Напарник

                очерк

     Уже более тридцати лет, с тех пор как  приехал в Бурятию молодым специалистом, езжу рыбачить на Байкал.  Езжу, в основном, на подледную ловлю. Летом тоже можно рыбачить, и с берега, и с лодки, но и уловы не те,  да и азарта того нет. Летом можно ловить сорогу и хариуса, а вот со льда в апреле-мае ловится омуль, а если посчастливится,  можно поймать и сига, а это самая престижная здесь рыба.
 
     Зимняя рыбалка на Байкале начинается с конца декабря – начала января, как только схватываются забереги. С конца декабря, когда окрепнут забереги, начинается ловля прибрежного черного хариуса. В Байкале водятся две разновидности хариуса: черный, или обычный речной, который на зиму спускается из ручьев и небольших речек, и белый, или морской, по-местному  - марсак, этот в реки заходит только на икромет. По перволедку в прибрежной зоне ловится черный хариус, белый если и появляется, то редко.

     Конец января, февраль и начало марта – для рыболовов мертвый сезон. Холодно, часто ветрено, да  и рыба почти не клюет. Сидят в это время на льду в фанерных будках с печками немногие рыбаки, и уловы у них тоже  небогаты. Со второй половины марта рыба становится активнее, а в конце марта уже подходят  в береговую мелководную зону небольшие стайки омуля, который до этого отстаивался  на глубине 100-200 метров в зимовальных ямах, активнее клюет белый хариус.
 В апреле и уловы растут, и число рыбаков  на льду  заметно увеличивается. До двух километров от берега разбросаны по льду рыбацкие стоянки, по-местному – «камчатки». Ранним утром катят от берега в сторону камчаток машины, трещат мотоциклы, спешат рыбаки к лункам с новыми надеждами на клев. До конца апреля, а то и до 2-3 мая ездят по льду машины, лед метровый, а трещины пока только намечаются. А потом обычно бывает 2-3 теплых солнечных дня, лед темнеет, заигливается, пропитывается водой и шипит под ногами. После этого на камчатки ходят уже пешком, да и число рыбаков заметно сокращается. А позже начинают расходиться трещины, и на лед выходят отчаянные энтузиасты, потому что ходить надо с лодкой, таскать ее туда-сюда, а это тяжкий труд. Но бывает, что после тепла придет похолодание, задует сильный северо-западный ветер, сдавит трещины и выбелит лед. Темный, пропитанный до этого водой лед за счет ветра испаряется с поверхности, охлаждается, верхний слой его смерзается,  но ненадолго, на день-два.  Весна берет свое, даже сухой лед истончается, все сильнее разбивается трещинами, потом вообще теряет сплошность, и начинает ветер гонять отдельные льдины туда-сюда. К концу мая Байкал освобождается ото льда.

     Теперь о камчатках,  это группа сближенных лунок, где рыбачат компаниями. Здесь, как правило, в лед вморожены колья для тента, тент – от ветра. А ветра на Байкале частые и сильные, и все со своими именами: «баргузин» - северо-восточный, из долины реки Баргузина; «култук» - юго-западный, от названия поселка  в юго-западной оконечности озера; «сарма» - северо-западный из долины реки Сармы и «верховик» - юго-восточный ветер с берегового хребта. Непроста байкальская зимняя рыбалка, и первое, что определяет ее успех – это прикормка камчатки. А прикормка на Байкале, в общем-то, единственная – мормыш, по-местному – бормаш, и надо этого бормаша много, потому что и омуль, и белый хариус рыба косяковая, а косяк надо приманить, потом остановить, а затем держать, и на все это нужен бормаш, и минимальное количество бормаша, с которым имеет смысл ехать рыбачить на Байкал – это ведро. А стоит литр бормаша сейчас сто, а то и сто двадцать рублей, поэтому и ездят на рыбалку компаниями, в них и расходы на бензин, и на бормаша, и на все остальное в складчину, на одного человека получается не так накладно.


