О счастье

О счастье

Просите, и дано будет вам;
ищите, и найдете;
стучите, и отворят вам.
Матфея 7:7.

Мечта о счастье, вековая мечта человека о счастье также очевидна, как эти строчки, но как можно быть счастливым, когда кругом одно несчастье? Вот Омар Хайям, живя на границе XI-XII веков, и замечал в одном из своих ставших знаменитыми через 700 лет после его смерти, рубайят:
Я знаю мир, здесь вор сидит на воре.
Мудрец всегда проигрывает в споре с глупцом.
Бесчестный – честного стыдит,
И капля счастья тонет в море горя.

Верно, по слову В.Г. Короленко: «Человек рождён для счастья, как птица для полёта». Рассказ писателя «Парадокс» является здесь нарицательным, он, как представляется в том, что слова эти пишет калека… здесь опять проглядывает явная аналогия с рассказом М.М. Зощенко «Возвращённая молодость». Один молодой человек упорно искал счастья, и принялся искать счастливых людей; но где бы он ни был, повсюду видел одни страдания и несчастья, наконец, удача улыбнулась ему, и он встретил такого счастливого человека, которого так долго искал; тот человек прямо светился от счастья, и наш герой поначалу даже не обратил внимания на то, что он наполовину укрыт пледом; и вот когда в ходе беседы тот откинул плед, ищущий счастья увидел, что у счастливого… нет ног… «да, я искал счастья, но не такой же ценой должен человек быть счастливым», – подумал он, отходя…

Выходит, несчастье, беды и горести, также вечные спутники человечества; правда, из несчастных получаются плохие учителя, ведь нельзя научить кого-то быть счастливым, самому будучи несчастным, хотя и небезызвестный для всякого русского человека писатель Козьма Прутков (творческий союз братьев Алексея, Владимира и Александра Михайловичей Жемчужниковых и их двоюродного брата Алексея Константиновича Толстого), рёк: «Никто, по Сенекину сказанию, не может оказать добродетели в другом случае, как в несчастии» (Прутков Козьма. Сочинения. М., 1976. с. 130).

Но здесь явный намёк на то, что человек поступает преимущественно не по доброй воле и даже не по злой воле – ведь большинство хвалится своей злостью-злобой  точно так, как другие добрыми делами, откроем вновь "Евгения Онегина" А.С. Пушкина, читаем выдержку из частного письма на французском языке, взятую  эпиграфом к роману: "Исполненный тщеславия, он еще более отличался того рода гордыней, которая заставляет с одинаковым равнодушием признаваться как в добрых, так и в дурных поступках - следствие чувства превосходства, быть может воображаемого"; кстати, как представляется, люди часто поступают так или иначе по необходимости, или если обратиться к Иммануилу Канту, то по долгу; и разве заповедь: «да любите друг друга» (Иоанна 13: 34-35; 15:12) нельзя понимать как долг?..

Вы, мои добрые знакомые, говорите, что поняли меня с первой секунды, но и я понял вас, и потому не играю с вами, потому что вы возьмёте и покаетесь – а я, поверив вам и суть вашему нечестию, останусь в …, по крайней мере, притча «Человек и Змея»  явно свидетельствует об этом: увидел человек на дороге раненую змею, поднял её, принёс  домой, выходил её, она выздоровела и говорит ему: «Поцелуй меня». Человек целует её, она кусает его в губы со словами: «Ты ведь знал, что я – змея».

Что же до покаяния, то разве не написано в Священном Писании: «…покайтесь…» (Матфея 3:2); «…если не покаетесь, все так же погибнете» (Луки 13:3-5);  «…да любите друг друга» (Иоанна 13: 34-35; 15:12); «…возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Матфея 22:39); «Бог есть любовь» (1 Иоанна 4:8). Если кто спросит, усомнившись: «Какое «Священное Писание»? – то можно спросить: если нет в человеке ничего святого, то какой же он  тогда человек и человек ли вообще?.. Священным Писанием тексты Библии следовало бы считать уже потому, что они написаны тысячи лет назад, эти тексты задолго до нас читали миллионы людей, на этих древних текстах упражнялись тысячи верующих и неверующих, одни вдохновлялись ими, другие яростно отвергали – и все находили в них то, что искали – таково свойство текстов Священного Писания.