Насквозь

                Дэн

       Первыми возмутились легкие: холодный воздух? в нас? да ты издеваешься... Глаза потребовали убавить солнечный свет, а уши - отключить уличный шум. Он сделал шаг - ноги взвыли: за что?!  Ты предал меня, хозяин - сообщило тело. Оно не хотело свежего воздуха и ходить, оно хотело домой и лежать. Измученный вирусом организм мстил, превращая руки в подобие безвольно висящих сосисок, искривляя ноги и гоняя туда-сюда центр тяжести. Тело отказывалось выполнять команды мозга. Мозг устраивал телу истерики: "…куда опять поперлось…  лужа всегда тут…  не "блин", а картонка… да, скользко, а как ты хотело..?  ну, так сними чертовы темные очки... (глаза: а-а-а-а-а! не-е-е-ет!!!) И  так далее. Так что на полноценное  удивление сил у Дениса не  было, а жуткая фигура, возникшая перед ним, вызвала только нейтрально-философское: "Нифигасе…" (...бордюр, - скучно предупредил  мозг, - сейчас нае...) Ужасное существо, обладающее смутно знакомым  лицом, метнулось к Денису и  удержало его от падения (я тоже после этой заразы был - как подбитый,  – пожаловался монстр). То есть, не совсем монстр: голова у существа была нормальной; а вот выходила она, так же как руки и  длинные ноги - из ничего. Вместо торса зияла черная пустота, в которой мерцали, как бы - электрические искры.  Или – как бы - звезды. (Ага, конечно, если - звезды, то - нормалек… Звезды в животе – обычное дело. Я сплю - внезапно осенило Дениса. - Или вообще - не дай бог...) Тем временем монстр-спаситель аккуратно усадив Дениса на скамейку, спросил: "Ты как, бро? ок? тогда держись, я поскакал", - после чего глянул в телефон и устремился  к ближайшей арке. (Его зовут  "Длинный Пит" - ненужно вспомнил Денис). Узнать Длинного, которого Денис не видел с прошлого года, было сложно: он похудел в два раза, крашеные белые патлы до плеч исчезли, уступив место коротким, нервно торчащим темным прядям. Тем временем Длинный несколькими небрежными прыжками преодолел расстояние,  на которое у самого Дениса, с передышками и остановками, ушло минут двадцать. Он все еще смотрел вслед бегущему - со смесью зависти и ужаса, когда из арки вышла  женщина. Шах и мат. Она была совсем пустой. Обычное лицо возвышалось над…  Короче, вместо торса у нее была как бы - пустота, обведенная тонкой как бы -  линией. Сквозь нее можно было видеть  угол дома, дерево  и  удаляющегося Пита с космосом внутри. Монстр номер два,  оказавшийся соседкой по этажу, приподнял нарисованную бровь и охватил Дениса кислым взглядом. "Драсссьте, теть Юль…" - спохватился  обалдевший Дэн, – "Драссь…" - ответил монстр сквозь зубы.
       Подумаешь, тетка с мыльным пузырем вместо живота, - успокаивал себя Денис, - подумаешь, Длинный Пит - с космосом внутри. Нормально. Ужасно. Не может быть. Еще как – может. Всяко бывает, мало ли…  И не таких видали… Показалось, потому что -  против света… Или что-то в глаз… бывает… Ага, в глаз, как же... Интернет, которому  виднее, только его и ждал. Ух…. Список последствий новой заразы впечатлял. Денис примерил на себя: "неизвестные науке осложнения", "сбой психики", "галлюцинации",  "коварство и непредсказуемость".  Все это сидело, как влитое, и вроде должно было объяснить, но не объяснило; в то время, как каждый второй человек на его пути продолжал быть не тем, чем был.
