Козыри адвоката-защитника Допрос эксперта в суде

Уголовное судопроизводство невозможно без применения специальных знаний, с помощью которых эксперт получает сведения о фактах, имеющих значение для объективного и всестороннего рассмотрения дела.
Задачей государственной судебно-экспертной деятельности является оказание содействия судам, судьям, органам дознания, лицам, производящим дознание, следователям в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу, посредством разрешения вопросов, требующих специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла (статья 2 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации").
При производстве судебной экспертизы эксперт основывается принципами законности, соблюдения прав и свобод человека и гражданина, прав юридического лица, а также независимости эксперта, объективности, всесторонности и полноты исследований, проводимых с использованием современных достижений науки и техники.
Эксперт дает заключение, основываясь на результатах проведенных исследований в соответствии со своими специальными знаниями.
Приведенные выше положения, несмотря на свою относительную определенность, по-разному воспринимаются участниками процесса.
В своем постановлении, касающемся вопросов, возникающих при назначении судебной экспертизы и при оценке заключения эксперта, как одного из видов доказательств, Верховный Суд Российской Федерации дал разъяснения, целью которых явилось обеспечение единства судебной практики (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 N 28 (ред. от 29.06.2021) "О судебной экспертизе по уголовным делам").
Вместе с тем, до настоящего времени у судей нет единства по ряду вопросов, связанных с производством судебной экспертизы.
Одной из проблем, часто возникающих в судах, является проблема интерпретации экспертных выводов в ходе судебного разбирательства.
Право оценки доказательств в рамках уголовного судопроизводства закон делегирует конкретным участникам процесса: судье, присяжным заседателям, прокурору, следователю и дознавателю, которые оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью (статья 17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации).
Предполагается, что иные лица, участвующие в процессе, в том числе: обвиняемые, защитники, потерпевшие с их представителями, эксперты и специалисты, - участия в оценке доказательств не принимают.
Это не совсем так, поскольку указанные лица принимают активное участие в формировании доказательств.
Обвиняемые, защитники, потерпевшие и их представители наделены правами представлять доказательства, которые предполагают использовать в своих интересах.
Вполне логично, что без предварительной оценки представляемых доказательств, указанные лица рискуют совершить ошибку - «помочь» противоположной стороне, не желая этого.
Правила оценки доказательств, установленные ст.88 УПК РФ, должны знать и соблюдать все участники процесса, в том числе, и те из них, которые в оценке доказательств не участвуют, а только предоставляют их.
Эксперт, посредством применения специальных знаний, формирует особый вид доказательств – «заключение эксперта», которое, хотя и не имеет заранее установленной силы, тем не менее, зачастую, оказывает решающее значение на вынесение приговора.
При оценке заключения эксперта, как одного из видов доказательств, обычно допускаются две крайности:
- вера в непогрешимость экспертов, дающих заключение;
- возможность замены заключения эксперта иными доказательствами.
Особенность экспертизы проявляется в том, что заключение экс¬перта по самой своей природе всегда должно быть основано на других доказательствах по делу, т.е. является производным доказательством.
Сложность заключается в том, что эксперт в результате излишней уверенности в своей компетенции, в определенных случаях, вместо того, чтобы сообщить следователю (суду) о том, что представленных материалов недостаточно для реше¬ния поставленной задачи, - использует неприемлемые способы решения экспертной задачи.
Для лиц, не обладающих специальными знаниями, подобная тактика эксперта, кажется вполне допустимой и, обычно, не вызывает сомнений, поскольку закон допускает проявление экспертной инициативы. Однако, инициатива экспертом должна выражаться, несколько, в ином: «Если при производстве судебной экспертизы эксперт установит обстоятельства, которые имеют значение для уголовного дела, но по поводу которых ему не были поставлены вопросы, то он вправе указать на них в своем заключении» (ч.2 ст.204 УПК РФ).
