Под сенью чайного гриба

Пролог
Проект фонда V-A-C «Семинар любителей ферментации»  перед публикой, собравшейся в аудитории Дома Культуры ГЭС-2, был  инициирован вводным текстом, жанр которого приблизительно  можно определить, как эпическую поэму. Художник Алексей Булдаков монотонно, как шаманское камлание,  бесстрастным голосом пробормотал свою весть, берущую начало, если ему поверить, в первобытном человеческом стаде, затем, по кометной траектории  пересекши античную Элладу и всю двухтысячелетнюю эпоху христианства, вошедшую в нашу современность через  приют для бездомных кошек, откуда до биомассы оставалось уже лишь два шага. Биомасса противоречива; с одной стороны, она – аналог первобытной человеческой толпы (чем не ницшеанское Вечное Возвращение?), с другой стороны, она – основа грядущего века биотехнологий, а для художника она стала символом  корпоральности, что было продемонстрировано путем резкого перехода от текста к авторским  арт-объектам. Телесность была представлена в отталкивающе омерзительном  эрзаце человеческой кожи – мокрой, склизкой и холодной, как в мертвецкой, - изготовленной из ни в чем не повинного чайного гриба, - он, в конечном итоге, и принял на себя роль безмолвной искупительной жертвы. Между тем, обезвоженная эрзац-кожа оказалась удобным и эффектным новым материалом, пригодным как для изготовления абажуров (на что прозрачно намекал додекаэдр, позволивший притом сохранить политкорректность), так и для создания светопроницаемых скульптур, наводящих на мысль о кикладском искусстве.
Зачин проекта меня заинтриговал; планка была поставлена высоко; что дальше-то будет?

Бактерия – друг человека
Вторая часть  «Семинара» была посвящена бактериальной целлюлозе, как материалу для создания артефактов. Надежда художника Булдакова на возможность революционизировать с его помощью искусство  базируется на том, что этот материал принадлежит к животному миру. Хотя бактерии и человек находятся на противоположных краях эволюционной цепочки, они связаны узами родства, что проявляется уже в том, что бактериальная целлюлоза характеризуется определенной структурой, хранящей родовую память. Да и кто когда-нибудь мало-мальски исследовал, на какой стадии развития живой материи в ней возникает дух? До сих пор этот вопрос был вполне праздным, но он кардинально важен для художника, ибо одухотворенная материя благоприятна для рождения новых художественных форм. Поскольку чайный гриб живой, можно ведь попробовать войти с ним в контакт путем изменения условий его существования…
Или вот зайдем с другого конца: когда умирает святой, то, как утверждают религии, его дух сохраняется в каждой частичке его тела, - и получаются мощи.
А если обратить внимание на проблему смерти и мертвого тела, какие увлекательные открываются перспективы: процессы омертвения и мумификации тоже ведь не обходятся без бактерий, которые, быть может, консервируют дух!
Всестороннее обсуждение всего комплекса этих проблем наверняка помогло бы внедрить эту своеобразную биополитику в художественное творчество, но для этого нужно было бы что-то долгоиграющее, вроде семинаров Лакана (а их для создания Парижской школы психоанализа потребовалось 30). Ясно, что Булдакову это по плечу, но эксперименты ему больше  по вкусу, чем рассуждения, и поэтому он поспешил к первым перейти,  подозвав участников семинара к столу, на котором были представлены его внушительные наработки по чайному грибу.
Выставленные для обозрения традиционные артефакты – человеческие головы и черепа, изготовленные из высушенной бактериальной целлюлозы, ни на что другое абсолютно не похожи. (Поверхность черепа, склеенная из обезвоженного чайного гриба своим видом напомнила мне гаванскую сигару, скрученную из плотно прилегающих друг другу табачных листов). Да и сам по себе материал уже представляет немалый интерес. Клочки обезвоженной биомассы благодаря своему экспрессивному рельефу – почти готовые объекты Arte Povera, а в распяленных на рамках кусках искусственной кожи, видимых на просвет, читаются водяные знаки неких неведомых судеб. Но такие артефакты относились бы к жанру «найденных вещей», а Булдаков числит себя K;nstler’ом, работающим не только головой, но и руками; он надевает передник (заметим: - не белый, как у медика или повара, а темный, как у ремесленника), и приступает к манипуляциям с материалом. Большие куски живой материи он гладит и мнет, как бы массируя их; то одного, то другого вынимает из кюветы; ласково подержав на весу, как щенка за шкирку, опускает обратно, меряет им ph, купает в чистой воде, следя за изменением их пигментации; одним словом, демонстрирует достигнутое взаимопонимание с чайным грибом.