     У Дениса появилось целых две теории. Первая: способность "видеть насквозь" для древних людей была такой же  естественной, как для современного человека – не видеть насквозь. Со временем функция  "насквозь видения" могла  - если провести параллель, например, с хвостом… как бы -  отвалиться. Не зря же существует это выражение: "вижу насквозь". Можно считать его рудиментом того самого хвоста. Слова вообще более живучи, чем... Вывод: новый, неизученный вирус мог снова отрастить Дэну этот гипотетический  хвост. Была и теория номер два: происки темных сил, верить в которые было стыдно. Но! В самом начале болезни, когда он уже думал, что - все, ему - хана, Денису примерещилась уродливая женщина в лохмотьях, которая поила его  дымящейся зеленой гадостью. Винтажную медную кружку колдунья  придерживала  рукой в байкерской  перчатке, а двумя другими (двумя, блин!) держала Дэна за уши. От  горящей дряни у Дениса жгло огнем горло; поэтому ведьма начала его поливать холодной водой из шланга, который отрастила прямо на своем лбу. Конечно, Дэн бредил. Но, в свете последних событий, даже история "Про ведьму, байкерскую перчатку, три руки, шланг и зеленое пойло" – не казалась ему  такой уж бредовой. Получалось, что, первая из его теорий была псевдонаучной, а вторая - антинаучной и, к тому же, во всех смыслах - притянутой за уши. Естественно Денис, как стихийный исследователь задал сам себе неудобный вопрос: "Куда подевались внутренние органы людей"? - И ответил, как ученый – ученому, нахмурив высокий лоб: "Отвалите, уважаемый оппонент. Понятия не имею".
      ...Время шло. Пустота  соседки увеличилась. Можно сказать: соседка почти совсем опустела. Она изменилась: встречая Дениса, смотрела в землю и торопливо кивала, не пытаясь, как прежде,  убить его взглядом. Видимыми у нее оставались только голова и кисти рук. Денис по-настоящему осознал смысл фразы: привыкнуть можно к чему угодно. У Длинного Пита космос ударил в голову: уже отхватил шею, подбираясь к подбородку; явно строил планы на руки и ноги. Хотя сейчас это был уже не космос, а скорее - мелькающая рябь, как в черно-белом телевизоре. Такой телевизор до сих пор стоял у деда в гараже с антенной в форме знака победы. (Пусть – не показывает… шебуршит чего-то, и – ладно, - добродушно говорил дед, пиная колченогий столик. На экране временно появлялось изображение, но уже - без звука. - Пусть… молчит, - говорил дед, - зато чего-то показывает). Теперь такая рябь мелькала внутри самого деда.
       Вскоре у Дениса появился новый друг по ограниченной подвижности: малолетка Санька Зайцев. Заяц попал в аварию и временно  был прикован к самоходной коляске с наворотами, в которой гонял по двору, пугая пенсионеров, кошек и птиц. Устав, он припарковывался рядом со скамейкой Дениса, счастливый и румяный; пил сок из бутылки и болтал, не закрывая рта. Тьма у мелкого до последнего была плотной, и звезды -  яркими. Серость захватила его позже всех. Отчего-то Дениса это расстроило. Он подолгу рассматривал мерзкую рябь, словно ожидая возвращения космоса; так, что  Заяц даже спросил с гордостью: "Как тебе? В интернете нашел…" Денис, в своем тупом состоянии,  не сразу понял, что тот имеет в виду майку с очередным монстром: "Глаза у него выпуклые и светятся в темноте. Потрогай, Дэн, прикольно..." – Денис  протянул руку, и она прошла насквозь.  Невидимая телесная оболочка, которую прежде можно было ощутить рукой (да,  пробовал!) эта оболочка исчезла.
      ...Санек тряс Дениса за плечо: "Эй, ты чего? На, вот, возьми…" - Он был скорее удивлен, чем испуган.  Прямо по воздуху к лицу Дениса приплыла бутылка. - "Может, Скорую?..  - В воздухе появился телефон, но Денис покачал головой.  Он понял смысл еще одной банальной фразы: "От него остались одни глаза".
 
