Смоляные ворота. -

   
                (Создатель рисунка Вадим  Камков.)
   
                (Рассказ основан на реальных событиях)


  Бабушкин рассказ «Австрийская собака» произвёл на меня в те далёкие детские
  годы сильное впечатление. Горькая судьба замученного Акимом Зверевым
  австрийца Оскара, душевные страдания его брата Томаса, всю школьную неделю
  стояли яркой картинкой у меня перед глазами. Но картинка эта была не полной,
  не давала покоя недосказанность моей бабушки. А именно её слова о том, как
  Аким Зверев довёл свою дочь Елену до самоубийства. Бабушкино нежелание
  рассказать эту историю и слова предостережения «напужаешься ещё», были для
  меня словно красная тряпка для быка, и только сильней разжигали моё
  любопытство, желание узнать эту историю.
      Здесь стоит заметить, что к моменту рассказа «Австрийская собака» я
  подрос, и мне было 14 лет. Поэтому я уже не с таким страхом воспринимал
  бабушкины былины и страшилки, хотя по ночам ещё ежился под одеялом. Как бы там
  ни было, но я дождался выходных дней и опять напросился ночевать к бабушке.
      Наши вечерние посиделки в тот вечер, как всегда, начинались с чтения
  и разбора Евангелия, затем бабушка завязывала Евангелие в чёрный платок
  и, отложив этот узелок, спросила меня: - Ну и что тебе сегодня рассказать?
    - Как что? - воскликнул я. – Расскажи мне, как Аким Зверев свою дочь Елену
  до самоубийства довёл!
    - Ой, нет! - Нашёл что вспомнить! - замахала руками бабушка. - Давай о чём-
  то другом поговорим.
    - Нет! Расскажи про Елену. - Настаивал я.
    - Зачем тебе? - Это страшная история. Бабушка какое-то время отнекивалась,
  но видя моё упорство и неотступность, всё же смирилась.
    - Ладно, расскажу! – Трусись под одеялом! Последний раз попыталась
  устрашить меня бабушка. Но видя мое маниакальное желание услышать эту
  страшилку, начала свой рассказ.

      Эта история случилась летом 1917 года. Через полгода, после смерти Оскара.
  Со слов моей бабушки, а ей тогда было шесть лет, она мало что помнит про
  Елену. Помнит, что она была первой красавицей в селе. Красивая, стройная,
  высокая блондинка, с длинной косой до самых пят. В то лето ей исполнилось 17
  лет. По характеру скромная и малообщительная, она почти все свое свободное
  время проводила со своим любимым младшим братом Алешей. Возилась с ним
  с самых  пелёнок, помогала матери, нянчила, а когда мальчик подрос, занялась
  его воспитанием, читала ему сказки, детские книги, рассказывала всякие
  истории, и мальчик был несказанно рад такому общению со своей любимой
  сестренкой. Но годы шли, девочка Лена выросла и стала девушкой Еленой.
  Появились взрослые интересы, стали нравиться парни, и больше всего ей
  понравился мой брат Сергей.
    - Это дед Сергей, который потом на фронте пропал? – спросил я бабушку.
    - Да, именно он. - Сергей был на год старше Елены. - И она ему тоже
  нравилась. Он даже хотел ее сватать, как со службы придет. - Но наши родители, 
  были против, особенно отец. - Папа никак не мог забыть историю с замученным
  австрийцем Оскаром. - Поэтому не хотел родниться с Акимом Зверевым! - Как
  сейчас помню, как он кричал на Сергея: «Не бывать этому!» – воскликнула
  бабушка.
    - А что сказал дед Сергей?
    - Сказал, что женится только на Елене и ни на ком другом.
    - А что же прадед?
    - Папа сказал, что выгонит его из дома. Вздохнула бабушка. – А Сергей
  ответил: «Ничего страшного, проживу как-нибудь сам». – Сильно они поругались в
  тот день. Поморщилась бабушка. - Да только спорили зря и поругались
  понапрасну!
    - Почему понапрасну? - спросил я.
    - Потому что через неделю Сергей ушел на службу.
    - На службу?
    - Да, ему в те дни исполнилось 18 лет, пришло время служить. Со службой ему,
  конечно, повезло.
    - Почему повезло? – поинтересовался я.
