О предстоящей войне и русской революции. 1876

30 сентября 2022 года после референдума Запорожская область вошла в состав России. Сегодня по территории области проходит линия фронта между ВСУ и СВО.

Прифронтовая полоса была родиной моего деда Петра Тиссена и моей бабушки Елены Фризен. Бабушка родилась в селе Блюмштайн (Каменный Цветок). Этот небольшой посёлок основали в 1804 году меннониты, прусские эмигранты голландского происхождения. Село несколько раз переименовывали. Сегодня это село Каменское Долинского сельского совета Токмакского района.

Дед Пётр родился в селе Нойкирхь (Новая Церковь) Сегодня это село Ударник того же самого района.

Рядом с Каменным Цветком меннониты основали село  Шёнау (Красивая Долина). Сегодня это - Долина ,Долинского сельского совета Токмакского района, Запорожской области.

1 ноября 1838 года в Красивой Долине родился Абрам Тиссен. Он  был четвёртым ребёнком в многодетной семье Петра Петровича Тиссена  и Маргариты Фризен. После него родилось ещё шестеро братьев и сестёр. Семьи меннонитов были многодетными.

Родственые связи семьи моего деда Петра Борисовича Тиссена и семьи Петра Петровича  Тиссена мне выявить не удалось. Обе фамилии, Тиссен и Фризен, были среди меннонитов очень распространёнными.

Абрам стал знаменитым адвокатом, защищал права малоземельных крестьян. Вера запрещала ему вмешиваться в дела государства, а профессия этого требовала. Видимо, были моменты, которые привели его в тюрьму, а потом в ссылку.

Абрам не изучал философские тракаты. НЕ интересовался политикой. Его волновала крепость моральных устоев, которая в среде единоверцев пошатннулась. Полученный жизненный опыт позволил ему сделать прогноз развития событий, который полностью сбылся.

Привожу ниже частичный перевод статьи Абрама Тиссена,  которая была опубликована в Лейпциге в 1876 году. На немецком языке она вышла под названием «Положение немецких колонистов в России».   Автор поразил меня своим предвидением мировой войны, в которой русские и немцы не будут союзниками. Предвидение Великой Революции было тоже пророческим.

Он об этом говорил за сорок лет до того как это случилось. Также с удивлением обнаружил, что он был знаком с текстом программы преобразования российской государственности, которая  была опубликована в то время когда Володя Ульянов ещё под стол пешком ходил. 

По своему содержанию она идентична тексту Первой Программе партии, принятой на Втором съезде РСДРП в 1903 году.

Абрам познакомился с авторами этих текстов в тюрьме и во время ссылки. Их фамилий он не назвал, участвовать в революционном движении он не собирался и потому те люди его не интересовали.

Журналист, адвокат и общественный деятель. Человек необыкновенной судьбы. Во время голода в Башкирии Абрам собрал пожертвования со своих единоверцев в США и в Новороссии, закупил продукты, увёз их на Урал и основал там  столовые для голодающих.
 
Ниже цитирую перевод статьи Абрама Тиссена

«Неисповедимы пути господни и мы, люди, лишь после догадываемся чего они от нас хотят.»  Эти слова произнёс мой знакомый 22 апреля 1874 года. Он стоял у дороги и смотрел как меня ведут на каторгу.

Меня арестовали без всякого расследования. Транспортировка шла в такой форме в какой ни в одной европейской стране не обращаются ни с ворами и ни с убийцами. Я шёл не в кандалах. Узников обычно заковывают по рукам и ногам в кандалы. Я не гремел дорогой этими железяками, свобода от них обошлась мне в четыреста рублей.
 
Во время ссылки мне часто приходили на ум эти слова. Всё пытался понять в чём был смысл моего ареста и последующей за ним конфискации всего моего имущества. Что  в том полезного было для меня? Переходя из одной ссылки в другую я вёл дневник. Репортажи я хотел сохранить, но у меня их конфисковали и моё положение ещё больше усугубилось.

