла свидетельница Ирина, одна и улыбалась.
- А Наташи нет, ее «украли»!!!
- А ты куда смотрел? – грозно набросился на меня Толян.
- На тебя, на яблоню, на небо. Дверь была закрыта. Если ты помнишь.
- Толя, спокойно я все улажу, - ответил я, а сам направился к калитке забора, захватив со стола, стоявшего у летнего домика, вазу с карамельками. Около этих самых ворот толпи-лась любопытная детвора.
- Детишки, угощайтесь. Я протянул им всю вазу с конфетами. Малышня стала их брать своими маленькими ладошками и складывать в карманы. Ваза опустела за секунды.
- Ребята, а Вы невесту не видели? - спросил я.
- Невесту не видали, а какая - то тетенька в брюках, вылезла из окна, и они показали на окно летнего домика, которое выходило на улицу.
- А Вы не покажите, в какую сторону она пошла?
- Туда, - это получалось вправо от меня.
На третий день, я был в одних брюках и рубашке, я взял с того же стола чьи-то очки от солнца, надел, вышел со двора и пошел в право. Прошел довольно много, когда увидел во дворе одного из домов за столом сидели мужики и Наташа с ними. И как мне показалось, ее уже удерживали силой. Я притворился пьяным, шатаясь, зашел во двор.
- Мужики выпить хотите? – задал вопрос в «лоб» я.
- А что у тебя есть?
- У меня нет, - промямлил я, - но я знаю, где можно взять бесплатно, т.е. даром.   
- Недалеко отсюда, на вашей улице свадьба, там жених ищет невесту, пообещал любое количество водки.
Наташа, умничка, не зря она выучилась на актрису, молчала и показывала всем видом, что меня не знает.
- Так вот невеста, - показал один из мужиков на Наташу рукой.
- Да, давайте пойдем и ее обменяем на водку с закуской. Я покажу, где это, - предложил я.
- Точно пойдем, веди.
Мы все вышли со двора. Я встал специально рядом с Наташей. Приобнял ее за плечо ле-вой рукой. Давая понять своим новым знакомым, что я контролирую ее, чтобы не убежа-ла. И тут же, мгновенно… правой рукой я ее подхватил на руки и рванул, как на 100 мет-ров спринтеры на олимпийских играх, за золотой медалью. Моя внезапная наглость и рез-кий старт, дали фору метров 5 – 6. Наташа вцепилась мне за шею и при всей ее миниа-тюрности уже через сто пробежавших мной метров, я стал ощущать, еще не финиш, но скорость моя падает, потому что мои руки были заняты.  Вспомнил, как нелегко было преодолевать в училище марш-бросок, я еще набрал внутренних сил и немного ускорился, понимая, что может произойти. Пробежав еще метров сто, я закричал на весь Борисов.
- Тооооооооооооолииииииииииииик!  Тооооооооооооолииииииииииииик!
Видимо услышав мой крик, из двора выбежал Соломин, а следом еще человек 10 и побе-жали нам встречу. А дальше, как в школьной задачке, из пункта «А» выехал паровоз со скоростью…, а из пункта «Б» выехал другой паровоз со скоростью… Вопрос, через какое время паровозы встретятся в точке «С».
     Ответ про паровозы я не помню, но с Толькой и компанией, мы встретились скоро, на мое счастье. Очень быстро передав на руки Толика невесту, я резко развернулся, поднял две свои руки перед грудью и произнес громко, но ласково:
- Стоять!!! Все будет без обмана. Водка есть и закуска тоже, все, что я обещал исполнить-ся. Мужики я свидетель на свадьбе. Выручать невесту, моя обязанность. Без обид. Меня Владимир зовут, - на одном дыхании проговорил я.
 Догоняющие остановились. Выслушав мой монолог, засмеялись.
- Так нас еще никто не разводил, - заговорил самый ближний ко мне мужчина.
- Сергей, - и он протянул мне ладонь для рукопожатия.   
      И вот благодаря тому, что в книге или кино Время можно с легкостью всемирного ма-га и волшебника передвигать на любой срок, мы возвращаемся в ресторан.  Коньяк из бу-тылки быстро опустошался, под наши рассказы о житие-бытие нашем, под хорошие за-куски ресторанного меню. Потом начал играть ансамбль. Посетители и мы вместе с ними стали танцевать. На танцы под медленную музыку, я приглашал, какую ни будь свобод-ную даму из зала. Я решил сделать Толику приятный сюрприз. Когда ансамбль прекратил играть, взяв паузу на перерыв, я подошел к ним за стол и спросил, могут ли они сыграть вальс, для моего друга. Они практически все закивали головой. Сказал, для кого должен прозвучать танец. Я оставил им три рубля. И ушел к нам за столик. Заказали еще 300 грамм коньяка. Мы с Толиком успели выпить по рюмочке. Как из динамиков прозвучало, сказанное отработанным голосом объявление музыкантов.
- Для Анатолия Соломина, очень любящего танцевать, от друга - подарок, звучит вальс!
 Толик услышав свою фамилию, прекратил, есть, а когда он услышал, что я заказал вальс, то в шутку мне сказал.
- Я тебе этого не забуду.
- Приглашай Наташу, народ ждет мастера танца, - так же в шутку ответил я.
     Тут надо пояснить. Большинство моих сокурсников не умели танцевать вальс. Толик раньше других до выпуска понял, что ему предстоит обязательно, на выпускном, танце-вать вальс. Его, тогда невеста Наташа, учась в институте театра и кино, делала это про-фессионально. Естественно танцевать любые танцы она умела. Я, учась в школе, еще и занимался бальными танцами. Во Дворце пионеров и школьников, в ансамбле «Грация». И тоже умел танцевать любые бальные танцы. Именно поэтому Толик как-то, попросил меня научить его танцевать вальс. Отказать другу я не мог. Но было две сложности. Пер-вая, у Толика отсутствовал слух, а вальс танцуют на раз-два-три-раз. Вторая, он не хотел учиться со мной в паре, поэтому вместо партнерши, ему приходилось в руках держать стул. А это другие ощущения движения. После двух месяцев еженедельных «уроков» у Толика начало получаться. Но во время выпускного вечера, пригласив Наташу на вальс, он ей сильно наступил на ногу и с тех пор, по их рассказам, он ее на тур вальса больше не приглашал. И тут такой в виде подарка подвох.
      Просидев в общей сложности в ресторане около четырех часов, мы начали собираться на электричку, рассчитавшись с официантом по счету. В бутылке еще оставалось шампан-ское, которое Наташа не осилила.
- Мальчики, допейте, - не оставлять же, - обратилась Наташа к нам.
- Наливай, - протянул я Толику свой фужер. Он налил, получился почти полный. Я выпил его как компот, мы оделись и пошли к станции метро «Горьковская». Больше я ничего не помню. Что со мной случилось, потом рассказали Толик с Наташей. Меня вырубило в первый и в последний раз в жизни. В метро я ехал сидя на ступеньках эскалатора, и не какие увещевания, дежурной по эскалатору, которая кричала мне, что бы я немедленно поднялся, не помогали. Потом в метро вагона, Наташа встретила своего однокурсника, которого призывали в армию. Я его упорно звал служить к себе в роту и обещал ему, что он будет не служить, а кататься, как «сыр в масле». Из-за меня мы с трудом успели сесть в последнюю электричку, так долго добирались.
Когда мы приехали в Горелово, то я стал громко кричать: «Училище смирно! Я иду!». Пытался через КПП училища проникнуть внутрь. Хорошо, что дверь проходной закрыва-лась. Дорога в военный городок, где жил Толик проходила вдоль стен училища и «Сер-жантского озера» она была очищена от снега, благодаря усилиям курсантов. Но две пары не смогли бы разойтись, если бы одна из пар не уступила. Чистка снега это была тради-ция, она передавалась от курса курсу. За время училища мы очищали такое количество снега, что можно было бы построить многоэтажное здание. При этом ходила пословица: «снег должен быть белым и квадратным».
      Продолжая рассказ Толика, мы встретились с парой мужчиной и женщиной и есте-ственно, по моей причине разойтись не смогли. В результате меня толкнули в глубокий сугроб, я упал, и подняться не смог. Толя, принялся меня защищать, у них завязалось типа драки, это когда два мужика схватили друг друга за ворота одежды и постоянно повторя-ли:
- Что ты хочешь!
- А ты что хочешь?
- Тебя, вмазать?
- А тебе, вмазать?
- Руки пачкать не хочу о тебя!
- Это я руки пачкать не хочу!
А потом все повторялось по кругу.
 Наташа помогла мне встать, я увидел, что Толика «обижают» и естественно пошел помо-гать. Подойдя к ним, я их начинал разнимать и у меня получилось. В этот момент прозву-чало:
- Козел! – повернувшись ко мне, сказал мужик, который меня толкнул.
Я мгновенно подскочил к нему и ударил в лицо. Мужик упал и долго не поднимался, ко-гда он поднялся, я извинился, и мы пошли каждый своим путем. Я не помню, откуда у меня такая реакция появилась на слово «козел». В жизни было много раз, когда меня называли козел, и я, не раздумывая, о последствиях, бил назвавшего так меня человека в лицо.
     Я проснулся. Наступило мое первое похмельное утро. Голова болела, во рту была «по-мойка». Заглянул в комнату, Толя с Наташей еще спали. Хорошо, что я спал на раскла-душке, на кухне. Открыл холодильник. Там увидел недопитую бутылку. Достал. Взял колбасу порезал, отыскал на полке соленые огурцы. Вилкой подцепил один из них. Эх, соленые огурчики, вместе с квашенной капустой, на мой вкус, лучшей закуски, под во-дочку нет. Есть разновидность заготовки огурцов на зиму и другим способом маринова-ния, это когда в рассол добавляют уксус. Огурцы в этом случае не бывают хрустящие и на вкус чуть сладковатые.
      Мне больше нравится, когда огурчики сохраняют на зиму с помощью добавления со-ли. Отличный вкус у огурцов получается благодаря зелени, смородиновым и вишневым листьям, чесноку, перцу, хрену, горчице. Перед солением огурцы обязательно надо подо-брать одинаковые по размеру, желательно нужен один сорт. Больше подходят огурчики, у которых пупырышки не белые, а уже темные. Когда огурцы еще не сильно просолились, получаются мои самые любимые - малосольные огурцы.
      Плеснул в чашку водки, рюмки были в зале, зачем - то понюхал содержимое, скривил-ся, а потом, залпом выпил водку, закусил огурцом, откусил от сделанного бутерброда с колбасой. По моему телу пошла благодатная оттепель. В голове стало легче. Кровушка забурлила. Я потянулся за бутылкой, чтобы повторить, услышал за спиной.
- Проснулся, алкаш - бормоча, спросонья, - сказал Толя.
- Налить? - уточнил я.
- Аааа, давай, не одному же тебе пить.
Я протянул ему банку с огурцами, сделал бутерброд, налил в другую чашку.
- Ну, давай, - произнес я. Мы выпили.
- Ты, помнишь, что вчера было? - спросил Толя.
- Нет, ничего.
- Ты вчера мужика покалечил, - помнишь?
- Не помню. А я, думаю, откуда у меня ссадины на пальцах правой руки, - улыбнулся я.
 И Толя рассказал в подробностях о событиях мной уже описанных. Когда проснулась Наташа, этот рассказ повторился с подробностями и картинками.
Анапа. Продолжение.
     В знак признательности за путешествия по черноморскому побережью при этом отлич-ную атмосферу, всегда хорошее настроение, получение дополнительных эмоций, я решил Риту и ее подруг, пригласить на шашлык. Для этого нужно было решить три главных во-проса. Первый, пригласить дам и получить согласие. Второй, найти место, где можно это сделать, все-таки курорт. Третий, найти, где купить мясо.
Первый вопрос решился легко. При очередной встрече с Ритой я сделал ей такое предло-жение. При этом добавил, что, если Тома и Галя не захотят, то мое предложение все равно будет в силе. Она пообещала этот вопрос с ними обсудить. И уже на следующий день Рита позвонила и сказала, что они только все «за». При этом спросила, какая помощь мне нужна. Я попросил продумать их вопрос посуды и других принадлежностей, чтобы комфортно чувствовать.
     Второй вопрос мне помогла решить Ритуля, так я ее стал звать. Она ходила на «дикий пляж», где люди просто купаются, без спасателей, оформленных пляжей, зато вода там была чище, там было глубже и меньше народу. Как рассказала Рита, там было много мест, где уже раньше народ располагался на шашлыки.  Мы с ней договорились сходить туда вдвоем и посмотреть на месте.
     Третий вопрос лежал полностью на мне. Возникла дополнительная сложность. Рита по национальности была башкирка и поэтому свинину не кушала. Она меня попросила для нее приготовить шашлык из баранины. Я не мог ей отказать. Для решения этого вопроса я с утра решил сходить на центральный рынок Анапы. Вообще рынок — это интересное место в любом городе. По рынку можно судить и о самом городе, о людях, их достатке и пр. Рынок информирует о состоянии дел среди населения и сферах хозяйственной жиз-ни. Рынок — это сфера обмена товарами, за деньги, это обмен психологическими навыка-ми, мастерство торговаться, когда продавец не хочет уступать много и продать товар, а покупатель хочет купить по больше, а заплатить поменьше. Если это удается, то это выс-ший пилотаж и тогда достигается «пик» эмоций: покупающего и продающего, и они ими обмениваются с окружающими. Рынок — это обмен настроением. Рынок — это радость и неудача одновременно. Купил, принес домой и расстроился, что не то купил. Или не ку-пил и расстроился. Я по возможности в каждом новом для себя городе, стараюсь обяза-тельно сходить на продуктовый или вещевой рынок. Не для того, чтобы узнать ассорти-мент или посмотреть цены для сравнения. Мне и так понятно, что цены будут выше, чем дома – курорт. Ассортимент будет привязан к туристам и отдыхающим.
     Рынок в Анапе удивил меня обилием не только овощей, но и фруктов, причем на при-лавках можно найти совершенно разные овощи и по разной цене. Удивило разнообразие различных орехов и сухофруктов от их яркости и цвета рябило в глазах. Это все я увидел, пока искал мясные ряды. Я сначала прошел вдоль всего мясного ряда, чтобы посмотреть ассортимент и быстренько сравнить цены. Я не увидел ни у кого баранины. Меня это рас-строило. Подойдя к одному из продавцов, по виду очень похожего, на армянина. Решил проверить себя и рискнуть поздороваться по - армянски.
- Барев,- коротко поприветствовал я.
-Барев,- вздернув удивленно бровями,- ответил мне продавец.
Далее я продолжил уже по русски.
- Подскажи, - сказал я, сразу на «ты», в Армении не любят «выкать».
- А что на рынке бараниной не торгуют?
- Почему не торгуют. Торгуют. Надо приходить раньше. Баранину очень быстро разбира-ют.
- А можно тебя попросить оставить мне завтра килограмчик хорошей баранины и кило-грамм вырезки свинины. Мне для дня рождения нужно, соврал я для убедительности, - земляк.
- Конечно, дорогой, приходи. Если до десяти часов не придешь, я все продам. Договори-лись?
- Договорились, я приду раньше. А лаваш армянский, где на рынке можно купить?
- Завтра придешь, я тебе настоящий лаваш принесу, у меня жена сама печет.
И мы попрощались.
В теории два вопроса из трех я решил. Для окончательного решения, нужно было вечером с Ритой сходить посмотреть место для жарки шашлыка. А утром выкупить мясо и купить все необходимое для маринования шашлыка.
     Вечером мы встретились у Риты дома. Она взяла принадлежности для купания в море. Она была такой фанаткой моря, что не могла быть рядом с морем и не искупаться в нем. При этом как я уже писал выше, наличие купальника для нее не является проблемой.
- Тут рядышком, это место, - сказала мне ласковым голосом Ритуля.
- Пройдемся пешком? – так же ласково спросило она меня.
- Конечно, только учти, нам туда надо засветло попасть, чтобы все оценить в светлое вре-мя суток, - попросил в ответ я.
- Да, конечно, - я понимаю. Мы пошли. Шли не очень медленно. Рита, чувствовалось хо-дила по этому маршруту не в первый раз. Она умело сворачивала между домами, потом повела меня через чудесный парк, оказалось, это был «Ореховый парк», одна из точек мо-его обязательного посещения. Мы шли уже полчаса, нельзя сказать, что я устал, просто, когда мы выходили, на открытое от домов пространство, я видел, что солнце предательски опускалось вниз.
- Это у тебя называется рядом, - смеясь, спросил я у Риты.
- Осталось совсем чуть-чуть, - тоже смеясь, ответила мне она.
И вот мы вышли на площадку, уставленную машинами, от стоянки вниз вела асфальтиро-ванная дорога, по которой в основном люди поднимались, видимо уже накупавшись в море, вверх. Спустившись вниз, мы попали на берег моря. В этом районе Анапы я еще никогда не был. Пройдя уже в основном по каменистому побережью метров сто, Рита, показав мне рукой на навес со скамейкой, остановилась.
- Остановимся тут. Я пойду, поплаваю, а ты сходи пока вдоль берега и посмотри, где мы сможем делать шашлыки. Я видела, когда тут купалась, что шел дымок от костров.
Я пошел. Пройдя всего метров двадцать, я увидел около скалы выстроенное место из мор-ских камней, явно использовавшееся вместо мангала. Подошел поближе. Действительно было видно, что там разводили огонь. Даже были сделаны из камней и обрубков досок, видимо, выброшенных морем, места для сидения. Мне понравилось. Но я решил пройти еще дальше на тот случай, если кто-то раньше нас займет это место, посмотреть другие. Я прошелся еще вдоль отвесной скалы и увидел, что тут можно легко оборудовать место для жарки шашлыка. Довольный, я пошел обратно. К моему возвращению, Рита уже мокрая, накрытая полотенцем, сидела на скамейки и улыбалась мне.
- Ну что скажешь? - спросила она.
- Ты знаешь, я нашел одно чудесное место, там уже все оборудовано. Видимо туда часто приходят на шашлыки. Главное, чтобы его ни заняли раньше нас. Но, это не страшно, там много мест, где можно будет расположиться. И что самое для нас важное никто с берега не увидит наш костер. Там отвесная скала.
- Отлично, пойдем обратно? - спросила Рита.
- А ты больше купаться не будешь?
- Неа, на сегодня хватит. И она сняла с себя полотенце, лифчик, надела футболку, шорты - пошли, я готова. И мы вернулись домой к Рите. Где мы, вчетвером поужинали, и я поехал домой к себе. У меня утром было важное мероприятие. Решение последнего вопроса.
     Перед тем как лечь спать, я завел, на всякий случай будильник, хотя всегда просыпался в шесть часов без него. Это было уже на уровне подсознания больше 20 лет я просыпался в одно и тоже время, и уже внутренний биологический будильник, будил меня без моего желания, а иногда так хотелось еще поспать.
     Утром, как и ожидалось, я проснулся без будильника, приняв душ, заказал такси, на маршрутках до рынка нужно было добираться с пересадками. Приехав на рынок, я уже быстро подошел к мясным рядам. Но не увидел парня, с котором мы договаривались вче-ра. Стало не по себе. Я спросил другого продавца, не оставлял чего ему напарник. Оказа-лось, это его брат, и он ему ничего не передавал.
- Баранина есть? – спросил я
- Нет. Сегодня нет, возьми свинину, очень хорошая вырезка. Я, недолго думая, решил взять, пока есть свинину, куски реально лежали хорошие и шашлык из них должен полу-читься.
- Давай два кило. А лаваш он тебе тоже не передавал?
- Так ты Володя, земляк, почему раньше не сказал?
- Он меня не предупредил, что «лаваш» это пароль,- пошутил я. Настроение мое сразу улучшилось.
- Все есть, сейчас. Он пошел и из холодильника достал два свертка. Из под прилавка до-стал аккуратно свернутый лаваш и в этом же пакете, было много зелени киндзы, петруш-ки, базилика, зеленого лука.
- На дорогой, возьми, с днем рождения тебя! – торжественно произнес продавец.
Я достал деньги рассчитаться, но он отказаться их брать сказал, что это подарок от их се-мьи.
    Мне было неудобно, я же слукавил вчера по поводу дня рождения. День моего рожде-ния уже прошел.
- Тогда я обязан Вас тоже отблагодарить. И мы, поговорив, познакомившись, договори-лись, что я приду к ним в гости со своим шашлыком, и мы еще раз отпразднуем мой «день рождения». Обменялись номерами телефонов. И я в прекрасном настроении пошел к Рите. По дороге купил еще несколько головок репчатого лука, смесь перцев. Шашлык я должен был готовить у Риты дома. В моей «хижине» не было такой возможности. Нужна была посуда, нож, разделочная доска и др. принадлежности.
     Дома у Риты был я уже через час. Она меня ждала. Ее подружки уже уехали на море. Это было хорошо. Я не люблю много зрителей, когда, что-либо готовлю. Особенно, когда готовлю шашлык. Когда много народу, то получается, как в смешной взрослой загадке: можно ли с женщиной на площади сексом заниматься?
 – Нельзя.
– Почему? 
-  Советами замучают.
Так и с шашлыком.
    Меня учил делать шашлык, мой дед. Я никогда не утверждал, что это самый лучший рецепт. Хотя постоянно от своих товарищей, знакомых и даже родственников частенько слышал, это лучший рецепт, все кто кушал, всегда хвалят.  Мне всегда хотелось всем этим людям сказать, это дело вкуса. Одни делают шашлык с вином, кто-то с уксусом, другие на кефире, третьи с пивом и т.д. людская фантазия богата и разнообразна. Все забывают о главном ингредиенте, о мясе. Если мясо купить некачественное, на чем бы ни мариновал шашлык, мясо от этого лучше не станет. Я вообще считаю, что все, что касается морально этических норм, не может быть приравнено, отождествлено. Если сотням тысяч людей нравится классическая музыка, а другой сотне тысяч нравится – рок, третьей сотне – джаз. Никто из них не имеет право обвинить друг друга в плохом вкусе. Или одним нравится картина Казимира Малевича «Черный квадрат», а другие считают, что это самое большое надувательство. Одним нравиться только черный цвет, как Генри Форду, а другим оран-жевый или синий. Именно поэтому приготовленный мной шашлык я никогда не хвалил и не утверждал, что это самый универсальный рецепт. Самая лучшая похвала для меня была, когда на тарелке шашлыка не оставалось.
     Я любое блюдо привык готовить поэтапно. Вначале, я делал все заготовки. А уже по-том постепенно, по мере необходимости я их применял. Я попросил у Риты нож, разде-лочную доску, посуду для мяса, для нарезанной зелени, лука. Я не стал проверять на остроту нож, взял на полке чайную чашку и поточил нож о дно. На дне чашке всегда оста-валась не залитая глазурью обожжённая глина, а это отличный оселок. Я всегда так точил ножи.
     Для начала я занялся мясом. Я всегда с мяса удаляю пленки, прожилки, лишний жир. Затем я порезал мясо аккуратными, ровными, по возможности, кубиками, так чтобы мож-но было кусочек готового шашлыка при желании сразу положить в рот целиком. А вторая причина так он быстрее и равномернее прожаривается.
     Затем я очистил и мелко, мелко порезал репчатый лук. Следом я очень мелко порезал всю зелень. Подготовил соль и смесь перцев. Предварительно освободив поверхность ку-хонного стола, высыпал из миски на стол мясо, распределил его ровным слоем на столе. Посолил, поперчил, сначала посыпал равномерно все луком, а сверху зеленью. После это-го начал все это мешать, как вымешивают дрожжевое тесто. Приходилось применить и силу для того, чтобы мясо дало сок, и именно в этом соку и будет мариноваться мясо. Так меня учил дед и так я все время в собственном соку мариную мясо на шашлык. Через два-дцать минут все мясо я уложил по кастрюлям, накрыл тарелками и поставил на них банки с водой, как гнет. Все до вечера оно будут ждать своей участи.
     По плану, вечером мы все должны собрав все наши вещи, отправиться до места пикни-ка на такси. В последний момент, Галина, хозяйка авто «Шкода Рапид», на котором мы делали все свои путешествия, заявила:
- Поедем на машине, так будет удобней.
- Тогда тебе будет нельзя выпить, - сказала Тамара, - мы же хотели сегодня, что бы все были в равных условиях.
- Вниз нам все равно нельзя будет проехать, на берег, - вставил уже я,- все равно машину придется оставлять на стоянке, а потом пешком.
- Поедем на машине, главное сам процесс, - как бы подвела итог Галина.
- Тебе виднее, - ответила ей Тома.
Время было послеобеденное. Мы добрались до стоянки, припарковались. Забрали все ве-щи, основную массу взял я. Днем от стоянки до берега по спуску, ездил электромобиль с прицепными вагончиками, как в поезде. Вечером, когда мы приходили с Ритой, его уже не было. Проезд в электромобиле был платный. Нам, с нашими вещами выхода не было, пришлось ехать. Добравшись до берега, мы пошли к ранее присмотренному месту. Точ-нее, дамы еле шли, хотя были они налегке, а я пошел быстро, вещи оттягивали руки, плюс было жарко, мне хотелось, как можно быстрее облегчить свою участь. На мою радость место, которое мне понравилось, было не занято. Я подошел к нему и разгрузился. Сразу занялся подготовкой для костра. Ногами выгреб раньше прогоревший уголек из костра. Достал шампур, померил расстояние, хватит ли его длины, пришлось камни подвигать ближе друг к другу. В этот момент подошли и дамы. Они занялись подготовкой места для нашего удобного размещения. Рита сказала:
- Пока не искупнусь, ничего делать не буду!
Сняла с себя платье и, оказавшись в одном купальнике пошла в море.
- Идите и Вы окунитесь, - предложил я Тамаре и Галине.
- А что хорошая идея, ответила, - Галя и они, тоже раздевшись, пошли в море. Я посмот-рел им в след. Море. Сколько бы ни смотреть на море - оно никогда не надоест. Оно все-гда разное, новое, невиданное. Оно меняется на глазах, чуть ли не каждый час.
     Это море было ярко синее, чистое, сверкающее. Когда налетал порывами небольшой ветерок, оно становилось бирюзовым и покрывалось «барашками», будто кто-то, боль-шой, сильный и неведанный своей ладонью гладил море против прилива. Редкие кучевые облака вдалеке, возвышались над морем как горные вершины, покрытые снегом. Морем восторгались поэты, художники, музыканты. Лучше других красоту и непредсказуемость моря выражал в своих картинах художник-моринист, мой земляк Айвазовский.
     Купленные мной березовые угли разгорались хорошо. Я принялся нанизывать мясо на шампуры. Естественно баранину я надевал отдельно от свинины. Со спины ко мне подо-шла Ритуля она своими мокрыми ладошками облокотилась о мои плечи, я не почувство-вал прохлады, от ее ладошек шло тепло и ласка.
- Иди тоже окунись, жарко, а море такое теплое, - предложила мне Рита. Что бы сделать ей приятно я, поднялся и ответил:
- А ты тут командуй, мясо будет готово через полчаса. Быстро сняв шорты и футболку, я вошел в море нырнул, проплыл несколько метров встал на берег. Вода действительно бы-ла, как парное молоко. Но наслаждаться морем было некогда. Я поплыл обратно.
На берегу уже кипела работа. Была расстелена скатерть - клеенка, жаль, что не самобран-ка. Я подошел к костру.  Открытого огня, первого врага при жарке шашлыка, не было. Угли были яркого оранжевого цвета с черными контурами. Это была самая лучшая кондиция углей. Подготовленное на шампурах мясо я поставил на импровизированный из камней мангал. Процесс пошел. Я набил табачком трубочку и закурил. Куря трубку, я не забывал регулярно поворачивать шампура с мясом. Оно постепенно подрумянивалось, выделяя чуть-чуть сок. Главное надо было его не пересушить. Через полчаса, как я и обещал, шашлык был готов. Я прямо на шампурах, понес приготовленное мясо к накрытой «поляне».
- Ну, наконец-то! – с ехидцей в голосе, сказала Галина, - мы от голода чуть не умираем.
- Надо было овощами подкрепиться, лавашем с сыром и зелень, - ответил я, - а кстати, вы скрутки из лаваша не сделали?
- Ты же не дал указаний, - продолжала Галина.
- А сама не могла догадаться! - парировал я. Она меня начинала раздражать.
- Володя, что нужно сделать? - очень быстро вмешалась Рита.
- Я сейчас порежу сыр, а ты в лаваш заверни его вместе с зеленью. Получится классная закуска.
Тем временем, Тамара разложила мясо по одноразовым тарелкам, кроме шампура, на ко-тором я жарил баранину. Его я лично отдал Ритуле. Пусть она сама решает с кем делиться. Наконец подготовка закончилась, я из сумки достал бутылки с пивом, которые лежали рядом с бутылями водой замороженными в морозилке. Так мы имели холодную воду и охлажденное пиво.
- Могли бы мне и «нулевку купить», - продолжала ворчать Галина. Я промолчал.
- Закупки делались заблаговременно, никто не должен был ехать за рулем, - ответила ей Тома, - перестань ворчать, пробуй шашлык.
Мы стукнулись бутылками. Процесс пошел. Я первым попробовал мясо. Оно удалось. И я надолго прильнул к горлышку бутылки с пивом. Почему пиво? Мы решили в такую жару пить водку или коньяк неразумно. Идею перемешать бутылки пива и замороженных в пластиковых бутылках воду, принадлежала Тамаре.
- Шашлык удался, - первой оценку моему творению дала Тамара, - сочный, мягкий. И эти скруточки, то, что надо.
- Володенька, ты прелесть и твой шашлык тоже, - повторила вслед восторженно Рита.
- Извините пробовать никому не дам, самой мало, - улыбаясь, продолжила она.
- Ну и не надо, нам своего хватит, я и не люблю баранину, - продолжала всех злить Гали-на.
В таком ключе разговор продолжался весь вечер. Галина возмущалась, встревала, переби-вала. Я старался молчать. А ее оппонентами выступали Тома и в меньшей степени Рита.
Дамы решили сделать паузу и пойти опять в море искупаться.
     Я раскурил трубку и, попивая пиво, сидя на берегу, любовался снова морем, оно опять было другим, вода серебристо-ультрамариновой, «барашек» совсем не стало, был штиль. Облака уплыли за горизонт и небо, как будто соревновалось чистотой красок синевы от-лива с морем.   
 Тамара и Галина первыми вышли из воды, чуть позже приплыла и Рита. Она выходила из воды плавно, грациозно, капельки воды стекали по ее идеальному телу. Рита подошла ко мне, встала на цыпочки, поцеловала и сказала:
- Спасибо за чудный день, на Галю не обижайся, она ревнует тебя ко мне.
- Чего? Она что не в уме? - возмутился я. Дальше я ничего не смог сказать, потому, что Рита своей ладошкой прикрыла мне мой рот. Мы все съели и выпили, излишки воды оставили на берегу, может, кому пригодится вода со льдом. Весь мусор сложили в пакет, чтобы потом его выбросить. Вечер заканчивался. Темнело. Солнышко опускалось к кромке моря.