      Хотя я предпочитаю ездить на рыбалку, все-таки, в одиночку. Предпочитал. По неделе, с первого по девятое мая, жил на льду, не выходя на берег.  Все необходимое, палатку, спальный мешок, бормаш, снасти завозил на санях или просил подвезти на машине, пока машины еще выезжали на лед. Вывозил  на санях, потому что к девятому мая лед машины уже не держал.  Последние десять лет на майскую рыбалку приезжал уже после девятого мая, на самый последний лед. Для этого у меня есть маленькая фанерная лодка на санях. В лодке ночевал, на ней же переправлялся через трещины, которых в это время на байкальском льду великое множество.   Но годы шли,  с ними убывали силы, а возраст подошел к старости. В общем,  одному выезжать на такие рыбалки стало тяжеловато, и на очередную майскую рыбалку по последнему льду я поехал уже не один, а с молодым напарником. Но первая наша с ним рыбалка не удалась, рыбачили мы один день, только настраивались, подбирали снасти,  вся надежда была на следующие дни, но ночью подул баргузин, весь ледяной массив отошел от берега метров на пятьсот, прикормленное место оказалось неизвестно где, пришлось нам сворачиваться и выплывать на берег. А вот вторая рыбалка очень даже удалась, о ней и пойдет рассказ.

     На майскую рыбалку езжу в Баргузинский залив в район поселка Максимиха. Накануне созваниваюсь со знакомыми, выясняю ледовую обстановку, потому что в связи с глобальным потеплением эта самая ледовая обстановка  непредсказуема, последние три-четыре года лед стал расходиться раньше обычного на неделю, а то и две. В  этот раз пришлось ехать четвертого мая.
 
     Выход на берег всегда волнующее событие, отсюда начинается рыбалка, главная рыбалка года. И здесь начинается  работа по выходу на лед. Разгружаем машину, перетаскиваем немалый скарб через сакуй, складываем все на береговом припае. А около берега уже трещина шириной метров десять, а это значит, что сразу лодку на сани не поставишь, надо переплывать трещину, затем на льду частично разгрузить лодку, поставить ее на сани,  закрепить, снова загрузить и только после этого идти на камчатку. На все это уходит около получаса. Но, наконец, все уложено, увязано, я впрягаюсь в шлею из капронового фала, напарник толкает лодку сзади, двинулись. Лед уже порядком подъеден солнцем, сантиметров шестьдесят осталось, а был метровый, но выбелен култуком, под ногами не шипит, верхний слой сантиметров восемь-десять смерзшийся, а вот ниже весь иглистый.  Чем хорошо с напарником, тащить лодку не тяжело, когда же раньше ходил один, семь потов проливал, пока добирался до камчатки. Идем ходко, омулевые камчатки где-то в двух километрах от берега, минут за сорок доберемся. Но пройдя метров семьсот выходим на следующую трещину, и опять задержка минут на двадцать. На этот раз сталкиваем лодку в воду прямо на санях, переплываем трещину, а вот чтобы опять вытащить ее на лед, приходится разгружать. Еще метров через триста опять трещина. Да, не оправдались надежды быстро добраться до омулевых камчаток. Кладу поперек лодки лыжи и становлюсь на них, чтобы быть повыше и видеть подальше. Ситуация неутешительная, впереди метров через двести еще трещина, а дальше, кажется, еще, и не одна.  А времени уже девятый час вечера, и хотя выехали из города около одиннадцати, но дорога до Байкала заняла почти шесть засов, потом в Максимихе задержались, в общем, все закономерно. А если впереди еще две-три трещины, то засветло не успеем. Принимаю решение останавливаться пока здесь. Бормаша у нас достаточно, сами ловили, не покупали, есть смысл рискнуть, прикормить рыбу на свежем месте.
Разгружаемся, ставим палатку, потом напарник кипятит и заваривает чай, а я прикармливаю лунки. Глубина здесь тринадцать метров, самая подходящая для белого хариуса, но и омуль бывает сюда заходит,  завтрашнее утро покажет результат. Пока  занимаюсь прикормкой, вижу, что от одной из омулевых камчаток двое рыбаков подались к берегу. Идут они примерно мимо нас, когда приближаются, иду к ним поговорить. У них маленькая дюралевая лодка, на ней переплывают трещины. Как они сообщают, до камчаток еще два больших разводья, не считая мелких трещин. Клев так себе, за день они поймали на двоих около ведра омулей, бывает и хариус, а сигов пока не было ни одного. Рыбачат  уже третий день.  На соседней омулевой камчатке, куда они ходили, то же самое.  Ну, что ж, свежая информация, да еще из первых уст, всегда важна. Но что нам делать дальше, покажет завтрашнее утро. Рыбаки уходят на берег, мы ужинаем уже в сумерках и ложимся спать.