Сейчас, когда очень удачно от всего этого освободился, спрашиваю сам себя: какой результат всего этого? Ответ лишь один может быть - я узнал Россию и это заставляет меня вразумить немецких колонистов, особенно меннонитов.

Чтобы иметь правильное представление о настоящем, нужно знать прошлое, а лишь в их связи можно уловить верный ключ к пониманию будущего, поэтому я хочу коснуться следующих вопросов:

Как мы попали в Россию

Было время, когда Россия из сотен бандитских формирований спрессовалась в единое государство. Появились такие лидеры как Петр Первый. Они поняли, что одними казнями можно лишь утомить палачей, но не улучшить государство.

Он стал вербовать мигрантов для увеличения населения страны. Вторая его цель была разбавить народ свой зарубежным влиянием. Ему удалось придать русским городам внешний европейский блеск, который скрывал за собой прежние формы жизни.
Приближённые царского двора строили друг другу козни и не гнушались никакими методами для свершения государственных переворотов.

В ход шло и до сих пор идёт всё: интриги, подкупы, подлог, казнокрадство, фальсификация документов, яд, кинжал и меч. Жестокая эксплуатация крестьян убивает в них желание плодотворно работать.

Положение изменилось, когда на престол взошла Екатерина, вдова убитого царя. Для возрождения России она сделала больше, чем все её наследники. Мимо её острого ума не прошла одна простая истина: процветанию России не поможет внешний европейский блеск.

Ключ к решению многих проблем лежит не за рубежом, а внутри самой России, в её народе, в его отношении к православию, представляющему собой огромные ресурсы христианского мира.

Улучшение земледелия при ней стало задачей государственной важности. Среди прочих программ была программа заселения целинных земель немецкими колонистами. Реализацию этой программы она лично контролировала с особым усердием. Это можно подтвердить сотнями примеров.

Приведу лишь один из них.  Меннониты паковали свои вещи и собрались переселяться в Россию. Тут вдруг влиятельные особы пустили слух, что в России все вещи у переселенцев отберут, а самих продадут в рабство русским дворянам. Сработало.

Эта весть дошла до Санкт-Петербурга. Екатерина приказала одному очень способному генералу срочно выехать в Пруссию и развеять все страхи. Этот военный чиновник ходил по домам и пустил в ход всё своё искусство убеждения. Свои слова он излагал письменно и заверял государственной печатью.
 
Среди прочих условий были навечно дарованные привилегии: освобождение от воинской повинности и свобода выезда из страны, если жизнь в ней не понравится. Что было нашим предкам делать? Оставаться? Где? В Пруссии, в которой Фридрих Великий им грозил повальной мобилизацией на смертоубийство?

Бежать в Европу, туда, где ещё витал дым костров инквизиции, на которых кремировали наших братьев по вере. Среди проповедников нашлись провидцы, утверждавшие, что в самом Священном Писании указано, что спасение надо искать на Востоке. Так началась массовая эмиграция в Россию.


На сегодняшний день неоспорим тот факт, что немцы в России, обрабатывая землю, не только смогли построить себе красивые дома, развести сады и леса. Они принесли стране миллионы дохода.

Почти вся наша сельхозпродукция уходила за границу, а взамен Россия получала иностранную валюту. И не в том наша вина, что в этом товарообороте не всегда дебет сходился с кредитом.

Отмена крепостного права в 1861 году  вывела русское крестьянство из огня в полымя. Сельское хозяйство России пришло после этого в упадок. В правительственных решениях нет мужества хоть как-нибудь изменить это положение, чтобы люди могли продуктивно работать на своей земле.

Кто мы теперь такие?

Мы сейчас находимся в таком положении, в котором оказались потомки Иосифа в Египте. Четыреста лет они были верны вере своих отцов, но потом их начали притеснять и перед ними встала перспектива полного уничтожения.

Физическое уничтожение российских немцев в планах Российского правительства не предусмотрено, но мы должны погибнуть как этнос и раствориться в славянской среде, как это не раз бывало у других народов.  Моисей добился у правителя Египта разрешения на эмиграцию своих братьев по вере и вывел их из Египта в страну обетованную.