                Петр Фомин

      "Представь, что это тебя  самого на полгода закрыли в  клинике. Потому что за хорошие  бабки можно  купить любой диагноз для собственного  сына. Да, сорян, чуть не забыл: "любимого" сына. Зачем тебе это сдалось?.. Чтобы упечь горячо любимого в "дурку", естессс... Вот именно:  ни с того, ни – с сего.  А случилось со мной плохое настроение, которое  из-за  стечения обстоятельств и…  препаратов, стало чуть хуже, чем всегда. И длилось чуть дольше. Да, вот так я это формулирую. Да, ни фига не депрессия, а  – обычное дело. Именно, что в определенных кругах. А как это называют некоторые динозавры, никого не интересует… И клиника твоя, пап, – просто вонючая тюрьма. Если б ты знал... Ага, конечно: "Мировые стандарты... Лучшие специалисты..." Которые, как выяснилось, тупо ставят опыты на пациентах... Точно, я забыл про твое бабло… Которого никто не просил, вообще-то". Петька Фомин по прозвищу "Длинный Пит", вел нескончаемые мысленные дискуссии с отцом. Потому что признайся он вслух о происходящем – через час очнется в знакомой палате с видом на осточертевший сад и санитаров.
       После "дурки" мирового уровня Пита ненадолго прибило гриппом. А потом он вышел в мир, который успел перевернуться. Впрочем, и ежу было понятно, что  перевернулся сам Пит.  Он ни секунды не сомневался: то, чем его накачивали в клинике, соединившись с…  предыдущим -  все, вместе взятое, нарисовало перед ним эту новую долбанную реальность. Необычным было то, что непривычно реалистичные галлюцинации не отпускали его ни на секунду.  Смысл глюков заключался в том, что Пита окружали - будто бы - совершенно пустые, без внутренностей, люди. Особенно неприятно было смотреть на родственников и близких людей: на мать, на отца, на подругу Даху, на ребята из ансамбля; на Дэна, с которым они дружили в детстве. К счастью, Пит понимал: вся эта спровоцированная реальность живет только в его больной голове. Что, конечно, пугало; но  и успокаивало - одновременно.
 

                Юлия

      Юля была веселым, смешливым подростком. Но однажды маленькая девочка сказала с восхищением: Юля, я всем про тебя рассказываю... Что ты, когда улыбаешься, похожа на самую настоящую Баб Ягу! На этом искреннем детском комплименте и закончилась Юлина беззаботность. Она закрылась в ванной комнате и долго изучала свое лицо, примеряя на него разные улыбки, пока не поняла: любая, даже едва заметная из них искажает и уродует ее непростое личико. Она даже вспомнила, как однажды заплакал ребенок, когда она улыбнулась ему в автобусе (вот что это было..!) И общительный щенок вырвался и убежал, взвизгнув (так вот отчего..!) Вспомнив множество подобных случаев, несчастная Юлька дала себе клятву - никогда, никогда, никогда больше не улыбаться! Это похоже на начало грустной сказки со счастливым концом, но - нет. Опуская подробности: неулыбчивая девочка с годами превратилась в скучную девушку, та - в мрачную женщину, а женщина - в злобную старуху. И вот, когда она спокойно доживала свою сумеречную жизнь, с ней случилось нечто.
     Бабушка с дедушкой верили в Бога согласно воспитанию, нынешнее поколение верит - согласно моде, - считала Юля, которая по возрасту попадала в безбожную дыру между верующими поколениями. Дыра эта отлично заполнялась: Юлька была истинно верующим в коммунизм октябренком, пионером и даже - инструктором райкома комсомола. Последним местом ее работы стала  маленькая контора, где ей нашли должность начальника отдела кадров. Прежняя хозяйка кабинета оставила на столе вырванный журнальный листок, в  углу которого Юля увидела фотографию знаменитой иконы. Принципиальная атеистка Юля Степановна фыркнула и выбросила плотно смятый листок в мусорную корзину. Это было в понедельник, а во вторник утром ее настигла Кара.
     Юля Степановна поняла сразу, что история с иконой - лишь последняя капля. Она была жестоко и справедливо наказана. Первым страшным знаком была встреча с дворником. Вторым... и третьим, и четвертым, и - сто четвертым... Все встречные люди были похожи на пустые стеклянные банки, из которых росли руки, ноги и головы. Что это? Зачем? Почему? - мысленно обратилась Юля к атеизму, но он молчал в ответ. Зато совсем иные слова вырвались из ее подсознания, и поток их был неудержим. Все, что она слышала, не слушая. Все, что запоминала вопреки: Кара Господня, Нарушенные Заповеди, Страшный Суд ... Смертельные грехи и вовсе выглядели как список личных, ЮльСтепановных качеств (да...да...да, - мучительно соглашалась она, - чревоугодие, жадность, гнев - о, Господи...) Еще были слова: Ад, Рай, Неотвратимость, Апокалипсис... Это было то, чем она не могла поделиться, даже если бы было - с кем (грех гордыни..) Юля смирилась, безвольно ожидая страшного конца (грех уныния...)