На самом деле, отступление эксперта от алгоритма экспертной методики, приводит не только к научно-необоснованному экспертному выводу, но и к судебной ошибке, напрямую связанной с нарушением положений Конституции РФ: объективному вменению субъекту преступления, которого он не совершал. Следователь и судья, в большинстве таких случаев, рассматривают заключение эксперта как привилегированное доказательство и, вопреки действующему законодательству, игнорируют все существенные обстоятельства дела.
«Теория эксперта – научного судьи» была выдвинута немецким ученым Миттермайером в 60-х гг. XIX в. Согласно этой теории экспертиза - особый вид уголовных доказательств, во многом схожий с косвенным доказательством или уликой. Исходным пунктом, по мнению Миттермайера, должна быть мысль, что сущность этого доказательства состоит в мнениях, высказываемых сведущими людь¬ми по предметам их специальности. Экспер¬ты - это научные судьи факта (judices fakti). Концепция Миттермайера была активно поддержана в России известным процессу¬алистом Л.Е. Владимировым. Оспаривая в некоторых деталях рассуждения Миттермай¬ера, он соглашался с ним в главном: на мне¬нии экспертов основано судебное решение, оно служит ему таким же фундаментом, как и вердикт присяжных заседателей; экспер¬ты обладают такими познаниями, какими не обладает суд, поэтому мнение их не мо¬жет быть проверяемо судом (Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. 3-е изд. СПб., 1910).
Большинство ведущих русских процессуалистов, современников, отрицательно отнеслись к концепции Миттермайера—Владимирова.
И.Я. Фойницкий считал: «Если бы мнение экспертов стало обязатель¬ным для суда, это означало бы возврат к инквизиционной теории формальных дока¬зательств» (Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. 3-е изд. Т. 2. СПб., 1910).
Существует большая разница между деятельностью экспертов и судей: судья поставлен законом в такое положе¬ние, когда он безусловно обязан в короткий срок дать категорический ответ на вопрос о виновности. Эксперт же дает ответ только тогда, когда он сам сочтет, что имеются осно¬вания для решения поставленной перед ним задачи. Эксперт может не давать ответ, а в некоторых случаях обязан воздержаться отдачи ответа (ст.57 УПК РФ). Суд, в любом случае, так поступить не мо¬жет, поскольку обязан вынести итоговое решение по делу.
Р.С. Белкин прогнозировал периодический возврат к указанной доктрине и предупреждал: «Концепция «эксперта - научного судьи» не получила реализации в судебной практи¬ке. Однако при усложнении современных процессов экспертного исследования и при¬меняемых экспертами методов можно пред¬полагать возрождение этой концепции в каком-либо «осовремененном» виде» (Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. – М.: Изд-во БЕК, 1997. - С.264-265).
К сожалению, предположение Р.С. Белкина оказалась провидческим: суды всех инстанций то и дело используют в описательно-мотивировочной части судебного решения формулировку о том, что у них нет оснований не доверять эксперту, предупрежденному об ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Демонстрируя тем самым безграничное доверие эксперту и оказывая «медвежью» услугу правосудию.
Выводы в заключении эксперта не всегда являются однозначными и ясными. Порой невозможно уяснить смысл и значение терминов, использованных экспертом; выбор методики исследования; смысл и значения признаков, выявленных при изучении объектов; критерии оценки выявленных признаков.
Иногда в заключении эксперта отсутствуют ответы на часть поставленных перед ним вопросов, а при ответе на некоторые вопросы, не учитываются обстоятельства, имеющие значение для разрешения поставленных задач.
В ряде случаев, при оценке заключения эксперта возникают сомнения в обоснованности выводов, отмечается их противоречивость сведениям, изложенным в исследовательской части заключения эксперта.
 При таких обстоятельствах, судьям приходится назначать дополнительную или повторную судебные экспертизы. Но прежде, чем их назначить, у судьи возникает необходимость выяснить у эксперта обстоятельства, повлиявшие на сделанные им выводы, чтобы уточнить формулировку, оперативно исправить экспертную ошибку и не допустить вынесение незаконного и необоснованного судебного решения.