    - Потому что он на фронт не попал! – Да и вообще фронта тогда, можно
  сказать уже и не было. - После февральской революции на фронтах и кругом
  начались  брожения, солдатские бунты, убийства офицеров, назревала великая
  смута. Сергей всего этого, слава Богу, не видел, он попал служить в сторожевой
  охранный полк, служил недалеко, в Чимкенте.  Их полк охранял железнодорожные
  пакгаузы,  продовольственные базы и склады. Нередко он приезжал и домой
  на побывку, когда была увольнительная, и всегда шел на встречу к Елене. – Аким
  Зверев, отец Елены, продолжала свой рассказ бабушка. – В отличие от наших
  родителей, был совсем не против породниться с нами и взять в зятья высокого
  и красивого Сергея, который нравился многим девушкам на селе. - Аким даже
  несколько раз приглашал Сергея войти в дом, но Сергей каждый раз отказываясь,
  говорил, что он лучше повременит и войдет в этот дом позже, со сватами,
  и музыкой. – Эта тактичность и дерзновенная самоуверенность очень нравилась
  Акиму Ефимовичу, она всегда вызывала у него довольную улыбку, и он отпускал
  Елену погулять с Сергеем.
      Здесь стоит заметить, что каким бы ни был жестоким и злым человеком
  Аким Ефимович по отношению к чужим людям, в своей семье он хоть и оставался
  грубым по своему природному характеру, но никогда не злился беспричинно
  и не поднимал руки ни на жену, ни на детей.
    - Невероятно, да. - Посмотрела на меня бабушка. - Жестокий тюремный
  надзиратель! - Человек, который забил и замучил до смерти несчастного
  австрийского пленного Оскара! В домашнем быту был человеком практически
  терпимым и ни в чем не ограничивал своих детей, особенно Елену, дозволяя ей
  свободно общаться со своими подругами и ходить на их посиделки. Все разрешал,
  только с одним условием: возвращаться домой не позднее девяти часов вечера.
  Елена выполняла требования отца и всегда возвращалась домой вовремя, лишь
  однажды она задержалась на несколько минут - И это было накануне того
  страшного дня.
    - Какого страшного дня? Прервал я долгое свое  молчание.
    - Накануне дня той страшной смерти Елены. – Посмотрела на меня бабушка.
  Ее лицо было печальным и задумчивым. Помолчав минуту, она продолжила
  свой рассказ.

      Жил в то время в селе Высоком один молодой парень 22-х лет, Захар Крупнов,
  сын сельского владельца магазина и ростовщика Ивана Крупнова. Человек к своим
  молодым годам, изрядно развращенный и похотливый к молодым девкам.
  Не красавиц, но как говорят симпатичный, роста среднего, брюнет, крепкий на
  вид. Глаза карие, взгляд неприятный, словно в его зрачках навсегда застыла
  оценивающая, тонкая похотливая улыбка. Типичная улыбка развращенных,
  растленных с детства или с юности людей, каким и был Захар.
      Потеряв в 14 лет мать от горячки, Захар сильно переживал ее смерть. Даже
  младшая, на 6 лет его сестра Дарья, не переживала так долго потерю матери,
  как Захар. Опасаясь, как бы у сына не приключилось что-нибудь плохое с
  головой, и, стараясь отвлечь сына от мыслей о покойной матери, отец написал
  письмо брату жены, ивановскому фабриканту Михаилу Маракушеву, и попросил его,
  чтобы Захар пожил у него какое-то время. И если Михаилу несложно, то, может
  быть, он и работу ему нашел у себя. Письмо ушло, и через две недели от Михаила
  пришел ответ: он писал, что с радостью примет племянника и определит его к
  себе на фабрику смотрителем-учетчиком.
    - Так и попал Захар в этот цветник, – воскликнула бабушка и косо улыбнулась.
    - В какой цветник? - О чем это ты? - спросил я бабушку.
    - Как о чем? – Об Иваново. – Воскликнула бабушка. – Иваново уже в царское
  время был «городом невест»! – Правда, в то время это была еще  большая
  деревня, а не город. - Но на фабриках дяди Захара, Михаила Маракушева, как и
  сегодня, работали в основном женщины и девушки. – Вот и пользовался ими
  Михаил, как своим гаремом. - Поморщилась бабушка. - И Захара, племянника, к
  этому делу пристрастил на своих попойках и вечеринках! - Тьфу, срамота! –
  выругалась бабушка и, замолчав на секунду, продолжила. – Быстро он тогда про
  мамку забыл. – С 15-ти лет так и кутил и блудил с дядей шесть лет, пока он его
  взашей не выгнал!
    - Выгнал взашей? - удивился я. - За что это?
    - Так Захар  его девку испортил! Тьфу, зараза! – выругалась бабушка. –
  Михаил одну девку молодую облюбовал себе, а Захар опередил! - Тьфу, кобели
  проклятые. выругалась бабушка и замолчала.
