Мгла 3. Глава XII. Полковник

        День для полковника Нежнова не задался с самого утра, поэтому и настроение было ни к черту. Поэтому и утренний рапорт прошел скомкано и нервно, хотя ругать своих архаровцев полковнику было вроде и не за что. Ну, ничего, авансом, пусть не расслабляются.
        И все из-за этого адвоката хренова, Бори Макагона. Куда он подевался интересно? Может,  спрятаться решил? Любопытно от кого?
        Хотя его задумка с актрисой театра вроде удачной оказалась. Тем более не нужно было своего человечка в прокуратуре чересчур напрягать, деньги этой Авериной подкидывать. Пришлось ему только последнее дело следачки посмотреть, да эту артистку по-тихому в прокуратуру провести. Ну, а что до этого майора Усольцева из УСБ, ему только намекни. Как же он своих коллег ментов не любит! Даже занятно.

        Позавчера вроде все нормально прошло. Борис отзвонился, похвастал, что все закончилось замечательно. Сам свою актрисочку чуть ли ни у дверей прокуратуры встретил, сам домой отвез и даже про приятный бонус для барышни в виде денежного платежа не забыл упомянуть. Даже сумму кругленькую точно назвал, явно рассчитывая, что полковник все расходы компенсирует. Ушлый парень…
        Верный Васнецов, который для контроля возле прокуратуры отдыхал, все подтвердил. И про Макагона с актрисой, и про майора из УСБ, который после того как артистка-притворщица испарилась, вскоре туда вошел вместе с двумя сопровождающими.

        Сегодня полковник хотел встретиться со своим «адвокатом», чтобы все узнать в деталях, в подробностях, услышать, так сказать, историю из первых или, вернее, вторых уст – уж наверняка ему актриса все рассказала, да дозвониться до него не смог. Вызов шел, а вот трубку никто не брал. Поэтому и настроение у начальника с утра было отвратительным. Не любил он когда что-то не получалось, или проходило не по его разумению.
        К обеду, правда, полегчало, настроение улучшилось. Никуда этот Борис не денется с подводной лодки, наверняка, к вечеру объявится.

        Как поступить с разоблачающими и сына мэра, и полковника Нежнова документами по наезду и его сокрытию, организации липовой взятки, которых накапливалось все больше, Лена и Максим пока не знали. Лена попросила вечерок, чтобы еще раз все просмотреть и систематизировать, а потом уж принимать решение, как этими бумагами распорядиться. Максим, которому неожиданно понравилась роль крутого оперативника стопроцентно добивающегося чистосердечного признания у преступников, предлагал точно также наехать на этого оборотня в погонах, но Елена была против.
        - Макс, это просто удача, что нам удалось побеседовать с ними наедине. Они нас не знали, не видели. Нет, лже-Русакова меня видела, но больше свое лицо под шляпкой прятала, теперь я это понимаю, поэтому и провести ее удалось. А полковник тебя очень хорошо знает, не раз видел, и опыта у него в таких делах побольше, чем у мадам Приленской и этого адвоката липового вместе взятых. Да и в одиночку его нигде не застать. Не в кабинет же к нему идти, где народу всегда полно. Там точно за цугундер возьмут…

        Затянувшиеся нравоучения кончились тем, что Макс пообещал никаких визитов на работу к Нежнову не наносить. И тут ему повезло.

        Утром в хирургии умер мужчина с ножевым ранением в живот. Вроде бы рядовая ситуация, какие встречаются, если не каждый месяц, то уж несколько раз в год обязательно. Заканчивалось все в таких случаях, как правило, благополучно, но не в этот раз. Здесь все пошло не так.
        Немолодой, в меру располневший пролетарий в хорошем подпитии, обиженный на весь мир из-за того, что тот его не понимает, решил выплеснуть наружу свой внутренний протест и начал перевоспитание общества с собственной жены. Когда дело дошло до кулаков, дочь, которой самой перевалило за тридцатник, недолго думая ткнула своего папашу ножом в живот, поскольку по-другому оттащить его от избиваемой матери не могла.
        Мужик присмирел, то ли от недоумения – как так, родная дочь…, то ли от боли и к вызову скорой отнесся совершенно спокойно, наверное, даже обрадовался. Во всяком случае, на носилки забрался самостоятельно и поспешно ручки на груди скрестил. Мол, я готов, поехали…