Ленинград.1982 г.
На следующий день я предложил Толику встретиться с нашими однокурсниками. Более того, они учились вместе с нами в одной батарее. Их, было еще двое: Серега Цехович и мой тезка Володя Атанин. Мне еще надо было обязательно по просьбе отца навестить Леонида Васильевича Кобылинского, он в училище был начальник отдела строевой и кадров. Именно через него случилась замена. Какая? Об этом чуть позже. Моего отца и Леонида Викторовича познакомил лучший друг моего отца Виталий Петрович Цуриков, полковник, профессор, доктор наук, великолепный профессионал и просто замечательный, доброй души человек. Они с Кобылинским вместе служили во Вьетнаме. Поэтому, будучи в Ленинграде отец обязательно с ним встречался.
      Ленинград, ныне Санкт-Петербург. Я сразу и не только я, большинство жителей стра-ны и ленинградцев были против этого переименования, тем более область осталась Ле-нинградская. Уж если псевдодемократам хотелось избавиться от всего якобы коммуни-стического, надо было и область переименовывать или назвать в честь основателя города – Петроград, т.е. город Петра. Я очень люблю, говоря по-новому, Питер. Когда приезжаю, обязательно хожу по нему пешком, по тем улочкам, по которым еще не ходил. Я не пони-маю восторженности людей, приехавших в Питер на экскурсию на три дня, увидев его из окна автобуса. Это все равно, что по интернету провести он-лайн экскурсию. Да и три дня это такой маленький срок, что, хотя бы что-то увидеть, для этого экскурсантов и возят на автобусах. Питер хорош в любую погоду, и в любое время года, и в любое время суток. Я планировал в день своего отъезда из Ленинграда, пройтись по нему обязательно пешком, времени у меня будет предостаточно. Я собирался оставить свой дипломат на Московском вокзале, в камере хранения. И начиная от площади Восстания пройти пешком к Фонтанке, около Аничкова моста поверну налево. Про Аничков мост ходит очень много разговоров и легенд. Все, кто видел, и кто не видел его в живую, особенно, спорят, сколько лошадей и какие из них подкованы. Отвечу Вам точно, потому что многократно проверил сам. Две лошадки подкованы и две нет. Подкованы те, которые направлены в сторону Адмиралтейства. Далее по набережной Фонтанки дойду до БДТ, раньше он был им. М.Горького, он его и основал. Сейчас этот театр носит имя его выдающегося режиссера Г.А.Товстоногого. Затем сверну на Московский проспект и по Загородному проспекту пойду к Витебскому вокзалу, там совсем недалеко находится ТЮЗ им. Брянцева, в этом театре работала Наташа, жена Толика. Попрощаюсь с ней там. А уже потом на Лиговку и по ней к Московскому вокзалу. Я очень надеялся, времени хватит.
     Но это я планировал. У Толика не было домашнего телефона, не положено по рангу. Поэтому, что бы позвонить в казармы и договориться о встречи с нашими однокурсника-ми Толик выходил звонить к соседу. Удалось договориться только с Цеховичем. Мы жда-ли его вечером после службы. А сами пошли в магазин сделать запасы для вечернего ран-деву. Наташа уехала на репетицию, официально она еще в декретный отпуск не ушла.
     Магазинов в п. Горелово было всего два: «Продтовары» и «Промтовары». Сам поселок состоял из пятиэтажек «хрущевок». В них в основном жили семьи офицеров служивших в нашем училище и офицеры из соседней части ШМАС , где готовили специалистов для авиации, в основном техников.
     В городах были магазины другого формата. Очень большие, в которых можно было купить и продукты, и промышленные товары, назывались «Универсамы». Магазины с определенной товарной группой могли быть еще в виде «Гастрономов»», для хозяйствен-ных товаров распространённым были магазины с красивым и длинным названием «Тыся-ча мелочей». В магазинах «Хлеб» или «Булочная» стояли металлические стеллажи на ко-лесиках, в которых вставлялись деревянные лотки, а в них лежал хлеб, батоны от которых шел шикарный запах свежевыпеченного хлеба. В магазинах «Молоко» был весь ассорти-мент: молоко, кефир, ряженка, сметана, творог и др. Причем в стеклянных бутылках были разного цвета крышечки из фольги. На кефире были зеленого цвета, на молоке белого, на ряженке розового и пр. Тут же в магазине стояли и металлические ящики, куда продавцы ставили пустую стеклотару, тщательную вымытую дома. По сути, происходил товарный обмен. Иногда сдавали две пустые бутылки, а взамен просили одну бутылку молока. По-тому что, пустая тара стоила 15 копеек, а бутылка молока 30 копеек. А еще поражали стеклянные витрины-холодильники в которых стояло разного вида масло-монолит: сли-вочное, шоколадное, розовое, маргарин. И сверху из масла на них делались украшения в виде различных цветов. Еще интересен был отдел бакалея, где продавались различные банки консервов: рыбные, мясные. Баночки консервов на витрине тоже выстраивались в виде различного рода геометрических фигур, и всегда казалось, одно неловкое движение и все банки мгновенно разваляться по принципу «домино». Походы в «Универсамы» для приобретения товаров, превращались в бесконечную очередь. Очередь становилась, как бы общественной организацией, где можно было встретить знакомых, услышать новости на любую тему, душевно поговорить, по - возмущаться, узнать где, что продают. Пред-ставьте такую картину Вы приходите в магазин Вам надо приобрести молоко, сыр, колба-су, макаронные и кондитерские изделия.
     Зайдя в магазин, Вы шли в тот отдел, где на ваш взгляд очередь была меньше по разме-ру. Например, в молочный отдел, простояв в очереди, Вы продавцу заказывали молоко, просили взвесить полкило пошехонского сыра, узнавали сумму и шли в кассу выбивать чек, там тоже была очередь. Потом Вы шли в отдел, где продавали колбасу, опять стояли в очереди, просили взвесить 300гр колбасы любительской и процесс повторялся. Далее были другие отделы, где Вы приобретали макароны, потом конфеты. В итоге, простояв в очередях часа полтора-два, Вы довольные покупками, шли домой, а руки оттягивали сетки «авоськи», которые, как в пыточной впивались в ладошки, будто хотели, чтобы Вы рассказали военную тайну. 
     «Продмаг» в Горелово, ничем, кроме размеров и ассортимента, не отличался от «Уни-версамов» больших городов. Что бы ускорить процесс мы с Толиком договорились, кто в какой отдел пойдет. В итоге благодаря дневному времени, основная масса народа работа-ла и нашей находчивости за 20 минут мы сделали необходимые закупки. Спорный вопрос возник только один: сколько взять бутылок водки? Толя предлагал три, я предлагал – две, в итоге купили четыре.
     Пришли домой. До прихода Сергея оставалось время. Наташи не было. Мы решили подготовить себя к встрече. Быстренько приготовили закуску. Выпили, закусили. Бутылок стало три. Не зря брали, значит четыре. Пришла Наташа, Толик почистил картошку. Я ее потер на терке. Мы сделали заготовки для драников. Наташа по национальности белоруска, и у нее, видно на генном уровне, умение приготовить аппетитные, хрустящие драники, заложено. Я скажу откровенно, блюда вроде простое, с точки зрения приготовления, моя жена иногда мне их готовила, я сам их готовил. Я пробовал их в ресторанах с белорусской кухней. Да, были съедобные, но не такие, как готовил Наташа.
- Наташ, ты свои фирменные нам сегодня пожаришь, - спросил ее я, когда она зашла на кухню.
- А, что я могу отказаться, широко улыбаясь, - спросила Наташа.
- Отказаться можешь, но нажарить драников должна, - к нам в гости придет Цеканович.
- Серега придет, здорово. Во сколько его ждать? – спросила она.
- Часов в восемь вечера, у тебя еще есть время отдохнуть.
- Спасибо, благодетели. А теперь в комнату. Я еще за это время курочку успею пригото-вить. Я по дороге купила.
Мы с Толяном встали и пошли в комнату. Он сначала на балкон, перекурить. Я не курил. Я вспомнил, как в 15 лет из-за того, что я не курил, чуть не лишился жизни.
Курск.1975 год
     Это сейчас в моем городе Курске множество различных ресторанов, кафе, пабов, бист-ро. Можно без проблем  найти себе заведение по кухне, по цене, по комфорту, одним сло-вом по вкусу. А во времена моего юношества любое новое кафе или пивная было целым событием. Во вновь открытое заведение общепита стремились попасть все. В одиночку, с друзьями, семьями, с детьми.
     Так было, когда в Курске открыли новое кафе с необычным названием «Пингвин» Это было кафе, где в большом ассортименте было мороженое, молочные коктейли, пирожные, чай. Мороженное было не фасованное, к которому мы привыкли, а в больших алюминие-вых гильзах, его специальной ложкой накладывали в металлические креманки, в виде ша-риков. Получалось очень красиво. Кафе получилось большое, просторное, со стеклянны-ми большими витражами вместо окон, разукрашенных фрагментами из мультиков.
     Решили и мы с друзьями сходить в это кафе. Друзья это Макс Лепехин и Сашка Тимо-нин. Нас все звали «три мушкетера». Из-за нашего благородства, мы никогда и никого, если видели, не давали в обиду. Для этого дела взяли у родителей по рублику. Это было целое состояние. Вечером после уроков мы поехали в это кафе.
Сели у самого витража со сценой из мультика «Крокодил Гена».
Заказали, аж по три шарика разного мороженного. Не успев его раскушать, мы встретили наших знакомых, которые искали свободные места. К нашему четырех местному столу они подставили стулья из зала и веселье пошло.
     Наши знакомые все курили. Тогда разрешалось курить в зале. Они курили по очереди, поэтому клубы дома постоянно висели над нашим столиком. Я успел уже съесть свое мо-роженное выпить стакан коктейля. И когда в очередной раз закурили, я решил выйти на улицу подышать свежим воздухом. На улице была осень, но я куртку не стал надевать. Я не планировал выходить надолго. Вышел из кафе и подошел к витражу, к тому месту, где сидели мои ребята. Постоял, помахал через стекло им рукой. Развернулся, что бы уходить, когда услышал.
- Пацан дай закурить.
Я не был уверен, что это обращение ко мне, повернулся, увидел пятерых ребят, один из них смотрел в мою сторону.
- Ты ко мне?- задал я уточняющий вопрос.
- К тебе, а ты еще кого-то видишь, - грубее обратился ко мне парень, самый крупный из пятерых.
Я абсолютно не испугался, повернулся и хотел пойти ко в ходу в кафе. Отвечать не стал. От кучки отделились два человека, подбежали и перегородили мне дорогу.
- Пацаны, я не курю, пропустите, - сказал я абсолютно спокойно и почувствовал, что ко мне подошли и со спины. Получилось, что они меня окружили, и расстояние было плот-ное. Руками уже работать было нельзя.
- Ты, что здоровеньким хочешь помереть,- смеясь, проговорил видимо старший среди них парень. В руках у него была бутылка с пивом.
- Сигарет нет, дай мелочь на сигареты, - продолжал он.
- Нет у меня денег, в кафе проел,- спокойно ответил я.
В голове крутились мысли, кто они «Стрелецкие», «Ямские», с «Луговой» или с Цыган-ского бугра. Если ямские, то можно договориться, сказав, что я «мурыновский». Мы были с одного района. Все кого я перечислил, принадлежали к районам  народные названия которых, определялись старинными названиями слободок еще при царе батюшке. Именно с этими  и еще другими районами мы постоянно дрались по территориальному принципу. Дрались честно без цепей, колов, кастетов, только на кулаках. Дрались до первой сильной крови. Поэтому у меня были навыки, как драться. Но тут явно перевес был на их стороне. Я еще надеялся, что мои ребята могут за мной выйти. Тогда перевес был бы уже на нашей стороне. Макс занимался боксом, у него кулачище были как моя голова, плюс поставлен-ный удар, никто в наших боях стенка на стенку не хотел попасть под удар Максу. Про не-го ходили в наших кругах легенды.
- А ты откуда? – спросил главный. Есть два варианта ответа. Один может оказаться роко-вым для меня, с вытекающими последствиями, придётся драться. Скажу правду, подумал про себя я, мама учила говорить правду.
- Я с Мурыновки.
- Так ты еще, козлина, с Мурыновки!
 Он тут же получил от меня в челюсть и упал. Я в ответ получил не сильный удар поддых. Меня схватили за руки.
- Держите его,- заорал главный. А сам подошел к урне, ударил по ней бутылкой. В руках его уже была не просто бутылка, а «розочка». Оружие пострашнее ножа. Потому что по краю разбитой бутылки образовывалось уже не одно и много острых краев.
 Старшой подошел ко мне и поднес «розочку» к моему горлу. Мне стало страшно. Он мог случайно качнуться и мне конец. Где же мои пацаны, времени прошло уже минут пять, пора бы и вспомнить про меня, размышлял я в уме.
     - Становись на колени и проси у меня прощение, - грозно и очень членораздельно про-изнес их старшой.
     Я молчал и думал, а было очень страшно, повторюсь.  Я только услышал, голову по-вернуть я не мог.
- Вовка ты где? Друзей встретил?- это был голос Сашки.
Этот вопрос заставил старшого опустить ниже «розочку», я уже мог говорить.
- Саня я тут. Зови всех,- это был знак, я был уверен, что Саня все понял, через несколько секунд мои друзья уже были на улице.
- Реут,- такая кликуха была видимо у старшого,- смотри это же «Лепеха». Так звали Макса в кругу дерущихся.
Реут сразу опустил и бросил на землю «розочку».
 Макс подошел, все расступились.
– Что тут происходит?- своим ласковым басом очень спокойно проговорил он.
- Ничего, ребята у меня курить попросили,- ответил за всех я.
- Пацаны, Вовка не курит, мы уходим – подвел черту Максим. Вот так все закончилось, а могло по - другому.
Ленинград.1982 год.
Вернулся Толик. От него сразу пахнуло свежим запахом табака.
- Партеечку? – спросил Толик. Это так он предлагал мне сыграть в шахматы. Мы любили это дело. Конечно, шахматистами нас нельзя было назвать, но фигуры мы передвигали с пониманием и правильно.
- А давай, пока нас на кухню не пускают.
- Для разогреву по капельке,- продолжил Толян. И он пошел на кухню. Через минуту он принес два бутерброда с колбасой и две налитые рюмки. Я успел расставить фигуры на шахматной доске. Мы чокнулись.
- За победу,- в унисон произнесли мы. До прихода Сереги мы успели сыграть четыре пар-тии. Две выиграл Толик, две выиграл я.  Наташа успела приготовить курицу. Запах, пока она жарилась, в духовке не давал мне возможности сосредоточиться на игре. Мы расста-вили шахматы для решающей партии, налили еще по рюмашке. Чокнулись прежде, чем сделать первый ход.
- За победу! – сказал Толя
- За нашу победу!- повторил я, фразу из кинофильма «Подвиг разведчика».
- Это Вы уже опять почти бутылку приговорили,- это уже сказала  Наташа, войдя в комнату.
- Мы самую малость, Наташенька,- пролепетал я, притворяясь нетрезвым.
Противно пропищал звонок в квартире.
- Это, наверное, Серега,- сказал Толя и пошел открывать дверь.
- Здорово, Соломин - услышал я голос Цекановича, – как отдыхается? Я поднялся, чтобы выйти поздороваться с ним.
- Серегаааа! Привет! – прокричал я.
- Вовка! И мы обнялись долго и крепко, похлопывая ладонями по спине. От Сережкиной шинели исходила прохлада, с мороза на улице. Климат в Ленинграде можно было бы назвать мягким, поскольку температура воздуха зимой крайне редко опускается ниже -10 градусов. Однако из-за практически постоянных порывов сильного ветра появляется ощущение, что воздух гораздо холоднее, чем показывает термометр. Обильный снегопад, в течение дня покрывавший город снежным покровом, к вечеру может смениться дождем. Столбик термометра, с утра стабильно показывающий, что на улице стоит мороз около минус 10-15 градусов, во второй половине дня может пересечь плюсовую отметку. При этом именно для января характерны частые оттепели, приносящие Ленинградцам много неприятностей. Следствием постоянной смены температуры воздуха становится гололед, вынуждающий жителей города крайне осторожно передвигаться по обледеневшим тро-туарам. Гололед и нам, когда мы учились в училище, доставлял много хлопот, в наши обязанности входило очищать, все дорожки до асфальта.
- Раздевайся, проходи на кухню,- это уже Толик на правах хозяина начал давать распоря-жения. Он любил это делать. Когда на третьем курсе нашего командира отделения Хомика отстранили от должности, командир взвода капитан Алексей Сергеевич Суслов предложил мне стать комодом (так на нашем сленге мы называли командира отделения), я выразил свое согласие при условии, что из нашего отделения переведут моего друга Толика Травкина. Я бы не смог предъявлять ему справедливые требования как к другим. В результате «комодом»  назначили его. Нужно было видеть, как его разрывало от счастья и желания быстрее отдавать команды нам теперь его подчиненным.
     Мы уселись за уже накрытый Наташей стол. Толик на тех же правах, хозяина, взял бу-тылку из холодильника, сорвал «бескозырку» и налил по рюмочкам.
- Ну, за встречу!- стоя произнес тост я. Мы выпили.
- Давай рассказывай. Где ты? Кто ты? Откуда? – задавал, не переставая вопросы Серега.
У нас пошел вновь разговор. Мне пришлось многое повторять из того, что уже рассказы-вал Толе с Наташей. Попутно вспоминал новые события и факты из моей небольшой био-графии после окончания училища. В разговорах время пролетело быстро. Было уже за полночь, когда Серега пошел домой. Мы тоже стали укладываться.
- Толя, «кукушку» не забудь остановить, - напомнил я другу про часы, в кухне.
п. Менделеево. Курилы.
      После новогоднего огонька произошло еще одно событие. Я поспорил с рядом това-рищей, коллег по службе, что бросаю пить спиртное. С одной стороны это было просто. Я не зависим от алкоголя, легко обхожусь без него. Считаю, что алкоголизм это не болезнь. Я не знаю ни одного случая, когда медики вылечили от этого якобы недуга. Алкоголизм — это отсутствие силы воли. Есть желание – выпью, но в кругу товарищей и под хорошую закуску. Распивать бутылку водки под плавленый сырок «Дружба» никогда не буду.
     Но в моем случае есть косвенные причины, при которых отказаться от употребления сложно, но можно. Косвенная причина это «преферанс». Я не очень люблю карточные игры. Могу за компанию сыграть в поезде в подкидного дурачка. Когда отец был жив, и все жили вместе: я, брат и естественно отец, мы играли в «кинга». Это игра очень близка к преферансу. Но «мамой» игры в преферанс является «вист».
     Преферанс является умственной игрой, т.е. такой игрой на деньги, в которой при дли-тельной игре результат в большей степени определяется умением игрока, нежели везени-ем, в отличие от других азартных игр, где везение или блеф основная составляющая успе-ха. И именно этот момент, что умение, определяло успех, меня и устраивало. В преферан-се деньги не являются элементом стратегии, что делает их необязательной частью соб-ственно игры. Но и играть без «приза» тоже не интересно. Меня учили играть и научили, именно играя на деньги. Сумма проигрыша, если ты «тупишь», была символичной от 50 копеек до 1,5 рубля. Хотя в моей жизни были два случая, когда за одну ночь, я сначала проиграл 63 рубля, а потом выиграл 72 рубля.
Когда играешь на деньги, начинаешь быстрее запоминать карты, просчитывать варианты, играть не только для себя, но и на партнера, в конечном итоге играли двое против одного. Цель игры — набрать за время партии как можно больше очков в общем счёте. Очки в соответствии с правилами игры даются за результаты разыгрывания каждой раздачи. Ре-зультаты разыгрывания зависят как от силы приходящих карт, так и от качества логиче-ских решений каждого игрока. Поскольку игра идет на случайных раскладах, на длитель-ной дистанции сила приходящих каждому участнику карт выравнивается, и суммарные результаты начинают соответствовать квалификации игроков. Помимо главных и основ-ных правил по начислению очков и вистов в преферансе были еще и народные правила, и присказки типа таких: «Под вистующего с тузующего», «Знал бы прикуп, жил бы в Сочи», «Хода нет, ходи с бубей» и т.п. По народным правилам за несыгранный или сыгранный «мизер» было положено выпить рюмочку. И таких поводов было много. Вот по этой косвенной причине надо было выпивать. На Курилах в преферанс мы играли довольно часто. Ребята приходили ко мне, так как я жил один. Играли до середины ночи, под свет от свечей. Освещение в поселке было полностью автономное, от дизелей. В одиннадцать ночи, с целью экономии дизельного топлива, свет во всех домах поселка отключался. Подавали электричество только в пункты, где это нужно для обеспечения жизнедеятельности: в котельную, на командный пункт, в казарму, в диспетчерскую аэро-порта.
     В нашей части не было злоупотребляющих спиртным. За исключением одного офице-ра, главного энергетика ст.лейтенанта Волкова Андрея. Он напивался и бил свою жену, только после очередной ее измены. Его жена была большой любительницей секса вне се-мьи. Когда ее супруг уходил на дежурство или на ремонт техники, а техника его ломалась часто, к ней приходили солдаты. Она никого не стеснялась и делала это в открытую. Был один случай, когда к ней пришел наш один холостяк-лейтенант. Мы с ним провели «разъ-яснительную» работу и он неделю ходил вечером без фонарика, у него под глазом был другой.
      Андрей много раз заставал ее с солдатами, после чего он напивался и бил ее. К сча-стью это было не так часто.
     До следующего праздника 23 февраля было еще полтора месяца. Я не был до конца уверен, что смогу сдержаться. Но это оказалось не тяжело. В ближайший вечер, когда ко мне пришли играть в «преф», я отказался выпивать. Ребята долго меня уговаривали, стыдя меня, что я нарушаю правила, потом перешли в качестве довода, что все останется в секрете, но я был непоколебим. К этому начали привыкать. Вначале мои партеры по игре, потом мои соседи по дому, потом и другие. Этому способствовал и принятый М.Горбачевым в 1995 году закон «О борьбе с пьянством». У нас на Курилах это слабо ощущалось. Поскольку на базы, для обеспечения магазинов, товар завозился, как и нам продукты, один раз в год. Поэтому на складах в Южно-Курильске оставалось в достатке спиртного. На «материке» уже были с эти проблемы. Уже в военной форме не продавали. С этим мы столкнулись, будучи в командировке в г. Хабаровске. После заседаний в штабе, мы зашли в магазин, что бы взять с собой в гостиницу водочки и закусочки. Нам продавщица не продала, сославшись на местный закон, что в рабочей форме отпускать спиртное запрещается. Наши доводы, что директор завода ходит на работу в костюме, получается и костюм является рабочей формой, не помогли. И по принятому местному закону, в магазин за водкой надо было приходить в трусах и майке. В общем, нам пришлось обращаться к женщине, с просьбой купить водку. Возникла другая проблема, в одни руки продавали только 2 бутылки. 
     С принятием антиалкогольного закона напряженка со спиртным возникла и на наших любимых теплоходах. На них члены команды получали дополнительный доход. На берегу перед рейсом они закупали спиртное коньяк, водку, а потом за 2-3 цены продавали нелегально на теплоходе. Теплоход Ольга Андровская, по случайному совпадению, был перекрашен в черный цвет. Как шутила команда «объявлен траур».
     Так и проходили дни и недели. «Преф», дни рождения, праздники: 23 февраля, 8 марта, день ПВО все они для меня проходили «в сухую». Нет, я не сидел дома один, это теорети-чески было невозможно. Меня приглашали на все мероприятия, особенно на дни рожде-ния. Я умел играть на баяне. Это был единственный инструмент, которым снабжалась наша Ленинская комната.
      Ленинская комната, это было специальное помещение для проведения досуга и марк-систко-ленинской, политической подготовки (была и такая) офицеров и прапорщиков, солдат срочной службы. Они были не только в воинских частях, они были в школах, на предприятиях, в клубах, домах культуры. Ленинская комната должна была соответственно оформлена. Обязательно на самом видном месте висел портрет, а если была возможность, стоял бюст В.И. Ленина. Обязательно находились портреты членов Политбюро и Высшего руководства ВС СССР. Были стенды, посвященные боевому пути части, отличникам боевой и политической подготовки. Обязательно должны быть настольные игры шахматы, шашки, домино. Подшивки газет и журналов, которые приходили на воинскую часть. Иногда проверяющие начальники, зайдя в Ленинскую комнату, могли проверить подшивки газет и если обнаруживали подшитыми последние номера, то работу замполита оценивали положительно. И обязательно должны были быть в Ленинской комнате баян и гитара. И неважно, что никто не мог на них играть, они должны были быть.
     Меня научили играть на баяне в музыкальной школе. Правда, я не доучился. Один год. Играл достаточно свободно, в основном играл на слух. Недоучился, потому что меня до-стали побочные предметы. Когда я шел учиться думал, что меня будут только учить иг-рать, на самом деле, еще преподавали сольфеджио, музыкальную литературу, игру на домре и пр. для меня не нужные предметы.
     Именно поэтому меня очень часто приглашали на очередную «пьянку». Я ходил не ко всем. Были в нашей части, семьи офицеров, к которым мне не хотелось приходить. Их было немного.
     Приближался, святой для меня и для всех нормальных людей праздник – 9 Мая. Для меня он был особенным еще и потому, что мой отец, мой дядя были участниками Великой отечественной. Отец дошел до Берлина, расписался на стене Рейхстага, дядя, будучи пограничником на Западной границе один из первых принял бой с фашистами, воевал на Курской дуге. Мы, население поселка, с одобрения начальников решили подготовить митинг, посвященный этому событию. Но об этом чуть позже.

Ленинград.1982 г.
     Время моего пребывания у Толика ограничивалось купленными билетами на обратный путь. У меня в распоряжении, оставалось всего дня. Я обязательно должен был, как говорил ранее, навестить Леонида Васильевича и друзей отца семью, которая во время моей учебы в Ленинграде, заменила мне мой дом, моих родителей. Это семья врачей Цуриковых.
     Посещение Леонида Васильевича я наметил в день перед отъездом, а Цуриковых пред отъездом. Это был выходной день. Я им уже звонил и мы договорились о встрече в первой половине дня, а во второй я уже планировал прогуляться перед отъездом поезда по Ленинграду.
     К Кобылинскому визит должен был быть, по моему плану, коротким, передать от отца сувенир и привет. Расспросить о здоровье и других дежурных вещах. Хотя он сделал очень многое для дальнейшей судьбы меня и Толика.
    Мой друг, во время летней, первой стажировки перед окончанием училища, познако-мился и влюбился в свою будущую жену Наташу.  При чем, без моего участия. Он был скромен и застенчив, в вопросах знакомства с девушками. Таким и остался всю жизнь. После женитьбы, он вообще не смотрел на других женщин. Мог только издалека восхи-щаться ими. Вспоминаю случай на вечере, который проходил в училище уже на втором курсе. Как и над всеми военными организациями по линии КПСС или ВЛКСМ назнача-лись «шефы». У нас в училище были шефы Ленинградский пединститут им. А.И. Герцена. Пригласительных билетов отвозилось по линии нашего комитета ВЛКСМ 200 шт. Расчет простой. Кто-то из курсантов заступал или сменялся с наряда, уходили в увольнение, просто не любители таких мероприятий. Вроде получалось примерно нас тоже 200. Но по странной случайности приходило в полтора раза больше. Как девчонки это делали, тайна за семью печатями. Потому, что через КПП могла пройти одна девушка по одному пригласительному, который отбирался при проходе. А забор у нас был три метра высотой, мы в самоволку с трудом перебирались через него, в спортивной форме.
      Итак, вечер. Мы с Толяном, не пошли в увольнение, остались в училище. На вечер от-дыха нам выдавали парадную форму одежды, имея увольнительную на руках, училище можно было покинуть в любое время. У нас на курсе был свой ВИА, с гордым названием «Времена года», который уже успел стать лауреатом конкурса «Невская волна». Поэтому танцевали мы, как говорят сейчас под «живую» музыку.  Стоим в сторонке смотрим, как танцуют, я высматриваю, кого пригласить на медленный танец. Искал, что бы девчонки были парой., т.е. для себя и для друга. Заиграла медленная музыка, я Толику показывал двух подруг, чтобы получить его одобрение. В этот момент я увидел, как через весть зал в нашу сторону движется стройная, высокая, с начесом волос на голове, с ярко выраженной талией, которую подчеркивали юбка типа колокол, выше колен и широкий черный ре-мень. Высокий каблук, подчеркивал стройность и красоту ног. Когда она подошла побли-же, было видно, что она уже давно не студентка. Как оказалось, потом, я не ошибся.
- Можно Вас, сэр пригласить? - обратилась, явно ко мне она.
- Да. Конечно.
 Я предложил ей руку, и мы пошли на середину зала.
- Жарко у Вас.
- Нормально, мне в кителе комфортно. В зале действительно было не очень жарко, танце-вальный зал был большой, батарей мало.
     Мы остановились. И я понял, для чего была сказана эта фраза. У моей партнерши на блузке были провокационно расстегнуты две верхние пуговицы на блузке. Я могу по-клясться, что, когда она подходила, все пуговицы были застегнуты. Ровно столько, что я мог, свободно встав к ней лицом сверху видеть часть обнажившейся ее груди. Когда я хо-тел взять ее правую руку, она ее мягко высвободила и обе свои ладошки положили мне на плечи. Мне пришлось со стороны спины одной рукой держать ее под лопаткой, а другой под ее плечо. При этом я не почувствовал под блузкой никаких признаков бюстгальтера. Мне не пришлось ее прижимать к себе, ее тело сразу само максимально близко прижалось к моему и говорило, мне же холодно, согрей меня. Танец, как маленький спектакль, кото-рый создают двое: со своей интригой, своей драматургией, своим присущим только для танцующих языком. И мы танцевали, плавно передвигаясь по залу.
- Людмила, можно просто Мила.
- Владимир, можно просто Володя.
- Вот и познакомились.
- Ты всегда такой робкий,- сразу на «ты» перешла Мила.
- Нет, просто ошарашен приглашением. Очень оригинально «сэр».
- А я на тебя два танца смотрела, а ты головой по сторонам крутил. Кого - то из знакомых искал?
- Это все ребята с моего курса, они все знакомые.
- Знакомую?
- Еще не успел ни с кем познакомиться.
- А Вы,- я не мог сразу на «ты»,- преподаете  у этих девчонок? Я понял, что сглупил, задав этот вопрос.
- Не смущайся. Я сильно старше их выгляжу?
- Нет, не очень,- сказал и почувствовал, как лицо покрывается жаром.
- Мне 26 лет. У меня есть уже сын четыре годика, я не замужем. Работаю в ресторане официанткой.
- А подруга есть у тебя?
- Здесь?
- Нет, в принципе.
- Конечно, есть. А почему ты спросил.
- Она тоже не замужем?
- Нет, и не была, она моложе меня.
- Я для друга,- и я показал головой в сторону Толика.
- Так приезжайте в Ленинград, я познакомлю Вас.
- У нас увольнение теперь через неделю. Как мы договоримся.
- У меня дома есть телефон, запомнишь?
- Нет, мне лучше записать потом.
     Звонить в город мы могли только с телефона автомата на территории училища. С «двушками» был дефицит, и мы делали вечные двухкопеечные монеты для звонков. В двухкопеечной монете аккуратно ножом проковыривали дырочку. Потом привязывали нитку нужной длины. Мы вставляли «двушку» в монетоприемник телефона-автомата, нитка сверху абсолютно не мешала. Если на противоположной стороне отвечали телефон автомат срабатывал, монетка естественно падала вниз, ударяя по мембране, рассчитанной на вес двухкопеечной монеты, а это составляло 2 грамма, соединение установлено. Глав-ное было после разговора, не нажимать на рычаг, а в начале, очень аккуратно вытянуть обратно монетку.
    Она так нежно прижималась ко мне, что когда закончилась музыка, я еще несколько секунд отпускать ее не хотел. Потом было увольнение. И Толя познакомился с девушкой Валей, с которой у него завязался роман. И он вынужден был прекратиться, потом что Ва-лентина окончив институт, уехала по распределению.
     Встреча с Леонидом Васильевичем прошла примерно по сценарию, как я представлял. Правда, коротким мой визит не получился. На мой дежурный презент и передачу устного привета от отца, хозяин квартиры пригласил меня пройти в квартиру, стал расспрашивать про мою службу. В это время его супруга накрыла на стол. А служба моя могла склады-ваться со всем по-другому. Если бы не Леонид Васильевич, то и судьба моего друга сло-жилась бы совсем не так.
     Дело было так. После стажировки Толя стал все реже ходить вместе со мной в уволь-нение. Он встречался с Наташей. Но мне об этом не сказал. Как выяснилось потом он бо-ялся, что Наташа предпочтет меня, когда он нас познакомит. У них были серьезные наме-рения. Наташа, как и мы в 1981 году оканчивала свой институт.  Поэтому перед выпуском Толик сделал Наташе предложение руки и сердца. Наташа уже знала, что останется по распределению в ТЮЗе им. Брянцева в Ленинграде. Поэтому поставила условие, что согласится, если Толик тоже останется служить в Ленинграде. Толя, как и все мы, тоже знал уже, куда он должен был распределяться - в Московский округ ПВО. Так решил, его покойный отец, Леонид Васильевич, земля ему пухом, а Толя не возражал. Не было для этого причины. Его родители уже жили в Москве в шикарной квартире, его старший брат Василий, уволился и жил в Подмосковье. По сути, выражаясь шахматным языком, ситуация была патовая. Однажды, почувствовав его плохое настроение, я его расспросил, в чем причина. Он мне все и рассказал. Я предложил решение вопроса, хотя и мне и Толику это решение казалось несбыточным на 100 процентов. Но я настоял. С нами во взводе учился сын Леонида Васильевича – Серега. Мы попросили его, что бы он договорился с отцом с нами встретиться в любой обстановке. Начальник строевой и кадров училища для нас, курсантов, была должность на прием, к которому попасть без «блата» невозможно. Серега договорился, мы встретились, и … в итоге Толик остался вместо меня служить в Ленинграде в училище командиром взвода, а я поехал служить в Московский округ ПВО.

п.Мендеелево, Курилы.

