1072. Хуторская чертовщина. Цезарь берёт след

                Во время завтрака Викентий вдруг спохватился:
-Люба, а где наш Цезарь?
-Да где ему быть, сидит у порога в ожидании очередной подачки,
                ответила жена.
-Ты б ему чего ни будь поесть бы вынесла, как бы он опять отраву ни сожрал.
-И чего она его так привлекает, чего там такого занятного, что он так и лезет к ней.
-Пришлось отогнать, а то бы опять валялся, подыхая в конец.
                Супруга не желая перечить мужу, поднявшись из – за стола, прошла в сенцы и чего – то там собиралась выдать собаке, разговаривая с ней, а Викентий не хотя жуя призадумался, чего это с ним такое приключилось, что он словно не заснувши очутился во сне.
                То, что это было воздействие отравы он сразу смекнул, но вторично проверить уже не решился, собираясь после завтрака собрать всю отраву и отнести её за хозяйственный двор, чтоб по дальше от греха там и закопать.
                А вот утрата золотого запаса ещё с большим огорчением затронула его за душу, воспламеним обиду, как выплеснутый стакан керосина в догорающий костёр.
                На скоро поев, Викентий покинул стол не дожидаясь прихода супруги и уже в сенцах мимоходом ей сказал:
- Что – то с утра совсем аппетита нет, пойду займусь делом.
- Может надо было чарочку выпить, глядишь и есть захотелось бы,
                было посоветовала жена, но супруг только отмахнулся рукой, вышел из дверей, надел на голову головной убор и глядя как Цезарь есть выставленную ему еду, произнёс:
- Давай трескай, набивай пустое брюхо.
-Скорее набирайся сил, это для тебя наипервейшее дело.
 
-Ох и подлючая оказалась твоя отрава, только нюхнул, а уже мозгами поехал.
-А слопай всю половинку разом, то и ноги не переменно бы двинул.
-Ладно хряпай чего тебе там выдали, а я пойду соберу отраву да отнесу на зады, закопаю от греха подальше.

               Взяв лопату и поддев снизу всё, что изрыгнул Цезарь, да потом придвинув подошвой сапога половинку навозного комка, понёс Викентий это за скотный двор, где и собрался предать земле эту гадкую отраву.
               Выкопав по глубже ямку и сгорнув туда лопатой всю отраву, присыпал землёй и ногами плотно утрамбовал, затем было собрался закурить, как у его ног закружил Цезарь.
               Это он через не закрытую калитку примчался вслед за хозяином, радостно подпрыгивая и пританцовывая радовался полной свободе.
              Опираясь на черенок лопаты одной рукой, а другой то и дело трепля за загривок Цезаря, как – то само собой произнёс:
- А ты бы мог бестолочь игривая по следам отыскать того, кто умыкнул горшок из под твоей конуры?
                Викентий это сказал, не особо придавая этому значения, что первое пришло ему на ум, то и произнёс, нисколько не считая своего Цезаря величайшей ищейкой.
                Но собака вняв словам, сказанные хозяином, вдруг закружила, забегала  прижимая свой нос к земле, вынюхивая оставленный след.
                На эту, казалось бы, собачью забаву Викентий поглядывал с интересом, но когда   Цезарь взял след и одобрительно тявкнув, приподняв голову и сосредоточено посмотрев на своего хозяина, буквально призывая того следовать за ним, торопливо побежал в сторону межевой канавы, верча и вынюхивая своим носом у самой земли.
                Когда собака перевалила через земляную насыпь и скрылась в канаве, Викентий для интереса решил пройти и посмотреть, чего там унюхал его Цезарь, ещё не имея надежды, что его собака действительно взяла след.
                Поднявшись на земляную насыпь, попросту оторопел, увидев вытоптанную площадку среди усохшего чертополоха и татарника.
              А это уже не могло не заинтересовать его и не навести на мысль, что это вытоптано тем, кто умыкнул его горшок с золотом.
           Спустившись вниз и решив определить размер обуви от оставленных следов, чтоб в конечном счёте убедиться в правоте своих домыслов, вдруг обнаруживает не большие кусочки смолы, что явно указывало, здесь и выпотрошили его золото, но где сам горшок, хотелось ему знать, куда его могли выбросить?
              Не странно ли, когда обеспокоены поиском горшка, а не самого золота.
