Вспомни меня

Аделина Евгеньевна не могла отвести глаз от прекрасного светящегося явления, почти неземного. Главное здание – высотка МГУ – летним вечером светилась во тьме ночного неба как ее несбывшаяся мечта, или как Дисней-лэнд, только, конечно, ярче.

Удивительно, но это зрелище неизменно восхищало ее до дрожи во всем теле, до раболепного благоговения несмотря на то, что в этой квартире напротив она жила уже восемь лет с тех пор, как смогла позволить себе смелость регулярно и без особенных жертв гасить ипотеку.

Надо признать, что из окна в небольшой гостиной открывался всего лишь боковой вид на университет, то есть, чтобы им насладиться ей нужно было встать с самого левая края и еще влево скосить глаза, однако, великолепие сказочного ночного дворца от этого нисколько не меркло, нет. К тому же, учитывая непростую жизнь Аделины Евгеньевны, и этот слегка ущербный вид, и эта квартира уже была огромным ее достижением.

Такими успокаивающими мыслями ее вечер обычно и заканчивался, и она спокойно шла спать в небольшую комнату на раскладной диван – заказ кровати планировался сразу после закрытия ипотеки.

Однако, в этот раз все пошло по иному сценарию. Сегодня свет от блестящей башни горел ярче обычного, он достиг крохотной болевой точки в самом сердце Аделины Евгеньевны, зацепил ее тонким рыболовным крючком и заставил покинуть свое привычное убежище. Она, сама не зная зачем, накинула тонкий плащ и вышла на улицу, тихо захлопнув за собой дверь.

На улице было очень темно, а машин было крайне мало несмотря на то, что время было еще, можно сказать, детское. Аделина Евгеньевна в нерешительности стояла на пешеходном переходе, размышляя стоит ли ждать зеленого сигнала или пойти против всех правил на красный – перекресток то был абсолютно пустым.

В ответ на ее молчаливый вопрос – серая тень с другой стороны проспекта помахала ей рукой –  да идем, чего ждать, так вся жизнь и пройдет, а зеленый так никогда и не загорится. Аделина Евгеньевна очень удивилась и замерла – не понимая, разумно ли следовать странным советам малознакомой тени. Она вглядывалась в скрытую мраком фигуру, пытаясь различить того, кто подает ей энергичные сигналы, и определиться, стоит ли им доверять.

Внезапно у нее зашумело в голове, и виски забили барабанную дробь – ей показалось, что уличный фонарь на секунду обернулся, чтобы подсветить ее молчаливую собеседницу, и она успела заметить плотную светлую челку, любопытный взгляд, направленный прямо на нее, зеленый подол юбки. Однако, прежде чем Аделину Евгеньевну успел разбить инфаркт, фонарь отвернулся, и фигура снова оказалась во мраке. Зажегся зеленый, и она слегка шатающимся шагом ступила на неровную линию зебры. В мистику она не верила никогда, и поэтому смутить ее кому бы то ни было будет непросто.

Что-то знакомое было в этом человеке на той стороне дороги, но что в этом удивительного. Аделина прожила в этом районе больше двадцати пяти лет. Она приехала поступать из маленького города и сначала жила в общежитии главного здания – в волшебной диснеевской башне – без малого пять лет. В эти годы напротив университета располагался бескрайний грязный пустырь, заполненный полуразрушенными деревянными хибарами и чем-то похожим на гаражи крайне неопределенного назначения. Тогда в свои юные наивные двадцать лет Аделина мечтала, что когда-нибудь она будет жить здесь, в этом самом лучшем районе большого города, который она обязательно покорит в самом ближайшем будущем. Сколько раз она пробегала по этому проспекту в том и обратном направлениях, сверкая любопытным ищущим взглядом, в зеленой сатиновой юбке, которую ей сшила мама еще в школе. Аделина Евгеньевна внезапно запнулась. Перейдя, наконец, дорогу, она обернулась, ища на этой стороне дороги женскую фигуру, но ее уже не было. Светлая челка, взгляд – она, конечно, узнала, но не могла поверить.
Аделина молча побрела по дорожке, освещенной фонарями, по направлению к главному зданию.

Она была привлекательной и ухоженной женщиной, немногим за сорок. Светлые волосы, собранные в аккуратное удлиненное каре, очки в элегантной металлической оправе. И еще она была женщиной одинокой. Эти мысли, нахлынувшие сейчас на нее, были привычными, и поэтому не причиняли резкой боли, только долгое тянущее беспокойство.

Она снова обернулась в поисках фигуры из сумрака, но ее не было, как будто не было никогда. А ведь она была.