Что касается нас, меннонитов, то мы, согласно нашей Вере, никогда не претендовали на какое-то политическое влияние, нам по Вере это не положено, тем не менее по всей России развернулась компания, направленная на усиление ксенофобии.

Этот процесс начался во время немецко-французской войны и стал набирать силу после создания германского государства в 1871 году. Опасения что мы сможем представить для России такую же угрозу какую представляли евреи Египту беспочвенны. Эта проблема до сих не решена, но не будем терять мужества и останемся примером для всех, кто следует идеям нашей веры.

В Мировой истории много примеров того, как целые народы исчезали. Всё это решалось оружием. Наше братство решило в таких деяниях не участвовать. Почему-то это наше решение воспринимается как агрессия. Германофобия, направленная против Германии, коснулась и нас, российских подданных.

Нарастающая ксенофобия приводит многих политиков к одному очень страшному прогнозу: вполне вероятно, что даже самые миролюбивые монархи не смогут предотвратить будущее столкновение между Германией и Россией. Тогда боже упаси оставаться в России еретиком, так нас теперь называют в церквях и в школах.

Тому, кто имел возможность видеть, как обходились с татарами во время Крымской войны, не нужно объяснять, что это означает, тут все комментарии излишни.
Есть что-то жалкое, совершенно бессмысленное в том, что ведущие партии сочли нужным насадить в российских школах.

Я бы так не думал, если бы сам не был очевидцем. Во время ссылки мне пришлось увидеть как низко опустили русский народ. Воспитание цивилизованности и возвышенность духа в школьных программах не предусмотрены.

Зашёл я как-то раз на урок в одну уездную школу и услышал там целую лекцию об аморальном облике немецких колонистов.

Оказывается, они чрезвычайно эгоистичны, живут в уединении и ведут себя в России как масоны, которым не терпится уничтожить всё российское государство. Для того ли их позвали в Россию? Их позвали в Россию развивать земледелие и распространять по стране культуру земледелия.

А они что делают?  Они истощили всю землю, набили себе карманы деньгами, обездолили и поработили русских крестьян. Пора указать им на своё место. Пусть принимают православие, тогда им будет ведано истинное евангелие, и они смогут жить как все нормальные люди.

Я не мог дождаться пока учитель закончит свою лекцию. На перемене у нас с ним произошёл разговор. Я спросил его видел ли он когда-нибудь живого немецкого колониста. Не видел. Говорю ему, что имею честь представиться таковым.
- Простите меня, если бы я знал это, я бы не обсуждал эту тему сегодня.

- Я вообще не обижаюсь, наоборот, мне очень интересно узнать, что о нас думает российская глубинка. Утверждать, что колонисты культуру земледелия не распространяют – это, конечно, неверно. Не наша вина в том, что наш опыт в стране не востребован. Скажите мне, пожалуйста, что заставило вас вводить в заблуждение своих учеников?

- Я преподаю по школьному учебнику. Он рекомендован святейшим синодом, вот посмотрите, я от себя ничего не прибавил и не убавил.

Заглянул в тот учебник и глазам своим не поверил. О какой аморальности меннонитов они ведут речь, если в Тверской губернии на сто тысяч рублей, выделенных на строительство сельских школ построили всего лишь сто школ вместо тысячи пятьсот. В России лишь десятая часть детей школьного возраста получает школьное образование.

Питерские издатели на высшем уровне обвиняют немецких колонистов в том, что они свою задачу не выполнили, как были иностранцами, так ими и остались. Мало того, что на них русские батрачат, так они ещё и заставляют русских батраков говорить по-немецки. Стоит ли терпеть инородные элементы в теле страны и жить иллюзиями будто ничего у нас перед глазами не происходит.