     Просыпаюсь рано, в пятом часу, только-только начинает светать. Перво-наперво добавляю в лунки приманку. За ночь чуть приморозило, в лунках ледок в полсантиметра. Потом ставлю кипятить чайник. Напарника пока не трогаю, пусть спит, пока спится, а мне порой и хочется поспать подольше, да уже не получается. Пока варится чай, достаю индикаторную удочку, нанизываю бормашей и запускаю в лунку. Индикаторная потому, что леска тонкая, на поводках 0,15, крючки мелкие №3,5,  и если рыба под лункой есть, наживку тронет обязательно. Снасть поставлена, с волнением смотрю на сторожок, но он пока неподвижен. Потом завариваю чай, выпиваю кружку, не отрывая взгляда от сторожка,  поклевок нет. Около шести часов бужу напарника, завтракаем, а сторожок как был неподвижен, так и остается, не подошла за ночь рыба.

     В половине седьмого мимо нас проходят вчерашние рыбаки, иду договариваться, не пустят ли нас к себе на прикормленное место, у нас полный «голяк» - ни одной поклевки. По здешним нравам просьба не то чтобы невежливая, но все же деликатная, кому захочется отдавать свою прикормленную рыбу. Такая просьба  требует  определенного взноса или в виде свежего бормаша, или общеизвестной дипломатической емкости. Но они соглашаются принять нас без условий, к тому же сообщают, что рыбачат сегодня последний день, до обеда. А это очень даже кстати, значит, за нами останется их прикормленная камчатка.  Но срываться следом за ними сразу как-то невежливо, решаю идти где-нибудь через часок. Сам  между тем разматываю омулевую удочку, пробую на нее, но полная тишина, нет даже бычков, хотя эти головастики приплывают на приманку первыми.

     Около восьми часов собираемся на омулевую камчатку, но идти решаем налегке, берем только снасти, термос с чаем, немного еды,  ящичек бормаша, лыжи,  ну, и лодку, конечно. Посмотрим что там за трещины, а после будем думать. Первая трещина широкая, метров десять, вся в колотых льдинах. Переправляемся так: спускаем лодку на воду, напарник ее поддерживает, я залезаю, сажусь за весла, потом с кормы садится он. Когда переправляемся, он веслами удерживает лодку у кромки, я вылезаю на лед, удерживаю лодку, он вылезает следом, а затем вдвоем вытаскивает лодку на лед. Сани не отцепляем, так и плывем с подводными крыльями. Поскольку  выгружать-перегружать лодку не надо, на переправу уходит минут пять, может, чуть больше.  Если трещина неширокая, до двух метров, спускаем в нее лодку, и по лодке перебираемся как по мосту, вначале он поддерживает лодку, а потом я, когда переберусь на ту сторону. Ну, а мелкие трещины до метра проходим вообще с разгона, я с фалом перебираюсь через трещину, напарник толкает лодку с кормы, моя задача подхватить ее с носа и не дать саням удариться в кромку льда, напарник прыгает через трещину вслед за разогнанной лодкой. На пути к омулевой камчатке, проходим две большие трещины и штук пять малых, на расстояние в километр уходит сорок минут.

     У наших знакомых уже заполнен один кан – полуведерная полиэтиленовая емкость, и с пяток омулей  лежит на льду. Клев сегодня явно получше.  Согласно этикету мы присаживаемся на свои ящики и пока наблюдаем. Один из хозяев предлагает:
      - Ну что сидите, разматывайте снасти, ловите.

