Глава 9. Книготерапия для Женечки

      Но, Боже мой, какая скука
      С больным сидеть и день и ночь,
      Не отходя и шагу прочь!

      А.С. Пушкин «Евгений Онегин»

      И рада бы сообщить, что я, бодра, весела и свежа, словно майская роза, проснулась утром в своём хай-тек лофте, в своей ортопедической и анатомической постели, за утренним кофе на своей белоснежной кухне посмеялась над дурацким, сумасбродным сном, покормила своего ЛенЬского, отработала свои лишние килограммы от давешнего мороженое на беговой дорожке, поехала на свою работу и, вообще, жила долго и счастливо…
      Нет. Не мой случай – из «своего» вокруг остались лишь проблемы. Хотя, конечно, на «долго и счастливо» я-оптимистка всё ещё надеюсь.
      Итак, в последующее пробуждение – вовсе не бодрое, не весёлое и ни разу не свежее, а всё такое же болезненное, перемежающееся острой паталогической реакцией на солнечный свет, громкие бабские крики не умолкающей семейки Лариных и тошноту, – я познакомилась сразу с тремя «интересными» людьми.
      Ну как «людьми»?
      «Цифрами», напомнила себе я, а потому особо церемониться со знакомцами не стала.
      Первым оказался «дохтор» Пустяков – дородный, коренастый гражданин с покрасневшей от избытка рябиновой настойки мордой лица.
      Доктор явился (нет, сирены «скорой» под окнами я не слышала, хоть надежда-то, пусть и крошечная, но имелась) в комнату Татьяны.
      Доктор посуетился рядом с кроватью, пошутил с кудахчущей, взволнованной Пашенькой (пока поведение Гиппократа вполне вписывалось в рамки современного-докторского: главное – платёжеспособных родственников успокоить). Потом походя пощупал мне шею, руки, с деловым видом полез щупать липкими ручонками мои ноги под простынёй… Получил пяткой в чувствительное место под коленом (да, на этом, собственно, и заканчиваются известные мне приёмы самообороны), согнувшись пополам и заливаясь слезами, поставил, наконец, ёмкий диагноз «лихорадит голубушку», настоятельно рекомендовав «пустить кровь» и «приложить капустный лист».
      Терапевт, блин!
      Малышевой на него нет!
      Естественно, резать себя и обкладывать, как мясо для запекания, овощами я не позволила, в красочных и ёмких выражениях донеся своё мнение о таких средневековых методах до эскулапа и всех присутствующих. Так что вновь оправившись от шока с помощью забористой настойки Филипьевны и наслушавшись слезливых стенаний заламывающей руки Пашет, Пустяков, в меру довольный, отбыл восвояси.
      Кажется, после первого визита я снова отключилась – предварительно «освежив» тазик.
      Второй незваный гость припёрся, когда за окнами уже начало темнеть. Так как яркий свет к этому времени мою слизистую уже не раздражал, я в полной мере насладилась действом в духе Гоголевского «Вия».
      Прибывший отец Иннокентий оказался сухоньким старичком с крючковатым, длинным носом. Побитое молью облачение, притом массивный крест на золотой цепи свидетельствовали, по моему скромному мнению, о том, что при очевидной щедрости пожертвований уездного дворянства, батюшка личной гигиеной пренебрегает.
      Кстати, пришла мне в ещё кружащуюся голову внезапная мысль, а ведь священник-то не упомянут в Пушкинской нетленке!
      А ещё у Александра Сергеевича вовсе не сказано, кем именно по профессии была сильная половина семейства Пустяковых, если профессия у гостя на именинах каноничной Татьяны вообще имелась.
      И как такое возможно?
      Букшифтинг, если отбросить в сторону весь этот мистический флёр, которым дядя, привлекая богатых клиентов, так старательно опутывает своё изобретение, – это же, по сути, всего лишь хитрый компьютерный алгоритм! Да, конечно, это я сейчас говорю очень упрощённо, да, на самом деле, букшифтинг – это искусная смесь «био» с «инфо», межпредметные связи в этом новом научном направлении сложны и не всегда даже мне понятны, но…
      Но ведь думать-то, творить, как созидает и мыслит человек, машина «Цифрослова» ещё не научилась (пока, без меня, вот доработаю Идею – и…)!
      Так откуда же, откуда, я вас спрашиваю, в биосимуляции могут возникнуть оригинальные персонажи – даже вот такие неприглядные, как отец Иннокентий или получивший профессию Пустяков?
      Но пока я, хмуря брови, искала ответы на сложные вопросы, поп, который и не подозревал о том, что его (как и бога, в моей атеистической системе координат) просто нет, занимался какими-то хитрыми манипуляциями у моего ложа.
      Отвлеклась я на священника, лишь когда мне в лицо щедро прилетело холодной водой (как я подозреваю, святой).
      — Изыди, нечистый! – возопил служитель культа, угрожающе тряся крестом перед моей мокрой физиономией.
      Должно быть, выражение у меня после такого форменного безобразия стало не слишком любезное, когда я, утирая кружевным рукавом сорочки только-только начавшие приходить в форму глаза, села на кровати, свесив босые ноги.
