***

                КВИНТЕТ
Веко подергивается.Изо рта
вырывается тишина. Европейские города
настигают друг друга на станциях.Запах мыла
выдаёт обитателю джунглей приближающегося врага.
Там, где ступила твоя нога
возникают белые пятна на карте мира.

В горле першит. Путешественник просит пить.
Дети; которых надо бить,
оглашают воздух пронзительным криком.Веко
подергивается. Что до колонн, из — за
них всегда появляется кто— нибудь. Даже прикрыв глаза,
даже во сне вы видите человека.

И накапливается, как плевок , в груди:
« Дай мне чернил и бумаги, а сам уйди прочь «
И веко подергивается. Невнятные причитаниях
за стеной( будто молются) увеличивают тоску.
Чудовищность творящегося в мозгу
придаёт незнакомой комнате знакомые очертания.

Иногда в пустыне ты слышишь голос. Ты
вытаскиваешь фотоаппарат запечатлеть черты.
Но — темнеет. Присядь, перекинься шуткой
с говорящей по- южному, нарзаспев,
обезьянкой, что спрыгнула с пальмы и, не успев
стать человеком , сделалась проституткой.

Лучше плыть пароходом, качающимся  на волне,
участвуя в географии, в голубизне, а не
только в истории— этой коросте суши.
Лучше Гренландию пересекать, скрипя
лыжами, оставляя после себя
айсберги и тюленьи туши

Тридцать семь лет я смотрю в огонь.
Веко подергивается.Ладонь
покрывается потом. Полицейский, взяв документы ,
выходит в другую комнату. Воздвигнутый впопыхах
обелиск кончается нехотя в облаках,
как удар по Эвклиду, как след кометы.

Ночь; дожив до седин, ужинаешь один,
сам себе быдло, сам себе господин
Вобла лежит поперёк крупно набранного Сообщения
Об извержении вулкана черт знает где,
иными словами в чужой  среде,
упираясь хвостом в « Последние Запрещенья».

Я понимаю только жужжание мух
на восточных базарах! На тротуаре в двух
шагах от гостиницы, рыбой, попавшей в сети,
путешественник ловит воздух раскрытым ртом:
сильная боль, на этом убив, на том
продолжается свете.

« Где это?»— спрашивает, приглаживая вихор,
племянник. И, пальцем блуждая по складкам гор,
«Здесь»— говорит племянница. Поскрипывают качели
в старом саду. На столе букет фиалок
Солнце слепит паркет.
Из гостиной  доносятся пассажи виолончели.

Ночью над плоскогорьем висит луна.
От валуна отделяется тень слона
В серебре ручья нет никакой корысти.
В одинокой комнате простыню
комкает белое ( смуглое) просто ню—
жидопись неизвестной кисти.

Было ли сказано слово? И если да—
на каком языке? Был ли мальчик? И сколько льда
нужно бросить в стакан, чтоб остановить Титаник
мысли ?Помнит ли целое роль частиц?
Что способен подумать  при виде птиц
в аквариуме ботаник?

Теперь представим себе абсолютную пустоту.
Место без времени. Собственно воздух. В ту
и в другую , и в третью сторону.Просто Мекка
воздуха. Кислород, водород. И в нем
мелко подергивается день за днём
одинокое веко.

Это — записки натуралиста.Записки
натуралиста. Капающая слеза падает
в вакууме без всякого ускорения.
Вечнозеленое неврастению , слыша жжу
Цеце будущего, я дрожу,
Вцепившись  ногтями в свои коренья...

Иосиф Бродский ,1977