     Теперь можно, приглашение получено. Осведомляемся, какие лунки можно занять, лунок на камчатке десятка полтора, видимо прежде здесь рыбачила большая компания. После этого разматываем свои омулевые удочки. По-местному омулевые удочки называются «махалками», в принципе, это обычная зимняя удочка: мотовильце, леска, грузило, крючки с намоткой – мушки, мушек много, до пяти и больше. Название от способа игры снастью, во время ловли удочку надо постоянно шевелить, играть, махать как блесной. Способы игры, или еще говорят, подачи, разные: можно просто слегка пошевеливать удочкой, а можно и натурально махать на вытянутую руку. При энергичной амплитудной игре поклевки резкие, рыба сразу засекается, часто роняешь удочку, часто рвешь поводки, но при больших глубинах, от двадцати метров и более это основной способ подачи. При слабой игре и поклевки чуть заметные, но все равно рука ощутит, и тут автоматически делаешь подсечку – резко дергаешь. Со стороны это выглядит так: стоит или сидит рыбак почти неподвижно, вдруг резко дернул рукой и начал выбирать леску, поддевая петлями то одной, то другой рукой, и все это очень быстро, потому что омулю слабину давать нельзя – сойдет.
 
     Запускаем наши снасти, глубина здесь восемнадцать метров, подо льдом течение, понос – по-местному (от слова нести, сносить). Скорость подледных течений на Байкале невелика, до двух-трех сантиметров в секунду, правда, в непогоду, при сильном ветре они возрастают в три-пять раз. Научного объяснения этих течений не знаю, но судя по опыту они имеют вихревой характер, что-то наподобие небольших водяных циклонов, диаметр этих  подледных водоворотов от сотни метров   до километра. Первая поклевка у меня  минуты через три, несильный стук в руке, подсекаю, тяну. Есть первый омуль! Почти следом за мной начинает мотать один из хозяев, а потом и напарник, старожил вытаскивает омуля, у напарника он сходит. Только запускаю снасть – опять поклевка, но в этот разу у меня сход, а напарник вытаскивает первого омуля. Все, пошло дело, есть первые рыбы. А клев резко прекращается, но это обычное явление на омулевой рыбалке: подскочил косячок – клюет почти у всех, прошел – не клюет ни у кого. Опять же по опыту представляется мне, что ходит омулевый косячок против течения кругами, это хорошо заметно, когда камчаток много и они поблизости, у одних заклевало, потом другие засуетились, замахали удочками, потом следующие. Правда, бывает, что косяк останавливается под лунками, и тогда начинается беспрестанный клев, но случается такое нечасто.
 
     Минут десять полная тишина, нет поклевок ни у нас, ни у хозяев. Оглядываюсь на соседнюю камчатку, она от нас она метрах в трехстах, но и там похоже все тихо. Разматываю вторую махалку, то же советую и напарнику. Теперь работаю обеими руками, слегка потряхиваю удочки то в правой руке, то в левой. Поклевка как всегда неожиданно, удар – делаю подсечку правой рукой, удочку из левой бросаю на лед, выматываю. Тут же засуетились хозяева, и напарник подскочил - вот он косячок, опять пожаловал. Пока выматываю правую удочку, вижу, что левая поползла в лунку, придавливаю ее ногой. Между тем леска прослабла, неужели сошел?  Но нет, вытаскиваю омуля. А у напарника одна из мушек зацепилась за лед, помогаю ему рогулькой, но пока отцепляем, омуль сошел, но успел зацепить соседнюю удочку. Пока   возимся с запутанными удочками, хозяева успевают поймать еще одного омуля. Итог подскока косячка: у хозяев  три омуля, у нас один. 
Возвращаюсь к своим лункам, мотовило левой удочки как поплавок  стоит в лунке, значит,  рыба засекалась, хорошо, что сама и отцепилась, а то и утащить могла, случается такое нередко, особенно во время ажиотажного  клева. Продолжаю играть снастями, а напарник вторую удочку сматывает, что ж, наверно, он прав. Вспоминаю, что пора и приманку запустить, перехлестываю удочки, кладу их на лед. Насыпаю в кормушку, это чулок с грузилом, две горсти бормаша, иду против течения и сбрасываю бормаша в полводы, на глубине метров десять. Бормаш медленно пойдет на дно, течение его будет сносить, и он ляжет как раз под нашими лунками. Возвращаюсь к своим снастям, но только беру их в руки, тут же поклевки, причем на обеих удочках. Левую опять бросаю на лед и придавливаю ногой, выматываю правую, потому что удобнее, и очередной омуль трепещет на льду. Тут же хватаю левую, но она пуста, немного играю снастью – и опять удар, и через несколько секунд второй омуль на льду. Напарник тоже отцепляет омуля, и хозяева с добычей.  Ну, что ж, нормальный омулевый клев, через каждые десять-пятнадцать минут подходит косяк, а тут уж как успеешь.