Среди авторов таких опусов есть также и чиновники немецкого происхождения из числа балтийских немцев. Не знаю из каких побуждений они приняли участие в этой охоте на ведьм. Из-за денег? Из-за славы, ради медальки на кителе? Ради служебного повышения в чинах?

Или им это надо, чтобы отвлечь внимание от настоящих проблем, которые они своим бездарным управлением не смогли решить? Что они сделали для распространения передового опыта ведения сельского хозяйства, который мы ни от кого не скрываем?

Им знать бы надо, что им угрожает, если будет введена квота на участие немцев в управленческом аппарате. Политики определили её в размере полтора процента. Вот те немцы, которые так рьяно участвуют в анти-немецкой кампании, уверены в том, что в это число попадут, если будет проведена чистка российского управленческого аппарата? У нас то об этом голова не болит. Мы по вере не должны принимать государственные должности.

Пока я жил на юге России, мне ещё верилось, что славяне смогут достигнуть высокого уровня  общественного развития, но теперь, после того, как узнал чем живёт российская глубинка, из которой поступают в казну основные налоги, которые вымогают у крестьянина бичом, то меня берут сомнения в реальности такого прогноза. Эти сомнения усилились после того как я побывал в Швейцарии и в рейнских провинциях. На фоне, которых, мы, российские немцы, выглядим довольно отсталыми.

Я не верю в развитие всемирного цивилизованного общества. Всемирная история очень упрямая вещь. То, что однажды погибло, не может ожить. Сорок лет назад была искусственно восстановлена прекрасная Греция, казалось, что этот политичский труп приобрёл свежее дыхание и сможет возродится до великой Эллады. Что получилось? Эта небольшая милая бандитская страна интересна миру лишь раскопками своих древних городов.

Славянскую культуру не стоит искать в раскопках. Её можно увидеть в многочисленных каменных изваяниях, которые можно встретить в степи. На этих изваяниях та же самая одежда, которую сегодня носит на себе русский человек. Не хватает идолу лишь бича, которым палачи хлещут сегодня крестьянина.

Крестьянин не знает ничего о происхождении этих идолов, столько же понятия он имеет о значении святых образов, которым в своей избе поклоняется. Им движет страх перед бичеванием и ссылкой в Сибирь.

Разговоры о руссификации не касаются основ дворянской жизни. Гувернёры говорят на немецком и французском, вся, так называемая русская литература и даже Академия наук, печатают свои трактаты на французском языке, русские издания стоят на полках больше для экзотики.

Если немецкие колонисты сейчас почувствуют себя достаточно сильными для того, чтобы принять участие в реанимации общества, находящегося сегодня в агонии, если они готовы будут пожертвовать своей культурой, которая навсегда погибнет и возродиться не сможет ни при каких обстоятельствах, то никто не будет им препятствовать. Думаю, что это не наш путь.

В среде российской интеллигенции ненависть к немцам принимает смешные формы. Господин Ратков, например, редактор Московской газеты в № 263 от 3 декабря 1869 года похвалился тем, что отказался от взятки, которую ему предлагали в Берлине за то, чтобы он не подавал в печать недружественные Берлину статьи.

Редактору несколько раз делали предложение типа «услуга за услугу». Речь шла якобы, о тысячах рублей. Редактор с гордостью заявил, что устоял перед многочисленными соблазнами, которыми его пытались искусить. Редактор Ратков представил себя как идеал неподкупности.

Независимо от вида услужливости, которую могли оплатить, речь идёт нормальном поведении, которое редактор представил как геройство. В принципе, такие заявления «героев» позорят Россию.

Возможно, положительное ядро кроется лишь в том, что читатели острее будут воспринимать пагубность взяточничества и казнокрадства, которые достигли в России потрясающих размеров.

Для фальсификации документов, приказов, даже царских указов хватает нескольких сотен рублей. Чтобы ограбить тысячу крестьян достаточно подкупить русского чиновника. Это очень просто и бессовестно делается. Через подкупы можно невинного неугодного кому-то человека отправить на каторгу, а преступника отправить на курорт.