     Наша группа собралась как обычно у Соколовых. Помимо рабочих моментов, мы еще вкусно кушали, разные вкусности, которые готовила Светлана. Все, что она делала, гото-вила, вязала сетки из японской лески, танцевала, печатала сценарии, у нее была дома пе-чатная машинка, причем двухцветная, шила для  своей дочки Маши разные вещи, делала легко, непринужденно, без особых усилий, как бы между прочим, но получалось так, что кроме слов восхищения от нас от своих друзей, она не слышала, это были слова не просто вежливости, а истиной оценки ее мастерства.
     Мы сразу поняли, что без выезда в Южно-Курильск в библиотеку и музыкальную шко-лу не обойтись. В библиотеки надо было переписать стихи, статьи из  журналов и книг, да переписать, копиров, телефонов с фотоаппаратами не было тогда, а в музшколе надо было на «кассетник» переписать нужную для всего сценария музыку. Замполит пограничной заставы Сережа Пасека, пообещал сделать макет вечного огня из примуса. Оставалось выбрать из нас 2-х кандидатов, чтобы отправить их в Южно-Курильск. Первое предложение было отправить семейную пару Костика и Свету. У Костика был свой мотоцикл «Восход-2» он на нем ездил регулярно в районный центр для смены коробок с фильмами. Он был внештатный киномеханик в нашем поселке.
     Так и поступили. Но они за один день не сумели переписать весь нужный материал для сценария. Следующей поехала Валентина. Каждый понедельник мы отвозили своих школьников в районный центр в школу-интернат. Они там жили и учились, а в конце не-дели на выходные привозили их домой. Других вариантов их обучения не было. До Ю-Курильска было 26 км бездорожья. С этой машиной и уехала Валентина, вечером верну-лась на попутках. Она тоже не все сумела переписать, а самок главное она не умела пере-писывать на магнитофон музыку. Нужно было еще кому то ехать, и мы надеялись, что это поездка будет последней. Ведь нужно было все это связать в одно единое целое, распреде-лить слова, выучить их, прорепетировать. Костик не мог. Он подменял товарища, и у него дежурство получалось через сутки. Вызвался я сам, потому, что еще  не принял участия в процессе сбора информации для сценария и умел пользоваться магнитофоном. Светлана сказала, что тоже поедет, что бы ускорить процесс. Никто не стал возражать.
     Приехав в райцентр, мы дольше всего времени провели в музыкальной школе. Нам любезно, когда мы рассказали о своей потребности, подобрали пластинки с нужной нам музыкой. Это была и 7 симфония Шостаковича, «Землянка» Алексея Суркова, «Смуглянка» Новикова и многие другие. Главная проблема была в том, что переписывать на наш магнитофон, приходилось через микрофон, а это значит, что в процессе записи дышать можно было через раз, что бы запись была чистой без посторонних помех. Но это была школа и в учительскую, где мы производили запись, заходили, забегали, залетали другие педагоги, ученики и просто люди. Выполнив необходимую запись, с удовлетворением, мы со Светланой, отправились на окраину Южно-Курильска, что бы поймать «попутку» до нашего поселка. Рейсовый автобус ходил только в день, когда реально в летную погоду прилетали пассажирские борта, для того что бы привезти и забрать пассажиров.   
     Стоять пришлось, к счастью, недолго. Даже без моей поднятой руки, рядом с нами остановился тентовый вездеход ГАЗ-66. В кабине уже сидела женщина. Поэтому мы без подсказки полезли в кузов, там была лавочка, дело было привычное для нас  курильчан. Разместившись на лавочке, я ударил по кабине, это была команда водителю, что можно трогать. Таким же образом, стукнув по кабине, я бы просил остановиться, там, где нам нужно. В кузове было не жарко, я бы сказал холодно. На мне был наш военный бушлат. Он был очень теплый, как и вся специальная одежда, выдаваемая нам офицерам исходя из погодных условий. А на Свете была утепленная короткая болоньевая куртка, надетая на шерстяной свитер, которая должна была согревать Свету.
     Через минут десять езды, я повернул голову и увидел, как Светлана ежится от холода. Видимо она уже много раз мысленно пожалела, что не оделась более тепло. Я расстегнул пуговицы на бушлате, левой рукой отвел левую полу бушлата в сторону Светы  скорее из вежливости, ни на что, не надеясь, предложил:
- Давай ко мне под крылышко, теплей будет.
- Спасибо, с удовольствием, - и она очень быстро, и очень плотно прижалась ко мне. Я прикрыл ее сверху полой бушлата и отчётливо почувствовал, через ее упругую большую грудь, учащенный стук ее сердца. Не договариваясь, мы оба повернули, голову друг к другу.
- Теплее стало?
- Очень.
Она придвинулась еще ближе, и своей свободной рукой обвила мою грудь и еще сильней  стала прижиматься ко мне, она быстрым и грубым движеньем головы перехватила мои губы и свела их со своими, губы  сблизились и прижались друг к другу нежно и властно. Потом губы у обоих одновременно вдруг обмякли и разжались.
- Так, нельзя, Света!
- Да, нельзя — прошептала она. И на этом «да» она поцеловала мои открытые губы губа-ми, тоже медленно открывшимися в поцелуе.
- Это неправильно, ты же замужем, я женат - продолжал не очень сильно противиться я.
- Да, замужем, мы никому не скажем, поцелуй меня, глупый, - улыбаясь просила она.
Я поцеловал ее в уже готовые для поцелуя губы. Каждая клеточка наших тел жила в этом поцелуе, который завладел всем нашим существом, подчиняя себя друг другу,  исступ-ленно задыхаясь в поцелуе так, что много лет я вспоминал потом эту минуту: никогда ни-чего подобного не испытал за всю жизнь. Ее губы были слаще меда, и этот вкус дурма-нил меня, в одно мгновение я ощутил одновременно восторг, удивление, нежность, вол-нение, радость, смятение и замешательство. Решительно сбросив с себя скованность и смущение, оставив нежность, радость и восторг я, продолжая целовать и уже не думая ни о каких последствиях, левой рукой отодвинув свитер у самого ее горла, сначала робко погладил ее плечо, опустив руку, чуть ниже  дотронулся до  груди, которая как мне показалась, готова была порвать свои путы в виде лифчика и вырваться наружу. Пальцами левой руки ласково и нежно я сдавил самую плоть, трогая ее соски под лифчиком, я понимал, что уже остановится, не могу. Полураскрытыми губами я стал целовать ее шею возле головы постепенно и насколько позволял свитер, опускаясь ниже от головы к плечу. Вытащив левую руку из свитера, правой рукой я стал поднимать свитер от животика вверх. Очень быстро моя рука добралась до груди скрытой лифчиком, я стал пытаться просунуть свою ладонь под лифчик, как вдруг услышал.
- Подожди. Света на секунду оторвалась от меня, быстрыми и точными движениями она завела свои руки за спину…
- Все, можешь его снять.
Используя нехитрые манипуляции я из - под свитера, снял лифчик. Передо мной обнажи-лись во всей красе ее бесстыжие, красивые груди, покрасневшие возможно от холода, скорее всего от возбуждения. Захватив губами сосок, я стал нежно его покусывать губами. Света едва слышно простонала. Я чувствовал всеми фибрами своей души, что Света ощущает блаженство и радость, взявшие вверх над ее стыдливостью. В этот момент машина остановилась.
- Молодые люди,- послышался голос водителя газона,- Вы, где будете выходить?
Ничуть не смутившись своего полуобнаженного вида Света спокойно ответила,
- Около здания аэропорта.
- Хорошо.
Я стал опускать свитер, опасаясь, что бы Света ни простудилась.
- Не надо, поцелуй их и меня еще, ты такой сладкий.
Я еще раз с удовольствием поцеловал ее сначала в губы, потом в шею, потом каждую грудку, простонав достаточно громко Света сказала:
- Я хочу тебя.
- Это невозможно, пытался возразить я.
Но она уже привстала и начала снимать с себя брюки.
- И не надейся, что это будет единственный случай…
Водитель остановил. Я первый спрыгнул с кузова. Потом протянул руки, что бы помочь Светлане спуститься с кузова, но она стояла на месте и улыбалась, потом показав мне язык, практически прыгнула мне в руки.  И только, без ложной скромности, моя отменная физическая подготовка, помогла мне не упасть самому и удержать ее. Опуская ее на зем-лю, я услышал ее шепот: «Я  к тебе приду, Костик скоро улетает в Южно-Сахалинск в ко-мандировку». Я промолчал. Мне очень этого хотелось, я мечтал об этом, но я был женат, она была замужем. А значит, этого делать было нельзя. Я не сказал больше ничего Свет-лане. А для себя твердо решил, больше ничего не будет.

КЗКПО.

     Мой отдых в Анапе заканчивался. Рита еще оставалась. Она не работала, за гостиницу не платила, семьи у нее не было, так что ей торопиться было некуда. Из Анапы она еще собиралась проведать свою маму, которая жила в Уфе. Мы обменялись телефонами и до-говорились, что когда Рита приедет в Москву, она мне даст знать. Я приеду в Москву, и мы там встретимся. А пока мне предстояло выйти на работу. После того, как моя трудовая деятельность закончилась на заводе. Я еще работал на предприятии по переработке ме-таллического лома, потом была работа в экзотической для того времени отрасли – частной гостинице. Профиль был один коммерция. А должность коммерческий директор. Завод мне дал богатый практический опыт. И если бы не «под ковёрные» игры директор-ских подхалимок, то я продолжал бы трудиться на заводе. Про завод поподробнее.
      Как я уже рассказывал, попал я туда по «блату». Мой друг детства Макуша, подсобил, выдал хорошие рекомендации. Плюс я уже учился заочно в академии, получал второе высшее образование по современной жизни – менеджер.
     Первоначально мне думалась, что мне предстоит принимать решения на подготовлен-ные предложения, подписывать бумаги, выполнять указания Генерального директора. На самом деле все оказалось намного сложнее, противоречивее и ответственнее.
В моем подчинении оказались четыре службы. От их работы зависело стабильное произ-водство станков и товаров народного потребления. Были, конечно и другие не менее важ-ные службы. Например, конструкторское бюро, без согласования с ним нельзя было де-лать каких-либо замен в производстве, а в то тяжелое время, «живые» деньги были такой же диковиной, как Пизанская башня в Италии. Все расчеты производились дикими, для начинающихся выстраиваться рыночных отношений, способами. Главный был – бартер. Как в сказке – «курочку за уточку, уточку за гусочку» или как первобытнообщинном строе. Я тебе бивень мамонта, а ты мне наконечник для стрел. В то время мы меняли из-лишки одного металла на другой, излишки черной краски на серую и т.д. Очень часто, было достаточно, телефонного разговора со своим коллегой с другого завода. Второй по полярности вид расчета был взаимозачет. Как правило, такой способ расчетов проводился с государственными органами, с налоговой  службой, с пенсионным фондом, фондами социального и медицинского страхования.  Государство печатало такие красивые бумажки, на это средства были, и ими за изготовленный заказ рассчитывались с заводом. А завод эти красивые бумажки нес, например, в пенсионный фонд, а там проводили зачет этой сумы в счет наших отчислений в пенсионный фонд. Возникает вопрос, с каких средств тогда выплачивалась пенсия гражданам. Отвечаю, ни с каких, задержки по выплате пенсии были очень большие. При этом надо учитывать, что бартер и взаимозачет значительно увеличивали цену на нашу продукцию, а соответственно и увеличивались наши налоговые отчисления. В прайсах были 3 колонки цены продукции. И не только на нашем заводе, а по всей стране: на производстве, в торговле, в связи, в транспорте. Т.е. если завод за потребленное электричество платил «живыми» деньгами, то цена была одна, если по бартеру, то на 15-20 процентов дороже. «Живыми» назывались наличные деньги. Были еще и безналичные расчеты – третий способ расчетов. В наше время существенный и главный способ расчетов.  Работала со всеми этими расчетами наша славная бухгалтерия. Работали на счетах и электрических калькуляторах, которые выпускали наши коллеги с завода «Счетмаш», по старинке, но учет был отличный, все было подсчитано до травинки и былинки. Еще был планово-экономический отдел, или, как я называл их фокусники. Они высчитывали такие цены на нашу продукцию, что  А.Смит, Д.Рикардо, К.Маркс, наверное, в гробу переворачивались. Были еще и другие вспомогательные отделы и службы, без которых не мог работать ни один завод.
     Так вот все это деньги, красивые бумажки взаиморасчетов, бартер добывался и исполь-зовался моей коммерческой службой.  До завода для меня понятие «железо» подразумева-ло все, что нелегко было сломать. Это потом благодаря моему подчиненному, а потом то-варищу Николаю Петровичу Кузьмичеву, или как все звали его на заводе Петровичу, я стал вникать во все вопросы обеспечения, иначе было нельзя. Петрович ежедневно объяс-нял мне разнице между холоднокатаным листом и горячекатаным, уголком и швеллером и т.д. Петрович был снабженцем от «бога». Он знал всех своих коллег, умел выстраивать с ними такие отношения, которые помогали ему без денег, без бартера, под свое честное слово добывать необходимые комплектующие и материалы для производства. Еще Петро-вич был отец четырех сыновей. Для того, чтобы их одевать, обувать, кормить, ему нужна была хорошая и главная своевременная заработная плата. Он реально был незаменимый специалист. Через два года моей работы в должности, Николай Петрович все-таки уво-лился и в первую очередь, а потом и Генеральный, который не захотел поднять ему зар-плату, и весь завод.
    Поэтому я всегда старался из своего премиального фонда, выплачивать хорошую до-бавку к зарплате. И главное, когда ему лично нужны были «живые» деньги я давал указа-ния в магазин и Петрович, их там получал, записывая на себя товар в счет зарплаты. Это было нарушение финансовой дисциплины, но по-другому я не мог поступить. Таким об-разом, я помогал и другим своим работникам.
     Итак, в моем подчинении оказалась: финансово-сбытовой отдел (сейчас эту структуру называют – отдел продаж), отдел материально-технического снабжения, транспортный цех и ремонтно-строительный участок. Во все тонкости работы в этом новой для меня структуре мне нужно было очень быстро и очень качественно разобраться. Конечно, это было не сложнее ЗРК, на котором я на полигоне сбивал воздушные учебные цели, но для завода, повторюсь, наша служба была главная кровеносная система.  Коротенько о каждой их них.  Если не расскажу тогда невозможно понять какие вопросы и главное как мне пришлось решать. И скажу без ложной скромности, мне это удалось. Мне сразу стало ясно, что начать надо было с укрепления дисциплины. Да, да, да на заводе это была самая большая проблема. В армии было просто, построил, зычным, громким голосом с употреб-лением  мата поставил задачу и потом только требовал со своих подчиненных выполне-ния. При этом Государство мне дало такие рычаги по поощрению и наказанию, что об этом даже нынешний Президент может только мечтать. Думаете, вру. Нет. Я мог без вся-кого суда арестовать солдата срочной службы на 3 суток. Без всякого разбирательства прокуратуры. А Президент такой властью не наделен. Но это уже не важно. Больше всего меня бесило это регулярное опоздание от 5 до 20 минут. Сначала я пытался словом убе-дить, что это недопустимо, берите пример с меня, я же не опаздываю. Это было бесполез-но. Во-первых, 80 процентов всего завода опаздывало, а во-вторых, мои выговоры для моих замечательных работников, были безразличны. Только моя секретарь Любовь Викторовна, позже я звал ее Любаша, слегка краснела на совещание и за всех всегда отвечала:
- Владимир Газарович Вы нас извините, мы постараемся больше не опаздывать.
      Тогда я у гендиректора решил уточнить свои права, обязанности он мне довел сразу. Оказывается, я имел право самостоятельно писать распоряжения по заводу, которые име-ли юридическую силу для всех работников завода.
     Распоряжение №1 было написано о запрещение курения в кабинетах коммерческой службы. Коммерческая служба занимала весь второй этаж административного здания. Сам я не курил, а большинство моих работников, включая определенных женщин, курили, и в кабинетах складывалась ужасная обстановка, особенно для тех сотрудников кто не курил. Предварительно я на производстве из отходов листового металла попросил сварить урну, которую поставили на площадке второго этажа перед лестничными пролетами. И мне пришлось ежедневно, методично, а иногда с криком и на нервах своих работников приучать курить в этом месте. Скажу сразу, мне это удалось. Более того через определенное время никто из сотрудников завода на втором этаже и даже генеральный директор завод приходя ко мне в кабинет по каким то делам, если был с сигаретой в руках, то в кабинет не заходил.
     Вторым распоряжением было утверждено премиальное положение, по которому, мои опоздавшие сотрудники коммерческой службы лишались этой самой премии, в случае нарушения той самой трудовой дисциплины. . Это тоже помогло. Когда человек реально понимает, что с ним шутки не шутят, когда я сам на работу не опоздал ни разу, когда деньги, которые я «сэкономил» на нарушителях, пошли не на увеличении моей зарплаты, что вполне можно сделать законно и именно так и поступали мои коллеги. Эти деньги я распределял между теми, кто не нарушал.
     Самое главное это не настраивало моих сотрудников против меня. У нас сложился от-личный коллектив. Мы внутри службы помогали друг другу, особенно это касалось отде-ла снабжения, отмечали организовано дни рождения, я даже разрешал на один час раньше заканчивать рабочий день. Я прекрасно понимал, что если я это не сделаю официально, то они будут искать возможность, под любым предлогом отметить это событие подпольно. Механизм управления отлаживался, детали этого механизма работали уверенно. Помню, когда я возвратился из первого своего отпуска, гендиректор мне на совещании сказал, что мою службу он пытался контролировать, но они без его участия все делали вовремя, в срок и без нарушения дисциплины.
     Хочется остановиться на двух эпизодах во время моей работы на заводе, которые по-том изменили мою судьбу.
     По просьбе директора мне пришлось ввести в штат новую должность. Зам. коммерче-ского директора, т.е. меня. На эту должность Алеков предложил мне взять бывшего ком. директора нашего завода, который был уже на пенсии, но по словам директора был полон сил и энергии, а главное у него сохранилось много связей, а это поможет в работе отдела снабжения. Петровича к тому времени на заводе уже не было, не удержали. Напомню, у него была большая семья. Я как мог из своего премиального фонда его поддерживал, но требовалось значительное увеличение зарплаты. Совет директоров, посчитал это на тот момент – нецелесообразным.
Федор Семенович, так звали моего зама. Я очень надеялся, что он искренне возьмет на себя, всю работу отдела снабжения. Мне приходилось все внимание уделять сбыту нашей продукции. Нужны были деньги. «Живые» как принято сейчас говорить. С моими сотрудниками из отдела продаж выстраивали многоходовые цепочки превращая скажем сверлильный станок, в гвозди, гвозди в краску, краску в бумажки по зачету налогов в местные бюджеты, а эти бумажки с печатью администрации в деньги с дисконтом в 25-30 процентов. Все наличные деньги шли в первую очередь на выплату зарплаты работникам завода. Для всех этих «махинаций» требовались договора, встречи с руководителями различных предприятий, это мог сделать только я.
     Но очень быстро я разобрался и понял, что моему заму было главное другое. Ежеднев-но ему токаря, фрезеровщики что-то вытачивали, якобы из отходов металла. При этом Федор Семенович, работы токарей согласовывал с начальником цеха, а пропуск на вынос готовых изделий, подписывал у зам. по кадрам, именно ей подчинялись вахтеры на про-ходной. Все эти детали он продавал на стороне, а денежки к себе в карман. Естественно токарю тоже перепадало из его рук. Поэтому со временем токарю уже не надо было полу-чать разрешение от начальника цеха, он сам тайком из своего же материала, полученного со склада, вытачивал заказы Федора Семеновича.
     Обнаружилось все случайно. На еженедельной планерке у директора, начальник цеха заявил, что отдел снабжения не додал со слада «кругляка» и токарю работать нечем, план «горит». Я был уверен, что такого быть не могло, на складе у меня работали две опыт-нейшие кладовщицы – «близняшки» по фамилии Денисовы. У них хоть и не было тогда компьютеров, но все было учтено. Естественно я дал команду выдать не хватающий ме-талл. А сам взял со склада и бухгалтерии все документы и стал проверять. Очень скоро я обнаружил, что в цех металл поступил в полном объеме, есть необходимые накладные за подписью мастера цеха. Потом я взял с проходной все пропуска с разрешением на вынос продукции с завода и обнаружил, что большая половина, подписана начальником отдела кадров Татьяной Михайловной Матюхиной. И выносил продукцию мой заместитель. Дальше было делом техники. Вначале мастер цеха не стал отказываться, что получил ме-талл в полном объеме, потом сознался токарь и т.д. У меня на руках были все документы, которые доказывали факт воровства.
     Я не стал докладывать директору, не в моих правилах это делать, еще со службы в ар-мии, привык принимать решения и за них отвечать. Пригласил к себе для разговора Федора Семеновича.
- Семеныч, у меня вот лежат все документы, что ты очень хорошо нажился на заводе,- начал я дипломатично разговор.
- Я не понимаю о чем Вы.
- Я о детальках, которые по твоей просьбе вытачивались, а ты их выносил и продавал.
- Я уважаемый человек, 30 лет проработал на нашем заводе, никто еще никогда меня не обвинял в воровстве, я буду жаловаться директору.
- Это твое право, тогда это будут твои последние дни работы на заводе.
Я вновь показал все документы,  объяснительные, в которых честно указывалось на факты изготовления и выноса деталей.
- Семеныч, я предлагаю тебе в добровольном порядке  принести на завод, недостающий металл и это все остается между нами.
     После паузы он с трудом проговорил:
- Дайте мне неделю.
- Хорошо, договорились, металл на склад будешь сдавать в моем присутствии.
Далее мы продолжали работать в обычном режиме. Я ушел в очередной отпуск.
     Раньше по кодексу законов о труде отпуск отгуливали, как положено 28 дней.
Вернувшись, ко мне сразу на аудиенцию попросилась моя секретарь Любаша. Я был удивлен, она пользовалась своей привилегией крайне редко. Только когда ей нужно было, отпросится с работы.
- Владимир Газарович, хочу Вас сразу предупредить.
- О чем?
- Федор Семенович написал на Вас кляузу и многие наши ребята ее подписали.
- О чем Люба?
- Что Вы грубите, кричите, не прислушиваетесь к мнению людей, ставите невыполнимые задачи, незаслуженно лишаете премии.
     В ее словах была определенная доля правды. Я действительно, непозволительно мог накричать на работника. Но, правда, потом извинялся за свою несдержанность. На заводе все знали о моем взрывном характере и поэтому на меня не обижались и не жаловались. Понимали, что очень сильно переживаю за свою работу.
Я не удивился, что мои некоторые работники подписали какой-то документ против меня, в конце концов, я не «рубль» и всем нравиться не мог.
Зазвенел телефон внутренней связи, я поднял его, звонил директор Олег Георгиевич.
- Все, началось,- сказал я Любаше,- директор к себе требует.
Кабинет директора и главного инженера завода  находились на 3 этаже. У них была общая приемная. И там, в приемной сидела секретарь директора Валентина Михайловна, которая всегда, как не зайдешь, что-то печатала на электрической печатной машинке. Компьютер у нас появился значительно позже, но как Валентина Михайловна была этому рада, не передать словами. Она уже секретарем работала давно, «пережила» ни одного директора, она была тучная дама пред пенсионного  возраста. Но очень добрая и отзывчивая.
- Добрый день, Валентина Михайловна, - поздоровался я.
– Я зайду? - показывая на дверь Генерального, к главному инженеру я заходил без преду-преждения, мы с ним по должности были в равном статусе.
- Он ждет Вас, ответила секретарь.
Я открыл дверь, в кабинет директора, зашел. В кабинете уже сидел Валера , а если офици-ально Валерий Васильевич Федоров, председатель совета директоров нашего акционерного общества. У нас с ним были отличные отношения, именно он поддерживал мои новвоведения, которые двигали завод вперед.
- Приветствую Вас, - громко, улыбаясь, сказал я, первым подошел к Федорову и поздоро-вался за руку, рукопожатие было, как обычно обоюдно крепким. Потом пошел к столу директора.
- Добрый день,- произнес Алеков и, показав рукой на стул, предложил мне сесть. Это он так культурно показал мне, что за руку он со мной здороваться не хочет. Мне этого тоже не хотелось, всегда, когда мы с ним здоровались, он свою ладошку, сжимал в форму «ло-дочки» и вставлял в чужую ладонь, практически не отвечая на рукопожатие и ладонь у него всегда влажная от пота, видимо. 
- На, почитай, - без имени, не говоря про отчество, предложил мне Алеков, протягивая листок.
Я взял листок и сразу узнал почерк, своего зама. В нем подробно излагалось, что я груб, своенравен, постоянно повышаю голос, на подчинённых и самое главное, что я некомпе-тентный, и только благодаря усилиям Федора Семеновича, т.е. его, завод живет и дышит. Правда он при этом не указывает, что в своей должности, он находится третий месяц, и без него, завод как-то справлялся.
- Олег Георгиевич,- начал я, - ты этому веришь?
Директор промолчал. Заговорил председатель совета директоров Федоров.
- Газарыч, ты успокойся. Никто не сомневается в твоем профессионализме. Мы видели, как ты по кирпичику построил достойную работу коммерческой службы.
- Но мы обязаны довести до тебя эту информацию.
- Ты же видишь, что там стоит всего три подписи. Двух грузчиков и зам начальника снаб-жения.
- Я все вижу Валерий Васильевич, но у меня такое ощущение, что Олег Георгиевич, не согласен с Вашим с мнением.
За столом возникла пауза, которая, на мой взгляд, затянулась.
- Владимир Газарович, иди, работай, возьми жалобу, сам реши, что с ней делать, - прого-ворил наконец-то, Генеральный директор.
Я спустился к себе в кабинет, моя секретарша Любаша, без слов все поняла, зашла следом за мной.
- Позвать Федора? - спросила она меня.
- Нет, позови ко мне всех с нашей службы, кто на месте, на 5 минут,- ответил я секретарю.
Через 10 минут в моем кабинете сидели мои подчиненные с кем я работал бок о бок, кому я доверял, кого взял на работу и научил, как работать, а кто – то был моим учителем.
- Я Вас собрал ненадолго,- начал я,- мне нужно принять трудное, но единственно пра-вильное решение. Я хочу, что бы Вы без всякой боязни, по честному, ответили мне на во-прос, Вам со мной трудно работать? Вы считаете, что я нахожусь не на своем месте, Что с другим начальником, я специально не стал называть фамилию Федора, Вам будет легче работать?
- Владимир Газарович, если Вы про кляузу Федора Семеновича, - начала Зоя Ивановна, - менеджер отдела сбыта, я бы сказал ведущий менеджер,- так мы ее никто не подписал.  Нам нравится с Вами работать, хоть Вы и вспыльчивый, и крикливый. Но ведь мы пони-маем, что мы сами в этом виноваты, а Вы за работу переживаете.
- Газарыч, не бери в голову,- продолжил Виктор Бороздин, - и.о. начальника снабжения, вместо Петровича.
- Мы Феде сказали, чтобы он дурью не занимался.
- Все так думают?- спросил я, посмотрев в сторону остальных собравшихся в кабинете.
- Не уходите.
- Нам все нравится
Наперебой стали говорить мои подчиненные. У меня сомнений не стало.
- Благодарю всех. Расходимся по своим рабочим местам. У кого вопросы, останьтесь.
Никто не остался. Все встали и пошли. В этот момент в кабинет зашел Федор.
- Добрый день!
- С выходом, я по делам встречался,- не останавливаясь, начал, Федор Семенович,- поэто-му задержался. Слово «задержался» почему то меня покоробило. Наверное, от известной поговорки: начальство не опаздывает, оно задерживается.
- Ты, Федор Семенович, уже большим начальником стал? – спросил я очень тихо и спо-койно.
- Ты уже позволяешь себе опаздывать, когда я первый день вышел из отпуска, рассказать, чем живет служба, какие задачи стоят?
- Хотя директор меня уже ввел в курс дел, чем лично ты занимался в мое отсутствие.
И я вынул из папки для бумаг «На подпись» вытащил его кляузу и протянул ему.
- Что это? Сделав удивленный вид, как будто он не узнал свою писанин и полез  в карман за очками. Я ждал.  Федор Семенович, делал вид, что читает это в первый раз.
- Семеныч, что ты дурака валяешь, - уже раздраженно, начал я.
- Ты что, не помнишь, что писал?
- Ты же в кабинете директора времени проводил больше, чем в своем. Подчеркну, ключи от своего кабинета, когда я уходил в отпуск, отдал своему секретарю Любаше. И наказал ей, что в кабинет можно будет запустить только директора. Я был уверен, что она мое по-желание выполнит на все 200 процентов.
- А, что это неправда, - пошел в атаку на повышенных тонах Федор.
- То, что я кричу или то, что я работу организовать не умею? – уточнил я и добавил.
- Ты голосок свой попридержи, дома будешь показывать свой тембр голоса.
После этого был довольно длинный разговор, в начале, не о чем, потом я сумел направить его в нужное русло. В заключении нашего разговора, он на мой взгляд, затянулся, я Федо-ру сказал.
- Федор Семенович, напиши по собственному, я даже обеспечу выплату расчета полно-стью наличными.
- Обещаю, а обещание свое я всегда держу.
Я уже писал, что в то время действовали несколько форм расчета за нашу продукцию, как и по всей стране. С «живыми», как мы называли, деньгами была проблема и часть зарпла-ты до 50%, по решению совета директоров, выплачивалась продукцией или товаром из магазина. Правда были две дамочки зам. по экономике и зам. по кадрам, которые не про-сто умудрялись всю зарплату получать только наличными деньгами, но еще и на два-три месяца вперед. Пока я об этом не узнал.
- Я не буду ничего писать, - ответил Федор.
- Хорошо, я услышал тебя. С сегодняшнего дня, ты мне пишешь письменно отчет, что лично ты сделал за день, согласно своим должностным обязанностям.   
Должностные обязанности в моей службе были у всех. Я их лично разрабатывал и утвер-дил у Генерального, поэтому возразить Федору было нечего.
- Иди, работай, я тебя больше не задерживаю.
     Это не самое интересное в этой истории, поэтому подробно останавливаться не буду. Примерно через месяц Федр сам написал заявление на увольнение. Ему грозило увольне-ние по статье. Вместо него я взял папу одноклассницы моего сына. По специальности он был врач, классный врач ЛОР. Работал в поликлинике  крупнейшего, в то время предпри-ятия в Курске – шарикоподшипниковом заводе. Но зарплату получал «копеечную». Слава, так звали отца, одноклассницы, был порядочный человек, это условие было самое главное. Мы часто с ним и другими отцами  из класса сына, после собраний или других мероприятий, собирались компаний выпить по рюмочке.
      На мое предложение, Слава согласился сразу. Я его обучил многому. Он мне здорово помог. Сейчас Слава предприниматель, очень хорошо раскрутился, построил дом и др. В этом есть и моя небольшая заслуга.
     Я хочу остановиться на двух эпизодах, которые сыграли большую роль в моей судьбе.
Как и на большинстве заводов, выпускающих промышленную продукцию типа станки, оборудование, автомобили, работает в основном мужской коллектив. В цехах женщин вообще нет. А в управлении это бухгалтерия, плановый отдел, склады, нормировщицы в конструкторском бюро и менеджеры, как их сейчас все называют.  А в то время называ-лись инженер по сбыту финансово-сбытового отдела (ФСО) коммерческой службы. Пер-вая женщина в моем ФСО была Зоя Ивановна. Практически стала легендой. Она одна проводила такие многоступенчатые сделки на сотни тысяч рублей в конечном итоге. Я уже рассказывал, что деньги в ту пору была великая роскошь.
В плановом отделе работала начальником Веретенова Галина Сергеевна. Она была на своем месте, хотя иногда своими расчетами «убивала» меня, у нее накладные расходы доходили до 650%. И в результате наш пресс стоил дороже автомобиля «Жигули».
      После реорганизации нашего завода, директор думал, что это спасет от долгов по налогам, изменилась и структура завода, многие должности сократили, отделы объедини-ли, в результате Веретенова стала замом генерального по экономике - главным бухгалте-ром завода.  Естественно она и ее подружка, которая тоже стала зам. по кадрам и социаль-ным вопросам, «поднялась» не имея даже высшего образования, стали участвовать не только в официальных совещаниях и планерках руководящего состава, но и вне офици-альных мероприятий. С этой задачей они справлялись крайне успешно. Я обеспечивал их транспортом для закупок, наличными деньгами из магазина, директор давал добро на оче-редную «пьянку».
     Как-то мы, все дружно, руксостав выехали летом на природу на шашлыки.
Хорошо отдыхали, звенящий чистотой лесной воздух, в купе с выпитом коньяком, дамы пили наравне с нами мужиками, давал о себе знать. Мы в буквальном смысле расслаби-лись и улеглись на привезенные покрывала. Рядом со мной улеглась Галина Сергеевна. Мы все молчали, только пение птиц и звуки других лесных обитателей были слышны от-четливо, и меня стало от этого клонить в сон. Мне казалось, что моя соседка тоже уже дремлет. Но тут она повернулась на бок, в мою сторону и ее ладонь, как бы случайно ока-залась в том месте, где у брюк находится ширинка.  Правда не долго, и я подумал, что это случайно. И тут же Галина Сергеевна присела и спросила, как бы у всех, но смотрела на меня.
- А, мы будем допивать и доедать?
- У нас же остался шашлык, - вторила уже ей подружка по кадрам, которую звали Татьяна Михайловна.
- Угли совсем потухли, - это уже включился в разговор директор, - Пойду за дровами схо-жу.
- Олег Георгиевич, сиди, я схожу, - это уже я подключился к разговору.
- Не царское это, директору ходить за дровами, - в шутку сказал я.
     На самом деле у меня была объективная причина, нужно было сходить по нужде.
Я пошел в лес, в нем была густая зеленая трава и моих шагов совсем не было слышно. Я нашел сухостой, наломал вязанку дров, этого бы хватило, чтобы дожарить мясо.
Отошел чуть в сторону для совершения «обряда» облегчения. И в этот самый момент услышал голос у себя за спиной
- Дашь посмотреть? - это был голос Веретеновой.
У меня сразу пропало все желание облегчения, я быстро оправился и застегнулся.
- Галина Сергеевна, у Вас с головой все в порядке, - спросил я, очень спокойно.
- А что тут такого? У Вас что член, отличается от других? Есть какой-то секрет? - широко улыбаясь, ответила она мне.
- Вот и смотрите у своего мужа, можете даже под лупой, - ответил я.
- А хочешь, я сама тебе покажу, что захочешь, - неожиданно перейдя на «ты» сказала Га-лина Сергеевна.
 Я промолчал, наклонился, что - бы собрать заготовленные мной дрова, когда я выпрямился с дровами на руке, то услышал уже совсем близко от меня.
- Смотри.
Я повернул чуть голову и увидел на Веретеновой расстегнутую блузку, кружевной бордо-вого цвета лифчик, который практически не закрывал ее очень большие груди, которые готовы, в любой момент, выпрыгнуть и броситься на меня.
- Тебе не стыдно, - тоже на «ты» спросил я.
- Ты замужняя женщина!!!
Она будто не слышала меня или делала вид, что не слышала.
- Хочешь я его совсем сниму, только поцелуй меня, Вова, - уже просто, по имени, прого-ворила она.
Я ничего не успел ответить, а она мгновенно расстегнула лифчик и ее огромные уже потерявшую форму, без поддержки, груди упали на ее тело
- Поцелуй меня, я прошу.
Я развернулся и пошел в сторону нашего пристанища. Когда я пришел, уже все было убрано и готово к отъезду.
- Долго Вы, Владимир Газарович, ходили за дровами, мы подумали, что Вы заблудились и не стали ждать, - проговорила с сарказмом Татьяна Михайловна.
- А где Вы потеряли Галину Сергеевну?
- Без понятия, где она, мы с ней были в разных местах, - спокойно ответил я, бросив вя-занку дров. Я мог поклясться, что отсутствовал не более 10 минут, это нормальное время отсутствия для сбора дров. Когда мы приехали на сбор дров, было потрачено в два раза больше времени.
- Они сговорились, - подумал я про себя.
Этот случай заставил меня даже по делам работы, как можно меньше заходить в кабинет Веретеновой. Старался все возникшие вопросы задавать на утренних планерках у дирек-тора или по телефону. У меня это получалось, и я думал, что все больше мне волноваться нечего. Прошло около трех месяцев, приближался мой день рождения. По уже сложив-шийся традиции я на работе его отмечал дважды. Сначала вместе со своими работниками это было намного приятнее, мы не просто вместе с ними пили и закусывали, а еще пели песни окапелло или под баян, который принес на работу мой подчиненный и товарищ, наши отцы вместе служили в военном городку Халино.
      И еще согласно моего же приказа все дни рождения в моей службе отмечались в конце рабочей недели в пятницу. Я разрешал на два часа раньше закончить рабочий день. Из ад-министрации завода никто даже не пытался оспорить или запретить мой приказ, мы еще на заре моего становления на заводе, договорились с директором, что за порядок и дисци-плину в моей службе отвечаю я и поэтому поощрять, и наказывать буду только я.
     В этот год получилось, что мое день рождение совпало с пятницей. Поэтому мне пред-стояло выдержать этот мини марафон, живым и здоровым. Моя жена приготовила   море закусок. В этом она у меня знала толк.
    В пятницу 20 августа, я послал за женой свою служебную машину, она приехала накрыла стол для моих коллег по коммерческой службе. То, что предназначалось для «банкета» с руководством, она положила в холодильник. После поздравлений моих бли-жайших коллег у меня было прекрасное настроение, тосты они говорили простые, но от души, ели с удовольствием, выпивали без принуждения. Уже по привычке, они быстро помогли моей секретарше Любаше, убрать со стола, помыть посуду и вынести из моего кабинета лишнюю мебель.
     В кабинете директора, а именно там мы отмечали праздники и дни рождения руковод-ства, все было стандартно: дежурные тосты за мое здоровье, пожелания благополучия и успехов в работе. Практически все было сказано, выпито и съедено за часа полтора. Это было понятно, конец рабочей недели, все спешили домой и меня это устраивало. Макухи-на убежала раньше всех, следом ушел главный инженер, я стал собирать посуду, ее надо было мне отвезти домой.
- Владимир Газарович, давайте я Вам помогу, - это Галина Сергеевна, высказалась мне помочь.
Я был, выпивши, моя интуиция была притуплена.
- Если не трудно, помогите до моего кабинета донести, дальше я сам, - ответил я. 
Я взял, сколько мог вместить в своих руках остатков салатов, Галина Сергеевна взяла, что-то из пустой посуды, мы спустились на второй этаж административного корпуса, именно на 2 этаже находился мой кабинет и кабинеты сотрудников моей службы, они уже все были дома. Зайдя в кабинет первым, быстро поставив все, что было у меня в руках на журнальный столик, дождался Веретенову и словами:
- Я заберу остальное, - ушел в кабинет директора.
Когда минут через пять я вновь вернулся в свой кабинет, что бы уже окончательно все сложить в сумки, все что осталось после празднования и отправиться домой, то увидел, что в моем рабочем кресле сидела Галина Сергеевна, она была в одном нижнем белье чер-ного цвета.
- Как я смотрюсь за твоим столом? – задала, улыбаясь, вопрос.
- Стол у тебя широкий, на нем ничего лишнего, не то, что у меня все завалено папками с бумагами.
- Что ты так далеко стоишь от меня, Володенька? – обратилась Веретенова, ко мне, как будто мы с ней о чем-то подобном договаривались.
- Ты испугался? Оробел? - продолжала она, а я не знал, что ей ответить.
- Я не кусаюсь... Я очень нежная и страстная... Я так давно хочу, чтобы ты меня «трах-нул», -  по грубому, но очень естественно, сказала она.
- Галина Сергеевна, - ответил я, - в лесу тогда Вам все сказал. Я своих принципов не ме-няю.
Словно не слыша моих слов, она встала, пошла в мою сторону, на ходу расстегнула бюст-гальтер, бросила его на мой стол. Не дойдя до меня всего метр, остановилась, быстрым движением сняла с себя и трусы, оставшись голой, повернулась, подошла к моему столу, сначала села на него, потом, улеглась спиной и раздвинув ноги  сказала:
- Ну, иди же, я жду.
Я очень решительно произнес:
- Галина, я сейчас выйду, вернусь через 10 минут, приведи, себя в порядок и иди домой. Будем считать, ничего не было. Это недоразумение, просто ты немного перебрала со спиртным. И тут же вышел, плотно закрыв дверь своего кабинета.
Когда я вернулся в кабинет, Галина Сергеевна, сидела одетая, на глазах ее были слезы.
- Ты еще об этом пожалеешь! – со злостью и гневом выпалила она. И вышла.
Я не испугался ее слов. По работе, она сделать мне ничего не могла, более того по вопро-сам финансов она мне подчинялась.  А рассказывать про свои сексуальные причуды, всем, она не будет. Это ей же боком выйдет. На заводе работал ее муж, мастер «золотые руки» он в литейке делал такую оснастку и опоку, что заменить его было некем. Галина Сергеевна его боялась, это знали все, он простой работяга мог и кулаком ее воспитать. Забегая вперед, я скажу, когда через два года, на заседании Правления завода, по продлению мне контракта, именно ее голос оказался решающим и мне контракт не продлили.  Нет, я восстановился на завод, потому, что уволили меня с большими нарушениями Кодекса закона о труде. Это юридическая борьба не представляет интереса, но факт, прояви я слабость и не трепал бы себе нервы.