По ходатайству сторон или по собственной инициативе суд вправе вызвать для допроса эксперта, давшего заключение в ходе предварительного расследования, для разъяснения или дополнения данного им заключения. В двух других частях указанной статьи УПК РФ законодатель отметил: «После оглашения заключения эксперта ему могут быть заданы вопросы сторонами. При этом первой вопросы задает сторона, по инициативе которой была назначена экспертиза. При необходимости суд вправе предоставить эксперту время, необходимое для подготовки ответов на вопросы суда и сторон (ст.282 УПК РФ).
Явившемуся в суд эксперту председательствующий в соответствии с требованиями ст. 269 УПК РФ разъясняет его права и ответственность, предусмотренные статьей 57 УПК РФ. При этом эксперт дает подписку, которая приобщается к протоколу судебного заседания. Пункт 4 части 4 статьи 57 УПК РФ запрещает эксперту давать заведомо ложное заключение. Анализ правовых норм ст. 57 и ст. 269 УПК РФ показывает, что в указанных статьях не предусмотрена обязанность суда разъяснять эксперту его ответственность за дачу заведомо ложных показаний. Однако необходимость соблюдения требований охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, предусмотренная ч. 1 ст. 11 УПК РФ, обязывает суд разъяснять эксперту его права, обязанности и ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав.
Несмотря на то, что статья 282 УПК РФ не предусматривает вызова в суд эксперта, давшего заключение на стадии судебного разбирательства, положения уголовно-процессуального законодательства допускают возможность допроса эксперта в суде.
Действующее законодательство предусматривает возможность отказа эксперта от дачи заключения. Эксперт вправе отказаться от дачи заключения по вопросам, выходящим за пределы специальных знаний, а также в случаях, если представленные ему материалы недостаточны для дачи заключения. Отказ от дачи заключения должен быть заявлен экспертом в письменном виде с изложением мотивов отказа (п. 6 ч. 3 ст. 57 УПК РФ).
Статья 16 Федерального закона от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» предусматривает обязанность эксперта составить мотивированное письменное сообщение о невозможности дать заключение и направить данное сообщение в орган или лицу, которые назначили судебную экспертизу, если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта, объекты исследований и материалы дела непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения, и эксперту отказано в их дополнении, современный уровень развития науки не позволяет ответить на поставленные вопросы.
В тех случаях, когда эксперт отказался от дачи заключения, отсутствуют основания вызова его для допроса в суде.
Ситуация, напомнившая набоковскую «Лолиту», стала предметом рассмотрения уголовного дела в Коминтерновском районном суде г. Воронежа (Обвинительный приговор Коминтерновского районного суда г. Воронежа от 18 марта 2021 года по уголовному делу № 1-35/2021). При расследовании преступлений, предусмотренных п. «а» ч.3 ст.131 УК РФ и п. «а» ч.3 ст.132 УК РФ, была назначена и проведена комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза, в ходе которой комиссия экспертов пришла к выводу, что потерпевшая находилась в беспомощном состоянии и не могла осознавать характер действий, которые совершал обвиняемый. Как следует из положений УК РФ, уголовная ответственность за преступление, предусмотренное п. «а» ч.3 ст.131 УК РФ, устанавливается за изнасилование, то есть половое сношение с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшей или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния несовершеннолетней потерпевшей, а за преступление, предусмотренное п. «а» ч.3 ст.132 УК РФ, устанавливается за иные действия сексуального характера с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшей или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния несовершеннолетней потерпевшей. Наказание предусматривает от 8 до 15 лет лишения свободы.
По просьбе защитника, в суд были приглашены эксперты для допроса. При этом, суд отказал стороне защиты в отдельном допросе каждого эксперта. В зал судебных заседаний были приглашены сразу все эксперты. Вопросы задавались не конкретному эксперту, а всем. При этом, отвечал только один из экспертов, так сказать, по желанию. В суде эксперты признались, что при формулировании выводов допустили ошибку, а на самом деле потерпевшая в беспомощном состоянии не находилась и понимала смысл сексуальных действий, которые происходили. 