Российские немцы не сделали ничего такого, что могло бы вызвать такую неприязнь. Мы, конечно, сильно отстали от наших братьев, живущих в Германии и в Америке, но по сравнению с русским крестьянством мы ушли далеко вперёд.

Мы жили в России, пользуясь привилегиями, которые русский простой народ не имел, жили обособленно и понятия никакого не имели о том, что всё в России решается через взятку, через нарушение законов.

Мы к этому не приучены и поэтому нет никакого сомнения в том, что ассимиляция для нас произойдёт очень болезненно. Знали бы наши предки, что нам прилепят ярлык еретиков, лишат всех прав, даже права на свободный выезд из страны, то Южная Россия не увидела бы на своей земле ни одного меннонита.

Очень ярким контрастом выглядит отношение России к своим христианам в сравнении с тем, как к ним относятся в мусульманской Турции. Та же самая Россия требует от турецкого правительства улучшить положение христиан, живущих в Турции, хотя у христиан там больше прав, чем у нас в России, в христианской стране.

Турецкий Паша может с полным основанием сказать: «Посмотрите, мы-то, турки, относимся к людям иной веры намного лучше чем русские!»

Омерзительно выглядит российское мздоимство. Даже во время войны оно сильнее патриотизма. Мы же помним, как оно было во время обороны Севастополя. Наши волонтёры ждали по пять дней пока их пропустят в больницу с провиантом, который мы собирали с меннонитского населения.

Тогда я воочию увидел и смог  понять, что имела в виду русская народная поговорка «не подмажешь не проедешь». В больницах от голода умирали раненые русские солдаты, а начальство не пропускало нас провиантом. Вымогали деньги.

Правительство выделило нам 120.000 рублей за нашу усердную волонтёрскую работу во время крымской войны. Я бы никогда не стал упоминать эту сумму, если бы эти деньги остались в государственной казне, а не попали в карманы чиновников.

Из той суммы мне лично полагалось 150 рублей. Я их не получил. Вместо них меня одарили всякими похвальными грамотами и речами. Был бы я уверен, что эти деньги ушли на общее дело, я был бы спокоен, но их присвоил себе кто-то из тех, кто подписывал похвальные грамоты.

Мы без всяких на то оснований жили в убеждении, что все права, которые нам обещаны были, будут сохранены. Эти права были записаны золотыми буквами, документ хранится в пантеоне, который специально для этого построили на Хортице. Хранился этот документ за двойным железным запором. И как эта затея с тем пантеоном теперь выглядит? Как приманка?

Пока мы в шестидесятых годах вставали на ноги после тяжёлой Крымской войны на Неве развивались совсем другие события. Закон о колонистах, том 12, часть вторая в своде имперских законов пересматривался.

Казалось, ничего страшного не предстоит, но тут заявили о себе ненавистники всего немецкого Вначале они потребовали кардинальных изменений, а потом полной отмены самого закона.

Дело даже не в том, что немцам предстояла полная ассимиляция. Авторы проектов искали в реформе свою личную выгоду. Отмена сельского самоуправления привела бы к тому, что наши местные проблемы решали бы не мы сами, а русский чиновник. То есть любой вопрос можно будет решить через взятку. А нам это надо?

На нас хотят напялить смирительную рубашку. Чтобы всё выглядело прилично, российское правительство умывает руки. Нам заявили, что в течение десяти лет мы можем покинуть Россию, если нам новый закон не понравится.

В то же время факты говорят за то, что правительство России сильно заинтересовано в том, чтобы мы не уезжали. За нами следит целый сонм чиновников и шпионов. Они получают зарплату от государства и чем они заняты? Со всех сторон сыплются угрозы.

Генерал-лейтенант фон Тотлебен уговаривал наших проповедников, обещал золотые горы лишь бы они сделали всё возможное для того, чтобы наши верующие остались в России.