Глухов.

     Глухов, один из старейших городов Киевской Руси. С богатыми историческими и культурными традициями. Именно в Глухове по указанию великой императрицы Анны Иоановны была открыта первая музыкально-хоровая школа для детей. Очень богатая и разнообразная флора и фауна. В Глуховских лесах водились кабаны, косули, волк, лисица, рысь, конечно же, зайцы и мн. другое. Такое разнообразие и обилие животного мира привлекало много охотников. Именно с охотой случился один из самых неожиданных и уникальных моментов в моей жизни. Но, об этом потом. В 26 км от Глухова по Киевскому шоссе находился Глуховский радиотехнический батальон. Он расположился на территории бывшего зенитно-ракетного полка С-75. Ему в наследство досталось шикарная материально-техническая база. В первую очередь это жилье. Было 8 трёхэтажных ДОСов со всеми удобствами. Правда, для помывки в ванной, необходимо было нагревать дровами титан. Но это было удобней, чем один раз в неделю ходить в баню. Дров в округе было сколько захочешь, батальон был в лесу и нам разрешалось на территории принадлежащей части пилить и колоть любое количество дров. Титан нагревался очень быстро, поэтому во многих семьях, особенно у кого были маленькие дети, титан топился весь день. Вся остальная инфраструктура тоже была в полном порядке КП, склады, казармы, штаб и даже клуб.
     Вот в такое чудо цивилизации по сравнению с Курильскими островами, я и попал слу-жить на должность освобожденного секретаря комитета ВЛКСМ, благодаря майору Вали-ку. Место для службы не самое худшее. Я надеялся, что перевезу семью, квартир как мне сказали в штабе Орловской радиотехнической бригады, которой и подчинялся наш бата-льон, было предостаточно. В штабе бригады политотдел практически не поменялся, с тех пор, как я отсюда уехал служить на Курилы. Единственная замена,
 это на повышение ушел мой товарищ Олег Нефедов, а вместо него назначили моего од-нокурсника Юру Думби. Для меня это была равноценная замена.
     В самом батальоне народ подобрался что надо. Офицеры все были практически моего возраста, кто-то чуть старше, кто-то чуть моложе, поэтому построить с ними отношения, а с некоторыми и подружиться, мне не составило никакого труда. Я прекрасно понимал, что мне надо все начинать сначала практически с нуля. Вон Юрик, уже на капитанской должности. Мой непосредственный начальник майор Дорошенко Михаил Дмитриевич, хоть и готовился уже на пенсию в запас, был еще очень активен, а главное помогал мне во всех моих начинаниях.
     Но первое, мне нужно было решить вопрос переезда семьи, точнее жены, детей у нас не было. Моя жена долго не могла забеременеть, начала обследование, у нее двоюродная сестра была врачом-гинекологом. Вердикт был суровым, детей, скорее всего у нас не бу-дет. Вероятность один шанс из тысячи. Из Глухова до Брянска, а именно там жила в мое отсутствие на Курилах, у своих родителей жена, было ехать на поезде всего 4 часа. Я от-просился, у нашего замечательного комбата подполковника Маковского Александра Фо-мича, на три дня для решения семейного вопроса. Приехав в Брянск, я услышал отказ сво-ей жены, которую поддержала теща. Но мой тесть Василий Васильевич был на моей сто-роне. К сожалению, он очень рано ушел из жизни. У него была онкология. Он не дожил даже до своего шестидесятилетнего юбилея.
Я не буду останавливаться на причинах и аргументах отказа, но один из них был, что Га-ле, так звали мою супругу, надо пройти курс лечения. А периодически она будет ко мне на несколько дней приезжать проведывать. Только этот аргумент и удержал меня не подавать на развод. Хотя скажу честно, если бы развод произошел, то практически моей карьере офицера – политработника, был бы конец.
     Во-первых, существовало негласное правило, если политработник разводится, по лю-бой причине, то значит он морально-разложившийся офицер и слабый организатор, раз семью не сумел сохранить, то и в подчиненном подразделении порядка не будет. Во-вторых, за этим следовало партийное взыскание, в некоторых случаях мог быть и суд че-сти младших офицеров. С партийным взысканием, даже мечтать о повышении было не реально. Конечно, это был перегиб. Но это мы понимаем сейчас, а в то время это была реальная действительность.
     Вернувшись один, слегка приведя в порядок двухкомнатную квартиру, которую мне выделили, обставив ее в очередной раз инвентарной мебелью, я начал свою освобожден-ную комсомольскую деятельность, именно так называлась моя должность – освобожден-ный секретарь комитета ВЛКСМ. За несколько дней я привел в порядок документацию свою, потом помог привезти в порядок комсомольскую документацию в подразделениях. Далее, я узнал, что имеющейся в штате батальона киноустановка «Украина-4» практиче-ски бездействовала. Потому что привезенные из клуба управления бригады 4 фильма, уже все знали наизусть. Я с разрешения замполита поехал в Глухов, нашел там гражданскую организацию, которая занималась в Глухове и его окрестностях, показом кинофильмов, в том числе и на 16 мм пленке, которая была нужна для нашего кинопроектора. Переговоры с директором «Кинофонда» были очень короткие и продуктивные. За пол-литра красной икры и коньяка, лично для директора. Благодарственного письма на имя, первого секретаря горкома КПСС, был подписан приказ о выделении для просмотра подшефной воинской части, т.е. нам, необходимого количества художественных фильмов. Таким образом, регулярно мы стали привозить, фильмы и показывать в клубе, не только для солдат, но и семьям военнослужащих. Это было несложно. Мы каждый день возили детей наших офицеров в школу на специальном «школьном автобусе» на базе автомобиля ГАЗ-66. Водитель автобуса заезжал на базу «Кинофонда» отдавал просмотренные фильмы и брал новые. Репертуар кинофильмов, я каждый месяц согласовывал с Михал Дмитричем. Это было обязательное условие. Кино, естественно крутил я сам. Потому что обученного солдата не было. Об этом событии замполит сразу доложил, в политотдел бригады. И я заработал первый плюсик. Скажу честно, я специально к этому не стремился. Но когда мы с Дорошенко приехали на сборы политработников бригады в Орел, в докладе начпо этот факт прозвучал, как пример, решения вопроса демонстрации фильмов для личного состава. Реально, подразделения бригады, располагались на территории 5 областей и регулярно возить кинофильмы было практически невозможно. Но вышестоящие требовали. И на этих сборах я получил из уст начпо устную благодарность.
Далее я узнал, что в нашем клубе были музыкальные инструменты: гитары, «ионика», так назывался по современному клавишный синтезатор, изготовленный в ГДР , в котором, наши «братья» из СЭВ, помимо радиоламп использовали и ионные лампы, отсюда и такое название, аккордеон, труба, усилители, колонки и даже микрофоны. Не хватало только ударной установки. И конечно же исполнителей. Я решил создать ВИА и организовать самодеятельность, кое какой опыт у меня уже был, после службы на Курилах. Быстрее всего я нашел трубача. В батальоне служил прапорщик, который раньше играл в духовом оркестре в МО ПВО, потом он начал злоупотреблять спиртным и его отправили к нам на исправление на должность техника РЛС, потому, что он еще  хорошо разбирался в радиотехнике, это нам потом тоже пригодилось. Больше всего «умеек» было конечно же игроков на гитаре.  Был ефрейтор Бабенко, практически виртуозно игравший на аккордеоне. Он попробовал играть на синтезаторе, но смог только одной правой рукой. Левая рука на аккордеоне играла на басах, как на баяне.
Но и эту позицию мы закрыли. Жена нашего офицера начальника ПРВ Сашки Секерена, окончила музыкальную школу по классу пианино, но она сказала, что сможет играть только по нотам. Кто - то может подумать, а как же играть без нот? Очень просто, тогда нот на нужные песни не было. Все подбиралось на слух, а потом репетировалось. Скажу сразу, ноты для нее писал я. Купил пустой нотный стан, такой как был у меня в музыкаль-ной школе, подбирал на баяне, соответствующую мелодию, и записывал. И отдавал Га-лине, так звали жену Секерина.



Оказалось, это не конец.

     По моему замыслу, после смерти отца, я должен был завершить свое повествование. Тем более выдался не самый удачный период жизни. Болел, работы не было, в виду моего возраста. Для увеличения его для выхода на пенсию, врачи, социологи, психотерапевты, легко обосновали, что этот возраст, практически, у мужчин расцвет сил. И до 65 лет муж-чины, а женщины в 60 лет могут быть еще полезны обществу. На практике оказалось не так. Хорошо что военная, урезанная нашим Правительством военная пенсия, не давала возможности, пойти и просить милостыню, хотя уверен, что я бы этого сделать не смог.
      В очередной раз, скорее по привычке, доводить все до конца, я зашел на сайт, где дают объявления, не буду называть это издание, чтобы не делать ему рекламу. Прочитал, что в «Почту России» требуются: было три объявления. И я, на указанный адрес, отправил свое резюме. Я был сильно удивлен, когда мне позвонили и пригласили на собеседование. В результате я был принят на работу.
      Почта, что мы о ней знаем. Что это организация, при помощи которой мы отправляем и получаем письма, телеграммы, посылки, переводы, получаем пенсию, в Советские вре-мена осуществляли подписку на газеты и журналы. Сейчас тоже подписываются, я это вижу по почтовым ящикам в подъезде. Думаю, это те, кому уже далеко за… Основная масса, в том числе и я сам, все необходимые издания читают, при необходимости, в ин-тернете, который все больше и больше захватывает эту нишу, предоставляя новости и ин-формацию на любой вкус. Иногда прямо противоположную, а ты читатель сам анализируй и принимай сам решение, кому верить, а кому нет.
     А вот в 70-80 годы подписка на газеты и журналы носила в каждой семье практически ритуальный характер, когда все решали, кому что выписать. Главе семейства, если он бес-партийный, то это газета «Известия», а если член партии, то обязательно подписка на га-зету «Правду» и еще обязательно нужно было принести корешок извещения на работу, в партийную организацию. Это был, на мой взгляд, перегиб. Нас военных еще заставляли выписывать нашу газету «Красная Звезда». Почти всегда в семью выписывали газету «Советский спорт» с приложением еженедельника «Футбол-хоккей». Хозяйке это журнал «Работница» или «Крестьянка», в них печатали выкройки одежды, для детей в зависимо-сти от возраста это журналы «Мурзилка», «Веселые картинки», чуть постарше «Юность». Обязательно выписывали газету в которой печаталась программа телепередач на неделю. Были семьи, которые на подписку журналов тратили половину своей зарплаты. У меня был такой офицер, начальник штаба Сергей Романов, все, как мы называли «толстые» журналы, он выписывал. Купить книги в магазине не было возможности – дефицит, а в журналах печатали новые произведения современных писателей. Таким способом пыта-лись закрыть пробел в отсутствии книг.
Но все же главное предназначение почты для меня, было доставка писем и телеграмм. Особенно, важность почты, ощутил, учась в училище. Каждый день мы ждали нашего почтальона, это был наш товарищ из курсантов, назначенный комбатом. Только ему отда-вали всю корреспонденцию, приходящую на нашу батарею. Это были письма от матерей, друзей, девушек, у кого они появились, до поступления в училище. Это были денежные переводы, дополнение к нашему курсантскому денежному довольствию. Это были посылки, практически со стандартным содержимым: сигареты, консервы мясные и рыбные, сгущенное молоко, подшивочный материал для подворотничков. Да, каждый день мы на нашу форму подшивали подворотничок белого цвета. Он всегда должен был быть чистым. При этом была странная норма, выдавали на полгода, аж 4 готовых подворотничка бесплатно. Практически за месяц они принимали вид, за который делали замечания наши командиры взводов. Поэтому приходилось в нашем магазине «Военторга» покупать материал, поэтому, чтобы не тратить деньги на ткань, их можно было с большей пользой потратить в Ленинграде, мы просили наших мам, прислать белую ткань. Написание писем, для нас курсантов, это был целый ритуал. Начинался он с того, что мы подписывали конверт. Если письмо было родителям, конверт подписывался ежедневным, простым почерком, если письмо предназначалась другу, то фантазия подсказывала, что можно было написать цифры на индексе по линеечке, адрес печатными буквами. Конверт, с письмом, которое предназначалось девушке, разукрашивался так, как будто, он предназначался на всесоюзный конкурс. Бедные работники почты, я представляю, как они были возмущены, когда видели такие письма, в которых индекс превращался вместо номера почтового отделения, в пожелание типа «пиши», «жди» и др. На почте предупреждали, что конверты, подписанные красными и зелеными чернилами, не распознаются, но это нас не останавливало.   А теперь представьте какое количество, таких писем поступало на обработку в почтовое отделение. Это сотни тысяч в день. Но, если наши родные и друзья получали их, значит почта справлялась с этой нагрузкой. 
     Благодаря развитию сейчас, чтобы поздравить кого-то с праздником, днем рождения или другим событием, достаточно иметь в своем распоряжении интернет. А далее благо-даря социальным сетям или наличию электронной почты, можно выбрать любую картин-ку, готовую открытку, уже готовые поздравления в стихах или прозе, музыкальное, юмо-ристическое, голосом Президента или известного актера.
      А раньше. Вначале придешь на почту, выберешь и купишь открытки для соответству-ющего события, причем не одинаковые, хотя рассылались разным людям, в разные горо-да. Потом дома каждому адресату, придумываешь текст поздравления, и опять стараешься не повторяться. Этот процесс занимал часа два времени. И, самое главное, нужно было не забыть, отнести и бросить все эти поздравительные открытки в почтовый ящик. Лично я много раз забывал это сделать. И тогда мне на помощь приходил другой вид доставки, быстрый и точный это были телеграммы. Они печатались на ленте, а потом наклеивались на бланки. Бланки были простые и поздравительные. И самое главное телеграмму почта-льон не бросал в почтовый ящик, а доставлял непосредственно адресату. Тогда это было долго и не дешево, особенно телеграммы. Но, когда их получал, от них шел дух положи-тельной энергии, душевности и искренности.
     Я никогда не задумывался, уверен тысячи людей, никогда не задумывались, какая ти-таническая работа проходит внутри организации, которая сейчас называется «Почта Рос-сии». Одновременно на территории всей нашей страны трудятся более 300 тыс. человек, примерно столько же населения проживает в г. Белгород. И это не только почтальоны, операторы и водители. Это и экономисты, бухгалтера, логисты, IT специалисты, маркето-логи и пр., пр. Сейчас почта в некоторых районах нашей страны, это единственный уголок цивилизации.

Света продолжение.

     Помните у Н. Гоголя: «Тиха украинская ночь…» На Курилах она очень редко бывает тихой, но зато она очень часто темнее темного. Если на материке, невозможно предста-вить, что, выключив свет во всей квартире или на территории своего двора в частном до-ме, то дом или квартира не погружается в полную темноту, если конечно внутри дома или квартиры не забить окна фанерой. И даже самые толстые оконные занавески и шторы не могут скрыть лучика света, который найдет себе дорогу в самой маленькой дырочке или щели.
     Вся особенность состоит в том, что освещение территории воинской части, погранза-ставы, рыбачьего поселка, на всех островах, осуществлялось при помощи дизель агрега-тов. В нашем поселке по договоренности свет выключали в 10 часов вечера. Делалось это для экономии всех ресурсов и возможности сделать профилактику агрегату. Естественно за ними следили подготовленные солдаты, а руководил офицер с высшим инженерным образованием и капитанской должностью. Поэтому, когда в поселке затихали дизеля, как коротко их все называли, то он погружался в кромешную темноту. Освещение было толь-ко на КП, а он был под землей и в казарме, где горело дежурное освещение рядом с ком-натой для хранения оружия и находился дневальный.
     Поэтому у всех жителей поселка были фонарики, которыми они освещали себе дорогу, если приходилось передвигаться по поселку. Нам офицерам выдавали специальные фона-ри. Они помимо своей основной функции, освещать дорогу, могли выполнять роль вспо-могательную. Передвигая вручную специальные стекла красного или зеленого цвета, на отражатель, можно было подавать условные сигналы, кроме того фонари были очень гер-метичные и снабжались специальным приспособлением из кожи, для того что бы его можно было прикрепить на пуговицу шинели или кителя, оставляя при этом руки абсо-лютно свободными. Но мы такими фонарями пользовались редко. Очень дефицитными были батарейки к ним. Мы пользовались фонариками, приводимых в действие пальцами наших рук. Двойная выгода: свет и упражнения для укрепления ладони, вместо экспанде-ра. В зимнее время, особенно в период тайфуна, для передвижения в ночное время от ка-зармы к КП, натягивался веревочный трос, держась за который можно было добраться до цели. Домики, в которых мы жили, освещались, как правило, свечками. Никто, как правило, в10 вечера спать не ложился. Только укладывали детей. Начиналось наше время развлечений. Про них я уже писал.
     Вот в одну из таких ночей, когда мои товарищи по преферансу, ушли, когда до подъема оставалось спать целых четыре часа, когда я уже заснул под капли стучащего в оконные стекла проливного дождя, я услышал, довольно настойчивый, стук в окно на кухне. У меня окна комнаты и кухни, если так ее можно назвать, были в разные стороны. Окно комнаты выходило на дорогу, через наш поселок, а окно кухни во внутрь, нашего городка. Нет, он не был огорожен колючей проволокой (это был страшный, как говорил герой А. Райкина «дифицит».) И зайти в городок мог любой желающий. Поэтому, если присылали за мной посыльного, по готовности №1, он прибегал и стучал в окно на кухне. В ночное время, комбат запрещал включать сирену, чтобы не будить маленьких детей офицеров и прапорщиков.
     Именно поэтому я в одних трусах, с фонариком в руках, издавая звуки, очень большего шмеля, так работал фонарь, пошел открывать дверь. Понимая, что ночью мне выспаться не придется (как оказалось совсем по другой причине), если самолеты-разведчики НАТО полетели, то это минимум 3-4 часа. Я отрыл дверь, замка у меня отродясь на двери не бы-ло, нажал на ручку фонаря и в появившемся луче света, который падал вниз, я увидел не черные кирзовые сапоги посыльного – солдата, а красные резиновые. Я стал поднимать фонарь выше, продолжая «жжжужать» и услышал, милый моему уху женский голос:
- Может ты меня впустишь?
- Холодно и сыро…
- Потом рассмотришь...
- Если конечно захочешь.
 Это была Светлана!!!
- Проходи, конечно, - сказал я, совсем не смущенно и сделал шаг в сторону, одновременно подсвечивая дорогу.
- Что-то случилось? – первое, что мне пришло, спросил я.
- Случилось.
Мы уже были на кухне, Света до сих пор была в дождевике, с которого, катились капли дождя на пол. Я понял, что мне нужно снять с нее плащ, что я и сделал, не спрашивая ее разрешения. Она и не сопротивлялась. Уже немного ее изучив, я знал, повторять вопрос не нужно. Когда подойдет время она сама все скажет.
- Может спиртику, чтобы не заболеть?
- Давай.
     Ее положительный ответ меня слегка удивил. Света, в нашей компании крепче своего ликера или шампанского, ничего и никогда не пила.
Недопитая бутылка спирта, после преферанса, еще стояла на столе. Я из холодильника, который стоял скорее для вида, «холод», как говорил Матроскин, он все равно не выраба-тывал, электричества не было, достал вазочку с красной икрой, рядом положил ложку и из импровизированной хлебницы, сделанную мной из посылки, полученной от родителей, порезанный хлеб, алюминиевой кружкой зачерпнул воды из ведра.
    Налил в стакан примерно на донышке, спирта, протянул Светлане. Даже при свете уже зажженной мной свечи, я разглядел, что на Свете был халатик, в котором она меня встре-чала, когда я в первый раз пришел к ним в гости для репетиции. И под этим халатиком, не было ни малейшего намека на присутствие нижнего белья.
- Почему так мало? - улыбаясь тихо сказала Светлана.
- Налей и себе.
Мне было рано вставать, я уже в преферансе выпил свою норму, но даме, тем более ей я отказать не мог. Из-за отсутствия второго стакана, я налил в стоящую на столе чашку, для чая, спирта.
- Давай выпьем на брудершафт?
- Ты не против?
 Я уже понимал, что может быть дальше и специально задал глупый вопрос.
- А целоваться будем по-настоящему?
Я надеялся еще в глубине души, я очень сильно надеялся, что это не сон, что мой глупый вопрос, может все изменить.
- А ты, что умеешь не по-настоящему?
- За что пьем? – спросил я, в тот момент, когда мы скрещивали руки.
- За нас и нашу ночь, может единственную, - и Света залпом выпила содержимое стакана, а я стоял как завороженный, пока не почувствовал ее страстный, сладкий как мед, горячий поцелуй, мое сопротивление было подавлено. Я ответил.
Она, отстранилась и уже ее халат лежал на полу. Обнажив всю красоту и стройность ее тела, сделав шаг ко мне Света опять начала меня целовать, я уже отвечал, со всей своей нежностью и страстью, почувствовав ее руки на своих бедрах, я только сейчас вспомнил, что все еще был в трусах, которых скоро не стало.
     Через час, уже на моей солдатской кровати, на которой, о чудо, мы с ней разместились вдвоем лежа, Светлана сказала.
- Мне пора уходить. Я ни о чем не жалею. Если ты против, все останется по –
 прежнему.
- Костя улетел в Южно-Сахалинск в командировку и взял с собой Машу. Я буду ждать твоего решения до его возвращения. Решишь, приходи ко мне хоть днем, хоть ночью.
- А сейчас мне было так хорошо, как никогда на свете.
Она вскочила, очень быстро одела халат, дождевик и практически убежала не прощаясь. На улице продолжался дождь и была непроглядная темень. Это получилась бессонная ночь, но такая приятная.
     Два дня я ходил с двояким чувством. Небывалым чувством блаженства и радости, и угрызением совести одновременно. Я изменил жене и еще с женой друга. Несмотря на бессонную ночь, я не мог заснуть и в последующие. Ночью ко мне всегда приходят окон-чательные решения, видимо к ночи мозг очищается от всех ненужных и неважных мыс-лей, и начинает думать о главном. Так было, когда я учился в школе. Бывало сижу решаю задачу по математике, а с ответом не сходится. Бросаю, в надежде, что в школе спишу у ребят. Ложусь спать и мне снится решение. Встаю, беру тетрадь, начинаю решать и все сходится.
     Я решил, что больше ничего не будет между нами. И тут меня еще в командировку на сборы в Южно-Сахалинск отправляют. «Все решилось само-собой» - подумал я.
Повезло с погодой. К нам приземлился гражданский борт АН-24. Я об этом естественно узнал раньше всех в поселке, да и на всем острове. У нашего ОД КП (оперативный дежур-ный) была прямая связь с диспетчером аэропорта, плюс мы все воздушные цели сопро-вождали от момента взлета до посадки.  Получив информацию от нашего оперативного, я пошел собираться в дорогу. Времени у меня до прилета пассажирского борта было больше 2-х часов. Сборы были недолгими, документы и командировочные я уже получил. С билетами на самолет у нас у военных тоже никогда не было проблем. Нет не потому, что мы были привилегированной кастой, просто в кассе аэропорта работала жена нашего офицера. В аэропорту я встретился с Костей, они с Машей прилетели домой на сутки раньше. Обменялись дружеским рукопожатием и шуткой про смену караула.
- А ведь я мог быть в это время у Светы и не чай с плюшками, и вареньем пить, - подумал я.
    Сборы в штабе дивизии в Южно-Сахалинске были, как обычно: до 17-00 часов нам чи-тали лекции, учили уму-разуму, иногда не очень корректно, давали указания и все это бы-ло направлено для дальнейшего укрепления боевой и политической подготовки. Потом в гостинице «Дальневосточник», это была гостиница только для заселения военных, в чьем ни будь номере, мы садились расписывать «пулю» (так на сленге мы называли «играть в преферанс»), вечером шли в ресторан «Сахалин», который неофициально носил название «офицерский». При этом у нас уже был кандидат, кто оплачивал водку. Это был или были, проигравшие в партию преферанс.
После окончания сборов, мы дружно каждое утро, приезжали в Южносахалинский аэро-порт, ждали до обеда, слушая каждый час чудный голос диктора в здании.
- «Пассажиры, вылетающие рейсом в Южно-Курильск, Ваш вылет задерживается, по при-чине погодных условий аэропорта Менделеево».
      Уж кто-то, а мы точно знали, что нас не обманывают, мы эту погоду на своей шкуре испытываем каждый день. После крайнего объявления, в котором просили приехать на следующий день, мы возвращались в гостиницу. Номера за нами оставались, это было не-писанное правило. Администраторы гостиницы, никогда никого не выселяли, пока из аэропорта не получали подтверждение, что тот или иной самолет улетел на Чукотку, в Магадан и др. Моему соседу по номеру повезло, он улетел. Придя после ресторана, я в номере никого не обнаружил, не подселили, это было крайне редко. Танцы в ресторане, спиртное меня сморили, и я заснул сном младенца. Утром меня ждала процедура, которая повторялась уже 5 сутки. Подъем, умывание, с обязательным бритьем и освежением лица одеколоном «Шипр». Потом завтрак в столовой гостиницы, состоящий из омлета или гла-зуньи, стакана сметаны и чая с очень вкусной булочкой, испеченной уже с утра в этой же столовой. А потом опять в аэропорт.
     В этот раз утро началось по-другому. Очень часто, я до сих пор, вспоминаю это утро. Мне в дальнейшем по жизни очень хотелось, чтобы оно повторилось. Но, видимо «не по-вторяется такое никогда». Я услышал, как скрипнув, открылась дверь в мою комнату, я лежал на боку с закрытыми глазами, лицом к стене. Поскольку я был уверен, что кроме моих товарищей офицеров, зайти никто не мог, я негромко, но в утренней тишине мои слова прозвучали, как будто из усилителя:
- Закажи мне, что и себе, я сейчас встану, поздно заснул…
- А вместо завтрака, мои поцелуи примешь, - прозвучал, до боли знакомый мне голос, ко-торого в принципе,  в номере этой гостиницы, быть не должно. Он должен быть в 500 км от меня и находится в п. Менделеево рядом со своим мужем. Это была Светлана!!!
Не дождавшись моего согласия или отказа, она присела на край моей кровати, взяла в свои руки мою голову, аккуратно развернула и поцеловала в губы. Этот поцелуй был еще слаще и крепче, чем предыдущие. Потом было такое.., что я чуть не опоздал на регистра-цию рейса  в Южно-Курильск, который по «закону подлости» именно сегодня должен был состояться.
Глухов.