Аделина Евгеньевна вспомнила вот что. В свои восемнадцать лет, когда она впервые приехала в Москву и поселилась в общаге, она тоже чувствовала себя крайне одиноко. Будучи домашним ребенком, ей было тяжело адаптироваться, и казалось, что холодный и незнакомый город вообще не замечает ее. Когда молодой профессор экономики – Виктор – пригласил ее на дополнительные занятия – она восприняла это как теплый жест безразличного большого города в свою сторону. Будто он, наконец, заметил и принял ее – «Аделина, я вижу тебя, ты есть». Это была заслуженная награда за все ее усилия, за доверие к жизни и за ее мечты. У нее появился друг и наставник, она больше не одна, он будет заботиться о ней. Виктор был улыбчивым и заботливым, он встречал ее за зданием химического факультета и показал ей всю территорию университета, попутно рассказав все известные ему местные байки.
Следующим местом их занятий была квартира Виктора, не так далеко от места его работы и ее учебы. Это было наивно, это правда. А она была взрослой девочкой, и могла не ходить, если бы не хотела – так Виктор говорил потом, когда она прозрачная и дрожащая от сдерживаемых рыданий стояла у входной двери. Там же у двери Аделина узнала, что у Виктора есть семья и двое детей, что жена у него известный дизайнер одежды и вообще очень талантливый человек.

– Аделя… ты же пришла, потому что хотели прийти, разве не так?

Там же, только уже с другой стороны двери Аделина получила инструкции:
– Слушай, ты можешь приходить по вторникам и по четвергам, когда моя жена задерживается на проекте, а дети – у бабушки.

Аделина осмелилась взглянуть ему в глаза – неужели он действительно не замечает ее состояния? Виктор отвел глаза, и досадливая гримаса пробежала по его лицу. Эти молоденькие студентки – они всегда такие наивные, но в этот раз процесс идет уж как-то слишком сложно, видимо, она была совсем не готова к такому резкому повороту. В этот раз Виктор провожать ее до общаги не пошел.

Аделина очень хорошо запомнила дорогу. Она шла очень медленно, стараясь не думать, и считала шаги – две тысячи один, две тысячи два… И потом такой же серой тенью стояла на переходе, боясь выйти из сумрака на свет. Тень от юной наивной девушки, которая жила и чувствовала всего лишь несколько часов назад.
Сейчас так же темно и одиноко… как тогда – почему-то подумала Аделина Евгеньевна. Темнота была такой густой, как будто злой волшебник замотал улицу черным клубком колючих ниток, не оставив ни просвета. Ей стало трудно дышать. Голова закружилась, и она прислонилась к воротам, впускающим и выпускающим из главного здания, стараясь не осесть прямо там на асфальт.

– Эй. – Тихий голос прозвучал так близко, что Аделине было страшно повернуть голову. Она медленно одними глазами взглянула в сторону – и замерла всем своим существом.

На этот раз девушка стояла близко, и на нее падал боковой свет от тусклого фонаря. Она склонила голову набок и внимательно следила за выражением лица Аделины:

– Если ты упадешь в обморок, то я не смогу тебе помочь – если, конечно, мы следуем твоему убеждению, что я всего лишь видение – и давай так и будем думать – поспешно прибавила она, заметив паническое состояние своей молчаливой собеседницы.

– Я буду говорить быстро, чтобы ты не успела схлопотать инфаркт – примирительно затараторила девушка – поэтому ты слушай внимательно. Дело в том, что все было запланировано очень правильно, но в определенный момент пошло наперекосяк, и в этом, видимо, есть, к сожалению, и моя вина. – Она поджала губы и, не глядя на Аделину, быстро продолжила:

– Когда тот глупый Виктор бросил тебя, ты должна была встретить его – своего настоящего. Михаил ждал тебя у остановки, мы вырвали его из предыдущих отношений, ведь вы так идеально подходили друг другу. Но ты, вопреки генеральному плану, так и не перешла дорогу и пошла по противоположной стороне – видимо, слишком долго горел красный. Михаил встретил другую девушку, а ты… Дальше все покатилось по наклонной, как снежный ком, и слишком поздно и опасно было вносить изменения. Но сейчас это уже неважно. – Девушка досадливо помотала головой, и ее прозрачные волосы заблестели золотым отливом в свете фонаря. – Сейчас важно другое. Я нашла его – это первое. У нас мало времени – это второе. Мне пришлось заманить тебя сюда, ведь больше никак общаться с тобой уже не получается – ты не веришь в сны, не слушаешь интуицию и даже кошку не можешь завезти.

– Я готова – вдруг быстро и решительно отозвалась Аделина Евгеньевна, успевшая окончательно прийти в себя в процессе этого странного объяснения – и решительно и бесстрашно протянула видению руку.

– Ты молодец. Идем. – только и успела услышать она в ответ.
В следующую секунду видение щелкнуло пальцами – и Аделина почувствовала, как сгустился холодный ночной воздух и тряхнул ее, словно прозрачное бестелесное перышко и бросил прямо на мокрый после дождя асфальт.

– Вам плохо? Поднимайтесь скорее, замерзнете же. – Невесть откуда взявшийся мужчина уже суетился над ней, стараясь поставить ее на ноги, а она все никак не могла прийти в себя от слишком ускорившейся этим вечером собственной жизни.

– Меня зовут Аделина – еле проговорила она, все еще сидя на тротуаре, и с надеждой добавила – а вас?

– Михаил.

Аделина Евгеньевна подняла глаза в холодную черную бездну, и ей показалось, что тонкие нити падающих звезд – это отблеск золотых волос под тусклым светом небесного фонаря.