      В свои 14-ть подростковых лет я, конечно, все уже слышал на тему отношения
  мужчины и женщины и давно знал, что в том, как на свет появляются дети,
  ни капуста, ни заезженный в байках аист не виноваты. Однако, обладая всей этой
  теорией, я, как и все мои одногодки-мальчишки в том возрасте, все же еще был
  далек от практики. И единственно, о чем  мечтал в те годы, – чтобы мне как
  можно быстрее исполнилось 16 лет, и я мог свободно ходить на взрослые фильмы,
  а не заглядывать в летний кинозал с макушки деревьев. Поэтому, выслушав
  рассказ бабушки, я, конечно же, все понял и, посмотрев на нее, спросил:
    - И что было дальше?
    - А дальше… – воскликнула бабушка. - Летом 1917 года Захар вернулся домой.
    - И чем он занимался? – поинтересовался я.
    - Помогал отцу с торговлей, – ответила бабушка. – А в свободное время
  развратничал, у распутных баб пропадал. - Вот тогда-то он и заприметил Елену
  Мерзавец, – поморщилась бабушка.

    - Дарья, младшая сестра Захара, продолжила рассказ бабушка, была лучшей
  подругой Елены и была вхожа в дом к Зверевым. Невысокая симпатичная
  брюнетка, как и ее брат, на вид совсем молоденькая, но наивная и очень
  глупенькая. Чем скоро и воспользовался Захар, замышляя свой коварный план,
  когда между делом предложил сестре позвать Елену в гости.
    - Послушай, Дарья, а ты у Елены Зверевой часто бываешь? – спросил однажды
  в домашней беседе свою сестру Захар.
    - Ну, в неделю раза два видимся. - А что? – посмотрела на брата Дарья.
    - Да так, ничего. - Ответил Захар. - Странно как-то вы дружите, не отрывая
  взгляда от какой-то книги, воскликнул Захар. - Вроде подруги, а в гости к нам
  ты ее не зовешь. - Что-то я ее никогда у нас не видел.
    - Ну почему не зову, – воскликнула Дарья. – Бывала она у нас и не раз, когда
  ты у дяди жил.
    - А сейчас почему ты ее не приглашаешь? – не отрываясь от книги, продолжил
  расставлять свою коварную ловушку Захар.
    - Почему не приглашаю? – воскликнула Дарья. – Приглашаю, да она не хочет
  приходить. - Тебя боится.
    - Меня боится?! – оторвался от книги с наигранным удивленным взглядом Захар.
  Чего это она меня боится?
    - Да наслушалась о тебе всяких сплетен, что ты бабник. – Улыбнулась Дарья.
    - А ну понятно. – Слегка улыбнулся Захар и опять упер свой взгляд в книгу. -
  А ты ее пригласи, когда меня дома не будет. - Ну, например, через три дня,
  в эту субботу вечером.
    - А что тебя в эту субботу вечером дома не будет? – удивилась Дарья.
    - Да. - Оторвался от книги Захар. – Хочу на выходные к тетке Татьяне в село
  Бурное съездить. - Нашего двоюродного брата Виктора повидать. - Давно
  не виделись.
    - Да давненько. – Вздохнула Дарья. – С самого Рождества не виделись.
    - Вот и я том. - Я уеду, а ты пригласи. – Не отрываясь от книги, воскликнул
  Захар. А то неудобно, подруги ведь. Испеки пирог с яблоками и пригласи с
  отцом, чай попьете. Часам к девяти пригласи.
    - К девяти она не придет. – Девять часов – это то время, когда она должна
  быть дома.
    - О как строго. - Воскликнул Захар. - И что даже сейчас летом, когда еще
  на улице не совсем темно?
    - Да папенька ей такой режим установил. - Понятно. - Ну, пригласи тогда
  пораньше. - Часам к семи, например.
    - Хорошо, приглашу. – Воскликнула сестра, глупышка. – Если только Сергей
  Харченко не приедет.
    - Харченко Сергей! – оторвался от книги и поморщился Захар. - А он причем?
    - Он ухаживает за Еленой и даже думает жениться на ней.
    - Об этом я тоже  что-то слышал. - Но он же, насколько я помню, служит
  в армии.
    - Да, но он иногда приезжает на выходные. - Вот на той неделе был. -
  Наверно в эти выходные его не будет. – Раз на той неделе был.
    - Ну, это ты сама смотри! – как бы равнодушно поморщился Захар. – Если
  приедет, то не приглашай. - А так к семи часам пригласишь, будет нормально.