     Но, вернемся в Глухов. Моя деятельность на должности секретаря комитета комсомола кипела, как электрический чайник. Откуда в мою голову приходили различные задумки, как расшевелить моих коллег по службе, я уже не помню, но не их посторонних источни-ков, не из интернета, его тогда не было. Уже состоялся первый концерт нашего ВИА, ко-нечно, выступление было не на уровне «Голубых гитар», но ребята сыграли и спели прак-тически без ошибок. Овации были такие, как будто реально выступали «Самоцветы» или «Веселые ребята». Уже началось реальное соревнование среди солдат, за получение 30 отличных оценок за боевое дежурство. Потому, что, заработав их солдат, получал 10 суток отпуска, без проезда, домой. Это было самое лучшее поощрение. Уже вернулась обратно в часть районная газета, в которой был рассказ о нашем сержанте Шведе, это я постарался. Уже пришло звуковое письмо, с благодарностью от матери, мл. сержанта Голова Алеши. Потом это письмо звучало на отчетно-выборных конференциях бригады, корпуса, округа, на которых я был делегатом. Было много еще чего реально хорошего и необычного. Как результат, нашу комсомольскую организацию признали лучшей в округе, а меня наградили почетной грамотной ЦК ВЛКСМ, по тем времена очень значимая награда.
     В наше время, когда я служил, 70-80 процентов времени занимала служба. Для нас не было такого понятия, как начало и окончания рабочего дня. Иногда находили время и для развлечений. Это в основном была охота и рыбалка. По всем правилам и законам. И вот наступил день и час, который называется открытие охотничьего сезона. У нас была до-вольно большая добровольная организация любителей охоты. Комбат Александр Фомич Маковский, достал лицензию на отстрел кабана. На этом его организационная работа за-кончилась. А все другие стали готовить машину: загружать ее матрасами, ящиками с кон-сервами мясными и рыбными, готовить охотничью амуницию, снаряжать патроны и т.д. Выезд для охотников с двумя ночевками должен был состоятся в ближайшую пятницу. Все, кто ехал с командиром на охоту, автоматически освобождался от нарядов и дежур-ства. Я не входил в этот «кружок юных натуралистов», у меня не было ни удочек, ни ру-жья. И, по-честному сказать, и никакого желания. Поэтому я готовился заступить дежур-ным по части.
     Я сидел в своем кабинете, у меня, был действительно, настоящий кабинет. С двух тум-бовым письменным столом, еще сделанный из дерева, а не из стружек, шкафом для одеж-ды, для бумаг, сейфом, там я хранил членские взносы и печать, и пр. пр. Дверь открылась, и зашел собственной персоной комбат, он был весь седой, и только усы у него были чер-ные, потому, что он их красил. Я, как положено, встал.
- Газарыч, готовься ты поедешь с нами, - сказал он.
- Куда, Александр Фомич, - обратился я к нему по имени и отчеству, он разрешал, когда рядом никого не было.
- Как куда? На охоту.
- Что я там забыл, я ни охотник и не рыбак. У меня даже ружья нет.
- Я тебе дам свою старую одностволку. А ты главное возьми фотоаппарат и пленки по-больше. Твоя главная задача будет все сфотографировать, особенно, как я буду, кабана подстреливать, и он засмеялся.
 Я уже знал нашего Фомича, так коротко между собой, мы звали комбата. Если он принял решение, с ним лучше не спорить.
- Я понял, товарищ командир, все подготовлю.
- Все, молодец, раз понял, выезжаем в пятницу в 16-00 от проходной.
Сборы мои были недолгими. В назначенный день и время мы на «КУНГЕ» ЗИЛ – 130 по-ехали к леснику. По замыслу, мы около него ночуем, на утренней зорьке, стреляем уток, потом ловим рыбу, варим уху из подстреленных уток и пойманной рыбы. Ночуем и утром идем на кабана. Все получилось совсем не так.
    Приехали к леснику. Он хорошо видимо уже знал наших охотников, потому, что тепло и по именам поздоровался с ними. Уже под навесом на свежем воздухе был накрыт стол, на который мы добавили из своих запасов, привезенных с собой, но главный элемент сто-ла – спирт, был в 5 литровой канистре у комбата. Он подозвал прапорщика Седова, отдал ему канистру, и приказал, развести спирт водой, в нужных кондициях.
      Через 2 часа, трезвых за столом уже не было, кроме лесничего и меня. Я, потому, что еще в ту пору, спирт не научился пить, да и не любил его, а лесничий потому, что не пил совсем ничего.
     Легли спать, Фомич, в сторожке, лесничего, а мы на приготовленные матрасы в «кун-ге». Храп, стоял страшный, заснуть я не мог. Поэтому я выбрался из машины, пошел к бе-седке, разжег огонь в костре, сел и стал смотреть на огонь. Очень я люблю это занятие. Еще я люблю смотреть на воду: озеро, речку, дождь, море. Видимо от того, что огонь и вода были настолько непостоянны и непредсказуемы. Языки пламени переливались таки-ми яркими цветами и формами, что человек со всей современной техникой и фантазией, придумать лучшего не смог. А вода, она ласкает, не только когда ты в нее входишь, она ласкает взгляд, когда ты на нее долго смотришь, особенно в одну точку и как бы поддер-живает тебя в твоих размышлениях и раздумьях.
      Неслышно, профессионально, подошел и сел рядом лесничий.
- Николай Антоныч, - представился он. Я рассмотрел в свете пламени костра, его побли-же, видно было по лицу, что ему около 50 лет.
- Можно просто, Коля. В основном меня все зовут Антоныч.
- Владимир, - ответил я, - в основном, чуть смеясь, все меня зовут Газарыч.
Антоныч, тоже насколько можно было тихо, хихикнул.   
 - Не спится, - услышав храп, похожий на рев раненного зверя, спросил лесник, головой кивнув, в сторону машины.
- Ага, - очень коротко ответил я.
-Ты меня послушай, Газарыч внимательно. Я смотрю ты не пьющий,
- Ружье есть?
- Есть. И я показал на лежащую около меня одностоволку. По привычке, хоть охотничье, но оружие, я держал рядом с собой, как в училище держал и никогда не выпускал из рук, получив под роспись карабин. Да, в училище у нас были карабины, а не автоматы.  СКС – семизарядный карабин Симонова.
     Карабин Симонова — это не просто оружие, это часть нашего наследия, как и автомат Калашникова. Этот карабин и его конструктор Сергей Гаврилович, повидали много поворотов судьбы на своём веку, но в конечном итоге заняли своё высокое и почетное место в истории. У карабина Симонова была возможность, встать на вооружение страны еще в 1938 году, что значительно бы увеличило силу нашей армии в годы Отечественной войны. Но как позже выяснилось, по случайному стечению обстоятельств, из-за не прочного металла бойка, «СКС» не показал себя во всей красе на испытаниях и был отложен в "дальний ящик".  После Отечественной войны карабин всё - таки оценили по достоинству, и он поступил на вооружение. О надежности этого карабина говорить не приходиться, он крайне надёжен и долговечен. Карабин прост в обслуживании и эксплуатации. Карабин очень прикладистый, скорострельный, точен в стрельбе. Впоследствии, когда АК вытеснили карабины, то «СКС» стали переделывать в охотничьи варианты. Отличия от военного образца были минимальны. За рубежом стали появляться аналоги. Именно с многозарядным охотничьим карабином приехал с нами на охоту, Слава Козюра, холостяк, мой товарищ и по «совместительству», зам. командира батальона по технической части. Слава 3 года служил на Кубе и оттуда привез всякую, для тех времен, диковину, например, видеодвойку «Филипс» и карабин. Потом Вы узнаете, почему я на этом делаю акцент.
- Хорошее ружье, надежное, это я его Вашему комбату подарил.
- А на веслах лодочку сможешь провести?
- Дело знакомое, смогу.
- Так вот, слушай. Они к самой зорьке не проснутся. Охотники будут на том берегу, и стрельба будет такая, что утку можно будет взять только в камышах. Мы с тобой за пол часика до рассвета, сядем в лодку, подойдем поближе к протоке, они там утром собирают-ся и как только светает, мы и сделаем пару залпов, Фомич не любит без уток уезжать, он обязательно должен будет в столовую солдатам отнести, что бы их приготовили. Понял?
- А откуда такое убеждение, что они не проснутся? – на всякий случай спросил я.
- Опыт. Не в первый раз такое случается.
- Так главная дичь — это кабан, из-за него ведь приехали или нет?
-  Кабан – кабаном, его еще найти и загнать под выстрел надо. А уточки, уточки вроде алиби, что на охоте были.
- Я пойду, вздремну, а ты на всякий случай подстрахуй меня по времени в 4-30 мы долж-ны выйти к озеру.
Антоныч ушел, я подбросил дров в костер, огонь начал набирать свою прежнюю силу и окраску. А я, опять, вспомнил Курилы.
Менделеево.
     Все тайное - становится явным, гласит поговорка. ВРЕМЯ сделало свое дело. Мы со Светланой встали встречаться чаще, иногда не соблюдая никакой конспирации, прямо у меня дома, могли в густых зарослях курильского бамбука. Наши отношения со Светланой стали достоянием всех в поселке. Я всегда удивлялся, откуда, каким образом узнают люди информацию, если никто ее не распространял. Очевидно, что ни Света, ни я не вешали объявление в клубе: «Владимир + Светлана = любовь» с добавкой мы изменяем своим су-пругам. Мнение жителей поселка разделилось пополам. Одни нас осуждали. Я на их сто-роне. Другие поддерживали и даже выражали свое восхищение. Моя жена узнать о моей измене физически не могла, она жила на «материке», а вот Костя узнал и узнал от самой Светланы.
     В один из обычных будничных дней, когда мужики, с которыми я играл в преферанс, уже ушли, а я готовился ко сну. Свет в поселке отключили давно, поэтому у меня были зажжены свечи, я их больше любил, чем лампу «Летучая мышь», она давала свет ярче, чем свечи, но от нее был запах жженого керосина, которым мы заправляли лампы.  Я услышал, как без предварительного стука, кто-то открыл входную дверь, и затем вторую, которая давала простор для движения в мое жилье. Я понимал, что это не посыльный, так нагло он не мог ко мне войти, подумал, может кто-то из игроков, что-то забыл, думал я недолго, в комнату в верхней одежде и обуви, ворвался Костя – муж Светланы. Я приго-товился к драке. Давать сдачу, если обижают, меня всегда учил отец. Но по - человечески, я должен был стоять не сопротивляясь, пока Костя меня бы бил, это я переспал с его же-ной.
Первым заговорил Константин.
- Ты, подлец, Карапет. Я пришел набить тебе морду.
 Тут я уже автоматически ответил.
- Или я тебе.
- Возможен и такой вариант.
- Есть еще один, - вставил снова я, - сесть и спокойно проговорить сложившуюся ситуа-цию.
- Выпить, есть? - спросил Костя.
- Найдется.
     Я достал недопитую бутылку, после преферанса, вазочку с икрой, несколько кусков хлеба. Можно было импровизированный стол и еще украсить другими традиционными курильскими закусками, но я понимал, что выпивать мы будем символически.
Я налил в стоявшие тут же на столе стопки, грамм по 100 спирта, в ковш из ведра набрал воды. Костя без тоста, какой тут мог быть тост, взял стопку одним глотком выпил ее со-держимое, запив водой, ничем не закусывая. Я выпил следом за ним, но закусил кусочком хлеба с намазанной икрой. Возникла пауза, которую решил нарушить я.
- Ситуация сложная, - заговорил я, с трудом подбирая слова,- от разбитых носов и синяков ничего не изменится… я виноват… хотя в любви к твоей жене признавались многие мужики нашего поселка… они… я… мы не виноваты, что твоя жена такая красивая.
- А Света знает, что ты пришел ко мне разбираться? - вдруг резко переменил тему разго-вора я.
- Нет. Налей еще.
Я налил в обе стопки. Костя опять махом опрокинул содержимое, запив водой.  Я, предварительно положив икру на кусочек хлеба, поднял стопку и произнес:
- За наше благоразумие, - и выпил.
- Я считаю, решать должна Света, а мы уважить ее выбор, третий должен будет уйти в сторону, - предложил я.
- А что будешь делать со своей женой, если Света предпочтет тебя?
- Разведусь!
В это время, в очередной раз мои двери были распахнуты с еще большей силой, и в прое-ме дверной коробки возникла Светлана, она тяжело дышала, видимо бежала, на ней был плащ, из-под которого была видна ночная рубашка, волосы были не причесаны, что на нее было совсем не похоже.
- Жив, ну славу богу, - неизвестно, к кому была обращена эта фраза.
- Света? – в один голос прокричали мы с Костей.
- Дай мне сесть, - обратилась она ко мне.
Так, как на кухне табуреток больше не было, я встал, пошел в комнату и принес себе стул. Установилась тишина. Было так тихо, что при желании можно было услышать, как колеб-лется огонек от свечки.
- Пьете? – посмотрев на стопки и нехитрую закуску, - спросила, скорее для проформы, Света.
- Налейте и мне, - и она пододвинула мою пустую стопку.
- Тебе? – удивленно спросил Костя, я уже знал, что Светлана имеет опыт выпивки напитка крепче шампанского.
Я не двинулся, Костя тоже, Света сама взяла бутылку и налила в стопку.
- Это спирт, - уточнил я.
- Неразбавленный, - добавил Костя.
- Наливайте себе, а, впрочем, можете не наливать.
Света залпом влила спирт в рот, проглотила, тут же замахала впереди себя руками.
- Жжеееет, дайте, чего ни будь, - очень спокойно проговорила Светлана.
Я протянул ей ковш с водой.
- Запей. Выпей побольше.
Она схватила ковш и стала пить воду, как будто неделю провела в пустыне.
- Как Вы эту гадость пьете?
- Налейте мне еще, мне, что опять самой наливать, Вы джентльмены или как?
Костя взял бутылку и налил во все три стоящие на столе сосуды спирта. Я отрезал хлеба и на всякий случай на все три кусочка намазал обильно   красной икрой.
Светлана, подняла стопку.
- У меня тост, - произнесла она, - за меня!
- Ну, пейте, тостующий пьет последний.
- Может больше не надо, - попытался возразить Костя.
- Пойдем, домой, - продолжил он.
- Тогда, я опять пью одна, она опять запрокинула голову со стопкой и осушила ее.
Уже со знанием дела, она взяла ковш и запила водой. Потом взяла бутерброд с икрой, и очень вкусно откусила. Я тоже выпил, чтобы снять внутреннее напряжение. Костя не пил.
- Что? Делите меня? – снова тихо, но каждое слово ее, прозвучало, очень громко, как буд-то из усилителя.
- Света, что ты такое говоришь, - стал возражать Костя.
- Кому я теперь принадлежу, - чувствовалось, что она уже пьяна, поэтому говорила, что думает. Как утверждает поговорка: «Что у трезвого в голове, то у пьяного на языке».
- С кем я теперь буду делить постель?
- С тобой, - она показала рукой в мою сторону.
- Тогда пойдем спать, - она сняла с себя плащ и осталась в ночнушке.
- Света, что ты делаешь, - уже заговорил я.
Она не останавливалась пошла в комнату, где стояла моя кровать, она очень хорошо это знала.  Костя встал, пошел следом за ней, я его пропустил и пошел следом. В комнате хоть и было темно, но было отчетливо видно, что Светлана лежит на кровати. Костя подошел, сел на край наклонился к ней.
- Она спит, - тихо сказал он.
- Что мы будем делать? – обратился он ко мне.
Я посмотрел на часы, которые всегда были у меня на руке, они показывали половина тре-тьего.
- Я одеваюсь и пойду в казарму, проверить, как несут службу мои солдаты.
- Ты дождись, когда Света проснется, потом идите домой.
- Нет, так неправильно, ты хозяин, ты и оставайся, - он встал и пошел к выходу.
Я встал и зашел в комнату. Света свернулась калачиком. У меня достаточно тепло, она и без одеяла не могла замерзнуть, но я, так как одеяло было под ней, накрыл ее своей шине-лью. Из своего бушлата, я сконструировал подобие подушки, прислонил его к стене и сев на кровать стал ждать рассвета. Нервное напряжение, выпитое спиртное, середина ночи, тепло, сделали свое дело, я заснул. Это со мной бывает редко, но приснился сон: «Мы со Светланой, гуляем в период белых ночей в Ленинграде, по Невскому, наблюдаем развод Литейного моста, приходим на Поцелуев мост, который находится на набережные реки Мойки, недалеко от «Новой Голландии». По легенде влюбленные, поцеловавшись на этом мосту, никогда не расстанутся.                Я поворачиваю Свету к себе лицом, наклоняюсь к ней, она обвивает мои плечи руками и …»  Проснулся я оттого, что почувствовал, как чьи - то руки обхватили мою шею, и к моим губам нежно прикасались чьи-то губы. Это естественно была Света. Потом было то, что бывает между мужчиной и женщиной. И когда, я в полном восторге, хотел повторить, начатое Светланой, она прислонила очень нежно ладошку к моим губам и сказала:
«Это было в последний раз, милый!». Затем она вставала, подняла свою ночнушку с пола, взяла ее просто в руки, пошла к выходу. Я встал, чтобы понять, что будет дальше. Света на голое тело надела плащ, застегнулась на все пуговицы, одела резиновые сапоги.
- Все, не подходи ко мне, иначе я не уйду, прощай. Больше мы видится, не будем. Я тебя очень прошу об этом.
    И повернувшись, она ушла, не закрыв двери. Когда по моим ногам пошел холод, я опомнился.  Закрыл двери, лег на кровать, заснуть я не мог, конечно. Я был уверен, что наша встреча была последней. Летом я должен был уехать по замене. Оставалась времени совсем немного. Но дальнейший ход событий показал, что это была не последняя встреча.

Охота.

      В 4-20, в очередной раз, посмотрев на часы, я хотел пойти разбудить Антоныча.  Све-тало.  Я встал, но услышал шаги, повернул голову и увидел нашего благодетеля.
 Он протянул мне похожий на большой вещмешок предмет. Он оказался нелегким, но я вида не показал. У Антоныча на плече висело охотничье ружье «горизонталка», на поясе патронташ, полностью забитый патронами, гильзы были двух цветов, темно розовые и зеленые. Потом Антоныч мне разъяснил, одни патроны на утку с мелкой дробью, как пра-вило, № 5-7. Чем меньше дробинка, тем выше вероятность поражения утки. Так с одного и того же расстояния дробью № 5 попадало 3 дробины, а №7 – 5.  А патроны другого цвета были заряжены на кабана.
     В расцветающей темноте Антоныч, включил, фонарик, скорее для меня, он бы нашел нужную тропинку и в темноте, я был в этом уверен.  В ярком свете фонарика показа-лась дорога, ведущая через заросли кустарника и высокой травы к озеру. Под но-гами было скользко, на стеблях и листьях травы блестела ласковым светом от луча фонаря, утренняя роса. Где-то проснулась птичка неизвестной мне породы - я услышал ее весёлую трель.
- Лесной жаворонок, - угадав мои мысли, негромко сказал Антоныч.
Лесник, ловко перебравшись через поваленную берёзу, протянул мне руку и пред-ложил:
- Давай я подержу.
Я свернул с тропы и, прошагав ещё немного через кусты, выбрался опять на наш маршрут.
- Не ищешь легких путей, - улыбаясь, все так же тихо проговорил Антоныч.
- Охота любит тишину.
     Всё вокруг было окутано сном, лишь вдалеке видимо на  другом берегу озера, сиротливо горел костер. Мы подошли к воде, я присел на корточки, положил ря-дом принесенный баул.  Я вдыхал мягкий и влажный воздух, ощущая каждой клеткой ароматы зелёного берега, пронизанные запахами каких-то незнакомых мне трав. Подняв голову, взгляд мой устремился ввысь. Сквозь лёгкую дымку ту-мана я разглядел остатки звездочек на небосклоне, которые еще ночью я наблю-дал в бесконечном количестве. Скоро совсем рассветёт, и всё вокруг проснётся. А пока... Пока первозданная тишина, вода в озере будто неподвижная. Так хочется начать этот новый день, пожелав всему этому благолепию доброго утра. Вот уж не ожидал, что такими сказочными и неповторимыми предстанут передо мной в это утро красоты Глуховского района. Я глубоко вздохнул и выдохнул, поднялся во весь рост, разведя руки и также тихо, как Антоныч, предупредивший про тишину, произнес: «Красотааааааааааааааа!»
     Из-за горизонта, далеко за тем берегом, так неожиданно, что я даже вздрогнул, вспыхнул, засиял, отразился в черной глади воды золотисто-багровый краешек солнца... И вмиг всё безмятежное спокойствие сменилось живым игривым перламутром солнечных лучей! Я не сдержался и радостно, почти шё-потом, проронил: "Доброе утро"!
- Иди, помоги, - вывел меня из состояния блаженства, - Антоныч.
Я оглянулся, лесник уже развернул баул, это оказалась резиновая надувная лодка.
- Качай, ты моложе и сильней, - показал кивком головы на уже подсоединенный к лодке ручной насос. Я наклонился и начал работать насосом, как когда в детстве накачивал колеса, своего велосипеда. Но объем лодки и колес в разы различался и уже через 5 минут, я немножко устал и остановился передохнуть. Лодка по моим ощущениям была накачена процентов на 30 не больше. Солнечный, уже ярко зо-лотистый солнечный диск полностью показался из-за горизонта и медленно и уверенно пополз вверх, чтобы своими лучами осветить все вокруг себя.
- Через полчаса, лодку можно будет сдувать, - это Антоныч вставил свое веское слово, - а так хотелось уточек к обеду.
Я намного усерднее стал накачивать лодку, и вскоре она приобрела свои конечные очертания.
-Пойдем, - Антоныч взял край лодки, я автоматически взял второй, мы лодку установили на поверхность воды.
- Усаживайся, - придерживая лодку, - дал команду лесник.
Я с большим трудом, буквально чудом уселся в лодку, не понимая, как я сумел со-гнуть свои ноги, Антоныч подтолкнул ее и в два шага, в отличие от меня, как в кино ковбои запрыгивают на ходу на лошадей, ловко вместе с ружьем запрыгнул в лодку.
- Держи, - лесник протянул весла мне, похожие на две большие деревянные лож-ки.
- Это чтобы служба медом не казалась, - улыбнулся Антоныч.
Я взял эти «ложки» в руки и стал грести, это оказалось не сложно, лодка стала плавно двигаться по водной поверхности. Мы подплыли к зарослям камыша, лес-ник скомандовал, чуть правее, я взял правее и увидел, едва заметную протоку.
- Давай по ней прямо, скоро будет поворот налево, не проскачи, - командовал Ан-тоныч.
Я уже совсем приспособился, к столь необычным веслам, весьма ловко, а главное быстро управлял лодкой. Пять минут и впереди меня открывалась водная гладь лазурного цвета, от которого отражались лучи солнца.
- Разгонись, когда выскочим на простор, пригнись максимально низко к коленям.
Я так и сделал и как только я пригнулся, услышал выстрел дуплетом, и через мгновение второй.
- Поднимайся, все. Дичь на обед будет, - улыбаясь широкой улыбкой, человека, который привык все делать качественно.
- Греби туда, лесник показал мне рукой направление. В это время послышались залпы многочисленных оружейных выстрелов, утиная охота началась.
     Направляя лодку по указания Антоныча, мы подобрали из воды 3 утки и 2 чир-ка. Эта добыча стала, благодаря опыту лесника. Как он мне рассказал, когда я пригнулся, он дуплетом выстрелил по уткам, которые тихо и мирно спали на воде, вокруг были камыши и утки были уверены в своей безопасности. После первого выстрела они взлетели, но Антоныч успел перезарядить ружье и еще выстрелил, поднялись в воздух и остальные утки, отсюда и многочисленные выстрелы других охотников. 
     Когда мы вернулись «гарнизон» еще спал. Антоныч попросил меня развести огонь в русской печи, которая была на улице, поставить на нее 10 литровую алю-миниевую кастрюлю и заполнить ее водой. Сам пошел разделывать добытую дичь. Когда все проснулись, завтрак был готов. Некоторые хотели опохмелиться, но комбат не разрешил. Предстояла охота на кабана.
     Ровно через час мы все, небольшой колонной стали выдвигаться к месту, где предстояло подстрелить кабана.  «Убийцей» кабана должен был быть, без альтер-нативы Александр Фомич. Сценарий был таков. На поляну под руководством Ан-тоныча должны были выгнать животное, лицензия на которого, была куплена, как положено. На опушке поляны должны были быть три человека: комбат, его зам по вооружению и мой товарищ Слава Козюра и… я. Моя роль сводилась к од-ному. Я должен был сфотографировать весь процесс. Я уже пожалел, что не взял фотоаппарат, когда мы с Антонычем стреляли уток. Сцена восхода солнца, «зер-кало» поверхности озера, непроходимые заросли камыша, все бы получилось крайне интересно, даже в черно-белом изображении.  Так должно было быть и никто, не на секунду, не сомневался, что может быть как-то иначе. Видимо кабану этот сценарий не довели, и он повел себя, переписывая его под себя. Далее расскажу о событии охоте на кабана - очень подробно.
     Опуская рассказ о трапезе из приготовленных уток, которые мы с лесником Ан-тоновичем не только подстрелили, но и приготовили, наша команда, вооружив-шись ружьями, патронташами, трещотками, деревянными колотушками, закус-кой и, конечно же, выпивкой, для празднования удачной охоты. Шли в колонну по одному, первым Антоныч, показывая дорогу, затем комбат, а потом все осталь-ные. Громкие разговоры друг с другом и курение на ходу были категорически не рекомендованы лесником и еще более жестко запрещены комбатом, чтобы ни спугнуть кабана. Кабан физически сильный и опасный зверь требует от охотника смелости, хитрости и меткости. Вообще, рекомендуется охотиться на кабана с ла-базов, стационарных или мобильных. Это для безопасности охотника.
Но, как правило, в основном охотники этим пренебрегают и охотятся с земли, та-кой вид охоты на кабана называется «засидка на земле». Существуют места, где обычно делают «засидку». Это места, где кабаны ходят к местам питания, водопоя и купания. 
     Охотник должен выбрать место, с которого все очень хорошо просматривается, учесть направления ветра и места естественно укрытия ствол дерева, пень, густой кустарник. Именно на такое место нас привел Антоныч ровно минут через 40 ми-нут нашего пути. Перед нами во всей красе открылась лесная поляна, покрытая разнообразием цветов ромашки, незабудки, васильков и зверобоя. И поэтому вы-топные тропинки были отчётливо видны не вооруженным глазам. Именно по этим тропинкам кабан приходил полакомиться желудями, которых вокруг 2-х вы-соких, ветвистых дубов было видимо невидимо. Комельная часть дубов, в обхвате могла бы скрыть двух человек, была высокая и гладкая, самая нижняя ветка нахо-дилась примерно на высоте 3-х метров. Именно около этих двух дубов были глав-ные места «засидки». Около одного Антоныч поставил комбата, указав рукой на тропы, откуда должен был появиться кабан. Вторую точку в метрах пяти, устано-вили около второго дуба, там стоял Слава Казюра. Славик служил на Кубе воен-ным советником и когда его переводили служить обратно в Советский Союз, он очень хорошо прибарахлился. Кроме Жигулей 5 модели, видеодвойки, фотоаппа-рата «Палароида» и прочей диковиной мелочи для нас, он еще привез 7-ми за-рядный охотничий карабин, известной по художественным фильмам, марки «Браунинг». В отличие от наших ружей у него был магазин, в который помеща-лась семь охотничьих патронов. Как в нашем военном карабине СКС. Остановился столь подробно на Славкином вооружении, не для рекламы, а потому, что этому карабину было суждено сыграть роль «первой скрипки».
     Обычно в дневное время кабан сытый отдыхает в своем логове. Именно поэто-му его нужно было спугнуть посторонним шумом. Шум должны были создать все остальные охотники, которых Антоныч вооружил трещотками и колотушками.  Я «расчехлил» свое вооружение - фотоаппарат, оценил освещенность поляны, вы-ставил выдержку и диафрагму, сделал снимок поляны и попробовал при помощи специального рычажка на фотоаппарате, перевести пленку. Получилось быстро. Я спокойно сел около дуба, положив фотик рядом с собой. Услышал, как наши за-гонщики стала выполнять свою работу, где-то надо мной щебетали  какие- то птички, солнышко стало пригревать и, учитывая свою практически бессонную ночь… я задремал.
    Но сон у меня всегда был чуткий, поэтому в училище ребята любили ходить со мной в наряд. Ночью дневальному на «тумбочке» спать не разрешалось, мы ста-вили стул и дремали, многие засыпали так крепко, что, когда приходил дежурный по училищу с проверкой, они попадали на наказание. Наша казарма находилась на втором этаже, и когда дежурный входил в наш корпус, дверь скрипела и тем самым давала, неофициальный сигнал об опасности. Так вот я, всегда в наряде, слышал этот скрип и ни разу не попался спящим в наряде. 
     Сколько я продремал, не помню. Разбудил меня треск сучьев. Я открыл глаза и впереди себя, с нашего тыла, увидел здоровенную голову кабана с клыками. От неожиданности и испуга у меня пропал голос. Я, только смог рукой толкнуть за плечо комбата, который ужу поставил свою двухстволку к дереву, и смотрел на поляну.
      Он повернулся, а я без слов ладонью показал в направлении кабана. Фомич схватил ружье, быстро взвел курки и практически не целясь, выстрелил в сторону кабана дуплетом. Как потом оказалось, он его подранил и кабан с неимоверной для его веса и габаритов размеров, помчался прямо на нас с комбатом. Комбат пы-тался перезарядить ружье, но пальцы его не слушались, он никак не мог попасть в ствол патроном. Расстояние между кабаном и нами стремительно сокращалось, я подпрыгнул и зацепился за самый нижний сук дуба, легко подтянулся, и оказался на нем вверху в полной безопасности.  Когда до комбата оставалось метра два, он пытался спрятаться за дуб, но для этого тоже нужно было время, которого у него уже не было, прозвучал, сначала один, потом второй выстрел, кабан замедлил свой бег, но продолжал двигаться, прозвучали еще два выстрела поверженный кабан, практически упал у ног Александра Фомича.
     Я спрыгнул с ветки, это у меня получилось не так ловко. Посмотрел наверх. Не поверив своим глазам, я попробовал с места подпрыгнуть и достать до ветки дуба. Не допрыгнул очень много.  Отошел чуть-чуть назад, разбежался, подпрыгнул – результат тот же. Я снял с груди фотоаппарат. Отошел назад для полноценного разбега. Я занимался гандболом, у меня был очень высокий прыжок вверх даже с места. Разбежался, со своей толчковой правой ноги оттолкнулся. Даже ветку кон-чиками пальцев не смог зацепить. Вернул меня в нормальное состояние смех Сла-вы, который уже подошел к нам.
- Что не понимаешь, как ты это сделал, рекордсмен, - сквозь хохот выпалил Сла-вик.
- Так, слушайте меня, - это уже комбат опомнился, взял себя в руки, его покра-шенные черной краской усы, снова были седыми.
- Значит, я отошел к Козюре, поговорить про неисправность на комплексе, в это время выбежал кабан, и я его, с боку подстрелил, а Козюра добил.
- Володя, понял, - неожиданно по имени ко мне обратился командир.
- Да, конечно, Александр Фомич, - ему в тон, ответил я.
- Все понял, командир, - не дожидаясь вопроса, произнес Славик.
В этот момент на поляну выбежали Антоныч и все загонщики. Несмотря на свой возраст, лесник выбежал первый.
Увидев лежащего кабана в крови, Антоныч спросил:
- Завалили?
- Молодцы!
- Кто?
- Как? Кто? – с недовольством произнес комбат.
- Я, конечно. Правда, Славик добил, у меня патронов не хватило. Слава продай мне свое ружье, - перевел тему командир.
- Нет, Александр Фомич, не продам.
- Так, комсомол, это уже комбат обращался ко мне, фотографируй, потом Антоныч с Башкатовым разделают тушу.
Я сфотографировал всех и в разных сочетаниях, и разных позах, с ружьями и но-жами в руках. При чем, глаза блестели у всех одинаково, как будто каждый из них завалил по кабану. Потом пошла разделка туши, обмывка, дележка. И состояние полного опьянения, как накануне.
Это была моя первая и последняя охота в жизни. Я долго, потом, уже в спортив-ной форме с разных разбегов, пробовал в нашем лесу допрыгнуть до аналогичной высоты – безрезультатно. Как я смог это сделать, видимо сила самосохранения, меня подняла в воздух на невероятную рекордную для меня высоту.
      Как хорошо, что, используя ВРЕМЯ, его формы, можно с легкостью, преодо-леть несколько месяцев и вернуться к событию неожиданному, приятному и невероятному, потому, что аналогичные события я видел в кино.  Каждодневно, я вместе со своими коллегами ходил на службу, заступал в наряды, вместе со всеми убирал территорию от листвы. В общем, ничего интересно и необычного. За ис-ключением, мой начальник, замполит батальона, Михаил Яковлевич, ушел в от-пуск, и его обязанности стал исполнять я. Признаюсь, мне в первый раз доверили, стать хоть и временно исполняющим обязанности, вторым по должности и по значению должностным лицом в батальоне.  Это на гражданке все условно. Нуж-но, что бы кто-то по приказу исполнил эти обязанности, а спросу с этого, как я называл «случайно исполняющего обязанности» никакого.
     Когда я служил в Менделеево, на время отпуска, моего замполита Василия Ивановича, приказом оставляли, майора Дульке, секретаря нашей партийной ор-ганизации. Я был слишком молод, я не стал слишком старше, но в Глуховском ба-тальоне, комбат поверил в меня. И как всегда его мудрость не подвела. Я сумел проявить себя во всех вопросах так, что, зайдя ко мне в кабинет, Фомич сказал.
- Газарыч, только между нами, тебе пора на самостоятельную работу. Ты ничем не хуже, Михалялкыча, - практически одним словом, комбат произнес имя Доро-шенко.
-  Буду на сборах в корпусе, поговорю кое с кем, - он подмигнул мне и улыбнув-шись своей хитрой, хохляцкой, улыбкой, - добавил он, - о нашем разговоре мол-чок.
    Вернулся из отпуска Дорошенко. Я в последний раз сходил в воскресенье ответ-ственным по части, была такая неофициальная, но очень ответственная долж-ность, которая должна была контролировать, как несут службу офицеры и солда-ты в наряде, карауле и, конечно же, на боевом дежурстве. Хотя, по своим обязан-ностям, они и должны были этим заниматься без посторонней помощи.
     В среду для всех офицеров, которые в воскресение исполняли эти обязанности, был предусмотрен выходной день. Это была еще одна особенность воинской службы. Я, когда стал, благодаря усилиям, комбата на самостоятельной должно-сти, то эту традицию самовольно нарушил. Как я это сделал. Приехав к новому месту службы в Брянск, для «наведения порядка», как сформулировал при беседе со мной, начальник политотдела Брянского корпуса. В подразделении, в котором мне, вместе с вновь назначенным командиром роты, процветали «неуставные взаимоотношения», как было сформулировано в приказе, а по моим убеждениям систематически присутствовало хулиганство с поборами и побоями. Предстояла большая, ежедневная, кропотливая работа. Я не буду рассказывать про нее. Ко-нечный итог будет положительный. Но, именно в этот период я «сломал» тради-цию, когда замполит на все выходные и праздники был ответственным по подразделению.
     На совещании в понедельник, я своим подчиненным, младшим командирам, у которых был в подчинении личный состав, предложил, поделить все воскресенья между нами.
Я ожидал от них отпор, и поэтому после их дружного возражения, не нарушающего субординацию, пообещал, что они сами ко мне придут, и будут просить вернуться к этому вопросу.
     Каждую пятницу, во всех подразделениях ВС писалось два плана. Первый, план парко-хозяйственного дня (ПХД), в нем расписывались, какие виды работ на технике, в казарме, на территории должны были проводиться, какие людские силы требовались. Как правило, эти планы писали начальники штабов или заместители по тылу, где они были по штату.
Второй, план политико-воспитательной работы (ПВР). Этот план писали мы – заместители командиров по политической части. В нем нужно было на все воскресенье расписать мероприятия, которые бы не оставили бы личный состав без занятий и праздного шатания. Это были спортивные состязания, беседы, диспуты, просмотр телепередач или кинофильмов. Откровенно говоря, в большинстве случаев, все эти планы писались и подшивались для отчета. Свободного личного состава от нарядов, боевого дежурства было мало.  По факту все ограничивалось просмотром телевизора или проведением короткой беседы, я еще разрешал в дневное время отдыхать в кровати. Ребята не досыпали систематически, и поспать пару часов дополнительно для них было подарком.
     Но для воплощения в жизнь своего предложения, я решил один выходной ре-ально провести по утвержденному командиром плану. Составил план мероприя-тий. Утвердил его у командира, дал под роспись ознакомиться с ним своих офице-ров и прапорщиков. Ответственными, за их проведение назначил своих команди-ров взводов. Лейтенанта Борисова назначил проводить спортивные соревнования. Он не очень любил такие занятия, потому что, сам был не очень спортивен. Стар-ший лейтенант Юрчиков должен был провести беседу. Ему лучше было бы про-бежать кросс или отжать двух пудовые гири. Аналогично я нашел занятия для всех командиров взводов. И даже договорился с командиром, у меня с ним хоро-шие товарищеские отношения, что бы он пришел проверить как будет проводиться вечерняя поверка старшим прапорщиком Попковым Александром Сергеевичем.
     Как обычно в воскресенье, я сходил на развод на боевое дежурство, дождался расчет, дал им возможность перекурить перед спортивными соревнованиями. И мы вместе с солдатами стали ждать, когда придет Борисов. Он вовремя не пришел. Я послал в городок для семей офицеров, где он жил, посыльного. Городок был ря-дом с нашим подразделением. Через 10 минут взводный пришел. В канцелярии я ему показал, его роспись, что он ознакомился с ПВР.  Конечно недовольным и возмущенным, что я ему испортил выходной день, он пошел проводить соревно-вания. С остальными взводными было все по аналогии, была только разная сте-пень возмущения, ругани и даже угроз. Хотя все они уже отлично знали, что угрожать мне бесполезно. Но план был выполнен. И выполнен реально.
     В понедельник, после закончившегося совещания, ко мне обратился командир третьего взвода старший прапорщик Сикита.
- Товарищ, капитан, а нам за работу в воскресенье выходной в среду дадут?
- Нет, конечно, Вы провели по часу в роте, а не целый день. Отдыхать буду только я.
- Но, мы же тоже приходили, - вступил в разговор Юрчиков.
- На ПХД, тоже приходите и почти на полдня, - парировал очень спокойно я.
- Но выходные среди недели Вам никто не дает и Вы, их не просите.
- У каждого из Вас, - продолжал я, - в уставе написано в обязанностях, что Вы должны заниматься воспитанием подчиненного личного состава, Вы, и занимае-тесь, а за это выходные не дают.
- Этот выходной показал, как все замечательно прошло, мы теперь будем так де-лать постоянно, каждый попробует себя в разных ролях.
- Все. Разговоры закончены, - подвел итог я, на правах старшего, - приступаем к плановым занятиям.
В конце рабочей недели в пятницу, два командира взвода Юрчиков и Сикита, за-шли в канцелярию и с разрешения командира обратились ко мне.
- Газырыч, а твое предложение еще в силе?
- Какое?
- Про ответственных на месяц.
- Пока, да.
- Давай все по очереди по воскресеньям ходить ответственными, но план писать будешь ты? – улыбаясь, сказал Сикита.
- Я подумаю.
- Газарыч, меня тоже в график включай, - сказал командир.
- Тогда договорились, - уже улыбаясь, ответил я. Так было и во всех моих других подразделениях.
      Так вот, доложив Михаил Яковлевичу, обстановку, дело было уже к обеду, я собрался домой, чтобы провести остаток дня у себя в квартире, убраться, постирать, приготовиться к завтрашнему рабочему дню. Зайдя на КПП, я увидел стоящую ко мне спиной женщину, в синим пальто, и в синий шляпе с большими полями.  Жен наших офицеров и прапорщиков я знал всех. Наверное, кто-то к солдату приехал, подумал я.
- Товарищ, старший лейтенант, это Вас ждут, - быстро и четко доложил дневаль-ный по КПП.
- Меня?
- Да, тебя, - женщина повернулась, это была Светлана.
Я был готов ко всему, но только не к такому повороту событий. Я бы меньше уди-вился, если бы сегодня пошел снегопад.
- Володя, ты не рад?
В части все знали, что я женат, что по семейным обстоятельствам, моя жена и сын не живут со мной. Поэтому появление Светланы, средь бела дня, дали бы повод для обсуждения, сплетен и ненужных домыслов.
- Света! Привет! Вот так сюрприз! А где Костя? – воскликнул я, и как это делается при встречах хороших знакомых, родственников, распахнул свои объятия и обнял ее. При этом в моей интонации и поведении было столько реально правдивых, достоверно сказанных мной слов и действий, что не только дневальный по КПП, не смог бы заподозрить в моей наигранности, неправду, но думаю, сам Станислав-ский вместе с Немеровичем-Данченко, мне бы поверили.
Света поняла и приняла мою игру.
- Костик дома, я в командировке, проездом, муж попросил заехать, передать пре-зент (на слове «муж» Света сделала ударение), а твоя жена (на слове «жена» она опять сделала ударение) дома?
- Нет, они с Сережкой в Брянске, гостят у бабушки.
- Пойдем к нам домой.
Я умышленно сказал к «нам», для дневального было очевидно, что это значит до-мой ко мне и моей жене, и именно при расспросе его, он будет говорить, именно так как понял. «Запоминается последняя, сказанная фраза», - говорил легендар-ный киногерой Штирлиц.  А что его будут расспрашивать, я не сомневался. Но, я подразумевал совсем иное.  Мне безумно хотелось остаться наедине со Светой. У нас дома.  ДОС в котором я жил был последнем, а в моем подъезде кроме меня жил холостяк - прапорщик. Он был на дежурстве, это я знал точно. Мы шли ко мне, громко разговаривая, как брат и сестра, которые не виделись несколько лет. Как и положено мужчине, я нес дорожную сумку Светы. До моего дома от КПП было 385 метров, я сам лично проверил. Но мне казалось, что мы уже прошли три с лишним километра.  Вот она долгожданная дверь моей квартиры, дверь откры-та, мы внутри…
 - Здравствуй, любимый — сказала она с порога своим теплым голоском, и, ки-нувшись на меня, поцеловала в губы, поцелуй ее был долгим, сладостным, наши языки и губы слились воедино. Возвращаясь вместе с ней в комнату, которая ис-полняла роль гостиной, мы продолжали целоваться при этом я заметил, что она стала еще сексуальнее, чем в то ВРЕМЯ, когда мы с ней виделись в последний раз. На ней, под пальто, была кожаная черная мини-юбка, такой я никогда на ней ви-дел, и к тому же чулки, ее рубашка, тоже черная, оказалась совсем прозрачной, сквозь нее было хорошо видно ее белый бюстгальтер и как в нем волнуется ее грудь, — я осознал вдруг, что мои пальцы помнят прикосновения к венчикам ее сосков, она растерянно улыбнулась и на мгновение, я ощутил в ней какое-то смятение. Я сделал вид, что не заметил этого и ее одежда, а следом и моя разлете-лась по комнате в одно мгновение, как разлетаются куски земли во время разрыва гранаты. Когда мы успокоились, лежа вдвоем на моей солдатской кровати, и нам не было тесно, большая часть Светиного прекрасного тела лежало на мне, я спро-сил:
- Ты надолго?
- Утром уеду, я действительно в командировке, в Москве, решила на свой страх и риск приехать к тебе. Я все время очень скучала по тебе. Мы хоть с Костиком жи-вем вместе, но спим в разных комнатах. Он стал много лишнего выпивать, Машка, сдерживает нас. Мы же вернулись в Волгоград, я продолжаю работать в аэропорту.
- Подожди, приподнялся я, а вместе со мной сползло одеяло, прикрывавшее осле-пительную наготу, моей любимой, она даже не шелохнулась, - как ты узнала, где я служу, мой адрес?
- А ты подумай?
Я призадумался, но сосредоточиться не мог, Светино тело манило, звало меня, я принялся его целовать, ласкать и … остановились мы, когда в комнате было со-всем темно, электронные часы, недавно купленные мной, зелеными квадратика-ми показывали ВРЕМЯ, уже был первый час ночи.
- У тебя горячий душ есть?
- Есть. Нужно время, титан затопить.
- Подождешь минут двадцать?
- А меня есть, выбор? - задорно засмеялась Света.
Я встал, быстро растопил титан.
- Ты вспомнил, откуда я узнала твой адрес?
- Нет. Колись, - улыбаясь, попросил я.
- Помнишь, ты меня поздравил телеграммой с Днем 8 Марта?
- Конечно, помню.
- У тебя почта находится на территории части?
- Да.
- Там был полный адрес. Правда, мне пришлось покататься. Я приехала в Глухов, а там мне в райкоме сказали каким образом можно к тебе добраться.
Нагрелся титан, для многих — это не понятная «техника». А я с этой техникой знаком с детства. Это была очень интересная конструкция. И единственный спо-соб в домашних условиях мыться.
     Под баком титана заполненного водой находилась топка. В которой разжигали дрова. Дрова прогорали. Угарный газ и дым, через дымоход выводились на улицу. Нагревались перегородка и стены трубы, за счет чего нагревалась вода.
Титан нагрелся. Я сообщил об этом Светланке. Она встала, совершенно не стесня-ясь своей наготы, пошла в ванну. Я дал ей свое банное полотенце. Через несколько минут я услышал, как меня зовет моя любимая.
Я заглянул, слегка приоткрыл  дверь.
- Звала?
- Помой мне спинку, пожалуйста.
- С удовольствием.
Титан я грел еще два раза.
Утром, Света записала мне свой адрес в Волгограде, рабочий и домашний теле-фон.
- Звони, пиши без стеснения, когда будет возможность.
- Я буду ждать, очень, очень, очень.
     Я проводил ее до трассы. Что бы добраться до ж/д станции надо было остано-вить любой междугородний автобус. Водители делали остановку нам, только в том случае, если мы были в форме.  Ждали недолго, я увидел «Икарус», поднял руку, автобус, мигнув сигнальными лампочками, остановился около нас. Открыл дверь, Света зашла, не сказав ни слова, в автобус и он стал удаляться. Света удалялась, а моя любовь, не давала мне покоя всю жизнь. Прошло много лет, много ВРЕМени утекло. Наверное, после своего развода, я не смог найти себе спутницу по жизни, потому что невольно сравнивал женщин со Светой. Написал спутницу, потому что не понимаю выражения, «ищу вторую половинку». Почему половинку? Почему не целое? Вторую половинку кого? Себя?  Мужчины? А если вторая, другая половинка, достанется, кому ни будь другому? Вообще в жизни и я в том числе, мы употребляем выражения, которые наша собеседники понимают, но они не могут иметь смысла. Например, «ужасно красивый», «безумно умная», «Да.Нет. Наверное,» и др. Очень многие сосредотачиваются на правильных ударениях в словах, при этом второй собеседник совершенно не понял, что сказавший расставил все ударения правильно. Самое, распространённое, «звонить». Для меня смысл слова не меняется. Я не понимаю, зачем использовать иностранные слова, если есть намного проще и понятливей наши русские слова.  К примеру: «самори», по простому – повтор, «супервайзер» -  наблюдатель, смотритель, «мерчендайзер» - товаровед, очень популярное «кэшбек» - бонус. Мне непонятно почему нельзя для привлечения клиентов использовать всем понятное слово «бонус».
     ВРЕМЯ, рассудит, расставит все по своим местам. Или мы, как в Царской Росси России будем все разговаривать по-английски или по-французски. Или вновь вспомним Кирилла и Мефодия.
     В книге, я с легкостью могу вернуться на 5,10 лет назад или на год. В настоящей жизни все идет день за днем, год за годом. Часто мы не ценим жизнь и начинаем мечтать, строить планы, расстраиваемся, когда эти планы срываются. А надо жить сегодня и сейчас, завтра может не наступить, это не пессимизм, это прагматизм.