Затем Булдаков огорошил присутствующих заявлением, что в следующий  раз участники семинара будут призваны самостоятельно создать артефакты из чайного гриба, и назначил нас участниками Генератора Идей в области форм грядущего Биоориентированного Искусства.
У меня заскребло под ложечкой от предчувствия собственной несостоятельности.

Фаланстер
Когда участники «Семинара любителей ферментации» явились на свое третье занятие, аудиторию  было не узнать: помещение-трансформер из лекционного зала преобразилось в мастерскую. Поперек него протянули бельевую веревку, на которой в позах звериных шкурок был развешан рабочий материал -  полупрозрачные кожистые лоскуты обезвоженного чайного гриба. На обширном столе тот же материал лежал большими грудами, перемежавшимися контейнерами с оснасткой: многократно тиражированными шаблонами двух геометрических форм: равносторонних треугольника и пятиугольника. Также повсюду громоздились целые кучи бельевых прищепок; одним словом, это был антураж то ли скорняжной мастерской, то ли мастерской таксидермиста.
Руководитель проекта художник Алексей Булдаков обратился к присутствующим примерно со следующей речью.
- Обезвоженный чайный гриб является перспективным материалом для создания пластических произведений, но техника работы с ним весьма сложна и прихотлива. Поэтому бесполезно пытаться сразу браться  за что-нибудь в таком роде, - тут он кивнул на скульптуру женской головы, стоявшую на столе справа от него;

Женская головка, собственно, представляет собой такую тонкую скорлупку, так что она пропускает свет электрической лампы, установленной внутри; причем изображение реалистично; черты  лица – правильны и изысканны, а сквозные отверстия на месте глаз придают ее взгляду колдовскую глубину; более того: неоднородность исходного материала порождает «игру теней», альтернативную академическому кьяроскуро, и игру оттенков, доселе невиданную даже в модернистской живописи. И это еще не все: скульптура представляет собой мозаику, соединительные швы которой образуют крупную сетку – самостоятельный экспрессионистский рисунок, порождающий аллюзии, как на ацтекские маски, так и на френологические схемы. Но, как будто этого еще мало, у скульптуры на затылке, - там, где древние располагали «третий глаз», - распускается цветок.

- нужно сначала пройти азы, как в детстве вы проходили прописи. Так вот – для начала вы все вместе изготовите додекаэдр и икосаэдр.  Показываю: сначала вы размачиваете заготовку в этой кювете, затем вырезаете из нее лоскут, размеры которого превышают площадь шаблона, накладываете первый на последний,  края лоскута подворачиваете, и крепите их к шаблону бельевыми прищепками. (Поработав над заготовками, вы почувствуете материал руками; это так же важно, как для скульптора – помять в руках глину). А через неделю все лоскуты высохнут, и мы с вами склеим из них правильные многогранники».
Здесь Булдаков поднял над головой  полностью изготовленный додекаэдр.
Воодушевившись этим зрелищем, все участники семинара рьяно принялись за работу; благо, - это были, в основном, женщины – им не привыкать к рукоделию. Работали дружно, помогая друг другу советами; все это выглядело, как фаланстер художников.
Диссонансом явились два ленивых мужика, увильнувших от общей трудовой повинности. Один – старый и лысый - сделал вид, что ищет какие-то другие техники работы с чайным грибом. Другой – молодой и волосатый – вылепил из чайного гриба заготовку чехла для смартфона; на следующем занятии ему осталось нанести на него tattoo, и этому аксессуару рыночный успех будет обеспечен!