     К полудню клев заметно ослабевает, уже нет той цикличной закономерности поклевок, когда через определенный интервал клюет сразу у всех, поклевки редкие и вялые. Это означает, что часть косяка закрутилась под лунками, но этот омуль уже сытый, к тому же некоторый накололся на крючки и осторожничает. Но хозяева уже заполнили свои два кана, да еще с десяток рыб в полиэтиленовом пакете, и  у нас десятка три омулей и три хариуса.
 
     В два часа  хозяева сматывают снасти, собираются на берег. Когда они уходят, следим, как будут преодолевать ближайшую трещину, день теплый, лед местами потемнел. Но они проходят без приключений, значит, лед еще не раскис, держит. Клев все такой же вялый, решаем обедать, выматываем снасти, достаем еду. Но я на всякий случай запускаю удочку с наживкой, вдруг да клюнет кто-нибудь, а то просто так сидеть, когда под нами ходит рыба, неинтересно. Принимаемся за еду, удочка рядом со мной и в поле зрения. Жую, поглядываю, жду поклевки. Уже заканчиваем, я на что-то отвлекаюсь, буквально на пять секунд, и в это время вскрикивает напарник, бросаюсь к удочке, но она уже в воде, хотя и неглубоко, мотовило как поплавок ходит  вверх-вниз, засучиваю рукав – не хочется мочить, но в последний момент удочка стремительно уходит в глубину.  Вот и первая потеря. Ну да ничего, может, всплывет в какой из лунок, а может зацепится другой удочкой.
 
     После обеда клев такой же вялый, но  добыча наша помаленьку прирастает, то я вытащу омуля, то напарник, к шести часам у нас уже с полсотни омулей и пяток хариусов. Начинаем сборы, пора возвращаться к палатке, и вдруг вижу, как всплывает мотовило упущенной удочки, и в той же самой лунке. Хватаю, тяну – сидит рыба, вытаскиваю хариуса, небольшого, граммов на двести. Прежде чем уходить запускаю на дно остатки бормаша – приманка на следующий день.
Идем как обычно, я впереди, напарник толкает лодку сзади. Местами попадаются темные пятна, лед под ногами сразу проседает, шипит, чтобы не рисковать, на таких участках надеваем лыжи. Первая трещина, она вроде и не стала шире, но лед на закраине слабый, проседает. Возиться на закраине с лодкой, не снимая лыж, неудобно, предлагаю напарнику другой вариант: я сажусь на нос, он сталкивает лодку вместе со мной, я буду придерживать, а он сядет. Переправа  проходит вполне успешно, и времени тратим даже меньше, чем прежде. Следующую трещину преодолеваем таким же способом  уже без раздумий, а последнюю,  с уже  приобретенным навыком, буквально за минуту.   На переход тратим полчаса, на десять минут меньше, чем утром, хотя и задерживались на шипучем льду, надевая лыжи.