Училище.
     Эх, ВРЕМЯ, времечко тебя так много и одновременно так мало. Как часто в училище, я мечтал хотя бы о дополнительной минутке для сна. Времени не хвата-ло катастрофически. Несмотря на то, что весь распорядок дня был расписан по минутам, научным методом определено, сколько времени надо для сна, для заня-тий, сколько времени можно спать в наряде, в какое время суток. Но складывалось такое ощущение, что научные теоретики на себе это не испытывали никогда. Ученые в своих расчетах не могли предположить, что время, отведенное для сна  8 часов, не гарантирует курсанту полноценный сон, а соответственно и отдых организма.
     Причины? Их много. Чуткий сон, сосед храпит во все свои сопатки и на спине, и на правом, и на левом боку. Сосед спит, а ты нет. И не помогало, что дневальный пытался храпуна разбудить, или его же портянки положить ему под нос. Иногда после этих действий, храп усиливался.
      Утром зачет или экзамен. Естественно ты не все вопросы выучил или хотя бы повторил. Через час после отбоя, это так по уставу, ты мог встать и пойти в Ленинскую комнату продолжать грызть гранит науки.
     Дневальные начинали натирать полы, покрытые нами же в ПХД суриком и ма-стикой. Натирали мы полы -  «машкой»!!! О, это была настоящая железная «ле-ди». Кусок металлического листа размером примерно 60*60 см, толщиной в спи-чечный коробок, к этому листу прикреплялась намертво доска примерно такой же толщины, а уже к доске, в ряд крепились щетки, с жесткой щетиной. К этой кон-струкции, прикреплялась металлическая ручка из толстостенной трубы. Ручка крепилась не жестко, поэтому, когда дневальный начинал ее двигать вперед-назад, в определённом ритме, в таком же ритме издавался металлический звук, от основания «машки». Вся эта конструкция весила примерно, как 2 пудовые гири. При помощи «машки» дневальным нужно было натереть полы в двух взводах. Начинали всегда с помещения 1 взвода, а потом, переходили к помещению второ-го, нашего взвода. По закону «подлости» «машка» всегда находилась после отбоя, около спортуголка, во втором взводе. Поэтому первый дневальный через всю казарму шел за ней, потом он ее тащил по полу к началу своей трудовой деятельности в помещение 1 взвода. Все эти хождения были по центральному коридору, где у самого края и стояла моя кровать.
     Ученые не могли знать, что ВРЕМЯ, отведенное по распорядку дня для отдыха (сна) перед нарядом, никогда практически не использовалось по своему прямому предназначению. Ведь в это время еще нужно было нагладить на х/б стрелки, ко-торые должны были продержаться, до конца развода, подшить свежий белый, бе-лый подворотничок, начистить сапоги до блеска, как у кота…, бляху на ремне. И даже когда, мы научились все это делать очень быстро и самое главное качествен-но, времени тратилось много. Опять время!!! Понимая, что полученное замеча-ние, за неопрятный внешний вид, при разводе, можно было потом от взводного, лишиться увольнения или попасть опять в наряд, внеочередной. И не-обязательно дневальным в казарму, а, например, в столовую.
     А еще были такие официальные ночные мероприятия, как чистка картофеля, это когда неполный состав группы, человек 12-15, ножиками, вручную чистили для самих себя и курсантов всего училища, килограммов 600 картофеля, грязного и вонючего. Конечно, наши командиры предполагали, что основную работу по чистке картофеля будет выполнять, электрическая картофелечистка, а мы вруч-ную будем вырезать «глазки». Но я не помню ни одного раза, когда эта самая «чистка» так работала. Максимум она смывала грязь с картошки водой, облегчая и сокращая ВРЕМЯ дальнейшей очистки.
     А еще были караулы, где при двухсменных постах, ты каждые 2 часа, бдительно охранял и надежно оборонял свой пост, а вторые два часа, предполагаемого сна тратились на переход с поста в казарму. А на это уходило, 10-20 минут драгоцен-ного ВРЕМЕНИ.
      Эх, ВРЕМЯ… тебя ни остановить, не вернуть нельзя, ты безжалостно отсчиты-ваешь свой непредсказуемый ход. Не делаешь поблажек, на то, что, чего-то не успел, не запланировал, не предугадал, не предусмотрел, ты тикаешь секундной стрелкой, бьешь курантами часовой, поднимаясь вверх залпами фейерверков от-считываешь года, салютуешь канонадой встречая века. Почему-то многие, отме-чая свой день рождения с печалью говорит: «Увы, я стал старее», не старше, а ста-рее. А ведь это совсем разный смысл. Старее это состояние души, а старше это      стать мудрее. Поэтому я при наступлении дня своего рождения всегда говорю се-бе:» Ура!!! Я прожил еще один год!»
Именно, поэтому, когда висевшие на стене над входом в казарму часы показывали время 6-00. Это именно то ВРЕМЯ, когда звонко и зычно дневальный прокричит:
- Батарея! Подъем! Форма одежды номер!.., и называл номер одежды в зависимо-сти от погодных условий.      
    Как я уже в начале писал, время за которым мы следим, и то, которое мы не ожидаем, оно наступает быстро и практически незаметно и поэтому застает нас врасплох.  Всегда, когда звучала эта команда, потому, что она прерывала сладкий и по-детски глубокий сон, нам всем хотелось запустить в дневального сапогом, при чем всем вместе. Понимая, что завтра или послезавтра, уже сам будешь дне-вальным и точно в это же время, будешь подавать точно такую же команду. Толь-ко в воскресенье подъем был на час позже в 7- 00, но при этом и отбой был позже. Продолжительность сна всегда была одинакова 8 часов. С каждым курсом времени хватало меньше, а систематический недосып, превращался в хроническую «болезнь» с диагнозом «бессоница» и мы научились спать везде, где удавалось, на лекциях, в перерывах между занятиями, в свободное время, на самоподготовке, в электричке, когда ехали в Ленинград и в др. случаях.
     По команде «Подъем», дружно и одновременно, торопясь не спеша, мы вскаки-вали, не вставали, а именно вскакивали со своих коек, одной рукой сразу откиды-вали одеяло. Пока мы будем на зарядке, постель должна была проветриться. Че-рез 5 минут после подъема все училище выстраивалось на плацу и под музыку в динамиках начинало выполнять комплекс вольных упражнений. Если бы посмот-реть сверху получалось очень даже синхронно. А потом узким «ручейком» боль-шинство курсантов выбегало на пробежку 3 км. Каждый день, практически в лю-бую погоду. К середине первого курса, организм привыкал, и мы не чувствовали никакой усталости, а только взбадривались перед занятиями.
      Мы с моим другом бежали всегда вместе, в паре. Меняя друг друга по ходу ди-станции лидерство, мы довольно быстро преодолевали эту дистанцию. Делали это для того, чтобы на остальные утренние мероприятия оставалось больше ВРЕМЕНИ. А нужно было еще успеть умыться, побриться, заправить постель, обязательно подвернув одеяло под матрац на уровне второй полосы. Ведь по распорядку дня на это отводилось всего 30 минут. А потом: утренний осмотр, завтрак и три пары занятий. 
       В ходе учебы нам давали различные знания из разных наук и предметов, тогда мне казалось, что многие предметы мне никогда не пригодятся в ходе службы. Как я ошибался. По ошибке, я сначала на лекциях не очень много записывал в тетрадь, будучи уверенным, что в нашей библиотеке были учебники по любому предмету и дисциплине. Но после первой «зимней» сессии, я кардинально сменил свое мнение. «Зимней» потому, что мы сдавали зачеты и экзамены в январе месяце. И потом наступало лучшее время, когда мы уезжали домой на каникулы на 2 недели.
     Подготавливаясь к первой сдаче сессии, я и многие мои товарищи столкнулись с двумя проблемами, учебников, на которые мы рассчитывали, не хватало хрони-чески на всех желающих. И в них было столько материала, что начинал понимать, что наши преподаватели, основная масса, были большими умниками, преподнося нам на лекциях, все самое необходимое, а главное, этого хватало, чтобы сдать за-чет и получить хорошую отметку. Поэтому, уже начиная со второго учебного се-местра, я в читальном зале нашей библиотеки брал учебник по обучению стено-графии. Это были определенные знаки и символы вместо привычных букв, корот-кие обозначения и пр. Они давали возможность практически в два раза быстрей записывать лекции за преподавателями.
      После обеда, в обязательном порядке, мы всегда следовали на самостоятель-ную подготовку. Пропустить ее можно было только в случае назначения в наряд, в караул, на выполнение хозяйственных неотложных работ. Нас буквально заставляли учиться. И этим обучение в военном вузе отличается от обучения в вузе гражданском. Где студент сам для себя решал, идти на занятия или нет. Дома ему лучше поспать или с книгой посидеть.
      А у нас был еще один стимул. Если в зимний отпуск, даже при условии задол-женности по несданным предметам, все равно отпускали, то в летний, в большой отпуск, (целый месяц), могли оставить в училище для пересдачи.
     Вот так день за днем, ВРЕМЯ вначале тянулось, а потом со скоростью звука пролетело и вот уже на носу выпускные экзамены. Позади зимняя стажировка в войсках, где мы уже пробовали свои силы, как будущие замполиты. Мне повезло мы с нашей группой поехали на стажировку в Прибалтийский военный округ, Ту-кумскую бригаду. Меня послали в Даувгапилский РТБ. С моим начальником зам-политом майором Степановым Николаем Васильевичем мне повезло. Он уже, как говориться послужил свое и дожидался возраста ухода на заслуженную пенсию. После моего представления командиру батальона, я попал в кабинет замполита. На стажировку к нему из нашего училища приезжали постоянно, и было видно, что уровень подготовки курсантов нашего училища он знал.
- Гражданку привез с собой? – это был первый его вопрос ко мне и потому он ока-зался для меня неожиданным.
Дело в том, что гражданку я, как и все мои товарищи, конечно привез. Если ситу-ация складывалась на стажировке нормально и географически близко к городам, то имея комплект гражданской одежды в увольнение было ходить проще для всех.
Но вдруг он хотел у меня ее отобрать на все время стажировки. Врать я не умел.
- Да, товарищ, майор.
- Оформлять стенды можешь? – это был второй вопрос.
К нему я был готов.
- Умею, товарищ майор.
     И это тоже была правда. Я очень хорошо владел плакатным пером. Мог писать любым шрифтом тушью, гуашью. А в училище еще научился ватман натягивать на стенд без единой складочки. Для этого ватман слегка смачивался водой, а по-том на стенде он, высыхая, натягивался и был абсолютно ровным. Это была иде-альная поверхность для написания текстов. Но это был не единственный способ. Иногда сбитый из ДВП стенд, покрывался водоэмульсионной краской, без пред-варительной грунтовки и вот на такой поверхности было очень неудобно писать плакатными перьями. Но для оформления стендов тематической направленности, этого было недостаточно. При их создании нужно было учитывать основные параметры, что стенд должен в себе совмещать одновременно призыв, лозунг, транспарант. Перед написанием текста на стенде, нужно все было точно рассчитать. Для зрительного восприятия важен был и межстрочный интервал, меж буквенные пробелы, соотношение заглавных букв к прописным, цветовая гамма. Именно поэтому, когда я работал с оформлением стенда у меня на столе стояла баночка с водой, чтобы можно было быстро смыть один цвет гуаши или туши. И продолжить писать другим. Иметь несколько ручек для перьев и несколько одинаковых размеров перьев была мечта каждого чертежника в армии. Помимо смыслового значения плакат должен был воздействовать и на чувства солдата. Поэтому очень важно было уметь писать разными шрифтами, выделяя текст для большего его внимания, а, следовательно, понимания. И еще я понял для себя одну истину. Многое в этой работе зависит от настроения. Когда такую работу выполняешь добровольно-принудительно, на все эти нюансы внимания не обращаешь.  А в той работе, которую предложил Майор Степанов, был стимул - увольнение.
- Тогда мы с тобой договоримся так, - продолжил замполит, - Ты раз в неделю проводишь политзанятия с солдатами срочной службы, переделаешь мне стенды Ленинской комнаты. Сам знаешь, какие события прошли. В увольнение в граж-данке ходишь в любое время, но на утреннем разводе, чтобы как штык.
Меня это устроило. Событие, о котором говорил майор Степанов, был 26 съезд КПСС. Для того времени это очень знаменательное событие в жизни страны.  И любая комиссия, которая приезжала проверять подразделение, всегда высоко це-нила, если в Ленинской комнате была уже актуальная информация. Навыки, при-обретенные в училище, мне потом помогли и в моей службе. Солдат срочников обладающих навыками написания плакатным пером практически не было. И я сам занимался оформлением всех стендов.
На следующий день моей стажировки, я перетянул ватманом стенды, всего их по-лучилось три. И пока они сохли, предупредив замполита, я поехал на автобусе в Даугавпилс. Для войск ПВО отличительной особенностью было и есть, отсутствие вблизи расположения части городской цивилизации.
     Даугавпилс второй по величине и значению город в Латвии после столицы Ри-ги. Его население составляло чуть больше 100 000. Основное население были рус-ские, и поэтому проблем с общением не было.
     Главной достопримечательностью в городе была крепость. Она была построена по велению императора Александра I в преддверии войны с Наполеоном. Во вре-мя великой отечественной войны у немцев в крепости был организован лагерь для советских военнопленных.
     А после войны в крепости поместили военное авиационное инженерное учи-лище. На территорию училища я попал без труда. Пришел в своей курсантской форме и на КПП меня даже не спросили, куда и зачем я иду. Я невольно сравнил с нашим училищем.  У нас даже с увольнительной, но с запахом спиртного не про-пускали.
За время стажировки я сумел в Латвии побывать, конечно же в Риге, во-первых, там жила моя родная тетка – старшая сестра моей мамы. А во-вторых, в Риге в Домском соборе находился один из лучших в мире органов, и я должен был по-слушать его. Орган в Домском соборе высотой 25 метров, он состоит из 6768 ме-таллических и деревянных труб, 4 клавиатур, 124 регистров, все это создает боже-ственный звук. На момент постройки органа он был самый большой в мире.
     У моей мамы, о которой я расскажу подробно позже, было две сестры. Старшая тетя Ира и младшая тетя Зина. Тетя Зина всю свою жизнь прожила вместе с моей бабушкой Анастасией Петровной, которая прожила 99 лет и 11 месяцев. Тетя Зина была инвалидом с детства, но если здоровье у нее забрали, то талант дали на двоих. Она простым карандашом рисовала портреты, и они получались, как черно- белое фото. И второй талант она была великолепной портной.  При чем, все свои модели она придумывала сама. Пошить к ней платье или костюм приезжали со всей области, и был случай, когда к ней даже пошить костюм приезжала знатная дама из Москвы. Именно на эти деньги они и жили вместе с бабушкой.
     А тетя Ира, после войны окончив техникум, уехала по распределению в Ригу и работала на фабрике по производству перчаток – технологом. Обеспечивала всю нашу семью перчатками. Моя мама обводила наши ладони на бумагу и в письме отправляла в Ригу, а в ответ в посылке получали настоящие кожаные перчатки.  У тети Иры был сын, он был мой ровесник и тезка. Мой двоюродный брат работал таксистом. И я, приезжая в увольнение в Ригу с ним объездил весь город. 
          Что отличало Ригу и прочие города Прибалтики от других городов Советско-го Союза. Уютные кафе и шумные бары, в которых уже тогда можно было выпить чашечку настоящего черного кофе, черепичные крыши, узкие мощеные улочки, в идеальной чистоте и шпили старинных колоколен. Наверное, именно благодаря своему тонкому очарованию столица Латвии была всегда привлекательна. А попав на Новую улицу, которая находилась между Домской и Ратушной площадью. Можно было соприкоснуться с историей.  Ведь Рига была основана в 1200 годах. Пестрые, как лоскутное одеяло дома по обе стороны улицы с лепниной, с росписью и скульптурными украшениями. Именно на этой улице снимали некоторые эпизоды в кинофильме «Семнадцать мгновений весны». Еще с помощью брата я увидел Ботанический сад университета. В то время он был значительнее скромнее, аналогичного сада в Москве или Никитского в Ялте.
     Еще в Латвии я побывал в лагере смерти детей Саласпилс, в Лиепае, в Вентс-пилсе, за счет небольших расстояний я успевал в течение дня выезжать из Риги и возвращаться в Даугавпилс, обычно это было на поезде, он останавливался на остановке ближе всего к нашему батальону.
     Еще я неоднократно бывал в знаменитой Юрмале. А уже после окончания учи-лища, мы приезжали туда с моими товарищами офицерами. Юрмала крупнейший курорт Латвии. Она располагается на территории 32 км вдоль Рижского взморья, а в ширину от 3 до 4 км. Раньше на этом месте располагались рыбачьи поселки, ко-торые потом слились воедино. От ж/д вокзала туда ходили электрички. Всего бы-ло 15 поселков и соответственно столько же было станций для посадки и высадки пассажиров.  Юрмала замечательна всегда была соединением трех зон, в которых могли великолепно отдыхать и развлекаться местные жители и, конечно же, мно-гочисленные туристы. Зона моря, зона лесного массива и зона отдыха и культуры. Для каждой зоны были и привязаны поселки с определенным направлением. Мо-рем можно было воспользоваться, выходя на любой из станций, везде были обо-рудованы пляжи с лежаками, раздевалками, туалетами на пляже и душем из пресной воды. Уже тогда в Латвии это было доступно всем. В наше время найти такие пляжи весьма проблематично. Любители свежего воздуха, состоящего из морского и хвойного запаха предпочитали ездить в районы станций Вайвари и Пумпури.
     Самыми популярными были станции, в том числе и у меня с товарищами, ко-торые проходили со мной стажировку, Майяри, Булдури и Дзинтари. На послед-ней, я оставлюсь чуть подробнее. Уже в то время был построен уникальный кон-цертно-развлекательный комплекс с одноименным названием «Дзинтари». В то время в него входили: детское кафе, с огромным количеством сладостей, вкусно-стей и детских аттракционов, ресторан для взрослых и зал для дискотеки, в кото-ром играла только живая музыка. В пятницу и субботу, там выступала знаменитая в ту пору группа «Зодиак», которая играла, музыку в стиле зарубежной группы «Спейс» «космической» электроники и диско. Именно на выступлениях группы «Зодиак» собиралось самое большое количество, желающих не только потанцевать, но и послушать. Было там и очень много наших коллег – курсантов Рижского военно-политического училища РВСН. Парадная форма одежды у них была точно такая же, как и у нас. Поэтому мы безбоязненно приезжали туда на дискотеку именно в парадной форме одежде. Нет, мы и так никого не боялись, но находясь на стажировке, нам естественно никому не хотелось попадать в милицию и военному патрулю.
      С некоторыми курсантами Рижского училища мы познакомились прямо на дискотеки. Они нам поведали множество обычаев и нюансов, которые необходимо было выполнять, чтобы ни попасть в неловкую ситуацию. Одним из правил было, что, пригласив девушку на танец, с ней нужно было протанцевать обязательно три танца, несмотря на музыку - медленную или быструю. Там не принято было танцевать «коллективных» танцев, когда все встают в круг и танцуют. И второе правило, не надо было ждать объявления «белых танцев», это когда девушка приглашает мужчину.
     Об одном таком посещении дискотеки я расскажу. Так как для себя попал в очень неловкую ситуацию. Хотя прочитав, некоторые могут сказать, а я бы не смутился.
     В этот раз я приехал один, мои товарищи не приехали по разным причинам. Связь тогда была только по телефону через военные коммутаторы, и не всегда по-лучалось дозвониться нам друг другу. Нам курсантам не нужно было покупать входные билеты на дискотеку, а все остальные покупали. Билеты продавали по количеству стульев, расставленных вдоль стен этого большущего зала. Места не обозначались, но уже у них была выработана традиция, девушка собирались и рассаживались у одной стены, а юноши, вдоль другой. И обязательно все должны были сидеть, кроме танцующих, как говорят сейчас, на танцполе.
     Заиграла музыка, как всегда «Зодиак» начал с быстрой, ритмичной компози-ции. Большинство осталось сидеть на своих местах. Пока играла музыка, я, види-мо, как и другие юноши, внимательно рассматривал, на противоположной сто-роне, прекрасный пол.   Я увидел очень симпатичную, на мой вкус, девушку. Она сидела чуть по диагонали от меня.
- Все, - решил я,- выбор сделан, приглашаю эту девушку и танцую с ней весь вечер.
     К моей радости следующая композиция оказалась медленной, хотя обычно, первые три-четыре, были всегда ритмичными. Я встал уверенно и достаточно быстро, желающих могло быть много, пошел по направлению к этой девушки. Она это заметила. И когда я ее приглашал, заулыбалась. Она встала…. И я понял, что попал. Девушка оказалась почти на голову выше меня. А у меня рост нема-ленький 182 см. И она была еще, на мое счастье, без каблуков. Мы начали танце-вать, таковы правила. Я испытывал очень большую неловкость, но танцевала она хорошо, уверенно двигаясь вместе со мной в такт музыке.  Я молчал, первый раз в своей жизни, я не знал, что нужно говорить. Неловкость положения для меня, примагнитила мой язык к зубам. Первой, на очень чистом, без латышского акцента, языке заговорила девушка.
- Меня зовут, Ирэна – представилась она.
- Владимир, Володя, – представился я.
- Володя, ты ощущаешь неловкость.
- Нет, что ты, все нормально.
- Она засмеялась, от души, звонко, - ты не первый. Я член латышской сборной мо-лодежки по баскетболу. Мой рост 195 см. И она снова засмеялась. Протанцевав три танца, как положено. Я покинул дискотеку, мне казалось, что все мужчины, которые были в зале, смотрят на меня и ухмыляются. Но было еще одно знамени-тое место в Юрмале. Это заведение называлось ресторан с красивым названием   «Юрас перле», что в переводе означало «Жемчужина Юрмалы». Оно находилось на станции «Булдури» в 5 км от Дзинтари.
     Именно в этом ресторане впервые в Советском Союзе была поставлена и пока-зана программа варьете. Значительно позже, варьете в ресторане стали показы-вать в Москве, в ресторане «Арбат», а чуть позже, и в Ленинграде в ресторане «Тройка». Я именно в этом ресторане впервые увидел это шоу, диковинное для Советского Союза. Ресторан находился практически равноудаленно от метро «Пушкинская» и «Владимирская». Рядом были Витебский вокзал, знаменитая площадь «Пять углов», ТЮЗ им. Брянцева, да и до Невского было «рукой» подать для нашего курсантского шага и темпа. Ресторан по нашему карману был дорого-ват, а варьете начиналось только 11 часов вечера. Поэтому для нас, попасть туда было возможно только на четвертом курсе, когда мы стали ходить в увольнение с возможностью возвращаться утром в училище.
     Некоторые мои однокурсники побывали там и в самых высоких эпитетах его расхвалили. Мне удалось сходить туда с моим другом только уже в конце четвер-того курса, после стажировки. Мы отметили там окончание сдачи курсовых. Впе-реди оставались только госэкзамены.  Мама, прислала мне перевод в честь этого события не как обычно 10 рублей, а 25 рублей. Переодевшись в «гражданку» мы отужинали в этом кабаке. Оставив там практически все «премиальные» деньги и мои, и друга. Там только входной билет стоил 10 рублей.
     И вот уже после окончания училища, договорившись, мы с друзьями поехали в Юрмалу отдыхать. У одного из друзей в Юрмале жила родная тетка, которая по-обещала нас пустить на постой в свой дом. Обещала и свое обещание сдержала. И денег с нас за проживание отказалась брать. Хотя мы были готовы заплатить, те-перь мы были в другом статусе, не курсантском и как говорил герой замечатель-ного актера Василия Шукшина «деньги нам жгли ляжку».
      Ехали мы не на море купаться, а именно, чтобы развлечься на полную катушку. Посещение «Юрас Перле» стояло на втором месте. На первом, было посещение дискотеки в Дзинтари, где помните, я оконфузился. Меню ресторана разрабатывалось с участием ведущих шеф-поваров Латвийской ССР. Концертные программы разрабатывались с участием культового советского, латвийского композитора Раймонда Паулса. Бар при «Юрас Перле» отличался длительным режимом работы — с 6 вечера до 6 утра. Программа варьете начиналась в 10 часов вечера. В составе танцовщиц выступала, теперь популярная певица Лайма Вайкуле. В этом же ресторане расцвела «звезда» Бориса Моисеева, который тан-цевал там, в составе трио «Экспрессия».  Неотъемлемым аксессуаром внешнего вида посетителя, при посещении ресторана, должен был быть галстук у мужчин и чулки или колготки на ногах у женщин, без этих атрибутов, ни при каких обстоятельствах нельзя было войти в ресторан, даже несмотря на высокий статус гостя и даже уплаченную стоимость входного билета. Условия дресс-кода, как это называют сегодня, соблюдались предельно строго.
     Покупая заранее входные билеты в ресторан, стоимостью 10 руб. мы были и ознакомлены администратором с правилами посещения ресторана. И если в Ле-нинграде в «Тройку» купив входной, ты только этим обеспечивал себе вход внутрь ресторана, то в Юрмале в стоимость входила и выбранное в меню закуска и спиртное. Если ты вложился в эту сумму, то больше ничего не платил, если сумма превышала 10 руб. то нужно было доплатить.  Собираясь в назначенный день в ресторан, мы столкнулись с проблемой галстуков. Купить в магазине было непросто, мы прошли многие, не нашли. Мой товарищ, Игорь балагур и весельчак, вспомнил, что мы приехали в форме, а там, в комплекте был галстук, при ношении рубашки. В конце 80-х годов было разрешено при температуре +20 градусов и выше, галстук не носить. Мы решили одеть их для входа. Нигде не было написано, какого цвета должен быть галстук решили мы.
Один из товарищей, Тимур, у чьей тети мы остановились, был приличный раз-гильдяй, нелюбящий, чтобы ему кто-то, что-то указывал, сказал:
- Я заплатил, деньги, целый «червонец», пустят, куда денутся. Я не в такие ресто-раны проходил.
- Тимур, возьми хотя бы в карман, - пытался облагоразумить его я.
- Нет, я уже принял решение.
«Скупой, платит – дважды» это было сказано про Тимура. Ресторан открывался      в 18-00. Без опозданий мы пришли и встали в небольшую очередь, которая обра-зовалась, потому что проходившую компанию из двух женщин и двух мужчин, задержал крупного телосложения, одетый в униформу швейцар. У одной из женщин ноги были обнажены. Спутники – мужчины, кричали и угрожали, женщина плакала (я был уверен, что это не местные посетители), но швейцар был спокоен и неумолим.  Группа «2+2» отошла в сторону, очередь стала продвигаться и наконец-то дошла до нас. Первым шел Игорь, вторым прошел я, показав билет, за мной Тимур. И сразу раздался крик:
- Ты не имеешь право, я деньги заплатил, это кричал Тимур. Затем понеслась брань вперемешку с матерными словами, надвигался крупный скандал. Мы с Игорем вернулись назад, взяли под руки Тимура и увели в сторону. Вечер грозил быть испорченным, из-за упрямства одного нашего товарища. Четвертый това-рищ, Сашка, был меланхолик, и он не вмешивался в происходящие события. А мы с Игорем, сказали Тимуру, все, что о нем думаем с применением уже более «креп-ких» слов и выражений.
     Мы зашли за угол ресторана и увидели следующую картину. Одна из женщин из компании «2+2», которую не пустили в ресторан, как и нас, шариковой ручкой тщательно рисовала на ногах подруги сетку чулок.
- Давайте, Тимуру нарисуем тоже ручкой галстук, - предложил я.
- Стойте здесь, я сейчас вернусь, сказал Игорь и ушел.
Через три минуты наш товарищ вернулся.
- Тима, приготовь «трояк», тебе швейцар галстук на прокат даст.
- Еще чего, я уже заплатил деньги.
- Решай сам, - Игорь уже тоже закипал, я был на его стороне.
- Мы пойдем без тебя, - твердо и решительно сказал Игорь.
- Володь, Саня, пошли.
     Мы все трое двинулись в сторону входа в ресторан. Тимур нехотя пошел за нами. На входе он достал три рубля, отдал их швейцару, тот из тумбочки достал галстук и отдал его Тиме, предупредив, что бы при выходе он его сдал. Вот такой «бизнес» был у швейцара. Не знаю, может у него напрокат, были и женские чул-ки, но чуть позже мы компанию «2+2» увидели в зале ресторана. Администратор, очень обаятельная женщина подвела нас к нашему столу. Тут же рядом с нами появился официант, такой скорости обслуживания мы не ожидали. Он раздал каждому из нас, в твердом переплете, меню. Мы, как привыкли, в ресторанах на территории других республик, несмотря меню, стали спрашивать у официанта, что есть в меню реально.
- Все, что написано в меню, все есть, - услышали ответ официанта. Чувствовалось, что он очень часто говорит эту фразу. Но говорит спокойно, без раздражения и вежливо.
     Что бы Вы поняли, меню было толщиной в полсантиметра, обычной стандарт-ной бумаги формата А4.  И что бы только прочитать, потребовалось пару минут. Официант все время стоял рядом и никуда не уходил, иногда отвечая на вопросы о составе того или иного блюда и записывая, наш заказ. Когда мы все заказали, он уточнил и удалился. Официант работал безупречно, своевременно убирал пепельницу с окурками, грязные тарелки и очень быстро реагируя на наши дополнительные заказы. Так и наступило время для выступления варьете. Мы уже были сытые и слегка выпившие. Эта фраза может подразумевать разное понимание человеческого осмысления. Уже кто-то сделал шуточные определения опьянения. Типа: «малопьющий» - пьет и все мало. Я бы для простоты разделил бы на 5 стадий.
1. Легкая. Наступает после бутылки пива, пару стопок водки или коньяка. Жизненные, финансовые и личные проблемы пропадают. Легкое возбужде-ние в теле. Хочется выпить еще.
2. Средняя. Наступает после пяти кружек темного пива, с чипсами, двух буты-лок портвейна «777» или бутылки водки плюс плавленый сырок «Дружба». Ваши проблемы вновь возникают, и самая главная, что еще заказать на за-куску чипсы или сырок.
3. Тяжелая. Передвижение сопряжено с огромными трудности, ноги подгиба-ются в коленях. Постоянно ищешь точку опоры. Пиво уже не хочется, оно требует «облегчения», а, следовательно, передвижения. Рюмка с водкой до рта доходит, но выплескивается через дырявый рот. Уже не голоден.
4. Очень тяжелая. Решается одна проблема налить в рюмку больше, чем на скатерть. Заказываешь горячее обязательно с картошкой фри. Но не ешь. Ищешь телефон женщины, которую хочешь пригласить в ресторан.
5. Очень легкая. При помощи официанта вызываешь такси, идешь на работу. Не раздеваясь в офисе падаешь за стол и засыпаешь. Проснувшись через 2-3 часа задаешь вопрос: «Где я?»