Смехотворная и ненужная слежка за немцами стоит казне многих тысяч рублей. Я читал одно письмо из Америки, пишет наш меннонит, бизнесмен, который успел туда уехать. Его письма вскрывали, некоторые не доходили до адресата, другие приходили через полгода. Как при таком положении можно развивать своё производство? И, как ему кажется, всё это происходило без ведома царя.

По идее при таком тяжёлом для страны положении настоящее адекватное правительство должно бы заняться приёмом мигрантов, чтобы пополнить ту прореху, которая тут создалась. Причём сделать это надо бы с учётом того опыта, который Россия в этом деле имеет.

Масштаб разрухи которая постигла Россию можно лишь понять когда побываешь в русской глубинке. Я видел крестьянские деревни, в которых не было ни одного коня, где за долги отдали свою последнюю корову. Я видел деревни, в которых нет ни одного дома дороже 25 рублей.

Я встречал крестьянские хозяйства, которые в счёт долгов отдали всё что имели: коров, коней, весь инвентарь и не стали свободными потому, что не смогли покрыть  даже половину всех долгов. Хозяйственный инвентарь крестьянского двора в самых лучших деревнях стоит не больше пяти  рублей, бедность жуткая.

Интересно бы знать, как собирается правительство поднять сельское хозяйство при таком положении дел. За счёт чего оно хочет пополнить государственный бюджет?

Кроме царских долгов бывшие крепостные должны выкупить у своего барина землю.  По закону об отмене крепостного права от 1861 года им предоставлена рассрочка на 49 лет. Долги, которые крестьянин должен выплатить барину намного превышают долги, которые не выплачены крестьянином государству.

Барин находится сегодня в отличном положении. Раньше он обязан был своего крестьянина содержать и кормить. Сегодня крестьянин работает на барина, уходит с поля и заботится о своей семье сам, а барину наплевать пухнет с голода крестьянская семья или нет.

Выколачивать долги помогают чиновники.

В марте 1875 года градоначальник Вассальска вызвал 13 представителей крестьянства в полицию. Каждый представитель был выбран от четырёх, в некоторых случаях от восьми тысяч душ. Этих людей полиция отругала словами, которые любой немец постеснялся бы повторить. Ходоки упали на колени, упрашивали смилостивиться. Градоначальник приказал своим солдатам «запереть этих собак на неделю».

Один шестидесятилетний старец упал на колени и стал целовать сапоги градоначальника, умолял смилостивится, просил прощения. Денег нет рассчитаться нечем. Тот в ответ пнул старика в лицо и приказал «убрать эту скотину».

По закону 1861 года была введена общая солидарная повинность для крестьян. Все тринадцать попали в заточение. Это был погреб, тесный для тринадцати человек в котором они чуть не задохнулись. Приказ был обоснован решением местного судьи. Выдан был без права обжалования.

Военизированная охрана градоначальника рыскала по деревням с обысками, пытаясь хоть что-то взять  в счёт долгов. К счастью почти все работники все были на полях, но те, кто пришли домой проведать свою семью хотя бы  на часок, сильно об этом пожалели. С них вытряхнули всё что можно было. Если не было грошей на  взятку, то должник получал зуботычину.

Если должник попал под подозрение, что он не все деньги отдал, какие положено было отдать, то он должен был считаться с тем, что его на глазах жены и детей разденут и исхлещут плетью.

По закону полагалось наказывать не больше чем двадцатью плетьми, но этот закон нарушался. Если у бедняги нет денег даже на взятку, то вместо двадцати плетей могли дать и двести. При мне наказывали одного крестьянина, я насчитал 168 плетей.

В Курске инспектор Михайлов довёл своим самодурством людей до изнеможения. Бедняги подали жалобу в суд. Разбирательство длилось пять лет. Через пять лет создали медицинскую комиссию, которая оправдала инспектора потому что, как они указали, неизвестно отчего на спинах шрамы. Показания свидетелей во внимание не принимались.

Это пример русского беззакония. Избили крестьян за то, что они не отработали барщину, хотя она уже десять лет назад была отменена. Тем, кто воспевает реформы, надо хотя бы раз проехать по русским деревням и поглядеть что там творится. Может быть тогда они перестали бы с таким рвением восхвалять последствия реформ, которые Александр Второй даровал народу, и которые якобы дают большие перспективы.
 