     На месте  сразу принимаемся за приготовление ужина, проголодались, да и времени восьмой час.  Пока напарник занимается кухней, принимаюсь потрошить рыбу - чтобы сохранить, ее надо засолить.  На ужин лапша быстрого приготовления, сдобренная майонезом, домашние пирожки, которые еще остались, чай с бутербродами. После ужина заканчиваем с рыбой, получается почти полное ведро, для первого дня очень даже неплохо. Впереди еще час светлого времени, решаю проверить здешние лунки, хотя особой надежды и не питаю. Но буквально сразу поклевка, и вытаскиваю вполне приличного трехсотграммового хариуса. Предлагаю и напарнику занять соседнюю лунку, и вместе за пять минут вылавливаем десяток хариусов, а напарник одного даже очень приличного, граммов на шестьсот. Но после этого начинает клевать сорога, а при омулях и хариусах эта добыча уже не прельщает.  Подошла все-таки рыба, сутки ей потребовалось, чтобы найти новое прикормленное место.  Вылавливаем еще десяток сорожек и двух маленьких хариусков, которых отпускаем на вырост, после этого сматываем удочки. Хариусов потрошим и присаливаем, теперь ведро полное. Все, пора на покой, завтра  рано вставать.

     Следующим утром выходим  в седьмом часу. Здешние лунки не проверяем, хотя приманку кладу, может и сюда омуль подойдет.  Заморозок был  градусов пять, в лунках лед в сантиметр, да и в трещинах вода покрыта свежим ледком. Это усложняет переправу, я так же сажусь на нос, напарник так же сталкивает лодку, а потом мне приходится ногами разбивать лед, чтобы он мог продвигать лодку веслами. До камчатки доходим за полчаса. Сначала прикормка, и на дно, и сверху, а потом в предвкушении еще лучшего клева быстро разматываем махалки. Но тут неприятный сюрприз – не клюет омуль, будто и не было его вчера. Вообще никто не клюет.  Так проходит час, наконец, около восьми часов поклевка,  вытаскиваю небольшого хариуска, и опять тишина. Продолжаем регулярно сыпать приманку, но результат нулевой. Сегодня мы на льду одни, соседняя камчатка пуста, видимо, и те рыбаки уехали, и на лед уже не выйдут. Еще час безрезультатно играем снастями, и я решаю сходить на соседнюю камчатку. Особых надежд не питаю, уж если на нашем прикормленном месте ничего нет, то что ожидать на оставленной камчатке, но кто его знает. Беру с собой пару махалок, даже приманку не беру, и отправляюсь. Между нашими камчатками трещина,  но она небольшая, в полметра, просто перепрыгиваю ее.
 
     На соседней камчатке с полсотни лунок,  самые старые в полметра диаметром – разъело солнце.  В лунках много старого бормаша, застрявшего в выемках стенок. Разматываю махалку и запускаю ее в одну из прорубей, иначе эту разъеденную лунку и не назовешь. Пошевеливаю снастью, жду.  Поклевка слабая, но подсекаю и вытаскиваю омуля, тут же снова запускаю снасть и через пару минут еще один омуль. Это меня удивляет, мы со вчерашнего дня кормим живым свежим  бормашем, и у нас пусто, а здесь остатки какого-то дохляка, а рыба держится. За двадцать минут вылавливаю еще четырех омулей, смотрю на напарника, может и у него косяк подошел, а я тут зазря трачу время, но не заметно, чтобы он суетился. Собираю рыбу, возвращаюсь назад. Нет, у напарника была всего одна поклевка, подсечь не удалось.  Ситуация понятна, надо перебираться на соседнюю камчатку.
На новом месте клев вначале слабый, за час вылавливаем с десяток омулей на двоих. И поклевки, как правило, следуют сразу после очередной прикормки. Это значит, что омуль местный, а не проходной косяк. Но чем дальше, тем лучше клев, а где-то около полудня, начинает клевать беспрерывно, только запустил, чуть шевельнул, тут же поклевка. Рыба  берет не у самого дна, а повыше, метрах в десяти-двенадцати. Когда тянешь рыбу, в большую лунку ее очень хорошо видно метров с семи-восьми. Этот ажиотаж продолжается минут двадцать, успеваем  выбросить на лед с полсотни омулей, даже некогда собрать их в мешок, так и трепыхаются на льду. Иногда замечаю, что тяну сразу двух омулей, но вытащить обоих не получается, один обязательно зацепится за лед и сорвется. Наконец наши с напарником удочки зацепились, приходится распутывать. А получилось, что напарник тянул двух омулей, когда поднял и стал отцеплять первого, второй крутнулся подо льдом и перехлестнул мою леску, причем там, где мушки. Поневоле приходится прекращать ловлю и распутывать снасти, на это уходит минут двадцать. Потом собираем рыбу, а ее уже полмешка, пора потрошить и присаливать. Этим и занимаемся примерно с полчаса, потом обедаем – время подошло, но я регулярно через десять-пятнадцать минут бросаю в воду приманку.