      Варьете – вид театров, в представлениях, которых сочетаются самые разные жанры искусств – эстрадного, театрального, циркового. Название произошло от названия парижского театра «Варьете», где впервые было показано представле-ние подобного образа. В Советском союзе в 70-80 –х годах театры типа варьете были на положении «золушек», их финансирование осуществлялось по остаточ-ному принципу.
      Интерес к варьете в России вновь появился в начале 2000 –х годов. Вернемся к ресторану «Юрас Перле».  Выступление варьете было  под музыку знаменитого канкана, который танцуют в  не менее знаменитом «Мулен-Руж». Дух захватыва-ло от того, что вытворяли танцовщицы. Эмоциональный, откровенный, эффект-ный танец. Исполнение канкана достаточно однообразное, основные па – под-тяжка колена к груди с последующим его опусканием и высокий бросок ногой вверх. При этом обязательно подол юбки поднимали специально высоко, что бы были видны ножки, все эти синхронные движения в очень быстром темпе, я бы сказал, галопом, обязательно сопровождались визгами, но не противными, а за-дорными и призывающими. Украшением всего танца было  падение на шпагат по очереди всех танцовщиц.
     Мы, как и все в зале, были увлечены событиями, происходящими на сцене. Именно в этот момент к нам подошел наш официант и, наклонившись к Игорю, что-то ему негромко сказал. По лицу Игоря, расплывающегося в улыбке и уже от-вернувшегося от сцены, я понимал, что сказанное официантом, представляло больший интерес.
Как только официант отошел, Игорь негромко, но очень разборчиво сказал:
- Братцы, нам предлагают в дальнейшем провести вечер в обществе прекрасных дам!!!
- Хотят подсадить?? – спросил я. Забыв, что мы находились не в Ленинграде, а в Юрмале. Это в Ленинграде и любом другом городе вне Латвии, такой вариант был возможен. С разрешения, к уже сидящим за столом, могли подсадить других посе-тителей ресторана, мест которым не хватало.
- Нет.
- Не гадайте, все равно не угадаете.
- Все удовольствие, 60 рублей
- Не, понял, - это уже Тимур вставил слово, - за что нужно платить?
- За любую девушку из варьете.
- Игорек, хватит шутить, этого быть, в принципе, не может.
- А я не шучу, официант предложил, вполне официально. 60 руб., за ночь с любой танцовщицей. Отдельный номер тут же в ресторане, справка медицинская и пол-ная гарантия безопасности.
Мы все были в шоке. Возникла длинная пауза за столом.
- Если желающих нет, - сказал Игорек и после паузы, добавил, - тогда пойдемте, что-то мне тут разонравилось. Позвали официанта, попросили счет. Он его принес очень быстро, доплачивать ничего не надо было. Встали и ушли, а варьете продолжалось под восторженные возгласы посетителей.
     Вот так несмотря, что государство было одно СССР, партия одна, мораль и нравственность никем не обсуждалась, и никто в ней не сомневался. Но в отдель-ной взятой союзной республике в Лат. ССР, как позже выяснил я, посетив и в Эс-тонию, и Литву, почему то на улицах была идеальная чистота, возле каждого фо-нарного столба стояли урны, в любом магазине, даже хлебном, можно было сво-бодно купить конфеты в коробках «Ассорти», которые были страшным дефици-том и доставались по блату на территории других республик. Можно было в сво-бодной продаже купить любые виды батареек и другие дефицитные товары. По сути уже тогда мы жили, как будто в разных государствах.  И в заключении, за-канчивая рассказ, про мое путешествие в Латвию, добавлю, с огорчением. После распада СССР, моя тетя была выселена из квартиры, в которой прожила, всю жизнь. Этот дом был возвращен собственнику, который им владел еще до рево-люции. Тетю с другими жильцами из этого дома, поселили в каком - то подвале, в тяжелых условиях. Ее сын, мой брат и тезка погиб в автокатастрофе. Она от всего этого не выдержала. И на мизерную пенсию, от уже нового правительства, она за-пила и умерла. 
Брянск.
    Как комбат и обещал, он с кем то, переговорил в корпусе, и после моего выступ-ления на комсомольской конференции корпуса,  меня пригласил к себе, вновь назначенный на должность начальника политотдела полковник Ширшов Алек-сандр Сергеевич.
    Но, в начале я, без ложной скромности, расскажу о событии предшествующему, моему приезда на конференцию.  Я, даже не согласовав, со своим замполитом, го-товил отчетно-выборное комсомольское собрание  по шаблону. Шаблон был про-стой. Выборы президиума, доклад секретаря комсомола, выступления, обязатель-но старших начальников, присутствующих гостей, потом, Постановление, как план работы на будущее, выборы нового состава комитета комсомола. Все это тщательно мной же продумывается, распределяется и распространяется «среди жильцов» и если отказываются выступать, то «не отключаю газ», а ставлю в наряд. Это я и решил все изменить, не уверенный в своем успехе. Но мой бунтар-ский дух, с детства, иногда побеждает.
     Нет, совсем от подготовки собрания я не мог отказаться, но свой основной до-клад я разбил на несколько частей. Поскольку в каждом комитете комсомола бы-ли ответственные за так называемые сектора: спортивно-массовый, культурно-воспитательный и пр.  Я встретился со своими членами комитета, ребята не сразу, но поддержали мою идею, каждый отчитается за свой сектор, но основу выступления, подготовить должен буду я. Новый состав комитета комсомола, тоже должен был составить я, утвердить у замполита.  Это тоже с ребятами мы обсудили и решили, что кого предложат, того и утвердим, плохих у нас было мало.  Еще 2 вопроса, которые всегда проходили на автомате. Принятие проекта постановления собрания. Естественно, что его готовил я. И принимался он на всех собраниях без дополнений и изменений. Это было скучно, очень часто после собрания, мне ребята говорили, что можно, было, добавить. Я спрашивал, а почему молчали? Ответы были разные. Я вспомнил, что у меня был очень толковый энтузиаст, из рядового состава, в вопросах спорта и проведения спортивных праздников, который меня «доставал» своими предложениями после того, как официальное мероприятие, уже прошло. Звали его Женька Пащенко, он учился в военном училище, почти 3 года, потом «залетел» по пьянке и его отправили дослуживать к нам в батальон, рядовым. 
Я встретил его на территории, мы с ним общий язык легко, когда он приехал к нам.
- Женя, привет!- поприветствовал я его и пожал руку.
- Здравия желаю, товарищ старший лейтенант.
- Женя есть «секретный» разговор.
- А «особиста» не боитесь? – в шутку ответил он мне.
- Я тебе верю!
- В чем вопрос?
- Скоро отчетно-выборное собрание!
- Я выступать не буду.
- А я, и не прошу тебя выступать, у меня желающих, в очереди стоят.
-Верю.
- Я хочу, что бы ты все свои очень разумные предложения по спорту предложил включить в проект постановления. Чтобы не только я их один слышал.
- Это легко. Когда надо? Проверять же будете.
- Не буду. Прямо на собрании встанешь и сформулируешь. А мы проголосуем.
- Что серьезно? Не будете ни с кем согласовывать? Вам же может достаться?
- Это мои проблемы. Договорились?
- Договорились.
     Люди, которым хоть раз в жизни, приходилось самостоятельно готовить собра-ния партийные или комсомольские, или профсоюзные, прочитав, схватятся за го-лову двумя руками и скажут: «Это же практически провал». Понимал это и я.
Расчет мой был прост. Существовало два варианта. Оба меня устраивали, но один из них, устраивал больше, какой, сейчас поймете.
Первый вариант, за срыв отчетно-выборного комсомольского собрания, меня бы наказали и освободили бы от этой должности. И назначили бы в другую часть, а были случаи и в другой вид ВС, командиром взвода. Это тоже должность старшего лейтенанта. Мне было уже 25 лет, я после училища не продвинулся ни на один шаг по служебной лестнице, хотя на «выпуске», выпил почти три полных глотка водки из нашего курсантского котелка. Это отдельная история. Отвлекусь и расскажу она немножко комическая.
     Успешно сдав курсовые экзамены в училище, мы готовились к сдаче госэкзаме-нов, их было 4. Но всех нас волновал больше всего, где мы будем отмечать, празд-новать, присвоение первого, офицерского звания. В ресторане, это ясно было всем, но в каком. В Ленинграде на тот момент было больше трех десятков военных училищ, примерные сроки выпусков у всех были одинаковые. Нашему взводу повезло, с нами учился Вадим Новиков, его тетка занимала, какую- то ответственную должность, в ресторане «Невский», на Невском проспекте, это пяти минутах ходьбы от станции метро «Площадь восстания». Он с ней и договорился.
     Так вот, из выпуска в выпуск, существовала традиция, ставшая легендой. За-ключалась она в следующем. В солдатский походный, алюминиевый котелок опускались «ромбы», наши знаки об окончании военного училища, а к ним были прикручены наши индивидуальные номера, которые мы уже выучили наизусть. Это все содержимое заливалось водкой и только водкой, потом котелок пускали по кругу, каждому присутствующему. Каждый выпивал и передавал котелок дальше. Если водка в котелке заканчивалась, ее снова подливали. Так вот счита-лось, чем больше глотков ты из котелка выпьешь, тем удачливее сложиться твоя служба. Все понимали, что это полная ерунда, но, подсознательно в эту примету верили.  Для меня главная проблема была в другом, я не пил водку, ни до поступ-ления в училище, ни в самом училище. Бывали случаи, когда я уходил в увольне-ние на сутки, т.е. возвращаться из него должен был к утреннему осмотру, и с ребя-тами в бане или в гостях у каких - то девчонок мог выпить портвейна или вермута.
      Вспоминаю один случай. Нас, после парада на Дворцовой площади, 7 ноября 1980 года, прямо в нашей парадной форме, с аксельбантами, отпустили на суточ-ное увольнение.  Моих  товарищей,  пригласили их будущие жены, в гости в общагу. Был такой в Ленинграде студенческий городок, который все называли «Париж». Они попросили взять с собой не занятого товарища для третьей подруги. У меня подруга была, но жила она в Курске, как и я о ней потом, поподробнее расскажу. Мои товарищи знали это и предложили за компанию пойти с ними. Праздник, с ночевкой, конечно же, я не отказался. Мы пришли, купив с собой бутылку водки и бутылку вина. Девчонки еще накрывали стол, на нем и так уже было много всякой закуски, но что-то не было готово, кто-то из них не успел «причипуриться».  Невеста Женьки Симонова, спросила нас:
- Ребята, а хотите, Вам наша однокурсница покажет фокус. Вы такого не видели никогда.  Она единственная исполнительница в Ленинграде.
Она сказала это так уверенно, как объявляет цирковой номер шпрехшталмейстер, мы естественно согласились. Через 5 минут в спортивной форме в комнату вошла она – «фокусник». Но была она похоже на спортсменку, которая метает диск или молот. Рост у нее был не ниже моего, косая сажень в плечах, ни одной жировой складочки не обнаружилось на ее животе. Я это заметил, во время проведения фокуса, ей пришлось поднять обе руки вверх, живот оголился.
- Мальчики,- обратилась к нам фокусница,- откройте, пожалуйста, бутылку с вод-кой и вином.
     Бутылки стояли уже на накрытом столе. Мы молча переглянулись, но бутылки открыли. Девушка подошла, взяла в правую руку бутылку водки, в левую руку бу-тылку вина. Я подумал, что все это пойдет выливать в раковину, какая ни будь «сумасшедшая» активистка. Но она, глубоко выдохнув, поднесла к губам с правой стороны горлышко от бутылки водки, с левой стороны, с бутылкой вина, запроки-нула голову и стала.., размеренными глотками пить содержимое из двух бутылок одновременно. Остановилась, сделав опять глубокий вдох и выдох, она повторила предыдущее действие. Закончив пить, она с улыбкой на лице поставила пустые бутылки на пол и сказала:
- Все!
- Могу повторить!
- Нет, не надо, здорово, молодец, - мы наперебой стали ей говорить. Понимая, что покупать бутылки с выпивкой придется опять нам. Для нашей курсантской зар-платы это было не по карману. Каждый из нас в месяц на третьем курсе получал 10 руб. 80 коп. Бутылка водки стоила 3 руб.62 коп. А портвейн три 777 – 2 руб.30 коп. И что, чтобы с фокусницей закончить окончательно два момента.  Первый, девушка учились в педагогическом институте. Второй, когда вернувшись в учи-лище, мы рассказали об этом «фокусе» отчаянные, хвастливые головы попыта-лись выпить воду из двух фляжек, после второго глотка, начали захлебываться. 
     Я не сомневался, что смогу глотнуть из котелка  и не один раз, я сомневался, в каком состоянии окажусь. А если пьяным? Невменяемым? Я видел отдельных своих коллег из увольнения в таком состоянии. Я решил. Посмотрю за столом, кто сделает меньше глотков, столько должен буду сделать я. И будь, что будет. В милицию я не попаду, ребята не бросят, в этом я был уверен. В итоге я смог выполнить свое решение, со мной было все в порядке, я даже не почувствовал.