        По экстренной хирургии по городу дежурила восьмая больница, и дежурный врач Володя Потемкин увидев картину проникающего ранения в живот, практически сразу взял страдальца в операционную. На операции тоже ничего из ряда вон выходящего не было. Да - проникающее ранение, да - повреждение печени, да - кровопотеря, но, слава Богу, незначительная. Все достаточно обыденно. Рану печени ушили, брюшную полость помыли, просушили, для страховки воткнули дренаж в подпеченочное пространство, да ушили брюшную стенку. На все про все минут сорок. Владимир Иванович, как говорят, умыл руки, а вот молодому анестезиологу Леше Леушину пришлось повозиться – больной ни в какую не хотел просыпаться и самостоятельно дышать.

        Обычно после того, как прекращают подачу анестетика, больные просыпаются минут через десять – пятнадцать. Если не хотят, можно добавить что-нибудь из дыхательных аналептиков, возбудить дыхательный центр. Это обычно помогает. Но, не в этот раз.
        Что только Леша не делал? И бемегрид, и цититон вводил, и периодически аппарат ИВЛ отключал, надеясь уловить признаки самостоятельного дыхания, но дождался этого только к утру. Еще через час больного экстубировали и перевели в отделение реанимации. А еще через два часа он умер. 

        Для всех это было ударом, поэтому на вскрытие, которое Макс проводил после обеда, собралось чуть ни полбольницы. Естественно унылый и одновременно взбудораженный Леша, его начальница возглавляющая реанимацию Людмила Григорьевна, оперировавший пациента Потемкин, и его начальник, заведующий хирургией Владимир Дмитриевич. Всем хотелось знать, что же такое случилось после операции, и от чего больной скончался. То, что смерть не хирургическая Владимир Иванович был уверен на сто процентов, а вот анестезиолог Леша немного дрейфил, чего-то он, похоже, не доглядел.

        Максим, который совершенно не стушевался от такого количества зрителей – не первый год работает, довольно быстро докопался до сути. У больного во время операции, когда он находился под наркозом, развилась тромбоэмболия легочной артерии – ТЭЛА, которая и привела к такому печальному исходу.
        ТЭЛА, особенно массивная, очень грозная сердечно-легочная патология, от которой большинство больных погибает. Когда человек в сознании, клиника ее очень наглядная и вовремя диагностировать ее и даже полечить можно. А тут такая необычная ситуация... Поэтому и конец печальный.

        Когда проблема прояснилась, и благодарные зрители стали расходиться из анатомического театра, главный хирург города начал строжиться и напрягать графа Потемкина, накаляя и без того тревожную атмосферу:
        - Так, этот начальник из ГИБДД у тебя лежит? Ты посмотри за ним повнимательнее. Знаешь ведь – закон парных случаев. Не хватало нам еще кого-нибудь  от тромбоэмболии похоронить. За этого-то отписываться замучаешься… А уж за того…
        С тем они и ушли.

        Макс, услышав слова про «начальника из ГИБДД», насторожился. «Это что же? Сам полковник Нежов в нашей больнице? Других-то начальников в ГИБДД вроде как и нет… Интересно, что это с ним? Видно сам Бог мне его сюда послал. Здесь моя территория и наедине поговорить с ним можно… и нужно.  А вот Лене знать об этом совсем не обязательно», - моментально пронеслись мысли в его голове.