     После обеда тот же ажиотажный клев, кроме того, омуль поднялся  под самый лед и хорошо виден в лунках.  Напарник становится на колени и  пытается поймать этого верхового омуля. Азартное это дело – ловить впригляд, подсовывать  рыбе мушки под самый нос, но знаю, что  верховой омуль очень прихотлив, и хотя на мушки реагирует и часто атакует их, но в последний момент отворачивает в сторону. Видишь  рыбу, которая летит на обманку, уже предвкушаешь, как сейчас подсечешь и выбросишь на лед, а она  в последний момент в сторону. Но тут же рядом  другой заинтересовался мушкой, перед ним играешь, ждешь, и опять мимо. Я продолжаю ловить с глубины семь-восемь метров, ниже пределов видимости, на  этой глубине рыбу не видно со спины, но стоит ей повернуться боком, как тут же проявляется серебристым овалом. Поэтому, когда подсекаю, сразу замечаю пойманную рыбу, потом она выписывает замысловатые зигзаги, когда  выбираю леску.  Где-то за час у нас опять разбросано по льду с полсотни омулей, пора чистить. 
Усаживаемся  потрошить, а ветер стих, и солнце печет вовсю, жарко, даже на льду. Оглядываюсь вокруг, этот распар вызывает опасения, не  раскис бы лед,  и точно, появилось много темных пятен, но большая часть льда пока белая. Пока чистим рыбу, решаем немного позагорать, раздеваемся до пояса. Как только принялись за чистку, тут же приблизились и загомонили чайки. Рыбьи потроха  приходится относить от камчатки метров на  двадцать-тридцать, ближе чайки подлетать опасаются.  Но  зато потом налетают всей стаей, и за считанные секунды ничего не остается.

     Между тем уже седьмой час, наш двухведерный ящик заполнен подсоленной рыбой до краев. Ящик проложен полиэтиленовой пленкой, чтобы не стекал рассол, в таком ящике в холодном месте рыбу можно хранить до месяца. Улов на сегодня более, чем достаточный, не стоит жадничать, сматываем снасти. 
В этот раз на переход тратим почти час, хотя разводья и трещины проходим быстро, почти не меняя темпа, но постоянно приходится надевать лыжи, да и обходить уж слишком темные участки. За последние два дня лед истончился до  полуметра, причем в основном испарился, днем при солнце хорошо видно, как надо льдом колышется марево.

     На первой камчатке, у палатки, готовим ужин, едим, а потом укладываемся спать, даже не проверяем здешние лунки – и так нарыбачились.. Но приманку я, все-таки, добавляю.

     Ночь была ясная, и к утру порядком подморозило, лед снова весь белый. Часов с восьми утра, когда мы уже пришли на камчатку, подул ветер, северо-западный - сарма. В течение часа он набирал силу,  трещины и разводья начало сдавливать, зашуршал и затрещал лед на закраинах. С одной стороны это хорошо, лед не зашипит, и трещины сдавит, но сидеть на сильном ветру, даже при нулевой температуре некомфортно, просто холодно, да и леску постоянно относит, и она цепляется за льдинки.
 