В описательно-мотивировочной части Приговора от 18.03.2021 г. сказано: «Проанализировав собранные по делу доказательства в их совокупности, с учётом позиции гособвинителя, суд приходит к выводу об отсутствии доказательств, указывающих на наличие беспомощного состояния потерпевшей при совершении в отношении неё противоправных действий. При этом суд учитывает, что убедительных доказательств наличия у потерпевшей индивидуально-психологических особенностей, вследствие которых она была не способна понимать значение совершаемых в отношении неё действий, а также того, что выявленные особенности имели какое-либо явное проявление, то есть отразились на внешности последней и её поведении, не представлено, равно как и доказательств того, что индивидуально-психологические особенности потерпевшей были очевидны для подсудимого и охватывались его умыслом при совершении в отношении неё противоправных действий. Эксперты в судебном заседании показали, что указание в заключении на обнаружение признаков шизоидного расстройства личности является опиской».
В результате 18 марта 2021 года коллегией из трех судей Коминтерновского районного суда г. Воронежа был вынесен обвинительный приговор по уголовному делу № 1-35/2021, согласно которому Н. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст.134 УК РФ и ч.1 ст.135 УК РФ с назначением наказания в виде 300 (трехсот) часов обязательных работ, с освобождением от наказания на основании п.3 ч.1 ст.24 УПК РФ, в связи с истечением срока давности уголовного преследования.

Ситуация, складывающаяся к моменту допроса эксперта в суде, коренным образом отличается от ситуации при допросе эксперта на стадии предварительного расследования. С получением обвинительного заключения и возможностью подробного изучения материалов дела сторона защиты восполняет существовавший пробел в информации о доказательствах, ранее известной лишь следователю. Таким образом, в суде стороны располагают почти одинаковыми сведениями об обстоятельствах дела. Уточнение «почти» связано с невозможностью стороны защиты до суда ознакомиться с некоторыми материалами, хранящимися при деле (ст. 217 УПК РФ).
Заявляя ходатайство о вызове эксперта для допроса в суде каждая из сторон преследует свои цели.
Сторона обвинения пытается устранить пробелы, допущенные при назначении и производстве экспертизы; доказать обоснованность и достоверность заключения эксперта и заодно получить ещё одно доказательство – показания эксперта. Тем не менее, вызов эксперта в суд для неё является нежелательным, поскольку сопровождается вполне реальным тактическим риском, связанным с прогнозируемым поведением стороны защиты, участвующей в перекрестном допросе.
Сторона защиты, наоборот, стремится к тому, чтобы выявить изъяны данного экспертного заключения и в последующем исключить его из числа доказательств.
Используя фактор внезапности при постановке вопросов перед экспертом и заручившись устраивающими её показаниями специалиста, сторона защиты вполне может поставить под сомнение обоснованность сделанных экспертом выводов. Было бы наивным полагать, что стороны стремятся допросить эксперта исключительно с целью установления объективной истины. Данное утверждение вытекает из положений криминалистической тактики, которая, в своём родовом понятии, представляет не что иное, как искусство подготовки и ведения боя (в рассматриваемом случае: при осуществлении противоборства сторон в уголовном процессе). Следовательно, криминалистическая тактика предполагает использование сторонами всего имеющегося у них арсенала средств, приёмов и методов для достижения стоящих перед ними целей.
В обязанность же суда, стоящего «над схваткой», входит обеспечение права участников на равные условия доказывания; соблюдение при осуществлении правосудия принципов уголовного судопроизводства, в том числе принципа состязательности сторон (ст. 15 УПК РФ). Цель суда при инициировании вызова эксперта для допроса отличается от целей сторон и заключается всего лишь в получении разъяснений и дополнений по данному экспертному заключению, необходимых для проверки и оценки этого доказательства. Вместе с тем, в состязательном процессе по УПК РФ суд не является пассивным наблюдателем за представлением сторонами доказательств и их исследованием. Суд, реализуя предоставленные ему права и выполняя возложенные на него функции, принимает меры к исследованию обстоятельств, имеющих значение для дела и судебного решения, и должен объективно относиться к ходатайствам сторон об исследовании доказательств, представленных суду.
Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 25.01.2005 № 42-О «По жалобам граждан Астахова Павла Алексеевича, Замошкина Сергея Дмитриевича, Карцевой Веры Константиновны и Костанова Юрия Артемовича на нарушение конституционных прав и свобод положениями статей 7 и 123, части третьей статьи 124, статей 125, 388 и 408 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» сформулировал правовую позицию, согласно которой закрепленное Конституцией Российской Федерации право каждого обращаться в государственные органы (ст. 33) и защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (ч. 2 ст. 45), предполагает не только право подать в государственный орган или должностному лицу соответствующее ходатайство, но и право получить на свое обращение адекватный ответ. В случае отказа в удовлетворении ходатайства такое решение, в силу требований части четвертой статьи 7 УПК Российской Федерации, должно быть законным, обоснованным и мотивированным, что не предполагает его произвольности; иное явилось бы нарушением не только процессуальных прав участников уголовного судопроизводства, но и названных конституционных прав. Данная правовая позиция в полной мере распространяется на обязанность суда рассмотреть по существу ходатайство о вызове для допроса в суд эксперта, давшего заключение на стадии предварительного расследования.
Отсюда следует, что при рассмотрении ходатайства о вызове эксперта для допроса в суде, судья должен убедиться лишь в существовании формальных оснований для данного процессуального действия.
В тех случаях, когда суд по собственной инициативе вызвал для допроса эксперта, давшего заключение в ходе судебного разбирательства по экспертизе, назначенной по инициативе суда, для разъяснения или дополнения данного им заключения, суд, руководствуясь принципом состязательности сторон в уголовном судопроизводстве (ст. 15 УПК РФ), равенством прав сторон (ст. 244 УПК РФ), вправе выяснить мнение сторон по данному вопросу. В случае если стороны оставляют разрешение этого вопроса на усмотрение суда, он должен предоставить право первой задавать вопросы эксперту стороне обвинения, а затем стороне защиты и только после них сам вправе задавать вопросы эксперту (Хрусталева Ю.А. Трудности установления причинно-следственных связей в судебно-медицинской практике // Судебная экспертиза. – Саратов, 2007. – № 1. – С. 20–25).
Задавать вопросы эксперту могут и иные участники уголовного судопроизводства, не являющиеся сторонами по делу: свидетель, переводчик, специалист, понятой, другой эксперт. Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал в своих решениях, в частности в Определении от 16.12.2008 № 1036-О-П «По жалобе гражданина Байкова Алексея Алексеевича на нарушение его конституционных прав пунктом 5 части 4 статьи 56, частью 1 статьи 81, пунктом 2 части 2 статьи 82, статьями 119 и 131 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» на то, что предоставление гарантируемых Конституцией Российской Федерации прав и свобод в уголовном судопроизводстве должно быть обусловлено фактическим положением лица как нуждающегося в обеспечении соответствующих прав.
Судебная практика показывает, что осуществление вроде бы несложного процессуального действия – проведения допроса эксперта в суде – в силу недопонимания судом целей и задач, стоящих перед его участниками, приводит к нарушению прав сторон, использующих предоставленную возможность для решения своих тактических задач.
Так, при разрешении ходатайства о допросе эксперта председательствующий потребовал предоставить суду вопросы в письменном виде (Уголовное дело № 1-12-2012 по обвинению П.Ю. Разгоняева в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ // Архив Левобережного районного суда г. Воронежа за 2012 год).
В похожем случае мировой судья, получив от частного обвинителя вопросы для эксперта в письменном виде, передал их за несколько дней до заседания эксперту для ознакомления. Несмотря на то, что эксперт уже до судебного заседания был ознакомлен с содержанием вопросов, тем не менее, после того, как некоторые вопросы были заданы эксперту в суде, судья объявил перерыв на неделю для того, чтобы эксперт смог подготовиться к ответам на вопросы (Уголовное дело № 1-8-14/5 по обвинению С.В. Мешкова в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 115 УК РФ // Архив мирового судьи судебного участка № 5 Коминтерновского района г. Воронежа за 2014 год).