        Закончив вскрытие, Максим позвонил в хирургию своему уже приятелю Володе Потемкину, которого все равно из-за разницы в возрасте величал на «Вы», хотя отношения у них после прецедента со «светящимися мертвецами» действительно были приятельскими.
        - Владимир Иванович, скажите, начальник ГИБДД, про которого Владимир Дмитриевич в морге упоминал, это случайно не полковник Нежнов?
        -  Он самый, Макс. А зачем он тебе? - поинтересовался Потемкин.
        - Да-а … - Максим замялся, потом, как ему показалось, нашел приличный выход из ситуации, - у меня тут проблемы с машиной… Если я пользуясь случаем с ним об этом поговорю, как Вы думаете – это нормально?  Да, кстати, а что с ним?
Потемкину  все сентенции Максима были по барабану. Он, вообще, по жизни был пофигистом.
        - Да я его тоже вчера по дежурству прооперировал, еще до этого мужика, - он имел в виду умершего утром больного. - Обычный флегмонозный аппендицит. Вроде все нормально. Он  в платной палате лежит, если хочешь – зайди, но лучше завтра. Он завтра уже ходить будет.

        Когда все добропорядочные доктора, работавшие на ставку, после трех подались домой, Максим направился в хирургию. Заканчивался сончас и праздношатающихся по коридору больных, как и трудолюбивых медсестер на посту отделения не было, так что Макс в своем светло зеленом медицинском костюме легко прошел никем не замеченный.
        Где находится платная палата он знал – рядом с кабинетом заведующего в конце коридора, рядом с запасным выходом. Когда-то на заре его медицинской юности он уже побывал здесь на организованном по случаю собственного дня рождения  заведующим хирургией Владимиром Дмитриевичем небольшом сабантуйчике. Максим был приглашен скорее для того, чтобы помочь начинающему врачу влиться в спаянный коллектив.
        Вспоминать об этом Макс не любил, поскольку вливание его не только в спаянный, но, как оказалось, и тесно споенный коллектив закончилось прямо в этой палате, где он безмятежно уснул, не рассчитав своих сил в борьбе с медицинским спиртом разведенным глюкозой. Утром, с ужасом обнаружив себя в чужой постели, он не мог понять как это произошло и предпочел тихо ретироваться через тот самый запасной выход. Поднаторевшим в подобных делах докторам надо отдать должное, они никаким образом не напоминали Максу об этом инциденте, за что он был им чрезмерно благодарен.

        Не постучав в дверь знакомой палаты Максим решительно открыл ее. Пусть полковник теперь почувствует кто здесь хозяин. Привык там у себя, понимаешь…
Палата за прошедшие годы изменилась. На стене напротив единственной кровати появился плоский телевизор, который сейчас что-то тихо бубнил. На столе рядом с китайским электрочайником пристроилась микроволновая печь, скорее всего, тоже китайская, а рядом с дверью у стены расположился симпатичный шкафчик для верхней одежды удивительного  серо-голубого цвета.

        Полковник Нежнов в светлой футболке с небольшой щетиной на лице лежал на кровати и довольно весело болтал с кем-то по телефону. Правда, улыбка его периодически менялась на легкую гримасу боли, когда он пытался сменить положение или рассмеяться на слова невидимого собеседника. Он непонимающе уставился на вошедшего, потом очевидно узнав Максима, попытался быстро свернуть разговор, но его партнер этого явно не хотел, поэтому еще целую минуту полковник, уже не улыбаясь, односложно отвечал на вопросы, а Макс, развесив уши, просто стоял и слушал, хотя сути разговора так и не понял.

        Когда разговор все же закончился, Максим заулыбался во все тридцать два зуба, как будто увидел лучшего друга или, по крайней мере, очень приятного человека и с порога раскрыл рот:
        - Николай Сергеевич! Как же я рад Вас видеть, - потом чуть прыти поубавил. - Не здороваюсь, поскольку здоровья Вам не желаю. А вот видеть действительно рад. По крайней мере, не придется снова к Вам в отдел идти, с Вашей секретаршей сталкиваться. Хоть и приятный у нее голос, но до чего злющая, настоящий цербер, так и норовит никого к Вам не пускать.