          Но от этой глупой затеи Викентия избавил Цезарь, поскуливающий и метавшейся между дорогой и канавой.
              Выбравшись из канавы и оказавшись на территории выгона, хозяин утраченного золота направился к дороге, а Цезарь уже помчался дальше, придерживаясь хуторских задов.
              В какой-то момент он остановился, закружил на месте и помчался обратно, выскочил на дорогу и побежал в сторону хуторской улицы.
            Викентий, перехватив в своих руках лопату, как охотник ружьё в предчувствии близости дичи, едва поспевал следом, но куда ему было угнаться за собакой, сказывались годы, а стариковский бег по своей сути медлителен.
             Оно бы окликнуть Цезаря, чтоб особо не спешил, да боялся спугнуть удачу, а тут как на счастье, в проулке показался Павел Григоренко, выглядывая его.
              С пересохшим горлом и осипшим голосом Викентий изо всех сил крикнул:
-Павло! Проследи куда собака побежит!
                Павел явно не понял сказанных слов, но согласно своей догадке, подумал, что Цезаря следует если не схватить, то хотя бы приостановить. 
             Григоренко, расставив в стороны руки поспешил под перёд собаки, что крайне вызвало недовольство Викентия, взбесив его своей глупой выходкой.
                Как тут было не рассерчать, не взбелениться от злости, возмущаясь от полного непонимания Павлом происходящего события.
             Викентий делал знаки левой рукой, дрыгая ей в сторону и натружено крича на ходу, продолжая выкрикивать:
-Уйди, уйди в сторону!
-Да отойди ты к забору!
               Григоренко видимо принял лопату в правой руке Викентия за ружьё, уже подумывал, что Цезарь чем – то очень значительным провинился и его хозяин собирается его пристрелить.
                А чтоб самому не попасть под летящую дробь, торопливо поспешил спрятаться за угол.

                Нервозное напряжение нарастало с каждой секундой, а когда Цезарь завернул за угол и помчался вдоль дворов, догадка Викентия в виновности Конюсина в похищении горшка возросла до максимума, ведь собака не могла ошибиться и обязательно приведёт в нужный двор.
                А уж там Викентий не пожалеет своей лопаты и изломает её о горбину подлого вора, заставив возвернуть похищенное золото в полной сохранности. 
              Оно бы только силёнок хватило пробежать до седьмого двора от проулка, а уж там только держитесь, всю злобу и гнев выместит на подлом ворюге, вот пусть тогда поглядит хуторской народ, кто таков в действительности этот Николай Конюсин.
                Быть ему ославленным на всю округу и с позором, изгнанным из хуторской артели, поглядим потом, куда ему свои глаза бесстыжие прятать, стыдясь людской молвы.
- Павло, какого хрена прячешься за углом?
-Гляди в оба, куда мой Цезарь побежал!
                Григоренко выглянул из-за угла, только теперь он сумел различить в руках Викентия лопату, не совсем понимая, для чего она ему нужна и не собирается ли он зарубить ей своего Цезаря, уж видимо, чем – то он допёк своего хозяина, раз тот гонится за ним следом.
                Что сказать про Павла, так он, проживая на самом краю хутора ещё не был в курсе утренних новостей и ещё ничего не знал, про чудесное оживление издохшей собаки.
               Так вот, Григоренко с большим изумлением таращился на с трудом бегущего по проулку Викентия, вполне осознавая, что при таких скоростных похождениях ему не угнаться за своей собакой, в чём имел большое сочувствие к этому пожилому человеку, как и сам.
               А Охрименко ещё издали, выкрикивал:
-Павло, чтоб тебя черти разорвали!
- За Цезарем пригляди!
- Гляди у какого двора остановиться!
                А чего Павлу, ему в порядке вещей видно, как пробежав пару дворов, Цезарь свернул, перебежал через дорогу и уже другим порядком помчался дальше.
                Подбежавший Викентий, учащённо дыша и задыхаясь от нехватки воздуха, изрядно хрипя, выпучив глаза вдоль своего порядка улицы, пытливо ища свою собаку, требовательно спросил:
- Ну! Так в какой двор заскочил Цезарь?
-Так вон твой Цезарь, чешет по другой стороне улицы,
                более спокойным голосом ответил Григоренко,
- а чего он такого учудил, что ты за ним гоняешься с лопатой?