  Вновь раскрыл книгу Захар. - Хорошо. – Согласилась Дарья.

    - Ох и дура же эта Дарья! Неожиданно прервав рассказ, взорвалась эмоциями
  моя бабушка.
    - Почему дура? – поинтересовался я.
    - Потому что через нее вся беда и приключилась! - Хоть бы подумала, глупая,
  что это ее братец, – так уговаривает Елену в гости пригласить! – Ему-то это
  зачем?
    - И правда, зачем? – поинтересовался я.
    - А затем, что Захар задумал коварный план. - Ответила бабушка. - После
  того, как он дал задание Дарье пригласить Елену на вечер субботы и узнал от
  нее, что Елена согласилась прийти, он тут же пошел к отцу и предложил ему
  в эту субботу съездить с Дарьей в Чимкент, на рынок, купить ей новое летнее
  платье и повидать тетю Клаву, сестру отца. Задумка Захара была рассчитана
  на то, что его отец Иван Крупнов, как  всегда после ярмарки остановится на
  ночлег у своей сестры чтобы выпить с зятем.
    - А что? - воскликнул отец. - Идея не плохая. - Давно у них не были. - Уж
  больше месяца.
    - Ну, вот и съездите. - С зятем Николаем посидите, выпьете. - Да и платье
  Дарье нужно летнее купить, – сам понимаешь, девка молодая! - Обновка нужна.
    - Да ты прав. – Улыбнулся довольный отец. – Поедим.
    - Этот подлец, все рассчитал! – воскликнула бабушка. – Знал, что отец любит
  с ночевкой бывать у сестры. – Любит с зятем Николаем посидеть за бутылочкой. –
  Знал, как Дашка дуреха будет рада этой поездке.
    - Что, радовалась? – спросил я.
    - Еще как! – ответила бабушка. – Она даже не вспомнила про то, что Елену
  пригласила в гости. – Так в субботу утром и уехали! – Вздохнула бабушка
  и замолчала.
      Она молчала минут пять, и с серьезным видом смотрела в пустоту, как будто
  что-то обдумывала, вспоминала, и возможно переживала в своей душе. Я же сидел
  на своей лавочке тихо и терпеливо ждал, пока бабушка продолжит свой рассказ.
  Наконец она посмотрела на меня и продолжила.
    - Ну а дальше случилось то, что случилось. - Вздохнула бабушка. - Елена
  пришла не к семи часам, как приглашала ее Дарья, а в начале девятого. Захар
  уже подумал, что она не придет, как сквозь открытое окно он услышал шаги по
  дорожке и быстро спрятался за занавеску в чулане.
    - Дарья, я пришла, ты где? – крикнула из коридора Елена. Не получив ответа,
  она робко вошла в дом и, проходя в гостиную, скрылась за дверными занавесками.
  В этот момент Захар на цыпочках скользнул в коридор, тихо закрыл входную дверь
  на ключ, спрятал его и вернулся в дом.
      Едва Елена вошла в гостиную, она сразу увидела большой круглый стол
  в центре комнаты. Стол был застелен голубой бархатной скатертью с бахромой.
  На столе, кроме посуды и фужеров, стояли всякие яства: нарезанная ветчина,
  колбасы, сыр, черная икра, трюфели свежего посола, белуга баночная, осетрина
  баночная и другие разные деликатесы. Ваза с фруктами и конфетами, две бутылки
  вина – белое и красное – и бутылка шампанского в ведерке с колотым льдом.
  Все это изобилие на столе должны были освещать два не зажжённых подсвечника
  в центре стола. В двух шагах от стола у стены стоял большой мягкий диван. У
  другой стены  резной старинный шкаф с посудой. Рядом у открытого окна, на
  комоде, находился граммофон и  стопка пластинок.

      Вечерний свет за окном еще светил, но быстро таял. Напористый ветер
  теребил занавеску на открытом окне, то надувая и выбрасывая ее в комнату,
  то обратным порывом почти вытягивал ее на улицу.
    - Дарья, где ты? – вновь окликнула свою подругу Елена, когда осмотрела
  комнату. Но ответа не последовало. В доме было тихо. Две двери, в соседние с
  гостиной комнаты, были открыты, но там никого не было. Осмотрев все вокруг,
  Елена повернулась и вздрогнула. В двух шагах от нее, в дверном проеме с
  занавесками, стоял и улыбался Захар.
    - Здравствуйте, вы к нам? – спросил Захар.
    - Здравствуйте, я к Дарье. - А где она?