Приведенные примеры показывают, что судьи испытывают существенные затруднения в установлении вида процессуального действия, требующего участия эксперта, – не усматривают различий в основаниях для допроса эксперта и назначения дополнительной экспертизы.
Замена производства экспертизы, если имеются основания для ее производства, допросом эксперта не допускается (п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам»).
Эксперт при допросе разъясняет или дополняет данное им заключение посредством раскрытия содержания использованных терминов; обоснования выбора методики исследования и аргументов при формулировании выводов; сообщения положений науки, техники, искусства или ремесла, относящихся к его компетенции; доведения до сведения участников суда обстоятельств, связанных с получением объектов исследования, и т. п.
Отличие процессуальных действий, экспертизы и допроса заключается, прежде всего, в содержании деятельности эксперта. При допросе эксперт отвечает на поставленные вопросы, используя результаты ранее выполненного исследования и специальные знания в пределах своей компетенции. При экспертизе, прежде чем ответить на заданные вопросы, эксперт производит исследование представленных объектов.
При постановке вопросов эксперту необходимо иметь в виду, что они должны касаться данного экспертом заключения и ограничиваться областью специальных знаний эксперта.
Эксперт не может быть допрошен по поводу сведений, ставших ему известными в связи с производством судебной экспертизы, если они не относятся к предмету данной судебной экспертизы (ч. 2 ст. 205 УПК РФ).
Вопросы, поставленные перед экспертом, и заключение по ним не могут выходить за пределы его специальных знаний. Постановка перед экспертом правовых вопросов, связанных с оценкой деяния, разрешение которых относится к исключительной компетенции органа, осуществляющего расследование, прокурора, суда (например, что имело место - убийство или самоубийство), как не входящих в его компетенцию, не допускается. Перед экспертом не могут быть также поставлены вопросы по оценке достоверности показаний подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего или свидетеля, полученных в ходе производства допроса, очной ставки и иных следственных действий, в том числе с применением аудио- или видеозаписи, поскольку в соответствии со статьей 88 УПК РФ такая оценка относится к исключительной компетенции лиц, осуществляющих производство по уголовному делу. Полученное в суде, а также в ходе досудебного производства по уголовному делу заключение эксперта, содержащее выводы о юридической оценке деяния или о достоверности показаний допрошенных лиц, не может быть в этой части признано допустимым доказательством и положено в основу судебного решения по делу  (п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам»).
Ответы эксперта могут разъяснить и уточнить следующие обстоятельства:
– дату, время и место производства судебной экспертизы;
– основания производства судебной экспертизы;
– должностное лицо, назначившее судебную экспертизу;
– сведения об экспертном учреждении;
– образование эксперта, специальность, стаж работы, ученая степень и (или) ученое звание, занимаемая должность;
– признаки объектов исследований и особенности материалов, представленных для производства судебной экспертизы;
– данные о лицах, присутствовавших при производстве судебной экспертизы;
– содержание и результаты исследований с указанием примененных методик;
– обоснование сделанных выводов.
Обстоятельства, связанные с оценкой степени владения им экспертными навыками, не могут быть установлены при допросе эксперта.  Верховный Суд РФ в Определении № 78-О08-95сп от 23 октября 2008 г. указал следующее: «В ходе допроса эксперта Черниковой Е.Д. были допущены нарушения ч. 1 ст. 282 УПК РФ. Стороной защиты эксперту задавались вопросы, не разъясняющие заключение эксперта, а ставящие под сомнение квалификацию эксперта, достоверность выводов эксперта. Председательствующим не было обращено внимание на допускаемые защитником нарушения ст. 282 УПК РФ».
Продолжительность времени, предоставляемого эксперту для подготовки ответов на вопросы суда и сторон, в уголовном судопроизводстве законом не предусмотрена. Отложение и приостановление судебного разбирательства допускается при невозможности его вследствие неявки в судебное заседание кого-либо из вызванных лиц или в связи с необходимостью истребования новых доказательств (ст. 253 УПК РФ).
Следовательно, закон не предусматривает для суда возможности отложить или приостановить судебное разбирательство для подготовки эксперта к ответам на вопросы, но перерыв в заседании, суд сделать может.