        Полковник сначала оторопел от такого панибратского обращения, но потом взгляд его стал серьезным, даже озабоченным, однако в разговор он вступать не спешил. Максим, успокоившись, чуть ли не задушевным тоном продолжил:
        - А я ведь попенять Вам пришел, Николай Сергеевич. Что же это Вы?.. Я Вам навстречу пошел, целую неделю дал, чтобы Вы все законно и правильно организовали, запросы в Новосибирск сделали, с мэром встретились… А Вы?..
        Нежнов, сдвинув брови, упорно молчал, следуя своей излюбленной тактике – получить как можно больше информации, оценить ее значимость, потом уже отвечать на неприятные вопросы.
        Максим так и не дождавшись реакции полицейского, продолжил уже чуть жестче:
        - А Вы вместо этого решили жену мою подставить, взятку липовую организовали… Потом, наверное, рассчитывали со мной поторговаться?

        Полковник сделал удивленное лицо, но Максу уже искушенному в таких делах, было понятно сразу, что это обычный избитый финт ушами для выхода из сложной ситуации, и с ним он не прокатит.
        - Какую взятку? Вы что несете? Я никого не подставлял и ничего не организовывал. Просто не успел с делами разобраться, и с мэром поговорить. У него все встречи заранее расписаны…
        - Конечно – конечно, - перебил его Максим, - не успели… А давайте один монолог послушаем, - и достал телефон с исповедью актрисы Приленской, как совсем недавно доставал его для беседы с бывшим адвокатом Макагоном. Даже свое предложение почти слово в слово повторил.

        Нежнов внимательно выслушал покаянный монолог и напористо,  насколько мог это сделать сутки назад прооперированный больной, произнес  абсолютно то, что Макс и предполагал.
        - И что? Причем здесь я. Мало ли у нее врагов… У таких людей врагов просто не может не быть. И никакого Макагона я не знаю. Кстати, кто он?..
- Да неужели?.. - с долей ехидства заговорил Максим. - Собственного «адвоката» не знаете? А он Вас хорошо знает и долго сопротивлялся прежде чем чистосердечное написал. Жаль показать Вам не могу, оно уже у  прокурорских.
        Правда, Макс не уточнил, что под прокурорскими он имел в виду свою жену.

        Вот тут Нежнов замер, не зная как реагировать. Верить или нет?.. А Макс, зная, что Борис безмятежно спит в своей квартире сделал еще один ход на удачу.
        - Вы ведь сегодня утром наверняка ему звонили, - скорее утвердительно сказал он, и, увидев бегающие глаза полковника, понял, что угадал. - А он не отвечает… И не ответит, господин полковник, потому что уже в камере сидит, или лежит, что не принципиально.

        После таких дебатов Максим достал из папки, в которую складывал протоколы вскрытий, несколько листов бумаги, простую шариковую ручку и с видом человека, не сомневающегося в своем праве требовать исполнения пожеланий от окружающих, заявил:
        - К утру, Николай Сергеевич, Вы должны написать чистосердечное признание и по эпизоду с наездом, и по организации взятки. Это последнее предупреждение. Не просьба. Если исповеди не будет, завтра же для начала окажетесь в тюремной больнице… ну, или у нас в реанимации, на Ваш выбор.
        Потом на секунду прервался, замолчал, словно задумался над чем-то интересным, и удовлетворенный от придуманного  вскоре продолжил:
        - Кстати, неплохо бы Вам там встречу с мэром организовать. А то Вы все «…время нет…, время нет…», - передразнил он Нежнова. Там его много будет.

        Не дожидаясь ответа Максим встал, спокойно взял телефон полковника, положенный тем на тумбочку и, предвосхищая попытки того  возмутиться, заявил:
        - Завтра верну. Это чтобы Вы глупостей не наделали, не позвонили кому не надо. У Вас, поди, в бригаде и киллер штатный есть? - уже весело закончил он и, подмигнув полковнику, вышел из палаты.

                Продолжение следует