    - Дарья… – так она куда-то вышла, скоро придет. - Присаживайтесь. Отодвинул
  один из стульев Захар и сам сел рядом на другой стул. - Я старший брат Дарьи,
  Захар. – Не знаю, помните ли вы меня. – Я много лет жил в другом городе.
    - Я знаю. - Слегка покраснев в лице, села на стул Елена.
    - Очень хорошо. – А я, насколько помню, вас зовут… Елена? Правильно?
    - Да. Еще сильнее покраснела Елена.
    - Очень приятно. Вот мы и познакомились заново. – Улыбнулся Захар.
      Образовалась пауза минут на пять, во время которой Елена смотрела
  в сторону, а Захар похотливо поглядывал на нее, рассматривая ее с головы до
  ног. Наконец он прервал паузу и спросил:
    - Может, ради знакомства, выпьем по бокалу вина, не будем ждать Дарью
  и отца - они позже подойдут. - Сегодня у меня день рождения, вот мы по этому
  поводу и собрали праздничный ужин на четверых.
    - Праздничный ужин на четверых, говоришь?! - А тогда почему на столе
  два столовых прибора стоят, а не четыре?! – заметила Елена.
    - Ой! - И правда, что это я! – притворяясь растерянным, вскочил со стула
  Захар. Сейчас поставлю.
    - Не надо, Захар, я не дурочка! – встала из-за стола Елена. - И день
  рождения твой, если не ошибаюсь, в январе!
      Не сказав больше ни слова, Елена вышла в коридор и пошла на выход. Захар
  ей никак не препятствовал. С перекошенной улыбкой, по поводу своего нелепого
  прокола, он вальяжно подошел к граммофону, завел его ручкой и поставил
  пластинку с любовными романсами Вертинского. По комнате разлетелся
  необыкновенный, чарующий голос великого классика.
    - Захар! – Открой дверь! – вернулась в комнату озлобленная Елена.
    - Лена, солнышко! – развел руки Захар. – Тебе что плохо со мной?! – Не
  хочешь выпить, тогда давай потанцуем. – Протянул он к ней свои руки.
    - Отойди от меня, Захар! – отстранилась в сторону Елена.
    - Ну что ты, милая. – Подступил к ней решительно Захар, схватил в объятия
  и поволок  к дивану.
    - Отпусти меня, мерзавец! – Вскрикнула Елена. – Отпусти, кричать буду!
  Вырывалась она.
    - Спокойно, милая. – Продолжал удерживать ее Захар. Но Елена была девушка
  крепкая и смелая. Она извернулась, расцарапала Захару лицо в кровь и ударила
  его коленом в пах.
    - Ай! Вскрикнул Захар и отпустил Елену осел на пол, корчась от боли.
      Не теряя ни секунды, Елена бросилась к открытому окну и, срывая за собой
  занавески, пулей выскочила на улицу. Не останавливаясь и не оглядываясь,
  как была босиком, она  бросилась к калитке, а там, на улицу, и домой, где и
  была через десять минут.
    - На улице почти стемнело, когда Елена добежала и вошла в калитку своего
  дома.
    - Ты опоздала на десять минут! - Грубо встретил у калитки свою дочь Аким
  Зверев.
    - Извини, папочка. Это у Дарьи часы отстают. - Я поэтому и опоздала.
    - Хорошо, иди в дом! - Нет! - Постой! - Где твоя обувь?! - Почему ты
  босиком? – Заметил отец.
    - Где-то на улице потеряла, когда бежала! - Спешила домой.
    - Ладно, иди, - буркнул Аким. Закрыл калитку и пошел следом за дочерью.
  Бабушка неожиданно окончила рассказ и посмотрела сначала в пустоту, затем
  на меня. Было видно, что она не горит желанием заканчивать свой рассказ.
    - Может, хватит на сегодня? - Пойдем спать.
    - Нет! - возразил я решительно. - Почему ты не заканчиваешь свой рассказ?
    - Потому что дальше он будет страшный. - Ночью не будешь спать!
    - Ничего я не маленький уже! – Не испугаюсь! - Буду спать.
    - Ну, смотри! - Я тебя предупредила, - воскликнула бабушка. Помолчала
  минуту, продолжила.

    - Этот Захар оказался не только растленным и развращенным, но и, к тому же,
  очень злопамятным и мстительным человеком. - Мерзавец! - поморщилась
  бабушка. Едва он пришел в себя после побоев Елены и осознал, что она бежала,
  он решил ей жестоко отомстить. Уж очень сильно его прогневили те четыре
  глубокие царапины на лице, которые оставила ему Елена.