                Александр Зайцев

     Санек пребывал в состоянии восторга, близкого к эйфории. Сбылись его самые смелые мечты. Он подозревал, нет, он точно знал: суперспособности - это никакая не сказка. Супергерои существуют, они живут рядом, среди нас, только - скрытно. Санек когда-то спорил с одними дебилами, даже подрался... хотя - что с них взять, с дебилов (кстати, он тогда почти победил). Но действительность все превзошла. Сегодня  именно он, Александр Зайцев (надо будет настоящее имя придумать, например: "Человек-Насквозь", или: "Человек-Сквозняк"? Ладно, потом...)  Короче, он - обладатель суперспособностей, и точно, что - супергерой. Еще не совсем готовый, но вот встанет с этой проклятой коляски... и доделается до совершенства. У него прям дух захватывало от перспектив. Может он, вообще - потомок пришельцев. А что - вполне... И хорошо бы совершать подвиги, летая над землей. В костюме, как у Бэтмена. Нет, лучше - как у трансформера. И чтоб меняться. Чтобы, например, стать крутым моциком или... самолетом. Это просто нереально, как круто. Его суперспособность - смотреть сквозь людей, становилась все сильнее. (Люди становились все невидимей). Только Дэна было очень жалко - а он тоже исчезал, как и остальные. Так-то Дэн был нормальный и Саньку нравился. Но то, что сам Санька мог стать самолетом или ракетой, ему нравилось больше.  А потом, когда он станет полным супергероем, он изобретет - как опять сделать Дэна видимым. Санек повеселел и поехал кормить голубей.

                Денис

      Коляска с предполагаемым Зайцем застыла в центре двора, у фонтанчика: там мелкий обычно кормил голубей крошками и семечками. Дэн махнул рукой, зная, что Санек на него смотрит. Зрелище, не взирая на трагичность, завораживало. От коляски во все стороны летели крошки. Голуби взлетали и садились на пустоту, обозначая границы бывшей фигуры и головы Зайца. В этот момент Заяц обычно радостно хохотал, голуби пугались и взлетали ненадолго. Все шло по плану: серые птицы поднялись пыльной стайкой, чтобы как обычно, вернуться на асфальт и приняться за еду. В воздухе запахло озоном, видимо, приближалась гроза.  Недалеко от коляски Зайца рабочие лезли на высокие строительные леса, чтобы докрасить стену (наконец-то...) Сверху, из окна пятого этажа за парнями наблюдал толстый рыжий кот. В воздухе потемнело: похоже, тучи полностью закрыли небо. - "Сейчас ливанет", - подумал Денис и поднял голову к небу.
       Туч не было. Гигантская невидимая рука медленно, с неуклонностью асфальтового катка стирала небо. Исчезла верхняя, голубая полоса с облачками, за ней - другая, вместе с верхушкой далекой телевышки. Невидимый анонимный "стиратель" подбирался к крышам высоток: и вот уже дома стали короче на несколько этажей. Дэна озарило: он понял, что тут невозможно ничего понять. Уже была стерта крыша дома напротив. Растворился в воздухе балкон седьмого этажа, вместе с разноцветными, сохнущими на веревке, ползунками. Рыжий кот оказался стертым вместе с окном. Пришла очередь маляров, дальше... дальше... С ужасом Денис ждал неизбежного. И вот уже невидимое нечто стирает коляску с невидимым Зайцем (прощай, мелкий...) Больше не в силах терпеть, Денис поднял руки. По ним словно прошлась теплая и мягкая кисть; следом в лицо тоже дохнуло влажным. Вот и все... Вокруг, внизу и вверху простиралось совершенное  ничто, в котором кое-где мелькали искры, или - звезды. Конечно...  раз звезды - это нормально.  Звезды - обычное дело.