- Ничего не учудил,
                с каким – то разочарованием прохрипел Викентий, ведь по его предположениям, Цезарь должен был быть у двора Конюсина, ну на худой конец в его двор забежать, а тут видишь какое дело намечается, круги приходиться мотать.
                А чего он хотел от проделанной махинации знатоком своего подлого дела, когда всё было за раннее продумано до мелочей, ведь во второй раз собака бежит по запутанному следу.
                Ещё там на задах началась эта хитрая игра, вроде прошёл вдоль канавы, да вдруг вернулся обратно к дороге, чтоб выйти проулком и окончательно запутать следы.
                Как бы там ни было, а его Цезарь отыщет след и укажет непременно на тот двор, где и окажется горшок с золотым припасом монет.
               Но ничего этого Охрименко не стал говорить и объяснять Павлу, времени не было на эту длительную болтовню, да и нечего ему знать до поры до времени и уж лучше во всяком случае будет тайно договориться по обоюдному согласию с похитителем.
                Ему возвращается горшок в полной сохранности монет, а он помалкивает о произошедшем воровстве, так для всех будет лучше и меньше сплетней полетит гулять по хутору.

              Пробивший пот обильно стекал со лба, заливая глаза Викентию и он, утираясь рукавом, пристально старался проследить за своей собакой, всё ещё имея надежду, что она неминуемо вернётся ко двору Конюсиных.
                Увлёкшись наблюдением, Охрименко не осознавая того, проговаривал вслух:
- Ну и хитёр же этот подлец Николай.
- Ох и хитёр сволочюга, но ничего, сейчас мы тебя прислоним к стене, да выпотрошим всё твоё гнилое нутро.
-Ты у меня попляшешь, голыми пятками по горячей сковороде.
-Пожалеешь, что родился на этот свет или не подох в детстве.
-Ну и гнида, змей подколодный, тварь притворная, выведу тебя на чистую воду.
                Но всем этим проклятиям вскоре пришёл конец, когда Цезарь добежав до двора Николая Попова встал на задние лапы, а передними упёрся в калитку и заливаясь лаем оповестил своего хозяина, что им не переменно надо именно сюда.
                А вот это уже было большой неожиданностью, вышло так, что он за зря поносил Николая Конюсина, когда в похищении его золотого запаса оказался совсем другой человек?
                Вот так оплошность, которой нет оправдания, думаешь одно, а выходит совершенно другое.
                Но от возникшей перемены подозрительной личности с одной на другую, пропажа золота остается пропавшей и возвращать её никто не собирается, ты хоть лопни прямо здесь, не сходя с этого места.
-Павлик, составь мне компанию,
                обратился к Григоренко Викентий,
-будешь свидетелем одного удручающего обстоятельства.
- Да не делай удивлённого лица, потом всё расскажу по порядку.
- Идём скорее, пока моя собака не спугнула одно гнилостное создание.
                Два ещё довольно крепких старикана торопливой походкой вышли на хуторскую улицу, где спешным шагов устремились на лай собаки ко двору хуторского писаря.
                Давно такой встряски своему организму не давал Викентий, да вот вынужден был это делать подгоняемый злобой и обидой в надежде вернуть украденный горшок с различным номиналом золотых монет.
                Следом едва поспевал Григоренко, всё интересуясь, куда и с какой целью так спешить глава хуторской артели по обработке земли и посевных площадей, но в ответ только слышалось:
-Погодь Павлик.
- Погодь немного, сейчас сам узнаешь всё.
                Викентий заметно поторапливался, отчего хватал ртом свежий утренний воздух, подобно выброшенной рыбе на берег, а дующий лёгкий восточный ветерок позволял ему легче дышать.
             Бежать вроде и не далеко, чего тут того расстояния, от проулка наискосок, а там пяток дворов вдоль второго порядка и вот уже считай на месте.
               Одно дело, когда ты молод и силён, а совсем другое дело, когда сила в ногах уже не та, да и суставы не настолько гибки, чтобы ими шустро шевелить.
                Но как бы там ни было, а расстояние заметно сокращалось, да и Цезарь, видя приближение своего хозяина, надавил передними лапами на калитку, а та возьми и слегка приотворись.