    - Свою месть Захар начал ночью. Отыскав в сарае кусок дегтя (черной смолы),
  он разжёг докрасна угли в большом ведре, вставил в него маленький печной
  казанок и растопив в нем смолу, пошел с ведром к дому Елены. Там он вымазал
  этой смолой  ее ворота, а туфли поставил аккуратно возле калитки.
    - А зачем он смолой измазал их ворота? - спросил я.
    - Так еще с давних пор поступали, когда хотели опорочить девицу, живущую
  в таком доме. - Смоляные ворота означают, что девушка, живущая в этом доме,
  гулящая. - Это страшное оскорбление и позор родителям!
    - Подонок! - неожиданно воскликнул я.
    - Да! - согласилась бабушка. - Конченый мерзавец! - Из-за его клеветы
  на следующий день беда и случилась.
    - Утром, когда Аким все это увидел, особенно туфли, которые аккуратно стояли
  у калитки, он пришел в такую дикую ярость, в какой его не видели никогда,
  даже тогда, когда он замучил до смерти австрийского пленного Оскара. Схватив
  плеть, он выволок Елену за волосы во двор и стал ее нещадно сечь, постоянно
  приговаривая: - Говори, потаскуха, с кем свалялась?! - Говори!
    - Не правы вы, папенька! - кричала Елена. - Непорочная я!! - Оклеветали
  меня!! Но отец не слышал своей несчастной дочери, словно обезумевший от вкуса
  крови зверь. Он продолжил таскать Елену за ее длинную косу по земле вокруг
  себя, беспощадно избивая плетью.
    - Аким! - Что ты творишь? - Остановись! - кинулась на помощь плачущая мать!
  Но Аким оттолкнул худенькую Акулину Ивановну в сторону и продолжил
  беспощадно избивать свою дочь. - Не известно, чем бы вообще закончилось
  это побоище, если бы в него не вмешался сосед Иван Сидорин. Высокий, крепкий
  светловолосый мужчина лет 45-ти.
      Ничего не подозревающий Иван вышел во двор, нарвать помидоров и огурцов
  для завтрака. Услышав крики и увидев картину безжалостного избиения, Иван
  бросил ведро, перепрыгнул через забор, подскочил к Акиму и сходу одним ударом
  кулака сбил его с ног. Падая на землю, Аким разжал руку, и Елена вырвала
  из неё свою косу.
    - Вы, папенька, совершили страшную ошибку! - Сквозь слезы вскрикнула Елена.
    - Поэтому вы меня больше никогда не увидите! Она сорвалась с места и сквозь
  задний двор убежала на улицу.
    - Лена, доченька, постой! - крикнула ей, вслед вытирая слезы Акулина
  Ивановна. Но Елена не слушала её и убежала прочь.
      Окончив эту часть рассказа, бабушка на минуту вновь замолчала, посмотрела
  на меня и возбужденно продолжила. - Зверь! Хорошо, младший сын Алеша спал
  и не видел этого ужаса.
    - А что же Елена? - спросил я. - Куда она убежала?
    - Скрылась за сараями. - А потом такое сотворила! - Поморщилась бабушка
  и покачала головой.
    - Что сотворила? - спросил я робко.
    - Повесилась на своей косе! - так быстро и решительно ответила мне бабушка,
  что я оторопел и почувствовал легкий холодок на спине.
    - Как на косе?!
    - А вот так! - ответила бабушка и замолчала.

      Помолчала минуту, она рассказала мне очень интересные подробности.
  Оказывается, в старину у всех скотоводов в сарае был оборудован специальный
  угол, «Воловья растяжка». Место, где растягивали, сушили и обрабатывали
  воловьи и коровьи шкуры. Для этого выбирали угол в сарае, стелили деревянный
  пол, в который вбивали кольца с шипами. Такие же кольца с шипами вбивали
  и в верхний брус под потолок. Затем сквозь эти кольца пропускали веревки
  и натягивали шкуры для обработки.
      Вот в таком месте, обмотав свою косу вокруг шеи и привязав её конец
  к одному из колец бруса, повесилась Елена. Оставив записку, что она ни в чём
  не виновата и что её оклеветали!
    - Глупая дурочка! воскликнула бабушка и неожиданно замолчала. В её глазах
  заблестели слезинки.
    - Да! - воскликнул я. - Не простая история. - А что было дальше?