3D
Четвертое занятие «Семинара» предполагалось кульминационным – на нем должны были родиться законченные артефакты; и имел место аншлаг, причем среди явившихся было много новых юных лиц.
Перед участниками семинара была поставлена сложнейшая задача: переход из 2D в 3D. Отделив заготовки от шаблонов, они получили для работы фрагменты плоскости, ограниченные контурами из равносторонних треугольников или  равносторонних пятиугольников, снабженных отбортовками для склеивания. В 3D-пространстве  фрагменты могли быть соединены друг с другом своими  сторонами единственным образом – образуя икосаэдр или  додекаэдр соответственно, поэтому от исполнителя не требовалось ни воображения, ни фантазии, а  лишь овладение техникой склеивания, и упорство в достижении поставленной цели.
И здесь в полный рост проявились гендерные различия: мужчины этой работой занимались нехотя, постоянно отвлекаясь на разговоры, не имевшие никакого отношения к переходу из 2D в 3D – о биотехнологиях вообще, и об их применении в производстве продуктов питания – в частности. Если бы здесь присутствовали одни только мужчины, высокие цели семинара они бы заболтали, и наступил бы неизбежный провал.
Но, к счастью, большинство участников семинара составляли женщины, продемонстрировавшие лучшие человеческие качества – смышленость, быструю обучаемость, сноровку, целеустремленность, трудовую этику. Результатом явилось появление икосаэдра, который с большим облегчением Алексей Булдаков водрузил на лампу в качестве абажура. Я посмотрел, и ахнул.
На просвет материал – высушенный чайный гриб - вызвал многочисленные аллюзии: на фон пещерных фресок Тассили, на пергамент, на  старинные  географические карты, на рентгеновский негатив, на  поле зрения микроскопа с тысячекратным увеличением, и на что-то вообще ранее неведомое. И это необыкновенное, допускающее самые разные интерпретации, рожденное в глубинах Природы, изображение, как «гармония алгеброй», было выверено стереометрией, и в нее оправлено! Такой вот  светильник Тиффани по мотивам первобытности!
И только теперь до меня дошло, почему женский портрет, о котором я говорил в предыдущей главе, даже после его сравнения с оригиналом, выглядит «вещим»: изображение, проявляющееся на просвет в его материале, отсылает к основам Бытия – даже не человеческого, о которых говорил Хайдеггер, а еще глубже – к самым истокам жизни.
Так на простейшем примере Алексей Булдаков продемонстрировал свой метод создания из чайного гриба скульптур-скорлупок.
В компьютер закладывается 3D изображение любого объекта. Там оно  разбивается на части, размер которых определяется сложностью рельефа, и для каждой из частей создается индивидуальная программа  изготовления на 3D- принтере шаблона, ее воспроизводящего. Остальные операции участниками семинара были уже опробованы на занятиях 3 и 4(«Фаланстер» и «3D»).
Нам показали ящик с шаблонами для изготовления головы коня. В отличие от икосаэдра, для которого требуется один тип шаблона, в данном случае все шаблоны -  разные. Так могут быть созданы любые просвечивающие артефакты, чьим образам чайный гриб придаст новую концептуальную глубину, - будь то человек, конь, или медуза.
Читатель в недоумении спросит: так это же – ремесло! А где же здесь художество?
Да, это ремесло, но когда к нему прибегает художник, то, даже ограниченный жесткими рамками метода, он всегда найдет в нем множество лазеек для полного  самовыражения!

Чувство материала
Мое внимание привлекли пластины чайного гриба, высохшие не распятыми на  рамках, а в состоянии их неограниченной свободы. Они выразили себя в 3D объектах, напоминающих то древесную кору, то кору больших полушарий мозга; вызывающих аллюзии то на бальзаковскую «шагреневую кожу», то на ссохшиеся личики мумий. Они, также,  были похожи на привычные грибы – сморчки и строчки, а если их разрезать на кружочки, то они бы выглядели, как сушеные шляпки белых грибов, которые, во времена моего детства, нанизанными на нитки, продавали на колхозных рынках. Когда я вспомнил давно забытый вкус пирогов с грибами, у меня аж слюнки потекли: а что, если чайный гриб тоже съедобен, душист и вкусен? Тогда изготовленные из него произведения искусства можно было бы воспринимать вовнутрь!
Ишь, размечтался! А пока я с удовольствием пробовал материал на ощупь. Он оказался пластичным: складки поддаются разглаживанию; выровненные участки становятся выпуклыми, и так можно формовать гладкие фрагменты с большим радиусом кривизны, и использовать их для склеивания крупных артефактов: это уж был бы род ваяния – подумалось мне.
И мне вспомнились деревья из XIII Песни Дантова Ада, в которых заключены души самоубийц; если сломать его ветку, то душа жалобно запричитает, а из раны перелома хлынет кровь. И я себе представил артефакт в виде  развилки древесного ствола и ветки; ветка надломана, и края надлома покрашены красной краской, имитирующей кровь. Произведением искусства этот объект сделало бы то, что он изображает дерево в другом материале – чайном грибе (так хлебная буханка, отлитая из чугуна, уже - произведение искусства).
Я ему даже  придумал имя; им должны стать дантовы строки:
“…de la scheggia rotta usciva insieme
parole e sangue; … ”
                Dante  Inferno  Canto XIII 43 – 44
  «…из раны перелома
прольются вместе жалобы и кровь; … »
                Данте  Ад  Песнь XIII 43 – 44
Перевод с ит. автора.
 