                Собака, не дожидаясь прихода своего благодетеля и кормильца, ловко прошмыгнула во двор и вот её лай уже слышен, да и её уже стало видно через загату, закружившую у двери сенцев.
                Вот так сюрприз и как это Викентий не догадался, что дело приобретает совершенно иной оборот предстоящих событий, совсем запутавшись в своих догадках и скороспелых выводах.
                Но не стоит и Конюсина сразу сбрасывать со счётов подозреваемого, вдруг у них с конторщиком совместная договорённость, ведь дворы их почти один против другого через улицу, вот и сработали совместно на пару, один ушёл к себе задами, а писарю ничего не оставалось, как вернуться к себе проулком.
               Ведь ни у одного и ни у другого не возникло предположения, что собака выживет, да к тому же сумет взять след.
                Ведь такого подвоха они никак не ожидали, а это сработало как раз против них обоих.
               Как бы их не застать обоих вместе, делёж штука капризная, а когда это касаемо золота, то здесь может случиться всякое.
              Одна единственная монета может стать камнем преткновения и тогда никто не ручается за свои последствия, применив грубую силу и что может закончиться возможностью трагического конца.
                Но прогнав все роящиеся мысли в голове, Викентий распахивает калитку во всю ширь и приглашает пройти с ним Григоренко, участь которого стать обычным свидетелем необычного разбирательства.
              Пройдя к дверям сенцев и отогнав в сторонку Цезаря, встав в позу никакого – то там понурого просителя, а поставив лопату у своих ног подобно часовому, напустив на себя важности с видом требовательного господина громко постучался в двери.
                Наступила продолжительная пауза, но к дверям никто не соизволил подходить, что в свою очередь вызвало излишнее подозрение со стороны Викентия.
                Тогда он ещё увереннее и напористей постучался в двери и будь в этой хате беспомощный не ходячий больной, то он бы наверняка поднялся и подошёл к двери узнать, кто это осмелился его потревожить.
               Но никто не торопился открывать двери и спрашивать, по какой  такой причине устроили шум с лаем собаки у их сенцев.
                Пришлось по тарабанить в окно, да так что едва не по вылетали стёкла, но никаких признаков какого либо присутствия живых существ вообще внутри не предвиделось.
              Пришлось подёргать за ручку двери и уже, не сдерживая своего гнева, громко заявить:
-Николай! Хватит отсиживаться в хате.
-Я знаю, что ты там!
-Выходи по-хорошему и не доводи меня до полного остервенения!
-Ты меня знаешь, цацкаться не стану и вынесу двери к чёртовой матери!
-Но тогда не рассчитывай на мою любезность, спрошу по всей строгости.
                В то же время Григоренко подключившись в помощь Викентию, приставлял свои ладони к оконному стеклу, заглядывая внутрь хаты, но ни каких движений там не наблюдал и в какой – то момент сделал заключительный вывод:
- Палыч, а всё это без толку.
- Нет там никого.
- Уж поверь мне на слово, будь там внутри глухой и тот бы услышал, твою громогласную речь.
                А вот тут Викентия попросту прострелила догадка, писаришка со всей своей семьёй этой же ночью съехал в неизвестном направлении.
                А чего ему здесь сидеть дожидаться и чего высиживать, когда с таким богатством везде дороги открыты, да к тому приплюсовав сюда личные сбережения можно с комфортом устроиться в любом отдалённом месте.
                Испытав не которую растерянность и не зная, что же предпринять далее, было собрался Викентий дойди до старого отца писаря, узнать подробности, а там может сразу пройти по соседству и к Конюсину, да стребовать свой горшок.
                От подобных раздумий даже слегка замутилось в голове у Викентия, да и как было не огорчиться, когда горшок попросту ускользал из его рук.
                Из состояния растерянности его вывел тот же Цезарь, бегавший по близости во дворе, случайно учуяв знакомый запах, удивлённо взвизгнул, радостно тявкнул и приклонив свой нос к земле помчался в дальнюю сторону двора, выходившую к горе.
              Вновь вспыхнувшая надежда вернуть своё золото, вынуждала опять следовать за Цезарем, который не менее хозяина желал возвращения утраченного им имущества, хотя это всего лишь догадка, как приправленное ложкой мёда горькое лекарство.
                Но будем надеяться, что Цезарь не собьётся со следа, взяв верное направление.

23 – 24  апрель 2023г.