     А клев как и вчера: с утра не очень, но к обеду клюет беспрерывно, и так же омуль ходит под самым льдом.  На одной из поклевок после подсечки чувствую необычную тяжесть,  первая мысль, что опять поймались два омуля, но потом ощущаю мощные ритмичные рывки – сиг! Очень скоро он проступает в воде, ритмично изгибается вправо-влево, и каждый изгиб – натяг лески и учащение моего пульса. Прошу напарника помочь, в случае чего. Удается завести сига по центру лунки, а когда его голова чуть приподнимается над водой, сбрасываю леску и хватаю рыбу под жабры. Есть, голубчик! Килограмма на полтора! А как он смотрится на фоне трехсот-четырехсотграммовых омулей! После этого настраиваемся на сигов, но сиги не клюют, все те же омули. Дважды садимся чистить рыбу и заполняем второй ящик. Все наши емкости заполнены, можно заканчивать рыбалку, но омуль ходит подо льдом, а лед белый и прочный, сегодня хоть и солнце, но из за сильного ветра темных пятен на льду не появилось, продолжаем рыбалку, хотя и без прежнего азарта.
 
     Около четырех часов ветер неожиданно стихает, собираемся позагорать как и вчера, но неожиданно заворачивает баргузин. Он налетает порывом и постепенно усиливается. Весь лед вокруг нас начинает потрескивать, сарма сдавила его в сторону берега, а баргузин, наоборот, отжимает в сторону открытого моря. На глазах раздвигаются трещины.  Это дух Байкала наказывает нас за  неумеренность. Можно было уходить и полтора часа назад, когда заполнили ящик.  А теперь надо уходить, и как можно быстрее, лед может потерять сплошность, и тогда окажемся в каше.

     Быстро сматываемся, скидываем добычу и вещи в лодку, а добыча изрядная, килограммов сорок, лодка обрела вес, впрягаемся и – вперед. Точнее, назад, к берегу. До палатки добираемся за полчаса,  трещины хоть и разошлись, но лед держит. Палатка выгибается и трепыхается, но пока  на растяжках, на всех, если бы сорвало хоть с одной, потом бы скинуло ее на лед, и наверняка порвало. Снимаем палатку, загружаем лодку и спешим дальше. На двух трещинах пока благополучно, хотя и приходится лодку частично разгружать. Но вот до берега остается двести метров, но здесь на мысу та самая каша: лед разбит на мелкие льдины и сплошное разводье.  Надеваем лыжи, теперь без них и шагу не ступить. Я  беспокоюсь за напарника, все что было до этого – цветочки, а вот сейчас как раз ягодки, и этих ягодок аж двести метров. Наказываю ему не отходить от лодки, а сам на лыжах направляюсь в разведку, надо наметить и проверить путь по самым крупным льдинам. Лед на краях льдин прогибается даже без шипения, закраины надо проходить быстро. Намечаю путь на ближайшие метров пятьдесят, возвращаюсь к лодке. Впрягаемся, трогаем, но на лыжах быстро не разгонишься, да и лодка нагружена изрядно, одной рыбы килограммов семьдесят. На закраине лодка прогибает лед и садится в ледяную кашу на уровень плавучести. Перебираемся подальше от края, вместе тянем за фал, но безрезультатно, теперь сани, которые под лодкой, работают как якорь. Возвращаюсь к лодке, отвязываю сани, после этого вытягиваем лодку и дальше волочим  днищем по льду. На следующей закраине лодка опять садится, и мы даже не можем ее выдернуть, потому что под нашими лыжами лед начинает тоже проседать. Теперь от лодки отходить нельзя, в случае чего кидаться телом на нее. Чтобы сдвинуться, надо немного разгрузить лодку. Вытаскиваем ящики с рыбой, ставим их подальше от закраины, и подальше друг от друга, вокруг ящиков проступает вода, но лед пока держит. Облегченную лодку перетаскиваем на следующую льдину, потом я с санями возвращаюсь за рыбой.  Дальше и двигаемся таким манером, перетаскиваем облегченную лодку, а потом я с санями за  рыбой.

      На двести метров до берега уходит более часа, на берег выходим вполне благополучно, ничего не теряем из вещей, и сами сильно не намокли, хотя постоянно проваливались по колено. Когда последние вещи переносим на берег, я сажусь на ящик – сил никаких нет. А напарник вроде ничего, еще бодр. Хорошо ему, молодой. Глядя на его довольное возбужденное лицо, думаю, что обрел надежного компаньона, и впереди у нас еще не одна рыбалка по последнему майскому льду.
 
Май 2009.