Вооружившись ножницами,  клеем, и красной краской,  я принялся изготавливать задуманный объект из двух кусков сухой кожи чайного гриба. Проведя нехитрый раскрой, я приступил к склейке, но тут материал перестал повиноваться; края склеиваемых листов, казалось бы, намертво прижатых друг к другу, начинали предательски сворачиваться в трубочку, и склейка распадалась. Промучившись полтора часа без успеха, я понял: Высшие Силы, чья резиденция находится неподалеку от ГЭС-2, препятствуют реинкарнации образов Ада на освященном месте. И я не стал настаивать на своем, ибо давно почел за правило никогда спорить с Высшими Силами, в каком бы обличье они ни являлись. Но я не жалею о своей попытке: у меня надолго останется  память тактильного ощущения теплого, дружественного материала.


Вместо эпилога
Несмотря на всеохватность темы, проект «Интуиции грядущего мира», развернутый в Галерее Краснохолмская, был обречен на камерность небольшими размерами выставочной площади. Кураторы проекта Алексей Шульгин и Янина Пруденко нашли для выставки изящное и эффектное решение.
 Ее вводная часть представляет собой инсталляцию, включающую репродукции произведений изобразительного искусства, фрагменты кинофильмов и художественную литературу на тему Прекрасного будущего, преимущественно, - в его советской трактовке.( В центре экспозиции, как бесценная жемчужина, расположен подлинный объект Вячеслава Колейчука – макет устройства для возведения домов). В этой части выставки показано, как безудержная эйфория по поводу будущего, характерная для 20-х годов ХХ века, постепенно сменялась скептицизмом, а потом и разочарованием в исповедуемых идеалах.
В главном разделе выставки представлено видение будущего несколькими молодыми художниками.
В общем, сложилась довольно амбивалентная картина: от оптимизма, связанного с новыми технологиями, как в работах «Спекулятивные исследования межвидовой коммуникации» Павлины Белокриницкой и «Проектирование эмоций» Риты Тетриной, до мрачных видений и едких сарказмов. Здесь я бы отметил «Тульпу» - «компостную» инсталляцию Олеси Гонсеровской. На фоне отпечатков обильного женского тела, сделанных методом Ива Кляйна, но не на стене, а на полотне, прямо на полу воспроизведена мелкая могилка  бывшей владелицы этого тела. Сквозь тонкий слой дерна проступило все, что осталось от бедной женщины: остроносые туфельки, да погребальный головной убор. 3D анимация “Flash Trash” Екатерины Галицкой рассказывает о жизни «Бивиса и Батхеда», выросших во взрослых идиотов, и не вылезающих из сетевого кафе. Некий Г.П. Федоров представил стенд «Пища будущего»; ее образцы доступны для дегустации. Я попробовал темно-коричневый кубик;  своими вкусом, запахом и консистенцией он мне напомнил «норму» Владимира Сорокина: - такое вот светлое будущее.
Однако подлинным центром футурологической части экспозиции явился проект Алексея Булдакова “Medusa”.
В отдельном, слабо освещенном помещении расположен модуль микробиологического производства: два стеллажа для выращивания чайного гриба. Десятки расположенных друг над другом полок уставлены мелкими плоскодонными сосудами, заполненными чайной заваркой. Между стеллажами – тесная зона обслуживания. На прозрачной занавеске укреплена надпись: «Не входить! Стерильно!». С прозрачного потолка, как кудрявые локоны, свисают мухоловки-липучки; муха – злейший враг чайного гриба! Производственный модуль увенчан скульптурным автопортретом художника-  головой, изготовленной из сушеного чайного гриба; сходство очевидно, но необычный материал придал портрету жесткий облик римского цезаря, который поначалу в оригинале не усматривается.
В статике инсталляция еще не играет. Все меняется с появлением художника; обогнув стеллаж, Булдаков в состоянии глубокой сосредоточенности отодвигает занавес, и, как священник в дарохранительницу, входит в стерильную зону; в его руках миниатюрный контейнер, содержащей грибные споры. Таинство посева он свершает не широким жестом сеятеля, а манипуляцией колдуна, орудующего над зельем – оживляющим или  гибельным – как звезды укажут.
И тут я понял, что являюсь зрителем уникального перформанса – подлинного шедевра Современного Искусства.
Мое расширившееся сознание вдруг охватило и проект «Семинар любителей ферментации», в котором мне посчастливилось принять участие; - он стал очередным и самым удачным опытом художника Максима Зайцева в разрабатываемом им жанре «коллективного перформанса» (я принимал участие еще в двух других: «Вещий Олег» и  «Доктор Попов»). От «Коллективных действий»  Андрея Монастырского, в которых участвовали только художники, данный жанр отличается вовлечением в перформанс обыкновенной публики. В результате «коллективного перформанса» расширяется сознание не только художников, но и народа; важно только вовремя останавливаться, не пересекая границ «массового перформанса», что крайне опасно!
                Июль-август 2022 г.