    - А дальше такое началось, не приведи Господь. - Вытерла глаза платком
  бабушка. - Этот безумный папаша Аким бросил всё и пошёл в питейную лавку,
  напился. - А мать Акулина осталась дома. - Тут Алеша проснулся, спрашивает
  мать: а где Елена? - А мать не знает, что ответить. - А и правда, где?! -
  Прошёл час, за ним другой, а Елены нет. - Наступил полдень, и вот в калитку
  вошёл средний сын Борис. Он уже около года работал в Чимкенте, в
  железнодорожном депо, там же, где работал старший брат Иван.
      В отличие от Ивана, который совсем не бывал в родительском доме и не хотел
  даже видеть отца, Борис иногда приезжал на выходные в отчий дом, чтобы
  повидать мать и младших сестру с братом. Так и в тот день, радостный и
  довольный, он вбежал в родные ворота, даже не заметив их смоляной вид.
    - Что это вы здесь сидите? - спросил Борис мать и Алешу, которые со слезами
  на глазах сидели на крылечке.
    - Ох, сынок! Беда у нас! - заплакала мать и подробно рассказала всё от
  смоляных ворот до исчезновения Елены. Едва Борис услышал об исчезновении
  Елены, он огляделся по сторонам и сразу, как будто знал, где она, побежал в
  сарай на «Воловью растяжку», где и нашел свою сестру.

      Закончив говорить, бабушка на минуту замолчала, вытерла глаза платком,
  посмотрела на меня и продолжила. – Борис с первой минуты не поверил в то,
  что его сестра порочная.
    - Не поверил. Воскликнул я.
    - Да. И чтобы оправдать ее, он вызвал фельдшера.
    - И что?
    - Фельдшер осмотрел ее и подтвердил, что она непорочная девственница. – Это
  привело Бориса в неистовую ярость, и он при фельдшере пообещал, что найдет
  и убьет того, кто оклеветал его сестру. - И брат мой Сергей, когда узнал эту
  историю, посмотрела на меня бабушка. - Тоже пообещал, что убьет виновника. -
  Уж очень любил он Елену и скорбел, что ее больше нет.
    - И что же, они поймали этого Захара! Спросил я. - Сергей его поймал,
  но не сразу. Ответила бабушка. - Когда Захар узнал, что произошло, он сильно
  испугался и пригрозил Дарье, чтобы та молчала, а сам сбежал к тетке в Чимкент.
    - Но Дарью так напугала эта история, что она, видимо, снедаемая угрызениями
  совести, проговорилась кому-то из подруг, что это ее брат оклеветал Елену
  и измазал ворота дегтем. Подруга эта рассказала другим людям, те другим, и так
  слух дошел до Сергея.
    - И что он с ним сделал? Спросил я. - Убил?
    - Да, если бы вовремя не опомнился и не остановился, то убил бы. - А так
  покалечил его сильно.
    - Покалечил? Переспросил я.
    - Да, мама мне рассказывала как он беспощадно его бил! Покачала головой
  бабушка. - Он выследил его вечером в безлюдном переулке, когда тот шёл домой,
  и начал его избивать берёзовой дубиной! Бил страшно. - Сломал ему челюсть,
  несколько ребер! - Как мне позже рассказывала мама, Захар весь синий был. – И
  как только оправился от побоев, навсегда уехал, и его в Высоком больше никто
  и никогда не видел. Закончила говорить бабушка. – Вот и вся история.
    - Это весь рассказ? Спросил я недовольно. – А ты говорила мне, что я
  напужаюсь! Поморщился я.
    - А я разве тебе сказала, что закончила свой рассказ? Воскликнула бабушка. –
  Не торопись! - Сейчас напужаешься. Поморщив брови, посмотрела на меня бабушка.
      Ее хмурый взгляд и последние решительные слова были настолько
  убедительными, что по моей спине пробежал легкий холодок, и я понял, что
  сейчас действительно услышу что-то очень страшное.
    - Похороны Елены. Продолжила свой рассказ бабушка, были очень большими,
  многие в Высоком пришли проводить ее в последний путь. Многие оплакивали
  ее. Говорят даже сам изверг папаша Аким Зверев, оплакивал ее своими
  крокодиловыми слезами. Но больше всего плакал и горевал по своей любимой
  сестренке ее младший брат, двенадцатилетний Алеша. Потеряв любимую сестру
  и лучшего друга, Алеша безутешно оплакивал ее день за днем.

    - Так прошла неделя после похорон, за ней другая, третья, прошёл 40-й день,
  прошли поминки, люди разошлись, и Алеша опять остался один со своим горем.
  Попытки матери приласкать и успокоить сына ни к чему не приводили, он всегда
  вырывался и убегал прочь, чтобы остаться один на один со своим горем.