      И вот задумывая собрание, я вспомнил об этом. Был еще один момент, кто  приедет из управления Орловской бригады. Накануне собрания, мне Юра Думби позвонил и предупредил, что приедет начальник штаба и инструктор политотдела прапорщик Шевченко.
Михалдмитрич, пару раз спросил меня, как идет подготовка к собранию, но он уже привык к моей самостоятельности и мои ответы удовлетворяли полностью. И вот день «Ч» наступил.
      Я подготовил Ленинскую комнату, написал пару плакатов с лозунгами из из-вестных высказываний В.И. Ленина. Подготовил магнитофон, в нем была «изю-минка» моего выступления. В назначенное время все собрались.
- Товарищи комсомольцы, приглашенные коммунисты и беспартийные, - начал я, вступительную часть. На нашем собрании присутствуют,- я перечислил пригла-шенных лиц.
- Товарищи комсомольцы, нам необходимо избрать президиум, - продолжал я. Сказав это, я был уверен, что все промолчат, и это уже будет расценено, как пло-хая подготовка собрания.
- Предлагаю, собрание вести секретарю, - с места предложил лейтенант Слава Ко-ролев, мой хороший товарищ, но мы с ним ни о чем не договаривались.
- Так не положено, - это уже замполит попытался, вклиниться, как старший начальник.
- Михаил Дмитриевич,- вмешался начальник штаба бригады,- давайте не будем вмешиваться, пусть комсомольцы сами все решают.
- Нам надо определить регламент собрания, - вновь продолжил я.
- Предлагаю следующий вариант. Докладчик просит 10 минут. Содокладчикам 5 минут, выступления в прениях 5 минут, повторные выступления 2 минуты…
- Какие еще содокладчики? – снова вмешался, замполит.
- Карапетьян, прекратите этот бардак, ведите собрания, как положено.
- Товарищ, подполковник, - ответил спокойно я, - Устав ВЛКСМ, я не нарушаю, порядок проведения собрания определяют сами комсомольцы.
- Миша, в самом деле, пусть проводят, - это уже комбат вмешался.
- Ставлю вопрос на голосование.
- Кто за мое предложение прошу голосовать.
Руки подняли все. Даже беспартийные. В Ленкомнате была полная тишина, тако-го раньше я не помнил.
Я не стал подходить к трибуне. Тетрадные листы с тезисами своего отчета, я взял с собой. Хотя я бы и так ничего не забыл. Я стал докладывать. О наших успехах, ошибках, проблемах, я не читал доклад, как это было принято всегда, я как будто разговаривал у себя дома, за столом, за рюмкой водки, со своими друзьями, а та-кие приватные разговоры, только на кухне и проводятся, честные и бескомпро-миссные, из-за отсутствия страха быть кем-то еще услышанным, когда зашла речь о наших лучших комсомольцах, я включил магнитофон, и зазвучало обращение матери, сержанта Шведа.
- Сыночек, дорогой, - в полной тишине, очень громко был слышан ее голос. Потом она дала свой искренний материнский наказ, как надо служить, она поблагодарила командование батальона, за такую возможность, звукового письма (командование это был я).
     Когда я выключил магнитофон, потому что звуковое письмо закончилось, в Ленинской комнате раздалась аплодисменты, не такие робкие, которые были у нас в клубе во время номеров художественной самодеятельности, начал первым аплодировать представитель вышестоящего штаба, такого я не ожидал.
Далее выступили мои члены комитета, в основном с критикой работы комсомоль-ской организации и предложениями по улучшению ее работы. Обычно пригла-шенные начальники, выступают в заключении, так было принято. Но не в этот раз.
- Кто еще хочет выступить? – спросил я на правах председателя собрания.
- Разрешите мне, товарищи комсомольцы? - поднял правую руку, как первокла-шек, начальник штаба бригады.
- Да, конечно, – ответил я, совсем не ожидая такого продолжения.
- Слово предоставляется, начальнику штаба бригады, коммунисту, подполковнику Асееву Юрию Павловичу.
Он встал и не стал подходить к трибуне.
- Позвольте, я выступлю с места. И он начал без единой бумажки, хотя в таких случаях, тезисы доклада, проверяющим всегда готовят, представители политотде-ла. В конце своего доклада, Юрий Павлович сказал.
- Я еще на таком живом, настоящим собрании не был никогда, за все время своей службы. Благодарю, Вас за такую неординарную подготовку, Владимир Газаро-вич.
- Кто еще желает выступить? – опять спросил я.
Без поднятой руки, просто встал и хотел пойти к трибуне Михалдмитрич, когда с места опять без предварительной договоренности со мной, прозвучал голос Слав-ки Королева.
- Предлагаю, прекратить прения.
- Есть предложение дать выступить заместителю командира батальона по политической части майору Дорошенко и прекратить прения, - обратился к собранию я.
Михаил Дмитриевич, уже стоял за трибуной.
- Голосовать не будем? – уверенно сказал я.
- Будем! – ответил Королев.
Все мне конец, подумал я, этого мне замполит не простит никогда.
- Поступило 2 предложения, первое комсомольца Королева, прекратить прения, второе, мое, дать выступить коммунисту Дорошенко и прекратить прения.
- Голосуем.
- Кто за первое предложение?
Руки «за» подняли все, кроме меня.
- За второе предложение голосовать не будем, большинство голосов, один воздер-жался.
Сильно недовольный шел обратно на свое место Дорошенко.
Дальше все прошло очень быстро, на мое удивление, предложили, выбрали, зачи-тали, проголосовали.
- Собрание закончено, товарищи комсомольцы.
Все встали, пошли на выход из Ленкомнаты.
- Карапетьян, зайди ко мне в кабинет, - очень громко дал команду мне, и все ее услышали, майор Дорошенко.
Командир, как положено, сопровождал начальника штаба бригады. Они должны были пойти в «греческий зал» солдатской столовой. В каждой солдатской столо-вой оборудовалось отдельное помещение, где стояли другие столы и стулья, не как у солдат, сервант, с фаянсовыми тарелками и чашками, вилками и ложками из нержавейки и пр. В «греческом зале» принимали высоких гостей. Там же и выпи-вали. Нет, не спирт, заранее покупался за деньги командира коньяк. Готовили от-дельные блюда, не по меню раскладке. Обычно это был жареный картофель, с ту-шеным мясом, соленая капуста.
     Я шел в кабинет Дорошенко. Я догадывался, о чем будет разговор и был мо-рально готов к нему. Подойдя к кабинету Дорошенко, в который я обычно захо-дил, не стучась, я постучал. Услышав разрешение войти, я вошел, встал у стола, Михалдмитриевич, что – то писал в блокнот, который он привез с отчетно-выборной партийной конференции.
 В дверь его кабинета, опять  постучали.
- Войдите,- разрешил замполит.
Дверь открылась, и вошел дневальный,
- Товарищ майор, Вас и ст. лейтенанта Карапетьян к себе вызывает командир срочно. Он в столовой.   
Дорошенко  встал, вышел из кабинета первым, мне ничего не сказал, я последо-вал следом. Время на дорогу в столовую мы затратили немного, при этом, не про-ронив ни слова.
Замполит подошел к двери в «греческий зал», открыл не стучась, прошел и сел на свободное место за столом, за которым уже сидели командир, начальник штаба батальона, подполковник Асеев и прапорщик Шевченко.  Я вошел следом.
- Товарищ, подполковник, старший лейтенант Карапетьян, по Вашему приказа-нию прибыл,- как положено по уставу доложил я.
- Проходи, садись, - ответил командир и рукой показал на свободный стул около начштаба.
     Стол уже был сервирован, в рюмках налит коньяк, в том числе приборы стояли и на моем месте, и рюмка была налита.
- Ну, давай продолжай в неформальной обстановке, вести собрание, - с большой и искренней улыбкой  на лице,- обращаясь ко мне, сказал Юрий Павлович.
- Он еще свое получит, за это собрание, - добавил Дорошенко.
- Успокойся, Михаил Дмитриевич, - мне собрание понравилось. Я командиру бри-гады и Семякину об этом обязательно расскажу. Семякин был начальник поли-тотдела бригады
- Твой комсомолец - молодец, не побоялся нарушить стереотипы, живо, свежо, правдиво. Я думаю ему пора на самостоятельную работу.
- Да, я товарищ подполковник, не против, но он и меня не предупредил, не согла-совал, - смягчил свой тон Дорошенко.
- Михаил Дмитриевич, признайся, а ты бы ему разрешил, так провести?
- Конечно, нет. Есть определенный порядок. Не мной придуманный.
- Молодец, Газарыч, давай, скажи тост, а то коньяк испаряется.
Такого поворота событий я не ожидал. Я встал, и недолго думая сказал.
- Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым!
Зачем я это ляпнул, сам не понял, но все засмеялись и выпили. Судьба моя была решена.
     После этого собрания, служба забурлила. Подполковник Асеев свое обещание сдержал. Сначала на комсомольской конференции в бригаде, использовали маг-нитофонное обращение матери сержанта Шведа, он был вместе со мной делегатом на этой конференции. Его включил в свой доклад помощник по комсомолу Юра Думби. Меня он попросил выступить нестандартно. Напомню, мы с Юрой были однокурсники, вместе по распределению приехали служить в Брянский корпус ПВО. Куда мы приехали вчетвером. Еще был Володя Дряпочка, мой «земляк», родом из Белгорода, Вадим Пьяных. Мы приехали в середине августа, в тот период, когда все силы были направлены на поимку двух сбежавших солдат срочников из Курского авиационного батальона обеспечения, которые отобрав оружие у часовых и угнав спецавтомобиль ГАЗ-66, пустились в бега. Фамилии их помню – рядовые Цой и Стрекалов. Их поймали, они были осуждены на реальные тюремные сроки.
     Нами, выпускниками заниматься были некогда, да и некому, все офицеры, пе-реодетые в гражданку и вооруженные пистолетами, были расставлены на всех ав-томобильных дорогах Брянской области.  Нас поселили в гостинице «Турист» за наши же деньги. Утром велели приходить в штаб, в политотдел, нам даже для свободного прохода, выписали временные пропуска. В политотделе нам выдавали, какие – то инструкции, приказы, некоторые с грифом. До обеда мы делали вид, что их изучаем, потом обедали в замечательной офицерской столовой, для меня это столовая, после нашего училища, казалась рестораном.  Потом шли в гостиницу, она была в 10 минутах ходьбы, от штаба бригады, а потом шли гулять по Брянску. Тогда я и не мог предположить, что вернусь сюда служить в другом качестве. В ресторане этой же гостиницы, я вместе с ребятами и отметил свой первый день рождения, уже офицером. У меня день рождение в августе и поэтому, курсантом, я его всегда отмечал дома, с отцом и мамой.
- Володь, - при встрече со мной, заговорил, Юрка, - я тебя внес в списки выступа-ющих на конференции.
- Зачем?
- Надо выступить неформально.
- Юра, давай обойдемся без меня.
- Нет, ты что, Асеев рассказал, как ты на «уши» поставил батальон, когда свое со-брание проводил. Все управление бригады, потом неделю это обсуждало. А Семя-кин мне велел обязательно включить тебя в число выступающих.
- Юра, снаряд дважды, в одну воронку, не падает,- пытался я культурно возразить, однокурсник, однокурсник, но, по сути, мой начальник,-  там в батальоне у меня было соответствующее настроение, эмоции.
- Эмоции и настроение, я тебе сегодня вечером создам, Людка по тебе ужасно со-скучилась, - улыбаясь, широкой улыбкой, с  хитринкой в глазах, сказал Юрка.
Яровая Людмила, была делопроизводителем в штабе в службе вооружения. Про-живала, вместе в с моими подчиненными девчонками, в нашем общежитии. У ме-ня их было 32 - телефонистки, телеграфистки, планшетистки. Они наравне с сол-датами срочной службы ходили на боевое дежурство. Был в нашей стране такой период, когда должны были призываться, солдаты, рожденных детей во время Великой отечественной войны. А их не было. Когда я служил на КП бригады, у меня с ней был «служебный роман».
- Коля Шевченко, уже занимается, вечерней программой. Мы еще Эдика Зубкова пригласим из Курского батальона. Эдик Зубков, отличный малый, тоже освобож-денный секретарь комитета комсомола, только он пришел после института, был моим прямым «конкурентом».
- Поднял я тебе, настроение?
- Умеешь ты уговаривать, Юра!
- Володь я тебе не буду рассказывать, о чем выступать, но удиви. На конференции будет представитель из Округа.
- Скажу тебе по секрету, начпо хочет тебя продвинуть.
     Вечернее мероприятие, прошло на высшем уровне, в одном из помещений клу-ба, где на следующий день должна была проходить комсомольская конференция. Конференция прошла, я выступил, мое выступление понравилось, меня избрали делегатом на комсомольскую конференцию в корпус в Брянск. Все возвращалась по спирали. Я возвращался в город, откуда начиналась моя служба.
     Через месяц я приехал в Брянск. Нас всех делегатов разместили в новой гости-нице «Брянск». Мы с Эдиком Зубковым с курского батальона, были поселены в одной комнате. Встретили, как всегда. В гостинице, много наших коллег. Вечером решили встретиться в ресторане гостиницы и отметить нашу встречу.
Около часов 6 шести вечера, в номер постучали, дверь открылась, на пороге стоя-ло 2 офицера: майор и капитан, ранее мне не знакомых. Несмотря, что в комнате нас было двое, капитан повернулся в мою сторону:
- Владимир Газарович, нам надо с Вами поговорить.
- Эдуард Борисович, Вы нас не оставите? – это уже капитан обратился к Эдику.
Мы с Эдиком переглянулись, одновременно пожали плечами, ничего не понимая. Эдик встал и пошел к выходу.
- Володь, мы тебя внизу ждем
- Хорошо,- ответил я.
- Владимир Газарович, мы надолго Вас не задержим. Успеете встретиться в ресто-ране со своими товарищами,- вставил капитан.
- Только сильно не напивайтесь,- улыбаясь, произнес, до сих пор молчаливый майор, - Вы нам завтра нужны со светлой головой.
Я окончательно впал ступор, абсолютно не понимая, кто эти офицеры, чего от меня хотят, зачем я им нужен и еще со светлой головой.
- Вы, завтра, выступаете первым, после доклада Александра Николаевича.
- Ах, да, мы не представились.
- Я, майор Грибов Николай Николаевич, пропагандист политотдела, округа, а это капитан Николаев Александр Николаевич, помощник по комсомолу корпуса, он завтра будет выступать с докладом.
- Почему, я, почему первым, я не записывался на выступление, сколько я могу вы-ступать. Вон сколько делегатов, целая гостиница. Пусть выступают. Это все? Раз-решите я пойду.
- Не спишите, без Вас не начнут.
- Владимир Газарович, дело в том, что нужно выступить без бумажки, сказать аб-солютно все, все, что Вы хотите, обо всех недостатках в работе партийных и ком-сомольских органов…
Я понял вдруг, что это провокация и поэтому перебил майора.
- У нашей партийной организации нет недостатков в работе. Меня все устраивает.
- Владимир Газарович, - это уже заговорил Николаев, - мы Вас не разыгрываем, не провоцируем, мы слышали Ваше выступление на конференции в Орле, оно было нестандартным, но при этом актуальным, не зря же все Ваши предложения вошли в проект постановления. Ваша свободная форма выступления, утверждена на самом верху…
- Странно, - опять беспардонно перебил я, надеясь, что моя невоспитанность, разозлит моих гостей, и они уйдут, - что бы офицер выступил со своими мыслями для этого нужно одобрение вышестоящего начальства.
- Я не буду выступать против своей воли. Не уговаривайте меня больше, зря поте-ряете время. Можете меня наказать.
- Может, еще подумаешь? - уже на «ты» предложил мне Грибов.
     Я промолчал. Они развернулись и ушли. Я вышел из номера и спустился в ре-сторан к ребятам. Мы уже выпили не одну рюмочку, я уже забыл про разговор в номере. Началась танцевальная программа. Я протанцевал несколько танцев, настроение было отличное. Ансамбль ресторана сделал перерыв. Остановился и я, когда я пришел за стол, за ним сидел, мой замполит Михаил Дмитриевич, кото-рый тоже был делегатом конференции.
- Володя, пойдем, выйдем, - попросил он.
Мы вышли в вестибюль, там стоял длинный кожаный диван.
- Давай, тут присядем.
- Газарыч, я тебя никогда ни о чем не просил, так? – спросил Дорошенко.
- Нет. Только по службе.
- Я прошу тебя завтра выступить, ведь тебя об этом уже просили. Я, конечно, могу и приказать, и ты мой приказ выполнишь, но это будет не то выступление, которого от тебя ждут. А если ты не выступишь, будет плохо всем, в первую очередь мне, нашему батальону. Ты ведь сам виноват, что заварил такую кашу.
- Михалдмитрич, я ничего не варил, я поступил, как мне казалось, будет лучше в нашем батальоне, именно в тот момент. Я не могу выступать по заказу, да и не хочу.
- Володя, ты еще молод, у тебя все впереди, а мне скоро на пенсию, решай сам, - Дорошенко встал и пошел к выходу.
      У меня пропал аппетит и настроение. Я зашел в зал ресторана, попрощался, отдал деньги, что бы ребята могли рассчитаться. Они засыпали меня вопросами. Я не мог ничего ответить. Вышел из гостиницы, пошел по тротуару и пришел к па-мятнику Пересвету. Помните богатыря, который победил монгола, первого по-единщика Золотой Орды, накануне начала Куликовской битвы. Я не видел этот памятник раньше в Брянске. Я обошел его со всех сторон, рядом был и второй персонаж Баян. Скульптура стояла на фоне стелы, изображающую Родину – мать. Мне пришла в голову странная мысль, они былинные герои не побоялись ради Родины вступить в схватку с врагами и в итоге победили их. 
    - Что я выделываюсь, - подумал я,- по моей вине, может пострадать человек, ко-торый мне ничего плохого не сделал. Что в конечном итоге я теряю? Ниже этой должности нет, звания не лишат, нового не присвоят, должность не позволяет. Хотят они правду-матку услышать? Услышат. Я должен жить в согласии самим с собой и уважать людей, так меня учил отец. Я вернулся в гостиницу, нашел номер, где жил Дорошенко и сообщил свое решение.
     На следующий день, конференция началась как всегда с доклада помощника по комсомолу, опять прозвучало звуковое письмо матери моего сержанта, но уже его преподнесли в другом контексте, мол, в некоторых комсомольских организациях разнообразили, формы общения и воспитания и представили звуковое письмо. Мне ужасно это не понравилось. Хотели выступление не по бумажке, получите его.  Капитан Николаев закончил свое выступление. Раздались недружные аплодисменты. После недолгой паузы, во время которой, предложили вопросы докладчику, присылать в письменном виде в президиум, слово предоставили мне. В гарнизонном Доме офицеров, где проходила комсомольская конференция, зал, был достаточно большой, акустика сильная, многие продолжали между собой разговаривать и поэтому стоял сильный гул.
     Я поднялся на трибуну, забыл, что на ней стоит подключенный микрофон, и поэтому, добавив своему голосу тембра сказал:
- Товарищи делегаты! Посмотрите за окна, - я показал рукой в сторону зашторен-ных окон, - за окнами 20 век!
 В зале, как будто кто-то, как на телевизоре рукой выключил звук, установилась тишина, осталась картинка.
- Мы только, что выслушали доклад, помощника по комсомолу начальника поли-тотдела. Задаю себе вопрос, что я нем услышал нового? Откуда капитан Николаев, узнал о тех положительных фактах или о недостатках, которые происходят в наших комсомольских организациях. Я уверен из донесений, своих подчиненных в полках и бригаде. С прошлой конференции, прошел год, в каких комсомольских организациях он был лично, хотя бы в составе комплексных групп по проверкам боевой готовности. Поднимите руки секретари комсомольских организаций, которые видели его у себя за прошедший год? Зал замер, для всех это было неожиданно.  Я хотел продолжить, но вдруг поднялась вначале одна, потом вторая, третья, всего получилось 4.
- Вот ответ на мой первый вопрос. Я тоже нашего комсомольского начальника, не вожака, а именно начальника, увидел впервые на конференции. Видимо поэтому он решил присвоить звучавшее звуковое письмо мамы сержанта Шведа, лучшего оператора РЛС нашего батальона и бригады, еще и другим комсомольским орга-низациям. Если они были, их тоже нужно было озвучить всем присутствующим, а если нет, то и нужно было представить, что это письмо матери одного единствен-ного сержанта, конкретного подразделения, она не может быть мамой у других комсомольцев, потому что у них есть свои мамы. Зал взорвался аплодисментами.
     Я почувствовал, чей-то взгляд на себе, повернул голову, первое, что я увидел это то, что хлопал, присутствующий на нашей конференции, зам. члена военного совета генерал Иванов А.С., мой бывший начальник политотдела училища. Вто-рое, что я увидел, взгляд Николаева, через его очки, он был готов меня испепе-лить, как лупа, усиливая луч солнца.
     Когда в зале стихло, я продолжил.  Была идеальная тишина и когда, у кого в зале, в этот момент упал на пол блокнот или тетрадка с хлопком, делегаты все по-смотрели в его сторону. Молча ему, сказали, не мешай.
- Я продолжу. Мы постоянно слышим на партийных собраниях, служебных сове-щаниях, что комсомольская организация, это надежный тыл и помощник партии, что необходимо комсомольцам проявлять большую инициативу в вопросах укрепления боевой готовности, воинской дисциплины, в спорте, куль-турно-спортивных мероприятиях. А когда на практике, комсомольская организация обращается и просит: «Партия дай нам порулить?»  в том или ином вопросе. В ответ получаем, работайте в рамках компетенции, у нас в планах такого нет. Или мы посоветуемся, обсудим, доведем. А что мешает, если в этом предложении от комсомольцев разумное зерно, изменить план, снять телефонную трубку и утвердить это решение у старших начальников. Вы много знаете освобожденных комсомольских работников в составе парткомов или партбюро? У нас нет никакой компетенции. Есть только одни обязанности, прав нет. Большинство командиров рады тому, что на бумаге планы работы написаны, комсомольские взносы собраны.  Все. Остальное время тебе комсомолец быть дежурным по части сутки через двое, ты же на технике не загружен.
В зале опять раздались аплодисменты. И как писали классики: «и тут Остапа по-несло».  Рассказывая в основном о проблемах, я как Пересвет, который нанизывал врагов на свое копье, нанизывал их на копье равнодушия и лицемерия. Я не заме-тил, как пролетели 10 минут, именно столько полагалось на выступления в прениях.
- Заканчивайте, товарищ старший лейтенант, Ваше время для выступления за-кончилось,- очень строго, с металлическим акцентом в голосе, проговорил веду-щий собрание Николаев.
 Это меня сбило, я замолчал, и не успел договорить, возможно, самую свою глав-ную мысль.
- Закончил, - так же громко, как и выступал, произнес я.
- Товарищи делегаты, - не вставая с места, начал говорить, начальник политотдела корпуса полковник Бревяк Василий Сергеевич, - есть предложение изменить чуть регламент, как в своем выступлении говорил Владимир Газарович, если есть рациональное зерно, надо внести корректировку в план, позвонить и скорректировать.
 В зале засмеялись.
- Звонить мы никуда не будем, все старшие начальники тут на конференции, - он повернул голову в сторону Иванова и уточнил,- да, Александр Сергеевич.
- Предлагаю, дать выступить старшему лейтенанту Карапетьян, столько, сколько он сможет еще осветить проблем, не повторяясь. Может после его выступления, и говорить больше не о чем.
В зале опять засмеялись.
- Александр Николаевич, ставьте вопрос на голосование.
- Кто за предложение полковника Бревяк,- прошу голосовать.
Весь зал поднял руки и держал, как будто, каждый хотел, чтобы на него обратили внимание, что он «за». С недовольной интонацией, которую, как не старался Ни-колаев, скрыть не смог он проговорил.
- Единогласно, - продолжайте ваше выступление, - только потом в секретариате оставьте свое выступление.
- А у меня его нет написанного, отдавать нечего, - спокойно ответил я.
- Как нет? А, что мы в протокол собрания занесем?
Из-за занавесок на сцене, где сидел секретариат, ответили.
- Мы все успеваем.
И я продолжил, я рассказал главное, как я видел необходимо решать высказанные мной проблемы, какими формами, методами. В самом конце своего затянувшегося выступления я предложил.
- Товарищ член военного совета, товарищ генерал майор Иванов Александр Сер-геевич, Вы нас в училище учили главному, что не на словах, а на деле нужно добиваться результатов.
Генерал Иванов повернулся всем телом ко мне, а спиной к президиуму.
- Говори, Владимир Газарович, чем надо конкретно помочь? - и добавил.
- Я помню этого курсанта, он у нас развивал бальные танцы, увлек всех, даже ме-ня. Перед выпуском из училища, всю свою батарею научил танцевать вальс.
Зал засмеялся.
- Товарищ генерал, решите на уровне командующего округа, вот такое предложе-ние, закрепленное его приказом или приказом командиров частей. Я очень много беседовал со своими комсомольцами, и они со мной согласны.  Сделать соревно-вание не только на боевом дежурстве. Солдат, получивший 50 отличных оценок за несение боевого дежурства или за несение службы в карауле. Отправляется в отпуск на 10 суток. Тогда оценки не превратятся в формализм, а как только первый солдат реально уедет в отпуск, получив 50 отличных оценок, разгорится настоящее соревнование среди комсомольцев, они будут бороться за каждую оценку, поднимется престиж боевого дежурства. Нужно продумать и другие поощрения, которые запомнятся солдату, не выходя из рамок дисциплинарного устава. Ведь у нас все поощрения — это благодарность и снятие ранее наложенного взыскания, солдат уволится, где он прикрепит благодарности, в каком месте парадного кителя, как он будет хвастаться перед своими родителями, друзьями, девушкой, что он служил достойно и честно.  Зал взорвался аплодисментами. Захлопал и Александр Сергеевич. Когда все стихло, генерал Иванов встал со своего места и сказал.
- Обещаю решить этот вопрос и возможно в масштабе всего Московского округа ПВО, в этом есть рациональное зерно, - и он посмотрел на меня, и улыбнулся.
- Запишите это все проект постановления конференции и ответственным, назначьте меня.
 Я спустился в зал, когда проходил вдоль рядов, мне протягивали руки для руко-пожатия. Каждое следующе выступление начиналось примерно так: «я согласен с выступлением ст. лейтенанта Карапетьян»… и далее по своему тексту.
     Я часто вспоминал, это свое необычное для того времени выступление. Генерал Иванов, сдержал свое обещание. Как и в другой раз, но об этом разе расскажу позже.
     И опять Время. Большинство из нас живет в будущем ВРЕМени. В детстве мы мечтаем стать взрослыми, юношами, приобрести профессию, жениться, завести детей, купить машину или дачу, а лучше и то и другое. Мы загадываем, в какие страны нужно поехать отдохнуть, когда сделать ремонт, мы все ВРЕМЯ думаем о будущем для себя, своих родных, некоторые думают о будущем страны, в которой живем, очень хорошо, об этом тоже нужно думать и не только чиновникам и руководителям. Они, кстати, больше всех мечтают о будущем, они же и обещают в будущем, нам все блага жизни, а мы наивно в это верим, нас в очередной раз обманут, а мы верим снова. Но на самом деле, что будет завтра, не знают ни астрологи, ни метеорологи, ни физики, ни космонавты, ни врачи акушеры, хотя современная наука помогает определить пол ребенка, но родиться ребенок здоровым или нет, этого они предсказать не могут и они.
     Еще мы любим прошедшее Время. Постоянно вспоминаем наши успехи, прова-лы, сбывшиеся и не сбывшиеся мечты, наши покупки, поездки, встречи, можно возразить, что без прошлого не бывает будущего, только учитывая ошибки про-шлого, можно их скорректировать и опять подумать о будущем. И снова огорчит-ся, если не получится, не состоится, если не вырастит, если сломается, если не по-ступит. Но ведь мы живем днем сегодняшним, надо от него получать удовольствие от жизни. Мы просыпаемся, и наша жизнь началась, в работе, в отдыхе, в учебе, в заботах о ближнем, в жаркую или дождливую погоду, в мороз, в снежную пургу, весной или осенью. Надо жить сегодня, получать удовольствие сегодня, наслаждаться сегодня, любить сегодня, ведь любить завтра или через год нельзя. Нельзя постоянно вспоминать, как было хорошо или плохо 2 года назад, 5 лет назад. Помнить надо, но не делать из этого культ. И, думать о том, что будет завтра, надо надеется на это и верить, что завтра будет. И засыпая понимать, как важно, день прошел, я живой, здоровый, усталый и может злой, но живой. Завтра я снова проснусь, завтра будет новый день, от которого я буду получать удовольствие. А что будет через неделю? Доживем – увидим.
Конец первой части
      Мой перевод на новую должность – состоялся. Меня назначили замполитом роты управления КП корпуса. Предыдущее командование было все снято, в роте под самым «носом» у командования корпуса, процветали хулиганство и разбой. Или как любили все говорить «неуставные отношения». Я уже писал свое мнение по этому вопросу, повторяться не буду. Итог, проведенных мероприятий, 2 чело-век посадили реально в дисциплинарный батальон. 10 человек перевели служить в другие подразделения корпуса, командира, замполита, сняли с должности и по суду чести уволили без пенсии. Хотели уволить и старшину, но я успел от многих офицеров услышать про него столько положительных отзывов, что смог убедить начальника политотдела корпуса, оставить старшего прапорщика Власова Нико-лая Николаевича продолжить служить. Я не ошибся. Николай Николаевич, очень сильно мне помог в наведении порядка. Главным стимулом для меня было два обещания, данные мне при собеседовании начпо и комкором. Начльник политот-дела пообещал, что если через год, полтора будет существенно улучшен воинский порядок в роте, то он лично подберет мне майорскую должность, эта должность была, как у нас в кадрах говорили, «вилка» старший лейтенант-капитан. А ком-кор, пообещал на этих же условиях, подписать мне представление на капитана, как раз через полтора года мне выходил срок.
     Командиром в эту роту назначили, капитана, который засиделся в начальниках расчета, в рлр в г. Дмитриееве, на моей родине в Курской области. Звали его Алек-сей Голов. Я его звал просто Леша. Как офицер и человек, он был нормальный, как говориться, свой «парень в доску». Но как командир, он был слабоват и в со-вокупности его большой любви к спиртному, это выливалось, в частые его отсут-ствия в роте, тем более он нашел, вернее, его нашел, как компаньона, для распи-тия начальник РИЦ (разведывательно - информационный центр) КП – майор Ду-лепов Василий Иванович.  Он был наш непосредственный начальник и поэтому с легкостью его забирал для решения «рабочих вопросов». Но, если Василий Ива-нович, в случае объявления боевой готовности, мог прибыть на КП, умыться, освежить себя одеколоном и с легкостью руководить расчетом, тем более он был классным специалистом, до прибытия, командира или начальника штаба корпуса.   То, мой командир, трезвый и то был слабоват в вопросах руководства нашим рас-четом на КП, а после принятия «на грудь» определенной дозы спиртного был со-всем никакой. Поэтому начальник РИЦ в этих случаях отправлял его в располо-жении роты, для организации и контроля внутренней службы. Хотя с этой функ-цией прекрасно справлялся наш старшина Николай Николаевич.
     Это стало возможным, как только начальник РИЦ и начальник КП поняли, что я могу самостоятельно справляться с руководством расчета и более того, могу подменить в сложную минуту и любого солдата. Помогли мои навыки, приобре-тенные во время службы на Курилах. В результате, к этому все быстро привыкли, я с нашим руководством корпуса виделся ежедневно, решал с ними любые воз-никшие вопросы и проблемы. Был даже один случай, когда во время объявления боевой готовности Леша Голов был трезв, выбрит, не помят, он и побежал с уси-ленным расчетом на КП. Да, при сигнале о БГ, нужно было обязательно бежать, потому что время прибытия расчета, было указано в соответствующих приказах.
     Так вот, расчет вместе с моим командиром прибыл, все расставились по своим местам. На КП прибыл начальник штаба, и пошла обычная тренировка расчетов дежурных дивизионов, батальонов, полков корпуса. Компьютеры, имитировали, воздушную обстановку, нападения «противника». Один из наших планшетистов, еще не совсем опытный боец, ошибся в нанесении на планшете общей воздушной обстановки данных о полете учебных целей, что привело к неправильной оценки воздушной обстановки оперативным дежурным и соответственно, все это привело к общей ошибке.
     Увидев эту ошибку, начальник штаба прекратил тренировку, и по ГГС (громко-говорящая связь) дал команду:
- Командир роты, в зал боевого управления!
По его команде в зал прибежал Голов и доложил:
- Товарищ полковник, капитан Голов, по вашему приказанию прибыл.
- А где, ст. лейтенант Карапетьян? -  спросил начальник штаба.
- Он в роте, товарищ полковник, занимается воспитанием личного состава.
- Понял, можете идти.
Как мне потом рассказали офицеры КП, начальник штаба вызвал начальника КП и сказал, что вовремя БГ, на КП должен быть я. Голов пусть занимается строевой и физической подготовкой. Начальник штаба отлично знал, что вовремя БГ в роте остается только наряд в казарме, все остальные бойцы на КП, даже отдыхающая смена.
      В роте понемногу, со скрипом, но порядок стал появляться. Первую неделю, я дал команду поставить в канцелярию, кровать и там ночевал, каждую ночь. Ведь все беспорядки в основном, совершаются в ночное время. А когда в роте ночью находится офицер, никто их совершать не будет. Было еще много других мер вос-питательной работы. Бойцы стали привыкать сами к порядку, к заботе, к улучше-нию быта. В Ленинской комнате у них появился новый цветной телевизор.
     Один раз внезапно в роту приехал полковник Ширшов, его встретил наш стар-шина, провел, показал, ответил на все вопросы и после ответа, что замполит роты находится на КП, без существенных замечаний уехал.
     Я к тому времени отпустил усы, которые у нас в училище носить, категорически было нельзя. И соответственно в удостоверении личности на фотографии усов не было. Однажды на КП на риткал заступления на БД, прибыл зам. командира корпуса полковник Мирук. Он редко был на КП, только в тех случаях, если командир корпуса и начальник штаба отсутствовали. После развода он вызвал меня к себе.
- Товарищ старший лейтенант, дайте Ваше удостоверение личности.
Полковник Мирук относился к начальникам, которым я должен был по их требо-ванию показать свое удостоверение. Я достал его из кармана и протянул ему.
- У Вас, в удостоверении, на фото, усов нет. Сбрить усы и мне доложить.
- Товарищ полковник, фотография делалась в училище еще курсантом…
- Сбрить и доложить, идите.
Мне не хотелось этого делать. Я решил, попробовать получить поддержку у начальника штаба. На следующий день после развода, я зашел в зал БУ и расска-зал про ситуацию начальнику штабу. Он улыбнулся и сказал мне:
- Пиши рапорт по команде на мое имя, пусть Ильющенко сегодня же его подпи-шет и привезет мне. Поменяем тебе удостоверение. А ты сегодня сфотографируй-ся. Тем более есть повод поменять.
В зале БУ КП установилась непривычная тишина. Начальник штаба взял в руки микрофон ГГС.
- Внимание на КП. Приказом командующего Московским округом ПВО номер,-  он назвал номер,-  старшему лейтенанту Карапетьян присвоено воинское звание – капитан.
Дежурный расчет зааплодировал. Я как положено громко сказал:
- Служу Советскому Союзу!
- Сфотографируешься и даю тебе одни сутки, чтобы, отметить как надо. Через сутки, как «штык» в строю, - и он пожал мне руку, - поздравляю.
     Вот так я поменял удостоверение и не сбривая усы, не нарушил приказ полков-ника Мирука. Месяца через три мы с ним вновь встретились на КП. Он увидел ме-ня с усами, и у него чуть не упала и не разбилась, его нижняя челюсть.


ЖЕНА

     Я уже много раз упомянул свою супругу. Мне больше нравиться так ее называть. Хотя в песне Дениса Майданова, очень красиво и верно написано именно про жену:
«Ты не выигранная война -
Ты одна навсегда победа.
Ты не признанная страна,
А единственная планета.
Ты надежда и тишина,
Ты от боли и лжи стена,
Ты осталась, придя из сна,
Жена, жена, жена, жена, жена.»
     Наступило ВРЕМЯ рассказать про нее. Она, и это главное в моей жизни, родила в мучительных муках, сына, моего наследника и продолжателя фамилии моего отца. Войны, как в песне ни с кем у меня не было. Было как Ю.Цезаря: «Пришел, увидел, победил!» Прочитав, Вы подумаете о моей нескромности. Это Ваше право, дорогие читатели. Случилось это так.
     Я уже писал, что по распределению я попал служить в Брянский корпус ПВО. Мои однокурсники были распредлены Юрка Думби в Орел, куда в скором времени попал и я. Вадик Пьяных в туже радиотехническую бригаду, только в радиола-кационную роту в Чернь. Володя Дряпочка, почти мой земляк из Белгорода  в рлр Русский Брод. Меня оставили замполитом, не по нашей специальности, в отдель-ной инженерно-позиционной роте в Брянске. Она находилась в одном километре, штаба корпуса. Командовал ей капитан Василий Иванович Фурманов. Поселили меня в казарме в Ленинской комнате. Командир мой сразу мне дал понять, что ни о каких политзанятиях и других мероприятиях согласно плана БиПП и речи быть не может. Все солдаты срочной службы, а это трактористы, бульдозеристы, кра-новщики, механики, еще с утра на следующий все работы расписаны. Ибо главная задача для нашего подразделения это «строить, строить, строить…» объекты на… наличных участках командного состава управления корпуса. Моя главная задача, как и еще двух прапорщиков и одного старшего лейтенанта, ездить старшим на автомобилях. При этом трактора перевозились на КРАЗах со специальным прице-пом. 
     Не так я представлял начало своей офицерской карьеры. Вдобавок, мне пред-стояло совершить ритуал посвящение в офицеры, про этот ритуал у нас в училище ничего не говорили. После 18-00, когда вся техника вернулась в автопарк, это бы-ло в моей службе в первый, и в последний раз, когда служба, как на гражданке, заканчивалась  ровно в шесть часов вечера. Командир роты собрал у себя в канце-лярии, офицеров и прапорщиков, якобы для подведения итогов дня. Попросив старшину закрыть на ключ дверь канцелярии, Фурманов торжественно произнес.
- Как Вы знаете, к нам для дальнейшего прохождения службы, прибыл лейтенант Карапетьян Владимир Газарович, после окончания военного училища. По нашей традиции мы его должны посвятить в офицеры.
- Я, попытался прервать командира,- я уже со своими товарищами по училищу, уже, посвящался в офицеры.
- Это совсем не то, продолжил командир.
- Старшина готов?
- Готов, командир, - коротко ответил командир.
Фурманов встал, подошел к своему сейфу, открыл, достал оттуда серебристого цвета, канистру. Видимо, только я не знал, что в ней находится, иначе я бы так спокойно себя не вел. На столе стояло 5 граненных пустых стакана. Их начал наполнять из канистры сам командир, по канцелярии пошел сильный запах спир-та, а в это время, старшина, поставил на стол графин с водой, который обычно стоял на тумбочке рядом со столом командира, и алюминиевую тарелку для вто-рого, из нашей солдатской столовой, на которой была очищенная луковица, кото-рый тут же старшина своим складным ножом разрезал на дольки и горбушка от батона черного солдатского хлеба. Пять по штатному расписанию нашей роты. Командир, я, старший лейтенант - зампотех, старшина и старший лейтенант -командир взвода.
     Четыре стакана командир налил до половины, пятый практически под самый верх.   Этот стакан командир протянул мне, остальные стаканы, присутствующие взяли сами.
- Это что, спирт? - задал, по - видимому, глупый вопрос я.
- 100 %, можешь не сомневаться, - ответил, улыбаясь, командир.
- Я не пью спирт.
Я тогда еще не знал, что обычно спирт разбавляют водой до нужной кондиции, т.е. до 40 градусов.
- Пей мы все офицеры через это прошли, а то со службой не повезет.
Этой традиции я не знал, кроме того, я не любил, когда меня долго уговаривают. Я взял стакан, даже без вздоха ощущался сильный запах спирта, такой запах бывает, когда медсестра делает укол, предварительно, в то место, куда колет протирает ваткой со спиртом.  Начал пить, а точнее глотать крупными глотками. Я до сих пор не умею и не могу, пить любые крепкие спиртные напитки, не отрывая от рта, как пью воду или квас, или на худой конец, пиво. Набрав в рот полный стакан со спиртом, я через силу глотал его, все ждали, когда я выпью до конца, такая была традиция, мне уже становилось плохо, в глазах все рядом со мной находившиеся предметы стали иметь плохие очертания, как будто, я в очках с простыми стеклами, зашел в парилку, и они стали запотевать. Сделав последний глоток, я поставил стакан и полез своей рукой к графину с водой, мне старшина налил половину стакана воды, я стал жадно глотать, но «пожар», разгоревшийся внутри моего организма потушить не удалось.
Резкость в глазах не улучшилась и только мой молодой, натренированный орга-низм не давал возможности мне совсем упасть.
- Молодец! – это командир хвалил меня, - не все выдерживают это испытание.
- Старшина дай ему хлебушка, закушать, - продолжил, улыбаясь, командир.
- Все, совещание закончилось.
Я на ватных ногах, еле дошел до комнаты, где я жил, хорошо, что идти было недалеко, не раздеваясь, я упал на кровать и впервые не от усталости, а от алкоголя, заснул сном младенца. Проснулся я, как всегда в 6 утра, по привычке. Вместо головы, по ощущениям, у меня была кузница, в которой кузнец ударял по наковальне, а у меня каждый удар отражался в голове. Это был мой первый и последний похмельный синдром.
Со старшим лейтенантом, зампотехом , я стал проводить все свое свободное вре-мя.  Он тоже был холостяк и жил в офицерском общежитии, куда из моей комна-ты, где поселили меня, он переехал совсем недавно.
     Прежде, чем продолжить, как мы познакомились с моей будущей женой, от-влекусь. Когда я начал, я думал, что описывать события, про меня, про моих род-ных будет проще всего. На самом деле, все наоборот. Хоть это не документальное произведение, но хочется абсолютно точно, описать всех своих персонажей, что бы они  были понятны, что бы они были максимально точно похожи на самих се-бя.
     Вернемся к событиям 1981 года. Зампотеха звали - Слава. Суббота была для не-го самым напряженным днем. Именно в субботу, реже в воскресенье, выделялась техника для строительства гаражей, дачных домиков, командования корпуса или по их команде, нужным людям, из числа начальников из государственной власти. Самым востребованным был подъемный кран. Он был на базе автомобиля «Урал – 375», поэтому был очень мобилен и успевал на несколько объектов. Приехал, поднял бетонные плиты на крышу строящегося объекта и переехал на другой объект. И так весь день. Еще был востребован, грейдер, потому, что тоже был на колесном ходу и замыкал эту тройку «лидеров» востребованности экскаватор, он была на базе автомобиля «КРАЗ – 260».
     У меня были рабочими, согласно сложившейся традиции в войсках, все воскре-сенья и праздники. Кроме 7-8 ноября и 1-2 мая. К, счастью было подряд два праздничных дня.  Считалось, что реальную политико-воспитательную работу, нужно проводить по воскресеньям и праздникам. А в остальные дни, только на бумаге, т.е. ее нужно было планировать, но не проводить.
     Поэтому, каждую пятницу, после окончания рабочего дня, мы даже, не пере-одеваясь в гражданскую форму, шли, как в то время называли в «кабак». Нам это было по карману. Шли с двумя главными целями. Вкусно покушать и, выражаясь на сленге тех лет «снять телочку».
     Как правило, мы ходили в ресторан «Журавли». Во-первых, он был ближе всего к нашей части. Во-вторых, Славика там уже хорошо знал персонал и когда, не бы-ло свободных мест, он с легкостью решал эту проблему. В-третьих, в ресторане очень вкусно готовили цыпленка -  тапака. Его запекали так, что мясо с легкостью отделялось от косточек. И всегда, к этому блюду, как полагалось, подавали пиалу с водой и дольками лимона. Я не опечатался, написав «тапака». Расскажу почему. Почти, во всех ресторанах в меню писали «цыпленок-табака» и сейчас в кулинарных книгах пишут рецепты приготовления «цыпленка-табака». Исходя из названия, цыпленок должен был обработан табаком, если не курительным, то растущим, как растение на грядках в огороде.
     Однако, это все не так. Цыпленок готовился в специальной сковороде, плоской, глиняной, тяжелой и не маленькой, которую называли «тапа». Так сковорода, дала название блюду, которое со временем, благодаря многообразию русского языка превратилась в «цыпленка-табака». Как копировальный аппарат фирмы «Xerox», дал общее название всем копировальным аппаратам. А, подгузники для детей компании «Pampers» дало общее название аналогичной продукции.
     А со вторым обязательным компонентом подачи «цыпленка-тапака» водой и дольками лимона, в ресторане происходили, забавные случаи. Посетили, не по-нимая реального значения воды с дольками лимона, распоряжались, распоряжа-лись ими по своему усмотрению. Я сам лично видел, как водой утоляли жажду, а дольками лимона закусывали. На самом деле вода с лимоном требовалось для мытья пальцев рук. Цыпленок готовился на большом количестве сливочного мас-ла, а для маринада использовалось много чеснока. Поскольку цыпленка ели рука-ми, не пользуясь ножом и вилкой, этикет это позволял, вода предназначалась для мытья жирных пальцев, а лимонные дольки, нейтрализовали запах чеснока. Все просто.
     Итак. Суббота. Вечер. Мы со Славиком, на троллейбусе, остановка его была ря-дом с воинской частью приехали в «Журавли». На двери весела табличка «Мест нет». Это нас нисколько не удивило, и не обеспокоило. Слава подошел к двери и постучал. Дверь была стеклянная и мы увидели, как подходит знакомый нам швейцар. Он неторопливо открыл дверь, узнав нас, с грустью в голосе произнес:
- Ребята у нас сегодня свадьба. Оплачен весь зал. Директор мне не велел никого не пускать.
Нам все стало понятно, почему мы не увидели перед входной дверью привычной небольшой очереди. Решение мы приняли быстро.
- В «Дубраву»? – спросил, меня Славик, не сомневаясь в моем положительном от-вете.
     Ресторан «Дубрава» был новый ресторан, построенный по особу проекту Бело-русских архитекторов. Благодаря их задумкам его привязали  к крутому рельефу не-застроенного участка города. Впечатление такое, будто оно вросло в горку. Все четыре фасада равноценны и просматривались со всех сторон, поэтому все они являются главными. В уровне первого этажа образована терраса, которая служит и входной площадкой перед «Дубравой», и местом, где под нависающей консолью летом можно устанавливать столики с мороженым и прохладительными напитками. Броская, нестандартная вывеска, сделанная в виде календарного листка, придавала определенный шарм и поднятию настроения. В этом ресторане была три зала. Что тоже было необычным для ресторанов Советского периода.
Ресторан мог одновременно принять более полутысячи гостей. Именно поэтому, мы были убеждены, что там для нас места будут точно.
     Проголосовав, мы быстро остановили автомобиль и его хозяин, любезно за три рубля, согласился нас довести до «Дубравы». Мы не стали торговаться, очень сильно хотелось кушать. В государственном такси, проезд обошелся бы в 1 рубль. В Советское время, в вечернее время, все автомобили с зеленым огоньком, почему-то возвращались в гараж.
     В ресторане мы сразу поднялись на второй этаж, в так называемый «Серебряный зал». Все его столики находились рядом с большой танцевальной площадкой, где под музыку ВИА, поющего в «живую» проходили танцы, изрядно отдохнувшего и выпившего народа. В других залах «Красном» и баре играл магнитофон, поэтому посетители из этих залов приходили танцевать под «живую» музыку. Народу в зале на удивление было немного. Несколько пар мужчина и женщина, ужинали уже. Нам это было не интересно.
- Хотя бы покушаем, вкусненько, сказал Славик.
Ресторан славился очень прекрасной кухней. При его открытии, со всех имеющихся уже ресторанов, были переведены для работы в «Дубраве» самые лучшие и опытные повара. Поэтому меню этого ресторана было разнообразным, и я бы сказал «деликатесным». В нем можно было заказать блюда, которых не было в других ресторанах. Ресторан предлагал в холодных закусках блюда от самого простого салата из свежих овощей до сельди, шпротов, севрюги копченой, конечно же, салата «Столичного» и обязательно мясного и рыбного ассорти. Вторые блюда, только своим названием вызывали, обильное слюновыделение это были котлеты и шницеля, из настоящего мяса, эскалопы, антрекоты, лангеты, шашлык, люля-кебаб, конечно же, цыпленок-тапака и вишенкой на торте был бифштекс рубленный. Он обязательно подавался сверху с жареным яйцом и при этом желточек всегда был цел. Мы заказали мясное ассорти, селедочку с луком, по салатику «Столичный», я заказал себе эскалоп, с жареным картофелем, тогда он так назывался, очень его люблю, Славик бифштекс. И конечно бутылочку водочки. Официантка быстро принесла селедочку с салатом, хлеб и водочку. Мы выпили по первой и зал начал наполняться людьми очень празднично одетыми, с цветами, с хохотом к ним подошел администратор зала и повел к уже накрытому столу. Мы сразу поняли это был банкет. Позже я узнал, что банкет был в честь 50 - летия начальника отдела строительной организации. Мы со Славиком продолжали, есть, пить и наблюдать, что происходило на танцевальной площадке. Музыка уже играла давно, народ плясал, особенно, после первых тостов «банкет» вытанцовывал.
Музыка в основном была ритмичная. Мы уже дождались горячего, половина графина была пуста. Заиграла медленная музыка. Мы, со Славиком, уже решили, что сегодня день неудачный, начался он с закрытого на спецобслуживание ресторана «Журавли» и поэтому с удовольствием поедали свои блюда и смотрели в зал на танцующих.
     Я обратил внимание на женщину жгучую брюнетку, в коричневом костюме, в юбке чуть выше колена, в черных сапогах, она уверенно шла к какой-то цели, как ракета, пущенная для уничтожения самолета-нарушителя. Она остановилась у нашего стола.
- Разрешите Вас пригласить,- обратилась она. Мы, со Славиком повернули головы в ее сторону, не понимая, кого именно она хотела пригласить.
- Меня? – практически одновременно спросили мы.
- Вас, молодой человек,- и она показала рукой в мою сторону.
Я встал, застегнул китель, как будто ко мне подошел старший офицер, пододвинул стул, подошел к брюнетке, согнул левую руку в локте и предложил ее даме.
- Прошу Вас, мадам.
Мы двинулись в центр зала. Надо отдать должное брюнетка очень хорошо двигалась в танце, с охотой поддержала мной начатый разговор, а ее щербинка между верхних зубов, при ее улыбке, придавала ее лицу еще больший шарм. Музыка закончилась. Я проводил даму за ее стол. Она оказалась среди гостей юбиляра. Когда повторно заиграла медленная музыка, я уже съел свой эскалоп, встал и пошел пригласить, брюнетку. В танце мы познакомились, ее звали Галина. Она работала инженером в производственном отделе организации, которая называлась «Агропромстрой». Дальше пошло по накатанной. И уже Галина познакомила свою подругу Надежду со Славиком. И уже мы стали танцевать и быстрые танцы. И уже, они сидели за нашим столом, и мы вместе выпили недопитую нами водку. И уже в танце я прижимал Галину все сильней и крепче к себе, а она не отстранялась, и спокойно положив свои ладони на погоны моей рубашки, китель я уже снял, ловко передвигалась вместе со мной в такт музыке.
Настало время закрытия ресторана. Он закрывался в 23-00. И ни какие уговоры, не могли работников ресторана, не выполнить свои обязанности.
Мы со Славиком рассчитались и пошли к выходу, в это же время, на выход двигалась процессия с юбилея. Галя и Надя, подбежали к нам и спросили:
- Молодые люди, а Вы нас не проводите? На улице темно,- с улыбкой спросила Галина.
- Фонари не горят, - добавила ее подруга Надежда.
Конец первой части.