Дворянство, которое было вытеснено балтийскими немцами из управленческого аппарата, видит выход в реформе по английскому образцу. Они называют себя приверженцами декабристов. В каждом слове, которое они печатают в своих газетах, искрит анти-немецкая пропаганда, готовая взорвать общество как пороховую бочку.

О другой партии я могу судить лишь по брошюрам, которые они издают. Я их читал во время ссылки. Прочитал 78 статей разного содержания.

Их программа сводится к тому, чтобы кардинально изменить государственное устройство. Отменить табель о рангах, дать всем равные права, отменить частную собственность, ввести всеобщее обязательное образование за счёт государственной казны, ввести ограниченное рабочее время для всех рабочих, правительство должно выбираться народом.
 
Все эти идеи мне очень импонируют, кроме одного единственного - эти брошюры тоже были пронизаны ненавистью ко всему немецкому. Обе партии восхваляли всё французское.

Тот, кто видел столько нищеты и бесправия, сколько мне довелось увидеть, тот будет с радостью встречать любой переворот независимо от того, кто его совершит, потому что хуже быть уже не может.

И когда такой переворот произойдёт Европа увидит истинное лицо России, увидит как в ней издевались над людьми, как сажали в тюрьмы, как  следователи мучили, убивали, зачастую лишь для того, чтобы исчезли свидетели злодеяний.
Один немец по фамилии Штрайхер вот уже 23 года томится там, откуда   я сбежал.

 Кавказский князь Антибаджи был арестован после меня, находится в неволе уже тринадцать лет. Охрана забрала у него все деньги, 120 рублей, он выразил своё недовольство, его заперли  в одиночку потому, что он оказал сопротивление.
Несчастный русского языка не знает, никто не смог с ним поговорить. 

Если бы я не защитил его, он бы умер с голоду, как это случилось с одним студентом. Несколько  заключённых арестованных 1875 году и приговорённых каторжным работам были помилованы и им каторга была заменена бессрочной ссылкой.
Они написали прошение в Париж, цитирую: «.. бог видит, что мы целый день без еды проводим после двенадцати  лет мучений. Мы прошли три тысячи  вёрст. Голод и холод, мороз до 40°, мы обнищали и положение наше теперь ещё хуже чем на каторге. Там по крайней мере был хлеб и кров.»

Эти люди просят о помиловании. И где они просят,  на земле индейцев, в Китае, в Турции, нет в России, которая хочет нас осчастливить переходом в православие.

 Жаль что я не обладаю писательским талантом. Я мог бы тогда красочно и доступно обрисовать то, что видел своими собственными глазами.  Во многих российских губерниях вместо фабрик и заводов построены тюрьмы, в которых томятся люди, попавшие туда без суда и следствия, неизвестно почему, неизвестно за что.

По косвенным данным можно прикинуть сколько таких людей в тех тюрьмах томятся. Я подсчитывал и пришёл к выводу что таковых может быть примерно 75.000. Жалобы рассматриваются по новым правилам от двух до шести лет. Я ведь был не в самой плохой из тех 500 тюрем, которые построили. Можно лишь предполагать, что там, в тех тюрьмах, творится.

В июле этого года в Санкт-Петербурге хоронили студента, который умер в тюрьме. Парень томился в тюрьме без предварительного обвинения неизвестно за что. Похороны превратились в митинг.  Ораторы громко возмущались, требовали свободы, звучали призывы к свержению правительства. Полиция арестовала 150 человек,  их допрашивали пытались выяснить зачинщиков,  но всё безуспешно.

Я квалифицирую это как знамение времени. Не знаю принесёт ли облегчение революция, о которой можно прочитать в некоторых изданиях, но я уверен в том, что чем дольше длится жизнь без правил, чем дольше длится самодурство чиновников, тем страшнее она будет выглядеть.