      Было так и в этот 40-й день, после поминок вечером, Алеша вышел на улицу
  за калитку своего дома и, сидя на лавочке у забора, как обычно оплакивал
  свою сестру. На улице было тихо. Лишь небольшой порывистый ветер шуршал
  листвой деревьев и гнал обрывки тёмных туч по серому небу. Прохладный
  августовский вечер быстро таял и вскоре совсем погас, опустив всё вокруг
  во мрак бездны. Тьма эта поглотила очертания деревьев, домов и улицы,
  но ненадолго. Прошло пять минут, за ними десять, двадцать, и вот на смену
  угасшего дневного света, сквозь рваные бегущие по небу тучи, стали пробиваться
  первые серебряные лучи восходящей полной луны. Прошло ещё 15–20 минут,
  тучи на небе практически рассеялись, и на горизонте, ярко освещая всё вокруг,
  словно из глубин земных, начал медленно подниматься серебряный диск полной
  луны.
      Алеша вытер слёзы и посмотрел на луну, его сердце вновь заныло тоской
  по сестре. В этот момент слева от него, где-то вдали улицы, вдруг послышался
  какой-то странный топот. Словно кто-то бежал во всю прыть и бежал в его
  сторону. Алеша повернулся и посмотрел в туда, откуда доносился этот звук.
  Какая-то непонятная большая тёмная тень, освещённая лунным светом, неслась
  в его сторону. Секунда, за ней другая, и эта тень приблизилась и словно
  вкопанная замерла у скамейки. Алеша со страшным криком отшатнулся в сторону и
  упал на землю.
      То, что увидел Алексей, привело его в дикий ужас! В двух шагах от него,
  напротив скамейки, остановилась и застыла бледная Фигура его покойной сестры
  Елены. Растрепанная, взъерошенная, она была в том белом платье невесты,
  в котором её похоронили. Белое как мел, красивое лицо этой несчастной девушки,
  было мокрым от слёз, а взгляд – совсем погасшим, и каким-то мутным!
      Но самым ужасным в этом видении был не растрепанный жуткий вид Елены,
  а вид того маленького чёрного беса, который сидел у неё на шее, свесив копыта
  своих волосатых ног на её грудь. Намотав её длинную косу своей левой рукой,
  он словно лихой всадник крепко держал её и натягивал как конскую узду. В
  правой руке дьявол держал чёрную плеть, которой через каждую минуту хлестал
  измученную душу Елены.
      Этот ужасный, зловонный до тошноты карлик-бес, с перекошенной лошадиной
  мордой и очень длинными, пальцами на руках, постоянно фыркал и нетерпеливо
  ерзал у Елены на шее.
    - Алеша! - Любимый братик мой! – взмолилась Елена. – Прости меня безумную
  за то, что я сделала с собой! - Нет, мне прощения, и гнев Божий пребывает на
  мне! Слушай меня! - Никогда, как бы ни было тебе тяжело в жизни, не поднимай
  руки на себя! - Не отдавай свою душу в рабство к дьяволу! - Как отдала ее я! -
  И за то мне нет прощения!
      В этот момент дьявол оживился на шее Елены, начал агрессивно хлестать ее
  и натягивать на себя ее роскошные длинные волосы. - Прощай, мой любимый
  братец Алеша! - Не поминай меня лихом! - сорвалась с места Елена и
  со стоном и громким плачем пробежав прочь несколько метров, исчезла из вида.
      Бабушка закончила, наконец, свой рассказ и серьезно посмотрела на меня.
  Я сидел тихо неподвижно, вжав голову в свои плечи.
    - Ну что, напужался? – спросила она.
    - Да! - воскликнул я полушёпотом. – Я представляю, какой ужас испытал той
  ночью Алеша.
    - Это да! - согласилась бабушка. - Ему было не просто в тот момент. - Но он
  пережил. - С него вырос хороший человек. - Но это другая история. - А теперь
  спать пора.
    - А что же было дальше с этим Акимом Зверевым? – попытался я задержать
  бабушку.
    - Дальше была революция, гражданская война, раскулачивание. - Вот тогда
  его и убили. - Все, давай ложиться спать! – решительно воскликнула бабушка.
      Мне неохотно пришлось подчиниться, и долго еще потеть и ежиться
  под одеялом, вспоминая призрак несчастной Елены и прислушиваться к ночным
  звукам и ходу старинных настенных часов. Так прошло больше часа, пока, дрема
  наконец,  совсем не одолевала меня, и я не проваливался в глубокий сон.



                (Апрель 2023 года)