      Батюшка попятился, мелко закрестился, забубнил себе под нос «Отче наш».
      Я же, смерив попа тяжёлым взглядом, вновь обратившись к потолку. Потрясла кулаком, потом, для большего красноречия, ещё и оттопырила средний палец.
      — Ну, Костик, я надеюсь, ты там уже проржался. Потому что когда я выберусь, тебе, гадёныш, будет не до смеха!
      В качестве ответа мне за окном вспыхнула молния, а через секунду её догнал и гром, пророкотавший, кажется, прямо над усадьбой Лариных.
      Одновременно тоненько завизжали сбившиеся в кучу самопровозглашённая маман, Ольга и Филипьевна.
      Отец Иннокентий со стуком выронил крест, совершенно по-бабьи подхватил полы рясы и дунул прочь из спальни.
      Я отвернулась к стенке и, накрывшись подушкой, твёрдо решила, что когда вновь открою глаза, вся эта дичь останется там, где дичи быть и положено – а  именно, в дурацком сне.
      Наверное, я задремала. В конце концов, всем известно, что под дождик – а пусть хоть и под настоящее стихийное бедствие с громом, молнией и целыми потоками дождя, выливающимися из разверзнутых «хлябей небесных»*,  – спится удивительно сладко. Даже в такой ситуации, в которой очутилась я.
      Кстати, тошнота, наконец, прекратилась.
      Может, это святая вода отца Иннокентия так работает? Хм-м. Разлить по бутылочкам, наклеить этикетки. Продавать, как действенное детокс-средство…
     С этими манящими бизнес-идеями, хотя бы временно возвращавшими меня в нормальный, привычный мир, я уснула.
      А проснулась, когда меня тронул за плечо третий гость.
      Точнее, гостья.
      В неровном свете единственной свечи, горящей на тумбочке, я, щурясь со сна, разглядела крошечную старушку, всю словно завёрнутую в кокон из каких-то шалей, платков и тряпок. Унизанная кольцами, иссохшая рука, теребившая моё предплечье, казалась птичьей лапкой. Мониста на щуплой, морщинистой шее музыкально позвякивали.
      — Поди, Филипьевна, позвала – и ладно, незачем господам знать, во что крепостные верють. Мы тут уж как-нибудь сами, да, дитя?
      Последняя фраза – это уже ко мне, внезапно, словно очнувшись от оцепенения, поняла я.
      Нет, ну а что? Мотивация переживающей за воспитанницу няни-Филипьевны мне понятна. Раз традиционная медицина, вкупе с религией, кровинушке не помогли, нужно прибегнуть к средствам, даже для начала XIX-го века нетрадиционным. То бишь, к цыганской магии.
      Только не подумайте, что я, как какая-нибудь скучающая рублёвская жена или, наоборот, нищая лохушка из Урюпинска, верю во всё это вуду-худу, карты Таро и марафоны желаний – просто обе категории верят, причём свято. Спасибо, конечно, но у меня же ай-кью – 146!
      Просто от ночной гостьи исходила какая-то прямо осязаемая уверенность, а это вам не хухры-мухры**!
      Короче, ругаться и звать Костика я пока не стала, молча села на кровати и приготовилась смотреть, каким шоу меня в этот раз «порадуют».
      Цыганка же дождалась, когда за няней Татьяны закроется дверь, потом молча придвинула стул и деловито уселась напротив меня. Крючковатые пальцы перебирают бусины и монетки, глаза-буравчики разглядывают меня.
      Мило!
      А что дальше?
      Польют меня куриной кровью? Велят «позолотить ручку», применят всем известный «цыганский гипноз», а потом всем табором обнесут господский дом?
      — Вижу, потерялась ты, – внезапно сказала цыганка, поводив в воздухе передо мной руками и резко выпрямившись на стуле.
      Я аж вздрогнула от неожиданности.
      — До-олгий путь ты прошла, да заплутала по дороге. Не отсюда ты, детонька, не отсюда…
      Цыганка снова заводила руками, затрясла монистами, закатила глаза, словно в припадке.
      — Бинго, блин! – обиженно процедила я, с каждой минутой укрепляющаяся в мысли, что передо мной лишь, как обычно, просто от природы одарённая артистка – а другими цыгане, интересно, бывают? – «Не отсюда»… Я, блин, оттуда!
      — Откуда? – удивлённо сморгнула на секунду вышедшая из образа цыганка.
      — Блин, да от верблюда! – завопила я, больше не желая сдерживаться.
      Приходят, будят. Святой водой поливают, кровь пускать собираются. А это, вообще, может, вшей притащила – вон, какие лохмы немытые, а под ногтями – чернозём.
      Ах, Константин мать его Игорьевич! Биосимуляция всё равно через пару часов закончится, я подожду. А дальше…
      Беги, Костик, беги!

      _____________________________

      * «Разверзлись хляби небесные» – обычно иронично о сильном дожде, ливне. Фраза восходит к библейскому повествованию о Всемирном потопе.
      ** «не хухры-мухры» – просторечие шутливо-ироничное, о том, кто или что заслуживает уважения, внимания, что представляет ценность: это не мелочь, не следует это недооценивать.