Семь lerysol Д...

Опасность — это часть моей работы
         Elizabeth Alexandra Mary


     Ранее. Сонно ворочается мегаполис. Солнце позевывая. Лучи сквозь бронированные шторы просачиваются. Память десятые сны досматривает. Как же вчера? Зачем же? Но это же не свойственно. Последовательно, по крупицам склеивая. Вечер пятницы. Звонки неугомонные. Часы подгоняют, осталось чуть стрелочек,  ещё успеть привести себя  из домашней,  да и спланировать куда! Цепи сорваны, спонтанность, учесть время на дорогу примерно так, ну, а пока не отвлекаемся.  Погружена в блеск перышек, чередуя, разбирая конструктор образов,  из чего -то волшебного, порочного собрана. Игра собственная затеяна для позднего вечера, игры свои предлагают  сторонние властными. На бегу в попытках конспектировать наблюдения за потоком  сменяющихся, помня о жизненной необходимости выгула из внутреннего чулана персонажа каждого. Изредка срываются, взламывая, обрывая, в щепки разнося ограничения, кто же их выпускает их всех сразу?  В целом, если не спеша и не забывать об их голоде, контролируя очередность, в уединенных местах или доверившись, но спрятав от взоров непрошеных, получается, выплескивается. Фильтруя в потоке бесконечных мыслей об источниках поступков, капаясь в первопричинах, что говорить, чего добилась,  чем растопила правильные эмоции, как почти срывалась,  а потом снова за свое, и карабкаясь. Шрамы внутри напоминают о последствиях. Бывает - выжата, как лимон  внутри сморщена, скукожена, но точно не в темную пятницу. Вся  полезность  выплеснута, шаг за шагом, ночь за ночью, поставив все на черное. Но это вчера, а утренние реалии? Закутанное тело с чужими запахами, точно  подташнивает от желания мгновенно избавиться, всплывает в памяти отрезками, то ночное хищные развлечения, с фактически из звериных джунглей заарканила. Сошлись в унисоне движений под всплески битов, пару фраз для сверки схожести настроения первобытного. Прочь лишнее, вчерашнее… Расталкивая ногами, срывая, выталкивая, обескураженный на одной ноге прыжками, огрызается, такси вызвала, остатки верхней за дверь вышвыривая, не оставляя шансов на возможное утреннее. Отмыться. Вымыть из памяти. Вычистить. Забрасывая  в барабан на максимальные температуры постельные. Удаляя пошлые мессенджерах, отправляя цифры в урну грязи собственной. Под  обжигающий душ, выжечь воспоминания. Внутренней шлюхе так требовались серые эмоции. Устала. Спит. Закована. Как заезженный мотив куплетами на повторе, для более глубокого проникновения. Лишь просмотрев более десятка на конвейере, начинаешь замечать схожести в действиях, аналогии  щедрости, повторы во внимании, отчасти от воспитания, но не факт. Вино на дне колышется в такт кисти повисшей, уставшей от одиночества. Слабость? Скорее жажда наличия мгновенного комфорта. Удовольствия не откладывая и за мгновения на барную. Заведенные. Щелкают кнопки пульта, более менее подходящие, не задумываясь,  чуть только пазлы не совпали, безжалостно переключают внимание на следующую. Забыв напрочь о проведенном, подаренном, обнулив и вычеркнув. Не выдерживают наличие внутреннего зоопарка,  персонажей живущих во внутренних чуланчиках. Понимая это, осторожно среди темноты выгуливая. Страхи стать белою вороною.  Клеймят шаблонами, провозглашая удобные тезисы  о целостности восприятия, настроений, последовательности желаний, целей. Книги бессовестные, позволяют включать голову. Чуть глубже погружаясь в швейцарские исследования, последовательно отбрасывая глупую мишуру суждений общественности, по фрагментам отрывки склеивая, обнаруживая заброшенные, затоптанные труды многолетних исследований. Чудесные, без осуждений.  С подтверждением о наличии в каждом не менее семи персонажей внутренних, разнохарактерных, а уж тем более с разными взглядами, монологами, поступками. Безусловно, на всеобщее выставлен хамелеон с адекватными взглядами, не поймут. Серфя по волнам всеобщих ценностей на данном отрезке, не отсвечивая на территории  узаконенном  контентом общества. Втайне от  остальных выгуливая изголодавшихся, внутренних чуланчиках на цепях, чтобы совсем не слететь шестеренками. Миллионы наружу выпускают пыль вежливости, заботы, ласки, и прочие нежности... Неоспоримо  и это внутри присутствует, но не 24/7 же. За мгновения привыкают, запитываться, эгоистичны в вычерпывании, оставляя бездыханное из последних набирать психоправам, наглатываться. Загоняя себя по собственному в угол серости, в попытке понравится, избежать агрессии, тихо воя одной от жалости к себе, усталости. Иногда в истерике рвать  на себе волосы.  От отчаяния забираясь под хлесткий ледяной душ, вздрагивая. Заглатывая тоннами  мороженое, холодом сладкое.  Втыкая в тишине в экран, уставившись в  тысячи раз ранее пересмотренного. Забрасывая в себя капсулы успокаивающие, снова пью и забываюсь среди пуховых одеял с изнеженными подушками.
   Рассвет всегда неизбежен. Циник, без вежливости. Пора. Костюм, каблуки, помада  яркая, эспрессо, ключи от почти пятиста лошадей колокольчиком. Собрана к очередному вызову, чередой  совещаний, заставляя тысячному механизму действовать, создавать, внедрять, продавать, осваивать, распределять, отчитавшись, себя баловать.
   Захлопнула. «И у меня внутри разные? Но все же не для всех, сложно. А может ты и прав, изголодался один из них по тебе, рвется все бросить и самой взять билеты к тебе. Остальные сдерживают, ломают, бьют по щекам, сковывают. По прежнему тут среди тех, с кем уныло и тошно от повтора дней, ночей конвейерных.   Ладно. Все своим чередом движется. Ты как? Настроение? А по мне скучаешь? Правда, соскучилась. Прилетай. Хочу обниматься, целуя в небритую. Угощу сашими из тунца. Будем читать, ноги друг на друга забрасывая. Болтать вечерами без умолку, а с рассветом  на пробежку по золоту песочной косы, босиком, улыбаясь, с океаном заигрывая, подгоняя твоего четвероногого белобрысого. Засыпать вместе, счастье, обнявшись, за солнечный день умаявшись».